Карета была роскошной, обитой белой кожей, с позолоченными краями дверей и узорами. С герба, размещавшегося над головой кучера, на мир смотрел, распушив на всю стенку красный хвост, феникс.
Пожилой джентльмен, появившийся изнутри, не носил трости, словно в противовес традициям круга, в котором вращался. Он был высок, сухопар, с очень прямой осанкой, которую трудно представить в его летах, причем не возникало ощущения, что он старается выпрямляться специально, его поза выражала уверенную естественность. Из под цилиндра виднелись недлинные седоватые бакенбарды.
Проходя мимо Тома, старик обернулся, посмотрел на него в упор, чуть наклонив голову, как будто на знакомого. "Унижается", - сладостно сжалось сердце мальчика. Он еле сдержал готовую выскочить на губы торжествующую улыбку.
Джентльмен вернулся на несколько быстрых шагов назад, подошел к Тому, наклонился еще ниже. В картонную коробку, найденную вчера утром на городской свалке скользнула стофунтовая купюра.
- Ты уверен, что правильно понимаешь слово "унижение"? - говорил спустя четверть часа, размахивая руками от возбуждения, Джек в глухом переулке в районе Девоншир-роуд.
- Конечно. Он наклонился почти до моей макушки, я вынудил его унизиться.
- Такие деньги! И у него, судя по карете, их, как говорится, не клюют даже куры! - продолжал восторгаться приятель. - Может, он и завтра придет унижаться, и именно перед тобой?
- Сейчас эта поговорка вышла из моды, - улыбнулся Том. Купюру он нес перед собой, аккуратно держа за края обеими руками, чтобы не помять. - Современные куры богатеев клюют табак.
- Не знаю, как насчет табака, - мечтательно протянул Джек, - а вот трубку опиума я выкурил бы с большим удовольствием. - Видишь вот ту дверцу, в подвальчик? Я знаю хозяина, Тощего Джона. Зайдем?
- Я - точно нет, - Том покачал головой, прищурился на выглядывавший из-за облаков краешек солнца. На друга он почти никогда не смотрел, друг был на два дюйма ниже ростом. - Я собирался позвать гулящую женщину. Только отдай мне ключи от чердака, они тебе все равно сегодня не нужны.
- Зайди тогда хотя бы разменять деньги, - Джек взялся за ручку двери.
- Зачем? - удивился Том. - Сдачу мне отдадут, либо она сама, либо их мамаша.
Джек подошел вплотную, встал лицом к нему, так, что глаза Тома упирались в светлую макушку.
- Ты не хочешь угостить меня трубкой опиума? - в голосе звучал оттенок, какой-то непонятной, но плохо скрываемой обиды.
- Ты же сам что-то заработал, - удивился Том. - Перед тобой тоже кто-то унижался, ты заслужил эти деньги, - протянул ладонь. - Давай ключи.
Удар Джека пришелся в поддых, Том выпустил купюру из одной руки и согнулся, пытаясь восстановить дыхание, но подножка окончательно опрокинула его в дорожную пыль.
Затылок пронзила тупая ноющая боль, начала плавно растекаться по всей голове. Которую Том поспешил поднять скорее, так как лежачая поза может сойти за унижение. На запястье правой руки с силой наступила ребристая подошва Джека, как будто тот хотел втоптать его в землю. Поводил вдоль, как будто вытирая ногу. Том застонал, зажмурился, а когда открыл глаза, над ним висело нахмуренное лицо Джека.
- Есть у меня шиллингов пять. Держи, тебе должно хватить на бабу, - рядом с лицом Тома упало несколько монет, обдав щеку струйкой пыли. Где-то за затылком хлопнула дверь.
- Как он унизился, - беззвучно шептал Джек, поднимаясь, отряхивая одежду и собирая монеты. - Даже, лицо наклонил ко мне. Денег, правда, жалко, но ничего, заработаю еще. Надо пойти постоять еще на площади, обязательно еще найдутся те, кто будет унижаться передо мной.
- Хочешь еще? - спросила Мэри, отходя к стене противоположного дома. Прикрыть наготу она даже не пыталась, так что на несколько мгновений Джек даже забыл поднять голову вверх. Но она, похоже, не заметила его мимолетного унижения, тем более, что была меньше его ростом, поэтому все предыдущие полчаса унижалась перед ним сама. - Если ты хочешь еще, надо угостить девушку. Купи хорошего красного вина, фруктов или шоколада, я люблю шоколад. У тебя хватит денег?
- Шиллингов пять с половиной у меня еще осталось, не знаю, как на шоколад, но на вино должно хватить. Можно дойти до магазина и вернуться.
- Зачем возвращаться? Мне здесь не нравится, - капризно возразила девушка. - Может быть, пойдем к тебе? Ты далеко живешь?
- Я... сейчас нигде, в общем. Не могу домой попасть, - слова подбирались с трудом, голова казалась пустой, как будто со сквозным отверстием, через которое вытекли все мысли, а теперь через него гуляет туда-сюда ветер. И до сих пор ощутимо болела в районе затылка.
- Фредди! - крикнула красотка совсем другим голосом, резким и грубым, как будто в нее вселился демон. Из-за угла, переваливаясь с ноги на ногу, показался крупный широкоплечий парень с квадратным лицом. - Пять с половиной шиллингов. Дома - нет.
Парень, превосходивший его ростом почти на голову, лицом чем-то слегка напоминал саму девушку. На Тома он посмотрел внимательным, оценивающим взглядом. "Тоже унижается", - начал радоваться обрадовался Том, но тут в его переносицу врубился тяжелый мозолистый кулак, хруст ворвался в уши вместе с болью и ощущением чего-то льющегося внутрь него, и свет перед глазами погас.