Повернув голову к высоченной башне, Самаэль некоторое время вслушивался в пробирающий до самых костей, низкий гул. Колокол продолжал звонить, отметая последние сомнения о причине этого полуночного шума. Устав предписывал тотчас бежать обратно в крепость, к оружейной, хватать оружие и подниматься на стену, но солдат не пошевелился.
Каждый гулкий удар здоровенного колокола отдавался в голове Самаэля незнакомым, но при этом таким привычным голосом.
'Найди... Дорогу...' - звенело в голове у солдата снова и снова, раскидывая все прочие мысли. 'Найди... Дорогу...' рычал чей-то ужасающий голос, от которого у Самаэля затряслись коленки. Он вновь почувствовал тот тяжелый, пугающий взгляд, устремленный в его затылок и боль, от сдираемой красным песком кожи. 'Дорогу...' твердил голос, не давая и пошевелиться, ни закричать.
- Ты шо это застыл, как дерьмо под Моркотом? - раздался голос Коряги прямо за спиной у солдата, - Руки в ноги и шкачи к оружейной, сраный бес!
Слова старика разбили поглотившие Самаэля видения на сотни звенящих осколков. Чертыхнувшись, он помчался обратно к лестнице, ведущей на внешнюю стену. Бросив беглый взгляд на спокойную Нагу и не увидев на противоположном берегу ничего примечательного, он помчался дальше, минуя ошалело мечущихся часовых.
В оружейной была толкотня. Шило пытался справиться с волнами набегающих солдат и новобранцев, но даже его недюжинных способностей было недостаточно чтобы, хотя бы перекричать всеобщий гвалт. Солдатня толклась около оружейных стоек, ожидая приказов от сержанта, или от других офицеров, которых, почему-то не было видно.
- Да успокойтесь вы, вшивые крысы! - орал Шило, размахивая руками над головой, - Каждый вооружается по уставу и валит на стену, где ожидает дальнейших указаний, паскуды!
Но его слова едва-ли были слышны даже тем, кто толпился вокруг него.
- Как дети малые, - сказал Август, забежавший следом за Самаэлем, - Блин, нас так прямо за голые задницы калеными клещами возьмут!
Август, по прозвищу Ложка, был из одного с Самаэлем отряда. Это был не глупый, но простодушный парень, родом из какой-то рыбацкой деревеньки, что когда-то стояла ниже по течению Наги. Деревеньку ту постигла судьба многих пограничных поселений, а Август был таким же выплевком воспитательных жерновов не объявленной войны, как и Самаэль. Ничем, особо примечательным, Ложка среди своих товарищей не выделялся, а прозвище получил, потому что всегда и везде таскал с собой черпак. Не уставную солдатскую ложку, на настоящий черпак, стянутый откуда-то с кухни. Зачем ему этот черпак и почему он всегда носит его с собой, никто не знал. Сам же Август объяснял эту странность исчерпывающим 'А вдруг пригодится?'.
- Надо помочь Шилу, - крикнул товарищу Самаэль, оглядывая переполненное помещение оружейной.
Ложка кивнул и, помедлив секунду, достал из-за пазухи свой черпак и огрел ближайшего к нему новобранца этим черпаком по голове.
Новобранец, еще секунду назад голосивший и пытающийся протиснуться к стойке с вооружением, замолчал и, обернувшись, уставился ошалевшими телячьими глазами на Августа.
Ложка приложил указательный палец к губам, призывая паренька хранить молчание и тут же огрел черпаком следующего новобранца. Пантомима повторилась снова, а, затем, снова и снова.
Самаэль усмехнулся и впилился в бурлящее месиво растерянных солдат подобно белобрысому горному коту, загребающему воду мощными лапами. Пострадавшие от его маневров солдаты замолкали и оборачивались, чтобы вылить накопившееся возмущение на обидчика, но там их уже ждал ошеломительный половник Августа, к которому присоединились уже стукнутые новобранцы и подбежавшие с запозданием сослуживцы.
В поднявшейся сумятице общий гул немного притих, чем не преминул воспользоваться уже порядком охрипший сержант, призвав подчиненных к порядку самыми разнообразными и красочными выражениями из солдатского словарного запаса. Пинками, матом и половником было восстановлено некое подобие порядка, и из оружейной потянулся вереница обмундированных вояк, спешащих к своим отрядам.
Самаэля не раз удивляло устройство крепости. Порой казалось, что тот, кто задумывал эту крепость как военное укрепление, либо был знатным извращенцем, либо полностью контуженным на голову. Чтобы выбраться выбраться из казарм, оружейной или столовой,
нужно было подняться на внешнюю стену, с которой уже можно было спуститься во внутренний двор и попасть в часовню, конюшню или к воротам, ведущим в город.
Если бы кочевники прорвались бы через ворота во внутренний двор, или, переправившись через реку, умудрились взобраться на стену, то гарнизон был бы обречен.
Впрочем, учитывая собранность и расторопность солдат, гарнизон был обречен в любом случае. Получив наконец меч и щит, Самаэль выбежал на стену и, посмотрев несколько мгновений на абсолютно спокойный берег Наги, помчался к назначенному уставом пункту сбора. Он мог бы и не торопиться, ведь сержант застрял с новобранцами в оружейной, но это было бы лишней каплей в и без того переполненную чашу безалаберности и неорганизованности.
На отведенном участке стены, к которому спешил Бес, уже собралась большая часть его отряда. Вояки толпились у края и негромко переговаривались, всматриваясь в прибрежные кусты. Все прибывали в недоумении, не понимая, где враг и почему так отчаянно трезвонят в колокол. Самаэль подбежал к низкорослому, но отчаянно широкоплечему Петру Варангу, которого, не долго думая, окрестили Кренделем.
- Что тут? - спросил Бес, заглядывая за широкий каменный зубец.
- Да хрен его знает! - просипел Петр, - Поспать не дали, трезвонят не переставая, так еще и врага не кажут, гниды! Еще и Шило куда-то запропастился!
- Шило застрял в оружейной, - усмехнулся бес, оглядывая присутствующих, - Говно у нас, а не гарнизон! Кочевники возможно уже Вармарк сожгли, а мы тут даже портков не натянули!
Крендель оглянулся назад, туда, где, скрытый внутренней стеной крепости, спал маленький пограничный. Хотя звон колокола был прекрасно слышен из любой канавы Вармарка.
- Да не, - пробормотал Петр, рассматривая ночное небо над городом, - там вроде все спокойно.
- Это была метафора, - рассмеялся Самаэль, и повторил сложное слово по слогам,- Ме-та-фо-ра. До Вармарка кочевники мимо нас не проскочат. Если только на крыльях.
- Метафоры, шметафоры, - пробурчал Крендель, поправляя перевязь с мечом, - Якшаешься с офицернёй, нахватался словов умных, тычет теперь ими.
Самаэль засмеялся еще сильнее и получил вполне заслуженный тычек кулаком под дых. В то время, когда Бес хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание, к отряду присоединился запоздавший Август.
- О, Мальр прется! - удивленно воскликнул Крендель, указывая на высокого, худощавого офицера с огромным ожогом, занимающим половину головы от левого уха и до темени.
Самаэль знал его. Да и кто не знал самого знаменитого на весь гарнизон сержанта Нордрика Мальра, самого сурового офицера из всех, когда либо служивших в этой крепости. По сравнению с ним даже командор Циртан казался добрейшим человеком.
- Чего столпились, сопляки недоёбанные, - рявкнул сержант, подойдя к отряду поближе, - Смирно!
Солдатня шустро построилась в две шеренги и вытянулась по стойке смирно, ожидая приказов. Место Самаэля, как самого рослого, было во главе колонны, подле с молчаливым верзилой Гунтером, по прозвищу Молчун. Молчун, как было понятно из его прозвища, словесным дебатам предпочитал вполне физические баталии, да и вообще не любил трепать языком. Ростом он почти не уступал Самаэлю, а шириной плеч и толщиной рук - превосходил чуть ли не вдвое.
- Поступил приказ гарнизону покинуть крепость и выступить на встречу приближающимся силам противника! - продолжал рычать Нордриг.
Самаэль, как впрочем и все его товарищи, издал удивленный возглас. Не для кого не секрет, что перемирие с союзом племен был лишь формальностью, но Судар никогда не нарушал поставленных условий. Ну или почти никогда. Многочисленные гарнизоны, квартирующиеся по всей длине Наги, служили щитом, отражающим частые набеги неорганизованных племен, плевавших на какие-то там бумажки.
Войска Судара сидели в своих крепостях, высылая разъезды вдоль границы и, если замечали скопления дикарей на союзном берегу, выступали скорым маршем, готовясь отразить набег. Чаще всего, к приходу основных сил, кочевники успевали переправиться через Нагу, сжечь очередную деревеньки, погоняться за разъездом и убраться восвояси. Военные, с чувством выполненного долга, рапортовали, что набег был остановлен, а силы противника - обращены в бегство и рассеяны. Чтобы форсировать реку и вступить на территорию племен -такого почти никогда не случалось.
- Не охать! - рычал сержант, - Налево! Шагом марш к переправе!
Солдатня, привычно чеканя шаг, затопала в указанном направлении. Самаэль, будучи самым высоким в отряде шел впереди всех и не мог видеть лица своих товарищей, но он даже спиной чувствовал, как натужно скрипят ржавые шестерни в их головах. Прошагав через всю крепость, отряд Беса влился в длинную череду шеренг, ожидающих своей очереди на проход через ворота.
Вытянувшись бесконечной змеёй, войска покидали гарнизон. Колокол наконец-то умолк - больше в его звоне не было надобности. Во всей округе, считая Вармарк и его немногочисленные пригороды, едва ли нашелся бы хоть один спящий человек.
Когда отряд Самаэля подошел к переправе, наводной мост был уже готов. Он представляла из себя несколько широченных плотов, скрепленных между собой специальными скобами, которые легко вставлялись между досками, и так де легко вынимались. Сбором и разбором моста занимался специальный 'инженерный' отряд, который не участвовал в столкновениях, но был обязан таскать с собой блоки моста, части осадных орудий и еще множество всяких вещей, набор которых зависел от конкретной ситуации.
У переправы отряд нагнал злой, как тысяча пустынных жалохвостов, Шильяр. Увидев, что его подопечные, выстроившись в полнейшем соответствии с уставом, смиренно ожидают окончания наведения переправы, он облегченно выдохнул и занял своё уставное место во главе шеренги, перед Самаэлем.
Солдат хотел спросить у сержанта о причине перехода через границу, но, увидев красное от ярости лицо и налитые кровью глаза офицера, решил, что лучше будет промолчать. благо инженеры наконец закончили возиться с мостом и шеренга медленно двинулась вперед, отряд за отрядом форсируя Нагу и вступая на территорию союза племен.
Когда Самаэль уже шагал по шатким доскам переправы, за спиной вновь раздался звон колокола. Отряд было остановился, но Шило рявкнул 'Продолжать движение!', принуждая солдат шагать вперед.
Уже позднее, когда все войска были переправлены через великую реку Эды и выстроились для быстрого марша, Бес тихо толкнул сержанта локтем и спросил:
- А чего колокол то опять голосит?
Лицо Шильяра дернулось, как от боли.
- Отпевают погибших, - зло прошипел он, после недолгого молчания.
- Погибших?! - от удивления у Самаэля брови чуть не переселились на затылок, - Так было нападение?!
Сержант сплюнул и вновь замолк на несколько долгих мгновений.
- Нашим бравым войскам никакого нападения не нужно, - сказал, наконец, Шило, отведя взгляд куда-то в сторону, - Двое новобранцев погибло, один в давке около оружейной, другого нашли у ворот, с в луже кровавой рвоты. Один из постовых доложил, что этого грохнул Коряга. Командор приказал охранному отряду отпеть бедолаг и возвращаться на посты.
- Вот дерьмо, - выдохнул Самаэль, вспоминая сцену, за которой он наблюдал из тени, - Неужели сраный старикашка таки угробил кого-то.
Шило не ответил. Из передних рядов послышался приказ выступать, и весь гарнизон шагнул на встречу неизвестности, провожаемый погребальную песню проклятого колокола.