Аннотация: Рассказ, написанный для конкурса "Рваная грелка" в октябре 2014. Выкладываю в исходном виде.
Короткая мускулистая нога, обутая в маленький подкованный ботиночек, выписывала замысловатые пируэты, выбивая дробь о плохо отполированный деревянный пол. Ей вторил, ритмично подергиваясь, короткий деревянный обрубок, служивший танцору вместо левой ноги. Зеленая клетчатая юбка, которая в состоянии покоя должна была прикрывать колени, порхала и кружилась, демонстрируя могучую поросль курчавых рыжих волос, покрывающих полторы выплясывающие ноги.
Ёхан старательно вжимался в угол, пытаясь держаться как можно дальше от мелькающих конечностей и причиндалов. Его трясло, от страха, от неожиданности и от удивления. В голове царил полный хаос, который категорически отказывался укладываться в логические цепи, тем самым усугубляя сюрреалистичность происходящего.
Парень отчаянно моргал, стараясь прогнать наваждение, но роскошные рыжие бакенбарды танцора продолжали порхать на фоне грязно-розовых обоев маленькой комнаты, приковывая взгляд не хуже деревянного протеза. Подобно кобре, улыбающейся лягушке, танцующий коротыш, а росту в танцоре было фута 3 с половиной, гипнотическими движениями приковал Ёхана к полу.
За те семь минут, что Ёхан находился в этой комнате, мысли о побеге посещали его дважды, но полное отсутствие дверей, окон, и каких либо других отверстий, явно намекало о невозможности осуществлении оного. Да и высота потолка позволяла только сидеть или стоять, скрючившись пополам, хотя танцору её вполне хватало даже с лихвой. Так что парню оставалось только сидеть и наблюдать, как рыжий карликовый одноногий шотландец выплясывает под аккомпанемент собственного топота.
Мгновения тянулись липкой патокой, стекаясь в минуты. Неловкое молчание, прерываемое ритмичным стуком деревянного обрубка, густело и клубилось, становясь почти осязаемым на ощупь. Глаза Ёхана были прикованы к изысканным па карликового танцора. Сердце его колотилось всё чаще, всё сильнее, заставляя горячую кровь нестись по венам и артериям. Воздух в комнатке становился гуще, горячее, из-за чего парень покрылся испариной. Его губы приоткрылись, не в силах уже сдерживать тяжелое дыхание.
Внезапно, хотя и закономерно, раздался пронзительный визг, очень напоминающий крик умирающей под ножом свиньи. В тот же миг карлик остановил свой вычурный танец, смахнул пухлой ладошкой пот с высокого лба, слегка пригладил свою всклокоченную рыжую шевелюру и сложился пополам, в изысканном поклоне. Поклон тот был адресован практически бессознательному Ёхану.
Великий Владыка и Спаситель вновь взошел на высокий престол, - продекламировал, не разгибаясь, танцор низким, неожиданно сильным и глухим, голосом, - прочь отринув тысячеглазую тьму, полную мурчащей лжи и смерти! Мы живы и вновь можем наполнить сердца наши храбростью и очистить котелки наши от каши!
Он резко выпрямился и вперил свои темно - карие глазищи в ошеломленного парня:
- Светлой волею подарен нам Избранный, что освободит плечи и ступни наши от когтистого гнета и ужаса! Возрадуйся и восславься, просунь голову между ног своих и следуй за мной!
И он исчез, оставив Ёхана наедине со своими приумножившимися неврозами.
'Это сон', метались мысли в его голове, пытаясь найти хоть какой-то спасательный круг для утопающего рассудка. Но извечные ситуационные вопросы 'где я?', 'что происходит?' и, конечно, 'какого хрена?' словно стая акул, терзала беспомощно барахтающегося увальня.
'Это бред, всё происходящее не реально', Ёхан успокаивал себя, пытаясь припомнить, что последнее он делал в 'реальности', но все воспоминания ускользали от него, как кусок мыла на льду.
Парень огляделся, хотя в этом не было никакой нужды, ибо комнатка была перед ним как на ладони. Тон обоев и отсутствия даже намека на выход прибавляли к хаосу мыслей островатый привкус паники
- Этого не может быть, - хриплым, прерывающимся шёпотом прохрипел Ёхан.
- Да какая разница! - глухой бас прокатился по маленькой комнатке, словно молотом, вбивая парня обратно в угол ступора.
Ёхан испуганно таращился на пустые стены, ища источник пугающего голоса, но комната была пуста как желудок бурого медведя ранней весной.
Собрав в кулак то, что осталось от силы воли, парень отлип от стены и выполз на середину комнаты, робко вопрошая в пустоту:
- Кто здесь?
Но в этот раз ничто не нарушало розовую тишину крошечной каморки.
Ёхан обследовал каждый дюйм всех четырех стен, но так и не нашел ничего, чтобы подкрепило его уверенность в себе или понимание ситуации...
- Этого не может быть...
- Смирись! - вновь громыхающий бас ударил по барабанным перепонкам.
Внезапно, может от гудящего голоса, а может от безысходности, Ёхан успокоился. 'Если это сон,' - пришла в его голову мысль, которую так легко принять за свою собственную, - 'то рано или поздно всё это закончится. А до этого момента, постараюсь действовать в соответствии с обстановкой'.
Эти рассуждения, как по мановению волшебной палочки, выстроили роящиеся в голове мысли в стройные ряды, отметая самые ненужные и панические прочь. Из памяти всплыли слова карлика.
Ёхан еще раз осмотрел комнату, вздохнул и пробормотал:
- 'Просунь голову между ног своих и следуй за мной' значит? Ну, вряд ли от попытки станет хуже...
И парень скрючился в комок, стараясь просунуть голову между ног. Его нельзя было назвать гибким, или ловким, так что потеря равновесия не особо удивила его. Но когда он, перекатившись через спину, открыл зажмуренные невольно глаза, он испытал удивление.
Перед его взором раскинулся странный, будь-то нарисованный пятилетним ребенком, лес, полный прямых, рубленных линий. Гротескно-изумрудная зелень листвы, соседствовала с ровными стволами грязно-коричневого цвета. Иногда, на идеально ровных стволах, встречались идеально ровные ветки, которые всегда росли под прямым углом, перпендикулярно стволу, образуя причудливые геометрические узоры, лесенки, ячейки, сетки. Ярко зеленая трава была настолько ровно подстрижена, что, если бы сосед Ёхана, мистер Брасловски (порядочный педант и перфекционист, между прочим), увидел его идеальность, то издох бы от зависти среди своих навороченных и дорогущих газонокосилок. Нереальности происходящему добавляло небо, пронзительно бирюзовое и абсолютно ясное, по которому медленно ползло огромное оранжевое солнце.
Карлик дремал, хрипло сопя и пуская пузыри, развалившись на траве прямо у ног Ёхана.
Спокойствие, вцепившееся в душу парня в инфернальной комнатке, всё еще давало о себе знать, а потому Ёхан потрогал уснувшего танцора носком кеда и, набрав в легкие воздуха, громко продекламировал:
- Я готов следовать!
Огромный карий глаз приоткрылся и глянул из рыжих зарослей на возмутителя спокойствия. Карлик фыркнул, сел и зло пробормотал:
- У мистера обоссанные штанишки наконец-то опустились яички? Ну пошли, коли готов.
Он встал, неловко орудуя своей деревянной ногой, поправил килт и бодро заковылял в известном только ему направлении.
Поспевать за одноногим коротышкой оказалось на удивление проблематично, хотя Ёхан был в два раза выше его. Пространство сжималось под его весело развевающемся килтом, заставляя бедного Ёхана бежать за ним что есть мочи.
- Подожди, - парень уже почти выплёвывал свои легкие, пытаясь нагнать своего проводника, - я... не успеваю.
Карлик фыркнул, но замедлился, позволяя Ёхану перевести дух.
- Вымахали долговязые, тратят время чтобы преодолеть расстояние, - мрачно бормотал низкорослый шотландец, - а надо то всего лишь тратить расстояние для преодоления времени... Катился бы колобком, понимал бы. Но нет, прямоходящие, гордо-вымученные...
Он продолжал бормотать, уводя парня всё глубже в геометрическую чащу...
- Запомни правила, - одноногий внезапно замер и вперил свои карие глазищи в Ёхана, - понимай немецкий, будь ниже, нажми кнопку, мясо храни хорошо спрятанным, но самое главное - никогда не включай свет! Слышишь! Никогда!
Парню только и оставалось, что смиренно кивнуть. Он уже давно плыл по течению монотонно неординарных событий этого момента.
Видимо его странный проводник удовлетворился его вялым кивком, ослепительно улыбнулся, демонстрируя острую нехватку зубов и махнул рукой:
- Покатили, потычем палкой в дохлую собаку. Следуй за мной.
И он исчез, оставив Ёхана трепетать ресницами среди коричневых палок деревьев.
Полученный опыт зря не пропадает, так что парень, обреченно вздохнув, скруючился в форме колобка и сделал кувырок вперед. Это сработало.
Карлик тихонько приплясывал от нетерпения, стуча деревянным протезом по голубой обивки парящего куба, вторя ритму веселенькой мелодии, вырывавшейся из обширных мехов гармоники. Грубый, низкий женский альт, тоскливо рявкал в такт:
Heut kommt der Hans zu mir,
freut sich die Lies.
Ob er aber über Oberammergau,
oder aber über Unterammergau,
oder aber überhaupt nicht kommt,
das ist nicht g'wiss.*
Хозяйка голоса и гармоники была прекрасна, насколько могут быть прекрасны восьмифутовая 50-ти летняя фрау, с трехгалонновой грудью и двухсоткилограммовой талией.
Её роскошные косы, цвета забытого под дождем сена, опутывали полусферу, на которой разместилась дива, переплетаясь с тяжеленными золотыми цепями, уходящими куда-то за лиловый горизонт. Полусфера покачивалась в такт грациозным движением дивы, по воздуху плыли сиреневые волны, разгоняемые мехами гармоники, заставляя танцевать группы летающих геометрических фигур, разного размера, цвета и махровости.
Heut geht die Lies mit mir
zum Schützenfest.
Ob sie aber über Oberammergau,
oder aber über Unterammergau,
oder aber überhaupt net geht,
steht noch net fest.*
Крупные, размером с кулак Ёхана слезы, катились по румяному лицу певицы, капая с подбородка в устрашающе огромное декольте её дриндля. Низкий голос отдавался неприятными вибрациями в глубине сознания парня, будя доселе непознанную тоску и безысходность.
Пританцовывая, рыжий карлик перепорхнул с куба на тетраэдр, схватил случайно пролетающую мимо черную сферу и залепил ей прямо в лоб величественной певунье.
Гармоника с лязгом упала под ноги дивы, а из её полногубого рта вырвались раскатистые причитания. Одноногий катался по острой грани тетраэдра, звонко хохоча и молотя своими опорами воздух.
- Du schon wieder?! - зло бросила она, уничтожающе глядя на зашедшегося в истерике коротыша, - Befried mich und ich töte dich, kleine Scheißeteil!
Взор её упал на потерявшегося Ёхана, который понуро вращался на своём паралелепипиде и старался не привлекать внимания, - Du! Du bist nicht von hier, Trottel! Willst du zurück?
Требовательный перст, с изяществом парной сардельки, указал парню в грудь и, по неловкой паузе, воцарившейся на мгновение, да по пристальному взгляду огромных голубых глазищ, Ёхан понял, что его о чём-то спросили. Его познания в немецком языке, а то, что это немецкий, ему подсказывало внезапно зародившееся шестое чувство, ограничивались словами Ja и Nein, а потому, мысленно подбросив монетку, он вяло выдал, - Ja?
Женщина расхохоталась, потрясая гармоникой, которая придала её смеху инфернальные нотки.
- Dummkopf! - прогрохотал её чувственный альт, - Sehest du das?
Её перст плавно перетек в сторону золотой цепи, уходящей в даль.
- Gehe dort! Befried mich!
Ёхан снова кивнул и промямлил 'Ja'. Его одноногий проводник отсмеялся и с интересом наблюдал за происходящим. Когда парень посмотрел на него с отчаянной мольбой, он ободряюще кивнул и, кряхтя, поднялся на ноги.
- Дарован ныне путь тебе. Прись! - после руладов дивы, зычный голос шотландца казался вкрадчивым.
Ёхан неуверенно посмотрел на женщину, от чего та зло цыкнула упрямо указывая на цепь:
- Schnell! Oder unendlichen Nacht commt!
Уловив в её сногсшибательном голосе 'тонкий' намек, парень робко улыбнулся и, перескакивая с одной парящей фигуры на другую, направился в указанном направлении. Рыжий коротыш последовал за ним, весело насвистывая мелодию услышанной песенки.
- Mach das Licht nicht an! - донеслось им вдогонку прощальное напутствие, или проклятие.
Ёхан даже задумываться не стал, Ибо впереди на необозримое множество миль тянулась цепь из желтого метала.
Когда очередной горящий клубок пряжи разорвался над головой Ёхана, способность, удивляться, пугаться, да и вообще адекватно воспринимать происходящее покинула его. Сознание парня воспарило и теперь он воспринимал себя как персонажа какой-нибудь третьесортной инди-игры. Он наблюдал, как его тело, вжимлось в холодный бок очередного золотого звена, в надежде найти укрытие от, летящих с оглушительным мявом, огненных снарядов. Рыжеволосый шотландец смело продвигался вперед, совершая дерзкие перелеты от укрытия к укрытию и криком предупреждая о очередном залпе.
Когда первые шары разорвали бесконечную пустоту их пути, Ёхан скрючился в том золотом колечке, по которому шел в тот момент и так бы и погиб там, если бы миниатюрный шотландец не влепил ему подщечную.
На капельку истеричный и робкий вопрос парня 'Что тут происходит?', карлик схватил его за плечи, встряхнул хорошенько и рявкнул, оплевав вязкой слюной всё лицо бедного Ёхана:
- Это война, ясно! Жестокая, неизменная война! Соберись, рядовой!
Нельзя сказать, что слова обросшего недорослика произвели на Ёхана сильное впечатление, но карлик продолжал плеваться, орать и трясти его до тех пор, пока парень не поднялся на ноги.
Разноцветные клубочки, подобно кометам свистели над головами, окатывая жаром каждый раз, когда ударялись о цепь в непосредственной близости от рядового.
Шотландец громко рявкал, иногда отдавая приказы, подобно бравому генералу, а порой бросая разрозненный отрывки информации, толи пытаясь ввести новичка в курс дела, толи старательно выбивая из бедняги последние остатки здравого смысла в частности и смысла в общем.
- Мы прорываемся в самое сердце зла, салага! - плевки, вылетающие из щербатой пасти проводника звучно шлепались о холодный металл, - Противник бросит все силы чтобы остановить наш полёт. Мы будем жестоко растерзаны, если сдадимся или замрем хоть на мгновение!
- Но, это же просто Котики! - недоуменно и устало пробубнил Ёхан, наблюдая, как очередной вражеский боец принялся играться с метательным снарядом, запутываясь в пряже по самый кончик своего пушисто-полосатого хвоста.
Тяжелая затрещина быстро переключила внимание рядового обратно на своего командира.
- Запомни раз и навсегда, салага: котЯки - лживые, хитроумные, жестокие и мурчащие машины-убийцы, - суровый взгляд генерала, и, конечно, тяжесть его руки, не оставлял никаких возможностей для сомнений.
- Жаль, я люблю котиков, - устало вздохнул смирившийся Ёхан.
- А котяки тебя ненавидят, - усмехнулся проводник, меняя очередное укрытие в момент затишья.
Котяки парили вокруг цепи нестройными рядами, изредка постреливая по неудачливым солдатикам огненной пряжею из своих плетеных корзинок, хотя в большинстве своём они просто игрались, гонялись за хвостами или просто дремали, вяло подёргивая мягкими лапками.
- У меня тоже когда-то был кот... - робко молвил Ёхан, наблюдая за пушистыми и мурчащими источниками зла, - Феликс... умный и красивый... Но он сбежал, когда я был еще слишком мал, чтобы угнаться за его пушистым хвостом, - невольные слезы навернулись на глаза рядового, бередя туман, заволокший его воспоминания.
- Не время сейчас впадать в ересь! Великий Спаситель еще освещает наш путь сиянием лика своего, вгоняя шерстяную нечисть в лень и праздность! - карлик бодро тянул его вперед, - Мы прорвемся, и спасем текущую субреальность от перманентного присутствия Ночи!
- Но капитан, это же не моё дело! - какая-то трусливая часть рядового, взвыла в попытке отстоять право на существование, - И я имею право не связываться и пойти домой!
Карлик бросил на него презрительный взгляд и процедил сквозь зубы:
- Значит, ты так хочешь, ссыкун? Просто уйти и подставить следующего салагу?
- Я не предлагал никого подставлять, - внезапно даже для самого себя, Ёхан принялся оправдываться, - Просто принимая во внимание нашу цель...
- Наша цель - победить в войне, - отрезал командир, вновь смело бросаясь вперед, сквозь разношерстные ряды противника.
Сквозь поглощающую темноту комнаты проступали очертания мебели. Ёхан пытался на ощупь пробраться к едва виднеющемуся столу, опрокинул какую-то железную коробку, вызвав страшный грохот, за что был нещадно зашикан карликом.
- Тише ты, неуклюжая обезьяна! В сердце тьмы тебе дозволено лишь нажать кнопку!
- Да знаю я, - Ёхан раздраженно отмахнулся и принялся шарить рукой по столу.
- Только, ради Великого, не включай свет!
Ответом на его мольбу был короткий щелчок, и кромешная тьма поглотила последний оплот ориентирования, заложив уши приближающимся мурчанием. Крик погибающего одноногого танцора пронзительно ударил по сознанию Ёхана, и тут же потонул тысячегласом шипении. Парень бросился, было, товарищу на выручку, но тут же пал, облепленный теплой котячной массой.
Его Императорское Котячное Величество восседал всем своим дымчато-персидским великолепием на мягкой бархатной подушечке с подогревом. Его пушистый хвост слегка подрагивал, выражая императорское раздражение.
Император слизнул очередную оливку из золотой мисочки и коротко кивнул. Дверь Высоких покоев распахнулась, и пятнистая поджарая стража втолкнула связанного особой пряжей ?3 Ёхана внутрь.
Император изучающе осмотрел его прищуренным глазом и, сладко потянувшись, мяукнул:
- Человеческий раб, ты обвиняешься в преступном сговоре с меррррзкими повстанцами, в незаконном пррроникновении на террриторию запррретной печати и в попытке прррименения оружия массового котякоунижения! - императорский хвост недовольно обмахивал его наипушистость, - во время эксперимента по разработке, добыче и насаждению контролируемой ночи, такие проступки караются незамедлительным направлением в почесывательный цех! Можешь ли ты сказать что-либо в своё оправдание.
Ёхан поднял на императора полный святой ненависти взгляд, скривил исцарапанное лицо и прошипел:
- Я должен быть тебе благодарен, ведь ты показал мне свет, дал истинную причину для ненависти. И не потому, что твои мерзкие комки шерсти разорвали рыжего Тиля на тысячу клочков, и даже не потому что вы угнетаете мой народ. Я вас всех уничтожу за то, что вы опорочили светлый образ всех котиков! Ты осквернил память о моём замечательном коте!
Его Императорское Величество протянул свою мягкую лапку в сторону пышущего ненавистью парня, и вяло мяукнул:
- Нет, Ёхан, я и есть твой кот!
Душераздирающий вопль, неспособного принять очевидную истину рядового, вознесся к величественному потолку и потонул в мягкой шерсти котяк.
Безумный Мартин глубоко затянулся, нервно почесывая оцарапанную щеку. Его единственный глаз нервно перебегал от собеседника на дверь курилки и обратно.
- В определенных условиях, - своим вибрирующим шепотом выпалил он, - при столкновении двух пучков тяжелой светлой пряжи может образоваться сверхтяжелая тёмная пряжа с особыми свойствами, - он затянулся еще разок и закашлялся, - такая пряжа поглощает свет в определенном радиусе. Маленький кусочек такой пряжи прячут в колбу из разумного стекла, которое в состоянии покоя имеет 97% коэффициент отражения, но, если пропустить через него ток становиться абсолютно прозрачным
Ёхан задумчиво кивал, нервно стуча по подбородку перемотанными пальцами.
- Сама по себе такая пряжа довольно опасна, да и процесс её создания сложен и сопровождается выделением огромного количества энергии, - продолжал тараторить Мартин, - Все помещения Мур -1 отапливаются за счет этого.
- Лучше скажи где установлены такие лампы, - нетерпеливо перебил его Ёхан.
- Во всех ключевых помещениях, - Мартин пожал плечами, - доля тёмной пряжи в стандартных колбах мала, но из-за замкнутости помещений разглядеть что-то вряд ли удастся... Хотя... - Безумный замер на мгновение, закатив глаза, - излучение достаточного количества светлой пряжи может нивелировать поглощающую способность стандартных колб. Но, ходят слухи, что котяки строят сверхгигантскую колбу, чтобы включать ночь по собственному желанию...
Ёхан зло ударил кулаком по стене курилки:
- Мы не должны допустить этого. Если я достану светлую пряжу, ты сможешь защитить нас от тьмы?
- Да... Наверное... - Мартин мелко затряс головой, - но где ты достанешь её?! Да и что мы будем делать, если сбежим?! нам не прорваться из Мур-1...
- У меня есть план... - потрескавшиеся губы Ёхана растянулись в злорадной ухмылке, - К тому же, я нащупал слабые точки у одной высокопоставленной котяки...
Резкий гудок, вещающий об окончании перерыва, заставил заговорщиков вздрогнуть, потушить окурки и вернуться к исполнению своих невольных чесательных обязанностей.
Секунды растянулись до бесконечности, позволяя Ёхану последний раз взглянуть в глаза Мартина, погибающего под ударами тысячи бритвенно-острых когтей, окинуть взглядом заполненный телами погибших соратников коридор, торжествующе и зло усмехнуться в наглые морды пушистых деспотов, которые так отчаянно стремятся остановить его. Но поздно! Обмотанный светящейся пряжей, Ёхан вскинул руку вверх и, громогласно проревев 'Viva la Revolution!', нажал золотую кнопку, что была так хитроумно спрятана за выключателем света.
Вид тридцатифутовой Дивы, размахивающей палкой сервелата невообразимых размеров, завораживал. Она с азартом лупасила дезориентированных манящим запахом котяк, оглашая окрестности своим стеноразрушающим альтом:
- Der Kater hat Kater! Schlechte Katze, schlehte! Ha! Ha!
Ёхану некогда было любоваться инфернальной валькирией. И, хотя он замер на минуту зачарованный, когда котяки собрались в огромного Котзилу и попытались заплевать могучегрудую фрау высокотоксичной шерстью, но пали под тяжелыми ударами колбасы.
Парень гнался за отчаянно улепетывающим императором, пробираясь сквозь завалы, разрушенного топотом ножищ валькирии, дворца. Несмотря на тучность и изнеженность, злодейский перс проявлял не дюжую прыть. Но, как бы пушистый тиран не старался, ярость Ёхана всегда оказывалась на шаг впереди.
И вот, загнанно шипя и молотя когтистыми лапами воздух, Его Котячность болтается, удерживаемый парнем за шкирняк.
- Глупая черрррнь!, - скалился обреченный монарх, - Ты не видишь дальше собственного носа! Я старался для общего блага!
Ёхан не обращал внимания на яростное мяуканье. Он взбирался вверх по завалам, желая показать своему экс хозяину, как бушует пламя светлой революции, пожирая оставшиеся руины пушистой империи. Освобожденные гневом и колбасой валькирии, рабы рушили строения и гонялись за деморализованными отрядами противника, которые норовили прилечь погреться у горящих остовов.
- Я хотел поборрроть окрасо-цветовую дискррриминацию! - продолжал мяучить плененный император, - сбросить оковы тепловой праздности и дать моему народу возможность охотится!
Ёхан лишь усмехнулся, выбираясь на вершину завала, бывшего императорским дворцом. Он высоко поднял дымчатого засранца над головой и, глубоко вдохнув дым от пожарищ, продекламировал:
- Поправ и поработив, презрев и принизив, пожинай и проклинай!
Император печально и разочарованно посмотрел на своего пленителя, вздохнул и сказал:
- Ладно, Ёхан, хватит, заигрался ты. Я выведу тебя домой.
Но парень не обращал внимания на его слова, он упивался моментом, разрушением, огнем и огромной палкой салями, легко порхающей в изящных ручищах Дивы.
- Домой, Ёхан, - Его Дымчатое величество продолжал что-то намяукивать великому победителю тирании, - К детям, к жене...
Сильная рука, разрушившая железный строй движением одного пальца, зашвырнула мохнатого тирана за край горизонта. Ёхан возвышался над заревом революции, наслаждаясь моментам и строя планы...