Солнце за день нагревало камни на верхней площадке, тепло чувствовалось даже сквозь комбинезон. Сиди себе, грейся, думай о чём-нибудь приятном. Идти было неохота, идти было лень, да, собственно, и незачем. Отсюда и так обзор хороший. Только Сашка не мог дождаться, когда же остальные подтянутся. Сначала он излазил все коридоры внизу, в развалинах, те из них, которые не были затоплены, потом поднялся сюда. Примостился рядом со мной, посидел-посидел, не вытерпел:
- Алик, а это и правда замок раньше был?
Вместо меня ответил Макс:
- Ага. Его во время войны разрушили.
Это он врет. Я уже понял: на самом деле никто не знает, даже Макс. Хотя он здесь давно, дольше нас всех.
А вот Сашка ещё не просёк. Спросил так наивно:
- Какой войны?
Попался.
- Саш, не слушай его, - что угодно, только не Максовы байки по третьему кругу. - Давай я тебе лучше покажу, что отсюда видно.
Макс бросил на меня злобный взгляд, прищурился: мол, припомним! Отошёл к парапету. Из-за Сашкиной спины показал мне кулак. Я сделал вид, что не заметил.
- В той стороне ты знаешь: спальные корпуса и столовая.
В столовой Сашка уже был на обеде. Всюду совал свой нос, удивлялся: "Откуда берется еда? Откуда они знают, сколько мне сахару в чай класть?" Я тоже сначала удивлялся. Потом привык. Макс говорит, все новенькие такие.
- Если подальше, видишь, как будто блестит что-то в саду? Это бассейн, купаться можно только там. В море нельзя, и в озере тоже.
Сашка кивнул: мол, знаю. Ещё бы. Правила нам талдычили ещё дома. Где что можно, когда ходить на обед, что делать, если ногу сломаешь... над кроватями памятки тоже висят. Я свою маркером замазал. Чёрным цветом.
- А во-он там серая крыша - это лазарет.
- А мертвая зона за лазаретом, да? - не утерпел Сашка.
Я просто кожей почувствовал, как Макс напрягся. Нет уж, не дождетесь. Ладно Виталик про монстров болтает, так он хоть сам в них верит. А Макс только нарочно всех пугает.
- Мертвая зона везде, со всех сторон. Вот это наш лагерь, - я ткнул в какое-то пятно на камне, - а мертвая зона идет вот так, - пальцем обвел пятно, оставляя едва заметный след в теплой песчаной пыли. Получился полукруг.
Сашка опять кивнул:
- А тут море?
- Ага. Ты, Саш, мертвой зоны не бойся. Там никаких живых мертвецов нет. Вообще ничего нет, только пусто и так...тихо. Противно как-то.
-Я и не боюсь, - он вздернул подбородок. - Это же просто как стена такая, да?
- Да. Стена.
Не так-то легко объяснить. Наверное, он сам поймёт, когда решится туда сходить: из любопытства или просто чтобы никто его трусом не назвал. А мёртвой зоны действительно бояться нечего. Там хорошо прятаться от всех, когда на душе кошки скребут. Можно стоять, уткнувшись лбом в густой серый туман, и никто не придет, не станет тебя доставать. Если стоять с открытыми глазами и долго вглядываться, кажется, что различаешь, как что-то там мерно движется, как будто размеренно работает огромная машина...
Снизу послышались топот и сопение.
- Витька не пойдет, - Виталик запыхался, взбираясь к нам, наверх. - Он в лазарете остался. Джек не встает, еле-еле глаза открывает. Скулит так жалобно...
- Сдохнет, - авторитетно заявил Макс. - Точно вам говорю.
- Не надо так говорить. Не сдохнет, а умрет. - Сашка этого Джека и в глаза не видел, а уже заступается. Он тоже собачник, как и Витька, он сам рассказывал. Только его Лайма дома осталась, а Витька Джека с собой притащил. Может и зря. Может, тому дома лучше было бы. Здесь же всё чужое какое-то. Живности вон совсем нет. Если, конечно, не считать нас.
- Ладно, значит, без него обойдемся, - Сашкину реплику Макс решил не замечать. - Пошли?
Все-таки есть такие места, которые не показать с башни. "Наши" места.
Одного дня хватило, чтобы обойти всю территорию. Все заветные уголки. Виталик, конечно, то отставал, то забегал вперед, то шагал рядом, размахивал руками, рассказывал, мешая всё в кучу, перескакивая с одного на другое. В конце концов, к вечеру он надоел всем так, что мы единогласно решили именно его отправить за ужином. Хотя это было и не совсем честно: за Витькой-то тоже он бегал. Но тут Виталик упрямиться не стал. Сказал только:
- Давайте, мы его сначала на сопки сводим.
Мы с Максом переглянулись.
Сопки...было в этом месте что-то жуткое.
- Давай лучше завтра, - деланно-безразлично сказал Макс.
- Поздновато уже, - поддакнул я. Наверное, получилось так же неестественно.
- Вы чего, ребят? - Сашка тут же почуял что-то неладное. А Виталик искренне изумился:
- Не, вы правда чего? Тут же близко! - и затараторил, - Сначала там никаких сопок не было. Песок только, и глина. Я из-за глины это место и заметил. Сел, стал фигурки разные лепить... вот... хотел чего-нибудь интересное чтобы... а вышло похоже, ну.. на одного человека... который там, дома...
Он сбился, заерзал руками по штанинам, словно ища карманы. Покосился на нас, сцепил пальцы в замок и, собравшись с духом, продолжил:
- В общем, на гада одного. Я фигурку на камень поставил, и давай с ней говорить, а потом вообще орать стал, и как дам ему в морду!
Последние слова он почти выкрикнул, сразу смолк, виновато улыбнулся:
- В общем, промазал. Все пальцы в кровь об камень разбил, и так разозлился, что давай его лупасить, этого глиняного урода. А потом, того, убежал...
Я в очередной раз представил, как обычно веселый, словно воробышек, Виталька ногами и руками молотит по этому глиняному "гаду". Как убегает оттуда, размазывая по лицу злые слезы. А Виталик в это время уже, как ни в чем не бывало, перешёл к самой любимой части рассказа.
- Я на следующий день отошел, решил опять сходить слепить чего-нибудь, вон, Джека Витькиного хотел... Ну, в общем, прихожу я - а тут, - Виталик заговорщицки понизил голос и даже подался всем телом вперед, словно собираясь шептать Сашке на ухо, - Смотрю: ночью они приходили. Ну, они! Которые нас тут держат! И все вокруг переделали. Сопки настоящие насыпали, невысокие, можно в два счета на вершину забраться, не то, что настоящие горы. Я когда маленький был, мы в горы ездили... ой, да, про сопки: ты знаешь там что еще? Там настоящие вулканы будут! Только малюсенькие! Наверху такие трещины, внутри слышно как бурлит что-то, и пар горячий идет. Я сдуру руку сунул, так обжёг, что пришлось в лазарете день валяться. Знаешь, как больно было! А теперь даже шрамов не осталось.
Он задрал рукав комбинезона и потряс рукой перед Сашкиными глазами. Тот лишь мельком взглянул и настороженно переспросил:
- Они приходили?
- Ну да! - восторженно заявил Виталик. - Что ж ты думаешь, им не интересно на нас посмотреть? И сопки тебе что - сами по себе выросли?
Сашка покосился на нас с Максом:
- Правда?
- Сопок раньше и правда не было, - хмуро признался Макс. - Мы туда тоже за глиной ходили, еще с прежними ребятами.
Сашка переступил с ноги на ногу, зябко обхватил себя за плечи:
- Слышь, чего-то холодно... Вы вроде костер жечь хотели.
- Точно, - я обрадовался. Молодец этот Сашка. Сообразил, как выкрутиться. Мне бы так.
- Не, а сопки-то смотреть? - протянул Виталик.
- Завтра, - отрезал Сашка. - А то вон как стемнело уже, вдруг случайно в струю пара сунется кто-нибудь?
- Завтра сходим, завтра, - подхватил Макс. - Кто-то ещё за ужином сгонять собирался, а?
- Ну ладно, - с легкостью согласился Виталик. - Я тогда побежал.
Костер всегда разводили у обрыва над морем, неподалеку от развалин замка. Ещё кто-то до нас натаскал крупных плоских камней, чтобы было на чем сидеть. Жгли сухое горючее: его было натащено много, полкомнаты на нижнем этаже башни. Тоже кто-то постарался. Иногда, по дороге из лагеря, мы тоже прихватывали малость, чтобы запасы не скудели. Брали на складе, там же, где белье и комбинезоны на смену.
Виталик вернулся, и мы с ним принялись нанизывать сосиски на металлические прутья. Макс пристраивал их над огнем: дерева для вертелов тут не сыщешь, а железку вертеть над костром, пока сосиска обжарится - дураков нет. Один прут отобрал Сашка. У него откуда-то нашлась леска, и он загорелся идеей сделать удочку и попробовать порыбачить. Мы, конечно, сказали, что в море ничего не водится, но он, конечно, самый умный, и слушать нас не стал. Взял на наживку кусок хлеба. Ну-ну. Посмотрим.
После еды настроение у всех поднялось, даже Сашка особенно не расстроился, что рыба отказывалась клевать. Удочку убирать не стал: "Пускай до утра постоит. Мало ли что".
Макс предложил:
- Хотите, я вам историю расскажу, мне один парень рассказывал, который до меня еще тут жил?
- Давай, - охотно согласился Виталик. Сашка тоже кивнул, и мы все уселись потеснее, чтоб лучше было слышно.
- Знаете, почему девчонок сюда не берут? - начал Макс. - Сначала брали, и всё нормально вроде. Жили они в отдельном корпусе, ну и всё такое, девчонки как девчонки. А потом приехала одна - красивая, ужас. Всем парням, конечно, хоть бы что, а один взял и влюбился в нее без памяти. И всё смотрел, куда она ходит и что делает. Вот однажды пошла она спать, а он за ней. До самого корпуса. Постоял под окном, постоял, хотел уже к себе возвращаться. И тут смотрит: она. Выходит, дверь так тихонечко за собой закрывает - и пошла куда-то. Ну, он не отстаёт. Так и шёл следом до самой мёртвой зоны. А там, у стены, которая из тумана, стоит огромный камень с ямкой наверху. Она к камню подошла, и вдруг как закричит! И прям руками сердце у себя из груди р-раз! И вырвала! Бросила его на тот камень, а сама туман раздвинула, как будто это занавеска, и внутрь пошла. А руки-то в крови все. А сердце вдруг с камня скатилось, и прямо к его ногам... Парень от страха совсем чуть с ума не сошёл, как убежал оттуда - не помнил. Утром проснулся у себя в комнате. Потом в столовой ее увидел, а у нее перчатки на руках. А потом вечером пошли все сюда, костер жечь. Он сначала не хотел идти, да одному страшно стало. А потом у них стал костер прогорать, и стали все по очереди в башню за горючим ходить. Пришла того парня очередь, а у него прямо ноги отнимаются. Но делать нечего, пошёл. Идёт обратно, а тут прямо перед ним как будто тень. Парень смотрит: она, та самая девушка. А она ему и говорит...
- А-а! - Сашка заорал, отшатнулся, и свалился с камня, на котором сидел.
Мы с Виталиком прыснули со смеху.
- Дураки, - обиженно сказал Сашка, поднимаясь. Голос у него дрожал. Чего он, правда что ли так испугался?
И тут со стороны моря послышалось странное шипение, потом громкий всплеск, словно что-то тяжелое соскользнуло в воду. Земля шевельнулась, как живая. Все вскочили на ноги.
- Что это? - спросил Сашка. Никто не ответил.
Макс зачем-то взял фонарик, повел прыгающим лучом по краю обрыва. Хотя и света от костра хватало - было видно, как осыпается самая кромка берега, нависающего над водой. Мы смотрели, оцепенев. Сорвался и ухнул вниз здоровенный камень, за ним полетела Сашкина удочка.
- Лезет, - прошептал Виталик. - По обрыву лезет. За нами...
Почему-то никто не двинулся с места.
- Смотрите...
Я даже не сразу понял, что это Макс: голос был еще тише Виталькиного.
- На небе, смотрите...
Наверное, это была гроза. Или надвигался ураган. Или торнадо. Я никогда такого не видел даже по телевизору: там, над водой, тучи словно стекались со всех сторон, разрастаясь огромной стеной. Потом в небе полыхнуло, вспышка разом осветила всё вокруг, залила неестественным белесым светом.
- Бежи-им!!!
И тут же с шумом обвалился большой кусок берега. Я успел заметить в открывшейся бреши, что у воды никого нет, совсем никого, но тут невесть откуда налетел и ударил ветер, и ноги сами понесли меня прочь, мимо развалин замка, домой, к корпусу. Мне некогда было думать, некогда смотреть, кто побежал за мной, а кто остался.
Утром все почему-то выглядело совсем иначе: нестрашно, обыденно.
Я упорно смотрел по сторонам, или себе под ноги, чтобы ни с кем не встречаться взглядом. Ну и что, что я первый убежал? Теперь, конечно, Макс может запросто сказать, что он-то ничуть не испугался. А вчера, когда добежали, задыхаясь, до спален, сам запер дверь и задраивал окна наглухо металлическими шторами, которые можно опустить до самого пола. Я все раньше думал: зачем такие шторы? Значит, здесь всё-таки есть что-то такое, от чего стоит прятаться?
От кострища ничего не осталось - берег осыпался, теперь вместо площадки над обрывом был только узкий, неровно изрезанный край. Мы смотрели, не слезая со стены: земля выглядела непрочно, ненадежно, только наступи и полетишь кубарем в воду. Вместе с остатками берега.
- Точно, монстр, - с удовольствием повторил Виталик. - Я вам уже сто пятый раз говорю. А вы всё не верите. У них на самом деле и монстры есть, только в воде живут. По ночам выходят и бродят тут... И до озера ходят, я сам следы видел.
- Тоже мне, озеро, - хмыкнул Макс. - Котлован грязный. Еще весной туда один парень свалился, так у него комбинезон весь в такой липкой дряни был, что не отмыть.
- Прям-таки не отмыть, - вот тут он точно врёт. Одежду здесь не испачкать и не порвать, мы пытались даже прожечь - не горит.
- Я тебе точно говорю! Хочешь, сам нырни, если не веришь! Только потом лысым будешь как Миха тот: ему в лазарете все волосы после этого нафиг сбрили.
- Это, наверное, здешняя настоящая природа, - убежденно проговорил Виталик. - Они для нас лагерь построили: и домики, и бассейн, и сад. А всякие постройки ихние остались, те, которые не мешают. Замок этот например. Ну, а в море им заслонов толком не поставить, вот монстры и пролезают. Как вчера, или как неделю назад.
Я уже хотел сказать, что вчера никаких монстров здесь не было, но вовремя прикусил язык. Чего тогда, спрашивается, убегал?
Вместо меня встрял Макс:
- Кто пролезает? Ты бы, Виталичек, лучше молчал. Мы на Земле, дубина! На Зем-ле!
- С чего ты взял? - набычился Виталик. - Ну, скажи! Может они нас телепортируют к себе! Пока мы в лазарете валяемся.
Мы все прошли через лазарет перед тем, как попасть сюда. Лежали на койках, каждый в своей кабинке. Скучно было очень, спать хотелось. Я и спал. А потом дверь открыли, и вот я здесь. Только про телепорт мне как-то не верится. Зачем тащить нас куда-то, когда у них куполов везде понатыкано? Скорее всего, мы в каком-нибудь таком куполе и сидим. Как жуки в банке.
- А мне отец говорил, что они хотят создать живую планету, - сказал Сашка.
Макс с Виталиком замолчали и уставились на него.
Про отца это он зря. О родителях здесь говорить не принято. Лучше не вспоминать - щиплет глаза, не распустить бы нюни, как девчонка. Всё-таки они меня предали, выпихнули сюда на целое лето. "И никаких истерик! Тебе просто повезло, что у нас всё получилось. Побудешь на природе. Всё лучше, чем торчать перед компьютером целыми днями". Я не хотел ехать. Пусть Максы всякие ездят, он вон хочет остаться на подольше, так пусть и торчит сколько влезет!
- Много твой отец понимает! - не выдержал я, - Что, они сами ему рассказали? Никому не сказали, а твоему отцу - пожалуйста! Вот так взяли и говорят: мы хотим сделать живую планету! Да! А вы присылайте к нам своих детишек, и даже если единственный сын - тоже присылайте, а то нам планету никак не оживить! Ну, подумаешь - лето, переживете уж без него, и он переживет...
- Алик, ты чего? - удивленно спросил Макс.
- Они меня вылечили, - тихо и упрямо сказал Сашка. - Подумаешь, три месяца здесь пожить. Я бы вообще умер, если бы не они.
И это он тоже зря. Здесь у всех, ну, что-нибудь...такое. У Виталика сердце больное. У Макса - рак. Был. Больше нет. Убрали. Им это как раз плюнуть.
Только я-то здоров как бык! Ничего у меня не было! Никогда! Не могли же родители врать мне всю жизнь. Не могли. И всё-таки... зачем они меня сюда заслали?
Я закусил губу. Захотелось врезать этому Сашке как следует. Чтобы заткнулся. Вместо этого я отвернулся и стал смотреть на море. С утра солнышко было, так весело искрились блики на воде. А сейчас все серое - невесть откуда набежали тучки...
- Смотрите, Витька идет, - вдруг сказал Виталик. - Эй, Вить! Мы здесь!
Витька брёл влево от замка, куда-то в сторону мёртвой зоны. На голос он не обернулся, дернул плечом и зашагал быстрее.
- Сдох его Джек, - уверенно сказал Макс.
- Умер, - строго поправил его Сашка.
- Умер, - согласился тот. - Он старенький был совсем.
Я опять отвернулся к морю. Вода уже не была такой безмятежной: тут и там по ней расходились и таяли круги. Я всё не мог сообразить - что это, пока первая большая капля не скользнула мне за шиворот.
- Надо же, дождь идет, - удивился Виталик.
Дождь был какой-то непохожий на наши, домашние: одиночные капли срывались откуда-то сверху, молча исчезали в воде или мгновенно впитывались в землю. Никто из нас не спешил спрятаться. Было словно и не холодно, и не мокро - было как-то удивительно. И ещё - от дождя стало вдруг легко и спокойно. Даже злость на Сашку прошла. Глупо как-то было злиться.
- Тут дожди редко бывают, - сказал Макс. - Раза два или три за всё время, что я здесь.
- А я грибной дождь люблю, - мечтательно протянул Виталик и улыбнулся смущенно. - Жаль, что их здесь не бывает...
И в этот момент, словно в ответ на его улыбку, солнце прорвалось сквозь серость, капли засверкали, заискрились.
- Ой...- выдохнул Виталик.
Даже Сашка перестал глядеть в ту сторону, куда ушел Витька, и лицо у него просветлело:
- Здорово... Прям как по заказу! Ещё бы радугу...или здесь радуг нету?
- Теперь - будут, - убежденно ответил я, чувствуя, что и сам вот-вот заулыбаюсь. - Точно, будут.