Жара к вечеру спала, можно отдохнуть. Оранжевое солнце отступает за горы. Тишина... и крик, ножом взрезающий воздух:
- Мама! Там дедушку несут! Дедушка упал! У него кровь!
Ветер дышит прохладой, и завтра воскресенье - но уже не важно, потому что обрушилось что-то тяжелое и страшное.
Осторожно, давайте наверх, в его комнату; и кто-нибудь, скажите Марте, она на заднем дворе. Отдерните полог, дайте воздуху, чтобы легче дышать. Не укрывай его, что ты, так жарко; нет, это не озноб. Что он здесь делает? Заберите ребенка!
Одеяло падает на пол - белоснежное, как все в этой комнате, как еще при матери, когда отец действительно спал здесь, и они с сестрой боялись проходить по коридору, потому что он храпел, как дикий зверь, а кормилица пугала: это и правда зверь выходит из человека ночью, вот уж им не поздоровится, если они не в постелях после заката...
Старик хрипит, выпрямляясь. У него идет носом кровь, и он не может чувствовать запахов; ему это странно: глаза-то давно сдали, а он привык узнавать теплые и сочные ароматы кухни, терпкие струи из курительной и знойное дыхание улицы. Все вокруг скрыто дымкой, из нее появляются женщины, касаются его бережно, подносят пить. Это ангелы? Они прекрасны и чем-то похожи на его жену - но ведь она умерла? Прямо в лицо ему смотрит мальчик с синими глазами, нет, синий - это просто слово, а в этих глазах небо, лазурь, высота, свет... Старик садится на постели. На грудь наваливается незнакомая тяжесть, но голос пока еще слушается: