Мне 38 лет. Я живу в небольшой двухкомнатной квартире, на южной окраине Москвы. Квартиру мне оставил муж после развода, за что я ему буду благодарна и обязана всю свою жизнь. Мы прожили с ним 8 лет, 8 долгих монотонных лет. Прожили достаточно спокойно и размеренно. Но бог не дал нам детей, и причина была во мне. Сначала я долго обследовалась, потом очень долго лечилась, но вердикт врачей был окончательный - детей я иметь не смогу. Поэтому, когда у мужа на стороне, у любовницы замаячила беременность, он, не задумываясь, ушёл от меня. Хотя если бы не этот ключевой аргумент, мы всё равно бы расстались, всё к этому шло. Мы поженились достаточно рано, ещё на первом курсе института, после первой молниеносной влюблённости, но потом быстро осознали, что большого чувства не случилось, но мы подходили друг другу и тогда это нас обоих устраивало. После развода мы ни разу не виделись, но до меня доходили слухи, что у него крепкая семья: жена и дети, именно то, что не смогла дать ему я. Вот уже 11 лет я живу одна. Нет, конечно, связи на стороне у меня случались, но они носили скорее временный и недальновидный характер, влекущий за собой скорее чисто физиологическую потребность. Ничего конкретного и стоящего. Моё образование, любознательность и незаурядный ум обеспечили мне приличную работу и достаточно безбедное существование. Меня все устраивало в моей жизни. В ней не было взлётов, но не было и падений. Всё тихо, мирно, спокойно, как всегда, день за днём, неделя за неделей, год за годом. Конечно, у меня было много знакомых и подруг, но их семейные интересы были чужды мне, и поэтому я больше дружила с хорошей книгой и горячей чашкой кофе.
Сегодня я поздно возвращалась домой, дотемна засидевшись у Зои, моей коллеги по работе. Её муж с детьми уехал к свекрови, а Зойке необходимо было выговориться об её очередной интрижке. Вот мой дом, мой подъезд. Я вызываю лифт и нажимаю кнопку своего этажа. Двери начинают со скрежетом закрываться, но в самый последний момент, кто-то опоздавший успевает подставить ногу. Двери раскрываются и опоздавший пассажир, проскальзывает в лифт. "Мне восьмой", - говорю я, и медленно поднимаю глаза на вошедшего. Это мужчина. Я успеваю окинуть его оценивающим взглядом. Я стала замечать, что такая привычка появилась у меня после развода, сходу оценивать людей, особенно мужчин. Высокий широкоплечий, на вид 35,уверенный в себе, русые волосы с посеребрённым отливом, высокий лоб, волевой подбородок с ямочкой, большие серые глаза и наглый самоуверенный взгляд. Лифт начинает движение вверх. Кабина лифта достаточно просторная, но незнакомец отступает от меня назад. В следующую секунду, он быстро бросается на меня, вплотную приперев к стенке кабины. Мгновенная боль, как молния пробегает по моему телу, огонь, яростный огонь полыхает у меня в груди. Ноги становятся ватными, на глаза наползает зловещая пелена, я медленно сползаю вниз... Закладывает уши, но я отчётливо слышу его голос: "Ничего личного, проигрался в карты, выбор пал на тебя. Прости, карточный долг - это святое". В самую последнюю минуту я замечаю его пристальный наглый взгляд и руку с окровавленным ножом. Какой странный нож, блестящая рукоятка с резной змейкой...Последним усилием воли, я зажимаю рану рукой и чувствую липкую тёплую жидкость, сочащуюся наружу и этот запах, запах странной свежести с горьким пьянящим ароматом...
Я в тёмной комнате, совершенно одна, иду на ощупь, шаря в разные стороны руками. Ищу чего то, но своими неуклюжими движениями ловлю лишь воздух, пустоту... Холодно... И ещё эта зловещая тишина. Что я ищу? Я ищу туннель, я знаю, я читала, я слышала, те, кто пережил клиническую смерть, видели длинный туннель и свет, яркий свет в конце туннеля. Надо идти туда - на свет, в рай! Но нет света, нет тоннеля, нет ничего! Потому, что я ещё жива!
" Невероятно... Потеряв столько крови... Повезло... " - сквозь нарастающий гул слышу я. Не могу поднять тяжёлые веки, язык прилип к нёбу, тело не слушается. И этот привкус во рту, горький с соленным оттенком вкус, вкус крови. Я снова проваливаюсь в бездну...
Я пришла в себя только на пятые сутки. Белое убранство реанимации, все бледное и чужое. Я плохо помнила, как попала сюда, что произошло со мной. Я просто испытывала жуткую боль, вернее я жила в этой боли, боли физической, душевной, всепоглощающей. Когда мне стало немного легче, меня разрешили навещать. Приходило много людей: знакомые, друзья, милиция. Но ничего внятного я сказать не могла, я плохо помнила тот день, вернее очень тщательно старалась его забыть, поэтому все ответы были однозначные: не помню, нет, не знаю.
В больнице я провела почти два месяца. Рана затягивалась плохо и долго. А на память мне остался грубый шрам, под грудью слева, там, где сердце и ещё огромный впечатанный след в самом сердце. После больницы я долго ещё была на больничном, а потом взяла отпуск бес содержания. У меня не было сил, как физических, так и моральных, я была раздавлена и рассеянна. Я редко выходила из дома, только по самой надобной необходимости. Большую часть своего времени я сидела, закутавшись в плед, устремив свой взгляд в одну точку...
Сегодня я решила сходить в магазин, в холодильнике было, вернее не было ничего. Конечно, я могла бы попросить, и кто-нибудь из знакомых купил мне всё что нужно, но я не хотела никого видеть, не хотела встреч, разговоров, расспросов, ничего! Я купила всё необходимое в ближайшем супермаркете и медленно брела домой. Вот мой дом, мой подъезд и лестница. Сразу на лестницу, прямиком на лестницу, мимо лифта, этого зловещего лифта. Я долго поднималась на восьмой этаж, останавливалась и пережидала, боль всё ещё резко сдавливала мне грудь. Достав ключи, я медленно открыла входной замок и приготовилась войти в квартиру. Но неожиданно, резко и грубо кто-то наскочил на меня, впихнув в квартиру с такой силой, что я чуть не врезалась в стенной шкаф. Я услышала громкий стук закрывающейся двери. Этот кто-то резко схватил меня за запястье и с силой развернул на 180 градусов. Боль сдавила грудь, мои глаза вылезли из орбит, когда я поняла, кто стоит передо мной. Это был он! Убийца! Он поджидал меня на площадке! Я видела его лицо так отчетливо, что могла бы пересчитать все его морщины на лице! Страх сковал меня целиком! Этот наглый взгляд! Он всем своим телом припер, вернее впечатал меня в стену коридора. Мне не хватало кислорода, рот пересох, сил закричать не осталось, а сопротивляться было бессмысленно... Он пришёл за моей жизнью, доделать незаконченное... Я закрыла глаза и приготовилась умереть. Вот сейчас будет сильно больно и всё, потом всё, ничего, совсем ничего, я прошла уже через это, я готова! Я только ждала... Но он медлил. Гад! Убийца! Садист! Чего он ждёт?!
Я пришла в себя от леденящего поцелуя, наглого, настойчивого, грубого. Он накрыл мой рот своими губами и целовал меня настойчиво и требовательно, его язык блуждал по моему рту, по губам, потом по лицу. Он не сводил с меня глаз. О, я знала этот взгляд - этот наглый и самоуверенный взгляд, взгляд бешеного волка! Он внезапно оторвался от меня, резко отстранился и быстро скрылся за дверью. Я упала на колени и забилась в истерическом плаче, слёзы заливали мое лицо и руки, а бессилие и отчаяние заполняли моё сердце, моё раненое и растоптанное сердце.
Потом я долго пыталась взять себя в руки и осмыслить случившееся. Но в голове были только вопросы, много вопросов и ни одного ответа. А один вопрос особенно навязчиво постоянно вертелся в моей голове: "Почему?"
В третий раз я увидела его через два дня, когда возвращалась из аптеки. Я старалась выходить только днём и посещать только людные места. В это раз он не скрывал своего присутствия. Он не прятался, он просто шёл за мною следом. "Закричать" - а что в этом толку, он скроется в толпе. "Убежать" - я не успею, он догонит. "Что же делать?!" - выхода нет. "Господи, что ему надо?" Утешало только одно - если бы он хотел меня убить, он бы уже сделал это! Выхода нет. Я захожу в свой подъезд и направляюсь на лестницу. Будь, что будет, мне уже всё равно. Пытаюсь сделать первый шаг на лестницу и не успеваю. Он хватает меня за руку и настойчиво тянет к кабине лифта. Нет! Не в лифт! Вместо слов с моих губ срывается стон! Лифт медленно поднимается вверх. Я нахожусь в полной прострации, но там где остался рубец от ножа, в моем сердце растет гнев, он подобно расплавленному свинцу заполняет каждую мою частичку, каждую клеточку! Вот мой этаж. Он выходит, почти таща меня за собой. Спокойно шарит в моем кармане, и, найдя ключи, отпирает дверь. Плотно закрывает дверь, почти срывает с меня плащ, сгребает в охапку и тащит в спальню. Он не ставит меня на ноги, а небрежно бросает на кровать. Начинает нервно расстегивать пуговицы на блузке, получается плохо, он не справляется и рвёт ткань. "Ненавижу!" "Ненавижу!" Я начинаю сопротивляться, стараюсь вцепиться ему в волосы, пытаюсь из последних сил высвободиться из его оков - и проигрываю битву... Его взгляд всё так же нагл и жаден. Он держит меня в стальных оковах, одной рукой сильно сдавливает руки, вжимает меня в матрац весом своего тела. Я пытаюсь кричать, но слышу лишь сдавленные хрипы своего горла. Он осыпает меня поцелуями, глаза, рот, щёки, шею. Его рука блуждает по моему телу, настойчиво лаская руки, плечи, грудь. Лишь на мгновенье его рука отпрянула от моего тела, невольно коснувшись ещё свежего шрама. Что-то нервно пробежало в его глазах и на миг зависло в полной неопределенности. Но всего лишь на миг. Сил у меня почти не осталось. Я тихо обмякла в его руках, отдаваясь на волю судьбе. Он искалечил и растоптал мою душу, пускай надругается и над телом.... Но всё сразу пошло не так. Я не сопротивлялась нисколько и ни как. Нет, это не было насилием. Во-первых, потому, что я не боролась, а во-вторых, он не делал мне больно. Кто сказал, что от любви до ненависти всего один шаг?! Это неправда! Между ними нет никакого шага, даже самого малого. Они вместе крепко припаяны друг к другу, как стороны одной монеты! Мой мозг сопротивлялся и кричал - ненавижу, а тело само отдавалось ему - всё целиком, без остатка! Ненависть и страсть жили во мне, жили и боролись.
Когда страсть преобладала, я крепче прижималась к нему, отвечала на его поцелуи, я страстно хотела его тепла! И мне было от этого хорошо как никогда. Когда же ненависть брала верх, я впивалась ногтями в кожу его спины, оставляя от порезов кровоточащие раны, я кусалась и билась как дикая раненная кошка...
Он любил меня всю ночь, жадно и трепетно - бесконечно. За все свои 38 лет я никогда не испытывала ничего подобного... Чувство всепоглощающей любви с привкусом боли и отчаяния. Уже на рассвете, он уходя, склонился надо мной и нежно поцеловал в лоб. Поцеловал так странно, заботливо, по-отечески. Я без слов поняла - он прощался. На пороге он вдруг резко повернулся и пристально посмотрел на меня. В нём что-то кардинально изменилось. Его безупречная фигура, немного растрёпанные волосы, усталое лицо. Всё тот же подбородок с ямочкой, влажные губы, лоб, брови, глаза... Его глаза такие же серые и кристально чистые. И ещё его взгляд... Вот что было не так! Его взгляд был всё также самоуверен, но в нём не было наглости и превосходства, там царило спокойствие и нежность. Я услышала его голос, второй раз в жизни: "Ничего не бойся, живи, я расплачусь с долгами". За ним закрылась входная дверь, и я окончательно поняла, нет, вернее почувствовала - больше я его не увижу.
Его нашли на автобусной остановке за нашим домом. Его зарезали. Убийца даже не вытащил из его груди нож, тот самый нож с резной змейкой на блестящей рукоятке.
А через полтора месяца я поняла, что беременна. Да конечно, первая мысль была - это абсурд, материнство - это не про меня! Но анализы и врачи точно подтвердили - я стану матерью. Хотя я и без них знала это, просто чувствовала сердцем. Оно, что-то ещё совсем маленькое, живое и такое родное уже росло во мне, возвращая меня в правильное русло жизни и вкладывая в неё смысл...
Он странно ворвался в мою жизнь и также странно и внезапно исчез из неё. Почему? За что? Разве так бывает? Почему именно со мной? Одни вопросы, очень много вопросов и ни одного ответа...
Я стою у окна и вдруг в животе ощущаю толчок. Это мой малыш! Правой рукой я глажу свой округлившийся живот, а левой накрываю шрам на груди под сердцем. Там больше не болит...