Проснувшись, я обнаружил, что масаев рядом не было. Ни проводника, ни носильщиков. Меня бросили здесь одного в центре Африки на произвол судьбы без пропитания, денег и оружия. И окруженного с двух сторон зарослями джунглей.
Возвращаться назад не имело смысла. Даже если я преодолею эти заросли, в деревне, в которой я нанял предателей, меня с распростертыми объятиями не встретят, а если обходить ее, следующее поселение минимум в двух днях пути отсюда.
Я решил прорываться через джунгли один, без проводников и и оружия, надеясь не нарваться на диких животных и выйти к какой-нибудь деревушке.
За час я взмок до нитки, пройдя совсем немного. Бамбук зачастую приходилось ломать руками или резать перочинным ножом - единственным, который не забрали у меня масаи. А он, хоть и хорошо наточен, толстые стебли резал все равно с трудом. Я остановился отдохнуть, и тут в чаще раздались какие-то непонятные звуки вроде визга. Прямо на меня выскочило какое-0то существо. Бросилось к толстой акации и начало рыть под ней землю лапами и носом.
Я с удивлением разглядел в нем человеческого ребенка, мальчика. Причем белокожего, хоть и измазанного грязью и зеленью, и полностью голого. Но окликнуть его не успел: из джунглей вслед за ним выскочил еще один, глухо зарычал, как настоящий зверь и впился збами мне в ногу. Прокусил кожу до крови, я, обезумев от боли, со всей силы двинул его другой ногой по затылку и, когда он отпустил, завращав во все стороны глазками, ища обидчика, добавил рукой по шее. Он завизжал и хотел снова укусить, но я опрокинул его на землю ударом левой, неповрежденной ноги в зубы и, достав, пока он пытался встать, нож, перерезал артерию.
Второй, а вернее первый из этих странных детей-зверенышей усердно рыл землю под деревом, никак не реагируя на звуки нашей борьбы и рычание товарища. Я окликнул его, держа на всякий случай нож наготове, но он продолжал увлеченно копать, как будто не слышал. А может, и правда не слышал, был глухим?
В любом случае я решил периодически оглядываться на дальнейшем пути, как бы он не бросился в спину. Еще через час я услышал впереди треск. Остановился с ножом наизготовку, уже понимая, чего можно ожидать. Из чащи выскочил еще один ребенок, на этот раз на двух ногах. Тоже белый, но с копьем в руках. Большим, настоящим, в два его роста. Он опирался на него при ходьбе, и им же прокладывал себе дорогу сквозь заросли. На меня, стоявшего чуть в стороне, он не обратил внимания, но побежал, по оставленной мной просеке. Не выказав ни малейшего удивления, что ее видит.
- Эй ты кто такой? - я решил окликнуть и его тоже. - Может чем помочь?
Мальчик обернулся, взглянул на меня блеклыми глазами с неподвижными зрачками. Еле слышно пролепетал:
- Мы... играем... в войну.... - и побежал дальше.
Вовремя, потому что вслед за ним из чащи выбежали еще трое детей. С луками и лежащими на тетивах стрелами. Пронеслись мимо меня, один из них выстрелил, но судя по тишине, не попал.
Я решил, что вмешиваться не стоит, потому что меня превратят в дикобраза. Хотя, конечно, минуты мальчишки с копьем сочтены, а, покончив с ним, они скорее всего вернутся. Но кто знает. Может, не вернутся, может, у них стрелы кончатся, может, просто на меня не полезут. Вперед идти тоже не стал, чтобы не получить стрелу в спину, выбрал палку поувесистее для левой руки и начал ждать. Простоял с полчаса, но дети больше не появлялись, как будто растворились в джунглях, и шума не доносилось.
Я двинулся дальше. Идти теперь было легче, дорогу хоть и слегка, но расчистили дети. И вскоре я уже без лишних приключений добрался до находившейся прямо за лесом деревушки племени нанди. Памятуя о предательстве масаев, я был готов ко всему. Но вождь встретил меня приветливо, накормил, а выслушав рассказ о предательстве, обещал обеспечить завтра провизией и оружием. По его словам, племя нанди как раз воевало с масаями и собиралось на них в поход, так что он рассчитывал вернуть то, чем поделится со мной, сполна. А поделится, потому что слышал мое гремевшее в тех краях имя.
Когда же я рассказал ему о виденных в джунглях странных детях, поинтересовавшись нет ли где поблизости лагеря белых, может быть, они сбежали оттуда, вождь встал и торжественно поклонился мне, тряхнув обручами на запястьях, чем выражал глубочайшее уважение:
- Тебе благодарят боги, белый бана макубу, - заявил он. - То, что ты видел этих детей, хорошая примета, предвещает, что твоя жизнь изменится к лучшему, ведь они не каждому являются. Это не живые дети. Это духи. Джунгли иногда показывают их избранным богами. Все время разных, и никто не знает, существовали ли когда-либо эти дети в реальности. До тебя их видело только двое: один воин у нас, и один у масаев. Поздравляю тебя, - и он протянул мне кубок, выделанный из тыквы.
В знак благодарности я поднялся в ответ. Но с трудом - прокушенная духом голень до сих пор болела.