Аннотация: Дипломный сценарий. Правда здесь с плохим концом, а на диплом пошел вариант с хорошим концом. Но так лучше.
1 эпизод
1.
Два мальчика шли по тропинке -- узкой, спрятаной между зарослями травы, камышей и крапивы. Под ногами чавкала вода, и мелкие мушки вились перед самым лицом, норовя забраться в нос или в рот.
-- Далеко еще? -- проворчал Мишка, вытаскивая ногу в сандалии из жидкой грязи.
-- Уже скоро.
Павлик уверенно шел вперед, ловко обходя топкие места и крапиву, тогда как Мишка поминутно ойкал, хватаясь за обожженное место.
Это было кладбище, хотя Мишка и не сразу понял это, настолько это место отличалось от всех ему подобных, что Мишке доводилось видеть. Заросли крапивы едва не в человеческий рост, из-за которых едва виднелись покосившиеся кресты, поваленные памятники...
-- Кладбище! -- воскликнул он, потрясенно, -- Ничего себе!
-- Ага.
Пашка провел ладонью по провалившемуся в землю камню с полустертой надписью.
-- Здесь все могилы разного времени. Больше всего прошлого века, а может и более ранние есть, только там надписи уже не прочтешь... А есть и совсем свежие. Я нашел одну прошлогоднюю.
-- Я и не знал, что здесь есть кладбище, а ведь облазил весь этот лес... ни фига ж себе... -- удивлялся Мишка, -- Почему сюда никто не ходит... их не навещает. Ведь это наверняка местные жители.
Пашка пожал плечами.
-- Помоги мне поднять этот памятник, -- сказал он вдруг, -- Я один не смогу.
Мишка с сомнением посмотрел на гранитную плиту столетней давности.
-- А зачем это?
-- Ей, наверное, очень грустно, что никто не приходит, и могила провалилась, и памятник упал... -- Когда она умерла, ей было двадцать пять... всего-то на всего...
Мишка усмехнулся.
-- Ей уже все равно, поверь мне! Ее дух где-то там -- на небесах! Да и от тела нифига не осталось.
-- Ты боишься, улыбнулся Павлик.
-- Чего?! Ну ты даешь! Чего мне тут бояться?! Хочешь, чтобы я поднял этот камень? Да пожалуйста!
Он ухватился за один угол, Павлик ухватился за другой, и они немного приподняли камень над землей чуть-чуть переместив на более сухое место.
-- Фу... надорвался из-за тебя, -- проворчал Мишка.
Несколько секунд они смотрели на дело рук своих.
-- Ну и чего?.. Чокнутый ты какой-то, Пашка... Пойдем что ли купаться?
Они пошли через кладбище, которое довольно долго тянулось вдоль берега -- все такие же покосившиеся кресты. Они наклонялись над гранитными плитами, читали имена и даты...
2.
Тот час после того, как они ушли -- воздух наполнился едва слышным гулом, потом пришло эхо. Явилось будто из под земли. И разнеслись над кладбищем произнесенные павликовым голосом слова:
-- Когда она умерла, ей было двадцать пять... всего-то навсего...
И потом мишкиным голосом:
--Чокнутый ты какой-то...
Старик -- лохматый, небритый и неопрятный -- вышел из-за деревьев, посмотрел мальчикам вслед и сел на гранитный камень.
-- ПашкаПашкаПашка, -- пробормотал он вслед за эхом, -- Ну, и что скажете? Как вам это нравится?
И он удивленно покачал головой.
3.
Это был небольшой провинциальный городок выглядевший летом весьма уютно, несмотря на облупившуюся со стен домов штукатурку и грязные улицы. Сейчас городок утопал в зелени и солнечных лучах, и в этих красках разруха выглядела даже живописно.
Павлик и Мишка шли с пруда. Мокрые и счастливые.
-- Давай зайдем в тот магазин, -- предложил Мишка.
-- Ты ж говорил, что тебя мать убьет, -- Павлик посмотрел на часы, -- Уже седьмой час...
-- Она меня и так убьет! -- махнул рукой Мишка, -- Пошли... по быстрому? Я тебе покажу какой мне нравится.
Они припустили по улице бегом, смеясь, пихаясь и лупя друг друга по спине скрученными майками. Выбежали на центральную, довольно широкую улицу, выложенную брусчаткой, где дома были менее обшарпанными и украшенными яркими вывесками с рекламой.
Мальчики заскочили в стеклянную дверь одного из магазинчиков.
Магазинчик торговал спорттоварами. В одном углу его, выстроившись по росту, стояли велосипеды.
-- Вот этот, -- Мишка выбрал самый красивый, -- Восемнадцать скоростей...
-- Угу... -- Павлик уважительно рассмотрел велосипед со всех сторон, -- А мне больше этот нравится, -- он указал на соседний, -- У него колеса больше, их крутить легче...
4.
Павлик ковырял ложкой в тарелке и смотрел в окно на то, как шелестят листья... слушал как ревет мотоцикл и как вдалеке ругается на кого-то старуха.
-- Ба... а ба...
-- Чего?
-- А какое сегодня число?
-- Десятое...
-- Да... до осени еще далеко...
-- Что, в школу захотелось?
-- Не-а... А мне здесь придется в школу ходить?
-- Здесь.
Бабушка повернулась к нему от плиты, кинула быстрый взгляд на маленькую согбенную фигурку и отвернулась.
-- Вместе с дружком своим Мишкой учиться будешь, -- добавила она.
-- Ба... а вдруг в конце августа раз -- и мама с папой приедут... как всегда... Я проснусь утром и услышу их голоса?
Бабушка не ответила. Она как-то сжалась вдруг у плиты, застыв с поднятой ложкой над шкворчащей сковородкой с картошкой.
И Павлик замолчал, и слезы капали в тарелку.
-- Им не нужно приезжать, Павлик, они давно уже здесь. Разве ты не чувствуешь?..
-- Чего?
Павлик приподнялся и взглянул бабушке в глаза. И не смог ничего разглядеть за влажной дымкой.
-- Того... они сейчас здесь. Только мы их не видим. Чем глупости говорить, ты лучше прислушайся хорошенько.
Павлик оглядел пустую кухню.
-- Закрой глаза...
Он зажмурился. Крепко-крепко, так, что искры заплясали перед глазами.
-- Ты точно знаешь, ба?
-- Точно, -- сказала бабушка уверенно, -- Я тоже поняла это не сразу... и ты поймешь... очень скоро...
5.
Бабушка моет посуду. Павлик сидит за столом, смотрит на нее задумчиво.
-- Ба... а почему то кладбище забросили? У тех, кто там похоронен никого не осталось?
-- Какое кладбище?
-- Ну там, в лесу, за трассой, на берегу озера...
-- Что-то ты путаешь. Кладбище есть только у Тиманино, где твой дед похоронен.
-- Там тоже есть кладбище...
-- Не знаю я, Пашка. Много есть заброшенных кладбищ.
-- Оно не заброшенное, там одна могила вообще прошлогодняя... Кто такой Севостьянов Антон Михайлович, ты его не знала?
-- Не смей туда ходить, кладбище не место для игр, поди погуляй лучше с Мишкой, что-то ты все думаешь черти о чем...
6.
-- Вот этот дом, -- сказал Мишка шепотом.
Они сидели на дереве, спрятавшись в его густой листве и смотрели на ветхий домик, что стоял покосившись прямо посреди леса.
-- У него даже собаки нет...
-- Может быть он просто очень больной? -- предположил Павлик.
-- Ага! -- усмехнулся Мишка, -- Я тут встретил его однажды на узенькой тропинке... Такой, знаешь... -- Мишка попытался очертить руками фигуру старика и чуть не свалился с дерева, -- И посмотрел на меня так злобно, что думаю -- сейчас прибьет!
-- Ну не прибил же...
-- Ага. Я так припустил, что за две минуты до дому добежал.
-- Все ты придумал.
Павлик смотрел на дом старика. На темные пыльные окошки, на провалившееся крыльцо, на покосившийся забор и стало ему грустно и тоскливо.
-- У него просто никого не осталось. Он совсем одинокий...
Мишка посмотрел на приятеля виновато, потом положил руку ему на плечо.
-- Ладно... это... пошли что ль?
7.
Они брели по залитым солнцем улочкам и молчали.
-- Слушай, Мишка, а есть здесь где-нибудь стол справок... мне нужно узнать про одного человека...
-- Про кого это?
-- Помнишь про то заброшенное кладбище?
-- Ну.
-- Там свежая могила была некоего Севостьянова...
-- Ну.
-- Я хочу узнать где он жил...
-- А зачем?
Павлик пожал плечами.
-- Понимаешь, Мишка, как-то странно, что его похоронили на этом заброшенном кладбище, вместо того, чтобы в Тиманино...
-- Мало ли... Может у него там родственники похоронены.
-- А тебе не кажется странным, что кого-то хоронят на заброшенном кладбище? О нем даже бабушка моя не знает.
-- Не хочу я вообще про кладбища говорить, -- буркнул Мишка.
-- Так ты покажешь, где стол справок?
Мишка возвел глаза к небесам.
-- Ну ладно, пошли... Только на кладбище я с тобой больше не пойду.
8.
Они совсем недолго потоптались возле окошка, и женщина крикнула им:
-- Севостьянов!
Павлик взял из ее рук бумажку с адресом.
-- Ты знаешь, где это? -- спросил он у Мишки.
-- Ну знаю, -- сказал Мишка уныло, -- И чего? Ну пойдешь ты туда, ну откроют тебе дверь. И что ты скажешь? Почему вашего Севостьянова похоронили не на том кладбище?
-- Ты пойдешь со мной?
Мишка тяжело вздохнул.
-- Ну пошли... Только в квартиру звонить я с тобой не пойду. Подожду у подъезда.
9.
Павлик звонил-звонил, пока дверь не отворилась на длину цепочки и не высунулась старуха.
-- Чего хулиганишь? -- проворчала она.
-- Я не хулиганю, -- ответил Павлик, -- Я из паспортного стола. Мне нужно уточнить когда точно умер Антон Михайлович Севостьянов...
-- Как это умер! -- взвилась старуха, -- А ну пошел отсюда, гаденыш!
Павлик повернулся и от греха подальше припустил вниз по ступенькам.
-- В покойники записали! -- слышал он гневный голос старухи эхом гремевший по подъезду, -- Это ж надо! Всего ничего как человек пропал, так они его в покойники записали! Может он уехал куда! Уехал! И вернется!
-- Ну че? -- спросил Мишка, когда Павлик вылетел из подъезда.
-- Фу, -- Павлик покачал головой, -- Она говорит, что никто его вообще не хоронил. Что он уехал куда-то... Надо проверить все еще раз... Может это не тот Севостьянов?
Он посмотрел на Мишку.
-- Не пойду. И не проси.
-- Боишься?
-- Боюсь! Не люблю я покойников!.. И домой мне надо...
10.
Павлик внимательно смотрел на новенький гранитный камень с позолоченными буквами.
СЕВОСТЬЯНОВ АНТОН МИХАЙЛОВИЧ
1974-1998
Он провел по позолоте пальцем и она испачкала подушечки.
-- Ты как сюда попал, -- услышал он грубый и хриплый голос у себя за спиной и даже подскочил от неожиданности.
У него за спиной стоял лохматый седой старик. Небритый и неопрятный.
-- Что ты здесь делаешь?..
-- Я... ничего, -- промямлил Павлик, -- Я просто так...
Старик опустился на поваленный памятник, вытащил из кармана замызганную папиросу и долго дул в нее прежде чем закурить.
-- Кто привел тебя сюда?
-- Никто. Я сам.
Старик удивленно покачал головой.
-- Родственник? -- старик кивнул в сторону могилы Севостьянова.
-- Нет... просто... его родственники вообще не знают, что он умер... Кто же его похоронил?
Павлик спросил, а потом сам испугался.
-- Моя бабушка всю жизнь здесь живет и не знает про это кладбище... А вы откуда знаете?
-- Я здесь живу...
Павлик замер, вытаращив глаза.
-- Не прямо здесь, -- усмехнулся старик, -- Я живу в лесу.
-- А-а, -- выдохнул Павлик, -- В том покосившемся доме?
-- Ты, малыш, откуда сам-то?
-- Из Москвы.
-- Зачем сюда пришел? Играть больше негде?
-- Это не просто кладбище. Оно тайное.
-- Тайное?
-- Разве вы сами не понимаете? Здесь похоронены только молодые, вы посмотрите на даты, и... похороненные здесь считаются пропавшими без вести. Может быть какой-то маньяк убивает людей, а потом хоронит здесь. Нужно рассказать кому-нибудь... бабушка не хочет меня слушать... не верит.
-- И не поверит. Этого кладбища нет на самом деле.
-- Как это?
-- Иллюзия... Ты знаешь, что такое иллюзия?
-- И вы тоже иллюзия? -- улыбнулся Павлик.
Старик неспеша кивнул.
-- Твоя жизнь тоже иллюзия.
Павлик смотрел на старика широко открытыми глазами и засосало под ложечкой от предчувствия чего-то... нехорошего...
-- Как это?
-- Закрой глаза и уши, тогда увидишь настоящую реальность.
Павлик крепко зажмурился и закрыл ладонями уши. Его голову наполнила темнота, пустота без конца и края и медленное тяжелое биение пульса.
Когда он открыл глаза, старик уже не сидел на камне, Павлик увидел его далеко-далеко, идущего тяжелой, шаркающей походкой.
Удивленно глядя ему вслед, мальчик хмыкнул и пожал плечами.
11.
Полуразрушенный, предназначенный на снос дом.
Павлик уже ступил на лестницу, намереваясь спускаться со второго этажа, как вдруг Мишка резко рванулся наверх, едва не сбив его с ног.
-- Ты чего? -- воскликнул Павлик. Но Мишка закрыл ему рот ладонью и сделал такие страшные глаза, что Павлик повиновался ему и опустился на корточки вслед за приятелем.
-- Там Касим со своей бандой, -- прошипел Мишка, -- Они идут прямо сюда! Сидим тихо, иначе нам конец!
Они никак не ожидали, что Касим со своей бандой придут именно сюда. Они играли в этом заброшенном доме уже давно и никогда не видели поблизости вообще никого -- не то что Касима...
Они и рады были бы сбежать, но сделать это тихо не удастся никак, а попасться в лапы Касиму... Никогда не знаешь, что придет ему в голову. Эти ребята могут и убить, просто так, для развлечения. Они ничего не боятся.
И им пришлось остаться там, где они были. Замереть на месте, прижавшись к полу второго этажа, чтобы смотреть в узкую щель вниз, где подростки расположились на ломаной мебели бывших хозяев дома.
Всем им было лет по четырнадцать-пятнадцать, их было пятеро.
-- ...Без базара, -- сказал некто бритоголовый и лопоухий, -- этого деда никто и не хватится. Никогда! Он там сгниет, и никто туда не сунется... Так что легко, Пескарь!
Павлик и Мишка переглянулись. Они сразу поняли о ком идет речь. Чутье подсказало.
-- Может и так... я слышал, дед в своей хибаре травку сушит, -- лениво проговорил Касим.
-- О! Крутяк! -- радостно взвыл бритоголовый.
-- А может лучше участкового замочить, -- подал голос некто белобрысый, -- Этот урод меня уже достал.
Скептический смех и не самые лестные замечания были ему ответом.
-- А че, -- обиделся этот некто, -- убить какого-то деда каждый дурак сможет, а это -- настоящее дело.
Мишка так сильно сжал руку Павлика, что тот едва не вскрикнул от боли.
-- Ты со своим братаном-козлом на настоящие дела ходи, -- сказал меж тем Касим, -- дебил, и на зоне загорай с ним вместе, раз вы такие тупые мудаки, чтобы к ментам лезть. Хочешь завалить участкового -- скатертью дорожка. Только без нас.
-- Этот дерьмовый старый пень меня достал... Ходит... смотрит... Вонючий говнюк, -- с излишней и не очень понятной ненавистью проговорил некто тощий и длинный, сжимая и разжимая худые кулаки, -- Если вы не пойдете -- я сам его замочу.
-- Благородное дело -- чистка родного города от бомжей, -- скзал бритоголовый и посмотрел на Касима, -- И травки покурим...
-- Кто-нибудь из вас видел, как люди умирают? -- спросил доселе молчавший угрюмого вида паренек.
-- Я видел. У меня бабка в прошлом году умерла, -- сказал бритоголовый.
-- Ну и как?
-- Да никак. Она не проснулась утром вот и все.
-- Ну-ну, а говоришь видел...
-- Вообще говорят, что перед смертью что-то такое в глазах отражается... В тот самый миг, когда человек понимает, что он уже точно помрет.
-- Брехня это все...
В это время Павлик решил освободить руку, которую его друг Мишка так крепко сжимал. Рука уже онемела, и Павлик начал серьезно за нее опасаться.
Он потянул руку и тут как на зло старые перекрытия скрипнули под ним.
Подростки внизу затаились.
-- Что еще за дерьмо?
-- Там кто-то есть?
Мишка и Павлик не стали дожидаться пока кто-то поднимется и обнаружит их. Что было духу они кинулись к окну и сиганули со второго этажа прямо в крапиву.
12.
Не заметив ни боли ни ссадин, они припустили в сторону дома. Только убежав на достаточно большое расстояние, они упали на траву в изнеможении и долго не могли отдышаться.
-- Черт, что же нам теперь делать, -- причитал Мишка, -- они нас убьют теперь!
-- Да ладно, -- оправдывался Павлик, -- Они нас не разглядели.
Мишка имел вид самый скептический.
-- Посидим несколько дней дома -- вот и все.
13.
Мишка не выдержал первым. Явился к Павлику.
-- Меня мать вчера за водярой посылала, я иду и вдруг -- Белобрысый. Прямо мне навстречу. Я чуть сразу не перекинулся, а он ТАК посмотрел на меня! Они все знают, Пашка, они нас разглядели!
-- Не может быть. Темно уже было, тебе показалось. Не бойся ты их, это они нас бояться должны, мы про них рассказать можем...
-- Ага, вот они нас и прибьют, как того деда.
-- Да-а, -- Пашка потер лоб, -- Это они о том старике говорили, что в лесу живет? Я тут думал... Странный он, конечно, какой-то, но надо предупредить его что ли, пусть куда-нибудь спрячется на время. В лесу. Он его лучше нас всех знает...
-- А если Касим нас выследит? Или кто из его кодлы? Если они нас все-таки разглядели, то глаз с нас не спустят... Я еще не рехнулся, чтоб к этому деду идти.
-- Разве он сделал кому-нибудь что-то плохое? Как мы с тобой потом жить будем, если его все-таки убьют? Все знали и молчали? Давай так. Ты будешь бродить по двору, как ни в чем не бывало, отвлекать внимание. А я сбегаю к старику.
Мишка просиял.
-- Да... -- он сделал вид, что размышляет, -- пожалуй ты прав!
-- Завтра вечером?
Мальчишки пожали друг другу руки.
-- Ага.
14.
Он пугался каждого шороха и в душе даже жалел, что решился предупредить деда.
Дед жил в слишком уединенном месте, даже днем и в хорошую погоду это место было жутковато, а теперь вечером... и когда банда Касима могла поджидать его где угодно...
Он даже не поверил, когда заскочил в незапертую калитку, так никого и не встретив. Может быть уже слишком поздно, и дед уже мертв...
За окошком горел свет, но занавеска закрывала недра комнаты. И Пашка постучал.
Он услышал тяжелые шаркающие шаги и дверь отворилась.
У мальчика замерло сердце.
Дед был мрачен и угрюм. Смотрел тяжелым и злым взглядом.
-- Тебе чего? -- спросил он, и Пашке захотелось повернуться и убежать.
-- Я хочу с вами поговорить, -- пролепетал он, -- Я случайно услышал о том, что вас хотят убить...
Дед смотрел на него еще какое-то время без всякого выражения, потом все-таки отошел от двери, пропуская мальчика в дом.
-- Заходи.
-- Нет, -- испугался Пашка, -- мне домой надо... вы просто спрячьтесь пока... на время... вы знаете где... на кладбище! Вас там никто не найдет, вы сами говорили...
-- Заходи! -- велел дед грозно.
И Павлик не посмел ослушаться.
Он вошел и первое, что бросилось ему в глаза, были небольшие гладко отшлифованные гранитные плиты, сложенные у стены. Тут же был сложен и какой-то инструмент. Павлик застыл у порога, глядя на эти плиты, которые ни с чем нельзя было спутать. И он вздрогнул, когда дверь за ним со скрипом затворилась.
-- Я ждал тебя, -- угрюмо произнес старик, -- И надеялся, что не дождусь.