- К заутрене будем? 
- Бог ведает, барин:
Туман да болото, не видно дороги.
Поспал бы...
- Не спится мне. Сердце в тревоге...
- Не спится? Ну что же, давай погутарим.

- Ты шутишь! О чём говорить нам с тобою? 
Что смыслишь ты, лапотник, в бедах державы?
- Хомут ещё крепок, да оси-то ржавы.
- Но конь-то горяч!
- Да зело перепоен.

- Шалишь, мужичина: жеребчик-то справный!
- Жеребчик-то справный, да рваные вожжи.
- Крамольно глаголешь! 
- Помилуй мя, боже...
За правду крамольную ноздри-то рваны...

- Ах, Ваня, что правда?. Красива далече,
Да вкус её горше полынной настойки.
- Ништо, мы к настойкам с рождения стойки.
А на душу примешь -  и, кажется, легче.

- Ах, Ваня, окрестно всё сиро да пресно:
Ухабы всё чаще, болота всё пуще!
Не стать ли?
- Дорогу осилит идущий,
А прочие способы нам неизвестны...

Скрипели насквозь проржавевшие оси,
Встревая в дискуссию власти с холопом.
Жеребчик то под гору мчался галопом, 
То плёлся, надсадно хрипя на откосе.

Тревожно трещали в тумане сороки.
Душа в беспросветной тоске заходилась.
А бричка катилась, 
катилась, 
катилась,
И не было края
у этой 
дороги...