- На хрена мне всё это нужно? - прошептал Николай, лёжа в постели и пялясь в темноту. Рядом похрапывала жена. Именно похрапывала, порой даже с присвистом. - Кому всё это нужно?
Жена постоянно чем-то была недовольна, дети не слушались, как бы он ни старался найти с ними общий язык. Вроде бы и воспитывал правильно, не лупил за проступки, не баловал сверх меры. А всё не так. Мать, престарелая, каждый день пилит его, названивая по телефону, мол, не приходишь, не помогаешь, не уважаешь. Ага, как же! Каждый день он что-то делает для матери, а ей всё мало, капризничает старая, избаловалась. И то ей не так и это. И внуки плохие, хоть и помогают по дому ей, и сноха не уважает, а та и бельё стирает и окна моет. И он плохой. А ещё тёща, та ещё змея, постоянно жене в уши дует, мол, муженёк твой плохо зарабатывает, бездельник и всё такое. А ведь он и тёще помогает как может.
- Задолбало всё....
Утром, придя на работу, он как всегда переоделся и прошёл к рабочему месту. На столе уже лежали инжекторы и праймеры, которые следовало наладить, почистить. Ещё имелась парочка блоков управления, которые следовало протестировать и откорректировать их работу.
В рабочий зал вошёл начальник, сразу же направился к Николаю, с хода начал гундеть, что если Николай не успеет сделать вот это всё, срежет премию, ибо заказы горят и прочее. Николай молча, как впрочем и всегда, выслушал тираду, опустив голову и изредка кивая. А потом в его голове будто что-то щёлкнуло, словно какой-то тумблер, давно не хотевший переключаться, переключился сам собой. Николай поднял голову, посмотрел в глаза начальнику.
- Ты когда нибудь заткнёшься? - спросил он. В рабочем зале тут же повисла гробовая тишина. Начальнику никто и никогда не смел перечить, даже Женька, молодой сборщик, дерзкий и своенравный, и тот всегда молчал. - Ты, как говорящая голова, говоришь и говоришь, говоришь и говоришь!
Николай сделал шаг к начальнику, который был на голову ниже него, хоть и полнее вдвое, ухватил за шею и как кутёнка ткнул в сторону рабочего стола.
- Сам встанешь за стол и сделаешь! Понял?! А я увольняюсь! Пошёл на хрен, делавер грёбаный! Приступай к работе, пузырь дерьма, а то заказ горит!
После этого Николай спокойно пересёк рабочий зал, вышел в коридор, пройдя по которому толкнул дверь раздевалки. Переоделся, собрал свои вещи, потом вспомнил, что на столе есть его собственный, личный инструмент, уже с вещами вернулся в рабочий зал. Начальника уже небыло, но по прежнему стояла тишина, все молча, будто окаменелые и онемевшие, наблюдали как Николай собрал свой инструмент, покидав в сумку и вышел.
Когда он вернулся домой, едва успел разуться в прихожей, запиликал телефон, звонила тёща.
- Слушаю! - Николай держал трубку у уха, а сам смотрел на себя в зеркало.
Тёща, не поздоровавшись, начала что-то рассказывать, и как он понял после пары предложений, ей что-то было нужно, но она подводила ко всему долгими разговорами.
И повесил трубку. Посмотрел на себя в зеркало, подмигнул.
За час он собрал все необходимые вещи, что-то упаковал в картонные коробки, что-т ов спортивные сумки. Позвонил в службу такси и заказал машину. Когда уже собирался выходить, позвонила жена. Едва он поднял трубку, та начала орать про то, как он смел послать её маму и вообще кто он такой что так себя ведёт и вообще, и вообще... Жену Николай послал туда же, куда ранее послал тёщю.
Когда грузил вещи в приехавшее такси, у подъезда появились дети. Великовозрастный детина сын и дочь восемнадцати лет. Они пару минут молча наблюдали за тем, как их отец выносил вещи, потом сын решил проявить характер.
- Бать, ты чё мать обижаешь? - спросил он.
- иди пиво пей, сынок, - спокойно ответил Николай. - Больше никто никого обижать не будет. Я ухожу от вас. Хватит. Вы взрослые, сами справитесь.
- Не, ну а мать-то тут причём? - не унимался сын.
- Сынок, не доводи до греха, не заставляй меня всыпать тебе, взрослому парню прямо во дворе, при людях. Тебе двдадцать три года, ты нигде не работаешь, сидишь на моей шее и при этом смеешь меня ещё о чём-то спрашивать? Ты ничего не перепутал, сынок? - Николай придвинулся к сыну, глядя ему в глаза. Тот отступил на шаг, таким отца он ещё никогда не видел. Чувствовалось, что в Николае сейчас кипело так, что ещё слово-два и оплеухи посыпятся не детсткие.
Дочь, строптивая девка, стояла молча, лишь двигала челюстями, пережёвывая жвачку.
- Счастливо оставаться, дети, - Николай на прощание махнул рукой и сел в такси. - Поехали.
Через час позвонила мать, что-то лепетала, возмущалась. Николай выслушал её, а потом сказал:
- Мама, помимо меня у тебя есть ещё двое детей, ты не забыла? Сашка и Нинка. Ты помнишь? Так вот, если тебе что-то нужно, теперь звони им. Пусть приходят и помогают. За последние двадцать лет они к тебе разве что на именины приходили.
- Ах, так! Тогда я перепишу квартиру на кого нибудь из них! Тебе-то она теперь не нужна, да?
- А я не из-за квартиры тебе помогаю, а по долгу совести, ма. И на квартиру твою не претендую.
- А я тебе её и не подпишу! Лучше чужим людям отдам!
- Вот и чужие люди пускай тебе помогают. И это, Сашке с Нинкой позвони. - После этого он отключили мобильный телефон, вынул сим-карту и выбросил. - Надоело, хватит.
Месяц он прожил на садовом участке, далеко за городом. Они ездили сюда разве что шашлыки в праздники пожарить, да яблоки собрать в конце лета. Садовый домик, не пригодный для жилья круглый год, вполне сгодился для ночёвки, благо было начало лета.
Пару раз он выбирался в город, где купил новую симку для телефона да пару газет с объявлениями. Но ничего стоящего, как с работой, так и со съёмным жильём не попадалось. В один из дней он решил съездить в город ещё раз, и решил, что если ничего не найдёт, поедет к одному старому знакомому, в архангельскую область, тот жил отшельником, хотя связи с миром не терял. Они с Николаем частенько общались в сети и тот звал его к себе порой, мол, природа, отдых, рыбалка. "Перекантуюсь, - думал Николай, - а там будет видно".
Но, когда он приезал в город, купив на автобусной станции газет, ему повстречался один старый знакомый, Алексей.
- Оп-па! Какие люди! - всокликнул Алексей, протягивая руку. - И без охраны!
- Здорово! - Николай отвтеил на рукопожатие. - Сколько лет, сколько зим?
- Да, давненько мы с тобой не пересекались. Как сам?
- По всякому, - пожал плечами Николай. То я на коне, то конь на мне.
- Да, уж, жизнь, сука, она такая, - Алексей покивал. - Работаешь?
- Ушёл, - признался Николай. - Сейчас вот, подыскиваю, куда приткнуться.
- Слушай! - вдруг воскликнул Алексей. - У меня один знакомец открыл фирму, станки собирают. Ну, знаешь, блочная сборка. Импортные запчасти, а собирают у нас. Ему специалисты требуются, ты ж техник, да ещё и со стажем, да ещё и с образованием?
- Ну, да, - кивнул Николай.
- Ну-ка, сейчас я ему звякну, если ещё требуются люди, дуй к нему.
Всё случилось как нельзя лучше, чем можно было себе представить. Знакомец Алексея оказался молодым парнем, открывшим своё дело, амбизиозным и упорным. По всему выходило ,что кто-то ему покровительствовал, но и он сам не пасовал. Люди ему требовались, а именно мастер участка отладки станков. И Николай, после короткого собеседования был принят на работу.
- Когда выходить? - спросил Николай.
- Да, хоть прямо сейчас, - ответил Серёга, то тсамый парень, владелец фирмы. - Можете, конечно, завтра, но не мешало бы познакомиться с людьми и местом, определиться что и как.
- Да, конечно, - согласился Николай, торопиться ему было некуда.
- Ах, да, - Серёга достал портмоне, раскрыл, выудил несколько купюр достоинством в пять тысяч, протянул. - Это аванс и подъёмные. Мне Алексей Петрович рассказал вкратце, что у вас проблемы некоторые. И ещё, пока не найдёте себе жильё, можете перебраться в гостевую комнату, это у нас в вон в том здании. Специально держу на всякий случай, вдруг гастеры какие, или иногородним на первое время. Сейчас там никого, так что, пожалуйста.
- Отлично, - Николай улыбнулся. - Спасибо.
В следующие полгода он полностью втянулся в новую работу, снял квартиру неподалёку. Зарплата оказалсь тврое больше, чем на прежней работе. Начальство, в личе Серёги, или Сергея Ивановича, если быть точнее, не беспокоило, лишь по утрам навещало цех отладки. Работа спорилась. От родных пока никаких вестей не было, да и не сталкивался он за прошедшее время ни с кем из знакомых.
Но, однажды утром, придя на работу, его встретил судебный пристав.
- Николай Николаевич Третьяков? - показывая удостоверение, осведомился пристав. - У меня для вас повестка в суд. Ваша жена подала на развод с разделом имущества. Распишитесь в получении повестки.
Через месяц состоялось слушание в суде, на которое пришла вся родня. У Николая создалось впечатление, что это не банальная процедура развода, а именно суд, над ним. Жена верещал и обвиняла во всех смертных грехах, тёща вторила ей, называя зятя предателем и подонком. Обвиняла его в том, что бросил детей на произвол судьбы, оставил жену без копейки, вынес из дома всё. Мать тоже не отставала, будто сговорилась со свахой. Так же присутствовали брат и сестра, которые тоже взяли слово и стали поносить его за то, что отказался от матери. Дети взяли слово последними, обвиняя отца в жестокости. Хотя про что они говорили, Николай так и не понял, в жизни он руки на детей не поднял, голос повышал так редко, что и пальцам одной руки пересчитать можно было.
Судья, полноватая женщина в очках и чёрной мантии внимательно слушала всех. Её два помощника что-то записывали и помечали у себя в блокнотах, назначенные адвокаты молчали.
В конце двухчасового разбирательства слово дали Николаю, как ответчику. Хотя он никак не мог понять, что за фарс здесь происходит?
- Вы согласны с обвинениями и готовы дать жене развод, а так же уступить её большую часть имущества, ответчик? - спросила судья.
- С обвинениями я не согласен, Ваша честь, - ответил Николай, поднимаясь со своего места. - А вот уступить имущество и согласиться на развод согласен.
- То есть, вас голословно обвиняют здесь, я правильно понимаю? - Судья посмотрела на Николая поверх очков. - Нет, это, конечно же, не повлияет на бракоразводный процесс никоим образом, да и отношения не имеет по сути дела, но мне как человеку стало интересно. С места работы вас характеризуют хорошо, за исключением одного случая. С вашей новой работы тоже характеристики хорошие. Соседи вас обожают. Только родня почему-то настроена враждебно. Поясните? Мне за мою практику такого не встречалось.
Николай стал рассказывать.
- Я любил свою жену всю свою жизнь, Ваша честь. Но с годами стал замечать, что чем больше делаю для семьи, тем меньше старается она. Дошло до того, что даже мусор стал выносить я. И это при том, что у меня двое детей. Жене в последнее время всего стало мало. Абсолютно всего. Я человек простой, работа у меня была стабильная, хоть и не особо денежная, но смог пристроить сына на платное обучение в институт. Подросла дочь, её тоже отправил получать хорошее образование. И что же? Сын бросил институт, дочь вскоре тоже. Все деньги тратили на гулянки и друзей. Работать никто не захотел идти. Жена обвиняла во всём меня. Хотя сама зарабатывает ровно столько, сколько тратит на проезд и обеды на своей работе. Я один обеспечивал семью, тащил всё в дом, как мог устраивал быт, а за это порой получал что? Жена порой даже ужин не хотела готовить, ей видите ли нужно было бежать помогать подругам. Помогать языком трепать. Что касается тёщи. Хорошая женщина. Была. Пока был жив тесть. Как только он умер, стала постоянно лезть со своими нравоучениями к нам. Я человек терпеливый, но всему бывает край. Приношу свои извинения за грубые слова, конечно.
- Ну, а мать? - спросила судья и посмотрела в зал, где на одной из скамеек сидели мать Николая, его младший брат и старшая сестра.
- А что мать? Я от неё не отрекался и не отрекаюсь. Но впредь буду навещать лишь по праздникам, если пригласит. А все заботы перекладываю на своих брата и сестру. Я двадцать пять лет один чинил ей водопровод, делал ремонты, ставил двери, менял окна, выкраивая из семейного бюджета деньги. Я бежал к ней по любому поводу, а в ответ лишь слышал слова о том, что я не уделяю родной матери должного внимания. Получается, что внимания ей и вправду не хватало, детей трое, а возле матери лишь один сын. Так вот теперь, пусть остальные матери помогут. И диван ей новый купят, и ремонт очередной сделают и все капризы исполнят. Не так ли?
Но, брат с сестрой сидели молча, потупив взгляды.
- Хорошо, что касаемо вопроса о ваших взаимоотношениях, тут мне всё ясно, - покивала судья. - Перейдём к сути дела. Николай Николаевич, вы согласны с претензиями жены на имущество и готовы ли вы дать ей требуемый развод?
- Претензий на имущество не имею.Всё, что мы нажили вместе, пусть ей и останется. Из квартиры я забрал лишь свои личные вещи, не более.
- Но, у меня тут список вещей и мебели, которые вы, якобы, вывезли....
- Я ничего не вывозил и не выносил, Ваша честь. Только личные вещи, две коробки и три спортивные сумки. В основном это инструменты и приборы для работы, а так же вещи. И это всё.
- Значит, ваша жена и тёща обманывают суд? - судья посмотрела на жену Николая и тёщю. - А ваши дети лжесвидетельствуют?
- Это можно проверить очень просто, Ваша честь. Опросить соседей, наверняка они подтвердят, что я ничего не забирал из дома. Мало того, можете опросить водителя такси, который меня забирал от дома, я запомнил и номер машины и фирму.
- Значит, всё же обман? - судья строго посмотрела на жену Николая.
Та вскочила и заверещала:
- Ну, и что?! Да, я обманула! Ну, должна же я была его нказать! Хоть как-то! Подонок, бросить жену с двумя детьми! Это как называется? А ведь мы с тобой венчались!
- Тишина в зале! - судья ударила несколько раз молоточком по деревянной плашке. - Тишина!
Жена замолчала и опустилась на скамью.
- Суд рассмотрел все доводы сторон, и готов выполнить требования истца. Постановляю....
Далее судья, встав со своего места, зачитала исполнительный приговор о разводе и разделе имущества.
Когда все разошлись, один из помощников подошёл к судье.
- Елена Викторовна, а ведь они венчаные, - заметил помощник. - Развод, по факту, фикция. Только Бог их может развести. Хотя, по совести, конечно, жить они в месте не могут. Ни муж с женой, ни зять с тёщей, ни сын с матерью. Сплошные конфликты интересов и не совпадения мнений.
Тон помощника, конечно же, был шутливым.
- Так-то оно так, - кивнула судья, качая головой и грустно улыбаясь. - Но, раз мы с вами, Игорёк, всё это понимаем, Бог уж и подавно разобрался. Ведь, вы же сами читали характеристику на этого Николая. Тихий, уступчивый, не конфликтный, исполнительный.... Но, кто-то же его надоумил сделать такой серьёзный шаг?
Николай шагал по улице, вдыхая морозный воздух, светило солнце, бликуя на заледеневшем тротуаре. Вдруг мимо пролетел голубь, чиркнул крылом по щеке, обдал ветерком. Николай остановился, посмотрел вслед улетающему голубю, что набирал высоту и набирал, словно хотел попасть на седьмое небо. В конце концов он пропал из виду, растворившись в морозном воздухе.