Прости, что долго не писал тебе - меня отправили с миссией в Тернистую Долину. Дикие воргены Сумеречного леса так расплодились, что мне пришлось предупреждать об опасности повстанческий лагерь.
Только вернулся - сразу писать тебе. С нетерпением жду нашей встречи в Штормграде."
На этом месте Тобиас встал со стула и нервно заходил туда-сюда. Он знал, как обычные люди относятся к таким, как он. Он знал, что недостоин отношений и даже переписки с такой чудесной женщиной, как Донна... Но что делать? Бросать ее, ничего не объяснив? Придумывать нелепую причину в духе того, что ему нравятся женщины-гномы? Или сказать правду? Нет-нет, это слишком страшно и унизительно. И для него - что скрывал, и для нее - что поддерживала общение с таким. Но рано или поздно все вскроется. Они переписываются уже почти год (с тех самых пор, как из квартала дворфов пропал Гаррод, и Тобиасу, как ответственному за эти леса, чуть ли не по всему материку пришлось рассылать письма. Тогда-то ему и ответила Донна...) Начиналось все вполне по-товарищески, но сейчас...
Нет, Тобиас не мог сказать, что Донна - просто друг для него. Он уходил на охоту с мыслью о ней и возвращался живым, благословляя ее душу за свое спасение. Охотники на воргенов получали отличное вознаграждение от Ринна, но долго здоровыми они не ходили - если и не погибнут, то гарантированно лишался пальца-другого. Все, кроме Тобиаса.
Он считал Темнолесье своим домом и стремился защитить поселок всеми возможными способами. Он стоял в дозоре, помогал раненым и спонсировал семьи убитых (благо, дворянский род, какое-никакое наследство), охотился на обезумевших воргенов и выполнял роль гонца в Тернистую Долину и Перевал Мертвого Ветра. Со стороны Перевала часто прилетали огромные летучие мыши-вампиры, и отряды по их истреблению возглавлял также Тобиас.
Пожалуй, он мог справиться с любой напастью и решить любую проблему, кроме любовной. В любви он был полным профаном - абсолютно не знал, что и как делать. Конечно, Тобиас подозревал, что их с Донной связь не будет одобрена обществом. Он был почти уверен, что Донна сама с проклятьями и ругательствами сбежит от него, как только узнает правду. Но вот что делать и как поступить - он не имел понятия.
Он потратил много сотен часов на раздумья об этом и даже начал писать и бросил несколько десятков писем. В каждом он хотел сказать правду, извиниться, но раз за разом что-то заставляло его бросить эту затею.
Но сегодня, поколебавшись, он все же решил излить в письме то, о чем хотел поговорить давным-давно.
"Всего через неделю мы наконец-то увидимся. Я бесконечно рад этому. Конечно, меня сильно беспокоит то, что мы живем настолько удаленно друг от друга, но одна только мысль о том, что когда-то я смогу взять тебя за руки и сказать все то, что обычно пишу, в лицо, воодушевляет меня безмерно. Я бы многое отдал за нашу встречу, и я неизмеримо рад, что она все же состоится.
Но давай поговорим начистоту, Донна. Точно знаю, что мои чувства к тебе прочны - своими сильными корнями они глубоко вросли мне в сердце. Но что дальше? Конечно, я хотел бы большего, чем просто обмен письмами (о, это будоражащее чувство, когда почтальон идет к моему дому, и я вижу в его руке конверт, и знаю, что он от тебя). Но даже если вдруг я тоже нравлюсь тебе, ты многого не знаешь. Слишком многого, чтобы сохранить ко мне доброе отношение.
Будь я проклят, как тяжело писать это! Скоро мы оба будем в Штормграде, так что я возьму на себя смелость обсудить все там, при встрече."
Тобиас перечитал написанное трижды, тихонько застонал и разорвал последнюю страницу. Тяжело вздохнув, он принялся писать совершенно другое...
"Чуть выше я говорил о том, что ездил в лагерь повстанцев. И поверь, причина тому была, воргены бросили свои чащи и заброшенные сады и начали выходить на дороги. Они нападают и на одиноких странников, и даже на целые охраняемые караваны - никто не знает, с чем это связано, но у меня есть некие соображения. Дело в том, что в этом месяце луна ведет себя как-то странно. Она слишком сильна, слишком желта, слишком ярка. Я не могу понять природу этого - ведь сейчас июнь, обычно летом ночи коротки, а луна и звезды - слабы и недолговечны. Но сейчас все иначе - случилась какая-то природная аномалия, и теперь Ночной Дозор загружен гораздо больше обычного. У меня, буквально, нет времени на сон - раньше мы патрулировали дороги лишь ночами, а теперь небезопасно даже днем или утром.
Дорогая Донна, я знаю, что ты удивительно смелая женщина, и потому я хотел бы обсудить с тобой тех диких воргенов. Возможно, тебя это шокирует - но мне жаль их. Правда, жаль - ведь они не дикие звери, вроде волков или медведей, у которых в крови - убивать. Нет, они - лишь люди, которые когда-то оказались не в то время и не в том месте. Жадный до силы Ралаар Огнеклык когда-то давно открыл ее первобытный источник - друиды десятками и сотнями превращались в диких зверей, ведомых лишь яростью и жаждой крови. И это лишь полбеды, другая половина состояла в том, что проклятье было заразным - если такой зверь кусал кого-то, жертва, считай, тоже была потеряна для разумного мира.
Справедливо ли то, что сейчас мы должны убивать этих жертв чужого эгоизма и самомнения? Верно ли то, что мы уничтожаем тех, кто сам не ведает, что делает, кто не хотел себе такой судьбы? Очевидно, нет. Но пока эти жертвы, пока эти несчастные безумцы нападают на наших людей, нет им пощады. Или мы, или они - в этом и трагедия.
Прости, если расстроил тебя. На этом прощаюсь - время патрулировать территорию.
Вечно твой, Тобиас."
Тобиас Мистмантл отложил перо и перечитал написанное. Да, так ничего. А сейчас ему действительно пора.
Тобиас снял парадный фрак, в котором его привыкли видеть в городе, и надел простую одежду - старую рубаху, вытертые местами штаны из плотной ткани и древнюю, но добротно сшитую кожаную куртку. Кто-то подшучивал, что Тобиас красуется, надевая ее на охоту, но он знал, что когда на тебя прыгает разъяренный, брызжащий слюной ворген, нет ничего лучше старой и качественной кожи, чтобы спастись от его когтей. Также он захватил с собой охотничий нож и прочистил ствол дворфийской пищали. Это на всякий случай - обычно оружие ему не требовалось.
Тобиас вышел из своего небольшого домика на окраине деревушки и немного поежился - в Темнолесье, словно, никогда не было лета. Огромные лапы деревьев не пропускали даже самого маленького солнечного луча, так что во всем Сумеречном лесу царили полумрак и прохлада. Это, пожалуй, могло бы даже быть приятным, но у местных жителей здешний микроклимат вызывал только горькие ассоциации - темнота скрывала самых страшных созданий, а влажный воздух, казалось, пах сотней могил многочисленных кладбищ.
Кивнув Келлеру и помахав Фелисии, Тобиас направился к ратуше, где он мог встретиться с Алтеей Чернодрев. Подойдя к ней, он почтительно кивнул.
- Как дежурство, Алтея? Ночь будет зябкой...
- Это верно, Тобиас. Хорошо, что ты пришел, один из наших видел воргенов на границе Безмятежного Кладбища. Это уже ни в какие ворота не лезет. Нас атакуют полчища тварей со всех сторон - и из Светлой Рощи, и с Перевала, а теперь еще и когда-то безопасные южные дороги кишат оборотнями!
- Я понял, Алтея. Схожу посмотрю. Думаю, активность воргенов связана с луной - погляди-ка, какая она странная... Будем надеяться, в следующем месяце все станет по-прежнему.
- С Луной? - задумчиво произнесла Алтея. - Я думала, дело только в проклятье крови...
- Я тоже так думал. Но мне и самому неспокойно из-за этого желтого света. С приходом Катаклизма все чаще возникают природные аномалии, а воргены их чувствуют.
Алтея подозрительно посмотрела на Тобиаса, но ничего не ответила.
- Удачи, Тобиас.
- Пока, Алтея, увидимся утром.
Тобиас направился в сторону Безмятежного кладбища, а командир Ночного Дозора проводила его грустным взглядом. Сколько-то пришлось пережить этому человеку! И все равно, несмотря на семейную трагедию, несмотря на собственную... болезнь, он изо дня в день полон рвения.
Мистмантл отошел на безопасное расстояние от деревни и оглянулся - огней Ночного Дозора не было видно, значит, можно. Да, эта луна действует и на него тоже - приходится чаще преображаться. Тобиас не принимал облик воргена в городе, чтобы не пугать жителей и проезжих торговцев. Конечно, они знали, не могли не знать, но все же он старался вести себя как простой человек. Ведь как еще воргену обрести доверие людей, если они видят их только как обезумевших зверей, одержимых жаждой разорения и убийства?
Тобиас не раз говорил, что между разумными воргенами, вроде Генна Седогрива, и даже него самого, и простейшими вервольфами есть пропасть разницы, но люди учатся долго. Конечно, никто не вопит при виде него и не захлопывает двери перед его носом (уже не захлопывает), но все же для того, чтобы получить полное доверие, нужно постараться. Здорово постараться.
Лучи рассветного солнца уже мягко коснулись бурых холмов Выжженных Земель, а Донна все еще не ложилась. Она лежала в одежде на кровати и перечитывала письмо от Тобиаса. Хоть она и была рада весточке от друга, кое-что ее беспокоило - почему он так много пишет о воргенах? Нет, конечно, он уже долгое время живет в Темнолесье и защищает свой дом от их вторжений, но все же? Может быть, он на что-то намекает? Да нет, это было бы странно. И о чем, интересно, он хотел поговорить лично?..
За стеной таверны раздались легкие шажки соседки-эльфийки, и если Донна еще не ложилась, то Шайана уже поднялась. Она, как и все эльфы, очень любила природу - ей нравилось наслаждаться теми крохотными ее отблесками, что еще есть в Выжженных Землях. Шайана любила встать пораньше и наблюдать, как светлеет небо, как окрашиваются рассветом грубые ветви местных деревьев. В такие моменты истерзанные ужасным климатом и полчищами демонов древесные исполины казались ей живыми и чем-то напоминающими деревья далекого Тельдрассила.
Донна поднялась с постели и вышла из комнаты - ей хотелось в последний раз посоветоваться с эльфийкой.
Шайана уловила скрип двери своими чуткими ушами и повернулась с улыбкой:
- Доброе утро, Донна. Рановато для тебя. Снова задумалась и не смогла уснуть?
- Верно, Шаи, - грустно усмехнулась Донна. - Понимаешь, это будет решением всей моей жизни. Я многое повидала и испытала, но раньше я только плыла по течению, не выбирая ничего сама.
Эльфийка вздохнула - очевидно, они уже не впервые заводили разговор об этом:
- Но ведь ты здесь, занимаешься озеленением и очисткой территории, борешься с нагами и жителями оскверненной рощи. Ты могла бы остаться где угодно, но ты здесь.
- Потому что мне некуда было идти и совершенно неважно, где оставаться. Узнала, что группа наших собирается в экспедицию на самый юг материка, вот и решила отправиться с ними.
- Так за что ты волнуешься? Если тебе неважно, где жить, почему так боишься переместиться поближе к тому, кто дорог тебе?
Донна немного смутилась - ох, и любят эльфы все говорить прямо. "Кто дорог тебе" - подумать только, да она и себе в этом признаться боялась, а уж чтобы обсуждать так, в открытую...
- Да потому что вдруг ничего не выйдет? Он пишет, что хочет быть со мной, но вдруг не сможет? Да и я никогда не покидала этого места, тут все свои, все знакомые и понятные. А как себя вести там, во внешнем мире, я уже совершенно забыла.
- Ты создаешь проблемы из воздуха, - покачала головой эльфийка. - Ты же жила и в Штормграде, и в Красногорье, и было это не так давно. Ничего не изменилось. Никто не обидит тебя.
Шайана смотрела на потупившуюся подругу и вдруг поняла:
- Вовсе не переезд тебя беспокоит. Ты не уверена в нем. Или в себе?
- Ах, Шаи, я уверена в себе абсолютно. Люди с моим, - она криво усмехнулась, - образом жизни становятся однолюбами и начинают ценить других не за красивые глаза и мускулистые руки. И ему я тоже верю - он честный и преданный человек, но он может просто не быть готов к таким отношениям.
- Не узнаешь, пока не попробуешь, верно? Не узнаю тебя, Донна, куда делся твой решительный нрав?
- Ночь делает дневных жителей слабее, - улыбнулась Донна. - Спасибо тебе, а я пойду немного посплю, пожалуй. Путь в столицу неблизкий, отправлюсь сегодня же.
С каждым шагом Тобиас все больше удалялся от людей и все явственнее он ощущал волчью сущность внутри себя. Он уже почти был готов перевоплотиться, но вид Безмятежного Кладбища отвлек его - ему почему-то захотелось пройтись меж рядами надгробий, вдохнуть сырого запаха земли и могильного мха.
Зайдя за кладбищенскую ограду, Тобиас огляделся - надгробные плиты в большинстве своем были истерты, разбиты или полностью выкорчеваны из земли. Имена на уцелевших надгробиях было не разобрать, как мужчина ни пытался - не помогло даже острое зрение воргенов, для которых ни темнота, ни туман - не помеха. С грустью подумал он, что уже сейчас нельзя с точностью сказать, что за люди здесь покоятся. Кем были они, что делали - загадка. А что будет через десяток-другой лет? Скорее всего, от кладбища уже ничего не останется, да и помнить о тех, кто похоронен тут, будет некому.
Грустные думы Тобиаса прервал раздирающий душу вой. Значит, информация была верна, воргены уже подобрались так близко. Тобиас медленно обернулся, обострив свои звериные чувства, и принюхался - пока он никого не видел, но резкие запахи пота и шерсти явственно указывали на то, что за ближайшими деревьями кто-то есть. Пока - лишь один.
Тобиас сбросил на землю куртку и расправил плечи - давненько он не превращался, тело скучало по нагрузкам, оборотень внутри звал и рвался наружу. Впервые за много дней Мистмантл дал себе волю и начал преобразование. Мышцы Тобиаса наполнились чудовищной силой, кожа на теле потемнела и покрылась черной шерстью. Разные чувства захлестывали его волна за волной - счастье, гнев, злость, одиночество. Океан эмоций плескался какое-то время, пока внутри уже воргена не осталось места лишь буйной радости, торжеству и ярости. Праведной ярости - Тобиас не был похож на здешних вервольфов, почти всегда он мог контролировать себя, и его действия всегда были направлены на что-то более осмысленное, нежели пустое разрушение. Сейчас он хотел только защитить свой дом. Защитить деревню, а после набегаться вволю по темному лесу, дав высокой влажной траве всласть исхлестать себе бока.
Вервольф за деревьями поднапрягся - Тобиас слышал и чувствовал, как участилось его сердцебиение и замедлилось дыхание. Тот, чужой, ждал легкой добычи, а попал на зверя, равного или превосходящего по силе - он понимал это и затаился для внезапной атаки.
Но Тобиас за прошедшие годы множество раз схлествывался с воргенами - как в человечьем, так и в зверином обличье, он знал, чего ожидать от них. Знал потому, что был опытным охотником, а также потому, что сам бы повел себя точно так же.
Если бы Тобиас был сейчас человеком, в его голове бы пронеслось что-то вроде: "Пойду на него со стороны холма. Успею напрыгнуть быстрее, чем тот среагирует. Я сильнее, просто зашибу его раньше, чем тот атакует." Но оборотни в зверином обличье почти не думают - они просто делают то, что подсказывают им инстинкты и тело, потому Тобиас опустился на четыре конечности и начал медленно красться к возвышенности. Кончики его ушей были предельно напряжены, а нос возбужденно подрагивал - вот она, настоящая охота!
На напружиненных лапах Тобиас крался и крался, пока между ним и соперником, прячущимся за деревьями, не осталось около пяти метров. В этом месте лес чуть редел, так что при желании любой из воргенов мог преодолеть такое расстояние в один прыжок. Лесной вервольф медлил - он предпочел тактику засады, и это могло обернуться для него худом. Тобиас подобрался, пригнул спину так низко, что его брюхо касалось невысокой травы, и вдруг резко выпрыгнул, как вылетает камень из туго натянутой рогатки. Он специально пролетел чуть дальше, чтобы после прижать врага повторным, но уже не таким длинным, наскоком. Тобиас знал, что другой зверь попробует напасть сразу после первого прыжка, и был готов к этому.
Как только ворген опустился на лапы, он, развернувшись, припал на левый бок, а правой лапой встретил атаку врага. Когти Тобиаса впились в плечо верфольфу в тот самый миг, когда последний хотел сделать размах обеим лапами.
На секунду глаза Мистмантла оценивающе пробежались по дикому зверю - то был взгляд человека, а не волка. Враг выглядел обычно для дикого воргена - его передние лапы были чуть крупнее, голова мельче, а шерсть - длиннее и спутаннее. Взгляд его был безумным и злобным, это - главное отличие одичавшего волка от "разумного" оборотня. Люди Гилнеаса гораздо лучше контролировали себя - конечно, бедный испуганный крестьянин не станет разглядывать ваших глаз, но так воргены различали друг друга. Еще по запаху - но запах мог быть обманчив, ведь кто знает, сколько ворген-человек провел на охоте, а вот взгляд не врал.
Тобиаса давно интересовал феномен низших воргенов - тех, что не могли принимать человеческий облик. Версий было несколько - кто-то считал, что такие звери - одни из первых зараженных, что проклятье тогда было так сильно, что полностью изменяло сущность живого существа. Кто-то думал, что местные воргены и не были никогда людьми, что это обычные лесные волки, мутировавшие из-за старого эксперимента. Ну и последняя группа полагала, что такие звери - существа из других миров, когда-то призванные бывшей жрицей Элуны, Велиндой. Действительно, в Азероте и доселе присутствовали низшие воргены всех перечисленных видов, но с гарантированной точностью происхождение конкретных экземпляров узнать было невозможно.
Тобиас же романтизировал здешних вервольфов - неизвестно, что говорило в нем - вера в лучшее, как человека, или стремление быть в стае, как волка, но он испытывал некое единение с жителями Сумеречного леса. Он хотел верить, что они такие же, как и он, что когда-нибудь какой-нибудь мудрый бородатый алхимик откроет лекарство от их общего проклятья, и все они, и разумные, и дикие, будут излечены.
Но сейчас, как бы Тобиасу ни было жаль, этому зверю с ним не по пути. Мистмантл поднялся на задние лапы, вонзился когтями передних в плечи врага и угрожающе зарычал. В ответ лесной ворген зарычал тоже и, оттолкнувшись задними лапами, бросился на Тобиаса. Рывок вышел сильнее, чем последний ожидал, так что оба вервольфа покатились под гору, рыча и раздирая друг друга когтями. Клубок из тел сплелся так тесно, что со стороны нельзя было сказать, кто же берет верх, но в один миг все закончилось - дикий волк больше не нападал. Тобиас поднялся с тела поверженного врага и выплюнул выгрызенную лопаточную мышцу и клочки шерсти. Враг не был мертв, но агонизировал - глаза его то и дело закатывались, тело била крупная дрожь, изо рта, не переставая, текла вонючая слюна.
Тобиас немного отошел от умирающего и сел в траву. Он ждал смерти воргена и думал о той странности, что они двое так похожи внешне, но так отличаются внутренне. Из-за этого внутреннего различия разумные воргены не могут понять диких и помочь им, из-за этой внешней схожести за спинами бывших жителей Гилнеаса редко когда не проходит недовольного шепотка...
Пораженный ворген сильнее забился конвульсиях, и, хрипло свистя, начал раздирать себе горло - похоже, из-за сильной раны в груди он не мог нормально дышать, но, даже погибая от многочисленных укусов, он пытался открыть доступ кислороду. Тобиас знал, что уже буквально через минуту агония зверя кончится. Он слышал это по прерывистому и неуверенному дыханию и сердечной тахикардии, он чувствовал эту боль и предсмертную панику зверя всеми своими шерстинками. И действительно - вскоре вервольф еле слышно заскулил и выдохнул в последний раз.
Тобиас поднялся и забросил труп себе на плечи - когда была возможность, он хоронил зверей, но это тело нужно было для устрашения. Он отнес вергена к юго-западу от кладбища и бережно положил в росистую траву. Пусть пару дней он полежит здесь... Дикие воргены безумны, но не мстительны - обычно тела умерших сородичей на какое-то время отпугивают их с этих территорий.
Хоть бой и не был тяжелым, Тобиас чувствовал себя морально опустошенным. А лучшее лекарство от такого состояния - хорошая прогулка. Опустившись на четыре лапы, ворген припустился во всю прыть туда, куда вело его звериное чутье. Он пронесся вокруг старого кладбища, обежал Гниющие Сады и даже добрался до моста в Тернистую Долину, до уступа, откуда хорошо было видно реку и повстанческий лагерь; там он остановился. Прищурившись, Тобиас вдыхал приятные запахи зелени и пресной воды, и наслаждался видами. Внезапно ему захотелось завыть, что он и сделал - наполнив легкие воздухом, он выпустил из себя всю потаенную боль и обиду, что плескались где-то в глубине создания. Громкий и пронзительный вой, вой, в который были вложены и сила, и мощь, и первобытная свобода, сотряс ущелье. Тобиас даже не ожидал, что выйдет так громко - он радостно тряхнул ухом и издал звук, который можно было интерпретировать как смех.
Ворген поднялся на ноги и потянулся - небо светлело, а значит, пора возвращаться. Сегодня его ждет много дел, а еще нужно готовиться к отъезду...
В последний раз окинув взором чудесный джунглевый пейзаж, Тобиас рванул назад, под тяжелый покров низких крон Сумеречного леса. Он без устали мчался вперед, минуя овраги, резкие возвышенности, поваленные стволы деревьев и колючие кустарники. Природа окружала его, напитывала, принимала, как своего. И он мчался все быстрее и быстрее, убивая в себе все грустные человеческие мысли и сливаясь воедино с волчьей сущностью.
Вот уж замаячили впереди стены Темнолесья. Тобиас встряхнулся, сбрасывая с шерсти застрявшие травинки, листья и веточки, и поднялся в полный рост. Внутренний зверь был вымотан, счастлив и усмирен. Теперь он уснет. Ворген на задних лапах направился к деревне, на ходу принимая все более и более человеческое обличье.
***
Прошло двое суток - вечером этого дня Тобиас должен был отправиться в Штормград. Фелисия Мелайн, здешняя укротительница грифонов, дала ему одно поручение - так что дорога не займет больше трех часов, ведь он плетит на одном из лучших ее питомцев.
Тобиас был рад, но в то же время взволнован - во-первых, он, прямо скажем, не очень любил полеты. Во-вторых, Донна так и не ответила ему. Что это - проблемы с почтой, нехватка у нее времени, или же девушка что-то заподозрила?.. Он не знал и изводился из-за противно жужжащих в голове разочаровывающих мыслей.
Конечно, он и не мог знать, что Донна решила ответить на письмо лично, приехав в Штормград чуть раньше оговоренного срока. Потому утром, когда Тобиас не находил себе места, она уже размещала свои нехитрые пожитки в таверне "Забитый Ягненок". Несмотря на то, что здесь собирались только чернокнижники, изредка маги, а еще всякие подозрительные личности, Донне здесь нравилось. Другие таверны, светлые, яркие, полные веселящихся союзных рас, немного пугали ее. Все-таки она довольно давно не общалась с незнакомцами и не хотела быть на виду у всех. А в "Забитом Ягненке" у всех посетителей какие-то свои тайные дела. Кто-то разыскивает отравителя, другой продает запрещенные законом приворотные зелья... В общем, здесь никто не сует нос туда, куда не просят, а именно это и было нужно девушке.
Тем временем, Тобиас давал бойцам Ночного Дозора последние распоряжения и прощался с Алтеей. Ему было боязно немного оставлять Темнолесье на людей (ведь они так хрупки), но, с другой стороны, его не будет всего неделю. Все знакомые были в курсе его переписки с Донной и уже одарили его тысячей однотипных шуток о том, как он уедет и вернется с невестой. "Если бы" - мрачно думал Тобиас.
Закинув за спину мешок с вещами, он с опаской взгромоздился на грифона. Как его звали, кажется, Кейлас?..
Кейлас не выглядел особо дружелюбно - это был большой и красивый, но страшно гордый грифон, он не разговаривал ни с кем, кроме хозяйки, и даже не реагировал на чужую ласку. Впрочем, в полете ему не было равных. Взлетал он гораздо мягче прочих грифонов, да и в воздухе был достаточно бережливым, чтобы седок, пусть даже и с боязнью перелетов, мог почувствовать себя достаточно комфортно и не умереть от ужаса.
Так что Тобиас уже буквально через десять минут полета перестал нервно стискивать перья грифона и впиваться в его бока коленями. Наверху был чистый и свежий воздух, пахло дождем. Разглядывая залитые ослабленным вечерними часами солнцем верхушки деревьев, мужчина постепенно успокаивался и даже начал наслаждаться полетом. Вот темные кроны Сумеречного леса сменились более живыми и разнообразными деревьями Элвинна, вот блеснула река, а там вдалеке виднеется чья-то ферма, на которой крестьяне задают на ночь корм свиньям. Спокойствие и благодать, не то что жизнь в Темнолесье...
А вот и начали показываться башни Штормграда.
Кейлас описал круг над городом, совершенно очевидно показывая Тобиасу штормградские красоты - тенистый парк, приземистый Дворфийский Квартал, Старый Город с его непривычной, но такой душевной архитектурой, роскошный королевский дворец и, конечно же, Собор Света. До чего же красиво величавый Собор смотрится на фоне по-вечернему нежного иссиня-розового неба.
Вид церковной площади действовал на Тобиаса умиротворяюще - пожалуй, здорово быть монахом. Каждый день молиться Свету, чувствовать рядом присутствие доброй силы, а не смрадное дыхание затаившегося зверя, обжигающее спину. Да, здорово.
Тобиас, как человек известный и уважаемый, остановился в центральной таверне Штормграда, у мисс Аллисон. Сложив заплечный мешок на кровать, он отправился в Старый Город по своим делам - нужно было передать Джиллиан Дубильщице образцы кожи и меха воргенов, чтобы та провела тщательный анализ и приняла решение, опасно ли жить бок о бок с такими зверьми, даже не получая укусов. Тобиас был уверен, что нет, но анализ все-таки было нужно провести. Кроме того, Фелиссия просила закупить у кожевницы материалов на попоны для грифонов - старые совсем поистерлись.
В это время Донна ужинала в "Забитом Ягненке". Блюда были многочисленны, но едва ли изысканны - салат из печаль-травы с квашеной капустой, суп из непонятного мяса (Донна видела, как хозяин откуда-то шел с целой корзиной дохлых крыс, но понадеялась, что они здесь не причем), жирный кусок баранины с острым пюре, рулетики с запеченой крольчатиной, несколько ломтей серого хлеба грубого помола и кислющий грушевый сидр. Девушка осталась довольна ужином, но, по правде говоря, она и не была голодна - встреча с Тобиасом так волновала ее, что она просто искала причину для отсрочки. Но теперь, отдохнув и поев, Донна направилась в "Позолоченную розу", где должен был остановиться ее друг.
Выйдя из "Забитого ягненка", Донна чуть ли не замурлыкала - до чего хорош и чист здесь был воздух! Ни за что не сравнится это нежное, плывущее благоухание шиповника и колокольчиков с горьким и порченым воздухом Сурвича, где с одной стороны - отравленный лес, а с другой - бескрайние пустыни с мерзкой красной пылью, удушающей все живое.
Напевая про себя песенку, половины слов которой Донна не помнила, девушка покинула Квартал Магов и направилась в центр города. По дороге ее внимание привлекли множественные стражники в начищенных до блеска доспехах - неизвестно почему, но Донна почувствовала себе защищенной и успокоенной.
В "Позолоченной розе" ее ждало небольшое затруднение - таверна, как и площадь вокруг, так и кишела народом. Гномы, эльфы, люди, все смешивалось перед глазами, толкалось и наступало на ноги. Взгляд Донны зацепился за стоящую у бара полноватую рыжую даму в синем переднике. "Ага, наверное, это хозяйка таверны" - решила девушка.
Расталкивая ряды живых существ, протискиваясь через десятки спин, лап, рогов и хвостов, Донна, наконец, добралась до женщины.
- Здравствуйте...- голос Донны утонул в гуле голосов и звуках сходящихся пивных кружек. - ЗДРАВСТВУЙТЕ!
- А, милочка, здравствуй.Если ты хочешь отдохнуть и поужинать, то попробуй втиснуться вооон на тот вот стульчик в уголке. А если тебе нужен ночлег, увы, все давно занято, - ответила хозяйка таверны, не отвлекаясь от сбора многочисленных тарелок на поднос.
- Нет, я по другому вопросу. Я ищу Тобиаса Мистмантла, кажется, он должен был остановиться здесь.
- Тобиаса? - полная женщина удивленно вскинула брови и даже оторвалась от своего занятия. - Его сейчас нет.
- Можно подождать его в комнате?
- Милочка, ты, верно, смеешься? Я пускаю кого-то в комнату постояльца в самых редких случаях и только при крайней необходимости. Тобиас - очень уважаемый человек, я не могу впустить к нему незнакомку.
- Я не... Не незнакомка. Понимаете, мы переписывались... Мы должны были встретиться, но он ждет меня позже, а я приехала раньше, я никого не знаю в городе, пожалуйста... - Донна принялась сбивчиво объяснять ситуацию, на ее щеках заалел румянец, а руки непроизвольно начали мять подол платья.
Хозяйка "Позолоченной розы" пытливо вгляделась в лицо девушки и внезапно по-доброму рассмеялась:
- Ладно, красавица, поднимешься по лестнице, войдешь в дверь прямо перед собой. Там не заперто - ключей я твоему другу еще не давала, он только зашел, и тут же вылетел куда-то. Меня звать мисс Аллисон. Смотри только - никаких глупостей вроде подбрасывания детей или подливания любовных зелий, - погрозила она пальцем.
- К-конечно, спасибо. - Донна поклонилась и поспешила ретироваться.
Протиснувшись меж парочкой особенно громких дворфов, девушка добралась до лестницы. Преодолев с десяток высоких деревянных ступеней, Донна оказалась перед комнатой Тобиаса. Немного помедлив, она толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь.
Ей открылся ничем не примечательный интерьер - широкая деревянная кровать с мягкой периной, шкаф для одежды, шкаф для книг (с парочкой одиноких экземпляров) и грубый табурет. На секунду Донне показалось, что в комнате пахнет каким-то особенным запахом - запахом Тобиаса, но она отмахнулась от этой мысли. Девушка не знала, сколько ей придется ждать друга, потому она присела на краешек кровати и принялась смотреть в окно. Но минуты и часы шли, а Мистмантл так и не возвращался, и Донна не заметила, как уснула, положив голову на вещи Тобиаса.
Мистмантл закончил свои дела ближе к полуночи - груженый попонами, усталый, но с чувством выполненного долга, он зашел в комнату. И сразу понял - здесь кто-то был. Он медленно отвел руку в сторону, к выключателю, и щелкнул им.
Увиденное несказанно удивило Тобиаса - на его постели сладко спала симпатичная молодая девушка. Оценив ее одежду - атласное фиолетовое платье со стильным бордовым кушаком, мужчина пришел к выводу, что вряд ли гостья из крестьянок или работниц таверны.
Подойдя поближе, Тобиас тронул незнакомку за локоть.Та слегка вздрогнула и открыла глаза. Мистмантл оценил, что девушка не просто хороша, а очень красива: черные блестящие волосы, глубокие карие глаза, тонкие брови вразлет.
Гостья, кажется, осознала всю странность ситуации и ойкнула:
- О, я прошу прощения. Это ужасно, ужасно невежливо с моей стороны...
- Добрый вечер, - невозмутимо кивнул Тобиас. - Могу ли я чем-то вам помочь?
- Нет, то есть да... Я - Донна.
Лицо Тобиаса в тот момент выражало поочередно тысячу эмоций - удивление, радость, смущение. Он только и смог выдавить из себя:
- Милая Донна, я очень рад нашей встрече, - протянул он ей руку. Девушка приняла рукопожатие, и Тобиас отметил крепость ее руки.
- Я тоже. Прости, что не ответила на письмо, я хотела. Но у меня получилось выбраться раньше, решила, что нет смысла писать. Почта бы все равно пришла вчера-позавчера, ты не так много потерял, - улыбнулась Донна.
- Поверь, я многое потерял. Почему-то решил, что ты никогда не ответишь и, еще хуже, не приедешь.
- Странные мысли...
- Ох, - спохватился Тобиас. - Что же мы тут-то сидим. Может быть, погуляем немного? Или спустимся и поужинаем?
- Спасибо, я не голодна. Я не против прогуляться, люблю природу.
- Куда ты хочешь? Тут есть милые местечки в городе - несколько парков, порт с живописными видами, готическое кладбище, площадь у Собора Света... - перечислял Тобиас.
- Нет, если ты не против, я бы хотела прогуляться в лесу.
- Лес? Интересный выбор.
- О, я приехала из ужасного места с плохой природой. Очень давно не видела настоящего леса.
- Конечно, как скажешь. Тем более, что я тоже люблю природу, - кивнул Тобиас.
Ночной лес прекрасен. Нельзя надышаться тысячей витающих в воздухе ароматов, нельзя наслушаться трелями тысяч скрытых в листве певчих птиц, нельзя наглядеться бездонно-черным небом с мириадами сияющих звезд. Донна и Тобиас наслаждались природой и обществом друг друга - им казалось, что они знакомы целую вечность. Они обсуждали последние новости Штормграда, фирменные грибные супы мисс Аллисон, ужасный климат Выжженных Земель и то, как какой-то гном перебудил весь город, ища свои очки. Было так славно и весело, что Тобиас и думать забыл о том, что грызло его долгие месяцы.
Так бы и бродили они до самого утра, но, увы, счастливой прогулке не суждено было продолжиться.
Сутулый человек в красной повязке давно заприметил их. Такие веселые, такие шумные... Неужели они не знают, что ночью Элвинн - не их территория? Глупо.
Тобиас был расслаблен и потому не сразу почувствовал, что они с Донной не одни на этой поляне. Уходить было поздно - из чащи вышли три человека в красных повязках на лицах, и ворген знал, что в засаде еще несколько. Они были окружены.
- Так-так, что тут у нас, - произнес один из троицы. Одет он был лучше остальных, а значит, скорее всего, был главарем. - Сладкая парочка, которую родители в детстве не учили, что нельзя поздно вечером гулять в лесу.
- Доставайте все ценности, что есть, - сказал второй, поигрывая кинжалом.
- Они же не отпустят нас живыми? - спросила Донна тихонько, но ее услышали.
- Конечно же нет, милочка, - ухмыльнулся главарь. - Его вспорем сразу же, а с тобой еще немного поиграемся после.
Двое других разбойников начали приближаться к Тобиасу. Тот с грустью подумал, что не так он хотел рассказать о своей тайне, не так. Но выбора не было - пришло время выпустить зверя.
Тобиас начал трансформацию, но тут сбоку от него что-то зло заурчало, а уже через мгновение один из нападавших с криком схватился за кровоточащую рану в области ключицы. Перед ним стоял скалящийся ворген. Женщина-ворген. Чтобы убедиться наверняка, Тобиас обернулся к тому месту, где до этого стояла Донна - оно пустовало.
Шайка разбойников, шокированная таким превращением, в ужасе разбежалась. А Тобиас был так изумлен, что даже не стал их преследовать.
- Как вообще такое возможно?! - воскликнул он.
- Да, я удивлена не меньше твоего, - засмеялась Донна. То-то я думала - как же он собирается встречаться с оборотнем...
- Но я и не знал даже. Все думал, как тебе признаться, думал, ты после не захочешь со мной знаться.
- Как же ты мог же знать? Я же из Сурвича.
- И что? - Непонимающе пожал плечами Тобиас.
- Да это же селение, полностью состоящее из бывших жителей Гилнеаса. Забредают, конечно, иногда и другие расы, но почти все, кто там живут - воргены.
- Ничего себе, я не знал этого. Думал, просто какое-то поселение. Я слышал только, что в Выжженных Землях живут люди, а что там есть наши - нет.
- Славно, что так вышло. Ну, что ты тоже... Я не была уверена, что человек ужился бы со мной. Знаешь, все эти превращения, перепады настроения, частые ночные пробежки, линька, в конце концов...
- Да уж, - расхохотался Тобиас. - Я был уверен, что ты перестанешь со мной общаться, мучился от того, что не сказал тебе сразу. Не мог свыкнуться с мыслью, что у меня никогда не будет семьи.
- А почему это у тебя никогда бы не было семьи? - тряхнула ухом Донна. - Я слышала, люди все доброжелательнее относятся к воргенам. Да и вседа можно найти пару и среди своих.
- Ты не понимаешь? Я не хотел искать другую пару.
Донна радостно заурчала и ткнулась мордой в бок Тобиаса.
- Знаешь, когда я ехала сюда, извозчик рассказывал мне про Зеркальное Озеро. Оно к юго-западу от города. Я бы не отказалась прогуляться туда.
- Конечно. Посмотрим, как быстро ты бегаешь.
- Уж точно не медленнее тебя, - фыркнула Донна и бросилась прочь. - Попробуй догони!
- С удовольствием, - прошептал Тобиас и прыгнул следом. Кажется, ему больше не придется гулять одному.
***
Лежа на любимом месте - на камнях, с которых открывался вид на лагерь повстанцев и Тернистую Долину, Тобиас смотрел, как с травинки стекает капля росы, и вспоминал многочасовую ночную пробежку. Как же хорошо жить, зная, что есть такой близкий по духу человек и зверь.
Он уже показал Донне спрятанный в глубине Мглистой Рощи источник, познакомил ее с заброшенной могилой невесты Бальзамировщика и провел по селению огров. Есть еще множество интересных мест, которые они посетят вместе - и в Сумеречном лесу, и за его пределами.
Донна шевельнула лапой во сне и уткнулась носом между лопаток Тобиаса. Тот счастливо улыбнулся, и его внезапно осенило - он чувствовал себя таким одиноким и покинутым не потому, что на нем лежало проклятье воргена. А потому, что он был один.
08/06/2016
Донна на вовхеде: http://www.wowhead.com/npc=44334/