Кажется, физик сегодня был не в настроении. Впрочем, как и почти всегда.
Войдя в класс, он буркнул: "Садитесь!", взял журнал седьмого "А" и долго листал его, пытаясь найти свою страницу. Наконец, нашел.
- К доске пойдет Барабанов.
Макс физику на сегодня, да и вообще, учил, но сказать, что она давалась ему легко, было нельзя. Скорее наоборот: это он давался ей легко, добровольно выжимая из себя по-следние соки заучиванием определений и формул, но понимания это не прибавляло. Ну и ладно. Зато у него сочинения - лучшие в классе, а физика только началась, может, еще приспособится. Если что, Витька Перцев поможет, он по физике с математикой уже, ка-жется, и университетский курс изучил, всякие интегральные уравнения в кватернионах, или как там их? Что и не удивительно для внука профессора.
В последний раз, уже на ходу, глянув в учебник, Макс вышел к доске.
- Ну, Барабанов, - произнес учитель, глядя на него поверх очков, - повезло тебе, тема легкая, механику мы только начали, все пока только на одних определениях. Но, будешь неуверенно отвечать - могу задать дополнительный вопрос из гидростатики, мы ее прошли, должен был усвоить. А пока просто ответь, что же такое механика, о которой мы столько говорим.
- Механика - это раздел физики, изучающий движение и взаимодействие тел.
- Хм... правильно. Так на какие же две дисциплины делится механика, и что они изучают?
- Механика делится на динамику и эту... как ее... - слово вылетело из головы, но к счастью всплыло в последний момент, - кине...матику. Динамика изучает силы, действую-щие на тела, то есть их взаимодействие, а кинематика - значит, движение.
- Хм... - опять хмыкнул преподаватель. Не сказал бы, что совсем правильно. Неточ-но. Динамика - она тоже движение изучает, но учитывая силы, а кинематика силы не учи-тывает, ей на них плевать. Вот как мне, - он посмотрел на последнюю парту, - плевать на то, что Полев с Топорской опять в морской бой играют. Я знаю, что всегда могу им по паре за поведение поставить, а там уже родители будут той динамикой, которая должна решать, какие к ним приложить силы, - по классу прокатилась волна смешков, мальчик и девочка за последней партой выпрямились, поспешно пряча в тетради листочки и опуская на парту ручки.
Некоторое время физик сидел молча и без движения, так, что уже начало казаться, что заснул, но тут тишину снова прервал его низкий голос:
- Ладно, Барабанов... так что, говоришь, такое движение?
- Движение - жизнь! - выкрикнул сидевший за предпоследней партой, перед злопо-лучной адмиральшей эскадры Юлей Топорской, Ваня Попов и замер, картинно разведя ру-ки в стороны, очень довольный собой.
- Встань, Попов, - прогудел учитель. Иван послушно поднялся. - Значит, умник, да?.. Знаток фольклора... Что ж, не могу с тобой не согласиться, движение - конечно, жизнь, но только движение тоже разным бывает, - он помолчал, раздумывая. - Как ты относишься к тому, чтобы совершить сейчас поступательное движение за дверь? А я тебе могу помочь - придать ускорение... - он снова сделал паузу, - провзаимодествовать тобой абсолютно уп-ругим ударом, - класс снова грохнул смехом, Попов густо покраснел, но продолжал стоять. - Ладно, садись, но чтоб последний раз.
- Так, - учитель посмотрел на часы. - Вы мне урок сорвать сегодня запланировали, что ли? Барабанов, что все-таки такое движение?
Глупая выходка Попова и слова о сорванном уроке совсем сбили Макса с толку. Да еще вопрос такой: разве итак непонятно, что такое движение?
- Ну это... перемещение... в пространстве...
Учитель несколько раз постучал ручкой по столу.
- Значит, движение - это перемещение. А перемещение тогда что? Движение? Здо-рово у тебя выходит! Перцев?!
- Движение - это изменение положения тела в пространстве относительно других тел с течением времени, - оттарабанил Витек.
- Правильно, - учитель карандашом поставил в журнале напротив его фамилии жи-денький плюсик. Обернулся, снова посмотрел на Макса, будто изучая: - Ладно, Барабанов, обещал я тебе. Рассказывай про силу Архимеда.
Через четверть часа Макс опустился на свое место рядом с Витькой, исполненный чувства гордости за, можно сказать, выстраданную, заработанную потом и кровью, четвер-ку.
- Запишите подзаголовок, - произнес учитель, вставая со своего места. - Вечный двигатель.
- Как, Алексей Алексеич? - переспросил кто-то с первых парт.
- Как? - усмехнулся физик. - Плохо! Плохо в вашем возрасте не знать, что такое вечный двигатель. Перпетуум мобиле. Вот, - он снова посмотрел на Макса, - Барабанов, раз у тебя с физикой неважно, значит, наверное, с языками все в порядке? Ты не переведешь, что значит "перпетуум мобиле"? - Макс не ответил, да, похоже, и не требовалось. Учитель, походив по классу, продолжил: - Так, значит, вечный двигатель. Определение. Вечный дви-гатель (можете писать просто вэ-дэ, поймете, я надеюсь) - это воображаемая непрерывно действующая машина, которая, будучи раз запущена, совершает работу без получения энергии извне.
- Это как? - шепнул заинтересовавшийся Макс.
- Очень просто, - таким же шепотом ответил Витек. - Сажаешь белку в колесо, она его крутит. Если бы белка жила вечно, то и колесо бы вечно крутилось.
- Как-как говоришь? - учитель продемонстрировал, что и со слухом у него все в по-рядке. - Белка в колесе? Да, действительно, идея создания вечного возникла именно в ре-зультате наблюдения за такими цирковыми белками. И одна из самых первых попыток его создать по слухам заключалась в том, что в огромное колесо вместо белки сажали человека, который сидел там несколько суток, ел и пил прямо внутри, и раскручивал колесо изо всех сил. Считалось, что поскольку сил у человека намного больше, чем у белки, он сможет рас-крутиться до такой скорости, что сила трения сопротивления будет оказывать незначитель-ное влияние на движение, и система сможет работать вечно. К сожалению, ничего не полу-чилось, потому что закон сохранения энергии никто не отменял.
- Алексей Алексеич! - снова воскликнул Ваня Попов. - Человека в колесо - это же садизм!
- Встань, Попов! - под оглушительный смех ответил учитель.
Ваня со вздохом поднялся, глядя виновато и непонимающе.
- На этот раз, - проговорил физик, продолжая расхаживать по классу, - я тебя прощу за твоего однофамильца. Все-таки радио изобрел. Садись, гуманист, - последнее слово он вымолвил сквозь зубы таким тоном, что снова раздались смешки.
- Так, спокойно, спокойно... Записали дальше... - учитель расхаживал все интенсив-нее, а паузы делал все чаще, словно думая о чем-то своем, - возможность существования вечного двигателя опровергается законом сохранения энергии... да... закон сохранения энергии все помнят?.. А, мы его еще не изучали... ну ладно.
Несколько минут в классе царило молчание.
- Алексей Алексеич, - робко спросил Попов, - а что с тем человеком, которого коле-со крутить сажали, потом произошло?
- А?.. - поднял голову учитель. - А что с ним могло произойти? То же, что и со все-ми нами. Жил-жил, крутился в своем колесе, потом умер...Как же еще бывает?
Прозвенел звонок, ставя под его словами итоговую черту.
- А вообще это интересно, - говорил Макс, прохаживаясь по асфальтированной пло-щадке, напротив давно не работающего аттракциона. - Может быть, эти ученые все-таки ошибаются, и его можно создать - мало ли что? Представляешь, как здорово будет?!
- Ага, - Витек меланхолично ковырялся ботинком в желтом ворохе под ногами. - Вот такие, как ты, его и ищут. Говорят: пока Эйнштейн не изобрел теорию относительно-сти, всю ньютоновскую физику тоже считали чем-то непреложным, а теперь выходит, она где-то нарушается. Так может, и с законом сохранения так? Романтики, блин, - он сплюнул. - Ерунда это все.
На дорожке, ведущей из скверика в школу, зацокали каблучки. Макс поднял голову и тут же опустил, отошел в сторону, как бы не обращая внимания. Это была Настя.
Стройная, высокая, выше даже Вити, не говоря уже о коротышке Максе, прямые черные волосы красиво ниспадают на плечи, спину, контрастируя с белой курточкой, от-крытое лицо дарит всему миру приветливую улыбку. Она дошла до них, остановилась, улыбнулась еще шире.
- Мальчики, вы что здесь делаете?
- Гуляем мы, - ответил Макс, перейдя на засыпанную листвой дорожку, намеренно загребая ногами, так что вокруг него закружились взлетающие листья.
Макс еще некоторое время смотрел ей вслед, провожая взглядом, потом вздохнул. Настя жила в соседнем доме, сразу за парком. В одном доме с заболевшим Ником.
- А Ник с десятиклассницей обниматься будет, - совершенно невпопад произнес Ви-тя.
- А? Что? - встрепенулся Макс, ничего не понимая.
- Говорю, Ник будет обниматься с десятиклассницей на Новый Год, в спектакле.
- В каком еще спектакле?
- "Синяя птица". Он же у нас актер, театральный кружок ходят. Ставят "Синюю птицу". Ник играет главного героя, а его маму - десятиклассница. И по пьесе они должны обниматься. Ну, Нику приятно, конечно. Говорит, уже репетировали, - он засмеялся.
- А... - пауза. - Витек, пошли в футбол. Возьмем Ника, Цыгана, если он здесь, еще кого-нибудь из пацанов. Пока погода хорошая, а то потом по снегу или грязи уже не поиг-раешь.
- Ну почему, по снегу в том году же играли, - Макс поморщился, вспомнив. Он стоял тогда на воротах, и ощущение холодного, в снегу, мяча, пару раз попавшего ему в лицо, было не из приятных. Нет, знаешь, - продолжал Витя, - Ник, наверное, не пойдет. Раз даже в школу не пришел, значит, болеет сильно. А Цыгана я посмотрю сейчас, - он подбежал к невысокому забору, отгораживавшему от парка маленький стадиончик, подтянулся, загля-нул внутрь. Некоторое время висел, наблюдая, потом спрыгнул, отряхнул ладони. - Нету Цыгана. К тому же большие ворота заняты.
- Ну, мы на маленьких, зачем нам большие?
- Да ладно ты, Барабан, забей, вдвоем все равно не поиграешь. Пошли лучше к Нику заглянем.
- А зачем? - вообще в последнее время Макс старался чаще бывать у Ника, потому что была какая-то вероятность, что удастся встретить Настю. Но сейчас идти к больному другу только ради этого было неловко, к тому же он как-то стеснялся Витька.
- Ну, там, уроки ему занесем, он нам обрадуется. Да и потом, может, у него братель-ника дома нет, компьютер свободен...
- А, - засмеялся Макс, - ты все о "Героях"?
- О них самых!
- Вот смотри, Перец, а если такая схема? - Витек несколько секунд изучал листок, протянутый ему Ником, потом отдал обратно.
- А сопротивление аккумулятора ты куда денешь?
Ник погрустнел. Вообще, Макс, рассказывая ему о вечном двигателе, даже не думал, что это его настолько заинтересует, но, оказывается, не одному Барабанову было свойст-венно мечтать. Ник загорелся сразу, и если Макс во всех этих физических прибамбасах со-вершенно не разбирался, то его друг выдал сразу с десяток идей, большинство которых, правда, были тут же опровергнуты Витьком.
- Есть еще один вариант, - заявил Ник. - Механизм, типа часового, на основе пере-пада температур...
Макс отвернулся, не слушая дальше. Вчера Ник ему уже рассказал это, но он даже не понял принцип работы такого механизма.
Зато вот Виктор, похоже, не просто понял, но серьезно задумался.
- Интересно, - протянул он, - может, физику покажем?
- Пошли прямо сейчас, - завелся Ник.
Макс с сомнением окинул взглядом пустой класс.
- Пошли-пошли, - подбодрил Витек, - если что, на русский опоздаем.
Алексей Алексеевич сидел один в своем пустом классе, положив руки на кафедру и глядя куда-то в потолок. Он внимательно выслушал сбивчивые объяснения Витька и Ника, перебивавших друг друга, и задумался.
- Перцев, ты придумал? - неожиданно спросил он. Витек покачал головой, кивая на Ника. - Колесин? - физик усмехнулся. - Не ожидал от тебя, - он встал, подошел к шкафчи-ку в боковой стене класса, некоторое время копался в книжках. - В общем, не вечный он. Был уже такой вариант, механизм действительно долго работает, но не вечно. - Вот, держи, - он протянул Нику потертую темно-синюю книжку. - Тут о нем написано. И о многих дру-гих попытках найти вечный двигатель, - он прошел обратно к своему месту, сел и только тогда добавил: - А вообще зря, ребята, вы это все делаете. Ничего нового вы не придумаете. Сколько сотен лет уже все это ищут, а толку? Переливают из пустого в порожнее. Крутят-ся... как белки в колесе, - он уронил голову в ладони.
- Можно сдавать, Маргарита Николаевна?
- Все уже? - литераторша с подозрением взглянула на Витька. - Ну ладно, сдавай.
Он протянул ей работу, положил ручку в портфель и направился к двери.
- А у вас больше нет уроков, Перцев?
- Да есть, почему? А я никуда и не ухожу пока, - он взглянул на нее с успокаиваю-щим выражением, посмотрел еще раз на Макса и вышел.
Макс сегодня поймал вдохновение. Конечно, сложно написать два разных сочине-ния, причем каждое за пятнадцать-двадцать минут, но сейчас он написал бы и три. Насте еще, например. Но у нее и самой все было в порядке с литературой, сейчас она сидела за партой перед ним и, когда немного отклонялась в сторону, Максу из-за гладкого плечика были видны страницы, исписанные ровным аккуратным почерком. Так, главное - не про-пустить какую-нибудь запятую, а то Витек получит пять, а он четыре, в восьмом классе так уже один раз было. Хотя тогда была другая русичка, возможно она ему поставила четверку нарочно, что-то подозревая.
- Маргарита Николаевна, - еще сильнее вытянувшийся, но, похоже, еще сильнее по-глупевший Попов тянул руку, - а вот посмотрите, пожалуйста, эту запятую надо?
- Эх, Попов, - улыбнулась учительница, - не был бы ты однофамильцем известного русского поэта... Сам пиши, я потом проверять буду.
- Какого поэта, Маргарита Николаевна? - не поняла Юля Топорская. - Попов - это физик был, радио изобрел. А поэт такой разве есть? - в последний год Юля пересела на пар-ту вперед, вместе с Иваном, а на всех школьных дискотеках эта пара была единственной постоянной при медленных танцах.
- Насчет физика ничего не знаю, - ответила литераторша. - А поэт такой был. Демь-ян Бедный, слышали? У него настоящая фамилия Попов. Ничего, в следующем году прой-дем еще.
- Можно сдавать? - поднял руку Макс.
- А, написал? - литераторша почему-то выделяла Барабанова из других, относилась к нему как-то по-особому. Хотя в определенных ситуациях это могло быть и плюсом. - Ну, давай!
- Перцеву привет от меня передавай, Максим! - услышал он за спиной голос учи-тельницы, уже выходя из класса. О чем-то догадалась? Ладно, это проблема Витька, а не его.
Витька в сортире не было, но, может, тут вокруг ходили охранники, и он смылся на третий или четвертый этаж? Макс подошел к батарее и, достав ручку, отстучал их привыч-ные позывные. Через несколько секунд услышал ответ. Витек простучал пять раз, что озна-чало: через минуту на улице. На улицу выбраться можно было несколькими способами, на-пример, из окна туалета на первом этаже, или через кабинет музыки на нем же, если упро-сить Саныча, - он добрый, а на доводы, типа "весна же, воздухом подышать хочется", реа-гирует безотказно. Но можно и дисциплинированно выйти через дверь: откуда кто знает, может, у него уроки закончились? Не будут же охранники и старушка-вахтеша запоминать каждого, кто выходит из школы. А когда он вернется (если вернется), будет уже совсем другое дело, можно будет что-нибудь придумать.
- Быстро ты сегодня, - произнес уже ждавший его Витек, доставая сигареты. - Бу-дешь?
Макс отрицательно мотнул головой. Курил он редко.
- Тебе Маргарита привет передавала.
- Да? - Витек мрачно усмехнулся, затягиваясь. - А свидание не назначала? Я-то во-обще думал она на тебя запала...
- Витек!
- Ладно, ладно, не волнуйся ты так, Настя не узнает.
Макс отвернулся и пошел в сторону парка. Ну, вот как с ним таким можно разгова-ривать?
Витек догнал.
- Ладно, не обижайся, Макс. Пригласи, что ли, Настю куда-нибудь, я не знаю...
- И приглашу, - ответил Макс. - В кино. Обязательно приглашу. Медляк же мы с ней уже танцевали в прошлый раз, хоть ты и не верил, что я приглашу ее.
Да, это было. У Макса до сих пор что-то обрывалось внутри, когда он вспоминал ощущение такой неизъяснимой близости ее, всей ее, тепло ее гибкой талии под своей ру-кой, свет смотрящих прямо в лицо улыбающихся глаз...
Витек промолчал, только выкинул окурок. Они вышли в парк. Асфальт уже начал подсыхать, но немощеные аллеи еще чернели, бесстыдно обнаженные весной, да бежали, озорно журча, бойкие ручейки. Около одного из них, шириной почти в шаг, столпилась группка маленьких ребят-третьеклашек, среди которых Макс разглядел младшего братика Ника.
- Привет, Пашка, - поздоровался он.
- Привет, - тот оглядел их снизу вверх. - А где Коля?
- На уроке еще, сочинение пишет. Скоро придет.
- А, ну ладно, - ответил мальчик и побежал за уже отошедшими товарищами. Они остановились ниже по течению ручья, о чем-то звонко спорили, переговаривались, один пошевелил в воде длинной палкой. Макс присмотрелся - он пытался поправить застрявшую у берега тонкую щепку. Ему это удалось, щепка сдвинулась и медленно поплыла. Ребята побежали дальше, оживленно крича.
- Смотри, кораблики пускают, - с улыбкой сказал Макс, - мы ведь тоже такими бы-ли, - Витек не отвечал. - И, не знаю, как ты, - мечтательно продолжал Макс, - а мне всегда казалось, что эта моя щепка-кораблик обязательно доплывет по ручью до большой реки, а потом по реке и до моря...
Витек молчал.
- А если человеческая жизнь - это и есть такой кораблик? Плывем мы по этой беско-нечной реке, с какими-то из других щепок сталкиваемся, какие-то огибаем, кто-то садится на мель, с которой долго не может сойти, кто-то выплывет в огромное море... Слушай Ви-тек, - воскликнул он через несколько секунд молчания, - а ведь мировой океан бесконечен, правильно? Значит, плавание такого кораблика - вечно! Главное - не сесть на мель! Веч-ный двигатель! Помнишь?
Витек помнил. У него в голове даже до сих пор иногда звучал голос уволившегося в прошлом году после перенесенного инфаркта из школы учителя физики: "Как белки в ко-лесе". Глухой, усталый голос.
- Знаешь, Макс, - произнес он, глядя на друга со странной улыбкой. - Смотрю я на тебя... Тебе сколько лет вообще? Все какие-то девочки-киношки, ручейки-кораблики... Все-таки надо взрослым уже становиться. Тебе через два года поступать, а ты даже еще не думал, куда пойдешь.
- А ты думал? - обиженно спросил Макс.
- Я думал. Уезжаю я, в общем.
- Куда? - встревожился Макс.
- В Москву, - кивнул, видимо, вопросу, который ожидал услышать, Витек. - В лицей при физтехе поступить попробую, если поступлю, на два года там останусь.
- Поступишь.
- Хорошо, если так, - он вздохнул. - Ладно, пошли, уже следующий урок скоро.
Всю обратную дорогу они молчали.
За два прошедших года город нисколько не изменился. Вообще, летом все города, даже Москва, из которой он только что приехал, одинаковые. Душные, тусклые, сонно-ленивые, гнетущие скукой ничегонеделания и некудаподавания.
Школа, серая, четырехэтажная, уже совершенно чужая, не пробуждающая никаких воспоминаний. Парк, полный малышей и выгуливающих их мам. Стадион, на котором иг-рает в футбол детвора, так же, как еще пару лет назад беззаботно играли они. Витек достал сигарету, закурил, совершенно не ощущая вкуса дыма.
Нет, все-таки одно воспоминание у него прежняя школа вызывает. Как белки в коле-се. Да, он теперь студент МФТИ, закончивший с медалью специальный лицей, впереди еще пять лет учебы, потом карьера физика-ядерщика. И вся эта жизнь из одинаковых, ничем не отличающихся один от другого, дней. По кругу. Как белка в колесе. Зачем это? Для чего? Это колесо, этот пустой и бессмысленный жизненный вечный двигатель, не приводит в действие ни одну систему. Он сделает открытие, облегчит людям жизнь? Смешно. Даже если и сделает, вероятность чего одна миллиардная, на открытия сейчас не обращают вни-мания. Пусто. Бесполезно.
Он выбросил начавший обжигать пальцы окурок, быстро пройдя парк, направился к соседнему дому. Поднялся на третий этаж, остановился у двери в квартиру Ника. Позвонил.
- Кто? - спросил женский голос через несколько секунд. Это интересно, ведь явно не матери голос, молодой.
- Здравствуйте, - громко произнес Виктор. Закрытая дверь почему-то создавало у не-го ощущение того, что собеседница находится где-то далеко, не докричаться. - Мне бы Ни-колая Колесина, я друг его, одноклассник бывший.
- Нет здесь таких, - ответила девушка за дверью. - Мы сюда уже год назад перееха-ли, а до этого, может, и Колесины жили, я их фамилию не запоминала, - и зашаркала тапоч-ками от двери.
Да, видно, не суждено ему сегодня друзей увидеть. К Максу он уже заходил, того не было дома. Мама Барабанова обрадовалась Витьку, напоила чаем, долго расспрашивала о житье-бытье в столице, но заявила, что Максимка дома появится только поздно вечером.
Витек пересек оживленную, заполненную народом и машинами улицу, зашел в ма-ленькое кафе на противоположной от парка стороне, где они несколько раз сидели с друзь-ями после уроков. В той жизни.
Устроился за одиноким столиком, взял пива, погрузился в мысли, не обращая вни-мания на окружающих.
- Витек! - неожиданно окликнул его, выводя из этого состояния, знакомый голос.
Макс изменился довольно сильно. Можно сказать, возмужал. Раздался в плечах и ростом вытянулся, теперь, если и ниже Витька, то ненамного. Он стоял в дверях кафе, ря-дом, держась за руку и чуть прижимаясь к плечу, - стройная темноволосая девушка, ростом чуть выше его плеча. Легкая, полупрозрачная голубенькая блузка, короткая черная юбочка. Лицо, приковывающее внимание с первого взгляда, чистое, открытое, улыбающееся. Вик-тору потребовалось несколько секунд на то, чтобы узнать Настю, настолько женственной, грациозной, влекущей, вместо прежней, ничем не отличающейся от других, девочки-подростка, она стала.
Макс уже тряс руку, хлопал по плечу, а Витек все мотал головой, пытаясь согнать наваждение. Настя тоже подошла, уселась рядом за столик, положив ногу на ногу. Витек запретил себе смотреть на ее ноги.
- Витя, это правда ты? - говорила девушка, мило улыбаясь. Причем, ему казалось, что, хоть она и смотрит на него, ему адресовано не больше десяти процентов этой улыбки. Остальное - Максу, как будто она рабыня Барабанова, и не сделает ни шагу без его повеле-ния. - Как здорово, столько не виделись! А ты изменился, я тебя даже не сразу узнала!
- Я тебя тоже, - прохрипел Виктор.
- Ну давай рассказывай, как жил! - воскликнул Макс, поднося третий стул и подса-живаясь к столику.
Они сидели в кафе около двух или трех часов. Витек слушал их голоса (вернее На-стин, Макса он даже не слушал вообще), но не слышал, о чем они говорили. Только краем уха, как в тумане, он уловил, что они с Настей поступили в универ, на один факультет, на какой в поле внимания не попало, что Ник тоже куда-то поступал, но провалился и теперь ему, наверное, придется идти в армию. Что Юля Топорская и Ваня Попов месяц назад рас-писались. И еще много остального...
Выходили тоже вместе. Витек довел их до Настиного подъезда. Курить хотелось страшно, но в присутствии Насти он как-то стеснялся.
- Ну пока, Вить, - произнесла Настя. - Давай там учись, что б мы потом могла гор-диться, - она лукаво улыбнулась, - что учились в одном классе с академиком.
- Пока, - выдавил из себя Витек.
Она хотела по-дружески обнять его на прощание, но он так боялся, прижав ее к себе, выказать куда больше нежности, чем надо, что объятие получилось на вытянутых руках, отчего прощание показалось скупым и холодным, как будто между врагами или чужими. Настя отошла, и к Витьку подошел Макс.
- Ну давай, Витек, - тихо произнес он, пожав другу руку. - Удачи, - и добавил, по-молчав: - Помнишь про вечный двигатель? Так вот, я, кажется, понял. Любовь - это и есть вечный двигатель, механизм, который движет человечество вперед по жизни (ведь движе-ние - жизнь, помнишь, тогда Ванек сказал?), вершит судьбы и создает смыслы. С ней мы никогда не сядем на мель.
- А... - Виктор зашарил по карманам, достал пачку. Пустая, как жизнь. Когда же си-гареты успели кончиться? - Дай дернуть.
- Что? - не сразу понял Макс. - А... нет, не курю.
- Максим, ты идешь? - прокричала от дверей подъезда Настя.
- Ну давай, - он еще раз хлопнул друга по плечу и побежал к девушке.
"Да, - подумал Витек, провожая счастливых взглядом, - у каждого должен быть свой вечный двигатель".
В чистом голубом небе летели, нежно прижавшись друг к другу, два белых облачка.