|
|
||
У тебя не бывает такого - ты выходишь вечером на балкон покурить, и вдруг тебя пронзает невыносимое ощущение гнетущей тишины - несмотря даже на то, что улицы, как всегда, полны галдящего народа, ревущих машин и прочей столь привычной городской суеты. Все потому, что эта тишина находится внутри, а не снаружи тебя. И ты тонешь в ней, захлебываешься, пытаешься кричать - но никто не слышит тебя, потому что твой крик не в силах прорвать этот вязкий полог тишины. И для мира ничего не происходит - ты все так же стоишь на балконе, судорожно делая затяжку за затяжкой, и отсутствующим взглядом смотришь вниз. Никто никогда не заметит, что внутри тебя зреет нечто, готовое взорваться в любую секунду, и разорвать к чертовой матери всю эту осточертевшую реальность вместе со всеми ее обитателями, которых ты все равно любишь где-то в глубине души, но почему-то предпочитаешь не встречаться с ними взглядами без особой необходимости. Мир вокруг тебя напоминает один бесконечный, тягостный ночной кошмар, и ты все никак не можешь вырваться из его паутины, проснуться, и вздохнуть полной грудью. И тишина... эта невыносимая тишина.
И ты стоишь в этой тишине, не в силах отделаться от совершенно четкого ощущения, что ты абсолютно одна в этом мире. Ты куришь, и с каждой затяжкой в мире что-то умирает, словно маленькие кусочки краски отшелушиваются и отпадают от разноцветного полотна, и жизнь становится все более серой, пустой, и страшной. И тебе плохо, невыразимо плохо.
Ты часто бродишь по улицам, пытаясь избавиться от назойливого чувства однообразия и пустоты. Ты часто украдкой смотришь на лица прохожих, пытаясь угадать, что скрывается за невыразительной маской их лиц, ты пытаешься пробиться за стену их молчания, пытаешься обнаружить в них хоть что-то, что могло бы объединить вас. Но раз за разом ты наталкиваешься на упругую преграду, сопротивляющуюся малейшему вторжению внутрь. Дело не в тебе, дело в самой сущности этого мира.
Возможно, ты ждешь, что однажды кто-то вынырнет из этого серого тумана пустоты и тишины, сковывающей все пространство твоего бытия, возьмет тебя за руку и уведет в царство света, где тебе уже не придется быть одинокой. Возможно, ты давно уже ищешь кого-то. Возможно, ты все еще надеешься.
Все это бесполезно, и надеждам твоим не суждено сбыться. Этот кто-то пребывает в точно таком же состоянии тишины и пустоты. Он не сможет взять тебя за руку, потому что не сможет ее найти. Он окружен таким же туманом, как и ты, и тоже не знает из него выхода.
Даже если вы каждый день проходите мимо друг друга, вам все равно не суждено встретиться.
Стоя в трамвае друг напротив друга, вы лишь на секунду встретитесь взглядами, и тут же отведете глаза. Вы даже не поймете, что что-то произошло. Только легкое ощущение утраты и горечи скользнет вдруг где-то глубоко внутри, но тут же захлебнется в общем потоке ваших мыслей о невыносимости собственного бытия.
Вы оба так и не поймете, чтО вы только что потеряли. А даже если вы что-то заподозрите, вы все равно не сумеете преодолеть той тишины, что разделяет вас надежнее всяких кордонов и границ. Вы все так же будете смотреть, каждый через свой туман, друг на друга, в ожидании того, что стоящий напротив вас сделает первый шаг.
Никто не сделает никакого шага. Туман и тишина давно сковали ваши движения. Из этой ситуации нет выхода.
Вы все равно не узнаете друг друга в этом обличии, несмотря на то, что каждый из вас давно знает о существовании другого.
Ты так много раз ошибалась, принимая за него кого-то другого.
Он ошибался не менее часто.
Все это было напрасно.
Вы заблудились. Вы потерялись в этом лабиринте окончательно, раз и навсегда, безо всякого права и шанса на спасение. Даже если он существует, тебе никогда не найти его. Даже если ты существуешь, ему никогда не встретиться с тобой. Разве можно обнаружить друг друга в этом нескончаемом потоке людей, потоке хаотичном и бессмысленном, пожирающем и захватывающем все вокруг, заставляющем забираться все глубже и глубже внутрь себя, и все реже и реже выглядывать оттуда наружу?
Разве у кого-то есть хоть малейший шанс найти другого? Тем более, если всегда отводить взгляд. Тем более, если не видишь куда делать шаг. Тем более, если все вокруг заполнено тишиной и туманом.
Я знаю о чем говорю. Только в сказках принцессу, одиноко страдающую в замке, вызволяет из ее невыносимой реальности принц на ослепительно белом коне, с лучезарной улыбкой и яркими бликами солнца, играющими на безупречно чистой стали щита.
Все кони давно потеряли своих хозяев, и лучшая участь, ожидающая коней - это томиться в стойле в ожидании своего хозяина; худшая - попасть под нож мясника. Всадники давно уже не всадники - всадник без коня очень быстро становится бродягой, и улыбка его становится во сто крат менее лучезарной.
Все щиты и мечи давно проржавели и сданы в металлолом, как ненужный и удручающий атрибут былого величия.
Все сказки заканчиваются здесь. Нет ни драконов, от которых стоило бы спасать принцесс, ни стен замков, ни злых королей. Больше не с чем бороться, и не от чего (и, самое главное, некого спасать). Все, что осталось - это только серые дни и бесконечное одиночество. Тишина и туман. Балкон, улица, судорожные затяжки, крик, боль, страх. Отчаяние. И тишина... такая невыносимая тишина. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. И ты стоишь в этой тишине, не в силах отделаться от совершенно четкого ощущения, что ты абсолютно одна в этом мире. Занавес.
Поверь мне, я знаю о чем говорю. Возможно, я один из тех, кого ищут. Может быть, не тот кого ищешь ты, но особой разницы в этом нет. Все равно ни ты, ни я никогда не встретимся. Из того места, куда мы попали нет выхода. У этого времени нет границ. У этой ситуации нет никакого завершения.
Это - Калиюга. Нам с тобой никогда не понять друг друга.
|