L++ : другие произведения.

Пусти меня к себе - пусти в себя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.29*4  Ваша оценка:


  
  
                                 Как в сновиденческом небе келейном,
                                 Лунною влагой мерцают колени.
                                                                  Ю.Листвицкая
  
  
   - Ну, привет, подруга.
   Я промолчал. Анастасия смотрела в окно, на проглянувшую из-за распавшихся туч луну, но обращалась моя подружка не к царственному светилу.
   Обожаю...
   Однажды мне уже случилось: эта нечеловеческая красавица смотрелась в зеркало, любовалась своим отражением и, кокетничая больше с собой, чем со мной, кончиком безымянного пальца, ноготочком повела себе от подбородка - по изогнутой шее - вниз по глубокому вырезу декольте. Но палец замер... и дрогнул.
   - Ну, привет, подруга, - сказала она.
   Задрожали веки... Женщина попыталась прикрыть их, но у нее на то не хватило силы. И я увидел, как радужка ее глаз затопила зрачок - красным, и он сузился - в вертикальную щель.
   Задрожали губы... приоткрылись, обнажая не прикрытую помадой розовую плоть, обнажая зубы. И дрогнули клыки... И дрогнули, пробивая еще человеческую кожу, когти... У нее изогнуло ломотой всё тело и:
   - Ну, привет, подруга, - сказала та, что в ней.
   Она пальцем промокнула кровь на шее и слизнула жидкую руду.
   Я не боюсь обеих. Может, потому, что ее обращение провоцирует моё?
   - Эй, привет! - обратился к которой-то из них тот, кто во мне.
   И нам всем улыбнулась луна.
  
   Мы шли под руку. Время от времени Анастасия поворачивалась ко мне, её грудь трогала моё плечо, её бедро неотвязно дразнилось об моё, и путал сознание аромат духов. Хотя не в запахах, конечно, и уж не в людской парфюмерии были истоки дурмана. Лунного полыхания не могли оскорбить ни голые лучи городских фонарей, ни жеманные отсветы занавешенных окон. И те, кто в нас, плескались в безумии полнолуния.
   - И всё-таки почему луна? Потому что свет? - опять качнулась ко мне Анастасия.
   - Вряд ли. В земных океанах луна вздымает приливы. Кто знает, какие древние воды она поднимает в нас?
   Я забылся и улыбнулся ей. Тотчас её коготки, раздвинув ткань пиджака и рубашки, чуть царапнули кожу. Я поморщился.
   - Осторожнее... - промурлыкала она. - Потерпи. Уже близко.
   Да, конечно, её тоже будоражит игра наших чар. Но мы же удержимся? Мы же всегда умудрялись сдерживаться!
   Я догадался, куда направляло нас её чутье вампирессы - ночной клуб "Лотос".
  
   Большие деньги отвратительны в первом поколении: они либо грязны, либо кровавы. Да и во втором - тоже: они самодовольны и забалованы. Но потом вырастают внуки, любящие своих зверей-дедов, презирающие безвольных родителей, и начинается... сто лет тому назад начался Серебряный век. В России надо жить долго. Или быть бессмертным.
  
   Вы же не любите блондинок? Я тоже. Особенно тех, которые выше 170, у которых пшеничные, невыщипанные брови вразлет, рассеянные глаза и мальчишеская стрижка.
   Но тот, кто во мне, тихо охнул.
  
   - Вот. Немного подслеповата и почти лысая, но в остальном - повтор я. Хотя нет. У меня, по-моему, более очерчена грудь.
   - Ты о своем лифчике?
   - Она еще и лифчики не умеет подбирать?
   Спорить мужчине с женщиной о другой женщине бессмысленно: он смотрит, что в возможной избраннице хорошо, а она - что в сопернице плохо.
   - Спасибо, - я просто поцеловал ей руку.
   - Не отделаешься, - Анастасия потерлась пальцами о мои губы, перевернула ладонь, поднесла к своим губам, и кожу чуть царапнули ее клыки. - Расскажешь?
   - Never, - улыбнулся я.
   -... say never, - докончила нелюдь.
   - А как ты?
   - Меня уже заметили, - улыбнулась она. Я не удержался, скользнул взглядом по чуть раскрывшемуся рту. Анастасия заметила и шире приоткрыла губки... хоть Orbit рекламируй... Белые, ровные...
   - Кто он?
   - Он.
   - Кто?
   - Еще не знаю.
   Она чуть повернула голову - взглянула...
  
       "Люблю глаза твои, мой друг,
       С игрой их пламенно-чудесной,
       Когда их приподнимешь вдруг
       И, словно молнией небесной,
       Окинешь бегло целый круг..."
  
   Они были когда-то знакомы - Анастасия и Эрнеста - Настя и Нести, но в те времена одним промельком взгляда увидеть всю залу умели многие женщины... в те баснословные времена, когда на балу главным музыкальным инструментом еще не был барабан, лазеры не мельтешили по глазам, а распорядителя не называли диджеем.
   Я до сих пор помню аромат сотен одновременно горящих свечей - "тот запах и душный и сладкий", скучаю по нему. Когда же у смертных кончится их нефть?
  
   - А твоя девушка не будет против?
   - М-м-м?
   - С которой ты пришел, которой целовал руки... которая целовала ладони тебе?
   - Она не моя девушка - мы редко приходим вместе, и еще ни разу вместе не возвращались.
   - И что за гадости она про меня говорила?
   - Ей не понравилась твоя прическа.
   - Я не люблю нравиться девчонкам.
   - Она намекала на твою близорукость...
   - Чтобы видеть главное, не обязательно рассматривать мелочи.
   - Что у тебя сейчас нелады с лифчиком.
   - На мне же нет лифчика!
   - И что в остальном - ты похожа на неё.
   - Она такая стерва?! - искренне удивилась девчонка.
   - Как тебя зовут? - не стал спорить я.
   - Устинья.
   - Древнее имя...
   - Это мне для контраста, - улыбнулась она.
  
   Отдёрнуть штору! И, наконец, не испачкаться об электрическое освещение улицы, а окунуться в чистую зыбь полуночного полнолуния.
   - Осторожнее, свалишь цветы.
   Я не ответил. Город мельтешил внизу, а луна была - вот... И чуть покалывало у корней волос, мурашками срывалось по коже на плечах и выгибало шею: "привет, подруга!".
   "Если она сейчас включит свет...".
   Нет. Зашуршал снимаемый плащ, упала туфелька, вторая... Зашептались шаги, ощущаемые даже не на слух, а по движению воздуха - приближению тепла тела, тепла крови, души, зачинающегося жара любви, любви, еще прячущейся под темным, дурманным дымом вожделения.
   Устинья встала рядом... пробомотала:
   - Не понимаю.
   И опять... Неужели не зря мне вспомнилась Эрнеста?
   - Меня?
   - Себя.
   - А это важно? Нужно?
   - Как забавно путаются мысли, - не ответила мне она, она по-прежнему вслушивалась в себя. - Как запутываются в них чувства.
   - Ты...
   - Ну, обними же меня!
   Я потянулся губами к ее губам.
   - Нет!
   Устина отвернула лицо, и взгляд её перестал путать. Срезанные на нет волосы не укрывали ни миллиметра шеи. А неописуемей лунного света лишь неописуемость отсвета женской кожи.
   Не-на-гляд-на-я...
   Не наглядеться, не насытить взгляд глазами, но можно губами - устами... А неописуемей света женской кожи лишь ее вкус.
   А кто бы сумел описать этот смешок-полустон, полуигру-полуотчаянье, снисходительность-согласие-нетерпение?
   "Почему на ней нет рубинов?!"
   - У тебя есть рубиновые серьги?
   Она вздрогнула.
   - Подожди, - и высвободилась из моих рук. - Пять минут, ещё пять минут полюбуйся на свою подружку. - Устина повернула меня к окну, - Обещай не подсматривать.
   Но не стала ждать обещаний.
   Шаги, дверца шкафа, пауза, пауза, пауза, шелест шёлка, дверца, дверца, треск целлофана, дверца, шаги, дверь.
   - И не подслушивай!
   Щелчок выключателя, шум воды...
   Во времена Эрнестины Дёрнберг не было центрального водоснабжения, бельё не хранилось в безжизненном целлофане, но шёлк и тогда шелестел Азией.
   - Где у тебя свечи?
   Она услышала.
   - У телевизора, справа.
   Слева от телевизора мерцало зеркалами трюмо, а справа, на столике... Боже мой, ручная работа! И ведь не подделка под старину - такой путаницы неровностей тогда не вытворяли.
   Боже мой... Чиркнувшая зажигалка мигнула вспышкой, тени упали по-новому, и я понял, на что намекал мастер - на переплетение трех фигур.
   Опять чиркнула зажигалка, загорелся неровный огонёк и опять... Опять лишь изломы теней, лишь изгибы, извивы металла... И три толстые, в наплывах воска, обгоревшие, наверное, до половины свечи.
   Дрожь свечных огней комплементарна лунному мареву. И мареву крови. И любви.
   - Закрой глаза... - она даже не просила, это было обещание чуда. - Теперь смотри.
   Я тихо охнул. Черный шелк обещал, глубокое декольте обещало, кармин губ обещал, капельки рубинов обещали, и дразнила, извращениями дразнила ее мальчишеская стрижка.
   Что неописуемей женского вызова? Три шага к любимой. И вкус ее губ.
  
       "...но есть сильней очарованья:
       Глаза, потупленные ниц
       В минуту страстного лобзанья,
       И сквозь опущенных ресниц
       Угрюмый, тусклый огнь желанья."
      
   Обыкновенно женщины рефлекторно закрывают глаза, когда целуются. У Устинии они были сейчас приоткрыты... как у мертвых, как... как тогда... у Нести.
   - Пусти меня в себя, - попросил я.
   Она отстранилась, высвободилась. Огнь притух, глаза прояснились, приоткрылись губы.
   - Как хочется сказать "нет"... - вслушиваясь в себя, медленно, почти по слогам произнесла она.
   Она не сможет... Она же не сможет?!
   - Не знаю. Наверное, смогу... Всегда - могла. Но ведь ты уйдешь. Как хочется, чтобы ты остался... Или ты не уйдешь? Не сможешь... Ты же не сможешь?!
   Не знаю. Наверное, смогу. Всегда - мог.
   - Как странно ты произнёс... Так, наверное, просят вампиры.
   - Нет. Они просят: "пусти меня к себе".
   - А ты не вампир?
   - Я - нет. Мне для бессмертия не нужна кровь.
   - А что тебе нужно, - улыбнулась она, - для бессмертия?
   - Любовь. Только любовь.
   - Любо-о-вь... - протянула девушка. Она опять вслушивалась в себя. Она сейчас согласится! - Как суккубу?
   - Инкубу. Я - тот, кто сверху.
   - Ты? Сверху? Глупости. Повтори.
   Я понял её и повторил:
   - Пусти меня в себя.
   - Пускаю.
  
   Утром я проснулся рано. Оделся. Долго смотрел на нее, долго... Одеяло почти не прикрывало ее, лунное сияние больше не серебрило ее - но ей хватало солнца.
   Ушел на кухню. Нашел и приготовил кофе. Вернулся.
   Она проснулась от легкого стука о стол кофейника. Потянулась, выгнулась, раскрыла глаза и... и увидела меня.
   К этому невозможно привыкнуть... Я отвернулся, чтобы не видеть ее попыток укрыться скомканным одеялом.
   - Кофе, - сказал я.
   - Не поворачивайся.
   Нет, это не стыдливость. Отвращение.
   И она выбежала из комнаты. Когда Устиния закроется в ванной, я уйду.
   Зашумела вода...
   Но кофе-то - вот. Тянешь время?.. Зачем?.. Даже вечность - плохая защита от боли. Распахнулась дверь. Девчонка не пыталась прятаться.
   Мокрое лицо, мокрое тело, россыпь росинок на коротко остриженных волосках... Солнце нежилось на ней, как ночью баловалась с нею луна.
   Нет, это не кокетство - бесстыдство.
   А на очищенной от вечернего грима коже проявились веснушки. На очищенном от вечернего грима лице проявилась беспомощность, беззащитность, проявилось... сияние...
   Солнышко...
   - Пей кофе. И не вздумай уйти.
   Нет, это не презрение. Безразличие.
   Дверь закрылась, а в ванной лилась и лилась вода.
   Последний раз. Она воспользовалась наготой, она продемонстрировала себя в последний раз, чтобы не дать мне уйти. Зачем? Попросила бы...
   Устины не было совсем недолго, кофе не успел остыть. На ней уже были вчерашние джинсы, вчерашняя блузка.
   - Говори.
  
   Когда я вошел, Анастасия плакала.
   - Он жив?
   - Да что тому бугаю стакан крови?! Трус несчастный.
   За четыре сотни лет только один, один боярин, не испугался ее клыков.
   - А ты? Она сильно тебя любила? Лет на пятьдесят тебе хватит?
   - Да.
   - Значит лет десять без любви этой стерве обеспечено тоже?
   - Да.
   Анастасия опустила с кресла ноги, отерла ладонью слёзы.
   - Однажды ты уже говорил таким тоном.
   - Про Эрнесту.
   - Ты рассказал про нас?
   - Как Эрнесте. Устина взяла мой телефон. Возможно, она позвонит. Тогда ты найдешь ей любовь.
   - А проклятье?! Мы же нелюди!
   - Знаю.
   - Наши дары не от Бога!
   - Знаю!
   - Они не бывают бесплатными!
   - Знаю!
   - Твоя "Нести" навечно осталась третьей, а что будет с твоей девкой, ты знаешь?!
   - Знаю... Ты ей найдешь любовь... навечно... - и я повторил, побаловал губы, - девке... моей...
  
   Я так и не узнал, кто подарил ей подсвечник... Надо бы спросить.
Оценка: 5.29*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"