Эльфийка : другие произведения.

Маньяк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Я долго сомневался, а надо ли писать о моих приключениях в столь непривычном для всякого современного человека образе, но, оглядываясь назад, думаю что надо, кто знает, может именно ты - мой читатель будешь следующим, и сможешь избежать множества ошибок. Как сказал, кто-то из мудрых - предупрежден, значит спасен. Поэтому я начинаю. Прошлым летом, в душный, пропахший пылью городских улиц, вечер, где то около восьми часов, я решил начать новую жизнь, для чего тайно похитил из кухонного стола нож, польского ширпотреба и старенький дождевик, родного брата. Сидеть всю ночь в кустах, выискивая жертву, было для меня впервой, и поэтому я захватил ещё и пару бутербродов, на случай непредвиденных задержек. И вот расположившись на корточках, в густых зарослях бузины, осыпанный с головы до ног её желтоватой, душистой пыльцой, я приготовился начать свою карьеру. Да, забыл самое главное, представится - имя мое, вам ничего не скажет, а вот род занятий - возможно, кого-то и заинтересует, а кого-то и шокирует. Я сексуальный маньяк, специализируюсь по молоденьким девушкам. Но это лишь приятное хобби, во вне рабочее время, а так, я слесарь третьего разряда, славного завода серп и молот, рабочий график с восьми до пяти, обеденный перерыв с часу до двух, однокомнатная квартирка в пригороде, два часа на электричке, извечная борьба с тараканами, пьяный брат, воскресный турнир в домино. Вот, пожалуй, и вся моя жизнь. И мысленно оглядываясь на прожитые пустые годы, я вдруг как удар током получил.
  - А жизнь то проходит.
   И мысль заделаться маньяком, пришла как то, сама собой , когда я прочитал, через плечо прижавшейся ко мне соседки в метро что в битцевском парке разгуливает убийца. Прочитал и представил, - вечерние пешие прогулки на свежем воздухе, общение с прекрасными девушками и работе это совсем не помешает. В общем, после пятиминутных раздумий я решился, но отложил исполнение своей мечты, на после рабочее время.
  
  Итак, сижу, в самом дальнем углу парка, жду и немного переживаю. Мимо, как назло, дефилируют бодрые старушенции, у которых на лицах написано сорок лет боевых действий, с такими только свяжись, живым не останешься. Да и не западаю я на старушек, вот девушки другое дело, за ними даже следить приятно. Вон та, что процокала каблучками, словно молоденькая козочка, я даже голову высунул из кустов. Смешливый хвостик, на затылке задорно задергался в такт её шагам, и я уже собрался подкатиться познакомится, как вдруг вспомнил, что я теперь маньяк и пока искал по карманам, свой нож, мечта, упорхнула. В расстроенных чувствах, опять забрался в кусты сирени.
  - Нет, не та, - час за часом, мрачнело мое лицо, одна за другой, располневшие дурнушки, то по одиночке, но чаще группами искали минутного уединения, в густых зарослях. Они несколько раз чуть не обнаружили моё логово, - я оперативно, по пластунски, переползал с места на место, и думал, найдет такая, и прощай моя не начавшаяся карьера серийного убийцы. И ещё эти любопытные шавки. Конечно, я ничего не имею против собак, но этих даже собаками назвать сложно, низенькие, на кривых лапках, все время настойчиво пытались пристроиться к моей ноге. Одна, рыжая зараза, все хвостом крутила, поскуливая, настойчиво пыталась достать острыми зубками ботинок, и так она меня уморила , что я не выдержал, вылез из кустов и попросил хозяйку её угомонить.
  - Хорошего человека, собака сразу отличает, - неуклюже та попыталась завести со мной интрижку. Я молча отряхнул намоченную штанину и демонстративно полез обратно в сирень. И в этот момент увидел её, её тягуче крадущуюся походку молодой львицы, душа моя раскрылась, - презирая препоны зарослей высокой крапивы, нещадно давя жирные лопухи, устремился к свой жертве. С мерзким лаем, все та же огненная собачка, решив что я, наконец, играю, рванула следом и с веселым остервенением вцепилась в другой ботинок.
  - Какой приятный молодой человек, - похвалили меня скучающие бабульки, на скамейке, - гляньте-ка с собачкой играет.
  Я отчаянно отдирал, от ноги, её беленькие зубки. А моя жертва, даже не догадываясь о своем предназначении, становилась все дальше и дальше. Опять не повезло, я снял с ноги истерзанный ботинок и протянул собачке,
  - На - грызи, грызи мою душу!
  И ушел, полуразутый. Сидеть в засаде сразу стало неуютно и даже противно. Больше подходящих кандидаток на место жертвы в окрестностях не наблюдалось, от злости я поднял чью то недопитую бутылку пива, сделал жадный глоток и ..... Внезапно в глазах, все стемнело, выскочили откуда то огненные змейки и так захотелось куда то поехать, что то узнать, а последняя мысль, перед тем как провалится во мрак была.
  - И что за дрянь, я выпил?
  
  
   1
  
  Очнулся, впрочем, довольно быстро. На грязном, залитом прошлогодними щами полу, - причем, мой нос ровнехонько, уткнулся в жирное пятно, в самую что не наесть его серединку, и я от недоумения, чихнул. Рядом сидела упитанная мышь, сверкая на меня бусинками черненьких глаз, словно ждала чего то.
  - Э... Здрасте, - я сразу не понял что это обычная мышь, но на всякий случай подумал, - вежливость не повредит. От моего неловкого движения, она опрометью бросилась в едва заметную, проеденную в стене дырочку, тенью скользнув в глубокий погреб. Ныло плечо и страшно болел затылок, по всей видимости, я еще крепко ударился, во время падения о что то твердое. Черепки разбитого горшка, валялись рядом, - понятно. В чаду курной избы, присмотревшись, с трудом различил сгорбленную старушечью фигуру. Бабулька, была занята приготовлением обеда, она поминутно опускала в котел специи из пузатых пыльных банок, что-то выпевала на чужом языке и мешала длинной ложкой бурлящее варево. Я громко поздоровался. Тишина.
  - Глухая видать, - помассировав больное плечо, привстав, огляделся. Травмированное еще в юности, когда я был подающим надежды гимнастом, оно всегда ныло к плохой погоде, а тут ещё и горшок подвернулся некстати. Жизнь моя в спортивном мире закончилась до обидного глупо, в анкете, что мы представляли для выезда за рубеж, на соревнования, значилось - прадед - деникинский офицер. Противный старикан, умудрился ещё до победы воинствующего пролетариата, благополучно удрать за границу, и прожить там остаток жизни в свое удовольствие, А мне, его правнуку всю карьеру испортил. Все последующие годы я выступал только в запасном составе, пока, наконец, решив не бороться с судьбой, махнул рукой на спорт, и пошел на завод, к отцу. Мне по знакомству дали даже новый станок. Вот и простоял я около него, станка, то бишь, а не отца, много лет, и никогда не терзался мыслью, о собственной неполноценности, но вчера, и какая муха меня укусила, решил заделаться в маньяки. Сбоку темнела куча дурно пахнущего тряпья, чьи-то поношенные кафтаны, расшитые цветными нитками шапки.
  - Похоже, я здесь не первый, - внезапно я испугался, хотя пугаться мне надо было бы и пораньше, потому что, с поставца, на меня не мигая, смотрел зелеными глазами, огромный смоляной кот. Я поначалу, предположил что его интересовала, та самая, серая, что недавно пробегала здесь, но похоже он был заинтригован моей скромной особой. Угрожающе подняв шкуру на загривке, кот неотрывно следил за каждым моим движением, и недовольно урча, косился на бабку.
  - Очнулся, милок,- дребезжащий голосок остановил меня в тот момент, когда я пытался замаскироваться под кучей тряпок. Бабушка, поднеся масляную лампу, почти к самому лицу, придирчиво начала меня разглядывать, и мысль что все происходящее напоминает какую-то старую сказку, мелькнула у меня. Я некстати брякнул.
  - Вы что, меня есть собираетесь?
  Она обиделась, даже лампа затряслась в её сухонькой ручке.
  - Зубов то, почитай уже вторую сотню лет нету, чем есть прикажешь? Да и тощий, ты, какой то, вона кожа да кости. Она придирчиво потрогала мои бицепсы, и вернулась к своему котлу. Я огляделся.
   Изба ничего, даже с претензией на некие удобства, - стандартная пять на шесть комната, поделенная перегородкой надвое, в одной половинке, видимо спальня - крытый шкурами топчан, а в другой кухня - котел на огне. Ступа в уголке, да кот на печи, и метла, - обычный набор, словно из книжки для детей.
  - Жили они долго и счастливо пока смерть, не разлучила их, - я ухмыльнулся, - ну да, теперь столько подобной макулатуры, в любом переходе хоть завались, что всю историю знаешь заранее, ещё не начав читать.
  - Так что делать будем? - Я громким голосом вывел из кулинарной нирваны, бабку. - У меня смена через час начинается, давай, возвращай меня старая, домой.
  Бабка хитро прищурилась, я немного отступил, сказка мне уже не нравилась.-
   - Отвечай, а то мой меч, твоя голова с плеч,- эти слова как-то сами слетели с моих губ, и я неожиданно вспомнил, что являюсь маньяком и может даже извращенцем.
  Бабка забормотала, точно во сне.
  - За железными горами, за медными реками, за золотым лесом, - на дереве сундук, в сундуке петух, в петухе яйцо, в яйце ....
  - Игла, - продолжил, - знаю я эту сказку.
   Она судорожно сглотнула последние слова и кивнула. Все сразу встало на свои места.
  - Все ясно, старуха не в себе.
  
  И только я собрался в обратный путь, как вляпался в разлитую сметану, вид моего носка, измазанного в белой жиже, навел на мысль об обуви. Где то здесь были сапоги, а идти неизвестно куда, да в одном ботинке, было не просто смешно, а в высшей степени не разумно. Словно на дешевой распродаже, в углу лежали разномастные обувки, не хватало только картонки, где бы от руки, шариковой ручкой, было бы написано, все по 150 рублей. Хотя, зря я так отозвался, ассортимент вполне мог бы составить неплохую коллекцию начинающими дизайнеру - красного сафьяна сапожки с загнутыми вверх носами, целых три пары, - я отложил их не глядя, туда же полетели ботфорты из грубой, негнущейся кожи, восточные войлочные шлепанцы, немного сношенные лапти, туфли с блестящими пряжками, я немного повертел их в руках, рассматривая как играют отблески пламени очага, на их гладкой поверхности. Бабулька только ахала и картинно закатывала глаза.
  - У вас других не имеется, - и, получив отрицательный ответ, в виде энергичного помахивания головой, отбросил, чьи-то поношенные бахилы. - Это же явный секонд - хенд, может, там грибок какой.
  Она развела руками,
  - Все здесь милок, да ты не торопись, посидим рядком, поговорим ладком, я тебя накормлю, в баньке выпорю, на пуховую постель спать положу.
  Я подпрыгнул, так будто меня клоп укусил в самое нежное место.
  - Ты бабка, того, полегче на поворотах, банщица тоже мне нашлась. Я, конечно извращенец, но не до такой же степени. Она словно не слыша, уже вошла во вкус своих присказок, раскачиваясь на стуле выпевала целые куплеты народного фольклора.
  - Белы рученьки поглажу, резвы ноженьки омою, буйны кудри расчешу, и будешь ты Иванушка, что царевич писаный.
  Я понял, еже ли сейчас не смоюсь, то меня самого вынесут отсюда в смирительной рубашке.
  - Адью старая, - на прощание изящно поклонился, схватив поначалу забракованный сафьян, отступил к спасительному окну, - так ориентир железные горы.
  
   - Лишь бы на работу не опоздать, мужикам расскажу, со смеху помрут, - с такими мыслями я смело сиганул в окно. Приземлился удачно, прямо на спину сторожевого медведя. Спина была гладкая, мягкая и очень широкая. Её владелец осторожно сгреб меня могучей лапой, и отвесил легкую оплеуху.
  - Сапогами промышляешь, уважаемый?
   Неожиданно человеческим голосом, поинтересовался он, Я автоматически протянул ему красную пару - вид говорящего медведя потрясет хоть кого. Не спуская глаз с его оскаленной пасти, тщетно попытался отползти на четвереньках в лес, но внезапная парализация все членов тела, окончательно остановила мой порыв. Глупо таращась, только разевал рот и криво ухмылялся.
  - Слабонервный, какой то, - медведь деликатно постучал в избушку одной лапой, другой он цепко придерживал меня за шиворот длиннющим когтем.
  - Энтот что ли, кандидат на должность
  - Он милок,- из окошка показались кончики бабкиного платка, - он самый, что ни наесть, из маньяков маньяк. Ты уж не спугни его мишенька. А научи уму разуму.
   Постоянная аналогия с неким сказочным персонажем, засела у меня в голове. Ну вот, отвлеченно качая ногами в воздухе, думал я, сейчас пойду и украду жар птицу, уведу чудо коня, найду себе раскрасавицу царевну, дальше моя фантазия начала принимать вовсе не сказочные формы и я остановился.
  А зачем мне это все надо? Я же слесарь инструментальщик, третьего разряда завода серп и молот, рабочий день с восьми до пяти, получасовой перерыв на обед, однокомнатная квартира в пригороде пополам с пьяницей братом, извечная борьба с тараканами, вечерний сериал, протекающая крыша, хам - сосед из первого подъезда, ворующий нашу газету. И пока я искал свое место в этом странном мире, медведь закинув меня на спину, легкими шажками понес в глубь леса. От нечего делать, продолжил я размышлять о бренности всего сущего,
   - Ну надо же, такому случится, еще вчера я ругаясь последними словами выкручивал разбитую местными отморозками лампочку на лестничной клетке, а сегодня, вот тебе пожалуйста, еду на косматой спине, и ветви елей ласково гладят меня по лицу зелеными иглами, словно успокаивая. Дважды пресекая мои попытки, скатится и скрыться в ближайших зарослях, медведь несильно похлопывал меня по спине, отчего я начинал мучительно кашлять и внутренне паниковать. Сказочные пейзажи дремучего леса, с его непременной атрибутикой в виде совы, грибов и зарослей малины, навевали мысли о полной покорности судьбе, и поэтому я даже немного обиделся когда, сгрузив меня на полянке, медведь двинулся обратно, предварительно указав лапой на виднеющиеся пики, темных гор.
  - Дальше сам сможешь дойти, и не задерживайся.
  
   Я очень уважаю альпинистов, особенно их песни, но лезть под палящем солнцем , на огромную каминюку, сдирать пальцы до крови, поминутно ударяясь коленками, собирая на макушку многочисленных насекомых, нашедших себе приют в расщелинах, - нет, увольте,
  - Умный гору обойдет, - а так как, я себя причислял именно к этой категории лиц, то решения об ином пути далось мне сразу и без раздумий. И зашагав, по кромке выступающих каменных боков, двинулся в обход. Нежась под пологом, молодых березок, и сбивая от скуки, роскошные, ярко красные мухоморы, довольно быстро забрел в самую глубь, и конечно провалился болото. Бархатный мох закачавшись, по ногами, захлюпал, вбирая в глубь, мои красные сафьяновые сапоги, я рванул в сторону, но еще более запутавшись, неловко упал на живот. Прямо перед носом сидела лягушка, такая жирная и ехидно на меня глазела.
  - Вот тебе и царевна, - я понимающе хмыкнул, а она, оттолкнувшись длинными лапками от земли, сделав немыслимый кульбит ушла в темную воду. Я опять обиделся, сказка определенно шла не по правилам
  - Глядите-ка, какие мы гордые, очень было и надо, вас целовать, - обреченно зацепившись руками за кочку, крикнул ей в след, - говорящие медведи, лягушки недотроги, а у меня смена наверно началась. Михалыч, наш мастер, уже матерится, стучит кулаком по прозябающему в одиночестве станку, призывая на мою голову все кары небесные, и грозит оставить без премии. Странно, но впервые я совсем не пожалел о своем опоздании, мир сказки словно впитываясь в кровь, тайно побежал по моим венам. Вот рыжая лиса, мне по дружески подмигивает, белки машут хвостами, и так я расслабился, сидя в теплой ванне болота, что появление девушки, типа а- ля Аленушка, воспринял, как само собой разумеешься.
  
  - Привет - я ей так вежливо намекаю, что давно соскучился по твердой почве, а она, словно слесарей никогда не видела, глазенки распахнула, ротик приоткрыла, и так ведерком деревянным прикрывшись, испуганно застрекотала.
  - Не губи меня дух болотный, не своей волею пришла к тебе. Мачеха послала гнилой водицы добыть, да замешкалась я, виноватая.
  Я все глубже оседая на илистое дно, прослушал еще с полчаса горестные причитания, выяснил некие подробности её семейных отношений, заочно познакомился с батюшкой и пятью сестрами, причем каждую даже по имени запомнил, наконец, когда та, выдохнувшись немного примолкла, собрав побольше воздуха, в щеки, тоже заорал не хило,
  - Ветку подай, кикимора заморская, потону сейчас и поминай, как звали.
  Она нисколько не обиделась, тот час, сориентировавшись, нагнула молоденькую осинку, что росла неподалеку от болота, я вцепился в её гибкие ветви мертвой хваткой, и сантиметр за сантиметром, выполз из зловонной лужи. Потом, мы немного постояли с ней рядом, смущённые и, не зная, как продолжить столь нетрадиционно начавшиеся знакомство. Она застенчиво, теребила лохмотья широкой юбки, вытаскивая от туда застрявшие хвоинки, и искоса бросала на меня любопытные взгляды. Конечно, были периоды в моей жизни когда я выглядел, гораздо более представительно, но и сейчас мокрый по грудь, и весь в тине, кажется здорово заинтересовал, её сказочную душу. Пока она пребывала в восхищенном ступоре, я отойдя в кусты вылил из сапог воду, немного отжал рубашку, и только приготовился расстегнуть ремень, как почувствовал голой спиной её подогревающий взгляд.
  - Отвернись, - внезапно засмущался,- мы ж не в бане.
   Она глупо хихикнула. И осталась на своем месте,
  - Уйди ты, заинтересованная, - я не на шутку начал свирепеть, - видишь мне переодеться надо. Мужа будешь так разглядывать.
  Она что-то пискнула и неожиданно развернувшись, исчезла в густых зарослях, я облегченно вздохнул
  - Так бы сразу.
  День по прежнему, был солнечный и теплый. Развесив на кустах свои нехитрые одежды на просушку, я от нечего делать, развалился в душистой траве, возведя очи к небу, начал разглядывать причудливые, словно нарисованные широкой кистью, пушистые облака, одно из них мне напомнило нашего сторожа, дядьку Серафима. Тот никогда не расставался с заветным бидончиком, что стоял у него под сидением, в вахтерской будке, но, даже будучи изрядно пьян, он всегда, четко помнил, сколько машин въехало на территорию, куда, зачем, и сколько уворованных деталей вывозит. Ни разу не ошибившись, выбивал свою долю, в спиртном эквиваленте. Дядьку уважали и немного боялись, он был для нас неким олицетворением нашего завода, менялись директора, начальники, но дядька Серафим был неизменен и вечен, будто некий дух, он был незаметен, но всеобъемлющ. Мне вспомнилась его седая борода, вон как у того облака справа. Где то в высоте парила парочка орлов, или иных крупных птиц, для меня, если кто летает высоко, значит орел, все равно я в птицах не разбираюсь. Скучая, перевернулся на бок, и встретился глазами с рваными лаптями, очень медленно, как в кино, поднял взгляд, разглядев снизу вверх, здоровенного мужика. Тот опираясь, на доисторическую рогатину, нежно, тоже в свою очередь, смотрел на меня.
  - Ентот что ли, - он обратился к кому то стоящему за спиной
   - Он самый, - уже известная мне особа, выглядывая из за плеча, показала на меня пальцем.
  Я обиделся,
  - Очень не вежливо,- и согнувшись, отступил к кустам.
  - Уйдет, - испуганно заверещала "Аленушка"
  - Не замай, не таких ловили,- в то же мгновение, возле моей ноги, рогатина расколола небольшой валун две ровненькие, словно близняшки половинки. Краем глаза, я успел разглядеть острые, кованные из булата наконечники, - с такими шутить себе дороже. Словно кусок масла, проткнут, не зацепятся.
  - Выходи женишок, добром прошу, - мужик громко воззвал к зеленым зарослям . Знамо дело, обольстил девку и в кусты, у нас так не положено. Сейчас же мы пирком да за честной стол и свадебку сварганим. От такой картины, всеобщей идиллии, я почувствовал как мои немногочисленные волосы сами собой зашевелились на макушке, и в животе стало холодно и пусто
  - Мамочка, - в свою очередь тихо взвизгнул я и как был в одних трусах, рванул по берегу болота, к виднеющимся вдалеке горам. Бежал я резво, барьеры - поваленные деревья и кусты густые, брал не глядя, - любой олимпиец позавидует, одного не учел - ловчей, звериной ямы. Уже здесь, сидя на земляном полу, я сумел несколько более трезво рассудить, в какую ситуацию попал. И только я опять смирился с судьбой, проведя аутотренинг на тему.
  - Всякое в жизни бывает, главное как ты к этому относишься.
  Как сверху на меня свалился еще кто то. Его темная масса заполнила всю яму, вжав меня пушистым боком в сырую стену. Я отчаянно пихнул его в бок.
  - Подвинься, ты тут не один.
  Но лучше бы был один. Впрочем, я улыбнулся показавшейся из мрака, оскаленной медвежьей пасти, боятся нечего, - это же сказка. Но отнюдь не сказочные лапы, дали мне крепкий подзатыльник, и я прилег не надолго, разглядывая разноцветных птичек, что роем закружившись, отвлекли меня от печальной действительности. Пришел в себя наверху, невдалеке горел маленький костерок, возле него о чем то вполголоса переговариваясь сидели, мои преследователи и конечно, все тот же неизменный медведь. Потрогав рукой, огромную шишку на затылке, я только присвистнул. Они встрепенулись, но не меняя своих задумчивых поз, продолжили негромкую беседу. Медведь, негромко и упрямо втолковывал, мужик насупившись недовольно кивал, вздыхал, поднимал глаза к небу, показывал что то на пальцах, для чего растопыренную пятерню совал чуть ли не в нос зверя, или схватившись за голову, начинал ерзать на месте. На небе плыл, словно недожаренный, бледный блин туманного солнца, точь в точь, как в нашей столовой. Сердце мое защемило, неземной грустью. Сейчас наверно раздатчица, Вера Васильевна, выглядывает в дверях мою щуплую фигуру. Она, почему то решила ещё в первый день, моего появления в её царстве, что я хронически недоедаю, и поэтому всегда припрятывала для меня кусочек рыбки побольше, не тот что с хвоста , но и не тот что у головы, а в самой серединке. Я вспомнил, с какой материнской нежностью, она подливала мне двойную порцию соуса, и провожала добрым взглядом мою немного сутулую спину. Даже всхлипнул, от полноты чувств, и словно дуэтом кто то тихо всплакнул рядом. Поодаль плакала моя "Алёнушка", сняв с головы платок, она печально терла закрасневшийся нос и роняла обильные слезинки себе под ноги. Чувствуя себя немного виноватым, я как мог, попытался, утешить её, для чего закрывшись ветками, подсел рядом и спросил
   -Звать то тебя как.
  - Мария, - оттерев слезки вздохнула она.- Крестьяне мы, из села, что за лесом. Весна на носу, землю пахать надо, а нету в селе мужиков, только мой батька, да слепой дед Егор остались. Всех в полон угнал собака Калин - царь. Ты уж не держи на нас зла. Папа, он тоже на деревянной ноге далеко не работник.
  Я вспомнил, как лихо, тот с искусством опытного загонщика обложил меня со всех сторон, и поразился,
  - А какая у него нога?
  - Липовая,- она серьезно помолчала, и грустно продолжила , - значит не сладится у нас, Алёшенька.
  Тут я поперхнулся, и имя мое знает. Словно в подтверждение её слов, прошелестев по густой траве, её папаша, тоже спешил, извинился,
  - Ты не обижайся на нас добрый человек, ну ежели чем обидели, прости, беда с девками, у меня их пятеро, все что подосиновики, плотненькие, ревмя ревут - замуж просятся, а женихов нет, - и я во второй раз, прослушал печальную историю села, что бы затем благословляемый несостоявшимися родственниками отбыть в неизвестном направлении, в сопровождении все того же говорящего медведя. Поначалу мы шли молча, я тупо глядел на куцый медвежий хвостик, что колыхался в такт его шагам, напоминая метроном, и от этих однообразных колебаний, мне становилось все спокойнее и дышалось ровнее. Продвигаясь в глубь, мы все дальше уходили, от леса, от моих воспоминаний, и от так и оставшихся, висеть на кустах, синих китайских джинсов. На небольшом привале, что мы сделали спустя некоторое время, мой провожатый, подбодрил.
  - Да ты не страшись,- рассудил задумчиво, мишка, - со мной тебе, никакие бабы не страшны, только ты в следующий раз и сам не плошай, покажи им что ты, э..... - он долго морщился, подыскивая походящее слово, - и наконец выдавил. - Мужчина, блин!!!
  - Ага, - я, поеживаясь, присел на колючие ветки поваленной сосны, и опрометчиво пообещал на будущее, быть посмелее. И поинтересовался. - А что у вас мор, что ли на мужиков?
  -Не, мужики все в наличии, да только в отсутствии. А таких, как ты, - и вовсе не имеется.
  - Что во мне особенного, вроде ничего,- я живо оглядел свой впалый живот, немного выпирающие неправильно сросшиеся ребра, и поразился - вроде не красавец, а поди пойми , что надо этим женщинам. Может, у них здесь такой эталон красоты. Медведь будто поняв, тихо засмеялся, и ввел меня в курс дела.
  - Хозяин наш, благодетель значит, вдруг исчез. Только намедни, поел грибочков с подливочкой, и растворился дымком, как сквозь землю провалился, бросились искать, а его и след простыл. Словно и не было. А заместо его, ты сидишь у бабки ворожуньи, и перстень у тебя на руке его, словно огонь горит, ясное дело, опять загулял, по мирам наш Калиныч.
  -Перемещение во времени, я по телику видел, - от радости собственной догадки, я даже подпрыгнул. Вот только вчера, уложив брата спать, я ужинал на нашей кухне, а седой профессор, в узкой рамочке экрана, заумно рассуждал об искривлении пространства, временных дырах, я не все понял, потому что был занят животрепещущей проблемой извлечения кетчупа из стеклянного горлышка бутылки, но суть уловил.
  - Произошла типичная подмена персонажей, я сюда, а он, ваш хозяин туда, в мой мир. Вот только зачем? И вдруг простая и ясная мысль, будто молния, озарила мой, грязный лоб
  - У нас завтра аванс и премия квартальная, к деньгам паршивец подбирается. Слушай Миша, или как там тебя, давай прибавим шаг, а то наша кассирша совершит страшную ошибку, ну что же ты стоишь, побежали, к твоим горам, рекам, дубам, сундукам с яйцами, или чего там еще, давай веди меня мохнатый проводник. Зверь немного опешил,
  - Ишь ты прыткий какой.
  И пораженный моим необузданным стремлением, легко потрусил вперед,
  - Не ошибся видать колдун. Не обманул. Говорил, достану я вам, маньяка, самого жестокого и типаж выберу подходящий, лучше не придумаешь. Не надул шельмец. Он похохатывая, прибавив на поворотах, и вывел меня к утесу.
  
  - Теперь вверх!
  - Только после вас!
   Медведь укоризненно покачал головой,
  - Мы по горам не лазаем, и вообще намучился я с тобой, спать мне пора, а ты давай , не болтай, а лезь. Там на первом перевале встретит тебя, дружбан мой, тот по горам большой спец, ты его теперь слушайся, ну типа до встречи, - и, подсадив на спину, медведь ловко закинул меня на первый каменный уступ. Судорожно сжав пальцы, я на секунду задержался, но затем, неловко соскользнув, с диким криком рухнул вниз.
  - Мда, задача,- мишка, почесал мохнатый затылок, - ладно попробуем с разбега.
  - Ой мишенька, ой не надо, - эти слова я проорал уже в полете, когда во второй раз, бурый регбист, закинул мое многострадальное тело на гладкую, спину скалы.
  - Держись,- прорычал он,- и ногами перебирай. Наловят вас, маньяков, на мою голову, держись мать твою, а то руки отгрызу. Я задержался. Задержался почти до вечера, но когда сумерки выползли из-за горизонта, и поверхность камня от росы, стала скользкой, я упал. И опять удача не отвернулась от меня, мишка расположился на ночлег под скалой, обняв лапами кустик душистой земляники, он сладко посапывал, что-то бормоча во сне.
  - Только без лап, я сам, - под угрожающими сонными глазками, я в третий раз форсировал неприступный утес, и согласно всем сказочным канонам, на этот раз долез куда надо, - прямиком в пещеру горного духа. Тот давно меня поджидал. Поигрывая здоровущей цепью, в правой, он другой рукой, вежливо провел меня вглубь. Где, примерившись, обмотал этой ржавой железкой с головы до ног. Не забыв вежливо поинтересоваться, не жмет ли где-нибудь. От подобного сервиса, я слегка обалдел, и с милой улыбкой заверил его, что чувствую себя просто превосходно.
  - А теперь всем спать.
   Ладно, я покладистый, особенно с цепью на поясе, и улегся здесь же на каменном полу. В конце концов, я тоже нуждаюсь во сне. Как и медведь. Но мне не спалось, в голову лезли разные мысли, хотелось, куда-то бежать, чего-то принять.
  Да, и положение мое было не завидно, всю ночь донимали крошечные, летучие мышки, что прижимаясь к голой спине, отчаянно пытались, согреется, просовывая свои холодненькие лапки, мне под мышки. Я бессознательно выгребал их, но они все равно лезли, хлопая склизкими крылышками по лопаткам, и так всю ночь. Именно с такой настойчивостью, ко мне лезла одна особа. Тогда, в том мире, мой братан, когда был трезвым человеком, увел у местного дворового авторитета пассию. Увести то увел, да только квартира у нас однокомнатная. Чуете? Та, в темноте, кровать, по незнанию, перепутала, и надо же было такому случится, что именно в эту ночь, к нам и заявилась вся команда, отморозков в полном составе. Поговорили мы немного, и ничего. Всего полгода я полежал в коридоре травмы, год еще повисел на растяжке, голова вроде зажила, зубы вставили, ноги пошли, вызвав даже, некоторую обиду у персонала больницы. Те мне костыли уже выбили. Еще с пару лет , побомжевал по вокзалам, а тут, на счастье, того, главного, конкуренты укокошили, и вернулся я в свою покинутую однушку точно блудный сын, брат как увидал так и прослезился.
  - Прости типа брательник, что принял удар на себя.
  Я простил, даже доволок его до раскладушки, спать уложил. С тех пор брат не просыхает, говорит, не могу тебе в глаза трезвый смотреть, совесть мучает. Может теперь отдохнет, родимый, я с нежностью представил его недельную щетину и мысленно помахал рукой,
  - Отдыхай, стыдливый. Жаль только после того происшествия, худоба, осталась мне навсегда.
  
   Мне опять снился родной завод, проходная с улыбающимся Серафимом, он хитро так щурился словно знал что то, но молчал. Я даже ощупал предполагаемые карманы, на предмет спрятанных деталей, вроде чист, перед родным предприятием, только толстая цепь вокруг торса.
  - Вроде цепей не производим, - с этой беспокойной мыслью, я окончательно пробудясь, вернулся в печальную действительность. Горный дух еще спал, прикрыв каменными веками блестящие слюдяные зрачки, сейчас его было почти не отличить от причудливо выветрившегося утеса и создавалось впечатление, что я здесь в гордом одиночестве. Стыдится было некого, и поэтому подтянув старенькую резинку трусов, я отправился совершать утренние процедуры, на расстоянии длины цепи, разумеется. Что другим концом была глубоко втиснута в расселину скалы. Снег, на удивление был совсем не холодный, согретый высокогорным солнцем он легко плавился на ладонях , оставляя по полпригоршни немного голубоватой воды. За неимением зубной щетки я воспользовался веточкой росшего неподалеку кустика, разжевав её почти до середины, от чего мой рот, язык и губы окрасились в стойкий небесно голубой цвет. С досады, сплюнув нежно - синюю слюну, я сделал пару тройку приседаний, несколько раз отжался и краем уха, уловил тихий смешок за спиной. В то же мгновение, снежок липкого снега ударил мне между лопаток.
   - Мама дорогая, - обернувшись, я застыл подобно своему каменному спутнику, в нескольких шагах от меня стояла обалденная девушка, в длинной шубке отороченной светлым мехом, в пушистых рукавичках. Прикрыв лицо, вышитым серебряными нитями рукавам, она задорно хихикала, и там мне стало хорошо и радостно, что я весь подался её навстречу, попав под очарование её длинных, загнутых ресниц.
  - Девушка, а как насчет познакомится, - с ходу я повел решительный натиск, - девчонкам это нравится. Картинно развернул костлявые плечи, так будто на них была по меньшей мере королевская мантия, и сделал шаг навстречу. Она тоже, замолчав, протянула ко мне руки, вся подавшись вперед, и все шло так замечательно, хоть бери и сериал снимай, но все дело испортил мой чугунный хвост. Потому что, уже на втором шаге, я был резко возвращен на место, по средствам, утыкания моего лица, в глубокий снег. Упрямо изогнувшись, цепь, не желала отпускать свою добычу. А я все ещё влекомый её ласковым взглядом, в горячке резво подскочил. И отряхнув единственную деталь одежды, - кричащие, с малайскими попугаями, семейные трусы, картинно поклонился. Она, - сама нежность, все поняв , и не сколько не смущаясь моим нелепым нарядом, придвинулась ближе и заключила в свои мягкие объятия, что и говорить - я растаял окончательно. Сладкое тепло, словно скоростной поезд, побежало по рельсам кровеносных сосудов, стремясь прямо на конечную станцию - сердце. Вдыхая слабый аромат её засыпанных инеем волос, я размечтался, - как отгородим мы с ней в квартире угол, может, даже шкаф купим, в рассрочку, настоящий, из дерева, и сервиз - китайский. Обязательно с иероглифами, меня всегда привлекала таинственность их закорючек. В аванс - пойдем в кафе, на вокзале, там караоке иногда заводят. Я столь явственно ощутил скользкие ступеньки замороженного крыльца, что вежливо предупредил девушку.
  - Осторожно.
   Она в ответ, плотнее прижалась к моей груди, и маленькие коготки, выглянувшие из её, первоначально принятых за рукавички рук, меня ни сколько не насторожили, а даже умилили,
  - Ишь, фифа, с маникюрчиком. Снегурочка!
  Как из детства выплыло забытое имя. Я всегда подозревал что где там далеко , за северными льдами, живет вот такая неземная красавица. Эту мечту не смогли вытравить из мой души даже жутковатые детсадовские новогодние представленияэ Когда завернувшись в белый халат санитарки, накануне расшитый мишурой и звездами из конфетной фольги, наша повариха, громко возвещала у елки
  - Дедушка мороз.
   И мы, по детски доверчиво верили, в волшебное перевоплощение, на замечая явно, не от мороза раскрасневшихся её отвислых щек. В её пластмассовый кокошник, в подшитые валенки, но главное, в чудо, что в конце концом, должно было случится и в пустом мешке, вдруг появятся подарки с этикеткой местной конфетной фабрики. Но та была, хороша только для дошколят. А эта, эта просто, сама как подарок, и без всяких ценников.
  - Ах моя нежная снегурочка, вот я весь, бери меня и делай что хочешь.
  Кто-то энергично потряс меня за железный поводок.
  - Извиняйте коллега, но эта добыча вам не по зубам, - зевающий горный вяло потащил меня к себе, - вот принесла нелегкая, с утра пораньше, - ледяную ведьму, - проворчал он, и видя что я ещё в прострации высоких чувств, прикрикнул, - Стоять.
  Я ничего, стоял, даже кажется, довольно твердо, пока эти двое вполне мирно поздоровались и обменялись впечатлениями, поминутно бросая на меня, внимательные взоры.
  - Извини, не догадалась.
  - А должна была бы, цепь то знакома чай?
  Она кивнула, и пригорюнилась,
  - Утро сегодня так началось прекрасно, иду мимо, гляжу мужичек неприкаянный, обогреть, приласкать, захотелось,
  -Кровушки испробовать, горяченькой.
  Продолжил за неё мой телохранитель. Но та сдаваться и не думала.
  - Может все же сторгуемся, за хрусталик, диковинный, - и она извлекла из полы шубки, в локоть длинной - прозрачный кристалл.
  - Меняемся?
  Горный замялся, я видел, как в его глазах мелькнул блеск стяжательства. Ровные и гладкие стенки драгоценного камня, в свою очередь заворожили его, и он уже собрался передать чаровнице цепь. Как камень выскользнул, падая, разбился на мелкий град осколков. Это была лишь льдинка. Я, молча послал деве, воздушный поцелуй и поплелся за своим конвоиром. Мы уже довольно далеко отошли от места ночной стоянки. Но флер её красоты, все также неотступно преследовал нас обоих.
  -Да, - через каждый десять шагов повторял я
  -Да, - соглашался со мной горный.
  К чему другие слова, ведь мы мужчины и так все понятно. Холод единственный, кто наконец, протрезвил наши кружащиеся головы.
  - Это ты стучишь зубами, - горный дух вдруг озадачился. С чего бы? Он задумчиво осмотрел мой голый торс, синие губы, и спохватился. Для верности прикрепив цепь к огромному валуну, бросился куда-то и приволок что-то, - волосатое и жутко воняющее.
  - Вот носи, и благодарствуй.
  Я осторожно, на вытянутых руках развернул предложенный гостинец, - бедное животное, бывший владелец, этой шкуры, прожило долгую и полную опасностей жизнь, о чем свидетельствовали многочисленные ранения и молеедины. Горный, внимательно обошел меня, завязав маленькие тесемочки, на груди и поясе, немного подумал и вдруг нахлобучил мне на голову козлиную башку. Решив, что маленькие рожки, только дополнят столь удачно подобранный ансамбль.
  -Хорош!
  От жестких краев шкуры, мне сразу начало натирать шею, но удивительным образом она моментально согрела, словно пуховая перина, а её явно двусмысленный образ, через пару десятков шагов, совершенно перестал волновать, может, здесь все так ходят! Снег под ногами становился все глубже и проваливаясь в сугробы я начал черпать сапогами маленькие холодные комочки, горный не оглядываясь вел меня глубоким перевалом, успевая на ходу указывать на местные достопримечательности, - бездонные пропасти, мы для подтверждения их глубины, даже покидали туда камни, - окаменелых великанов, одному я кажется, отдавил ногу, птиц, спящих в пещерах. С последними, надо было быть предельно осторожными, своим криком они могли вызвать лавину.
  К полудню, окончательно промочив ноги и провоняв козлом, я послушно плелся , за не знающем усталости проводником, и только жмурился от солнечных бликов на снегу.
  - А небо то, ты только глянь, какое небо, кажется будто море - океан опрокинулось вверх тормашками - я, упрямо глядел под ноги, отмечая что изредка начали попадаться маленькие зелененькие травинки, и песок, - мокро-грязный, удивительная пустота, заполонила мое сердце, и я желал лишь одного, посидеть немного.
  - Чей то ты скис, маньяк безжалостный , - на одном из поворотов, горный дух наконец оторвался от поэтических мечтаний, - али царство не по тебе, али думу какую пытаешь.
  - А не пошел бы ты, - вертелось у меня на языке, но я промолчал, скованные одной цепью, я бы тоже по инерции туда ухнул, - кто знает какие правила в этой сказке.
  - Красота то какая,- уже в закатных лучах заходящего солнца, мы отдыхая на утесе разглядели стоящий поодаль замок. Может для необразованного горного это и нечто выдающееся, но я таких домов в свое время насмотрелся, когда строил дачу одному генералу, куда там этому замку, у того сторожка для охранников выглядела более презентабельно. Но вежливость, привитая в детстве, требовала восхищения
  - Знатно живешь, твои хоромы?
  Тот печально покачал головой,
  - Твои.
   Я присвистнул,
  - Ты давай ври да не завирайся, у меня между прочим отдельная квартира в пригороде и я её не на какие замки не сменяю, тем более в сказочной провинции.
  - Как знаешь, только выбора у тебя нет, завтра утречком, как спустишься в долину, через речку медную переправишься, леском густым прорыскаешь и почитай дома, живи - наслаждайся. Только шкуру верни, мож еще какого маньяка нам пришлют, много вас, а я такой один, и шкура одна, - добавил он, немного подумав. Не хотелось, но шкуру пришлось отдать.
  
  - Спустишься вон по тому склону,- он указал мне - и все прямо, смотри, не сворачивай, дорожка прямоезженая, точно не заблудишься. Вот так, я опять очутился в гордом одиночестве, и при своем нехитром гардеробе. Зажав подмышкой сапоги, мелкими прыжками устремился в долину, навстречу потоку рыже ржавой воды, что грохотал, где-то внизу. При приближении, разглядел что это была не вода, очень даже не вода. Медь. Вид расплавленного металла, довел бы до истерики, наших охотников за цветным металлом, здесь её было столько, - бери, не хочу, то есть черпай. Проверять температуру потока, пальцем, я почему то испугался, решив найти что вроде мостика зашагал вдоль расплавленного потока. Подыскивая что то вроде столетнего дуба, или исполинской березы, но растительность на берегу, была низкая и чахлая, словно уже до меня кто то все подходящие деревья повырубил. Моста не было. Оплавляясь от нестерпимого жара, оплывали высокие берега огненной реки. Это только в кино,- главный герой , лихо срубал дерево, или прыгал с шестом. Прикинув амплитуду перелета, я ударился в пессимистический скепсис, и сел на кочку, подперев щёку кулаком, задумался. Возможно, я бы и пришел к логическому заключению, о своей полной неприспособленности к навязываемой роли, как не успел я додумать, а из кустов вылез, все тот же знакомый медведь, конечно, со стволом огромной елки. Со стороны, его можно было принять, за помощника деда мороза, организующего детишкам новогодние представление, я даже хмыкнул, от смеха.
  Тот быстренько ободрал ветки, примерившись, мощным броском, перекинул его на противоположный берег и настойчиво предложил мне прогуляться. От дерева пахло сладкой смолой и молодыми хвоинками. Осторожно поставив ногу, я немного пошевелил ею, и мост отозвался мягким покачиванием. Ствол был скользкий, вертким и корявый, цепляясь за ветви, я осторожно двинулся вперед и завис над горячим потоком. Нестерпимый жар ударил по лицу, там внизу клокотала раскаленная бездна. Кожа сразу стала сухая и горячая. Неровно сделав с пяток шагов, замер, покачивания ствола, стали более ощутимы.
  - На четвереньках,- тактично подсказал медведь, - ползи на четвереньках, никто не увидит.
  Зверь, дело говорит, и я презрев все достижения человеческой цивилизации, тот час принял соответствующую позу и живо перебегая четырьмя конечностями, резво пополз вперед. Сапоги, предусмотрительно повесив за веревочку на шею. Откуда я взял веревочку не скажу, сами догадайтесь. В общем, уже на другой стороне, когда я смог разогнуть спину, то сразу попал в медвежьими объятья.
  - Ну ловкач, вот молодец.
  - А????
  - Да там за поворотом, река под скалу уходит, скрывается в земле матушке, во тверди горной, - пояснил мой мохнатый тренер, - так я в два прыжка перепрыгнул, и к тебе.
  - Что же ты,- я во гневе, попытался дотянутся до кончика его черненького носа, но получив лапой по шее , опять отказался от задуманного и опять смирился. Шея у меня одна, а медведей в этой сказке, по-видимому, предостаточно.
  
  Ну вот, опять лес, теперь понятно, почему как оглянусь, везде медведи кажутся.
  - За железными горами, за медными реками, Миша дальше как?
  Тот даже не оглянулся, обиженно завилял коротеньким хвостиком по тропинке. Впереди вроде как огонек виднеется, подходим точно, сидят у костерка мужики, самогон из котелка попивают и ведут задушевную беседу. Мой плюшевый хотел было компанию буераками обойти, но я проявил настойчивость. В громких криках о помощи. Те понятно среагировали,
  - Глядите-ка ребята, медведь с козой пожаловали.
  Я сразу не понял о чем речь, а когда дошло , то вскипела во мне удаль молодецкая, как пошел я крепким словом да по матушке, так те меня сразу зауважали, место почетное у костра предоставили, и в кружку кое чего плеснули. Выпил, ничего, хорошо пошла, гляжу медведь о чем то с мужиками толкует, те понимающе кивают и только подальше от меня отодвигаются. Я тут на брудершафт хотел, по маленькой, а их и след простыл, ткнулся со своим этим шафтом, в волосатую грудь, так и замер.
  - Где?
  - Кто?
  - Вроде, мужички здесь только что были.
  - Были да сплыли, - рявкнул мишка, - когти рвать надо, собирается на твою головушку рать несметная, рать незнакомая, не морю окияну, а по сыре земле, уж рвут кони буланые удила шелковые. Беги серым волком, лети сизым соколом, - пьяница разнесчастный!!!
  Таких резких поворотов, в былинной речи, медведя, я признаться не ожидал, но вдруг , словно отвечая на его слова, земля под ногами содрогнулась, из ближайшего леска показалась огромный мужик на лошади. В руке палка - длинная.
  - Пика, - подсказал мишка
  - Ага, - я согласился не глядя. - Похоже у него к нам дело.
  - Не к нам, а к тебе, ты давай позу что ли прими устрашающею, а то..
   Дальше он не договорил, потому что всадник, сделав круг по поляне, зашел нам в тыл. Лошадь на дыбки поднял, да как заорет голосом нечеловеческим.
  - А подайте мне поединщика, злого Калина приспешника, да ударю я его о камни, серые, да о бел горюч песочек.
  Взвыв, мы бросились в разные стороны, не дослушав окончания речи. Размахнувшись во всю ширь, семисаженного плеча преследователь, метнул в меня, эту самую пику, да так удачно, что она просвистела совсем рядом, вонзившись в лесную кочку.
  - Граждане да что у вас, соревнования что ли. По метанию, - увернувшись, я кубарем полетел в кусты, на ходу соображая, что очевидно попал на сборище ролевиков. Это такие ребята, что как нацепляют старинную одежду, так и носятся по лесам, с деревянными мечами. Сейчас вылезут из кустов, зеваки и пойдет потеха, все сгрудятся возле пары актеров, болеть начнут.
  Впрочем, лучшее что я мог сделать, так это прямиком через колючую ежевику, ломануться в чащу, и там залегши по всем правилам военного искусства маскировки, в неглубокий овражек, прикрылся лопухами.. Лошадиные копыта где то совсем рядом забарабанили по кряжистым корням деревьев, в опасной близости от моего уха, я даже шишку еловую закусил что бы не завизжать от страха.
  -Эй путник, - раскатистый бас, приостановил мое готовое уже выскочить из груди и смотаться самостоятельно сердце, - выходи, силушкой мерится, да потешим удаль нашу молодецкую.
  - Кого? - не понял я с первого раза, затем сообразил, что ему от меня требуется , и обиделся. - Я не шут с большой дороги,
  - Дак, кто же ты?- он немного удивился, наверное, никогда не видел голого мужика в семейных трусах , - Шут и есть, кто, ж еще в таком виде разгуливает по дорогам.
  - Я между прочим, слесарь третьего разряда , славного завода серп и молот, рабочий график с восьми до пяти, обеденный перерыв с часу до двух, однокомнатная квартирка в пригороде, два часа на электричке , извечная борьба с тараканами, пьяный брат, воскресный турнир в домино,- временно перемещенный сюда, в должность, - я поискал глазами мохнатого суфлера, и поняв что рассчитывать придется только на себя, прибавил,- тайную! А сам, воспользовался случаем и рассмотрел богатыря поближе, ничего себе мужичина, весом под девять пудов, - (мои сочувствия лошадке) лицо под стать огромной груди - широкое, усы темные, нос торчит как картошка, все остальное закрывал шлем, и прочие достоинства покрыты мглой неизвестности. Он тоже крепко призадумался, видать слесарь, и ему был внове.
  - Не было у нас, таких. Видать от страха, ты незнакомец лжешь! Что ты скрываешь? Мож ты разбойник лихой? Али лихоимец, честных вдов обидчик, да красных девиц, охальник? А ну, выезжай в чисто поле, я тебя там обожду маленько, да не обмани, иначе трусом заклеймят.
   И он величественно двинулся в светлый проем березок. Знал ведь, хитрюга, на чем меня поймать. Не буду утомлять, вас читатель, каким путем я добыл огромный еловый сук, как вышел я и засветил, противнику, в самое слабое местечко. Прямо промеж ушей его кобыле попал, - дальше не дотянулся, та в крик, богатырь в плачь, а я, - в драп, да такой драп устроил, что медведя уже на опушке леса догнал, пока тот удирал во все лопатки. И на ворота дубовые я налетел первым, вышибив лбом из крепких засовов искры.
  - Здесь веревочка есть,- рычал медведь, стаскивая меня, за трусы с частокола, надо только потянуть, дверь и откроется. Короче, когда мы оказались по ту сторону забора, я наконец отдышался и рассудил более разумно.
  - Все пропали, наши головушки.
   Вид загородного владения, где мы очутились, поразил бы самого зажравшегося олигарха, взметнувшиеся, куда то под облака, каменные стены, кое-где прорезанные стилизованными под старину стрельчатыми окнами. Огромные валуны из которых были сложены эти стены, наводили на мысль о присутствии какого то неземного разума, или по крайней мере, турецкого подрядчика с армией таджиков - гастробайтеров. Забор этой гигантской дачи, был внушителен свой неприступностью, с острыми наконечниками толстых кольев, он отметал с ходу мысль о возможных неприятностях.
   - Прибыли, - мишка оттер воображаемый пот со лба. - Дальше давай сам, и не забывай, ты - мужчина.
  Пустынность комнат и их выжидательное молчание встретили меня, на пороге вырубленного из цельной каменной глыбы крыльца. Двери были подозрительно не заперты. Я толкнул первую, что попалась мне, и вошел в узкий коридор, скупо освещенный одним, прокопченным факелом, что тускло, ронял багровые блики на пол, его вид мне тоже не понравился, - словно прятал кого то. Из пыльной мглы на меня, глянули рисованные личины на гладких, точно маслом намазанных досках. Видать бывших хозяев, старых и не очень, заросших густыми шевелюрами и откровенно лысых, при этом все были украшенных словно принцы, и с огромным мечем в правой руке, так будто он являлся переходящим, по наследству сокровищем. Единственное что их всех объединяло, кроме меча, - нездоровая худоба, можно даже сказать, истощение, ну точно девушки с подиума, и глаза у всех, такие же - ищуще-оценивающее. Я прошел как сквозь строй, в конце оглянулся и прислушался. Ничего, - тишина.
   - Уже неплохо,- решил я.
  Проплутав немного, при этом сбив ноги в тесных сапогах, и окончательно свыкнувшись с мыслью, о потерянном авансе, я наконец вышел в огромный зал.
  Ничего себе комната, кресло по середине, красной тканью обделанное, занавеска над ним, с гербами, и табуреточка, именно она неожиданно умилила меня, такая махонькая на кривых ножках, обтянутая в тон основному декору мебели. Она словно подкупала своей беззащитностью. Полы каменные, все сплошь из гранита, кое-где прикрыты коврами, а стены все в каменьях самоцветных, так и горят и переливаются на солнечных лучиках, что робко заглядывали в окно. Камни всякие, желтые, красные, синие, есть даже двухцветные, вроде как с одного бока один колер, с другого иной, и так они глубоко в эту стену утоплены, что никакой возможности отколупнуть хоть один из них, успехом не увенчались, я даже ноготь себе сломал. Намертво вделаны. Я посидел на кресле, жестко и неудобно - высокая спинка больно врезается в затылок, в окно поглядел - серый двор, мощеный такой же серой плиткой, забор из булыжников, хоть бы деревцо какое было, а так скука смертная. И когда я уже совсем впал в глубокую меланхолию, как различил слабый, очень далекий, будто идущий, откуда-то из-под земли, голос. Там за тремя стенами кто-то был, кто-то деликатно возился и разговаривал.
  - Люди!!!!! - я бросился по узким коридорам на звук, голос определенно слышался из подземелья, - люди милые, только не смолкайте, я здесь, подождите не смолкайте. Я прогромыхал каблуками сапог, по чугунным кованным лестницам, и уперся в массивную дверь.
  - Откройте, я к вам хочу, - в отчаянье, забарабанил по железным запорам двери,- пустите меня, пожалуйста.
  За дверью, неожиданно все смолкло .
  - Я хороший, - с ходу, придумав себе массу достоинств, горячо и убедительно проорал просьбу.
  За дверью тоненький голосок, меня спросил. Какого я роду - племени, что здесь поделываю, и как очутился по ту сторону двери.
  - Да я слесарь третьего разряда, славного завода серп и молот, рабочий график с восьми до пяти, обеденный перерыв с часу до двух, однокомнатная квартирка в пригороде, два часа на электричке , извечная борьба с тараканами, пьяный брат, воскресный турнир в домино, - и вдруг осекся и сконфужено замолчал. Недоверие с той стороны, ответило мне долгим молчанием. Внезапно замок с лязгом пришел в движение, в узенькую щели полуоткрытой двери, меня смерили, чьи то быстрые, девчоночьи глазки, и короткий смешок, на манер хихиканья, раздался из комнаты.
  - Заходи, но помни тебе здесь быть, смерти подобно.
  - Да я не надолго, ( а сам подумал, - пока не выкинут! ) - обрадованный их милосердием проскочил, в щель и узрел, ансамбль песни и пляски, под названием
  " березка", все как на подбор, - высокие, в русских сарафанах, кокошниках, с платочками в руках, того и гляди сейчас хоровод заведут. Свет в помещении был немного тусклый, потому неудачно зацепившись каблуком за порог, я оступился и точно бы грохнулся прямо под ноги прекрасных девушек, как их нежные ручки подхватили меня, усадили на скамеечку, и ласково пригладили взъерошенные волосы.
  - Заморенный какой-то, - тихо промолвила первая, та что была в расшитой душегрейке, - видать совсем озверел наш царь, голодом узников морит.
  Тут иная, с крупными чертами лица, в зеленом сарафане, подкатила.
  - Посмотрите подруженьки он совсем еще мальчик, молоко на губах не обсохло.
  Остальные приняли её слова, как сигнал к более смелым действиям, меня сразу окружили плотным кольцом, начали хватать за голые бока, разглядывать попугаев, на трусах, вертеть из стороны в сторону и все хором причитать, о том какой я бедный и несчастный.
  - Милые женщины,- безуспешно я взывал в этом море сочувствия, престаньте меня щупать, и объясните наконец где я, и что происходит. Но они поглощенные занимательной игрой, только тарахтели меж собой на старинном русском наречии, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Уловив момент, я сделал резкий разворот влево и прорвав этот круг сочувствующих, отбежал к противоположной стене.
  - Остановитесь!
  На что, самая старшая из них, глядя прямо перед собой, протянула низким, контральто.
  - Ты мил человек, нас не пугайся, невольницы мы, от родных мест в полон угнанные, от матерей оторванные, от женихов умыкнутые, - дальше её речитатив потонул в протяжном женском плаче. Все как одна, дамы вытащили из рукавов платки, с кружевами и спрятали в них покрасневшие носы. У меня тоже немного зачесались глаза, и что-бы не показывать своей слабости, я начал усиленно разглядывать помещение. И присвистнул.
  - Не плохо устроились.
   Точно общежитие какое, кровати в ряд, коврики, там всякие, возле стенки сундуки массивные, на семь замков запертые, стол один, но длиннющий, и лавки. В углу веник. Печь, светится яркими глазками отгоревших углей, только сейчас я вдруг почувствовал, что страшно замерз, и бочком, бочком начал продвигаться поближе к её теплому краю.
  - Да ты совсем околел, родимый,- вздохнула самая крайняя, на пару минут раньше остальных, она прекратила слезливую атаку, и наконец догадалась о моих затруднениях. Она тотчас бросившись к сундуку, по пояс опрокинулась в его недра и вынесла мне почти не ношенный пиджак , с длинными до пола краями, и без пуговиц.
  - Примерь,
  Такого одеяния хватило бы на трех, таких как я, но завернувшись в теплую ткань, я сразу перестал дрожать, а когда её подруга перепоясала меня узорчатым кушаком, смирился и дал им обмотать свою шею широкой шалью с кистями. Присев недалеко от очага на лавочке, тихонько задремал, и только я поплыл в свой сон, как громоподобный стук, разрушил иллюзии.
  - Открывайте красные девицы.
  Двери затрещали под невидимыми кулаками, из коридора дохнуло предчувствием беды. Я растерялся, а девчонки, наоборот, даже, сплотились, выстроившись в шеренгу, закрыли меня широкими подолами . И сквозь складки сатиновых подолов, я одном глазком, узрел кого то очень большого и мощного.
  - Внимайте и трепещите несчастные, грядет хозяин наш, злобы неистребимой, силы непобедимой, подлости не мерянной. Грозят смертью врагам его гневные очи, уста гибелью, как возьмет он в руки сабельку и сядет на коня резвого, так и поклонятся ему в пояс, все цари, короли земли матушки.
  Уже со второй половины присказки, девчонки задрожали как в лихорадке, даже замки на сундуках начали подпрыгивать. А я, сидя в самом темном углу, под самой крайней кроватью, думал, - кошмар, вот теперь, точно, пропала моя головушка, сейчас хозяин гарема придет. Стянув, осторожно с лавки, покрывало, пару подушечек, замаскировался за кружевной зановесочкой, начав дышать через раз. А тот по углам зашарил,
  - Чую говорит, козлом попахивает, а это признак отличительный. Может хозяин, уже здесь, да вы глупые не заметили.
   Дамы мои опять в рев
  - Нету говорят здесь ни души единой, ни мышки норушки, ни лягушки квакушки.
  Я не выдержал и хихикнул. Безрассудно, высунув нос из укрытия,
  - Царь! - обомлел медведь, - да почто же ты под бабью кровать залез, да шушун ношеный, нацепил? Ты чего тут имидж себе подмачиваешь?
  - Девушки милые, спасайте,- орал я, когда меня все же с пятой попытки вытянули мохнатые медвежьи лапы, из уютного укрытия. - Я здесь не причем, это ошибка, я не злодей, я...
  - Слесарь, - услужливо подсказал бурый телохранитель, - пошли, что ли.
   Он дал мне чувствительный пинок, пониже спины и я выкатился из гостеприимного подземелья. Плачь и причитания, моих убитых горем невольниц еще долго будили полуночных сов.
  - Первым делом прекрати икать, - медведь раздраженный моим стрессовым состоянием, постелил мне на огромной кровати сразу несколько пуховых одеял, приговаривая.
  - Позор, прибыть не успел. Сразу по бабам пошел. Маньяк одно слово. Как восстанешь от опочивания, наденешь вот ту одежу, а теперь спать, завтра у тебя тяжелый день. Я что бы тебе не скучно было, в подножье пристроюсь. Еж ли что, сон у меня чуток.
  
  Наконец, у меня было, что-то напоминающее главную мужскую вещь. У меня были штаны, - из старинного небеленого холста, завязывающиеся спереди на веревочку. Натянув, их я сразу почувствовал себя более уверенно и солидно. Пара рубашек, с прямым вышитым воротом, не раздумывая, натянул обе сразу. Еще одни штаны, я отложил вторые про запас, и на подобие римских патрициев, завернулся в длинную мантию, отороченную рыжим, местами стертым беличьим мехом. Под ней моя фигура, выглядела гораздо более значительно, и оборотясь насколько раз перед старинным зеркалом, довольно кивнул своему изображению.
  - Хорош.
  Кто-то деликатно кашлянул.
  На пороге стоял дед, такой белобородый тип, с подслеповатыми, сощуренными глазами.
   - Уважаемый, не могли бы вы.........
  - Ась, - тот приставил согнутою горстью ладошку к уху.
  - Я говорю, уважаемый.......
  - Ась?
  Набрав в легкие побольше воздуха я завопил во все горло,
  -Уважаемый.
  Дед просиял, он схватил меня за рукав, засуетился, залопотал что-то, и настойчиво потянул вон. Рассудив что старому человеку, вполне можно доверять, я двинулся следом и попал в конец длиннющей процессии, таких же закутанных в широкие мантии лиц, и пристроившись сбоку, незаметно последовал за ними.
  - А вам туда, - спустя краткое время, меня неожиданно и крайне невежливо выпихнули из толпы, по направлению, к единственно незанятому креслу, тому что стояло сиротливо посреди зала. Я попытался объяснить, что здесь впервой, и места себе не занимал, но углядев на их серых, словно неживых лицах киношных зомби, недоброе выражение, счел за меньшее зло, покорится, и сесть куда укажут. А тут, мне еще в руки и железяку, здоровенную сунули,
  - Держи,- говорят, - не урони, а то стыда не оберешься.
  Я от такого расклада только нечленораздельно буркнул и отчаянно вцепился в рукоятку, побелевшими пальцами обеих рук.
  - Живи вечно, наш повелитель - собака Калин-царь.
  Зычный голос грянул по палате, все, резко выбросив вперед руку, низко мне поклонились, поясным русским поклоном. Я, на всякий случай, усиленно закивал, соглашаясь с большинством. Где был этот царь, и почему он позволяет себя так называть? Быстро проработав в голове, возможные варианты, похолодел, - вдруг это его стул? От волнения я беспокойно заерзал на сидении, край меховой мантии неловко сполз с моих коленей, и еле слышный шепот, сразу подсказал.
  - Мантию поправь повелитель, исподнее немного видать.
  Но я продолжал лишь испуганно озираться, тогда чьи то руки, быстро запахнули полы, длинного плаща прикрыв, мои беленькие штанишки. Как в страшном сне раздались три длинных удара в двери. Почтительно пригибаясь, услужливые типы, в темных балахонах, открыли створки, и не сколечко не смущаясь, в зал въехал, тот самый мужик, на огромной рыжей кобыле, впрочем, немного замешкавшись в дверях, дабы слуги смогли обтереть лошадиные копыта, влажными тряпочками.
  - Ой ты гой еси,.. - начал он,
  - К делу пожалуйста, - мой голос почти совсем не дрожал. А сам думал, все ясно, это сумасшедший дом, мне надо только до сдачи смены продержатся. И раз эти типы считают меня царем, так лучше им подыграть.
   Тот сразу осекся, недоуменно оглянулся и замолчал, затем, глубоко вздохнув, продолжил,
  - Подавай мне девку красную, что в полон, тобою уведена, на муки вечные, а добром не отдашь, силою затребую.
  Мне стало тревожно, во первых я не знал, о ком собственно идет речь, во вторых, почему именно я должен что то отдавать, и в третьих, как здесь хоронят погибших ? Потому как после навязанного соревнования, я уже ничем более интересоваться не буду. Свистящий шепот, за спиной, подсказал.
  - А иди ка ты, добрый молодец, во широко полюшко, да возьми копье свое мурзамецкое, да сразись со мной, собакой Калином, не на жизнь светлую, а на тьму смертельную. Я произнес только первые четыре слова, и забыв окончание, прикрыл рот.
   Разговор у нас явно не клеился, недовольно забурчали присутствующие, переглянулись, головами закачали. Чувствую, ситуация выходит из под контроля,
   - Впрочем, есть у меня на примете девушка, - я хлопнул себя по лбу, и подпрыгнул. - Постой, тут же общежитие женское неподалеку, может тебе туда. Да ты адресом ошибся?
  Богатырь, кивнул, - показывай.
  Я, резво соскочив, с кресла, рванул к выходу, но меня, за мантию удержали, настойчиво водрузив обратно на сидение. Раздался сухой хлопок в ладоши, и из неприметной, маленькой дверцы в самом конце зала, показались, мои милые женщины, все как одна, ровненькие, стройненькие. Глаза горят. Щечки пылают, и такое дефиле показали, что богатырь, чуть с лошади не свалился. А они мои красавицы, реснички стыдливо опустили, да на лавочку, резную присели, ручки покорно сложили. И вздохнули.
   И мне, стало перед ними стыдно, за свою трусость. В конце концов, прав был мохнатый, я же мужчина, черт возьми. Поэтому, уперев в пояс руки, выставил я одну ногу вперед, и с вызовом поглядел на гостя.
  - А кого ты имел в виду, под словом - девка?
  Тот глазами по толпе шасть, заерзал, в седле, и пальцем на крайнюю тыкнул.
  - Подавай мне, собака заморская, вот эту.
  - Разбежался. Поначалу, давай у дамы спросим, согласна ли она на твое предложение. У тебя, между прочим, интеллект на лбу не написан.
  - Да я ж, не за себя. За царя нашего, сватать приехал, хочу говорит, что бы из царства поганого, освобожденную царевну, заиметь, и что б слушалась меня беспрекословно, поскольку осчастливил я её.
  Гляжу девчонка моя, с ноги на ногу переминается, ну вот, вот заплачет.
  - Один момент. Нам посоветоваться надо.
   Я, прежде чем меня успели зацепить, подол подобрал и с трона, кувыркам скатился да к избраннице под бочек, пристроился.
  - Твое мнение, - говорю, - если что, препятствий чинить не стану, царицей, быть не каждый день предлагают!
   А она, как зальется слезами, в плечо мне ткнулась, и такая нежная беззащитность, во всей её натуре проявилась, что я даже её рукой прикрыл, от любопытных взглядом.
  - Ты толком объясни, ну подморгни мне что ли.
  Пытал я.
   А она, захлебываясь, только причитала,
   - Что если я крайняя, так каждый и обидеть норовит, за старого, да дряхлого сосватать, нет здесь моего родного батюшки, что бы защитил меня горемычную. Чувствую, напрашивается на защиту. Вытер я ей мантией, нос, и повернулся к великану,
  - Ничем не могу помочь, дама не желает.
  - Так кто ж её спрашивает, - удивился он, - давай её сюда, на седло брошу, и поминай нас, как звали.
  Гляжу, уже и руки тянет, волосатые такие и ногти обкусанные. Встал я своей впалой грудью промеж ними, и руки то ему, наглецу, завернул в обратную сторону.
  - Пошел вон, сват неопытный.
  Тут все с мест повскакали, за меня встали и руками замахали. Нехилая между прочим, группа поддержки, собралась. Здесь кстати и железная палка пригодилась, что на поверку, оказалась, старинным мечем, с длинной, черной рукоятью, я им очень убедительно погрозил, богатырю. Тот, догадливо выскочил за порог, только кобыла, осталась, да и та немного подумав, затрусила следом.
  - И что б сватать, тебе и не сосватать, - уже в некотором отдалении, раздались проклятия, - я Дунай - богатырь, заклинаю тебя и на веки вечные, и да будешь ты, мучатся в избранном образе, пока не сосватаешь себе деву - богатырку, из тридесятого государства..
  - Видали мы таких, - беззаботно отозвался я, - грозить вы все мастера. И очень удачно сплюнул с высокого окна, на мощеный двор, почти попав на удаляющийся лошадиный зад.
  Сзади осторожно подобрался старичок,
  - А ведь дело он говорит, ты бы поостерегся его раздражать, да поздно уже, придется тебе идти за тридевять земель, счастье свое искать, и пока невесту, не высватаешь, на славный завод, серп и молот, не вернешься, кстати вам там прогрессивку обещали.
  Он таинственно сощурился, словно и не при делах совсем , да растаял дымком, только марево осталось. Блин, энто же Серафим наш, балуется, - я закрыл глаза и до боли сжал веки,
  - Возвращай меня немедленно, не хочу я по сказкам скакать, яки кузнечик. И только легкий смешок в ответ, - найди говорит свое счастье, а там посмотрим на твое поведение. Я так и сел, на пол. Все приехали.
  
  
  2
  
  
  - Так, в одном месте не скапливаться, вперед не забегать, все по очереди,- развернув длинный лист, старинной желтой бумаги, я старательно выводил пером,
  " Марья царевна, Марья моревна, Марья королевна, Марья боярская дочь Марья дворянская дочь, Марья крестьянка, Марья дворянка, Марья купчиха. И понял, что окончательно запутался,
  - Дамы, - говорю,- кто с другими именами есть, пройдите вперед !
   Они переглянулись и пожали плечами,
   -Нету родимый, мы все одногодки. А в ту пору, мода на это имя была, наистожайшая. Ты уж лучше нас зови, всех вместе, а еж ли что, то по прозвищам, мы согласные, на все твои зверства заранее.
  Я опять начал отчеркивать уже имеющихся в списке, как не крути, выходило две дворянки, только одна столбовая, а другая простая, вроде как новая, дворянка, не совсем настоящая. Крестьянка, имеющая самые выдающиеся формы, и бывшая на целую голову выше остальных, похоже пользовалась в женском коллективе непререкаемым авторитетом. Как только я закончил перекличку, она подала знак девушкам удалится, а сама присев на уступочку трона, с интересом меня начала пытать, кто я и откуда. Я повторил свою присказку, но она только головой покачала, не поверила. Зато много о себе рассказала, странная тут страна получалась, что не село так царство, что не город так королевство, а деревни все сплошь княжества. И сидят в каждом, родители безутешные, дочерей оплакивают. А им вторят остальные жители, потому как ушли выручать девушек все лучшие парни государств, ушли да и сгинули в жестоком бою, с моим предшественником
  - Плачь и вой стоит по всей земле, стонет матушка от окаянного, злодея ненасытного,- она, закрыв глаза, беленькими ручками, устроила целый водопад слез. Что бы как то её успокоить, я пообещал девушке разобраться в сложившейся ситуации, и принять надлежащие меры. Самое главное, что я, наконец, уяснил, и с чем смирился, - с именем, что зовусь я теперь не Алексей Владимирович, а собака Калин - царь. Авторитет у меня выше некуда, обязанностей вроде никаких, живи, да наслаждайся, только её последние слова о пропавших мужиках, немного меня напрягали. Представив что придется мне теперь здесь задержатся, я решил приложить все усилия, дабы немного реабилитировать себя, навсегда открестившись от злодеяний предшественника. И не откладывая дела, отправился на поиски свидетелей, что бы подтвердили, мою полную непричастность. Нашел дракона. Точнее его голову, шея все остальное его тело , уходили куда то вниз, в окно, и поначалу я их не заметил, потому не глядя, пнул последнего в нос, торопясь, пересечь зал. Он обиженно фыркнул снопом пламени, от чего моя мантия вспыхнула маленьким синеньким пламенем и начала тлеть.
  - Пожар, спасите.
  Я в панике, начал охлопывать загоревшуюся одежду, неловко упав на пол, и пытаясь сбить пламя, покатился по стертым коврам. Каскад холоднющей воды, обрушился на меня, когда я уже не ждал помощи, и в блестящих брызгах я рассмотрел только крепкие девичьи руки, с закатанными рукавами. Выстроившись цепочкой, мои подруги ловко передавали, по цепочке, столовые кубки, котелки, кастрюльки, обливая мою спину, водой из дворового колодца, они работали , четко и споро. Вскоре я был мокрый до последней нитки, девчонки тоже, а сконфуженный дракон, только глаза прикрыл от стыда. Нерешительно, он поскреб огромным ногтем, себе по нижней челюсти, И откашлявшись, представился.
  - Гаврилич, - охранник то бишь твой, явился службу нести, да соснул ненароком, возраст, сам понимаешь тысяча лет, энто тебе не лютик семицветный, тут почтения одного, лет на сотню хватит.
  - Пожалей старика, злодей беспощадный, - наперебой затрещали, девушки, - не со зла он, а так, не разглядевши сослепу, скажи скорее что не сердишься, а то совсем ведь сник, сердешный.
  Ладно, я протянул руку, давай мирится. Мутная слеза, выкатилась из маленького глазика, зеленой костлявой твари, больше похожей на старинный истрепанный зонтик. Точно детская, ладошка его лапка, осторожно похлопала меня по плечу, чисто по старчески, легко и тихо. Но прожженные искрами полы мантии, теперь пестрели множеством разнокалиберных дыр. Девушки, посовещавшись, предложили мне недолго за троном посидеть пока они, те прорехи не залатают. Ведь в довершение всех несчастии, я верхние штаны не одел, и без данного предмета гардероба, показываться посторонним, было крайне неприлично, но попросить одну из них смотаться ко мне в спальню, и разыскать недостающий предмет, тоже было стыдно. Поэтому я заполз за широкую спинку массивного кресла, и в полумраке пыльных драпировок на ощупь отстегнул пару плечевых колец, резко выбросив одеяние в зал.
  - Только вы побыстрее, не дело царю, за троном прятаться. Тут пауки себе лежбище устроили.
  Измазанный весь в их липких сетях, я устало привалившись к жесткой спинке, тяжело вздохнул. Раньше на меня бы ни одна девушка не взглянула, а теперь, я был повелителем целого гарема. Да круто жизнь меняется, потом еще одну сосватаю и домой, вот брат обрадуется, когда мы к нему всем коллективом заявимся. Я уже начал представлять, что размещу дам, по углам нашей малосемейки, как тихий шипящий шепот вывел меня, из сладостных мечтаний. В зале кто-то явно находился, кто-то невидимый, и очень злой. Этот кто-то выговаривал другому, запинаясь на отдельных словах.
  -И поглядывай, еже ли службу откажется нести, припугни немного. Я заметил, он, немного слаб в коленках,- толи в том мире маньяк измельчал, толи они все там субтильные. Как получит девку - богатырку, сразу его того, по башке, - понятно?
  Видно кто-то утвердительно кивнул, потому что в зале ненадолго наступило молчание.
  Послышался шорох торопливых шагов, по камням пола, и эти незримые двое, начали удаляться. Преодолевая страх, я осторожно выглянул из убежища, да только две сутулые спины, и заметил, что быстро скрылись во мраке коридора.
  
  - Благодарствуй! - с веселым смехом, девчонки, развернули во всю ширь, мою мантию, где на месте дырок, теперь красовались, незатейливо вышитые цветочки незабудок и ромашек, причем одна из них, та что прикрывала самую большую дырку, напоминала декоративную капусту. - Нравится?
  Я молча сгреб испоганиное одеяние, и обернув его вокруг талии, в изнеможении сел на сидение трона. Девочки все как одна, встревожено на меня поглядели
  - Не нравится? Они переглянулись, накрашенные губки капризно изогнулись,
  - Я же говорила, надо было просто заштопать, - пробасила Марья царевна, - а вы все давайте ему сюрприз сделаем, пусть порадуется немного, злодеюшка ненаглядный.
  Искренние чувство собственной вины, подобралось к ним, и желая как-то разрулить ситуацию, я поспешил их заверить, что все просто великолепно. Мне нравится дизайн, разве что капуста на спине, несколько великовата, но впрочем, привыкну.
  И пока я произносил эти речи, мои глаза пытливо пробегали по их лицам, кто из них окажется моей убийцей, кто сейчас, здесь в зале получал задание? Но глазки девочек были такие юные и беззащитные, что я успокоился, - рассудив как заправский детектив, все они знали что я за троном, и по логике не могли участвовать в гнусном заговоре.
  - А кто еще есть в замке? Я имею в виду постоянных жителей.
  Они призадумались, и почти одновременно выдали
   - Много кого, свита твоя темная, убивцы нераскаянные да разбойнички лихие, волки оборотни, мыши вампиры, гады ползучие, змеи подколодные, мертвецы неупокоеные, призраки , приведения, упыри....
  От каждого наименования, возможных соседей, мне становилось все хуже, перебивая друг друга, девчонки, как на конкурсе, тараторили не переставая. Пока я не замахав руками, попросил их остановится, рассудив что неведение, лучшая защита моих расстроенных нервов.
  - И они что все здесь живут?
  - И служат, за страх, потому как ты злодей самый главный, самый ужасный. А не будешь статус подтверждать, так тебя быстро, - с трудом переставляя ноги выполз, из под двери все тот же старик, - и девчонок заодно. Чего их жалеть, чай других наловим.
  
  
  
  
  
  В следующую ночь, стараясь не шуметь, я призрачной тенью прокрался по резным камням, края крыши, и по веревке, спустился во двор. Обратную дорогу, хотя и представлял в общих чертах, но даже участь всю жизнь пахать землю, в дальней деревушке, уже не казалась мне такой бесперспективной. Нащупывая в темноте кованные засовы, я рукой, нажал на огромный рычаг, и с трудом приподнял, предполагаемую ручку. В проеме, засветился ярко зеленый фонарь, я отшатнулся от неожиданности, сделав несколько шагов назад, и зацепившись за расставленные лапы, вдруг упал. Ворота зашевелились, с лязгом захлопнулись.
  - Гаврилыч, фу напугал змей окаянный, - выдохнул я, - а ну, давай посторонись, мне того, домой пора. Видно второпях я вместо щеколды, открыл глаз, своего верного стража - дракона, но не разбудил окончательно, потому что тот, лишь осовело меня сгреб в пятерню, и к своему боку прижал,
  - Спи. Утро вечера мудренее.
  Ему что он в своей привычной среде, а я? Сделав несколько неудачных попыток вырваться, смирился, - положив голову на его тяжелую лапу, поглядел вверх. Небо без звезд, луны не видать, может, и нет её вовсе. Одна непроглядная темень, словно под колпаком у фокусника, и снимать его он явно не намерен. Сон улетучился словно и не было, место его заняли тяжелые мысли
  - За женой пойдешь убьют, и не пойдешь убьют.
  Печально следя за плывущими в голове, мыслями размышлял я. Нудно и скучно. Дракон сонно прихлопнул трех мелких вампиров, что со стороны спины, пытались подползти к нам. И я решился.
  
  
  - Сего дня, я злодей Калин - царь. Говорить "собака" как-то у меня не выходило,
  отправляюсь за красавицей женой, всех присутствующих просьба оставаться на своих местах, и постов своих не покидать вплоть до моего возвращения. Погромы не чинить, разбойство не вменять, на охоту не ходить. Ждать. В общем, прощайте ребята. Да и отпустить всех пленников, что бы и духа их здесь не было, слишком накладно содержать. Действуйте, действуйте!!!!
   Я изящно поклонился и скорым шагом вышел из зала. Во дворе мне уже седлали лошадку. Эдакую громаду, под два метра ростом, из ноздрей огонь пышет, во лбу звезда горит, - белая. Ушами та только повела, как трое конюхов, едва на ногах удержались, повиснув на поводе. Я обошел животное кругом, стоит как вкопанный, только глазом на меня косит, тоже видать побаивается, только виду не показывает.
  - Ну что - говорю, - уважаемый конь, довезешь ли ты меня, до места заповедного.
  Молчит.
  -Я, конечно понимаю, твое смущение, но это как-то невежливо не отвечать когда тебя спрашивают.
  Ноль внимания.
  Тут смотрю, конюхи переговариваться начали,
  - Что-то дескать заговариваться стал царь наш, с жеребцом речи ведет.
   Подали они мне плетку старую,
  - Вот говорят, еж ли что сказать ему хочешь, то бей по бокам крутым, да промеж ушей, коли заартачится, а слов человеческих он не разумеет, это же лошадь.
  Странно, а медведь разговаривал, но впрочем сейчас у меня была иная задача , залезть в седло. Я опять обошел эту башню, на четырех копытах, в носу почесал, пальцем её теплую, словно атласную, шею потрогал, и вздохнул, - гладкая.
  - А лестница где, братишки как мне туда залезть? Я же вам не спортсмен какой, что бы с места, планку брать, рекордную.
  Те немного усмехнулись, подняли меня легонько, да в седло и посадили.
  - Вот тебе совет, держишь всеми четырьмя конечностями, за что хочешь, да про плетку не забывай, потому как парень этот еще не объезженный.
   Это слово я пропустил мимо ушей, но когда через пару мгновений оказался на земле, пятой точкой опоры вверх на солнышко наставленной, слово "необъезженный", понял быстро и без остатка. Взбрыкнув задом, эта чертова лошадка, запросто перекинула меня через шею, в придорожные кусты. На второй попытке, я слетел на гладкое покрытие двора, на третьей, о каменную стенку ударился, но не буду утомлять, тебя читатель, перечислением всего что находилось на заднем дворе, скажу только, что все предметы я перебрал честно, никого не обидев, а на некоторые, особо выдающиеся, шлепнулся и не по одному разу. Конюхи только, каждый раз немного приседали и страдальчески охали. Наконец, к обеду, когда моя борьба с конем, подходила к двадцать второму раунду, они не выдержали
  - Да плеткой ты его, что бы знал хозяина.
  Я беспомощно ощупал свой пояс, плетки не было, видать, обронил во время очередного кувырка. Огромной громадой, на меня надвинулась, рыжая лошадиная масса. Где то я слышал, что если лошадь нормальная, то нипочем на человека не наступит, но я очень сомневался, относится ли этот, беглец из ада, к подобным особям, поэтому в последний момент прикрыл, самое главное - голову.
   - Поглядите подруженьки, да что же тут с царем делается, - раздалось сверху. Возле окон с каменными наличниками, сгрудились мои девчонки, - смертоубийство. Стуча каблучками, они выбежали во двор, и схватили коня под уздцы, тот рванулся, тщетно, девичьи руки, туго натянув повод, пригнули его голову вниз
  - Стоять, травяной мешок.
  И что удивительно, тот послушался.
  - Ты мужиков то не слушай, здесь лаской действовать надо,- научила меня Марья, моревна, - Гляди.
   Птичкой она взлетела в седло, даже не коснувшись тех самых штук, что висели по обоим сторонам рыжей туши, и в которые, я с полчаса не мог засунуть свои красные сапоги. Ловко подбоченись, она пустила легкой рысью враз присмиревшего коня, и оглянувшись послала мне воздушный поцелуй.
   Не успели запахи кушаний прощального обеда, растревожить мой заморенный желудок, как с транспортом вопрос был решен. Карту выдали. В провожатые медведь набился, дракон, страдая одышкой, поклялся защищать меня, по дороге. Вместе мы представляли довольно мощное зрелище, угрожающее и убедительное. Тем более что путь представлялся не близкий, через пять царств, пять государств, и три княжества, впрочем последние можно было объехать, если срезать на прямик. Только мы за ворота вышли, доехали до ближайшего лесочка, как послышался за нами , топот да гром,
  - Рать несметная, - предположил медведь, - спасайся, кто может.
  Дракон, недослышал, начал меня переспрашивать, что да как, а я не отвлекаясь, прямиком скатился в одну сторону от дороги, лошадь в другую, и залегли на землю. Глаза закрыл, ну думаю, вот сватовство и окончится, в самом начале. Из леска показались первые полки, все в разноцветных халатах, и почему-то с узлами да сундуками. И, приглядевшись внимательно, я различил
  - Марью королевну, Марью царевну, потом дворянку, крестьянку, опять дворянку, замыкали морянка, купчиха, - все как одна в дорожных платках. И так они быстро двигались, что наши десантники бы позавидовали. Меня из кустов вытащили, коня поймали, огладили, успокоили, дракону наконец объяснили что здесь происходит, а медведя, уличили в тайном поедании малины. Затем постелили узорчатые скатерки, на пенечки присели, пирожки и пышечки еще теплые из узелков вытащили, и давай кормить, да приговаривать
  - Кушай наш дорогой повелитель силушки набирайся, дело предстоит тебе дюже трудное, - сорок царевичей сорок королевичей сватали не высватали, сорок добрых молодцев, не обольстили, сорок колдунов не очаровали, сорок злодеев не победили. Только ты собака Калин царь, отсиживался, да все думу думал. Да не быстро запрягал, а скоренько погонял.
  Запив теплым молоком из глиняной, узорчатой крынки, последний пирожок, я вытер губы,
  - Там как по записи сватаются, или в порядке живой очереди?
  - Что? - не поняли Марьи,
  - Женихи говорю, так как располагаются.?
   Они плечиками пожали, и стали собираться в дорогу.
  
  
  3
  
  
  
  Поход мне очень понравился, шли мы дорогами гладкими, тропинками извилистыми, девчонки блинчики на костре приспособились печь, холили меня, баловали. Песни пели задушевные. Ночами комаров платочками отгоняли. Кормильцем величали, в пояс по утру кланялись. Нипочем на лошади ехать не захотели, нагрузив сундуки на горбатую спину, Гаврилыча, так стайкой за мной и бежали, точно на прогулку вышли. Деревни всякие мы проходили, капусту покупали, для щей, - я большой охотник. Соловьев на досуге слушали. И так я расслабился, что когда мы в первый раз столкнулись с местными властями, сплоховал, забывшись, назвался полным именем и титулом. Их царек, меня сразу во дворец зазвал, из погреба бочку меда выставил,
  - Выпей, - говорит,- горемычный, может в последний раз .
  Мед был густым и тягучим, мои помыслы им сразу склеились, глаза затуманились, прилег я на лавочку, веки смежил, слышу будто, хозяин мой о чем-то с девчонками разговаривает, вроде как клинья подбивает, к одной. Тяжелыми руками, я сонно погрозил ему, и заснул окончательно. Утром, очнулся в светлой горнице, на широкой, кровати, одеяло ватное, узорами выстеганное, прикрывало меня почти по плечи. А руки, раскинутые в стороны, умиротворенно покоились на вышитых простынях. Один. За окном тишина.
  - Гаврилыч, - тихо позвал я, теряясь в плохих предположениях , погромче воззвал к открытому окну.
  - Гаврилыч, родненький, ты где.
  Скрипнула отворяемая дверь, толстая баба в просторном сарафане поставила передо мной тазик воды и глиняный кувшин,
  - Ох и спать ты здоров, злодеюшка, почитая весь дворец уже в поле, снопов, уйму навязали, а ты все опочиваешь. Девки твои, не в обиду, дюже работящие, двор вымели, воды наносили, печь затопили, обеды наготовили, что за честной стол и сесть, пора бы. К её окончанию речи, я кое-как, придерживая на поясе сползающее одеяло, спустил с кровати голые ноги, и покрутил головой. Странно, но голова была ясная, ни боли, от вчерашнего, ни сухости во рту. Старуха полила мне воды на руки, да шею немного потерла, полотенцем красными нитками вышитым,
  - Одежу твою всю перестирали, так что не побрезгуй.
  Да мне не впервой, я уже без раздумий натянул узорчатые штаны, да кафтан, с длинными рукавами, под низ - рубашка, тонкого холста, видать и совсем неодеванная. Свежесть позднего утра, бодро пихнула меня под ребра и весь раскрашенный, как дворовый петух, я резво выскочил на крылечко. Девчонки мои, сразу дела подбросали, мне поклонились, да засмущались, рукавом прорылись, потому как в ворота въехал царь. Верхом на возу, полному ровных, тугих снопов пшеницы, весело взглянул на меня, и рукой помахал приветливо.
  - Доброго утречка, вашему злодейству, денек к середочке катится, пора бы и перекусить, с устатку. Ты не смущайся, у нас в государстве все рано встают, оттого и не голодаем мы, как наши не разумные соседи. Те всё, на свои золотые прииски надеются, а как пойдет жила бедная, так они и по миру сами пойдут, с детьми малыми, слезами горючими обиваясь. Он хотел сказать еще что-то, но его лошадь, остановилась возле крытого свежей соломой амбара, и царь отвлекся на разгрузку, золотого фонда страны. Я постоял немного, в носу поковырял, на ворон посмотрел, тоже видать хозяйственные. Все как одна, толстые. Глаза озорные. Перышки одно к одному. И пока я их считал, царь воз разгрузил. Снопы в рядок сложил, сумму на листочке записал, да двери хорошенько прикрыл. Меня по плечу хлопнул, к столу приглашая.
  
  
   Если честно, то по свое воле, я бы никуда больше, и не поехал. Да только медведь замучил. Как я после обеда на шелковом ковре разлягусь, давай тянуть, о долге, да так занудно, что однажды я не выдержал.
  - Ладно, едем завтра, только мы с хозяином, по последнему расстегайчику скушаем, да в баньке выпаримся.
   По пути, забежал к дамам, велел в дорогу собираться, гляжу не то что-то, приуныли мои красавицы, а одна так и вовсе слезами залилась. Те меня сразу за дверь выставили. Да давай утешать, а сами вроде как объясняют ей, о тяжкой участи невольницы.
  - Милый женщины, - я как мог, просунул губы в щель двери, и довольно громко заявил, - вы не думайте, я же не собака какая, я же тоже чувства понимаю, Свободны вы, в выборе.
  Слышу, стихло все, потом редкие шаги, осторожно дверь приоткрыли
  - А ты не шутишь?
  - Да провалится мне, на месте, - я на всякий случай тихонечко на полу ногой притопнул, почувствовать, что дубовые доски меня не подведут.
  - Так ведь дело такое деликатное, меня сразу ввели в самое жерло заговора, - мужик он справный, по всему видать хозяйственный, да только на любовь не больно падкий. Все о делах, с нами речи вел, да о видах на урожай, как бы ты его в иную сторону поворотил, да на мысли о женитьбе склонил. Век бы мы тебе были благодарные.
   Я затылок только почесал,
  - Он же не телок, куда за веревку потянут, туда и идет, здесь дело хитрое, удумать надо. Ладно, ждите результатов, девоньки, еж ли не получится,
  - Не обессудим,- хором закончили они, и настойчиво выпихнули меня из светелки.
  
   Теперь, лежа на облитом кипятком, банном полке, в мокром чаду, я разглядывал фигуру царя, - плечи широкие, талия узкая, вроде классный мужик, вон бадью полную кипятка потащил. Не прогнулся. Такой, и цепь порвет, и подкову разогнет.
  Пару поддали, плеснув на печку каменку ромашкового отвара, и защипало у меня в носу от аромата летнего луга.
  - А что твое величество, что же в твоих хоромах, хозяйки нет, может не повстречал ещё, кралю свою разлюбезную?
  Здесь я сделал паузу, по всем законам, дав ему возможность раскрыть мне душу. А сам притаился в уголке, жду, значит. Тот помолчал, угрюмо веником помахал, да тяжело на лавку уселся.
  - Женится не напасть, как бы женатому не пропасть. Я человек основательный во всем порядок люблю. Приглядел, каюсь, себе одну девицу, да не свободна она, словом связана.
  - С кем?
  - Сказать опасаюсь. За такие речи, её хозяин, мне и голову с плеч снимет, да за горизонт закинет.
  Он вдруг, жалобно шмыгнул носом, и к стене отворотился.
  - Боязно.
  Да задача, - вздохнул я, и продолжил
  - Ты намекал, взоры полные неги на неё бросал, подарочки махонькие делал?
  - Да как я могу, кто я, царь, семи сотен земли, да кусочек речки вдоль оврага, а она короля городского дочка, три рынка почитай за ней давали, да загородное поместье. Она на театрах воспитанная, не пара я ей, ох не пара. Да и просватала недавно.
  Я слез потихоньку сверху, из ковшика еще пару подал, и сел рядом.
  - Славная говоришь, девица?
  - Самая лучшая.
  Мы помолчали, и я твердо заявил.
  - Убей соперника, освободи девушку, они страсть как героев любят.
  Тот уставился на меня недоуменно,
  - Да как-то неудобно,
  - Чего неудобно. Ты, между прочим, мужик или кто?
  Царь, только смущенно вздохнул,
  - Ну, если ты так считаешь. Давай я тебя веником, что ли поглажу, хворь выгоню.
  Весь веник об меня измочалил, в думах тяжелых, я уж и просил и умалял, грозил международным скандалом, да только пока на ветках не осталось не одного березового листочка, тот не остановился. Бросил облысевший веник на пол, да за дверь вышел, я как был распластанный на полке, так и остался.
  Впрочем, и мне надо честь знать, дернулся в дверь, а она ни с места, я плечиком приналег, результат нулевой, а печь огнем так и пышет, жар все нетерпимее становится,
  - Ваше величество,- я забил в разбухшие доски кулаками,- здесь, наверное ошибочка вышла, дверка на щеколду захлопнулась, помогите, пожалуйста, задыхаюсь.
  За дверью кто-то шумно вздохнул
  - Прости милый, да только не быть нам вдвоем на земле матушке, только смерть твоя, освободит мою любушку. Так что ты уж больно сильно не ори, не егозись, перед смертишкой, а прими её ласково.
  - Идиот, я же, сам за тебя сватать хотел, ты тупой осел, грязюка непролазная.
  - Ругай, меня, поноси,- вздохнул тот за дверью, - да только не отступлю, любовь она штука сильная, на подвиги способная, ты же сам говорил.
  Поскользнувшись на пене, я растянулся на горячем полу, оконце, здесь было узкое, только кошка пролезет, забывшись хватанул я камешек с печурки, в светлый пороем запустил, и подпрыгнул , дуя на обожженную руку. Слюдяное оконце треснуло, и пар вырвавшийся наружу, ушел высоким столбом в небеса. В изнеможении, я припал ртом к малюсенькой дырочке, стремясь дышать через раз, как дверь распахнулась, и минуту спустя, оказался, в предбаннике, в дорогую простыню закутанный. Это мои девочки принесли воды из колодца, да застали ужасную картину убийства. Ну ничего. Настоем брусничным отпоили, и успокоили. Пообещав самим в ситуации разобраться. К вечеру царь с повинной явился, долго молчал, тяжело вздыхал, так я и не выдержал.
  - Ты что не мог сразу сказать, что тебе королевна нравится? Её спросить, да любовь закрутить. Меня то морить зачем?
  - Так ты же сам сказал. Героем надо стать, что бы тебя девушка полюбила.
  - Забудь. Это я не подумавши ляпнул, в общем, так совет вам да любовь, а нам пора.
  Провожать нас вышли все жители королевства, припасов два воза дали, с волами в придачу, подарков там разных, и прощаясь царь обнадежил, если беда случится, только позови - всей ратью придем. И он кивнул на пару, дюжих ребят, из кузницы. Я подумал, и согласился.
  
  
  
  
  4
  
  Новая встреча была, не за горами, а за тучными полями. Проезжая мелким кустарником, я полусонно покачивался в седле. Разжиревший за время вынужденного простоя, мой боевой конь, тяжело пыхтел, с трудом взбираясь на пригорок, косил глазом, и все пытался прилечь, в тенечке молодых березок. Подпруга, и та, еле сошлась на его раздувшимся от обильного кормления, животе, на последнюю дырочку застегнутая, она мешала дышать и больно врезалась в рыжую шерсть.
  - Здесь обход надо сделать, - мы вышли к былинному камню, слова, впрочем, были на нем четко различимы, и глубоко врезанные в гранит, на чистом русском гласили,
  " Прямо поедешь - ох и потеха будет".
   Больше ничего. Внизу мелом, приписано - "а медведя не слушай!".
  Мишка потянул меня в сторону, Гаврилыч тоже посоветовал, поостеречься, но желая показать кто здесь главный, я только подтолкнул коленями, коня,
  - Вперед.
  Тот вздрогнув, проснулся, и обиженно повел ушами.
  - Давай двигайся, - кое-как подгоняя его основательно укрупнившийся зад, сломанной березовой веткой, я выехал навстречу потехе, и моя свита, двинулась за мной.
  
  Медведь, тот час упал, и припадая к земле пополз, стремясь не особо выделятся, и прячась за молодой листвой. Птички разноцветные, пели не переставая, ромашки там всякие, тоже были очень даже ничего, и все шло так гладко, как... неожиданно, на нас вылетел всадник, на тонконогой вороной лошади, сам высокий, смуглый. Борода курчавая. Лихо осадив коня, он красуясь поднял его на дыбы.
  -Ах! - сразу засмущались девчонки. Гаврилыч, от неожиданности, шарахнулся в сторону, неловко упал на спину, чуть не задавив медведя. Подняв лапы вверх, он без размышлений приготовился сдаваться. Да только всадник на него и не взглянул. Все его внимание было поглощено нашим бурым проводником, зверь очевидно тоже что-то знал, и закрыв лапой глаза, сжался в совсем маленький, шерстяной комочек.
  - Медведь!!!!
  - Конечно не кролик,- обиделся я, явным пренебрежением к собственной особе.
  - Настоящий, лесной?
  - Меня между прочим Калином кличут. Едем сватать девку-богатырку, дамы со мной, сопровождают, значит.
  Но все мои излияния, тот пропускал мимо ушей, поглаживая ладони, не мог оторвать глаз, от мишки, и когда я выдохся в описании, собственных зверств, через плечо кинул,
  -Проезжайте, проезжайте.
  Ну вижу дело дрянь, медведь наш на грани истерики, Горыныч по прежнему, молит о пощаде, девчонки на местного князька глазами стреляют, все говорит о том что нам и здесь придется задержатся.
  
  На самом въезде в город, нас встретил высокий частокол из неошкуренных, сосновых бревен. На воткнутых в землю тонких жердях, здесь и там, красовались оскаленные черепа, лесных зверей. Ворота были украшены огромными рогами лося. А по стенам, развешаны, на просушку, десятки шкур, самых разных расцветок и размеров. Смрад от подсыхающей крови, комья свалявшейся шерсти, в каждом углу кости навалены. Я скомандовал девчонкам глаза прикрыть, что бы не травмировать их нежные души, так они и шли гуськом, за верным Гаврилычем, пока я стремился из всех сил, не отстать от резвого всадника. В гостевых комнатах, везде шкуры звериные, на полу, на стене, даже окно и то было завешено сплетенным ковриком, из беличьих хвостов.
  - Царство погибельное, наш провожатый окончательно пал духом, - ведь как человека тебя просил, пойдем в обход, а ты?
   Мне стало немного неловко, положив ноги на валик из волчьего меха, я, что бы скрыть смущение, картинно подпер рукой щеку.
  
  Кстати, тот мужик что нас встретил, оказался вовсе не царь, а главный егерь, у них при дворе, впрочем только егеря и были. Это я понял когда вместо положенных мне штата служанок с умывальными принадлежностями, и горкой вычищенной одежды, на рассвете, кто-то протрубил мне в ухо из рога, и велел немедленно собираться на охоту. С трудом натянув так и оставшиеся грязными, сапоги, я в отвратительном настроении спустился во двор. Мой боевой конь-огонь, зевая через раз, безуспешно, отмахивался хвостом, от пары дюжих конюхов, что настойчиво пытались его заседлать. Делал он это, впрочем, очень лениво. В какой то момент, даже ногу поднял, для лягания, но передумал и опустил в золотистый песок двора. И вздохнул. Возле него, выплясывали замысловатый танец, легконогие охотничьи скакуны, все как на подбор, вороные, гривы короткие, глаза фиолетовые, словно на горячей сковородке, ногами перебирают, подпрыгивают, удилами звенят, кажется, не удержи сами вскачь бросятся. Я погладил его по челке, и в ухо шепнул
  - Не комплектуй, они может только с налету сильны, а мы массой задавим.
  Смотрю повеселел мой коняка, голову мне на плечо положил, да волосы на виске - обслюнявил, видать понравился я ему. А говорят что животные слов не понимают.
  
  Только в чисто поле выехали, как вся кавалькада, пустила лошадей вскачь, по кочкам, да оврагам, только облако пыли вдали, заклубилось. Мы как смогли, неспешным шагом, осторожно объезжая кусты, двинулись вслед. Едем значит, красотами местными любуемся, на речке немного задержались, на солнышке повалятся захотелось.
  - А ничего, говорю - охота, удалась, как ты считаешь? Конь задумчиво на меня поглядел, дожевал траву и вдруг согласно кивнул. Солнышко светит, птички поют, что еще для счастья надо? Стрекозка малая, шилом хвостиком, мелькнула в высоком камыше, я даже не полез её ловит, зачем, пусть живет. И такое на меня накатило благодушие, что я даже не вздрогнул, когда из за ближайшего дерева, на нас бросился кто-то, очень большой.
  - Вот они где прохлаждаются, а ваш друг героически гибнет, в неравной схватке. Он помирает, а они загорают! По одному визгливому голосу я понял, что на данный момент мы здорово рискуем остаться без проводника,
  - Ты как здесь оказался мишенька?
  - Так ведь не только тебя на охоту пригласили, и если бы побольше интересовался нуждами своих подданных то понял бы что им от нас надо. Раздался заливистый, немного визгливый голос охотничьего рога.
  -Бежим!!
  Ломая кусты, мы скатились в овраг. Проявив забытую резвость, мой конь, первым скрылся в густой паутине зеленых еловых лап.
  - Куда ты меня тащишь? Я едва поспевал за удирающим зверем, вдали слышался стук копыт. Вдруг, медведь исчез. Вот только что он был здесь, и исчез.
  - Вход прикрой,- тихо раздалось из-под земли, - я неловко задом постарался закрыть собой, узкий лаз, под пологом нависших осинок. Мимо голодной стаей, пролетели охотники
  - Ушли?
  - Кажется, - я приложив ухо к земле, попробовав по примеру киношных следопытов, распознать на расстоянии шаги недругов, не распознал, только гусеница за шиворот залезла. Мы еще немного посидели, прислушиваясь к песне, качающихся на ветру тонких веток, шепоту сухих листьев, да солирующему оголтелому кузнечику, что заунывно вел свою незамысловатую песню. Я вытянул гудевшие ноги,
  - Что же у них своего зверья что ли нет? Что же они так на заезжих, кидаются?
  - Повыбили, еще в том году, как повыбили.
  - А зачем тогда на охоту выезжают?
  - Традиция!
   А ведь мой косолапый прав, я на досуге, задумался о своих подданных. Я же кроме имен ничего о них не знаю, может желания у них какие есть, может и потребности. Что же я как собака, только о себе думаю, и с открытой душей, отбросив сомнения, вернулся к девчонкам.
  Те похихикали, в платочки попрыскали, да и головами качнули.
  - Не гоже злодею, знать сокровенные девичьи чаянья.
  - Да я ж свой, я ж за вас, а вы за меня, вместе мы сила.
  Те вздохнули, и сразу перевели разговор на третье лицо.
  - А медведь все в норе чай сидит, как овечий хвост дрожит, ты бы посодействовал его, проблеме.
  Я хмыкнул,
  - Уже, отнес ему пару бутербродов ему, да жбанчик меду маленький.
  - И все?
  - Все.
  Странные они, люди эти женщины, подумал я, спрашиваю напрямик, конфузятся, не спрашиваю, обижаются, помогаю как могу, а им все мало. Нет бы четко сказали, а то все намеками да прибаутками, устал я от их складных речитативов.
  
  - Да дела неважные, даже белки говоришь, ушли, они то чем вам помешали?
  Сегодня на обед был вегетарианский борщ и капустные котлеты. Егеря кривились , но ели, зачерпывая деревянными ложками мутное варево. Я меланхолично поддел крылышко лука посмотрел его прозрачность на свет, - был еще кусок хлеба, да кружка бурды, под названием напиток - охотничья удача. Не знаю как насчет охотников, но повар приложивший столько усилий, что бы из березового сока получился мед, был сегодня явно в ударе.
  - Да, - опять завел я разговор издалека, - тяжела доля неженатого мужчины, была бы хозяйка, глядишь бы и стол был получше, и постель помягче.
  Прислушался, не реагирует. А что говорю, у вашего князя, нет зазнобы? Те переглянулись, смешливо оскалились.
  - Как же без неё, есть, конечно. В лесной сторожке, живет вроде как отшельница, но девка строгая, себя блюдет, на оружейный залп мужиков не подпускает. Второй год, наш повелитель, на охоту выезживает, все встретится, старается ненароком, да словом ласковым перемолвится. А она его дальше порога не пускает, подарки не принимает, тем самым страсть его лишь распаляет. Вот мы и охотимся, на князя глядючи. Кстати ты знаешь, как барсука выслеживают?
  И наш разговор опять перелился на дела охотничьи.
  
  - Баста, - в тот же день, говорю девчонкам,- здесь нам ничего не светит, есть у правителя дама сердца, давайте в дорогу собирайтесь. Гляжу, а у них уже слезинки, особо убивается Марья моревна, прям слезами заливается.
  - Люблю говорит, я его изверга, прямо как по сердцу олень огненный проскакал, ты же поклялся нас замуж выдать, так нечего отступать перед трудностями! Я возвел глаза к бревенчатому потолку, и предложил
  - А что, вы бы сбегали в лес, на досуге. Поболтали по женски, обстановку прощупали. И так я убедительно втолковывал девчонкам правила ведения дипломатических переговоров, что с рассветом, сам очутился в лесу, аккурат на тропке ведущей к лесной чаровнице. Мои слушательницы, проникнувшись идеей, прощупать соперницу, несмотря на слабые протесты, буквально на руках вынесли, за ворота, да на путь наставили. И в спину толкнули. Чтобы не слишком задумывался. В конце концов, она всего лишь женщина, - рассуждал я, - поговорю, может чаем напоит, хотя подобного напитка очевидно в дохристианском мире русских былин еще не было, но кто знает. С такими мыслями я безрассудно толкнул дверь избушки.
  
  - Здрасте, приехали!!!!!!!
   Нинка из расчетного отдела, нашего завода, за столом сидит, на меня ресницами хлопает. В платье старинное вырядилась, брови сажей подвела, да так нахально, посиживая на лавке, глазами меня и смерила. Я поначалу, онемел немного, взглядом по стенам пошарил, вроде как ничего такого производственного, только пучки сухих трав и кореньев по ним развешаны, ворона в уголке, спит.
   - Ты говорит, чего пожаловал, дело что ли какое, али зарплату не так начислили, вы же меня черти окаянные, везде найдете, даже в тридевятом царстве. Из какого цеха нарисовался?
  - Из пятого, мы там шурупы вытачиваем, у каждого свой калибр. Сам говорю, а в голове только знак вопроса, такой жирный знак, и по башке меня своим острым краем, вроде как тыкает.
  Хочу спросить, как она здесь оказалась и что делает, а губы сами, как начали претензии высказывать.
  - Что же - говорю,- вы мадам бухгалтерша, мне норму в прошлом месяце на семь процентов повысили, а на оплате это не отразилось, чай не в первом классе, мы тоже считать умеем.
  Она руками всплеснула, глазами на меня повела, да так тихонько запричитала.
  - Не виноватая я, компьютер окаянный, чтоб его волки погрызли, вирус словил.
  - Как это невинная,- не выдержал я, - ты мне мозги не пудри, говори, куда делись сто двадцать шесть деревянных, я может эти шурупы, как детей своих, в лицо каждый знаю. Нечего программами прикрываться. А ну своди дебет с кредитом, а то сейчас погублю, не помилую. Здесь мне очень пригодились, с виду, довольно древние счеты, что как украшение висели на стене.
  К вечеру, я все таки доказал окаянной, что она неправа, даже клятву с неё взял, что по возвращению, мне к авансу начислит недостающее. Та даже на угол перекрестилась. А там и сумерки подоспели. Ночь темной кисеёй накрыла наши окна. Освещаемый едва коптящей лучиной, я пил, обжигающий душистый настой трав, загребая ложкой из берестяного туеса, липкий, до приторности сладкий, мед. В темноте, Нинка казалась мне, действительно немного ведьмой. Её черный, длинные волосы, собранные на затылке замысловатым узлом, ловили отблески пламени очага, а полные, руки, обнаженные по локоть, волновали мои неведомые чувства. Удивительно, но после жаркого спора, мы оба как-то притихли. И подобно парочке воробьев, что жили в городским сквере, в расщелине памятника, сложив крылышки, мысленно прижались друг к другу.
  - Страшно здесь? - тихо спросил я,
  -Очень, - и, без перехода, - Алешенька миленький, не оставляй меня, век зарекусь, ведьмой быть. Скажи, что нахлебалась я лиха достаточно, домой хочу, у меня мама старенькая, а у нее давление, и порок сердца. Гляжу не врет, слезы натуральные по щекам текут, я крепился, крепился, да тоже вскоре присоединился к её рыданиям но более сдержанно, и скупо. Я же, в конце концов, мужчина. Невольно мои руки обняли её, бурлящий аромат высушенных трав, затуманил разум, и я неосторожно, что бы только немного утешить, поцеловал Нинку из расчетного отдела в лоб. И сразу пожалел, потому как, по всем сказочным канонам, в этот момент, пожаловал на огонек, к ней, князь. Дверь, даже не скрипнула, половица не прогнулась, да только когда он, схватив меня за шиворот, немного потряс, я осознал, некую недвусмысленность своего положения.
  - И не стыдно. - Издалека начал он, - али своих не хватает, так ты на чужое добро заглядываешь.
  Я знаками показал ему, что мне очень неприятно болтаться в воздухе, но тот завелся. Слово за слово, я же тоже не молчал, в конце концов, мы сошлись на поединке, в полдень, на главной поляне.
  
  Вот с такой вестью, я пришел к своим девчонкам,
  - Да говорю, все путем, немного помахаем, и разойдемся. Самое главное, я свою кровную зарплату отстоял, мне же в следующем месяце прибавка выйдет.
  Они дело понятное, личности темные, моей радости, не поняли - сразу в рев, давай меня обнимать, да причитать. Соколом называть. Ничего, было даже приятно. Но, разглядев с высокого частокола, как мой противник разминается, срубая маленькие палочки утопленные почти целиком в землю, я невольно задумался, о пожалев о своей горячности. До зарплаты было далеко, а рисковать головой, надо было уже завтра к обеду. И в таких расстроенных чувствах, обреченно, приступил к экипировке, - из оружия, только меч, что верный Гаврилыч, все это время, носил под крылом. Здоровенный, ручка резная, черепами украшена. Прям первобытный хай-тек. Я рубанул им два раза, да по ноге себе попал, спас меня только загнутый нос, сапога, который впрочем тут же отлетел, оставшись лежать в углу.
  - Нет так дело не пойдет, - Марья-моревна, вытащила клинок, глубоко застрявший в полу. Каюсь, я сам попросил её об этом, а она ловко перехватив меч, сделала несколько нападающих движений, передав клинок мне. Рукоятка слегка нагрелась от её теплой ладошки, и тонкий аромат духов, остался невидимым флером в сложных металлических завитушках рукоятки. Я даже зажмурился, от удовольствия.
  - Все просто, следи за кончиком клинка, руку не напрягай, не жми ты его, словно сок добываешь. Вправо, влево, руби, - здесь я опять попал себе по ноге, по другой.
  - Конец сапогам,- вздохнули зрительницы.
  - Нам всем конец,- если он в поединке не выстоит, мы останемся без защитника. Закручинилась Марья - царевна, Оставив меня, разглядывать испоганенную обувь, они, собравшись в кружок, о чем то зашептались. Отчаянно споря, и нервно перебирая кончики роскошных кос, решили:
  -Тебе нельзя рисковать своей драгоценной жизней. Сражаться будет она, - они уверенно подтолкнули в центр, всю ту же Моревну, - у неё род воинственный, все с детства приемами обучены, а ты в сторонке посиди на травке, как все будет кончено - мы тебя позовем.
  - Заманчиво,- я немного призадумался, Марий у меня много, а эта глядишь, и царя победит, вон как разминается. Я поймал себя на мысли, что невольно любуюсь ловкими движениями Марьи Моревны. Ножки маленькие стоят твердо, ручки крутят меч, глазом не углядишь, и согласился, неплохая идея.
  
  Наутро плотно закусив, только собрался как условлено переждать в отдаление, как обеспокоенная Марья дворянка, сконфужено, заявила мне, что Моревна сражаться не может, у нее, дескать, голова с утра болит, да некое женское недомогание некстати приключилось. Увы, времени на бегство уже не оставалось, пока они укладывали вещи, да будили Гаврилыча, подошло время поединка.
  Чему бывать, того не миновать.
  Я представлял довольно угрожающее зрелище, положив меч на плечо, словно дубину, во главе войска выехал на ристалище. Марья царевна, Марья Моревна, , Марья боярская дочь Марья дворянская дочь, Марья купеческая дочь, стояли за мной. А ничего, - подумал я, - войско у меня неплохое, разве что стыдливое очень. Девчонки на ходу зеркальца вынули, глазки подвели, ресничками хлопнули, и встретили моего противника ослепительными улыбками. Тот даже в седле качнулся,
  -Счастливый ты - говорит, - злодей, каких девок набрал, одна одной лучше, только чего, ты их как на парад вывел?
  - Да они сами, типа поболеть пришли.
  Мой конь, был на удивление спокоен. Полусонным глазом, он осмотрел поле, и довольно кивнул словно соображал что то. Видать поединки ему были не в первой, и он , расслабленной рысью нехотя потрусил за линию. Держась обеими руками за седло, я еще в середине пути потерял меч, он свалился, скатившись с онемевшего плеча, и затерялся где-то в травах поляны. Сейчас, мне важнее всего было, не свалится самому, потому как быстрее шага я еще никогда не ездил. Короче, когда, князь бросился вперед, я только рукой прикрылся, и подумал
  -Ну вот и конец сказке.
  Диким вихрем на меня двигалась гремящая масса железа, имевшая в своей середине, оскорбленного аристократа, его острый клинок неизбежно приближался и неожиданно князь пропал, да так, что я и испугаться как должно не успел. Его огромный вороной конь, в последний момент, споткнулся обо что-то и через голову покатился по траве, давя всадника. Тяжелый гул пошел по ристалищу, в едином порыве, как один вскрикнули долгим стоном воины. Придавленный массой, своего скакуна, противник беспомощно барахтался пытаясь встать на ноги, но его кольчужные штаны, как назло зацепились за потник, и падая, он каждый раз, громко ругался. Я подобно коту на заборе, вверху своего положения, только хохотал, над его уморительными попытками. Наконец подняв руку, тот признал свое поражение, и мы отправились немного глотнуть.
  И в пьяном чаду, когда мы совсем помирились, побратались, поклялись друг другу в вечной, крепкой мужской дружбе, он осторожно мне прошептал на ухо.
  - Это конечно не мое дело. Но с твоим конем что то неладно, я своими глазами видел, как он, - здесь князь испуганно оглянулся, и еще плотнее прижал губы к моему уху, - он подставил моему скакуну ножку, в самый последний момент. Я никогда такого не видел.
  
  
  
  5
  
  
  На большую дорогу мы выехали уже без Моревны, та так прониклась жалостью, к побежденному что осталась врачевать его телесные и конечно душевные раны, впрочем, она быстро добилась в этом определенных успехов. Свадьбу отгуляли замечательную, вина не столько выпили, сколько вылили, пирогов не столько съели, сколько коням скормили, под утро меня девчонки еле увели. Охоты сразу прекратились, и наступила в княжестве тишь да благодать, зверье лесное потянулось на прежние места жительства, и дабы не огорчать новобрачную я по дороге забрал Нинку с собой. Подумаешь, если теперь моя присказака звучала несколько иначе, - Марья царевна, Марья дворянка, Марья боярская дочь. Марья купеческая дочь. И Нинка с расчетного.
  Медведя от длительного сидения в берлоге, скрутил ревматизм, держась одной лапой за поясницу, он едва передвигая ноги уверенно повел нас, на запад. Но хуже всего себя чувствовал Гаврилыч, он еще будучи во дворце страдал одышкой, а сейчас подхватив заразу, где то в ближайшем болоте, мучился страшной икотой, пламя вырывавшиеся, против его воли из пасти изрядно подпортило, сарафаны, моих спутниц. Он каждый раз, извинялся, конфузился, и по старчески обижался, если мы не начинали уверять его, что абсолютно не сердимся. Уже на границе следующего разведали, что имеется у местного правителя три сына, все как один холостые, но желающие неприметно принцесс, и желательно самых что ни наесть настоящих. Я даже за своих девчонок обиделся.
  Спрятав на постоялом дворе свиту, решил на этот раз сначала обстановку прощупать самолично и что бы не допустить досадных промахов. Добрые люди мне дорогу указали, к островерхому замку, что стоял на высоком холме, в окружении широкого, аккуратно вырытого рва, день был на самой середочке и поэтому подъемный мост, мирно покоился изголовьем на противоположном берегу. Я деликатно постучался, не зная как начать речь, представился заезжим сватом.
  - У нас такого добра, хоть под ноги кидай, - зевающий стражник раскрыл пухлую книгу, вписав, - собака Калин царь, с приближенными.
   - Ваша очередь сто первая, завтра к вечеру подойдете, а сейчас пшел отсюда.
   Так и вышел я не солоно хлебавши, оглянувшись посмотрел на высокие окна терема. Где то там, в высоте каменных хоромин, было три потенциальных кандидатуры. И внутренне сжав кулаки, прочитал слова известной песенки, ставшие для меня девизом..
  - Никуда не денутся, влюбятся и женятся.
  Здесь же , на траве сидел, мужичек, в худом армячишке, с полотенцем через плечо. Судя по изодранным лаптям путь, он проделал нехилый, доставая из узелка яичко, он осторожно очистил его от скорлупы и внимательно вгляделся в меня.
  - Сват?
  - Похоже?
  -Здесь каждый второй в королевские родственники метит.
  От мужика пахло луком, и черным, кисловатым хлебом. Старенький зипун был измазан дорожной глиной, и местами протерт до дыр.
  - Антип, - съев яйцо, старательно обтерев зажелтевшие губы, представился он.
  - Калин, хотя, вообще-то я Леха,- мне было немного совестно за столь длинное имя.
  - На кого рассчитываешь?
   Я не понял, потому только собрав брови на лбу, и внимательно прислушался к его продолжающейся речи.
   -У царя три сына, учти, старший умник из умников, средний тоже не плох, жадноват правда, за рупь удавится....
  - А младший дурак. Энто же в каждой сказке, так бывает.
  - М да, - вздохнул Антип. Так на которого целишь то?
  - На всех, у меня с десяток царевен, все красавицы, как на подбор.
  Мужик задумался, спросил где мы остановились, и предложил проводить, в отведенные для сватов и их пассий особые палаты. Что были выстроенные еще дедом нынешнего царя, для подобных случаев. Здесь уже во всех закоулках и переходах звенели девичьи голоса, поминутно кто-то выскакивал. Визжал или громко смеялся. Уложив медведя в качестве шкуры на пол, я решил добыть кипяточку. Подхватив за витые ручки, старинный серебряный самоварчик, из приданного Марьи купчихи, отправился прямиком на кухню. Меня там уже ждали.
  - Братцы поглядите на него - какой наглый, ему значит все, а нам?
  Из дверей , длинной анфилады комнат полезли мужики, окружив меня толпой, угрожающе засопели,
  - Ты вообще, откуда такой прыткий явился? Мы здесь уже давно обитаем, у каждого может тоже по десятку царевен, и то не смеем помыслить обо всех женихах сразу. А он не успел прибыть, подавай ему троих клиентов. А не проучить ли нам его, немного.
  - Брательники, милые, да участь у меня такая пока всех замуж не отдам , домой в родное Подмосковье мне дороги нет, а у меня там...... , и тут я подумал а что у меня там, да ничего ! Разве что тараканы расплодились, да разнарядка на новый калибр болтов вышла. А здесь небо сказочно- голубое, птахи малые поют заливаются днем и ночью, трава шелковая, без всяких газонокосилок пропахших бензином и забывшись не заметил как мое положение с каждым мгновением все ухудшалось. Отовсюду стали слышны крики
  - А у нас, что по твоему, не благородные девицы.
  -Да что мы на него смотрим, хватайте его ребята.
  -Что бы на чужое добро не зарился.
  
  Кафтан мой затрещал под узловатыми пальцами конкурирующих элементов, раскатились пуговицы, закрывая руками голову, я с трудом выполз из свалки крепких мужских тел и как есть с помятым самоварчиком, и с подбитым глазом, дополз до своих дам, И первым моим делом было уговорить их, не бросится сейчас же на обидчиков.
  - Это они от отчаянья,- я осторожно приложил лед к наливающейся синевой глазу. Ну что у них есть, так парочка провинциалок, зато мы, я обвел глазами притихших девчонок, и поразился их красоте. Даже сватать как то не хотелось. Но долг есть долг.
  
  Тяжело грохнувшись на расшитую ковровую дорожку, я четко назвал имена и титулы своих подопечных, седой как облако старичок, вытер выступившие слезинки и только рукой махнул
   -С ними говори.
  Возле трона сидели, три парня,
  - Глянь те, - голосом, не предвещавшим ничего хорошего начал первый, - опять сват.
  -Уж лучше бы цирк какой приехал, - вздохнул тот что по середине. А так скукотища,
  - Ты как обольщать будешь? Издалека, или сразу предоставишь товар, лицом, - от них отделился младший и обошел меня кругом, сойдя с высоких ступенек., задумчиво повертев в руках, кружевной платочек. И кивнул,
  - Можно познакомится и поближе .
  
   Всегда обращай внимание мой читатель на слово "поближе", оно должно настораживать, но я был полный профан, поэтому только обрадовался, своему скорому освобождению от еще троих девушек.
  Первое представление было назначено на утро следующего дня.
  
  -Так, - чертя палочкой на песке, человечка с копьем размышлял я, - старший - рыцарь из рыцарей, и обернувшись к змею, благополучно дремавшему кверху желтеньким беззащитным пузом, продолжил - этот нам не устроит проблем, брать будем на живца, то есть на дракона. Прискачет как миленький, а тут мы его и того, охмурим, значит. И не откладывая дела в долгий ящик , приступил к выполнению плана, и весьма скоренько, потому как царевичей было всего три, а сватов, видимо не видимо.
  -Подъем, - неожиданно рявкнул я на змея подколодного. Он положив изящную зелененькую лапку под щеку, мирно придремывал, на солнышке. - Ты вообще зачем, за нами потащился?!!!!!!!
  Гаврилыч, от неожиданности вздрогнул, и подпрыгнул на месте,
  - Просыпайся рептилия!!! - я энергично потряс его голову, несильно прихлопывая по щекам, мутные, осовелые глазки, нашего телохранителя ничего не выражали, он досматривал свой сто пятый змеиный сон, и вывести его из спячки, было весьма сложно. Нечего, не добившись, я только приказал девчонкам продолжать побудку, а заодно обтереть его платочками, и немного привести в боевой вид, может даже нос почистить. Все таки в первый раз, с царевичем встретится предстоит, как бы не осрамился. Они заверили меня, что все будет в лучшем виде, что бы я не беспокоился, и шел по своим делам. А дела у меня были такие, купить в ближайшей лавочке, перца да горчичного семени, потому как весь огневой запас, у Гаврилыча иссяк еще по дороге, на всякие там ики, и чихи, а потому теперь из его пасти шел только дым, да и то через раз. Это же будет оскорбление королевского высочества, еже ли огнедышащий змей, вместо огнеметного залпа выдаст, какой то заштатный пшик, нет, дело требовало основательной подготовки. Убедив подопечных сбросится по рублю, я теперь груженый кошелем со звенящей мелочью, приобрел десять связок, жгучего, шамаханского перца, да бочонок ядреной русской горчицы,. Здесь же, на выходе из лавки, написал анонимку, передав её царскому письмоносцу, - что так и так, завелся в его владениях дракон иноземный, требует царевича на бой, и побыстрее, я это уже сам прибавил, - расценки на гостином дворе, были тоже драконовские.
  
  По возвращению, я застал ту же картину, Гаврилыч храпел, а девчонки ссорились, кому теперь очередь замуж идти. Я только устало рукой махнул, - не переживайте всех пристрою, не ниже королевичей наберу кандидатов, только дайте мне поспать спокойнее. И только на горизонте, выплыло красно солнышко, как меня невежливо встряхнули
  - Приближается, - осторожно шепнули дрожащие девичьи губы, в ранних еще не разошедшихся сумерках колебался призрачный всадник на белом коне.
  И хотя я спал от силы часа два, здесь же недалеко от поля сражения, на постеленном мне под голову узорчатом платке, но чувствовал себя посвежевшим и полным сил. И когда из тумана нарисовался рыцарь, в блестящих доспехах, сразу осознал происходящее.
  - Дракона, дракона будите!!!!!!!!
   Здесь все забегали. Заохали, давай Гаврилыча поливать припасенной водой из колодца, а тот только башкой крутит, да зевает во всю свою пасть.
  - Горчицу несите, - орал я во всем этом гаме, - перец в пасть засыпайте, рыцарь на подходе, а у нас окромя мокрой ящерицы-переростка, ничего нету!!!!!!!!!!!
   Девчонки приправу хватали, бочонки катали, что-то в рот дракона бросали, что- то проливали. Беспорядочно мечась, по поляне, мы походили на цыганский табор, что неожиданно наткнулся в степи на казачий разъезд. И когда опасность была уже на расстоянии взгляда, я громко скомандовал
  - Все в укрытие, голов не поднимать, без приказа в боевые действия не вступать.
   И прибавил,
  - Гаврик, миленький, ты уж не подкачай, теперь все от тебя зависит!!!
   Змей даже не понял, что собственно произошло, он только поглубже зевнул, втянув в себя единым вдохом лошадиную порцию, утренней свежести, смешанной с перцем. Как конь богатырский, на последних метрах, вдруг резко затормозил, встал точно вкопанный, от горчичного духа, и закованное в латы, тело царевича картинно отделилось от разукрашенного серебром высокого седла, и прямиком влетело в пасть дракона. Гаврилыч, с пару минут подумал, и неожиданно захлопнул её, смежив свои огромные зубы.
  - Ну все, бабы, вылезайте, финита ля комедия, - я первым осознал наше поражение, и добавил для успокоения, - вроде как, у отца еще два сына осталось,- Впрочем!
   Слабый стон, из слюнявой пасти, тот час придал другое направление моим мыслям
  - Выплюнь, царевича, - я, подскочив, попробовал руками разжать его челюсти, - тьфу, тьфу скажи.
  - Не могу,- глухо застонал Гаврилыч, - рот от страха свело.
  Девчонки притащили копье, что успело выпасть из рук поединщика
  - Давай вставляй промеж клыков, - распорядилась Марья вроде как - царевна, я уже перепутал их прозвища, и для были все равны, поэтому не спрашивая, втиснул древко, в узкую щель Гаврилычевых челюстей, и нажав на своеобразный рычаг, немного приподнял, его зубы. Где то между коренных, блеснули стальные доспехи, словно новомодная коронка.,
  - Так и есть, застрял родимый!
   Передав копье, подопечным я полез в глотку змея, и все молился по дороге - лишь бы тот не икнул. Скользя животом по мокрому языку, дотянулся и подергав за железные ботинки царевича, поинтересовался его состоянием здоровья. Получив в ответ невнятное мычание, ухватился руками за смятые доспехи и потянул его на себя. Но видать здорово его сплющило, застрял тот и не с места - капитально застрял. Я и в зуб соседний ногой упирался, и толкал, и раскачивал, бесполезно, царевич от стресса только на хрипы перешел.
  - Вот возьми , - неожиданно рядом со мной показалась женская головка Марьи - царевны, она вложила мне в руку веревку
  - Обвяжи вокруг талии, - да не своей, рыцаря, - она пресекла мои попытки, наконец, покинуть влажное заточение, - и, убедившись, в прочности узла крикнула
  - Потянули, девочки.
  С пятой попытки, мы все же освободили уже начавшего синеть от недостатка кислорода змея, а рыцаря тоже без внимания не оставили, положив на траву -мураву, отлили водой. Ничего сильный парень оказался, на второй час искусственного дыхания, промычал, что-то вполне человеческое. Доспехи только жалко, были как решето - пришлось выкинуть. А так отделался славно - сильнейшим моральным потрясением да парой ссадин. Все-таки молодец, Гаврилыч, что во время пасть заклинил.
  Я, пока наш герой, не совсем очухался, вкрадчиво втолковал его утухшему сознанию, что после "такого" женится ему надо обязательно и чем скорее - тем лучше. И как полез из меня эпический пафос, как развил я тему, о его подвиге, победе над огнедышащим драконом, нет над тремя драконами, такое ему наговорил, и что мечом то он порубил, и копьем проколол, а кого не смог достать оружием, руками голыми замочил.
  Царевич только испуганно глядел на меня, изредка кивая головой, вроде как соглашался,
  - И девицу, красную освободил,
  Марья давно держала поводья коня рыцаря, знаками показывая мне, дескать пора закруглятся, что все остальное она сама впарит, не отошедшему от стресса, будущему супругу.
  Расчувствовавшись, я им на прощание зуб дракона подарил как вещественное доказательство. И тут царевич слегка очухался.
  - А на жену мы не договаривались, - заартачился было.
  - Это как не договаривались, к дракону завсегда царевна прилагается, ты чего сказок не читал?
  А тот уперся и не в какую,
  - Не нужна, - говорит, - мне жена, что я с ней делать буду?
  -Э,- думаю, - а удар был гораздо сильнее, чем я предполагал, видать здорово царскому сыну по мозгам дало. Но уверенно продолжил, увещевать.
  -Ты давай не дури, с драконом сражался - сражался, в бою пострадал - пострадал, а на фига ты все это делал, где выгода, на одном моральном поощрении далеко не уедешь, а вот женись, красавицу в дом приведи и любуйся, да свое геройство вспоминай, перед братьями хвались.
  Гляжу, задумался маленько. Я значит, Маньку в бок толкаю, сквозь восторженную улыбку оскаленных зубов, настойчиво намекаю
  - Пока он в ступоре после гаврилычевых зубов, давай тащи его тепленького - пирком да за свадебку, а как пообвыкнет, еще благодарить будет. Она птичкой в седло расписное взлетела и меня на прощание в макушку чмокнула, я даже закраснелся и смутился немного.
  - Да чего там, на, держи своего мужа, - подхватив подмышки обмякшее тело , закинул царевича на спину боевого коня, прямо в объятья нареченной, - и крепче держи, еже ли по дороге свалится, пиши пропало.
  И пока не исчез вдали их двойной силуэт, я все смотрел им в след, так будто с каждой уходящей от меня подругой, что-то отрывалось от души, что-то отмирало. Наверное, я просто тосковал о своем оставленном городе. Да забыл упомянуть, Нинка с расчетного нас покинула в первый же вечер, растворившись дымкой на, чем дала мне лишний повод, для печали, но расслабляться было рано.
  Оставалось еще двое женихов, а у меня еще были девицы на выданье.
  
  -Значит так, - выговаривал мне средний сын, царя, - я не сражаюсь принципиально, дев не освобождаю, мне и так жизнь нравится.
  Вот уж час как я клал земные поклоны в зале приемов, а он продолжал
  - Человек я рациональный, без выгоды шага не сделаю. Ежели твоё приданое окажется богаче всех, поладим, а может даже и сговоримся.
  - А хошь медведя покажу, - уже не надеясь на его внимание, уныло канючил я, -пушистый такой, умница на задних лапах ходит, и разговаривает человеческим голосом. Тот поскреб в ухе,
  - Зверь к приданому прилагается?
  - Вообще то он свободный........
  - Следующий, - крикнул принц, но я загородил телом открывающуюся дверь. -Сделаем, надо зверя,- будет.
  - Вот уже другой разговор, - довольный кандидат на место супруга Марьи , немного успокоился, значит завтра представь её ко дворцу, я подумаю.
  
  Нет, вы слышали - он подумает, да что тут думать. Это уже так резко я выражался за закрытыми дверями постоялого двора, девушка яблочко наливное. К вечеру нам прислали анкету, с точным реестром приданого, в графе особые отметки, уже от руки было вписано - медведь живой, говорящий. Я почувствовал себя предателем, не глядя в угол, где спал вписанный, крупными буквами внес недостающие детали и не дрогнувшей рукой отдал, царским гонцам нашу декларацию о доходах.
  -И как ты полюбишь такого жмота, - зажигая к вечеру огарок свечи, печально поинтересовался я.
  -Да разве есть она любовь, - немного отвлеченно, тихо спросила Марья купчиха, - любовь она после венца начинается, а так это только блажь да чудачества.
  - Ты не права, любя мы становимся чище, лучше,- и я поймал себя на мысли, что начал молоть чепуху, но слова штампа, не останавливаясь потекли прочь. - Любовь, это ради чего надо жить и страдать.
  - Ну почему страдать, - она подняла на меня ясный взгляд, здесь как ты сама захочешь, а мужчина он завсегда тебя послушает, только не напором надо, а лаской. И я успокоился, поняв что как бы не выкабенивался царевич, а быть ему счастливому, и немного приободрился.
  До критического уровня затребованного клиентом, осталось совсем немного, так пара тройка мильенчиков, надо было срочно раздобыть денег, и мужики с меня потребовали, бочонок зелена вина, да стол с закусками, в знак прощения обиды с первым женихом. А финансы, у нас уже начинали выпевать романсы. Решив посоветоваться с бурым советником, я в слегка расстроенных чувствах пристал к нему с просьбой, одолжить немного наличности, на что тот посоветовал мне найти на шкуре пару карманов. Шутка удалась. Я два часа обнимал мохнатого насмешника, наконец, оттолкнув хихикающего зверя, пригрозил, что сдам его на живодерню, если тот не научит, как достать необходимую наличность.
  На что он ответил,
  - Ты - злодей ты и думай, а хоть ограбь кого или укради.
  
  В печке уже и угли прогорели, тепло березовых дров, заволокло общею кухню, когда я устало сел в уголок и притворившись спящим, принялся выслушивать чужие разговоры, может кто на мысль нужную наведет. Болтали в основном об урожае, дурной погоде, возросших ценах на лошадиный фураж, что зерно не завезли во время, и да что разбойничает на большой дороге - соловей разбойник, с каждого купчины берет десятую долю, товара, а коли товара нет, так отгребает звонкую монетою, да в закрома прячет. Мне даже смешно показалось, что они так ярились на неизвестного рекетера, и только я собрался насказать им о наших налоговиках, как один мужичек да и скажи
  - А ведь, подвластен тот соловьишко, - царю калину, что яко орел клокочет на высоком тереме, меж голов человеческих, им загубленных, на костях русских им поклеванных.
  Спросонья я вздохнул.
  -Да вранье это, нет там черепов, сам видел.
   Они сразу ко мне оборотились, встряхнули за плечики хорошенечко.
  - Как ты живой от туда выбрался?
  - Просто, ушел, взял змея - Гаврилыча да бурого мишку в провожатые и пошел утречком. По холодку.
  - Ответствуй, ты басурманский сын. Как твое имя истинно, не закрывайся честным прозвищем - Леха.
   Их было гораздо больше, поэтому пришлось, признается.
  Вот вкратце предыстория, того как очутился я на дорожке прямоезженой, прямо возле гнезда соловьиного, с мечем в одной руке, другой рукой коня за узду придерживая. Я еще по дороге, пытался дважды потерять эту тяжеленную железяку, да только девчонки зорко следили, каждый раз, мне его, обтерев платочком, приносили, вот и сейчас только я отправился на подвиг, потрогать соловья за жирную мошну, как они и здесь не успокоились, из окна меч выкинули, решив что я его ненароком забыл. Конь принюхался к мокрым от утреней росы колокольчикам , да головой закрутил, я вздохнул
  - Мне тоже страшно, а что поделать имя обязывает.
   Мы еще немного углубились в лесную чащу, нет ни тропки, ни дорожки, куда не пойдем везде бурелом один, деревья сухие кучами навалены, да пни корнями в небо указуют. И везде такая безнадега что по волчьи выть охота. Елки густые, колючие, за кафтан меня хватают, лицо царапают, мох под ногами прогибается, воткнул я меч в ближайшую кочку и сложив руки наподобие рупора, закричал, соловья разбойника призываючи, да только треск кузнечиков в ответ, тихо на поляне, вроде как и нет здесь никого. Ан, нет, со стороны болота вроде как движение какое то наметилось, схватился я за ближайшую березку, ногами в ствол уперся и уже с её вершины рассмотрел - старушку, с узловатой клюкой, что подобно слепенькой побирушке, медленно пробиралась по рыхлой болотистой поверхности. Голова ниже плеч опущена, ноги еле передвигает, а короб за спиной, вдвое её старушечьего роста. Видать тяжелый, лямки так и впились в её костлявые плечи. От ужаса, я в дерево мертвой хваткой вцепился, гляжу коня, тоже уже след простыл, и только меч сиротинушка торчит посреди полянки. Жалко стало имущества, мне вверенного, да только спина сгорбленная, вызывала странные чувства, в сказках баба яга вроде как и добрая, но смотря с кем, я же не Иван царевич. Меж тем приземистая фигурка почти вплотную приблизилась к месту моей дислокации, остановилась, меч пальчиком потрогала.
  -Это моё, - выплюнув некстати попавшие в рот, зеленые листочки березы, как можно грознее крикнул я. Она подняла на меня глаза, зеленые, с искрой
  - Я это, гнезда проверяю, уж больно яишенки захотелось.
  Мне стало стыдно, подумаешь старушки напугался, она может из соседнего села идет, товар на рынок несет, салат с огорода или козий творог, а я дурак, на березе сижу, да еще на неё покрикиваю.
  Мой совет читатель - никогда не доверяй старушкам.
  Уже на седьмой версте, сгибаясь под тяжестью короба, я едва поспешал за её скорым шагом, ведя меня по неведомой дорожке, раздвигая клюкой кусты, она наконец вывела на полянку, к маленькому домику, под новенькой тесовой крышей. Вокруг ни души, только вороны орут на дубах, впрочем, мне было уже не до них, свалив тяжелую ношу я сел на траву и блаженно вытянул ноги, старушка в дом сбегала ковшик воды мне вынесла, и так ласково приговаривает - выпей дескать с устатку.
  Мне после геракловых трудом, такой сладкой показалась водица, что выпил я всю посудину и еще бабушку поблагодарил, вдруг смотрю - прибежали рыжие лисы, серые волки, в кружок сели на меня поглядели и молвят человеческими голосами
   - Вот еще одно лопуха заловили, давайте ка посмотрим что у него в карманах. Толи сон, толи забытье, но накатила на меня слабость несусветная, ведь чувствую за пазуху лезут, я руки тяжелые, неповоротливые, я и поднять их не могу, а пальчики настойчивые липкие, шею мою обхватили, вроде как душить собрались, тут я с жизнью прощаться начал, а они чмок. Чмок, в щеки, ну думаю дела, впервые вижу, что бы киллер свою жертву поначалу расцеловывал, видать здесь иные правила.
  -Господин наш, собачища, Калиныша царь. Родненький.
  -Ха,- а вместо пня под головой пуховая подушка, на лбу полотенце петухами расшитое, мокрым краем приложенное, и девицы одна одной краше вокруг меня вьются, одна кумыс под нос сует, другая по щекам ласково ладонью водит.
  - Ну все , - еще не совсем очухавшись решил я, - Леха ты в раю, в мусульманском, а это гурии тебя обихаживают, вот свезло, так свезло!!!
  Меж тем меня вежливо в горницу пригласили, на скамью посадили. В спину поддержали, гляжу а на столе щи в чугунке кипят, каша масло впитывает, затем мой взгляд переместился на хозяйку, - повязав поясницу уже знакомым платом, у печи хлопотала крепкая, еще не старая женщина. Почувствовав что я на неё смотрю резко оглянулась, вся расплывшись в улыбке.
  -Да почто ты сразу не сказался, кто ты есть, да мы бы тебя на руках белых до дома донесли, на крыльцо поставили.
  Голова трещит, виски ломят, взявшись руками за голову, я слабо попросил объяснится.
  -Да что тут объяснять , - закатила глаза на потолок баба, -перстень на пальце, что твоя личина тайная, по нему родимому и различили, что родственником ты приходишься мужу моему, - на последнем слове она села на край лавки, и вытерла набежавшую некстати слезу.
  -А что-то случилось,- осторожно вставил я.
  - Ох, беда неминуемая, утащили молодца, утащили не сказались, деток осиротили, жен оскорбили...................
  Ненароком разглядывая её мощные плечи, я вскользь прикинул, кто бы осмелился на такое , и она словно поняв мои сомнения, прибавила
  -Морально, идиот. Ты давай кашку лопай, тебе силы еще понадобятся, а то после дурманного настоя, стал ты слаб на поджилки.
  Съел я щи и кашу, брусникой моченой закусил, губы вытер и почувствовал себя недурно
  - Вижу, - говорю, - ваш лес, соловей-разбойник крышует. Дело у меня к нему, неотложное, отката вот уже год как не наблюдается. Ты - говорю, незнакомая родственница, расскажи лучше как должника найти, да деньгу слупить, а там глядишь и мужа твоего найдем.
  Вот чего не ожидал, так того что в следующую минуту, у моих ног, с плачем согнутся пять, спин, как подняли девки рев, а мамаша так вообще, словно дирижер общий тон, задала
  - Да нету родимец, соловейки, нету кормильца, уже год, мелкими грабежами перебиваемся, на столе куреночка, с три дня не было. А утащил , яхонтого, злой богатырь, Ильей прозываемый, во далек город, во стольный Киев. Вдовствую я, при живом то муже.
  После сеанса массового гипноза, пояснила соловьиха, отряхнув подол, она принялась убирать со стола грязную посуду.
  - Сижу на хлебе сиротинном. Ну?
  - Чего? - не понял я, - я здесь не при чем.
  - Он тебе названным сыном приходится, между прочим.
  
  
  
  
  Расклад получался хуже не куда, окромя невест подопечных, у меня были еще и сыновья : - чудо - юдо заморское, правда на острове жило, где то в отдалении, и прав никаких не предъявляло, змея подколодная, черный полонянин, кот - баюн, с виду кошка, а на самом деле........, впрочем дальше я слушать не стал, что бы не расстраиваться.
  -Ты бы догнал супостата, да вразумил немного сыночка. Девочки уже троечку заложили, перину на сиденье положили, съезди родимец. Посодействуй горю вдовьему. А уж мы тебя казной златой осыплем с ног до головы. Да только до полуночи возвращайся, а то кони камнями станут, а телега плетнем придорожным.
  И я дурак повелся, на их россказни, толи девок пожалел, толи героем захотел себя почувствовать, вожжи никогда руках не держал, а здесь уже не один, целых три жеребца, да как вломили они по лесу, только в ушах засвистело. К вечеру, остановились возле трактира, в окнах видно гуляет компания, славно гуляет, с песнями, да перисвистами. Придерживая под полой меч, я осторожненько пролез в полуоткрытую дверь, смотрю глазам, не верю, сидят за столом - три богатыря, как у Васнецова, только лица у них, дюже веселые, кружками по столу стучат. А промеж ними мужиченко, не мал, не велик, под два метра ростиком, да в плечах, косая сажень, хохочут. Значит веселятся. Меня увидали , милостиво присоединится пригласили. я что бы не выдать своего инкогнито, меч в сторонушку отставил и веником прикрыл, налили мне, чарочку, на пол ведра, а сами смешливо глаза щурят, пей дескать. Поглядим, какой из тебя силач. Я, наклонившись, отпил чуток, да спрашиваю, а кто вы такие будите? Впрочем, задались мне эти знания, у нас каждый ребенок про подвиги былинных генералов наслышан. А они обрадовались. Давай мне рассказывать, ну чувствую врут, да только на рожон не лезу, а все головой поддакиваю. Ближе к вечеру, уже и солнышку надоело смотреть на нашу пьянку, оно подмигнуло мне по заговорщицки - дескать , ты сюда не меды приехал пить, а дело разуметь, давай сыночка за шкибон, да в дверь , а то пешком пойдешь.
  - Слышь, - намекаю ему , - пойдем, выйдем, ненадолго, а тот едва языком ворочает, да листок мне какой то тычет, я поглядел - мать честная, енто же я, собственной персоной, угольком нарисованный, как есть с бородишкой рыжей, да глазами испуганными.
   Подарок.
  Он у нас талантище, - поддержали новоявленного художника товарищи, вот вчерась пару парсун загнали, проезжему скупщику, есть на что гулять, ты закусывай добрый человек, не стесняйся, стерлядка там, белужина, Соловей Иванович, не жадный. Все его баба его, совсем мужика уела , все мало ей, не хочу говорит жить в избе, подавай дворец мне боярский, хоромы царские. Едва отбили втроем, ты сам то часом не женат?
  Пришлось сознаться что нахожусь я в дороге по делу сватовства, и что в ближайшем будущем предстоит мне встреча с царь - девицей. Мужики сразу сникли, разговор затих. Самый младший, сочувственно похлопал меня по плечу,
  - Давай спать утро вечера мудренее, а на свежую голову придумаем как тебе помочь. Тут же на полу, трактирная девка постелила нам ковры, подушки в шелковых наволочках в изголовье кинула, богатыри, как есть не раздеваясь на них повалились и стены вздрогнули от мощи их легких. Я сделал вид что тоже сплю, а сам тихонечко, соловья, за штанину к выходу потащил, тот храпит, в ус не дует, а на дворе уже ночь, часы полночь бьют. Поднатужившись выволок я тяжеленный куль на порог, здесь подхватив его под мышки, почти бегом потащил к волшебной тройке, да только ногу занес на приступочку кареты, как раздался оглушительный взрыв, все сразу померкло, дым повалил, в общем когда проснувшиеся богатыри выскочили на крыльцо, то обнаружили нас, обнявшихся словно закадычные дружки, задумчиво сидящих на плетне, и только сплюнули от отвращения.
  
  Соловей даже не очухался, когда меня ловили, руки вязали, да посадив в угол, держали совет богатыри. Пришлось рассказать им всю подноготною правду, и хотя насчет будущего они вряд ли мне поверили, но теперешнее мое состояние, им пришлось не по вкусу.
  - А доставим мы его во Киев-град, - ерепенился самый толстый, его черная борода поминутно лезла в алый рот, он энергично отбрасывал языком длинный ус, и от этого еще более злился. - Пуская Владимир красно - солнышко, его за волосы отреплет, да ответ держать заставит.
  - Братцы, - взмолился я, - не своею волею, не по злому умыслу..... И поймал себя на мысли, а чей то я так говорю, и поэтому быстро закончил - сын он мне - крестный.
  А посему власть над его душенькой имею. А вы вообще кто?
  Хотя чего я спрашиваю, картину в Третьяковке все с детства видели. Богатыри призадумались
  - Так то оно так, да как то не по людски. Словно тать умыкнуть друга хотел, не по человечески.
  Змея недоверия проползла между нами, я даже ей кажется на хвост наступил. Как Алеша, младший, тот что из духовного звания. Неожиданно предложил
  - Давайте завтракать!!!!!
  К концу рыбного пирога, со столетней медовухой, мы нашли компромисс. Пошарив по карманам богатыри собрали немного наличности - пару гривен, да горсть пятаков. Ссыпав их мне за пояс, предложили на соловья выкуп.
  - Ведь талантище какое пропадает.- Пояснил мне Добрыня. Как до красок доберется, так себя не помнит. Пока шедевр не сотворит, нипочем не остановится.
   Я хмыкнул, представив себе наивные рисуночки давно забытых предков, а Добрыня продолжал
   - Наезжают тут покупатели. Да не из наших краев. Больше из времен запретных, один словно на блюде обеденном. Другой, на чуде, механическом, у коего ни колес, ни оглобель, а летит земля дрожит, из зада сноп пламени виднеется. Подчистую все забирают. А платят, всяким мусором, дети басурманские!!!
  Он протянул мне пачку зеленых, американских долларов, карточку виза и средних размеров платиновый слиток,
  - Вот ты человек тоже пришлый, скажи нам. Стоят ли они чего, али детям малым на забаву отдать?
  Я стою, как пришибленный, глазами хлопаю, нет, ну видел я такое богатство. По телеку, и не раз. Но что бы вот так.
  - Можно потрогать, - наконец вылезли первые слова, - типа оценить.
  - Да бери, - пожал плечами богатырь, - может тебе пригодятся. Руки у меня задрожали, когда я запихивал пачку в карман, карточку за обшлаг сапога сунул, а слиток в шапку и не зная как благодарить, поспешил откланяться.
  - Не спеши. - Смеялись богатыри. По всему видать человек ты холостой, свободой не обремененный, так походи с нами по Руси матушки, людей посмотри, себя покажи , а как придет час урочный высватаем мы твою богатырку.
  
  Живу я так, день, второй, - хорошо живу, черт возьми. Богатыри по полям скачут, дичь всякую подстреливают. Девка трактирная нам ушицу варит, соловейко тот, все больше дома сидит, природой любуется, да краски смешивает - возьмет желтую, киновари прибавит, охры подложит, размазал, глядишь и ничего красиво, трава как живая, особенно издали. Меня все спрашивает,
  - Ну что едут сани?
  Я поначалу все к окну бегал. А он про картину меня, значит допытывает. А чего я разгляжу, он же её больше угольком из печи малюет. А то рассердится и давай все тряпкой стирать, хозяйка ругается - видать материя здесь в цене. А он переживает, но не из за её грубости. А что сани не едут. Я тут не выдержал, выволок их сарая старенькие дроги, усадил в них нашу хозяйку и давай по двору наяривать. Пусть пишет с натуры. Говорят, мат слышался даже на другом конце деревни. Ох и ловко та баба меня крыла, я ж для достоверности ей руки еще привязал. Короче, когда картина была закончена, загнали мы её, какому-то Сурикову, за три целковых, да обманул шельмец, одна монетка гнутая оказалась, мы её хозяйке за моральный ущерб, на монисто повесили. Только она все равно нас выгнала, говорит,
  - С вами убытка больше,
  - А без нас скучнее, - хором ответили мы , и не обидевшись рванули к трактиру, как неожиданно были атакованы амазонками.
  
  Нет, ну действительно, если ты дорогой читатель, сейчас скажешь, да неправда. Все он заливает, какие на Руси, амазонки? Так я отвечу - русские, синеглазые, стройные и хорошенькие до обалдения. И хотя Илюша еще более менее попытался оказать сопротивление, угрожающе погрозив им пальчиком, то двое других сдались сразу, напросившись в пожизненный плен. Меня то, воительницы в сторонку оттащили еще в самом начале, да в лоб чмокнули. Приятно сознавать себя секс символом, поэтому я выпятив грудь , набрав воздуха побольше, только развернулся как - гляжу глазам не верю, да мои это девочки. Богатырей вяжут, руки им за спину ломят, те только покряхтывают , да умилительно улыбаются.
  - Здрав будь наш отец названный, - закончив освободительную миссию, они мне в ноги поклонились, - заждались уже, глаза плача выплакали. И да прознали что в полон ты попал, мучительства принял о деле помышляючи , вот и с личика спал, весь позеленел, от чрезмерного употребительства, горячительного,
  Затарахтели все разом.
  - Цыц!- взвизгнул я, - у меня тут дело дипломатическое, а вы своими присказками мне все срываете. Те платочки достали и носы мокрые в них ткнули, кто молча плачет, а кто с всхлипами, крепился я крепился и не выдержал
  - Да не сержусь я, милые дамы, не переживайте, а что сразу не приехал, так извеняйте, приустал я от вашего женского общества, охота мне с настоящими мужиками словом перебросится.
  Ничего помирились.
  Рассказал я друзьям все подчистую, повинился. А соловей только посмеивается,
  - Что же ты раньше не сказал что тебе деньги нужны, все лабуду нам на уши вешал , мол искусство уважаешь? Нарисуем мы тебе, хоть миллион а хоть два, и ты тут посиди в теньке.
  
  К утру, картина была готова,
  
  Три богатыря, во всеоружии , на боевых конях. Сунул я картину под мышку, и домой отправился, а там, там уже столы накрывают, Марьюшка моя, девочка умненькая, в поход не пошла, а все с царевичем приданое считала, да так ласково пальчиком водила, что тот даже и на половину добра согласился, и еще от себя нам на обзаведение добавил. Короче. Не откладывая дела, сыграли мы и вторую свадебку
  
  Если бы не ребята, братья названные, то без членовредительства не обошлось бы,
  сваты три дня в засаде сидели. Ожидая, когда я из похода, за приданым вернусь. Да забоялись, на мускулы богатырей глядючи,
  - Видать заговоренный он, - порешили мужики. Побились, о заклад еже ли я и третьего царевича сосватаю, то признают меня лучшим в своем деле. И оправдывая надежды, я пару раз прошелся гоголем, под царевыми окнами. Подмигнул младшенькому, тот в ответ лишь ресницами хлопнул, да ручкой так зазывно махнул. Я и поперся, договариваться, - полный идиот. Я на крыльцо. Дверь на себя рванул, да на ногах не удержался, все массой ввалившись в тесные сени, руки вперед протянул.
  - Противный!
  Да не обнимал я его, честно. Не было такого, это все мои злопыхатели придумали. Я же только его в сторонку немного отодвинул, а тут сразу стук да гам выскакивают царские слуги и давай мне руки крутить, к царю потащили, под белы руки, короче опомнился я только в образной палате, гляжу, ничего не понимаю. Царевич меня глазами так и облизывает, словно кашу ест, слуги с бердышами двери за запоре держат, а царь подоткнув шитое бисером платье, зачем то на лавку полез, образ снимает.
  - Благословляю дети. И слезы, по бороде текут.
  - Кого?
  - Вас глупые. Сынок то мой странный немного. Девок не привечает. А как ты появился, так ночей не спит, все мается, а сегодня ты и сам пришел, ну значит подойдите ко мне.
  - Так стойте, это не сказка, это типа мужской журнал. Типа голубой Дунай.
  И как заорал
  - Папаша, я в вашего бога не верю, атеист я значит. Они переглянулись
  - А ничего сойдет и так,- царь не сходя с лавки, махнул тонкими пальцами в нашу сторону - считайте благословляю. Чего вам еще олухи надо.
  Меня опять под белы руки, да ногам вперед, наверх понесли
  - Досватался голубчик, самого захомутали, - это я говорил себе, разглядывая дубовую дверь запертую на огроменный замок, и если бы не его чугунная петля, последнюю можно было бы принять за крышку гроба. Сверху лебеди, деревянные резные, шеями переплелись, и смотрят на меня недобро. И такая на меня накатила меланхолия, что я даже всплакнул, от предстоящего ужаса, - вот никогда не думал, что примкну к секс - меньшинству. В углу завозился, застрекотал сверчок. Ему чего, его дело сверчковое. Пили свою песенку, до одурения. Я потрогал ковры, коими были увешаны все стены, - толстые. Любой крик заглушат, окно, слюдой выложенное, запиралось на массивную, с финтифлюшками решетку, - не сломаешь. И где сейчас моя железяка, меч по другому, я хоть бы перед смертью помахал им пару минут, на большее и не рассчитывал. Силы у меня после вызволения соловья были на исходе. И так мне стало грустно и одиноко, что от вошедшего царевича, я даже не шарахнулся. А встретил томным взором, мокрых ресниц.
  Тот в мою сторону и не посмотрел, сев на лавку только ноги вытянул
  - Будет, - пробормотал, и отвернувшись лег на лавку спать, - ты тоже спи, утро вечера мудренее.
  Я обиделся,
  - Погоди. А что тогда за спектакль ты перед батюшкой разыграл? Я что тебе не нравлюсь.
  Он поворочался. Видать спать ужасно хотел, но все же просветил меня,
  - Да натурал я, самый что ни наесть. Только на фига мне женитьба, только окрутишься сразу обязанности появляются, а еще вдруг дети пойдут, и считай пропал, а я еще мир повидать хочу. Отец пристал, женись, да женись, хоть вон лягушку бери в жены.
  - Из лягушек Василисы прекрасные получаются,- я вздохнул, - вот у меня между прочим Машенька есть на выданье, что им до неё, красавица отменная.
  - И ты туда же, - царевич как от зубной боли скривился, - спи, озабоченный.
  
  Не успел петух, первый ноты утренней песни выкрикнуть, как царевич выпустил меня с черного хода, напутствовав
  - Убирайся, и девчонок уводи, хватит с меня ваших забот.
  Вот зря он это сказал, в эту минуту, я понял что женить его будет для меня делом чести,
  - Женится, хитрый, еще как женится, на коленках приползет, - с такими словами я распахнул дверь нашей горницы, и застал картину.....
  Короче. К вечеру сыграли еще три свадьбы, у меня слово с делом не расходится, - даму целовал, к сердцу прижимал, изволь под венец, еже ли что я и подержать могу , и будь ты хоть Илья Муромец, а хватка у меня железная. Девчонки, только платочками помахал,
  - Прощай Калиныще, отец родной, сумел нас пленить, сумел и дело поправить, трех женихов привел, да всех оженил.
  Поэтому, совещание с последней Машенькой, боярской дочкой, у меня было короткое,
  - Здесь на психологию давить надо. Парень он ничего, сообразительный, но и мы не лыком шиты, надо перевернуть его мировоззрение, изменить в другую сторону.
   Машенька вздохнула, и кивнула.
  К следующему дню я захватив соловья разбойника, ( все таки женатый человек) , взяв верного Гаврилыча, и не забыв медведя, отправился в тридесятое царство, а точнее, за пять километров на север, где говорят в последний раз кота-баюна видели. А то, что он обладает мощным гипнозом, я еще с детства помнил. Странно, но нашли мы его, сразу в разворованном курятнике, где вжавшись в стену, он ожесточенно отбивался от разъяренных крестьян. Вид у него был залихватский, зеленый глаз синяком подбитый, поясом полосатый живот перехваченный, да гусли за спиной. Выпустив когти, он безнадежно выл, и при этом очень точно кидал куриные яйца, в наступающих крестьян. Кстати перевес был на его стороне, потому как толпа постепенно редела, все более оглушенных мужиков, решили немного передохнуть на песочке.
  - Не сметь, обижать редкостное животное.
  Я размахивая мечем, вклинился между котом и нападающими, сразу получив жидким белком в глаз,
  - Идиот, я же тебя спасаю, - кричал я, перекрикивая рев толпы и завывания кота.
  - Кто тебя просит? - Орал он мне в ответ, - у меня может и развлечений почти не осталось, скучаю я друг. Изящно сняв последнего, ловким ударом когтя, он тяжело вздохнул и присел на корзину
  - Баюн,
  - Калин.
  -Заливаешь. Я что по твоему котенок, Калина не знаю, ты ему в подметки не годишься.
  Я задохнулся от обиды,
  - Вот меч и перстень.
  - И что, в любой кузнице подобный раритет скуют.
  - Кот, а ну повернись ко мне передом. А к лесу задом. - Впервые я вдруг заговорил грозно и повелительно, он застыл с поднятой лапой.
  - Не из той сказки.
  - А черт!!!!!!!!!!!!!
  -Ладно, не ерепенься, чего надо.
  Ты думаешь, читатель, что он просто так и признал меня, и мне ужасно хотелось соврать что это и было так на самом деле. Хотя истина требует, прибавить - мой мохнатый предводитель, немного помял его, а гаврилыч немного подпалил, но так или иначе, а заручились мы его поддержкой. Проникнув тайно в королевские покои, я быстренько разъяснил как надо загипнотизировать царевича. И притаившись под кроватью, стали ждать. Выдав коту блестящие ситечко похищенное на кухне, велев коту не расслабляться, прилегли на полы дубовые, как слышу идет красавчик. Я коту подмигнул. Сейчас, приготовься. Темно в покоях. Свечи экономят, скупые. Вздохнул, но откладывать дальше было некогда и потому резко подавшись вперед, я обхватил царевича за талию и громко воззвал к коту.
  - Баюшя, выполняй свои обязанности.
  Кот, раскачал маятник, начал мурлыкать о любви и счастье. Чувствую, противник притих, вроде как прислушивается, и так мне стало стыдно, вот здесь и сейчас мы совершаем над ним насилие, а он может иные цели имеет и только я так закручинился, как обмяк он и так тихо мне говорит,
  - Не держи ты меня мил человек, я и сам уже на все согласен.
  - Получилось!!!!!!!!!!!!!!
   Разжал объятья и обмер
  - Царь.
  - Ну да, я что - кот удивился, - что не тот, клиент?
  - Конечно не тот, точнее не этот, кто нужен.
  Но было поздно, мечтательно кинув ласковым взором покои, царь покинул нас.
  
  Наутро меня арестовали. Младший царевич, за смелый эксперимент, на кол решил меня посадить. Отец его еще вечером сбежал, с ключницей. И кажется, был твердо намерен обзавестись еще одним сыном. В темницу мне , как все же не чужому , а почти родственнику принесли, несколько жердей, попросив к утру определится, с выбором. И хотя, чисто теоретически, я понимал что на подобной тросточке, мне подобно курице на насесте не усидеть, но все ж попробовал, сломав пару штук. Добрый тюремщик, принеся кашу с маслом, вразумил. Объяснив, смысл казни. И тогда я запаниковал. Оказывается кол использовался несколько в другой конфигурации, что бы не расстраивать тебя читатель, о последующих моих мыслях я умолчу, только скажу что когда меня вывели, стражникам прошлось тащить тело буквально на себе, взвалив на спину, от ужаса предстоящего садизма у меня отнялись ноги. В толпе жалели, женщины некоторые даже немного голосили, - было приятно. Как, никак внимание, я слабо помахал приветственно им рукой. Народ упал на колени. Провожая в последний путь, жаль, что в последний, мне ужасно нравилась церемония, где я был в центре внимания.
  
  - Твое последние желание, - царевич сурово сдвинул брови, хищно зыкнув на меня, орлиным взором.
  - Женись на Машеньке, - у меня почти получилось сказать это без запинки.
  - Не, так не пойдет, давай с начала. Итак, твое последние желание....
  - Ты тормоз, я же сказал женись.
  Наш диалог вскоре перерос в небольшую перепалку, выйдя из себя и оттолкнув поддерживающих меня доброжелателей я, кажется уже орал что есть мочи,
  - Желаю свысока поглядеть на вашу свадьбу, а не подчинишься, так и знай, не сяду на кол. Вот не сяду и все тут!
  - Подожди. Кто тут законы устанавливает. - Недоумевал царевич, пришел неизвестно откуда, братьев у меня в полон захватил. Родного батюшки лишил, а сейчас и меня захомутать хочет. Да что ты червь земляной против меня можешь?
  - Я между прочим, слесарь, и могу такой болт тебе выточить......
  - Заклинания шепчет,- пронеслось в толпе, - гляди как бы наш надежа царевич не обернулся гусаком вихрастым.
  - Это твое окончательное решение,
  Я потер нос, задумавшись.
  - Вообще то у меня есть еще желания, но Машеньке это нужнее, так что не ерепенься.
  Царевич вздохнул.
  - Дело трудное. Пожертвовать своей свободой, лишь бы от тебя избавится, и рубанул рукой с плеча, - ладно. Уговорил. Вечером свадьба, а пока пожалуйте на казнь.
  - Нет, дорогой, - я уже ученый, вечером свадьба - утром казнь. Или утром - свадьба а вечером казнь. А то что же , я отцом посаженным не буду.
  - Ну посаженым ты будешь. - Заверил меня упрямец, и поверь мне тебе это боком не выйдет.
  - Догадываюсь!
   Но хватит о грустном, значит честным пирком да за свадебку.
  
  Нацепил я лисьих хвостов на уздечку своего скакуна. Седло купил ему по случаю торжества черкесское, серебряной битью травленое, потник сшил из кафтана и прощаясь неожиданно для себя чмокнул его промеж ноздрей,
  - В последний путь, братишка, уж довези.
  Конь скосил на меня фиолетовый глаз, потерся о плечё - словно утешая.
   - Вот еще телячьи нежности.
  Но неожиданно для себя мне стало светло и радостно. В конце концов, всем нам умирать придется, так почему бы не сегодня, денек прекрасный, кажется, дождя не намечается. Меж тем мишка вытащил последний сундук приданого, осторожно поставив его на землю.
  Все!
  - А хошь я его расцарапаю, - кот - баюн наконец придя в себя после сеанса, вдруг предложил свою помощь,
  - Спасибо друг, - да уговор дороже денег, вот отпляшем камаринского и тогда помирать не страшно, вы тут без меня не ссорьтесь, служба ваша кончается а потому отпускаю я вас на свободу. Они мне поясно поклонились и покатил я на пир.
  
  Еду улицей, еду переулком, да только ко дворцу, с какой стороны не заверну не подъеду, конь мой словно белены объелся, башкой крутит, и прет куда то в сторону. Жалко ему видать товарища, старичок смотрю из под земли вырос. Седенький трижды сгорбленный, цепкой ручкой поводья схватил. Манит меня - дескать поговорить надо. Решил на последок милостыню подать и пошарив в кармане протянул ржавый пятак, а тот как рванет коня, да как разразился руганью. Из чего я усвоил - что я уже как полгода по сказке шатаюсь, девок обихаживаю, а главного задания не делаю.
  Мы с конем переглянулись.
  - Два дурака, даю вам еще НЕДЕЛЮ. Высватать мне невесту. Не справитесь на кол.
  - Нет , ты слышал, - я наконец обрел дар речи. - и этот туда же, у них что здесь другого способа казни нет, или с фантазией туго!!!!!
  Конь возмущенно хлестанул себя хвостом по бокам, и громко фыркнул,
  - Вот, вот, - поддержал я бессловесного друга, - на кого я свиту оставлю, пропадут горемычные. Старичок только на руку повод накрутил, да так треснул меж ушей, коня разумеется. И исчез, будто испарился.
  Сразу расхотелось пировать. Да и так, там без нас народу уйма. Не сговариваясь, мы в печали свернули в ближайший трактир, где заказав два ведра зелена вина, честно разделили выпивку пополам, и когда к утру, качаясь, я едва приволок на конюшню пьяного жеребца, сгрузив его возле стеночки, прислонил, и что бы не упал припер двумя оглоблями. Первое что я увидел это гаврилыча, о котором мы как то забыли, тот зевая спросил меня по какому случаю пили.
  - По случаю смерти, - я вдруг заплакал.
  - Чьей?
   - Моей разумеется. Дурак стоеросовый.
  - Почему дурак, ты говори да не заговаривайся, я между прочим драконам родным дядюшкой прихожусь, а змею подколодному, братцем. Так кто нам угрожает?
  - Калин- царь, злодей из злодеев. - Донеслось из дальнего угла конюшни.
  - Кто? Поразился змей, э нет ребята, я пас, сказали бы город подпалить. Али людишек попугать. А так нет. Против своего хозяина не попру.
  - Трус,
  - Ага, зато триста лет прожил, и еще проживу еже ли не ввяжусь во что ни будь. Теперь рыцарей развелось тьма.
  - Нам всем крышка, - опять вдохнули из угла, громко икнув, - новый хозяин, еще молокосос, куда ему до девки богатырки, убьет она его в первом же поединке, а нас за компанию. Знаешь хвостатый, есть такой обычай, в могиле хоронить любимую жену, боевого коня, ручного медведя, охранников без различия сословий, и всех кто был дорог покойному.
  - Так он вдруг выживет,
  -Жди, у моря погоды, он вон нюни распустил. Нет бы дал царевичу по шапке, да в полон половину царства захватил. А он все мирком. Да свадебкой, в общем, готовься чешуйчатый, не прожить тебе еще триста лет, археологи потом диссертацию напишут, о существовании динозавров, на Руси, но тебе будет уже не до славы. Кости в музее, проволокой скрепят и табличку приделают, типа мастодонт.
  - Эй не обзываться. Судя по рыкающим окончаниям, в разговор вступил медведь.
  - Мы все в одной запряжке, значит, все и отвечать должны. Тут не наскоком надо, а хитростью.
  
  
  6
  
  Очнулся я уже в чистом поле, поперек седла перекинутый, голова средь стремян болтается, волосы в подпругу залезли, а на языке словно кошачий вискас присох. Перед глазами мелькают кочки, тропинки, травка иногда попадается.
  - Живой, - меня приподняв за густой чуб, поинтересовался медведь, кажись живой, надо же было так надраться, в кабаке, своих не помнишь. Конь то не в пример тебя, с утра как стеклышко, уже пять миль рысью отпахал, жаль Гаврилыч всю скорость сбивает, а то бы к вечеру и до богатырки доехали бы. Здесь я опять выпал из действительности и поручил свое бренное тело заботам мохнатых и чешуйчатых телохранителей, спать хотелось страшно, и какая то тоска заползала в онемевшие члены и чувство полной беспомощности перед происками судьбы, совсем убаюкали меня. Вот так долго ли коротко ли, а добрались мы до тридесятого королевства, по словам медведя, хотя указателей на этот счет не было, и только я немного уже пришедши в себя, попробовал изменить положение на более солидное, хотя бы головой вверх, как нахлынула на нас орда несметная, закружила завьюжила беда несусветная - так погоди читатель, что то я не то несу, совсем в сказку окунулся по самое нельзя, все гораздо проще, - нас взяли в плен, причем быстро и деликатно, пригласив в шатер на разборку. Оказывается о нашем приходе все давно наслышаны и ждали нас со дня на день, а поэтому только мы показались на горизонте, как были окружены и препровождены в главную ставку, где развалясь на шелковых подушках , нас ждала главная героиня. Девица ничего себе, того высокая, косая сажень в плечах, долго на меня оглядывала, словно прикидывая, наконец заговорив на древнерусском наречии, поинтересовалась дальнейшими планами.
  - Значит, за Настасьей богатыркой едите? Она зевнула. - Сестрицей приходится она мне. Да, только дело вы задумали гиблое, не родился еще такой богатырь, что бы Настеньку в честном бою победить мог, поворачивайте пока не поздно.
  Пугала она, а я прикидывал насчет честности у нас было туговато, медведь потихонечку уже подкоп рыл под кладовые , баюн сказки рассказывал, за деньги и выручку в общий котел не докладывал, Гаврилыч косил под дракона, но ему не верили.
  И все бы ничего , но случилась у нас оказия, - жеребец мой, друган лучший, влюбился. Как увидал он молодую кобылицу хозяйки так и обомлел, стоит, как вкопанный, только гривой машет, глазищи вытаращил, и вид стал у него такой задумчивый, печальный.
  - Ты уж извини, хозяин, - словно сказать хочет, - а никуда я отсюда не тронусь, уж больно кобылка хороша, ножки ровные, как от ушей растут, шерстка с золотым отливом, а глаза, нет ты хозяин никогда не видел таких, темно- аметистовых глаз. Короче я пропал, ищи себе другого соратника.
  Думал, я думал, целых десять минут на это потратил, и пошел к девице, шапку о оземь бросил,
  - Хоть суди, меня , хоть ряди, а пришел я к тебе сватом, уж больно приглянулась кобылка твоя, жеребцу моему боевому. Парень он ладный, от роду только второй год пошел, в тридевятом царстве есть у него хоромы ( читай конюшня просторная) ,пожизненный пансион, и выслуга за боевые действия, так что жених он завидный, каждой лошадке такого хотелось захомутать, так что вы подумайте ладком, да с ответом не тяните, суженому еще меня на смертельную битву нести придется. Славой себя покрыть суждено.
  Гляжу девка задумалась
  - А ну как жеребята пойдут, а отец, того, сгинет на поле брани? Здесь говорит дело деликатное, сразу и не разумеешь, ты говорит, к смерти готовься, а я пока поразмыслю.
  Но все обернулось другой стороной, оказалось есть у моего коня соперник, что влюблена та кобылка в жеребца Настасьи, и пока жив он, шансов у моего нет.
  Совсем закручинился конь, овес пожует да выплюнет, Гаврилыч решил взять его под свое крыло, как мать родная, не оставил его в минуты горести. Ответа нам всё не давали, а посему пришлось и здесь задержатся. Хозяйка не возражала, девушка видать мужским вниманием не избалованная, частенько приглашала меня вечерять, медом поила , да выспрашивала, какого я роду племени, и чувство ли я имею, или так ради бахвальства, решился на подвиг.
  С третьей чаши, рассказал я ей всю жизнь мою горемычную, про завод покинутый, про Нинку, из планового и что более всего я на свете желаю домой, в свою однушку. Она ручкой невзначай все меня по локтю гладила, да вздыхала.
  - А ты по другому попробуй. Не как все, с налета с поворота. А ты удиви её.
  Учила меня, учила да надоумила.
  - Нет, чем можно удивить бой-бабу, - вслух рассуждал я в чистом поле, едва трясясь в седле, задумчиво чесал затылок, она тебе не красна девица, она типа богатырь в юбке. Может ей меч подарить?
  Медведь только обиженно засопел,
  -Нечего разбазаривать чужое имущество, ты свой выкуй, тогда и дари, кому пожелаешь, а я здесь за хозяйством присматривать поставлен, не позволю непомерные траты.
  - А может Гаврилыча ей отдадим. А чего парень он хоть куда....
  -Куда? - Змей подколодный обиделся. А кто тебя охранять будет, - врагов пугать?
  -А кого третьего дня из канавы тащили, - я не остался в долгу,- зайчика он увидел , на опушке,
  -Зайца, - Гаврилыч обиделся и смущенно засопел, - и не одного, а целых двух.
  -Примета верная, - наконец подал голос, наконец, проговорился молчавший всю дорогу конь,- сгинем мы всей компанией, сгинем как пить дать!
  
  - Эй, ты, мужик с зоопарком, - нас остановил зычный, девичий голос, - куда животину ведешь?
  На том конце поля, нас поджидала та самая погибель. Впрочем, она была удивительно симпатичная, с длинной русой косой, торчащей из под шлема и свободно падающей на плечи. Приставив ладошку к бровям, девушка подпустила нас поближе и только рассмеялась нелепости экипировки. Одетый в старенький зипунчик,. и теперь без женского присмотра, я порядком обтрепался , рукава на локтях пообтерлись.
  -Давненько поджидаю , сестрица моя сороку прислала что направляется сюда еще один жених, да просила принять ласково. Кажется ты покорил даже красу-несмеяну, она с интересом , склонившись к луке седла приблизила ко мне свое румяное личико, - и чем ты женщин очаровываешь? Вроде и не красный молодец, бороденка совсем жидковата, голова плешивата, а руки слабоваты. Куда ты лезешь, миленький, зачем
  смертушки ищешь.
  - Ты что, против замужества? Еже ли так, то мы откланяемся, - я быстро натянул поводья, принуждая коня повернуться вспять, но он не послушался, а даже наоборот неожиданно подался вперед, ткнув грудью коня собеседницы. Тот от неожиданности присел. Оскалился , и тоже бросился на моего товарища, мы с трудом удержались в седлах, разведя по разным концам драчунов, только вздохнули - видать не избежать нам поединка, поскольку лошади наши сами в бой рвутся. Назначили на рассвете, встретится, - расстались очень тепло, даже дружески.
  
  - Мда,- вот, бой я запомнил во всех подробностях, потому как медведь с Горынычем спали попеременно, охраняя меня от бесчестия. Я еще накануне пытался им объяснить, что лучшее сражение, то - которого удалось избежать. Не поверили, и на всякий случай, отобрав верхние штаны, залегли у входа в шатер, коню, приказали сторожить сзади, на вопрос, подкопа, чайной ложечкой, мерзлого суглинка. И слушая мерное дыхание супостатов, я прикидывал, что может и неплохо сгинуть в сказке. Не придется объяснительную на заводе писать, там и за прогулы турнуть могут. А здесь все просто. Без всяких бумажек, в чистом поле, на глазах всех .
  Короче. Утро я встретил в глубочайшей меланхолии, только кивнул на немой вопрос мохнатого слуги, на счет утреннего умывания.
  - Это и есть твое войско. - Девка богатырка, явно была не в духе. Под глазами её угадывались тяжелые тени забот, но рука сжимающая повод была крепка и безжалостна. - Измельчал ты грозный царь. Собака Калин!
  Хохотала она, и ей вторили, многочисленные ряды хорошо вооруженного войска. Вот она подкинула в руке меч, и он сверкнул молнией, я вздохнул.
  - Как же ты со мной биться будешь, коли ты никого на брань не привел?
  Что же нам, потехи лишится?
  - Я песенку могу спеть.
  - Петь мы будем после, - развеселилась она, - на тризне по погибшему, вот только ты будешь там, немного молчалив.
  Я оглянулся, медведь развел лапами, и...... облачко пыли, неожиданно заклубилось на горизонте,
  -Держись, хозяин, - крикнул мишка, - подкрепление идет. Из-за горизонта, возникли взмыленные лошадиные шеи с развивающимися гривами, всадники, при всем вооружении с обнаженными мечами. Как родные братья, рядком выскочили на ристалище богатыри, один другого краше, и все знакомые лица, вот царь что на Машеньке женатый, а вот царь что на Машеньке женатый. А вот......, тьфу, все в общем, одинаковые.
  Выехали, поклонились,
  -Ой ты гой еси отец названный, жены наши верные, покоя дома не дают, о участи твоей горькой, слезы точат, и собрались мы пособить, да себя развлечь. Ты уж владей нашими мечами безраздельно.
  - Короче, ребята, не стоит, это моя битва,- здесь я впервые ощутил, прилив необычайно сказочных сил, - но за содействие спасибо и земной поклон!!!!!
  Попытался свесить голову, ниже подпруги. - Вышло!!
  - Мне эту службу нести, мне и ответ держать.
  Теперь я уже сверху вниз поглядел на притихшую девчонку,
  - Что же ты Настасья боярышня, али запужалась немного. Али войско мое тебе не подходит.
  Она только глазищами синими на меня зыкнула, да отъехала немного, меч из ножен вытащила, и ну его над головой крутить, думаю все, сейчас кинет, ан нет. Крутит. Да на меня поглядывает.
  - Слышь ты, - я даже не узнал своего голоса, такой он стал грозный и задиристый,- ты мне здесь вертолет не изображай, если тебе еще не отпала охота драться, так милостиво прошу.
  Её натиск был молниеносным. Мелькнула, пролетая булава, и только то, что мой конь во время метнулся в сторону, спасло мою неприкрытую голову, от растрескивания. Не колеблясь, она пустила ей вдогонку меч,
  - Ай, - взвизгнул я, - пожалуйста, по порядку.
  Но какой там порядок, если все летело кувырком. Увертываясь от молний кинжалов, я тщетно взывал к её совести, она просто не имела понятия о правилах поединков. И пока конь, угадывал каждое её движение, я оставался в относительной безопасности. Но вот мой друг споткнулся, и вскрик ужаса прошел по рядам, я качнулся, не удержался и упал, на траву. Не колеблясь, она тоже, спрыгнула с седла, и бросилась на меня. Я стоял перед ней, одинокий, безоружный, я стоял перед спешащей мне навстречу смерти, и только неосознанно тянул вперед руку.
  - Ой, - она остановилась, - это мне?
  
  В пальцах был зажат василек, маленький, едва распустившийся полевой цветочек, что схватившись за траву, я нечаянно сорвал. Цветок мирно покоился в ладони, и девушка была сражена.
  -Мне никто не дарил цветов. - Едва пролепетала она, ослабев осела в зелень поля. Я как джентльмен , подхватил её тоненькую талию, и приколол синенький венчик, на кольчугу.
  -Конечно тебе, в знак восхищения.
  Слезы, улыбки, слова признания. Все сплелось в один невероятный комок эмоций, Настя, подобно простой девчонке, плакала, не смущаясь, и не вытирала слез.
  - Ты победил меня, царь.
  Шептала она, обвивая мою шею лебедиными руками, расшитые жемчугом рукава, закрывали мне лицо, и я плыл и тонул в неге, счастливого ожидания.
  Появился противный привкус во рту, точно я сглотнул клеща, но не обращая внимания , я только потянулся губами к её губам,...
  
  
  7
  
  
  - Нет, вы посмотрите, что Леха из пятого вытворяет. - Громко орал Серафим. - Мало того что напился вчера, до положения риз. Так теперь ко мне чмокаться лезет, вот и жалей их, помогай по мере возможности. Очнись. Выпивоха, - проявились седая борода, узенькие стариковские глазки, - гляжу, действительно - дед Серафим под мышки меня держит, и смеется.
  - А как же тридесятое царство, Настенька, друзья, - язык заплетался, ноги были в полном неведении, что делали руки, а голова вообще отказывалась верить, что принадлежит этому грязному, всему в опилках, мятому телу. Кажется, я так долго проспал в столярном цеху, что деревянные стружки, забрались даже в рукава.
  - Значит, я видел сон? Но как?
  - Ничего нет удивительного, - смеется дед, - когда тебя вчера из парка притащили. Ты все рвался с девчонками сражаться, так я тебя от греха подальше и запер. Ну что пришел в себя.
  Я с трудом ощупал бока. Было чувство, что только минуту назад скакал на коне, махал, мечем. Значит все это только сновидение, а как же синяки, вот кровоподтек под глазом совсем свеженький.
  - Ребята из милиции перестарались, - вздохнул дед.
  - Но я же ничего не говорил!
   Серафим сделал вид что временно оглох, и засобирался домой. Я с трудом вылез на свет, сощурившись от дневного светила,- было позднее утро, из дверей цехов, выходили работники ночной смены, немного заспанные и усталые, негромко ругались, жизнь шла своим чередом, а я только думал как там Марьюшки, может у них жизнь не ладится, но мешать им я тоже не хотел. Значит, надо было принимать действительность. Отряхнувшись поплелся на платформу, домой в родное Подмосковье. Из прибывшей электрички мне на встречу побежал поток людей, и вдруг до боли знакомое лицо
  - Ниночка. Миленькая, я же истомился по тебе скучающе!!!!!!!!
  Высокая женщина поглядела на меня испуганным взором,
  -Ты чего Алексей чудишь. Мы же не знакомы.
  Впрочем, произнеся эти слова, она быстро прошептала,
  - Встретимся после работы.
  
  Вот и закончилась моя история. Другой скажет и о чем был рассказ. Как ты Леха заголяясь по сказке бегал, а я скажу да, пришлось, но главное то, что я не перестал быть маньяком. Я теперь суперманьяк. Вот только не сексуальный, а свадебный, агентство у меня счастливых знакомств, называется "Калинка", девчонки толпой прут, - рука у меня счастливая, в неделю всех замуж выдаю. И только двое из нашего мира знают, как расшифровывается сие предприятие - Калин и компания.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Участь маньяка.
  
  
   Я долго сомневался, а надо ли писать о моих приключениях в столь непривычном для всякого современного человека образе, но, оглядываясь назад, думаю что надо, кто знает, может именно ты - мой читатель будешь следующим, и сможешь избежать множества ошибок. Как сказал, кто-то из мудрых - предупрежден, значит спасен. Поэтому я начинаю. Прошлым летом, в душный, пропахший пылью городских улиц, вечер, где то около восьми часов, я решил начать новую жизнь, для чего тайно похитил из кухонного стола нож, польского ширпотреба и старенький дождевик, родного брата. Сидеть всю ночь в кустах, выискивая жертву, было для меня впервой, и поэтому я захватил ещё и пару бутербродов, на случай непредвиденных задержек. И вот расположившись на корточках, в густых зарослях бузины, осыпанный с головы до ног её желтоватой, душистой пыльцой, я приготовился начать свою карьеру. Да, забыл самое главное, представится - имя мое, вам ничего не скажет, а вот род занятий - возможно, кого-то и заинтересует, а кого-то и шокирует. Я сексуальный маньяк, специализируюсь по молоденьким девушкам. Но это лишь приятное хобби, во вне рабочее время, а так, я слесарь третьего разряда, славного завода серп и молот, рабочий график с восьми до пяти, обеденный перерыв с часу до двух, однокомнатная квартирка в пригороде, два часа на электричке, извечная борьба с тараканами, пьяный брат, воскресный турнир в домино. Вот, пожалуй, и вся моя жизнь. И мысленно оглядываясь на прожитые пустые годы, я вдруг как удар током получил.
  - А жизнь то проходит.
   И мысль заделаться маньяком, пришла как то, сама собой , когда я прочитал, через плечо прижавшейся ко мне соседки в метро что в битцевском парке разгуливает убийца. Прочитал и представил, - вечерние пешие прогулки на свежем воздухе, общение с прекрасными девушками и работе это совсем не помешает. В общем, после пятиминутных раздумий я решился, но отложил исполнение своей мечты, на после рабочее время.
  
  Итак, сижу, в самом дальнем углу парка, жду и немного переживаю. Мимо, как назло, дефилируют бодрые старушенции, у которых на лицах написано сорок лет боевых действий, с такими только свяжись, живым не останешься. Да и не западаю я на старушек, вот девушки другое дело, за ними даже следить приятно. Вон та, что процокала каблучками, словно молоденькая козочка, я даже голову высунул из кустов. Смешливый хвостик, на затылке задорно задергался в такт её шагам, и я уже собрался подкатиться познакомится, как вдруг вспомнил, что я теперь маньяк и пока искал по карманам, свой нож, мечта, упорхнула. В расстроенных чувствах, опять забрался в кусты сирени.
  - Нет, не та, - час за часом, мрачнело мое лицо, одна за другой, располневшие дурнушки, то по одиночке, но чаще группами искали минутного уединения, в густых зарослях. Они несколько раз чуть не обнаружили моё логово, - я оперативно, по пластунски, переползал с места на место, и думал, найдет такая, и прощай моя не начавшаяся карьера серийного убийцы. И ещё эти любопытные шавки. Конечно, я ничего не имею против собак, но этих даже собаками назвать сложно, низенькие, на кривых лапках, все время настойчиво пытались пристроиться к моей ноге. Одна, рыжая зараза, все хвостом крутила, поскуливая, настойчиво пыталась достать острыми зубками ботинок, и так она меня уморила , что я не выдержал, вылез из кустов и попросил хозяйку её угомонить.
  - Хорошего человека, собака сразу отличает, - неуклюже та попыталась завести со мной интрижку. Я молча отряхнул намоченную штанину и демонстративно полез обратно в сирень. И в этот момент увидел её, её тягуче крадущуюся походку молодой львицы, душа моя раскрылась, - презирая препоны зарослей высокой крапивы, нещадно давя жирные лопухи, устремился к свой жертве. С мерзким лаем, все та же огненная собачка, решив что я, наконец, играю, рванула следом и с веселым остервенением вцепилась в другой ботинок.
  - Какой приятный молодой человек, - похвалили меня скучающие бабульки, на скамейке, - гляньте-ка с собачкой играет.
  Я отчаянно отдирал, от ноги, её беленькие зубки. А моя жертва, даже не догадываясь о своем предназначении, становилась все дальше и дальше. Опять не повезло, я снял с ноги истерзанный ботинок и протянул собачке,
  - На - грызи, грызи мою душу!
  И ушел, полуразутый. Сидеть в засаде сразу стало неуютно и даже противно. Больше подходящих кандидаток на место жертвы в окрестностях не наблюдалось, от злости я поднял чью то недопитую бутылку пива, сделал жадный глоток и ..... Внезапно в глазах, все стемнело, выскочили откуда то огненные змейки и так захотелось куда то поехать, что то узнать, а последняя мысль, перед тем как провалится во мрак была.
  - И что за дрянь, я выпил?
  
  
   1
  
  Очнулся, впрочем, довольно быстро. На грязном, залитом прошлогодними щами полу, - причем, мой нос ровнехонько, уткнулся в жирное пятно, в самую что не наесть его серединку, и я от недоумения, чихнул. Рядом сидела упитанная мышь, сверкая на меня бусинками черненьких глаз, словно ждала чего то.
  - Э... Здрасте, - я сразу не понял что это обычная мышь, но на всякий случай подумал, - вежливость не повредит. От моего неловкого движения, она опрометью бросилась в едва заметную, проеденную в стене дырочку, тенью скользнув в глубокий погреб. Ныло плечо и страшно болел затылок, по всей видимости, я еще крепко ударился, во время падения о что то твердое. Черепки разбитого горшка, валялись рядом, - понятно. В чаду курной избы, присмотревшись, с трудом различил сгорбленную старушечью фигуру. Бабулька, была занята приготовлением обеда, она поминутно опускала в котел специи из пузатых пыльных банок, что-то выпевала на чужом языке и мешала длинной ложкой бурлящее варево. Я громко поздоровался. Тишина.
  - Глухая видать, - помассировав больное плечо, привстав, огляделся. Травмированное еще в юности, когда я был подающим надежды гимнастом, оно всегда ныло к плохой погоде, а тут ещё и горшок подвернулся некстати. Жизнь моя в спортивном мире закончилась до обидного глупо, в анкете, что мы представляли для выезда за рубеж, на соревнования, значилось - прадед - деникинский офицер. Противный старикан, умудрился ещё до победы воинствующего пролетариата, благополучно удрать за границу, и прожить там остаток жизни в свое удовольствие, А мне, его правнуку всю карьеру испортил. Все последующие годы я выступал только в запасном составе, пока, наконец, решив не бороться с судьбой, махнул рукой на спорт, и пошел на завод, к отцу. Мне по знакомству дали даже новый станок. Вот и простоял я около него, станка, то бишь, а не отца, много лет, и никогда не терзался мыслью, о собственной неполноценности, но вчера, и какая муха меня укусила, решил заделаться в маньяки. Сбоку темнела куча дурно пахнущего тряпья, чьи-то поношенные кафтаны, расшитые цветными нитками шапки.
  - Похоже, я здесь не первый, - внезапно я испугался, хотя пугаться мне надо было бы и пораньше, потому что, с поставца, на меня не мигая, смотрел зелеными глазами, огромный смоляной кот. Я поначалу, предположил что его интересовала, та самая, серая, что недавно пробегала здесь, но похоже он был заинтригован моей скромной особой. Угрожающе подняв шкуру на загривке, кот неотрывно следил за каждым моим движением, и недовольно урча, косился на бабку.
  - Очнулся, милок,- дребезжащий голосок остановил меня в тот момент, когда я пытался замаскироваться под кучей тряпок. Бабушка, поднеся масляную лампу, почти к самому лицу, придирчиво начала меня разглядывать, и мысль что все происходящее напоминает какую-то старую сказку, мелькнула у меня. Я некстати брякнул.
  - Вы что, меня есть собираетесь?
  Она обиделась, даже лампа затряслась в её сухонькой ручке.
  - Зубов то, почитай уже вторую сотню лет нету, чем есть прикажешь? Да и тощий, ты, какой то, вона кожа да кости. Она придирчиво потрогала мои бицепсы, и вернулась к своему котлу. Я огляделся.
   Изба ничего, даже с претензией на некие удобства, - стандартная пять на шесть комната, поделенная перегородкой надвое, в одной половинке, видимо спальня - крытый шкурами топчан, а в другой кухня - котел на огне. Ступа в уголке, да кот на печи, и метла, - обычный набор, словно из книжки для детей.
  - Жили они долго и счастливо пока смерть, не разлучила их, - я ухмыльнулся, - ну да, теперь столько подобной макулатуры, в любом переходе хоть завались, что всю историю знаешь заранее, ещё не начав читать.
  - Так что делать будем? - Я громким голосом вывел из кулинарной нирваны, бабку. - У меня смена через час начинается, давай, возвращай меня старая, домой.
  Бабка хитро прищурилась, я немного отступил, сказка мне уже не нравилась.-
   - Отвечай, а то мой меч, твоя голова с плеч,- эти слова как-то сами слетели с моих губ, и я неожиданно вспомнил, что являюсь маньяком и может даже извращенцем.
  Бабка забормотала, точно во сне.
  - За железными горами, за медными реками, за золотым лесом, - на дереве сундук, в сундуке петух, в петухе яйцо, в яйце ....
  - Игла, - продолжил, - знаю я эту сказку.
   Она судорожно сглотнула последние слова и кивнула. Все сразу встало на свои места.
  - Все ясно, старуха не в себе.
  
  И только я собрался в обратный путь, как вляпался в разлитую сметану, вид моего носка, измазанного в белой жиже, навел на мысль об обуви. Где то здесь были сапоги, а идти неизвестно куда, да в одном ботинке, было не просто смешно, а в высшей степени не разумно. Словно на дешевой распродаже, в углу лежали разномастные обувки, не хватало только картонки, где бы от руки, шариковой ручкой, было бы написано, все по 150 рублей. Хотя, зря я так отозвался, ассортимент вполне мог бы составить неплохую коллекцию начинающими дизайнеру - красного сафьяна сапожки с загнутыми вверх носами, целых три пары, - я отложил их не глядя, туда же полетели ботфорты из грубой, негнущейся кожи, восточные войлочные шлепанцы, немного сношенные лапти, туфли с блестящими пряжками, я немного повертел их в руках, рассматривая как играют отблески пламени очага, на их гладкой поверхности. Бабулька только ахала и картинно закатывала глаза.
  - У вас других не имеется, - и, получив отрицательный ответ, в виде энергичного помахивания головой, отбросил, чьи-то поношенные бахилы. - Это же явный секонд - хенд, может, там грибок какой.
  Она развела руками,
  - Все здесь милок, да ты не торопись, посидим рядком, поговорим ладком, я тебя накормлю, в баньке выпорю, на пуховую постель спать положу.
  Я подпрыгнул, так будто меня клоп укусил в самое нежное место.
  - Ты бабка, того, полегче на поворотах, банщица тоже мне нашлась. Я, конечно извращенец, но не до такой же степени. Она словно не слыша, уже вошла во вкус своих присказок, раскачиваясь на стуле выпевала целые куплеты народного фольклора.
  - Белы рученьки поглажу, резвы ноженьки омою, буйны кудри расчешу, и будешь ты Иванушка, что царевич писаный.
  Я понял, еже ли сейчас не смоюсь, то меня самого вынесут отсюда в смирительной рубашке.
  - Адью старая, - на прощание изящно поклонился, схватив поначалу забракованный сафьян, отступил к спасительному окну, - так ориентир железные горы.
  
   - Лишь бы на работу не опоздать, мужикам расскажу, со смеху помрут, - с такими мыслями я смело сиганул в окно. Приземлился удачно, прямо на спину сторожевого медведя. Спина была гладкая, мягкая и очень широкая. Её владелец осторожно сгреб меня могучей лапой, и отвесил легкую оплеуху.
  - Сапогами промышляешь, уважаемый?
   Неожиданно человеческим голосом, поинтересовался он, Я автоматически протянул ему красную пару - вид говорящего медведя потрясет хоть кого. Не спуская глаз с его оскаленной пасти, тщетно попытался отползти на четвереньках в лес, но внезапная парализация все членов тела, окончательно остановила мой порыв. Глупо таращась, только разевал рот и криво ухмылялся.
  - Слабонервный, какой то, - медведь деликатно постучал в избушку одной лапой, другой он цепко придерживал меня за шиворот длиннющим когтем.
  - Энтот что ли, кандидат на должность
  - Он милок,- из окошка показались кончики бабкиного платка, - он самый, что ни наесть, из маньяков маньяк. Ты уж не спугни его мишенька. А научи уму разуму.
   Постоянная аналогия с неким сказочным персонажем, засела у меня в голове. Ну вот, отвлеченно качая ногами в воздухе, думал я, сейчас пойду и украду жар птицу, уведу чудо коня, найду себе раскрасавицу царевну, дальше моя фантазия начала принимать вовсе не сказочные формы и я остановился.
  А зачем мне это все надо? Я же слесарь инструментальщик, третьего разряда завода серп и молот, рабочий день с восьми до пяти, получасовой перерыв на обед, однокомнатная квартира в пригороде пополам с пьяницей братом, извечная борьба с тараканами, вечерний сериал, протекающая крыша, хам - сосед из первого подъезда, ворующий нашу газету. И пока я искал свое место в этом странном мире, медведь закинув меня на спину, легкими шажками понес в глубь леса. От нечего делать, продолжил я размышлять о бренности всего сущего,
   - Ну надо же, такому случится, еще вчера я ругаясь последними словами выкручивал разбитую местными отморозками лампочку на лестничной клетке, а сегодня, вот тебе пожалуйста, еду на косматой спине, и ветви елей ласково гладят меня по лицу зелеными иглами, словно успокаивая. Дважды пресекая мои попытки, скатится и скрыться в ближайших зарослях, медведь несильно похлопывал меня по спине, отчего я начинал мучительно кашлять и внутренне паниковать. Сказочные пейзажи дремучего леса, с его непременной атрибутикой в виде совы, грибов и зарослей малины, навевали мысли о полной покорности судьбе, и поэтому я даже немного обиделся когда, сгрузив меня на полянке, медведь двинулся обратно, предварительно указав лапой на виднеющиеся пики, темных гор.
  - Дальше сам сможешь дойти, и не задерживайся.
  
   Я очень уважаю альпинистов, особенно их песни, но лезть под палящем солнцем , на огромную каминюку, сдирать пальцы до крови, поминутно ударяясь коленками, собирая на макушку многочисленных насекомых, нашедших себе приют в расщелинах, - нет, увольте,
  - Умный гору обойдет, - а так как, я себя причислял именно к этой категории лиц, то решения об ином пути далось мне сразу и без раздумий. И зашагав, по кромке выступающих каменных боков, двинулся в обход. Нежась под пологом, молодых березок, и сбивая от скуки, роскошные, ярко красные мухоморы, довольно быстро забрел в самую глубь, и конечно провалился болото. Бархатный мох закачавшись, по ногами, захлюпал, вбирая в глубь, мои красные сафьяновые сапоги, я рванул в сторону, но еще более запутавшись, неловко упал на живот. Прямо перед носом сидела лягушка, такая жирная и ехидно на меня глазела.
  - Вот тебе и царевна, - я понимающе хмыкнул, а она, оттолкнувшись длинными лапками от земли, сделав немыслимый кульбит ушла в темную воду. Я опять обиделся, сказка определенно шла не по правилам
  - Глядите-ка, какие мы гордые, очень было и надо, вас целовать, - обреченно зацепившись руками за кочку, крикнул ей в след, - говорящие медведи, лягушки недотроги, а у меня смена наверно началась. Михалыч, наш мастер, уже матерится, стучит кулаком по прозябающему в одиночестве станку, призывая на мою голову все кары небесные, и грозит оставить без премии. Странно, но впервые я совсем не пожалел о своем опоздании, мир сказки словно впитываясь в кровь, тайно побежал по моим венам. Вот рыжая лиса, мне по дружески подмигивает, белки машут хвостами, и так я расслабился, сидя в теплой ванне болота, что появление девушки, типа а- ля Аленушка, воспринял, как само собой разумеешься.
  
  - Привет - я ей так вежливо намекаю, что давно соскучился по твердой почве, а она, словно слесарей никогда не видела, глазенки распахнула, ротик приоткрыла, и так ведерком деревянным прикрывшись, испуганно застрекотала.
  - Не губи меня дух болотный, не своей волею пришла к тебе. Мачеха послала гнилой водицы добыть, да замешкалась я, виноватая.
  Я все глубже оседая на илистое дно, прослушал еще с полчаса горестные причитания, выяснил некие подробности её семейных отношений, заочно познакомился с батюшкой и пятью сестрами, причем каждую даже по имени запомнил, наконец, когда та, выдохнувшись немного примолкла, собрав побольше воздуха, в щеки, тоже заорал не хило,
  - Ветку подай, кикимора заморская, потону сейчас и поминай, как звали.
  Она нисколько не обиделась, тот час, сориентировавшись, нагнула молоденькую осинку, что росла неподалеку от болота, я вцепился в её гибкие ветви мертвой хваткой, и сантиметр за сантиметром, выполз из зловонной лужи. Потом, мы немного постояли с ней рядом, смущённые и, не зная, как продолжить столь нетрадиционно начавшиеся знакомство. Она застенчиво, теребила лохмотья широкой юбки, вытаскивая от туда застрявшие хвоинки, и искоса бросала на меня любопытные взгляды. Конечно, были периоды в моей жизни когда я выглядел, гораздо более представительно, но и сейчас мокрый по грудь, и весь в тине, кажется здорово заинтересовал, её сказочную душу. Пока она пребывала в восхищенном ступоре, я отойдя в кусты вылил из сапог воду, немного отжал рубашку, и только приготовился расстегнуть ремень, как почувствовал голой спиной её подогревающий взгляд.
  - Отвернись, - внезапно засмущался,- мы ж не в бане.
   Она глупо хихикнула. И осталась на своем месте,
  - Уйди ты, заинтересованная, - я не на шутку начал свирепеть, - видишь мне переодеться надо. Мужа будешь так разглядывать.
  Она что-то пискнула и неожиданно развернувшись, исчезла в густых зарослях, я облегченно вздохнул
  - Так бы сразу.
  День по прежнему, был солнечный и теплый. Развесив на кустах свои нехитрые одежды на просушку, я от нечего делать, развалился в душистой траве, возведя очи к небу, начал разглядывать причудливые, словно нарисованные широкой кистью, пушистые облака, одно из них мне напомнило нашего сторожа, дядьку Серафима. Тот никогда не расставался с заветным бидончиком, что стоял у него под сидением, в вахтерской будке, но, даже будучи изрядно пьян, он всегда, четко помнил, сколько машин въехало на территорию, куда, зачем, и сколько уворованных деталей вывозит. Ни разу не ошибившись, выбивал свою долю, в спиртном эквиваленте. Дядьку уважали и немного боялись, он был для нас неким олицетворением нашего завода, менялись директора, начальники, но дядька Серафим был неизменен и вечен, будто некий дух, он был незаметен, но всеобъемлющ. Мне вспомнилась его седая борода, вон как у того облака справа. Где то в высоте парила парочка орлов, или иных крупных птиц, для меня, если кто летает высоко, значит орел, все равно я в птицах не разбираюсь. Скучая, перевернулся на бок, и встретился глазами с рваными лаптями, очень медленно, как в кино, поднял взгляд, разглядев снизу вверх, здоровенного мужика. Тот опираясь, на доисторическую рогатину, нежно, тоже в свою очередь, смотрел на меня.
  - Ентот что ли, - он обратился к кому то стоящему за спиной
   - Он самый, - уже известная мне особа, выглядывая из за плеча, показала на меня пальцем.
  Я обиделся,
  - Очень не вежливо,- и согнувшись, отступил к кустам.
  - Уйдет, - испуганно заверещала "Аленушка"
  - Не замай, не таких ловили,- в то же мгновение, возле моей ноги, рогатина расколола небольшой валун две ровненькие, словно близняшки половинки. Краем глаза, я успел разглядеть острые, кованные из булата наконечники, - с такими шутить себе дороже. Словно кусок масла, проткнут, не зацепятся.
  - Выходи женишок, добром прошу, - мужик громко воззвал к зеленым зарослям . Знамо дело, обольстил девку и в кусты, у нас так не положено. Сейчас же мы пирком да за честной стол и свадебку сварганим. От такой картины, всеобщей идиллии, я почувствовал как мои немногочисленные волосы сами собой зашевелились на макушке, и в животе стало холодно и пусто
  - Мамочка, - в свою очередь тихо взвизгнул я и как был в одних трусах, рванул по берегу болота, к виднеющимся вдалеке горам. Бежал я резво, барьеры - поваленные деревья и кусты густые, брал не глядя, - любой олимпиец позавидует, одного не учел - ловчей, звериной ямы. Уже здесь, сидя на земляном полу, я сумел несколько более трезво рассудить, в какую ситуацию попал. И только я опять смирился с судьбой, проведя аутотренинг на тему.
  - Всякое в жизни бывает, главное как ты к этому относишься.
  Как сверху на меня свалился еще кто то. Его темная масса заполнила всю яму, вжав меня пушистым боком в сырую стену. Я отчаянно пихнул его в бок.
  - Подвинься, ты тут не один.
  Но лучше бы был один. Впрочем, я улыбнулся показавшейся из мрака, оскаленной медвежьей пасти, боятся нечего, - это же сказка. Но отнюдь не сказочные лапы, дали мне крепкий подзатыльник, и я прилег не надолго, разглядывая разноцветных птичек, что роем закружившись, отвлекли меня от печальной действительности. Пришел в себя наверху, невдалеке горел маленький костерок, возле него о чем то вполголоса переговариваясь сидели, мои преследователи и конечно, все тот же неизменный медведь. Потрогав рукой, огромную шишку на затылке, я только присвистнул. Они встрепенулись, но не меняя своих задумчивых поз, продолжили негромкую беседу. Медведь, негромко и упрямо втолковывал, мужик насупившись недовольно кивал, вздыхал, поднимал глаза к небу, показывал что то на пальцах, для чего растопыренную пятерню совал чуть ли не в нос зверя, или схватившись за голову, начинал ерзать на месте. На небе плыл, словно недожаренный, бледный блин туманного солнца, точь в точь, как в нашей столовой. Сердце мое защемило, неземной грустью. Сейчас наверно раздатчица, Вера Васильевна, выглядывает в дверях мою щуплую фигуру. Она, почему то решила ещё в первый день, моего появления в её царстве, что я хронически недоедаю, и поэтому всегда припрятывала для меня кусочек рыбки побольше, не тот что с хвоста , но и не тот что у головы, а в самой серединке. Я вспомнил, с какой материнской нежностью, она подливала мне двойную порцию соуса, и провожала добрым взглядом мою немного сутулую спину. Даже всхлипнул, от полноты чувств, и словно дуэтом кто то тихо всплакнул рядом. Поодаль плакала моя "Алёнушка", сняв с головы платок, она печально терла закрасневшийся нос и роняла обильные слезинки себе под ноги. Чувствуя себя немного виноватым, я как мог, попытался, утешить её, для чего закрывшись ветками, подсел рядом и спросил
   -Звать то тебя как.
  - Мария, - оттерев слезки вздохнула она.- Крестьяне мы, из села, что за лесом. Весна на носу, землю пахать надо, а нету в селе мужиков, только мой батька, да слепой дед Егор остались. Всех в полон угнал собака Калин - царь. Ты уж не держи на нас зла. Папа, он тоже на деревянной ноге далеко не работник.
  Я вспомнил, как лихо, тот с искусством опытного загонщика обложил меня со всех сторон, и поразился,
  - А какая у него нога?
  - Липовая,- она серьезно помолчала, и грустно продолжила , - значит не сладится у нас, Алёшенька.
  Тут я поперхнулся, и имя мое знает. Словно в подтверждение её слов, прошелестев по густой траве, её папаша, тоже спешил, извинился,
  - Ты не обижайся на нас добрый человек, ну ежели чем обидели, прости, беда с девками, у меня их пятеро, все что подосиновики, плотненькие, ревмя ревут - замуж просятся, а женихов нет, - и я во второй раз, прослушал печальную историю села, что бы затем благословляемый несостоявшимися родственниками отбыть в неизвестном направлении, в сопровождении все того же говорящего медведя. Поначалу мы шли молча, я тупо глядел на куцый медвежий хвостик, что колыхался в такт его шагам, напоминая метроном, и от этих однообразных колебаний, мне становилось все спокойнее и дышалось ровнее. Продвигаясь в глубь, мы все дальше уходили, от леса, от моих воспоминаний, и от так и оставшихся, висеть на кустах, синих китайских джинсов. На небольшом привале, что мы сделали спустя некоторое время, мой провожатый, подбодрил.
  - Да ты не страшись,- рассудил задумчиво, мишка, - со мной тебе, никакие бабы не страшны, только ты в следующий раз и сам не плошай, покажи им что ты, э..... - он долго морщился, подыскивая походящее слово, - и наконец выдавил. - Мужчина, блин!!!
  - Ага, - я, поеживаясь, присел на колючие ветки поваленной сосны, и опрометчиво пообещал на будущее, быть посмелее. И поинтересовался. - А что у вас мор, что ли на мужиков?
  -Не, мужики все в наличии, да только в отсутствии. А таких, как ты, - и вовсе не имеется.
  - Что во мне особенного, вроде ничего,- я живо оглядел свой впалый живот, немного выпирающие неправильно сросшиеся ребра, и поразился - вроде не красавец, а поди пойми , что надо этим женщинам. Может, у них здесь такой эталон красоты. Медведь будто поняв, тихо засмеялся, и ввел меня в курс дела.
  - Хозяин наш, благодетель значит, вдруг исчез. Только намедни, поел грибочков с подливочкой, и растворился дымком, как сквозь землю провалился, бросились искать, а его и след простыл. Словно и не было. А заместо его, ты сидишь у бабки ворожуньи, и перстень у тебя на руке его, словно огонь горит, ясное дело, опять загулял, по мирам наш Калиныч.
  -Перемещение во времени, я по телику видел, - от радости собственной догадки, я даже подпрыгнул. Вот только вчера, уложив брата спать, я ужинал на нашей кухне, а седой профессор, в узкой рамочке экрана, заумно рассуждал об искривлении пространства, временных дырах, я не все понял, потому что был занят животрепещущей проблемой извлечения кетчупа из стеклянного горлышка бутылки, но суть уловил.
  - Произошла типичная подмена персонажей, я сюда, а он, ваш хозяин туда, в мой мир. Вот только зачем? И вдруг простая и ясная мысль, будто молния, озарила мой, грязный лоб
  - У нас завтра аванс и премия квартальная, к деньгам паршивец подбирается. Слушай Миша, или как там тебя, давай прибавим шаг, а то наша кассирша совершит страшную ошибку, ну что же ты стоишь, побежали, к твоим горам, рекам, дубам, сундукам с яйцами, или чего там еще, давай веди меня мохнатый проводник. Зверь немного опешил,
  - Ишь ты прыткий какой.
  И пораженный моим необузданным стремлением, легко потрусил вперед,
  - Не ошибся видать колдун. Не обманул. Говорил, достану я вам, маньяка, самого жестокого и типаж выберу подходящий, лучше не придумаешь. Не надул шельмец. Он похохатывая, прибавив на поворотах, и вывел меня к утесу.
  
  - Теперь вверх!
  - Только после вас!
   Медведь укоризненно покачал головой,
  - Мы по горам не лазаем, и вообще намучился я с тобой, спать мне пора, а ты давай , не болтай, а лезь. Там на первом перевале встретит тебя, дружбан мой, тот по горам большой спец, ты его теперь слушайся, ну типа до встречи, - и, подсадив на спину, медведь ловко закинул меня на первый каменный уступ. Судорожно сжав пальцы, я на секунду задержался, но затем, неловко соскользнув, с диким криком рухнул вниз.
  - Мда, задача,- мишка, почесал мохнатый затылок, - ладно попробуем с разбега.
  - Ой мишенька, ой не надо, - эти слова я проорал уже в полете, когда во второй раз, бурый регбист, закинул мое многострадальное тело на гладкую, спину скалы.
  - Держись,- прорычал он,- и ногами перебирай. Наловят вас, маньяков, на мою голову, держись мать твою, а то руки отгрызу. Я задержался. Задержался почти до вечера, но когда сумерки выползли из-за горизонта, и поверхность камня от росы, стала скользкой, я упал. И опять удача не отвернулась от меня, мишка расположился на ночлег под скалой, обняв лапами кустик душистой земляники, он сладко посапывал, что-то бормоча во сне.
  - Только без лап, я сам, - под угрожающими сонными глазками, я в третий раз форсировал неприступный утес, и согласно всем сказочным канонам, на этот раз долез куда надо, - прямиком в пещеру горного духа. Тот давно меня поджидал. Поигрывая здоровущей цепью, в правой, он другой рукой, вежливо провел меня вглубь. Где, примерившись, обмотал этой ржавой железкой с головы до ног. Не забыв вежливо поинтересоваться, не жмет ли где-нибудь. От подобного сервиса, я слегка обалдел, и с милой улыбкой заверил его, что чувствую себя просто превосходно.
  - А теперь всем спать.
   Ладно, я покладистый, особенно с цепью на поясе, и улегся здесь же на каменном полу. В конце концов, я тоже нуждаюсь во сне. Как и медведь. Но мне не спалось, в голову лезли разные мысли, хотелось, куда-то бежать, чего-то принять.
  Да, и положение мое было не завидно, всю ночь донимали крошечные, летучие мышки, что прижимаясь к голой спине, отчаянно пытались, согреется, просовывая свои холодненькие лапки, мне под мышки. Я бессознательно выгребал их, но они все равно лезли, хлопая склизкими крылышками по лопаткам, и так всю ночь. Именно с такой настойчивостью, ко мне лезла одна особа. Тогда, в том мире, мой братан, когда был трезвым человеком, увел у местного дворового авторитета пассию. Увести то увел, да только квартира у нас однокомнатная. Чуете? Та, в темноте, кровать, по незнанию, перепутала, и надо же было такому случится, что именно в эту ночь, к нам и заявилась вся команда, отморозков в полном составе. Поговорили мы немного, и ничего. Всего полгода я полежал в коридоре травмы, год еще повисел на растяжке, голова вроде зажила, зубы вставили, ноги пошли, вызвав даже, некоторую обиду у персонала больницы. Те мне костыли уже выбили. Еще с пару лет , побомжевал по вокзалам, а тут, на счастье, того, главного, конкуренты укокошили, и вернулся я в свою покинутую однушку точно блудный сын, брат как увидал так и прослезился.
  - Прости типа брательник, что принял удар на себя.
  Я простил, даже доволок его до раскладушки, спать уложил. С тех пор брат не просыхает, говорит, не могу тебе в глаза трезвый смотреть, совесть мучает. Может теперь отдохнет, родимый, я с нежностью представил его недельную щетину и мысленно помахал рукой,
  - Отдыхай, стыдливый. Жаль только после того происшествия, худоба, осталась мне навсегда.
  
   Мне опять снился родной завод, проходная с улыбающимся Серафимом, он хитро так щурился словно знал что то, но молчал. Я даже ощупал предполагаемые карманы, на предмет спрятанных деталей, вроде чист, перед родным предприятием, только толстая цепь вокруг торса.
  - Вроде цепей не производим, - с этой беспокойной мыслью, я окончательно пробудясь, вернулся в печальную действительность. Горный дух еще спал, прикрыв каменными веками блестящие слюдяные зрачки, сейчас его было почти не отличить от причудливо выветрившегося утеса и создавалось впечатление, что я здесь в гордом одиночестве. Стыдится было некого, и поэтому подтянув старенькую резинку трусов, я отправился совершать утренние процедуры, на расстоянии длины цепи, разумеется. Что другим концом была глубоко втиснута в расселину скалы. Снег, на удивление был совсем не холодный, согретый высокогорным солнцем он легко плавился на ладонях , оставляя по полпригоршни немного голубоватой воды. За неимением зубной щетки я воспользовался веточкой росшего неподалеку кустика, разжевав её почти до середины, от чего мой рот, язык и губы окрасились в стойкий небесно голубой цвет. С досады, сплюнув нежно - синюю слюну, я сделал пару тройку приседаний, несколько раз отжался и краем уха, уловил тихий смешок за спиной. В то же мгновение, снежок липкого снега ударил мне между лопаток.
   - Мама дорогая, - обернувшись, я застыл подобно своему каменному спутнику, в нескольких шагах от меня стояла обалденная девушка, в длинной шубке отороченной светлым мехом, в пушистых рукавичках. Прикрыв лицо, вышитым серебряными нитями рукавам, она задорно хихикала, и там мне стало хорошо и радостно, что я весь подался её навстречу, попав под очарование её длинных, загнутых ресниц.
  - Девушка, а как насчет познакомится, - с ходу я повел решительный натиск, - девчонкам это нравится. Картинно развернул костлявые плечи, так будто на них была по меньшей мере королевская мантия, и сделал шаг навстречу. Она тоже, замолчав, протянула ко мне руки, вся подавшись вперед, и все шло так замечательно, хоть бери и сериал снимай, но все дело испортил мой чугунный хвост. Потому что, уже на втором шаге, я был резко возвращен на место, по средствам, утыкания моего лица, в глубокий снег. Упрямо изогнувшись, цепь, не желала отпускать свою добычу. А я все ещё влекомый её ласковым взглядом, в горячке резво подскочил. И отряхнув единственную деталь одежды, - кричащие, с малайскими попугаями, семейные трусы, картинно поклонился. Она, - сама нежность, все поняв , и не сколько не смущаясь моим нелепым нарядом, придвинулась ближе и заключила в свои мягкие объятия, что и говорить - я растаял окончательно. Сладкое тепло, словно скоростной поезд, побежало по рельсам кровеносных сосудов, стремясь прямо на конечную станцию - сердце. Вдыхая слабый аромат её засыпанных инеем волос, я размечтался, - как отгородим мы с ней в квартире угол, может, даже шкаф купим, в рассрочку, настоящий, из дерева, и сервиз - китайский. Обязательно с иероглифами, меня всегда привлекала таинственность их закорючек. В аванс - пойдем в кафе, на вокзале, там караоке иногда заводят. Я столь явственно ощутил скользкие ступеньки замороженного крыльца, что вежливо предупредил девушку.
  - Осторожно.
   Она в ответ, плотнее прижалась к моей груди, и маленькие коготки, выглянувшие из её, первоначально принятых за рукавички рук, меня ни сколько не насторожили, а даже умилили,
  - Ишь, фифа, с маникюрчиком. Снегурочка!
  Как из детства выплыло забытое имя. Я всегда подозревал что где там далеко , за северными льдами, живет вот такая неземная красавица. Эту мечту не смогли вытравить из мой души даже жутковатые детсадовские новогодние представленияэ Когда завернувшись в белый халат санитарки, накануне расшитый мишурой и звездами из конфетной фольги, наша повариха, громко возвещала у елки
  - Дедушка мороз.
   И мы, по детски доверчиво верили, в волшебное перевоплощение, на замечая явно, не от мороза раскрасневшихся её отвислых щек. В её пластмассовый кокошник, в подшитые валенки, но главное, в чудо, что в конце концом, должно было случится и в пустом мешке, вдруг появятся подарки с этикеткой местной конфетной фабрики. Но та была, хороша только для дошколят. А эта, эта просто, сама как подарок, и без всяких ценников.
  - Ах моя нежная снегурочка, вот я весь, бери меня и делай что хочешь.
  Кто-то энергично потряс меня за железный поводок.
  - Извиняйте коллега, но эта добыча вам не по зубам, - зевающий горный вяло потащил меня к себе, - вот принесла нелегкая, с утра пораньше, - ледяную ведьму, - проворчал он, и видя что я ещё в прострации высоких чувств, прикрикнул, - Стоять.
  Я ничего, стоял, даже кажется, довольно твердо, пока эти двое вполне мирно поздоровались и обменялись впечатлениями, поминутно бросая на меня, внимательные взоры.
  - Извини, не догадалась.
  - А должна была бы, цепь то знакома чай?
  Она кивнула, и пригорюнилась,
  - Утро сегодня так началось прекрасно, иду мимо, гляжу мужичек неприкаянный, обогреть, приласкать, захотелось,
  -Кровушки испробовать, горяченькой.
  Продолжил за неё мой телохранитель. Но та сдаваться и не думала.
  - Может все же сторгуемся, за хрусталик, диковинный, - и она извлекла из полы шубки, в локоть длинной - прозрачный кристалл.
  - Меняемся?
  Горный замялся, я видел, как в его глазах мелькнул блеск стяжательства. Ровные и гладкие стенки драгоценного камня, в свою очередь заворожили его, и он уже собрался передать чаровнице цепь. Как камень выскользнул, падая, разбился на мелкий град осколков. Это была лишь льдинка. Я, молча послал деве, воздушный поцелуй и поплелся за своим конвоиром. Мы уже довольно далеко отошли от места ночной стоянки. Но флер её красоты, все также неотступно преследовал нас обоих.
  -Да, - через каждый десять шагов повторял я
  -Да, - соглашался со мной горный.
  К чему другие слова, ведь мы мужчины и так все понятно. Холод единственный, кто наконец, протрезвил наши кружащиеся головы.
  - Это ты стучишь зубами, - горный дух вдруг озадачился. С чего бы? Он задумчиво осмотрел мой голый торс, синие губы, и спохватился. Для верности прикрепив цепь к огромному валуну, бросился куда-то и приволок что-то, - волосатое и жутко воняющее.
  - Вот носи, и благодарствуй.
  Я осторожно, на вытянутых руках развернул предложенный гостинец, - бедное животное, бывший владелец, этой шкуры, прожило долгую и полную опасностей жизнь, о чем свидетельствовали многочисленные ранения и молеедины. Горный, внимательно обошел меня, завязав маленькие тесемочки, на груди и поясе, немного подумал и вдруг нахлобучил мне на голову козлиную башку. Решив, что маленькие рожки, только дополнят столь удачно подобранный ансамбль.
  -Хорош!
  От жестких краев шкуры, мне сразу начало натирать шею, но удивительным образом она моментально согрела, словно пуховая перина, а её явно двусмысленный образ, через пару десятков шагов, совершенно перестал волновать, может, здесь все так ходят! Снег под ногами становился все глубже и проваливаясь в сугробы я начал черпать сапогами маленькие холодные комочки, горный не оглядываясь вел меня глубоким перевалом, успевая на ходу указывать на местные достопримечательности, - бездонные пропасти, мы для подтверждения их глубины, даже покидали туда камни, - окаменелых великанов, одному я кажется, отдавил ногу, птиц, спящих в пещерах. С последними, надо было быть предельно осторожными, своим криком они могли вызвать лавину.
  К полудню, окончательно промочив ноги и провоняв козлом, я послушно плелся , за не знающем усталости проводником, и только жмурился от солнечных бликов на снегу.
  - А небо то, ты только глянь, какое небо, кажется будто море - океан опрокинулось вверх тормашками - я, упрямо глядел под ноги, отмечая что изредка начали попадаться маленькие зелененькие травинки, и песок, - мокро-грязный, удивительная пустота, заполонила мое сердце, и я желал лишь одного, посидеть немного.
  - Чей то ты скис, маньяк безжалостный , - на одном из поворотов, горный дух наконец оторвался от поэтических мечтаний, - али царство не по тебе, али думу какую пытаешь.
  - А не пошел бы ты, - вертелось у меня на языке, но я промолчал, скованные одной цепью, я бы тоже по инерции туда ухнул, - кто знает какие правила в этой сказке.
  - Красота то какая,- уже в закатных лучах заходящего солнца, мы отдыхая на утесе разглядели стоящий поодаль замок. Может для необразованного горного это и нечто выдающееся, но я таких домов в свое время насмотрелся, когда строил дачу одному генералу, куда там этому замку, у того сторожка для охранников выглядела более презентабельно. Но вежливость, привитая в детстве, требовала восхищения
  - Знатно живешь, твои хоромы?
  Тот печально покачал головой,
  - Твои.
   Я присвистнул,
  - Ты давай ври да не завирайся, у меня между прочим отдельная квартира в пригороде и я её не на какие замки не сменяю, тем более в сказочной провинции.
  - Как знаешь, только выбора у тебя нет, завтра утречком, как спустишься в долину, через речку медную переправишься, леском густым прорыскаешь и почитай дома, живи - наслаждайся. Только шкуру верни, мож еще какого маньяка нам пришлют, много вас, а я такой один, и шкура одна, - добавил он, немного подумав. Не хотелось, но шкуру пришлось отдать.
  
  - Спустишься вон по тому склону,- он указал мне - и все прямо, смотри, не сворачивай, дорожка прямоезженая, точно не заблудишься. Вот так, я опять очутился в гордом одиночестве, и при своем нехитром гардеробе. Зажав подмышкой сапоги, мелкими прыжками устремился в долину, навстречу потоку рыже ржавой воды, что грохотал, где-то внизу. При приближении, разглядел что это была не вода, очень даже не вода. Медь. Вид расплавленного металла, довел бы до истерики, наших охотников за цветным металлом, здесь её было столько, - бери, не хочу, то есть черпай. Проверять температуру потока, пальцем, я почему то испугался, решив найти что вроде мостика зашагал вдоль расплавленного потока. Подыскивая что то вроде столетнего дуба, или исполинской березы, но растительность на берегу, была низкая и чахлая, словно уже до меня кто то все подходящие деревья повырубил. Моста не было. Оплавляясь от нестерпимого жара, оплывали высокие берега огненной реки. Это только в кино,- главный герой , лихо срубал дерево, или прыгал с шестом. Прикинув амплитуду перелета, я ударился в пессимистический скепсис, и сел на кочку, подперев щёку кулаком, задумался. Возможно, я бы и пришел к логическому заключению, о своей полной неприспособленности к навязываемой роли, как не успел я додумать, а из кустов вылез, все тот же знакомый медведь, конечно, со стволом огромной елки. Со стороны, его можно было принять, за помощника деда мороза, организующего детишкам новогодние представление, я даже хмыкнул, от смеха.
  Тот быстренько ободрал ветки, примерившись, мощным броском, перекинул его на противоположный берег и настойчиво предложил мне прогуляться. От дерева пахло сладкой смолой и молодыми хвоинками. Осторожно поставив ногу, я немного пошевелил ею, и мост отозвался мягким покачиванием. Ствол был скользкий, вертким и корявый, цепляясь за ветви, я осторожно двинулся вперед и завис над горячим потоком. Нестерпимый жар ударил по лицу, там внизу клокотала раскаленная бездна. Кожа сразу стала сухая и горячая. Неровно сделав с пяток шагов, замер, покачивания ствола, стали более ощутимы.
  - На четвереньках,- тактично подсказал медведь, - ползи на четвереньках, никто не увидит.
  Зверь, дело говорит, и я презрев все достижения человеческой цивилизации, тот час принял соответствующую позу и живо перебегая четырьмя конечностями, резво пополз вперед. Сапоги, предусмотрительно повесив за веревочку на шею. Откуда я взял веревочку не скажу, сами догадайтесь. В общем, уже на другой стороне, когда я смог разогнуть спину, то сразу попал в медвежьими объятья.
  - Ну ловкач, вот молодец.
  - А????
  - Да там за поворотом, река под скалу уходит, скрывается в земле матушке, во тверди горной, - пояснил мой мохнатый тренер, - так я в два прыжка перепрыгнул, и к тебе.
  - Что же ты,- я во гневе, попытался дотянутся до кончика его черненького носа, но получив лапой по шее , опять отказался от задуманного и опять смирился. Шея у меня одна, а медведей в этой сказке, по-видимому, предостаточно.
  
  Ну вот, опять лес, теперь понятно, почему как оглянусь, везде медведи кажутся.
  - За железными горами, за медными реками, Миша дальше как?
  Тот даже не оглянулся, обиженно завилял коротеньким хвостиком по тропинке. Впереди вроде как огонек виднеется, подходим точно, сидят у костерка мужики, самогон из котелка попивают и ведут задушевную беседу. Мой плюшевый хотел было компанию буераками обойти, но я проявил настойчивость. В громких криках о помощи. Те понятно среагировали,
  - Глядите-ка ребята, медведь с козой пожаловали.
  Я сразу не понял о чем речь, а когда дошло , то вскипела во мне удаль молодецкая, как пошел я крепким словом да по матушке, так те меня сразу зауважали, место почетное у костра предоставили, и в кружку кое чего плеснули. Выпил, ничего, хорошо пошла, гляжу медведь о чем то с мужиками толкует, те понимающе кивают и только подальше от меня отодвигаются. Я тут на брудершафт хотел, по маленькой, а их и след простыл, ткнулся со своим этим шафтом, в волосатую грудь, так и замер.
  - Где?
  - Кто?
  - Вроде, мужички здесь только что были.
  - Были да сплыли, - рявкнул мишка, - когти рвать надо, собирается на твою головушку рать несметная, рать незнакомая, не морю окияну, а по сыре земле, уж рвут кони буланые удила шелковые. Беги серым волком, лети сизым соколом, - пьяница разнесчастный!!!
  Таких резких поворотов, в былинной речи, медведя, я признаться не ожидал, но вдруг , словно отвечая на его слова, земля под ногами содрогнулась, из ближайшего леска показалась огромный мужик на лошади. В руке палка - длинная.
  - Пика, - подсказал мишка
  - Ага, - я согласился не глядя. - Похоже у него к нам дело.
  - Не к нам, а к тебе, ты давай позу что ли прими устрашающею, а то..
   Дальше он не договорил, потому что всадник, сделав круг по поляне, зашел нам в тыл. Лошадь на дыбки поднял, да как заорет голосом нечеловеческим.
  - А подайте мне поединщика, злого Калина приспешника, да ударю я его о камни, серые, да о бел горюч песочек.
  Взвыв, мы бросились в разные стороны, не дослушав окончания речи. Размахнувшись во всю ширь, семисаженного плеча преследователь, метнул в меня, эту самую пику, да так удачно, что она просвистела совсем рядом, вонзившись в лесную кочку.
  - Граждане да что у вас, соревнования что ли. По метанию, - увернувшись, я кубарем полетел в кусты, на ходу соображая, что очевидно попал на сборище ролевиков. Это такие ребята, что как нацепляют старинную одежду, так и носятся по лесам, с деревянными мечами. Сейчас вылезут из кустов, зеваки и пойдет потеха, все сгрудятся возле пары актеров, болеть начнут.
  Впрочем, лучшее что я мог сделать, так это прямиком через колючую ежевику, ломануться в чащу, и там залегши по всем правилам военного искусства маскировки, в неглубокий овражек, прикрылся лопухами.. Лошадиные копыта где то совсем рядом забарабанили по кряжистым корням деревьев, в опасной близости от моего уха, я даже шишку еловую закусил что бы не завизжать от страха.
  -Эй путник, - раскатистый бас, приостановил мое готовое уже выскочить из груди и смотаться самостоятельно сердце, - выходи, силушкой мерится, да потешим удаль нашу молодецкую.
  - Кого? - не понял я с первого раза, затем сообразил, что ему от меня требуется , и обиделся. - Я не шут с большой дороги,
  - Дак, кто же ты?- он немного удивился, наверное, никогда не видел голого мужика в семейных трусах , - Шут и есть, кто, ж еще в таком виде разгуливает по дорогам.
  - Я между прочим, слесарь третьего разряда , славного завода серп и молот, рабочий график с восьми до пяти, обеденный перерыв с часу до двух, однокомнатная квартирка в пригороде, два часа на электричке , извечная борьба с тараканами, пьяный брат, воскресный турнир в домино,- временно перемещенный сюда, в должность, - я поискал глазами мохнатого суфлера, и поняв что рассчитывать придется только на себя, прибавил,- тайную! А сам, воспользовался случаем и рассмотрел богатыря поближе, ничего себе мужичина, весом под девять пудов, - (мои сочувствия лошадке) лицо под стать огромной груди - широкое, усы темные, нос торчит как картошка, все остальное закрывал шлем, и прочие достоинства покрыты мглой неизвестности. Он тоже крепко призадумался, видать слесарь, и ему был внове.
  - Не было у нас, таких. Видать от страха, ты незнакомец лжешь! Что ты скрываешь? Мож ты разбойник лихой? Али лихоимец, честных вдов обидчик, да красных девиц, охальник? А ну, выезжай в чисто поле, я тебя там обожду маленько, да не обмани, иначе трусом заклеймят.
   И он величественно двинулся в светлый проем березок. Знал ведь, хитрюга, на чем меня поймать. Не буду утомлять, вас читатель, каким путем я добыл огромный еловый сук, как вышел я и засветил, противнику, в самое слабое местечко. Прямо промеж ушей его кобыле попал, - дальше не дотянулся, та в крик, богатырь в плачь, а я, - в драп, да такой драп устроил, что медведя уже на опушке леса догнал, пока тот удирал во все лопатки. И на ворота дубовые я налетел первым, вышибив лбом из крепких засовов искры.
  - Здесь веревочка есть,- рычал медведь, стаскивая меня, за трусы с частокола, надо только потянуть, дверь и откроется. Короче, когда мы оказались по ту сторону забора, я наконец отдышался и рассудил более разумно.
  - Все пропали, наши головушки.
   Вид загородного владения, где мы очутились, поразил бы самого зажравшегося олигарха, взметнувшиеся, куда то под облака, каменные стены, кое-где прорезанные стилизованными под старину стрельчатыми окнами. Огромные валуны из которых были сложены эти стены, наводили на мысль о присутствии какого то неземного разума, или по крайней мере, турецкого подрядчика с армией таджиков - гастробайтеров. Забор этой гигантской дачи, был внушителен свой неприступностью, с острыми наконечниками толстых кольев, он отметал с ходу мысль о возможных неприятностях.
   - Прибыли, - мишка оттер воображаемый пот со лба. - Дальше давай сам, и не забывай, ты - мужчина.
  Пустынность комнат и их выжидательное молчание встретили меня, на пороге вырубленного из цельной каменной глыбы крыльца. Двери были подозрительно не заперты. Я толкнул первую, что попалась мне, и вошел в узкий коридор, скупо освещенный одним, прокопченным факелом, что тускло, ронял багровые блики на пол, его вид мне тоже не понравился, - словно прятал кого то. Из пыльной мглы на меня, глянули рисованные личины на гладких, точно маслом намазанных досках. Видать бывших хозяев, старых и не очень, заросших густыми шевелюрами и откровенно лысых, при этом все были украшенных словно принцы, и с огромным мечем в правой руке, так будто он являлся переходящим, по наследству сокровищем. Единственное что их всех объединяло, кроме меча, - нездоровая худоба, можно даже сказать, истощение, ну точно девушки с подиума, и глаза у всех, такие же - ищуще-оценивающее. Я прошел как сквозь строй, в конце оглянулся и прислушался. Ничего, - тишина.
   - Уже неплохо,- решил я.
  Проплутав немного, при этом сбив ноги в тесных сапогах, и окончательно свыкнувшись с мыслью, о потерянном авансе, я наконец вышел в огромный зал.
  Ничего себе комната, кресло по середине, красной тканью обделанное, занавеска над ним, с гербами, и табуреточка, именно она неожиданно умилила меня, такая махонькая на кривых ножках, обтянутая в тон основному декору мебели. Она словно подкупала своей беззащитностью. Полы каменные, все сплошь из гранита, кое-где прикрыты коврами, а стены все в каменьях самоцветных, так и горят и переливаются на солнечных лучиках, что робко заглядывали в окно. Камни всякие, желтые, красные, синие, есть даже двухцветные, вроде как с одного бока один колер, с другого иной, и так они глубоко в эту стену утоплены, что никакой возможности отколупнуть хоть один из них, успехом не увенчались, я даже ноготь себе сломал. Намертво вделаны. Я посидел на кресле, жестко и неудобно - высокая спинка больно врезается в затылок, в окно поглядел - серый двор, мощеный такой же серой плиткой, забор из булыжников, хоть бы деревцо какое было, а так скука смертная. И когда я уже совсем впал в глубокую меланхолию, как различил слабый, очень далекий, будто идущий, откуда-то из-под земли, голос. Там за тремя стенами кто-то был, кто-то деликатно возился и разговаривал.
  - Люди!!!!! - я бросился по узким коридорам на звук, голос определенно слышался из подземелья, - люди милые, только не смолкайте, я здесь, подождите не смолкайте. Я прогромыхал каблуками сапог, по чугунным кованным лестницам, и уперся в массивную дверь.
  - Откройте, я к вам хочу, - в отчаянье, забарабанил по железным запорам двери,- пустите меня, пожалуйста.
  За дверью, неожиданно все смолкло .
  - Я хороший, - с ходу, придумав себе массу достоинств, горячо и убедительно проорал просьбу.
  За дверью тоненький голосок, меня спросил. Какого я роду - племени, что здесь поделываю, и как очутился по ту сторону двери.
  - Да я слесарь третьего разряда, славного завода серп и молот, рабочий график с восьми до пяти, обеденный перерыв с часу до двух, однокомнатная квартирка в пригороде, два часа на электричке , извечная борьба с тараканами, пьяный брат, воскресный турнир в домино, - и вдруг осекся и сконфужено замолчал. Недоверие с той стороны, ответило мне долгим молчанием. Внезапно замок с лязгом пришел в движение, в узенькую щели полуоткрытой двери, меня смерили, чьи то быстрые, девчоночьи глазки, и короткий смешок, на манер хихиканья, раздался из комнаты.
  - Заходи, но помни тебе здесь быть, смерти подобно.
  - Да я не надолго, ( а сам подумал, - пока не выкинут! ) - обрадованный их милосердием проскочил, в щель и узрел, ансамбль песни и пляски, под названием
  " березка", все как на подбор, - высокие, в русских сарафанах, кокошниках, с платочками в руках, того и гляди сейчас хоровод заведут. Свет в помещении был немного тусклый, потому неудачно зацепившись каблуком за порог, я оступился и точно бы грохнулся прямо под ноги прекрасных девушек, как их нежные ручки подхватили меня, усадили на скамеечку, и ласково пригладили взъерошенные волосы.
  - Заморенный какой-то, - тихо промолвила первая, та что была в расшитой душегрейке, - видать совсем озверел наш царь, голодом узников морит.
  Тут иная, с крупными чертами лица, в зеленом сарафане, подкатила.
  - Посмотрите подруженьки он совсем еще мальчик, молоко на губах не обсохло.
  Остальные приняли её слова, как сигнал к более смелым действиям, меня сразу окружили плотным кольцом, начали хватать за голые бока, разглядывать попугаев, на трусах, вертеть из стороны в сторону и все хором причитать, о том какой я бедный и несчастный.
  - Милые женщины,- безуспешно я взывал в этом море сочувствия, престаньте меня щупать, и объясните наконец где я, и что происходит. Но они поглощенные занимательной игрой, только тарахтели меж собой на старинном русском наречии, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Уловив момент, я сделал резкий разворот влево и прорвав этот круг сочувствующих, отбежал к противоположной стене.
  - Остановитесь!
  На что, самая старшая из них, глядя прямо перед собой, протянула низким, контральто.
  - Ты мил человек, нас не пугайся, невольницы мы, от родных мест в полон угнанные, от матерей оторванные, от женихов умыкнутые, - дальше её речитатив потонул в протяжном женском плаче. Все как одна, дамы вытащили из рукавов платки, с кружевами и спрятали в них покрасневшие носы. У меня тоже немного зачесались глаза, и что-бы не показывать своей слабости, я начал усиленно разглядывать помещение. И присвистнул.
  - Не плохо устроились.
   Точно общежитие какое, кровати в ряд, коврики, там всякие, возле стенки сундуки массивные, на семь замков запертые, стол один, но длиннющий, и лавки. В углу веник. Печь, светится яркими глазками отгоревших углей, только сейчас я вдруг почувствовал, что страшно замерз, и бочком, бочком начал продвигаться поближе к её теплому краю.
  - Да ты совсем околел, родимый,- вздохнула самая крайняя, на пару минут раньше остальных, она прекратила слезливую атаку, и наконец догадалась о моих затруднениях. Она тотчас бросившись к сундуку, по пояс опрокинулась в его недра и вынесла мне почти не ношенный пиджак , с длинными до пола краями, и без пуговиц.
  - Примерь,
  Такого одеяния хватило бы на трех, таких как я, но завернувшись в теплую ткань, я сразу перестал дрожать, а когда её подруга перепоясала меня узорчатым кушаком, смирился и дал им обмотать свою шею широкой шалью с кистями. Присев недалеко от очага на лавочке, тихонько задремал, и только я поплыл в свой сон, как громоподобный стук, разрушил иллюзии.
  - Открывайте красные девицы.
  Двери затрещали под невидимыми кулаками, из коридора дохнуло предчувствием беды. Я растерялся, а девчонки, наоборот, даже, сплотились, выстроившись в шеренгу, закрыли меня широкими подолами . И сквозь складки сатиновых подолов, я одном глазком, узрел кого то очень большого и мощного.
  - Внимайте и трепещите несчастные, грядет хозяин наш, злобы неистребимой, силы непобедимой, подлости не мерянной. Грозят смертью врагам его гневные очи, уста гибелью, как возьмет он в руки сабельку и сядет на коня резвого, так и поклонятся ему в пояс, все цари, короли земли матушки.
  Уже со второй половины присказки, девчонки задрожали как в лихорадке, даже замки на сундуках начали подпрыгивать. А я, сидя в самом темном углу, под самой крайней кроватью, думал, - кошмар, вот теперь, точно, пропала моя головушка, сейчас хозяин гарема придет. Стянув, осторожно с лавки, покрывало, пару подушечек, замаскировался за кружевной зановесочкой, начав дышать через раз. А тот по углам зашарил,
  - Чую говорит, козлом попахивает, а это признак отличительный. Может хозяин, уже здесь, да вы глупые не заметили.
   Дамы мои опять в рев
  - Нету говорят здесь ни души единой, ни мышки норушки, ни лягушки квакушки.
  Я не выдержал и хихикнул. Безрассудно, высунув нос из укрытия,
  - Царь! - обомлел медведь, - да почто же ты под бабью кровать залез, да шушун ношеный, нацепил? Ты чего тут имидж себе подмачиваешь?
  - Девушки милые, спасайте,- орал я, когда меня все же с пятой попытки вытянули мохнатые медвежьи лапы, из уютного укрытия. - Я здесь не причем, это ошибка, я не злодей, я...
  - Слесарь, - услужливо подсказал бурый телохранитель, - пошли, что ли.
   Он дал мне чувствительный пинок, пониже спины и я выкатился из гостеприимного подземелья. Плачь и причитания, моих убитых горем невольниц еще долго будили полуночных сов.
  - Первым делом прекрати икать, - медведь раздраженный моим стрессовым состоянием, постелил мне на огромной кровати сразу несколько пуховых одеял, приговаривая.
  - Позор, прибыть не успел. Сразу по бабам пошел. Маньяк одно слово. Как восстанешь от опочивания, наденешь вот ту одежу, а теперь спать, завтра у тебя тяжелый день. Я что бы тебе не скучно было, в подножье пристроюсь. Еж ли что, сон у меня чуток.
  
  Наконец, у меня было, что-то напоминающее главную мужскую вещь. У меня были штаны, - из старинного небеленого холста, завязывающиеся спереди на веревочку. Натянув, их я сразу почувствовал себя более уверенно и солидно. Пара рубашек, с прямым вышитым воротом, не раздумывая, натянул обе сразу. Еще одни штаны, я отложил вторые про запас, и на подобие римских патрициев, завернулся в длинную мантию, отороченную рыжим, местами стертым беличьим мехом. Под ней моя фигура, выглядела гораздо более значительно, и оборотясь насколько раз перед старинным зеркалом, довольно кивнул своему изображению.
  - Хорош.
  Кто-то деликатно кашлянул.
  На пороге стоял дед, такой белобородый тип, с подслеповатыми, сощуренными глазами.
   - Уважаемый, не могли бы вы.........
  - Ась, - тот приставил согнутою горстью ладошку к уху.
  - Я говорю, уважаемый.......
  - Ась?
  Набрав в легкие побольше воздуха я завопил во все горло,
  -Уважаемый.
  Дед просиял, он схватил меня за рукав, засуетился, залопотал что-то, и настойчиво потянул вон. Рассудив что старому человеку, вполне можно доверять, я двинулся следом и попал в конец длиннющей процессии, таких же закутанных в широкие мантии лиц, и пристроившись сбоку, незаметно последовал за ними.
  - А вам туда, - спустя краткое время, меня неожиданно и крайне невежливо выпихнули из толпы, по направлению, к единственно незанятому креслу, тому что стояло сиротливо посреди зала. Я попытался объяснить, что здесь впервой, и места себе не занимал, но углядев на их серых, словно неживых лицах киношных зомби, недоброе выражение, счел за меньшее зло, покорится, и сесть куда укажут. А тут, мне еще в руки и железяку, здоровенную сунули,
  - Держи,- говорят, - не урони, а то стыда не оберешься.
  Я от такого расклада только нечленораздельно буркнул и отчаянно вцепился в рукоятку, побелевшими пальцами обеих рук.
  - Живи вечно, наш повелитель - собака Калин-царь.
  Зычный голос грянул по палате, все, резко выбросив вперед руку, низко мне поклонились, поясным русским поклоном. Я, на всякий случай, усиленно закивал, соглашаясь с большинством. Где был этот царь, и почему он позволяет себя так называть? Быстро проработав в голове, возможные варианты, похолодел, - вдруг это его стул? От волнения я беспокойно заерзал на сидении, край меховой мантии неловко сполз с моих коленей, и еле слышный шепот, сразу подсказал.
  - Мантию поправь повелитель, исподнее немного видать.
  Но я продолжал лишь испуганно озираться, тогда чьи то руки, быстро запахнули полы, длинного плаща прикрыв, мои беленькие штанишки. Как в страшном сне раздались три длинных удара в двери. Почтительно пригибаясь, услужливые типы, в темных балахонах, открыли створки, и не сколечко не смущаясь, в зал въехал, тот самый мужик, на огромной рыжей кобыле, впрочем, немного замешкавшись в дверях, дабы слуги смогли обтереть лошадиные копыта, влажными тряпочками.
  - Ой ты гой еси,.. - начал он,
  - К делу пожалуйста, - мой голос почти совсем не дрожал. А сам думал, все ясно, это сумасшедший дом, мне надо только до сдачи смены продержатся. И раз эти типы считают меня царем, так лучше им подыграть.
   Тот сразу осекся, недоуменно оглянулся и замолчал, затем, глубоко вздохнув, продолжил,
  - Подавай мне девку красную, что в полон, тобою уведена, на муки вечные, а добром не отдашь, силою затребую.
  Мне стало тревожно, во первых я не знал, о ком собственно идет речь, во вторых, почему именно я должен что то отдавать, и в третьих, как здесь хоронят погибших ? Потому как после навязанного соревнования, я уже ничем более интересоваться не буду. Свистящий шепот, за спиной, подсказал.
  - А иди ка ты, добрый молодец, во широко полюшко, да возьми копье свое мурзамецкое, да сразись со мной, собакой Калином, не на жизнь светлую, а на тьму смертельную. Я произнес только первые четыре слова, и забыв окончание, прикрыл рот.
   Разговор у нас явно не клеился, недовольно забурчали присутствующие, переглянулись, головами закачали. Чувствую, ситуация выходит из под контроля,
   - Впрочем, есть у меня на примете девушка, - я хлопнул себя по лбу, и подпрыгнул. - Постой, тут же общежитие женское неподалеку, может тебе туда. Да ты адресом ошибся?
  Богатырь, кивнул, - показывай.
  Я, резво соскочив, с кресла, рванул к выходу, но меня, за мантию удержали, настойчиво водрузив обратно на сидение. Раздался сухой хлопок в ладоши, и из неприметной, маленькой дверцы в самом конце зала, показались, мои милые женщины, все как одна, ровненькие, стройненькие. Глаза горят. Щечки пылают, и такое дефиле показали, что богатырь, чуть с лошади не свалился. А они мои красавицы, реснички стыдливо опустили, да на лавочку, резную присели, ручки покорно сложили. И вздохнули.
   И мне, стало перед ними стыдно, за свою трусость. В конце концов, прав был мохнатый, я же мужчина, черт возьми. Поэтому, уперев в пояс руки, выставил я одну ногу вперед, и с вызовом поглядел на гостя.
  - А кого ты имел в виду, под словом - девка?
  Тот глазами по толпе шасть, заерзал, в седле, и пальцем на крайнюю тыкнул.
  - Подавай мне, собака заморская, вот эту.
  - Разбежался. Поначалу, давай у дамы спросим, согласна ли она на твое предложение. У тебя, между прочим, интеллект на лбу не написан.
  - Да я ж, не за себя. За царя нашего, сватать приехал, хочу говорит, что бы из царства поганого, освобожденную царевну, заиметь, и что б слушалась меня беспрекословно, поскольку осчастливил я её.
  Гляжу девчонка моя, с ноги на ногу переминается, ну вот, вот заплачет.
  - Один момент. Нам посоветоваться надо.
   Я, прежде чем меня успели зацепить, подол подобрал и с трона, кувыркам скатился да к избраннице под бочек, пристроился.
  - Твое мнение, - говорю, - если что, препятствий чинить не стану, царицей, быть не каждый день предлагают!
   А она, как зальется слезами, в плечо мне ткнулась, и такая нежная беззащитность, во всей её натуре проявилась, что я даже её рукой прикрыл, от любопытных взглядом.
  - Ты толком объясни, ну подморгни мне что ли.
  Пытал я.
   А она, захлебываясь, только причитала,
   - Что если я крайняя, так каждый и обидеть норовит, за старого, да дряхлого сосватать, нет здесь моего родного батюшки, что бы защитил меня горемычную. Чувствую, напрашивается на защиту. Вытер я ей мантией, нос, и повернулся к великану,
  - Ничем не могу помочь, дама не желает.
  - Так кто ж её спрашивает, - удивился он, - давай её сюда, на седло брошу, и поминай нас, как звали.
  Гляжу, уже и руки тянет, волосатые такие и ногти обкусанные. Встал я своей впалой грудью промеж ними, и руки то ему, наглецу, завернул в обратную сторону.
  - Пошел вон, сват неопытный.
  Тут все с мест повскакали, за меня встали и руками замахали. Нехилая между прочим, группа поддержки, собралась. Здесь кстати и железная палка пригодилась, что на поверку, оказалась, старинным мечем, с длинной, черной рукоятью, я им очень убедительно погрозил, богатырю. Тот, догадливо выскочил за порог, только кобыла, осталась, да и та немного подумав, затрусила следом.
  - И что б сватать, тебе и не сосватать, - уже в некотором отдалении, раздались проклятия, - я Дунай - богатырь, заклинаю тебя и на веки вечные, и да будешь ты, мучатся в избранном образе, пока не сосватаешь себе деву - богатырку, из тридесятого государства..
  - Видали мы таких, - беззаботно отозвался я, - грозить вы все мастера. И очень удачно сплюнул с высокого окна, на мощеный двор, почти попав на удаляющийся лошадиный зад.
  Сзади осторожно подобрался старичок,
  - А ведь дело он говорит, ты бы поостерегся его раздражать, да поздно уже, придется тебе идти за тридевять земель, счастье свое искать, и пока невесту, не высватаешь, на славный завод, серп и молот, не вернешься, кстати вам там прогрессивку обещали.
  Он таинственно сощурился, словно и не при делах совсем , да растаял дымком, только марево осталось. Блин, энто же Серафим наш, балуется, - я закрыл глаза и до боли сжал веки,
  - Возвращай меня немедленно, не хочу я по сказкам скакать, яки кузнечик. И только легкий смешок в ответ, - найди говорит свое счастье, а там посмотрим на твое поведение. Я так и сел, на пол. Все приехали.
  
  
  2
  
  
  - Так, в одном месте не скапливаться, вперед не забегать, все по очереди,- развернув длинный лист, старинной желтой бумаги, я старательно выводил пером,
  " Марья царевна, Марья моревна, Марья королевна, Марья боярская дочь Марья дворянская дочь, Марья крестьянка, Марья дворянка, Марья купчиха. И понял, что окончательно запутался,
  - Дамы, - говорю,- кто с другими именами есть, пройдите вперед !
   Они переглянулись и пожали плечами,
   -Нету родимый, мы все одногодки. А в ту пору, мода на это имя была, наистожайшая. Ты уж лучше нас зови, всех вместе, а еж ли что, то по прозвищам, мы согласные, на все твои зверства заранее.
  Я опять начал отчеркивать уже имеющихся в списке, как не крути, выходило две дворянки, только одна столбовая, а другая простая, вроде как новая, дворянка, не совсем настоящая. Крестьянка, имеющая самые выдающиеся формы, и бывшая на целую голову выше остальных, похоже пользовалась в женском коллективе непререкаемым авторитетом. Как только я закончил перекличку, она подала знак девушкам удалится, а сама присев на уступочку трона, с интересом меня начала пытать, кто я и откуда. Я повторил свою присказку, но она только головой покачала, не поверила. Зато много о себе рассказала, странная тут страна получалась, что не село так царство, что не город так королевство, а деревни все сплошь княжества. И сидят в каждом, родители безутешные, дочерей оплакивают. А им вторят остальные жители, потому как ушли выручать девушек все лучшие парни государств, ушли да и сгинули в жестоком бою, с моим предшественником
  - Плачь и вой стоит по всей земле, стонет матушка от окаянного, злодея ненасытного,- она, закрыв глаза, беленькими ручками, устроила целый водопад слез. Что бы как то её успокоить, я пообещал девушке разобраться в сложившейся ситуации, и принять надлежащие меры. Самое главное, что я, наконец, уяснил, и с чем смирился, - с именем, что зовусь я теперь не Алексей Владимирович, а собака Калин - царь. Авторитет у меня выше некуда, обязанностей вроде никаких, живи, да наслаждайся, только её последние слова о пропавших мужиках, немного меня напрягали. Представив что придется мне теперь здесь задержатся, я решил приложить все усилия, дабы немного реабилитировать себя, навсегда открестившись от злодеяний предшественника. И не откладывая дела, отправился на поиски свидетелей, что бы подтвердили, мою полную непричастность. Нашел дракона. Точнее его голову, шея все остальное его тело , уходили куда то вниз, в окно, и поначалу я их не заметил, потому не глядя, пнул последнего в нос, торопясь, пересечь зал. Он обиженно фыркнул снопом пламени, от чего моя мантия вспыхнула маленьким синеньким пламенем и начала тлеть.
  - Пожар, спасите.
  Я в панике, начал охлопывать загоревшуюся одежду, неловко упав на пол, и пытаясь сбить пламя, покатился по стертым коврам. Каскад холоднющей воды, обрушился на меня, когда я уже не ждал помощи, и в блестящих брызгах я рассмотрел только крепкие девичьи руки, с закатанными рукавами. Выстроившись цепочкой, мои подруги ловко передавали, по цепочке, столовые кубки, котелки, кастрюльки, обливая мою спину, водой из дворового колодца, они работали , четко и споро. Вскоре я был мокрый до последней нитки, девчонки тоже, а сконфуженный дракон, только глаза прикрыл от стыда. Нерешительно, он поскреб огромным ногтем, себе по нижней челюсти, И откашлявшись, представился.
  - Гаврилич, - охранник то бишь твой, явился службу нести, да соснул ненароком, возраст, сам понимаешь тысяча лет, энто тебе не лютик семицветный, тут почтения одного, лет на сотню хватит.
  - Пожалей старика, злодей беспощадный, - наперебой затрещали, девушки, - не со зла он, а так, не разглядевши сослепу, скажи скорее что не сердишься, а то совсем ведь сник, сердешный.
  Ладно, я протянул руку, давай мирится. Мутная слеза, выкатилась из маленького глазика, зеленой костлявой твари, больше похожей на старинный истрепанный зонтик. Точно детская, ладошка его лапка, осторожно похлопала меня по плечу, чисто по старчески, легко и тихо. Но прожженные искрами полы мантии, теперь пестрели множеством разнокалиберных дыр. Девушки, посовещавшись, предложили мне недолго за троном посидеть пока они, те прорехи не залатают. Ведь в довершение всех несчастии, я верхние штаны не одел, и без данного предмета гардероба, показываться посторонним, было крайне неприлично, но попросить одну из них смотаться ко мне в спальню, и разыскать недостающий предмет, тоже было стыдно. Поэтому я заполз за широкую спинку массивного кресла, и в полумраке пыльных драпировок на ощупь отстегнул пару плечевых колец, резко выбросив одеяние в зал.
  - Только вы побыстрее, не дело царю, за троном прятаться. Тут пауки себе лежбище устроили.
  Измазанный весь в их липких сетях, я устало привалившись к жесткой спинке, тяжело вздохнул. Раньше на меня бы ни одна девушка не взглянула, а теперь, я был повелителем целого гарема. Да круто жизнь меняется, потом еще одну сосватаю и домой, вот брат обрадуется, когда мы к нему всем коллективом заявимся. Я уже начал представлять, что размещу дам, по углам нашей малосемейки, как тихий шипящий шепот вывел меня, из сладостных мечтаний. В зале кто-то явно находился, кто-то невидимый, и очень злой. Этот кто-то выговаривал другому, запинаясь на отдельных словах.
  -И поглядывай, еже ли службу откажется нести, припугни немного. Я заметил, он, немного слаб в коленках,- толи в том мире маньяк измельчал, толи они все там субтильные. Как получит девку - богатырку, сразу его того, по башке, - понятно?
  Видно кто-то утвердительно кивнул, потому что в зале ненадолго наступило молчание.
  Послышался шорох торопливых шагов, по камням пола, и эти незримые двое, начали удаляться. Преодолевая страх, я осторожно выглянул из убежища, да только две сутулые спины, и заметил, что быстро скрылись во мраке коридора.
  
  - Благодарствуй! - с веселым смехом, девчонки, развернули во всю ширь, мою мантию, где на месте дырок, теперь красовались, незатейливо вышитые цветочки незабудок и ромашек, причем одна из них, та что прикрывала самую большую дырку, напоминала декоративную капусту. - Нравится?
  Я молча сгреб испоганиное одеяние, и обернув его вокруг талии, в изнеможении сел на сидение трона. Девочки все как одна, встревожено на меня поглядели
  - Не нравится? Они переглянулись, накрашенные губки капризно изогнулись,
  - Я же говорила, надо было просто заштопать, - пробасила Марья царевна, - а вы все давайте ему сюрприз сделаем, пусть порадуется немного, злодеюшка ненаглядный.
  Искренние чувство собственной вины, подобралось к ним, и желая как-то разрулить ситуацию, я поспешил их заверить, что все просто великолепно. Мне нравится дизайн, разве что капуста на спине, несколько великовата, но впрочем, привыкну.
  И пока я произносил эти речи, мои глаза пытливо пробегали по их лицам, кто из них окажется моей убийцей, кто сейчас, здесь в зале получал задание? Но глазки девочек были такие юные и беззащитные, что я успокоился, - рассудив как заправский детектив, все они знали что я за троном, и по логике не могли участвовать в гнусном заговоре.
  - А кто еще есть в замке? Я имею в виду постоянных жителей.
  Они призадумались, и почти одновременно выдали
   - Много кого, свита твоя темная, убивцы нераскаянные да разбойнички лихие, волки оборотни, мыши вампиры, гады ползучие, змеи подколодные, мертвецы неупокоеные, призраки , приведения, упыри....
  От каждого наименования, возможных соседей, мне становилось все хуже, перебивая друг друга, девчонки, как на конкурсе, тараторили не переставая. Пока я не замахав руками, попросил их остановится, рассудив что неведение, лучшая защита моих расстроенных нервов.
  - И они что все здесь живут?
  - И служат, за страх, потому как ты злодей самый главный, самый ужасный. А не будешь статус подтверждать, так тебя быстро, - с трудом переставляя ноги выполз, из под двери все тот же старик, - и девчонок заодно. Чего их жалеть, чай других наловим.
  
  
  
  
  
  В следующую ночь, стараясь не шуметь, я призрачной тенью прокрался по резным камням, края крыши, и по веревке, спустился во двор. Обратную дорогу, хотя и представлял в общих чертах, но даже участь всю жизнь пахать землю, в дальней деревушке, уже не казалась мне такой бесперспективной. Нащупывая в темноте кованные засовы, я рукой, нажал на огромный рычаг, и с трудом приподнял, предполагаемую ручку. В проеме, засветился ярко зеленый фонарь, я отшатнулся от неожиданности, сделав несколько шагов назад, и зацепившись за расставленные лапы, вдруг упал. Ворота зашевелились, с лязгом захлопнулись.
  - Гаврилыч, фу напугал змей окаянный, - выдохнул я, - а ну, давай посторонись, мне того, домой пора. Видно второпях я вместо щеколды, открыл глаз, своего верного стража - дракона, но не разбудил окончательно, потому что тот, лишь осовело меня сгреб в пятерню, и к своему боку прижал,
  - Спи. Утро вечера мудренее.
  Ему что он в своей привычной среде, а я? Сделав несколько неудачных попыток вырваться, смирился, - положив голову на его тяжелую лапу, поглядел вверх. Небо без звезд, луны не видать, может, и нет её вовсе. Одна непроглядная темень, словно под колпаком у фокусника, и снимать его он явно не намерен. Сон улетучился словно и не было, место его заняли тяжелые мысли
  - За женой пойдешь убьют, и не пойдешь убьют.
  Печально следя за плывущими в голове, мыслями размышлял я. Нудно и скучно. Дракон сонно прихлопнул трех мелких вампиров, что со стороны спины, пытались подползти к нам. И я решился.
  
  
  - Сего дня, я злодей Калин - царь. Говорить "собака" как-то у меня не выходило,
  отправляюсь за красавицей женой, всех присутствующих просьба оставаться на своих местах, и постов своих не покидать вплоть до моего возвращения. Погромы не чинить, разбойство не вменять, на охоту не ходить. Ждать. В общем, прощайте ребята. Да и отпустить всех пленников, что бы и духа их здесь не было, слишком накладно содержать. Действуйте, действуйте!!!!
   Я изящно поклонился и скорым шагом вышел из зала. Во дворе мне уже седлали лошадку. Эдакую громаду, под два метра ростом, из ноздрей огонь пышет, во лбу звезда горит, - белая. Ушами та только повела, как трое конюхов, едва на ногах удержались, повиснув на поводе. Я обошел животное кругом, стоит как вкопанный, только глазом на меня косит, тоже видать побаивается, только виду не показывает.
  - Ну что - говорю, - уважаемый конь, довезешь ли ты меня, до места заповедного.
  Молчит.
  -Я, конечно понимаю, твое смущение, но это как-то невежливо не отвечать когда тебя спрашивают.
  Ноль внимания.
  Тут смотрю, конюхи переговариваться начали,
  - Что-то дескать заговариваться стал царь наш, с жеребцом речи ведет.
   Подали они мне плетку старую,
  - Вот говорят, еж ли что сказать ему хочешь, то бей по бокам крутым, да промеж ушей, коли заартачится, а слов человеческих он не разумеет, это же лошадь.
  Странно, а медведь разговаривал, но впрочем сейчас у меня была иная задача , залезть в седло. Я опять обошел эту башню, на четырех копытах, в носу почесал, пальцем её теплую, словно атласную, шею потрогал, и вздохнул, - гладкая.
  - А лестница где, братишки как мне туда залезть? Я же вам не спортсмен какой, что бы с места, планку брать, рекордную.
  Те немного усмехнулись, подняли меня легонько, да в седло и посадили.
  - Вот тебе совет, держишь всеми четырьмя конечностями, за что хочешь, да про плетку не забывай, потому как парень этот еще не объезженный.
   Это слово я пропустил мимо ушей, но когда через пару мгновений оказался на земле, пятой точкой опоры вверх на солнышко наставленной, слово "необъезженный", понял быстро и без остатка. Взбрыкнув задом, эта чертова лошадка, запросто перекинула меня через шею, в придорожные кусты. На второй попытке, я слетел на гладкое покрытие двора, на третьей, о каменную стенку ударился, но не буду утомлять, тебя читатель, перечислением всего что находилось на заднем дворе, скажу только, что все предметы я перебрал честно, никого не обидев, а на некоторые, особо выдающиеся, шлепнулся и не по одному разу. Конюхи только, каждый раз немного приседали и страдальчески охали. Наконец, к обеду, когда моя борьба с конем, подходила к двадцать второму раунду, они не выдержали
  - Да плеткой ты его, что бы знал хозяина.
  Я беспомощно ощупал свой пояс, плетки не было, видать, обронил во время очередного кувырка. Огромной громадой, на меня надвинулась, рыжая лошадиная масса. Где то я слышал, что если лошадь нормальная, то нипочем на человека не наступит, но я очень сомневался, относится ли этот, беглец из ада, к подобным особям, поэтому в последний момент прикрыл, самое главное - голову.
   - Поглядите подруженьки, да что же тут с царем делается, - раздалось сверху. Возле окон с каменными наличниками, сгрудились мои девчонки, - смертоубийство. Стуча каблучками, они выбежали во двор, и схватили коня под уздцы, тот рванулся, тщетно, девичьи руки, туго натянув повод, пригнули его голову вниз
  - Стоять, травяной мешок.
  И что удивительно, тот послушался.
  - Ты мужиков то не слушай, здесь лаской действовать надо,- научила меня Марья, моревна, - Гляди.
   Птичкой она взлетела в седло, даже не коснувшись тех самых штук, что висели по обоим сторонам рыжей туши, и в которые, я с полчаса не мог засунуть свои красные сапоги. Ловко подбоченись, она пустила легкой рысью враз присмиревшего коня, и оглянувшись послала мне воздушный поцелуй.
   Не успели запахи кушаний прощального обеда, растревожить мой заморенный желудок, как с транспортом вопрос был решен. Карту выдали. В провожатые медведь набился, дракон, страдая одышкой, поклялся защищать меня, по дороге. Вместе мы представляли довольно мощное зрелище, угрожающее и убедительное. Тем более что путь представлялся не близкий, через пять царств, пять государств, и три княжества, впрочем последние можно было объехать, если срезать на прямик. Только мы за ворота вышли, доехали до ближайшего лесочка, как послышался за нами , топот да гром,
  - Рать несметная, - предположил медведь, - спасайся, кто может.
  Дракон, недослышал, начал меня переспрашивать, что да как, а я не отвлекаясь, прямиком скатился в одну сторону от дороги, лошадь в другую, и залегли на землю. Глаза закрыл, ну думаю, вот сватовство и окончится, в самом начале. Из леска показались первые полки, все в разноцветных халатах, и почему-то с узлами да сундуками. И, приглядевшись внимательно, я различил
  - Марью королевну, Марью царевну, потом дворянку, крестьянку, опять дворянку, замыкали морянка, купчиха, - все как одна в дорожных платках. И так они быстро двигались, что наши десантники бы позавидовали. Меня из кустов вытащили, коня поймали, огладили, успокоили, дракону наконец объяснили что здесь происходит, а медведя, уличили в тайном поедании малины. Затем постелили узорчатые скатерки, на пенечки присели, пирожки и пышечки еще теплые из узелков вытащили, и давай кормить, да приговаривать
  - Кушай наш дорогой повелитель силушки набирайся, дело предстоит тебе дюже трудное, - сорок царевичей сорок королевичей сватали не высватали, сорок добрых молодцев, не обольстили, сорок колдунов не очаровали, сорок злодеев не победили. Только ты собака Калин царь, отсиживался, да все думу думал. Да не быстро запрягал, а скоренько погонял.
  Запив теплым молоком из глиняной, узорчатой крынки, последний пирожок, я вытер губы,
  - Там как по записи сватаются, или в порядке живой очереди?
  - Что? - не поняли Марьи,
  - Женихи говорю, так как располагаются.?
   Они плечиками пожали, и стали собираться в дорогу.
  
  
  3
  
  
  
  Поход мне очень понравился, шли мы дорогами гладкими, тропинками извилистыми, девчонки блинчики на костре приспособились печь, холили меня, баловали. Песни пели задушевные. Ночами комаров платочками отгоняли. Кормильцем величали, в пояс по утру кланялись. Нипочем на лошади ехать не захотели, нагрузив сундуки на горбатую спину, Гаврилыча, так стайкой за мной и бежали, точно на прогулку вышли. Деревни всякие мы проходили, капусту покупали, для щей, - я большой охотник. Соловьев на досуге слушали. И так я расслабился, что когда мы в первый раз столкнулись с местными властями, сплоховал, забывшись, назвался полным именем и титулом. Их царек, меня сразу во дворец зазвал, из погреба бочку меда выставил,
  - Выпей, - говорит,- горемычный, может в последний раз .
  Мед был густым и тягучим, мои помыслы им сразу склеились, глаза затуманились, прилег я на лавочку, веки смежил, слышу будто, хозяин мой о чем-то с девчонками разговаривает, вроде как клинья подбивает, к одной. Тяжелыми руками, я сонно погрозил ему, и заснул окончательно. Утром, очнулся в светлой горнице, на широкой, кровати, одеяло ватное, узорами выстеганное, прикрывало меня почти по плечи. А руки, раскинутые в стороны, умиротворенно покоились на вышитых простынях. Один. За окном тишина.
  - Гаврилыч, - тихо позвал я, теряясь в плохих предположениях , погромче воззвал к открытому окну.
  - Гаврилыч, родненький, ты где.
  Скрипнула отворяемая дверь, толстая баба в просторном сарафане поставила передо мной тазик воды и глиняный кувшин,
  - Ох и спать ты здоров, злодеюшка, почитая весь дворец уже в поле, снопов, уйму навязали, а ты все опочиваешь. Девки твои, не в обиду, дюже работящие, двор вымели, воды наносили, печь затопили, обеды наготовили, что за честной стол и сесть, пора бы. К её окончанию речи, я кое-как, придерживая на поясе сползающее одеяло, спустил с кровати голые ноги, и покрутил головой. Странно, но голова была ясная, ни боли, от вчерашнего, ни сухости во рту. Старуха полила мне воды на руки, да шею немного потерла, полотенцем красными нитками вышитым,
  - Одежу твою всю перестирали, так что не побрезгуй.
  Да мне не впервой, я уже без раздумий натянул узорчатые штаны, да кафтан, с длинными рукавами, под низ - рубашка, тонкого холста, видать и совсем неодеванная. Свежесть позднего утра, бодро пихнула меня под ребра и весь раскрашенный, как дворовый петух, я резво выскочил на крылечко. Девчонки мои, сразу дела подбросали, мне поклонились, да засмущались, рукавом прорылись, потому как в ворота въехал царь. Верхом на возу, полному ровных, тугих снопов пшеницы, весело взглянул на меня, и рукой помахал приветливо.
  - Доброго утречка, вашему злодейству, денек к середочке катится, пора бы и перекусить, с устатку. Ты не смущайся, у нас в государстве все рано встают, оттого и не голодаем мы, как наши не разумные соседи. Те всё, на свои золотые прииски надеются, а как пойдет жила бедная, так они и по миру сами пойдут, с детьми малыми, слезами горючими обиваясь. Он хотел сказать еще что-то, но его лошадь, остановилась возле крытого свежей соломой амбара, и царь отвлекся на разгрузку, золотого фонда страны. Я постоял немного, в носу поковырял, на ворон посмотрел, тоже видать хозяйственные. Все как одна, толстые. Глаза озорные. Перышки одно к одному. И пока я их считал, царь воз разгрузил. Снопы в рядок сложил, сумму на листочке записал, да двери хорошенько прикрыл. Меня по плечу хлопнул, к столу приглашая.
  
  
   Если честно, то по свое воле, я бы никуда больше, и не поехал. Да только медведь замучил. Как я после обеда на шелковом ковре разлягусь, давай тянуть, о долге, да так занудно, что однажды я не выдержал.
  - Ладно, едем завтра, только мы с хозяином, по последнему расстегайчику скушаем, да в баньке выпаримся.
   По пути, забежал к дамам, велел в дорогу собираться, гляжу не то что-то, приуныли мои красавицы, а одна так и вовсе слезами залилась. Те меня сразу за дверь выставили. Да давай утешать, а сами вроде как объясняют ей, о тяжкой участи невольницы.
  - Милый женщины, - я как мог, просунул губы в щель двери, и довольно громко заявил, - вы не думайте, я же не собака какая, я же тоже чувства понимаю, Свободны вы, в выборе.
  Слышу, стихло все, потом редкие шаги, осторожно дверь приоткрыли
  - А ты не шутишь?
  - Да провалится мне, на месте, - я на всякий случай тихонечко на полу ногой притопнул, почувствовать, что дубовые доски меня не подведут.
  - Так ведь дело такое деликатное, меня сразу ввели в самое жерло заговора, - мужик он справный, по всему видать хозяйственный, да только на любовь не больно падкий. Все о делах, с нами речи вел, да о видах на урожай, как бы ты его в иную сторону поворотил, да на мысли о женитьбе склонил. Век бы мы тебе были благодарные.
   Я затылок только почесал,
  - Он же не телок, куда за веревку потянут, туда и идет, здесь дело хитрое, удумать надо. Ладно, ждите результатов, девоньки, еж ли не получится,
  - Не обессудим,- хором закончили они, и настойчиво выпихнули меня из светелки.
  
   Теперь, лежа на облитом кипятком, банном полке, в мокром чаду, я разглядывал фигуру царя, - плечи широкие, талия узкая, вроде классный мужик, вон бадью полную кипятка потащил. Не прогнулся. Такой, и цепь порвет, и подкову разогнет.
  Пару поддали, плеснув на печку каменку ромашкового отвара, и защипало у меня в носу от аромата летнего луга.
  - А что твое величество, что же в твоих хоромах, хозяйки нет, может не повстречал ещё, кралю свою разлюбезную?
  Здесь я сделал паузу, по всем законам, дав ему возможность раскрыть мне душу. А сам притаился в уголке, жду, значит. Тот помолчал, угрюмо веником помахал, да тяжело на лавку уселся.
  - Женится не напасть, как бы женатому не пропасть. Я человек основательный во всем порядок люблю. Приглядел, каюсь, себе одну девицу, да не свободна она, словом связана.
  - С кем?
  - Сказать опасаюсь. За такие речи, её хозяин, мне и голову с плеч снимет, да за горизонт закинет.
  Он вдруг, жалобно шмыгнул носом, и к стене отворотился.
  - Боязно.
  Да задача, - вздохнул я, и продолжил
  - Ты намекал, взоры полные неги на неё бросал, подарочки махонькие делал?
  - Да как я могу, кто я, царь, семи сотен земли, да кусочек речки вдоль оврага, а она короля городского дочка, три рынка почитай за ней давали, да загородное поместье. Она на театрах воспитанная, не пара я ей, ох не пара. Да и просватала недавно.
  Я слез потихоньку сверху, из ковшика еще пару подал, и сел рядом.
  - Славная говоришь, девица?
  - Самая лучшая.
  Мы помолчали, и я твердо заявил.
  - Убей соперника, освободи девушку, они страсть как героев любят.
  Тот уставился на меня недоуменно,
  - Да как-то неудобно,
  - Чего неудобно. Ты, между прочим, мужик или кто?
  Царь, только смущенно вздохнул,
  - Ну, если ты так считаешь. Давай я тебя веником, что ли поглажу, хворь выгоню.
  Весь веник об меня измочалил, в думах тяжелых, я уж и просил и умалял, грозил международным скандалом, да только пока на ветках не осталось не одного березового листочка, тот не остановился. Бросил облысевший веник на пол, да за дверь вышел, я как был распластанный на полке, так и остался.
  Впрочем, и мне надо честь знать, дернулся в дверь, а она ни с места, я плечиком приналег, результат нулевой, а печь огнем так и пышет, жар все нетерпимее становится,
  - Ваше величество,- я забил в разбухшие доски кулаками,- здесь, наверное ошибочка вышла, дверка на щеколду захлопнулась, помогите, пожалуйста, задыхаюсь.
  За дверью кто-то шумно вздохнул
  - Прости милый, да только не быть нам вдвоем на земле матушке, только смерть твоя, освободит мою любушку. Так что ты уж больно сильно не ори, не егозись, перед смертишкой, а прими её ласково.
  - Идиот, я же, сам за тебя сватать хотел, ты тупой осел, грязюка непролазная.
  - Ругай, меня, поноси,- вздохнул тот за дверью, - да только не отступлю, любовь она штука сильная, на подвиги способная, ты же сам говорил.
  Поскользнувшись на пене, я растянулся на горячем полу, оконце, здесь было узкое, только кошка пролезет, забывшись хватанул я камешек с печурки, в светлый пороем запустил, и подпрыгнул , дуя на обожженную руку. Слюдяное оконце треснуло, и пар вырвавшийся наружу, ушел высоким столбом в небеса. В изнеможении, я припал ртом к малюсенькой дырочке, стремясь дышать через раз, как дверь распахнулась, и минуту спустя, оказался, в предбаннике, в дорогую простыню закутанный. Это мои девочки принесли воды из колодца, да застали ужасную картину убийства. Ну ничего. Настоем брусничным отпоили, и успокоили. Пообещав самим в ситуации разобраться. К вечеру царь с повинной явился, долго молчал, тяжело вздыхал, так я и не выдержал.
  - Ты что не мог сразу сказать, что тебе королевна нравится? Её спросить, да любовь закрутить. Меня то морить зачем?
  - Так ты же сам сказал. Героем надо стать, что бы тебя девушка полюбила.
  - Забудь. Это я не подумавши ляпнул, в общем, так совет вам да любовь, а нам пора.
  Провожать нас вышли все жители королевства, припасов два воза дали, с волами в придачу, подарков там разных, и прощаясь царь обнадежил, если беда случится, только позови - всей ратью придем. И он кивнул на пару, дюжих ребят, из кузницы. Я подумал, и согласился.
  
  
  
  
  4
  
  Новая встреча была, не за горами, а за тучными полями. Проезжая мелким кустарником, я полусонно покачивался в седле. Разжиревший за время вынужденного простоя, мой боевой конь, тяжело пыхтел, с трудом взбираясь на пригорок, косил глазом, и все пытался прилечь, в тенечке молодых березок. Подпруга, и та, еле сошлась на его раздувшимся от обильного кормления, животе, на последнюю дырочку застегнутая, она мешала дышать и больно врезалась в рыжую шерсть.
  - Здесь обход надо сделать, - мы вышли к былинному камню, слова, впрочем, были на нем четко различимы, и глубоко врезанные в гранит, на чистом русском гласили,
  " Прямо поедешь - ох и потеха будет".
   Больше ничего. Внизу мелом, приписано - "а медведя не слушай!".
  Мишка потянул меня в сторону, Гаврилыч тоже посоветовал, поостеречься, но желая показать кто здесь главный, я только подтолкнул коленями, коня,
  - Вперед.
  Тот вздрогнув, проснулся, и обиженно повел ушами.
  - Давай двигайся, - кое-как подгоняя его основательно укрупнившийся зад, сломанной березовой веткой, я выехал навстречу потехе, и моя свита, двинулась за мной.
  
  Медведь, тот час упал, и припадая к земле пополз, стремясь не особо выделятся, и прячась за молодой листвой. Птички разноцветные, пели не переставая, ромашки там всякие, тоже были очень даже ничего, и все шло так гладко, как... неожиданно, на нас вылетел всадник, на тонконогой вороной лошади, сам высокий, смуглый. Борода курчавая. Лихо осадив коня, он красуясь поднял его на дыбы.
  -Ах! - сразу засмущались девчонки. Гаврилыч, от неожиданности, шарахнулся в сторону, неловко упал на спину, чуть не задавив медведя. Подняв лапы вверх, он без размышлений приготовился сдаваться. Да только всадник на него и не взглянул. Все его внимание было поглощено нашим бурым проводником, зверь очевидно тоже что-то знал, и закрыв лапой глаза, сжался в совсем маленький, шерстяной комочек.
  - Медведь!!!!
  - Конечно не кролик,- обиделся я, явным пренебрежением к собственной особе.
  - Настоящий, лесной?
  - Меня между прочим Калином кличут. Едем сватать девку-богатырку, дамы со мной, сопровождают, значит.
  Но все мои излияния, тот пропускал мимо ушей, поглаживая ладони, не мог оторвать глаз, от мишки, и когда я выдохся в описании, собственных зверств, через плечо кинул,
  -Проезжайте, проезжайте.
  Ну вижу дело дрянь, медведь наш на грани истерики, Горыныч по прежнему, молит о пощаде, девчонки на местного князька глазами стреляют, все говорит о том что нам и здесь придется задержатся.
  
  На самом въезде в город, нас встретил высокий частокол из неошкуренных, сосновых бревен. На воткнутых в землю тонких жердях, здесь и там, красовались оскаленные черепа, лесных зверей. Ворота были украшены огромными рогами лося. А по стенам, развешаны, на просушку, десятки шкур, самых разных расцветок и размеров. Смрад от подсыхающей крови, комья свалявшейся шерсти, в каждом углу кости навалены. Я скомандовал девчонкам глаза прикрыть, что бы не травмировать их нежные души, так они и шли гуськом, за верным Гаврилычем, пока я стремился из всех сил, не отстать от резвого всадника. В гостевых комнатах, везде шкуры звериные, на полу, на стене, даже окно и то было завешено сплетенным ковриком, из беличьих хвостов.
  - Царство погибельное, наш провожатый окончательно пал духом, - ведь как человека тебя просил, пойдем в обход, а ты?
   Мне стало немного неловко, положив ноги на валик из волчьего меха, я, что бы скрыть смущение, картинно подпер рукой щеку.
  
  Кстати, тот мужик что нас встретил, оказался вовсе не царь, а главный егерь, у них при дворе, впрочем только егеря и были. Это я понял когда вместо положенных мне штата служанок с умывальными принадлежностями, и горкой вычищенной одежды, на рассвете, кто-то протрубил мне в ухо из рога, и велел немедленно собираться на охоту. С трудом натянув так и оставшиеся грязными, сапоги, я в отвратительном настроении спустился во двор. Мой боевой конь-огонь, зевая через раз, безуспешно, отмахивался хвостом, от пары дюжих конюхов, что настойчиво пытались его заседлать. Делал он это, впрочем, очень лениво. В какой то момент, даже ногу поднял, для лягания, но передумал и опустил в золотистый песок двора. И вздохнул. Возле него, выплясывали замысловатый танец, легконогие охотничьи скакуны, все как на подбор, вороные, гривы короткие, глаза фиолетовые, словно на горячей сковородке, ногами перебирают, подпрыгивают, удилами звенят, кажется, не удержи сами вскачь бросятся. Я погладил его по челке, и в ухо шепнул
  - Не комплектуй, они может только с налету сильны, а мы массой задавим.
  Смотрю повеселел мой коняка, голову мне на плечо положил, да волосы на виске - обслюнявил, видать понравился я ему. А говорят что животные слов не понимают.
  
  Только в чисто поле выехали, как вся кавалькада, пустила лошадей вскачь, по кочкам, да оврагам, только облако пыли вдали, заклубилось. Мы как смогли, неспешным шагом, осторожно объезжая кусты, двинулись вслед. Едем значит, красотами местными любуемся, на речке немного задержались, на солнышке повалятся захотелось.
  - А ничего, говорю - охота, удалась, как ты считаешь? Конь задумчиво на меня поглядел, дожевал траву и вдруг согласно кивнул. Солнышко светит, птички поют, что еще для счастья надо? Стрекозка малая, шилом хвостиком, мелькнула в высоком камыше, я даже не полез её ловит, зачем, пусть живет. И такое на меня накатило благодушие, что я даже не вздрогнул, когда из за ближайшего дерева, на нас бросился кто-то, очень большой.
  - Вот они где прохлаждаются, а ваш друг героически гибнет, в неравной схватке. Он помирает, а они загорают! По одному визгливому голосу я понял, что на данный момент мы здорово рискуем остаться без проводника,
  - Ты как здесь оказался мишенька?
  - Так ведь не только тебя на охоту пригласили, и если бы побольше интересовался нуждами своих подданных то понял бы что им от нас надо. Раздался заливистый, немного визгливый голос охотничьего рога.
  -Бежим!!
  Ломая кусты, мы скатились в овраг. Проявив забытую резвость, мой конь, первым скрылся в густой паутине зеленых еловых лап.
  - Куда ты меня тащишь? Я едва поспевал за удирающим зверем, вдали слышался стук копыт. Вдруг, медведь исчез. Вот только что он был здесь, и исчез.
  - Вход прикрой,- тихо раздалось из-под земли, - я неловко задом постарался закрыть собой, узкий лаз, под пологом нависших осинок. Мимо голодной стаей, пролетели охотники
  - Ушли?
  - Кажется, - я приложив ухо к земле, попробовав по примеру киношных следопытов, распознать на расстоянии шаги недругов, не распознал, только гусеница за шиворот залезла. Мы еще немного посидели, прислушиваясь к песне, качающихся на ветру тонких веток, шепоту сухих листьев, да солирующему оголтелому кузнечику, что заунывно вел свою незамысловатую песню. Я вытянул гудевшие ноги,
  - Что же у них своего зверья что ли нет? Что же они так на заезжих, кидаются?
  - Повыбили, еще в том году, как повыбили.
  - А зачем тогда на охоту выезжают?
  - Традиция!
   А ведь мой косолапый прав, я на досуге, задумался о своих подданных. Я же кроме имен ничего о них не знаю, может желания у них какие есть, может и потребности. Что же я как собака, только о себе думаю, и с открытой душей, отбросив сомнения, вернулся к девчонкам.
  Те похихикали, в платочки попрыскали, да и головами качнули.
  - Не гоже злодею, знать сокровенные девичьи чаянья.
  - Да я ж свой, я ж за вас, а вы за меня, вместе мы сила.
  Те вздохнули, и сразу перевели разговор на третье лицо.
  - А медведь все в норе чай сидит, как овечий хвост дрожит, ты бы посодействовал его, проблеме.
  Я хмыкнул,
  - Уже, отнес ему пару бутербродов ему, да жбанчик меду маленький.
  - И все?
  - Все.
  Странные они, люди эти женщины, подумал я, спрашиваю напрямик, конфузятся, не спрашиваю, обижаются, помогаю как могу, а им все мало. Нет бы четко сказали, а то все намеками да прибаутками, устал я от их складных речитативов.
  
  - Да дела неважные, даже белки говоришь, ушли, они то чем вам помешали?
  Сегодня на обед был вегетарианский борщ и капустные котлеты. Егеря кривились , но ели, зачерпывая деревянными ложками мутное варево. Я меланхолично поддел крылышко лука посмотрел его прозрачность на свет, - был еще кусок хлеба, да кружка бурды, под названием напиток - охотничья удача. Не знаю как насчет охотников, но повар приложивший столько усилий, что бы из березового сока получился мед, был сегодня явно в ударе.
  - Да, - опять завел я разговор издалека, - тяжела доля неженатого мужчины, была бы хозяйка, глядишь бы и стол был получше, и постель помягче.
  Прислушался, не реагирует. А что говорю, у вашего князя, нет зазнобы? Те переглянулись, смешливо оскалились.
  - Как же без неё, есть, конечно. В лесной сторожке, живет вроде как отшельница, но девка строгая, себя блюдет, на оружейный залп мужиков не подпускает. Второй год, наш повелитель, на охоту выезживает, все встретится, старается ненароком, да словом ласковым перемолвится. А она его дальше порога не пускает, подарки не принимает, тем самым страсть его лишь распаляет. Вот мы и охотимся, на князя глядючи. Кстати ты знаешь, как барсука выслеживают?
  И наш разговор опять перелился на дела охотничьи.
  
  - Баста, - в тот же день, говорю девчонкам,- здесь нам ничего не светит, есть у правителя дама сердца, давайте в дорогу собирайтесь. Гляжу, а у них уже слезинки, особо убивается Марья моревна, прям слезами заливается.
  - Люблю говорит, я его изверга, прямо как по сердцу олень огненный проскакал, ты же поклялся нас замуж выдать, так нечего отступать перед трудностями! Я возвел глаза к бревенчатому потолку, и предложил
  - А что, вы бы сбегали в лес, на досуге. Поболтали по женски, обстановку прощупали. И так я убедительно втолковывал девчонкам правила ведения дипломатических переговоров, что с рассветом, сам очутился в лесу, аккурат на тропке ведущей к лесной чаровнице. Мои слушательницы, проникнувшись идеей, прощупать соперницу, несмотря на слабые протесты, буквально на руках вынесли, за ворота, да на путь наставили. И в спину толкнули. Чтобы не слишком задумывался. В конце концов, она всего лишь женщина, - рассуждал я, - поговорю, может чаем напоит, хотя подобного напитка очевидно в дохристианском мире русских былин еще не было, но кто знает. С такими мыслями я безрассудно толкнул дверь избушки.
  
  - Здрасте, приехали!!!!!!!
   Нинка из расчетного отдела, нашего завода, за столом сидит, на меня ресницами хлопает. В платье старинное вырядилась, брови сажей подвела, да так нахально, посиживая на лавке, глазами меня и смерила. Я поначалу, онемел немного, взглядом по стенам пошарил, вроде как ничего такого производственного, только пучки сухих трав и кореньев по ним развешаны, ворона в уголке, спит.
   - Ты говорит, чего пожаловал, дело что ли какое, али зарплату не так начислили, вы же меня черти окаянные, везде найдете, даже в тридевятом царстве. Из какого цеха нарисовался?
  - Из пятого, мы там шурупы вытачиваем, у каждого свой калибр. Сам говорю, а в голове только знак вопроса, такой жирный знак, и по башке меня своим острым краем, вроде как тыкает.
  Хочу спросить, как она здесь оказалась и что делает, а губы сами, как начали претензии высказывать.
  - Что же - говорю,- вы мадам бухгалтерша, мне норму в прошлом месяце на семь процентов повысили, а на оплате это не отразилось, чай не в первом классе, мы тоже считать умеем.
  Она руками всплеснула, глазами на меня повела, да так тихонько запричитала.
  - Не виноватая я, компьютер окаянный, чтоб его волки погрызли, вирус словил.
  - Как это невинная,- не выдержал я, - ты мне мозги не пудри, говори, куда делись сто двадцать шесть деревянных, я может эти шурупы, как детей своих, в лицо каждый знаю. Нечего программами прикрываться. А ну своди дебет с кредитом, а то сейчас погублю, не помилую. Здесь мне очень пригодились, с виду, довольно древние счеты, что как украшение висели на стене.
  К вечеру, я все таки доказал окаянной, что она неправа, даже клятву с неё взял, что по возвращению, мне к авансу начислит недостающее. Та даже на угол перекрестилась. А там и сумерки подоспели. Ночь темной кисеёй накрыла наши окна. Освещаемый едва коптящей лучиной, я пил, обжигающий душистый настой трав, загребая ложкой из берестяного туеса, липкий, до приторности сладкий, мед. В темноте, Нинка казалась мне, действительно немного ведьмой. Её черный, длинные волосы, собранные на затылке замысловатым узлом, ловили отблески пламени очага, а полные, руки, обнаженные по локоть, волновали мои неведомые чувства. Удивительно, но после жаркого спора, мы оба как-то притихли. И подобно парочке воробьев, что жили в городским сквере, в расщелине памятника, сложив крылышки, мысленно прижались друг к другу.
  - Страшно здесь? - тихо спросил я,
  -Очень, - и, без перехода, - Алешенька миленький, не оставляй меня, век зарекусь, ведьмой быть. Скажи, что нахлебалась я лиха достаточно, домой хочу, у меня мама старенькая, а у нее давление, и порок сердца. Гляжу не врет, слезы натуральные по щекам текут, я крепился, крепился, да тоже вскоре присоединился к её рыданиям но более сдержанно, и скупо. Я же, в конце концов, мужчина. Невольно мои руки обняли её, бурлящий аромат высушенных трав, затуманил разум, и я неосторожно, что бы только немного утешить, поцеловал Нинку из расчетного отдела в лоб. И сразу пожалел, потому как, по всем сказочным канонам, в этот момент, пожаловал на огонек, к ней, князь. Дверь, даже не скрипнула, половица не прогнулась, да только когда он, схватив меня за шиворот, немного потряс, я осознал, некую недвусмысленность своего положения.
  - И не стыдно. - Издалека начал он, - али своих не хватает, так ты на чужое добро заглядываешь.
  Я знаками показал ему, что мне очень неприятно болтаться в воздухе, но тот завелся. Слово за слово, я же тоже не молчал, в конце концов, мы сошлись на поединке, в полдень, на главной поляне.
  
  Вот с такой вестью, я пришел к своим девчонкам,
  - Да говорю, все путем, немного помахаем, и разойдемся. Самое главное, я свою кровную зарплату отстоял, мне же в следующем месяце прибавка выйдет.
  Они дело понятное, личности темные, моей радости, не поняли - сразу в рев, давай меня обнимать, да причитать. Соколом называть. Ничего, было даже приятно. Но, разглядев с высокого частокола, как мой противник разминается, срубая маленькие палочки утопленные почти целиком в землю, я невольно задумался, о пожалев о своей горячности. До зарплаты было далеко, а рисковать головой, надо было уже завтра к обеду. И в таких расстроенных чувствах, обреченно, приступил к экипировке, - из оружия, только меч, что верный Гаврилыч, все это время, носил под крылом. Здоровенный, ручка резная, черепами украшена. Прям первобытный хай-тек. Я рубанул им два раза, да по ноге себе попал, спас меня только загнутый нос, сапога, который впрочем тут же отлетел, оставшись лежать в углу.
  - Нет так дело не пойдет, - Марья-моревна, вытащила клинок, глубоко застрявший в полу. Каюсь, я сам попросил её об этом, а она ловко перехватив меч, сделала несколько нападающих движений, передав клинок мне. Рукоятка слегка нагрелась от её теплой ладошки, и тонкий аромат духов, остался невидимым флером в сложных металлических завитушках рукоятки. Я даже зажмурился, от удовольствия.
  - Все просто, следи за кончиком клинка, руку не напрягай, не жми ты его, словно сок добываешь. Вправо, влево, руби, - здесь я опять попал себе по ноге, по другой.
  - Конец сапогам,- вздохнули зрительницы.
  - Нам всем конец,- если он в поединке не выстоит, мы останемся без защитника. Закручинилась Марья - царевна, Оставив меня, разглядывать испоганенную обувь, они, собравшись в кружок, о чем то зашептались. Отчаянно споря, и нервно перебирая кончики роскошных кос, решили:
  -Тебе нельзя рисковать своей драгоценной жизней. Сражаться будет она, - они уверенно подтолкнули в центр, всю ту же Моревну, - у неё род воинственный, все с детства приемами обучены, а ты в сторонке посиди на травке, как все будет кончено - мы тебя позовем.
  - Заманчиво,- я немного призадумался, Марий у меня много, а эта глядишь, и царя победит, вон как разминается. Я поймал себя на мысли, что невольно любуюсь ловкими движениями Марьи Моревны. Ножки маленькие стоят твердо, ручки крутят меч, глазом не углядишь, и согласился, неплохая идея.
  
  Наутро плотно закусив, только собрался как условлено переждать в отдаление, как обеспокоенная Марья дворянка, сконфужено, заявила мне, что Моревна сражаться не может, у нее, дескать, голова с утра болит, да некое женское недомогание некстати приключилось. Увы, времени на бегство уже не оставалось, пока они укладывали вещи, да будили Гаврилыча, подошло время поединка.
  Чему бывать, того не миновать.
  Я представлял довольно угрожающее зрелище, положив меч на плечо, словно дубину, во главе войска выехал на ристалище. Марья царевна, Марья Моревна, , Марья боярская дочь Марья дворянская дочь, Марья купеческая дочь, стояли за мной. А ничего, - подумал я, - войско у меня неплохое, разве что стыдливое очень. Девчонки на ходу зеркальца вынули, глазки подвели, ресничками хлопнули, и встретили моего противника ослепительными улыбками. Тот даже в седле качнулся,
  -Счастливый ты - говорит, - злодей, каких девок набрал, одна одной лучше, только чего, ты их как на парад вывел?
  - Да они сами, типа поболеть пришли.
  Мой конь, был на удивление спокоен. Полусонным глазом, он осмотрел поле, и довольно кивнул словно соображал что то. Видать поединки ему были не в первой, и он , расслабленной рысью нехотя потрусил за линию. Держась обеими руками за седло, я еще в середине пути потерял меч, он свалился, скатившись с онемевшего плеча, и затерялся где-то в травах поляны. Сейчас, мне важнее всего было, не свалится самому, потому как быстрее шага я еще никогда не ездил. Короче, когда, князь бросился вперед, я только рукой прикрылся, и подумал
  -Ну вот и конец сказке.
  Диким вихрем на меня двигалась гремящая масса железа, имевшая в своей середине, оскорбленного аристократа, его острый клинок неизбежно приближался и неожиданно князь пропал, да так, что я и испугаться как должно не успел. Его огромный вороной конь, в последний момент, споткнулся обо что-то и через голову покатился по траве, давя всадника. Тяжелый гул пошел по ристалищу, в едином порыве, как один вскрикнули долгим стоном воины. Придавленный массой, своего скакуна, противник беспомощно барахтался пытаясь встать на ноги, но его кольчужные штаны, как назло зацепились за потник, и падая, он каждый раз, громко ругался. Я подобно коту на заборе, вверху своего положения, только хохотал, над его уморительными попытками. Наконец подняв руку, тот признал свое поражение, и мы отправились немного глотнуть.
  И в пьяном чаду, когда мы совсем помирились, побратались, поклялись друг другу в вечной, крепкой мужской дружбе, он осторожно мне прошептал на ухо.
  - Это конечно не мое дело. Но с твоим конем что то неладно, я своими глазами видел, как он, - здесь князь испуганно оглянулся, и еще плотнее прижал губы к моему уху, - он подставил моему скакуну ножку, в самый последний момент. Я никогда такого не видел.
  
  
  
  5
  
  
  На большую дорогу мы выехали уже без Моревны, та так прониклась жалостью, к побежденному что осталась врачевать его телесные и конечно душевные раны, впрочем, она быстро добилась в этом определенных успехов. Свадьбу отгуляли замечательную, вина не столько выпили, сколько вылили, пирогов не столько съели, сколько коням скормили, под утро меня девчонки еле увели. Охоты сразу прекратились, и наступила в княжестве тишь да благодать, зверье лесное потянулось на прежние места жительства, и дабы не огорчать новобрачную я по дороге забрал Нинку с собой. Подумаешь, если теперь моя присказака звучала несколько иначе, - Марья царевна, Марья дворянка, Марья боярская дочь. Марья купеческая дочь. И Нинка с расчетного.
  Медведя от длительного сидения в берлоге, скрутил ревматизм, держась одной лапой за поясницу, он едва передвигая ноги уверенно повел нас, на запад. Но хуже всего себя чувствовал Гаврилыч, он еще будучи во дворце страдал одышкой, а сейчас подхватив заразу, где то в ближайшем болоте, мучился страшной икотой, пламя вырывавшиеся, против его воли из пасти изрядно подпортило, сарафаны, моих спутниц. Он каждый раз, извинялся, конфузился, и по старчески обижался, если мы не начинали уверять его, что абсолютно не сердимся. Уже на границе следующего разведали, что имеется у местного правителя три сына, все как один холостые, но желающие неприметно принцесс, и желательно самых что ни наесть настоящих. Я даже за своих девчонок обиделся.
  Спрятав на постоялом дворе свиту, решил на этот раз сначала обстановку прощупать самолично и что бы не допустить досадных промахов. Добрые люди мне дорогу указали, к островерхому замку, что стоял на высоком холме, в окружении широкого, аккуратно вырытого рва, день был на самой середочке и поэтому подъемный мост, мирно покоился изголовьем на противоположном берегу. Я деликатно постучался, не зная как начать речь, представился заезжим сватом.
  - У нас такого добра, хоть под ноги кидай, - зевающий стражник раскрыл пухлую книгу, вписав, - собака Калин царь, с приближенными.
   - Ваша очередь сто первая, завтра к вечеру подойдете, а сейчас пшел отсюда.
   Так и вышел я не солоно хлебавши, оглянувшись посмотрел на высокие окна терема. Где то там, в высоте каменных хоромин, было три потенциальных кандидатуры. И внутренне сжав кулаки, прочитал слова известной песенки, ставшие для меня девизом..
  - Никуда не денутся, влюбятся и женятся.
  Здесь же , на траве сидел, мужичек, в худом армячишке, с полотенцем через плечо. Судя по изодранным лаптям путь, он проделал нехилый, доставая из узелка яичко, он осторожно очистил его от скорлупы и внимательно вгляделся в меня.
  - Сват?
  - Похоже?
  -Здесь каждый второй в королевские родственники метит.
  От мужика пахло луком, и черным, кисловатым хлебом. Старенький зипун был измазан дорожной глиной, и местами протерт до дыр.
  - Антип, - съев яйцо, старательно обтерев зажелтевшие губы, представился он.
  - Калин, хотя, вообще-то я Леха,- мне было немного совестно за столь длинное имя.
  - На кого рассчитываешь?
   Я не понял, потому только собрав брови на лбу, и внимательно прислушался к его продолжающейся речи.
   -У царя три сына, учти, старший умник из умников, средний тоже не плох, жадноват правда, за рупь удавится....
  - А младший дурак. Энто же в каждой сказке, так бывает.
  - М да, - вздохнул Антип. Так на которого целишь то?
  - На всех, у меня с десяток царевен, все красавицы, как на подбор.
  Мужик задумался, спросил где мы остановились, и предложил проводить, в отведенные для сватов и их пассий особые палаты. Что были выстроенные еще дедом нынешнего царя, для подобных случаев. Здесь уже во всех закоулках и переходах звенели девичьи голоса, поминутно кто-то выскакивал. Визжал или громко смеялся. Уложив медведя в качестве шкуры на пол, я решил добыть кипяточку. Подхватив за витые ручки, старинный серебряный самоварчик, из приданного Марьи купчихи, отправился прямиком на кухню. Меня там уже ждали.
  - Братцы поглядите на него - какой наглый, ему значит все, а нам?
  Из дверей , длинной анфилады комнат полезли мужики, окружив меня толпой, угрожающе засопели,
  - Ты вообще, откуда такой прыткий явился? Мы здесь уже давно обитаем, у каждого может тоже по десятку царевен, и то не смеем помыслить обо всех женихах сразу. А он не успел прибыть, подавай ему троих клиентов. А не проучить ли нам его, немного.
  - Брательники, милые, да участь у меня такая пока всех замуж не отдам , домой в родное Подмосковье мне дороги нет, а у меня там...... , и тут я подумал а что у меня там, да ничего ! Разве что тараканы расплодились, да разнарядка на новый калибр болтов вышла. А здесь небо сказочно- голубое, птахи малые поют заливаются днем и ночью, трава шелковая, без всяких газонокосилок пропахших бензином и забывшись не заметил как мое положение с каждым мгновением все ухудшалось. Отовсюду стали слышны крики
  - А у нас, что по твоему, не благородные девицы.
  -Да что мы на него смотрим, хватайте его ребята.
  -Что бы на чужое добро не зарился.
  
  Кафтан мой затрещал под узловатыми пальцами конкурирующих элементов, раскатились пуговицы, закрывая руками голову, я с трудом выполз из свалки крепких мужских тел и как есть с помятым самоварчиком, и с подбитым глазом, дополз до своих дам, И первым моим делом было уговорить их, не бросится сейчас же на обидчиков.
  - Это они от отчаянья,- я осторожно приложил лед к наливающейся синевой глазу. Ну что у них есть, так парочка провинциалок, зато мы, я обвел глазами притихших девчонок, и поразился их красоте. Даже сватать как то не хотелось. Но долг есть долг.
  
  Тяжело грохнувшись на расшитую ковровую дорожку, я четко назвал имена и титулы своих подопечных, седой как облако старичок, вытер выступившие слезинки и только рукой махнул
   -С ними говори.
  Возле трона сидели, три парня,
  - Глянь те, - голосом, не предвещавшим ничего хорошего начал первый, - опять сват.
  -Уж лучше бы цирк какой приехал, - вздохнул тот что по середине. А так скукотища,
  - Ты как обольщать будешь? Издалека, или сразу предоставишь товар, лицом, - от них отделился младший и обошел меня кругом, сойдя с высоких ступенек., задумчиво повертев в руках, кружевной платочек. И кивнул,
  - Можно познакомится и поближе .
  
   Всегда обращай внимание мой читатель на слово "поближе", оно должно настораживать, но я был полный профан, поэтому только обрадовался, своему скорому освобождению от еще троих девушек.
  Первое представление было назначено на утро следующего дня.
  
  -Так, - чертя палочкой на песке, человечка с копьем размышлял я, - старший - рыцарь из рыцарей, и обернувшись к змею, благополучно дремавшему кверху желтеньким беззащитным пузом, продолжил - этот нам не устроит проблем, брать будем на живца, то есть на дракона. Прискачет как миленький, а тут мы его и того, охмурим, значит. И не откладывая дела в долгий ящик , приступил к выполнению плана, и весьма скоренько, потому как царевичей было всего три, а сватов, видимо не видимо.
  -Подъем, - неожиданно рявкнул я на змея подколодного. Он положив изящную зелененькую лапку под щеку, мирно придремывал, на солнышке. - Ты вообще зачем, за нами потащился?!!!!!!!
  Гаврилыч, от неожиданности вздрогнул, и подпрыгнул на месте,
  - Просыпайся рептилия!!! - я энергично потряс его голову, несильно прихлопывая по щекам, мутные, осовелые глазки, нашего телохранителя ничего не выражали, он досматривал свой сто пятый змеиный сон, и вывести его из спячки, было весьма сложно. Нечего, не добившись, я только приказал девчонкам продолжать побудку, а заодно обтереть его платочками, и немного привести в боевой вид, может даже нос почистить. Все таки в первый раз, с царевичем встретится предстоит, как бы не осрамился. Они заверили меня, что все будет в лучшем виде, что бы я не беспокоился, и шел по своим делам. А дела у меня были такие, купить в ближайшей лавочке, перца да горчичного семени, потому как весь огневой запас, у Гаврилыча иссяк еще по дороге, на всякие там ики, и чихи, а потому теперь из его пасти шел только дым, да и то через раз. Это же будет оскорбление королевского высочества, еже ли огнедышащий змей, вместо огнеметного залпа выдаст, какой то заштатный пшик, нет, дело требовало основательной подготовки. Убедив подопечных сбросится по рублю, я теперь груженый кошелем со звенящей мелочью, приобрел десять связок, жгучего, шамаханского перца, да бочонок ядреной русской горчицы,. Здесь же, на выходе из лавки, написал анонимку, передав её царскому письмоносцу, - что так и так, завелся в его владениях дракон иноземный, требует царевича на бой, и побыстрее, я это уже сам прибавил, - расценки на гостином дворе, были тоже драконовские.
  
  По возвращению, я застал ту же картину, Гаврилыч храпел, а девчонки ссорились, кому теперь очередь замуж идти. Я только устало рукой махнул, - не переживайте всех пристрою, не ниже королевичей наберу кандидатов, только дайте мне поспать спокойнее. И только на горизонте, выплыло красно солнышко, как меня невежливо встряхнули
  - Приближается, - осторожно шепнули дрожащие девичьи губы, в ранних еще не разошедшихся сумерках колебался призрачный всадник на белом коне.
  И хотя я спал от силы часа два, здесь же недалеко от поля сражения, на постеленном мне под голову узорчатом платке, но чувствовал себя посвежевшим и полным сил. И когда из тумана нарисовался рыцарь, в блестящих доспехах, сразу осознал происходящее.
  - Дракона, дракона будите!!!!!!!!
   Здесь все забегали. Заохали, давай Гаврилыча поливать припасенной водой из колодца, а тот только башкой крутит, да зевает во всю свою пасть.
  - Горчицу несите, - орал я во всем этом гаме, - перец в пасть засыпайте, рыцарь на подходе, а у нас окромя мокрой ящерицы-переростка, ничего нету!!!!!!!!!!!
   Девчонки приправу хватали, бочонки катали, что-то в рот дракона бросали, что- то проливали. Беспорядочно мечась, по поляне, мы походили на цыганский табор, что неожиданно наткнулся в степи на казачий разъезд. И когда опасность была уже на расстоянии взгляда, я громко скомандовал
  - Все в укрытие, голов не поднимать, без приказа в боевые действия не вступать.
   И прибавил,
  - Гаврик, миленький, ты уж не подкачай, теперь все от тебя зависит!!!
   Змей даже не понял, что собственно произошло, он только поглубже зевнул, втянув в себя единым вдохом лошадиную порцию, утренней свежести, смешанной с перцем. Как конь богатырский, на последних метрах, вдруг резко затормозил, встал точно вкопанный, от горчичного духа, и закованное в латы, тело царевича картинно отделилось от разукрашенного серебром высокого седла, и прямиком влетело в пасть дракона. Гаврилыч, с пару минут подумал, и неожиданно захлопнул её, смежив свои огромные зубы.
  - Ну все, бабы, вылезайте, финита ля комедия, - я первым осознал наше поражение, и добавил для успокоения, - вроде как, у отца еще два сына осталось,- Впрочем!
   Слабый стон, из слюнявой пасти, тот час придал другое направление моим мыслям
  - Выплюнь, царевича, - я, подскочив, попробовал руками разжать его челюсти, - тьфу, тьфу скажи.
  - Не могу,- глухо застонал Гаврилыч, - рот от страха свело.
  Девчонки притащили копье, что успело выпасть из рук поединщика
  - Давай вставляй промеж клыков, - распорядилась Марья вроде как - царевна, я уже перепутал их прозвища, и для были все равны, поэтому не спрашивая, втиснул древко, в узкую щель Гаврилычевых челюстей, и нажав на своеобразный рычаг, немного приподнял, его зубы. Где то между коренных, блеснули стальные доспехи, словно новомодная коронка.,
  - Так и есть, застрял родимый!
   Передав копье, подопечным я полез в глотку змея, и все молился по дороге - лишь бы тот не икнул. Скользя животом по мокрому языку, дотянулся и подергав за железные ботинки царевича, поинтересовался его состоянием здоровья. Получив в ответ невнятное мычание, ухватился руками за смятые доспехи и потянул его на себя. Но видать здорово его сплющило, застрял тот и не с места - капитально застрял. Я и в зуб соседний ногой упирался, и толкал, и раскачивал, бесполезно, царевич от стресса только на хрипы перешел.
  - Вот возьми , - неожиданно рядом со мной показалась женская головка Марьи - царевны, она вложила мне в руку веревку
  - Обвяжи вокруг талии, - да не своей, рыцаря, - она пресекла мои попытки, наконец, покинуть влажное заточение, - и, убедившись, в прочности узла крикнула
  - Потянули, девочки.
  С пятой попытки, мы все же освободили уже начавшего синеть от недостатка кислорода змея, а рыцаря тоже без внимания не оставили, положив на траву -мураву, отлили водой. Ничего сильный парень оказался, на второй час искусственного дыхания, промычал, что-то вполне человеческое. Доспехи только жалко, были как решето - пришлось выкинуть. А так отделался славно - сильнейшим моральным потрясением да парой ссадин. Все-таки молодец, Гаврилыч, что во время пасть заклинил.
  Я, пока наш герой, не совсем очухался, вкрадчиво втолковал его утухшему сознанию, что после "такого" женится ему надо обязательно и чем скорее - тем лучше. И как полез из меня эпический пафос, как развил я тему, о его подвиге, победе над огнедышащим драконом, нет над тремя драконами, такое ему наговорил, и что мечом то он порубил, и копьем проколол, а кого не смог достать оружием, руками голыми замочил.
  Царевич только испуганно глядел на меня, изредка кивая головой, вроде как соглашался,
  - И девицу, красную освободил,
  Марья давно держала поводья коня рыцаря, знаками показывая мне, дескать пора закруглятся, что все остальное она сама впарит, не отошедшему от стресса, будущему супругу.
  Расчувствовавшись, я им на прощание зуб дракона подарил как вещественное доказательство. И тут царевич слегка очухался.
  - А на жену мы не договаривались, - заартачился было.
  - Это как не договаривались, к дракону завсегда царевна прилагается, ты чего сказок не читал?
  А тот уперся и не в какую,
  - Не нужна, - говорит, - мне жена, что я с ней делать буду?
  -Э,- думаю, - а удар был гораздо сильнее, чем я предполагал, видать здорово царскому сыну по мозгам дало. Но уверенно продолжил, увещевать.
  -Ты давай не дури, с драконом сражался - сражался, в бою пострадал - пострадал, а на фига ты все это делал, где выгода, на одном моральном поощрении далеко не уедешь, а вот женись, красавицу в дом приведи и любуйся, да свое геройство вспоминай, перед братьями хвались.
  Гляжу, задумался маленько. Я значит, Маньку в бок толкаю, сквозь восторженную улыбку оскаленных зубов, настойчиво намекаю
  - Пока он в ступоре после гаврилычевых зубов, давай тащи его тепленького - пирком да за свадебку, а как пообвыкнет, еще благодарить будет. Она птичкой в седло расписное взлетела и меня на прощание в макушку чмокнула, я даже закраснелся и смутился немного.
  - Да чего там, на, держи своего мужа, - подхватив подмышки обмякшее тело , закинул царевича на спину боевого коня, прямо в объятья нареченной, - и крепче держи, еже ли по дороге свалится, пиши пропало.
  И пока не исчез вдали их двойной силуэт, я все смотрел им в след, так будто с каждой уходящей от меня подругой, что-то отрывалось от души, что-то отмирало. Наверное, я просто тосковал о своем оставленном городе. Да забыл упомянуть, Нинка с расчетного нас покинула в первый же вечер, растворившись дымкой на, чем дала мне лишний повод, для печали, но расслабляться было рано.
  Оставалось еще двое женихов, а у меня еще были девицы на выданье.
  
  -Значит так, - выговаривал мне средний сын, царя, - я не сражаюсь принципиально, дев не освобождаю, мне и так жизнь нравится.
  Вот уж час как я клал земные поклоны в зале приемов, а он продолжал
  - Человек я рациональный, без выгоды шага не сделаю. Ежели твоё приданое окажется богаче всех, поладим, а может даже и сговоримся.
  - А хошь медведя покажу, - уже не надеясь на его внимание, уныло канючил я, -пушистый такой, умница на задних лапах ходит, и разговаривает человеческим голосом. Тот поскреб в ухе,
  - Зверь к приданому прилагается?
  - Вообще то он свободный........
  - Следующий, - крикнул принц, но я загородил телом открывающуюся дверь. -Сделаем, надо зверя,- будет.
  - Вот уже другой разговор, - довольный кандидат на место супруга Марьи , немного успокоился, значит завтра представь её ко дворцу, я подумаю.
  
  Нет, вы слышали - он подумает, да что тут думать. Это уже так резко я выражался за закрытыми дверями постоялого двора, девушка яблочко наливное. К вечеру нам прислали анкету, с точным реестром приданого, в графе особые отметки, уже от руки было вписано - медведь живой, говорящий. Я почувствовал себя предателем, не глядя в угол, где спал вписанный, крупными буквами внес недостающие детали и не дрогнувшей рукой отдал, царским гонцам нашу декларацию о доходах.
  -И как ты полюбишь такого жмота, - зажигая к вечеру огарок свечи, печально поинтересовался я.
  -Да разве есть она любовь, - немного отвлеченно, тихо спросила Марья купчиха, - любовь она после венца начинается, а так это только блажь да чудачества.
  - Ты не права, любя мы становимся чище, лучше,- и я поймал себя на мысли, что начал молоть чепуху, но слова штампа, не останавливаясь потекли прочь. - Любовь, это ради чего надо жить и страдать.
  - Ну почему страдать, - она подняла на меня ясный взгляд, здесь как ты сама захочешь, а мужчина он завсегда тебя послушает, только не напором надо, а лаской. И я успокоился, поняв что как бы не выкабенивался царевич, а быть ему счастливому, и немного приободрился.
  До критического уровня затребованного клиентом, осталось совсем немного, так пара тройка мильенчиков, надо было срочно раздобыть денег, и мужики с меня потребовали, бочонок зелена вина, да стол с закусками, в знак прощения обиды с первым женихом. А финансы, у нас уже начинали выпевать романсы. Решив посоветоваться с бурым советником, я в слегка расстроенных чувствах пристал к нему с просьбой, одолжить немного наличности, на что тот посоветовал мне найти на шкуре пару карманов. Шутка удалась. Я два часа обнимал мохнатого насмешника, наконец, оттолкнув хихикающего зверя, пригрозил, что сдам его на живодерню, если тот не научит, как достать необходимую наличность.
  На что он ответил,
  - Ты - злодей ты и думай, а хоть ограбь кого или укради.
  
  В печке уже и угли прогорели, тепло березовых дров, заволокло общею кухню, когда я устало сел в уголок и притворившись спящим, принялся выслушивать чужие разговоры, может кто на мысль нужную наведет. Болтали в основном об урожае, дурной погоде, возросших ценах на лошадиный фураж, что зерно не завезли во время, и да что разбойничает на большой дороге - соловей разбойник, с каждого купчины берет десятую долю, товара, а коли товара нет, так отгребает звонкую монетою, да в закрома прячет. Мне даже смешно показалось, что они так ярились на неизвестного рекетера, и только я собрался насказать им о наших налоговиках, как один мужичек да и скажи
  - А ведь, подвластен тот соловьишко, - царю калину, что яко орел клокочет на высоком тереме, меж голов человеческих, им загубленных, на костях русских им поклеванных.
  Спросонья я вздохнул.
  -Да вранье это, нет там черепов, сам видел.
   Они сразу ко мне оборотились, встряхнули за плечики хорошенечко.
  - Как ты живой от туда выбрался?
  - Просто, ушел, взял змея - Гаврилыча да бурого мишку в провожатые и пошел утречком. По холодку.
  - Ответствуй, ты басурманский сын. Как твое имя истинно, не закрывайся честным прозвищем - Леха.
   Их было гораздо больше, поэтому пришлось, признается.
  Вот вкратце предыстория, того как очутился я на дорожке прямоезженой, прямо возле гнезда соловьиного, с мечем в одной руке, другой рукой коня за узду придерживая. Я еще по дороге, пытался дважды потерять эту тяжеленную железяку, да только девчонки зорко следили, каждый раз, мне его, обтерев платочком, приносили, вот и сейчас только я отправился на подвиг, потрогать соловья за жирную мошну, как они и здесь не успокоились, из окна меч выкинули, решив что я его ненароком забыл. Конь принюхался к мокрым от утреней росы колокольчикам , да головой закрутил, я вздохнул
  - Мне тоже страшно, а что поделать имя обязывает.
   Мы еще немного углубились в лесную чащу, нет ни тропки, ни дорожки, куда не пойдем везде бурелом один, деревья сухие кучами навалены, да пни корнями в небо указуют. И везде такая безнадега что по волчьи выть охота. Елки густые, колючие, за кафтан меня хватают, лицо царапают, мох под ногами прогибается, воткнул я меч в ближайшую кочку и сложив руки наподобие рупора, закричал, соловья разбойника призываючи, да только треск кузнечиков в ответ, тихо на поляне, вроде как и нет здесь никого. Ан, нет, со стороны болота вроде как движение какое то наметилось, схватился я за ближайшую березку, ногами в ствол уперся и уже с её вершины рассмотрел - старушку, с узловатой клюкой, что подобно слепенькой побирушке, медленно пробиралась по рыхлой болотистой поверхности. Голова ниже плеч опущена, ноги еле передвигает, а короб за спиной, вдвое её старушечьего роста. Видать тяжелый, лямки так и впились в её костлявые плечи. От ужаса, я в дерево мертвой хваткой вцепился, гляжу коня, тоже уже след простыл, и только меч сиротинушка торчит посреди полянки. Жалко стало имущества, мне вверенного, да только спина сгорбленная, вызывала странные чувства, в сказках баба яга вроде как и добрая, но смотря с кем, я же не Иван царевич. Меж тем приземистая фигурка почти вплотную приблизилась к месту моей дислокации, остановилась, меч пальчиком потрогала.
  -Это моё, - выплюнув некстати попавшие в рот, зеленые листочки березы, как можно грознее крикнул я. Она подняла на меня глаза, зеленые, с искрой
  - Я это, гнезда проверяю, уж больно яишенки захотелось.
  Мне стало стыдно, подумаешь старушки напугался, она может из соседнего села идет, товар на рынок несет, салат с огорода или козий творог, а я дурак, на березе сижу, да еще на неё покрикиваю.
  Мой совет читатель - никогда не доверяй старушкам.
  Уже на седьмой версте, сгибаясь под тяжестью короба, я едва поспешал за её скорым шагом, ведя меня по неведомой дорожке, раздвигая клюкой кусты, она наконец вывела на полянку, к маленькому домику, под новенькой тесовой крышей. Вокруг ни души, только вороны орут на дубах, впрочем, мне было уже не до них, свалив тяжелую ношу я сел на траву и блаженно вытянул ноги, старушка в дом сбегала ковшик воды мне вынесла, и так ласково приговаривает - выпей дескать с устатку.
  Мне после геракловых трудом, такой сладкой показалась водица, что выпил я всю посудину и еще бабушку поблагодарил, вдруг смотрю - прибежали рыжие лисы, серые волки, в кружок сели на меня поглядели и молвят человеческими голосами
   - Вот еще одно лопуха заловили, давайте ка посмотрим что у него в карманах. Толи сон, толи забытье, но накатила на меня слабость несусветная, ведь чувствую за пазуху лезут, я руки тяжелые, неповоротливые, я и поднять их не могу, а пальчики настойчивые липкие, шею мою обхватили, вроде как душить собрались, тут я с жизнью прощаться начал, а они чмок. Чмок, в щеки, ну думаю дела, впервые вижу, что бы киллер свою жертву поначалу расцеловывал, видать здесь иные правила.
  -Господин наш, собачища, Калиныша царь. Родненький.
  -Ха,- а вместо пня под головой пуховая подушка, на лбу полотенце петухами расшитое, мокрым краем приложенное, и девицы одна одной краше вокруг меня вьются, одна кумыс под нос сует, другая по щекам ласково ладонью водит.
  - Ну все , - еще не совсем очухавшись решил я, - Леха ты в раю, в мусульманском, а это гурии тебя обихаживают, вот свезло, так свезло!!!
  Меж тем меня вежливо в горницу пригласили, на скамью посадили. В спину поддержали, гляжу а на столе щи в чугунке кипят, каша масло впитывает, затем мой взгляд переместился на хозяйку, - повязав поясницу уже знакомым платом, у печи хлопотала крепкая, еще не старая женщина. Почувствовав что я на неё смотрю резко оглянулась, вся расплывшись в улыбке.
  -Да почто ты сразу не сказался, кто ты есть, да мы бы тебя на руках белых до дома донесли, на крыльцо поставили.
  Голова трещит, виски ломят, взявшись руками за голову, я слабо попросил объяснится.
  -Да что тут объяснять , - закатила глаза на потолок баба, -перстень на пальце, что твоя личина тайная, по нему родимому и различили, что родственником ты приходишься мужу моему, - на последнем слове она села на край лавки, и вытерла набежавшую некстати слезу.
  -А что-то случилось,- осторожно вставил я.
  - Ох, беда неминуемая, утащили молодца, утащили не сказались, деток осиротили, жен оскорбили...................
  Ненароком разглядывая её мощные плечи, я вскользь прикинул, кто бы осмелился на такое , и она словно поняв мои сомнения, прибавила
  -Морально, идиот. Ты давай кашку лопай, тебе силы еще понадобятся, а то после дурманного настоя, стал ты слаб на поджилки.
  Съел я щи и кашу, брусникой моченой закусил, губы вытер и почувствовал себя недурно
  - Вижу, - говорю, - ваш лес, соловей-разбойник крышует. Дело у меня к нему, неотложное, отката вот уже год как не наблюдается. Ты - говорю, незнакомая родственница, расскажи лучше как должника найти, да деньгу слупить, а там глядишь и мужа твоего найдем.
  Вот чего не ожидал, так того что в следующую минуту, у моих ног, с плачем согнутся пять, спин, как подняли девки рев, а мамаша так вообще, словно дирижер общий тон, задала
  - Да нету родимец, соловейки, нету кормильца, уже год, мелкими грабежами перебиваемся, на столе куреночка, с три дня не было. А утащил , яхонтого, злой богатырь, Ильей прозываемый, во далек город, во стольный Киев. Вдовствую я, при живом то муже.
  После сеанса массового гипноза, пояснила соловьиха, отряхнув подол, она принялась убирать со стола грязную посуду.
  - Сижу на хлебе сиротинном. Ну?
  - Чего? - не понял я, - я здесь не при чем.
  - Он тебе названным сыном приходится, между прочим.
  
  
  
  
  Расклад получался хуже не куда, окромя невест подопечных, у меня были еще и сыновья : - чудо - юдо заморское, правда на острове жило, где то в отдалении, и прав никаких не предъявляло, змея подколодная, черный полонянин, кот - баюн, с виду кошка, а на самом деле........, впрочем дальше я слушать не стал, что бы не расстраиваться.
  -Ты бы догнал супостата, да вразумил немного сыночка. Девочки уже троечку заложили, перину на сиденье положили, съезди родимец. Посодействуй горю вдовьему. А уж мы тебя казной златой осыплем с ног до головы. Да только до полуночи возвращайся, а то кони камнями станут, а телега плетнем придорожным.
  И я дурак повелся, на их россказни, толи девок пожалел, толи героем захотел себя почувствовать, вожжи никогда руках не держал, а здесь уже не один, целых три жеребца, да как вломили они по лесу, только в ушах засвистело. К вечеру, остановились возле трактира, в окнах видно гуляет компания, славно гуляет, с песнями, да перисвистами. Придерживая под полой меч, я осторожненько пролез в полуоткрытую дверь, смотрю глазам, не верю, сидят за столом - три богатыря, как у Васнецова, только лица у них, дюже веселые, кружками по столу стучат. А промеж ними мужиченко, не мал, не велик, под два метра ростиком, да в плечах, косая сажень, хохочут. Значит веселятся. Меня увидали , милостиво присоединится пригласили. я что бы не выдать своего инкогнито, меч в сторонушку отставил и веником прикрыл, налили мне, чарочку, на пол ведра, а сами смешливо глаза щурят, пей дескать. Поглядим, какой из тебя силач. Я, наклонившись, отпил чуток, да спрашиваю, а кто вы такие будите? Впрочем, задались мне эти знания, у нас каждый ребенок про подвиги былинных генералов наслышан. А они обрадовались. Давай мне рассказывать, ну чувствую врут, да только на рожон не лезу, а все головой поддакиваю. Ближе к вечеру, уже и солнышку надоело смотреть на нашу пьянку, оно подмигнуло мне по заговорщицки - дескать , ты сюда не меды приехал пить, а дело разуметь, давай сыночка за шкибон, да в дверь , а то пешком пойдешь.
  - Слышь, - намекаю ему , - пойдем, выйдем, ненадолго, а тот едва языком ворочает, да листок мне какой то тычет, я поглядел - мать честная, енто же я, собственной персоной, угольком нарисованный, как есть с бородишкой рыжей, да глазами испуганными.
   Подарок.
  Он у нас талантище, - поддержали новоявленного художника товарищи, вот вчерась пару парсун загнали, проезжему скупщику, есть на что гулять, ты закусывай добрый человек, не стесняйся, стерлядка там, белужина, Соловей Иванович, не жадный. Все его баба его, совсем мужика уела , все мало ей, не хочу говорит жить в избе, подавай дворец мне боярский, хоромы царские. Едва отбили втроем, ты сам то часом не женат?
  Пришлось сознаться что нахожусь я в дороге по делу сватовства, и что в ближайшем будущем предстоит мне встреча с царь - девицей. Мужики сразу сникли, разговор затих. Самый младший, сочувственно похлопал меня по плечу,
  - Давай спать утро вечера мудренее, а на свежую голову придумаем как тебе помочь. Тут же на полу, трактирная девка постелила нам ковры, подушки в шелковых наволочках в изголовье кинула, богатыри, как есть не раздеваясь на них повалились и стены вздрогнули от мощи их легких. Я сделал вид что тоже сплю, а сам тихонечко, соловья, за штанину к выходу потащил, тот храпит, в ус не дует, а на дворе уже ночь, часы полночь бьют. Поднатужившись выволок я тяжеленный куль на порог, здесь подхватив его под мышки, почти бегом потащил к волшебной тройке, да только ногу занес на приступочку кареты, как раздался оглушительный взрыв, все сразу померкло, дым повалил, в общем когда проснувшиеся богатыри выскочили на крыльцо, то обнаружили нас, обнявшихся словно закадычные дружки, задумчиво сидящих на плетне, и только сплюнули от отвращения.
  
  Соловей даже не очухался, когда меня ловили, руки вязали, да посадив в угол, держали совет богатыри. Пришлось рассказать им всю подноготною правду, и хотя насчет будущего они вряд ли мне поверили, но теперешнее мое состояние, им пришлось не по вкусу.
  - А доставим мы его во Киев-град, - ерепенился самый толстый, его черная борода поминутно лезла в алый рот, он энергично отбрасывал языком длинный ус, и от этого еще более злился. - Пуская Владимир красно - солнышко, его за волосы отреплет, да ответ держать заставит.
  - Братцы, - взмолился я, - не своею волею, не по злому умыслу..... И поймал себя на мысли, а чей то я так говорю, и поэтому быстро закончил - сын он мне - крестный.
  А посему власть над его душенькой имею. А вы вообще кто?
  Хотя чего я спрашиваю, картину в Третьяковке все с детства видели. Богатыри призадумались
  - Так то оно так, да как то не по людски. Словно тать умыкнуть друга хотел, не по человечески.
  Змея недоверия проползла между нами, я даже ей кажется на хвост наступил. Как Алеша, младший, тот что из духовного звания. Неожиданно предложил
  - Давайте завтракать!!!!!
  К концу рыбного пирога, со столетней медовухой, мы нашли компромисс. Пошарив по карманам богатыри собрали немного наличности - пару гривен, да горсть пятаков. Ссыпав их мне за пояс, предложили на соловья выкуп.
  - Ведь талантище какое пропадает.- Пояснил мне Добрыня. Как до красок доберется, так себя не помнит. Пока шедевр не сотворит, нипочем не остановится.
   Я хмыкнул, представив себе наивные рисуночки давно забытых предков, а Добрыня продолжал
   - Наезжают тут покупатели. Да не из наших краев. Больше из времен запретных, один словно на блюде обеденном. Другой, на чуде, механическом, у коего ни колес, ни оглобель, а летит земля дрожит, из зада сноп пламени виднеется. Подчистую все забирают. А платят, всяким мусором, дети басурманские!!!
  Он протянул мне пачку зеленых, американских долларов, карточку виза и средних размеров платиновый слиток,
  - Вот ты человек тоже пришлый, скажи нам. Стоят ли они чего, али детям малым на забаву отдать?
  Я стою, как пришибленный, глазами хлопаю, нет, ну видел я такое богатство. По телеку, и не раз. Но что бы вот так.
  - Можно потрогать, - наконец вылезли первые слова, - типа оценить.
  - Да бери, - пожал плечами богатырь, - может тебе пригодятся. Руки у меня задрожали, когда я запихивал пачку в карман, карточку за обшлаг сапога сунул, а слиток в шапку и не зная как благодарить, поспешил откланяться.
  - Не спеши. - Смеялись богатыри. По всему видать человек ты холостой, свободой не обремененный, так походи с нами по Руси матушки, людей посмотри, себя покажи , а как придет час урочный высватаем мы твою богатырку.
  
  Живу я так, день, второй, - хорошо живу, черт возьми. Богатыри по полям скачут, дичь всякую подстреливают. Девка трактирная нам ушицу варит, соловейко тот, все больше дома сидит, природой любуется, да краски смешивает - возьмет желтую, киновари прибавит, охры подложит, размазал, глядишь и ничего красиво, трава как живая, особенно издали. Меня все спрашивает,
  - Ну что едут сани?
  Я поначалу все к окну бегал. А он про картину меня, значит допытывает. А чего я разгляжу, он же её больше угольком из печи малюет. А то рассердится и давай все тряпкой стирать, хозяйка ругается - видать материя здесь в цене. А он переживает, но не из за её грубости. А что сани не едут. Я тут не выдержал, выволок их сарая старенькие дроги, усадил в них нашу хозяйку и давай по двору наяривать. Пусть пишет с натуры. Говорят, мат слышался даже на другом конце деревни. Ох и ловко та баба меня крыла, я ж для достоверности ей руки еще привязал. Короче, когда картина была закончена, загнали мы её, какому-то Сурикову, за три целковых, да обманул шельмец, одна монетка гнутая оказалась, мы её хозяйке за моральный ущерб, на монисто повесили. Только она все равно нас выгнала, говорит,
  - С вами убытка больше,
  - А без нас скучнее, - хором ответили мы , и не обидевшись рванули к трактиру, как неожиданно были атакованы амазонками.
  
  Нет, ну действительно, если ты дорогой читатель, сейчас скажешь, да неправда. Все он заливает, какие на Руси, амазонки? Так я отвечу - русские, синеглазые, стройные и хорошенькие до обалдения. И хотя Илюша еще более менее попытался оказать сопротивление, угрожающе погрозив им пальчиком, то двое других сдались сразу, напросившись в пожизненный плен. Меня то, воительницы в сторонку оттащили еще в самом начале, да в лоб чмокнули. Приятно сознавать себя секс символом, поэтому я выпятив грудь , набрав воздуха побольше, только развернулся как - гляжу глазам не верю, да мои это девочки. Богатырей вяжут, руки им за спину ломят, те только покряхтывают , да умилительно улыбаются.
  - Здрав будь наш отец названный, - закончив освободительную миссию, они мне в ноги поклонились, - заждались уже, глаза плача выплакали. И да прознали что в полон ты попал, мучительства принял о деле помышляючи , вот и с личика спал, весь позеленел, от чрезмерного употребительства, горячительного,
  Затарахтели все разом.
  - Цыц!- взвизгнул я, - у меня тут дело дипломатическое, а вы своими присказками мне все срываете. Те платочки достали и носы мокрые в них ткнули, кто молча плачет, а кто с всхлипами, крепился я крепился и не выдержал
  - Да не сержусь я, милые дамы, не переживайте, а что сразу не приехал, так извеняйте, приустал я от вашего женского общества, охота мне с настоящими мужиками словом перебросится.
  Ничего помирились.
  Рассказал я друзьям все подчистую, повинился. А соловей только посмеивается,
  - Что же ты раньше не сказал что тебе деньги нужны, все лабуду нам на уши вешал , мол искусство уважаешь? Нарисуем мы тебе, хоть миллион а хоть два, и ты тут посиди в теньке.
  
  К утру, картина была готова,
  
  Три богатыря, во всеоружии , на боевых конях. Сунул я картину под мышку, и домой отправился, а там, там уже столы накрывают, Марьюшка моя, девочка умненькая, в поход не пошла, а все с царевичем приданое считала, да так ласково пальчиком водила, что тот даже и на половину добра согласился, и еще от себя нам на обзаведение добавил. Короче. Не откладывая дела, сыграли мы и вторую свадебку
  
  Если бы не ребята, братья названные, то без членовредительства не обошлось бы,
  сваты три дня в засаде сидели. Ожидая, когда я из похода, за приданым вернусь. Да забоялись, на мускулы богатырей глядючи,
  - Видать заговоренный он, - порешили мужики. Побились, о заклад еже ли я и третьего царевича сосватаю, то признают меня лучшим в своем деле. И оправдывая надежды, я пару раз прошелся гоголем, под царевыми окнами. Подмигнул младшенькому, тот в ответ лишь ресницами хлопнул, да ручкой так зазывно махнул. Я и поперся, договариваться, - полный идиот. Я на крыльцо. Дверь на себя рванул, да на ногах не удержался, все массой ввалившись в тесные сени, руки вперед протянул.
  - Противный!
  Да не обнимал я его, честно. Не было такого, это все мои злопыхатели придумали. Я же только его в сторонку немного отодвинул, а тут сразу стук да гам выскакивают царские слуги и давай мне руки крутить, к царю потащили, под белы руки, короче опомнился я только в образной палате, гляжу, ничего не понимаю. Царевич меня глазами так и облизывает, словно кашу ест, слуги с бердышами двери за запоре держат, а царь подоткнув шитое бисером платье, зачем то на лавку полез, образ снимает.
  - Благословляю дети. И слезы, по бороде текут.
  - Кого?
  - Вас глупые. Сынок то мой странный немного. Девок не привечает. А как ты появился, так ночей не спит, все мается, а сегодня ты и сам пришел, ну значит подойдите ко мне.
  - Так стойте, это не сказка, это типа мужской журнал. Типа голубой Дунай.
  И как заорал
  - Папаша, я в вашего бога не верю, атеист я значит. Они переглянулись
  - А ничего сойдет и так,- царь не сходя с лавки, махнул тонкими пальцами в нашу сторону - считайте благословляю. Чего вам еще олухи надо.
  Меня опять под белы руки, да ногам вперед, наверх понесли
  - Досватался голубчик, самого захомутали, - это я говорил себе, разглядывая дубовую дверь запертую на огроменный замок, и если бы не его чугунная петля, последнюю можно было бы принять за крышку гроба. Сверху лебеди, деревянные резные, шеями переплелись, и смотрят на меня недобро. И такая на меня накатила меланхолия, что я даже всплакнул, от предстоящего ужаса, - вот никогда не думал, что примкну к секс - меньшинству. В углу завозился, застрекотал сверчок. Ему чего, его дело сверчковое. Пили свою песенку, до одурения. Я потрогал ковры, коими были увешаны все стены, - толстые. Любой крик заглушат, окно, слюдой выложенное, запиралось на массивную, с финтифлюшками решетку, - не сломаешь. И где сейчас моя железяка, меч по другому, я хоть бы перед смертью помахал им пару минут, на большее и не рассчитывал. Силы у меня после вызволения соловья были на исходе. И так мне стало грустно и одиноко, что от вошедшего царевича, я даже не шарахнулся. А встретил томным взором, мокрых ресниц.
  Тот в мою сторону и не посмотрел, сев на лавку только ноги вытянул
  - Будет, - пробормотал, и отвернувшись лег на лавку спать, - ты тоже спи, утро вечера мудренее.
  Я обиделся,
  - Погоди. А что тогда за спектакль ты перед батюшкой разыграл? Я что тебе не нравлюсь.
  Он поворочался. Видать спать ужасно хотел, но все же просветил меня,
  - Да натурал я, самый что ни наесть. Только на фига мне женитьба, только окрутишься сразу обязанности появляются, а еще вдруг дети пойдут, и считай пропал, а я еще мир повидать хочу. Отец пристал, женись, да женись, хоть вон лягушку бери в жены.
  - Из лягушек Василисы прекрасные получаются,- я вздохнул, - вот у меня между прочим Машенька есть на выданье, что им до неё, красавица отменная.
  - И ты туда же, - царевич как от зубной боли скривился, - спи, озабоченный.
  
  Не успел петух, первый ноты утренней песни выкрикнуть, как царевич выпустил меня с черного хода, напутствовав
  - Убирайся, и девчонок уводи, хватит с меня ваших забот.
  Вот зря он это сказал, в эту минуту, я понял что женить его будет для меня делом чести,
  - Женится, хитрый, еще как женится, на коленках приползет, - с такими словами я распахнул дверь нашей горницы, и застал картину.....
  Короче. К вечеру сыграли еще три свадьбы, у меня слово с делом не расходится, - даму целовал, к сердцу прижимал, изволь под венец, еже ли что я и подержать могу , и будь ты хоть Илья Муромец, а хватка у меня железная. Девчонки, только платочками помахал,
  - Прощай Калиныще, отец родной, сумел нас пленить, сумел и дело поправить, трех женихов привел, да всех оженил.
  Поэтому, совещание с последней Машенькой, боярской дочкой, у меня было короткое,
  - Здесь на психологию давить надо. Парень он ничего, сообразительный, но и мы не лыком шиты, надо перевернуть его мировоззрение, изменить в другую сторону.
   Машенька вздохнула, и кивнула.
  К следующему дню я захватив соловья разбойника, ( все таки женатый человек) , взяв верного Гаврилыча, и не забыв медведя, отправился в тридесятое царство, а точнее, за пять километров на север, где говорят в последний раз кота-баюна видели. А то, что он обладает мощным гипнозом, я еще с детства помнил. Странно, но нашли мы его, сразу в разворованном курятнике, где вжавшись в стену, он ожесточенно отбивался от разъяренных крестьян. Вид у него был залихватский, зеленый глаз синяком подбитый, поясом полосатый живот перехваченный, да гусли за спиной. Выпустив когти, он безнадежно выл, и при этом очень точно кидал куриные яйца, в наступающих крестьян. Кстати перевес был на его стороне, потому как толпа постепенно редела, все более оглушенных мужиков, решили немного передохнуть на песочке.
  - Не сметь, обижать редкостное животное.
  Я размахивая мечем, вклинился между котом и нападающими, сразу получив жидким белком в глаз,
  - Идиот, я же тебя спасаю, - кричал я, перекрикивая рев толпы и завывания кота.
  - Кто тебя просит? - Орал он мне в ответ, - у меня может и развлечений почти не осталось, скучаю я друг. Изящно сняв последнего, ловким ударом когтя, он тяжело вздохнул и присел на корзину
  - Баюн,
  - Калин.
  -Заливаешь. Я что по твоему котенок, Калина не знаю, ты ему в подметки не годишься.
  Я задохнулся от обиды,
  - Вот меч и перстень.
  - И что, в любой кузнице подобный раритет скуют.
  - Кот, а ну повернись ко мне передом. А к лесу задом. - Впервые я вдруг заговорил грозно и повелительно, он застыл с поднятой лапой.
  - Не из той сказки.
  - А черт!!!!!!!!!!!!!
  -Ладно, не ерепенься, чего надо.
  Ты думаешь, читатель, что он просто так и признал меня, и мне ужасно хотелось соврать что это и было так на самом деле. Хотя истина требует, прибавить - мой мохнатый предводитель, немного помял его, а гаврилыч немного подпалил, но так или иначе, а заручились мы его поддержкой. Проникнув тайно в королевские покои, я быстренько разъяснил как надо загипнотизировать царевича. И притаившись под кроватью, стали ждать. Выдав коту блестящие ситечко похищенное на кухне, велев коту не расслабляться, прилегли на полы дубовые, как слышу идет красавчик. Я коту подмигнул. Сейчас, приготовься. Темно в покоях. Свечи экономят, скупые. Вздохнул, но откладывать дальше было некогда и потому резко подавшись вперед, я обхватил царевича за талию и громко воззвал к коту.
  - Баюшя, выполняй свои обязанности.
  Кот, раскачал маятник, начал мурлыкать о любви и счастье. Чувствую, противник притих, вроде как прислушивается, и так мне стало стыдно, вот здесь и сейчас мы совершаем над ним насилие, а он может иные цели имеет и только я так закручинился, как обмяк он и так тихо мне говорит,
  - Не держи ты меня мил человек, я и сам уже на все согласен.
  - Получилось!!!!!!!!!!!!!!
   Разжал объятья и обмер
  - Царь.
  - Ну да, я что - кот удивился, - что не тот, клиент?
  - Конечно не тот, точнее не этот, кто нужен.
  Но было поздно, мечтательно кинув ласковым взором покои, царь покинул нас.
  
  Наутро меня арестовали. Младший царевич, за смелый эксперимент, на кол решил меня посадить. Отец его еще вечером сбежал, с ключницей. И кажется, был твердо намерен обзавестись еще одним сыном. В темницу мне , как все же не чужому , а почти родственнику принесли, несколько жердей, попросив к утру определится, с выбором. И хотя, чисто теоретически, я понимал что на подобной тросточке, мне подобно курице на насесте не усидеть, но все ж попробовал, сломав пару штук. Добрый тюремщик, принеся кашу с маслом, вразумил. Объяснив, смысл казни. И тогда я запаниковал. Оказывается кол использовался несколько в другой конфигурации, что бы не расстраивать тебя читатель, о последующих моих мыслях я умолчу, только скажу что когда меня вывели, стражникам прошлось тащить тело буквально на себе, взвалив на спину, от ужаса предстоящего садизма у меня отнялись ноги. В толпе жалели, женщины некоторые даже немного голосили, - было приятно. Как, никак внимание, я слабо помахал приветственно им рукой. Народ упал на колени. Провожая в последний путь, жаль, что в последний, мне ужасно нравилась церемония, где я был в центре внимания.
  
  - Твое последние желание, - царевич сурово сдвинул брови, хищно зыкнув на меня, орлиным взором.
  - Женись на Машеньке, - у меня почти получилось сказать это без запинки.
  - Не, так не пойдет, давай с начала. Итак, твое последние желание....
  - Ты тормоз, я же сказал женись.
  Наш диалог вскоре перерос в небольшую перепалку, выйдя из себя и оттолкнув поддерживающих меня доброжелателей я, кажется уже орал что есть мочи,
  - Желаю свысока поглядеть на вашу свадьбу, а не подчинишься, так и знай, не сяду на кол. Вот не сяду и все тут!
  - Подожди. Кто тут законы устанавливает. - Недоумевал царевич, пришел неизвестно откуда, братьев у меня в полон захватил. Родного батюшки лишил, а сейчас и меня захомутать хочет. Да что ты червь земляной против меня можешь?
  - Я между прочим, слесарь, и могу такой болт тебе выточить......
  - Заклинания шепчет,- пронеслось в толпе, - гляди как бы наш надежа царевич не обернулся гусаком вихрастым.
  - Это твое окончательное решение,
  Я потер нос, задумавшись.
  - Вообще то у меня есть еще желания, но Машеньке это нужнее, так что не ерепенься.
  Царевич вздохнул.
  - Дело трудное. Пожертвовать своей свободой, лишь бы от тебя избавится, и рубанул рукой с плеча, - ладно. Уговорил. Вечером свадьба, а пока пожалуйте на казнь.
  - Нет, дорогой, - я уже ученый, вечером свадьба - утром казнь. Или утром - свадьба а вечером казнь. А то что же , я отцом посаженным не буду.
  - Ну посаженым ты будешь. - Заверил меня упрямец, и поверь мне тебе это боком не выйдет.
  - Догадываюсь!
   Но хватит о грустном, значит честным пирком да за свадебку.
  
  Нацепил я лисьих хвостов на уздечку своего скакуна. Седло купил ему по случаю торжества черкесское, серебряной битью травленое, потник сшил из кафтана и прощаясь неожиданно для себя чмокнул его промеж ноздрей,
  - В последний путь, братишка, уж довези.
  Конь скосил на меня фиолетовый глаз, потерся о плечё - словно утешая.
   - Вот еще телячьи нежности.
  Но неожиданно для себя мне стало светло и радостно. В конце концов, всем нам умирать придется, так почему бы не сегодня, денек прекрасный, кажется, дождя не намечается. Меж тем мишка вытащил последний сундук приданого, осторожно поставив его на землю.
  Все!
  - А хошь я его расцарапаю, - кот - баюн наконец придя в себя после сеанса, вдруг предложил свою помощь,
  - Спасибо друг, - да уговор дороже денег, вот отпляшем камаринского и тогда помирать не страшно, вы тут без меня не ссорьтесь, служба ваша кончается а потому отпускаю я вас на свободу. Они мне поясно поклонились и покатил я на пир.
  
  Еду улицей, еду переулком, да только ко дворцу, с какой стороны не заверну не подъеду, конь мой словно белены объелся, башкой крутит, и прет куда то в сторону. Жалко ему видать товарища, старичок смотрю из под земли вырос. Седенький трижды сгорбленный, цепкой ручкой поводья схватил. Манит меня - дескать поговорить надо. Решил на последок милостыню подать и пошарив в кармане протянул ржавый пятак, а тот как рванет коня, да как разразился руганью. Из чего я усвоил - что я уже как полгода по сказке шатаюсь, девок обихаживаю, а главного задания не делаю.
  Мы с конем переглянулись.
  - Два дурака, даю вам еще НЕДЕЛЮ. Высватать мне невесту. Не справитесь на кол.
  - Нет , ты слышал, - я наконец обрел дар речи. - и этот туда же, у них что здесь другого способа казни нет, или с фантазией туго!!!!!
  Конь возмущенно хлестанул себя хвостом по бокам, и громко фыркнул,
  - Вот, вот, - поддержал я бессловесного друга, - на кого я свиту оставлю, пропадут горемычные. Старичок только на руку повод накрутил, да так треснул меж ушей, коня разумеется. И исчез, будто испарился.
  Сразу расхотелось пировать. Да и так, там без нас народу уйма. Не сговариваясь, мы в печали свернули в ближайший трактир, где заказав два ведра зелена вина, честно разделили выпивку пополам, и когда к утру, качаясь, я едва приволок на конюшню пьяного жеребца, сгрузив его возле стеночки, прислонил, и что бы не упал припер двумя оглоблями. Первое что я увидел это гаврилыча, о котором мы как то забыли, тот зевая спросил меня по какому случаю пили.
  - По случаю смерти, - я вдруг заплакал.
  - Чьей?
   - Моей разумеется. Дурак стоеросовый.
  - Почему дурак, ты говори да не заговаривайся, я между прочим драконам родным дядюшкой прихожусь, а змею подколодному, братцем. Так кто нам угрожает?
  - Калин- царь, злодей из злодеев. - Донеслось из дальнего угла конюшни.
  - Кто? Поразился змей, э нет ребята, я пас, сказали бы город подпалить. Али людишек попугать. А так нет. Против своего хозяина не попру.
  - Трус,
  - Ага, зато триста лет прожил, и еще проживу еже ли не ввяжусь во что ни будь. Теперь рыцарей развелось тьма.
  - Нам всем крышка, - опять вдохнули из угла, громко икнув, - новый хозяин, еще молокосос, куда ему до девки богатырки, убьет она его в первом же поединке, а нас за компанию. Знаешь хвостатый, есть такой обычай, в могиле хоронить любимую жену, боевого коня, ручного медведя, охранников без различия сословий, и всех кто был дорог покойному.
  - Так он вдруг выживет,
  -Жди, у моря погоды, он вон нюни распустил. Нет бы дал царевичу по шапке, да в полон половину царства захватил. А он все мирком. Да свадебкой, в общем, готовься чешуйчатый, не прожить тебе еще триста лет, археологи потом диссертацию напишут, о существовании динозавров, на Руси, но тебе будет уже не до славы. Кости в музее, проволокой скрепят и табличку приделают, типа мастодонт.
  - Эй не обзываться. Судя по рыкающим окончаниям, в разговор вступил медведь.
  - Мы все в одной запряжке, значит, все и отвечать должны. Тут не наскоком надо, а хитростью.
  
  
  6
  
  Очнулся я уже в чистом поле, поперек седла перекинутый, голова средь стремян болтается, волосы в подпругу залезли, а на языке словно кошачий вискас присох. Перед глазами мелькают кочки, тропинки, травка иногда попадается.
  - Живой, - меня приподняв за густой чуб, поинтересовался медведь, кажись живой, надо же было так надраться, в кабаке, своих не помнишь. Конь то не в пример тебя, с утра как стеклышко, уже пять миль рысью отпахал, жаль Гаврилыч всю скорость сбивает, а то бы к вечеру и до богатырки доехали бы. Здесь я опять выпал из действительности и поручил свое бренное тело заботам мохнатых и чешуйчатых телохранителей, спать хотелось страшно, и какая то тоска заползала в онемевшие члены и чувство полной беспомощности перед происками судьбы, совсем убаюкали меня. Вот так долго ли коротко ли, а добрались мы до тридесятого королевства, по словам медведя, хотя указателей на этот счет не было, и только я немного уже пришедши в себя, попробовал изменить положение на более солидное, хотя бы головой вверх, как нахлынула на нас орда несметная, закружила завьюжила беда несусветная - так погоди читатель, что то я не то несу, совсем в сказку окунулся по самое нельзя, все гораздо проще, - нас взяли в плен, причем быстро и деликатно, пригласив в шатер на разборку. Оказывается о нашем приходе все давно наслышаны и ждали нас со дня на день, а поэтому только мы показались на горизонте, как были окружены и препровождены в главную ставку, где развалясь на шелковых подушках , нас ждала главная героиня. Девица ничего себе, того высокая, косая сажень в плечах, долго на меня оглядывала, словно прикидывая, наконец заговорив на древнерусском наречии, поинтересовалась дальнейшими планами.
  - Значит, за Настасьей богатыркой едите? Она зевнула. - Сестрицей приходится она мне. Да, только дело вы задумали гиблое, не родился еще такой богатырь, что бы Настеньку в честном бою победить мог, поворачивайте пока не поздно.
  Пугала она, а я прикидывал насчет честности у нас было туговато, медведь потихонечку уже подкоп рыл под кладовые , баюн сказки рассказывал, за деньги и выручку в общий котел не докладывал, Гаврилыч косил под дракона, но ему не верили.
  И все бы ничего , но случилась у нас оказия, - жеребец мой, друган лучший, влюбился. Как увидал он молодую кобылицу хозяйки так и обомлел, стоит, как вкопанный, только гривой машет, глазищи вытаращил, и вид стал у него такой задумчивый, печальный.
  - Ты уж извини, хозяин, - словно сказать хочет, - а никуда я отсюда не тронусь, уж больно кобылка хороша, ножки ровные, как от ушей растут, шерстка с золотым отливом, а глаза, нет ты хозяин никогда не видел таких, темно- аметистовых глаз. Короче я пропал, ищи себе другого соратника.
  Думал, я думал, целых десять минут на это потратил, и пошел к девице, шапку о оземь бросил,
  - Хоть суди, меня , хоть ряди, а пришел я к тебе сватом, уж больно приглянулась кобылка твоя, жеребцу моему боевому. Парень он ладный, от роду только второй год пошел, в тридевятом царстве есть у него хоромы ( читай конюшня просторная) ,пожизненный пансион, и выслуга за боевые действия, так что жених он завидный, каждой лошадке такого хотелось захомутать, так что вы подумайте ладком, да с ответом не тяните, суженому еще меня на смертельную битву нести придется. Славой себя покрыть суждено.
  Гляжу девка задумалась
  - А ну как жеребята пойдут, а отец, того, сгинет на поле брани? Здесь говорит дело деликатное, сразу и не разумеешь, ты говорит, к смерти готовься, а я пока поразмыслю.
  Но все обернулось другой стороной, оказалось есть у моего коня соперник, что влюблена та кобылка в жеребца Настасьи, и пока жив он, шансов у моего нет.
  Совсем закручинился конь, овес пожует да выплюнет, Гаврилыч решил взять его под свое крыло, как мать родная, не оставил его в минуты горести. Ответа нам всё не давали, а посему пришлось и здесь задержатся. Хозяйка не возражала, девушка видать мужским вниманием не избалованная, частенько приглашала меня вечерять, медом поила , да выспрашивала, какого я роду племени, и чувство ли я имею, или так ради бахвальства, решился на подвиг.
  С третьей чаши, рассказал я ей всю жизнь мою горемычную, про завод покинутый, про Нинку, из планового и что более всего я на свете желаю домой, в свою однушку. Она ручкой невзначай все меня по локтю гладила, да вздыхала.
  - А ты по другому попробуй. Не как все, с налета с поворота. А ты удиви её.
  Учила меня, учила да надоумила.
  - Нет, чем можно удивить бой-бабу, - вслух рассуждал я в чистом поле, едва трясясь в седле, задумчиво чесал затылок, она тебе не красна девица, она типа богатырь в юбке. Может ей меч подарить?
  Медведь только обиженно засопел,
  -Нечего разбазаривать чужое имущество, ты свой выкуй, тогда и дари, кому пожелаешь, а я здесь за хозяйством присматривать поставлен, не позволю непомерные траты.
  - А может Гаврилыча ей отдадим. А чего парень он хоть куда....
  -Куда? - Змей подколодный обиделся. А кто тебя охранять будет, - врагов пугать?
  -А кого третьего дня из канавы тащили, - я не остался в долгу,- зайчика он увидел , на опушке,
  -Зайца, - Гаврилыч обиделся и смущенно засопел, - и не одного, а целых двух.
  -Примета верная, - наконец подал голос, наконец, проговорился молчавший всю дорогу конь,- сгинем мы всей компанией, сгинем как пить дать!
  
  - Эй, ты, мужик с зоопарком, - нас остановил зычный, девичий голос, - куда животину ведешь?
  На том конце поля, нас поджидала та самая погибель. Впрочем, она была удивительно симпатичная, с длинной русой косой, торчащей из под шлема и свободно падающей на плечи. Приставив ладошку к бровям, девушка подпустила нас поближе и только рассмеялась нелепости экипировки. Одетый в старенький зипунчик,. и теперь без женского присмотра, я порядком обтрепался , рукава на локтях пообтерлись.
  -Давненько поджидаю , сестрица моя сороку прислала что направляется сюда еще один жених, да просила принять ласково. Кажется ты покорил даже красу-несмеяну, она с интересом , склонившись к луке седла приблизила ко мне свое румяное личико, - и чем ты женщин очаровываешь? Вроде и не красный молодец, бороденка совсем жидковата, голова плешивата, а руки слабоваты. Куда ты лезешь, миленький, зачем
  смертушки ищешь.
  - Ты что, против замужества? Еже ли так, то мы откланяемся, - я быстро натянул поводья, принуждая коня повернуться вспять, но он не послушался, а даже наоборот неожиданно подался вперед, ткнув грудью коня собеседницы. Тот от неожиданности присел. Оскалился , и тоже бросился на моего товарища, мы с трудом удержались в седлах, разведя по разным концам драчунов, только вздохнули - видать не избежать нам поединка, поскольку лошади наши сами в бой рвутся. Назначили на рассвете, встретится, - расстались очень тепло, даже дружески.
  
  - Мда,- вот, бой я запомнил во всех подробностях, потому как медведь с Горынычем спали попеременно, охраняя меня от бесчестия. Я еще накануне пытался им объяснить, что лучшее сражение, то - которого удалось избежать. Не поверили, и на всякий случай, отобрав верхние штаны, залегли у входа в шатер, коню, приказали сторожить сзади, на вопрос, подкопа, чайной ложечкой, мерзлого суглинка. И слушая мерное дыхание супостатов, я прикидывал, что может и неплохо сгинуть в сказке. Не придется объяснительную на заводе писать, там и за прогулы турнуть могут. А здесь все просто. Без всяких бумажек, в чистом поле, на глазах всех .
  Короче. Утро я встретил в глубочайшей меланхолии, только кивнул на немой вопрос мохнатого слуги, на счет утреннего умывания.
  - Это и есть твое войско. - Девка богатырка, явно была не в духе. Под глазами её угадывались тяжелые тени забот, но рука сжимающая повод была крепка и безжалостна. - Измельчал ты грозный царь. Собака Калин!
  Хохотала она, и ей вторили, многочисленные ряды хорошо вооруженного войска. Вот она подкинула в руке меч, и он сверкнул молнией, я вздохнул.
  - Как же ты со мной биться будешь, коли ты никого на брань не привел?
  Что же нам, потехи лишится?
  - Я песенку могу спеть.
  - Петь мы будем после, - развеселилась она, - на тризне по погибшему, вот только ты будешь там, немного молчалив.
  Я оглянулся, медведь развел лапами, и...... облачко пыли, неожиданно заклубилось на горизонте,
  -Держись, хозяин, - крикнул мишка, - подкрепление идет. Из-за горизонта, возникли взмыленные лошадиные шеи с развивающимися гривами, всадники, при всем вооружении с обнаженными мечами. Как родные братья, рядком выскочили на ристалище богатыри, один другого краше, и все знакомые лица, вот царь что на Машеньке женатый, а вот царь что на Машеньке женатый. А вот......, тьфу, все в общем, одинаковые.
  Выехали, поклонились,
  -Ой ты гой еси отец названный, жены наши верные, покоя дома не дают, о участи твоей горькой, слезы точат, и собрались мы пособить, да себя развлечь. Ты уж владей нашими мечами безраздельно.
  - Короче, ребята, не стоит, это моя битва,- здесь я впервые ощутил, прилив необычайно сказочных сил, - но за содействие спасибо и земной поклон!!!!!
  Попытался свесить голову, ниже подпруги. - Вышло!!
  - Мне эту службу нести, мне и ответ держать.
  Теперь я уже сверху вниз поглядел на притихшую девчонку,
  - Что же ты Настасья боярышня, али запужалась немного. Али войско мое тебе не подходит.
  Она только глазищами синими на меня зыкнула, да отъехала немного, меч из ножен вытащила, и ну его над головой крутить, думаю все, сейчас кинет, ан нет. Крутит. Да на меня поглядывает.
  - Слышь ты, - я даже не узнал своего голоса, такой он стал грозный и задиристый,- ты мне здесь вертолет не изображай, если тебе еще не отпала охота драться, так милостиво прошу.
  Её натиск был молниеносным. Мелькнула, пролетая булава, и только то, что мой конь во время метнулся в сторону, спасло мою неприкрытую голову, от растрескивания. Не колеблясь, она пустила ей вдогонку меч,
  - Ай, - взвизгнул я, - пожалуйста, по порядку.
  Но какой там порядок, если все летело кувырком. Увертываясь от молний кинжалов, я тщетно взывал к её совести, она просто не имела понятия о правилах поединков. И пока конь, угадывал каждое её движение, я оставался в относительной безопасности. Но вот мой друг споткнулся, и вскрик ужаса прошел по рядам, я качнулся, не удержался и упал, на траву. Не колеблясь, она тоже, спрыгнула с седла, и бросилась на меня. Я стоял перед ней, одинокий, безоружный, я стоял перед спешащей мне навстречу смерти, и только неосознанно тянул вперед руку.
  - Ой, - она остановилась, - это мне?
  
  В пальцах был зажат василек, маленький, едва распустившийся полевой цветочек, что схватившись за траву, я нечаянно сорвал. Цветок мирно покоился в ладони, и девушка была сражена.
  -Мне никто не дарил цветов. - Едва пролепетала она, ослабев осела в зелень поля. Я как джентльмен , подхватил её тоненькую талию, и приколол синенький венчик, на кольчугу.
  -Конечно тебе, в знак восхищения.
  Слезы, улыбки, слова признания. Все сплелось в один невероятный комок эмоций, Настя, подобно простой девчонке, плакала, не смущаясь, и не вытирала слез.
  - Ты победил меня, царь.
  Шептала она, обвивая мою шею лебедиными руками, расшитые жемчугом рукава, закрывали мне лицо, и я плыл и тонул в неге, счастливого ожидания.
  Появился противный привкус во рту, точно я сглотнул клеща, но не обращая внимания , я только потянулся губами к её губам,...
  
  
  7
  
  
  - Нет, вы посмотрите, что Леха из пятого вытворяет. - Громко орал Серафим. - Мало того что напился вчера, до положения риз. Так теперь ко мне чмокаться лезет, вот и жалей их, помогай по мере возможности. Очнись. Выпивоха, - проявились седая борода, узенькие стариковские глазки, - гляжу, действительно - дед Серафим под мышки меня держит, и смеется.
  - А как же тридесятое царство, Настенька, друзья, - язык заплетался, ноги были в полном неведении, что делали руки, а голова вообще отказывалась верить, что принадлежит этому грязному, всему в опилках, мятому телу. Кажется, я так долго проспал в столярном цеху, что деревянные стружки, забрались даже в рукава.
  - Значит, я видел сон? Но как?
  - Ничего нет удивительного, - смеется дед, - когда тебя вчера из парка притащили. Ты все рвался с девчонками сражаться, так я тебя от греха подальше и запер. Ну что пришел в себя.
  Я с трудом ощупал бока. Было чувство, что только минуту назад скакал на коне, махал, мечем. Значит все это только сновидение, а как же синяки, вот кровоподтек под глазом совсем свеженький.
  - Ребята из милиции перестарались, - вздохнул дед.
  - Но я же ничего не говорил!
   Серафим сделал вид что временно оглох, и засобирался домой. Я с трудом вылез на свет, сощурившись от дневного светила,- было позднее утро, из дверей цехов, выходили работники ночной смены, немного заспанные и усталые, негромко ругались, жизнь шла своим чередом, а я только думал как там Марьюшки, может у них жизнь не ладится, но мешать им я тоже не хотел. Значит, надо было принимать действительность. Отряхнувшись поплелся на платформу, домой в родное Подмосковье. Из прибывшей электрички мне на встречу побежал поток людей, и вдруг до боли знакомое лицо
  - Ниночка. Миленькая, я же истомился по тебе скучающе!!!!!!!!
  Высокая женщина поглядела на меня испуганным взором,
  -Ты чего Алексей чудишь. Мы же не знакомы.
  Впрочем, произнеся эти слова, она быстро прошептала,
  - Встретимся после работы.
   Вот и закончилась моя история. Другой скажет и о чем был рассказ. Как ты Леха заголяясь по сказке бегал, а я скажу да, пришлось, но главное то, что я не перестал быть маньяком. Я теперь суперманьяк. Вот только не сексуальный, а свадебный, агентство у меня счастливых знакомств, называется "Калинка", девчонки толпой прут, - рука у меня счастливая, в неделю всех замуж выдаю. И только двое из нашего мира знают, как расшифровывается сие предприятие - Калин и компания.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"