Хогвартс. Альтернативная история. 3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Третий год обучения. Ремус Люпин в роли преподавателя ЗОТИ, безымянный боггарт в роли триггера глубинных процессов бессознательного, дементоры в роли самих себя, а также специально приглашенная звезда Сириус Блэк в роли беглого каторжника-анимага./// Стилистическая правка 18.08.2019
|
17.
Незадолго до начала учебного года Хагрид сообщил мне, что будет вести уход за магическими животными. Я сперва пожалел, что не записался на этот курс, но потом решил, что вряд ли узнал бы там что-то новое. Хагрид расстроился, услышав, что я не буду посещать его уроки, но я ответил, что за два прошедших лета достаточно узнал об уходе за магическими животными и наверняка узнаю еще больше в следующие каникулы.
Шла последняя неделя августа, и в Хогвартс начали возвращаться преподаватели. Я старался лишний раз не попадаться им на глаза, предпочитая гулять и помогать Хагриду, благо все мои домашние задания были выполнены, и даже Снейп вряд ли мог придраться к виду своей драгоценной лаборатории - настой сквозного видения не взорвался и не испортился. Он стоял на его столе в прозрачном фиале, поблескивая синими и фиолетовыми искорками, что означало верное исполнение и качественное приготовление. Однако за пару дней до первого сентября Снейп нашел меня в библиотеке и пригласил пройти к нему в кабинет. Оказавшись там, он указал мне на стул, а сам встал напротив.
- Вероятно, вы уже в курсе, что из Азкабана сбежал особо опасный преступник, - сказал он, ставя акцент на трех последних словах. Я кивнул. - На его поимку, помимо сил министерства, посланы дементоры. Они будут охранять Хогвартс и следить за тем, чтобы на прилегающих территориях не появилось никого подозрительного. Я хочу предостеречь вас, Ди, - тут он посмотрел мне в глаза, словно желая предостеречь не только силой слов, но и вколотить мне это прямо в мозг. - Не вздумайте к ним подходить. Не вздумайте их провоцировать. Никаких попыток общения. Не приближаться. Ясно?
- Да, сэр, - ответил я. Но Снейп не отводил от меня глаз, и я на всякий случай представил свое сознание в виде неподвижной черной, блестящей водной глади, по которой, как написано в учебнике по окклюменции, сознание вторгающегося будет скользить, не в силах ни за что уцепиться. Это было чрезвычайно приятное ощущение - меня накрыла волна покоя и тишины, словно на секунду я выпал из суетной реальности и оказался в мире, свободном от мелочных тревог.
Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза, после чего на худом лице Снейпа появилось нечто вроде кривой усмешки. Он отодвинул кресло и уселся за стол, откинув со лба длинные волосы.
- Скорее всего, - продолжил он, - я вас не убедил, а напротив, только раззадорил. Вы полагаете, что сможете... - он, наконец, позволил себе усмехнуться, - проверить свои силы на дементорах. Извольте. Проверяйте, если хотите. Но помните, что ваше безрассудство будет стоить вам души. Никто не знает, что происходит с душой человека, которую высосал дементор. Исследований на эту тему по понятным причинам не проводилось. - Снейп снова взглянул на меня. - Остается только надеяться, что ваша душа вам дороже, чем бессмысленное геройство.
Я молчал. Все факты, что Снейп мне поведал, я уже знал из энциклопедий, но было чрезвычайно странно слышать от него те потайные мысли, что скрывались в глубине моего сознания и не всплывали оттуда даже во время сбора информации об этих существах. После неудачи с василиском я действительно хотел себя испытать, но ни на секунду не задумывался о том, что в результате этого могу лишиться души.
- Я не буду к ним подходить, - сказал я. - Обещаю.
Вечером первого сентября я расспрашивал вернувшихся приятелей о дементорах. Мы устроили свою собственную вечеринку, утащив с праздничного стола побольше еды, и уселись на полу в спальне, разместив добычу в центре круга.
Нотта было не узнать. За лето он вымахал на голову выше меня, снова загорел, а его голос начал ломаться. Пирс убирал отросшие волосы в хвост, а Флетчер еще больше растолстел. Однако именно он с заговорщической улыбкой вытащил из сумки непочатую пачку сигарет и положил ее рядом с яблочным пирогом.
- Ого! - воскликнул я. - Я сто лет не курил!
- Как будто ты вообще курил, - хмыкнул Флетчер.
- Я бы тебе рассказал, что я еще делал, да ты пока маленький.
Флетчер раздал всем сигареты и закурил первым. Пирс и Нотт делали это впервые - оба закашлялись, Нотт поморщился и замахал рукой:
- Ну и гадость! Как это только можно...
- Дело привычки, - сказал я. Сигареты были дешевыми и вонючими, но они снова напомнили мне мое отчаянное прошлое.
- Нас учуют, - заметил Пирс, скептически поглядывавший на свою сигарету.
- Не проблема, - сказал я и взял с тумбочки палочку. Запах дыма исчез, его сменил густой и резкий аромат сандала.
- Ты тут зря времени не терял, - проговорил Флетчер, выпуская дым. - Зато мы видели дементоров, а у Пирса появилась подружка.
- Заткнись! - разозлился Пирс. Нотт и Флетчер засмеялись. - Она мне не подружка, она уже сидела в купе, когда я вошел!
- То-то вы болтали так, что даже нас не заметили.
- Расскажите про дементоров, - попросил я.
- Короче, едем мы, уже подъезжаем к Хогвартсу, - начал Нотт, сразу оживившись. - Вдруг поезд останавливается, свет выключается, и становится ужасно холодно, прямо как зимой. А потом дверь в купе открывается, и входит дементор. Такой, знаешь, в драном плаще, а из рукавов торчат руки, по-настоящему гнилые, как у мертвеца. Как будто он и в самом деле труп.
- Фу, - сказал Флетчер. - Гадостное зрелище. К тому же не видно, что у него под капюшоном.
- В общем, посмотрел он на нас, развернулся и ушел. Говорят, они по всему поезду прошлись. Всё из-за Сириуса Блэка. Они его ищут, - закончил Нотт.
- А правда, что когда рядом дементор, ты вспоминаешь все самое ужасное, что с тобой было? - спросил я.
- Вроде правда, - с некоторым сомнением ответил Нотт. - По крайней мере, на душе становится мерзко.
Флетчер кивнул, а Пирс только затянулся поглубже и тут же снова закашлялся.
- Что это за тип у нас будет преподавать защиту? - спросил я. - Вроде он прилично выглядит...
- Какой-то Люпин, - хрипло произнес Пирс, откашлявшись.
- Прилично? - удивился Флетчер, закончив уминать очередной кусок пирога. - Да он одет как нищий. Мантия драная, сам какой-то... как из ямы вылез.
- Слушай, а ничего, что у меня дырка вот здесь на джинсах? - саркастически спросил я, ткнув себе в ногу. - Что-то я раньше не замечал за тобой такой разборчивости.
- То ты, а то - преподаватель, - ответил Флетчер. - Тебе можно одеваться как угодно, а ему - нельзя. Он официальное лицо и должен какой-то вид соблюдать.
- Да ладно, пусть мантия драная, главное, чтобы не второй Локхарт, - философски заметил Пирс.
Все мы выбрали разные дополнительные предметы: Пирс предпочел то же, что и я - прорицания и руны. Флетчер пошел по наиболее легкому пути - уход за магическими животными и никому не нужное маггловедение, а Нотт, как ни странно, решил изучать арифмантику, добавив к ней уход за животными. На следующее утро мы разделились - Флетчер с Ноттом и остальными слизеринцами, выбравшими этот предмет, отправились к Хагриду, а мы с Пирсом пошли на руны к профессору Асвинн.
Профессор Асвинн вела свои занятия не в классе, а в собственном кабинете, который был достаточно большим, чтобы вместить всех третьекурсников, изъявивших желание изучать руны. Их набралось не так уж много - руны, как и арифмантика, считались сложным предметом. Мы уселись за круглый стол, во главе которого расположилась профессор. Все стены были заставлены шкафами с многочисленными книгами, а стол завален свитками и какими-то коробочками. Позади профессора висела квадратная черная доска.
- Итак, мы с вами приступаем к изучению рун, - начала профессор Асвинн, усевшись за стол после того, как все мы вытащили учебники "Введение в рунологию", рабочие пособия к ним и, наконец, угомонились под внимательным взглядом преподавателя. - Слово "руна" означает "тайна". С помощью рун люди не только записывали тексты, но и проводили магические ритуалы, гадали и узнавали волю богов. В этом семестре мы вкратце изучим историю возникновения рун, поговорим о символике магических знаков до-рунного периода, а также о руническом мышлении, которое поможет вам лучше понимать эти древние символы. В следующем начнем исследовать сами руны.
К моему удивлению, Нотт и Флетчер оказались правы - Пирс и впрямь завел себе подружку. Перед началом урока по древним рунам он приветствовал темноволосую девушку из Равенкло, которая с улыбкой кивнула ему и села за круглым столом неподалеку от нас. Направляясь на трансфигурацию, я заметил Пирсу:
- Кажется, я ее знаю. Вы в прошлом году сражались на дуэли.
Пирс отчего-то не разозлился, как тогда, в комнате.
- Да, было дело... По крайней мере, у нее в голове нет тараканов насчет нашего факультета.
- Но ведь мы и правда сволочи, - сказал я, шутя лишь отчасти, однако Пирс только рассмеялся.
У дверей класса уже толпились вернувшиеся с улицы слизеринцы. Нотт и Флетчер что-то горячо обсуждали.
- Ну как вам Хагридов урок? - поинтересовался Пирс. Флетчер и Нотт переглянулись.
- Нам бы, конечно, не хотелось тебя расстраивать, - начал Нотт, обращаясь ко мне, - но учитель из Хагрида... - тут он покосился на стоящего неподалеку Гойла, - как из Гойла зельевар.
- Неужели все так плохо? - недоверчиво спросил я. - Хагрид, конечно, своеобразный, но...
- Для начала, его учебник кусается, - сказал Нотт. - Но это полбеды. Он привел к нам из лесу стадо гиппогрифов.
- Гиппогрифы прикольные, - воодушевился я. - Мы их кормили. Только им надо поклониться.
- Ага, поклонился один такой, - усмехнулся Флетчер. - Гиппогриф ему как двинет... кровища во все стороны. Хагрид его сразу в больницу потащил.
- Не преувеличивай, - сказал Нотт. - Не во все. Ну цапнул чуток, за наглость. Ему полезно.
- Да кому - ему? - воскликнул я, чуя недоброе. - Только не говорите, что Малфою!
Нотт с Флетчером снова переглянулись.
Ну и начало года, подумал я. Что теперь будет с Хагридом? Папаша Малфоя его живьем съест, только повод дай... Слизеринцы выглядели не слишком веселыми. Вскоре Макгонагалл пригласила нас в класс. Мы сдали ей наши летние задания и весь урок слушали теоретическую лекцию по трансфигурации составных предметов.
Вечером, решив проведать Хагрида и подбодрить его, я едва не столкнулся с гриффиндорской троицей, резво направлявшейся в сторону его берлоги. "Ну нет, - я остановился и подождал, пока они пройдут. - Теперь Хагрид отменяется". В досаде я отправился в Выручай-комнату - в одной из старых книг мне наконец-то удалось обнаружить информацию о месте, в котором я тренировался уже второй год. Сбросив мантию и сняв свитер, я вызвал плеть и начал упражнения. Постепенно плавные движения и изящные изгибы плети утихомирили мои эмоции. Что ж, размышлял я, выполняя "прыжки рыси", совмещенные с "выпадом Бэкона", они лучше смогут его утешить. Их трое, убеждал я себя, к тому же, они его поддерживают, а я бы просто предложил натравить на Малфоя кожистую мухоловку, чтоб он узнал, что такое кровища во все стороны.
Плеть скользнула в опасной близости от моего лица, и я попытался оставить эти размышления. Все пустое. У Хагрида есть отличница Гермиона, есть Поттер - любимчик директора, есть Уизли, интеллектуальный коэффициент которого вряд ли выше, чем у Крэбба... Ярость вспыхнула во мне ярче огненной плети; что есть силы я хлестнул по стене, оставив на камнях черный след. Я опустил руку, автоматически убрав плеть, и уселся на пол, прислонившись спиной к холодным камням. Ну и ладно, подумал я, пусть сами разбираются. Я махнул палочкой, и с полки ко мне прилетела книга по визуальной магии. Продолжим, пожалуй, учиться.
Как ни странно, почти половина представленных в книге готовых заклинаний были посвящены целительской магии. Я совершенно ею не интересовался, однако такие заклинания были проще тех, что могли бы использоваться в схватке или для защиты, и я решил начать свои тренировки с них. Но кого мне было исцелять, кроме самого себя? Поднимаясь в зал в свободное от занятий время, я нещадно резал себе руки и ноги, чтобы потом накладывать на порезы кровоостанавливающие заклятья; исцелял себя - иногда далеко не с первого раза, - от легких проклятий, но чем дольше я работал, тем больше мне хотелось сделать что-нибудь серьезное, не ограничиваясь обычными порезами или фурункулами по всей ноге. Поэтому я очень обрадовался, найдя в одной из книг проклятье, которое, как там было написано, "распечатывало тайные болезни".
То, что надо, решил я. Тщательно изучив целительские заклинания, я нашел то, которое, по моему мнению, смогло бы избавить меня от действия сильного проклятия. Мне потребовалось несколько дней, чтобы научиться без колебаний изображать в воздухе рисунок символа с одновременным произнесением тибетских слов, после чего я счел себя готовым. По здравому размышлению, у меня не было никаких тайных болезней. Я никогда не болел ничем серьезнее простуды, а если что-то пойдет не так, то до мадам Помфри я уж как-нибудь доползу.
Впрочем, сперва я решил поэкспериментировать с мышами. Я мог создать мышь из любого предмета, но такая мышь была големом, муляжом без истории и памяти, а значит, ничем болеть не могла. Оставалась послойная трансфигурация, которая хотя и выходила у меня все лучше и лучше, но точные анатомические подробности соблюдать пока не удавалось, так что "тайных болезней" у моих мышей наверняка было более чем достаточно.
Когда я впервые наложил проклятье на слегка скособоченную мышь, созданную из фасолины, она истошно запищала и повалилась на бок, отчаянно дергая лапками. Я остолбенел - ничего подобного я не ожидал. Мучающаяся мышь ввела меня в ступор, из головы вылетели все нужные заклинания и символы. Наконец, я взял себя в руки. Золотистая, похожая на цветок фигура окутала мышь, исчезла, и писк прекратился. Мышь резво вскочила на лапки и, как ни в чем ни бывало, побежала по полу, то и дело принюхиваясь. Ее кривоватость тоже куда-то исчезла. Ого, подумал я, ради такого можно помучиться.
Я провел эксперименты еще с несколькими мышами и в один из выходных решился испытать заклинание на себе. Положив перед собой учебник по визуальной магии и книгу с проклятием, я немного расслабился, подумал о близости больничного крыла, а потом взмахнул палочкой, направил ее на себя и мысленно произнес заклинание.
В ту же секунду мои легкие и спину пронзила острая боль. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Что-то быстро задвигалось в горле, и через мгновение я выплюнул на пол сгусток крови. Потом еще один. Попытка сделать вдох вызвала новый виток резкой боли - казалось, внутри мои легкие и сердце раздирают тонкие ледяные лезвия. Кровь струилась по подбородку, я оперся рукой о пол, понимая, что ни до какой мадам Помфри мне в таком состоянии не добраться. Что за кретин, пронеслось в голове, однако вскоре я собрался с мыслями и выпрямился, привалившись к стене. Боль не уходила, но того кислорода, что поступал в легкие с краткими, неглубокими вдохами, мне пока хватало. Подняв руку, я начертил в воздухе нужный символ, скосив глаза к учебнику, прошептал слова заклинания и махнул палочкой.
Когда кожи коснулись золотистые витки тибетского знака, мне показалось, что тело оплела огненная плеть. Символ словно прожигал насквозь. Я стиснул зубы, зажмурил глаза и сжал в руке палочку. Через секунду жжение прекратилось, и боль в легких поутихла. Весь дрожа, я сделал осторожный вдох. Потом начертил еще один такой же знак, произнес заклинание более отчетливо и снова наложил на себя символ, уже готовясь испытать воздействие золотой сети.
Однако мне так и не удалось наложить заклятье достаточно хорошо, чтобы боль совсем исчезла. К тому же, кровь потихоньку шла, а это означало, что внутреннее кровотечение не останавливалось. "Опять, - раздраженно думал я, сжигая кровавые пятна на полу и очищая от них футболку, - опять у меня ничего не получается. Что же за фигня такая! Теперь снова идти к мадам Помфри, а там припрутся Снейп с Макгонагалл... Снейп тут же поймет, чем я занимался! Не хватало еще, чтобы они устроили мне какое-нибудь разбирательство - вдруг это те самые Темные искусства, которые они так не любят?"
Я потащился в больницу, прижимая ко рту носовой платок и не желая попадаться на глаза преподавателям. Но, по закону подлости, то, что случилось один раз, случилось и второй. Спускаясь по лестнице на пятый этаж, я увидел, что мне навстречу поднимается профессор Люпин.
18.
На первом же уроке по защите от темных искусств профессор Люпин, которого едва ли не все слизеринцы встретили презрительными или недоверчивыми взглядами из-за его залатанной, выцветшей мантии и болезненного вида, повел нас на практическое занятие.
В пустой длинной учительской стояла простая, довольно старая мебель: длинный стол, с полдюжины стульев, пара старых продавленных кресел и небольшой шкаф. Профессор Люпин попросил нас собраться у стола напротив шкафа и указал на него волшебной палочкой.
- Поскольку на этой неделе ваш класс занимается у меня последним, вы, вероятно, уже наслышаны о том, кто прячется в шкафу, - сказал он, без тени смущения глядя на настороженных слизеринцев.
- Наслышаны, - ответил Пирс. - Там сидит боггарт.
Я подумал, что об этом ему наверняка рассказала подружка из Равенкло.
- Правильно, - улыбнулся Люпин, и я невольно улыбнулся следом. У него была очень располагающая улыбка, искренняя и открытая. Даже Флитвик по сравнению с ним улыбался более официально.
- Итак, - продолжал Люпин, не обращая внимания на то, что некоторые ученики отодвигаются от шкафа подальше. - Наше сегодняшнее занятие будет посвящено работе с боггартом. Это существо обладает очень интересным защитным механизмом - оно принимает форму того, кого противник больше всего боится. Боггарты умеют настраиваться на наше сознание, а опытные боггарты и на бессознательное, то есть на те мысли, которые хранятся очень глубоко в душе. Таким образом они обнаруживают главный страх и принимают его форму. Возможно, кто-то из вас уже знает заклинание, способное прогнать боггарта?
Как ни странно, Малфой сразу же вскинул руку. Люпин вопросительно взглянул на него.
- Это заклинание Riddiculus, - уверенно сказал Малфой. - Когда боггарт принимает форму чьего-то страха, нужно представить то, во что боггарт превратился, в какой-нибудь смешной форме, и произнести заклинание. Тогда он исчезнет.
- Молодец, Драко, - похвалил его Люпин. - Десять баллов Слизерину.
Малфой приосанился.
- Что ж, - сказал Люпин. - Может, ты и продемонстрируешь нам, как управляться с боггартом? Хочешь быть первым?
Ну конечно, так он и разбежится, мысленно усмехнулся я, однако Малфой без колебаний вышел вперед. Люпин проговорил:
- Для начала всем вам надо представить то, чего вы боитесь больше всего, а потом попытаться придать ему какие-то комические черты. Станем работать по очереди. В любом случае, даже если у вас что-то пойдет не так, я буду рядом и помогу.
Малфой приблизился к шкафу. Боггарт внутри застучал по дверце.
- Готов? - спросил Люпин. Малфой кивнул. Люпин направил палочку на шкаф, сверкнула вспышка, и дверца распахнулась. В ту же секунду из шкафа выпрыгнуло огромное всклокоченное существо. Оно стояло на двух полусогнутых ногах, однако голова его была головой животного - вытянутый череп, острые уши, усеянная желтоватыми зубами пасть. Тело и длинные руки с черными когтями покрывала свалявшаяся темно-серая шерсть.
- Оборотень! - выдохнул Нотт. Все, кто стоял ближе к шкафу, шарахнулись назад. Малфой, однако, не дрогнул. Он вытянул палочку и крикнул:
- Riddiculus!
Внезапно боггарт-оборотень оказался сидящим в широком деревянном кресле. Его лапы были прикручены к ручкам, на голову надет металлический колпак. От тех мест, где оборотня касались ремни, поднимался дым. Больше всего дыма шло из-под колпака. Все тело оборотня дрожало, но ремни прочно удерживали его на месте.
Это зрелище не рассмешило ни меня, ни кого бы то ни было еще. Даже профессор Люпин на секунду растерялся - он опустил палочку и побледнел еще сильнее обычного. Впрочем, скоро он взял себя в руки, быстрым движением загнал дымящегося боггарта обратно в шкаф и захлопнул дверцу. Малфой обвел победным взглядом испуганно притихших слизеринцев.
- У нас в подвале однажды завелся один такой, - объяснил он. - Не оборотень, конечно, а боггарт. И папа научил меня, как правильно с ним обращаться.
- По-твоему, электрический стул - это смешно? - Ко мне, наконец, вернулся дар речи.
- Посмотрим, что будет у тебя, - отрезал Малфой. - Профессор, - обратился он к Люпину, который до сих пор был очень бледен. - Мне случайно не полагается еще баллов?
- Конечно, - сказал Люпин и постарался улыбнуться. - Десять баллов Слизерину. А теперь выстройтесь в очередь. Я больше не буду загонять боггарта в шкаф. Как только вам удастся придать ему смешной вид, просто отходите в сторону, и он переключится на следующего...
Я решил не слишком торопиться на встречу с боггартом и занял одно из последних мест. Прежде всего, мне никак не приходило в голову, чего же я боюсь. Моя очередь постепенно приближалась, а я все еще не мог представить свой страх. Выяснилось, что Нотт и Пирс боялись одного и того же - собак. Боггарт Нотта принял вид здоровенного коричневого бульдога с длинными клыками, а боггарт Пирса оказался черным ротвейлером. Передо мной стояла Панси Паркинсон, чей боггарт - длинная блестящая многоножка, - резво побежала прямо на нее.
- Riddiculus! - завизжала она. - Riddiculus!
Но многоножка припустилась еще шибче. На помощь Панси пришел Люпин. Раз - и вместо многоножки перед нами возник серебристо-белый шар, который Люпин, вопреки своему обещанию, быстро загнал в шкаф.
Настала моя очередь. Я остановился поблизости от шкафа и взглянул на Люпина.
- Открывать? - спросил он меня. Я кивнул. Люпин снова махнул палочкой, дверь распахнулась... и ничего не произошло. На всякий случай я сделал шаг вперед, однако боггарт все еще ни в кого не превращался.
- Такое иногда бывает... - начал Люпин, и тут из темноты шкафа кто-то показался.
Это был старик с грязными седыми волосами и спутанной седой бородой, в которой застряли кусочки пищи. На нем были испачканные мешковатые брюки и такая же грязная синяя холщовая куртка. Вся его рубашка с расстегнутым воротом была залита темной, почти черной кровью. В руке старик сжимал кривую палку.
Боггарт посмотрел на меня из-под грязных косм и неверным шагом направился в мою сторону.
В первую секунду я даже не понял, кто это. Какой-то старый хрыч... и это мой боггарт? Но от взгляда его светлых, водянистых глаз во мне шевельнулись неуловимые воспоминания, давно позабытые эмоции. Боггарт был уже на расстоянии вытянутой руки, когда я, наконец, его вспомнил.
Невольно я отшатнулся назад и наткнулся на стоящего рядом Люпина. Казалось, он тоже пребывал в недоумении. Ледяной страх сковал мое сердце; я даже не пытался колдовать. За меня это сделал профессор. Видя мою реакцию, он не слишком уверенно направил на боггарта палочку.
Я схватил его за руку:
- Нет! Нельзя!
Боггарт подошел ко мне едва ли не вплотную и остановился. Я весь дрожал - воспоминания, которые мне в свое время удалось спрятать на самое дно памяти, всплыли вновь, такие же яркие и отчетливые. Мне нужно было преодолеть это, перестать бояться... Но Люпин все же махнул палочкой, и вместо старика передо мной завис серебристый шар с темными пятнами. Шар влетел в шкаф, и дверца за ним захлопнулась.
- Неужели Ди боится стариков? - донесся до меня презрительный голос Малфоя, однако никто не засмеялся.
- Хорошо, - сказал профессор Люпин и обернулся к классу. - На этом наш урок закончен. К следующему занятию прочитайте главу в учебнике, где рассказывается о боггартах - это самая первая глава, - и мы напишем по ней маленький тест.
Все засобирались, заговорили, обсуждая увиденных боггартов, задвигали стульями и потянулись к выходу. Я тоже направился к двери, но Люпин меня остановил.
- Задержись ненадолго, - сказал он, положив руку мне на плечо. И в ту секунду, как он меня коснулся, я вдруг понял, на что был похож его боггарт.
Когда учительская опустела, Люпин сел на один из стульев.
- Я не хочу об этом говорить, - тут же произнес я.
- Ты ведь Линг? - спросил Люпин, не обратив на мои слова внимания. - Присядь пожалуйста. Профессор Снейп немного рассказывал о тебе.
В недоумении я положил рюкзак и уселся напротив Люпина. Он был довольно молод, но в его жестких, густых волосах проглядывали седые пряди, а на лбу и на щеках пролегли ранние морщины. Залатанная мантия была тонкой из-за старости и кое-где прожжена. Мне стало немного неловко за свои новые джинсы и кроссовки, но потом я решил, что это глупо.
- Конечно, говорить или не говорить о том, что сейчас произошло - твое право, - мягко продолжил Люпин, - поэтому просто выслушай меня, а там сам решишь, как поступить. Думаю, ты заметил, что боггарты твоих ровесников представлены абстрактными существами - собаки, многоножки, зубастые клоуны, мертвецы... Твой же боггарт оказался вполне конкретным человеком, которого ты когда-то знал. Я сомневаюсь, что ты боишься абстрактных окровавленных стариков.
Я поджал губы.
- Поначалу мне показалось, что у тебя просто нет боггарта - такое случается на некоторых жизненных этапах, - сказал Люпин. - Но он... - профессор кивнул на шкаф, - не найдя ничего в сознании, пошел глубже и отыскал твой старый страх. Я прав?
- Вы правы, - ответил я, - но я все равно не хочу это обсуждать.
- Я не уговариваю тебя, - Люпин покачал головой. - Но поскольку в свое время ты постарался об этом забыть, значит, для тебя это было очень тяжелым воспоминанием. И теперь оно вернулось. Лет тебе наверняка больше, чем тогда, так что забыть это вряд ли получится. Подумай - возможно, имеет смысл обсудить с кем-нибудь то, что тогда произошло?
Он напомнил мне нашего интернатского психолога, которая в свое время такими вот задушевными беседами пыталась вытянуть из меня признание, будто я слышу голоса и мечтаю причинить кому-нибудь физический вред. Но в чем-то Люпин был прав: тогда мне было девять, а сейчас - почти четырнадцать. Тогда я был уличной шпаной, а сейчас я ученик школы волшебства и чародейства. И забыть это действительно не получится.
Видя, что я задумался, Люпин продолжил ненавязчиво гнуть свою линию:
- Есть такие вещи, память о которых невозможно изгнать одной лишь силой воли. Их надо, что называется, прожить заново и принять как данность. И хорошо, если рядом окажется кто-то, кто поможет тебе пройти через этот процесс, иначе травма, которую тебе нанесли, превратится в нечто более страшное, чем просто пугающее воспоминание.
Я поднял голову и посмотрел ему в глаза:
- Спасибо, что вы хотите помочь мне, сэр, но я справлюсь сам. Впрочем... - я немного помолчал, - если можно, я бы хотел как-нибудь еще потренироваться с этим боггартом. Может, вы его пока не будете выпускать?
Люпин медленно кивнул:
- Хорошо, Линг, я не буду его выпускать. Приходи в это воскресенье, если ты так хочешь; после завтрака я буду ждать тебя здесь. Но обычно это не помогает.
- Что - "это"?
- Не ты первый считаешь, что, глядя в лицо страху, сможешь его преодолеть, перестать бояться. Иногда даже кажется, что это получилось... - На лице Люпина промелькнула тень. - Но в следующий раз оказывается, что страх никуда не делся. Не стоит себя обманывать - вряд ли боггарт поможет тебе справиться с этим воспоминанием.
Я молча смотрел на него и впервые в жизни испытал нечто, похожее на искреннее сочувствие. Мне никогда никого не было жаль по-настоящему: жалость казалась унизительной, как для того, кто ее испытывает, так и для того, кого жалеют. Но сейчас я так не думал. Мне хотелось сказать Люпину что-нибудь хорошее, но я не знал слов утешения, а если и знал, то вряд ли смог бы произнести их убедительно. Поэтому я сказал нечто другое.
- Малфой, - проговорил я, - просто дурак.
Краска сбежала с лица Люпина так стремительно, что я похолодел - вдруг он сейчас потеряет сознание, или у него случится сердечный приступ? Но профессор, как и тогда, при виде боггарта Малфоя, быстро взял себя в руки и только глубоко вздохнул.
- Что ж, - тихо сказал он, - Северус... профессор Снейп был прав. Но он, - Люпин слегка улыбнулся, - недооценил твоей проницательности. Он считал, что ты догадаешься после первого полнолуния.
- Моя проницательность здесь не при чем, просто я узнал вашего боггарта, - ответил я. - Ну и когда Малфой...
Договорить мне не дали - в этот момент дверь распахнулась, и на пороге возникли Макгонагалл и Снейп. Они о чем-то негромко беседовали, но при виде нас замолчали.
- Что ж, - бодро сказал Люпин, хлопнув ладонями по коленям и завершая наш разговор. - В таком случае, мы договорились. Если ты передумаешь насчет воскресенья, сообщи мне, хорошо?
- Хорошо, - ответил я - Спасибо, что разрешили.
Я подхватил рюкзак и поскорее убрался из учительской, однако перед тем, как выйти, не удержался и глянул на Снейпа. Его лицо как всегда было непроницаемым. "Ха! - подумал я, идя по коридору, - До первого полнолуния! Интересно, они что, спорили, когда я догадаюсь, или, может, делали ставки?"
В воскресенье после завтрака я отправился в учительскую. Возвращение забытого прошлого лишило меня душевного равновесия, и теперь вместо тренировок я размышлял о том, как же мне относиться к произошедшему и не согласиться ли на предложение профессора Люпина. Правда, думал я об этом не слишком серьезно - даже если мне захочется обсудить свое прошлое, я не представлял, с кем здесь можно разговаривать на подобные темы.
Люпин ждал меня, сидя в кресле и листая какую-то книгу. Больше в учительской никого не было.
- Здравствуйте, - сказал я, открыв дверь. Люпин отложил книгу и поднялся.
- Здравствуй, Линг, - ответил он. - Проходи.
Я подошел к столу, кинул рюкзак на пол и вытащил палочку из крепления. Люпин с интересом посмотрел на мое приспособление и спросил:
- Это ты сам придумал?
- Да, - ответил я. - Вот смотрите... - я заправил палочку обратно, - ее нужно класть рукояткой к локтю, и тогда в некоторых случаях можно стрелять, вообще ее не вынимая. - Я поднял руку и направил палочку на шкаф. - Поскольку она выходит за запястье, кисть просто опускается, и таким образом мы не рискуем ударить заклинанием самих себя.
- Хм, - сказал Люпин, внимательно осматривая крепление. - У меня есть один знакомый, который вполне мог бы одобрить такое приспособление.
Я улыбнулся. Люпин указал на шкаф и сказал:
- Что ж, прошу. Если ты не передумал.
- Я не передумал, - ответил я и подошел ближе. Боггарт внутри заскреб дверцу. Я вновь вытащил палочку, слегка махнул ею, и дверь раскрылась.
Мне навстречу вновь шел старик. Он был точно таким, как в прошлый раз, но я заметил, что теперь он шевелит губами, что-то бормоча себе под нос. Я ждал, прислушиваясь к своим ощущениям. Помимо знакомой волны страха, я хотел вытащить из себя что-то еще, то, что позволит мне изменить пережитый опыт, примириться с ним или изгнать любые связанные с ним эмоции. Но когда старик подошел, и я услышал, что он шепчет, все мои интеллектуальные построения разрушились, как карточный домик. Из глаз потекли слезы, я закрыл лицо руками и уже не видел, как Люпин превращает боггарта в луну и загоняет обратно в шкаф.
К счастью, профессор не стал меня успокаивать и вообще не говорил со мной, пока я сидел на стуле, приводя в порядок взбудораженные чувства. Не знаю, продолжили бы мы занятие или нет, но не успел я вытереть последние слезы, как дверь в учительскую распахнулась, и на пороге возник Снейп.
Я вскочил. Не хватало только, чтобы Снейп начал свои допросы.
- Северус, - начал Люпин, - ты не мог бы... - но я не дослушал, чего не мог бы Снейп. Схватив рюкзак, я выбежал из учительской и помчался на улицу.
Небеса, под стать моему настроению, были закрыты темными тучами. Уже три дня без перерыва шел дождь. Я спрятал палочку в крепление и отправился к Хагриду, надеясь, что он один и не слишком переживает по поводу своих неудач.
Сейчас я спускался по лестнице навстречу профессору Люпину, держа у рта носовой платок и пытаясь придумать что-нибудь такое, что смогло бы убедить его не лезть не в свое дело. Но видок у меня был еще тот, и Люпин без предисловий спросил:
- Что случилось?
- Я в порядке, - проговорил я, не отнимая платок ото рта.
- Ты весь в крови, - сказал Люпин, и я мысленно отругал себя за небрежность.
- Как раз иду в больницу, - ответил я и продолжил спускаться, чувствуя спиной взгляд профессора. К моему облегчению, он не стал ничего говорить, и я без происшествий добрался до мадам Помфри.
Та целую минуту водила передо мной палочкой, что-то бормотала под нос, а потом сказала:
- Что же все-таки с тобой произошло? Тебя как будто расклеили, а потом склеили заново.
- Расклеили? - ошеломленно проговорил я. Мадам Помфри недовольно покачала головой и бросила:
- Сиди здесь. Я даже диагноз поставить не могу, - после чего направилась к выходу. "Вот попал, - с отчаянием подумал я. - Сейчас позовет Дамблдора. Мне конец".
Но все оказалось еще хуже. Через полминуты мадам Помфри вернулась в сопровождении Люпина и Снейпа. Судя по всему, они и так шли сюда, и целительница встретила их на лестнице.
- Прости, Линг, - серьезно сказал Люпин, подойдя к моей кровати, - но я должен был сказать твоему декану, в каком ты состоянии. Если на тебя кто-то напал, - при этих словах Снейп скептически покосился на Люпина, - тебе лучше рассказать.
- Профессор, - перебила его мадам Помфри, обращаясь к Снейпу, - на него наложены какие-то заклятия, но я с трудом понимаю знаки. К тому же, посмотрите, что с его внутренними органами.
По спине у меня пробежал холодок - что еще я с собой наделал? Снейп подошел ближе, нацелил на меня палочку и, как мадам Помфри несколько минут назад, стал водить ею вверх-вниз. С каждым таким движением его лицо становилось все более сосредоточенным и напряженным. Наконец, он опустил палочку, посмотрел на меня и холодно спросил:
- Кто это сделал?
- Никто, - сказал я. Снейп молчал, не сводя с меня глаз.
- Может, вы скажете, что с ним такое? - раздраженно спросила мадам Помфри. - Или хотите дождаться, пока он истечет кровью?
- Здесь работа не для вас одной, - ответил Снейп. - Тут впору звать Дамблдора.
Я побледнел - только не это! Словно в ответ на мои мысли, Снейп кивнул:
- Вижу, вы не слишком хотите видеть директора, что подсказывает мне единственно возможный ответ на поставленный ранее вопрос. А теперь, - Снейп слегка наклонился ко мне, - извольте объяснить, зачем вы это сделали.
- Северус! В конце же концов! - возмутилась целительница. Снейп выпрямился:
- На нем проклятье распечатывания тайных болезней.
Мадам Помфри ахнула и прикрыла рот рукой. Люпин за моей спиной пробормотал:
- Мерлиновы носки!
Мадам Помфри унеслась в кабинет к своим препаратам и начала что-то быстро искать в столе. Снейп посмотрел на Люпина и язвительно спросил:
- Талант, да? Я бы сказал, самоубийственный.
"Да они, оказывается, знакомы!", ни к селу ни к городу подумал я. Как интересно... Может, Люпин тоже был Пожирателем Смерти? Они вроде вербовали оборотней. Думать об этом было гораздо увлекательнее, чем размышлять о своей дальнейшей судьбе. Снейп и Люпин в молчании стояли у кровати, когда мадам Помфри принесла мне высокий серебряный стакан, наполненный дымящимся фиолетовым зельем.
- Выпей для начала, - сказала она. Я взял стакан и понюхал. Вот гадость-то! Но выбора не было, и я постарался поскорее проглотить горячую кислую жидкость.
- А теперь ложитесь, - приказал Снейп.
Люпин присел на соседнюю кровать. Я улегся, поглядывая на Снейпа. Мне было интересно, как он будет меня лечить, но, к сожалению, профессор использовал невербальные заклинания, склонившись надо мной и молча направляя палочку то на грудь, то на горло. Через несколько минут боль, которую я все еще испытывал, прошла, дышать стало легче, а привкус крови во рту пропал. Снейп выпрямился и провел рукой по лицу - за время работы он побледнел, на лбу выступили капли пота. Мадам Помфри, внимательно следившая за всем происходящим, мигом принесла ему маленький стакан, прозрачное содержимое которого он выпил одним глотком, вернул стакан целительнице, после чего опустился на кровать рядом и положил палочку на колени. Он заметно устал и некоторое время просто молча сидел. Я тем временем осторожно попытался выпрямиться, прислонив подушку к высокой спинке кровати.
- Итак, - произнес, наконец, профессор, - раз уж вы испортили мне выходной, наложив на себя проклятие, способное оказаться смертельным, поговорим начистоту. Это была попытка самоубийства?
- Нет, конечно, - ответил я. Было непонятно, издевался Снейп или спрашивал серьезно.
- Хорошо, - он снова взглянул на меня. - Тогда объясните, для чего вы это сделали.
Я опустил глаза.
- Ну уж нет! - Снейп начал выходить из себя. - Этими вашими штучками вы сегодня не отвертитесь! То, что вы сделали, совершенно безответственно! Вам не приходило в голову, какие у школы начались бы проблемы, если бы вы умерли? Какие неприятности были бы у директора, у меня в конце концов! Министерские только того и ждут... - Снейп внезапно замолчал, буравя меня своими черными глазами. Я не смел на него взглянуть. - Так зачем вы это сделали?
- Не знаю, - тихо буркнул я. - Я сначала на мышей его накладывал, а потом решил на себя. Чтобы вылечить.
- Вылечить? - переспросил Снейп, словно не веря своим ушам. - Ну и как, вылечили?
- Нет, - еще тише ответил я.
- А мышей? - спросил вдруг Люпин.
- Причем здесь мыши! - разозлился Снейп. Но я не собирался отказываться от брошенного Люпином спасательного круга.
- Мышей вылечил, - сказал я, быстро поглядев на Люпина.
- Не смей его поощрять! - резко произнес Снейп. Я подумал, что наверняка он злится на Люпина за тот знаменитый случай с боггартом Лонгботтома, который принял вид Снейпа, а после заклинания Riddiculus оказался в шмотках бабули Невилла, и не смог сдержать улыбки. Снейп растолковал это по-своему.
- Вам еще и весело? - набросился он на меня. - Что ж, если вы планировали в этом году походы в Хогсмид, можете об этом забыть - разрешения я вам не подпишу. А в качестве наказания... - Снейп посмотрел на Люпина. - Насколько я понимаю, вы не слишком успеваете по предмету профессора Люпина, - с некоторой издевкой проговорил он, - иначе с чего бы он назначил вам дополнительное занятие. Кажется, это был боггарт? Обычно их проходят на первом курсе...
- Северус, - произнес Люпин. - Все проблемы, возникающие на моих уроках, я решаю сам.
- Боюсь, что в ближайшее время тебе будет не до уроков, - с заметным сарказмом сказал Снейп. - Кого вы там сейчас изучаете? Загрыбастов каких-нибудь? Так вот, - проговорил он уже другим тоном и посмотрел на меня. - Боггарта, который так на вас действует, что вы льете слезы в три ручья и не можете произнести элементарное заклинание, будете отрабатывать со мной. Не хватало только, чтобы по защите вы были таким же невежей, как по истории, которую регулярно прогуливаете.
На этот раз Люпин промолчал. Снейп встал и сунул палочку в карман мантии.
- Профессор Снейп, - сказал я. Тот бросил на меня предостерегающий взгляд. - Спасибо, что помогли. И вам спасибо, - я взглянул на Люпина. Тот улыбнулся и кивнул. Снейп промолчал и направился к выходу. За ним больницу покинул и Люпин.
Оставшись один, я начал обдумывать то, чему только что стал свидетелем. Эти двое неплохо знакомы и не слишком любят друг друга, вон какую разборку устроили. Наверное, когда они были в Пожирателях - я решил, что Люпин тоже работал на Волдеморта, а потом его реабилитировали, как Снейпа, - то что-нибудь не поделили и с тех пор не выносят друг друга. Воображение рисовало мне самые увлекательные сцены, и я так размечтался, что не заметил, как наступил вечер, и мадам Помфри, еще раз проверив мое состояние, выпроводила меня из больницы, напутствовав советом "больше так не делать".
19.
Ночь после Хэллоуина мы вынуждены были провести в Большом зале, потому что в гостиную Гриффиндора пытался проникнуть Сириус Блэк. Он порезал портрет, закрывающий проход в нее, и до полусмерти напугал Полную Даму. Всю ночь преподаватели обыскивали замок, но, разумеется, тщетно. Блэк исчез и наверняка прятался где-нибудь за пределами Хогвартса.
Когда наступило очередное полнолуние, Люпин сказался больным, и несколько дней его никто не видел. Мне было страшно любопытно посмотреть на живого оборотня, и я отправился к лесу, чтобы поболтать с питонами, которые иногда появлялись на опушке, в надежде, что они расскажут мне, где бродит Люпин.
Снова шел дождь. Некоторое время я бродил у кромки леса, а потом улегся в мокрую траву и несколько раз постучал по земле.
- Эй, где вы? - спросил я. - Есть тут кто-нибудь? Ну же, хватит отсиживаться по норам!
Перевернувшись на спину, я почувствовал, как промокаю насквозь. Вода просачивалась сквозь куртку и свитер, капала на лицо и заливалась за воротник. Но мне было приятно ощущать дождь - он казался живым, дружелюбным и при этом странно необычным. Возможно, потому, что чаще всего я работал со стихией огня.
Мне было о чем подумать в одиночестве, под густой листвой Запретного леса. Пока Люпин пропадал, на защите его заменял Снейп. Он без колебаний заставил нас изучать повадки оборотней, и я подумал, что это, пожалуй, слишком прямолинейное выражение нелюбви к бывшему соратнику. Но что мне было известно об их отношениях? В конце концов, Люпин взрослый мужчина, к тому же оборотень, и если захочет, в клочки порвет любого, кто его оскорбит. Близость такой опасности приятно щекотала нервы - кто знает, вдруг он сейчас бегает где-нибудь поблизости?
Я снова постучал по земле. Обычно через пару-тройку минут кто-нибудь да приползал, но сейчас ни одна змея не появлялась. Внезапно я ощутил какое-то движение в лесу, за моей головой. Я вскочил и направил палочку в темноту. Ледяная вода капала с волос и затекала под одежду, оставляя на коже холодные дорожки. Между деревьями определенно кто-то двигался, но я никак не мог разглядеть, кто это был.
- Хагрид? - спросил я. - Профессор Люпин?
Снова мелькнула тень. Я попятился. Хотя раньше кентавры не подходили к краю леса, мало ли что могло произойти сейчас, и мне совершенно не хотелось получить стрелу от вспыльчивого парнокопытного. А вдруг это хагридовы пауки решили зайти к нему в гости? Я сделал еще шаг назад и наткнулся на дерево. Лесные тени придвинулись ближе и зримо заскользили между стволами. Мне навстречу неторопливо плыли несколько дементоров.
Что они здесь делают, им же нельзя на территорию школы, мелькнуло у меня в голове. И я обещал Снейпу, что не буду к ним подходить... Они высасывают душу! Часть моего сознания говорила, что необходимо бежать к замку, но другая часть соблазняла остаться и узнать, как же дементоры действуют, правда ли, что при их приближении становится тоскливо и не хочется жить? "Тоже мне интерес - будто я раньше тоски не испытывал", убеждал я себя, наблюдая за дементорами и осторожно обходя дерево, чтобы в случае чего быстренько выскочить из леса и добежать хотя бы до хижины Хагрида. Но меня уже обуял азарт. В ту же секунду до сих пор равнодушные к моему присутствию дементоры почуяли это воодушевление, изменили направление и полетели прямо на меня. Я выставил палочку вперед и крикнул:
- Я буду стрелять!
По мере приближения этих существ мне становилось все холоднее, и этот холод был не только физическим: мою душу постепенно сковывал лед отчаяния. Я снова слышал слова того старика, видел кровь на его одежде, спутанные седые волосы и морщинистое лицо...
- Пошли вон! - заорал я, взмахнул палочкой, и из ее кончика вылетела огненная плеть. Дементоры замерли. Я снова попятился и, наконец, вышел под открытое небо. Однако дементоры медлили недолго. Они снова неторопливо двинулись ко мне. Я взмахнул плетью и перерубил ближайший сук, который с хрустом свалился на землю.
- Я не шучу! - крикнул я. - Вам сюда нельзя!
Один дементор отделился от остальных и направился к хижине Хагрида. Да что они себе позволяют! Погань гнилостная! Холод все еще сжимал сердце, а голос старика продолжал звучать в ушах, но странным образом это меня лишь разозлило. Я хлестнул плетью так, чтобы задеть черные одежды летящего к дому дементора. Тот с шипением обернулся.
- Если вас увидит Дамблдор, он вам покажет! Убирайтесь за ворота!
Дементоры остановились. То ли они не решились открыто разгуливать по территории школы, то ли мои угрозы показались им убедительнее огненной плети, но так или иначе, они вернулись обратно в лес, быстро растворившись в подступающей тьме. Я убрал плеть, сунул вымокшую палочку в крепление и зашагал прочь. Хорошо, что Хагрид ничего не заметил, думал я, косясь на освещенное окно его берлоги, а то ему сейчас только дементоров не хватало.
Вернувшись в замок, я направился прямиком в подземелье, надеясь, что Снейп еще не ушел на ужин. Когда я постучал в дверь его кабинета, низкий голос произнес:
- Войдите.
Я вошел. Снейп стоял у рабочего стола, на котором были разложены коробочки с разнообразными ингредиентами. Увидев меня, он опустил коробку, что держал в руке, окинул взглядом мою вымокшую фигуру и спросил:
- Что еще случилось?
- Сэр, я хотел узнать, когда вернется профессор Люпин, - сказал я решительно. Снейп поднял бровь:
- Когда пройдет полная луна, разумеется.
- Я имел в виду... он сейчас в лесу? Его можно как-то позвать?
- В лесу? - Снейп развернулся ко мне. - Вы что-то видели в лесу?
- Дементоров. Я к ним не подходил! - воскликнул я, увидев, как Снейп меняется в лице. - Я просто подумал, что если там профессор Люпин...
- Его там нет. Он у себя, спит, - бросил Снейп, недовольный заботой о своем недруге. - Неужели вы думаете, что мы выпустим оборотня носиться по Запретному лесу? Сколько было дементоров?
- Четверо. Сэр, я еще хотел с вами поговорить...
- Позже поговорите, - отрезал Снейп. - Идите к себе и высушите одежду, а то устроили тут наводнение.
Немного разочарованный, я повернулся к двери, но Снейп вдруг спросил:
- Кстати, а что вы делали в Запретном лесу?
- Я не был в лесу, - ответил я. - Просто гулял с краю.
- Ладно, идите.
Я вышел за дверь и поплелся в спальню. Моя плеть лишь немного напугала этих тварей и вряд ли была эффективна, учитывая, что убить их невозможно. В свое время мне попадалось заклинание против дементоров, но тогда оно не пробудило во мне интереса, а теперь я его забыл. Надо будет узнать у Люпина, размышлял я, или заглянуть в библиотеку. Скорей бы уж кончалось это дурацкое полнолуние.
Я добрался до спальни, где Флетчер, лежа на кровати, листал учебник по истории, стянул промокшую одежду, вытерся и надел сухое белье и свитер с джинсами. Направив палочку на мокрые вещи, я начал их сушить. Флетчер некоторое время молчал, а потом спросил:
- Ты видел подружку Пирса?
- Ну допустим, - сказал я. Уж если мне о чем и не хотелось говорить, так это о девчонках.
- И как она тебе?
- Да откуда я знаю, - ответил я устало, - я же с ней не общался... Поговори об этом с Пирсом.