- Проклятые земляные черви! - рык капитана стал тише, но карты на столе всё еще подрагивали от рулад, которые выводила его лужёная глотка. - Мы идем на Серпентир! В неизведанные воды! А они нам присылают баячника-струнодёра?! Как в голову его Наисветлейшества пришла настолько великолепная мысль!
- Да ладно, Бес, не горячись, - старпом пригладила коротко остриженные смольно чёрные волосы. - Может он сгодится на что. Таки подобрали его на Люфтрикских испытаниях.
Сарбес вцепился в свою густую пшеничную бороду.
- Они были в Люфтрике, - теперь его рык был больше похож на рыдания, - но вместо моряка прислали мне пустомелю?!
Сатрпом откинулась в кресле, выпятив вперёд свой объёмный бюст, затянутый в жёсткий кожаный корсет, который носила только во время побывок на суше.
- А я тебе говорила, что не стоит вступать в имперский флот! Плавали бы себе спокойно среди островов, промышляли бы перевозкой да ловлей глупцов...
Тяжёлый, как кузнечный молот, кулак капитана грохнулся об стол, от чего толстенные дубовые доски застонали.
- Что сделано, то сделано! И хватит уже это солить!
Старпом спорить с разъярённым капитаном не стала, а лишь вновь протянула ему письмо с императорской печатью, в котором покоилось императорское же назначение героя на борт Печальной Франциски.
Сарбес угрюмо пялил свои тёмные глаза на этот кусок дорогущего пергамента, перебирая в уме возможные варианты и их последствия.
Спустя пару мгновений печальный вздох капитана прокатился по каюте. По всему выходила, что проще взять барда в плаванье, чем воспротивиться императорскому указу.
- Ладно, да проглотит меня заплутавшая Малера, пойдём, посмотрим, какое такое счастье на подарено волей его Всесветлейшества.
Сиарпом усмехнулась, встала с кресла и замерла, почтительно ожидая, пока Сарбес вытащит все восемь футов своего капитанского роста из-за массивного стола и, пригнувшись, проковыляет к выходу.
Скрипнула, отворяясь, массивная, обитая чёрным железом, дверь, способная выдержать самый яростный бунт. В лицо тут же ударил солёный портовый ветер, забивая ноздри запахом гниющей рыбы, испражнений и прочих радостей многолюдного порта.
- Ваша шляпа, капитан, - учтиво сказала старпом, протянув потрёпанную, но всё еще внушительную, широкополую шляпу с десятком чёрных перьев, которые Сарбес самолично выдрал из хвоста бурегона, присевшего отдохнуть на палубу.
Нахлабучив главный капитанский атрибут, Сарбес Даль, капитан имперского фрегата Печальной Франциски, оглядел свои плавучие владения.
- Капитан на палубе! - оглушительно рявкнула старпом, нацепив свою треуголку.
Корабль, и без того напоминающий улей, загудел, зашевелился. Матросы стали носиться еще усерднее, подготавливая фрегат к скорому отплытию.
- Ну давай, показывай этого "героя".
Старпом кивнула и бодро зашагала впереди, расталкивая зазевавшуюся матросню. Капитан чинно хромал следом, стараясь утихомирить бушующий внутри пожар сомнений, гнева, переживаний и негодований.
У трапа страпом остановилась, задумчиво почёсывая затылок и бегая глазами по пирсу.
- Ну и? - спросил Сарбес, понадеявшись, что горе-герой сбежал, решив тем самым целую кучу капитанских проблем.
- Должен быть тут, - задумчиво пробормотала старпом и, спохватившись, добавила, - капитан.
На пирсе толпились люди. Матросы затаскивали последние тюки с грузом и провиантом, запоздалые торговцы пытались в последний момент договориться о скидке или надбавке за товар. Группа девиц, которых привлекла щедрость и весёлый нрав команды Сарбеса, толпились небольшими кучками, весело смеясь и стреляя глазками.
- Вот сучий потрох! - процедила сквозь зубы старпом и ломанулась по трапу, едва не сталкивая попавшихся на пути моряков в воду.
Капитан с интересом наблюдал за действиями своего главного союзника. Словно конный латник в ряды безоружных кнехтов, та вломилась в особо крупную и шумную группу девиц и через мгновение вытащила оттуда весело улыбающегося и рассыпающего воздушные поцелуи мужчину, в поношенном походном плаще и с потёртой лютней в руках.
Он был не особо высок, или плечист, а на фоне мощной, хотя и ладной, фигуры старпома, казался совсем щуплым. Русые волосы, зачёсанные в странный завиток, коротко стриженная бородка, даже не бородка, а так, ухоженная щетина, и ослепительная белоснежная улыбка, вот и всё, что выделяло его среди толпы прочих земляных червей, которых Сарбес за время своего капитанства повидал превеликое множество.
Вскоре навязанный гость предстал перед капитанов во всей своей поношенной красе. Среди превеликого множества неудобств, которых причиняла капитану его необычайный рост, крылось и несколько преимуществ. На него все смотрели снизу вверх, что немало способствовало поддержанию порядка и ведению переговоров на выгодных капитану условиях.
Вот и теперь этот потёртый бард вытягивал шею, пытаясь заглянуть Сарбесу в лицо, отчего терял последние крохи внушительности и очарования.
- Так значит ты и есть герой, назначенный в экспедицию к берегам Серпентира?
Стоило только произнести название таинственного континента, как в глазах барда загорелись зловещие огоньки.
- Сатир Мидгард, к вашим услугам, - сказал он, отвесив изящный поклон. - Назначен указом его Всесветлейшества на Печальную Франциску, для посильной помощи команде корабля в грядущей экспедиции.
Голос у этого невзрачного проходимца был знатный. Бархатистый, с приятной хрипотцой, он тёплой патокой вливался в уши, превращая даже обычные слова в пиршество для слуха. Даже Сарбес, голос которого мог, порой, заставить иных капитанов сдать груз и корабль без боя, оказался очарован этим бархатом.
- Для посильной помощи, - усмехнулся капитан, стряхивая странное наваждение. - Ну, тогда добро пожаловать на борт Печальной Франциски. Мы отплываем сразу после полуденной склянки, так что если у вас есть дела на берегу, то советую поспешить. Франциска опоздавших не ждёт. Лисифа, проследи, чтобы "герою" выделили гамак и просвети его насчет наших порядков.
Гость кивнул и капитан захромал обратно в свою каюту, больше не оборачиваясь. Его лицо расчертила широкая злорадная улыбка. Капитан и сам не знал, чему радуется, но сдержаться не смог.
Руки старпома Печальной Франциски славились умением вырубать любого матроса с одного удара. Надёжнее рук на корабле просто не было. Впрочем, лёгкой жизни гостю эти руки точно не сулили.
Заперевшись в своей каюте, Сарбес углубился в изучение карт, тысячный раз правя проложенный курс экспедиции. Им предстояло совершить многомесячное плаванье сквозь воды великого океана Эр, до изрезанного фьёрдами побережья Серпентира. Перед Печальной Франциской стояло две задачи: проложить безопасный маршрут сквозь рифы и острова, которыми кишел Эр, и найти подходящую гавань для предстоящих экспедиций на таинственный континент. Его Всесветлейшество возлагало на тайны Серпентира великие надежды. Так, по крайне мере, говорилось в указе, полученном капитаном от руководства порта Аквилантии.
Сам же Сарбес находил данную затею чистейшей воды самоубиством, но отказаться не смог. Помешала императорская печать и его собственная мечта повторить переход Арима Карузия через Эр. Слава величайшего первооткрывателя всех времён не давала капитану покоя еще с самых первых дней плавания Франциски.
От карт и собственных мыслей Сарбеса отвлек вежливый, но настойчивый стук в дверь каюты.
Он ненавидел порты, со всей их грязью, законами, налогами и необходимостью подчиняться. В открытом море он был сам себе хозяин, и на палубе Франциски никто не смел перечить ему. Конечно, старпом могла позволить себе и колкости, и критику, но только с глазу на глаз. При матросах она беспрекословно исполняла все приказы, обращалась почтительно и всячески тешила самолюбие Сарбеса, поддерживая его авторитет в глазах команды.
Многие имперские капитаны придерживались царящих на суше заблуждений, что женщинам не место в море. Сам же Сарбес, как истинный сын островов Зурима, считал это дикостью, ибо в море было место для всех, а среди дочерей пиратских островов было немало прославленных капитанов.
Капитан знал, что может положиться на своего старпома во всём, и Лисифа никогда не предавала его доверие, отлично управляясь с командой как словом, так и тяжёлым кулаком, если нужно.
Она не была единственной женщиной на корабле. Корабельный кок, Миринда, подобранная в какой-то задрипанной таверне очередного портового города, маленькая и хрупкая с виду, легко могла разделать ножами как свиную тушу, так и человеческую. К тому же капитан не верил и в другое сухопутное заблуждение - мол, мужчины - лучшие повара. Сарбес вообще с подозрением относился к любым поверьям, что приходили в море с берега.
Оставив в покое карты, капитан вышел на палубу и, выпрямившись во весь свой величественный рост, оглядел команду, которая, выбравшись на палубу в полном составе, ожидала команды.
- Это... "Герой" не пришёл? - с надеждой в голосе, тихо спросил Сарбес у старпома.
- Он и не уходил, - сочувственно ответила Лисифа и указала на русую голову, затерявшуюся среди матросни.
- Славно... - скривился капитан и, набрав полные лёгкие воздуха, гаркнул. - Отправляемся!
- Вы слышали капитана, малюски обоссаные! - голос Лисифы едва ли уступал капитанскому, - Поднять якорь! Отдать швартовые! Поднять паруса! Шевелитесь!
Матросы рявкнули дружное "Ура!" и корабль ожил. Встав у штурвала, Сарбес наблюдал, как суетится команда, совершая последние приготовления к отплытию. Этот момент нравился ему больше всего. Капитану казалось, что он выскальзывает из жадных липких лап земляных червей, вырывается из построенной ими клетки налогов, пошлин, бумаг и законов. Ему стоило больших трудов сдержать радостную мальчишескую улыбку, что непроизвольно рвалась наружу. Нужно было блюсти репутацию грозного, безжалостного, но честного, справедливого и верного команде капитана.
Внезапно, в привычный гомон матросов, и скрип разворачиваемого такелажа, вклинились другие, непривычные для капитанского уха звуки. Торжественная мелодия, врывающаяся в сердце с первых аккордов, зазвенела, загудела под парусами Печальной Франциски, заставляя кровь бурлить в венах.
Окинув палубу суровым взглядом, Сарбес нашел источник сего безобразия: бард, ловко балансируя на бушприте, мучал свою горемычную лютню, оглашая окрестности величественным переливом струн.
- Старпом! - взревел капитан.
Лисифа молча кивнула, лего поняв причину недовольства Сарбеса, и, ловко стянув с себя правый сапог, зашвырнула в нарушителя капитанского спокойствия. Снаряд угодил каблуком прямёхонько в русый затылок, оборвав мелодию. Бард зашатался, размахивая руками, но, к величайшему сожалению Сарбеса, устоял и удержал лютню.
- Ты мне должен пару сапог, сучий потрох! - прогремел голос старпома, перекрывая хохот команды.
Бард крутанулся, поворачиваясь к матросам лицом, ослепительно улыбнулся, отвесил поклон и быстро сбежал по бушприту на палубу, не смея больше испытывать капитанское терпение непривычными звуками.
Довольно ухмыльнувшись, Сарбес крутанул штурвал, выводя Франциску из гавани Аквилантии.