Я давно умер, продолжая дышать для того, чтобы видеть Айкин, слышать ее голос и мечтать о невозможном. Мы не перебросились ни словом, взгляд Айкин не выделял меня в толпе филпсов, а я был влюблен без памяти. Когда она оказывалась на верхнем ярусе, я ходил за Айкин по пятам, обманывая себя ожиданием счастливого случая. Не знаю, сошел ли я с ума, или, напротив, обрел кристальную твердость рассудка, осознав, что лишь магия способна связать несоединимое.
Стрелки часов как будто остановились. Не в состоянии сконцентрироваться на работе, я делал вид, что с головой погружен в вычисления, а сам, не переставая, думал о том, как пройдет священнодействие. Украдкой вынимая из сумки чудодейственный талисман, я предвосхищал момент встречи с Айкин, прижимая чехол амулета к груди, чувствовал, что сердце мое восторженно поет.
Айкин выполняла ответственные и, вероятно, наиболее сложные задачи по настройке городского реактора. Покидая ярус, она пользовалась одним и тем же лифтом. Я знал время, место, изучил немало привычек Айкин, но, конечно же, не мог предугадать, что в этот великий для нас обоих час, она поднимется с фешенебельных этажей города в сопровождении охраны: трех высоких чернобородых филпсов.
Я спрятался за колонной, и они прошли по пустому холлу, не замечая меня. Поступь Айкин звучала божественной мелодией. Охранники топали вразнобой, поддерживая руками плотно набитые сумки, скребли когтями паркет. Нежная Айкин казалась такой маленькой и беззащитной в окружении верзил, ее прекрасное лицо выражало беспокойство, дивные усики обвисли, драгоценные ушки вертелись в разные стороны, обольстительный хвостик дрожал.
Момент для совершения таинства настал. Я слишком долго ждал, теперь никто и ничто не смогло бы меня удержать. Пропустив группу, я прыгнул к ближайшему филпсу. Охранник упал ничком, из сумки вывалились какие-то документы, разлетаясь по коридору. Другой филпс пошатнулся от удара, бросился бежать. Волшебный талисман легко догнал его, оборвав вопль. Свирепо рыча, третий верзила сам атаковал меня. Хотя сумка его была переполнена и серьезно сковывала движения, когти противника зацепили меня, филпсу почти удалось выбить амулет. Это был очень опытный боец, но я разил, не зная сомнений и жалости, магия поддерживала мой дух и святую злость.
От восторга схватки я очнулся в объятиях Айкин.
- Уходим! Пока не поздно, уходим, Нинг! - кричала она, прижимая меня к себе с силой, невероятной для эфирного существа из мечты.
Я обнял ее, осторожно, не делая резких движений, занес талисман, готовясь начать таинство, и... увидел, что амулет сломан! Меня словно ледяной водой окатило. Магическая мощь растаяла, я больше не ощущал энергии, исходящей от талисмана. Решимость покинула меня, когда до цели оставались считанные мгновения. Без волшебства и могучей поддержки я был всего лишь филпсом: тихоней, увальнем, неудачником, жалкий век которого пройдет на верхних этажах города, а кончину не заметят.
Айкин отстранилась и, подозрительно покосившись на амулет, заглянула мне в глаза:
- Твой нож поторопился, пушистик. Придется уходить через другой люк.
Оттолкнув меня, Айкин побежала по коридору. Машинально спрятав амулет в чехол, я поплелся за ней, спотыкаясь на ровном месте и путаясь в собственных ногах. Мне пришла в голову мысль, что это последнее испытание перед нашим вечным счастьем, и талисман, уже доказавший свое могущество, чудесным образом вернет былую остроту граней.
Айкин скрылась за колонной, только мягкий скрип когтей по паркету подсказывал мне направление. Чтобы не потерять ее, мне нужно было поторапливаться, и я прибавил шаг. Против моего ожидания, Айкин не направилась к транспортной станции, не повернула к секционным пунктам пассажирских линий. Мы поднялись тремя или четырьмя этажами выше, миновали несколько технических помещений, пересекли обширный полутемный зал. Здесь мне не приходилось бывать. Впервые в жизни я почувствовал гордость за свой общественный статус, который позволял мне находиться достаточно глубоко под землей.
Яркий свет ударил по глазам, ослепляя меня, но я упрямо продолжил двигаться вперед, пока зрение не вернулось. Айкин стояла у распахнутого люка, прижав ушки к голове.
- Не вздумай смеяться надо мной, Нинг, - простонала она.
Я закрыл Айкин от света и, успокаивая, погладил по спине.
- Ничего. Все пройдет.
- Как вы охотитесь на открытых пространствах при таком жутком освещении?
Не понимая, о чем она говорит, я растерянно покрутил усами. Охота - удел полудиких племен, живущих вне города. Сам термин "открытые пространства" всегда казался мне до смешного нелогичным. Я считал себя достаточно цивилизованным филпсом и умел находить пропитание другим, гораздо более подобающим способом, а милая Айкин вообще не должна была знать этих вульгарных слов.
- Пора, Нинг! - резко сказала она.
Переступив через порог люка, Айкин восторженно засопела. Трудно объяснить, что рисовала фантазия, когда я читал истории об открытых пространствах. Действительность оказалась совершенно иной. Мы вступили в обширное помещение, наполненное свежим воздухом и запахами, которым трудно подыскать достойные сравнения. Я плелся за Айкин, раздавленный, сразу и навсегда покоренный таинственной, сказочной красотой этого места, граничащей с не имеющей какого-либо практического смысла роскошью.
Стволы колоссальных деревьев росли из нагромождения ломаного бетона, могучими корнями попирая останки асфальтированной дороги и фундаменты разрушенных построек. Склоны горы покрывала высокая трава, разнообразные растения, значительную часть которых мне не приходилось встречать в парках и скверах города. Высоко, немыслимо высоко находился серый куполообразный потолок зала, украшенный медленно движущимися орнаментами самых причудливых очертаний. В центре купола горел ослепительно яркий светильник.
В этом огромном помещении было шумно, как в секционном пункте в час пик. Отовсюду слышался щебет, писк, шуршание и клекот, похожий на тот, что поднимается из охлаждающих туннелей ядерного реактора нашего города. Издалека доносился плеск воды и густой рокот, в котором звучали отчетливые металлические нотки.
Айкин копнула кучу и, выдернув из земли кусок пленки, примерила его на себя.
- Ты не представляешь, сколько этот материал стоит у нас на ярусе!.. У твоей жены много прозрачных поясков? - смешливо щурясь, спросила она.
- Я не женат.
- Лгун. Пушистик, считаешь, я не навела о тебе справки, прежде чем начать дело?
Заметив в траве кабель с зеленой оболочкой, я перекусил его, приладил несколько блестящих стальных колечек, фарфоровые цилиндры, быстро сплел концы проволок, и торжественно возложил импровизированное ожерелье на шею Айкин.
- Тебе удивительно идет.
- Лгун и льстец, - кокетливо повела хвостиком красавица.
- Всю жизнь я ждал тебя, Айкин, - горячо признался я. - Не верю тому, что происходит и боюсь проснуться. Волшебство подарило мне твой голос, колдовские чары сблизили нас, когда, казалось, не остается шансов для счастья. Моя магия - это любовь. Только любовь была способна сделать...
- Не теперь, Нинг, - оборвала меня Айкин, с грохотом закрывая люк. - Твой мир, краски и рассыпанные под ногами сокровища вскружили мне голову, но, не думай, симпатичная городская кукла не станет для тебя легкой добычей!
Она дружески хлопнула меня по плечу и побежала вниз так ловко, словно только и делала прежде, что путешествовала по бездорожью. Я поспешил следом, разбивая бока о камни и бетонные блоки, вывернутые из тела города. Открытые пространства были Айкин в диковинку, однако она ни разу не оглянулась в поисках моей поддержки и остановилась лишь у подножия горы.
Поджидая меня, Айкин, вероятно, поймала какое-то насекомое и жевала, прикрывая рот рукой.
- Не вздумай смеяться, Нинг. Я заблудилась. Ты сам виноват, встретил нас в боковом коридоре яруса. Карту я выучила наизусть, но планировала отступить через совершенно другой люк. Куда двигаться, пушистик?
- Смотря, куда мы направляемся, - рассудил я.
Айкин достала из сумки прозрачный синеватый шарик и покатала на ладони:
- Не сомневайся, у охраны были только документы. Гранулы у меня. Если повернуть середину этой штуки, через некоторое время начнется управляемая реакция. Вне городского реактора гранулы мгновенно высвободят энергию. Как видишь, я выполнила условия.
- Увидел симпатичный хвостик и распустил слюни? Остынь, пушистик. Планов я не меняла. Ваш вожак помогает мне устроиться среди свободных филпсов, я передаю ему гранулы. Без сантиментов и вариантов.
- Айкин, я не Нинг, и понятия не имею, куда нужно идти. Я живу очень много ярусов выше тебя, и до сих пор никогда не покидал города. Впервые мы встретились на перроне транспортного кольца. Ты промелькнула и исчезла в вагоне, забрав мое сердце с собой. С тех пор, я встречаю тебя у лифта, провожаю до станции и растворяюсь среди толпы филпсов в ожидании удачи вновь увидеть тебя.
Она покрутила ушками, выражая беспокойство.
- Любопытно. Разумеется, ты влип в дело случайно, охрану перебили духи предков, вся ответственность за тройное убийство и кражу из хранилища топлива на мне. Вопрос в том, чего боишься лично ты? Ты чужак в городе, появился и ушел незамеченным, о твоем существовании вообще не подозревают. Нинг, зачем отважному бойцу понадобилось выдумывать этот розовый бред?
Айкин оказалась совсем не такой, какой я себе ее представлял. Она была ошеломляюще красива, однако слова Айкин резко контрастировали с внешностью. Жестокость и расчетливость сквозили в каждом ее движении, в каждом отзвуке чарующего голоса, только я не любил Айкин, которую себе вообразил. Я любил и желал ее настоящую, кем бы Айкин ни являлась в прошлом, какое преступление не запланировала в будущем.
Вынимая из сумки талисман, я продолжал надеяться на волшебство, но чуда не случилось. В чехле лежал огрызок, мало напоминающий магическую вещь. Казалось, сама судьба восстала против меня. Мне было не трудно называться, как хотелось Айкин. После выхода на открытое пространство все складывалось так хорошо, я страшно жалел, что признался Айкин, не выдержав тяготившего меня груза неизвестности.
- Если бы не волшебство амулета, я ни за что не справился бы и с одним громилой.
Она молниеносно выхватила талисман, приставила обломленный конец к моему горлу и заговорила, с каждым словом все глубже погружая амулет в плоть:
- Просто глупый негодный нож. Темнишь, Нинг? Если вздумал посмеяться, это будет твоя последняя шутка. Вожак захотел нарушить наш уговор? Он поплатится за вероломство! А может, ты сам хочешь заполучить гранулы? Не выйдет, пушистик. Мне пришлось перенести слишком много, обратного пути нет.
Я хрипел, задыхаясь, на моей шубке выступила кровь. Айкин рассвирепела и не замечала того, что я даже не пытался ей сопротивляться. Мое тело почти перестало чувствовать боль, разум поглощала жадная, теплая темнота, и лишь какая-то частица сознания с благоговейным трепетом и ясным пониманием каждого мельчайшего момента принимала смерть из любимых рук, даря невыразимо странное наслаждение.
Услышав шум, Айкин обернулась.
Из-за деревьев выскочило чудовище и схватило ее.
Все произошло слишком быстро для моего затуманенного рассудка. Монстр оторвал меня от Айкин, подбросил в воздух и скрылся прежде, чем я упал в кусты. Это было самое большое животное, какое можно было себе вообразить. Мне запомнились могучие лапы, сверкающие холодным огнем глаза и громадные челюсти, которые могли перекусить взрослого филпса одним движением.
Реакции запаздывали, тело стало чужим и тяжелым. Я ползал в траве, не в состоянии подняться или закричать, призывая чудовище вернуться и взять меня. Айкин и я должны были уйти вместе, рядом, пульс к пульсу, плечо к плечу. Невыразимая мука терзала меня от осознания своей полной беспомощности. Я был безумен, инстинктивное желание убежать и спрятаться боролось с волевым и, увы, невыполнимым решением догнать жестокого зверя.
Прихрамывая, спотыкаясь об узловатые корни, я ковылял по чащобе, незнакомым голосом звал Айкин, плутал среди высокой травы, плакал навзрыд, не стыдясь слез. Конечно, я не сумел найти след гигантского зверя. Всего лишь мысль об охоте являлась для меня кощунством и погоня за кровожадным чудовищем была с самого начала обречена на провал. Ненависть, жажда сражения и справедливый гнев кипели в груди, но мой поход скорее напоминал блуждания по темным закоулкам кошмара.
Не представляю, сколько я кружил по враждебным зарослям, прежде чем силы, подорванные ужасом и отчаянием, не оставили меня. Я упал в траву, слыша шорох за спиной, и обрадовался тому, что встреча с Айкин находится на расстоянии завершающего удара.
Ощутив прикосновение, я сжался, надеясь, что у меня хватит мужества выдержать пытку до конца, не снизойдя до стона...
- Ты ранен?
Подняв голову, я увидел над собой коренастого филпса с густой черной шубкой, роскошными усами и ушами, украшенными кисточками.
- У тебя кровь... Рана серьезная? - вновь спросил он.
- Айкин погибла, - вымолвил я.
Филпс бегло осмотрел царапину на горле, бесцеремонно обшарил мою сумку и разочарованно скрипнул зубами:
- Проклятье. Гранулы с ней?
- Ты Нинг?
- Все идет наперекосяк! Сначала мошенница меняет место, затем выясняется, что у нее есть помощники, а теперь новые проблемы! Проклятье. Ты знаешь, что меня чуть не схватила ваша охрана? Хвала небу, трусливые городские пижоны побоялись сунуться в лес!
- Айкин погибла, Нинг.
Он схватил меня за плечи и встряхнул:
- Как, где это случилось?
- Чудовище... Мы спустились с горы... Огромное, огромное чудовище...
- Вы вышли из города через люк верхнего уровня? - быстро спросил он.
Не дождавшись ответа, Нинг поднял меня и, не взирая на слабые протесты, буквально потащил за собой. От меня было мало проку, но он, похоже, умел ориентироваться на открытых пространствах, с лихвой компенсируя недостаток информации поразительной, сверхъестественной интуицией.
Остановившись, Нинг втянул воздух и покрутил усами:
- Пахнет кровью.
Я поднял с травы амулет, бережно сжав магическую вещь в ладонях. Мы вернулись туда, где Айкин рассталась с жизнью. Ума не приложу, каким образом Нинг, не имея ни указателей, ни подробного плана открытых пространств, ни хотя бы толкового описания, с идеальной точностью обнаружил место трагедии. Всецело сознавая, что это дикий филпс, находящийся вне социальной лестницы и ведущий темные дела с городскими преступниками, я невольно проникся к Нингу уважением, почти как к равному себе.
Обнаруживая одному ему понятные следы, Нинг уверенно двигался вперед и вскоре вышел к узкой дороге. Когда-то здесь лежал слой асфальта, однако покрытие растрескалось, уступая натиску растительности. По кромке тянулись две неглубокие колеи, похожие на те, что оставляют колеса пассажирских вагонов транспортных линий нашего города. Вокруг дороги стеной стояли деревья, вершины которых поднимались к потолку этого колоссального помещения. Я с изумлением увидел, что за время, проведенное на открытых пространствах, единственный светильник изменил положение и теперь находился заметно ниже. Мне трудно было представить, для чего в принципе понадобилось создавать механизмы, отвечающие за перемещение источника света по куполу потолка.
Нинг пересек дорогу и, неожиданно упав среди обломков старого асфальта, скатился на поросший травой гравий. Я не сразу понял, что означают его диковинные действия и отчаянные жесты, а когда все-таки догадался, то застыл от ужаса.
В тени деревьев пряталось чудовище. Зверь спал, его глаза были закрыты, жуткие челюсти сомкнуты, но я испугался так, словно монстр готовился схватить меня. Чудовище было гораздо меньше, чем показалось мне в прошлый раз, но весь его вид, сложение, каждая блестка на шубе, гордая осанка выдавали свирепого хищника. Густоте меха и длине усов этого опаснейшего животного мог позавидовать любой филпс. Зверь был ладно скроен и просто красив.
Оценив обстановку, Нинг возвращался, и ни один камешек не шелохнулся у него под ногами. Жесты Нинга приказывали мне оставаться на месте, взгляд был красноречивее любых слов или знаков. Свободный филпс тоже боялся.
- Как правильно... охотиться на этих существ? - едва слышно прошептал я, борясь с чувством брезгливости.
- Никогда не встречал подобного животного, - также тихо ответил Нинг. - Она там, рядом со зверем. Если не найду погремушки у нее в сумке, вожак нам с тобой... Стой... Проклятье. Стой, тебе говорят.
Он не мог кричать, не мог применить силу, опасаясь привлечь внимание монстра. Вырвавшись из цепких рук Нинга, я зашагал к чудовищу, словно щитом прикрываясь амулетом. Магическая мощь талисмана вернулась, я чувствовал исходящую от него энергию, и без малейшего удивления понял, что становлюсь невидимым. Мое тело быстро исчезало, ноги не касались крошева асфальта и участков поросшего травой гравия. Я беззвучно двигался к зверю, абсолютно не представляя, что буду делать дальше. Любовь, вера в волшебство и поддержку магии влекли меня.
Айкин лежала у мощной лапы хищника, неловко запрокинув голову, шубка была свалена, перепачкана в крови и грязи. Сердце мое бешено стучало, из груди рвался стон, хотелось броситься на зверя, не думая о последствиях поступка. Айкин была мертва, мерзкий убийца заслуживал худшей из смертей, но я сдерживал праведный гнев и жажда мести обжигала меня, словно огонь.
Не таясь, всецело защищенный магией, я подошел к Айкин и бережно поднял ее на руки. Тело было теплым, Айкин дышала и, ощутив мое прикосновение, отреагировала слабым движением. Восторг, равный которому еще не доводилось испытывать ни одному филпсу, охватил меня. Надежда, потерянная так внезапно, чудесным образом вернулась. Я бережно нес Айкин и великое чувство, моя любовь оправдывала преступления, которые она совершила в городе. Я шел над землей, обнимая Айкин не руками, а крыльями, волны магической энергии окутывали нас, словно пух.
Когда до зарослей оставались считанные шаги, Айкин внезапно открыла глаза и, коснувшись ожерелья, которое по-прежнему висело у нее на шее, устало вздохнула:
- Пушистик.
Зверь вскочил сразу на четыре лапы, раскрыв пасть, показал громадные клыки. Взгляд ужасающего монстра скользнул по чащобе и остановился на мне. Он смотрел на нас в упор, не отводя глаз, заставляя усомниться, что я действительно невидим и волшебство способно защитить Айкин.
Немая дуэль завершилась моим полным поражением. Я опустил голову и приготовился встретить то, к чему стремился...
- Проклятье! Спускайтесь, встретимся у поваленного дерева! - крикнул Нинг, закрывая нас от чудовища.
Оглядываясь, я пошел по дороге, унося Айкин от разъяренного хищника и непредсказуемых опасностей схватки. Нинг с рогатиной наперевес встретил монструозное существо. Конечно, он был всего лишь отсталым дикарем, филпсом удручающе низкого происхождения, живущим на вульгарных открытых пространствах. В этот миг я подумал, что беззаветность Нинга почти равняется самоотверженной доблести городских филпсов.
Первый удар рогатиной пришелся в плечо зверя. Чудовище изогнуло спину, с необыкновенной скоростью хватануло когтями по месту, где только что стоял Нинг. Шерсть демонического создания встала дыбом, хвост нервно метался по траве, глаза сверкали в предчувствии кровавого пиршества. Нинг знал, что делает. Острия рогатины ткнули существо в бок, грудь, снова в бок, живот. Храбрец танцевал у бездны смерти, не останавливался ни на вдох, скрывался за кустами и вновь покидал укрытие, выбрав момент для нанесения точного удара.
Рогатина захрустела, когда Нинг, изловчившись, ткнул чудовище в нос. Зверь зарычал, отпрыгнул в сторону. Отражая молниеносную контратаку, филпс пропустил выпад лапы, однако поднялся с земли. Нинг получил ранение, рогатина его была сломана, но монстр, предвкушая миг победы, не торопился закончить сражение.
Воспользовавшись паузой, Нинг вывернул камень, достал из сумки хитроумное приспособление. Стоя в прыжке от хищника, он спокойно раскрутил над головой устройство, состоящее из веревок и деревянных перекладин. Переминаясь на месте, чудовище наблюдало за действиями филпса, пока пущенный умелой рукой камень не угодил в лоб страшного создания. Удар был так силен, что свалил зверя. Монстр с жалобным воплем покатился по траве, вскочил, ошеломленно завывая, скрылся в зарослях.
Еще издали я заметил поваленное дерево, между корнями которого чернели дыры. Пробираясь в убежище, мне пришлось опуститься на четвереньки, моля Айкин потерпеть боль, которую я причинял ей, неловко пробираясь по лазу. Здесь, под мертвым деревом, была широкая и низкая пещерка, почти доверху забитая сухими листьями.
Нинг одержал внушительную победу, однако нельзя было предугадать, как поведет себя зверь в дальнейшем. Радуясь тому, что узкие входы делали убежище абсолютно неприступным для чудовища, я устроил Айкин в дальнем углу пещеры. Склонившись над любимой, я зализывал ее раны, говорил, не слыша ответных слов. Айкин была безучастна ко всему, в широко открытых глазах застыл холодный смертный страх.
Скатившись в убежище, Нинг деловито осмотрел закоулки пещеры и, наверное, удовлетворившись осмотром, выглянул наружу. Вернувшись, он присел рядом с Айкин, явно собираясь обыскать ее сумку.
- Ты не смеешь, - сказал я, перехватывая руку Нинга.
Он был разгорячен схваткой с хищником, раздосадован незапланированными трудностями и, несомненно, страдал от полученных ранений. Не понимая, что я просто говорю о правилах приличия, Нинг оскалил зубы, выставил когти, показывая, как расправится со мной. Его примитивная натура раскрылась во всей неприглядности. Передо мной находился ярчайший представитель свободных филпсов, помогая до конца прочувствовать, почему наша политика состоит в том, чтобы не поддерживать контактов с существами, стоящими вне социальной лестницы.
- Проклятье. Я не уйду без погремушек, - хрипло проговорил Нинг.
- А я не дам дикарю коснуться ее шубки.
Наверное, мой голос прозвучал достаточно твердо, потому что филпс попятился. Свет проник в ход, упал на магический талисман, и в темных углах убежища зашевелились тени. Я держал сияющий амулет перед собой и Нинг отступал, пока не коснулся земляной стены.
- Двуногие рыщут по окрестностям в поисках городов, которые когда-то построили. Они дали нам жизнь, разум, речь и письменность, но мы не их имущество. Проклятье, двуногие разрушают дома тех, кто давно уже не участвует в экспериментах. Хвала небу, поселения свободных филпсов расположены в замкнутом ущелье, с помощью погремушек мы собираемся завалить единственную дорогу. Ты мешаешь не мне - всем филпсам!
- Не умея уважать одного филпса, как ты отваживаешься говорить о служении целой расе? - спросил я.
- Проклятье! Она все равно умрет!
- Да, и я уйду вместе с Айкин.
- Глядя, как ты спасал подружку... Ты либо смельчак, либо полный безумец. Покажи себя еще раз.
Казалось, Нинг шагнул вбок, но сейчас же изменил направление и прыгнул ко мне. Не успев собраться для отражения атаки, я оказался в куче листьев, которые моментально набились в рот, заглушая крик ярости. После непродолжительной борьбы, Нинг оказался на моей спине. Крепко вцепившись в загривок, он не давал мне приподняться хотя бы для вдоха. Попытки вырваться не приводили ни к чему, я почти перестал шевелиться, когда Нинг, вывернув из моей руки чудесный талисман, вдруг ослабил хватку.
Потеряв силы, я сохранил твердую решимость отстоять честь Айкин, чего бы это ни стоило, однако моя искренняя самоотверженность не потребовалась. Айкин слышала, что происходит в пещере, и сама прекратила битву.
- Не вздумай... смеяться, - прошептала она.
На открытой ладони Айкин лежали три прозрачных синеватых шарика. Ей было трудно удерживать руку на весу, в совсем еще недавно безразличном взгляде теперь читалось страдание.
- Ты получил, что хотел. Оставь нас, дикарь, или я воспользуюсь магией и испепелю тебя.
Забрав гранулы, Нинг глянул в мою сторону и, играя амулетом, презрительно фыркнул:
- Достойный противник. Режет словами, а на деле оказывается городским трепачом, у которого не в порядке голова.
Он хотел еще что-то добавить, но не успел. С потолка посыпалась земля, в образовавшееся отверстие скользнула лапа монстра. Отскочить или парировать удар было невозможно. Даже насквозь пронзенный когтями, Нинг отчаянно сопротивлялся, пока чудовище тащило его из пещеры. В приступе жалости, я предпринял запоздалую, бессмысленную попытку выручить Нинга. Зверь резанул меня когтями другой лапы и выволок бы наружу, если бы я не зацепился за корни дерева в конце лаза.
Нинг прекратил отбиваться, а дьявольское создание продолжало и продолжало терзать безвольное тело. Чудовище подбрасывало в воздух, хватало зубами, рвало когтями то, что осталось от Нинга. Земля холодила меня, не давала подняться, удерживала невидимыми оковами. Насладившись кровавой игрой, монстр, несомненно, обратит внимание на Айкин и меня, но я оставался на месте, буквально уничтоженный подробностями непередаваемо жуткой и омерзительной сцены.
Услышав густой размеренный рокот, чудовище прижало уши. По разбитой дороге спускалось огромное механическое приспособление, покачиваясь на черных пружинистых колесах. Воровато оглядываясь, монстр поджидал, пока агрегат остановится.
Сбоку открылся люк, из которого появился двуногий гигант с разноцветной кожей и продолговатыми зеркальными глазами на омерзительном торчащем носе. Существо было немыслимо высоким. Мне показалось, что голое и чрезвычайно бледное лицо великана располагалось где-то у вершин деревьев.
- Вот ты где, Монморанси. А ну, полезай в джип! - заревело существо.
Чудовище, убившее Нинга, потерлось о колоннообразные ноги гиганта, послушно запрыгнуло в люк. Из недр аппарата донесся другой, не менее громкий и отвратительный голос:
- Дорогой, Монморанси поранился. У Монморанси шишка на лбу!
Совершенно странным образом сняв зеркальные глаза с носа, гигант склонился над телом Нинга. Ловко двигая толстенными пальцами, он обыскал сумку, вытащил из руки несчастного филпса амулет, поднялся и неуклюже полез в люк, заставив все сооружение раскачиваться из стороны в сторону.
- Наш хулиган задрал уродца, - взревел он. - Только ученым могло прийти на ум перемешать гены кенгуру, крысы, обезьяны, создавая обслугу миниатюрных энергостанций. Проект давно забросили, хотя, бьюсь об заклад, реакторы их вонючих муравейников находятся в отличном состоянии. За одно топливо мы с тобой выручим кругленькую сумму... А ну, взгляни, что было у уродца.
- Нож? Мутант поцарапал Монморанси!
- Обычная землеройка не станет отбиваться от кота ножом. Не зря поговаривали, эксперимент закрыли потому, что ученые играли и с генами человека. Не удивлюсь, если завтра придется воевать с регулярной армией или общаться с парламентерами сумчатых мартышек, напуганных нашим вторжением... А ну, не вырывайся, Монморанси! Королевская гордость от йода не пострадает.
Гигант нацепил на безобразный нос зеркальные глаза и захлопнул люк.
Забрав амулет, варвары выбрали собственную судьбу. Подчиняясь внезапному импульсу, я разыскал оброненные Нингом гранулы и, даже не собираясь скрываться, пробрался под днище механического приспособления. Цепляясь за выпуклости колес, детали конструкции, мне удалось подняться в замкнутое темное помещение, в котором стоял запах горячего масла и металла.
Одну за другой провернув нити, опоясывающие середины шариков, я спрятал гранулы в нише. Зверь ударил когтями гораздо сильнее, чем показалось мне вначале. Кровь кипела на раскаленном металле, моя кровь покрывала гранулы и все, к чему я прикасался. Здесь, наверное, было страшно жарко, но меня тряс холод.
Едва я спустился на траву, громоздкий аппарат зарычал, тяжело стронувшись с места, прокатился надо мной. Задняя часть механизма была прозрачной, и я увидел чудовище, с тоской и ненавистью наблюдающее за мной. Выпрямившись во весь рост, я проклял жестокого монстра и его двуногих союзников.
Айкин встретила меня на пороге пещеры. Расчесанная шубка блестела чистотой, чудесные усики трепетали, прекраснейшие в мире глаза лучились божественным светом, а обольстительный хвостик подавал знаки, от которых у меня закружилась голова. Мы выдержали суровые испытания, победа была неоспорима. Айкин и я родились неравными, жили, разделенные этажами города, уставом, условностями, церемониями общества филпсов, любимая заснула, так и не узнав моего настоящего имени, но сейчас все это было абсолютно не важно. Преграды исчезали, мы были в шаге от того, чтобы стать единым целым.
Айкин тихо подошла, играя фарфоровыми цилиндрами ожерелья. Я с достоинством поклонился. Взявшись за руки, мы закружились по сухим листьям так, словно под ногами был паркет городского танцевального зала. Чудесная музыка зазвучала под сводом, разноцветные огни вспыхивали на стенах пещеры. Это было только для нас.
Когда закачалась земля, и в ущелье раздался грохот взрыва, прекрасное лицо Айкин озарилось счастьем. Мой подарок был благосклонно принят. По открытым пространствам катился огненный вихрь, превращая в пепел величественные деревья, а мы смотрели друг на друга, не замечая катастрофу.
Амулет, наделенный магической силой, отомстил за Айкин и Нинга, спасет жизни филпсов нашего города. Выполнив все, что должен, я лег на ложе из листьев, обнимая Айкин. Мне оставалось глубоко вдохнуть и, досказав последнее слово нашей истории, уйти вслед за любимой.