Осенняя Чёрная Вода упоительна. Один взгляд лунного лика, одна слеза, росинка, тёмная жемчужина - душа похищена навсегда, сокрытая ладонями ночного ливня. Размокшие картинки, кораблики, заплаканные послания, истаявшие четверостишия, блики фонарей на залитом асфальте...
Всмотрись! Чёрная Вода - пляска отражений, мир сна, зазеркалье - та паутина грёз, о которой поют поэты и бредят сомнамбулы. В летнюю жару она дремала, схоронившись в тёмных пещерах и подвалах, но теперь стучится дождём в предрассветные окна как незваный, но настойчивый гость. Распахни окно на мгновение - прозрачные капли омоют лицо чистейшим эликсиром, сладостным дурманом, смертельным ядом... Благодаря одной лишь ей одинокие ночи столь бессонны и трепетны - дрожит, еле теплится синеватый огонёк свечи, по стенам водят хороводы сонмы теней, и каждый звук, шаг, шорох, шелест, стук капли о стекло отражается многогранным эхом... Благодаря ей утра так мимолётно-прозрачны, серебряным ветром перетекая в дни, и еле заметными отсветами, бликами и тонкими натянутыми струнами звенит и бьётся пространство...
Рябь на тихой заводи, кровавые отпечатки клёна и рябины, искорки бересклета - акварель, размытая Чёрной Водой. Росчерки тушью в изломах ветвей, пятна охры, умбры и киновари, клочья тумана - еле ощутимые прикосновения пушистой кисти, слегка тронувшей белила. Манит сумеречная пелена над рекою, пьянит лучшее в мире вино в поросшей мхом ложбинке старого пня с терпким, горьковатым привкусом корней, сырой земли, прелой кленовой и тополиной листвы. Вот он - истинный вкус Чёрной Воды - смесь сладости и горечи, мимолётность, танец изломанных линий, взмах крыльев последней ночной бабочки. Природа сама отметила её особым знаком, словно проводника между мирами, и тёмно-серые бархатистые створки ворот-крыльев распахиваются оглушительной тишиною, знаменуя грядущий триумф, великий карнавал, завораживающий Bal Macabre. Скоро, скоро ритмом грома и урагана грянет вселенский оркестр...
Видишь тёмного ангела в очертаниях ветвей? - у него твои глаза, твои крылья, твоё сердце... и руки, слегка подёрнутые тлением, как опавшие листья... даже линии и прожилки почти идентичны.
Чёрная Вода одинаково щедра ко всем своим поклонникам. Она напитала своим вкусом грибы - лесным духом, горечью или ядом. Их шляпки алеют следами поцелуев. На прощание она расписала деревья всеми оттенками солнца, как книгу памяти - от восхода до полудня и заката - лишь за тем, чтобы схоронить его за серыми мглистыми облаками, увести за край, оставив до весны забытой легендой Полуночного солнца. Она баюкает нас в мягкой туманной колыбели лунного полусна-полупризрака, передавая в цепкие когтистые пальцы ноября. Они холодны, но и здесь Чёрная Вода не оставляет нас, лишь ночами прикидывается отступившей, превращаясь в тончайшее ледяное зеркало, но в нём - всё та же Бездна её владений, тот же многоликий мир. Обсидиановая гладь дрожит, звеня бубенцами одной капли, другой - до набата обрушившегося ливня, ломается, тает и разливается полуночным глазом озера, моргающим ресницами прибрежных деревьев на ветру... эхо отзывается в мелькании крыльев нетопыря. Мерцают звёзды - тусклые, редкие и далёкие. Зачерпни ладонью, поднеси к губам - первый глоток пронзит холодом, мгновенно прорастая в груди корнями, разливаясь по венам...
Тысячи рук подхватывают ставшее лёгким как перышко, тело, поднимают, кружат, увлекают ввысь - туда, где в сизой мгле облаков ждёт, поскрипывая, карета, запряженная шестёркой серых в яблоках крылатых тварей. В нетерпении они роют лапами густой туман в преддверии первого снега. Но среди множества взмахов, лёгких подталкиваний, щелчков, бьющих как плеть и мягких прикосновений, несущих меня, я узнаю твои - единственные и родные - в тот самый миг, когда вспыхнут изумрудами две искры, врываясь в душу рефреном невыразимой рифмы...
Взмах крыльев, порыв ветра - мы снова на Дороге под неумолкающий гимн Чёрной Воды...