Офис - это такое место где приходиться жить еще одну жизнь - кипучую и деятельную. Есть минусы - суета,потраченные нервы, унылая рутина, но есть и свои плюсы: например, женщины - они красивы, подтянуты, приветливы, или по крайней мере стараются такими быть. Мужчины решительны, целеустремленны, остроумны - стараются не отставать.
И можно легко скрыть что у тебя внутри, ведь это, по большому счету, никого не волнует. В общем, тоже плюс.
* * *
Иду по коридору, и вижу ее. Молодая женщина стоит у большого копировального аппарата, методично складывая пачки листов в подачу, и забирая горячие готовые экземпляры. Руки перебирают документы, а потом делают скользящее нажатие на зеленую кнопку "start", чуть небрежно - красиво вытянутым в сторону указательным пальчиком правой руки с аккуратным маникюром. Рукав блузки каждый раз поднимается и опускается. Красиво. Поневоле задерживаешь взгляд. Одна нога чуть согнута в колене. Такая поза приподнимает юбку спереди и слегка подтягивает ее сзади. Контуры ног красиво подчеркнуты, попка слегка обтянута, так что изогнутая линия плавочек проступает через ткань. Модельеры, конечно, в своем роде гении - вроде и спрятали что положено, и четкими штрихами обозначили, что хотели: Женская одежда - это взлетная полоса для мужских фантазий. Думайте мужчины, думайте... Ломайте головы, сворачивайте шеи, фантазируйте. Серая ткань, спадающим пологом, скрывает тайну, где сходятся стройные ноги, отсвечивающие матовыми искрами нейлоновых колготок. А вдруг там чулки?. Ножки заканчиваются изящными туфельками на невысоком каблучке. Она ходит очень узнаваемо, я всегда узнаю их цоканье по коридору. Отделившаяся прядка высветленных волос чуть падает на лицо. В движениях - сосредоточенность.
Разглядывать женщин - это замечательное занятие. Конечно, для тех, кто понимает в этом толк.
Копир издает жуткий звук "урррр" и пискнув "зажигает люстру" - начинает моргать всеми лампочками. Ей нужна помощь и она озирается по сторонам.
А, черт!! Два листочка всего осталось - и вот тебе! Что делать...? Ну, хоть кто-нибудь... О, бывает в этой жизни хоть что-то вовремя!!
Обращается ко мне:
-- Помогите! У него бумага застряла.
* * *
Подхожу ближе. Ноздри улавливают легкий аромат духов, сплетающийся в клубок с таким же слабоватым и дразнящим запахом тела. Один незаметный глубокий вдох... Она не заглушает тело, не подавляет его, а подчеркивает легкими штрихами! Ароматы искусственный и естественный - мелодия всего из двух нот, но какая! Они вибрируют, постоянно меняются: одна сильнее, вторая слабее и наоборот, то играя piano, почти совсем исчезая, если она отстраняется, то allegro, когда подхожу к ней ближе. Воздух разносит вокруг эту песню. Пытаясь уследить за круговертью запахов, вдруг ловлю себя на том, что тупо ее рассматриваю. Флюиды задевают что-то в мозгу, голова чуть кружится... В мозгу что-то щекочет, и сладкой пульсацией отскакивает вниз. Целое мгновение я плаваю в волнах легкой дурманящей музыки, старательно слушая носом. Мой взгляд скользит по тонкой цепочке с серебряным амулетом на ее красивой открытой шее, потом бесстыдно съезжает по затянутым лифом грудям. Амулет, едва заметно поднимается и опускается в такт дыхания. С удовольствием отмечаю, что через бюстгальтер слегка выступают маленькие бугорки сосков. Потом взгляд чуть приостанавливается на талии, пытается проскользнуть дальше, туда, вниз по линии чуть-чуть выдающегося животика и обрывается в тщетной попытке просканировать "то, что под". Нельзя... Нельзя это делать слишком долго. Неприлично. Вообще-то, я сюда подошел по делу.
-- Привет! Что? Бумажку зажевало? Разреши-ка...
Девушка стоит прямо перед передней крышкой аппарата. Чтобы понять, что случилось, надо попасть внутрь. Удобный случай. Протягиваю руку, аккуратно беру за талию молодую женщину, так чтобы ладонь корректно, но чуть эротично (я втайне надеюсь, что она поймет знак), но и не нахально, спускалась на ее попу. Растягивая удовольствие, отстраняю ее вправо - к окну. Мне показалось, что она чуть вздрогнула, когда я ее коснулся. Она делает шаг в сторону, и я чувствую, как под рукой ходит ее тело. А попа у нее тугая... Запомнить ладонью.
* * *
Хорошо, что он здесь оказался. Славный мальчик... Интересно касается. Ладонь сильная и горячая. Чувствуется даже через юбку. Приятно... По телу как искорки бегут. Его руки быстро бегают по всем этим кнопочкам и рычажкам, он запускает их внутрь и начинает доставать бумагу, которая намоталась где-то там - в механизме. Он сидит перед ксероксом, присев на корточках и широко расставив ноги. Брюки натянулись, и видно какая у него хорошая задница. Слегка переминается с ноги на ногу, и видно как на ягодицах перекатываются мышцы. "Рабочая" попа: Хотелось бы ее потрогать... Торс крепкий и жилистый, мускулов не так много - от спортзала, конечно, он далек... Впрочем, жирка, которым покрылись многие его ровесники, тоже почти нет. Такой, наверное, долго не устанет... На чуть длинноватой шее твердо сидит голова, без сомнения умная, если у него получается то, что не получается у многих. Прическа на затылке чуть взъерошена, но короткая и аккуратная. Очень хочется запустить туда пальцы и почувствовать его волосы под руками. Хороший мужской одеколон. Запах дразнится: чуть резковатый, говорят сейчас туда начали добавлять феромоны... может это из-за них? Впрочем, так пахнуть ему идет.
* * *
Выуживаю клочки бумаги из долбаного аппарата (хотя с чего он долбаный? Он как нельзя сделал все вовремя, улыбаюсь втихаря), пытаясь боковым зрением поймать ее. Она стоит совсем рядом, потому что копир установлен в углу, а я специально отстранил ее к стене, а не в другую сторону, лишив маневра. Моя голова находится на одном уровне с кармашками на юбке, и я чувствую едва уловимый, слегка пряный запах, который успел накопиться на одежде за день; так пахнет - ну не знаю, может сыр, а может свежая рыба - у кого как работает обоняние: только нежно, едва-едва заметно. Естественный и чистый аромат "того, что под"... Она стоит с наветренной стороны. Легкий сквозняк из щели в форточке сдувает в сторону сильные запахи масла, разогретой пластмассы и озона. Почувствуй себя радистом! Где-то здесь - единственно нужный сигнал забитый воем и шипением мирового эфира. Выхватываю носом среди волн чужих запахов только его. Отстроиться, отсечь лишнее... Он дурманит... Краем глаза внимательно изучаю легкие округлости длинных стройных бедер. Они сильно справа, но на одном уровне с моим носом. Не поворачивая головы я незаметно скашиваю глаза и вижу горизонтальные складочки на серой юбке, начало дуги ее белья, уходящей в притягательную неизвестность, и слегка выдающуюся вперед линию живота. Между юбкой и блузкой проглядывает полоска смугловатого прошлогоднего загара. Видно крохотные тонкие волоски на ее теле. Я не могу себя сдерживать - то, что я вижу и обоняю, завораживает. А ее нагота? Наверное, потрясающа... Она тщательно подкрашивает свои волосы, но на ее лобке должен быть естественный цвет. Интересно, какой? Наверное, цвета ее тоненьких волосков, которые я вижу, когда она чуть меняет позу и блузка чуть приподнимается. Только в сокровенном от взоров месте волосы обычно извилистей и жестче, и из-за этого они выглядят темнее. Воображение живо рисует красивую картину, как она лежит обнаженной на широкой кровати, а я прижимаюсь щекой к ее бедру и целую его, и наслаждаюсь всем телом, а она чуть приоткрывает ноги... И у меня начинает вставать, причем в самой неудачной позе. Незаметно выпрямиться будет просто невозможно.
Хочу. Ее. Сильно!
Вдруг она переминается с ноги на ногу, и складки чуть по-другому обозначают скрываемую тайну. Комок подкатывает к горлу. Перехватывает дыхание. Ноздри расширяются, и сильно, но тихо втягивают воздух. Я готов до последней молекулы собрать весь аромат, который она источает. Мой орган сладко и дерзко распирает от прилившей крови. Хорошо, что руки сами умеют все делать, без присутствия головы. Я аккуратно удалил клочки бумаги, застрявшей между валами аппарата. Все сделано, пора вставать. О, Боже, как неудобно: !
-- Ммм, что-то спина затекла. (Сейчас ты его сломаешь!)... Ну вот, в общем-то и все...
Кровь стучит в висках: Член противоестественно перегнут.
Что-то там чинит, и видимо разглядывает меня тайком... Видно, что он еле заметно начинает подрагивать и реже дышать. Интересно, как он дышит во время любви? Наверное, тяжело и жарко. Нет, он, определенно мне симпатичен. И пальцы у него такие длинные и ловкие... Интересно как бы они скользнули по мне раздвигая складки и проникая в тело. Между ног начинает предательски теплеть. Инстинктивно чуть свожу и напрягаю ноги. Он слегка дрогнул. А-ах!... На секунду кровь вскипает, грудь тяжелеет, в сосках начинает приятно покалывать, потом сладкая волна опускается вниз и чуть начинает сочиться влагой. Его голова находится рядом с моими бедрами, и хочется невероятного - схватить его за голову, накинуть на него подол, и пусть он прижмется ко мне и сначала ласкает через ткань. А потом спустит вниз колготки и белье... Как его язык раздвигает губки и попадает в точку, от которой разряды начинают сотрясать все тело. Ой, похоже, я вся мокрая!:
Он встает. Видно как в правой брючине застрял член. Хороший инструмент - сантиметров восемнадцать не меньше. Бедняга! Ему сложно полностью распрямиться, что-то бормочет про поясницу, чтобы сохранить лицо, но я-то знаю, в чем дело. Так и стоит скрюченный, как от приступа радикулита. Что же он будет делать дальше? Нда, ситуация:
Старый как мир прием - суем руку в правый карман, как будто достаем ключи. Если встать боком, то это почти незаметно. Почему как будто? Мы их и в самом деле достаем! Чтобы немного повертеть в руках и убрать обратно. Попутно оттягиваем брючину от ноги, и пальцами через карман помогаем товарищу принять единственно правильное, то есть вертикальное положение. Это немножко провокация, потому что она наблюдает за моими манипуляциями, делая вид что ничего не замечает. Даже сквозь пудру видно ее порозовевшие щеки, и чуть трепещущие ноздри. В глазах заблестели искорки. Она не в силах сдержать смущения, усмехается и отводит взгляд. По ее лицу блуждает понимающая легкая улыбка. Искорки в глазах превращаются в огонек. Я чувствую, как в члене пульсирует кровь, прокатывающая через тело и отдающая в виски. Ее взгляд красноречивее десятков слов: она, скорее всего совсем не против... А может просто считает что это смешная и дурацкая ситуация. О девушки, девушки... Как было бы замечательно, если бы можно было подойти и сказать: "Девушка, вы прекрасны! Вы замечательно выглядите и чертовски сексуальны. Вы мне нравитесь, и я хотел бы заняться с вами Любовью". Но так не принято... Так не принято... А вдруг я принимаю желаемое за действительное? А вдруг мое предложение ее оскорбит? Заглянуть бы внутрь этой симпатичной головки, узнать бы, что там... Как бы сразу стало все просто. Слова нейдут на язык... Я смотрю на нее... Я не знаю, что она читает в моем взгляде, но вдруг улыбка исчезает с ее лица. В глубине женских глаз светится огонек, от которого пробивает дрожь. Слабый предвестник, которому я пока еще не готов поверить. Опасный взгляд... очень... я могу только предполагать, чем все это кончится. Кто ты девушка на самом деле? О чем ты думаешь сейчас?
-- Чтобы правильно сделать двустороннюю копию, надо нажать на эту кнопку. Потом нажать сюда и выбрать порядок компоновки иначе он переврет стороны. Шансы того что оригинал при двухстороннем копировании замнет, выше потому что податчик уже старый, а у нас как обычно не хватает денег на ремонт: Что мы и имеем в твоем случае... Потом нажимаем сюда и сюда. И всё!...
Нет, чтобы поинтересоваться, что она делает сегодня вечером. Господи! Ну почему ты лишаешь меня разума, как только я вижу красивую девушку?
За старое, да?
Она легко кивает головой, соглашаясь. И вроде бы слушает, но, похоже, думает о чем-то еще. Благодарит.
Ухожу. Отвлекаюсь. Наступает разрядка. Член опадает и сворачивается в трусах калачиком. Мысли текут спокойно.
А оно тебе надо? Уверен? Помнишь, как бывает обычно?
* * *
Через четыре дня начали праздновать восьмое марта. Как таковой организации праздника не было. Руководство быстро и торопливо поздравило всех женщин на организованном на скорую руку общем собрании, пожелало им всяческих благ и обозначило рамки проведения, типа "Уходить не позже...", "За руль после стола не садиться...", "В неположенных местах не курить, а то пять лет назад был такой случай..." и прочий набор скучных обязательных слов, которыми сопровождался любой праздник. Актовый зал был полон народу, ожидавшего скорейшего прекращения этого нудного спектакля.
Она сидела на принесенном стуле, и о чем-то очень тихо говорила с подружкой из своего отдела. Молодой человек стоял сзади в паре метров, так что она его не видела, и про себя решил, что с ней надо поговорить. Желательно сегодня.
Часам к восьми большое начальство покинуло подчиненных, и народ потихоньку разгулялся. Столы вытащили в зал. Гонцы принесли еще выпивки, закуски и салатов из ближайшего кафе. Потом коллективу сильно захотелось танцев. Программистам ничего не оставалось, как вытащить большие колонки в коридор. Когда-то их принесли сюда отремонтировать, и они так и прижились в конторе. Мощность была хорошей. Музыка билась и отражалась от стен, сотрясая тела танцоров.
Диджеили программисты, специально никто не готовился. Попытались поставить что-то из того что понаскребли по жестким дискам. Народ любит масс-культуру! Не то слово... Требовали газмановских моряка и морячку, киркоровского шикадама, и еще какой-то несусветный бред, "ну просто чтобы потанцевать, ну что это ваша иностранная тягомотина?". Мольба в глазах.
Юзеры принесли три диска. Нажать на кнопку и заткнуть уши - у них все-таки праздник.
Напрыгавшись, разогревшись, а заодно окончательно разогнав выпитое по телу, пожилым дамам захотелось интима.
Наступили медленные танцы.
Программисты взяли реванш: полились переборы благородной гитары Нопфлера, и уже никого не смутила "Металлика" с Nothing Else Matter.
Верхний свет был почти везде погашен, за исключением нескольких ламп в дальних углах, так что в зале царил легкий полумрак. В воздухе висело стойкое амбре из разгоряченных тел, перегара и начавшей подкисать еды. Коллеги за сдвинутыми в ряд столами разбились по группкам. За неразборчивыми разговорами, тут и там слышался смех. Пили, понемногу закусывали.
Даже холодный весенний воздух из приоткрытых окон не смог развязать плотный узел ароматов. Очередная капризуля начинала возмущаться, что ей холодно, и галантный кавалер бросался (праздник, все-таки!) закрывать окно, которое с завидным постоянством открывалось опять через некоторое время.
Народ отдыхал.
Он сам поставил "Пинк Флойд" - "Сияй сумасшедший брильянт!". Кто слушал, тот знает, как начинается композиция: тихо, тихо - на одной ведущей ноте. Песня? Скорее, нет - сгусток странной энергии - "розовый флюид", который стал его частью с самого детства, может быть, чуть угаснув к зрелости.
Длинные гулкие аккорды клавишных, замиравшие странными красивыми тонам и плавно переходящие друг в друга. Скользящее соло гитары. Эстетика, которой в современной музыке почти не осталось.
Он подошел к ней и слегка поклонился, приглашая. Молодая женщина была чуточку пьяна, немного оглохла от громкой музыки и слегка устала от быстрых танцев. Она не то чтобы хотела танцевать, но и не противилась, и ей было все равно отказать ему или согласиться.
Выбрала последнее...
Стройные руки очутились на плечах партнера. Мужчина взял ее за талию. Она была немного ниже, и пара легко начала плыть по залу, вслед за тягучими аккордами пинковских гитар и синтезаторов, превратившихся в серебристые перепады воды и четкий медленный инструментал с почти блюзовым ритмом.
Заговорил Уэйтс, не торопясь, со смехом:
Remember when you were young?
You shine like the sun!
Тут же - окрикнув вдогонку:
Shine on you, crazy diamond!!!!
Медленно кружащийся мужчина грустно улыбнулся. "Флойды" напоминали: А ведь были времена, когда ты был моложе. Ничего не боялся и сиял как солнце!
Now there's a look in your eyes
Like black holes in the sky
А теперь? Твой взгляд потух, ты - сгоревший кусок золы, черная дыра.
Попробуй, ты еще можешь! Сияй! Эй, ты!
Crazy diamond!
Вбираешь в себя чужой свет, ничего не отдавая взамен. Устал? Надоело блистать?!? Страдаешь от детской мечты, мучаешься в прицеле? и тебя несет стальным ветром, и не за что зацепиться в этой жизни?
Тягучий проигрыш соло-гитары и клавишных - настоящий блюз. Дали время подумать и снова напомнили:
You reach for the secret too soon.
You cried for the moon.
Вспоминал... Как быстро понял секреты в жизни, как все оказалось просто и банально. Дальше стало неинтересно. Искал любви - не находил. "Типичное не то" - неоднократно... Расставался, оставлял себе горечь, обещал - "больше никогда!". Зарастал, забывал... А когда от тоски хотелось выть на Луну, начиналось все снова. Желание быть кому-то нужным - сложная штука.
Грудью почувствовал теплые выдохи, в такт музыке. И едва различимое:
Шайн он ю, крэйзи даймонд!
Она тихонько подпевала. Девушка знала слова! Удивился, не ожидал...
Музыка ласково качала их на своих медленных волнах. Он чуть прижал ее к себе. Тепло и уютно.
Отвлечься от воспоминаний. Забыть то, чего уже не изменить. Ведь у него в руках, пусть ненадолго - женщина.
Слабое облако аромата ее тела, который теперь не забивался парфюмом, парило вокруг. Серое платье-стретч. Она, видимо, вообще любила серое, хотя это и очень рискованный цвет. Но ей шло, и пепельно-серый оттенок лишь подчеркивал пряди темных и светлых волос, куда молодой человек почти зарылся носом, а импровизированный поясок выгодно обозначал талию. Слегка тянущаяся ткань выделяла линии ее тела. Материя была теплой, но тонкой. Под разбросанными пальцами прощупался бюстгальтер. Медленно, так чтобы не было заметно окружающим, рука спускалась вниз, чувствуя ложбинку на подтянутой спине, остановилась на талии, и набравшись смелости двинулась дальше, пока пальцы не почувствовали неровность нижнего белья. Она не отстранялась и ничем не показывала, что ей неприятно - словно желала узнать, где же границы его дерзости? Его правая нога прошла у нее между бедер, благо тянущаяся ткань легко позволяла это сделать и чувствовала ее холмик. Ощущение, когда женщина прижимается своими аккуратными грудками к мужскому телу - непередаваемо. "Танец - это публичное обладание чужой женой".
Длина "сумашедшего брильянта" - 13 минут 05 секунд.
-- Ты не устала?
Она еле заметно кивает головой.
-- Уйдем отсюда?
-- Да... наверное...
-- Давай я провожу тебя. Вызову такси.
* * *
Гулко хлопнула автомобильная дверь, отдавая их улице. Тихо зашелестел двигатель, подмешав в воздух сгоревший бензин. Осторожно цепляясь шипами за обледеневшую дорогу и сдержанно урча, красные огни и черный лак свернули за угол, рассекая ближним светом подступающую темноту.
Первый этаж ронял на схватившийся льдом асфальт прямоугольники света. Ее лицо было хорошо видно. Во взгляде серых глаз, как в зеркале утром, отражалось: "Ты один - кому ты нужен?".
Она держала его за руку, боясь зайти в черный проем подъезда и потеряться среди неровных бетонных стен. Если отпустить и сказать "до свидания", то останутся пошлый предпраздничный "Аншлаг" по телевизору, капающий кран на кухне, вечерняя книга и тихий уличный шум из форточки.
С трудом (неудобно все-таки, а вдруг не так поймет?):
-- Я не хочу быть одна сегодня вечером.
Улыбнулся - ему тоже не хотелось услышать "Спасибо. За то, что проводил до дома".
Запах воды и слабый кропот капель под водосточной трубой, превращающихся в лед до завтрашнего солнца. Небо с еще прозрачным красным закатом с одной стороны и слабыми точками звезд с другой. Тишина... Еще не поздно просто разойтись. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь...
Она улыбнулась и, приглашая, мотнула головой в сторону еле заметных в неосвещенном подъезде ступенек.
Стали подниматься.
* * *
-- У меня немного беспорядок. Проходи, осматривайся, а я пока поставлю чайник. Что-то продрогла совсем. Чай? Кофе?
-- Вечером лучше чаю!
-- Да. Точно... Тебе с лимоном?
-- Если есть...
-- Коньяк будешь? У меня где-то оставался...
-- Спасибо, на сегодня уже хватит...
От толчка в бок медленно зашипел электрический чайник. По густой синеве скатерти поплыли навстречу друг другу две белоснежные чайные пары, помогая себе красивыми ложечками из нержавейки. Сахарница, сверкая никелем, гордо несла горку маленьких сладких кубиков. В хлебницу из шкафа перелетела по воздуху раскупоренная коробочка с печеньем.
-- Погоди, я сейчас... порежь пока лимон..., - она выскользнула, прикрыв за собой стеклянную дверь кухни. Раздался тихий щелчок шпингалета, а через некоторое время приглушенно зажурчала вода в душе... Возможно, будет секс.
Лимон продолжил свою, теперь уже недолгую, жизнь в виде тонких долек. Мужчина по мальчишеской привычке лизнул лезвие ножа, и под языком тут же свело. Сполоснул под краном зубчатую сталь и положил на никелированные прутья сушки. Решил оглядеться и вышел из кухни, чтобы рассмотреть повнимательнее дом.
Окинул взглядом комнату. Шеренга компактов на длинной полке. Подошел поближе: "Назарет", Джо Кокер, "Brand New Day" - Стинг, Уэйкман... Торчал черный уголок "Энигмы", рядком шли "Пинк Флойд", "Дайр Стрейтс", за ними пристроились Кинчев, Чиж, и какие-то малоизвестные русские группы... пошла этника и нью-эйдж... Строй замыкали мэтры - Бах, Стравинский и Вивальди. С пластикового квадрата, лежавшего на столе, на него смотрел совсем молодой Гэхан из раннего "Депеш Мод". Никаких шикадамов...
Он любил ту же музыку... Что-то подкатило к горлу. Сглотнул комок.
Беспорядок? Нигде не соринки. Нет, девушка, вы решительно не знаете, какой бывает беспорядок! Аккуратно застеленная кровать. Рядом с подушкой одиноко лежат постиранные женские плавки: бледно-голубые с белым кружевом. Она не предполагала, что у нее дома появится мужчина и забыла их убрать. Подошел поближе, и дотронулся до треугольника кончиками пальцев. Представил, как ткань натянута на теле и расширяющейся полоской поднимается снизу вверх, как в ней выпукло прячется ее маленький секрет, узнать который, если честно, была робкая надежда. Наклонился над ними, вдохнул: свежий запах белья, которое c чем-то полоскали. Чуть дотронулся до ткани носом, легко - так чтобы не смять и представил, что тонкая скомкавшаяся материя растянута и под ней находятся ее темные чуть вьющиеся волосы, а где-то меж складок притаился маленький бугорок, до которого надо тихонько дотронуться влажным языком. Это фетишизм? Ну и что...
Она вышла из ванной комнаты, улыбающаяся и посвежевшая. Предложила перенести чай на журнальный столик в комнату. Когда мужчина вернулся в комнату, неся в руках блюдца с чашками, белье с кровати бесследно исчезло.
* * *
-- Ну а эту-то ты, конечно, знаешь. (Задумался и начал медленно напевать): You are dancer on a high wire, you're a dancer on thin ice:
-- Естественно... Нопфлер...
-- "И ты бросаешь свою любовь всем проходящим мимо, а осторожность - ветру".
-- Или "осторожность уносит ветер". Я пыталась однажды перевести ее на русский. Не получается... сохраняешь рифму - теряется смысл. У языков разный ритм. Прекрасное остается прекрасным только в исходном виде, и перевод - искажение.
-- А вот, например:
Уносит любовь выше золота,
поднимает разум над сущим.
Чтобы делать потом то, что должен
Если все что в руках у тебя
Распадется, развалится
Проскользнет словно пыль через пальцы
-- Сам?
-- Да, - немного помолчал, - Согласен, в рифму почти не перевести. Хотя в оригинале однозначно попадают друг в друга только must и dust:
Пауза. Еле слышное тиканье часов перемешивается с тонким ароматом лимона и приглушенным светом лампочки.
-- Знаешь, когда я впервые поняла смысл этой песни у "Дайр Стрейтс", я была уже не маленькой девочкой, а взрослым человеком. Стало жутко... потом плакала, понимая, что все рано или поздно закончится. Уйдут силы, пропадут желания, останется малая и истрепанная часть этого. Наверное, в этом и состоит старость... И жалко даже не времени, а того что оно вторгается в твои мысли и приносит ощущение своего движения. Каждый день я пытаюсь сделать что-нибудь значимое. "В день - два, как минимум один подвиг!", а получается суета и усталость, а часики тикают себе... И заднего хода нет - ничего не возвращается... И я не знаю, правильно ли то, что я делаю? Больные в коме, сумасшедшие, даже просто люди, которых это не мучает - они счастливы! Потому что не понимают, что жизнь проходит, а они так и не сумели найти лучшего способа ее прожить.
Мужчина помолчал, затем начал говорить медленно подбирая слова:
-- Но ведь только от нас зависит, как мы живем. Счастливы мы при этом или нет? Боимся ли пробовать что-то менять? Если честно, то для меня даже не так страшно падать и потом снова вставать, чем говорить самому себе: был шанс, но ты им не сумел или не захотел воспользоваться: "попробовал - не получилось" - это легче перенести.
-- Ты мужчина. Что можно мужчине не всегда можно женщине:
-- Если в этом смысле, то - да... Хотя иногда появляется странное ощущение, что как ни бейся, судьба все равно сделает то, что нужно ей, и все твои трепыхания - не более чем барахтанья кролика, которого достают из шляпы удерживая за уши.
Она улыбнулась:
-- Да. Я еще утром не могла себе представить, что ты будешь сидеть вечером у меня в гостях, пить чай и вести откровенные разговоры. Судьбе было угодно сделать именно так.
-- Согласен, почему-то так получилось, что в один и тот же момент нам захотелось одного и того же. Если бы не сегодняшний вечер, то я бы еще неизвестно когда набрался смелости и решился с тобой поговорить. Если честно, я вообще опасался к тебе подойти. Красивая, уверенная, мужики поди у ног штабелями лежат... И что мне там делать, в общем штабеле?
Она легко засмеялась, прыснув в ладошку - жестом очень милым и трогательным, чуть отведя взгляд, а потом, улыбаясь, продолжила:
-- Вот оно как! А я то думаю - вроде и сказать иногда что-то хочет и молчит. Хотя странно. Симпатичный мужик, уже неженатый к тому же, умный: Девки-то наши на тебе дырки глазами просверлили.
-- Странно, не замечал как-то.
-- Мужчины обычно не очень внимательны, или толкуют все не так... Вот ты говоришь - уверенность?..., - помолчала, вздохнула и посмотрела куда-то в сторону, - Мы привыкли быть не совсем теми, кто мы есть на самом деле. Помнишь, у Макаревича: "...как плачет ночами, та, что идет по жизни смеясь.."?
Кивнул головой,соглашаясь... (Потому что знакомо до боли).
-- Тебе не хочется иногда стать волчицей?
-- ?
-- Выбежать на пустынную поляну и повыть на Луну. Отдать ей свое отчаяние и взять у нее немного чистоты и надежды... А ведь у них получается... Может мы недостаточно звери?
Она улыбнулась:
-- Где-то ты прав...
Говорили долго, незаметно увязая в тонкой паутине слов.
В какой-то момент перед ним возник странный образ - деревце, растущее на большой скале. И чтобы выжить, оно должно само цепляться за камни и встречать любой ураган или ветер в одиночку и полной грудью. Потому что прятаться не за кого.
Но это была не жалость, а понимание человека, который точно также барахтается в мутной воде, не чувствует дна и не видит берега, но изо всех сил пытается поверить в свое умение плыть.
Не смог удержаться, подошел к ней, присел рядом. Взял за руку, осторожно обнял, чувствуя под домашним платьем тело: теплое и по-женски слегка податливое. Она не противилась, только взгляд ее вдруг растворился, стал нечетким и носик легонько затрепетал. Длинные женские пальцы скользнули по плечу и остановились на его затылке, проскользнув в короткие, жесткие волосы. Он задержал дыхание (там сзади такое место, что если по нему провести рукой, то бегут горячие искорки по всему телу, сливаясь внизу). Начал дотрагиваться до нее. Легкими, легкими движениями, даже не потому что боялся, а чтобы руки запомнили мельчайшую нежность, теплоту и мягкость. Еле заметно коснулся подбородка, провел по виску, проследовал по шелковистым прядям, почувствовал как начинает разливаться желание.
Женщина закрыла глаза.
Придвинулся к ней вплотную. Его губы начали порхать над ней, как бабочка, которая хочет присесть на цветок, едва дотрагиваясь до лепестков. По лицу скользнуло ее дыхание - теплое, с тонким замирающим запахом лимона. Целовал, чуть касаясь щек, стараясь запомнить изогнутые черные брови, длинные ресницы, прикрытые глаза: Впитывал ее беззащитный запах - немного дразнящий, чуть-чуть терпкий.
Трепетно ласкал поцелуями нежную шею. Дотронулся до уголков рта, сначала осторожно, потом все настойчивее, потом не выдержал и вонзился языком в алое "о" ее губ.
Она не стала противиться, а лишь выдохнула в него тихое короткое "м-м!" и нервно разжала пальцы, пронзенные током.
Потом обвила руками и крепко прижала к себе.
* * *
Утреннее солнце потихоньку наполняло комнату. Было тепло. Она спала на спине, набросив сверху простыню, подложив одну руку за голову, а вторую откинув вдоль тела.
Не удержался - вчера было уже темно, а он так и не успел ее толком рассмотреть. Аккуратно приподнял белоснежную ткань.
Сонный запах вчерашней любви, лишь немного успевший остыть за ночь.
Спокойное, доброе лицо... Рассыпавшееся по подушке каре прически... Красивая шея с серебристой цепочкой и странным амулетом четких геометрических форм. Чуть угловатые плечи, по-женски стройные и ухоженные руки. Выпуклости грудей, с упрямо торчащими вверх светло-коричневыми сосками. Он вспомнил, как они вчера упруго дергались то вверх, то вниз и улыбнулся. Легкий женский пушок по всему телу - тонкий и светлый. Чуть выдающиеся из-за позы ребрышки, нежный животик, к которому он вчера ненадолго прикоснулся щекой, а его голова, приподнималась и опускалась вместе с ее дыханием. Аккуратно подщипанный треугольничек волос, спускающийся по заманчивой дуге промеж чуть разведенных ног. Чуть выдающиеся губки - сокровенное место, которое ему все же удалось познать. Склонился над ней, втянул полные легкие аромата, который теперь ничто не стесняло. Ее тело ворвалось в него и запьянило.
Бедра - красивые, упругие. Аккуратные коленочки. Интересно как на ней обнаженной смотрелись бы черные туфли-лодочки. На шпильках? Содрогнулся - обожгло горячей волной.
С такой красотой и одна? Удивительно...
Хотелось наброситься на нее и не дать опомниться, пока спит. Уйди, не мешай любоваться!
Нет, они сделают это утром, не торопясь, потягивая с наслаждением, смакуя каждый глоток друг друга. Ожидание только добавляет вкус.
Аккуратно прилег с ней рядом и забылся в минутной утренней дреме.
* * *
Тихое, чуть морозное и яркое утро едва начавшей таять весны. Свет неслышно крался по комнате, отталкиваясь от полировки стола, удивленно оглядывая давно не случавшиеся здесь мужские брюки и рубашку, примостившиеся на изогнутой спинке стула.
Он проснулся от взгляда.
-- Ты сумасшедший!, - прошептала женщина, улыбаясь. Спрятала лицо на нем, смущаясь, потом приобняла стройной рукой крепкое плечо.
Вспомнилась ночь, и как до его лица доносилось горячее дыхание - влажное и прерывистое.
-- А ты - бриллиант! - ответил он ей, чуть приподнялся и поцеловал, коснувшись волос губами, втянув в себя запах.
Мелированные женские прядки рассыпались по мужской груди.
FM-радио слегка мурлыкало свои песни из небольшого музыкального центра, стоявшего в шкафу, прямо перед кроватью. Диктор, в перерывах что-то радостно и неразборчиво бубнил, видимо, поздравляя всех с выходными, а женщин - с наступающим праздником.
Суббота. Выходной день впереди. Точнее - три. Восьмое пришлось на воскресенье, и его перенесли на понедельник.
Некуда торопиться - его никто не ждет.
Она дремлет на нем. А аккуратный сосочек молодой женской грудки, приподнимаясь в такт дыхания, нежно щекочет его тело. Может, спит, а может, просто прикрыла глаза и нежится.
Вдруг накатило ощущение, что ему будет сложно отнять от себя ее наготу. Будет больно затворить дверь и оставить уже ставшее уютным облачко ее запаха. Потом придется переступать через снежную кашу в холодных блюдцах луж и чувствовать как сырой воздух от талой воды холодит руки и слизывает с одежды аромат ее маленького мира. Как неуверенный весенний ветер высушит нежный и короткий поцелуй на щеке. Она ведь поцелует его, прощаясь: Незнакомые улицы, проползая под толчками шагов, превратятся в привычные. Придется нехотя брести по промозглому снегу тротуаров, уворачиваясь от грязных струй воды из-под колес покрытых ледяной коростой машин. Потом надо будет подниматься по своему подъезду, вдыхая отсыревшую штукатурку лестничных проемов. Хлопать себя по карманам и чертыхаться в поисках ключей, пытаться попасть ими в прорезь некрашеной металлической двери в застывших брызгах окалины, потому что сварщик был неаккуратен, а он тогда так торопился, что даже не стал с ним ругаться.
Он не захочет зайти. Там, за железной дверью - щелчок выключателя и тусклая желтая лампочка прихожей, вымытый неделю назад пол, старый холодильник, в котором лежат две банки пива, хлеб и полтора килограмма сосисок. Посреди полупустой комнаты стоит потертое кресло, в котором, развалясь, курит свою удушливую сигару Одиночество. Даже второй здешний жилец - хороший японский усилитель, который с азиатской тщательностью попытается воссоздать в комнате живого Хансена вместе с Э.Л.О и их "Эльдорадо", в этот раз не сумеет разогнать медленно отравляющий дым.
Не хотелось идти к себе домой. Не хотелось...
Нет.
Он останется здесь и проживет с ней утро. Она любит черную горечь, потому что стены ее маленькой кухни тихонько выдыхают кофе. Сядут друг напротив друга и выпьют по маленькой обжигающей чашке, смешно подхватывая крошки рассыпчатого печенья. Потом он возьмет ее за руку и выведет в день, где, жмурясь от солнца, вдвоем, будут гулять по набережной. Его пальцы будут чуть касаться ее пальцев - секс ладошками, который так приятно отдает по всему телу. Станет любоваться ее лицом, иногда целовать и рассказывать всякую веселую чепуху, расспрашивать обо всем и ни о чем, в надежде понять кто она.
"И ты бросаешь свою любовь всем проходящим мимо, а осторожность - ветру".
Прожить еще один день вместе...
Сработал таймер. Радио замолкло, c еле слышимым цвирканьем раскрутился компакт-диск, вдруг опять заерзала настройка приемника, комкая голоса мужчины и женщины, с чего-то вдруг на английском языке, а потом из центра тихонько начали доноситься знакомые гитарные аккорды...
So,
so you think you can tell
Heaven from Hell,
blue skies from pain.
Can you tell a green field from a cold steel rail?
A smile from a veil?
Do you think you can tell?*
Честно ответил: "НЕТ!!!"
Пока не стоит загадывать о том, что будет дальше. Еще раз поверить...
Мужчина закрыл глаза. Нахлынувшая вдруг тоска отпустила... Еще чуть-чуть подремать.
-- Кофе будешь? - тихо раздалось где-то у сердца, - Есть настоящий... В зернах:
-- Конечно... - легким выдохом слетело с губ и замерло в складках постели.
How I wish,
how I wish you were here:
04.08.2004
__________________________
* Так ты думаешь, что сумеешь отличить рай от ада, а синее небо от боли?
Объяснишь разницу между зеленой поляной и холодными рельсами?
Улыбкой и маской?
Думаешь, что можешь?
Использованы тексты песен
Dire Straits. Love Over Gold
Pink Floyd. Shine on you, crazy diamond!
Pink Floyd. Wish you were here.