Садись... Вот твои спички... Садись и слушай. Я хочу рассказать тебе сказку о маленькой ведьме Уянге, о деревенском скрипаче Бьянко и о его скрипке. Эта сказка немного обо мне, немного о тебе, и честно говоря, в ней нет ничего нового или необычного. Эта сказка о том, как погибла скрипка - а скрипки умирали, и будут умирать - это грустно, но привычно.
Ты готов?
Итак, в некотором царстве, в некотором государстве...
Хотя нет, не так, царство-государство здесь не причем - какая разница, где они жили-были? Не в этом суть.
В-общем, в одном дремучем лесу жила была маленькая ведьма, и звали ее Уянга. Она выросла в весьма респектабельной семье нечистой силы. Ее мать, красавица Рогнеда, была хозяйкой озера, а отец Шамуш - грозным властелином леса. Девочка унаследовала ум и красоту матери, строптивый и нетерпеливый характер отца, родители любили и баловали ее, девочка росла чертовски привлекательным бесенком, но - увы! - она была совсем не похожа на королевскую дочь. Льстивость русалок вызывала у нее чесотку, а сплетни и интриги мелкой лесной нечисти так ее утомляли, что она все больше отдалялась от приличного лесного общества и целыми днями болталась непонятно где одна или с какими-то зверушками. Естественно, родителей это не могло не волновать - ребенок отбился от рук и завел себе совсем неподходящих друзей.
И ладно бы лесное зверье. Но хуже было другое - чем старше она становилась, тем сильнее проявлялись в ней дурные наклонности. Боюсь сказать, но, похоже, что маленькая ведьма любила людей. Можешь себе такое представить?
Рогнеда как-то съязвила, что кроме бабки - бродячей ведьмы, затесавшейся в их приличную семью, дело видимо не обошлось и без какого-нибудь красавца-охотника, впрыснувшего в их королевские жилы отраву человеческой крови. И то верно - чем же иначе объяснить непонятную слабость юной принцессы к этим ничтожествам, не умеющим не только вызвать, к примеру, шторм, но даже не умеющим его предотвратить! А как они глупеют от русалочьих песен? Чем, ну чем они могли ее прельстить? Не может быть, чтобы их умница-красавица принцессочка не видела, как глупы, слабы и нелепы люди, не может она этого не понимать, если только человеческая кровь не отравляет ей мозги!
А что, на самом деле, неужели не видела? Видела, конечно, она была совсем не глупа. Но, наверное, видела она и другое, то, чего не замечала озерная королева. Как бы то ни было, нет смысла гадать почему и зачем, но факт остается фактом - деревня тянула ее как магнит. Причем не для того, чтобы сделать что-то приличное - ну там поджечь дом, или наслать порчу на заблудшую козу, а как раз наоборот - разбить посреди площади клумбу или вызвать ливень в засушливое лето. В общем, беда с девкой...
Скажу тебе честно, я бы на их месте не стала искать каких-то глубоких причин такой нелепой склонности. Все достаточно просто: была деревня, в деревне был Бьянко, у Бьянко была скрипка. Кто из нас волен выбирать в кого влюбиться?!
Когда Уянга впервые услышала игру деревенского скрипача, перед ней, воспитанной на песнях русалок и музыке леса, открылся неизвестный, загадочный и манящий мир, который показался ей необыкновенно прекрасным. А взглянув на скрипача, она окончательно потеряла покой.
Ну ты же понимаешь, Уянга выросла в лесу, она не знала, что девушке в такой ситуации полагается тихо мечтать и страдать. Да и не тот у нее был замес. Она пошла навстречу звукам и не стала прятаться, а войдя в расступившийся круг, подошла к скрипачу.
Ты знаешь, что такое любовь? Ты можешь объяснить, какая чертова сила двух агатовых омутов перевернула вверх тормашками и швырнула прямо в ноги маленькой ведьме сердце Бьянко? Всхлипнув, замолчала скрипка, а мир закружился, перемешался и неожиданно весь уместился в этих отныне единственных глазах. И оглушенный скрипач, забыв обо всем пошел за ней, не видя ничего кроме той, которая на его задохнувшийся вопрос "кто ты?", ответила просто и по-королевски: "Твоя Уянга".
Луна - ах какая сумасшедшая луна светила в ту ночь!
Что было дальше? Что, что... Черт его знает, как это можно рассказать. Как можно рассказать, что такое любовь? Почему вдруг раскрываются твои глаза и видят по-новому то, что знакомо тебе с детства? Я могу слово в слово повторить все, что они говорили, описать каждый жест и взгляд, но все равно, ты не сможешь увидеть ту безумную грозу, которая растворяет в себе и делает почти богами тех, кто попадает в нее вдвоем. Какой-то чокнутый художник выкрасил воздух после грозы в розовый цвет - где он был раньше? У него что, красок не было?
Не смогу я объяснить тебе, что с ними происходило. Что такое любовь понимает лишь тот, кто любил, а ему ничего объяснять не надо.
Удивительное это было время. Как пела тогда скрипка Бьянко, ах как она пела! Время стало плотным и емким, а мир неожиданно стал открывать свои тайны одну за другой и дарить их просто-таки абсолютно безвозмездно, как шнурок ослика Иа. А самым удивительным открытием для Бьянко оказался рассвет солнца. Да-да, не удивляйся, скрипач увидел рассвет впервые! Дело в том, что в этой деревне все время дул восточный ветер и все так привыкли поворачиваться к нему спиной, что за всю жизнь так никому и не удавалось увидеть, как встает солнце.
Потрясенный Бьянко прибежал в деревню, и задыхаясь от волненья, сказал: "Слушайте все, я расскажу вам как начинается день!" Он встал лицом к ветру и заиграл. Как завороженные глядели на него односельчане, но никто не решился обернуться. Когда он опустил скрипку и открыл глаза, повернувшись снова к ветру спиной, все молча отводили глаза. Наконец староста, вздохнув и глядя мимо него, сказал:
- М-да... Видно эта ведьма наслала на тебя сильную порчу. Ты сошел с ума. Так не бывает. Не смущай народ, иди проспись. А вы не слушайте его, а то и на вас перекинется эта зараза.
Он пошел прочь и люди стали расходиться, обходя Бьянко стороной.
- Но оглянитесь, оглянитесь, вы сами увидите! - кричал Бьянко.
Но его никто не слушал, и, качая головами, все разошлись по своим делам.
- Почему они не поверили мне? - потерянно спросил он Уянгу.
- Они не поняли тебя. Когда-нибудь они тоже увидят рассвет. Ты не отчаивайся. Надо, чтоб кто-то все время повторял людям, что они и мир вокруг прекрасны. Ты должен играть, ведь ты же знаешь правду, и, в конце концов, они поверят тебе и обернутся.
Но дни шли, над головой скрипача сгущались тучи, и скоро, кроме Якопа-дурачка никто в деревне не решался разговаривать с Бьянко. Сильный, смелый и умный, он привык, что его уважают, и видеть испуганную усмешку в глазах односельчан ему было нестерпимо больно. Скрипач помрачнел, стал молчалив, и Уянге уже не удавалось развеселить его.
И наконец, настал день, когда, хмуро отвернувшись, Бянко сказал:
- Мне надо идти работать. Хватит сотрясать воздух. Пойдем в деревню, Уянга. Ты станешь моей женой, мы будем жить как люди, я заработаю много денег, и никто не посмеет косо взглянуть на нас.
- А скрипка? - тихо спросила Уянга.
- Что скрипка? Что толку в скрипке, если ей не верят? Я буду играть по вечерам. Зато когда я буду богат, никто не посмеет сказать мне, что так не бывает.
- Но по вечерам не встает солнце. Как ты сможешь рассказать о том, чего не видишь? Скрипка не может ждать разрешенного часа. Попробуй налить море в блюдце - это уже не будет море, это будет просто мутная вода. Чтоб получилась настоящая музыка, ей надо отдать всю жизнь.
- Музыка ценой жизни мне не нужна. Я решил, Уянга. Решай и ты. Деревенским дурачком я быть не хочу.
Долго молчала маленькая ведьма, глядя с тоской вслед уходящему солнцу. А когда погас последний луч, она сказала:
- У каждого свой путь. Птица должна лететь и петь - другой судьбы у нее нет. Но если вздумает полететь барс - он разобьется. Ты прав, Бьянко. С этим ничего не поделаешь - но это больно. Я люблю тебя, Бьянко. Я люблю тебя.
Луна - ах, какая луна взошла в эту ночь!
А наутро встало солнце - и Бьянко увидел, что он остался один.
И навалилась на него тоска.
Он шел в деревню, но непонятная сила срывала его с места, заставляя вновь и вновь кружить по лесу. Он молил Уянгу вернуться - и сжимал в отчаянии голову, мечтая забыть ее. Тоска душила его, не давала дышать, постоянно гнала куда-то. А когда пришла новая ночь полной луны, какая-то сумасшедшая надежда потащила его на их поляну. Чего он мог ждать? Ведь он сам так решил.
Там никого не было. Знакомые - и уже чужие деревья. Чужой, пустой свет луны, в котором нет больше маленькой ведьмы, нет, и не будет никогда. Упал Бьянко лицом в траву и зарыдал. И со слезами пришел к нему покой. Боль не ушла, но она устала болеть.
Да, понял он, Уянга ушла за своей судьбой. А значит, ему надо возвращаться к себе и заново строить жизнь. Жить так, чтобы горе было не сильным, а радость по чуть-чуть, чтобы ничего не мутило спокойствия души, и все было как у людей.
Усталым и побежденным вернулся Бьянко к людям. Словно загасили его. Он исправно работал, старательно веселился на гуляньях, но если он сам иногда и оглядывался через плечо на рассвет, то другим его показать уже не пытался. Он стал взрослым.
Бьянко женился на дочке мельника - красивой девушке с немалым приданным. У них родился сын Мариш. Мальчик был очень похож на отца, и только глаза его - черные агаты, непонятно как доставшиеся сыну - словно издеваясь, не давали Бьянко забыть другие, единственные глаза.
Когда мельник умер, Бьянко стал хозяином на мельнице. Он много работал, построил себе большой новый дом, и когда по воскресеньям они с женой степенно шли в церковь односельчане первыми спешили поздороваться с ними.
И только на сельских праздниках не звучала больше скрипка Бьянко - ну да велико ли дело - скрипка! У него есть заботы поважнее, а на скрипке пусть играет Мариш - пришло его время. Талантлив он, молод, горяч... Что ж, Бьянко сам был таким, остепенится, обломается.
Но нет, не видел мельник, что Мариш - это не он. Нет в сыне той осторожной оглядки, которая всегда исподтишка точила душу Бьянко. Другой Мариш, и судьба у него будет другая. И если пойдет он за своей Уянгой, то на край земли, и встретит много разочарований, но познает настоящую музыку. И это будет уже совсем другая, красивая и смелая сказка.
Ну а Бьянко... Что из того, что глядел он порой в глаза сына, и сердце его начинало бешено колотиться? Что из того? И луна - что луна? Надо только пораньше ложиться спать, и поменьше задирать голову.Что ему до луны? Он счастлив.
И лишь изредка, в сырые, тяжелые вечера, когда дождь поет за окнами свой реквием, а вино не приносит облегчения, выползала неведомо откуда тоска, и облапив душу, возвращала к жизни того Бьянко, которого нынешний давно убил. И брал тогда благополучный мельник свою скрипку, и рыдала скрипка. "Зачем я живу? -спрашивал он себя.- Я предал свою молодость. Я убил любовь, я мог познать настоящую музыку, но я избрал покой." Долго плакала и жаловалась в эти ночи скрипка, тревожа сердца и вызывая тяжкие думы у всех, кому было о чем пожалеть - а есть ли те, кому не о чем?
Но такие вечера случались все реже. И проснувшись поутру, Бьянко спешил забыть свои хмельные мысли, сетовал на вино и жил дальше. А однажды утром, он окатил холодной водой свою больную голову - и ничего не вспомнил. И никому не нужная скрипка долго пылилась в углу, и давно нужно было пустить ее на растопку, но почему-то не решался Бьянко, а другие не понимали, что она уже не нужна.