|
|
||
Сентябрь. Осеннее солнце слепило глаза, многочисленными блестками отражаясь в каплях росы. Вода светилась. На речном песке темнел отпечаток чьей-то босой ноги. И разноцветные листья - от ярко-оранжевого до блекло-пурпурного - они кружились в воздухе, пестрым ковром покрывали тропинки, грустно допевали на деревьях свои последние песни. Воздух был наполнен ароматом осени, явным и недвусмысленным - у Волка этот аромат всегда ассоциировался с тоской и депрессией, но сегодня все было не так. Сегодня его радовала осень. Этот последний фестиваль ярких красок перед лицом надвигающийся серости и холода зимы наполнял все его существо детским, буквально щенячьим, восторгом. Хотелось визжать и кататься по листве, поднимая в воздух разноцветные хороводы опавших листьев. Хотелось прыгать через лужи, гоняться за солнечными зайчиками и окунуться в пусть уже холодные, но пока еще не безжизненные, воды реки.
Волк вышел на опушку и огляделся - нет ли кого поблизости? Ничего (и никого) подозрительного не обнаружив, он приступил к выполнению первой части своего плана, а именно - устремился к подножью старого клена и с головой погрузился в огромный ворох опавшей листвы. Оранжевые капли ярким фонтаном брызнули в разные стороны.Поразвлекавшись так немного, Волк с довольным урчанием выкатился на середину опушки, по-щенячьи погонялся за своим хвостом, затем совершил грандиозный (для такого массивного хищника), прыжок, ухватился лапой за одну из ветвей, покачался на ней немного, и мощным рывком отправил свое тело в кусты. Раздался треск, затем пронзительный крик, и из кустов полетели в разные стороны перья и листья, затем оттуда выскочил разгневанный, и одновременно перепуганный, фазан.
Волк сидел посреди кустов орешника и радостно смеялся. Окружающая реальность сплошным потоком проходила сквозь его сознание, срывая и разрушая все преграды, плотины и мутные заводи волчьей души. Не было больше нужды в рационализациях и оправданиях поступков. Жизнь в своем самом что ни на есть прямом и непосредственном воплощении струилась сквозь его тело. Волк чувствовал восторг. И он понесся напролом сквозь чащу к речному берегу, чтобы успеть нырнуть в реку до того, как солнце скроется за облаками.
На соседней опушке жизнерадостный Барсук, громко смеясь, с упоением исполнял некоторое подобие брейк-дэнса, не обращая никакого внимания на птиц, удивленно таращившихся на это действо с ветвей.
И только Медведь, у которого никак не выходила поза Настороженного Эскимоса, был недоволен жизнью.
Лось стоял на опушке, меланхолично жевал траву и созерцал пространство (если уточнить, то все созерцание пространства проявлялось в том, что Лось отсутствующим взглядом пялился на куст рябины).
Из этого медитативного состояния его вывел чей-то пронзительный визг. Лось перестал жевать и недоуменно огляделся, пытаясь понять, где он находится и что, собственно говоря, происходит. А затем небольшой серый комок верещащей плоти бросился из кустов прямо ему под ноги.
- Дракон! Там дракон летит! - вопила Мышь.
Лось покрутил головой и поправил очки.
- Какой еще дракон? Драконов не бывает, - не очень уверенно сказал он. Да и откуда бы взяться уверенности в его голосе, если почти каждодневный опыт уверял его в обратном - в особенности во время прогулки по горам. Драконы там водились просто пачками, правда, особой агрессивности не проявляли (по совести говоря, они не проявляли даже заинтересованности - да и вообще плевать хотели на Лося, не обращая на него ни малейшего внимания). Но Лось был великим мастером закрывать глаза на очевидные вещи.
- Здрасьте я ваша выхухоль, - произнес откуда-то из-за его спины голос Бобра, - скажешь тоже, "не бывает". Еще как "бывает", просто они в Лесу никогда не приземляются.
Мышь меж тем рванула дальше в лес, истерично возвещая мир о том, что в безоблачном осеннем небе объявился дракон. Особой воодушевленности или хотя бы банального любопытства мир по этому поводу не проявил (мир чихать хотел на драконов, точно так же как они игнорировали Лося). Миру было не драконов - Барсук ехидно рассмеялся вслед бегущей Мыши; Медведь вообще никак не отреагировал, потому что пытался принять позу Смиренного Утконоса, а это требовало полной концентрации внимания; Хорьку снилось, что он стал рассветом малинового солнца на какой-то далекой планете; а Волк внимательно следил за экспериментами укуренной Вороны в области синхронного плавания (особый эстетизм этим экспериментам придавал тот факт, что никакой воды поблизости не наблюдалось, равно как и партнеров, за которыми Ворона пыталась повторять движения).
Одним словом, единственными наблюдателями за полетом дракона стали Лось с Бобром. Первый - просто потому, что подвернулся случайно, а смыться не успел. Бобру же решительно нечем было заняться, и потому созерцание драконьего полета казалось ему не самым худшим способом занять себя.
Дракон меж тем совершил пару кругов вокруг единственного облака, перекувыркнулся в воздухе, выпустил столб пламени, раскрыл пасть (до Бобра с Лосем донесся искаженный расстоянием рокочущий звук, напоминающий громоподобный хохот) и, развернувшись, улетел куда-то в направлении северных гор. Некоторое время он еще был виден небольшой точкой на фоне горизонта, а затем скрылся.
- Зараза, - махнул лапой разочарованный Бобер, - хоть бы станцевал для приличия. Или не сезон еще? Обожаю смотреть, как драконы танцуют - трудно найти более величественное зрелище. Ньютон, ты когда-нибудь видел танец драконов?
- Драконов не бывает, - сказал Лось и принялся методично обгладывать молодой побег березы.
Бобер смерил его презрительным взглядом, хмыкнул, пожал плечами и отправился разузнать у Волка, чья же все-таки команда победила в синхронном плавании.
- Судейство, как всегда, не нашей стороне, - сообщил Волк. Команда Вороны на четвертом месте.
- А кто лидирует? - спросил Бобер.
Волк искоса посмотрел на друга и покрутил пальцем у виска.
Однажды ночью Волк шел по лесу и провалился в небольшую дыру в реальности, которую не заметил из-за темноты.
Пытаясь вернуться обратно (его по-прежнему окружала непроглядная тьма, и Волк затруднялся ответить, чем же происходящее отличается от привычной реальности ночного леса), Волк едва не сбил с ног высокую худощавую фигуру (нет нужны упоминать, что она была черной - все равно вокруг других цветов не наблюдалось).
- ОСТОРОЖНЕЕ, ПОЖАЛУЙСТА, - сказала фигура.
- Извините, просто здесь ничего не видно. Я не нарочно. Надеюсь, вы не ушиблись?
- НИЧЕГО СТРАШНОГО, - сказала фигура.
Голос показался Волку смутно знакомым. Где-то он про такой уже читал.
- Простите, пожалуйста, но я, кажется, заблудился и по ошибке попал в чужую книгу. Вы не подскажете, как мне пройти в Лес? - вежливо спросил Волк.
- ПРЯМО ДО МИРА ЧЕТЫРЕХ ИЗМЕРЕНИЙ, ЗАТЕМ НАПРАВО ОТ МИРА ЛИЛОВЫХ КАКТУСОВ И ВВЕРХ ДО МИРА РАЗВЕТВЛЕННЫХ ПРЯМЫХ. ТАМ УЖЕ СООРИЕНТИРУЕТЕСЬ, Я ПОЛАГАЮ.
- Спасибо большое, вы меня очень выручили.
- НЕ СТОИТ БЛАГОДАРНОСТИ.
Пока Волк возвращался, он четыре раза увидел дзен с обратной стороны и еще один раз - изнанку тишины.
- Ух, - сказал Волк, прыгая на землю с ясеня Игдразиль, - еле выкарабкался.
- Интересно, кто же это все-таки был? - спросил он себя, продолжив путь по лесу.
Однажды Волк с Бобром шли по лесу и увидели Медведя, который исступленно размахивал лапами.
- Ты что делаешь, Медведь? - спросил его Бобер, - никак позу Покосившейся Мельницы осваиваешь?
Медведь на секунду прекратил свое занятие и сказал:
- Какой еще мельницы? Я хочу услышать, как звучит хлопок одной ладоши, - и энергично взмахнул лапой в воздухе. Несколько раз.
- Ну и как, услышал? - ехидно оскалился Волк.
Медведь в ответ только бросил на него укоризненный взгляд.
- Тоже мне, вторая теорема Геделя, - усмехнулся Волк, - сейчас я тебе покажу хлопок одной ладоши!
Тот покатился по земле, вскочил и, разозленный, бросился на друга.
- Не считается! - зашумел Медведь, пытаясь перекричать шум разразившейся битвы.
- Да? Ой, - сказал Волк, - ты полагаешь, ой-ой, что голова Бобра, ой-ой-ой, может считаться полноценной - ах ты гад - ладонью? Ну, я тебе сейчас покажу смысл прихода Бодхи... аааа!
Медведь подумал.
- Нет, - сказал он.
- Значит, ладонь была одна! Но хлопок-то ты ведь слышал?
- Я тебе покажу "хлопок"! - прокричал разъяренный Бобер, подхватывая с земли палку.
- Эй-эй-эй, положи буддификатор, - испуганно сказал Волк, - с буддификатором я и сам могу! С буддификатором не считается! Эй!
- Не считается, - твердо сказал Медведь, имея в виду, конечно же, хлопок одной ладоши, а вовсе не наличие буддификатора в лапах Бобра.
В это время сидевший на дереве великий волшебник Малах Ге-мавет, держа в одной руке стакан, а в другой - заварное пирожное, сделал почти одними губами тихий выдох - нечто вроде "ппф'аааааа" - готовясь выпить. Это "ппф'аааааа" тихим шелестом пронеслось над опушкой, проникая в каждую малейшую частичку реальности. Волк с Бобром, изумленные, остановились.
- Вот оно! - закричал Медведь и с радостным просветлением унесся в чащу, ломая кусты.
- Аааааа, будьте здоровы! - произнес Малах Ге-Мавет, опрокинул стакан и свалился с дерева, так и не успев закусить.
Великий волшебник Малах Ге-Мавет сгорбился над огромных размеров котлом, висевшим над неким подобием кострища, уютно расположившегося прямо посреди хижины. Дрова весело потрескивали, то и дело освещая помещение вспышками зеленоватого пламени. В котле что-то булькало, бухтело и ворочалось, периодически взрывались какие-то пузыри, обдавая волшебника фонтаном горячих брызг. Малах Ге-Мавет в ответ на это только шипел себе под нос проклятия. Иногда он подкидывал в котел щепотку какого-то порошка, в котле что-то взрывалось, ухало и лицо волшебника освещалось синеватым светом, отчего казалось зловещим и старым.
- Хозяин, тук-тук! - послышался из-за двери гнусавый голос, и на пороге хижины появился Лось, живая инкарнация Исаака Ньютона. Малах Ге-Мавет чуть повернулся в его сторону, чтобы не показаться совсем уж невежливым, и замахал ему рукой - мол, вижу тебя, здравствуй, но я немного занят.
Лось, который очень уважал алхимию, остановился на пороге и стал с интересом наблюдать за манипуляциями волшебника. Теперь Малах_Ге-Мавет достал откуда-то нечеловеческих размеров черпак и вращал им в котле, непрерывно бормоча какие-то заклинания. Из котла неслись утробные звуки.
Затем великий волшебник достал из-за пазухи бутылек, принюхался к нему, быстрым хищным движением плеснул в котел и тут же бросился на землю. В котле ухнуло, его затрясло, подкинуло, затем раздался протяжный гул, от которого зазвенели стекла на окнах и противно закололо в ушах. Над котлом вырос огромных размеров пузырь, переливающийся всеми цветами радуги, затем раздался звук, напоминающий банальное выпускание газов, пузырь как-то сморщился, перестал светиться, остановившись на зеленовато-коричневом цвете, и начал оседать. Малах Ге-Мавет встал с пола и облегченно вытер пот со лба.
- Фуф, - произнес он, - самое страшное позади. Привет, Исаак.
- Привет, Малах, - кивнул Лось, - а что это ты делаешь?
- Хочу философский камень найти. По старинному рецепту.
- Камень? - Лось недоверчиво покосился в сторону котла, - по-моему, это больше похоже на кисель. Или на густой компот.
Что-то небольшое, больше всего похожее на вишневую косточку, вылетело из котелка и ударилось о потолочную балку.
- Ну, Исаак, не стоит понимать все так буквально. На самом деле философский камень может быть чем угодно - хоть жидкостью, хоть газом, хоть живым существом - големом, например... Важно не состояние, а суть!
Лось еще раз недоверчиво покосился в сторону котла.
- А что ты будешь делать с этим камнем? Мочу в золото превращать?
- Вот еще! Что мне делать с этим золотом? Да что захочу, то и буду делать. Захочу - демона призову. Захочу - погоду менять буду. Или из гранита самогон буду гнать.
- Ммм? - Лось приподнял бровь. Затем он принюхался.
- Знаешь, Малах, не хочу тебя расстраивать... но, по-моему, твой философский камень и без того пахнет, как самогон.
Великий волшебник прервал свою речь, и тоже повел носом.
- Гм... и впрямь... самогон.
Затем еще принюхался и произнес более уверенным тоном:
- Вишневка.
Волшебник бросился к котлу, схватил со стола чашку, зачерпнул и опрокинул ее содержимое в рот. Кадык его увлеченно задвигался.
- Вишневка. Безо всяких сомнений. Философским камнем и не пахнет.
- Опять что-то в рецепте напутал? - спросил Лось.
- Да вот, сам погляди - Малах Ге-Мавет сунул ему под нос старый растрепанный фолиант. Практическое руководство по алхимии. Страница 222, приготовление философского камня в домашних условиях.
Лось посмотрел на обложку, затем на котел, а затем снова на обложку.
- Ты уверен, что это именно "Практическое руководство по алхимии"? Вообще-то, на обложке написано "Кулинарный справочник".
- Вот блин, - сказал Малах Ге-Мавет, и мечтательно улыбнулся.
- Ты, как я вижу, не очень-то огорчен?
- Да нет. С чего б мне огорчаться-то? У меня теперь полный котел отличной вишневки - считай, месячный запас выпивки. Вот это я понимаю, это круче всякой магии. Да и на хрена мне этот камень, если задуматься? Из гранита все равно хорошего самогона не сварганишь, с демонами - проблем не оберешься, а погода дольше чем на два часа все равно меняться не желает. А вот вишневка - это вещь вполне реальная, осязаемая, опять же, вопросов, что с ней делать, не возникает. Так-то. Алхимия - это тебе не рассуждения о сущности пространства-времени.
- А чем тебе не нравятся рассуждения о пространстве-времени? - оскорбился Лось.
- Знаешь ли, потребуется слишком много времени, - ответил ему великий волшебник, - чтобы получить самогон просто из пространства. У меня его столько нет. Никакой практической пользы. Твое здоровье, Лось!
Однажды Бобер, спускаясь вниз по реке, увидел стадо пасущихся на берегу Сусликов. Испуганно отвернувшись, он решил, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации будет делать вид, что ничего особенного не происходит. Поэтому Бобер развернулся, устремил взгляд к облакам, немного поизучал голубое небо над своей головой, а затем начал насвистывать "Интернационал".
- Мы наааш, мы новый мир построоооииим... - грянул ему в ответ с берега ужасающий хор.
Перспектива очутиться в мире, построенном Сусликами, показалась Бобру не просто пугающей - она привела его в состояние панического, иссушающего ужаса. Игнорировать происходящее больше не было никакой возможности, и потому Бобер нырнул прямо в реку, дабы не слышать кошмарного продолжения сего действа.
Когда он вынырнул, галдящие Суслики вовсю поднимались в воздух. Те, что взлетели первыми, уже почти успели раствориться в далеком мареве южного горизонта.
Однажды Волк, по настоянию Бобра, отправился в чащу леса искать истину, но случайно провалился в яму к ежикам...
Барсук уютно устроился на дереве, чтобы отдохнуть и почитать трактат по даосской алхимии, не отвлекаясь на посторонние шумы. Но расслабиться и спокойно погрузиться в чтение ему не давали - под деревом постоянно кто-нибудь пробегал, вынуждая Барсука смеяться.
Чаша терпения Барсука переполнилась, когда под деревом пробежал (громко и витиевато ругаясь) крутящий над головой поленом Волк, из задницы которого торчал здоровенный пучок колючек. Барсук едва не свалился с дерева, потому что это было действительно смешно - как раз этот факт и разозлил его еще больше.
- Хрен знает, что они там творят, - подумал Барсук, - с ума все, что ли, посходили? Такого бедлама отродясь в лесу не творилось! - Барсук, не переставая хихикать, проводил грустным взглядом Бобра, прыгавшего вдаль на одной лапе.
Тогда Барсук забился в дупло, заткнул входное отверстие давно брошенным хозяевами гнездом и погрузился в сон, наивно полагая, что хоть так ему удастся отдохнуть.
Но и тут Барсука ждал облом. Совершенно случайно он погрузился в тот же самый сон, что и Хорек, которому как раз приснилось, что он стал кафельной плиткой на полу общественной уборной. Барсука до того насмешило это зрелище, что он вынужден был проснуться уже через три минуты.
- Смерти вы моей желаете, - пробурчал он себе под нос и отправился домой, слезно умоляя широко раскинувшееся над головой небо о том, чтобы по дороге ему никто больше не встретился.
Однажды в одной из многочисленных дискуссий с Волком случилось Бобру ненароком подменить тезис, но эта маленькая хитрость не осталась скрытой от внимания оппонента.
- Ты знаешь, Бобер, скажи спасибо, что мы с тобой не в Древней Греции!
- А что такое? - притворно удивился Бобер.
- Ты под дурачка не коси. Знаешь ли, за подмену тезиса в Древней Греции сразу давали в морду. А то и вовсе убивали... - мечтательно протянул Волк.
- И ты еще будешь меня учить как правильно вести спор? - Бобер все еще пытался выкрутиться.
- А вот это уже аргумент к личности, - оживился Волк, - так что морду я тебе сейчас точно набью - грех таким поводом не воспользоваться!
- В чем сущность дзен-буддизма? - судорожно выпалил Бобер, пытаясь спастись от неминуемого членовредительства.
- Нда, аргумент что надо. Не поспоришь, - Волк недоуменно почесал за ухом.
Бобер облегченно вздохнул.
- Впрочем, чего я буду думать, - произнес Волк, - дам я лучше тебе просто в глаз.
... что тут же и сделал.
- Хочешь это оспорить? - осведомился Волк у оппонента.
Бобер шарил по земле в поисках подходящего буддификатора.
- Да ну вас в жопу с вашим дзен-буддизмом, - заплетающимся языком произнес великий волшебник Малах Ге-Мавет, опрокидывая еще один стакан.
Сзади его что-то зашуршало, и Малах Ге-Мавет с испугом увидел в кустах нечто подозрительно напоминающее Суслика. Волшебник тут же ретировался, на ходу меняя форму от страха.
Барсук, уже было решивший что небо наконец вняло его мольбам, злобно рассмеялся вслед сбившему его с ног Малаху Ге-Мавету, который, поднимая тучи пыли, размытым пятном перемещался в сторону реки.
- Не к добру это, - подумал Барсук и еще раз рассмеялся.
Суслик проводил Барсука долгим пристальным взглядом, а когда тот скрылся за поворотом, печально растворился в колышущемся вечернем воздухе.
Лось, живая инкарнация Исаака Ньютона, сидел под яблоней и наблюдал, как яблоки падают с нее одно за другим. Его преследовало навязчивое чувство дежа вю, от которого он никак не мог отделаться.
- Плюм, плюм - хлюпали яблоки и скатывались к ногам Лося.
Одно из них неловко отскочило от ветки и обязательно бы ударило Лося по голове, но застряло в его разветвленных рогах.
Лось потряс головой, пытаясь отделаться от непрошенного гостя, но ничего не вышло - яблоко сидело плотно.
- Это не дело, - подумал он, - надо его как-нибудь оттуда достать. Иначе оно там разлагаться начнет со временем, это ж вони-то сколько. Еще и перхоть потом появится, а Head & Shoulders'а в лесу днем с огнем не сыщешь, да и не помогает он ни хрена. К тому же, где это видано, чтобы лоси мыли голову шампунем.
Вначале Лось решил обратиться к Малаху Ге-Мавету, чтобы то каким-нибудь могучим заклинанием снес это яблоко на фиг. Но великий волшебник уже находился за гранью добра и зла (дело близилось к вечеру), и кроме стайки радужных летающих пузырей, которую Малах Ге-Мавет выпустил изо рта, ничего вразумительного от него добиться было невозможно.
Тогда Лось решил обратиться к кому-нибудь другому... но, завидев Барсука, решительно свернул с дороги (кто угодно может помыслить себе тот единственный ответ на любой вопрос, который даст Барсук). Оглушительно каркающая где-то среди деревьев Ворона вряд ли находилась в состоянии более адекватном, чем Малах Ге-Мавет. Тогда Лось решил отыскать Волка или Бобра, как персонажей (за неимением лучших) наиболее адекватных поставленной задаче.
Эти двое вскоре отыскались на берегу реки. Они оживленно о чем-то спорили, то и дело указывая друг другу на нежно-розовое солнце, опускающее свою круглую мордочку в ложбину между двумя горами.
Лось прислушался.
- ... когда дуют северные ветры, солнце моет свое брюшко в нежно-розовых водах реки, - сказал Бобер.
Волк издал утробный звук.
- Когда я зимой путешествовал по реке, на мне была накидка весом в полтора свертка шелка, - продолжал Бобер.
- И это все, что ты можешь сказать?
Бобер почесал за ухом.
- Пожалуй, да. То есть, конечно нет, но продолжать так можно до бесконечности.
- Мы с тобой тут с утра сидим, а не сумели разрушить еще ни одного коана, - покачал головой Волк, - это со всей неизбежностью говорит о том, что каждый коан неисчерпаем.
- Это только если с точки зрения смысла судить, - не согласился Бобер.
- Ну ты даешь! - удивленно посмотрел на друга Волк, - где это ты нашел смысл в системе коанов?
- Нужно говорить - "система коан", - поправил его Бобер.
Волк смерил Бобра взглядом, который обычно применяют отзывчивые, но немного уставшие люди к своим идиотам-родственникам, которые, хоть и любимые, но иногда так достают...
- Что-то ты сегодня чушь на чуши замешиваешь, Бобер, дивлюсь я с тебя! Какая разница? Вот кому "нужно", тот пусть и произносит, я же глубоко чихал на всю эту лингвистику, поэтому буду говорить так, как мне это удобно.
- Но у Судзуки... - начал было Бобер.
- Знаешь что, да иди ты хоть в задницу со своим Судзуки! - перебил его Волк, - его драгоценное мнение на этот счет меня ни капельки не интересует. Кроме того, это японское слово и потому...
- Извините, что прерываю вас, господа, - вмешался Лось, которому надоело слушать всю эту галиматью, кроме того, у него уже начинался параноидальный зуд в области рогов, - но не могли бы вы мне помочь?
Волк с Бобром обернулись к нему и уставились на него приблизительно так, как смотрит человек на внезапно возникшее из кустов Лохнесское чудовище.
- Ну и что у тебя случилось? - нарушил молчание Волк.
- Яблоко, - коротко сказал Лось и мотнул головой.
- Что - "яблоко"? - в один голос спросили друзья.
- Яблоко, - протянул смущающийся Лось, - между рогов застряло.
Волк приподнялся и внимательно вгляделся в область рогов.
- Действительно, яблоко, - констатировал он, - довольно большое и красное. Не пойму, чего в нем такого необычного.
- Понимаете ли, эээ... - Лось замялся, потому что до этого никогда никого ни о чем не просил и не знал, как это сделать лучше.
В процессе этого в высшей степени поучительного диалога Бобер сидел, обхватив голову лапами, с утроенной силой обдумывая какую-то необычайно яркую внезапную мысль, в сущность которой никак не мог вникнуть.
- В чем сущность дзен-буддизма? - выразил он, наконец в словах мучавшее его противоречие.
- Яблоко мешает, - выразил наконец Лось свою проблему.
Волк, широко раскрыв глаза, изумленно переводил взгляд с одного на другого. Произошедшее явно не желало укладываться в его лохматой голове.
- Вот оно, - донесся из-за деревьев сдавленный голос Медведя. Затем послышался шум ломающихся веток и топот удаляющихся лап. Затем все стихло.
- Простите? - с трудом выдавил из себя Волк, балансирующий где-то на самой грани понимания.
- В ЧЕМ, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ, СУЩНОСТЬ ДЗЕН-БУДДИЗМА?!?! - заорал Бобер, вскакивая.
- Яблоко... - попытался было Лось повторить свою просьбу, но в это время все понявший Волк громко топнул и выкрикнул:
- ОХХХААААЙЕЕЕЕ!
Лось от неожиданности дернул головой и яблоко, разломившись на две аккуратные половинки, упало к его ногам.
- Спасибо большое, - сказал он растроганно.
- Ну вот, - удовлетворенно произнес Бобер, - один коан мы, наконец, разрушили. Приступим к следующему? Кто такой Будда?
Волк рассмеялся.
- Лучше спроси об этом у Риндзая. Не нарывайся. Да и вообще, достали меня эти коаны. Пойдем лучше послушаем, как трава растет.
На хрена настоящему бодхисатве какие бы то ни было тезисы?
Есть только один способ преодолеть страх и тем самым победить - разбежавшись, нырнуть в самый главный его источник, раствориться в нем - и нет на свете такой силы, которая способна устоять перед этим прыжком.
Есть только один способ преодолеть мир - прожить его.
Не бойтесь, потому что время - это только способ описания действительности.
Вам нечего бояться, потому что все, что с вами происходит, делаете вы сами.
Когда драконы исполнят все свои танцы, когда звездный свет избороздит все свои пути - на дорогу выйдут четыре суслика. Поглядят друг на друга, усмехнутся и с негромким хлопком растворятся в воздухе. Чтобы раз и навсегда преодолеть этот мир.
Вам нечего бояться, потому что мир - это всего лишь способ описать то, что на самом деле не поддается никакому описанию.
Есть множество способов описать мир всего лишь одним словом. Дзен - это способ описать мир словом "восторг".
Чего вам еще бояться?
Но описание - это всего лишь описание, не более того. По сути, нет ничего, что можно было бы хоть как-то описать.
Волк зевнул и, свернувшись калачиком, закрыл глаза. Последнее, что он увидел, перед тем как уснуть, была одинокая звезда, встающая в октябрьском небе.
|