Енодина Анастасия : другие произведения.

Спасти Золотого Дракона 2:отверженный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мне трудно написать аннотацию к той части, которую я пока сюда выложу, ведь это, по сути, не история и даже не начало её, а предыстория, первая часть первой части дописанной и пылящейся на полке трилогии, которая рассказывает одну длинную и, надеюсь, интересную историю. Здесь ещё нет ярко выраженной любовной линии, которые мне так нравятся, и в основном описываются приключения двух братьев: хорошего и пока что хорошего. Почему "пока что"? Так, собственно, история об этом и будет, ведь злодеями не рождаются, а становятся, и зачастую не по своей воле.
    Оставлен ознакомительный фрагмент. Книгу можно купить пока только на Призрачных Мирах
Енодина Анастасия. Отверженный.
  Часть первая. Давно и неправда.
  - Лайгон, - голос Лаивсены звучал деланно капризно и немного обиженно. - Тебе что, особое приглашение нужно?
  Стройный молодой человек с тёмными короткими волосами и острыми чертами лица оторвался от чтения книги, доброжелательно посмотрев на сестру своими светло-зелёными глазами.
  - Да, мне нужно особое приглашение, - улыбнулся он наигранно виновато. - Как обычно. Могли бы и привыкнуть уже...
  Высокая девушка с тяжёлой темноволосой косой не смогла сдержать улыбки в ответ, но всё же фыркнула для порядка и ушла прочь, хлопнув дверью. Мужчина знал, что она не злится на него. Лайгон удивлял её своими странными привычками, не присущими больше ни одному валинкарцу. Взять для примера хотя бы то, что он читал книги. Тысячелетиями они пылились в подполе, пока однажды юный Лайгон не отправился туда за бутылкой вина и не обнаружил книжные полки. Это было не так давно, и потому интерес к чтению не угасал, а, наоборот, разгорался сильнее.
  Лайгон сладко потянулся и отложил книгу в сторону. Надо было идти ужинать. Он отказывался понимать, почему должен питаться за одним столом со всеми, если всё равно никогда не разговаривает во время трапез и, более того, не слушает, о чём говорят остальные. Молодой мужчина задавал этот вопрос часто, причём всем подряд: сестре, брату, отцу и матери. Все давали ему толковые ответы, но ни один не казался Лайгону убедительным.
  - Потому что ты мой брат! И мы всегда должны быть рядом! - говорил Феронд.
  - Потому что твой отец - правитель Валинкара, и это традиция - ужинать всем вместе, со своим народом, - поясняла Элара, мать Лайгона.
  - Потому что это прекрасно - собраться вместе и обсудить прожитый день! Неужели тебе не интересна жизнь своего народа? - недоумевала от его вопросов сестра.
  - Потому что все мы - одна семья, - терпеливо отвечал отец, Мэггон. - Валинкар не так уж велик, и потому мы должны жить сплочённо, поддерживать и помогать друг другу. И я, как правитель, должен первым узнавать обо всём. И проще всего это делать за ужином, когда легко заметить, кто и как на кого смотрит. Тебе тоже следует научиться этому, ведь однажды на трон взойдёшь ты, а в тебе напрочь нет дипломатических способностей!
  И Лайгон никак не мог растолковать им, что на трон он вовсе не собирается, чтить традиции через силу не намерен, а что касается единения с народом, так тут вообще беда: он не чувствовал себя частью этого общества, где лучшими развлечениями были добрая драка или сытый ужин, а иногда, по праздникам, разгульное шумное веселье. Самое обидное, что в этом находил молодой мужчина, так это то, что каждый житель Валинкара обладал зачатками магических способностей, но ни один не стремился развить их. Мэггон, по слухам, которые сам он не подтверждал, был весьма сильным магом. И он даже обучал магическим навыкам своих детей. Но этого было мало. По крайней мере, Лайгону, который хотел быть магом и считал себя магом, пусть пока и неумелым. Но ему было всего чуть больше тридцати, а для валинкарца это было ничтожно малое время, ведь продолжительности жизни этого народа исчислялась тысячелетиями.
  Нехотя мужчина поплёлся к залу, из которого доносились голоса и громкий смех. Почему валинкарцы такие? В этом прекрасном мире и после прочтения о других мирах все сородичи казались Лайгону какими-то недалёкими и неинтересными. Он замедлил и без того неторопливый шаг, останавливаясь у двери. Хмельной запах медового пива манил зайти и разделить трапезу с сидящими в зале. Мужчина вздохнул, постарался принять весёлый и доброжелательный вид и открыл дверь.
  Пришлось пройти мимо всех: его место пустовало на противоположном от двери конце длинного стола. Одни валинкарцы не замечали Лайгона, занятые своими бестолковыми разговорами, другие приветствовали, и ему приходилось вежливо кивать, отвечая неискренней улыбкой. Наконец, он достиг своего места и уселся между Лаивсеной и Ферондом.
  Сидящий по правую руку брат усмехнулся и по-доброму спросил:
  - Неужели так сложно хоть раз прийти вовремя?
  - Будь это не сложно - я бы не опоздал, - ответил Лайгон, приветливо кивая девушке, сидящей рядом с Ферондом: - Здравствуй, Брава!
  - Здравствуй, Лайгон, - обворожительно улыбнулась она и спросила: - Как прошёл день?
  - Ты спрашиваешь об этом каждый вечер, - заметил маг. - И что я каждый раз отвечаю тебе?
  - Ты каждый раз в ответ спрашиваешь, действительно ли мне интересно, - улыбнулась девушка с тёмно-рыжими длинными волосами. - И я всегда отвечаю, что нет.
  - Тогда зачем снова задавать мне вопрос, ответ на который тебе не интересен? - усмехнулся он.
  - Это традиция, Лайгон! - воскликнула Брава и закатила глаза.
  Маг смотрел на неё и не мог понять, каким образом его брата угораздило влюбиться в эту глупую девушку. Да, она была красива, но практически все валинкарцы красивы. Элара учила своих детей, что любить надо не за внешность. Но кроме внешности Лайгон, хоть убейте, не видел в рыжеволосой бестии ничего примечательного. А ещё она постоянно пыталась завести разговор с ним, словно отказываясь замечать, что он улыбается ей только, чтобы не злить Феронда и, будь его воля, не удостоил её даже взглядом.
  - Хорошо, Брава, - вздохнул он, так как девушка смотрела на него в ожидании, когда он заговорит. - Я отвечу тебе. И по традиции ты должна смотреть на меня и слушать мой ответ, - Брава подпёрла голову рукой и с лукавым прищуром посмотрела на мага. - Итак, мой день прошёл неплохо. Если бы к вечеру меня не позвали сюда, то вообще всё было бы прекрасно. Даже несмотря на то, что с самого утра Феронд вынудил меня отправиться с вами на фестиваль холодного оружия, и я даже пошёл, как ты помнишь. Но смотреть на кривляющихся с мечами и топорами валинкарцев мне надоело быстро, и я смог улизнуть... Спорим, ты никогда не гуляла по пустующему дворцу? Не слушала собственные шаги, отражающиеся гулким эхом от стен? - он заметил, что девушка начинает смотреть на Феронда, и окликнул её: - Эй, Брава, ты слушаешь? - она перевела укоризненный взгляд на Лайгона, и тот заметил, как Феронд ласково и насмешливо погладил Браву по спине. - Я же не рассказал тебе про мой день! Ладно, я буду краток... на этот раз. Ну, так слушай: я успел искупаться в озере, поваляться пол лучами Светила, обгореть от лучей Светила, потренироваться исцелять свою кожу, потерпеть неудачу в исцелении своей кожи, углубиться в изучение истории и природы магии, чтобы понять, отчего она такая неукротимая, и ещё бы, наверно, что-нибудь мог успеть, но пришла Лаивсена и позвала к вам...
  - Я приходила к тебе несколько раз! - заметила сестра, заставляя мага повернуться к ней. - И ты соизволил прийти лишь на третий!
  - Извини, - просто ответил Лайгон. - Первые два обращения я прослушал... Кстати, кажется, ты звала меня ужинать, а не болтать, - с этими словами он потянулся рукой к птичьим крылышкам с зажаренной корочкой, что аппетитной уже слегка разобранной пирамидкой возвышались на фарфоровом блюде.
  Сестра легонько хлопнула его ладонью по колену и поставила перед фактом:
  - Ты не будешь есть руками.
  - А ты мне помешай, - добродушно усмехнулся он, вытаскивая крыло из нижнего ряда, отчего верхние покосились, превращая пирамиду в бесформенную кучу.
  Лайгон с наигранным наслаждением откусил кусочек, предварительно повертев добытое крылышко в руках.
  - Ммм, очень вкусно, - заметил он и, улыбаясь уголками губ, протянул Лаивсене: - Хочешь попробовать? - она покачала головой и отвернулась, пряча улыбку. - Ну, как хочешь, - пожал плечами маг и продолжил кушать молча.
  - Ты ведёшь себя непочтительно, - шепнул на правое ухо Феронд.
  - Да брось! - отмахнулся Лайгон. - Все болтают, каждый о своём, им нет дела до того, как и что я ем. Так зачем тогда мне соответствовать правилам и поддерживать традиции? - он заметил, что Феронд готов начать отвечать на этот риторический вопрос, и поспешил добавить: - Да, можешь не напоминать. Трон, наш отец - правитель, мы и народ Валинкара едины... Я всё понял, - старательно дожёвывая мясо, сказал он. - Давно уже понял. Так что не утруждай себя и не мешай мне ужинать.
  Младший брат улыбнулся Лайгону, ничуть не осуждая его. У него была занятная привычка уличать мага в несоответствии нормам поведения, но при этом делать это добродушно и словно с каким-то скрытым восхищением. Лайгону постоянно казалось, что Феронд хотел бы быть таким, как он. Хотел бы понимать его действия, так же не бояться косых взглядов и совершенно не считаться с мнением большинства. Но Феронд не мог так. Потому что он был частью этого самого большинства. Он был достойным валинкарцем. Таким, каким и должен быть сын правителя и любимец народа. Добрый, сильный, открытый, любящий Валинкар со всеми его традициями и прекрасно владеющий всеми видами холодного оружия.
  Кроме того, Феронд был хорош собой. Главным украшением его лица был нос. Идеально прямой, не слишком крупный, но сильно выступающий и с длинным кончиком. Мужчина был высокий, с широко расставленными карими выразительными глазами и тёмно-каштановыми густыми волнистыми волосами, спадающими на плечи. Подтянутое тело и рельефные мышцы выдавали его физическую силу. Феронд был в отличной форме, и не всякий валинкарец решился бы тягаться с ним один на один. Пожалуй, во внешности его существовал лишь один незначительный недостаток, который, тем не менее, сразу бросался в глаза: излишне чёткая носогубная складка с левой стороны лица, которая приобретала явные очертания даже при малейшем намёке на улыбку, и от это придавало его лицу некоторую асимметричность. Этому своему изъяну он был обязан привычной кривой усмешке, при которой приподнимался именно левый уголок губ.
  Они с Лаивсеной были явственно похожи: такие же скулы, тонкие губы, разрез глаз и открытая приветливая улыбка. Только волосы у девушки были в несколько раз длиннее и светлого оттенка. Она тоже соответствовала всем правилам и тоже не пыталась давить на старшего брата и пытаться переделать его. Всегда делала вид, что хочет, чтобы он изменился, но Лайгон каждый раз видел, что его странности забавляют её.
  Конечно, он был не таким, как его брат и сестра. Он вообще был не таким, как все валинкарцы. Даже внешне Лайгон не походил на них. Стройный, даже худощавый, не терпящий длинных волос, бород и усов, в которых застревали крошки от еды, он бросался в глаза, но не считался красавцем, хотя при этом влюблённые взгляды на себе ловил часто. Светлые зелёные глаза тоже были редкостью. В основном встречались кареглазые валинкарцы или обладатели тёмно-зелёных глаз. А ещё Лайгон не умел сражаться. Легко мог бы научиться, но не видел в этом смысла, как и во многом, что пытались навязать ему традиции Валинкара.
  Ужиная, он искоса смотрел на Элару, которая с улыбкой наблюдала за тем, как он азартно поглощает пищу, не отвлекаясь на беседы. Мэггон внимательно слушал своего приятеля и громко смеялся над его рассказом. Справа Феронд уже увлёкся болтовнёй с Бравой, а слева Лаивсена строила глазки Гринору, приятелю Феронда, который сидел практически напротив. Мужчина этот хоть и был красив и силён почти как Феронд, у Лайгона вызывал стойкую неприязнь без намёка на хоть какое-то уважение. В принципе, ничего плохого сидящий напротив мага статный мужчина ему не сделал, хотя их неприязнь была взаимной и корнями уходила куда-то в детство, потому как с того самого времени Гринор считал Лайгона недостойным сыном Валинкара. Правда, Феронд редко позволял ему выказывать своё отношение к брату.
  Насытившись, маг попытался незаметно скрыться, но сестра поймала его за запястье, не дав уйти по-тихому.
  - Ты куда? - спросила она нарочито серьёзно.
  - Тебе правду сказать? - приподняв одну бровь, усмехнулся Лайгон, и его запястье было освобождено, а Лаивсена бросила на него смеющийся взгляд, и снова принялась делать вид, что не смотрит на Гринора.
  ***
  Лайгон лежал на траве и смотрел в небо. Прекрасное, необъятное, такое далёкое и в то же время столь близкое. Оно заставляло восхищаться и практически принуждало мечтать. О чём? Он и сам не знал, чего хочет. Разве что стать сильным магом. Но это было скорее не мечтой, а просто желанием, для исполнения которого следовало просто упорно трудиться. Но терпения и усидчивости магу не хватало: при первых неудачах он задавался одним простым вопросом "Зачем?". Ну, станет он великим магом, может, как Мэггон, может сильнее, и что? Куда в этом мире, ограниченном кольцом высоких гор, можно потратить свои силы? Хотелось созидать. И причём нечто прекрасное и желательно в каком-нибудь другом мире. Ведь небо над головой такое огромное, что не может оказаться так, что все книги лгут и, кроме Валинкара, миров нет. Маг решил спросить об этом у отца при случаи.
  Безмятежное времяпрепровождение было прервано. Шаги приближались к Лайгону, и он уже не мог поистине наслаждаться, а просто смотрел на звёзды, полосы звёздной пыли и ближайшие планеты.
  - Что ты там видишь? - спросила Лаивсена, присаживаясь рядом с братом.
  Лайгон ухмыльнулся и немного приподнялся на локтях. Ну конечно, Лаивсена и Феронд - а кого, он, собственно, ещё мог увидеть? Кто бы, кроме этих двоих, решил отыскать его во время пиршества? Молодой мужчина откинулся спиной на траву и честно ответил:
  - Звёзды, созвездия, небесные светила...
  - Всё хорошо? - спросил Феронд, и Лайгон отлично знал, что означает этот серьёзный тон.
  Он означал желание найти обидчика, если таковой есть, и поставить его на место. Лайгон широко улыбнулся: его забавляло стремление младшего брата опекать его. Да, он не самый сильный из жителей Валинкара, и по его комплекции это видно сразу, но особенного дискомфорта от этого он не испытывал никогда. Все знали, что рядом всегда есть Феронд, с которым связываться не желал никто. Это тоже забавляло Лайгона.
  - Перестань, - ответил он. - Я просто не люблю шумные посиделки, ты же знаешь...
  - Тебе правда нравится пялиться в небо посреди ночи? - Феронд никак не мог привыкнуть к странностям своего брата, которые одновременно восхищали и вызывали тревогу.
  - Ну да, - с усмешкой ответил тот. - А тебе правда нравится напиваться на пиршествах и мериться силой со всякими выскочками?
  - Ну да... - не найдя достойного ответа, признался Феронд.
  - Эй, - Лаивсена шутливо ткнула пальцем лежащего на земле Лайгона в бок. - А научи меня?
  - Чему тебя научить? - он тепло посмотрел на неё, продолжая улыбаться.
  Ему нравились попытки сестры понять его и испытать те чувства, что испытывает он. Лайгон догадывался, что всё это будет безрезультатно, но всё равно было приятно. Феронд постоянно был готов прийти на помощь, если требовалась физическая сила, а Лаивсена вечно принимала участие в его духовной жизни, хоть ничего в ней и не понимала.
  - Научи видеть то, что видишь ты! - просто ответила она.
  Феронд улыбнулся и тоже устроился на траве рядом с ними.
  - Давай, объясни нам, в чём смысл? - поддержал он сестру и выжидающе уставился на брата.
  - Я не знаю, как вам объяснить... - честно сказал Лайгон, разглядывая небосвод, усеянный ночными светилами и какими-то поясами из звёздной пыли. - Вон та синяя полоса бывает видна нечасто и недолго, а вон ту огненно-рыжую мне приходилось видеть лишь несколько раз в жизни... Разве это... не прекрасно?
  - Это прекрасно, - согласился Феронд. - Но зачем смотреть на них так долго? Они не динамичны... можно посмотреть и пойти дальше...
  - Дальше - это биться на мечах или ужинать с народом? - уточнил маг. - Да, ты прав, в этом смысла намного больше, чем в моём занятии.
  Лаивсена строго глянула на Феронда:
  - Если он смотрит, значит, смысл есть! - она посмотрела на улыбающегося Лайгона. - Скажи, о чём ты думаешь, глядя на них?
  - Не знаю, - пожал плечами он. - Наверно, ни о чём и обо всём сразу... То есть не о чём-то конкретном, а о... - он рассмеялся, поймав на себе выразительные непонимающие взгляды двух пар карих глаз. - Идите во дворец, я догоню!
  Было бесполезно объяснять им своё поведение, и это вовсе не обижало молодого мужчину. Напротив, это веселило. Эти двое так искренне пытались его понять, что он сам запутывался быстрее, чем мог сформулировать что-то дельное.
  - Ты точно придёшь? - переспросила Лаивсена, мигом забывая про звёзды.
  - Точно приду, - вздохнул Лайгон.
  Иногда проще было пойти на компромисс, чем доказывать, что здесь, на пустом поле, ему вовсе не скучно и не одиноко, а вот как раз за столом в зале ему будет именно так.
  ***
  Сколько раз уже Мэггон собирал своих детей в этом зале. Пустой, холодный, сумрачный - он навевал тоску, и в то же время позволял обостриться всем чувствам, словно таил в себе какую-то опасность. Лаивсена вечно казалась напуганной, заходя сюда, и старалась держаться ближе к Лайгону. Она отлично знала, что в магии он сильнее Феронда и рассчитывала именно на его поддержку.
  Лайгон тоже ощущал себя странно в этом зале. Низкий, необычайно низкий по сравнению с другими помещениями в Валинкаре, потолок. Отсутствие узоров на полу, голые стены, которые, наверно, даже не обрабатывались - просто шершавая поверхность камней. Странно было находиться здесь. Словно... под землей, словно... в цельном камне. Для чего вообще кому-то понадобилось создавать такой угрюмый зал, было неясно, и сколько Лайгон ни пытался вызнать об этом у Мэггона, тот всегда отвечал невнятно. То ли сам не знал, то ли говорить не хотел.
  Так или иначе, все попытки отца научить своих детей пользоваться магией неизменно проходили в этом зале. Сам Мэггон любил его. Ему нравился этот холод и мрачность, нравилось величие природных камней, по шершавой поверхности которых он часто нежно проводил ладонью, словно припоминая что-то давнее. Лайгон часто смотрел на Феронда, не понимая, как он умудряется оставаться столь безразличным. Казалось, младшему брату было вообще без разницы, где упражняться в магии, лишь бы поскорее эти тренировки закончились, и можно было отправиться махать мечом и кулаками.
  Лайгон старательно пытался выполнить то, что от него требовалось: зажечь в воздухе огоньки, чтобы осветить зал. Пустяковая магия. Собрать из воздуха необходимые части, вылепить из них шар и вдохнуть в него энергию, которая сможет дарить свет. За годы, что Мэггон обучал этому, Лайгон мог сотворить такое за пару минут, но смысла в этом решительно не находил. Освещённый Валинкар не был тёмным, как этот зал. Днём на небе было Светило, а день длился намного дольше, чем ночь. Ночью небо озарялось мерцающим светом звёзд, и никакие облака не могли помешать свету пролиться на спящий Валинкар. И всё же маг послушно создал светящийся шар и отправил его на потолок. Мэггон посмотрел на старшего сына с гордостью, на что тот улыбнулся и привалился спиной к стене, готовясь наблюдать за нудными бестолковыми попытками брата и сестры создать хоть что-то.
  Как же это надоело Лайгону за эти годы. Одно и то же. Из раза в раз. Хотя нет. Как-то Мэггон учил передвигать предметы с помощью энергии. И у Феронда с Лаивсеной в этом что-то получалось. Они довольно быстро освоили перемещение нетяжёлых вещей, и, казалось, Мэггон счёл, что им удастся и более сложная магия. Но он ошибся. Она удалась лишь Лайгону, и он был обречён скучать на этих тренировках, пока его брат и сестра не достигнут его уровня. Тоска.
  Лайгон смотрел на Феронда, видел, что тот искренне старается, но ничего у него не получается. Он не мог выделить нужные составляющие из окружающего пространства. По той простой причине, что не мог заметить эти составляющие, не мог почувствовать их и понять, какие именно необходимы. Для юного мага это было странным и непонятным, но он видел, что Феронд не прикидывается, что действительно ничего не может сделать.
  Лаивсена смотрела за тщетными стараниями своего брата и покусывала свои губы. Ей не хотелось быть следующей, не хотелось тратить впустую столько усилий, не хотелось вообще обладать магическими способностями больше, чем она уже обладала.
  Лайгон заметил состояние сестры и решил прийти на помощь единственно верным способом: заговорить Мэггону зубы. Это у него всегда получалось отлично. Он вечно находил, с чего начать разговор, всегда умел оставить за собой последнее слово, доведя собеседника до логического тупика. Лайгону каждый раз удавался этот трюк, когда надо было сбить отца с толку. Он в совершенстве умел просто о чём-то говорить, придираться к словам, настаивать на своём. Причём делал это не из вредности. Мужчина всегда выбирал интересную для себя тему и пытался что-нибудь полезное выведать при подобных разговорах.
  Вот и сейчас, глядя на мрачную Лаивсену, он решил действовать. Быстренько прикинув, с чего стоит начать, он глянул на хмурого отца, который был явно расстроен тем, что не все его дети такие усидчивые, как старший сын.
  - Отец, почему ты учишь нас какой-то ерунде? - без обиняков спросил Лайгон у Мэггона.
  Седобородый, седовласый и седоусый мужчина тихо рассмеялся, глядя на старшего сына смеющимися глазами:
  - А чего бы ты хотел познать?
  - Магию, - ответил маг. - Не такую, которой учишь ты. Ведь она нужна не только для того, чтобы умерщвлять птиц и готовить их, не только, чтобы быт не тяготил нас... Магия - она...
  - Многогранна, Лайгон, - закончил за него отец.
  Он посмотрел на Феронда и Лаивсену с улыбкой. Его младшие дети совершенно не понимали, о чём говорил их брат. Они смотрели с интересом, но им просто было интересно наблюдать. Обсуждай Мэггон с Лайгоном меню на обед, эти двое смотрели бы и следили за общающимися с такими же лицами, как и сейчас. Правитель Валинкара перевёл взгляд на Лайгона. Как же он любил этого странного валинкарца! В нём было то, чего не было и просто не могло быть в самом Мэггоне, но чему он всегда завидовал белой завистью. Определённо, старший сын был ему ближе и дороже. То, что все вокруг считали его странным, не мешало Мэггону оставаться при своём мнении. Правитель видел в Лайгоне куда больше, чем кто-либо другой мог разглядеть.
  - Магия, - решил рассказать он свои наблюдения. - Может быть очень разной. Ты ведь знаешь об этом из книг, а твой брат и сестра наверняка знают от тебя. Но все возможные проявления магии лично для меня делятся на два типа: магия во зло и магия во благо. Самое трудное в этом, что не всегда понятно, где грань между добром и злом.
  - Это не отвечает на вопрос... - начал Лайгон, но отец перебил его:
  - Отвечает. Я учу вас уметь пользоваться своей силой. Пока в мелочах и в быту... Потому что вы ещё слишком молоды... Вы горячи и самонадеянны, а потому не всегда верно сможете понять, где добро, а где нет. Жизнь длинна, и со временем вы познаете мир, себя, научитесь взаимодействовать с другими валинкарцами и понимать их... И с вашим опытом, с вашими знаниями возрастёт и ваша сила.
  Он не стал говорить, что чувствует в Лайгоне мощный потенциал. Силу, с которой нужно работать долго и осторожно, чтобы она не вырвалась на свободу раньше времени и не натворила бед. Мэггон был уверен, что однажды его сын станет величайшим магом, по сравнению с которым все те, о ком этот зеленоглазый юноша читал в книгах, покажутся жалкими волшебниками, способными лишь на примитивное волшебство.
  - Скажи, отец, - обратился к нему маг. - Ты ведь могущественнее и умнее всех валинкарцев, неужели тебе нравится, что ты сидишь на троне и не используешь свои возможности?
  - Знаешь, Лайгон... Именно твоё появление в моей жизни заставило меня пересмотреть многие вещи, - признался Мэггон. - Я познал, что нельзя пользоваться своими способностями, не подумав обо всех возможных последствиях. И примерно тогда же понял, что просчитать всё невозможно. С тех пор Валинкар стал закрытым миром.
  - Закрытым миром? - переспросил Лайгон, подозрительно прищуриваясь. - Что это значит? Наш мир плоский и имеет вполне чёткие границы... Что находится за горами?
  - Космос, - ответил правитель Валинкара. - За горами находится космос. Примерно такой, как небо, на которое ты так любишь смотреть.
  Маг понял, что ему удалось зацепиться за что-то любопытное, и поспешил спросить:
  - Ты видел его? Был в горах?
  - Нет, я не был там, - ответил Мэггон. - И нечего там делать. Горы - бесплодные камни, холодные и величественные. Лишь издали они манят, но стоит подойти поближе, и вы увидите, что это просто камни...
  - Ты не ответил, - одёрнул его Лайгон. - Что значит "Валинкар стал закрытым"?
  - Это значит, никто не покидает его, - ответил отец, серьёзно посмотрев на сына и развернулся, бросив: - На сегодня магии хватит, - потом обернулся на опешивших Феронда и Лаивсену и улыбнулся им: - Ваш брат способен заставить думать кого угодно. Вы молодцы сегодня, развлекайтесь и не берите в голову то, что услышали.
  Лайгон смотрел вслед удаляющемуся Мэггону с улыбкой. Получилось. Наконец получилось вытянуть из правителя хоть что-то любопытное. Он чувствовал, что ему недоговорили многого, но всё же это было лучше, чем ничего.
  В единственной книге, где была описана история Валинкара, половина страниц была истлевшей. Как раз та самая, интересная часть. Чтобы узнать об отце чуть больше, как о маге. Но книга содержала лишь совсем древнюю историю, от знания которой, казалось, и смысла-то не было.
  - Лайгон, - обратился к нему Феронд. - Ты чего прицепился к горам?
  - Хочу побывать там, - отозвался маг. - Живём тридцать лет в этом небольшом мире, а в горы ни разу не совались...
  - Отец же сказал, что они не интересны.
  - А ещё он сказал, что наш мир "стал закрытым". А это значит, что некогда он был открытым, понимаете?
  - Нет, - признался Феронд, и Лаивсена тоже отрицательно помотала головой.
  Лайгон вздохнул, устало взъерошив рукой свои короткие волосы.
  - Раньше валинкарцы могли покидать Валинкар. Но никто не говорит об этом. В чём причина?
  - Опасность, - предположила сестра.
  - Да, но, если есть опасность - почему не предупредить нас о ней? А главное - как валинкарцы покидали наш мир?
  - А ещё: куда они его покидали и для чего? - добавила свои вопросы Лаивсена, вопросительно глянув на Феронда, словно тот мог знать ответ.
  Мужчина заметил, что и Лайгон выжидающе смотрит на него.
  - Ты же много читаешь, - сказал ему Феронд. - Скажи, правда, что есть другие миры?
  Лайгон слегка улыбнулся. Брат считал, будто он знает всё, раз читает и смотрит по ночам в небо. Он ответил неопределённо:
  - Не могу сказать точно, но, судя по книгам, да, есть. И немало.
  Лаивсена заглянула ему в глаза, проверяя, не врёт ли. Видимо, решила, что не врёт, потому что спросила:
  - А правда, что в тех мирах такие, как мы, называются богами? Помнишь, мать рассказывала?
  - Да, правда, - кивнул Лайгон. - Чтобы тебя приняли за бога, в некоторых мирах достаточно уметь хоть что-то, чего не умеют другие, а так же иметь способность вовремя исчезать.
  Девушка недоверчиво глянула на него:
  - То есть ты или я смогли бы быть богами?
  - Да, и весьма недурными, - усмехнулся Лайгон. - Только толку в этом нет. Какой смысл быть у руля тех, кто намного слабее тебя? Это как быть лучшим из худших - утешение для недалёких болванов.
  - То есть все боги были болванами? - изогнула бровь сестра.
  - Большинство, - ответил мужчина. - Были и те, кто следил за мирами, был пастырем людей или представителей других рас... Но представь, как это муторно... Или какой силой нужно обладать, чтобы это было не муторно... Нам с тобой такое не потянуть, - он широко улыбнулся. - Максимум: станешь божком, которому будут поклоняться...
  Феронд пожал плечами, показывая, что его вся эта муть не интересует, но в принципе он не видит ничего плохого в том, чтобы быть божком, которому поклоняются. Он напомнил:
  - Элара рассказывала, что некоторым богам приносят жертвы. Ты мог бы принимать подношения в виде старинных книг.
  - И как я сам не додумался! - Лайгон наигранно хлопнул себя ладонью по колену и рассмеялся. - В таком случае, я уже чувствую себя богом - мне не хватит столетий, чтобы хотя бы пролистать все те книги, что пылятся в подвалах Валинкара.
  ***
  Лайгону казалось, что каждое утро начинается одинаково. Чёткого распорядка дня не было, но после завтрака все валинкарцы занимались своими делами. У тех, кто прожил не одну сотню лет, было какое-то занятие, важное для общества, а вот юные валинкарцы предоставлялись практически самим себе. Если недавно проходило какое-нибудь состязание, то мужчины отходили от него несколько дней. А потом принимались готовиться к следующему. Скукота смертная, особенно для того, кому дела нет до физических тренировок.
  Мужчина долго сидел в своей комнате, пытаясь познать тайны магии, но получалось бестолково. В итоге голова его разболелась, и он решил пройтись. Особенно много вариантов, куда направиться, у него не было. На улице шёл дождь, причём какой-то неприятный, под который совершенно не хотелось выходить. Страдая от безделья, маг поплёлся к брату. Он отлично знал, где его найти в такое время суток.
  Идея прийти именно к нему оказалась не лучшей. Лайгон уже битый час наблюдал за Ферондом, который отрабатывал удары на специальном снаряде. Мужчина работал кулаками резко, быстро и хлёстко, при этом не забывая вкладывать силу в удары. Его длинные волосы выглядели грязными от пота, и рубашка тоже взмокла. Лайгон смотрел на брата с усмешкой, а потом, использовав все свои магические силы, сделал то, чего Феронд никак не ожидал, а именно: снаряд, установленный на мощной пружине, отклонился от удара мужчины, отчего тот чуть не упал, поскольку подался всем корпусом вперёд и на подвох не рассчитывал. Удержало его то, что он опёрся на снаряд, навалившись на него, но удержало ненадолго: тот тут же сбросил с себя валинкарца, при этом сделал это с силой и проворностью, так что мужчина оказался на полу.
  Маг, хоть и потратил на этот фокус почти все свои силы, задорно рассмеялся. Феронд поднялся с пола, откидывая с лица налипшие на него пряди волос, и серьёзно спросил:
  - Тебе смешно?
  - Ага, - подтвердил Лайгон. - Как видишь. Не обижайся... Просто у тебя был такой сосредоточенный вид, будто ты занят важным делом. Я не удержался.
  Феронд улыбнулся, видя, что маг не хотел обидеть его и предложил:
  - Давай хоть потренируемся!
  - Зачем? - удивился маг. - Я в состязаниях участвовать не собираюсь... А если и соберусь, то это будет точно не в ближайшую сотню лет.
  - Это уж точно... - криво усмехнулся Феронд, оглядывая брата. - Но ты должен уметь защищаться!
  - От кого? - спросил маг с неискренним удивлением. - От твоих друзей, когда они предложат мне помериться с ними силой? Или от вас с Лаивсеной, когда вы в очередной раз захотите пригласить меня созерцать весёлые рукопашные поединки?
  Мужчина почесал затылок, но в голову, как назло, не лез ни один мало-мальски толковый аргумент. Наконец, он решил сказать хоть что-то, чтобы взгляд мага был не таким победным:
  - А вдруг война? - на большее его не хватило.
  Лайгон снова рассмеялся и даже привалился к стене. Смех после сотворения чар отнимал остатки сил, а попытка брата убедить его в необходимости тренировок весьма позабавила его. Он тепло смотрел на брата, который старался оставаться серьёзным, чтобы Лайгон проникся его доводами.
  - Феронд... - простонал маг сквозь смех. - Эти слова можно подставить к чему угодно!
  - В смысле?
  Лайгон улыбнулся и стал приводить примеры:
  - Надо успеть пообедать - а вдруг война? Надо быть единым с народом - вдруг война? Надо уметь сражаться... Ну, ты понял... Какая война, брат? Мэггону уже не одна тысяча лет, а на его памяти войн не было!
  - Но... - хотел было возразить Феронд, но снова не смог придумать что-то убедительное и нахмурился.
  - Слушай, нам подвластна магия! - напомнил Лайгон. - Множество миров и рас и мечтать об этом не могут. Они и не догадываются, что такое возможно. А у нас это есть. Но мы сражаемся железяками и используем свои возможности только для приготовления пищи, хранения этой пищи, изготовления барахла и поддержания дворца в идеальной чистоте. Но магия - это огромная сила! Если как следует изучить её, развить свои способности, то любые войны и состязания могли бы проходить совсем не так, как ты это себе сейчас представляешь!
  Наконец, Феронд нашёл, что можно ответить и с чем брату будет трудно спорить.
  - Я вообще-то всегда прихожу к Мэггону тренироваться в магии, хоть у меня и мало, что получается, - заметил он. - А вот ты наверно и не помнишь, когда последний раз пользовался кулаками или держал в руках меч.
  Лайгон улыбнулся в ответ, но его было не так просто сбить со своих убеждений.
  - Я бы, наверно, даже согласился с тобой... - задумчиво протянул он. - Если б твои тренировки не были столь бесполезны. Магия открывает множество возможностей - есть смысл развивать её. Физическая сила даёт лишь физическую силу: то есть, даёт то, что хорошие магические навыки способны заменить.
  - Тогда не отвлекай меня, - ответил Феронд и отвернулся от брата, снова подходя к снаряду и ударяя по нему уверенно: он видел, что сейчас Лайгон ни на какую пакость не способен. - Видишь ли, физическая сила мне доступнее, чем магическая. И она больше ценится, если ты не заметил...
  Маг усмехнулся. Его брат был слишком видным валинкарцем, чтобы тратить все свои силы на совершенствования того, что никто не оценит. Лайгон подумал, что, пожалуй, достаточно отдохнул от занятий магией. Энергия были истрачена, но зато голова больше не болела. Можно было вернуться в комнату и продолжить прерванное изучение магических премудростей. Что он и сделал, оставив Феронда одного.
  ***
  Лайгон просидел в комнате долго. Он читал, пытался почувствовать в себе энергию, большую, чем обычно, двигал и расшвыривал предметы, стараясь отыскать грань между простыми лёгкими чарами и сложными, отнимающими все силы. Временами что-то даже получалось, но с непривычки мужчина быстро уставал, растрачивая все силы, и засыпал. Потом просыпался и принимался заново, только энергия не успевала восполняться, и в следующий раз он уставал и засыпал быстрее.
  Он пропустил обед, совершенно потерявшись во времени. Уже близился ужин, а маг все изматывал себя, пока не пришёл к ощущению полной опустошённости. Он сидел в кресле, откинув голову на спинку и глядя в потолок. С магией было труднее, чем с физическими тренировками. Намного сложнее, чем приучить своё тело к нагрузкам. Тут нагрузка была и на тело, и на сознание, а это выматывало быстро и основательно.
  В дверь постучали три раза. Лайгон даже не стал думать, кому и что от него понадобилось, и отозвался:
  - Заходи!
  Пришедшим оказался его брат, который справедливо решил зайти к Лайгону и предложить ему перед ужином вместе с его друзьями отправиться поразмяться.
  - Чем ты занят? - поинтересовался Феронд, заходя в комнату брата и с усмешкой оглядывая хаотично валяющееся вокруг барахло.
  Лайгон был слишком уставшим, чтобы искать достойный ответ и потому сказал правду:
  - Пытаюсь создать в себе энергию, способную не только раскладывать вещи по полкам...
  В отличие от уставшего мага, Феронд был отвратительно бодр и весел. Он усмехнулся уголком губ, оглядевшись по сторонам:
  - Судя по бардаку, который тут царит ты и не пытался разложить вещи по полкам.
  - Верно, потому что это недостойное применение магии! - парировал Лайгон, лениво поворачивая голову к собеседнику.
  - И чего же ты ждёшь от неё? - поинтересовался Феронд.
  - Ну не знаю, можно научиться влиять на живую материю, чтобы крушить врагов, например... раскидывать их по сторонам... - задумчиво перечислил он и, заметив посерьёзневший взгляд брата, передразнил его слова: - Ведь вдруг война?
  Лайгон некоторое время смотрел на Феронда, ожидая от него соответствующего ответа, но тот снова утратил серьёзность взгляда и спросил совершенно не в тему. Вернее, для самого Феронда это было как раз темой, ради которой он и приходил: спросить о насущном вопросе:
  - То есть ты с нами не идёшь? - поинтересовался он у старшего брата, который улыбнулся и ответил:
  - Если вы в горы - то иду!
  Феронд вздохнул: стремление Лайгона попасть в горы казалось ему глупым и никак не обоснованным. И хотя ответ был очевиден, мужчина всё же озвучил его:
  - Нет, мы не в горы, мы...
  - Тогда не иду, - не дал договорить маг, которому было безразлично, что снова удумали друзья его брата.
   - Ладно... - не стал настаивать Феронд, который давно привык, что настаивать бесполезно. - Увидимся за ужином.
  - Ага, - отозвался маг. - Но если твоя подруга снова станет спрашивать, как прошёл мой день, я просто проигнорирую её, и мне плевать на правила приличия и на то, оскорбит её это или нет! Я сегодня слишком устал, чтобы улыбаться и отвечать на вопросы.
  Феронд посмотрел на него снисходительно и с оттенком жалости. Развалившийся в кресле, лениво разговаривающий и с закрывающимися от усталости глазами, маг действительно заслуживал сочувствия. Феронд вздохнул, глядя на него:
  - Магия того не стоит, Лайгон.
  - Стоит, - не согласился мужчина. - Я уверен, что она того стоит.
  ***
  Лайгон проспал до ужина. Когда за ним пришла Лаивсена, у него даже не было желания отшучиваться, и потому он просто улыбался сестре. За ужином он молча ел, отвлёкшись лишь на ответ Браве, до которого всё же снизошёл, чтобы не обижать Феронда: " День прошёл отлично, разве по мне это не видно?"
  Пища и хмельные напитки помогли ему немного прийти в себя. К концу ужина он снова мог с удовольствием раздражать Лаивсену своей манерой принимать пищу, не заботясь об эстетике. Он воспрянул духом, но решил, что на сегодня магии явно достаточно.
  Так же он подумал и на следующий день, чувствуя, что всё ещё не готов продолжать обучение.
  Лишь к исходу третьих суток он почувствовал себя полностью восстановившим силы. Но на ночь глядя решил не загружать голову, и потому перед сном отправился гулять. Из-за противного дождя в последние дни он гулял мало, и потому сейчас с удовольствием улёгся на влажную траву и долго всматривался в чистое ночное небо.
  Мерцание звёзд и мягкий свет от далёких планет успокаивали и завораживали мага. Он ушёл довольно далеко от дворца и наслаждался тишиной, которая нарушалась лишь цикадами, но это не портило атмосферу ночной загадочности, а наоборот, дополняло и украшало её. Однажды он станет сильным магом и сумеет побывать в далёких мирах. Узнает, почему раньше Валинкар был открытым для походов в чужие миры, и что послужило истинной причиной того, что теперь никто не покидает эту планету. Ему было всё равно, к чему стремятся валинкарцы. У него были свои стремления. Впереди - целая жизнь, длинная и интересная. Лайгон точно знал, чего стоит достичь в первую очередь: высокого уровня магических способностей. Но спешить с этим не стоило. Маяться несколько дней головной болью и слабостью ему не понравилось. Возможно, Мэггон был прав, и пока они были слишком молоды и следовало довольствоваться малыми умениями. Но то, что маг не пытался больше постигнуть всё и сразу, не означало, что он был готов сдаться. Лайгон просто решил отдохнуть, обдумать, подождать. А потом взяться за дело с новыми силами. Так думал молодой мужчина, лёжа на лугу и глядя в ночное небо, пока посторонний шум не заставил его вернуться в реальность. Шаги. Шли двое и притом молчали.
  Маг приподнялся, чтобы посмотреть, кто идёт. Феронд не спеша брёл по лугу, держа Браву за руку и что-то шепча ей на ухо. Лайгон улыбнулся: его брат сочетал в себе несокрушимую силу, внешность сурового мужчины и добродушную простоту и нежность к тем, кто ему дорог. Маг даже не мог отнести его к глупцам и примитивным валинкарцам - настолько трогательно младший брат относился к своей семье и к своей возлюбленной.
  Заметив Лайгона, парочка хотела направиться в другую сторону, чтобы миновать его, но мужчина сам окликнул их:
  - О, это вы! - его голос был приветливым, словно он ждал их здесь и был рад, что, наконец, дождался. - Идите-ка сюда!
  Феронд, ведя Браву за руку, подошёл к брату. Рыжеволосая смотрела на мага с удивлением: никогда прежде она не замечала, что он любит лежать на земле, вглядываясь в небо. А сейчас он делал именно это и, судя по всему, собирался предложить присоединиться к нему.
  - Смотрите, эта планета... - он указал пальцем вверх, и девушка со своим спутником запрокинули головы, но посмотрели совершенно не туда, куда маг указывал. - Да не эта, а та, желтоватая... Вот, всё верно, именно она. Она скоро погибнет. Примерно через полчаса эта планета вспыхнет, и небо озарится оранжевыми всполохами, а когда они стихнут, на её месте будет чёрная пустота. Такое не часто увидишь.
  Феронд поглядел на мерцающее жёлтое пятно на небосводе, не нашёл его занятным и ответил:
  - Чтобы это увидеть, не обязательно лежать здесь полчаса, можно просто вовремя посмотреть в небо.
  - Верно, - усмехнулся Лайгон. - Но вы же, вроде как, влюблённые... Вам положено сидеть в обнимку и таращиться на что-то, хоть в пустоту, находя её прекрасной и всё такое, разве нет?
  Брава смотрела на него с усмешкой и лёгким сожалением от того, что этому молодому человеку никогда не понять, как можно просто жить и наслаждаться простыми вещами, а не искать чего-то сакрального. Она спросила почти сочувственно:
  - Так написано в книжках, которые ты читаешь?
  - Нет, - ответил за брата Феронд. - Так говорила Элара, когда мы были маленькими, - воспоминания были тёплыми, и потому мужчина рассказывал с нескрываемой нежностью в голосе. - Видимо, Лайгон унаследовал любовь к чтению от матери: она всегда читала нам какие-то небылицы, рассказывала о любви и дружбе, предательствах и возмездиях...
  - И вы с Лаивсеной постоянно засыпали, не дослушав до конца, - напомнил Лайгон, чтобы у Бравы не сложилось ложного впечатления, что её возлюбленный хоть что-то для себя уяснил из тех рассказов, что Элара дарила им каждый вечер.
  - Ну да, - не смутился Феронд. - Засыпали. Но мне всё равно нравились эти вечера.
  Он посмотрел в тёмно-зелёные глаза своей возлюбленной, и та погладила его по спине, глядя с обожанием. Он особенно нравился ей в такие моменты, когда был простодушен и говорил о чём-то сокровенном.
  Лайгон недовольно посмотрел на них. Девушка восхищалась Ферондом, как казалось всем, кроме мага, который считал, что она восхищается не им, а собой рядом с ним. И, к чему лукавить, смотрелись они вместе прекрасно. Крупный и мужественный валинкарец и хрупкая яркая девушка, любящие друг друга. Казалось бы, маг мог порадоваться за брата, но он отвернулся от них и уныло вздохнул.
  Спустя добрых пять минут краем глаза маг глянул в их сторону, замечая, что они целуются. Захотелось что-то сказать, чтобы они оторвались друг от друга, и он предложил, пересаживаясь в насиженного места с примятой травой:
  - Если захотите посмотреть на гибель планеты, я могу подвинуться.
  Брава посмотрела на него с укором:
  - Планеты гибнут достаточно часто...
  - Безусловно чаще, чем ты замечаешь... - согласился Лайгон.
  Феронд решил не ждать, пока их диалог перерастёт в словесную перепалку, и, улыбнувшись магу, повёл девушку в сторону, продолжая что-то тихо говорить, склонившись к её уху.
  Маг откинулся спиной на траву и вздохнул. Ослеплённый влюблённостью Феронд в упор не хотел замечать, что его чувство к этой глупой девушке не настоящая любовь. Если бы у Лайгона спросили, почему он так в этом уверен, он бы не смог внятно ответить. Впрочем, никто его об этом и не спрашивал, кроме его самого. Сам он никогда не влюблялся даже так, как его брат, не говоря уже о том, что смог бы назвать любовью. И каких-то веских причин считать, что Феронд не прав, у него не было. Всё, что он знал о любви настоящей - было почерпнуто из книг и сказаний. Девушки, с которыми ему доводилось проводить ночи, не вызывали тех чувств, которые им полагалось вызывать у любящего всем сердцем мужчины, и потому приходилось с ними расставаться, когда они становились излишне навязчивыми и желали проводить с ним не только ночи, но и дни. А на дневное время у мага всегда были планы, интереснее будничной общепринятой валинкарской жизни. И маг справедливо считал, что причина не в нём. Причина была в окружающих, но он не винил их в этом. Его всё устраивало в своей жизни. Кроме того, что Феронд выбрал себе Браву и намеревался сделать её своей единственной спутницей на всю жизнь. Это Лайгона раздражало и он, наконец, придумал, кто может помочь ему открыть брату глаза. Элара. Она всегда умела рассказать какую-нибудь сказку, воспевающую истинные ценности. Был шанс, что это заставит Феронда задуматься о том, действительно ли стоит зацикливаться на рыжей девушке.
  ***
  Феронд сидел в своей комнате и приводил в порядок недавно раздобытый меч перед завтрашним состязанием. Волосы мужчины были стянуты сзади тесёмкой, чтобы не мешались, а лицо выражало задумчивость. Он вообще часто казался погружённым в глубокие мысли, так как стоило ему стать чуть серьёзнее, чем обычно, так сразу же на лбу появлялись суровые морщинки, и около поджатых губ тоже. Вид у мужчины от этого сразу становился серьёзным. Но это было лишь видимостью: на самом деле, сосредотачиваясь на каком-то деле, он мог ни о чём не думать.
  В дверь постучали замысловатым стуком. Лайгон. Только он любил отличаться даже в таких мелочах.
  - Ты один? - крикнул из-за двери маг.
  - Один. Заходи! - отозвался брат.
  Лайгон открыл дверь, но заходить не стал, опершись плечом о дверной косяк и глядя на чистящего или точащего свой меч Феронда (в данной ситуации было трудно определить, что именно он делал). Мечи было принято не затачивать остро, поскольку не было резона валинкарцам ранить друг друга. Феронд явно где-то откопал покрытый ржавчиной меч, зато с красивым резным эфесом и навершием, украшенным сверкающим бесцветным камнем. Замысловато изогнутая гарда тоже украшалась камнями, только матовыми. Из них был выложен какой-то знак, неизвестный Лайгону. В целом вещь выглядела добротной, только клинок был поеден ржой. Феронд старательно счищал её. Маг подумал, что, наверно, брату пришлось долго ползать по пыльным подвалам и старым оружейням, чтобы отыскать этот меч. Но спрашивать Лайгон не стал: ему было отлично известно, что в подвалах Валинкара чего только не сыщется. Он смотрел на то, как крупнозернистый камень в руке брата с характерным звуком двигался по поверхности клинка. Скучное зрелища и неприятный на слух звук. Но брат упоённо продолжал трудиться.
  - Это увлекательно? - приподняв бровь, усмехнулся Лайгон.
  - Ну да, - отозвался мужчина. - И небесполезно.
  Маг улыбнулся и насмешливо спросил:
  - Какая разница, в каком состоянии твой меч, если ты никогда никого не пронзишь им?
  - Начищенный он лучше смотрится в поединках. И не говори, что не замечаешь красоты этого меча.
  Лайгон понимающе кивнул, но вышло слишком неискренно. Брат улыбнулся ему, понимая, что тот считает глупостью его привычку участвовать во всех возможных мероприятиях и быть неизменно на высоте. Лайгон оглядел прибранную комнату. Совсем не так выглядели заваленные вещами, книгами и одеждой апартаменты мага. Он не любил наводить порядок, прекрасно ориентируясь в учинённом самим собой хаосе. Тем более этот хаос защищал его от наведывания незваных гостей - валинкарцы чтили порядок, и магия помогала им не прилагать усилий к его поддержанию. От этого у многих складывалось ложное впечатление, что Лайгон, окромя всех своих недостатков, ещё и слабый маг.
  Он пробежал глазами по оружию, висевшему на стене, по портрету Бравы, который нарисовал какой-то весьма талантливый валинкарец, при помощи магических способностей воссоздавший на холсте образ рыжеволосой девушки. Она улыбалась своей привычной ничего не значащей и не дарующей тепла улыбкой, которая вызывала у мага желание отвернуться. Ему вообще казалось, что в Валинкаре не осталось нормальных живых представителей женского пола. Было немало желающих заполучить загадочного принца в свои ухажёры, и иногда он даже поддавался на провокации, но быстро разочаровывался. Впрочем, эти разочарования не расстраивали его особенно сильно: он довольно скоро утвердился во мнении, что валинкарские красавицы в большинстве своём отличаются друг от друга лишь внешностью. И всё равно, даже при этом, Брава казалась ему верхом глупости и отсутствия хоть какого-то внутреннего содержания. Странным было то, что магу казалось, что она не поумнеет и, прожив тысячу лет. А ведь валинкарцы могли бы быть лучше: например, Элара была мудрой (как он тогда считал), Лаивсена сочетала в себе зачатки разума и красоту... Где-то среди этого народа наверняка скрывались подобные им, только Лайгону они пока не встречались.
  - Слушай, Феронд... - обратился маг к брату, вспомнив, зачем вообще пришёл. - Пойдём к Эларе? Мэггон наверняка ещё занят своими делами, так что мы не помешаем.
  Карие глаза посмотрели на Лайгона с удивлением, и Феронд спросил, как бы не выражая протеста и не отказываясь от посещения матери, а просто желая узнать подробности:
  - Зачем мы к ней пойдём? Виделись же за ужином.
  Лайгон задумчиво пожал плечами, словно и сам не знал ответа и сказал неопределённо:
  - Вспомним детство, послушаем какую-нибудь историю... про любовь, например...
  - С чего такое желание? - удивился Феронд, откладывая оружие и камень в сторону.
  - С того, что твоя Брава - апогей глупости, - без обиняков ответил маг. - Не говорю, что ты сам очень уж умный, но хотелось бы видеть рядом с тобой ту, которая будет совершенствовать тебя, а не ту, рядом с которой ты будешь деградировать.
  Феронд с тревогой посмотрел на брата. Маг ожидал, что его собеседника могут обидеть сказанные слова или возмутить, но они, вопреки ожиданиям, вызвали сочувствие.
  - Лайгон, - мягко начал Феронд. - Она не нравится тебе, да и ты пугаешь её. Если ты боишься, что из-за этого однажды я косо посмотрю на тебя - то ты ошибаешься. Если думаешь, что смогу быть таким, как ты, то тоже ошибаешься. То, что со мной Брава, не изменит того, что ты мой брат, и я всегда буду на твоей стороне.
  Маг закрыл глаза и безнадёжно вздохнул. Феронд умел красиво и пафосно говорить. Но было бы лучше, умей он понимать, что говорят ему. Лайгон открыл глаза и со снисходительной улыбкой покачал головой, намекая, что его брат не прав, но слов на него тратить, чтобы доказать это, он не намерен.
  - Но идея мне нравится, - продолжал младший брат. - Серьёзно. Я с удовольствием послушаю мамины сказки и на этот раз обещаю не уснуть.
  Он отложил в сторону ржавый меч и камень. Поднялся с кресла и направился к двери, возле которой стоял маг. Лайгон усмехнулся и вышел из комнаты первым.
  Они прошли по коридору, поднялись по широкой каменной лестнице, пересекли зал с огромными причудливыми островерхими окнами и остановились у двери в покои родителей. Лайгон постучал своим замысловатым стуком, и Элара вскоре подошла и открыла дверь, приветливо оглядывая пришедших.
  - Не помешали? - спросил маг.
  - Нет. Вы же знаете - можно прийти в любое время, - она посторонилась, пропуская их в больше, но изрядно заставленное мебелью помещение. - Давненько вы не заходили ко мне, да ещё и вместе.
  - Да, - согласился Лайгон, по детской привычке усаживаясь на пол и опираясь спиной о кровать: именно так он привык сидеть в этих покоях. - Как-то всё некогда, да и... у нас с Ферондом разные взгляды на жизнь, и мы редко делаем что-то вместе, тем более, то, что интересно нам обоим.
  Феронд тоже сел на пол, и Элара, улыбнувшись, последовала их примеру. Сев на ковёр, она расправила примятый подол своего светлого платья и поглядела на мужчин с явной ностальгией.
  - И всё же мы пришли вместе, - заметил Феронд. - Потому что оба хотим услышать от тебя историю.
  - Какую? - удивилась женщина, и маг пояснил:
  - Сказку о любви.
  Элара широко улыбнулась, посмотрев на Феронда, и усмехнулась:
  - Тебя мучает бессонница, и ты решил обратиться ко мне за помощью?
  Маг насмешливо глянул на брата. Тот смущённо посмотрел в пол, улыбаясь своим воспоминаниям. Он засыпал почти каждый раз.
  - Нет, - ответил он. - Бессонница тут не при чём. Просто Лайгон считает, что я многое упускаю от того, что редко дослушивал сказки до конца. Я действительно редко дослушивал, - он улыбнулся и склонил голову. - Каюсь. Желаю исправиться...
  - Боюсь, я уже позабыла почти все истории, а книги, что я читала, перекочевали в подвалы или в покои Лайгона... Но! У меня есть кое-что получше!
  Она поднялась и направилась к столу. Взяв какую-то склянку, женщина вернулась и многозначительно показала её сыновьям.
  - Это хитроумное снадобье помогает проецировать свои воспоминания. Я как раз помню одну сказку, во время прослушивания которой даже ты... - она тепло посмотрела на Феронда, и он улыбнулся, - ...не уснул. Она короткая, но как раз о любви, как вы и хотели. К тому же, это воспоминание дорого мне не самой сказкой, а вашей реакцией на неё.
  - Реакцией? - удивился Лайгон. - То есть Феронд даже смог прокомментировать то, что услышал?
  Элара не ответила, рассмеялась, открыла крышечку и выпила содержимое склянки. Немного посидела, закрыв глаза, и щёлкнула пальцами, призывая образы из своих воспоминаний показаться всем присутствующим.
  На возникшем объёмном полупрозрачном изображении появилась она. Ничуть не изменилась за эти годы. Молодая, красивая и мудрая. Она сидела на полу, устланном длинноворсным ковром, и держала на руках тяжёлый фолиант, обитый плешивым синим бархатом. Женщина заканчивала читать вслух сказку о любви и преданности, а два мальчика и девочка, сидевшие подле неё, внимательно слушали, чем всё закончится.
  -...Они прожили много тысячелетий душа в душу, и не было любви сильней, светлей, прекрасней. И никто больше не омрачал их счастливую жизнь... Конец, - закончила Элара и взглянула на детей. - Ну как вам?
  Вопрос этот в то время был каверзный, учитывая, что Лаивсена и Феронд прибывали в возрасте романтического максимализма, а Лайгон - резкого отрицания всего, что ему пытались навязать окружающие.
  - Очень красивая история! - воскликнула Лаивсена, мечтательно прикрывая глаза.
  Лайгон сделал вид, что история вовсе не показалась ему интересной, и фыркнул:
  - Ерунда! Я лично никогда не влюблюсь, чтобы прямо так... - он поморщился, и женщина тихо рассмеялась, потрепав его чёрные непослушные волосы.
  - Не зарекайся, - лукаво улыбнулась она ему. - Ну а ты что скажешь? - спросила она у Феронда.
  - А я найду ту единственную... Влюблюсь раз и навсегда, и проживу с ней всю жизнь... - уверенно ответил он, и Лайгон притворно закатил глаза.
  - Не зарекайся, - ответила младшему сыну мать.
  Маг, сидя на полу рядом с улыбающимся Ферондом и глядя на полупрозрачную картинку, заметил странное движение на фоне. Пригляделся. Понял, что не на фоне, а в воспоминании. Пригляделся ещё раз и усомнился: здесь эта странная тень или всё же на картинке.
  - Останови! - выкрикнул Лайгон, и от неожиданности Элара не успела удержать воспоминание, и картинка пропала.
  - Ты чего? - спросил Феронд, настороженно глядя на брата.
  - Там была тень, - сказал маг. - В воспоминании... Как будто от человека в капюшоне и с палкой в руке... Он стоял и слушал наш разговор...
  - Так могло показаться из-за того, что картинка полупрозрачна... - Элара снова воспроизвела своё воспоминание, но тени Лайгон уже не приметил.
  Женщина прекратила волшебство и посмотрела на сыновей.
  - Что скажете сегодня?
  - Насчёт сказки? - уточнил Лайгон, и она кивнула. - Она всё такая же глупая. А насчёт того, что я не собираюсь влюбляться по уши, то моё мнение тоже не изменилось. По крайней мере, не в ближайшие столетия и не в Валинкаре. Мама, не смотри так... Ни одна девушка не удерживает моё внимание надолго... Да и надо ли? И вообще, я пришёл послушать сказку не ради себя. А ради этого влюблённого в Браву...
  Элара снисходительно улыбнулась, переводя испытующий взгляд на Феронда.
  - Я тоже не меняю своего мнения, - он с вызовом глянул на старшего брата, на что Лайгон широко улыбнулся.
  - Когда мнение ошибочное, не грех и поменять его, повзрослев, - заметил он.
  - Ты поменяешь? - спросил Феронд у брата, хитро прищурившись.
  - Как знать, - беззаботно пожал плечами он. - Я же не зациклен на традициях и законах, как некоторые. Захочу - поменяю своё мнение, захочу - останусь при нём. Я не отрицаю, что где-то во вселенной есть та, что заставит меня передумать.
  Элара посмотрела на него, как на маленького глупого ребёнка и сказала:
  - Вселенная огромна, Лайгон, но мы живём здесь... И спутницу жизни ты тоже найдёшь здесь. Рано или поздно ты смиришься с этим фактом.
  Маг снова пожал плечами. Он знал, что не отступится от своего желания побывать в других мирах. Сейчас или через тысячу лет, но он узнает, что происходит на других планетах. Он посмотрел на Элару и уверенно заявил:
  - В отличие от Феронда, я не принимаю первую же влюблённость за нечто великое. На поиск вечной любви можно и тысячелетия не пожалеть, если она стоит того. А она стоит, ведь так?
  Феронд улыбнулся брату:
  - Ты просто не допускаешь мысли, что не обязательно тратить долгое время, чтобы найти то, что ищешь. Ты пока не можешь понять меня... - он посмотрел на Элару и обратился уже к ней: - Спасибо, ты помогла мне понять, что я прав и что моя детская мечта почти сбылась. Я нашёл свою любовь... осталось прожить с ней всю жизнь.
  Маг тяжело вздохнул и наигранно покачал головой, ничего не сказав. Феронд же, поцеловав Элару в щёку, поднялся и направился к выходу. Он срочно хотел повидать возлюбленную.
  - Думаешь, он не прав? - спросила Элара у Лайгона.
  - Уверен, что он не прав, - ответил маг, и выставил вперёд открытую ладонь, предупредив: - Объяснить и доказать это не могу.
  - Волнуешься за него?
  - Наверно, - задумчиво ответил Лайгон. - А, может, просто раздражает Брава со своим самодовольным видом. Она гордится, что заполучила его.
  - Он тоже гордится, что заполучил её, - парировала Элара.
  Лайгон внимательно посмотрел в светло-карие глаза матери. Она ничего не понимала. В эту самую секунду он чётко осознал, что она действительно ничего не понимала. Элара читала сказки, которые кто-то написал, и не понимала их сути. Она просто читала, просто показывала картинки. Эта женщина была добра, приветлива, прекрасна... но не мудра. Маг смотрел на неё и не мог понять, как же он не замечал этого прежде. Любящая Элара всегда была рада помочь советом, всегда стремилась понять, хоть никогда и не лезла в чужие дела. Лаивсена наверняка, как и в детстве, мечтает о сказочной любви, только, как и Феронд, не понимает, что это такое. Маг и сам толком не понимал этого. Но хотя бы мог распознать неверные варианты. Он знал, что поймёт, как только увидит настоящую любовь. Не обязательно свою, хотя бы чужую. Он знал, как Мэггон трепетно относится к Эларе, но это тоже было не то. Он знал, он чувствовал это.
  Лайгон с удивлением обнаружил, что он единственный, кто вообще думает. Во всём Валинкаре пытливый ум был лишь у него, и лишь он видел в глупых сказках скрытый смысл. То, из чего Феронд делал глупый вывод, что надо прожить всю жизнь с любимой, Лайгон видел проблему в поиске этой самой любимой. И теперь он видел, что Элара точно так же не понимает, для чего он хотел, чтобы Феронд послушал её сказки. Она видела его с Бравой, и совершенно не понимала, что не нравится в этом союзе Лайгону. Маг осознал, что пришёл зря. И в то же время ему сразу как-то стало легко. Не было весомых причин разубеждать окружающих в их заблуждениях. Элара смотрела искренно и ласково, отчего Лайгон добродушно улыбался ей. Она, видимо, полагала, что убедила его, так как светло-зелёные глаза засветились умиротворением. На самом деле, он просто принял решение не вмешиваться. У него и раньше не было веских аргументов, чтобы доказывать Феронду его не правоту, но этот разговор с Эларой помог ему понять главное: ничто не мешает его брату прожить с Бравой счастливо, не подозревая, насколько его счастье неполноценно, а любовь не истинна. В любом случае, лучшей альтернативы у Феронда не было. Как, впрочем, и у самого Лайгона. Но маг твёрдо решил для себя, что он-то не сдастся во власть страстям, пленённой чьей-то пустой красотой.
  ***
  Феронд бегом помчался к Браве. Увиденное воспоминание убедило его в том, что он готов любить одну единственную девушку всю свою несколькотысячалетнюю жизнь. Особенно, когда эта девушка была Бравой - самой прекрасной, нежной, красивой и желанной во всём Валинкаре и, как тогда думал мужчина, во всех иных мирах, если таковые существуют и книги Лайгона не лгут.
  Переход со сводчатым потолком, лестница. Он взлетел по ней, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Ещё один переход. Дворец огромен, слишком огромен, чтобы можно было пройти до жилища Бравы спокойным шагом, и прожить всё это время без взгляда её тёмных зелёных глаз.
  Ещё одна лестница, ещё длинней предыдущей. И кто придумал, что семья правителя живёт в обособленном крыле дворца, да ещё в самом низу, в то время, как сам дворец постоянно разрастается вверх и вширь, чтобы молодые валинкарцы могли пристраивать свои жилища? И почему Брава жила столь высоко, да ещё в противоположной части этого огромного, слишком огромного дворца.
  Он прибежал к её двери, запыхавшийся, мокрый от пота и плохо представляющий, что скажет девушке, когда она откроет дверь. Он привалился к стене и постучал по двери костяшками пальцев. Из комнаты послушался возмущённый голос:
  - Вообще-то я собиралась спать!
  - Прости, - отозвался Феронд, но уходить не стал, намереваясь отдышаться.
  Через некоторое время дверь распахнулась, и рыжеволосая девушка посмотрела на мужчину с интересом.
  - Ты чего? - спросила она, оглядывая тяжело дышащего Феронда.
  - Я... хотел увидеть тебя, - неловко улыбнулся он, отчего на левой щеке выступила морщина, и Брава ненадолго перевела взгляд на неё.
  - Заходи, - девушка отступила от двери, пропуская в ярко освещённую комнату своего возлюбленного.
  Феронд закрыл за собой дверь, оглядывая Браву. Она была в бордовом шёлковом халатике, полы которого достигали её пят. Распущенные рыжие волосы спадали по плечам, а глаза смотрели на мужчину с восторгом. Она уж и не ждала, что он придёт сегодня. А он пришёл. Красивый, взволнованный и притягательный.
  - Что с тобой? - спросила она.
  Он пожал плечами, не зная, как объяснить, приблизился к ней и нежно поцеловал в приоткрытые губы. Его кожа была солёной от пота, на Браву это совершенно не смущало. Девушка обвила руками шею возлюбленного, дотянулась до тесёмки, что стягивала его волосы, и освободила их от неё. Волнистые тёмно-каштановые пряди упали на плечи. Брава отстранилась, разглядывая мужчину и отмечая про себя, что припухшие от долгого поцелуя губы, к которым прилила кровь, были невероятно к лицу ему. Феронд не дал ей всласть полюбоваться собой, принимаясь жадно целовать её лицо, постепенно спускаясь к шее и щекотя её своим носом. Девушка зарылась пальцами в его волосы, причём кожа его головы была влажной после бега. Феронд нежно провёл ладонью по защищённому шёлком телу девушки от подмышки до бедра, и сильнее притянул к себе за талию. Он посмотрел в её прекрасное лицо: на щеках играл румянец, глаза горели желанием, а губы искали поцелуя. Его бросило в жар, и он стал наваливаться на неё, вынуждая отступать к постели.
  - Я люблю тебя... - прошептала Брава, убирая одну руку с его шеи, протискивая её между их телами и нашаривая пряжку ремня.
  - Я тебя тоже, - отозвался Феронд, наступая слишком быстро, отчего девушка перестала успевать пятиться и практически повисла, подхваченная сильными руками.
  - Обещай, что так будет всегда, - простонала она ему в ухо, заставляя в который раз подумать, что с ней он готов остаться навсегда, любить, баловать, восхищать и заботиться о ней.
  - Обещаю, - без колебаний ответил он.
  ***
  Маг сидел на берегу озера, греясь под лучами дневного Светила, и бросал камушки в воду, наблюдая, как те с тихим всплеском тревожат водную гладь и пускают по ней расходящиеся по окружности волны, которые так слабы, что быстро теряются, возвращая воде спокойствие. Лайгон был задумчив, уйдя в философские размышления. Ему были известны две силы, которые могли многое, но обе пока были ему недоступны: магия и любовь. Мужчина проводил параллели между ними и обнаруживал много общего. Для того и другого требовалось что-то раскрыть в себе, найти, отыскать. Причём, как всегда, с магией было сложнее. Если любовь, как казалось магу, могла озарить внезапно и сразу всё прояснить в голове, то с магией так вряд ли было возможно. Или он просто мало знал о ней. Ничтожно мало. Как и о любви. Умел то, что должен был уметь. Делал то, что должен был делать, наряду со всеми валинкарцами. А ему хотелось познать. Хотелось ощутить и то, и другое. Чтобы тело было пронизано магической энергией, сильной, всемогущей. А в душе было тепло от любви, тоже сильной и тоже всемогущей. Ему казалось, что он что-то упускает, что-то самое важное. Что его попытки изучить магию столь же тщетны, как и попытки доказать Феронду, что тот неправ. Маг понимал, что выбрал неверный путь для достижения цели.
  Он сидел и кидал камушки в озеро. Механически, бездумно отыскивая их пальцами в песке, он по очереди бросал их в воду. Мысли его были где-то далеко, и он не сразу заметил Феронда, присевшего рядом. Лайгон обратил на него внимание, лишь когда брат успел ловко перехватить в воздухе брошенный камушек. Маг усмехнулся, поворачиваясь к Феронду:
  - Провёл ночь с Бравой, и поклялся в вечной любви? - спросил Лайгон без лишних предисловий.
  - Что-то вроде того, - ответил мужчина.
  - Ну и правильно, - улыбнулся Лайгон, бросая следующий камушек в воду.
  Феронд некоторое время молчал. Он был благодарен брату за то, что тот привёл его вчера к Эларе. Это позволило ему многое осознать и принять. И теперь ему хотелось сделать что-то хорошее для мага. Он знал, что при том, какие у них разные предпочтения в жизни, сделать что-то приятное ему будет проблематично, но одна идея у него была. Но он не был уверен, что идея эта хорошая. Мужчина размышлял, стоит ли озвучивать её, и задумчиво вычерчивал восьмёрки пальцем на тёплом песке. Свежий ветер с озера принёс запах багульника. Странно успокаивающий и одновременно будоражащий чувства запах. Феронд закрыл глаза, чтобы больше погрузиться в него и лучше учуять, но не получилось. На губах появилось лёгкое ощущение прикосновения, и мужчина открыл глаза. Лайгон не смотрел на него, снова уйдя в свои мысли. Феронд попытался выделить запах багульника, но ветер уже просто был свежим, без каких-то определённых оттенков.
  Мужчина вздохнул, дотрагиваясь до своих губ и пытаясь вспомнить, о чём он думал, пока его не сбил с мысли запах болотной травы. Он потратил на это несколько мгновений, после чего всё же озвучил свои мысли магу:
  - Я подумал, что мы можем отправиться к горам, раз они так интересны тебе... Как насчёт сегодня?
  Лайгон удивлённо глянул на брата, припоминая, что, кажется, он недавно чистил меч для сегодняшнего дня.
  - Неужели? - усмехнулся маг. - Ты решил пропустить турнир ради похода в горы?
  - Ну... не весь турнир... - признался Феронд. - У меня идея: ты приходишь к началу турнира, я сегодня там участвую только в начале, в разминке, потому что в прошлый раз повредил руку, и к серьёзным поединкам не готов...
  Лайгон покачал головой, улыбаясь:
  - Надеешься, что я вдохновлюсь и начну тренироваться, чтобы стать, как ты?
  - Нет, на это я давно уже не надеюсь, но, возможно, ты хоть начнёшь присутствовать на подобных мероприятиях, а не избегать их... После разминки отправимся в горы.
  Маг не стал пока разочаровывать брата и говорить, что никакая сила не заставит его присутствовать на скучном мероприятии.
  - Кто ещё с нами? - деловито спросил он.
  - Гринор, Брава, Лаивсена... - перечислил Феронд, замечая удивление мага.
  - Лаивсена? - уточнил он. - Она-то с чего вдруг?
  - Не знаю... - пожал плечами мужчина. - Наверно, потому что Гринор с нами. Он интересен ей.
  - Паршивый выбор, - заметил Лайгон. - Из всех твоих прихвостней он самый отвратительный.
  Феронд улыбнулся: категоричность брата иногда зашкаливала.
  - Ты так говоришь, потому что вы недолюбливаете друг друга, - заметил он.
  - С Бравой мы тоже недолюбливаем друг друга? - поинтересовался Лайгон.
  - Да, похоже на то.... У тебя сложный характер, - признался Феронд, и маг удивлённо приподнял бровь, поскольку сложным свой прекрасный характер не считал. - Но ты дорог мне таким, - поспешно добавил Феронд.
  - Очень трогательно, - хмыкнул маг. - Ладно, в кого вы влюбляетесь - ваши проблемы. В горы я иду. Но без присутствия на состязаниях.
  Маг снова уставился на озеро. Феронд поднялся с песка и, решив не настаивать на своём, сообщил:
  - Тогда встретимся здесь же после полудня, - и пошёл прочь, зная, что Лайгон либо не ответит, либо ответит что-то незначительное.
  ***
  Светило всё так же грело землю, и маг всё так же сидел около озера, когда его новоявленные спутники приблизились к нему. Лайгон поднялся и пошёл к ним навстречу, даже не пытаясь прикинуться, что рад такой компании.
  - Когда мы, наконец, увидим тебя в бою? - спросил Гринор, насмешливым взглядом оглядывая мага.
  - Когда будет повод для настоящего боя, - ответил Лайгон.
  - Уверен, что будешь готов к нему? - усмехнулся Гринор, пытаясь приблизиться к Лайгону с весьма очевидным и предсказуемым намерением: показать своё физическое превосходство.
  Маг отскочил в сторону, и противник снова попытался напасть, но Феронд сурово сказал своё веское слово:
  - Мы идём в горы. Об этом путешествии никто не должен узнать, кроме нас. Давайте относиться к этому серьёзней.
  - Но пока что мы не в горах, - заметил Гринор. - И мне интересно, способен ли твой брат хоть на что-то.
  Феронд приблизился к нему и объяснил:
  - Ты отличный товарищ, но не советую тебе отзываться о моём брате в таком тоне. Он не участвует в состязаниях и не любит рукопашные бои - это его право. И если ты не согласен - можешь рискнуть высказать это мне.
  Гринор несколько мгновений просто смотрел в глаза Феронда, решая для себя, стоит ли связываться с ним. Особенно сейчас, когда они выкроили время для мирной прогулки. Он мельком глянул на Лаивсену, которая стояла, прижав руки к груди и ожидала, как будут развиваться события дальше. Гринор вздохнул: драться с её братом, причём что с одним, что с другим, было бы неверным решением. Он обязательно поставит их обоих на место, но позже, когда от этого не будет зависеть отношение к нему прекрасной девушки.
  - Пойдёмте, - поторопил Гринор. - Лошадей нужно взять незаметно. Нам следует вернуться к ужину, а до гор ещё долго добираться.
  И он пошёл вперёд, первым. С гордо поднятой головой, всем своим видом показывая, что Феронд не прав, но доказывать это было бы слишком низко для него. Маг посмотрел на Лаивсену, которая, подхватив подол своего пышного платья, легко догнала Гринора. Он даже замедлил шаг и подождал её, полуобернувшись, после чего они пошли рядом друг с другом. Брава взяла Феронда за руку и заметила:
  - Ты был резок с ним.
  - Я так не считаю, - мягко, но уверенно ответил Феронд.
  - Он лишь хотел подурачиться, - сказала она магу, полагая, что тот не понял.
  - А я не хотел, - высказался Лайгон. - Видишь ли, Брава, когда делаешь что-то, нужно не только о своих желаниях думать.
  - Ты тоже хорош, - укорила его рыжеволосая девушка. - Почему вечно за тебя должен заступаться Феронд?
  - Он и не должен, - ответил маг. - Я, вроде как, о помощи не просил.
  - Брава, пойми ты: он мой брат, - в который раз попытался объяснить Феронд своей возлюбленной эту простую истину. - Никто не смеет плохо говорить о нём или дерзить ему. Я знаю, что ему нет до этого дела, но мне - есть. И это лично моё решение не позволять никому подобных слов.
  - Видишь, - улыбнулся девушке маг. - Это его решение. Ты же любишь моего брата - так уважай его решения!
  Феронд посмотрел на Лайгона строго: ему казалось, что пора бы уже закончить эти постоянные намёки на отсутствие любви. И вроде маг сам уже хотел перестать постоянно напоминать о своём непоколебимом мнении, но по старой памяти на ум приходили именно такие ответы. Лайгон поймал взгляд брата и виновато улыбнулся, разводя руками. Он ничего не мог с собой поделать, поскольку лишь недавно пришёл к выводу, что всё это не его ума дело и нос свой в чужие взаимоотношения совать не стоит.
  Они шли молча. Брава не хотела больше ничего говорить, чтобы маг не начал цепляться к словам, а Феронд вообще не был болтливым, когда его ни о чём не спрашивали. А спрашивал его в основном Лайгон, который был сейчас занят мыслями о предстоящем походе.
  ***
  Никем не замеченные трое коней со всадниками выехали из конюшен. Брава сидела, прижимаясь к широкой спине Феронда. Лаивсена сидела за Лайгоном, причём сидела боком из-за своей совершенно неподходящей для мероприятия, которое они затеяли, одежды. Маг знал, что она хотела бы ехать с Гринором, но застенчивость не позволила ей принять его предложение. А, может, не застенчивость. Лайгон плохо понимал девушек и вполне мог допустить мысль, что сестра решила поехать с ним, поскольку со стороны понравившемуся ей валинкарцу был лучше виден её наряд и она сама в целом.
  Пока дворец был близко, кони передвигались небыстро, словно прогуливаясь. На всякий случай: если кто увидит, то не задастся вопросом, куда они мчатся. Но стоило зайти в лес, скрывающий их от чужих взоров, как лошадей погнали чуть ли не на предельной скорости. Непривыкшие к галопу, обленившиеся валинкарские лошади были недовольны тем, что от них требовалась высокая скорость, но всё же пытались не разочаровать наездников. Они знали, что благодарные валинкарцы всегда щедры и рассчитывали на богатое вознаграждение за столь изматывающую прогулку.
  Маг был увлечён созерцанием окружающего мира и постепенно приближающихся гор, которые стали хорошо видны, стоило выбраться из леса. Теперь от них валинкарцев отделяла лишь обширная равнина. Лошади - пожалуй, это было одним из немногих общих интересов Лайгона и остальных жителей Валинкара. Причём тут маг тоже уступал им: они любили соревноваться и в верховой езде, а маг лишь временами с удовольствием совершал конные прогулки. В таких прогулках Феронд и Лаивсена, и даже иногда Брава, любили сопровождать его. Они не любовались природой и не чувствовали, что общаются со своим скакуном - они просто таким образом убивали время, находя этот способ весьма хорошим: и незаметно, и не нудно, и даже занятно. Поэтому Лайгон не чувствовал себя странно в той компании, в которой сейчас был вынужден находиться.
  ***
  Феронд подошёл к поросшему травой каменистому пологому склону и огляделся. Если идти выше, то склоны становились круче и скалистее, растительности на них постепенно становилось меньше, а совсем высоко горы и вовсе были сплошным лысым камнем с редкими клочками каких-то низкорослых кривых кустарников, которые имели толстые стволы и небольшие листики. Но подножие гор цвело и радовало глаз буйством красок. Что-то нравилось растениям в этих местах. Не то было теплее, не то почва казалась им более пригодной для развития. Как бы то ни было, Феронд не очень долго любовался красотой, направляясь вверх и вперёд.
  - Мэггон говорил, что горы - пустые камни... - заметил он. - Но они вполне интересны. Здесь есть, где потренироваться в ловкости!
  Лайгон хмыкнул. Ему нравились здешние места и привлекали его не только возможностью полазать по скалистым отвесным краям гор. Ему нравился чистый воздух с примесью аромата цветов, нравилось, что впервые он мог смотреть на горизонт и видеть именно горизонт, а не вырисовывающиеся вдали очертания противоположных гор, которые сейчас были не видны. Он долго стоял и смотрел в сторону дворца. Высокий, сверкающий в золотистых лучах Светила, он был отлично виден издалека, возвышаясь над перелесками.
  - Ты с нами или с ними? - поинтересовался у него брат, и маг понял, что что-то прослушал.
  Оглянувшись на своих спутников, он заметил, что Брава и Лаивсена сидят на камнях и о чём-то разговаривают, а Гринор с Ферондом стоят и выжидательно смотрят на него.
  - С вами, - ответил Лайгон, решив не переспрашивать.
  Втроём они пошли вверх по склону, и маг всё-таки спросил:
  - Почему мы оставили их там?
  Феронд оглянулся на девушек, и хотел было сказать брату, что в их одеждах предпринимать попытки взобраться на скалистую гору просто глупо. Но его опередили.
  - Потому что они шли посмотреть на горы, а не лазать по ним, - пояснил Гринор.
  - И как им горы? - осведомился Лайгон.
  - Не знаю, спросишь, когда вернёмся, - отозвался тот, а Феронд высказал своё мнение:
  - Не думаю, что они в восторге. Проехать такое расстояние ради камней и цветов - это глупо.
  Лайгон не ответил. Он отлично понимал, что девушки шли не ради гор и цветов, а просто, чтобы побыть со своими возлюбленными. Или, если не вдаваться в романтику, просто не отпускать их одних.
  Они пробирались медленно. В основном приходилось залезать на отдельно выступающие валуны, явно когда-то свалившиеся сверху и загородившие собой путь. По правую руку была отвесная скала, тянущаяся так высоко, что, будь она даже более пологая, смысла по ней лезть не было. Никогда не видевшие гор вблизи валинкарцы не сумели бы потом спуститься с такой высоты. Прямо перед ними тоже высилась каменная стена, более пригодная для перемещения, но всё же менее заманчивая, чем та, что располагалась слева. Там горы представляли собой более многоступенчатые скалистые образования. По таким выступам можно было передвигаться. И, так как для валинкарцев не было разницы, в какую сторону идти, они выбрали наиболее простой путь.
  В этих забытых жителями Валинкара краях не было столь уж прекрасно, как рассудил Феронд. Один раз, конечно, стоило приехать и поглядеть. Так, чтобы составить собственное представление об обрамляющих планету горах. Это не были безжизненные камни. Где-то наверху слышались голоса птиц, которые явно гнездились в труднодоступных щелях или в ветвях убогих коренастых кустиков. Цветы у подножия радовали глаз своей необыкновенной красотой, да и не только у подножия: эти растения умудрялись уцепиться даже за сами скалы. В целом, горы гнетущего впечатления не производили, но и в восторг ввергнуть никого, кроме Лайгона, не могли. Маг же получал удовольствие от этой прогулки. Его спутники ловко перебирались с камня на камень, с выступа на выступ, стремясь всё выше и выше. Сам он тоже, признаться, приноровился к этим действиям и даже вошёл во вкус. Путь был несложен, хотя постоянно были какие-то мелкие, легко преодолимые препятствия. Маг задумался над тем, что, возможно, здесь раньше тоже были неприступные горы, когда планета только была создана, а потом уж местные жители приспособили их для удобства перемещений. Могло, впрочем, быть иначе. И те, кто создавал Валинкар, нарочно сразу сделали более пологие подходы, просто со временем их засыпало камнепадом, и теперь приходилось пробираться при помощи и рук, и ног.
  Выбравшись на не заваленное валунами место, валинкарцы огляделись. Небольшая ровная площадка с отсутствием растений смотрелась неестественно. Маг, знающий историю Валинкара, удивлён не был: на искусственно созданной планете вполне могло встретиться столь неестественно правильное и ровное место. Своему неприродному происхождению горы также были обязаны тем, что столь круто и резко возвышались над равниной, отчего в большинстве своём были совершенно недоступными.
  С площадки, на которой стояли валинкарцы, открывался прекрасный и захватывающий дух вид. Маг посмотрел вверх. Пики горных вершин тонули в облаках, и увидеть их сквозь эту пелену не представлялось возможным. Но там, до куда хватало взора, горы уже были покрыты белым налётом снега. Что такое снег, валинкарцы не знали, и потому для них горы наверху просто имели ослепительный белый цвет, ни с чем не связанный. Пожалуй, о природе снега знал лишь Лайгон, да и то смутно себе это представлял. Где-то наверху были видны горные перевалы, за которыми виднелись другие горы. Они образовывали собой надёжную многослойную стену, не позволяющую увидеть, что же находится за пределами планеты.
  - Здесь красиво и дышится по-другому, - сказал маг, вдыхая свежий, словно утренний, воздух полной грудью.
  - Это не значит, что нужно стоять здесь вечность, - заметил Гринор и сразу же принялся взбираться выше, благо окружавшие площадку каменные стены были ступенчатыми, и легко можно было продолжить путь.
  Но стоило взобраться ещё выше, до следующего плоского местечка, как стало ясно, что больше лёгкого пути нет. Вокруг высились отвесные, не идеально гладкие, но всё же опасно отвесные скалы. Лишь по самому краю, над обрывом пролегала узкая сомнительная тропа. Лайгон подошёл ближе и глянул вниз: зелёная долина располагалась под ним. Яркая сочная трава показалась необычайно красивой после того, как валинкарец долго глядел только на серые камни. Долина была узкая, разветвлялась, и по ней текла невзрачная речка, поблёскивающая в лучах Светила. От подножия её отделял невысокий горный хребет, словно специально созданный, чтобы скрывать эту речку от посторонних глаз.
  - Дальше не пройти, - заявил Феронд, глядя на весьма ненадёжную тропу, что была проложена кем-то прямо по краю обрыва.
  - Да, пожалуй. И время уже близится к ужину... - поддержал его Гринор.
  Лайгон подошёл ещё ближе и практически ступил ногой на край, словно проверяя его надёжность. Да, тропа была весьма подозрительной и явно древней. Кое-где её и вовсе не было - она обвалилась. Маг посмотрел на товарищей и сказал:
  - Я попробую пройти...
  - Нам следует возвращаться, - возразил Феронд.
  - Но мы так далеко забрались, что нельзя уйти, не посмотрев, куда ведёт тропа. Ведь кто-то наверняка прокладывал её!
  Гринор посмотрел на Феронда и сухо признал:
  -Твой упёртый брат не отстанет. Мы можем подождать.
  Феронд нахмурил брови, отчего на лбу его пролегли суровые морщинки. Ему идея категорически не нравилась. Они итак притащились в горы, и наверняка Мэггон, если проведает, не одобрит этот поступок, так теперь ещё приходилось подвергать брата опасности. Будучи младшим, но более сильным, он чувствовал ответственность за мага.
  Но Лайгон не ждал его одобрения, начиная аккуратно ступать по узкой неверной тропе. Почему он вообще по ней пошёл, оставалось для него самого неясным. Он никогда не был любителем показаться окружающим лучше их, сильнее или смелее. Наверно, просто захотелось пройти дальше, увидеть, что же там, выше по скале.
  Каменистая поверхность в этих местах была расслоённой и какой-то иссушенной, поэтому стоило Лайгону сделать неверный шаг, как пласт надломился, и удерживающие его камни посыпались вниз с характерным шумом. Нога мага соскользнула, но он устоял, перенеся вес на другую, а после переступив на более надёжную поверхность, прижавшись плечом к скале. Они выбрали опасный путь, хотя вниз падать было бы не очень долго, к тому же там росла трава. Высокая и густая. Было неясно, растёт ли она на ровной нанесённой ветром почве или же скрывает под собой острые булыжники, о которые можно разбиться. Приходилось идти осторожно, чтобы не проверять это на себе.
  Впереди виднелось место, где тропа обвалилась, но мужчина легко перепрыгнул препятствие, и прочный камень даже не подумал осыпаться под его весом.
  - Ну чего там? - спросил Гринор, когда мага стало не видно из-за того, что тропа повернула.
  - Пока ничего, - ответил Лайгон. - Хотя отсюда открывается интересный вид, и скалы дальше вполне годны для путешествия по ним. Там, выше, виднеется что-то вроде расщелины.
  - Не ходи туда! - предупредил Феронд и добавил: - У нас мало времени, и стоит поворачивать назад!
  - Это верно, Лайгон! - поддержал его Гринор. - Мы оценили твою смелость и непоколебимость, можешь возвращаться!
  Маг не ответил. Ему не было дела до того, что о нём думают. Он хотел добраться до более-менее безопасного участка и там уж осмотреться по сторонам. Поворачивать назад у него не было ни малейшего желания.
  Он дошёл до места, где тропа снова исчезала. Слоистый камень, структуру которого было хорошо видно на сломе, доверия не внушал, поскольку был изрядно покрошен. Мужчина посмотрел назад - прикинул, сколько уже пройдено. Посмотрел вперёд - прикинул, что скоро тропа выведет на плоский участок. Решил, что осталось немного и отступать не стоит.
  Он постарался перепрыгнуть обвалившуюся часть тропы так, чтобы приземлиться не на зыбкий край. И у него даже получилось это. Однако он недооценил хрупкость полуразрушенной тропы, камни которой с опасным хрустом начали уходить из-под ног. Лайгон не успел вовремя отреагировать, как как после прыжка пришлось потратить несколько секунд на удержание равновесия, и этого времени вполне хватило коварным камням, чтобы лишить мага опоры. Он успел ухватиться за край и те обломки камней, что торчали из скалы в месте, где тропа примыкала к ней. Но толку от этого было мало: даже если бы ему удалось вытянуть себя, ему не за что было бы уцепиться дальше, чтобы снова вскарабкаться на тропу.
  - Эй, ты там как? - крикнул Гринор.
  - Встретимся внизу, - отозвался маг, собираясь с духом и разжимая пальцы, стискивающие каменный выступ.
  Полёт был недолог, и мужчина даже не мог бы сказать, какие чувства испытал, и какие мысли успели его посетить, да и успели ли вообще. Он упал на бок, причём, как выяснилось, камни, скрытые в траве, существовали. И об один из них Лайгон сильно приложился голенью правой ноги. К его счастью, больше под ним крупных камней не оказалось. Мужчина подавил стон от боли в ноге, так как не хотел пугать своих спутников.
  - Лайгон! - голос Феронда откуда-то сверху звучал громко и взволнованно.
  - Я жив! - крикнул он в ответ. - Встретимся у подножия! - он не представлял, как доберётся до туда и сможет ли вообще самостоятельно идти, но голос его прозвучал уверенно.
  - Нет уж! - отозвался недовольный Гринора. - Мы идём к тебе, а ты сиди и жди нас!
  Маг не ответил и попытался встать. Ушибленная нога отдалась острой болью. Лайгон тихо застонал и поджал раненую ногу. Целостность кости была нарушена. Мужчина не знал, как определить, насколько серьёзно, но понял, что дойти до лошади без посторонней помощи вряд ли сможет.
  Уже догадываясь, как много и в каком тоне ему выскажут Гринор и Брава, и что Лаивсена и Феронд тоже наверняка в чём-то будут солидарны со своими друзьями, он обречённо вздохнул и уселся на тот самый злополучный камень. Сидя так, он постепенно чувствовал, как ушибленный бок и плечо наливаются кровью и начинают ныть.
  Гринор с Ферондом примчались быстро. Быстрее, чем маг ожидал. Взмыленные, суровые, обеспокоенные. Лайгон поднялся на ноги, стараясь не опираться на правую.
  - Нога, да? - безошибочно определил Феронд.
  - Да, - подтвердил маг, и брат облегчённо выдохнул.
  Нога - это ничего. До лошадей худощавого мага можно было хоть на руках дотащить, а уж во дворце придумать какую-нибудь историю повреждения, чтобы не говорить лекарям истинных причин.
  - Давай, надо постараться поспеть к ужину... - сказал Феронд, предлагая магу опереться на его плечо. Тот от помощи не отказался.
  - Вот можете сказать, что я не прав, - заметил Гринор. - Но если бы ты, Лайгон, хоть иногда тренировался, этого бы не случилось.
  - Камня бы в траве не оказалось? - уточнил маг.
  - Камень бы оказался, но ты бы либо удержался на тропе, либо сумел вернуться на неё, либо просто прыгнул бы намного дальше, и камни бы не посыпались. Ты думаешь, что бои на мечах не имеют к этому отношения, но... Советую взяться за дело...
  - Все советуют, - отозвался Лайгон. - Ты же не думаешь, что я послушаю именно тебя?
  Гринор пожал плечами, ответив:
  - Думаю, ты не зря столько читаешь и должен быть достаточно умён, чтобы принимать дельные советы от любого, не смотря на твоё личное отношение к нему.
  Маг задумался над этим, продолжая идти. Он старался опираться на Феронда рукой, отчего рука, непривыкшая к постоянным нагрузкам, начала ныть от перенапряжения мышц. Это наталкивало мужчину на мысли о том, что Гринор в чём-то всё-таки прав, как бы ни не хотелось прислушиваться к нему.
  Стоило выйти к подножию гор, как Лаивсена и Брава встретили их, тревожно глядя на мага. Тот улыбнулся им широкой ослепительной улыбкой, но это не успокоило их.
  - Что с тобой? - заботливо спросила Лаивсена, бросаясь к нему, и Гринор ответил за него:
  - Не переживай. Он немного сорвался со скалы, и у него, скорее всего, сломана нога, - он подошёл к ней, наклонился к уху и тихо прошептал: - Не стоит жалеть его. Ему не нужно это.
  Девушка посмотрела на брата, и по его виду было действительно заметно, что он не страдает. На самом деле больно ему было, но выслушивать причитания не хотелось. Лаивсена перевела взгляд на Гринора, вспоминая, как приятно его горячее дыхание обжигало ухо. Он смотрел на неё, добродушно улыбаясь, и Лайгону хотелось подпортить им этот трогательный момент бессмысленного смотрения друг другу в глаза. Но он посмотрел на Браву. Рыжеволосая смотрела на Феронда, и маг отлично понял, о чём она думала. Она радовалась, что с ним всё хорошо, и что со скалы сорвался не он.
  Маг ощутил себя каким-то злыднем. В конце концов, нет ничего плохого, что кто-то в кого-то влюбляется. Он подумал даже, что виной своему недоверию к чужим влюблённостям является он сам, а вовсе не окружающие. Не может же быть, что все его родственники обречены выбирать себе не тех спутников жизни! Не может быть, что все вокруг так уж не правы, а он - последний оплот абсолютной истины. Думая так, он не стал мешать своим спутникам наслаждаться встречей.
  - Нам пора возвращаться, - мягко сказал Феронд, глядя на Браву с теплотой и нежностью. - Всё хорошо.
  - Всё хорошо? - возмущённо переспросила Лаивсена. - Он ранен!
  - Я имел в виду, что всё могло быть хуже, - поспешно исправился Феронд, начиная продвигаться к привязанным коням.
  - Он прав, - заметил Гринор. - Лайгон легко отделался, так что не стоит так беспокоиться о нём. К тому же он ведь редко калечит себя. Считай, боевое крещение.
  Девушка прикинула, сколько ушибов и ран случается получать валинкарцам в состязаниях, и ответно улыбнулась идущему рядом мужчине. Он был прав - вечно оставаться невредимым маг просто не мог.
  ***
  Лайгон провёл в лазарете почти неделю. За это время лекарь постоянно колдовал над треснувшей костью, так что свободного от лечения времени у мага почти не было. Илрух, лучший в Валинкаре заклинатель недугов, заботился о нём, стараясь как можно скорее поставить на ноги. Маг читал книги и не очень-то скучал, пытаясь изучить теорию магии исцеления и наблюдая за практическим её применением.
  - Илрух, - обратился он как-то к лекарю. - Ты долго обучался своему умению?
  - Нет, - ответил тот. - Я и не обучался.
  - Здесь написано, что способность исцелять проявляется постепенно, и нужно тратить много сил, чтобы раскрыть весь заложенный в лекаря потенциал. Нужно постоянно работать над собой и самосовершенствоваться. Ты вот работал над собой?
  - Нет, - покачал головой Илрух и продолжил водить ладонями параллельно голени Лайгона, но не касаясь его кожи. - Я просто делаю своё дело. От того, скольких я лечу, я не лечу их лучше. Мне кажется, опыт не имеет значения здесь. И тренировать свои умения, в отличии от физических сил, совершенно незачем.
  - То есть, если ты год не будешь никого исцелять, твои умения не уменьшатся? - удивился маг.
  - Даже наоборот, - улыбнулся Илрух. - У меня накопится много нерастраченной энергии, и тот, кому посчастливится оказаться первым пациентом после долгого перерыва - получит первоклассное лечение.
  - То есть, книги врут? - уточнил Лайгон.
  - Выходит, что так, - ответил лекарь немного виновато. - Я не знал, что способен исцелять, пока это резко не понадобилось лично мне. Я помогал возводить надстройку у дворца и был неаккуратен. Сорвался с огромной высоты, лежал и почти умирал. Мэггон пытался мне помочь, но всё тщетно. Кровь из разорванной плоти было не остановить. И у меня было два варианта - закрыть глаза и умереть или попытаться самому спасти себя.
  - И ты спас? - поразился маг. - Вот так, просто? Без подготовки и тренировки?
  - Да, - он задрал край своей рубахи, показывая кривые шрамы от рваных ран в области рёбер.
  Маг нервно сглотнул, представив, как в этих местах торчали переломанные кости. Его начало мутить от ставшей перед глазами картинки.
  - Слушай, Лайгон, - вздохнул лекарь. - Брось ты эти книги. Магия - она в тебе. Либо есть, либо нет. И ты никогда не угадаешь, что заставит тебя проявить её. Но почувствовав свои способности однажды - ты уже не сможешь забыть или потерять их. Их не надо удерживать или развивать - они часть тебя. Только раскрываются... ступенчато. Как знать, может, если я буду помирать с голоду - выяснится, что я могу создавать пищу из ничего. А, может, не смогу и издохну. Но это я увлёкся, ты суть улови: нет в книгах мудрости. Их невесть кто писал и невесть для чего...
  Лайгон внимательно смотрел на валинкарца и думал о том, что тот ему сказал. Илрух больше от своего занятия не отвлекался, продолжая водить руками вдоль повреждённой ноги. Магу подумалось, что, быть может, если бы этот целитель старался развиваться, то мог бы вылечить его гораздо быстрее.
  - Сколько лет ты уже исцеляешь? - спросил Лайгон.
  - Ну и вопросы у тебя, - хмыкнул Илрух. - Не считал я. Уж больше полутора тысяч лет всяко будет.
  - И тебе никогда не хотелось большего? - поинтересовался маг.
  - Большего? - переспросил лекарь. - Воскрешать, что ли?
  - Ну хоть бы и воскрешать, - пожал плечами молодой мужчина.
  - Нет, не хотелось, - честно ответил Илрух. - Воскрешать - это уже игры с мирозданием. Это не по мне.
  - Ну а если не воскрешать, а... - маг задумался, прикидывая, как лучше задать вопрос, чтобы быть понятым. - Неужели не хотелось, например, излечивать не за несколько дней, а, скажем, за час?
  - Ты куда-то торопишься? - задал встречный вопрос целитель.
  - Нет, - признался Лайгон, и тот удовлетворённо кивнул:
  - Вот и я нет. Вообще, странный ты. И вопросы у тебя странные. Дело тебе говорю - оставь книги гнить в подполе, там им самое место.... - он понял, что маг настроен на разговоры и всё равно не даст ему сосредоточиться и сказал: - Ладно, я пойду, дела помимо тебя у меня тоже есть.
  Лайгон кивнул на прощанье и проводил Илруха взглядом. Последнее время больно много кто советовал ему заняться делом и прекратить изучать магию, по крайней мере, по книжкам. Лекарь заставил задуматься и о том, что, возможно, для раскрытия своих способностей нужно какое-то событие. Вот только какое? Критическое? Смертельно опасное? Но это было слишком рискованно - оказываться на грани жизни и смерти ради призрачной надежды узнать, есть в нём магические способности, подходящие для спасения своей жизни, или нет. Маг закрыл глаза и подумал, что попытается стать более похожим на своих сородичей. По мере сил. В качестве эксперимента.
  ***
  Стоило его ноге поправиться настолько, что она снова могла служить полноценной опорой, маг отправился в подвалы Валинкара. На этот раз он не искал книги и письмена. Впервые его интересовало оружие. Он перерыл горы обломков мечей, которые пока никто не удосужился переплавить на что-то полезное. Пересмотрел каждый кинжал, что встретился ему. Но ни к чему не лежала душа привередливого мага.
  Решив попытаться стать ближе к образу добропорядочного валинкарца, Лайгон не собирался признавать все их привычки. Он просто тоже решил освоить какое-нибудь оружие. При этом участие в состязаниях по-прежнему казалось ему пустой тратой времени. В связи с этим он выбирал оружие, которое ему понравится, а не то, которое могло бы понравиться остальным.
  Два дня поисков завершились успехом. Лайгон, наконец, нашёл то, что пришлось ему по вкусу.
  Часом позже он уже шёл по пролеску, что рос за дворцом. Ушедший в свои мысли, мужчина даже не заметил следующего на почтительном расстоянии от него Феронда. Прихрамывая на правую ногу, Лайгон вышел на поляну и натянул тетиву лука, целясь в толстое дерево. Стрела со свистом рассекла воздух, но не попала в цель.
  - Проклятье! - рассердился он, вынимая из колчана следующую стрелу.
  Но и следующая, и послеследующая стрелы упрямо не попадали в дерево. Да и лук оказался весьма тяжёлым, так что маг вообще не представлял, как с ним можно идти в реальный бой. Таскаться с ним тяжело, стрелы имеют тенденцию заканчиваться, да и тоже немало весят, если их много. Впрочем, в бой он не собирался, а ради развлечения вполне можно было посвятить своё время тренировкам в меткости.
  Пока Лайгон не оставлял бесплодных попыток, стараясь по-разному держать рукой лук и по-разному отпускать тетиву, его брат приблизился и скромно наблюдал, не привлекая к себе внимания. Но маг заметил его, хотя тоже не подал вида, пока брат первым не заговорил с ним.
  - Чего это ты удумал освоить стрелковое оружие? - осведомился Феронд, слегка улыбаясь, отчего морщинка на его левой щеке стала отчётливо видна даже издалека.
  - Знаешь, Гринор прав, стоит заняться делом, - ответил маг, решив про разговор с лекарем не упоминать, и добавил, улыбнувшись: - Мало ли что. Вдруг война.
  - Гринор говорил о мече, - заметил Феронд и лукаво спросил: - И вообще, с каких это пор моего брата волнует мнение окружающих?
  - Меня и не волнует, - улыбнулся Лайгон. - Просто он натолкнул меня на мысли об оружии, и я решил попробовать лук. Несправедливо забытое средство обороны.
  - Что ж, дело твоё, - не стал спорить Феронд. - Знаешь, Гринор хотел о чём-то поговорить с тобой...
  - Так пусть говорит, - безразлично пожал плечами маг, который не представлял, что от него могло понадобиться приятелю Феронда, но и любопытства по этому поводу не испытал.
  - Я хочу поприсутствовать, - заявил кареглазый мужчина, и Лайгон удивлённо глянул на него, после чего Феронд пояснил: - Мне интересно просто...
  Маг выпустил очередную стрелу. Снова неудачно. Опустив лук, он посмотрел на молчащего, но не собирающегося никуда уходить брата и спросил:
  - Я так понял, ты будешь стоять над душой, пока мы не узнаем, что твоему прихвостню от меня надо?
  - Верно, - кивнул тот. - Но я тебя не тороплю. Продолжай стрелять... учиться стрелять...
  Лайгон недовольно глянул на него. Не уйдёт ведь. Маг вздохнул. Пожалуй, эта затея с луком не задалась с самого начала, а от присутствия наблюдателя и вовсе пропало желание продолжать. Мужчина нехотя пошёл к дереву, вокруг которого в приличном радиусе валялись стрелы, и принялся собирать их, надеясь однажды возобновить попытки научиться стрельбе. Феронд даже принял участие в сборе стрел. Участливо передал те, что подобрал, магу, и тот вложил их в колчан. Лайгон был не в духе. Его раздражала вынужденная хромота. Вроде и больно от неё не было, но нога упрямо не хотела нормально вставать и слегка подкашивалась при каждом шаге. Илрух не был великим целителем. Да, кое-что он умел, и его навыков вполне хватало мирным валинкарцам, но маг был уверен - исцелять можно и качественнее. Думая так, он снова ловил себя на мысли, что он чересчур придирается к окружающим. Сам он к своему почти тридцатилетнему возрасту не умел толком ничего. Но то тридцать лет, а Илрух прожил больше полутора тысяч лет, и не мог нормально зарастить трещину в кости.
  Они шли молча. До дворца было не очень далеко, но Феронд разумно решил не надоедать магу разговорами. Он отлично знал - если Лайгон настроен на общение - то всегда сам начинает диалог, причём каждый раз пытаясь вывести брата на какой-то бессмысленный спор о простых вещах, в котором Феронду неизменно приходилось проигрывать. Он не всегда умел найти достойный ответ или красиво сформулировать свои мысли. Лайгон знал это и нагло пользовался, хотя все их дискуссии всегда носили дружески-насмешливый характер.
  Найти Гринора удалось быстро и неожиданно. Он сам шёл им навстречу, весьма довольный собой. Он заулыбался издали, и маг понял, что ему точно скажут или предложат какую-то гадость: Гринора он не любил и ничего хорошего от него не ждал.
  - Тебе уже лучше, Лайгон? - спросил тот, поравнявшись с магом и дружески пожимая его руку в качестве приветствия.
  - Да, мне лучше, - отозвался Лайгон, пристально глядя в лукавые глаза собеседника.
  - Рад видеть, - снова улыбнулся Гринор, задерживая взгляд на луке во второй руке мага, но, видимо, решив воздержаться от ехидных комментариев, перешёл сразу к делу: - Я хотел предложить тебя отправиться в горы.
  - Отправиться в горы? - нахмурился Феронд с непониманием глядя на приятеля: - Зачем?
  Гринор пожал плечами, словно недоумевал, для чего ему задали вопрос, если ответ очевиден:
  - Это должно быть естественным желанием: в прошлый раз он потерпел неудачу, должен захотеть отправиться туда снова. Взять реванш или что-то вроде того.
  - Гринор, перестань! - одёрнул его Феронд. - Это опасно и бессмысленно!
  - А я не против, - отозвался маг. - Не горю желанием идти в компании Гринора, но горы прекрасны, и можно прогуляться туда ещё раз.
  Гринор посмотрел на Феронда победоносным взглядом и заметил:
  - Ты слишком привык оберегать его. А он всё ещё хочет в горы, и это похвально, - он перевёл взгляд на Лайгона, и в нём проскользнуло что-то вроде уважения. - Признаться, думал, ты откажешься.
  - С чего бы? - усмехнулся маг. - Кость в ноге восстановлена - у меня нет причин отказываться.
  - Что ж... - задумчиво протянул Гринор. - Тогда предлагаю отправиться ночью...
  - Ночью? - переспросил Феронд.
  - Да, именно так, - подтвердил собеседник. - Если к рассвету добраться до гор, то у нас будет много времени на то, чтобы изучить их. И вернуться к ужину.
  Феронд ни секунды не сомневался, что отправится с братом. Сам Лайгон тоже знал это, принимая предложение Гринора. Зачем этому нелюбимому магом валинкарцу снова захотелось в горы, он не знал. Догадывался, что взять реванш хотел как раз он сам - пройти туда, куда другие побоятся идти, доказать Лайгону, что тот по-прежнему всего лишь книжный червь, не способный на преодоление настоящих препятствий. Это было бы вполне в духе Гринора. Но магу сейчас не было дела до его резонов. Ему и самому хотелось снова оказаться на скалистых склонах, но имея в запасе больше времени, чтобы можно было найти окольные пути, добраться до той расщелины, что привлекла его внимание в прошлый раз или найти что-то интересное вроде той заброшенной тропы, которую давно вымершие аборигены проложили много тысяч лет назад.
  - Так, - строго сказал Феронд. - Лаивсене и Браве незачем идти с нами. Поэтому они не должны ни о чём узнать.
  - Это зависит от тебя, - улыбнулся Гринор. - Лично я ночью могу добраться до конюшни незамеченным, Лайгон, думаю, тоже. Проблема в тебе. Если ты не придёшь к Браве - она придёт к тебе.
  - Мы отправимся во второй половине ночи, - заметил Феронд. - В любом случае, Брава будет в это время спать.
  Гринор кивнул и усмехнулся напоследок, уже разворачиваясь и собираясь покидать собеседников:
  - Постарайся не очень утомляться - для похода в горы тебе понадобятся силы.
  ***
  Феронд уснул, сидя в кресле. За ужином он выпил много спиртного, сам не зная, что на него нашло. Предстоящий поход в горы, и, как следствие, необходимость лгать Браве, не нравились ему. Он хотел напиться, и это ему удалось. Он хотел напиться так, чтобы поскорее уснуть и проснуться лишь, когда нужно будет отправляться в путь. Мужчина и сам не понимал, отчего на душе тревожно, но сделал всё, чтобы забыться, и теперь мирно сидел и спал, уронив голову на грудь. Было неудобно, но он совершенно не замечал этого.
  Его разбудило чьё-то присутствие. Не голос, не взгляд и не шаги. Просто ощущение, что он не один в своих покоях. Это не насторожило мужчину. Сперва. Он даже долго боролся с желанием посмотреть, действительно ли кто-то пришёл к нему, но любопытство сумело победить лень и сонливость. Феронд открыл глаза.
  Человек в балахоне и с покрытой капюшоном головой стоял и разглядывал висящее на стене оружие, словно пришёл именно за этим, и до хозяина покоев ему дела никакого не было. Феронд плохо помнил, запирал ли он дверь, но, кажется, не запирал: ждал, что Брава заглянет. И хотя после выпитого голова плохо слушалась, он был уверен, что того, кто стоял перед ним, он видит впервые. Разум отрезвился быстро, однако движения мужчины были далеки от чётких и выверенных. Он неловко встал с кресла, пытаясь угадать по виду гостя, зачем он пожаловал. Гость тем временем соизволил перевести взгляд на валинкарца. Чёрные глаза, почти сливающиеся с казавшимися тёмно-лиловыми зрачками, смотрели печально, но строго. Тонкие пальцы обхватывали деревянную палку, служившую посохом, хотя пришедший не производил впечатление немощного, которому необходима дополнительная опора. Рукава балахона были расклёшенными и спадали складками, обнажая жилистые руки почти до локтя. Судя по рукам, пришедший был силён и достаточно молод.
  Феронд подождал, не заговорит ли гость с ним, но гость не заговорил: стоял и молча смотрел на подвыпившего валинкарца. От него, или от его посоха исходил приятный древесный аромат, и Феронд повёл носом, позволив себе пару секунд насладиться этим запахом. Но не более, чем пару секунд. Взгляд карих глаз был настороженным. Пришедший не был жителем Валинкара, уж в этом Феронд был абсолютно уверен, а, учитывая, что планета была закрытой, присутствие незнакомца пугало.
  - Кто ты? - хрипло спросил мужчина у гостя.
  - Это не важно, - ответил незнакомец и слишком резко перешёл к указаниям, в результате чего Феронд вообще мало понял, что происходит: - Ты должен понять, что от твоего отношения к Лайгону зависит слишком многое. Покажи ему, что он хуже всех валинкарцев, сделай так, чтобы он понял, что трон никогда не станет его!
  Кто этот странный гость и отчего его глаза так беспокойно смотрят, Феронд не понимал, равно как и то, почему от него хотят добиться пренебрежительного отношения к брату.
  - С какой стати? - рявкнул мужчина и подался вперёд, желая отнять у гостя посох, на который тот опирался.
  Но тот ловко отскочил назад. Феронду показалось, что кончиками пальцев он задел-таки деревянную палку, но только не ощутил этого, поскольку пальцы прошли сквозь неё. Решив, что это только показалось, мужчина сердито уставился в красивое лицо с тонкими чертами, которое вызывало у него раздражение.
  - Иначе вы все погибните... - предупредил незнакомец, ничуть не обидевшись на выпад хозяина комнаты и вкладывая в свой голос столько печали, что Феронд содрогнулся и решил не нападать пока на жутковатого собеседника.
  - Ерунда какая-то... - прошептал он себе под нос, а потом спросил: - С чего нам погибать? К нам вторгнутся враги?
  Гость вздохнул, тепло и печально глядя в мутные карие глаза. Он смотрел на него, словно на давнего неизлечимо больного друга, и отчего-то валинкарец ощутил доверие к этому странному, говорящему чушь, мужчине.
  - Ты примитивно мыслишь, Феронд! Врагам не обязательно вторгаться, им достаточно проявиться.
  - Проявиться? - сбитый с толку мужчина запустил пальцы в свои густые волосы и выдохнул. - А когда они проявятся?
  - Скоро, - пообещал гость. - Ты не представляешь, как скоро... Но есть шанс. Небольшой, но пока что есть. Не ходите в горы, - он заметил, что не произвёл должного впечатления на собеседника и спросил: - Ты слышишь? Нельзя вам туда ходить!
  - Почему? - спросил валинкарец, искренне не понимающий, что вообще происходит.
  - Феронд! - воскликнул гость, глядя совершенно обезумевшими глазами. - Вспомни меня! Я знаю, что это практически не возможно, но сотвори чудо и вспомни!
  Феронд провёл ладонью по своей щеке и подумал, что нужно побриться. В его голове были совсем не те мысли, на которые надеялся гость, продолжая глядеть своими чёрными глазами на валинкарца.
  - Я не знаю тебя... - покачал головой Феронд, и, заметив, как это расстроило гостя, миролюбиво предложил: - Расскажи мне, что за враги?
  Гость переступил с ноги на ногу и взгляд его постепенно сделался усталым и он безнадёжно вздохнул, прежде, чем сказать:
  - Враг один. И это Гринор, - он с сочувствием смотрел в лицо валинкарца. - Ты просил меня явиться к тебе и направить на верный путь, чтобы спасти Валинкар. Вы не должны идти в горы...
  - Я понял! - воскликнул Феронд столь искренно чему-то радуясь, что на мгновение гость поверил, что тот действительно его понял, но нет. - Тебя подослал Гринор! И попросил сказать, что он опасен, что к Лайгону мне стоит относиться холодно, да и горы соваться не следует...
  - Феронд... - гость прикрыл глаза и покачал головой. - Не идти в горы и отдалиться от Лайгона - единственный шанс! Я не могу больше возиться с тобой и потакать тебе!
  - В каком смысле? - переспросил мужчина и гость, направившись к двери, небрежно бросил:
  - Об этом, я надеюсь, у нас не будет повода поговорить. Послушайся моих советов... в конце концов, это твои советы самому себе...
  - Бред какой-то...
  - Смотри! - выкрикнул гость, указывая тонким пальцем на окно, что располагалось за спиной валинкарца.
  Взгляд чёрных глаз был столь взволнованным, что Феронд, недолго думая, глянул в указанном направлении. Но за окном было темно, и что ему хотел показать таинственный незнакомец, осталось неизвестным.
  - Куда смотреть? - переспросил мужчина, но ему никто не ответил.
  Феронд оглядел свои покои. Он был совершенно один. Гость ушёл столь же беззвучно, как и появился. Мужчина потёр лицо руками, приходя в себя и пытаясь понять - почудилось ему или нет. Он крайне редко так напивался и не мог с уверенностью сказать, что разговор с чудаком в балахоне не был игрой его воображения.
  Но подумать об этом вдоволь он не успел, так как в дверь постучали, и ручка на ней задёргалась.
  - Эй, откроешь мне дверь? - бодро вопросил голос Бравы.
  *** От автора: далее часть текста удалена. Купить можно на Призрачных Мирах https://feisovet.ru/магазин/Енодина-Анастасия/
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"