Ескевич Галина, Лорд Арк : другие произведения.

Миражи Змееносца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пролог+27 глав Сама жизнь - мираж ли она? Реальность - есть ли границы? И к чему ведут миражи Змееносца, который может менять не только жизнь, но и реальности. Вот, начали новый роман... Текст не правлен и не вычитан. Правки и предложения приветствуются... А еще бы комментарии. А?
  Миражи Змееносца
  
   Пролог
   Песочные замки - наша жизнь. По ним проходят сапогами, песчинки складываются в узоры следов. А потом под волнами и следы смываются. Все проходит. Все подвергается безжалостности времени. А я... Что я такое на самом деле? Причинность бытия? Следствие существования? Что это такое - Я?
   Он опустился рядом. Достал из кармана кожаного плаща сигареты и закурил, пуская в жаркий влажный воздух бессовестные изгибы дыма, которые щекотали нервы и требовали хоть одной затяжки. Порывы стихии разметали на голове непослушные русые волосы. Гроза. Вода. Борьба холода и жары в потоках воды и бунтующей, сдающейся раз за разом городской пыли.
   - Какое облегчение, - выдохнул очередную порцию дыма.
   А Галина словно очнулась от глубокого сна и посмотрела на профиль в полутьме остановки. Поздний вечер. Ливень. Лето. Жара.
   Она не попыталась отодвинуться прочь и лишь сцепила пальцы на руках и продолжила с самой собой разговор, который был намного интереснее, чем с каким-то незнакомцем. Много их ходит мимо. Все с дурными головами и жестокими сердцами. Сейчас неважно, что будет здесь, в этой реальности. Сейчас ее личный мир разрушен окончательно, а впереди даже не вопросы, не многоточия, а сплошная черта - безо всяких вздрагиваний сердца.
   Наверняка, есть смысл в том, что молоденький отморозок оказался в этот час и в этом месте. Возможно, Галине не придется делать то, что она задумала.
   - Помните, - продолжил голос рядом, - давным-давно, в оккупированном Париже, одна очень красивая женщина собиралась покончить с собой. А подпольный искусный хирург помог ей спастись от себя.
   - Что? - глаза женщины приобрели некоторый водянисто-печальный смысл. На щеках ее вспыхнул нездоровый румянец.
   - Эрих Мария Ремарк. Триумфальная арка. - незнакомец сделал еще одну затяжку и встал. Теперь Галина видела его не как часть старой проржавевшей остановки, а как вполне самостоятельный трехмерный образ.
   Почему плащ? На улице что-то около тридцати. Дождь лишь чуточку приносит облегчение. Дождь - это слезы и очищение мира от грехов. Дождь... Галина помотала головой, словно хотела избавиться от наваждения. Не от незнакомца, а от того, что давило на душу невыносимой тяжестью. И вздрогнула от света молнии, что превратила деревья позади неожиданного собеседника в жадные шевелящиеся руки.
   - Ну как, мы идем? - спросил настойчиво человек в плаще.
   Галина часто заморгала. Может, он принял ее за кого-то другого? Спутал. Бывает же такое... Случаются всякие совпадения.
   - Я, - залепетала она, уже пугаясь происходящего и включая самозащиту. - Вы меня с кем-то перепутали. Мне пора... - и попыталась рвануть в сторону, к дороге, за которой залитая дождем плыла синяя улица с лунами фонарей.
   - Пора? - удивился незнакомец и схватил Галину за запястье. На мгновение взгляды двоих встретились. Женщина видела бездны. Две черные бездны, в которых она сама горела адским пламенем.
   - Пустите! - истерика вырвалась ослепительной пощечиной. - Как вы смеете?
   - Другого шанса не будет. - холодно ответил незнакомец, и пальцы его разжались. А на щеке красным цветком отпечатался узор ладони.
   - Шанса? - Галина, которую уже почти унес дождь, обернулась и вновь посмотрела на собеседника. - У меня уже нет шанса. Я упустила. Я слишком долго говорила сама с собой, а думала, что с богом.
   - Поэтому я здесь. Нам нужно идти немедленно, пока не поздно... Гроза так коротка. - И он внезапно распахнул полы плаща, превратившегося в черный ветер. Или просто это был порыв стихии? - Здесь неподалеку есть ночное кафе. Пожалуйста... - холодная просьба отрезвляла голову даже лучше, чем дождь. Галина вновь шагнула под защиту остановки и кивнула.
   - Мне все равно некуда было идти, - пожала она плечами. Зябко скрестила на груди руки. Помолчала. Подумала, что вовсе не такой уж этот мальчик и опасный. Может, он тоже нуждается в помощи. Может, это просто стечение обстоятельств. Сколько ему? От силы двадцать. Или даже семнадцать... Одиночество настигает кого угодно и где угодно. Почему бы нет? Посидеть... Выпить чашку кофе. Посмотреть на странную красоту нынешнего поколения. Потянуть момент. Принять решение. Это судьба.
   Женщина выжидательно смотрела на незнакомца. А он внезапно предложил ей руку и из ниоткуда вытащил и раскрыл огромный черный зонт.
   - Нам туда, - рука указала за отражающиеся в лужах множащиеся фонари-призраки .
   - Хорошо, - согласилась Галина, не понимая направления. Она робко коснулась руки человека, которого несколько минут назад ударила, и поразилась легкости, с которой решилась на странную прогулку.
   Красные клубники с черными зернышками гладкими боками блестели в хрустальной вазе. Бокалы на тонких ножках пенились дорогим шампанским. Шоколадное тирамису с листиком мяты наверху, посыпанное какао. Серебристая ложечка в белых пальцах сидящего напротив мальчишки.
   Женщина близоруко щурилась сквозь полумрак помещения, сотканного из красных занавесок и божьих коровок-светильников. Лицо. Его лицо... Хочется дотронуться и ощутить лучезарность кожи, бледность губ, прорисовать изгиб бровей и вытянутую форму глаз. Обнять ладошками совершенное, пропорциональное лицо. Неестественность. Ненастоящее. Такого не бывает в природе. Галина знает. Она столько лет занималась рисованием. Она видела и животную красоту самцов, и яркость женственных образов современных арт-демонов и эльфов. Она сама пыталась много раз нарисовать идеал. Но это ни в какие рамки не лезет.
   - Я приехал на несколько недель в ваш город, - улыбнулся незнакомец, пригубляя шампанское, - в поисках нескольких очень ценных вещей. Не ожидал, что здесь будет так прохладно.
   - Понятно, - кивнула понимающе Галина, хотя совсем ничего не понимала, более того - мысли ее путались и мешались в густой кисель сомнений и странностей. Да, она сидела ночью на остановке. Она плакала. Она не жалела себя. И не винила никого за то, что все это время думала, что кому-то нужна, а на самом деле просто радовалась иллюзиям большой надежды на давно разрушенное будущее.
   - Непонятно, - вновь спокойно улыбнулся собеседник. Вертикальная морщина прорезала пространство между бровями. - Вы еще ничего не поняли, Галина Викторовна. Вот это меня и беспокоит больше всего. - Он жестом подозвал официанта и достал из того же плаща толстый кошелек, в котором жалась толстенная пачка денег, а также посверкивали многочисленные банковские карточки.
   Женщина сглотнула. Конечно, где уж ей понять богатеньких папеньких сынков, которые ездят по миру и играют в свои странные игры?
   - Сколько вам исполнилось этой весной? Сорок два? - мальчишка отсчитал нужную сумму по счету. - Готов купить у вас половину...
   - Половину чего, позвольте? - вздрогнула Галина нервно. Затем схватила первую попавшуюся клубнику и проглотила почти не разжевывая и не ощущая вкуса.
   - Не лукавьте, Галина Викторовна, не лукавьте. Это нехорошо, - пожурил мальчишка, плотнее запахивая плащ и ежась от воздуха, что охлаждался кондиционером.
   Женщина начала мять салфетку. Да, она определенно сходит с ума, потому что позволяет нахальному молокососу втягивать ее в какую-то игру. Более того, Галина вот уже битый час пялится на его физиономию и не в состоянии оторвать глаз. Гипноз? Воздействие? У Галины нет денег, она не имеет никакого полностью ей принадлежащего имущества. И никаких доступов к секретам государственного значения. И к банковским счетам не причастна... Что ему нужно? Что ему?..
   - Я не лукавлю, я действительно ничего не понимаю, - новая волна боли прокатилась в груди. Душа коснулась глаз, и непослушные слезы потекли по лицу, которое так давно забыло, что такое улыбка. Упущенные возможности. Напрасные надежды. Разбитая судьба. Общество, которое презирает Галину за то, что она не такая... как все они. Законы этого мира...
   - Вы хотите купить у меня половину лет? - женщина строила свою догадку на предыдущем диалоге, но и на этот раз незнакомец отрицательно покачал головой.
   - Нет. Я хочу купить у вас половину ваших страданий. - спокойно заявил он. - Лучшую половину. Все ваши искренние переживания. Всю боль, что накопилась вот здесь... - мальчишка внезапно потянулся рукой через стол и коснулся лба женщины.
   Потянулось молчание. Лишь музыка свидетельствовала о диалоге глаз. Смотреть ли недоверчиво, с потайным страхом, что такого не бывает и что это какое-то недоразумение. Смотреть ли открыто, чисто, словно источник жизни бьется в тебе. Смотреть ли в друг друга, как будто это даже не взгляд, а связующая нить.
   - Я не знаю, - Галина попыталась прощупать в себе самую болезненную струну, которая отвлекла бы ее от разговора с гипнотической, практически мистической личностью. Она почти добралась до самого дня колодца и занесла плеть над сжавшейся от страха душой, когда мальчик одним движением отодвинул в сторону тяжеленный деревянный стол и резким жестом поднял женщину на ноги, чтобы привлечь ее к своей груди.
   - Все будет хорошо, - шепнул он мягко. - Просто вы еще не переживали вещей куда страшнее, - быстро забормотал он. - У меня так мало времени. У меня - всего несколько недель! И погоня так близка. И я так ненадолго вошел в этот мир. Пожалуйста, Галина Викторовна, вы поможете мне, а я... я дам вам шанс, о котором вы так давно мечтали. Клянусь!
   Женщина слушала голос, льющийся в самое ухо. Она дрожала - то ли от нервического припадка, то ли от того, что сильно замерзла, а тело незнакомца пышет жаром. И неожиданно осознавала, что незнакомец, конечно же, не отсюда... Боги, он родился в жаркой стране... Пусть в Африке. Так спокойнее, чем строить фантастические предположения.
   Сколько тебе лет? Ведь ты уже не девочка... Ты не можешь верить. Опыт не позволяет верить даже в возможность таких вещей.
   Галина попыталась отодвинуться от незнакомца, но тот еще крепче обхватил собеседницу руками и всем своим плащом.
   - Когда боль переполняет человека, он совершает необдуманные поступки. Но некоторые на боли вырастают в особые существа, как на благодатной почве мученичества. Иногда этот путь предлагает судьба, иногда это самостоятельный выбор. Страдание способно освободить или окончательно убить.
   - Я не собиралась себя убивать. Это только мысли. Многие думают. Я уже не девочка с детскими страстями. Я... - сопротивлялась Галина, извиваясь в тисках мальчишки, словно угорь.
   - Вы придумали страшнее. - отозвался незнакомец сверху. - Вы думаете, что дар, который лично вы получили от рождения, дался вам за так.
   - Черт возьми! Какой дар? Что за бред? Я всего лишь человек... - рыдала женщина горько. - Я хотела побыть одна. Я хотела остаться одна! Совсем!
   - Вот это и страшно... - вздохнул незнакомец. - Остаться одному со своими монстрами. - и он посмотрел в окно, за которым утихала ночная гроза, которая уходила далеко на запад, оставляя в воздухе свежесть и надежду на прекрасное, полное радостного света утро.
  
   Часть первая
  
  1
   Она очнулась от навязчивого сигнала и открыла глаза. Нет, глаза были открыты. Просто тот, кто сидел в белом халате напротив, мало вписывался в воспоминания Галины. Круглые очки на круглом же лице, мелкие черты лица. Скорее, ординатор, а не врач. Слишком неаккуратная стрижка, клетчатая рубашка, а на халате вообще пуговица болтается на одной нитке.
   - Кто вы такой? - собственный голос растягивался и многократно множил гласные звуки. - Откуда вы взялись?
   - Галина Викторовна, вы слышите меня? - в который раз повторил человек в белом.
   - Слышу. - Женщина попыталась приподняться, но сил ее хватило лишь на то, чтобы на несколько миллиметров оторваться от стула. Обезвоживание? Лекарства. Обитые мягким стены говорят о том, что... Нет, не может быть.
   - Галина Виктоооровна, - молодой врач через стол подвинул навстречу листок. Закачал маятник. - Галина Викторовна, сосредоточьтесь... Вы меня слышите?
   - Слышу... Да, - рассеянным взглядом женщина посмотрела на рисунок. Желто-синее пятно плыло и искажалось. Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Нет, не так! Стихи не причем.
   - Пациентка слабо реагирует на внешние раздражители, - послышался голос с той стороны стола. - Она пытается вступить в контакт, но очень слабо... Галина Викторовна, что вы видите на рисунке? Вам понятен вопрос? Вы меня понимаете?
   - Да, - кивнула Галина и вновь посмотрела на распахнутое соцветие ириса. Фиолетово-желтое, как та жаркая июньская ночь, когда по городу прошла буря и принесла облегчение. Короткое облегчение. - Это цветок, ирис, желтый и синий? - произнесла она пересохшими губами, а затем тяжело втянула воздух. - Здесь душно. Я хочу пить.
   - У пациентки проявляются естественные первичные потребности... Она способна различать цвета.
   - Вы слышите, я хочу пить! Кто вы такой? Где я? - Галина задрожала всем телом. Может быть, это родственники виноваты? Это они запихнули ее в психушку, накачали препаратами, чтобы избавиться окончательно. Все-таки сегодня квартира ценнее человеческой жизни. И никому она не нужна...
   - Я ваш врач. Успокойтесь. Все будет хорошо.
   Хорошо? Когда это было хорошо, если человек оказывался в заточении, в маленькой комнате, а напротив него сидел человек в белом халате и задавал дурацкие вопросы в то время, когда голова шла кругом, а тело не подчинялось? Сейчас она заедет этому прохвосту по голове. Да, она сможет потратить маленький запас сил на последний рывок.
   - Галина Викторовна, меня зовут Александр. Галина Вик... - голос мальчишки поплыл, потому что взгляд женщины никак не мог оторваться от рисунка, а слух словно заволакивало туманом. Да-да, туман. Легкий, невесомый... Из него всплывают высокие дома, похожие на нарисованные картонки. Деревья тоже словно вырезаны из тонкой копировальной бумаги, пропускающей солнечный свет. Да, сейчас глаза откроются окончательно. Конечно, все так и должно быть. Никакого кабинета не существует. Это всего лишь дурной сон. Короткое видение перед пробуждением. Галина протерла глаза и приподнялась на лавочке, которая стояла посреди городского сквера.
   Белая борода тумана все укорачивалась, укорачивалась, и вот уже настоящий город встречает путешественницу. Длинные тени предвещают жаркий день. А значит нужно найти воду. Сейчас осталась одна бутылка. Рука непроизвольно нырнула в глубину рюкзака. И вот уже горло напиталось живительной влагой. Наверное, и во сне мозг требовал пить. Вот ведь привидится! Прежний мир... Какая ерунда! Галина нацепила на нос очки: розовая пластмасса, бабочка на дужке. Девчачьи! Зато линзы с нужными диоптриями, а внешний вид не имеет значения. Она руками пригладила остриженные, торчащие во все стороны волосы, сорвала с лавочки с железными витыми ручками кожаный плащ и накинула себе на плечи.
   Затем оглянулась на арку позади и зашагала вниз по дорожке, на которую опадали листья с деревьев, изнывающих от многонедельной жары. А солнце вставало лениво, неохотно, едва шевелило похотливыми лучами, желающими растопить неприступные черные стены зданий, построенных в незапамятные времена. Это сейчас тени глубоки, словно черная вода колодца, но защита их коротка, а день так длинен.
   Галина сделала из бутылки еще один глоток сладковато-затхлой жидкости и завинтила крышку. Площадь всплыла перед ней как в футуристическом сне. Сотни, нет - тысячи машин загородили пространство к другой стороне, как извилистый и иногда непроходимый лабиринт. Некоторые из них были настолько покорежены, что напоминали женщине ее собственную душу. Но даже не эта преграда волновала путешественницу, а запах. Его ни с чем не спутаешь. Этот запах хорошо знаком каждому живому существу. Он пугает и радует его с детства - запах мяса, запах смерти.
   Галина сжала губы в тонкую полоску, напряженно осмотрелась вокруг. Ох, не нравится ей эта площадь. В первый раз такая же картина была на Павелецкой, потом - Курский вокзал... И всегда где-то поблизости находилась засада или веяло погоней. Ну, уж нет, они не заставят ее свернуть в сторону. Там, в лучах солнца, Галина видит коробок палатки. Ей необходимо пополнить запасы воды и перекусить. От голода желудок издал ноющий звук согласия на риск.
   А путешественница полезла на первый капот и перекатилась в узкое пространство между машинами, что щерились ей разбитыми стеклами и гниющими в них мертвецами. Конечно, не слишком приятное зрелище. Но куда страшнее живые. А эти уже ничем не навредят, разве что повоняют немножко. Их судьбы уже давно перечеркнуты и свалены в одну кучу с их ненужным богатством. Машина не средство передвижения? Ха, читайте по губам, Галина знает, для чего дана материя, она поняла недавно, что все ложь.
   Женщина протискивалась по лабиринту все дальше и дальше от сквера, на который солнце изливало потоки янтаря. Несчастные деревья прощально махали ветвями, а дома сурово молчали. Пусть идет. Она лишняя в нашем угасании. Но у нас останется ее сон. Ее кошмар.
   Галина усмехнулась. Конечно, наши сны - это тоже реальность. Они способны изменить нашу память и нашу душу. Вырвать прежние посадки и насадить райские сады... Или, наоборот, отрезать от плоти по кусочку и кинуть на растерзании времени. Но сейчас женщина подтянулась, взбираясь по машинам повыше, и внезапно заглянула в лобовое стекло, где мертвец с обвисшей кожей в последнем порыве обнял своего малыша. Зрачки Галины сузились и расширились. Она до сих пор не могла привыкнуть к мертвым. Уговаривать себя не глазеть, напрасный труд. Всегда находится повод. Вот и сейчас - женщина представила, как доберется до места, как поднимется на десятый этаж и вскроет железную дверь, за которой будет лежать холодное, проросшее смертью тело человека, которого она любила всю жизнь с такой безнадежностью и тоской.
   Собственно, можно было много срезать и не болтаться по Москве, но ведь тогда преследователи наверняка встретят ее у нужного подъезда или подстерегут внутри, а теперь они не знают, надеется, не знают, куда же Галина направляется.
   - Простите, - рука потянулась вглубь машины, когда глаза заметили довольно большую сумку на сидении. Зачем? От жадности что ли? Или от любопытства? Галина любила ставить себе вопросы и всегда угадывала. Интуиция... Ведь не на каждого мертвеца она пялится, не все двери открывает. Это случается неожиданно и всегда очень верно.
   Сейчас. Только подцепить бы удачно. Палец превратился в крючок и потянул за черную ручку. Тепло шло от ткани, от всей энергетики этой старой сумки. Ну, что внутри? Галина дернула за молнию, кося на мертвеца, который всем видом словно журил ее за воровство. А, не пройдет. Законы вашего старого мира больше не действуют.
   Галина поочередно выкладывала на капот черную папку с документами про какую-то стройку. Видать, этот человек был начальником. Вон и галстук на нем не испортился, поблескивает шелковыми нитками. Затем бутылку коньяка. Пригодится? Возможно... Несколько авторучек, зажигалку и сигареты. Ну, уж нет, ни одной затяжки. Она не закурит. Галина зашелестела упаковкой, открыла пачку, втянула запах заманчивый и приятный. Искушение было слишком велико, а губы так и просили принять дозу никотина.
   Но женщина продолжила разбор: пачка салфеток, коробка с давно сгнившим бутербродом. Черт! Ее чуть не подбросило наверх - фотография. Старый Арбат. Художники с их шаблонными портретами, улыбающиеся гуляющие, взлетающие голуби с мокрой мостовой и... ОН! Нет никакого сомнения. Огромная темная тень над реальностью. Стоит, прислонившись к стене. Чуть склонил голову, не смотрит вокруг, но видит все. И ее тоже. В этом мире.
   - Тебя нет. Ты не здесь... - прошептала тихо, пугаясь своего голоса. И тут же неизвестно почему бросилась бежать прочь, отбросив мерзкую фотографию. Та не сопротивлялась, нырнула ласточкой в темноту и погасла, словно обжигающий руки огонек.
   Ловушка. Здесь где-то ловушка. Заклинание повторяющейся фразы заставляло действовать быстро и четко. Путешественница уже вытащила из рюкзака приготовленный ломик, добытый в одном из подмосковных хозяйственных магазинов, и понеслась с внутренним воплем 'банзай' на запримеченную давно палатку. Палатка сдалась не сразу. Видать, хозяева и в прежние времена боялись вандалов. Или силенок не хватало... Но свет еще не видывал столь безобразной работы медвежатника.
   Ух! Внутренности малюсенького помещения дыхнули на Галину спертым воздухом и новым запахом гниения. Овощи. Женщина зажала нос рукой и решительно шагнула внутрь. Вот они заветные коробки. Бутылочки. Драгоценные. О, и батончики. Шоколадные. Прекрасно. Как раз подоспели к завтраку. Быстрым движением сгребла в рюкзак все запримеченное и внезапно замерла от неясного звука, послышавшегося снаружи. Тело напряглось. Пальцы защекотала нервная лихорадка. Почесаться. Расчесать кожи до крови... До боли... Опять тот же звук.
   Галина выскочила на начало улочки и посмотрела в сторону площади, наполовину освободившуюся от тени. Ничего, никакого движения? Не может быть... Она сглотнула и застегнула рюкзак, который поспешил оказаться на плечах. Черт! Опять... Все ближе и ближе. Тени не выдают их. И они спешат застать ее врасплох. Но напрасно. Женщина сорвалась с места и побежала. Она бежала со всех ног в сторону центра с Сухаревской по направлению к Арбату, когда впереди тоже раздался звук. Конечно же, это охота. И охотники гонят добычу в том направлении, в котором им выгодно. Они думают, что она заметается... Они точно знают, что она забьется в щель.
   Галина стала дергать за двери всех ближайших домов. Нет. И здесь. И здесь. Магазины. Магазины. Магазины. Проклятая Тверская! Большая дура. Ломик от отчаяния ударил по стеклу витрины, по которой поползла паутинообразная трещина. Загудела сирена. Внутреннее электричество? Вот ведь. Зато они теперь не слышат друг друга.
   Беги... В подворотню, к подъезду... По лестнице, в полуоткрытую дверь незнакомой квартиры. Не хочется, но надо. Нет выхода, нет!
   Галина задыхаясь щелкнула несколькими замками и прижалась спиной к выходу, прислушиваясь к царящей тишине. Ни топота по лестнице, ничего... Возможно, просто галлюцинация. И преследователей уже нет.
   Женщина сделала шаг по коридору, затрещало под ногой разбитое стекло. Ах, это всего лишь чашка. Еще нерешительный шаг. Солнце ударило по глазам. От накатившего ужаса коленки подкосились. Прямо перед Галиной за столом сидел человек в белом халате. А стены квартиры ползли клочками и опадали недорисованной картинкой.
   - Галина Викторовна, что же это вы? Мы еще не договорили...
  
  2
   Сашка Красавин родился в московской семье интеллигентов. Он был неудачником, хотя себя таковым не считал, так как по жизни занимался лишь тем, что самому нравилось. Ни советы, ни наставления не влияли на флегматичный, упертый характер Саши. Выбор всегда оставался за ним.
   Последние шесть лет Сашка Красавин работал психотерапевтом в небольшой частной клинике, выслушивая откровения нервных дамочек, которые страдали синдромом мегаполиса. Некоторые из них были заезженными домоседками, некоторые - бизнес-леди, некоторые - праздношатающимися девицами с завышенной самооценкой. Настоящие, требующие помощи случаи в практике молодого психолога практически не случались. Но он не жаловался. После двухлетнего протирания штанов в школе в качестве психолога, где зарплата равнялась одной трети от пенсии родителей, частная клиника превратила Сашку в обычного жителя Москвы, который позволяет себе по выходным сидеть в кафе и два раза в месяц ходит в кино. С кем? Да нет, не с девушкой. Серьезные отношения у Сашки Красавина были только раз и длились что-то около полугода. Девушка недавно закончила одиннадцатый класс, а знакомство с состоявшимся психологом для нее было интересным приключением. Не больше. Такие уж молодые - амбициозные, не терпящие слабостей, стремящиеся перепрыгнуть через свои же планки. Сашка флегматично выслушивал планы подруги на будущее, тратил на нее половину зарплаты, взял кредит и купил той норковую шубку. В общем, упрямым осликом шел в ряды подкаблучников, которые тупо исполняют все желания капризной хорошенькой куколки. Но то ли средств у Сашки не хватало на растущие запросы новоявленной невесты, то ли она стала косить алчным глазом на более успешных подруг, у которых кавалеры ездили на иномарках, и вот однажды девица-красавица дала нашему психологу отворот-поворот, оставив его в крайнем недоумении, а как же счастливое будущее? Впрочем, дело прошлое.
   Казалось бы, ну ведь каждый день дамочки в кабинет жалуют, так где-нибудь и завяжется. Но Сашка Красавин был верен клятве не иметь личных отношений с пациентками, а потому все последние годы преспокойненько жил с родителями, кушал домашние обеды и не жаловался на судьбу.
   И дальше бы так угасал и деградировал от дурацких разборов 'ах, он меня бросил!', 'у меня страшная депрессия!', 'помогите, я неудачница' и тому подобного, если бы однажды не попал на курсы повышения квалификации, то есть на одну медицинскую конференцию, на которую должен был ехать совсем другой сотрудник. Но у того уже как месяц назад была закуплена путевка в Египет. И вот этот 'тот коллега', назовем его В.В. Иваночкин, порекомендовал Сашку отправить на предстоящие заседания и лекции как молодого и подающего надежды специалиста. Что же, все какое-то разнообразие.
   Сашка Красавин не сопротивлялся. В нужный день достал из шкафа единственный дорогой костюм, купленный в ЦУМе по баснословной цене. И ранним летним утром отправился к метро, как все честные граждане. Настроение у Сашки было преотличное. Воробьи купались в солнечных лучах лип, под ногами шуршала посыпанная гравием дорожка. Мысли были полностью поглощены программой предстоящих мероприятий. Особенно, лекцией 'Человек в современном городе'. Ничего постороннего и лишнего не проникало в голову Сашки Красавина до тех пор, пока он не увидел прямо перед собой рекламную растяжку. Только глаза прочитали не всю фразу полностью, а лишь то, что было выделено красными буквами 'будь осторожен'. Подумаешь, мы все выхватываем часть текста и интерпретируем его по своему усмотрению, но есть такая особенность у некоторых людей - они читают знаки. В заголовках газет, в обрывках фраз прохожих, в звуках, что возникают во время бесед.
   Сашка Красавин пошел дальше. С самого детства он неуклонно развивал в себе сенсорные способности, которые достались ему-то ли по недоразумению, то ли передались от троюродной тетки-цыганки, ныне проживающей в Москве на Таганке, и открывшей магический салон прямо на квартире. Смех, конечно. Но ведь, наверняка, те же сумасшедшие дамочки ходят и в такие злачные места. Впрочем, зачем кривить душой, молодой психотерапевт тетку свою очень любил и ездил к ней в гости регулярно. Пялился в магические кристаллы, пил чай с 'заморскими' травками, повышающими мужскую силу и иммунитет, а также направляющими на удачу. Разговоры разговаривал.
  Так вот, сильно плакат Сашку взволновал. Словно черная кошка перед его мысленным взором пробежала да и села на той стороне дороге, умывается и все на психолога поглядывает, как, мол, поступишь.
   Сашка про себя помолился. И по лестнице в метро спускаться начал. А там как всегда столпотворение. И голос такой противный вещал, что электрички следуют с повышенным интервалом. В самый раз, когда час пик. Пока транспорта дождался, пока вагон штурмом взял, весь взмок. Стоит на одной ножке, держась за поручень, едет и размышляет: 'Неужто и вправду так и есть? Вот и поезда опаздывают. И все вроде против, чтобы ехал я на эту конференцию. Странно, но ладно'.
   Откинул подальше сомнения, вновь попытался на работе сосредоточиться. А кошка невидимая, что дорогу перебежала, вроде как в душу забралась и скребет там нещадно, покоя не дает. Глаза у той животины зеленющие, шерсть короткая черная... Эх, воображение так и играет.
   Глаза от сомнений прикрыл, так и добрался до места. А там уж не до сенсоров стало. Сперва выставка медицинская, знакомство с коллегами, общение в буфете. И вот, наконец, зал. Набилась медицинская братия сюда нещадно, на стульчики синенькие уселась. Сашка Красавин тоже себе место нашел, приладился, стал седовласого профессора слушать. Чем больше в доклад вникал, тем больше нашего психолога вело. Голова кружилась... Тошнота подкатывала. И что за напасть сегодня? Неужто в яичнице сальмонеллез объявился? Или желудок хандрит? В общем, неожиданным образом для самого себя потемнело в глазах у Сашки.
   Очнулся он в кабинете незнакомом на диване кожаном. От стола двое внимание оборотили: доктор, что рядом на лекции сидел, конопатый такой, рыжий - его сразу заприметишь. И докладчик - мужчина в годах, с козлиной бородкой и вьющимися седыми волосами.
   - Вах, Александр Семенович очнулись! - всплеснул руками рыжий и шмыгнул курносым носом с бульбочкой на конце. - Полегчало?
   - Водички? - предложил профессор Громкий В.Д. (ну, не знал Сашка, как его инициалы расшифровываются).
   - Спасибо, - поблагодарил молодой психолог и спустил ноги на пол. Ох, как неудобно получилось.
   - Со всяким случиться может, - рыжий налил из графина воды и подал Сашке, а сам рядом присел. - Сколько еще до конца перерыва осталось, Вадим Дмитриевич? - спросил он у профессора, который в это время полез в стол и достал оттуда какие-то бумаги.
   - Десять минут, - отозвался мужчина. - Вы тут Александру Семеновичу компанию составьте, а через часик вернусь. Отдыхайте, молодой человек. Не вставайте, - это уже он к Сашке Красавину обратился и застегнул свой черный пиджачок. - Мне бы с вами после побеседовать по делу хотелось.
   Наш психолог только глаза округлил. Поговорить? О чем? Неужто в клинике какие противозаконные действия производятся?
   - Да не волнуйтесь так! - успокоил рыжий, когда профессор уже за дверь вышел. - Скажу честно, это мы вашу фамилию в списки конференции внесли. А сотрудника вашего убрали. - он взял из почему-то трясущихся рук Сашки стеклянный стакан и поставил тот на краешек стола. - Меня, кстати, Фимой зовут. - и новый знакомец пожал взмокшую ладонь психолога. - Знаете, - добавил он вкрадчиво. - Вы первый, кто так долго удерживал энергетическую атаку профессора. Остальные, в том числе и я, сдались на второй-третьей минуте. А вы целых пятнадцать сопротивлялись.
   - Что? - еще не совсем взявший себя в руки Сашка с сомнением посмотрел на собеседника и нашел, что глаза у него странного цвета - один коричневый, а другой словно... словно золотой. И смотрит вроде как сам по себе.
   - Есть определенные методы, которые способны вывести человека из равновесия. Психологические. Или гипнотические. Эта метода основана на энергии... В большом городе слышали легенды про вампиров?
   - Да, - вяло отозвался Сашка, кошка в котором проснулась и потянулась, отклянчив попу кверху. И все же, что здесь происходит?
   - Умение управлять потоками, умение стабилизировать, умение преобразовать - это только начало практики. - рыжий заходил по комнате. Взял из вазочки зеленое яблоко и смачно надкусил. - Вообще, я не знаю, решил ли вам профессор предложить работу, но вы мне определенно нравитесь, - добавил он, опять глядя на Сашку желтым глазом. Только теперь наш психолог понял, что глаз-то стеклянный. Словно подсвеченный изнутри.
   - Какую работу? - естественная реакция на прозвучавшую фразу. И все же голова, как кисель.
   - В небольшой лаборатории, - это в дверях показался профессор. Однако, как быстро пробежал час! Сашка взглянул на часы, пытаясь сложить сказанные фразы и минуты. Шестьдесят минут на короткий разговор. - Как прошел второй эксперимент? - Громкий вопросительно воззрился на Фиму, крутившего в пальцах огрызок.
   - Временную стрелу преодолел. Я думаю, имеет смысл продолжать разговор и дальше. - кивнул рыжий и почему-то быстро засобирался. - Вы меня простите? Я еще должен образец отловить... Координаты все время меняются... Третий раз уже за час.
   - Хорошо, идите, - профессор одобрительно кивнул и уж совсем по-отечески заулыбался Сашке Красавину, кошка внутри которого ощетинилась и показала когти. - Итак, молодой человек, у меня для вас есть очень выгодное предложение.
   - Я весь внимание. Может быть, вы мне что-то объясните, - забормотал молодой психолог. - А то ваш ассистент мне совсем голову замудрил.
   - Несомненно, объясню, - подтвердил Громкий. - Предложение мое такое: отдельная исследовательская база, работа с пациентами нашей клиники, которые нуждаются в серьезной помощи, ваша интуиция и весьма пристойный оклад.
   - А вампиры? Энергия? - нахмурился Сашка, который опять вспомнил про тетку и сильно так разозлился.
   - Да зачем нам это пока. Зря Серафим Себастьянович вас так напугал. Это он шутит так... Ну, молодость, болтливость. Всегда научные методики сводит к колдовству. Думаю, когда мы с вами договоримся, некоторые материалы я дам вам на изучение и последующую оценку. Но, сами понимаете, только после подписания договора. У нас закрытые исследования, и филиал тоже засекречен.
   Тут уж глаза Сашки вообще на лоб поползли: работа, зарплата новая, засекреченность, исследования. Кошка внутри требовала следствия, а любопытство - броска в омут с головой. Да и профессор вызывал у Сашки такую симпатию и сыновние чувства, что прям самому себе диву дашься. Анализировать внутреннее состояние? Да, наш психолог пытался это сделать, рассуждал о предыдущей своей жизни, о скучных тетках, о скучных вечерах.
   В глазах профессора плясали такие славные чертики! Эх, была - не была... Но своего шанса Сашка Красавин упускать не собирался, тем более, когда тот так отчаянно плыл к нему в руки.
  
   3
   Возможно, стены никуда не плыли... С них не сползали обои. И никакой доктор не сидел за пыльным обшарпанным столом. Неужели она опять видит сны наяву? Закрыла глаза на минутку и превратилась в лунатика? Такое бывает?
   - О чем мы не договорили? - жесткость в голосе оправдывала ситуацию. Где-то поблизости преследователи, а призрак доктора такой навязчивый, никак не собирается отправиться в страну мертвых.
   Женщина прислушалась к звукам на лестнице. Да, они приближаются, дышат в спину... Они понимают, что загнали ее в ловушку. Что придется лезть на крышу, а потом искать путь - благо, что здесь так близко построены дома.
   - Мы не договорили о вас, Галина Викторовна, - доктор поправил на носу смешные круглые очки и вновь включил записывающее устройство.
   - Вероятно, вам покажется странным, что я не стану тратить на галлюцинации время, молодой человек, - гаркнула Галина, направляясь к окну. - Но скоро в эту квартиру ворвутся те, кто и вас не пожалеет.
   - В квартиру? А как выглядит ваша квартира? - продолжал спрашивать настойчиво человек в белом халате.
   Женщина смерила собеседника резким, презрительным взглядом.
   - Отправлялись бы в свой мир! - сказала она кратко и полезла на широкий подоконник, а затем на наружную сторону стены, по которой тонкой полоской проходил бордюр, ведущий к пожарной лестнице.
   - Постойте! Не молчите... Галина... - внезапный порыв горячего воздуха ударил путешественнице в лицо, и она, нисколько не сомневаясь, шагнула на свой путь. Каков бы ни был он - отрезок расстояния из пункта А в пункт В, - каждый преодолевает его по-своему. Женщина не смотрела вниз, но понимала, что преследователи отлично видят ее и их основная задача - определить дальнейшие действия жертвы, цепляющейся при каждом шаге за фигурные выемки. Ну, уж нет!
   - Эй, докторишка! Вы еще здесь? Выматывайтесь из квартиры поскорее... Иначе!
   В этот момент входная дверь полетела с петель, а до женщины донесся вопль человека в белом халате и давно преследующий ее запах смерти.
   Черт! Черт! Она знала, что не должна пересекать площадь. Можно было спуститься в метро, набрать еды внизу. Эх, зачем обманывать себя - внизу крысы, стаи диких животных. Стоит раз привлечь их внимание, и проблем не оберешься.
   Галина обернулась на проем окна и сразу поняла, что должна была растормошить этого нерасторопного, глупого призрака в белом халате. Скорее всего, они уже убили его и теперь смачно наматывают его кишки на люстру, а внутренности раскидывают по комнате. От таких мыслей сердце сжалось в крошечный финик и испуганно задрожало. Что может быть хуже плохих хороших воспоминаний? Чем ей не угодила собственная, такая обыденная планида? Почему она бежит? Куда?
   - У-у-у-у-у! - завыло окно протяжно и из него потянуло сыростью и гниением.
   Хватит телиться! Пора! Женщина рывком оказалась на лестнице и уже без оглядки забила ногами по перекладинам. Наверх, к огненному солнцу, подальше от теней и страхов. Утонуть в его безграничной власти, обжечься его отцовским вниманием.
   Кто знает лабиринты улиц, тот не ведает о пространственных лабиринтах крыш. Опасных, манящих, бесконечных, находящихся на разной высоте.
   Крыша дома, на которой находилась Галина, соседствовала с более низкой, ведущей к узкому домику с аркой. Как раз там женщина и узрела выход. Она перевалилась на разогретую поверхность и побежала наискосок, пригибаясь, боясь собственной тени.
   Хорошо, что не полдень, что еще не так жарко... Быстрая птица прыгнула с одной поверхности на другую, а не прежняя потерянная и разочаровавшаяся женщина.
   Она видела фотографию. Он был на Арбате, а значит, оставил следы. Какую-то деталь... Часть мозаики. Ноги затопали по крыше двухэтажного домика. Если не оставлять следов ужаса, то преследователи собьются. Слишком силен еще запах смерти. Спасибо, доктор, что вы вошли в мой мир, но мы так и не успели познакомиться. Просто не те обстоятельства, мало времени. Слишком короткий контакт.
   Галина размышляла, не создала ли образ врача сама. Вероятно, она боится, что сошла с ума. Что мир, который теперь реален, на самом деле - часть ее воспаленного воображения. Обрывки прошлого всплывали со дна памяти, мешаясь с неторопливым переулком, по которому путешественница бежала в данный момент. Она остановилась лишь тогда, когда за стеклом, красуясь и маня, на небольшом пьедестале выплыли кроссовки. Фирменные. С черными и белыми полосками. Мечта. И никому не нужны.
   Раньше Галина предпочитала классический стиль одежды. Она подбирала вещи и по цвету, и по сочетаемости друг с другом. Не то что... Мысленно отогнав горечь от сердца, женщина потянулась за ломиком, но в последнее мгновение остановила себя. Не так далеко она убежала, лишние звуки, а вдруг еще и сигнализация привлечет гончих и направит их следом.
   А прошлому положено томиться на самом дне. Вот так по нему: железом, огнем, водой. Господи, как же душно! Помнится, и месяц назад жара расплавляла асфальт, разогревала автобусы, заставляла детишек купаться в фонтанах, а взрослых тоннами жрать мороженое. Именно тогда жизнь Галины перевернулась. Не из-за незнакомца, появившегося на остановке - гораздо раньше. Это было тягучим умиранием, растянувшимся на двадцать лет, где в одно слились радость тайных встреч, горечь и стыд, месяцы сомнений. Настоящий наркотик запретной, но невероятной любви, разбитой о, как казалось Галине, личную несостоятельность и законы современного общества. Она и сама стыдилась - не чувств, а своего страха. Одно слово - и ты уже изгой. И на тебя будут косить глазами и шушукаться. Ты можешь лишиться работы. Ты станешь беспомощен. Ты превратишься в ничто без имени и прав.
   Путешественница невольно положила ладони на стекло, за которым стояли желанные кроссовки. Старая обувь на ногах, преданно служившая до сих пор, обладай она хоть какими-то амбициями, напыжилась бы и отказалась дальше работать на благо женщины. Эх, милые кеды! Посылаю вам все свои поцелуи... Но вы протерлись. Вы уже скоро развалитесь. Галина вздохнула, разглядывая мысы ботинок, но внезапно ощутила тепло под ладонями и подняла глаза. На нее смотрело не отражение - память о встрече с незнакомцем вглядывалась через время.
   Так бывает, что человек, бывший чужим, в один день становится единственной соломинкой. Надеждой на скорое выздоровление. Конечно, его здесь нет. Но ведь он оставил лучи солнца в сердце. И новую память.
   - Пойдемте, Галина Викторовна! У нас мало времени. Я покажу вам путь. - сказал мальчишка тогда и распахнул для женщины всю ширь синей улицы, такой же холодной, как остывающая душа.
   Она без страха вложила в ладонь в его руку. Именно с этого момента мир изменился. Галина думала, что способна видеть лишь темные оттенки реальности, что люди злы и равнодушны. Но для НЕГО не было преград и запретов.
   - Прежде чем идти, замялась женщина на пороге кафе. - Раз уж вы уверены, что не ошиблись адресом, может быть, я могу узнать о вашем имени.
   - Координатой моего материального воплощения, кодом доступа? - улыбнулся мальчишка. - Несомненно. Называйте меня Змееносец.
   - Это тринадцатый знак зодиака? - удивилась Галина, пропуская мимо ушей всю остальную часть информации. - Такое прозвище?
   - Вы же писатель, Галина Викторовна. Редактор. А задаете какие-то неуместные вопросы. Змееносец - именно код доступа. Так я обозначаю наши с вами отношения в вашей реальности.
   Женщина тогда промолчала. Она была согласна принять все, лишь бы утихла ноющая и требующая расправы над собой душа. Если бы Змееносец был более груб, более равнодушен, жесток в манере разговора, то принес бы даже этим малым злом Галине облегчение. Но он говорил слишком мягко, смотрел слишком ласково.
   И игра - а вся эта ночь превратилась в волшебный шекспировский театр - так нравилась воображению, что участвовать в разыгранном спектакле каждому бы захотелось. Женщина, вступившая на порог зрелости, и почти ребенок со странными мыслями и поведением. Сюрреалистичность да и только.
   - Поговорим лучше о вас, - после короткого молчания внезапно сказал мальчишка, увлекая Галину к дороге и останавливаясь перед длинной, похожей на сигарету, спортивной машиной.
   - Вы собираетесь ее угнать? - почему-то полюбопытствовала женщина, до сих пор разглядывающая Змееносца. Почему она нашла в его чертах что-то неземное? Романтика грозы, необычная для лета одежда?
   - Да, - кивнул мальчишка и совершенно спокойно достал из бездонного кармана плаща связку ключей. - Обычно я хожу пешком или езжу на троллейбусе. Но это исключительно ночью. - улыбнулся он с иронией. Дверца перед Галиной распахнулась. - Вы садитесь?
   Женщина колебалась. Неужели туман не развеется, незнакомец не исчезнет, неужели она сядет в эту странную машину? От вопросов кружилась голова, а глаза Змееносца горели прежним чужеземным огнем.
   - Я должна рассказать вам о себе? Вы действительно этого хотите? - решительный шаг, и вот уже мягкое сидение приняло Галину гостеприимно и по-хозяйски.
   - Пристегните ремни, и начинайте. Знаете, не думаю, что вы сможете меня удивить, - опять улыбнулся Змееносец. - Но прежде чем я приду к какому-либо выводу, я готов вас слушать и молчать.
   - А куда мы поедем? - опять спросила женщина и прикусила беспокойный язычок. Господи, она ведет себя словно испуганная девочка. Она-то думала, что давно превратилась в жесткое, бездушное существо, что перестала жить лишь красками, образами и прелестью волшебных снов, и вот - куда деться от прежней Галочки, с тоненькой косичкой, тощим тельцем и сотней тысяч вопросов за минуту.
   - Кажется, я все-таки сумел вас заинтриговать, Галина Викторовна. Ну, вспоминайте... Самое первое, что вас взволновало в этой жизни... Первое ваше воспоминание.
  
  Галина резко отняла руки от стекла, отступила назад и глупо улыбнулась своему отражению и кроссовкам. Она знала, что прошлое образует тугое сплетение с настоящим. И не надо просто помнить, чтобы дотронуться до предметов и достать их оттуда.
   Воспоминание. Падение и взлет на качелях. Они взлетают то под самые небеса, то падают вниз, раз за разом вызывая восторг. Лишь скрежет несмазанных железок нарушает наслаждение. Галочка поет. Она птица! Она умеет летать. Она свободна. Она одна на свете... Сейчас еще один рывок вверх, и девочка, как много раз делала, спрыгнет на землю, но до этого ощутит невесомость полета и хлопок приземления.
   Раз, два, три... Лети-и-и-и-и-и!
   Нет, не так, нет! Галина зажмурила глаза, ощутив боль в коленях, липкую кровь, а потом произошел мощный удар. Это качели ударили маленькую девочку по голове.
   Змееносец тогда посмотрел на спутницу, сидевшую рядом в мчащейся по ночной магистрали машине, долгим-долгим взглядом и протянул ей белый платок.
   - У вас кровь на коленках, - заметил он спокойно. Женщина посмотрела вниз.
  
  4
   И все же Сашка не стал сразу подписывать заветный контракт, а, попросив время на размышление и любезно получив от нового работодателя все контакты, помчался на Таганку к тетке за советом. Тетка жила как раз за Тверской площадью, рядом с небольшой церквушкой. Дворик ее дома, зеленый и приветливый, распахнул нашему неудачнику объятия и направил его стопы прямо к первому подъезду, около которого всегда тусовались странные личности, которые к этой самой тетке ходили.
   Вот, казалось бы, шарлатанка чистой воды, только лицо черное, словно вечно на югах загорает, а ведь и ходят, и ходят сюда некоторые товарищи, и даже братья по разуму, типа колдуны да ведьмы.
   Сашка влетел в подъезд, весь перекошенный новостью и сомнениями нахальной кошки, которая так и не собиралась покидать его головушки и затрезвонил в черную, обитую блестящим сукном дверь, на коей красовалась табличка 'Ведьма в седьмом поколении, Алина Дармедонтовна Красавина'. Обычно шороха шагов психологу приходилось ждать минуты три, он переминался с ноги на ногу, смотрел в окно или начинал насвистывать какую-нибудь популярную лабуду. Но в этот раз дверь распахнулась сразу, и тетка в цветастом халате и с бигудями на голове, схватив племянника за грудки, втянула его в недра коридора.
   - Пришел-таки! - почему-то шепотом заявила она, а сама поманила Сашку Красавина следовать за собой.
   Вся квартира пропиталась запахом свежесваренного борща и другими, употребляемыми для колдовства травками. В полутьме Сашка несколько раз спотыкался, ругался про себя, чего это Алина Дармедонтовна в неурочный час за свои фокусы взялась, но высказываться не решался. Ничего, как ни то, привыкнет после солнечного дня и к этим потемкам.
   - Садись племянник дорогой, - ведьма пригласила нашего психолога усесться за ее, так сказать, рабочий стол.
   Мама родная! Так она и свечи зажгла, и кристалл магический приготовила, и карты вот стопочкой на столе, скатертью со знаками чудодейственными устланном, выложила.
   - Тетя Аля, вы чегой-то? - икнул Сашка, и снова перечить не посмел, уселся на удобное кресло. А кошка в нем пуще прежнего замяукала и заскреблась.
   Тетка в это время зажгла самую большую свечу, обернулась к племяннику. Никогда еще не выглядела она таким образом. Вроде прежняя, большая такая женщина, в самом соку, а вроде как и тени на лице лежат черные-пречерные. И распространяются тени эти по всей комнате кругом, шушукаются.
   - А того это! - цыкнула ведьма. - Приходили ко мне на неделе господа, большие деньги платили, разговор издалека вели... Сперва думала, что они научными делами интересуются, генеалогией, родовыми способностями, что от прабабки мне достались. И тут речь на тебя переметнулась. Я сразу смекнула, что дело не чисто.
   Сашка Красавин только глаза выпучил. Замычал неопределенно.
   - Один седой профессор такой, а второй рыжий? - почему-то выдавил он.
   - Да нет, девица крашеная и худой такой, высокий, на Буратино похож, какой нос длинный отрастил. - хмыкнула тетка, а сама напротив уселась и начала карты раскладывать. - Ведь я и раньше знала, что у тебя способности есть. Некоторые вот травками врачуют, другие судьбу предсказывают, третьи колдуют, как умеют. У тебя другая стезя.
   - Да не верю я во все эти глупости! - попытался отмахнуться Сашка и попытался встать, чтобы из комнаты выйти, но кресло его словно удержало.
   - Сидеть! - опять рявкнула ведьма. - Ты зачем ко мне сегодня пришел? А борщ я для кого варила? Родителей ты совета спрашивать не станешь, знаю уже. А вот я тебе правду, только правду, любезный племянник, поведаю.
   - По картам? - усмехнулся Сашка. - Мне про работу надо узнать, а вы все шутите. Блондинка, мол, приходила, урод какой-то выспрашивал...
   - А почему ты сейчас девицу блондинкой назвал? А? Не знаешь... А я знаю! - Алина Дармедонтовна даже вроде и не сердилась на оробевшего от своих же слов психолога. И тыкнула указательным пальцем в карту дурака. - Вот! - торжествующе заключила она. - Ходишь ты по самому краю пропасти, сам того не понимая. И куда не пойдешь, все равно в дураках останешься.
   - Удивили! Нечего сказать! - Сашка нахально положил голову на стол и стал на тетку через магический кристалл смотреть. - Вы мне сами про блондинку сказали, - упрямо заявил он. - И почему я должен верить во всякие там способности?
   - Потому что есть. Редко встречается. Но бабка, когда умирала, сказала, что на земле таких, как ты, не больше двух одновременно бывает.
   - И-и-и-и-и? - заныл психолог. - Один из них, конечно, я! А за мной прям охота идет... - заключил он, прикусил свой язычок и нервно забил пальцами по столу. - Не, теть Аля, я серьезно, а вы...
   - И я серьезно. Кто тебе работу предложил?
   - Крупный государственный центр. Они берут меня в подразделение по изучению мозга. Неожиданно. Сказали... сказали... - Санька вспомнил свой странный обморок на семинаре, беседу с профессором, потом задумчиво нарисовал на гладкой поверхности кружок со схематичным глазом посередине.
   Да ведь точно, не было никаких запросов, никаких собеседований. Все случилось за одно утро - с бухты барахты. И Фима этот рыжий пургу такую нес, что на голову не наденешь.
   Сашка перевел взгляд с кристалла на тетку, которая, в свою очередь, не сводила немигающего взгляда с племянника. Затем поправила на мощной груди халат.
   - Тээээк, - зашипела она не своим голосом. - Предложение ты должен принять... Обязательно... Несомненно... И безо всякого промедления...
   - Вы же только что обратное говорили! - удивился психолог, часто моргая. Вот ведь эти ведьмы! Очередной транс... Очередное предсказание.
   - Я сказала! Да, я СКАЗАЛА! СКАЗАЛА! - то, что затем произошло с потомственной ведьмой, не поддавалось никакому описанию. Она задымилась, словно была каким-то роботом, закрутилась волчком по комнате, приводя Сашку Красавина в неописуемый ужас. И внезапно упала на ковер со звездой посередине.
   Признаться честно, первым порывом племянника было вызвать скорую помощь. Но когда он кинулся к наэлектрилизованной Алине Дармидонтовне, то обнаружил, что та вполне жива, только слегка не в себе.
   Синими губами ведьма попросила сопроводить ее в ванную, умоляя не вызывать убийц в белых халатах, заперлась там на пол часа, лила воду, громко с кем-то ругалась, а потом вышла на кухню, на которой Сашка нервно расхаживал, делая три шага туда и обратно, румяная, в ситцевом платье и уже без бигудей. Короче, обычная во всех отношениях женщина.
   - Может, по борщику? - любезно предложила она.
   - Что это было? - с порога заявил зеленый от переживаний психолог.
   - Это? Да не обращай внимания. У нас тоже ведь рабочие отношения, подчиненность иерархии. Ты садись, милый, сейчас печали все уйдут враз. - и ведьма ласково погладила взъерошенного Сашку по голове. Тому и вправду как-то от ласки полегчало. Но чувство, что он топорик в проруби, не уходило. И кошка тоже осталась на новом месте жительства. Вредная такая, сомневающаяся.
   - А что это мы в самом начале делали? - опять поинтересовался Сашка, уже поглощая ароматное первое и закусывая большущей головкой чеснока.
   - Это? Да так, недоразумение...- отмахнулась Алина Дармедонтовна и отвела глаза. - А ты заметил, что я перестановку сделала? - вдруг спросила она. - Утром вот встала и сразу решила передвинуть шкафы. А пыли-то сколько! Пыли! Эх, ты на меня не сердись, я ведь понимаю, что тебе боязно на новое место переходить. А я, знаешь, я своими играми иногда так увлекаюсь. Ну, разыграла тебя! Подумаешь! Простишь глупую бабу за шутку?
   Конечно, Сашка Красавин простил. Только всю-то неделю, пока он из клиники увольнялся и на новое место работы ездил, не шла у него вся эта колдовская сцена из головы, и сказанное теткой не шло.
   Вдруг она сначала правду сказала, а потом - потом ее какие-нибудь колдовские силы прижали? Это не шутки с чертями дружбу водить. Когда веришь, сам на грабли напарываешься.
   Да тут еще в приемной у профессора секретарша блондинкой крашеной оказалась. Видная такая девица, фигуристая, не чета нынешним худосочным красавицам, у которых между ног дырка, а вместо грудей - два прыщика. Звали секретаршу Катенькой. Надменности она, как многие красавицы, не проявляла, встретила нового сотрудника весьма приветливо, наливала ему чаю, расспрашивала про предыдущую работу, а Сашка Красавин все никак не мог глаз оторвать - то от разреза платья, то от попы, то от ног длинных да ровненьких. Тьфу, одним словом! Мысли бесовские.
   Профессор на Катеньку внимания вообще никакого не оборачивал. Куда больше его интересовало скорейшее приобретение ценного кадра. Вот и вился вокруг, показывал Сашке клинику, обещал премии. Водил по отделениям, рассказывая, что здесь - только часть работы, а вот основное время будет проводить наш психолог в филиале. Там-то он и познакомится с главными пациентами.
   И сколько не пытался Сашка про филиал побольше узнать, всякий раз Вадим Дмитриевич в сторону увиливал, да так ловко, что не подкопаешься. То внезапно на подпись документы ему принесут, то заседание обнаружится в списке дел, то...
   Впрочем, наш психолог и сам понимал, что не за просто так ему такие деньжищи платить собираются, что все секретное, обычно оказывается еще и противозаконным, но по законному ведению и соизволению. Вот и получается, коли хочешь быть богат, то будь любезен, отправляйся прямо в ад.
   И вот настал первый рабочий день, когда подписаны документы о неразглашении, когда выданы папочки с обещанными исследованиями, когда получен электронный пропуск и когда Сашка сидит в служебной машине, чтобы отправиться в таинственный филиал, дабы воочию убедиться в собственной правоте. Да, родители ничего не знают об увольнении, так и незачем им. Все же не мальчик, сам принял решение. Сам ввязался в авантюру.
   - Волнуетесь? - спросил рядом сидящий Фима в изрядно помятом льняном костюме.
   - Волнуюсь, - эхом отозвался Сашка Красавин.
   Ехали долго, сначала из города, потом по МКАД, и вот они уже за городом, где и воздух чище, и машин меньше. Перед воротами то ли бывшего санатория, то ли пионерского лагеря. Периметр обнесен трехметровым забором, охрана, сторожевые псы. В общем, все понты.
   - На месте, Александр Семенович. Вылезайте уже. - закряхтел Фима и полез под пекущее солнце. Охранник приветствовал его рукопожатием, посмотрел на нового сотрудника, словно сфотографировал, доложил об обстановке.
   И вот они уже идут по тенистой аллее прямо к белой усадьбе, построенной явно в дореволюционные времена.
   - Думаю, сначала мы проведем небольшую экскурсию, представим вас сотрудникам, которые будут помогать вам, Александр Семенович. Расскажем о правилах, а они первостепенны, и уж тогда я познакомлю вас с одной из пациенток. Для предварительной беседы, так сказать. Посмотрим, сможете ли вы вступить с ней в контакт. Согласны?
   Сашка Красавин кивнул. Конечно, опыт работы с людьми больными у него был небольшой. Но, наверняка, филиал создан не для этих целей. Хоть выглядит все как частная, очень дорогая клиника для избранных. На самом деле, что же здесь не так.
   В памяти всплыли прочитанные отчеты нескольких врачей об измененном пространственном мышлении и визуализации этих пространств, отчеты по нейронной активности в условиях виртуальности и многое другое, что пока не вкладывалось в голову, так как разрушало все классические представления Сашки на корню. А за ними - образ сумасшедшей тетки Али, лежащей на полу, дымящейся и сильно попахивающей серой.
  
   5
   Кровь, боль, незаживающая рана - вот как характеризовала Галина собственную жизнь. Конечно, мальчишка знает толк в спецэффектах. Но возможно, воспоминание и жалость к самой себе - спланированная акция. Первые воспоминания помогают преодолеть барьер между истинным существом и слепленной обществом личностью.
   - Я была обычным ребенком, - Галина Викторовна приложила платок к колену, поражаясь тому, как темная ночь превращается в чистое, умытое дождем утро. Фиолетовые тени на чистеньких сахарных домиках, мостики через водную темную гладь, холмы, щедро осыпанные зеленью. - Я думала, что могу осуществлять собственные желания, стоит лишь представить их во всех подробностях. Иногда я могла часами мечтать, наслаждаться волшебством воображения. Во мне говорило Слово. Потом... - женщина улыбнулась сказочному пейзажу за окном и подумала, что уже не важно, сошла ли она с ума или действительно едет с таинственным незнакомцем в неизвестном направлении. - Потом я долгое время играла со своим 'даром'. Не сочиняла забавные истории, а именно творила реальность, просто потому, что моя собственная, наверное, не удивляла, была полна стандартов... Обычная советская семья, где родители нацелены на работу. Школа, в которой все ходят по струнке. Книжные идеи, заучиваемые и зачитываемые вслух. Но у меня всегда было тайное место. Я могла туда убежать...
   - И достать оттуда что угодно...- Змееносец внезапно отпустил руль и запрокинул руки за голову. Этот жест совершенно не испугал Галину Викторовну. Машина не свернула в сторону, а внезапно чуточку поднялась над землей. Раньше женщина думала, что такое ощущение можно испытать, если только лежишь в кровати с закрытыми глазами и на этой самой кровати поднимаешься все выше и выше, через чужие квартиры, пока не достигнешь крыши и не зависнешь под самым небом.
   - Да, - женщина облизнула нижнюю губу от волнения и задрожала, разглядывая профиль мальчишки. Либо он не понимает, что Галина Викторовна начала придумывать собственную историю жизни на ходу, либо вступил в права мастера по инсинуациям.
   Мальчишка, словно уловив короткую мысль собеседницы, посмотрел в ее сторону светящимися в полутьме глазами.
   - В ваше время модны ролевые игры, - заметил он спокойно. - Вы видите небо через одинаковые сигналы крыш, вы идете по прямым улицам. Вы забыли, что такое извилистость ума...
   - Это обвинение? - не поняла Галина Викторовна, уже готовясь, что беседа выйдет из нужного русла.
   - Садитесь за руль, - приказал внезапно Змееносец и резким движением потянул сопротивляющуюся попутчицу к себе на колени. Небеса! Женщина даже не поняла, как так произошло, что она оказалась на месте водителя, вцепившаяся впервые в руль гоночной машины, а рядом сидит вальяжный и нахальный незнакомец, который прикуривает очередную сигарету.
   - Нужно вести так, чтобы железный конь чувствовал вашу силу, - посоветовал Змееносец, затягиваясь с удовольствием и закатывая глаза. - Почувствуйте силу мотора, скорость колес, сопротивление воздуха... Это невероятная свобода.
   Мальчишка откинулся на сидении и вытянул вперед ноги, при этом кресло пассажира отъехало чуточку назад. Потянулась короткая пауза, за которую Галина Викторовна пережила настоящий ужас. Она никогда не водила. Она понятия не имела, как управиться с рулем. А машина - она вообще уже неслась над дорогой. И даже над кустами... Черт! Черт! Черт!
   - Да не при чем он здесь! - Змееносец внезапно положил руки поверх рук, вцепившихся в руль, как в последнюю надежду. - Рогатый старик сполна ответил за ваше зло, обелен и оправдан... Вот так, Галина Викторовна, нежнее, нежнее... И мы действительно превратим желания в реальность, как вы мне только что придумали... - дыхание мальчишки опаляло ухо. Руки горели под сухими и горячими, словно пески пустыни, ладонями. Его волосы касались щеки, щекотали нервы. Неужели ни капельки разочарования? Ведь она соврала... Так обычно, привычно. Ему! Она его не знает...
   - Галина Викторовна, дело не в том, что вы соврали мне, а в том, что забыли, как выглядит ваше прошлое по-настоящему.
   Господи, опять загадки! Как странно, что она все время задает вопросы, но ни на один не получает понятного ответа.
   - Что вы имеете в виду? Что? - женщина внезапно ощутила единение с летящей машиной, с мягким сидением, с гаснущим небом впереди, с человеком, увозящим ее от воспоминаний.
   - Когда вы поняли, что полюбили близкую подругу? - спокойно промурлыкал Змееносец и остановил было дернувшуюся прочь Галину Викторовну. - Тише, тише, - успокоил он. - Я не инквизиция, не люди, не Бог, который осуждает всех по велению толпы...
   - Вы... вы... - женщина задрожала, волна мурашек от корней волос побежала по спине. - Вы хуже! Вы пришли, чтобы сказать мне это в глаза. Что же вы хотите?
   - Всего лишь забрать боль... Помните, я об этом уже говорил, - улыбнулся Змееносец спокойно. И внезапно склонился к Галине Викторовне и нежно коснулся губами ее сухих, ее покусанных губ. - Помните, древнегреческая поэтесса воспела любовь к подруге и вошла в историю любовного стихосложения как певец свободы?
   - Причем здесь Сапфо?
   - Ну вот, а я думал, что хоть немного развеселю таким славным примером мою гостью. Ну что же, хорошо, есть другие примеры, более современные.
   - Хотите еще больше меня унизить? - зло сощурилась женщина. - Что вы вообще понимаете в чувстве? Это не единение тел, как вам кажется, это совсем другое... Это неуправляемое... Это великая близость, от которой хочется жить!
   Мальчишка согласно кивнул, поворачивая руль вправо, только в ему известном направлении - прямо по улице с невысокими домиками с одной стороны и парком - с другой. Кажется, это было Царицыно. Да, огромная парковая зона - с озерами и фонтанами, поросшими деревьями склонами и историческими постройками.
   - Чувство любви дается нам так редко, мы растрачиваем его на пустяки. Мы пьем его из маленьких чашечек кофе и пожираем его огромными порциями с разными людьми, но есть редкий дар. Столь редкий дар...
   Глаза Галины Викторовны начали округляться от слов Змееносца, показавшегося ей теперь в полной красе алого утра. Конечно, он не человек. Он не живет в этом мире. Он ангел, инопланетянин, эльф. Он монстр, чудовище, он дьявол, он... Змееносец! Он пришел забрать... Женщину затошнило от внутренней, непрекращающейся боли. Он пришел... отнять у нее единственную отраду, ради которой она влачила свое жалкое существование вот уже двадцать лет. Ходила на работу, жевала пищу, смотрела телевизор... И мечтала...
   - Вы правы, именно за вашим даром я и пришел. - мальчишка внезапно остановил машину у входа в парк. Но спутница не сделала ни одной попытки сбежать и сопротивляться происходящему. А ведь внутри ее бушевала буря - страсть, ярость, гроза любви, огонь нежности, ледяной ветер несбывшихся надежд. Ясный взгляд на мир давно помутился, и чувства сводили с ума.
   - Среди барышень ныне модно писать про эльфов, влюбленных друг в друга. Но ведь мы с вами знаем, Галина Викторовна, что такое скрывать свое 'я' от родных, от коллег, что такое страх позора, что такое тайные свидания и стеснение, когда в толпе нельзя поцеловать и обнять любимого человека... Мы любим и алчно желаем избавиться от своего 'я'! Потому что нас будут презирать, нас изгонять из общества? - Змееносец распахнул дверцу машины. Кожаный плащ его трепыхнулся крыльями, потерявшими небо, а фигура словно подросла - или это тень была слишком длинной?
   - Вы нииииичего не знаете об этом... - забормотала в ответ окончательно разоблаченная женщина, не знавшая, что ей теперь предпринять и куда бежать от себя и от незнакомца, так и не развеявшегося с приходом рассвета. - Я не обязана вам ничего говорить, я ничего не отдам! Слышите вы... как вас там... С чего вы вообще взяли? - Галина Викторовна выпрыгнула из авто, рядом с которым продолжал спокойно стоять мальчишка. - Все! Я ухожу! Хватит! - и она быстрым шагом пошла по дорожке, спиной ощущая взгляд и успокаивая себя тем, что вот вокруг появились первые прохожие... Она совсем не одна. Свидетелей полно! И что он сделает? Что он посмеет с ней сделать? Еще один шаг. Ремешок на босоножке порвался, нога инстинктивно пыталась удержать непослушную обувь, но та сорвалась и полетела на асфальт, еще не распекшийся под жарким солнцем.
   Ничего, сейчас наденет... Сейчас пойдет! Не оглядываться! Не надо. Ночь прошла. Сон закончился.
   - Похоже, вы и шага пройти самостоятельно не можете, - насмешник быстрее Галины Викторовны потянулся за босоножкой, темным вороном присел у ног и нацепил ту на свое место.
   Женщина смотрела на Змееносца у своих ног и не понимала, что нашла в нем такого опасного? Его глаза улыбаются, его лицо лучится добротой, он необычайно красив, юн, в нем нет ни капли агрессии... Зачем бежать? Куда бежать? В серое существование. В молчание и депрессию. В воспоминания, которые можно каждый раз сочинять по-новому.
   - Я согласна, - прошептала еле слышно.
   - Спасибо, - мальчишка понимающе кивнул. - Так будет лучше. И вам, и мне... - он поднялся на ноги и теперь нависал над женщиной высоким деревом, которое всей своей черной тенью пыталось закрыть ее от всего мира. Мира, в котором для ее чувств и ее мыслей не нашлось места. - Мы должны отметить наш союз. И отпраздновать это событие. Согласны?
   Галина Викторовна кивнула.
   - Бал. Помните, как у Булгакова... Финальная сцена. Накал страстей. Дьявольская печаль в круговерти света и смеха.
   Да, женщина помнила этот бал. Она столько раз перечитывала книжку. Она думала, что именно там, у Воланда она могла бы стать собой. И освободиться... Но теперь, когда город мертв, когда Змееносец не здесь, нужно бежать подальше от погони. След взят. След ведет к ней, потому что охотники знают, как довести жертву до отчаяния. Но в этот раз чаша не полна. В этот раз мальчишка обманул их и забрал дар.
   Галина Викторовна криво усмехнулась. Плюнула на кроссовки и свернула на улицу, ведущую ее к Старому Арбату. Еще успеет. Сейчас нужно думать. Четко. Продумывать каждое обстоятельство. Люди. Они должны быть обязательно живыми. Их будет двое. Они будут шарить в магазине. Один зараженный, с высокой температурой. Второй - здоровый. Они дадут ей ориентир. Пусть это произойдет у фонтана. Дурацкий пошлый образчик современного искусства. Но ведь его женщина представляет себе очень ярко. А значит, появится надежда на изменение. И игра перестанет быть однообразной.
  
  
  6
   Здание, в которое вошли Фима и Сашка Красавин, действительно было похоже на старую усадьбу, только в ней теперь располагался обычный сумасшедший дом для товарищей, у которых есть возможность оплачивать содержание не совсем нормальных родственников. Главврач, встретивший мини-делегацию, показывал новому сотруднику все отделения, водил по этажам, нахваливая ремонт и оборудование, чуткий коллектив и, конечно, профессора, который позволил создать такую обширную научную базу.
   А наш психолог все пялился на нового начальника и соображал, почему он так подходит под описания тетки Али. Темнокожий, тощий, нос как у Буратино. Настоящий образчик уродства. И все бы ничего, если бы не кошка, которая прямо-таки покоя Сашке Красавину не давала, шипела, ругалась, царапалась и требовала немедленно отбыть подальше от дьявольского места. Но все же Сашка не был истериком и не подчинялся глубинному ОНО. А потому спокойно слушал дружескую болтовню рыжего Серафима Себастьяновича и Демьяна Демьяновича - так звали черного страшилу. До тех пор, пока главврач не пригласил новоприбывших в личный кабинет и не всучил несчастному психологу папку с историей болезни первой пациентки. Едва только Сашка открыл первую страницу, ему стало совсем плохо. Если бы стол мог упасть сквозь пол в адское пламя, то именно это произошло бы теперь с парнишкой - ведь на него смотрела черно-белая фотография бывшей девушки: Ангелины Анатольевны Голубкиной.
   Только прежняя Ангелина была красавицей, умницей, задорной такой девчонкой без комплексов, у которой за душой еще ничего не наросло, а вот желаний хватило бы на миллион. А эта, на черно-белой фотографии - бледной тенью, призраком. Стройность превратилась в истощенность, щеки впали. Остались только глаза, молящие о помощи.
   Сашка Красавин даже папочку захлопнул.
   - От чего это вы, Александр Семенович, не желаете историю болезни почитать? - полюбопытствовал Демьян Демьянович и достал из шкафа початую бутылку коньяка 'Ной'.
   - Наш доктор - практик, - улыбнулся успокаивающе Фима и подошел к окну, чтобы пошире то распахнуть и вдохнуть широкой грудью свежесть, что лилась неискушенностью и чистотой от сочной листвы деревьев. - Эх, везет же вам, Демьян, в каком месте живете! А мы все по пыли таскаемся, все в цифрах путаемся, - позавидовал рыжий громила и благодарственно принял стопочку янтарной жидкости. - Как считаете, Александр Семенович? - обернулся он к Сашке и зыркнул на него стеклянным глазом.
   Сашка согласно кивнул. Но мысли его были очень далеко. В том последнем дне расставания, когда Ангелиночка в лицо неудачнику бросила ярко-желтый букет и решительно так заявила, что больше не желает видеть 'глупого, безвкусного, безденежного, безнадежного бедолагу'.
   Эх, ну и подкидывает же судьба каламбуры!
   - А можно?.. - робко спросил психолог у слившихся в коньячном порыве коллег. - Можно я начну работу прямо сейчас?
   - Сейчас? - удивился главврач, полез в карман длинного белого халата и достал оттуда часы. Золотые такие, на цепочке. Вероятно, безумных денег стоят. А Сашка в дурацком своем, еще студенческом костюме, рубашке в клеточку... - Вы уверены? Фима, наш доктор готов? Вы его предупредили о системе безопасности?
   В ответ рыжий показал знак 'ОК', потянулся за третьей порцией горячительного. И это в такую жару! Как он только машину собирается обратно вести?
   - Тогда ладно, пойдемте, Александр Семенович. Осталось ровно полчаса до возможного сеанса... - и главврач под руку повел психолога из кабинета в коридор, а потом по лестнице вниз.
   - До чего? - вздрогнул Сашка Красавин, представляя тоненькую фигурку Ангелины, ее длинные ноги, ее алые губы, ее разметавшиеся по подушке волосы. Не может быть, чтобы такая девушка оказалась в психушке.
   - Сеанс - точная временная последовательность возможности общения с пациентом данного порядка. - хмыкнул Демьян Демьянович. - Сейчас вы поймете, что в другое время не сможете проводить рабочие исследования. Прошу, вот сюда, - пригласил он к бронированной двери с кодовым замком. - Меры предосторожности. Секретность. - ловкие пальчики выстукали нужную комбинацию, - Прошу вас надеть халат, - главврач указал на висящие у двери чистые халаты и протянул Сашке черную гарнитуру, такие вроде для телефонов применяются. - Это будет вашей гарантией, вашей защитой. Первичная активация считывает параметры биополя и настраивается на вас.
   Сашка Красавин безропотно взял игрушку в руки, хотя кошка внутри него ощетинилась и издала громкий возмущенный 'мявк'. Руки прочь от хозяина! Давай уже сбежим отсюда!
   Но наш парнишка героически скрыл свои сомнения и даже сделал несколько шагов на ставших ватными от страха ногах.
   - Наденьте визуализатор на ухо, - настоятельно порекомендовал Демьян Демьянович, прищуривая черные маленькие глазки. - Вот так, я помогу.
   Сашка услышал щелчок, ощутил прохладу прокатившуюся по шее. Огляделся. Ничего не изменилось, металлические панели коридора не утратили цвета, пространство не поплыло. Где же Ангелина? Где бедная девочка?
   - Вот здесь находится ваша первая пациентка. - словно слыша мысли психолога, констатировал главврач. До чего же мерзкий голос! Одна из стен поехала вверх, и парнишка невольно отступил на шаг назад. Вот бы видела сейчас тетя Аля, то что видит ее племянник! Никакой магии не надо. За прозрачной преградой - то ли стеклом, то ли еще каким пластиком - в разрядах молний, в воздухе болталась бывшая любимая, которая и сама мерцала, как новогодняя елка. Иногда она почти исчезала, иногда приобретала вполне реальную форму.
   - Э-э-э-э-э, - застонал Сашка Красавин, круглые глаза его непроизвольно заморгали, не веря происходящему. - Ангелиночка! Что вы сделали с Ангелиночкой? - не выдержал он и внезапно, сам от себя не ожидая, схватил Демьяна Демьяновича за грудки и затряс, как дерево, которое может дать не только плоды, но и конкретную информацию.
   Главврач особо не сопротивлялся, только шмыгал длиннющим носом, то ли пытаясь удержать хохот, то ли выражая понимание чувствам неопытного коллеги.
   - Ну-ну, - тонкая рука похлопала по плечу обессилевшего дебошира, который наконец отпустил свою жертву и привалился к противоположной стене. - Бывает... Ну, начнем. Мы находимся в специально оборудованном помещении, в котором электрическая проводимость позволяет стабилизировать материю и создать условия для возможности вернуть наших пациентов к реальности.
   - Я читал, - икнул Сашка. - Я уже это в отчетах читал, но я думал... то есть я не думал... моя девушка... чтобы моя девушка...
   - Кто-кто? - не понял Демьян Демьянович и почему-то покраснел. - Какая девушка?
   - МОЯ! Чего уж тут непонятного? Я с Ангелиной встречался год назад.
   Главврач на минуту замолчал: то руки скрещивал на груди, то за спину закладывал, то вообще ботинки разглядывал. А потом и вовсе начал из стороны в сторону расхаживать и что-то бормотать под нос. Вспоминал профессора, Фимочку крыл на чем свет стоит за сокрытие информации. И вот он уже вновь обернулся к Сашке Красавину и широко тому улыбнулся.
   - А ведь это и лучше, молодой человек. Ведь вы, так сказать, изначально настроены на нужную волну, вы уже были в контакте с пациентом, а значит, будет проще войти в контакт. Итак, три правила. Первое - запоминайте все визуальные картинки. Второе - старайтесь, чтобы контакт с каждым разом был теснее. Третье - отключайте визуализатор, едва почувствуете угрозу для собственной жизни.
   - Я в эту комнату не войду, - психолог отрицательно закачал головой. - Ни за что.
   - Никто и не просит. Сейчас начнется стадия стабилизации. Пациентка будет в вашем полном распоряжении на полчаса. Далее она возвратится в капсулу. За день возможны три сеанса. Пациентов у вас три, так что работа будет весьма интенсивной.
   Вот ведь, назвался психологом, полезай с откровениями к сумасшедшим. Сашка Красавин неотрывно наблюдал за тем, как молнии превращаются в пузырьки воздуха, а бывшая, но не переставшая быть милой Ангелина медленно скользит по кругу в невидимом потоке к полу, и вот она уже стоит за стеклом с закрытыми глазами и раскачивается из стороны в сторону.
   - Теперь мы можем открыть второй предохранитель. Нажимаем на разрешение. Вуаля! - Демьян Демьянович шагнул навстречу к девушке и взял ту за руку. Ангелина послушно сделала шаг вперед, но глаз так и не открыла. И вообще возникало такое впечатление, что она спит. - Ваша комната для контактов под номером три. Вот ключ, держите. Сегодня я помогу вам пройти всю процедуру до конца. Далее получите код, и вперед. Да не стесняйтесь, все будет нормально, Александр Семенович! Да, первый раз страшно. Но ведь вы молодец! Вы справитесь...
   Но Сашка Красавин сомневался. И когда оказался в темном пространстве контактной комнаты, сомнения его стали еще сильнее. Мягкие стены источали свет, но ламп нигде не было. Стол имел округлую, ничем не примечательную форму, но вот определить, из чего он сделан, паренек так и не сумел. Ангелина - она сидела, не шевелясь. Ее длинные светлые волосы стекали на худые плечи, а плечи словно перетекали в руки, которые легли на поверхность этого самого стола и пропускали через себя свет.
   - Ангелина... Ты меня слышишь? Ангелина... - бедняга вопреки всем запретам потянулся навстречу к девушке и коснулся кончиков ее пальцев. - Кто бы мне объяснил, что здесь происходит? Ангелиночка! Господи, как же мне страшно... Как же ты сюда попала? Господи! А я думал, ты вышла замуж! Думал, ты уже счастлива с Димкой Санниковым. Помнишь, у него квартира в центре. А ты... Ты тут! Или он тебя сюда упрятал? Ангелина... Ты скажи кто? Кто виноват? Я тебе помогу!
   Сашка начал гладить нежную кожу руки, продолжая причитать и нервничать, когда внезапно бывшая дернулась и открыла глаза. Она смотрела поверх и сквозь психолога, она полуоткрыла пухлый рот, часто дышала, словно... словно чувствовала бурную страсть. В зрачках расширенных, черных скрывалась целая пропасть чувств. Потом она откинулась назад и расслабленно затихла. По шее скатилась капелька пота, частый пульс Ангелины ударил по слуху парнишки, и тот задрожал - не от удивления, а от ярости и ревности, которая охватила всю его мужскую сущность. Чертова сучка! Где же ты находишься? Когда я тут! Когда я могу тебя спасти?
   Сашка Красавин испугался собственных мыслей и вскочил со стула, вспыхнув до корней волос, а кошка внутри него прищурила раскосые глаза и показала язык. Попался. Не был осторожен. Вот! Знай, что твоей девушке где-то хорошо. В другой реальности.
   И нечего хвататься за голову и рвать волосы. Прежнего не вернуть. Пожинай плоды безалаберности, неудачник.
   - Я не неудачник, - пробормотал Сашка Красавин. - Я хороший психолог, меня взяли на экспериментальную работу. Я справлюсь...
   - Санечка? - тоненький голосок, конечно же, принадлежал Ангелине. Парнишка обернулся. Девушка смотрела на психолога удивленно. Словно увидела привидение. - Где я? - удивленно спросила она. - Что это за комната?
   - Ты меня слышишь? - гнев, столь быстро вспыхнувший, улетучился, оставив внутри лишь горький привкус крови.
   - Как я здесь оказалась? Что это за место? - продолжала допытываться несчастная сумасшедшая.
   - Ты со мной! Ты не бойся! Я тебе помогу, - крупные слезы полились по румяным щекам Сашки Красавина, который не мог смотреть, во что превратилось его золотце. - Все будет хорошо!
   - Все и так хорошо! Зачем я здесь... Я не хочу! Я не хочу... Здесь...
   - Ты должна! Слышишь, Ангел мой, ты должна... - парнишка попытался вновь коснуться руки бывшей, но та дернулась прочь.
   - Ты не знаешь ЕГО! - сказала она нервно. - Он тебя уничтожит, как мошку!
   - Кто? - удивился Сашка, а волосы на его голове поползли вверх, начиная электризоваться.
   - Змееносец, - усмехнулась Ангелина покрасневшими губами. - Я чувствую его поцелуи...
   - Что? - новая волна ярости начала клокотать где-то на глубине, переливаясь всеми оттенками желаний. - Нет никакого Змееносца. Ты в психушке! Ты сошла с ума! Твоя материя дестабилизировалась.
   - Дурак! Ничего ты не понимаешь и не знаешь... - хохотнула девушка. - Это тебя не существует. Ты мой сон. Наверное, я всегда представляла тебя так - в комнате для буйных. В одиночке. Маменькин сыночек!
   - Ах ты... - психолог хотел схватить вертихвостку и задать ей трепака, когда внезапно прямо из ниоткуда на него поплыло что-то огромное и темное... Да, Сашка Красавин готов был дать зуб, что это тень. Тень, у которой не было хозяина. Тень росла на глазах. Тень выглядела устрашающе. Нечеловеческая, чудовищная...Она шевелила клешнями и тянулась все ближе к контактёру.
   - Попался! - девушка прямо-таки взрывалась от смеха. - Потусил со мной? Все забыть дорогу не можешь? А?
  
   7
   Верхушки деревьев окрасились розовым, как тончайшее кружево на фате невесты, когда Ангелина в тот злополучный летний вечер вынырнула из метро и побежала к Чистым Прудам на встречу со своим приятелем Димкой, который учился в параллельном потоке.
   Уже пробило шесть часов, но жара так и не спадала, воздух звенел и шел волнами. По улице летел тополиный пух, ряды машин жарились в очередной пробке. Но девушку это совершенно не волновало.
   Она шагала по раскаленному асфальту, звеня серебряными браслетами на тонких щиколотках, вольнодумной длины юбка из черной джинсы и топик с агрессивным рисунком, едва ли скрывали стройную фигурку. Но ведь все возможно в девятнадцать лет, когда ветер в голове, а еще много всякой всячины понакидано.
   Впрочем, Ангелина, как и многие ее сверстники, не страдала комплексами по поводу собственной личности. Скорее, даже наоборот - стремилась найти свою нишу и устроиться получше в жизни, только получалось это у нее не всегда. Наверное, сказывалось отсутствие должных средств и излишняя самоуверенность по поводу прекрасного завтра. Потому девушка легко воспринимала неурядицы, училась, как придется, тусовалась с институтскими приятелями, заводила романы якобы для дальнейшего замужества и даже однажды с очередным кавалером Сашкой Красавиным заявилась на знакомство с родителями. Естественно, к родителям Сашки. Те приняли посвистушку весьма приветливо, всегда кормили ее вкусными обедами, показывали детские фотографии будущего супруга. Короче, действовали по обычному жизненному стандарту.
   Но игра в невесту быстро прискучила ветреной Ангелине, и она, как быстрокрылая птичка, полетела по просторам Москвы - развлекаться и прожигать до папиросных окурков судьбу.
   И так бы и дальше играла, если бы не связалась с Димкой Санниковым, который, кстати, состоял в тайном обществе то ли сатанистов, то ли готов, то ли вообще новой неформальной организации. В общем, появилось у Ангелины, студентки второго курса филологического факультета, новое увлечение - изображать из себя то модную ведьму, то вампиршу, то вообще превращаться из довольно симпатичной девушки во фрика.
   И увлечение это настолько прикалывало Ангелину, что она даже прикупила себе отдельный гардероб для выхода в свет, то есть во тьму, потому что мир людей - это тьма беспросветная. Так говаривал Димка. Он, хоть и олух царя небесного, но философствовать умел знатно. Конечно, при богатых родителях можно свободно любую идею в массы продвигать! А девчонкам только бы повоображать, принарядиться, да не в кружева всякие и цветастости цыганские, а чтобы даже в самый светлый летний день и короткую душную ночь прохожие оглядывались, удивлялись.
   А как не удивляться, когда у Ангелины на груди демон щерится с глазами алыми, когда на руках звенят браслеты со всякими звездами, пентаклями и камушками разноцветными, когда светлые волосы перепутаны проволокой с шипами, когда глаза густо черным карандашом обведены, а губы небрежно алым намалеваны. Смешно же! А простые люди не понимают. Вечеринка сегодня у компании намечается. Тут и жара отступит, и черт испугается.
   - Эй, Димка! - издали закричала девушка и замахала черной кучке собравшихся рукой. - Пивом затарились?
   - А то! - Димка, коренастый парнишка в драных джинсах, на которых красовались с десяток блестящих чертиков, в подранной майке, вырулил Ангелине навстречу с уже открытой банкой. - Держи! Я уж думал, ты отвалишь на дачу. Чего долго так? Тебя только ждем.
   - Да родители увидели меня в этом прикиде, - засмеялась девушка, начала с друзьями здороваться. - Какие планы?
   - Сейчас узнаешь, - таинственно прищурился Димка и обернулся к компании, которую в это время старательно обходила подальше какая-то бабушка с полосатой тележкой. Он отхлебнул пива и довольно улыбнулся. - Ну, есть у нашего брата, признание! Вчера получил десять билетов в закрытый клуб на Пятницкой. Знаете на кого? Ни за что не догадаетесь! Ага! - паренек, словно фокусник, вытащил из сумки пачку блестящих бумажек и замахал ими в воздухе. - На 'Змееносца'!
   - На 'Змееносца'? - подорвалась с места одна из худосочных ведьмочек в блестящем черном платье. - Заливаешь?
   - Не-а, - Димка начал вручать билеты, приговаривая, что даже в сказке такого не ожидал и что не зря торчал он на Интернет-сайте в числе поклонников означенной группы вот уже полгода.
   Ангелина слушала вопли вокруг себя с некоторым недоумением, потому что никогда музыки 'Змееносца' не слышала и вообще радости всеобщей не разделяла.
   - А чего это? - пробубнила она недовольно. - Мы за город не поедем? Пятница же!
   - Да ну тебя, Гелла! - фыркнул Димка. - Завтра успеем... А такое один раз в жизни! Ребята работают только в закрытом режиме. Неужели ты не хочешь воочию увидеть тех, кто нас сделал?
   - Чего?
   - Тьфу, дура! Пошли уже!
   - Я не дура, - протянула Ангелина и надула красные губы. - Не смей меня так называть!
   - Не буду! Сама увидишь, бесплатная выпивка, закуски, танцпол... Ну, Геллусик, не куксись, тебе понравится!
   - Танцпол? Точно? - недоверчиво приподняла бровь девушка. - Небось, опять завывания всякие будем слушать!
   - Клянусь, ты не пожалеешь! Ты просто понятия не имеешь, что такое 'Змееносец'. Крышу сносит. Не зря его выступления запрещали. Это группа века. Мы сейчас в Инете только доступ имеем...
   - Ладно уже сказки мне рассказывать, пиарщик хренов. Нотомаратели понаехали туто. Эх, - и Ангелина с недовольным видом поплелась за голосящей и подвыпившей компанией обратно к метро, чувствуя, как сквозь подошву босоножек на пятки давит всей мощью жара. Девушка недовольно вдыхала отравленные пары бензина и делала за глотком глоток от запотевшей банки пива, чтобы заглушить было подкативший к голове гнев. Нет, чтобы в лес, на природу! Тащат ее на очередную попойку. Дурацкий Димка! Черт его побери!
   Студенка презрительно покосилась на всю друзей-черномагов, сравнивая их с собственной персоной, затем опустила взгляд на ноги: длинные, ровненькие, гладенько выбритые. Завтра надень платье из шелка, накрути волосы, и не найдется лучше сладкой конфетки. Вот если бы у Димки хватило ума это разглядеть, если бы прекратил он выпендриваться и искать суть, которой, в общем-то, нет, кроме, естественно, наличия денежных средств, то Ангелина бы давно накрутила бы обручальное колечко на пальчик. И нужный билетик в жизнь бы получила - со связями в банковской системе. Ведь там его папка, кажется, крутится.
   Ничего, дайте время. Девушка прикусила губу и всю дорогу до клуба смаковала ставшее уже горячим варевом пиво. Уныние же прошло скоро - как только она переступила порог заветного места, в которое так рвались и сам Димка, и его приятели-избранники. Ведь именно им он преподнес сегодня драгоценный билетики в 'ад', как он все время нашептывал сладким голосом Ангелине на ушко.
   Клуб 'Пилотка' распахнул свое объемное чрево, чтобы принять темную компанию и закружить ее в вихре таких же сумасшедших ребят. Если Димка позиционировал себя в обществе однокурсников как неореформатор, который озабочен уничтожением человечества в качестве жертвы великому Хаосу, создавшему жизнь, здешние гости относились к уже устоявшимся группировкам, которых давно недолюбливало и осуждало традиционное общество. Рассадник заразы, уродцы, придурки, изгои - это еще слабенькие названия для различных неформальных течений. Протест? А какая разница! Ангелина твердо знала - в тепленьком, сытом мире предков нет места для всяких там ведьм без высшего образования. Каждый взрослый человек обязан стремиться заработать как можно больше 'бабок', потому что первоочередная его задача - прокормить себя и семью.
   А в клубе никто не спросит, какие оценки стоят в зачетке и что Ангелина думает делать после окончания института. Здесь маски служат забралом или, наоброт, целиком обнажают душу. Здесь, в полутьме, в мигающем хаосе клуба наконец можно отдохнуть от жары и расслабиться.
   - Димка, я за халявной выпивкой, - Ангелина с великой радостью оторвалась от суетливого ухажера и заскользила к бару. Легкий дурман кружил голову. Холодный воздух кондиционера волнами накатывался на разгоряченное тело. Черные одеяния незнакомцев волновали воображение. Бесконечный хеллоуин проникал с парами алкоголя и громыхающей музыкой в подсознание. Возможно, Димка прав, когда рассуждает о людях как о паразитах. Говорит, что планета обошлась бы и без помоек, и без городов. Но ведь и ему приятно отхлебнуть от края бокала кровавого напитка, представляя, что именно так - на веселой пирушке - заканчивается твоя короткая жизнь. А потом людей просто нет в этой вселенной.
   - Повторить! - девушка плотнее прижалась к стойке, чтобы не свалиться с круглого высокого стула. Начала крутить очередной коктейль в руках, разглядывая через мутную зелень ставших такими родными незнакомцев.
   Именно тогда рядом присел ОН. В длинном кожаном плаще. Он закурил и попросил водки. Конечно, самое то в жару. По шарам дает знатно. Вывалишься на улицу, ахнешь и сползешь медленно по стеночке. Ангелина от нетерпения начала бить ножкой о барную стойку - сколько еще ждать? Или концерт отменяется? Или она сюда наклюкаться пришла?
   - И где же этот 'Змееносец'? - возмутилась студентка тихо. - Вот уже полчаса торчу и жду концерта. Танцевать! Танцевать! - заорала она в толпу. - Даешь Змееносца!
   Незнакомец посмотрел на Ангелину внезапно, прищурился... Кажется, девушка видела в его глазах темные искры. Не отсветы, нет. Глаза сияли изнутри.
   - Вы любите танцевать? - спросил он спокойно. - Обещаю вам первый танец!
   - Хм! А я вас не приглашала, - заявила она заплетающимся языком и тут же мужсая ладонь мягко коснулась щеки.
   - Конечно, не приглашала... Это я тебя пригласил, - сказал он твердо и внезапно во весь рост поднялся над темнотой и шагнул во вспыхнувшие огни импровизированной сцены. Дальнейшее почти ускользало от сознания. Слышались дикие вопли обезумевшей толпы, первые аккорды незнакомой музыки, помещение плыло в оранжево-сигаретной дымке. Объявившийся из ниоткуда Димка нависал над Ангелиной, пытаясь что-то ей сказать сквозь шум. А потом наступил ХАОС! Не столпотворение, не паника, а потеря происходящего. Осталась только музыка, голос, льющийся сверху на голову, от которого невозможно никуда убежать, беспомощность и... Толпа разошлась, словно разрезанный ножом кусок податливого масла, а к девушке приблизился ОН. Опять!
   Студентка четко видела, как за его плечами развеваются черные капли дождя, ощущала, как пол колеблется при каждом шаге. Она не могла дышать. Она боялась танцевать и хотела об этом сказать, но предательские губы спеклись от выпитых коктейлей, и головокружение не отпускало ни на секунду.
   - Во что ты веришь? - спросил незнакомец. - Ты пришла в это место. Ты во что-то веришь?
   - М-м-м-м, - замычала испуганно Ангелина, пытаясь понять, каким образом пол сам по себе кружится под ними. - Мне больно! Пожалуйста! - и она тонкой струной задрожала под цепкими руками, что держали ее за предплечья.
   - Ты не знаешь, что такое боль! Но ты знаешь, что нет ничего страшнее того, что существует на самом деле. Если этого на самом деле нет, то и страха нет?
   - Я верю в Бога! - пыталась защититься девушка.
   - Бог существует? - улыбнулся незнакомец.
   - Я верю в добро!
   - Добро существует?
   - Отстань! Отстань! Отстань! - Ангелина хотела оторваться от навязчивого собеседника, но внезапно ощутила натяжение кожи и заорала не от боли, а скорее от страха - острые рыболовные крючки проткнули ее руки в нескольких местах. Прочные лески исчезали в рукавах кожаного плаща. Неееееет!
   - Ангелина, ты чего орешь? - это Димка тряс подругу за плечи в последних отзвуках песни. - Ты чего? Блин, ну тебя, Гелла, пробрало... Забойные вещицы у 'Змееносца'.
   - Мне нужно уйти! Немедленно! - всхлипнула девушка и хотела уже рвануть к выходу. Господи, надо же так набраться...
   - А танец? - голос перекрывал вдохновленный шум толпы. - Следующая песня для тебя! - узкая ладонь протянулась навстречу. Возможно, она прятала крючки. Возможно, Ангелина должна была отказаться. Но у нее никогда не было такого кавалера. ОН ВЫБРАЛ ЕЕ САМ!
  
  
   8
   - Как это произошло? Как вы познакомились? - изменчивые глаза Змееносца стали темно-фиолетового цвета, в самом центре их сияло по маленькой алой звездочке.
   Галина Викторовна почувствовала, как мурашки пробежали по ее рукам и заставили шевелиться волосы на затылке.
   - Я редактировала каталог по искусству. Она пришла в отдел летом. Очередной стажер, - бормотание снизошло на шепот. Женщина не могла наглядеться на это совершенное лицо. Прямые ровные брови, покатый лоб... Темная жилка бьется у самого виска. Легкие круги под глазами говорят об усталости. Конечно, мальчик не спал всю ночь, а теперь намерен продолжить прогулку по сонному парку, в котором даже ветер не хочет работать.
   - Она была красива? Очень... - мальчишка предложил Галине руку и медленно пошел по дорожке к мосту, за которым дрожал чистейший воздух и деревья горели золотом, ожидая очередной жаркий день. - Знаете, я много раз слушал истории о любви, но нахожу самыми прекрасными именно трагические и полные тайного огня. Препятствия усиливают страсть и заставляют людей вновь и вновь переживать самые лучшие моменты.
   - Наверное, Аллочка была кумиром не только для меня. Но я действительно ее любила. Как никто другой. Банальщина, скажете? Житейская глупость?
   - Нет, - Змееносец резко остановился и вновь посмотрел на Галину Викторовну уже с каким-то отчаянием. - С того момента, как вы согласились пойти со мной и приняли мои условия, я вижу вашу историю куда глубже, чем вы сами. Вероятно, я даже люблю за вас... каждую минуту.
   Женщина посмотрела на спутника, на мгновение преобразившегося в какую-то невероятную стихию огня и страсти, как на сумасшедшего. Конечно, она слышала о экстрасенсах. Конечно, она не верила ни одному шарлатану, нарядившемуся в странные одежды. И уже давно растеряла романтику юношеского синдрома вечно удивленного ротика. Но сейчас, в данном случае, каждое слово, каждый жест, каждая мелочь влекли Галину продолжить путь.
   - Она была молода, наверное, лет на десять. Она умела преподнести себя в коллективе и с удовольствием общалась с людьми, но особое внимание уделяла вам, как руководителю. Вы начинали с выставок, кафе, потом вместе ездили отдыхать... И внезапно легкая дружба переросла в томящую привязанность, в которой любование лишь ширма для чего-то большего, - мягкие губы мерзавца говорили... говорили... Женщина не отворачивалась. Она чувствовала, как по капельке, по маленькой капельке боль покидает ее. Навсегда. А появляется пустота, что быстро разрастается в сердце, словно крохотная черная дыра.
   Годы - ничто. Время - глупость. Любовь - история. Она - всего лишь страница.
   - Галина Викторовна, - теплая ладонь коснулась щеки, и женщина как-то внезапно очнулась и обнаружила себя на мосту все с тем же человеком из иной вселенной. Минуту назад вся жизнь пронеслась мимо и нырнула в воду.
   Неужели они здесь? Что это? Разноцветные воздушные шары. Музыка, фонтаны, люди в карнавальных костюмах. Глубокое удивление сменилось страхом. Откуда все взялось? Она посмотрела вниз и обнаружила, что одета в блестящее вечернее платье.
   А мальчишка всего лишь пожал плечами.
   - Это мой прощальный подарок... Для вас!
   - Я не могу... понять одного... - язык заплетался, в голове творилась какая-то каша. - Почему я? Кто вы такой?
   - Змееносец... Черная дыра, - ответил спутник и взял у подошедшего официанта два бокала с шампанским. - За нашу первую и самую сильную опорную точку для продолжения пути! - он поднял напиток в приветственном жесте. А гости в масках зааплодировали.
   'Какой-то сюрр, - подумала Галина, но тоже сделала глоток от края бокала. - Неужели это все происходит со мной?'
   - С вами! - подтвердил Змееносец. - Разрешите, если это, конечно, позволяет ваше чувство, пригласить вас на танец.
   - Здесь? На мосту?
   Мальчишка в ответ кивнул, а на несчастную дунуло ледяным ветром, который освежил лоб, но окончательно лишил логики душу.
   Кажется, они танцевали вечно. Кажется, весь парк кружился в разноцветном времени - среди шаров, блесток и плеска фонтанов. А вместе с ними - деревья, земля и легкие дымки облаков. Змееносец говорил о том, что лишь иногда - в июне, открывается невидимая дверь, ведущая в иные миры. И тогда он приходит, чтобы исправить ошибки. Приходит и находит людей, несущих в себе великие дары.
   - А кто эти люди? Кто они? - не унималась опьяневшая от непонятного счастья Галина Викторовна. - Откуда они взялись?
   - Это не люди, - мальчишка увлекал партнершу все выше, в самую сердцевину бала, под импровизированный навес. - Это мертвецы. Те, которых я оживил в прошлых жизнях. Вы должны знать человеческую мифологию. Врачеватель вознамерился оживлять мертвецов, за что был изгнан. Змея в его руке. Молния в его сердце... Чужой везде, владеющий тайной вечной жизни, имеющий власть над хаосом...
   - Вы дьявол, - заключила женщина и засмеялась. - За эту ночь я совершила столько странностей, сколько не делала за всю свою жизнь.
   - Что же, пусть и дьявол. Как вам будет угодно называть, ведь это уже не имеет никакого значения.
   - А что имеет?
   - Минута. Та, минута, за которую я вам благодарен, - Змееносец внезапно обнял Галину Викторовну сильнее и приподнял над землей, глядя на нее снизу вверх. Яркие лучи солнца освещали их фигуры, а люди вокруг бледнели и превращались в темные дымки. - Если бы я промедлил, то преследователи успели бы засечь нас здесь. Но теперь - теперь я отправлюсь в путь.
   - А я? - испугалась женщина. Уйдет, заберет ее прошлое. Заберет самое ценное. Пусть ненужное, пусть изматывающее. Это была ее тоска, ее боль... ее любовь... Она до сих пор не понимает, что происходит. Она до сих пор не услышала ответов.
   - Не будьте жадной, Галина Викторовна, пожалуйста. Если бы я мог остаться, я бы подарил вам весь мир. Но ведь я сделал лучше, я дал вам возможность решать, каким он будет. Если гнев и обида на прошлое не пройдут, то ровно через неделю вы станете свидетелем быстрого и болезненного уничтожения человечества. На остатках костра будут теплиться лишь угли вашего сознания. Вашего дара - воображения! Думайте над будущим...
   - Черт! Постой! Постой! - она схватилась за рукав своего странного незнакомца и обнаружила ледяное равнодушие в каждой черточке лица. Что-то не так! Что же ты смотришь и молчишь? Острый приступ гнева заставил дрожать и гневаться. Сосунок! Молоко с губ не стер! Ах ты... Болезненная оплеуха алым пятном растеклась на красивой мордашке, которая расплылась в иронической усмешке.
   - Спасибо, Галина Викторовна... Условия я вам сообщил.
  
  Да, конечно, рассказал... Сволочь! Женщина, что бежала по пустому городу, остановилась прямо перед воротами, за которыми догорали в адской жаре деревья Александровского сада. Войти сюда было бы настоящей пыткой. Кажется, вот сейчас они с любимой сидели в ближайшем кафе и глазели на прохожих. А сейчас - гулкая тишина и молчание стен Кремля.
   - Они все умерли, - как заклинание произнесла Галина Викторовна, а из глаз ее покатилась одинокая слеза. - И ты, Алка, умерла! И кошка твоя... И мать твоя... И все твои знакомые... И знакомые знакомых... Вы все уже не дышите. Не думаете... Не осуждаете меня! Не казните за то, что я не такая, как вы! Вы - со своими христианскими догмами и адом и раем! Вы все в его царстве! - она сорвалась на крик и сама испугалась, что стены зданий многократно усилили звук.
   Не надо. Путешественница зажала уши руками и в бессилии упала на колени. Она била кулаками по горячей брусчатке, она выла, как животное, которому нанесли смертельную рану. Она ненавидела этот город жестко и открыто.
   Проклятая цивилизация! Проклятое зло. Замаскированное под благонадежность. Из-за вас жизни многих разрушились, так и не начавшись. Вы жрали, вы покупали! Вы ничего не делали! Вы были обыкновенной биомассой, пользующейся благами чужих мыслей! Ненавижу.
   Галина Викторовна подняла глаза и замерла. Напротив нее сидела огромная собака. Худая, серо-черная. Животное оскалилось и приглушенно зарычало. Конечно, эти твари повсюду, они сбиваются в стаи, они разрывают на куски трупы. Они предвестники преследователей. Они всегда хотят свежей крови. Псы - поганые убийцы. Наверняка, поблизости прячется еще несколько таких же мерзких тварей, готовых вцепиться в горло.
   Да, Галина знает, что должна бежать очень быстро. Она даже знает куда. К магазинам... К дверям...Кто хитрее, тот и прав.
   - Сука, не возьмешь! - женщина сорвалась с места и в три прыжка пересекла границу ворот. Помчалась прямо по пожелтевшей лужайке, прыгнула вниз в воду фонтана и через ограждение к стеклянным дверям первого магазина... позади только отчаянно открылись и закрылись челюсти... их несколько, конечно. Со всех сторон слышался лай и топот ног. Закрыто. И здесь тоже. Небеса! Небеса!
   Галина Викторовна в отчаянии толкнула очередную дверь и провалилась в темноту помещения. Стремительным жестом захлопнула дверь и повернула ключи в замке.
   Дыхание, прерывистое и горячее, мешало слушать улицу. А глаза обманывали. Где же они? Куда делись? Почему не кидаются на двери? Что не так?
   Женщина напряженно ждала продолжения атаки, но здесь даже лай стих. Но запах должен же привлечь стаю? Они не думают, они знают, что добыча рядом и боится. Она попалась в ловушку... Она дышит смрадом испорченной пищи.
   Ах, да, так здесь закусочная. Чизбургеры, дешевая картошка с соусами, напитки - все досталось жадным насекомым. Вон как стараются, гудят...
   Путешественница шагнула от двери нерешительно и вгляделась в темноту. Она помнила, что если пойдет налево, то обязательно окажется в коридоре, ведущем в недра магазина. Там есть и другие выходы. Но там так темно. Там очень темно и, наверняка, трупы. Ужасные, молчаливые, скрывающие свои тайны. Лежат на дороге, привалившись к стенам...
   Неприятно, но идти все-таки придется. Рука опять потянулась во внутренности рюкзака за фонариком. Теперь-то Галина Викторовна точно знала, какие вещи нужнее и не разменивалась на всякие пустяки. Вещь должна служить! Вещь имеет четкое предназначение. Роскошь для идиотов. Роскошь - порождение поганой цивилизации.
  'Знаешь, - сказал внутренний голос голосом Змееносца, - есть несколько вариантов, чем закончится твоя прогулка. Ты сойдешь с ума. Ты погибнешь. Или ты, но я очень сильно сомневаюсь, обретешь свободу''.
  
   9
   Конечно, Сашка Красавин всякое видал в своей жизни - все-таки тетка ведьма и все такое. Но тут не мистификация, тут по-настоящему. Господи! Глаза парнишки расширились, а пространство поплыло. Казалось, это стаи рыб с блестящей чешуёй мельтешат туда-сюда. Казалось, из ниоткуда всплывают очертания совершенно незнакомого помещения.
   Зеленые изогнутые стены переливались перламутром, круглое окно вело в иную вселенную. Несомненный факт. Ведь там колыхались то ли водоросли, то ли еще какая гадость. Взгляд мельком, и Сашка остановился на Ангелине в белоснежном платье из тончайшего кружева, не скрывающего все ее прелести. Талия была обтянута золотым поясом. Волосы? Волосы завиты в какую-то невообразимую прическу. Она прекраснее всех эльфов на земле. Она сияет изнутри.
   Психолог боялся поднимать глаза выше. Потому что точно знал - там стоит существо, которое только что отбросило на него тень. Конечно, Сашка не трус! Сашка не верит, что этот мир существует, иначе бы его представления о стабильности реальности давно рухнули. Есть бог, создавший мир. Есть сумасшедшие, чье сознание проявляется слишком сильно, чем у остальных. Не зря же он, дурень, столько ночей провел, изучая умные книжки по психологии, а потом пытался разобраться в исследованиях профессора.
   Но как не посмотреть? Как не удовлетворить чисто человеческое любопытство? Не заглянуть в голову Ангелины? Она ведь создала свой мир. Она ведь впустила его сюда, хоть на одну минуточку. И пусть чтобы напугать! Пусть! Сашка не перестал любить девушку за все ее недостатки.
   - Смотри! - приказала красными губами Ангелина. - Ты видишь, что все реально! Это ты ошибаешься. Вашего мира не существует.
   - Нееет, - психолог отрицательно закачал головой. А сам наконец запрокинул голову, чтобы лучше разглядеть соперника, который украл у него возлюбленную. Как странно, что это был не бизнесмен на каком-нибудь 'хаммере'. Дыхание парнишки перехватило от ужаса. Волосы зашевелились на кудрявой голове. Электрическая волна покатилась прямо навстречу.
   Мама говорила, что чудовищ не существует. Все так говорили. Но любой земной хищник представляет для человека опасность, если не вооружиться ружьем или другим оружием. А это... Это хуже, чем 'чужие' из одноименного американского фильма.
   - Ёпт, - только и выдал Сашка, падая на заднюю точку и проникаясь реальностью сумасшествия Ангелины. - И это ты называешь своей новой жизнью? Ангелина! Ангелина!
   Наш психолог подавил ужас. Иначе бы он перестал контролировать ситуацию. Пусть существо огромно, пусть оно напоминает о беззащитности и хрупкости жизни. Пусть челюсти полны острых зубов, пусть зеленоватый длинный хвост так и метит сбить Сашку с ног. Этот гад не существует на самом деле.
   - А кто тебя звал? - улыбнулась девушка. - Ты здесь чужой!
   Дзинь. Опять... Дзинь... Что это за звук? Сашка Красавин помотал головой, но назойливая муха продолжала звенеть и мешала сосредоточиться. А тут еще рассыпалась в ничто зеленая комната. Конечно, главврач предупреждал, что сеанс длиться около получаса. Больше нельзя. Меры предосторожности. Но разговор только начат. И предстоит столько выяснить. Стойте, не позволяйте ей остаться там.
   Монстр обнимает любимую. Монстр утащит ее в темную зеленую пещеру и разорвет. Ему ничто не стоит лишить ее жизни. Бедняжка стала заложницей иллюзий. И вдруг все по-настоящему. И она не сумасшедшая, а иноземный мир существует?
   Сашка Красавин зажал уши от пронзительного сигнала и что есть мочи прокричал имя любимой. Из последних сил. Подняться парнишка уже не мог.
   Потом он смутно помнил, как в комнату вошли санитары. Один взял на руки обездвиженную пациентку, второй подошел к психологу. За ним следовал главврач Демьян Демьянович. В руке его блестели два стеклышка, скрепленные между собой.
   - Как вы себя чувствуете? - главврач нацепил очки на нос и склонился поближе, разглядывая Сашку. - Признаков поражения нет. Поднимайте нашего сталкера. Может, Александр Семенович, чаю крепкого? А?
   Сашка в ответ только и смог кивнуть. Усталость, сонливость, боль в мышцах - это только малая часть симптомов после первого контакта. Несчастная замученная кошка мяукнула и заявила, что поздно отлынивать от опасности. И что теперь придется несчастному работнику человеческих душ расплачиваться за каждый шаг.
   Психолог мысленно оттолкнул назойливую хвостатую... И еще долго молча пил чай в кабинете главврача, макая в темно-коньячную жидкость сахарные баранки. Все это время коллеги по новой работе преспокойненько ожидали вердикта Сашки Красавина. Заистерит, убежит, начнет доплату требовать.
   Рыжий Фима одна за другой поглощал разноцветные конфеты монпансье из жестяной коробочки, Демьян Демьянович делал вид, что работает на компьютере. А птички за окном пели неистово, восславляя летнее тепло.
   - Можно спросить? - Сашка вытер руки чистенькой салфеткой и сложил ту в аккуратненький треугольник. - Как здесь оказалась моя невеста? - он и сам не понял, что назвал Ангелину так.
   Фима сразу же напрягся и даже перестал конфеты кушать.
   - Почему я об этом слышу впервые? - светлые брови поднялись и нахмурились. - Демьян, что за дела?
   Главврач пожал плечами, но оправдываться само собой не собирался.
   - Лучше надо информацию проверять. Брали работника, а тут заинтересованность. Эмоции. В нашей работе лично для меня это только минус.
   - Вы это бросьте! Вы ответственный руководитель. Вадиму Дмитриевичу важен результат.
   - Стоп-стоп-стоп, - встрял Сашка разгорячено. - А как насчет ответить? Я так понимаю, что исследования мозга - только предлог. Вы за кого меня принимаете? Вы что, думаете, я совсем топорик?
   Коллеги в белых халатах резко замолчали и театральное выяснение отношений отбросили куда подальше. И проявилась на их лицах такая доброта и добропорядочность, что прям хоть сейчас нимбы примеряй.
   - Да что вы, Александр Семенович, - заверил сладкоголосо Фима, подмигивая главврачу. - Мы завсегда информацию вам предоставим и от курьезов обезопасим. А что касается того, что вам реальным все кажется, то это действие установки и полей контактной комнаты.
   - Я про Ангелину спрашивал! - надул полные губы Сашка Красавин. Разодрал в клочья салфетку, в урну бросил.
   - Такое бывает. Редкие совпадения, но ведь мир тесен, - попытался успокоить психолога Демьян Демьянович, посверкивая черными глазками. А Сашка подумал: 'Неужто и вправду приходил этот тип к тетке? Неужто бывают чудеса на свете? А монстр, а комната зеленая? Ведь точно шар, ежели снаружи поглядеть... Нет, недоговариваете вы что-то, голубчики'.
   - Не в моем случае. - продолжал упорствовать Сашка нервно. - Или вы объясняетесь, или я...
   - Уйдете? - усмехнулся Фима спокойно. - А про контракт, про неразглашение помните? А инструкции и исследования читали? Не истерите, Александр Семенович. Не виноваты мы, что девушка невестой вашей оказалась... Только сдается мне, что не желает она с вами ничего иметь общего, да и расстались вы давно.
   - Да что вы понимаете? - сорвался на крик Сашка, а волна гнева вновь поднялась из глубин и ударила в солнечное сплетение. Спокойный и даже флегматичный по жизни парнишка такого от своего организма не ожидал. Зато коллеги явно ожидали такой реакции.
   - Все мы понимаем, - успокоительно и мягко заговорил Демьян Демьянович, направляясь к шкафу и доставая оттуда таблеточку синенькую. - Очень яркая вспышка энергии, внезапный контакт на первом же сеансе. Прав был профессор, что вас взял. Вы находка! А девчонка тут не причем... То есть, простите меня, она, конечно, вам дорога, Александр Семенович! Но тут стечение обстоятельств... Тут истоки надо искать в высших сферах... А то ведь всякое бывает - и в чужом городе знакомого встретишь. Вы и тогда нас обвините? - и главврач замахал Фиме, чтобы тот больше про условия и контракт не упоминал, а успокаивал разбушевавшегося психолога.
   Сашка в это самое время почему-то совсем потерял голову, о чем потом прощения просил и вообще краснел каждый раз в кабинет главврача входил. Короче, вскочил он на стол да как закричит:
   - Хватит врать! Это ваша компания к тетке моей завалилась! Это вас спросить надо, кто вы на самом деле такие? Не организация точно. А подпольная шайка! Банда! - и давай ботинками бумажки раскидывать и монитор пытаться скинуть.
   Серафим Себастьянович уничтожения казенной мебели дожидаться не собирался, скрутил Сашку в узелок, стеклянным глазом на него беспомощного, собственным халатом связанного, воззрился. А парнишка, которого теперь на диван уложили, все требовал, чтобы его отпустили и дозволили уехать. Что не хочет он больше в этом месте оставаться и очень сильно боится Змееносца, который в зеленой комнате живет.
   Вот ведь позор какой! Это уже к вечеру психолог окончательно глупости свои осознал и перед Фимой в машине извиняться начал, что сам не понимает, как такое произойти могло, чтобы потомственный интеллигент коленца на столах выделывал.
   Но рыжий громила парнишку успокоил. Мол, со всяким контактёром случается. Да и пациенты своеобразные. И проект опасный. Пожелал Сашке выспаться хорошенько и пообещал, что утром ранним за ним заедет. Дабы не останавливаться на достигнутом и контакты продолжать.
   Только сколько психолог уснуть не старался, все ему мешало: и подушка, и одеяло, и простыня скользкая, и духота эта дурацкая, и машины за окном, и даже храп папеньки за стенкой. В забытьи же являлась пред очами Ангелина в платье белом, пальчиком грозила, предлагала Сашке подальше сбежать, на дно залечь и не высовываться, пока июнь не закончится.
   А потом и вовсе телефон зазвонил в коридоре. Выскочил тогда Сашка в одних трусах, трубку схватил, гавкнул 'алло', а сам на часы глядь - шесть утра.
   - Доброе утро, - послышался голос профессора. - Через полчаса машина прибудет. Вставайте, Александр Семенович.
   - Почему так рано? Что-то случилось? - парнишка почему-то представил, что с Ангелиной плохо и задрожал всем телом.
   - Случилось, - подтвердил профессор с фатальной обреченностью в голосе. -Разгерметизация в одном из отсеков. Пациентка у нас сбежала одна. Сейчас ищем ее. Уже за периметром филиала. Так что... поторапливайтесь!
   Сашка Красавин сглотнул, представляя, как Ангелина в одной сорочке взбирается по пригорку с крапивой, как обжигает нежные ножки, как испуганно оглядывается и боится погони.
   - Черт! Черт! - запричитал он, запрыгивая в мятые джинсы и накидывая на плечи вчерашнюю рубашку. А кошка внутри усмехнулась: 'Вот ведь чокнутый! Куда ты бежишь? Кого спасаешь? Опять хочешь в петлю головушкой сунуться? А?'
   - Не твое это дело! Отвяжись! - вслух рыкнул парнишка и метнулся к двери. Его совсем не волновало, что прошло каких-то пять минут.
   В прохладе подъезда голова заработала чуть лучше, на втором шаге Сашка даже затормозил и огляделся. Люди только встают. Лишь дворник начал работу, метет себе мусор во дворе. Дома чайник не разогрет, чашка кофе не выпита. Куда ты бежишь?
   И как удар - Ангелина! Ангелиночка сбежала... А если не она? Если она еще в этом ужасном коконе? Имеешь ли ты право бросить ее там? И в контракте ли дело?
   Ехать! Немедленно ехать, чем бы ни кончилось.
  
  10
   С самого начала Ангелина знала, что с этим молоденьким певцом что-то не так, но алкоголь и дым тусовки мешали ей до конца осознать, что все происходит на самом деле.
   - Это моя девушка, - встрял возмущенно философски расстроенный Димка и взбодрил стоявшую колом челку. На его круглом лице вспыхнул и погас гнев - все же кумир к любимой девушке подвалил.
   - Я знаю, - согласился певец. - Так можно нам потанцевать?
   Ангелина из-под насупленных бровей посмотрела сначала на одного кавалера, а потом - на другого. Змееносец почему-то раздвоился, а Димка изрядно похудел. Словно из него выкачали половину жизни. Оптический обман?
   - Я потанцую, потанцую, - согласно закивала студентка, опасаясь, что еще минута, и ничего не подозревающий друг растает, словно кусочек льда.
   - Спасибо, - кивнул солист интернет-порталов и прочих форумов. Он выдохнул воздух, и Димка, который замер на несколько секунд, начал опять двигаться, а не стоять с идиотским выражением на лице.
   - Типично клеитесь, молодой человек, - Ангелина увлекала партнера на центр площадки под зажигающуюся в переливающемся сумраке музыку. Лишь бы не стоять рядом с Димкой... Не следует впутывать его. Во что? Да непонятно во что, только уже сейчас внутренне чувство говорило - это опасное занятие.
   - Считаешь? - мальчишка открыто улыбнулся, но улыбка его оказалась почти хищной. А симпатичные ямочки на щеках - сигналами об опасности. Милый, очаровательный, сладко пахнущий, привлекательный. Девушка пыталась охарактеризовать нового знакомого еще как-то, но его обаяние напрочь лишало рассудка.
   Кажется, еще никогда Ангелина так не зажигалась от случайных знакомств и никогда не поддавалась на мужской магнетизм. Расчетливость - вот что стоит за отношениями. Ни капли любви. Ни на йоту не следует уступать поле битвы, суть которой - устроиться в этом сером городе.
   Лучше апартаменты, чем 'хрущевка'. Лучше золотая банковская карточка, чем жалкая жизнь от звонка до звонка. Блестяще! Ангелина хотела этой блестящей жизни. А певец явно не является идеалом и, судя по его простым черным джинсам, купленным на ближайшем рынке, и потертому кожаном плащу, напускная брутальность заканчивается за порогом этого модного заведения. А крохи от концертов, конечно, не устроят молодую и перспективную...
   Девушка уловила молчание партнера, но совсем не понимала, что танцует в какой-то невесомости. Вне зала и даже не в этой вселенной.
   Сатанисты, эмо, неореформаторы, неформалы... Тени, тени, тени... Есть ли у человека, вне зависимости от его взглядов и предпочтений, линия судьбы? Для чего живет она - хорошая девочка из центра Москвы?
   - Я ни во что не верю? - почему-то спросила девушка и густо покраснела. - Наверное, нам всем подсыпали какой-то наркотик в напитки. Я хочу понять, хочу понять, почему ты не такой, как все остальные... - мысли начали путаться и плутать в трех соснах. - Ты спросил меня, верю ли я во что-то? Да, я верю... Верю, что существует смысл вне поганой замшелой и потрепанной планетки, помимо религий и вот этих - играющих со смертью. Они ведь пришли посмотреть на тебя! Ты для них бог! Они тратят деньги, качая твои песенки... Они на кладбищах пытаются найти источник вдохновения, а в своих нарядах выразить протест против нашего общества. Но ты, я вижу, ты не такой, как они... Ты не веришь! ТЫ НЕ ВЕРИШЬ! Именно ты! Ты зарабатываешь на этом деньги... Ты хочешь получить паству... Да, ты... - Ангелина на секунду замолчала и заглянула в самую глубь зрачков незнакомца, крепко обнимавшего тонкую талию случайной, а может быть и намеренно выбранной партнерши. - Ты пришел меня испытать... Но я не пьяна... Я не пила почти... Как ты сделал так, что причинил мне боль и не оставил следов на коже?
   Змееносец лишь пожал плечами и заулыбался еще более нежно.
   - А-а-а-а, - девушка сонно погрозила пальчиком перед самым лицом собеседника. - Ты обманщик! Ты и мной хочешь управлять! Но я в тебя совсем не влюблена. Я даже не знаю, кто ты такой! Да! Ты отвратительный, нахальный тип. И я тебе не скажу, во что верю. А ты хочешь узнать? Ты ведь об этом только и думаешь... Хочешь? Я скажу, - Ангелина обвила шею партнера и громко захохотала. - Думаешь, мне интересна смерть? Да? Нет! Я интересуюсь жизнью. Все говорят - бери! Отнимай! А я хочу отнять жизнь у жалких и мерзких людишек. Я хочу, чтобы все мы подохли и освободили природу! Я сажаю деревья по субботам с 'зелеными', я протестую на свалках. Я... Я... Я...
   - Ты? - мальчишка подал голос тихим, но не терпящим возражением вопросом. - Кто ты такая? Девчонка! Неопределившаяся ветка безрассудства! Пустышка! Соска!
   Ангелина вздрогнула и еще крепче прижалась к этому странному человеку. Она ощущала тепло, горячие потоки крови в его теле, она видела - видела настоящего ангела. А на ангелов разве можно сердиться, если они говорят тебе правду в лицо? Или он эльф? Из зеленой страны, где правит Толкиен? Непотребство! Как кружится голова! Проклятая музыка этой группы отнимает последние силы.
   - А ты эльф? - губы Ангелины полуоткрылись. Она хотела позвать Димку на помощь. Пусть уведет подальше. Спасет от разговора и близости. Нельзя поддаваться!
   - Эльф? Книжек перечитала про ведьмочек и красавцев с заостренными ушками. - горячие ладони мальчишки обняли раскрасневшееся личико студентки. - Нет, милая! Я не эльф и не ангел. И у меня очень мало времени... Ты даже не знаешь, каким даром обладаешь. Сегодня я сорву его, как первый поцелуй, с твоей судьбы.
   - Дар? - чувство самосохранения пыталось оттолкнуть Ангелину подальше от опасного типа, а желание поцеловать непреодолимо влекло встать на цыпочки и потянуться навстречу неизбежному соитию.
   Впрочем, мальчишка и сам был совершенно не против. И плевать на приличия. Пусть Димка обрыбится и наслаждается своими многочисленными сторонницами, готовыми обменять честь на пару философских бесед. Сейчас Ангелина Голубкина целуется с лидером 'зашибенной' группы с дурацким названием 'Змееносец'. Долой предосторожность!
   Губы, соленые и нежные, напоминали о морских волнах, аромат тела - бескрайние девственные леса. Не видеть пыльного города, не возвращаться к родителям, не сидеть на тупых лекциях... Вечно быть частью незнакомца и частью вселенной.
   - Ты не исчезнешь? - Ангелина прикусила нижнюю губу так по-детски просительно. А сердце неистово застучало, словно в нем били в барабаны.
   - Все зависит от тебя, моя долгожданная добыча, и от твоего ответа, - улыбнулся Змееносец.
   - Что я должна сделать? Что?
   - Согласиться считать твой генетический код.
   - Что?
   - У каждого человека он есть. Человек наделен набором короткой информации, из которой состоит сам и его судьба. Предопределение простых чисел.
   Ангелина растерянно разжала объятия, но водоворот, в который затянул ее танец, так и не отпускал несчастную жертву. Да, отдать ему все! За его взгляд, за его поцелуй... Отдать без вопросов. Отдать... Пусть он будет хозяином! Пусть воспользуется ее глупостью... Что стоит согласиться, если не понимаешь сути вопроса. Попросить что-то взамен? Можно ли так? Согласится ли он обнимать ее дальше и увезти в ночь?
   Мальчишка сощурился... А музыка внезапно затихла, возвращая помещение и его обитателей обратно из потусторонней реальности. Вон Димка напивается с какой-то крашеной 'доской' в лиловых колготках. Вон девчонки продолжают визжать около сцены. Кто-то целуется в темном углу.
   А она - Ангелина Голубкина - любезничает с высоким странным юношей в кожаном плаще. О чем они говорили? Туман. Серо-голубой, мутный, заполонивший мозг.
   - Поехали? - незнакомец повлек собеседницу к выходу. Ангелина знала, что в тот момент еще могла отказаться. Еще находилась в безопасности. И Димка обязательно пришел бы на выручку. Но глупая капризная девчонка внутри уже все решила. Ехать!
   - Пошли скорее!
   Не каждый знает, что ночные улицы в состоянии алкогольного опьянения светлее и шире, чем днем. Не каждый видел, что здания способны раздвигаться и открывать горизонт. И фонари превращаются в звезды, а дождь... Долгожданный ливень и гром с молниями способны вызвать истинный восторг!
   - Это гроза! - завопила Ангелина и, сбросив босоножки, нырнула под сверкающие потоки, чтобы прыгать в них, словно ребенок, кружится, разведя в стороны руки, и совершенно не заботиться о проезжающем мимо транспорте.
   Мальчишка стоял на пороге клуба. Мальчишка щелкал зажигалкой. Огонек сигареты мигал еле заметно.
   Да, ветер, вода, темнота, всполохи, барабаны небес - все это часть ее сущности. И сама она - чистая страница, на которой начертано лишь имя.
   - Иди сюда, - позвала Ангелина, а яркая вспышка окрасила стройную фигурку во все цвета радуги. Код. Спасительные цифры. Зафиксировать. Запомнить. Еще! Вспышка! Еще!
   Змееносец шагнул вниз по ступеньке, пальцы его сжали перила в ожидании очередной молнии. Спасибо! Благодарю тебя, принцесса. Спасибо.
   Плащ, раздуваемый ветром, превратился в черные крылья. Вихри захватывали часть улицы, приближаясь к Ангелине. Еще несколько секунд, и они схватят ее в клешни. Погоня близка. Слишком близка... И риск велик.
   - Скорее! Скорее! - черный огромный мотоцикл, рыча и изрыгая пламя, остановился около девушки. - Бежим отсюда! - рука протянулась навстречу. Именно тогда прежняя человеческая судьба потеряла значение.
   Остались лишь скорость и поток огней, слившиеся в черную дыру иррациональности. Мчаться в никуда! Кажется, это было девизом. Или Ангелине только казалось? Институт, друзья, предназначение, замужество...
   Синие вихри, молнии, вспышки сменялись сплошным туманом, в котором город уже абсолютно не просматривался. Пытаться сосредоточиться на белой полосе внизу не удавалось, да и она вскоре пропала... Лишь звездное небо приближалось - быстрее и быстрее.
   'Меня похитили', - совершенно равнодушно подумала девушка, пристраиваясь на широкой спине незнакомца спать и наконец закрыла глаза.
  
   11
   Темнота с древних первобытных времен пугала и завораживала. Опасная темнота неизвестности и теперь может охватить каждого из нас в самом неожиданном месте, пробуждая древние страхи о древних стихиях. Галина Викторовна знала власть темноты с другой стороны. Темнота была ее союзницей. В темноте никто и никогда не мог заглянуть на самое дно колодца ее сожженной души.
   А когда душа сожжена и настоящее теряет смысл, темнота все явственнее захватывает каждый день. Женщина знает теперь, как уничтожить мрак - фонарик! Достаточно небольшого источника света, чтобы обнаружить скрытое и поднять собственную тайну из закопанной могилы памяти. Этому Галину научил Змееносец. Когда ты сломлен обстоятельствами, когда люди отвернулись от тебя, когда ты растратился и стал частью теней - еще живых, но уже мертвых, скажи себе правду. Иди и говори правду. Кто без греха... А ведь все со своими грехами?
   Только разве они смогли бы вот так, зная о последствиях, признаться догматичному и нетерпимому обществу о том, что всегда были изгоями? Сбросить маску перед коллегами? Перед родными? Перед алчной, как ищущая крови собака за стеклянными дверьми, что теперь затаилась и надеется на горячее мясо, толпой? Нет, каждый засунет себя истинного подальше от посторонних глаз. Каждый станет любоваться сокровищем в темноте.
   - Я не такая! - улыбнулась Галина Викторовна, светя фонариком в пустой коридор, пахнувший плесенью и разложением. - Я сделала, как давно хотела... Я пошла домой и сказала им, что люблю свою подругу. А потом я пришла к этим зажравшимся своей честью истинным христианам-коллегам на работе и вовсеуслышанье заявила - я извращенка. Я знала... Я знала, что буду одна. Что окажусь на улице. Я знала, что могу уничтожить этот мир одним воображением...
   Горькая слеза от содеянного потекла по худой щеке и тут же впиталась в кожу.
   - Даже вкус не попробовала, - продолжила разговор с собой путешественница. - Кому нужны твои крокодильи слезы? Что ты ожидала от простых людей? Сочувствия? Поддержки? Они и сами состоят из недостатков. Но ты упивалась своей болью, тебе было все равно, что чувствуют другие, почему они страдают. Теперь ты в ответе... Тебе глупый мальчишка дал возможность решить будущее... Жестокий дьяволенок! Дай только до тебя добраться! Никаких преследователей будет не нужно... Мы поговорим еще!
   Галина Викторовна приблизилась к перилам, которые располагались по периметру. Вниз спускается несколько этажей с магазинами. Здесь всегда торговали дорогой одеждой и всякими другими безделушками. Можно долго ходить, мерить, можно смотреть, как Алка крутится перед зеркалом, тратить на нее половину зарплаты... Чувство удовлетворения от короткой близости бесценна.
   Теперь темнота пожирает город. Конечно, она гонит вперед. Она не оставляет зацепок...
   - Куда? - вопрос к тишине. - В какую сторону, господа? Не спешите с ответом... Конечно, туда, где выход к метро. Переход выведет на прямую к Арбату. Десять минут. И цель будет достигнута... - Галина Викторовна без сил опустилась вниз, прижалась спиной к ограждению и вытянула вперед уставшие ноги.
   Она боялась думать. Она боялась воображать то, что случится дальше и придавать красок укороченной, но острой памяти. Рассуждать о себе? Нет, о Змееносце! Представлять его живо, реально... Найти его в развалинах цивилизации, пока не слишком поздно. Ведь есть еще живые. Их не захватил синдром голода. Они не перестали есть. Они не впали в невменяемое состояние и не побежали громить города и убивать друг друга. Они не жгли дома, не взрывали, не стреляли... Они не вели войну почти целую неделю - до последнего издыхания.
   Эти люди еще живы. И они здесь, в этом городе. Дышат. Шарят по магазинам, как и Галина Викторовна. Спасаются от стай собак и слышат преследователей. Рука потянулась к шоколадному батончику, разорвала обертку. Вкусно, язык обволакивает карамель и шоколад. Выделяется слюна. Значит, жива! Еще жива...
   Галина Викторовна хотела задремать, но внезапно сквозь веки почувствовала свет. Открыла глаза - ничего. Нужно успокоиться и задремать на один час. Сейчас поставлю наручные часы просигналить...
   Свет... Слабый, кругом на полу... А в свете парнишка в белом халате. В очках. Смотрит пристально. Его не разорвали? Он остался жить? Может быть, он глюк? Игры разума? Или один из посланников преследователей? Или преследователь сам?
   - Галина Викторовна, вы меня слышите?
   Ну, что за идиотский вопрос каждый раз? Специально раздражает.
   - Пошел к черту, докторишка! Отстань! Я спать хочу...
   - Вы спали... Вы уже спали... Вы должны мне сказать, куда идете?
   - На кудыкину гору воровать помидоры! - женщина решительно легла на пол и подложила под голову рюкзак. Вот ведь действительно, совесть иногда принимает странные образы. - А то ты не знаешь! Я должна найти ЕГО!
   - Кого? - не унимался молодой врач. Этот олух вновь достал из ниоткуда диктофон.
   - Записывай, - зевнула путешественница, - потом в газете еще напечатай! Сумасшедшая тетка ищет Змееносца, чтобы заставить его... Заставить... - Галина Викторовна задумалась над тем, что действительно от таинственного мальчишки. И подумала, что прежний мир ей совершенно не жаль и не хочется возвращать. Сгорел синим пламенем, туда ему и дорога. Ведь снимали фильмы там про всяких зомби и про то, что будет, если человек исчезнет. Очень правильно. Люди лишние.
   - Так вы признаете, что не в себе? - допытывался в это время белый халат.
   - А то! - подтвердила с усмешкой Галина Викторовна. - Иначе с галлюцинациями бы не разговаривала.
   - И вот вы сказали Змееносец! Кто это? Знак зодиака?
   - Дурень! Созвездие в южной части полушария. В нем больше всего черных дыр. Видно над территорией Россией в июне.
   - Вы ищете созвездие?
   - Да, дверь в другой мир... - завозилась Галина Викторовна. Вдруг получится. Вдруг мальчишка сжалится и даст второй шанс. Шанс творения. Ведь она может лучше, она так много фантазировала, она писала такие красивые сказки. Она никогда не думала, что дар реален.
   И все же, до чего настойчивый молодой человек. Закрыть глаза, не обращать внимание. Спать... Темнота спасительная... Полнейший мрак.
   Резкий сигнал вырвал путешественницу из дрёмы. Она резко села и чуть сама себя не ударила фонариком, шнурок которого был намотан на запястье. Ничего не видно. Привыкнуть к такому мраку нельзя. Пора. Вдоль стеночки направо, чтобы в конце концов достичь желанной цели.
   Собачки, верно уже устали ждать и отправились по своим делам. Нет, такие твари ходят кругами и ждут единственной ошибки. Они надеются на добычу. Как и странный призрак, задающий наводящие вопросы. Что? Зачем? Куда? Не выйдет.
   Галина Викторовна осторожна, она отведет глаза любому хищнику, если представит ситуацию. Дар слова дает много преимуществ перед врагами.
   Женщина начала движение вперед, вслушиваясь в каждый шорох. Обычно пустые здания издают самые странные звуки. Достаточно одного лишь движения воздуха или изменения температуры. И тогда шорохи, подвывание и прочая мистическая чепуха обеспечены. Но в магазине было слишком тихо и слишком темно. Даже фонарику не удавалось открыть пространство. Клочки уничтоженного прошлого в виде плиток пола, перила, ведущие в колодец мрака. Шаг за шагом в неизвестность. Кажется, Галина Викторовна шла уже около пятнадцати минут вперед, никуда не сворачивая.
   Что за ерунда? Женщина остановилась, ощущая, как волна страха поднимается из глубин и шепчет на ухо протяжным смехом о том, что выхода не существует, а остался лишь хаос. О нем столько лет Галина думала, как о спасении. О нем были ее мечты. Иногда он представлялся смертью и освобождением, а потом стал гневом на этот бездушный город.
   - Я не боюсь... Я знаю, где выход. Я знаю... - прошептала женщина, крутясь на месте. Однажды она уже испытывала что-то подобное. Страшный сон. Или сон во сне. Будто лежишь на кровати, открываешь глаза и видишь, как отовсюду тянутся черные руки и шепчут, шепчут, шепчут... Но разобрать, что именно, абсолютно невозможно. А потом, потом ты пытаешься вскочить, убежать и открываешь глаза... И лежишь в кровати вся мокрая, на мокрой простыне, под совершенно мокрым одеялом.
   - Я не боюсь, - Галина протянула вперед руку и коснулась чего-то твердого, теплого... свет фонарика высветил деревянную дверь с табличкой посередине. 'Ведьма в седьмом поколении...', - прочитала путешественница, а потом высветила прибитую железную цифру '7'. Чушь какая-то!
   Она нажала на ручку, и потянула дверь на себя, чтобы в следующее мгновенье прикрыть глаза рукой, потому что стало почти светло. А взгляду открылся коридор то ли квартиры, то ли жилого помещения.
   'Нет, я не представляла этого. Ведь я шла по магазину. Я спасалась от собак. Я... Что я говорила про себя?' - Галина шагнула через порог, коснулась рукой золотистых в цветочек обоев, заприметила на полу цветастый, сплетенный из старых тряпок коврик. Болотно-зеленый плащ на старой вешалке. Соломенную шляпку с маками на гвозде. Взгляд все больше округлялся. Даже в самых странных мистических романах не бывало такого, чтобы в магазине находилась квартира. Или было? Что за наведенное приключение? Пахнет борщом. Топот ног наверху. Таким соседям не позавидуешь.
   - Ну, входите же, Галина Викторовна, - позвал высокий женский голос. - Я уж и так вас долго жду.
   Женщина сделала еще несколько шагов, мельком заглянув в закуток, ведущий на кухню. Типичная старая планировка середины двадцатого века. Маленькие помещения не предполагают, что здесь будет обедать семьей. Тут и одному тесно готовкой заниматься.
   И вот она - комната. Или скорее какой-то салон для любителей дешевой магии. Блестяшки свисают с потолка, чтобы пугать духов, на окне плотные занавески не в состоянии предотвратить попадание яркого летнего света. Вместо телевизора резной шкафчик с тысячей разноцветных баночек, а за круглым столом сидит крупная такая женщина с трубкой во рту и дымит нещадно вонючей гадостью, что клубится и создает туман под самым потолком. Нет, пожалуй, это соседям наверху не повезло.
   - Добро пожаловать, Галина Викторовна. Садитесь, пожалуйста. - начала усердствовать хозяйка. - Почитай, почти час старалась, чтобы вас вызвать. Это же надо. Это же какие силы затратишь на короткий разговор.
   - Короче! - путешественница осторожно присела на краешек стула и только теперь заметила шевеление в углу. Резко обернулась и столкнулась с затравленным, совершенно испуганным взглядом давешнего врача из галлюцинаций. Только теперь он выглядел вполне реально, не светился и не задавал вопросов, голову в плечи втянул, рот раскрыл. Типичный идиот.
   - Не обращайте внимания. Это племянник мой - Сашка! Он в неприятности вляпался почище наших с вами. - продолжала говорить тетка, а сама сделала несколько пасов руками над синеющим шаром.
   - Вы ведьма что ли? - Галина припомнила, как загадала, что встретит двух живых. Одного нормального и одного больного, сощурилась.
   - Не без того! - закивала согласно собеседница и нарисовала на столе звезду, видать, защитную.
   - А я? Умерла? - еще больше заинтересовалась путешественница и сложила руки на груди.
   - Не без того! - вновь подтвердила тетка.
   - Ну, уж! - Галина Викторовна вскочила, да как приподняла и стукнула об пол столом от гнева. - Может, это вы здесь все мертвые? А?
   - Ты главное спроси, - дрожащим голосом попросил парнишка из угла.
   - Да уж! Коли появились, нечего голову морочить! Чего вам надо? - взорвалась Галина Викторовна и неожиданно для самой себя замахнулась и смела все предметы со стола. - Спрашивай уже!
   - Так ведь пытаюсь, - успокоительно заметила тетка и поправила кружевной передник. - Галина Викторовна, тут дело такое. Только до вас мы смогли достучаться и ваше сознание вызвать. Вы хоть знаете, где находитесь и что случилось?
   - Знаю. Мир уничтожен, люди мертвы. Я одна со своими чудовищами... - женщина сверкнула глазами. - И?
   - А после чего это произошло, помните?
   - Как не помнить, только вам я рассказывать это не обязана.
   Галина пыталась вычислить, кто из двоих болен. Если уж по правде, оба не в своем уме. Вон, свечки зажгли. Амулеты по стенам навешали. Придурки.
   - Так и не надо, я сама, - затараторила тетка. - Сашенька девушку одну любит. Попала она в неприятности примерно при таких же обстоятельствах, что и вы.
   - При таких же? - хмыкнула Галина, ни веря ни одному слову. Наверняка, решили информацию выманить. Уж не вы ли призраки преследователей.
   - Да, - это Сашка дрожащий заерзал на своем стульчике. - Алина Дармедонтовна не врет. Неделю я уже бьюсь! Чертов Змееносец!
   - Что он сказал? - горло свело от произнесенного имени. - Откуда вы знаете?
   - Послушайте, Галина Викторовна, вы одна на контакт идете. Остальные просто сошли с ума. Вы реагируете, вы общаетесь, вы еще можете вернуться в наш мир! И спасти остальных, - ведьма протянула вперед руки и попыталась коснуться женщины, но та отодвинулась назад и прищурилась с подозрением.
   - Что вы знаете о Змееносце?
   - Он пришел к девушке моего племянника. Он напоил ее чем-то на вечеринке и увез в неизвестном направлении. Родители с ног сбились, пока дочь искали. Милицию на уши поставили. Только поздно было. Девочка с ума сошла. Она из леса вышла, посреди дороги упала... Там машина ее и подобрала и в больницу доставила. Послушайте, Галина Викторовна, это очень серьезно. Бедняжка теперь в клинике для психически больных людей.
   - Намекаете, что и я там?
   - Не намекаем, - парнишка нервно сцепил пальцы на коленях. - Я с вами каждый день там общаюсь. Я умоляю вас. Дайте нам информацию. Пожалуйста, потому что... потому что... - голос его задрожал и сорвался почти на плач. А Галина Викторовна с удовлетворением отметила, что даже теперь не перестала ненавидеть людей. Может, это случилось давно, а может, было всегда. Они просят и умоляют только тогда, когда им что-то нужно, а потом бросают тебя на помойке. Смеются над твоими слабостями, прикрываясь своими религиями и моралью. Горькая досада в смеси с желанием хоть как-то облегчить страдания парнишки разрывали сердце на части. Болен от любви. Он болен от любви. Специально, да?
   - Ничего вы не услышите. Поняли? Спасение утопающих дело рук...
   - Галина Викторовна, постойте! - это ведьма попыталась остановить вставшую и уже направившуюся к выходу путешественницу. - Вы не знаете, с чем имеете дело... Вы ведь игрушка в его руках... Он ничего не делает специально. Несколько месяцев, и круг замкнется, и все двери будут закрыты. И вы уже не освободитесь. Москва никуда не исчезла. Все на месте. Слышите! Я вам докажу! - тетка подбежала к окну и распахнула занавеску, за которой зеленел и пел яркий день, слышался смех детей и говор людей.
   - А я хочу, - хмыкнула женщина нервно, - чтобы ваш мир покатился в пропасть. Если Змееносец решил то же самое, то флаг ему в руки.
  
   12
   Вот кого не ожидал увидеть Сашка около подъезда, так это Катеньку, секретаршу Вадима Дмитриевича и по совместительству профессора каких-то дьявольских наук. В белом сарафане и с плеером в ушах, с укладкой кудряшками на хорошенькой головке и в босоножках вот на такущих каблуках, она кого угодно могла поразить в столь ранний час.
   - А, Александр! Представляете, не успела я зайти в салон и покрасить ноготки... И тут позвонил профессор...
   - В шесть утра? - парнишка даже поперхнулся, но тут же спасительная ладошка деликатно постучала по спине.
   - Днем не успеваю, но я ведь почетный клиент... Ночная Москва к моим услугам, - заулыбалась алыми губами Катечка. Она кокетливо накрутила белый завиток на пальчик. - Но Вадим Дмитриевич и по утрам никакого покоя не дает. Вот теперь попросил вас доставить на место поиска. Говорит, там уже бригада работает. И вы зачем-то понадобились...
   - Понятно, - буркнул Сашка Красавин, обходя вокруг красную машину с открытым верхом, пока красотка почти задирала ноги, усаживаясь на сидение водителя. Вот ведь - глаз не оторвешь! И где таких выводят? Или места редкие, или экземпляры единичные.
   - Может, кофейку? - поинтересовалась секретарша, поворачивая ключ зажигания. - На заднем сидении в пакете возьмите.
   Психолог согласно кивнул. Есть толк в сотрудницах. Они заранее по шаблону действуют. Подают, приносят, не отказывают никогда. Аромат кофе приятно будоражил еще сонную голову, дом внезапно начал отъезжать, или наоборот... Нет никакой разницы. Главное - проснуться! И набраться сил. Ангелиночка, ангел мой голубоглазый! Лишь бы это ты сбежала! Лишь бы они тебя не нашли. Милое мое солнышко.
   - А вы не слишком разговорчивы. - через минут пятнадцать Катенька покосилась на нервно сидящего рядом Сашку Красавина. - Проблемы личного характера? - красавица посмотрела в зеркало заднего вида и сжала губки, поправляя помаду. - Да не беспокойтесь так, все будет хорошо. Наладится! Фимочка рассказал, что казус вышел небольшой с пациенткой... Ах, не хотела бы я с ума сойти. Но ведь тут дело такое. Ведь знаете сколько случаев...
   - Случаев? - не понял психолог и теперь тоже посмотрел на Катеньку. На фоне убегающего города, с развевающимися кудрями, она смотрелась великолепно. Лучи встающего солнца золотили и без того загорелую кожу, тонкие черты лица выдавали истинную породу.
   - Ну да! - секретарша потянулась к передней панели и врубила радио. Значит не наушники. Это совсем не наушники. - Типично для больших городов. Люди пропадают, люди теряют память... Потом их находят в других местах. Не все вспоминают, кто они есть. Некоторые навсегда сходят с ума...
   - Откуда вы взяли всю эту ерунду?
   - Да отчеты почитайте... Не зря я их каждую неделю составляю. Дела вполне одинаковые. Исчезновение, изменение сознания, сумасшедший дом. Ваша Ангелина по такой же схеме пропутешествовала. Ее родичи в милицию заявление написали, искали по друзьям и знакомым. Думали, что сатанисты эти ненормальные убили. Некоторых на допрос приглашали. А потом девочка вообще оказалась то ли в Рязани, то ли в Муроме. Из леса вышла вся грязная, еле живая. Ничего не помнила... Сперва-то она в больницу попала... Какие-то добрые люди отвезли, а там уж и наша бравая милиция пожаловала. Родители думали, что девочка выздоровеет. В себя придет. А вот не обошлось... - покачала головой Катенька. - Если бы не связи, не попала бы она к профессору.
   - И кто же это сделал? - Сашка прям побледнел весь.
   - Без понятия. Изувер какой-нибудь! То есть у наших работников есть подозрения... Вы не волнуйтесь, Сашенька, все будет хорошо. Вы только помогайте ответственным коллегам и не останавливайтесь на начатом... Возможно, прояснится все со временем... - секретарша погладила парнишку по плечу. Но сердце у того забилось совсем уж испуганно. Конечно!
   Сколько парнишка читал про работы Чижевского. Существуют методы работы над мозгом. Но тут другой уровень... И комнаты эти стабилизационные, и другие реальности говорят о том, что вдруг тот, кто привел Ангелину в такое состояние, намного сильнее группки ученых.
   Нет. Только бы милая девочка не сбежала. Ей требуется помощь! Как же он раньше не понимал?
   - Приехали! - Катенька затормозила у развилки, ведущей на старую дорогу. Если бы они проехали еще чуть-чуть, то наверняка бы оказались перед воротами филиала, а теперь вышли практически в лес. То есть лес начинался как раз на старой дороге. За невысоким кустарником шелестел смешанный лес, тишину которого нарушал звук приближающегося поезда.
   - Железная дорога? - полюбопытствовал Сашка Красавин, решительно направляясь вперед.
   - Да, они где-то там... Минут десять, и мы будем на месте... - Катенька ровной походкой, не терпящей насмешек, шествовала наравне с почти бегущим психологом. Одному черту известно, как ей это удавалось - сохранять величие осанки и гордую посадку головы? Видать, врожденное.
   Внезапно тишину нарушили чьи-то вопли. Конечно, помимо воплей слышались еще и голоса. Много голосов, звуки движения. Погоня. Конечно же. Погоня шла прямо на раннюю парочку, оказавшуюся в лесу.
   Еще секунда, и из густых зарослей прямо на Сашку выскочила невысокого роста старушка в белом балахоне и в белых тапках, впрочем, давно изрядно испачканных землей и травой. Просто одуванчик какой-то.
   Катенька изумленно замерла на месте, часто моргая. А ведь такой решительной была всего секунду назад. Прям королева, а не послушная секретарша.
   - Демоны гонятся! - старушка кинулась в объятия психолога, дрожащими руками обняла того за талию и заплакала. - Зачем с демоном пришел? Зачем? Плохие они... Все отнимают. Всем вредят. У-у-у, изверги... Ты хороший! Ты не слушай их... Как тебя, милок, зовут?
   - Саша, - парнишка прямо потерялся, руки развел да тоже старушку обнял. - Вы не бойтесь. Все хорошо будет. Я вам помогу...
   - Правильно, успокаивай ее, а я сейчас... - закивала Катенька, нажимая на один из наушников. - Серафим Себастьянович, тут пациентка сама к нам выбежала. Да? На дороге. Да? Под контролем, не беспокойтесь...
   Сашка Красавин в это время гладил бабушку по голове, утешал... Разве же она сумасшедшая? Просто несчастная женщина.
   - Слушай меня, милок, осторожен будь, - шепот достигал уха и ласкал подозрительную кошку, до сих пор наблюдавшую из психолога за всем происходящим с долей иронии. - Змееносца они ищут. Не раз еще услышишь. Не верь никому...
   - Да я вроде и не... - попытался быть как можно более ласковым Сашка. И тут пациентка начала оседать у него в руках.
   В таком вот положении и обнаружил их Фимочка с бригадой санитаров и милиционеров, вывалившихся внезапно из леса.
   - Целое утро за ней гоняемся, не поверишь! - заявил он зычно, утирая пот со лба.
   - Да уж, - мрачно подтвердил Демьян Демьянович, что по пригорку, поросшему лопухами, практически выполз на дорогу. - Нелегкая работка. Фу, но все вроде обошлось... Да, Александр Семенович? Надо было сразу вас за приманку держать... Психи на вас прямо так и липнут, сенсорик вы наш небывалый.
   - Не понимаю вашей иронии, - Сашка даже обиделся и поднял старушку на руки. Какая легкая и вся светится... Господи! Так ведь это та самая дематериализация. Неужто пропадет?
   - Скорее! - Серафим Себастьянович раскраснелся, как рак. - Скорее! Пока процесс не пошел. Мы ее потеряем... Да не тельтесь вы, Алексашка! А-а-а, профессор убьет нас!
   И рыжий громила подскочил к психологу и вырвал у него не шевелившуюся старушку, чтобы сразу же сорваться с тормозов и помчаться по дороге к машине.
   - Прям сокровище нашел, - хмыкнула Катенька. - Пусть себе бежит. А мы неспешненько, а мы потихоньку... Да, Демьян Демьянович?
   - Да уж! Весело вам смотрю, Катариночка, на свете жить... Вадим Дмитриевич души в вас не чает. А мы простые смертные... - и главврач, вздохнув, направился к одному из милиционеров и достал из кармана увесистый кошелек.
   - Расплата неминуема, - засмеялась секретарша. Реснички ее кокетливо заморгали. - Всем приходится платить за свои ошибки. Так ведь, Сашенька? - она вновь неоднозначно коснулась парнишки и потрепала его по щеке.
   Затем взяла психолога за руку и повела в обратную сторону, продолжая что-то щебетать и играть словами. Сашка не слушал. Сашка ощущал, как словно иголки пронзают его пальцы. Искры - вот как выглядит дематериализация. Искры жгут кожу. Он посмотрел на свою ладонь и увидел несколько голубоватых пятнышек. Показалось, или они расплывались в какое-то слово. Да, несмотря на то, что четкости не было, буквы все-таки читались. ДАР!
   Какой дар? Кому? Ему, вечному неудачнику? Ему, который всегда вляпывается в истории?
   - Сашенька! Сашенька! Вы меня слышите? - Катенька остановилась и резко развернула парнишку к себе. Решительно заглянула в лицо и плотно сжала пухлые губы. - О чем вы думаете? Что вы чувствуете?
   - Я? - Сашка удивленно посмотрел на секретаршу. А потом вокруг... Что это? Что с ним произошло? Туман стекает со всех сторон, словно окружен психолог водопадом. Нет, это реальность, в которой находится старушка. Северные леса. Высоченная трава... и под ногами.
   Парнишка посмотрел и обалдел - под его ногами было дно котла из какого-то странного металла, излучающего небывалое тепло.
   - Мне плохо что-то, - пробормотал Сашка Красавин и облокотился на Катеньку. - Я вижу реальности без пациентов и ваших контролирующих приборчиков. Кажется, я тоже схожу с ума.
   - Спокойно, все нормально. Держитесь, Сашенька! Просто вы находитесь в зоне действия моего визуализатора. Сейчас я его выключу. Сейчас все исчезнет... Ну, так хорошо.
   Утреннее солнце в подмосковном лесу. Демьян Демьянович, махающий на психолога вчерашней газеткой. Секретарша с кружкой кофе в руках.
   - Пейте, пейте! Скоро закончится. Главное не верить, что все на самом деле. И порядок... Поедем сейчас погулять. Подышим воздухом... А работе другое время. Так, Демьян Демьянович?
   - Э, ну раз такое дело! Конечно, Катариночка! Только вы уж не обижайте нашего важного работника. Он еще не привык. Он слабенький и...
   В глазах Сашки окончательно просветлело, и он полушепотом произнес:
   - Я знаю, где это.
   - Где? - поинтересовалась секретарша вкрадчиво.
   - Вилюйские котлы.
  
   13
   В этом году Марине Эдуардовне стукнуло ровно семьдесят. Почтенный возраст для человека и совершенно короткий - для души, когда чувствуешь себя все еще юной девочкой - с мечтами о прекрасном далеком острове, на котором сокрыто истинное счастье, радуешься каждому прожитому дню, как единственному и незабываемому, когда каждая мелочь, если она приносит надежду - даже надежду! - способна на короткую минуту возродить веру в Бога. Значит, мир существует не зря.
   Добрейшая душа, чистейший алмаз - вот кем была Марина Эдуардовна. Всю свою жизнь она трудилась на ниве просвещения, воспитывая поколение за поколением, прививая ему великую любовь к искусству и творчеству. Она и сама зачитывалась классиками: Пушкиным, Лермонтовым, Тургеневым, Лесковым, Толстым, Достоевским. И всегда повторяла - у русской литературы особая стать. Дети слушали ее с открытым ртом, выбирали жизненный путь. Частенько звонили и благодарили, и даже приходили с подарками, хотя бывало проходил с момента школьного прощания ни один десяток лет.
   Да, настоящий учитель, - подтверждали менявшиеся на протяжении четырех десятков лет директора школы.
   Марина Эдуардовна благодарно кивала на писателей - оставили работу на долгие годы. Подарили мысли, чувства... Чтобы думали, чтобы осознавали... Господи, да ведь в этом и счастье - любить то, чем занимаешься. Любить семью, мужа, детишек... Так ведь?
   Так, да не так. Жесток современный мир. И в нем не нашлось старушке места.
   Была у нее школа и ученики - на пенсию отправили... Мягко так предложили заявление написать. Была семья. Муж и дочка. Муж на молодой женился, квартиру разменял. А тут и дочь, что за благами земными гналась, взяла да и выставила мать за порог. По-хорошему. По-доброму! Отправила в дом престарелых. Содержание платить намеревалась. Не то, что другие дети, которые и вовсе стариков знать не желают. Но то ли денег не хватало, то ли другие неприятности накатились, и перестала дочка средства перечислять. И выпроводили нашу Марину Эдуардовну под белы руки на улицу. Села она на автобус, платочек повязала, обратно в Москву поехала. В квартиру свою, что в Ореховом проезде располагается.
   Люди добрые даже маленький чемоданчик помогли сначала внутрь салона занести, а потом обратно вынести. Но и тут старушку подкараулила неожиданность - открыли дверь люди незнакомые. Заявили, что давно квартира продана и что никакой дочери они не знают.
   Конечно, Марина Эдуардовна расстроилась. Она не плакала горько, а только так - сидела долго в подъезде на пожитках своих и сама с собой разговаривала:
   - Спасибо тебе, Господи, за милости твои! Спасибо, что жива я и здорова. Спасибо, что дочка моя переехала и даже, может быть, удачно. Ничего страшного. Разберемся.
   Потом поднялась на ватных ногах и по лестнице вниз спустилась. Посмотрела на двор, плечами пожала... Ничего в этом мире не нажила. Ничего с собой не заберу, и замечательно.
   До скамейки доковыляла, устроилась на постой. Два дня вот так прожила и две ночи под открытым небом, пока соседи - вот ведь добрые бабушки тоже - не присоветовали Марине Эдуардовне в консьержки устроится.
   А как не пойти? Жить где-то надо? Правильно. Не по улицам же болтаться, с бомжами? Там тоже есть люди образованные, хлебушка хотят, но ведь не умеет учительница водку пить или по помойкам пропитание искать.
   А тут тебе каморка чистенькая, цветочки в горшочках можно развести. Жильцы замечательные, приветливые, ласковые. Телевизор прикупили. Диванчик. И даже пальто. И зарплата тоже... Вот и зажила наша Марина Эдуардовна по-новому, по стариковски просто. Находила деятельность свою важной, актуальной. Бдительно за входящими и выходящими следила. И даже некоторых не пускала до выяснения особых обстоятельств. А по ночам из-за бессонницы книги читала. Их многие приносили да стопочками на столике специальном складывали. Говорили, что не нужны, что под интерьер не подходят.
   А как могут тексты с обоями сочетаться? Никак. Мысль - она ведь, как птица, в сознании пролетает, а на сердце и в душе глубокий след оставляет. Потому что красива или вообще в красную книгу записана. И коли птицу эту совсем не видеть, то столетия - нет, тысячелетия! - бесполезными были. Эх, вот ведь как!
   Прошел год, второй, третий, прижилась старушка на новом месте, проросла деревцем красивым: головка кудрявая, очки круглые, щеки румяные. Живет, не тужит, с книжками дружит. Иногда с соседками по подъезду на лавочке семечки грызет, и ничем-то от прочих жителей не отличается.
   А тут неприятность в их районе случилась. Девушка пропала. Вроде как уехала с незнакомцем и в неизвестность канула. Милиция все расспрашивала местных. Даже участковый Егорушкин во двор нос показал... Поднялся от дел неотложных. Видать, неспроста. Допытывался у Марины Эдуардовны про то, не видала ли она каких личностей подозрительных?
   Так откуда ж им взяться? Ведь даже вот эти, что все в черном ходят, - знакомые, хорошие. Они бабушке яблоки приносят, слушают ее экскурсы в литературу, смеются, что теперь никому не до поэзии и прозы, что скоро мир рухнет. Эх, дети! Господь не позволит. Господь вот ведь ее не оставил...
   - Глупая вы, Моша! - это так их предводитель Марину Эдуардовну называл. - Вас дочь подставила, вы в подъезде на старости лет обитаете. А все верите в государство и царя небесного. На земле давно смерть гуляет... Да! - и он старушку по плечу погладил.
   Марина Эдуардовна не возражала. Она-то точно знала, что за смертью начинается настоящая жизнь. И там ей уже улыбается Господь. А дочка? Разве она виноватая? Маленькая еще... Поймет еще! И простила ее старушка. И вот за этих молодых тоже прощения попросит, потому что они заблудились во тьме... Но найдут путь среди смыслов.
   А потому Егорушкину не следует знать, что 'черные' на площадке пиво пили, а еще по глупости машину подожгли одну. Не надо детей злобить на мир, который их совсем забыл. Не виноваты они в том, что девушка исчезла. Это только зверь сделать мог... Такие людей похищают и обижают. Прости его, Господи... Прости нас всех...
   Ладошки к груди прижала, платочек помяла... а может и не было зверя... А был спаситель?
   - Ничего особенного не видела, - сказала участковому, как отрезала.
   Потом чай пила. Потом в дневном летнем мареве дремала. Ведь почти все на работе или в отпусках. Скучно летом. Одиноко. Может вечером Ивановна выйдет, чтобы после инсульта потренироваться и с палочкой круги вокруг клумбы понарезать. Тогда и пообщаются.
   А? Что за звук? Вроде как в железную дверь стучат! Глянула Марина Эдуардовна в окошко через тюльку. Молодой человек незнакомый. Как в подъезд вошел... Код знает? Ой, чуть чужака не проглядела. Плохая, значит, сегодня работа! Стыдно будет деньги получать. Нехорошо.
   - Доброго дня, молодой человек. Вы в какую квартиру? - старушка из закутка своего выглянула, платье простое в цветочек меленький поправила.
   - К вам, Марина Эдуардовна, - заулыбался незнакомец. - Здравствуйте!
   - Ой, здравствуйте, - испугалась консьержка, разглядывая молодого человека. В строгом костюме, при галстуке. И это в такую жару? Пить, наверное, хочет.
   - Вы не думайте, что я по поводу прописки или там из налоговой. Пройти можно?
   - Конечно! - отодвинулась в сторону.
   - Уютно у вас, по-домашнему, - молодой человек сел на край дивана, рядом рыжий портфель поставил. - И столько цветов и книг! Я тоже очень люблю читать. Особенно осенью, когда дождь, снег, когда темнеет рано...
   - Может быть, морсу? - предложила Марина Эдуардовна и суетливо открыла маленький холодильник. - Клюквенный!
   - Буду весьма признателен. - гость с удовольствием принял из рук старушки стакан с холодной, рубиновой жидкостью, поднес к губам и сделал один осторожный глоток. - Ледяной... Очень... - пробормотал он растерянно, а старушка всплеснула руками.
   Какая глупая! Мальчик вероятно слаб здоровьем, ведь болеют люди ангинами... Неловко получилось.
   - Простите ради Бога! - Марина Эдуардовна еще больше смутилась.
   - Ничего страшного, все нормально... очень вкусно... Я ведь не за этим пришел. Я ведь вам помочь пришел.
   -А вы, собственно, откуда?
   - Я? - мальчишка сложил руки на коленях. - Ну, скажем так, из адвокатской конторы. Рас Альхаге Змеенцев.
   - Простите, как вас зовут?
   - Да вы не запоминайте. Вот моя визитка. - и гость протянул бабушке золотую карточку. - Это не суть дела. Я пришел, чтобы вернуть вам квартиру и вашу прежнюю жизнь.
   - Ой, не по карману мне, милый человек, такие услуги. Да и не стремлюсь я людей хороших из дома выселять. Они деньги платили, они не виноватые, что дочка жилплощадь продала. Наверняка, проблемы были сложные. Да и не ведает она, что я уже не в доме для людей пожилых. Ты вот что скажи, ты скажи, кто тебя послал? - старушка потянулась к полочке и достала очки, чтобы надеть их на нос. Вот ведь, плохое зрение даже разглядеть собеседника не позволяет.
   Старушка дужки на уши нацепила, голову подняла и на месте застыла. Господи! Яркое солнце сияло в ее коморке. Само светило зашло внутрь, чтобы поговорить. Лучи лились любовно по цветам в аккуратных горшках. Книжки удивлялись и шептались нежданному незнакомцу. Может быть, он и пришел сюда в образе человека, но Марина Эдуардовна точно представляла себе, как должно выглядеть чудо.
   - Ты пришел, чтобы сообщить мне о скорой смерти? - заулыбалась радостно старушка, утопая в лучезарности гостя.
   - Да, - кивнул тот открыто. - Я пришел, чтобы попросить вас кое-о-чем напоследок. Здесь мне больше не к кому обратиться.
   - Все что угодно. Все, что ты захочешь, милый друг. - и бывшая учительница протянула к мальчишке раскрытые ладони. - Я так долго ждала этой встречи.
   - Мне нужно, чтобы вы отправились в путешествие. Очень далекое... Вместе мы сможем исправить все... Понимаете?
   - Да, понимаю! - закивала Марина Эдуардовна. Она с тоской подумала о том, что всегда хотела помочь людям осознать и исправить ошибки, чтобы они все были счастливы. А теперь..
   - Теперь у каждого из нас есть шанс... - кивнул незнакомец, гладя морщинистые руки. - Матушка, уповаю на вас. На ваш дар! - и он наклонился и поцеловал пальцы консьержки.
   А из глаз несчастной одинокой женщины полились слезы, которые не падали вниз, а летали по маленькой комнатушке, точно сотни вселенных, в которых отражались двое, что теперь не отводили с друг друга восхищенных глаз.
   - Всем, чем смогу, я помогу тебе, сынок... - согласилась Марина Эдуардовна. - Не стану спрашивать. Не стану допытываться... Сердце у тебя кровоточит. И времени у тебя нет для объяснений. И погоня идет по пятам?
   Мальчишка в ответ согласно кивнул.
   - Нам пора, - шепнул он, продолжая держать руки старушки в своих руках. - Знайте, путь будет сложен. Много опасностей ждет нас. И противостоять нам будут многие обстоятельства. И другие ключи могут оказаться в руках злых... Не подведите меня... Марина Эдуардовна! Матушка! На вас уповаю...
  
  14
   В темно-изумрудном мареве, в сине-фиолетовом солнце рождается душа. Она тянет стебель сквозь пласты времени и всходит прямо под ярко-белой звездой. Рождение - всегда боль. Рождение - всегда незнание. Рождение - прекраснейшее из чудес. Ты еще не способен управлять своим 'я', ты еще подчиняешься законам мироздания, но это мироздание приютило тебя в своей колыбели и подарило первые эмоции, первые ощущения прекрасного.
   Ангелина с трудом продирала глаза. Слабость и тошнота стерли остатки вчерашнего вечера. Жара. Вечер. Москва. Змееносец. Полет сквозь звезды. Ветер.
   Девушка с трудом приподнялась и сжала ладонями раскалывающиеся виски. Боль. Кровавые чертики пляшут перед глазами. Адские всполохи во всем теле. Неужели напиток содержал наркотик? Неужели она была настолько глупа, что, не подумав, взяла в рот отраву? Родители точно убьют нерадивую дочь. Отец начнет отчитывать и припоминать все проступки, начиная с раннего детства, когда его любимая и умная девочка совершила кражу и притащила домой из детского сада чужого мишку. Потом он переключится на исправления оценок в дневнике, потом... Потом он все систематизирует и сделает вывод - Ангелина никчемное существо.
   Небеса. Какая вся эта домашняя возня - глупость! Нестоящая даже коротких болезненных мыслей, пробуждающих картинки в голове. Вот мама перед зеркалом готовится к походу в театр. Мама когда-то тоже была красива и молода... А теперь она собирает золотые украшения, называя их провинностями мужа. Каждая измена - это драгоценность. Каждая минута - это страдание.
   Ангелина из позы имбриона переместилась в положение стояния на коленях. Она чувствовала что-то мягкое под ногами. Ворс или траву. Она гладила ладонью мягкость недавней постели и продолжала томиться в темноте. Если сейчас отомкнуть веки, появится ли реальность? Вдруг вчерашний незнакомец сделал что-то плохое? Странные разговоры, странная поездка.
   Студенка помнит, как дорога под мотоциклом исчезла, как внизу поплыли деревья и дома, как навстречу заклубились облака и рассвет. А потом произошла яркая вспышка!
   Нет, Ангелина никогда не была трусихой. Она умела приспосабливаться к любым условиям, она с ненавистью смотрела на жизнь обычной московской студентки. Она играла роли. Она... прищурилась и уловила зеленоватый свет. Лес? Тишина, шелест листьев... Любопытно.
   Девушка окончательно открыла глаза и сглотнула вкус железа в пересохшем рту. Удивление сменилось паникой, паника превратилась в мелкую дрожь, а дрожь потекла мурашками по спине.
   - Вот это номер! - только и смогла выдавить Ангелина, оглядываясь вокруг и пытаясь сообразить, что же это такое. Первое и самое невероятное - желудок какого-то плотоядного растения. Абсолютно круглая сфера, только изнутри. Мягкие ворсинки с светящимися кончиками, звездочка явного соцветия над головой. Ни двери, ни окна... И звук ветра где-то за пределами странного помещения.
   - Помогите, - студентка хотела закричать, но почему-то произнесла словом еле уловимым шепотом. Если это галлюцинация и действие наркотика, то естественнее предположить, что находится она в каком-нибудь подвале. И действие вещества со временем прекратиться. Да и похититель, конечно, не оставит жертву без еды... Хотя нет, маньяки весьма изощренные палачи. В голове всплыли самые страшные фильмы про всяких убийц. И самым ужасным оказалось воспоминание о французском фильме 'Мученицы'. Бурное воображение заставило Ангелина подскочить и кинуться к стене, чтобы с размаху попытаться пробить ее и вырваться на свободу. Но мягкая и плотная масса с силой оттолкнула пленницу и отбросила ее на середину...
   Девушка некоторое время сидела без единого движения, тупо разглядывала пропитанные зеленым светом руки. Судорожно спрашивала себя о вменяемости. А потом вновь бросилась в атаку. Она била по стенам, она кричала, она плакала, она ждала хоть какой-то реакции. Но реальность равнодушно взирала на тщетные попытки вырваться наружу.
   Наконец, Ангелина настолько вымоталась, что повалилась ничком в мягкое нутро новой тюрьмы и мгновенно уснула. Ей снился Димка с взлохмаченной шевелюрой и бокалом в руках. Друг стоял в зале среди каких-то незнакомых людей и приветливо махал девушке издалека, приглашая присоединиться и поднять тост.
   - Иди к нам. Ты ведь хотела узнать дорогу... Вот она! Вот, оглядись! Мы все умерли... Причины не нужны. Знаешь, для смерти их не бывает. Это ученые говорят, что мы отравили родной дом. А на самом деле - земля выкинула нас. Иди сюда...
   Девушка не хотела идти к этим людям. Не хотела сливаться с массой, боялась их синюшных лиц и пустых глаз. Она думала о жизни... Она радовалась солнечному свету и дождю. Она не хотела садиться в лодку и спускаться вниз по течению в бесконечный мрак.
   - Ну что же ты? - настаивал Димка, делая шаг навстречу. - Ты говорила, что люди лишние, что все бы отдала, чтобы иметь возможность исправить содеянное. Реки нефти текут по твоим венам. Реки потребления захватывают каждый нейрон твоего мозга. Разве имеет значение, что где-то люди могут умирать от банального голода, когда ты - европейка - свободно покупаешь продукты в магазине и меняешь каждый месяц кофточки... ты же борец за чистоту природы! Иди к нам!
   Ангелина испуганно помотала головой. Нет, она не такая. Она искренне верила. Она надеялась что-то успеть. Она знала, что план, связанный с замужеством и устройством на работу, ложь и театр для знакомых и родителей. Или нет? Или она стала частью социума? Головы мертвых людей одновременно закивали, словно ими управлял невидимый кукловод. И только тут студентка заметила, что на той стороне зала стоит тот, кто виноват в происходящем. Конечно, кожаный плащ, сигарета в зубах. Этот тип не боится портить воздух и смеется над законами людей.
   - Ты! - гнев заглушил гул неразборчивых голосов толпы. - Ты! - Ангелина указала на высокого незнакомца, что даже не собирался скрываться. - Стой! Стой!
   Она шагнула вниз, в шевелящийся зал, она стала расталкивать мертвецов локтями, она дышала смрадом и гниением, но продолжала идти вперед, не сводя с похитителя глаз. Сейчас, сейчас острые ноготки вопьются в его красивую физиономию! Сейчас он за все ответит! Пустота... Где же он? Растерянность Ангелины сменилась диким ужасом, потому что эти незнакомые мертвые люди внезапно схватили ее за руки, за волосы и начали топить под своей массой. Крик! Дикий крик вырвался наружу, и несчастная очнулась ото сна и заплакала.
   Странное помещение не исчезло. Просто стало немного светлее. С некоторых ворсинок сочилась голубоватая жидкость. Она сверкала, словно бриллианты, и манила сладким запахом меда.
   Выпить бы глоток! Хоть капельку... Можно ли пробовать что-либо неизвестно где? У Алисы из страны чудес на это был точный ответ: нельзя. Но если нет выхода и очень хочется, то вполне можно. Губы потянулись к живительной влаге. Всего чуть-чуть, на пробу. Прохлада нектара освежила небо и горло. Сладко! Странный, но несомненно приятный вкус. У-у-у, Ангелина даже глаза закрыла от удовольствия. Еще, еще глоточек. Она присосалась к источнику влаги и пила-пила, пока не почувствовала полное насыщение.
   Не так уж страшна тюрьма. Мягкая кровать под ногами, голова кружится. Пусть опыт говорит, что следует соблюдать осторожность - что может быть еще страшнее?
   - Эй, ты, Змееносец! Я знаю, что ты меня слышишь! - девушка оперлась рукой на стену и отставила ногу. - Я не верю в происходящее. Не верю! И не собираюсь! Немедленно отпусти меня... - она икнула, пропитываясь дурманом напитка и все больше храбрясь. - Или я тебе наваляю! Да, я тебе наваляю и навешаю! Слышишь!
   - Слышу, - отозвался голос позади. И девушка резко повернулась. Лучше бы она выпила чуточку больше и отключилась опять. Из темноты удлинившегося в бесконечный коридор странного помещения вышло настоящее чудовище. Высотой около трех метров, оно напоминало то ли богомола, то ли вообще смесь из нескольких насекомых. Восемь пар глаз смотрели на Ангелину внимательно, пасть обнажила хищную улыбку. Или просто зубы только так страшно выглядели?
   - Не ожидала? Нечего сказать? - усмехнулся монстр. - Где Змееносец?
   - И-и-и-и-и, - жалобно заскулила студентка в ответ. Она не то что отрезвела, она все слова забыла. В голове стучала кровь, руки и ноги похолодели от ужаса. Нет, врут бессовестно книги, что попасть в другой мир - это круто. Не надо такого счастья. Жить спокойно, скучно - вот где радость, а приключения, несомненно, по древней восточной мудрости, настоящее проклятие.
   - Где мой Змееносец, я тебя в последний раз спрашиваю? - продолжал на чисто русском монстр, огромной клешней щелкая почти у ног ошарашенной девчонки.
   - Я не знаю, - пролепетала Ангелина заплетающимся языком. - Я ничего не знаю...
   - Знаешь! - чудовище внезапным жестом обвило вокруг шеи девушки тугой хвост и начало давить. - Он сместил свой код на твой. Иначе бы я нашел его, а не тебя! Какой у него план? Ну!
   - Не знаю, - заплакала девушка, понимая, что еще несколько секунд и ее задушат ни за что, ни про что...
   - Конечно, ты невинная жертва обстоятельств. - хмыкнул огромный собеседник и склонился к лицу студентки близко-близко, обдавая кожу огненным дыханием.
   - Он сам, сам меня пригласил на танец, - инстинкты заставили Ангелину схватиться за сужающееся кольцо, собиравшееся ее задушить. - Прошу! Умоляю... отпустите меня...
   - Куда? - ответил вопросом на вопрос монстр. - Эсфры еще способны создавать подходящую для вас температуру, но снаружи ты сгоришь, как былинка.
   - Эсфры?
   - Пойдем, - синяя волна прошла по стальной коже грудной клетки чудовища, то ли передавая эмоции, то ли показывая изменение физического состояния странного существа.
   - Куда? - испугалась сильнее прежнего Ангелина. Картины расправы заставили мозг взрываться от адреналина. - Я не пойду! Нет! - девушка пыталась упираться, но битва изначально оказалась проиграна. Несколько движений, и жертва оказалась спеленута тонкой но прочной паутиной.
   - Теперь будет спокойнее. Сам донесу.
   - На съедение? Да? - заныла девушка и попыталась зубами разорвать путы. На вкус они оказались сладкими и вполне съедобными, как сахарная вата. Что за бред?
   - Нет, чтобы поговорить в более уютной обстановке.
  
   15
   Галина Викторовна любила мечтать. Ее с детства влекло придумывать истории. Не пересказывать сказки, как это делали многие дети, не рисовать принцесс и принцев в прекрасных замках, а лежать и мечтать где-нибудь в уединении.
   Представлять предметы в ином свете и наделять их разумом, а порой и другой формой. Так, курятник во дворе деда у Галины служил дверью в темные подземелья, а маленький чердак бытовки - тайным штабом темных войск. Галина любила играть сама с собой, не изменила привычке она и теперь, когда захлопнула дверь в квартиру, что находилась в недрах ужасного подземелья-магазина. И решительно сделала шаг в сторону, чтобы навсегда потерять выход в прежний мир в кромешной темноте.
   Она точно знала, что даже если захочет вернуться, то никогда не найдет дороги. Конечно, странная парочка - ведьма и доктор - вызваны воображением. Нужно же оправдать сознанию происходящее. Человек, который столько лет взирает на мир, в котором обитает, приобретает устойчивую привычку не задумываться над тем, что он видит. Если машина, то обязательно поток на дороге. Если магазин, то супермаркет (а ведь совсем недавно - маленький продторг с хамоватой продавщицей и скудным набором продуктов). Если квартира, то лучше вообще особняк. И телевизор. Каждому по глупой программе со слюной рекламы... Забить мозги... Забить истинное зрение.
   Галина Викторовна нерешительно посветила фонариком в разные стороны и уловила какое-то изменение в мраке. Чернота таяла постепенно, хрупкая серость кишки перехода всплывала, указывая путь направо. Да, путешественница видела летнее солнце там, за поворотом. Всего несколько прыжков по лестнице, и она окажется на прямой, ведущей к Новому Арбату, и соответственно - к Змееносцу.
   Обманет, они сказали, что Змееносец обманет. Да знали бы эти глупцы, из какой пропасти лжи вытащил женщину этот неземной гость. Он освободил Галину. Он дал возможность разрушить этот мир до основания. Одним лишь воображением. Вложил в голову мечту. И теперь не нужно повторять изо дня в день один и тот же ритуал, не нужно унижать себя и стыдиться чувств. Не нужно любить...
   Галина Викторовна шагнула было вперед, но наступила на что-то мягкое, жуткое, липкое, словно окунулась ногой в болото. Сладковатый запах гниения достиг носа почти одновременно с этим движением. Небеса! Женщина осторожным щелчком навела фонарик на пол и тут же закрыла рот рукой. Трупы. Трупы лежали бесформенной массой, некоторые были изъедены, некоторые абсолютно обглоданы. Одежда черной грязью облепляла тела. Гулкое жужжание стояло в воздухе. Душно. Переход. Темнота. Крысы. Собаки. На последнем слове с губ Галины чуть не слетел крик. Нет, она не боялась мертвых людей. Она вспомнила о собаке и ее стае.
   Не зря эти твари еще не покинули центр Москвы. Здесь много еды. Здесь есть чем поживиться.
   Она невольно сглотнула и сорвалась с места, чтобы без оглядки помчаться вперед к единственному спасению - к лестнице на поверхность. Лишь бы не споткнуться... не упасть лицо в склизкую ядовитую грязь, не дышать, не привыкать к мысли, что и сама вот так закончишь жизнь - сначала изнуряя себя голодом, потом убивая окружающих, а потом... потом за тобой охотятся голодные псы.
   Женщина не помнила, как вырвалась в янтарную жару. Как задыхаясь промчалась между домами, поднимая на пыльной дороге пыль. Как остановилась и прижалась к черной ограде. Как захотела пить и внезапно осознала, что оставила драгоценный рюкзак в чертовой комнате.
   И тогда она затопала ногами, заругалась, выпуская наружу отчаяние.
   - Сукины дети! Они все-таки лишили меня равновесия. Они специально это сделали! - Галина Викторовна судорожно прокручивала недавний разговор, пытаясь докопаться - не разболтала ли лишнего. Не выдала ли Змееносца. А потом осознала, что беспокоится о мальчишке даже больше, чем о себе.
  - Неужели? - спросила она у белого здания с резными башенками. - Неужели я прожила жизнь, чтобы полюбить незнакомца за какие-то несколько минут? Я берегла другое чувство годами, взращивала его в тайном саду, я полюбила этого... Этого сумасшедшего мальчишку, принесшего смерть в этот город и в этот мир?
   Нееееет! Не может быть! Тогда бы я не захотела придумать пожарища, не сжигала бы души и тела... Или?
   Галина Викторовна бессильно опустилась на асфальт и закрыла лицо руками. Она пыталась воссоздать не месяцы и не годы, а десятилетия, но почему-то ничего не могла вспомнить, кроме давнего детства и странной ночи. Кажется, существовала какая-то Аллочка... Женщина шла за ней. Зачем?
   Рука потянулась к карману брюк и достала оттуда телефон. Работает. Единичка выводит на любимый номер. Можно нажать. Можно смотреть на красный знак запрета и надеяться, что смерть не вошла в дом подруги... Или кем она там была?
   Галина Викторовна зажмурилась, прикрываясь ладонью от света. Потом с трудом встала и сделала шаг вперед. Вновь замерла, закачалась с закрытыми глазами.
   Они заявили, что Змееносец использует людей. Что он не такой, каким предстает.
   Наверное, именно так. Но 'сегодня' Галина придумала сама. Мальчишка ни в чем не участвовал. Просто внутри на самом деле долгое время зрела смерть. Женщина знала, что страшнее лишь деяния человека. И человек любит запечатлевать зло. Пытки концлагерей и военнопленных, трупы голодных детей и животных, взрывы атомных бомб, нищету беженцев, насилие над слабыми... Всего не перечислить. Так почему бы не остановить мир, если он сам никогда не остановится?
   Из-за его выборочного мещанского счастья? Из-за хороших людей, которые отмечены богом? А бог? Кто он такой? Дядька с бородой? По чьей мерке шили и кроили человеческого бога? Нет. Галина вытерла слезы, полившиеся из глаз. Бог есть, а я... Вот я настоящий монстр. Не монстры остались со мной, это я пришла сюда со злом.
   Змееносец дал мне меч. Я взяла. Я как фанатичка обрушилась на этот город воображением. А ведь не имела никакого права. Значит, я хуже других. Жалкое и ничтожное насекомое.
   Слезы душили Галину Викторовну, заполняя пустое пространство в ее сердце, как водопад. А с ними над городом собирались тучи приближающейся грозы.
   - Он должен был меня остановить, объяснить правила игры... Он знал, что я из-за глупости, из-за личной трагедии... Он воспользовался мной...
   Поцелуй. Нет, язык лизнул руку. И путешественница посмотрела вниз, холодея от ужаса. Собака. Желтые зрачки. Взлохмаченная шерсть. Она подкралась незаметно. Она не напала? Она выражает симпатию. И эта громадина жива.
   - Ты не нападаешь? Не хочешь меня сожрать? - Галина неуверенно потянулась к загривку, взлохматила его, почесала за громадным ухом. Собака завиляла хвостом.
   Как женщина приняла добрейшее существо за ужасного зверя? Вот ведь, язык высунула. Глаза честные-пречестные.
   - Собака, ты со мной? - спросила как у единственного друга, вздохнула. - Ладно, если увязалась, иди... Но нам нужно залезть не в один магазин, чтобы пополнить запасы. Поняла?
   Псина внезапно гавкнула, втянула воздух и с воодушевлением побежала за путешественницей, намеревавшейся вскрыть поблизости одно помещение с походными принадлежностями. Ничего, она возвратит утерянный рюкзак с лихвой. Только воду жалко.
  
   ***
   Его зрачки расширились, дыхание участилось. Боль. Ужасная боль пронзала сознание, прокатывалась молниями по ночному небу, отдаваясь где-то вдалеке короткими ритмами грома. Змееносец стоял на холме, за которым Москва - в темных мазках стихии, когда тучи готовы обрушиться со всей силой на город, - была лишь мерцающим изменчивым призраком, лишенным человеческой души. Здесь каждая судьба не имела значения. Как и в других странах, в других столицах, небольших городках.
   Люди прожигали жизни до тла или выбрасывали, как ненужный мусор, окурки собственной судьбы. Но если есть причина - хоть одна причина - вернуться в этот мираж и осуществить задуманное, то никакие погони не страшны.
   Змееносец не стирал первые капли дождя с лица. Они стекали, словно слезы мира, по его бледной коже. Он смотрел вперед, пытаясь определить направление и отыскать сверкающую точку, с часто бьющимся сердцем, с душой, которая напоминает оголенный провод.
   Конечно, в этом мире достаточно боли. Вычленить из множества одно единственное - все равно, что рыться в стоге сена. Можно ошибиться, и тогда наверняка двери закроются, и он, Змееносец, окажется в ловушке навсегда. Тонкие пальцы перебирали воздушные потоки, раздвигая пространство. Рисковать? Да. Слишком короткий срок для следующей возможности попасть именно в этот мираж.
   - Рас Альхаге! - крик откуда-то снизу перебивал дождь, струями льющийся по темному силуэту, изредка озаряемому всполохами.
   Мальчишка опустил взгляд вниз. Горы мусора под ним зашевелились. Помойка. Она может поглотить. Она - обиталище прошлого. Энергетика выброшенных вещей и отходов набирается зловонной мощью. Сотни демонов рождаются здесь, чтобы подмять под себя миры. Теперь они знают, что Змееносец вновь здесь. Они стоят у основания холма с зажженными факелами и улыбаются.
   Привычный, устойчивый мир, в котором они хозяйничают, куда лучше изменений. Так ведь? Вы начали охоту. Вы уже идете по следу...
   Но впереди Змееносец узрел огонек жизни, способный перевернуть прежние представления. Шанс остался. Мимолетный шанс на новую жизнь.
  
  16
   Предложение Катеньки прогуляться застало Сашку Красавина врасплох. Он даже сперва подумал, что девушка намекает на свидание, но кошка внутри подсказала, что этакие красавицы без интереса особого к таким вот лопушкам и топорикам не привязываются и на прогулки их не выводят. Разве что посмеяться хотят.
   - Не могу я гулять, - парнишка прямо даже засмущался. - И работа стоит на месте. Ведь это действительно интересно... Я только теперь понял насколько. Ведь это открытие... Это прорыв в научном знании... - залопотал психолог, отходя от увиденного. Да, он точно видел, что находится не в подмосковном пролеске, а где-то гораздо севернее. Может быть, и леса ничем не отличаются. Ан-нет, не скажите. Очень даже.
   - А что такое Вилюйские котлы? - собственная настойчивость поражала Сашку Красавина. - Что это такое?
   Демьян Демьянович глазами покрутил в ответ неопределенно.
   - В Интернет залезть надо, - предложила секретарша. - Ведь Вадим Дмитриевич отчет потребует. А что я ему сказать должна?
   - Знаю я про эти котлы, - закряхтел главврач, вставая во весь рост и от чего-то напоминая огромного черного дракона. - Вилюйский улус. Образован в начале двадцатого века. 500 километров до Тунгуски.
   - До Тунгуски? - открыл рот Сашка Красавин, приглаживая пальцами взлохмаченную шевелюру.
   - Да, по космическим меркам - всего ничего. - хмыкнул Демьян Демьянович. А секретарша требовательно задергала главврача за рукав и повисла у него на руке.
   - Ой, как интересно! - защебетала Катенька, трогательно надувая капризные губки. - Это вы откуда знаете?
   - Да все из того же Интернета. Сведения довольно скудные. Вроде в пойме речки местной находится долина Смерти. Издревле слухи про нее ползут всякие. Народ туда не ходит. Боится древнего божества. Раз в тысячелетие он вырывается адским пламенем из-под земли и уничтожает весь мир. Но на самом деле... - главврач зашагал по дорожке, увлекая следом и ничего не понимающего, но вполне отошедшего от шока Сашку Красавина и его спутницу, - на самом деле там находятся некие странные металлические котлы. Они вкопаны в землю и имеют в диаметре до десяти метров.
   - А как это относится к нашему делу? - непонимающе поинтересовался психолог, разглядывая красные пятна на кистях рук. Вот Ангелиночка утверждала, что имеет отношения с каким-то Змееносцем. Каким образом?..
   - Наше дело систематизация получаемой информации. Возможность заглянуть внутрь, Александр Семенович. - авторитетно ответил на вопрос главврач и сверкнул черным глазом в самую душу. У бедной кошки внутри даже лапки подкосились от страха. - Знание об объекте значительно облегчает проникновение в сознание пациента. В то же время вы обезопасите себя и меня как страховщика от нестандартных ситуаций.
   - А про котлы? Ну, пожалуйста, - заныла Катенька, перебивая поучительную лекцию и сотрясая светлыми кудряшками на голове.
   Демьян Демьянович согласно кивнул. Ох уж эти женщины! Вытребуют что угодно, коли красоты неземной и голоска ангельского.
   - Так вот, это и вас касается, - главврач указательным пальчиком тыкнул в Сашку Красавина. - Пациент позиционирует себя в определенной агрессивной местности. Хотя и реальность не очень звучит. Потому что данные котлы существуют на самом деле. И окружены весьма неприятными легендами и слухами. Будто люди, которые приходят туда, а тем паче те, кто там задерживаются, очень быстро умирают.
   - Как же это завлекательно! Боже! Александр, это просто приключение какое-то! Обязательно-обязательно поеду в Вилюйск. Или как там он называется? - Катенька теперь всем телом прижалась к психологу, выражая всем видом эмоциональную лобильность.
   Сашка Красавин сглотнул. Умирать раньше времени он не желал. Более того, прямой обязанностью несчастного парнишки было желание спасти бывшую невесту.
   - Кстати, - главврач и компания уже остановились перед пропускным пунктом. Дверь распахнулась, пропуская всех троих внутрь. - О смерти. Долина Смерти - настоящее название данной местности. Древнее.
   - А Змееносец? - наивно поинтересовался он у собеседников. - Кто это такой?
   - Змееносец - тринадцатый знак зодиака. Тайный. - Катенька засмеялась звонко, переливисто. - Гороскопами интересуетесь? Вот ведь мастак темы переводить! И не подкопаешься, Демьян Демьянович?
   - Да уж, - хмыкнул главврач, а Сашка Красавин сам не зная почему язык и прикусил.
   К чему этим странноватым коллегам знать об имени, прозвучавшем в устах любимой. Он сам выяснит правду, сам пойдет на контакт и не сбежит при первой возможности от страха. Он воспользуется возможностью проникнуть в мир, в котором его девочка и так слишком задержалась.
   Да что говорить? К контакту! К контакту! Сашка Красавин сказал. И точка.
   Но контакт в этот день больше не состоялся. Более того, добрейшим соизволением начальство отпустило парнишку на обещанную прямо посередь дороги прогулку с 'Катариночкой'. При этом эту саму Катариночку ласково погладили по ручке и намекнули на то, чтобы она как-то сгладила праведный гнев профессора.
   - Постараюсь, Демьян Демьянович. Вашими заботами у нашего Александра румянец появился. Так и я смилостивлюсь над вашими заботами. - согласилась девушка, стоя у красненькой машинки и прощаясь целованием то с рыжим Фимой, то с главврачом. - Тьфу, подлецы! - наконец за воротами под шум мотора выдала она Сашке Красавину. - Видят, что вы после их экспериментов плохо себя чувствуете. А все им мало. Мало! Ну, - светлые глазюки вперились в парнишку, отвлекаясь от извилистой дороги на несколько доль секунд. - Куда мы с вами направимся? Гороскопы изучать?
   - Да я не силен. Вот тетка у меня - она сила.
   - Тетка?
   - Да, ведьма... Настоящая, - попытался улыбнуться Сашка, а сам этак вывернул руль в правильном направлении. Ну, зачем господь позволил блондинкам за руль садиться? И психолог неизвестно почему начал по-глупому болтать про умения родственницы. Хотя должен был... Нет, был обязан спуститься вниз и встретиться с Ангелиной, которая попала в настоящую беду.
   В голове всплывали сцены измывательств над невестой неизвестным гипнотизером, у которого, конечно, имелись недобрые намерения. Возможно, этот страшный тип даже пытал бедную девочку. Возможно, следователи не произвели должных мероприятий. Не обследовали лес, не нашли улик... Он, Сашка Красавин, найдет ключ к сознанию. Ангелины и выведет ее из иномирья на чистую воду. Змееносец? Змееносец! Чертов Змееносец!
   - Однако вы задумались... Обидно, - вздохнула рядом секретарша, помолчала, а потом неожиданно предложила: - А не поехать ли нам на сеанс к вашей ведьме.
   Сашка в ответ икнул. Но отказать Катеньке не посмел. Неожиданный интерес заставил его согласно кивнуть, а кошку внутрях злобно захихикать - вот и выведем на чистую воду тетю Алю. Пущай она скажет - та ли дивчина порог квартиры пересекала. Жаль только главврача никак не прихватить! Безобразие и только.
   Но на поверку оказаться в недрах хрущевки оказалось не так просто. Ведьма в N-м поколении просто не открывала нежданным гостям дверь.
   - Послушай, теть Аль, ты не крути. Ты почему не открываешь? - допытывался настойчиво Сашка Красавин, крича на весь подъезд и поглядывая на секретаршу Катеньку, что изъявила желание по ручке погадать и направилась к новому коллеге практически в гости. - Ну, право. Я ведь и обидеться могу. - прижался он носом к замочной скважине.
   - Неприёмный день, - гулко возвестил голос за дверью, говоря то ли в трубу, то ли в кастрюлю. - Алина Дармедонтовны нетути дома!
   - Как же это нету, когда по всем признакам дома, - психолог даже покраснел от злости. - А кто же это со мной разговаривает? Автоответчик?
   - Дух великой ведьмы, - все так же заунывно завыл голос. А Катенька, что вот уже пять минут слушала родственную перепалку, звонко засмеялась и попробовала оторвать Сашку от увлекательного разговора.
   - Ну и шутница у вас тетенька, - заявила она, обмахиваясь газеткой. - Это все ведьмы такие?
   - Впервые она мне дверь не открывает, упрямица, как ослица. - непонимающе пожал плечами психолог поглядывая на пышную грудь секретарши с великим уважением. Такая девушка с ним гуляет, а он ... простого желания исполнить не может. Хотя сам, вот ведь дурак, про гадания рассказывал и про обряды всяческие в красках. Да, угораздило ведь чушь нести!
   А все от чего? От красоты... Это поначалу на душе кошки скребут и сомнения гложут, а потом и вовсе не интересно. Да ведь Ангелина сама ушла, бросила так сказать! А вот Катенька очень даже подходящая кандидатура. На нее мужчины оглядываются. Так это даже очень замечательно. Ведь Катенька им совсем и не интересуется, а даже с большим удовольствием с Сашкой общается, смеется, разговаривает... И даже вот к тете Але решила для общего образования наведаться да про судьбу свою узнать. Или про Змееносца?
   Психолог пытался связать воедино разбегавшиеся в разные стороны мысли и чувства, но ощущал лишь одно - почва уходит из-под ног. И новое знакомство вот-вот закончится неминуемым крахом.
   А ведь все было возможно. Секретарша благоволила молодому коллеге. Эх, теперь она обязательно рассмеется над дурацкими потугами психолога-лопушка.
   - Знаете что, Александр, - Катенька внезапно коснулась плеча своего неудачливого провожатого. - А не поехать ли нам в ресторан? Да не делайте такие глаза! Я вас угощаю... Честно-честно!
   Сашка наконец отпустил звонок и перестал скандалить, а взглянул на секретаршу круглыми глазами, полными вопросов.
   - Понимаете, - попыталась объяснить ласково девушка, обмахиваясь ладошкой, - у меня вчера неудачно свидание случилось, позавчера и на прошлой неделе - тоже не удалось. Я себя ущемленной чувствую. Вадим Дмитриевич постоянно дергает, на работу вызывает в неурочное время. Тайны все эти мозговые идиотские... Я ничего в них не понимаю... Поедем?
   Сашка Красавин кивнул. Подкупленный человеческой откровенностью, женской слабостью, он вновь позволил себе забыться и выключил стоп-краны внутри. Вероятно, из-за молодости и надежды на небольшую интрижку. А еще потому, что кошка внезапно замолчала... Персональная кошка потянулась, да и свернулась клубочком...
   - Вы мне очень нравитесь, Сашенька. Очень! - призналась Катенька, отодвигая в сторону образ измученной Ангелины, и повела парнишку вниз по лестнице. - Бог с ним, с этим гаданием.
   И вот когда подъездная дверь хлопнула, когда взревел двигатель, в подъезд выглянула сама Алина Дармедонтовна. Заплаканная, с потекшей тушью, нервно вытирающая щеки. Она видела, как еще мнущаяся у входа оранжевая аура любимого племянника поедается зеленым свечением, так похожим на слизь или бактерии.
   - Ну, сука, - прошипела ведьма тихо, - мы еще посмотрим кто кого? Вот только сил поднакоплю... Вот только...
  
  17
   Когда видишь то, что выходит за рамки твоего понимания, начинается страх. Кто подскажет, как воспринимать реальность? Как остаться при этом самой собой?
   Ангелина дрожала. Липкий холодный пот пробивался наружу, не оставляя сомнений - она стала объектом какого-то ужасного эксперимента. Темный зеленый коридор, по которому тащил несчастную монстр, переформировался в бесконечный зал, больше похожий на сотни комнат-сот, между которыми стояли странных форм зеленые колонны. Такими же зелеными, сотканными из мелких листьев, или это только казалось, были потолки и пол. Пол под ногами девушки прогибался, на несколько секунд фиксировал следы и снова выравнивался. Блеклый свет проникал отовсюду, а вместе с ним - то ли прохлада, то ли ветер трепал влажные распущенные волосы.
   'Я проснусь, я сейчас проснусь', - шептала про себя девушка. Потом глядела на клешню, обхватившую запястье, и начинала тихо подвывать. 'Я студентка. Я не верю в инопланетян. Я просто накачалась чем-то в дурацком клубе. А на самом деле... на самом деле... пусть он будет даже похитителем, даже маньяком... Ну, пожалуйста'. Остатки смелости растеклись, словно талый след, когда впереди показалось окно. То есть это был огромный проем, за которым светло-зеленым миражом дышала и жила неземная равнина. Огромные соцветия, зеленые шары, соединенные нитями переходов. Сине-салатовое небо. Звезды - такие близкие и яркие, что кажется, их можно достать руками.
   - Я сошла с ума. - студентка начала оседать, а чудовище остановилось и посмотрело вниз с сожалением. - Лучше бы вы меня сразу убили. Лучше бы вы...
   - Ну, убийство - не наш метод. Уничтожение материальной оболочки ничто в сравнении с уничтожением действительно ценной субстанции, которая по вашим параметрам занимает не больше нескольких миллиграмм.
   - Что? - Ангелина открыла рот.
   - А знаете ли вы, что вес души практически равен весу одной черной дыры. - улыбнулся собеседник, обнажая острые хищные зубы. При этом студентка даже икнула от страха.
   - Нет, - поспешно закачала она головой, стараясь не злить своего пленителя. - Вы можете отправить меня обратно? Умоляю.
   - Вернуть? Обратно? Для этого у меня слишком мало информации. Как я уже говорил ранее, коды перепутаны. Вы приобрели временную субстанцию Змееносца.
   - А Змееносец? Он тоже такой, как вы? - спросила Ангелина и, не ожидая ничего хорошего от ужасного существа, плотнее вжалась в стену. Кажется, лишь однажды она пугалась так сильно. В детстве огромная собака заставила девочку забраться на дерево и просидеть на ветке почти целый день, пока обеспокоенные родители искали по всему дачному поселку свою прелестную дочурку, впавшую в состояние ступора.
   - Змееносец - набор символов. Первый из них - змея, жалящая себя за хвост. Очень древнее земное понятие. Оно говорит о том, что у мира нет начала и конца, также и смерть есть начало жизни. Мировое господство над змеей позволяет материи править, а времени эволюционировать.
   -Я не понимаю, как все это относится ко мне? Я обычный человек. Что вы хотите от меня?
   - Для начала предложить вам успокоиться и приготовиться к тому, что иллюзии так просто не растворятся. А этот мир существует на самом деле. - клешня нарисовала в воздухе овал, в котором, как круги на воде, начало разрастаться черное пятно. - Но мне гораздо интереснее будет узнать, что именно в вас нашел Змееносец? Только тогда мы вместе отыщем для вас дорогу обратно. Если, конечно, вы сами не захотите остаться здесь.
   - Для чего? - тише воды пролепетала Ангелина и, ощутив странный холод в теле, невольно посмотрела вниз. Остатки вчерашней юбки, маечка, даже украшения - все начало растворяться от влаги, как исчезло бы при воздействии опасной кислоты.
   Девушка вскинулась, вскрикнула и сразу попала под парализующий взгляд глаз чудовища.
   Как пахнет кровь? Как пахнет страх, стекающий по коже? Какие сладкие токи бьют по нервам, приравнивая наслаждение к кошмару. Похититель остался похитителем. Конечно! Он просто изменил лицо, и теперь девушка видит истинного злодея. Этот монстр, похожий то ли на огромного богомола, то ли на дракона, давно продумал каждый шаг. Наверняка, сначала он откормит жертву. И лишь потом воспользуется полученным в полной мере.
   Черная дыра между студенткой и странным собеседником достигла размера футбольного мяча. Ангелина пыталась молиться богу. Она ощущала себя беззащитной без одежды, потому что так учило общество. Она боялась верить своим глазам: монстр внезапно взял дыру за края и потянул, как резину, в разные стороны.
   - Код тела совпал с кодом имени, барышня. Вам придется примерить на себя чужую судьбу, тем самым я смогу защитить вас на некоторое время.
   - От кого? Я не хочу, - замотала головой Ангелина и начала отползать по шевелящимся пупырышкам пола. Но убежать далеко ей не удалось. В какой-то момент черная волна накрыла тело с головой. Она проникала под кожу тысячами рыболовных крючков. Словно сотни жуков устремились по венам к сердцу, глаза залила зеленая пелена, затем мир задрожал киселем и взорвался, как взрывается поп-корн в закрытой крышкой кастрюльке.
   Внезапно Ангелина увидела впереди свет. Она шагнула вперед нерешительно, поражаясь тому, что вообще способна соображать, отодвинула в сторону полупрозрачную преграду и оказалась прямо посередине чужого мира - по крайней мере, ей так казалось.
   Бесконечная долина, унизанная разноцветием шаров, раскрылась как на ладони. Чудовища - они строили этот мир с усердием и желанием. Некоторые совершенствовали форму, некоторые открывали внутреннее содержание. Некоторые сжирали увядающие шары практически целиком. Красные шары излучали огонь и боль. В синих плескалась чистота зрения. Зеленые таили созидание. Оранжевые плескались магнитами надежд. Едва уловимые нити между ними, как вены, пропускали жидкость.
   Ангелина сглотнула, когда одно из чудовищ издало стрекочущий звук и, раскрыв огромные черные крылья, пролетело мимо.
   - Не бойся, - сказал голос откуда-то снаружи. - Он всего лишь поздоровался с тобой.
   Девушка дернулась. Снаружи? Тогда где она? Кто она?
   - Ты - это я. - голос успокаивал и утешал. - Часть этого огромного мира.
   - Мира? - девушка попыталась оглянуться и посмотреть на шар, в котором только что была заключена как пленница, а теперь... Теперь... Глаза обожгло чернотой. Черный шар? Почему он черный? Все черные шары уничтожают... Их разрывают в клочья. Их соки текут на покрытую голубыми волнами травы далекий огромный шар, держащий сотни, - нет, тысячи! - соцветий, что залиты огненными потоками энергии, льющейся из котла неба. Их сок впитывается и меняет оттенки.
   - Шар умирает? - Ангелина задрожала, уже не обращая внимания на крючки в коже и кровь, что сочилась от каждого движения. Боль. Разве важна боль? Здесь что-то не так.
   - Главное то, во что мы верим, барышня, - собеседник снаружи обозначился внезапно появившейся из ниоткуда клешней. И тогда до Ангелины дошло, что она находится внутри чудовища, что это она управляет действиями.
   Студентка вздрогнула. Змееносец задавал ей тот же вопрос. Почему именно ей? Зачем?
   - Если я отвечу на этот вопрос, я узнаю правду? - горло свело от волнения. Ангелина почувствовала, как от касания шар выпустил наружу несколько струй спор. Их подхватил неугомонный ветер и понес высоко-высоко, чтобы наконец не сбросить на дальний голубой шар, внезапно покрывшийся синими пятнами боли.
   - Ответить? Бедная девочка... Ты даже не знаешь, кто ты, а хочешь понять, во что верить...
   Ангелина слизала с губ кровь, внезапно заполнившую рот. Внезапная догадка ошеломила ее и повергла в состояние шока. Как раньше она не догадалась? Как не узрела очевидного. Шары - это и есть миры. Шары - это и есть змеи. Круги. Конец и начало... Круги на воде... Черные дыры... Душа... У каждого мира есть душа.
   - Ты ведь не настоящий? - студентка преодолевала боль, хотя голова ее начала кружиться. - Ты его костюм... Да, ты всего лишь его костюм, его кожа, которая заставляет его страдать...
   Вздох снаружи и острая боль в области пяток. Ангелина пыталась выдержать, но закричала. Она кричала так, что, казалось, даже горизонт задрожал и посыпался осколками битого стекла.
   - Страдание открывает глаза, - сказал голос. - Человек забыл, что такое страдание. У человека нет будущего. Его срок истекает.
   Ангелина усмирила в ответ потоки боли и волны воспоминаний. Конечно, она знала, что увидит смерть. Не беснование и ожидание ее прихода. Она окажется в самом центре. Она будет умирать со старым прогнившим миром, корчась рядом с другими людьми. Но разве она хотела смотреть на умирание снаружи глазами чудовища? Разве нуждалась в этом? Зачем мальчишка подменил себя глупой девчонкой, выросшей в обществе потребления? Для чего он отправил ее сюда, задав дурацкий вопрос?
   Верю... Верю в бога? Верю в реальность? В силу денег? Верю в осколки культуры? В природу? В хаотическое движение вперед? В себя? В начало и конец? Во что? Во что верить? Что жаден человек? Что за каждой мыслью и действием открывается дорога в царство тьмы?
   Ангелина закрыла глаза и увидела в дымном тумане лицо. Лицо Змееносца. Лицо ангела, в зрачках которого горели ответы на многие вопросы. Он ничего не говорил. Ничего не требовал. Но несчастная девушка знала - нужно терпеть. Нужно заставить чудовище снаружи подчиниться и сберечь черный шар ее мира. Мира, в котором остались люди. Ведь внутри все еще есть жизнь, ведь внутри все дышит солнцем.
   - Помоги мне, умоляю... - Ангелина теряла сознание, но сознание ее продолжало сопротивляться воле огромного монстра, что с каждой минутой все больше проникал в ее тело и менял его, подстраивая под себя.
   - Ты должна найти Змееносца. Ты должна указать мне дорогу, - вкрадчиво потребовало чудовище, когда последние силы покинули девушку, а по венам ее, вместо, крови потекла зеленоватая светящаяся жидкость.
   - Нет, - только и смогла выговорить Ангелина и окончательно потонула в оттоках тумана.
   Мягкие руки приняли в тот момент ее душу. Змееносец склонился близко-близко, губы его с рисунками непонятных символов коснулись губ студентки.
   - Спасибо, - поблагодарил он, - что не выдала меня.
   - Поцелуй, пожалуйста, - дрожь и холод пронзали кончики пальцев. - Мне так больно. Мне очень больно.
   - Держись, милая. Ты сильная. Ты справишься... Мы всего лишь в начале пути. Но ты - ты сможешь. Ты еще веришь, ты надеешься... Таких не осталось почти... Они идут по ложным путям... Они... - поцелуй оборвал слова. И слова стали не нужны. Конечно, Змееносец не похититель.
   В черных пропастях его глаз таится вечность. В сладости его губ написано время. Его лишили свободы. У него так мало времени, чтобы все исправить. Но ведь у Ангелины никогда не было такой любви. И никогда не повторится...
  
   18
   Никогда Марина Эдуардовна даже представить не могла, что смерть выглядит так. Да, в последние годы много писали и рассказывали о туннеле со светом в конце. О том, что люди встречают родственников и видят нечто совершенно прекрасное. Хотя, для каждого прекрасное что-то сокровенное? Ведь так?
   Но вряд ли все эти "возвращенцы" попадали в чудесный лес. Высокие деревья, сквозь листву которых струится мягкий свет. Звериные тропки, окруженные густой растительностью. Чарующий сознание сладкий запах свободы от остального, человеческого мира.
   Старушка смотрела вокруг совершенно безо всякого испуга. Если она чего и желала, то именно обрести такое место, где можно наконец помолиться обо всех заблудших и обо всех несчастных. Ведь все люди по сути своей именно несчастны и потеряны, словно дети.
   - Как красиво! - Марина Эдуардовна сделала шаг вперед, не веря в происходящее, коснулась ладонью огромных резных листьев папоротника. - Спасибо тебе... Спасибо, что пришел и подарил мне новый мир. - поблагодарила она невидимого собеседника.
   Янтарное солнце осветило мягкое, доброе лицо, заиграло в совершенно седых волосах и, словно волшебный луч, поманило идти вперед - навстречу неизвестности и чуду. Слепое повиновение, истинное доверие ли заставляло бывшую учительницу подчиниться трепетному призыву, но она, ни в чем не сомневаясь, побрела между деревьями, за которыми все больше разливалось невероятное, завораживающее сияние.
   - Господи! - старушка отодвинула в сторону заросли, и оказалась на берегу огромного, совершенно круглого озера. "Наверное, такие только в сказках бывают", - подумала она, глядя, как белые кудри облаков отражаются в темной воде.
   Было в этом месте действительно что-то мистическое. Даже деревья здесь росли рядками: пониже - ближе к воде, с золотыми листьями, подальше - и повыше, алели ровненькими шапками. Лето? Марина Эдуардовна пыталась понять, почему неестественно изумрудная трава, огромные листья лопухов, невиданные цветы сочетаются с разгоревшейся осенью на той стороне озера, но красота настолько захватила ее воображение, что она просто любовалась. Не думала о нестыковках, не думала о будущем вообще.
   Будущее - это мечты, это сомнения, это страхи, это вечный поиск, а Марине Эдуардовне теперь не нужно было стремиться. Не хотелось бояться. И увядание природы, соединенное с ярким горением макушки лета, лишь усиливали ощущение сказки.
   Даже если бы звезды посыпались на гладкую поверхность воды, старушка бы ни на секунду бы не удивилась.
   - Очень красиво! Очень приятно, - учительница присела на траву, погладила ту рукой, а затем свернулась калачиком и спокойно заснула.
   Очнулась она лишь глубокой ночью. Над головой стояло огромное небо с яркими-преяркими фонариками звезд. Кажется, протянешь руку, сорвешь себе одну, шепнешь ей тайну заветную, и сам полетишь, распахивая огромные белые крылья.
   Тепло. Сладкое тепло разливалось по телу, словно всё его укутали в пуховое одеяло. И вроде как качается земля, словно люлька, утешительно, звенит тихонечко так комариными стайками. Но не трогают они старушку, а только успокаивают. Привстала, огляделась вокруг и вновь от увиденного замерла. Пологие стены мерцали медяным отблеском, шероховатая поверхность их, с пузыриками, с извилинами напоминала... Неужели? Да, поверхность напоминала котел. И учительница находилась на самом дне, словно подогретом тайным источником.
   А сверху также шумел незнакомый лес. И был этот лес, конечно же, заповедным.
   - Ой, как же я наружу выберусь? - удивилась Марина Эдуардовна, а сама легко поплыла вверх, словно совсем вес утратила. Смешно. Щекочет губы улыбка. Прямо вот сейчас бы засмеялась, как девчонка. Достигла края круга. Нет озера волшебного. А волна невидимая все выше и выше толкает, прямо под небеса - выше деревьев, выше земного.
   Куда не глянь, бесконечный лес. Спит, родимый. Непотревоженный, неиспорченный, первозданный. И светятся в нем глазки круглых озер, что от реки извилистой питаются. И шумят голоса неясные, то ли людские, то ли божественные. Славным пением, надеждою и любовью ко всему живому.
  
   ***
   Утром ранним в тот день Василь и внук его Егорка отправились в сторону речки Большой Котел Утонул. Местные эвенки никогда не собирали здесь грибов и ягод и вообще землю эту называли плохой. Но Василь прожил долгую жизнь и в сказки давно не верил, и тем более не искал за каждой березой инопланетян и летающие тарелки. А потому и Егорке внушал, что когда одним - легенда, другим - выгода. Ведь какой богатый Вилюйский улус на лесные ягоды, а тем более - на грибы. Грех не воспользоваться гостеприимством.
   Тем более, когда погода благоволит. Солнышко ласково припекает, осень золотом землю забрасывает. Днем прямо пар от пригорочков идет, а в низинах - туман клубится и холодом веет.
   - Опять в лесу заночуем? - шустрый Егорка при матери у деда спрашивать об этом поостерегся, потому что подумал, опять не отпустят, а то еще и пуще за учебник посадят - алфавит учить. А дед Василь в ответ улыбнулся и усы огладил.
   - А то, и заночуем, и костерок заведем, - подмигнул он, в корзинку большую сверток с едой собранной и бутылкой молока укладывая. - Чай, добредем до озер. Там и отдохнем...
   Глаза Егорки в ответ блеснули. Нравилось ему бывать в долине, где вода правит над землей. Тут и грозы красивее, тут и воздух волшебный. Тут тайна запрятана великая, жизнь приносящая.
   - Вота мне дядько Петр сказал, что в прошлом году экспедиция канула, - нос рукавом утер.
   - Когда сказал? - нахмурился Василь. - Слушай всяких пьяниц! Много тут всяких болтается. А мы с тобой рыбки половим завтра, ухи наварим...
   - И к котлу пойдем? - с просьбой спросил Егорка, делая большие синие глаза.
   - Точно! Пока медвежий праздник не настал, без страха можно...
   - Медведь жертву принесет, древний ритуал в лесу начнется... - напевно забубнил Егорка, идя по дорожке от небольшого поселка к лесу.
   'Эх, - вздохнул дед Василь, - на следующий год придется попрощаться с внучком, мать уже к переезду в Вилюйск готовится. Будет пацан в городе расти, потеряет связь с местами этими волшебными. А ведь есть в нем, в этакой крохе - сила. Он и костер враз разведет, и с птицами дружит, разговаривает, те ему на руки садятся, поют, и в лесу, точно в квартире городской ориентируется. Но особенно любит Долину проклятую. Там, говорит, сила великая сокрыта. Вот бы вышел лесник! Настоящий настоятель природы.
   Василь вздохнул, нагнал внука, по голове погладил. А Егорка глаза поднял и заулыбался. У деда морщинки солнечные, у деда губы в трещинку. И брови белые, а лицо черное от загара. Хоть и короткое здесь, в Якутии, лето, но ведь такое печеное, как яблоко в сахаре. А уж осень то порадует ясными деньками, то зарядит такими беспросветными дождями, что делать нечего. И зима... Больше всего по лесу Егорка скучал именно зимой. Ходил к краю поселка, любовался на искристый снег, не ведая даже, что где-то очень далеко существует совсем другой лес - каменный. С жесткими законами и беспросветной безнадегой.
   - Смотри, деда, следы на дороге. Кабан?
   - Да, давно прошел, - Василь свернул правее и размашисто пошел по знакомому лесу, а за ним - внучок, беспокойно оглядывающийся.
   -Не так что-то в нашем лесу, - тихо так произнес и настойчиво потянул Василя за рубаху назад.
   Василь на мальчика внимательно посмотрел.
   - Не думай ты о Петре. Мы с тобой точно не пропадем. Мы же с тобой каждое лето здесь ходим.
   - К дальнему бы озеру поплыть, - заныл Егорка, - по протокам... Лодка ведь у Первака осталась.
   - Точно, - кивнул Василь, припоминая, что лодка и правда еще привязана у самого маленького из озера в трех километрах отсюда. Там наверняка вода чуть вниз сошла, обнажая металлический контур. Может, и правда, рискнуть до первых холодов. Потом медведя не потревожить бы.
   - Нуууу, поплывем? - продолжал выпрашивать внук, топчась на месте.
   - Ох, убьет меня мать твоя! - сплюнул дед. - Поплывем! Грибов там - тьма. Быстро нагребем.
   - А то! - Васильевским тоном поддакнул Егорка и запрыгал от радости. А как внуку не угодить, ежели скоро его потеряешь. Сердце на секундочку одну защемило и тут же прошло. Не сейчас разлука, сейчас - радость.
   Свернули опять с намеченного направления, пересекли большой овраг, в котором стоял густой туман, что при ходьбе змеился по ногам, прошли по желтой плешине, поросшей густой травой и , наконец, вырулили к круглому озеру.
   Егорка сразу к берегу побежал, руками махая и воду приветствуя, а Василь к деревьям - вот она, заветная веревка, на месте. И лодка стоит, ветками еловыми прикрытая.
   - Дождалась, родимушка. - дед шагнул через борт, оглядел днище. Вроде не прохудилась, по весне только залатали. Он поднял глаза на Егорку, что поднимал в ладошках воду, горевшую в солнечном свете, и расплескивал ту обратно. Дурацкий детский ритуал. Но очень странный - вроде с озером договаривается на удачное путешествие и рыбалку. И так всегда.
   - Поплыли, Егорка, - позвал без нажима, сам понимает, путь неблизкий.
   Мальчик шагнул от кромки по кудрявым зарослям.
   - Озеро не такое, - прогнусавил.
   - Такое, просто холодает.
   - Нет, деда! Что-то не так...
   - Перестань, - тут уж Василь рассердился. Вот внушат всякое люди, а дети верят. - Улетели те люди. Они просто карту местности составляли. Вот сели на вертолет, а к нам не заглянули. Не всегда чужие прощаются.
   - Почему?
   - У них законы другие. - вздохнул дед, садясь за весла, пока Егорка мостился рядом. Так и поплыли. Мальчик - пальцем волну повторяя. Василь - орудуя веслами, как плавниками. Оба молчали, а солнце поднималось все выше, плескалось в темной воде. Тишина, всплески, мысли, словно извилистые волны. Прошлое уходит, будущее страшит. Все, что есть у Василя, только этот день. Еще одна драгоценность в кладовую старости. Вот когда настанет одинокая зима, когда завоет ветер жгучий за окнами, тогда каждый миг достанет дед для себя, и всплывет перед ним круглое личико, и улыбнется... И...
   - Хорошо, деда, - мальчик прижался ближе и глаза закрыл. - Знаешь, словно не плывем - летим.
   -А куда? - изумился Василь.
   - В самую чащу к Медведю. Не хочу, чтобы его убили...
   - Такие традиции у народа. Надо задобрить лютую зиму. Чтобы весна пришла, чтобы было много света. Иначе котлы не заработают и тепла не дадут.
   - Люди говорят, под котлами страшный зверь. Пламя жжет...
   - Глупости. Аномалии земные. Много здесь разработок ведется... Богатая земля. Только на болотах и озерах много не построишь...
   - А огонь? Говорят скоро огонь вырвется... - настаивал Егорка, застегивая плотнее курточку.
   - Не начинай. Ты лучше спой, давай, нашу...
   Мальчик согласно кивнул, и его голос, тонкий и певучий понесся над водой, услаждая слух Василя, который смотрел вглубь себя, пока они проплывали по протокам к следующему круглому озеру.
   Дед видел, как уже и рыба вспрыгивает над поверхностью, как шевелится от их приближения гладкая поверхность, но он никак не мог понять, отчего - то ли это казалось, то ли действительно было, - время останавливается, а золото деревьев падает на голову, принося умиротворение.
   - Петр сказал, что видел ведьму, - Егорка затеребил деда за плечо. - Деда, слышишь? Сказал, что они на прошлой неделе у лабиринта за озерами видели ведьму.
   - Что? - Василь очнулся и даже вздрогнул. - Что ты говоришь?
   - Сказал, что шаман плохой знак в этом видит. Вроде мать вернулась в земли...
   Дед кашлянул. Нет, неугомонный ребенок. И эти хороши - учат мальчонку ерунде всякой. Вот ведь - придумывай теперь объяснение.
  
  19
   Как светло в этом белом мареве! Как ажурно стекает оно к ногам. Тонкие грани бокалов хранят пенистое игристое счастье, слышится смех. Искрится огнями город. Забыты заботы, занавешены зеркала, скрывающие истину. Подойди к витринам, посмотри на свое искаженное отражение. Над ним не властно ни время, ни судьба. И вот ты уже снова тоненькая девочка, которая способна подняться над мостовой и взлететь выше города, чтобы петь о невыразимом восторге. И кричать - я люблю! Я верю! Возможно, еще все возможно.
   Ты смотришь на меня исподлобья... Паутина прошлого покрывает лоб, под глазами ложатся сиреневые сумерки. Когда, милая, ты превратилась в вампира? Когда стала пить от других судеб и пожирать их счастье? И ненавидеть каждого лишь за одну улыбку? Молчишь? Я знаю... Я все знаю. Я так хочу обнять тебя и прижать к полыхающей груди.
   А вчера над улицами горело алое пламя твоей души. Оно призывало меня шагать по каменным квадратам, пересекать сотни стен. Я знал, что в потоках дождя загляну в твою бессмыслицу и порву прошлые связи, что изнуряли тебя. Я выкраду тебя у твоей тоски и увлеку в черную дыру, в которой ты утратишь боль и обретешь муку - ведь так трудно заново искать себя на осколках целого мира.
   Да, ты любила! Я ощущаю каждый миг: горючие слезы безнадежности, восторг радости, измученность бессмыслия... Грань за гранью.
   Мы сидим с тобой в заброшенном кафе Арбата. Ты смотришь сквозь меня. Сегодня или вчера - когда ты вошла в это здание? Когда села за накрытый белым шелком стол? Ты жадно ела одно пирожное за другим, ты брала их руками, не заботясь, что испачкаешься. Ты жадно пила из бутылок сладкую газировку... Но ты не была уже той девочкой, которую мог закружить в прощальном вихре листопад или увлечь за собой ромашковая тропа на маковке лета. Нет, ты уже не веришь!
   Одинокая слеза стекает по моей щеке. Я протягиваю к тебе руку и убираю прядь волос со лба. Галина! Галина Викторовна, почему вы так отчаялись? Вы ведь хотели забыть? Вы ведь просили у неба, чтобы я забрал всю боль.
   А знаете, именно здесь много лет назад вы впервые разговаривали с вашей подругой и тайно признавались друг другу в чувствах. Вы наивно полагали, что не делаете ничего предосудительного. И были равнодушны к мнению общества. Любовь... Она перевернута в сознании людей. Они выносят ее за пределы сердца и выставляют как отдельную от личности категорию. Нет, вы ведь любили не так. Наивно, отчаянно, без оглядки. Две потерянные души в урбанистическом склепе. Найти друг друга среди переулков, взяться за руки, идти рядом и молчать, писать друг другу письма со стихами. Покупать милые безделицы. Мечтать о будущем. Ведь будет и у вас домик за городом, окруженный садиком, куда не войдут посторонние и не заглянут завистники.
   Но там, где затаилась невозможность, там появляется и безнадёга. Нить за нитью она выдергивает краски из радуги. Она проедает солью лицо. Она чернит душу. Слова, слова, слова... Сколько слов сказано, сколько мыслей передумано! Сколько книг перечитано в оправдание 'постыдного' чувства. И уже нельзя назвать себя наивной девочкой, которая не отвечает за чувство. За все нужно держать ответ! Абсолютно за каждое действие.
   И если ты избираешь путь, никогда не сворачивай прочь, не отказывайся от любви.
   Я положил ладонь на ладонь моей тихой путешественницы, уронившей голову. Я задумался вместе с ней. Перечеркнул сомнения и чужие страхи. С тобой иду... По следу жары, стирающей этот город и тормозящей преследователей. С тобой, моя драгоценность. Ты не знаешь, но я живу нами двумя! Я живу за тебя... Я пью стаканами горечь полыни от твоей любви. Я каждый день вижу больницу, в которую ты моталась к подруге, умирающей так страшно и бесконечно. Вместо тебя каждый вечер я сажусь в троллейбус и еду по черным улицам, заснеженным безбрежной тоской домой. Каждую ночь я просыпаюсь и повторяю имя, которое столько для тебя одной значило.
   Веришь, люди тоже любят. Они любят, не подчиняясь правилам, не оборачиваясь на догмы. Они даже переосмысливают символы. И не боятся змея, что спускается к ним с ветвей древа жизни.
   Да, Галина Викторовна, старые боги поменяли плюсы на минусы. Многое забыто. И змей, что соединял землю с небом, вдруг стал здесь сатаной, а не первым знаком жизни и смерти. Посмотри на меня! Посмотри! Не смей отворачиваться...
  
   Галина Викторовна вздрогнула и открыла глаза. Голова раскалывалась то ли от жары, то ли от видений. Да, женщине снился Змееносец. Он стоял посреди кафе - реальный, ощутимый. Темные волосы были забрызганы дождем, дождь стекал с потолка и лился по широким плечам, по кожаному плащу, расплывался пятном на полу. Лицо Змееносца, белее снега, таило в себе угрозу. А его алый рот жаждал крови.
   Черт! Путешественница вскочила с места, а за ней в волнении поднялась псина. Кажется, они минут за десять добрались по Воздвиженке до Старого Арбата. Потом... Да, потом остановились у кафе, влекомые запахом ванили. Собака даже носом пошевелила и с лаем кинулась к дверям. Именно здесь Галина Викторовна последний раз на фотографии, украденной у мертвеца, видела странного юношу.
   Именно здесь теперь были накрыты свадебные столы. Ажурные скатерти, фарфоровая посуда, торты, вино, - все осталось нетронутым. Все словно ожидала прихода гостей. Гости пришли, но не те. Рыжая ободранная собака и измученная женщина.
   С долей стыда Галина вспомнила, как накинулась на кремовые розочки, как одно за другим поглощала пирожные. Как смеялась, глядя на резвую новую четвероногую спутницу, вспрыгивающую на соседние столы, чтобы поживиться вкуснятиной.
   А потом они лежали рядом, прямо на полу и часто дышали от обжорства.
   Прежнего мира больше нет. Зато есть солнце... Зато есть голод. Зато есть цель - увести погоню в сторону. Увести подальше. От живых. От того города, где ходят люди, где еще дышат... Галина Викторовна силилась вспомнить, о ком так печется! Но память рисовала лишь синими кляксами нечеткий образ Змееносца. Он знает ответ. Он украл память. Он действительно не так прост - так утверждала ведьма из комнаты.
   Может, на самом деле Москва до сих пор осталась на месте. Может, не случалась пандемия. Может, не горели дома, не взрывались машины, не происходили массовые убийства и не наступала внезапная болезненная смерть.
   Путешественница со страхом огляделась. Нет, Сашка в белом халате вроде не соизволил появиться. И на улице все так же одиноко кокетничают круглые глазки фонарей.
   - Пожалуй, Рыжуха, нам следует ограбить-таки магазин. - обратилась Галина к собаке, поднявшейся и вилявшей хвостом. - Я где-то читала, что когда человек остается абсолютно один, он очень быстро сходит с ума. Ну, ты-то, конечно, могла бы присоединиться к собратьям и поживиться на трупах. Но ты эстетка. Ты предпочла сладкую жизнь. - она потрепала густой загривок. - Пошли! Тут неподалеку есть несколько спортивных и туристических магазинов. А свадьба наша вполне удалась, несмотря на присутствие главного персонажа. Кого? Да вот жених не пришел, хотя вроде намекал оставить хоть след, хоть одну подсказку, что мне делать дальше.
   Галина Викторовна шагнула из прохлады тени в кошмарный зной и прикрыла глаза рукой. Солнце хоть и стало клониться к горизонту, не прекратило нещадно поджаривать город.
   Воздух дрожал, плыл волнами жара. Голова загудела сильнее. Шаг, еще один, и путешественница обернулась на кафе, проверяя, последует ли собака за новой хозяйкой. Именно в этот момент беднягу чуть не вырвало.
   Рыжая псина действительно стояла на верхней ступеньке с окровавленной мордой и искрящимися глазами ярко-желтого цвета и вроде как даже улыбалась. А позади... Небеса! Галина закрыла и вновь открыла глаза. Темнота кафе, где в одну паутину сплетались грязно-серые скатерти на столах, пахло гниением, разложением, где еда уже утратила какую-нибудь съедобность, где источали яд завядшие цветы, там сидели, там лежали, там были порваны на куски трупы. Десятки трупов с так и не сыгранной свадьбы.
   И невеста. Женщина четко видела ее белое платье с коричневыми разводами, ее изуродованное лицо. Девушка лежала у самой двери.
   Боги! Шаг назад. Глоток бы воздуха! Один единственный! Галина Викторовна опустила глаза на свою одежду и на руки. Кровь. Грязная кровь давно пришедшей смерти. Желудок вывернуло наизнанку. Согнуться в три погибели, освободиться. Нееееет! Крик застрял в горле. Что они делали с псиной? Что все это время делали здесь?
   Галина Викторовна сорвалась с места. Она побежала прочь, без оглядки... Она боялась думать! Она боялась сознавать. Она бежала вперед. Навстречу солнцу. Навстречу горизонту. Утешительному, не оставляющем от прежнего ни следа.
   А позади тяжелым дыханием слышалась погоня собаки. Собаки, промышляющей на трупах. Конечно, иначе не выжить. Иначе верная смерть. Так устроен мир. Одни выживают, другим достается роль пищи. Жизнь за счет смерти. Через смерть жизнь.
   Дома нависают и ухмыляются, окна зубасто манят взглянуть на их мертвых хозяев. Вкусная добыча! Каждый труп уникален. Но вкус ведь один? Да?
   След в след бегут лапы. Она настигнет. Она догонит - чертова псина! Огромная. С острыми зубами. Совершенно безумная.
   Еще немного, дайте сил. Пожалуйста. Галина Викторовна отчаянно боролась с усталостью и наконец рухнула на колени и замерла в ожидании конца. Конечно, хищник всегда играет с добычей. Всегда! Запах приближающейся собаки. Она обошла путешественницу и встала спереди - огненное солнце в закате. И смотрела в самую душу, сводя с ума.
   - Чего ты хочешь от меня? Чего? - женщина сорвалась на плач. - Отстань! Отстань! - отчаяние рвало ошметки памяти. - Помогите же мне кто-нибудь! Ну, пожалуйста!
   Как же его там звали? Позвать! Позвать парнишку.
   - Сашка! Саша Красавин! - закричала Галина. - Если ты есть, если я не сошла с ума... Вытащи меня отсюда!
   Именно в этот момент стены домов стали песком оседать и таять, именно тогда из небытия прямо перед путешественницей появился настоящий ангел. Доктор с простым русским лицом в белом халате. Пусть лучше он, чем псина. Галина рванула навстречу психологу и повисла у него на руке, дрожа от страха.
   - Кажется, я ела человечину. - пробормотала она, теряя сознание.
   А Сашка в этот миг смотрел на темную фигуру на фоне старого города и слышал едва уловимые отзвуки голоса, который что-то приказывал огненному волку.
  
   20
   Сашка всегда был честным сотрудником. Всегда четко исполнял обязанности. Строго соблюдал врачебный режим. Никогда не отступал от правил и уложений. И теперь тоже. Словно солдатик, вставал по утрам. Садился в машину Катеньки, которая прилепилась и напрашивалась на дружбу. Ехал в филиал, проводил сеансы, записывал результаты. День, второй, неделю... Как в тумане. Как в отключке. Пока не вернулась кошка. Она включилась внезапно. Она царапнула сердце, пробуждая от странного сна наяву, и включила сознание... Потому что сознание должно было однажды вернуться. И толчком тому послужила нерадивость секретарши профессора, что однажды утром вызвал нового сотрудника на подробный отчет.
   Может быть, не следовало. Может, Сашка и дальше пребывал бы в темноте... Но за мраком появился просвет, а в просвете - выход. Парнишка побежал к нему. Распахнул двери, увидел Москву и облегченно вздохнул. Он существует... Существуют три странные женщины. И три странные реальности, а еще - явно не команда психологов и исследователей.
   Черный переплет, шершавая поверхность, внутри дни отмерены календарем. Ежедневник или дневник... Важно, как использовать и что писать. Сашка Красавин купил его спонтанно, скорее для того, чтобы наконец систематизировать то, что в журнале контактов и не обозначишь. Сашка записывал сюда все, что пережил сам. Раньше психолог думал, что не способен рефлексировать, что это удел слабых, подверженных эмоциям пациенток. Но теперь внутренняя кошка с ощетинившейся шерстью и горящими глазами промяукала свое недовольное 'надо', и парнишка подчинился.
   А ведь с того злополучного утра, когда филиал искал сбежавшую пациентку минула всего-навсего неделя. Зато какая! Сашка почесал тыльной стороной ручки за ухом, прогоняя усталость от вечернего контакта и аккуратным почерком вывел на новой странице: 'Ангелина опять не вступила в контакт, зато я начинаю верить в другую реальность'.
   Реальность? Оглядеться бы, понять, какая она - уютная комната в родительском доме? Кровать у окна, шкаф с книгами. Ковер красного цвета с огромными цветами. Маленький компьютерный столик... Как же ты раньше жил, Сашка Красавин? Что искал в этой жизни? А твой нерадивая и смешная Ангелина нашла... Глаза остановились на фотоальбоме, торчащем в ряде книжек. Там они вместе... Гуляют по вечернему Петербургу, катаются на лодке, пускают в воздух разноцветные воздушные шары. Здесь есть неспешное течение времени, пустота в голове и дрожащий кисель неизвестности проступающего завтра.
   Парнишка с дрожью вспомнил, что сегодня в который раз вошел в комнату контакта и сидел напротив молча склонившей голову Ангелины. А она не шевелилась и не подавала признаков жизни - уже которые сутки. Да, дышала. Но слабо, едва уловимо. И не откликалась ни на какие слова. Зато стены помещения - они стекали и таяли. Они сменялись зелеными коридорами, нереальным светом, в котором плыли отражения самого Сашки. Не настоящие, а из прошлого, из прошлой жизни.
   Парнишка закрыл лицо руками, пытаясь сосредоточиться на строчках, затем прикусил губу до крови и вновь посмотрел на пустую страницу. Если главврач или Серафим Себастьянович узнают, не сносить Сашке головы. 'Точно-точно', - согласилась внутри улыбчивая кошка и принялась умывать мордочку черной лапкой. - 'А еще эти специалисты наверняка следят за тобой... И за твоими родственниками... Вон, тетка с прошлого раза на звонки не отвечает. Обиделась? Нет, она скрывается! Она Катеньку испугалась!'.
   Сашка согласно кивнул и представил, как зеленая волна накрывает его, словно теплым одеялом. Быть внутри мира любимой. Смотреть на цветы, из которых капает жизнь. Краешком существования качаться на волнах успокоения. Да, милая, там намного лучше, чем здесь.
   'Хуже!' - запротестовала кошка. - 'А если профессор и не профессор вовсе? Если ты был прав в своих первых подозрениях? Если спасение от потери памяти лишь прикрытие? Что-то ведь произошло с любимой? И виной всему Змееносец! Про него и старушка-одуванчик упоминала...'
   Сашка попытался выпихнуть из мозга назойливое животное, но то от чего-то принялось царапаться и кусаться! И еще пуще прежнего вопить:
   'К тетке сам отправляйся! Да телефон мобильный выруби, да переоденься. А то вдруг маячок какой! И вообще нету таких установок на Земле-матушке, чтобы другие реальности вызывать через мозги... Вот дойдет прогресс до кондиции, тогда уже повиртуальничаешь... А тут - либо ты сам с ума сошел, либо...'
   Тираду кошки прервал трезвон в кармане брюк. Опять Катенька! Нарисовалась. Гулять начнет приглашать, зубы заговаривать, тихонечко выведывать, что психолог в комнате видел. Нет, неспроста навязалась в попутчицы и подружки. Такие красотки с увальнями не водятся, они лишь по наущению или из-за денег больших.
   Сашка Красавин нахмурился пуще прежнего, держа в ладони вздрагивающий нервически и поющий пискляво телефон. Потом уверенно положил тот на стол и, подхватив пиджак со стула, шагнул к двери, где столкнулся с матушкой, что несла сыночку супчику, чтобы бледненький похудевший отпрыск поел. Парнишка родную старушку в лоб поцеловал, извинился и шмыгнул к двери.
   Да, он не верил больше странным коллегам и профессору. Не верил, потому что самолично ВИДЕЛ. И точно не сошел с ума. Просто так получилось... Не виноват был Вадим Дмитриевич, что Катенька в кабинет начальника дверь не закрыла давеча, когда Сашка на отчет пришел. Так и записал на странице: 'начальник у меня с экстрасенсорными способностями'. Не с сенсорными какими, не с глупостями... А настоящий черт. Или даже хуже... Сашка стремительно по лестнице слетел, из подъезда выглянул - нету вроде никого. Не появляется из-за дерева внезапно Фимочка рыжий. Не шумит мотор. Выдохнул осторожно и по кустам начал красться.
   'Стремаешься?' - засмеялась кошка в ухе. - 'Видел бы ты себя со стороны. Вот не послушал меня, вот согласился на работу эту дурацкую. А я предупреждала... Я тебя заранее предупреждала, что будешь ты еще плакать...'
   'Замолчи! Ангелина у них... Девочка невинная.' - парнишка вслух хотел гаркнуть, но сдержался. И как сиганул через двор, что прямо пятки засверкали. Авось не засекут.
   Откуда такая уверенность в слежке, Сашка и сам не знал. Но ведь видел! Видел профессора. Видел, как по комнате самопроизвольно летала лейка и поливала цветы. Слышал разговор его странный по телефону... А потом... Потом... Сашка заскочил в словно по волшебству подоспевший троллейбус и шлепнулся на сидение, тяжело дыша. Ведь потом профессор подошел к шкафу и достал оттуда лицо. Живое лицо. Маску, которая могла... Ох, что она могла? Заменить личность? Заставить исполнять волю хитрого Вадима Дмитриевича? Маска шевелилась. Маска могла подавлять и уничтожать душу любого человека. Возможно, и Катенька раньше была совсем другой девушкой. Возможно, она даже не подозревает...
   'А ты как думал? - кошка хохотнула. - Думаешь легко, всяким посторонним личностям в наш мир проникать? Они ведь наверняка не знают, что их ожидает. Они ведь заранее готовятся, примеряют костюмчики...'
   Сашка огляделся на салон. Не слышит ли кто хвостатой хамки. Не, вроде не пучат глаз и не глядят внимательно. Шыкнул на хищницу, припомнил все в подробностях. Попытался свести три реальности, команду Громкого В.Д. и Змееносца и, покрутив и так и эдак, не пришел ни к какому выводу, кроме того, что без тетки все же не разберется.
   А тут троллейбус занесло, да так сильно... да как ударило о машину... Да как полетели стекла во все стороны, что хоть кричи, хоть плач, а знак еще тот.
   - А-ааааа, - закричали пассажиры, пугаясь.
   'Драпай!' - завопила кошка. - 'Пропажу твою обнаружили... Связь ты с теми мирами единственная! Ноги уноси! Быстрее!'
   Вот Сашка и понес. В двери распахнувшиеся выпрыгнул, Лицо расцарапанное, окровавленное. Пиджак порезанный. Но живой ведь. И дом ведьмы недалеко.
   - Тетка Аля! Открывай! Спаси! - забил кулаками по двери. - Я один пришел! Я один пришел!
   - Чего кричишь? - сзади тихий голос послышался. - В булочную сбегать нельзя.
   Парнишка изумленно обернулся. И правда - стоит родственница, подбоченясь, смотрит лукаво. - Видать, все же вмешиваться придется. Ишь как тебя силы центробежные располосовали... - покачала она головой. - Заходи внутрь. Только дай я тебя поначалу пером обмахаю вороньим. Долой постороннее, напускное... Долой всяких иноземных и злых духов... Ну, чего вылупился, словно не узнаешь?
   Сашка голову опустил. Виноватым себя почувствовал. Вот ведь, привел секретаршу черта, поиграть в судьбу намеревался. Как с таким дурачком разговаривать?
   - Почему дурачком? - тетка племянника по щеке погладила. - Если бы не обстоятельства, не открылись бы способности твои. Не увидел бы ты миры, не узрел, что помимо людей всяко-разно по улицам болтается. И даже очень может от нас питаться - и кровушку пить, и судьбу, и игры затевать...
   - Так ты мысли читаешь? - Сашка уже ввалился в комнату для сеансов и за стол присел.
   - А то! И мысли, и судьбы. У меня свое поле деятельности. А вот твои новые знакомые точно не из современных, не из нашего города прибыли. Раньше должна была предупредить, но, понимаешь, - тетка Аля грузно села на стул. - Существуют определенные правила - в чужую сферу не вмешиваться. Не влиять на борьбу. За это жизни лишают.
   - А эти кто?
   - Не знаю, - ведьма пальцами по столу в волнении забила. - Но они серьезно настроены были. И когда пришли, угрожали, чтобы я не вмешивалась. Черная вонь шла от них. Нехорошая. Словно помойка. Словно зло разом в квартиру прокралось. Я и сопротивляться не могла. Я тебя не остановила.
   - Ангелина моя в беду по их милости попала, - пробормотал Сашка. И невольная слеза выступила на его лице.
   Тетка Аля в ответ тяжело вздохнула, встала свечи начала зажигать и спросила:
   - Ну так что? Расскажешь мне все как есть? Про Ангелину, про работу новую? Иначе не сможем сеанс провести...
   - Сеанс? - удивился Сашка. И внезапно вспомнил, что должен быть весь в крови. Провел рукой по лицу. Ничего. Ни царапинки. А ведьма ему улыбается, мол, наведенное легко снять.
   - Да, про Змееносца выясним, про которого ты все время про себя повторяешь, как заклинание. Или есть другое имя?
   - Да, - кивнул психолог нервно. - Галина Викторовна. Только она до сих пор со мной на контакт идет из пациенток. И мир ее самый страшный. Такой страшный и такой одинокий.
  
   21
  
   Ангелина смотрела на мальчишку, растрепанного, с пронзительными глазами, чувствовала, как крепки его объятия и ровно дыхание. И волны страха отступали на задний план. Огромные крылья кожаного плаща накрывали тонкую фигурку. Сознание плыло вместе со сверкающим потоком. Потоком? Ангелина посмотрела вниз и увидела то ли блеск реки, то ли движение света, что исходил от Змееносца.
   - Во что же, по-твоему, я верю? - спросила студентка и обвила руками шею своего похитителя. Возможно, опасаясь упасть в горение. Возможно, потому что ни за что на свете не хотела больше отпускать странного человека.
   Змееносец пожал плечами.
   - Не во что, а как! Безосновательно, без оглядки, на слово... Веришь, потому что еще не окостенела, и мир для тебя не имеет определенной формы. Потому ты можешь его менять. И отвергать догмы, правила, устои. Искать содержание, переворачивать вверх тормашками даже кажущееся совершенство.
   - Не понимаю, - закачала головой Ангелина.- Лишь одно я чувствую. Одно! Тебя! Ты существуешь. С того вечера, когда ты что-то говорил про обмен. Скажи мне правду, эти твари - они меня убьют? - голос снизошел до шепота, но девушка на самом деле не испытывала страха. Скорее, сожаление об обычной городской прежней жизни. Далекими казались Димка из соседнего потока, подружки, с которыми можно беззаботно болтаться по магазинам, родители, внушающие простые истины и правила выживания. Что-то было ведь еще? Что-то очень важное! Не игры в черную ведьму. Ангелина пыталась вспомнить. Да, несомненно! Каждый месяц вместе с бригадой энтузиастов она выезжала на экологические акции. Очищала город от грязи, сажала деревья, а две недели назад побывала на самой большой свалке за чертой города.
   Девушка никогда не думала, что горы мусора имеют такую власть. Что их формы изменчивы, как барханы пустыни. Что если стоять посередине, то кажется, что остальной цветущей земли уже не существует.
   Ребята снимали небольшой документальный фильм. Собирались собрать его из разрозненных кусков. А потому у каждого была камера. Венька с Таганки даже умудрился пообщаться с местными бомжами, которые на поверку оказались вполне вменяемыми людьми, только с очень запутанными судьбами. Кажется, кто-то назвал их изгоями? Нет, это чистильщики. Ангелы, которые вгрызаются в прожитое, в ненужное, в вещи и имена хозяев, лишая их прежней сущности...
   Еще несколько дней, и в Интернете появятся первые кадры против размещения свалки около жилых районов, против которой так протестовали жители одного из московских округов. Но ведь именно тогда, в спускающейся тьме грозы, Ангелина увидела на мусорных холмах шевеление. Не человеческое. Это были не крысы, не птицы...
   Девушка вновь посмотрела на Змееносца.
   - Я видела черных тварей. Порождения нашего мира. Мы создали их. - уверенно сказала она.
   - Не всегда все зло исходит от человека. Природа зла куда более многолика. Когда ты слаб, когда являешься сосудом, то поневоле принимаешь в себя все, что предлагает цивилизация. Как странно в тебе сочетались тяга к блеску и отбросам!
   - Ты не сказал правды! Ты говоришь обо мне... Но я видела, что холмы шевелились. Я видела тварей! - Ангелина хотела растормошить Змееносца, трясти его за плечи, кусать его, бить, лишь бы причинить хоть капельку боли, которую испытала сама. - Ты используешь меня! Неужели я не заслуживаю хотя бы нескольких слов...
   Мальчишка затуманенным, невероятно отрешенным взглядом посмотрел на собеседницу и внезапно шагнул прямо из сверкания в комнату Ангелины. Комната эта находилась в Москве. Кажется, вот сейчас, рванись к двери, помчись по коридору, и недавний кошмар останется позади. И музыкант, певец, воспевающий тьму и смерть, мальчишка из других галактик, растворится в кислоте времени.
   Студентка глянула вниз, опьяненная возможностью свободы. До сих пор нагая. Кровь застыла каплями на шее, на предплечьях, на руках, на груди, на ногах. Тошнота! Она подступила к горлу и опала в самую глубину внутренностей.
   Часы, тикающие на стене, звонко дрогнули и остановились. На стенах мокрыми пятнами пошли золотистые обои, зарастая черной плесенью и грибками. Аккуратные стопки книг покрылись гнилью, за ними почернел и письменный стол. Рухнула на две ножки односпальная кровать, обнажая нутро, копошившееся то ли червями, то ли тараканами. На утратившем паркет полу появились щели.
   - Что? - захлебнулась испуганно Ангелина. - Почему моя комната? Что? - она не находила слов, она боялась, что еще секунда - и привычная картинка навсегда исчезнет.
   Змееносец теплом коснулся ладони девушки.
   - Это время, - тихо шепнул он. - Ничего не оставляющее взамен, равнодушное к нашим страданиям, знающее цену материи. Поэтому ты не должна бояться тварей. Слышишь? Ты не должна бояться...
   - И того ужасного чудовища? - дыхание перешло в прерывистую пляску. Мурашки побежали по коже.
   - Да, - кивнул мальчишка. - Считай, что ты надела на себя мой сосуд, мою материальную оболочку. Чтобы было время, чтобы я успел...
   Змееносец, словно фокусник, сунул руку куда-то в плащ и вытащил на свет светящуюся маску то ли из какого-то металла, то ли из текучего стекла. А потом свободной рукой коснулся лица и потянул то на себя.
   Тут у Ангелины сдали нервы. Она закричала! Отпрянула, заскользила по мокрому полу, пытаясь удержать равновесие, и опрокинулась на спину прямо на пахнущий гниением пол. Змееносец прямо на ее глазах снимал с себя прежнее человеческое тело. И даже если бы девушка хотела отвести взгляд, она никогда бы не смогла.
   - Маски, - сказал голос. - Для каждого из вас создана маска, которая управляет вами, которая ведет вас по судьбе, которая дает вам определенные мысли, которая за вас вершит дела. Маски! На каждом отмеченном жизнью. Маску нельзя поменять на другую. Маску нельзя продать. Маску нельзя оторвать и выбросить. Маски делают вас индивидуальностями и толпой одновременно. По образу и подобию того, кто создал маски. Вот что вам доступно. Поклоняться маске. Поклоняться и верить без оглядки в то, что дарует вам своим зрением маска. Но есть еще те, кто может отказаться... Кто, как вы выражаетесь, наделен выбором. Божественным выбором.
   Ангелина дрожащими пальцами вцепилась во что-то острое, чтобы не сойти с ума, чтобы не утратить связь хотя бы с собственным телом. Москва? Существует ли этот город, с потоками машин и людей? Линии дорог и изгибы лесов, маленькие города и большие поселения - есть ли пространство? Зато боль вонзается в ладонь, ранит, шевелит сознание...
   И переходы из реальности в реальность не так страшны.
   - Я не хочу видеть это! Я не хочу, - забормотала девушка умоляюще. - Я хочу обратно, к чудовищу. Я все сделаю. Все, что ты попросишь...
   - Хорошо, - мальчишка потянул сползавшее с него тело назад и подал испуганной и потерянной девчонке руку. - Маска. Ты должна надеть ее.
   - Но ведь ты сказал...
   - Да, я сказал. Что у некоторых их нет.
   - Надеть маску? Принять костюм чудовища?
   Короткий кивок.
   Ангелина хотела бы определить хоть что-то по выражению лица. Хоть какую-ту настоящую эмоцию. Неужели у людей так скупы чувства? Говорят, некоторые лица выдают малейшее изменение. Или это тоже маски? Карнавальные принадлежности для сокрытия истины?
   - Быть не собой, взяв твой код... на время! Или навсегда? - девушка, сама не зная почему, опять прильнула к Змееносцу, как железный гвоздик к мощному магниту. Начала целовать его лицо, словно пыталась через касания найти ответы.
   Мальчишка тоже обнял Ангелину, но продолжал молчать. Он видел глазами девушки свалку. Видел, как к городу спускаются чудовища, которым так легко изменять людей. Миллиарды новых масок готовы для новой эры. Они лежат в их бездонных душах. Эти демоны древнее любого человека.
   - Ответь мне, пожалуйста! - губы чертят полоски и круги на щеке. Как много боли в этом сосуде.
   - Прости меня заранее, - погладить ее, успокоить, стать ее частью. - Если все получится, у вас всех будет шанс. Начать сначала с открытыми лицами.
   И звезды извиваются змеями прямо по рукам, по груди, по талии, обвивая ноги. Проникая внутрь огненным потоком. Как сладки его все искупающие объятия, в которых лежишь, как в самой мягкой постели! Да, он говорит странно. Рядом с ним царит разрушение. Его охраняют чудовища. Его голос лишает воли. Святые отцы сказали бы, что он похож на самого дьявола. Но Ангелине в радость хоть на миг слиться с этим дьяволом в одно целое. Это все равно что окунуться в первоначальное естество женщины. И стать сосудом, что до последней капли впитает Змееносца.
   Голос. Странный голос... Он идет со стороны. Знакомый, раздражающий... Настойчивый. Посмотреть, угадать, кто опять ворвался в чудесный и невыносимый сон. Нет, еще поцелуй. Не уходи! Руки тянутся навстречу к Змееносцу, их тела переплетаются и превращаются в новую энергию. Маска опускается на лицо, жжет нещадно. Впитывается телом. Как раньше Ангелина не чувствовала, что обладает мощным потоком энергии? Как просто так ходила, ела, спала?
   Но теперь сознание яснее. Теперь можно понять. Не спрашивая, не говоря вслух. Ты - Рас Альхаге! Ты звезда, расколотая на сотни миров. Ты в плену. Ты в опасности.
   - Ангелина! Ангелина!
   Девушка обернулась. И обомлела - прямо к ней сквозь плотный туман шагнул бывший жених Сашка Красавин.
   Змееносец тоже поднял голову. В складках его сияющей, изменившейся до неузнаваемости одежды, сверкнул огненное жало. Лицо андрогина отошло в сторону, а за ними появились сотни глаз, что с каждым мгновением множились, превращаясь в краешек галактики.
   - Тише, - девушка без опаски коснулась оружия. - Это мой друг. Но как он здесь оказался?
   - Они ищут меня, - отозвалось существо из взметнувшейся фейерверком ткани. - Они послали сюда человека, потому что сами проникнуть не могут. Они хотят, чтобы этот ребенок им помог.
   - На нем тоже маска? - девушка не отрывала глаз от Сашки, который растерянно оглядывался. Широкое лицо, веснушки на носу, отражение незнакомой комнаты в очках. И белый халат.
   - Да. Предначертание... - Змееносец ни на секунду не отпускал Ангелину, коды их жизней сливались в сплошную линию. - Эксперименты. Больные шизофренией, потерявшие память, бесноватые... Какая плодотворная почва для прощупывания нового порядка в этом мире...
  
  22
   Дед Василь потянул лодку к зыбкому берегу, утопая в черной жиже, в то время как внук уже побежал по берегу наверх.
   - Деда, смотри, деревья повалены. Неужто медведь резвился? Вота, и когти 'громенные', и лапы... Старые следы! Прошел мимо да на малинники собрался. Последняя ягода сладкая.
   - Хорошо, что давно. От этого зверя разве схоронишься? Мы ж с тобой такие запасы вкусные взяли, что обязательно бы он нам покоя не дал. А теперь ничего - костерок заведем. Рыбки нажарим. - Василь привязал лодку к дереву и огляделся. Вот ведь, и правду Егорка сказал. Не так что-то в лесу. Тихо необычно. На том берегу зелень небывалая, а тут вон - краснеют листья, падают на землю, на воду черную, плывут по ней лодочками, радуются, красуются.
   - Может, не затопило котел еще... Ночью не замерзнуть бы, - протянул внук, носом зашмыгал по-дедовски.
   - Посмотрим. Вот сперва грибы пособираем... Потом глянем. Так что там тебе про ведьму сказали? - Василь зашагал вперед, к земле приглядываясь да белых и подосиновиков выглядывая.
   - Сказал, что мать земная вернулась. Ходит, заклинания произносит. И вроде свет охотники видел с этой стороны. Ночью столб поднимался.
   - Ты матери не скажи! Заругает меня. Головы не сносить, - дед наклонился за первым грибом, чья шляпка живописно возвышалась над зеленым мхом. Про себя подумал опять про вилюйские сказки с некоторой иронией. А потом почему-то вспомнил, что и сам в детстве вроде как с домовым дружил. Приходил лохматый исключительно по вечерам, учил, как за лошадьми ухаживать, как корову доить, какие слова ей ласковые говорить. Учил доброй рукой сажать растения. Тьфу! Вот ведь как приклеилось - сказки!
   - Деда, - голос внука от чего-то тихим стал да шепчущим. Стоял мальчонка в кудрявых кустах. Прямо перед зарослями необычайно разросшегося папоротника и смотрел вперд, на цыпочки поднявшись. Голову вытянул, как гусенок.
   Чего такое увидал? Василь с любопытством тихонечко приблизился. Всякое в лесу встретишь - то лось попадется (а ему на дороге не вставай), то стадо кабанов (опаснее не бывает), а иногда и сам повелитель леса - медведь. Потому шел дед так тихо и с такой осторожностью, что даже тень его дрожала. Ветер вроде встречный. Не учует зверь...
   Тертым калачом был Василь, но тут даже выдохнул. Беззвучно, но с великим чувством.
   Стояла на краю одного из вилюйских котлов бабушка. Волосы, как у одуванчика. Одежды длинные, снежные. А рядом - тот самый, которого уже второй год охотники выслеживают огроменный медведь. Нет, медведище! И кормила старушка чудище с ладошки ягодами сладкими, не боясь смертельных объятий и клыков.
   - Мать земная, - Егорка глазами хлопал. - А ты сказал, что сказки не бывают.
   Василь про себя крякнул. Мысли его, припустившись вскачь, мешались с воспоминаниями. Молодость бурная на разработках, поиск нефти, поиск газа, поиск полезных ископаемых. Скитания по городам и весям! Россказни про НЛО, легенды малых народностей... Ничего никогда не случалось, никакие боги не появлялись, никакие лешие по болотам не уводили в топи. А тут - какое объяснение искать?
   - А если их позвать? - внезапно предложил внук. - Они исчезнут?
   - Не знаю, - совершенно искренне ответил Василь, поглаживая усы. Затеребил верхнюю пуговицу на куртке.
   - А бабушка хорошая или плохая?
   - Не знаю, - Василь потянул Егорку назад, потом подмышку подхватил и припустил подальше, оставив и корзину, и грибы прямо посреди лесной дороги. Пока бежал, ничего не соображал. А когда остановился, глядит - проблески озера появились. Вот и лодочка на месте. Садись и уплывай прочь подальше от странных мест.
   Но по берегу дед так и не спустился. Голос его окликнул незнакомый. И удивиться бы, да только знал уже старый охотник, что бежать поздно. А потому повернулся к старушке, стоявшей на верхушке пологого холма с корзиной в руках. В меховом жилете, свитере растянутом, широких шароварах. Никакого балахона. Все чинно, как у грибников бывает.
   - Вы забыли, - та поставила поклажу на землю и улыбнулась. - Я вас напугала?
   - Чего нам пугаться! Чай, не первый раз по лесу ходим, - Василь внука осторожно тоже на ноги поставил да за себя подпихнул. Но чуял, что Егорка все равно из-за спины с любопытством выглядывает, оценивает.
   - Далеко отсюда люди? - старушка спрашивала с особым скрытым смыслом, словно тайну какую выведывала. Неужто не знает, что на улусе поселений не так много, и центр далече. И зимой тоже особо не наездишься.
   - Если пехом, то порядком, - спокойно ответил Василь, а Егорка возьми да и встрянь:
   - А правду сказывают, что ты мать земная? Вота с медведем разговариваешь...
   Дурачок! Болтун! Неведомое творится нынче в этом лесу. Небывалое, что простыми физическими явлениями не объяснишь.
   Старушка еще ласковее заулыбалась.
   - Нет, - закачала она отрицательно головой. - Я из Москвы тут оказалась.
   - Из Москвы? - Василь опять попытался свести одно с другим, но мозги его разъехались в стороны. Не было туристов, охотников за приключениями не приезжало. Были в прошлом году, но ведь почти десять месяцев с тех пор минуло.
   - Да, - радостно-прерадостно подтвердила странная бабушка. А потом вообще ошарашила деда Василя сумасбродным заявлением: - А вы тоже умерли?
   - Мы-то? - до Василя начало доходить, что, вероятно, заблудилась в здешних лесах туристка. Бродила, бродила и сбрендила. И вообще, может, она к кому в гости приехала. Грибы с местными собирала. Отвлеклась. Пошла не в ту сторону.
   - Я что-то не так сказала?
   - Да нет, - дед решал, как теперь с несчастной заблудшей поступить. И нравилась ему версия предыдущих событий невероятно. Реальная. Не спорящая с физикой времени и пространства. А что мужики испугались, так это пары хмельные. Коли бы мужик потерялся, за лешего приняли бы.
   Только как объяснить, что медведя кормила?
   - А мы умерли? - Егорка вмешался в быстрые, точно молнии, мысли. - Не, матушка, вроде живые еще. - ощупал себя за плечи. - А медведь с тобой? Или по котлам гуляет?
   - Что за котлы? - бабушка опять откровенно удивилась.
   - Вилюйские. Мама говорит, мы в Якутии живем, - выдал информацию внук и крепко за штанину деда вцепился. Бормочет что-то под нос. Еле слышно, но ведь нетрудно в родном лепете разобраться. Бывали и раньше у мальца такие загибы - впадал он в прострацию, матушку пугая. И выдавал вещи совершенно необыкновенные - мысли читал, судьбу рассказывал... Вот где НЛО! Вот где способности!
   Нет, не нужны мальчику неприятности. Заглушить требуется всю эту ересь на корню. Дела земные превыше.
   - Так значит вас я искала! - незнакомая старушка, что на несколько мгновений замолчала и наблюдала за поведением Егорки, теперь пристально посмотрела на деда.
   - Зачем? - Василь почувствовал, как внутри поднимается предостережение. Не даст в обиду ребенка. Э, какая! Не заблудилась. Вон, чистенькая вся. Те, кто бродит, так изгваздаются, так потеряются... И плачут. И умоляют. А эта румяная, веселая. Как большая хищная кошка. Доброта напускная. Под кожей змея затаилась.
   - Не подходи, - зашипел дед, отступая к лодке.
   - Зачем боитесь? Зачем сопротивляетесь? Время волшебное наступает. И мальчик твой, Василь, сокровище небывалое. Ты не противься, ты не препятствуй...
   Что произошло дальше, старый охотник не помнил. Он очнулся лишь тогда, когда уже серпик луны поднялся над горизонтом и светил холодом на ровную гладь воды. На месте качалась привязанная лодка. Рядом стояла полная корзина грибов. Дремал свернувшийся калачиком на траве маленький Егорка.
   Показалось? Приснилось? Дед поднял мальчонку на руки, шагнул в их старое корыто и поскорее, дрожа от холода и страха, погреб навстречу звездам к протокам, ведущим к обычному лесу. Весь путь легкий туман струился по воде озер. Весь путь гул забивал уши. Но Василь продолжал грести. Продолжал вспоминать каждую секунду произошедшего. А особенно лицо странной старухи, которая хотела забрать у него дорогого внука.
   Плыли черными тенями деревья на небольших островках, петляла лодочка, отражаясь в небе крохотным белым облаком. Но не видел старик этого небывалого видения, и копался он в себе, впервые веря в то, что человеку не все дано познать, и умоляя невидимого бога от лиха.
   А Егорка вдруг зашевелился, поднялся сел ровненько, глаза протирать стал.
   - Домой уже, деда? Почему так быстро?
   - Пора. Мать заволнуется. - Василь взгляд отвел.
   - А бабушка? - рука мальчика потянулась к воде. Любил внук на ней волны рисовать. Глянул тогда случайно старик вниз и обомлел. Смотрит на него из воды медведь. Отражается медведь. Не любимый Егорка. Не любимый... Чужой...
   Страшный рык по озеру пронесся.
   Уж тогда узрел истину Василь и ударил веслом зверя в морду. Страшная борьба завязалась. На смерть. Перевернулась лодка. Повалился старик в воду, погрузился с головой... И понесло его течение в неизвестность, и боль задушила сердце. Украла! Украла!
   Думал теперь вот смерть и придет. Канут в лесах двое, и все по милости неразумного доверчивого Василя. Зачем потащил мальчика в лес? Зачем? Дернулся, глядь, а уже берег острова ближайшего. Словно притянул к себе, поманил травой, поманил в глубину... В тепло, что по кругу очередного котла небольшого распространялось. Упал Василь навзничь и глаза закрыл, а сам плачет. Навзрыд. И нету ему прощения! И нельзя из лесу без Егорки возвращаться.
   Пусть убьет старуха коварная, но мальчика от чар лесных дед освободит.
  
  
   23
   У подружки Ангелины была своя теория об устройстве мира. Наверное, именно этим она отличалась от всех остальных девушек и только потому капризная и вздорная красавица дружила с другой такой же красоткой со странностями по имени Катенька. Так вот, Катенька утверждала, что подобно магнитным и электрическим полям, которую в свое время изучал физик Максвелл, пространство пронизывают невидимые переплетения человеческих энергий. И если собрать в одном и том же месте в определенное время людей с одинаковым сигналом аур, то произойдет размыкание пространства.
   Конечно, никто не воспринимал измышления Катеньки всерьез. Даром что блондинка. Подурит и замуж выскочит. Но Ангелине нравилась нестандартность восприятия подружки, а потому девушка всячески потакала той в поиске истины и могла часами слушать про измененное время и материю.
   Катеньке тоже нравилась покорная восприимчивость единственного слушателя. Иногда ей даже казалось, что фантазии на самом деле реальны, и она - студентка престижного университета, быстрокрылая стрекоза по жизни, - способна разглядеть за внешностью незнакомых прохожих позывные неведомых миров.
   Конечно, выдумки не мешали Катеньке отлично учиться, но значительно усложняли отношения с молодыми людьми, сторонившимися странной, можно даже сказать сдвинутой бесшабашной блондинки. Та отвечала быстро сменявшимся поклонникам холодным презрением, меняла под цвет перчаток разноцветные дни с разными ухажерами. Пока однажды ранним утром не отправилась сдавать последний в этой сессии экзамен.
   Встала раненько, еще раз перелистала конспекты в маленькой, но уютной комнате, за стеной которой храпели родители, и отправилась к метро, вся поглощенная разработкой собственной вселенной.
   Вот ведь, девушке любовными мыслями бы страдать, а она все в людей вглядывалась. Отмечала их настроения, пыталась угадать, не скрывается ли за обычной внешностью катализатор. Ведь если ауры совпали бы, рассуждала блондинка, обязательно бы что-то изменилось.
   Но по закону устойчивости ауры людей были совершенно разных оттенков. Как и прошлой осенью, как и этой весной. Некоторые - весьма скучные, почти лишенные красок, некоторые абсолютно затертые до дыр суетой и клише сознания. Высокие каблучки простучали вниз по мраморной лестнице. Глаза невольно проверили время на циферблате: если приехать первой, то уже к двенадцати можно заглянуть в ближайшее кафе и отведать мороженого с мятой. А еще успеть на свидание с Колькой.
   Девушка начала рыться в объемной сумке в поисках карточки, автоматически приложила ее к кружку и шагнула навстречу, где ее неожиданно обдало ледяным ветром.
   Катенька глубоко вдохнула. Горы, леса, долины, высокое небо... Не душное метро. Глаза невольно закрылись. Что за странность? В этакую жару? Веет прохладой и призывает в дорогу вечный странник - северный ветер.
   Да, именно в тот неожиданный момент девушка ощутила, как время словно замерло, забулькало и моментально остыло до состояния желе.
   Катенька пыталась пошевелиться. Видела впереди зал с немногочисленными пассажирами, которые тоже стояли в нелепых позах. Слышала гул в ушах. Высокие колонны размягчились и поплыли в сторону вместе с тенями, готовые упасть на выезжающий из тоннеля поезд.
   Люди? Они светились голубым. Ауры одного цвета? Не может быть! Словно бабочка, попавшая в паутину, блондинка попыталась освободиться, неловко забилась в киселе собственных фантазий. Закричала, что просто придумывала все, когда увидела очень презентабельного седовласого мужчину, который совершенно свободно шел по перрону, крутя в руках элегантную черную тросточку.
   Был одет данный господин в черное прямое пальто! Летом? Черную шляпу, на плечах его лежал белый шарф. То есть Катенька была уверена, что шарф вовсе не акцент для привлечения внимания, а живое существо. Господин же обходил замерших людей, перед некоторыми останавливался и заглядывал им в лицо. Говорил какие-то слова.
   Страшно. Девушка хотела бы именно теперь, чтобы Ангелина увидела, что теория воплотилась в практику, но еще больше - чтобы сказанное прежде и развитое до сумасшедшей теории превратилось в ничто, в пыль.
   Тем временем господин коснулся плеча высокого рыжего мужчины и вывел его из прострации. Скорее не вывел. Нет, он что-то достал из воздуха и прижал к лицу пассажира. Катенька видела. Своими глазами. Теперь же двое направлялись в сторону неудачливой и запутавшейся в силках времени студентки, которая и думать уже забыла про экзамен. А только моргала беспомощно, надеясь лишь на чудо. Сейчас время запустят. Сейчас! Не подходите ближе. Не надо.
   Господин сделал еще несколько шагов и теперь стоял напротив Катеньки, разглядывая ее с ног до головы.
   - Весьма и весьма, - процедил он сквозь зубы. - Ценный экземпляр.
   - Считаете? - рыжий удивленно приподнял брови. Он сделал над головой Катеньки несколько пасов руками, чем вызвал праведный гнев у девушки, которая в ответ смогла только сжать губы, но сказать - нет. Язык словно распух и полностью занял рот.
   - Конечно, Серафим Себастьянович, - кивнул седовласый господин, - я всегда уверен. Что вы увидели?
   - Студентка, второй курс. Родители неплохо зарабатывают, оплачивают обучение. Бездельничает, ветрена, нравится мужчинам. - рыжий говорил с закрытыми глазами, потом открыл и странно, просто умоляюще посмотрел на Катеньку. Но как она могла помочь незнакомцу, если сама болталась в киселе? Вот если бы шевельнуться, товарищ в черном пальто точно получил бы между ног.
   - Девушка сама не подозревает, что умеет делать... Не так ли, моя милая Катенька? - и странный человек провел по губам девушки, освобождая их от молчания, но продолжая удерживать в прострации тело.
   - Да пошел ты! - ругнулась блондинка. - Отстань от меня!
   - Не могу, - пожал плечами господин. - Мне позарез нужна помощница. Я уже пол-Москвы обошел, пока ты случайно замедление не вызвала. Это не всякий умеет. Так что придется тебе поработать секретарем. Ну, пока наше предприятие не придет к своему логическому финалу.
   - Она добровольно не согласиться, - почему-то констатировал рыжий и еще жалобнее посмотрел на Катеньку. Девушка точно не знала, что произошло, но человеку было плохо. И освободиться он не мог.
   - Вы ведь тоже не согласились, - господин широко улыбнулся, обнаруживая хищную улыбку. - А мне сюрпризы не нужны.
   - Что вы хотите? - Катенька часто заморгала, наблюдая за тем, как пальцы странного незнакомца перебирают воздух, мешая его словно тесто.
   - Покорность, выполнение всех моих распоряжений и молчание. Катенька, да не бойтесь так! Когда вы придете в себя, то будете дальше жить обычной жизнью и абсолютно ничего не вспомните. Просто мне крайне необходимы помощники. Так сказать, команда бравых революционеров, наделенных хоть небольшими, но способностями. И со стандартным набором мировоззрений. Вы ведь верите в Бога?
   - Что? Да... - Катенька хотела отпрянуть от шевелящейся в ладони господина, но не растекающейся воды. Но тот неожиданно плеснул ею на лицо девушки, на мгновение лишая зрения и ориентации.
   Зашумело метро, мимо, обтекая и спеша, задвигались пассажиры. Остались лишь рыжий мужчина и...
   - Вадим Дмитриевич, какая встреча! - Катенька заулыбалась с неожиданной симпатией седовласому незнакомцу и начала пожимать тому руку. - А я вот на экзамен еду. Уж теперь буду чаще на работе засиживаться.
   - Надеюсь, на это, Катариночка. Старый профессор без вас как без рук, - в темноте зрачков сверкнули темные молнии. И девушка, что еще пыталась вырваться из паутины, затихла, подчиняясь холоду, обжигающему лицо и душу.
  
   ***
   Почувствовать вкус крови на губах, увидеть ужас и волнение на лице молодого доктора. Прижаться к нему и на мгновение забыть, что ты еще час назад рвала зубами на части трупы... Нет, это мозг придумал на ходу, когда воображение сыграло злую шутку.
   - Вы все-таки решились пойти на контакт? - тихо шепнул в самое ухо сладковатым ароматом Сашка из этого, привычного мира.
   Галина Викторовна в ответ также тихонечко кивнула. Она слышала собственное сердцебиение, она пыталась заполнить пустоту в груди новыми эмоциями и новой памятью.
   - Эта собака... Она уже ушла? - сухие губы, пропитанные чужой смертью, с трудом повторяли каждый звук.
   - Нет, она стоит там, на улице. - отозвался доктор. - Солнце такое яркое. Слепит глаза... Мне показалось, что... - Сашка Красавин прервался, попытался погладить женщину по голове, но та внезапно отступила, нахмурилась, сжала губы. Наверное, потому психолог не договорил про высокую темную фигуру в плаще. И это существо тоже смотрело на парнишку. Внимательно, изучающе...
   - Ты не испытываешь ко мне ненависти? - Галина Викторовна растерянно опустила руки. - Ты сказал, что другая девушка в опасности, что мир остался на своем месте... Знаешь ли ты, что я совершила?
   Сашка отрицательно покачал головой, а черная тень на фоне разрушенного города почему-то стала расти и теперь руками опиралась на крышу ближайшего дома.
   - Я уничтожила этот город. Я думала, что нет ничего страшного в том, чтобы поедать себя. Каждый день. Месяцами, годами...
   - Многие люди копаются в своих грехах, многие считают, что обделены... - попытался успокоить Сашка, но сам вздрогнул, потому что небывалый незнакомец достал из синего неба огненную стрелу, издающую шипящий звук, и начал раскачиваться, словно перед броском.
   - Нет, ты не о том говоришь, - быстро закачала из стороны в сторону Галина. - Чтобы покинуть настоящее, нужно обладать даром. Великим даром... Мое воображение всегда мешало мне реально оценивать реальность. Я придумывала жизнь, я наделяла ее радужными красками, я любила от всего сердца тогда, когда на самом деле ничего не получала взамен. Я воображала, что богата или, например, обладаю какими-то исключительными способностями. А на самом деле... Ты знаешь, что значит, если эти способности ты получаешь тогда, когда готова разрушить до основания не только город, но и убить все живое?
   - Я не думал об этом, - Сашка ошарашенно перевел взгляд на женщину и буквально был заворожен тем, что стало с его хрупкой пациенткой. Свет глаз, светящаяся кожа, свет голоса, свет аромата - все соткано из солнца.
   - Ты не любил! Ты никогда не любил глубоко. Так, чтобы отпустить... Так, чтобы признаться в чувствах и навсегда потерять... Так, что как собака сидеть у постели умирающего чувства. Ты никогда не поедал комок вот здесь, - и Галина Викторовна приложила ладонь к груди. - Теперь я должна идти. Идти дальше и искать ЕГО.
   - Змееносца? - Сашка положил руку поверх дрожащих пальцев путешественницы.
   - Да! Сейчас я уверена, мальчишка хочет уничтожить и твою реальность. Я думаю, что нужно найти его раньше охотников. И тогда твоя девушка вернется...
   - Что вы задумали? Подождите... - Сашка Красавин попытался удержать женщину, которая повернулась обратно к улице, залитой светом, но совершенно не прореагировала на темную фигуру, а только засмеялась животным злобным смехом навстречу рычащей собаке.
   - Я найду эту сволочь и убью. Он украл у меня самое ценное!
   - А охотники? Кто это? Кто это такие?
   Галина Викторовна не ответила. Сорвалась с места и побежала навстречу огненному псу, в то время как Сашку Красавина взрывной волной отбросило назад.
  
  24
   Ранним утром, когда в желтоватом воздухе густая карамель смешивается с томительной горечью послевкусия, уже все случалось. Жарким днем, прижатым каждым своим лепестком к огнедышащей земле, уже приходила смерть. И вечером томительным, с синим дождем, уже струилась грусть из неба коротким дождем.
   А теперь, когда ты бежала ко мне навстречу, сияя гневным лицом, испачканным собственной беспомощностью перед инстинктами. Такая, какая ты есть на самом деле, я смотрел на тебя, не скрывая восхищения.
   Страсти! Человеческими страстями питается мир, который вырисовывается и вновь стирается с листа реальности. Иногда можно рвать бумагу на клочки. Иногда любовно склеивать. Так ведь, Галина Викторовна?
   Когда начинаешь путь, к чему идешь? К мудрости? К уединению? К концу неизбежного? А ведь я забрал ваше прошлое, которое вы и сами бы бросили под ноги и растоптали. Ненужные картинки. Глупые чувства. Куда реальнее кровь на губах.
   Когда человек пьет кровь, когда убивает, когда становится собой, он уже не заботится о том, как выглядит. И сейчас не осталось ничего, кроме пустого города, созданного чудовищем воображения.
   Огненный волк ощетинился, оскалился в двух шагах от меня, готовый к атаке. Его энергия, удерживающая форму хищника, вспыхнула оранжевым солнцем. Ярость. Зверь питался яростью, как до последнего мгновения голодом.
   Я сделал шаг в тень.
   Что же вы, Галина Викторовна, не прочитали знаки? Вы еще в кафе могли вступить со мной в диалог. И не продолжать бесполезное бегство и блуждание по мертвецки пьяным улицам. Но, великие небеса творения! Всего на свете приятнее мне познать человеческие эмоции вновь. Познать, что мир до сих пор существовал благодаря волшебному чувству, которое может поддерживать даже самого несчастного человека!
   Я закрыл глаза. Я плыл по течению чужой памяти. Я ощущал по коже поцелуи, шепот ласкал глубину бьющегося часто сердца. И горечь становилась терпкостью вина.
   Взять за руку, повести в тени аллеи, упасть на колени и поблагодарить. Каждый раз благодарить за дар, с которым расстаться невозможно ни за какие сокровища.
   - Не спеши, она не знает, что творит. - я выставил вперед ладонь и задержал время.
   Галина Викторовна, которая в это мгновение споткнулась и полетела было на мостовую, замерла в воздухе. Волосы ее развевались, глаза яростно горели. Руки сжались в кулаки, приготовившись к короткой битве с огненным волком, что неуверенно шагнул вперед вслед за мной.
   Огромные тени домов, старинных, хранящих беззаветно чужие тайны, скрыли нас от высокого неба. Я слышал нарастающий шум где-то в районе Красной площади. Я чувствовал запах погони и впервые радовался тому, что именно этого человека выбрал для решающего изменения. Кто сомневается, кто не знает истины, кто ищет и не подчиняется, кто так открыто ненавидит и также открыто любит... Кто наконец обретает свое лицо, тот может сделать выбор.
   - А если бы отпустить любовь? - мои пальцы сплелись с пальцами Галины. - Если не иметь привязанностей? Не хвататься за привычное... - покалывание новой близости смешалось с близостью материальной реальности. - Пройти через лабиринт. Вспомнить цель. Понять, что когда ничего не осталось, так хочется, чтобы это что-то было. Добраться до заветного дома, подняться по лестнице, постучать в дверь.
   Дрожь, рвущиеся силки времени. В черной дыре мелькают огни вечерней Москвы. Нельзя задерживаться слишком надолго. Нельзя показываться. Но невозможно не коснуться хоть на мгновение. Палец накручивал невидимую ниточку с незнакомой картинкой: станция метро, блондинка, попавшая в силки хитрого охотника.
   Он оплетет пленницу разноцветными нитями, он нарисует ей новую личность. Он использует ее в своих целях. Или она охотника - в своих.
   - Галина Викторовна, убьете меня позже, - прошептал почти невесомо, все больше любя то, что создал своими руками. - Вы должны добраться до другого конца города. Вы должны измениться. Иначе ничего не получится. А я... Я задержу их! - хотелось сойти до просьбы, но было достаточно лишь касания, которое стирало кровь с лица.
   Огненный волк понимающе кивнул, когда я резким движением толкнул мою отчаянную путешественницу в объятия хищника и, словно клочок бумажки, стал мять город в ничто.
  
   ***
   Галина Викторовна закричала, когда поняла, что падает, а навстречу, выкидывая вверх лапы, вспрыгивает огромная лохматая псина. Страшная пасть, острые зубы, горящие глаза... Женщина даже зажмурилась, ожидая, что теперь в глотку ей вонзится быстрая и жестокая смерть, но неожиданно необыкновенно мягко приземлилась и покатилась по камням, пока те же уверенные лапы не придавили грудь, а мокрый язык не облизал лицо.
   Де жавю? Дрожь в мышцах, дрожь натянутой струной в спутавшихся мыслях. Желание бороться и бессилие рвали путешественницу напополам до того момента, когда неожиданно не послышался ужасный, просто ошеломляющий грохот. Словно рвались бомбы, словно приближалось землетрясение, а земная кора вбирала в себя город.
   И туман, такой мелкий и такой удушающий, он в секунду залил всю улицу от начала до конца.
   - Что это? - женщина, позабыв о борьбе, резко вскочила на ноги. Прислушалась к повторному рокоту, попыталась вглядеться в сгущающуюся неожиданную тьму.
   -Это и есть твой знак? - закричала она в пустоту. - Ты оставил мне фотографию, чтобы я пришла сюда. Что ты хотел мне сказать?
   Грохот. Под ногами зашевелилась земля. Заходила ходуном. Задрожала, потрескалась. Собака взвыла. Вцепилась в штанину и потянула со всей силы. Бежать? Куда? Галина Викторовна обреченно замотала головой из стороны в сторону, пытаясь избавиться от наваждения. Если верить Сашке Красавину, то мертвого города не существует.
   Часть стены отвалилась от дома напротив и полетела вниз, грозясь обрушиться на голову, а щель под ногами стремительно выросла и резкими линиями помчалась в гудящий туман.
   Инстинктам подчиниться? Бежать! Без оглядки, и забыть об этой улице. Нет больше мертвой невесты и гниющих гостей. Нет больше той Галины Викторовны.
   - Куда? - женщина отчаянно обратилась к собаке, а та, словно понимая человеческую речь, сорвалась с места, чтобы метнуться вперед.
   Да, прежней Москвы не стало. Она рушилась, падала в черную дыру. Втягивала внутрь голодного чрева столетия истории, судьбы, людские страдания, их чаяния, их мечты, их суету. Здания рушились, складывались в новые, невообразимые фигуры. Потом крошились в ничто - в пыль. И именно эта пыль поднималась в жаркий воздух, меняя навсегда прежние и такие обычные утро, день и вечер.
   А Галина бежала за собакой. Бежала со всех ног, перепрыгивая через препятствия, не глядя по сторонам - по широкой дороге, лишенной машин, через мост, в сторону когда-то такого популярного Парка Победы.
   Не чувствуя усталости, не узнавая лика Москвы, запорошенного пылью, иногда превращавшегося в искристый снег. Память? Книги, события, мысли. И бессмысленное движение вперед. Сейчас. У которого нет завтра. У которого нет судьбы. У которого время не смена дня и ночи, одной заботы на другую. Можно посмотреть на себя. Даже если ты лежишь в психушке и не видишь истины.
   Ведь кто-то придумал погоню? А это значит - цель существует. Снежная, поднимающаяся вверх, проникающая в легкие, забивающая сосуды, кристаллизующая мысли.
   Галина Викторовна попыталась остановиться, но ноги ее не подчинились. Попыталась оглянуться на синие вспышки, разливавшиеся по небу и под ногами, но не сумела.
   Она чувствовала, что если вырвется из порочной гонки, то наконец увидит преследователя, который так желает догнать Змееносца. И поговорит с этим новым чудовищем, и расскажет без запинки все, что знает. Но тело перестало принадлежать путешественнице.
   Вырисованное на бумаге реальности, оно гнулось в послушных пальцах, оно бежало. Собака где-то впереди истошно залаяла, вынырнула, закружилась вокруг беспокойной юлой, утратившей след. И лишь тогда Галина смогла остановиться, наклониться, прижать ладони к коленям, сглотнуть и закашляться от горящего, точно от натертого крупной соломкой, зуда в горле.
   Пыль оседала. Тишина звенела. Редкие отголоски доходили до слуха. Солнце неясным пятном пыталось пробиться сквозь пелену. Несколько деревьев, выступивших из серо-белого безвременья, обозначили переход в какую-то новую реальность. Галина Викторовна точно знала, что если сделает еще несколько шагов вперед, то уже никогда не увидит мертвого города.
   Обернуться? Дождаться погони? Путешественница колебалась. Вернуть прошлое? Нет, достичь цели? Путешественница без сил опустилась на асфальт. Пыль падала вниз. Снег настоящего, горячий, уничтожающий.
   - У меня нет будущего. Я не пойду вперед, - прошептала Галина себе под нос.
   - Ты хочешь стереть себя? - голос шел ото всюду. Его голос.
   Женщина не ответила, лишь еще ниже опустила плечи, сопротивляясь невидимому пронзительному взгляду. Не смотреть и дождаться преследователей.
   - Они не придут сюда. Они потеряли след, когда город разрушился.
   - Мне все равно.
   - Ты не задашь ни одного вопроса?
   - Нет.
   - Ты не пойдешь вперед, даже если будешь знать, что твое чувство, твоя любовь важнее всего на свете?
   Галина Викторовна притянула колени к груди и спрятала там лицо.
   А потом почувствовала, как рядом опускается что-то огромное и лохматое, притирается погреться. Тяжело дышит.
   - Пошла! - путешественница вскинулась собираясь прогнать навязчивую спутницу. И тогда же увидела ее горестный взгляд. Желтый, прозрачно-янтарный, преданный безо всякой цели. Не ожидающий наград.
   - Пошла! Пошла! - повторила она уже тише. - Иди туда. Там живые. Я уже мертвая. Я давно мертвая... И в пыли. - добавила она с мрачной шуткой. - А ты, - обращение к сгущающейся тьме вокруг звучало равнодушным отзвуком. - Давай уже, стирай меня окончательно.
   Галина Викторовна попыталась забыться перед скорым и таким желанным безвременьем. Не пугала даже перспектива задохнуться. Пусть этот мальчишка знает, что человек свободен. Что не будет дергаться на веревочках, когда того хочет великий господин. Пусть все растворится в кислоте белизны. И маленькая ничтожная душа, сошедшая с ума, которая навсегда погрузится во мрак и не увидит солнца.
   Солнце? Оно проникало через закрытые веки. Оно мешало наслаждаться мыслями о смерти. Нахальное дурацкое светило.
   Женщина представила, как запускает в небо со всего размаху гигантский башмак и гасит настойчивую звезду, но вместо этого прищурилась и обмерла от изумления: горело огнем вовсе не солнце. Пространство освещала собака, продолжавшая стоять напротив.
  
  Часть 2
  
  25
  Ангелина не знала, когда именно страх отступил. Когда ее глаза стали видеть абсолютно по-другому. Когда один голос внутри преобразовался в хор, что даровал ей свободу. Наверное, это произошло в тот момент, когда она и Змееносец падали в пучины неуправляемой страсти, и та короткая ночь, а может быть, и бесконечный день, завершились быстрым расставаньем.
  Сейчас Ангелина почти не чувствовала боли. Она не отвечала на вопросы внешнего чудовища и без прежних ожиданий будущего взирала на фантастический мир вокруг огромных разноцветных шаров. Тело человека? А была ли она девушкой? Жила ли в Москве? Не важно. Змееносец попросил... сладкими губами, нежными объятиями, слиянием кодов. Или как там они назывались?
  - Ты многому научилась. - голос костюма вывел бывшую студентку из полусна, окрасил мурашками кожу. Сколько прошло времени? Когда все случилось? - Ты перестала задавать вопросы и переживать за людей.
  Ангелина улыбнулась.
  - Это произошло не просто так. Ты общалась со Змееносцем, - констатировал глухо собеседник. - Но ты не учла, что никто и никогда не говорит правду до конца.
  - Мне все равно, - девушка вновь попыталась закрыть глаза, но костюм болью впился в ее веки и потянул вверх.
  - До какой степени? - поинтересовался он с усмешкой. - Разве не ты была хорошей девочкой, которая мечтала спасти человеческий мир?
  - Люди не заслуживают...
  - Не заслуживают? - прервал ехидно костюм. - С каких пор малолетняя глупышка решает судьбы?
  - Знаешь, ты... - Ангелина никак не могла найти определения чудовищу. - Тебе не удастся вывести меня из равновесия. Люди не важны! И ты всего лишь оболочка, у которой нет никаких прав.
  - Забавное утверждение. - усмехнулся костюм и внезапно пополз вверх по черной поверхности шара. - Один надрез когтем, чтобы твой привычный мир рассыпался на маленькие кусочки. Твое прошлое, твое счастливое детство. Морозная проседь утра, горячая радость летней дачи, Сашка Красавин, о котором ты вспоминаешь, мамочка и папочка, проливающие слезы по пропавшей дочурке, олухи друзья - это все не имеет значение? Ты стала богом, Гелла? - голос чудовища снизошел до интонаций Димки, вызывая новую волну дрожи.
  Конечно, сейчас острое жало рисует на поверхности легкий узор, чтобы напугать. Тянет время... испытывает...
  - Нет, ты не сделаешь этого... - девушка пыталась сохранить спокойствие, но удавалось ей это очень слабо.
  А еще добавилась вернувшаяся из ниоткуда боль. Острые крючки потянули кожу, в горле заколыхалось огненное жжение. Сомнения. Стоит их лишь заронить.
  - Предупредил ли тебя Змееносец, что человеческие силы не бесконечны? Или он упирал на то, что мир - это не то, что есть на самом деле? Какую цену ты платишь? За что?
  - Прекрати! - Ангелина рада была бы заткнуть уши руками, но даже руки не подчинялись ей.
  - А ведь я могу в любой момент вывалить тебя, словно дерьмо, наружу под палящее солнце моего мира. И тогда тебя увидят другие, - костюм говорил серьезно, без тени смеха. - И тогда твое человеческое, чем оно станет?
  - Пожалуйста, - девушка чувствовала, как острый штырь вонзается в ее живот и готов проткнуть чрево насквозь.
  - Тогда не глупи, не изображай из себя будду, милая. Скажи мне, где Рас Альхагу?
  - Я не знаю, - заплакала Ангелина. Губы ее задрожали. Пожалуйста, милый, пожалуйста, пусть она лишится сознания. Пусть умрет сейчас.
  - Неправда, - чудовище взобралось выше на шар и внезапно начало раскрывать свое чрево.
  В первый момент Ангелина даже не поняла, что происходит, она только зажмурилась от оранжевого яркого света, а потом ощутила, что ее кожа горит. Адский жар. Одно лишь мгновение, чтобы появились пузырьки. Чтобы завопить.
  - Сладкий звук! - костюм замкнул плотно тьму, в которой находилась пленница. - Будем дальше упорствовать?
  - Я не знаю, - Ангелина про себя начала молиться. Но видела лишь бездны глаз Змееносца и слышала лишь его слова о масках, которые уже готовы уничтожить прежний мир.
  Девушке казалось, что если она сейчас сдастся, то будет, несомненно, хуже Иуды. Никакие оправдания не спасут ее душу.
  А ведь душа - это черная дыра. Это вселенная, в которой... звезды, в которой галактики, в которой теплится огонь надежды. Маленький, но такой яркий.
  - Не знаешь, значит, - костюм взлетел и начал парить между шарами, заставляя голову кружиться, а мысли все сильнее путаться. - А понимаешь ли ты, девочка, что никогда не вернешься домой? - поинтересовался он ласково. - НИКОГДА!
  - Я знаю, - кивнула Ангелина. Ах, если бы заплакать! Если бы сейчас прижаться к Змееносцу и еще раз услышать его голос.
  Понять, во что нужно верить. Чтобы это выглядело осмысленно. Девушка пыталась откинуть предыдущий опыт, забыть страхи. Да, она не боится боли - она ее испытывает. Боль помогает изменяться. Боль... Внезапная догадка зажглась искрой в сознании.
  - Распахни себя, - попросила студентка тихо. - Чтобы я горела. Чтобы солнце меня сжигало... Давай же!
  Костюм странно закряхтел. Полет его замедлился. Чрево начало открываться... Подчиняется неожиданной просьбе? Подчиняется настоящим желаниям, которые изменяют мир. Так говорил Рас Альхаге, разделенный на тысячи вселенных. Какую нужно испытывать боль, когда ты ходишь между дверями и каждый раз часть тебя остается где-то в другом месте.
  Яркое оранжевое пекло. Адское пекло предыдущей лжи. Лжи, в которой обитают люди, привыкшие не видеть. Привыкшие подчиняться старым маскам.
  - Еще! Еще! Не закрывай... не... - Ангелина начала терять сознание. Кожа ее текла лавой. Проступала краснота...
  - Хватит! - жесткая посадка завершилась скачком в темноту. - Я не позволю тебе убить себя.
  Ангелина в ответ лишь застонала. Она видела перед собой комнату без окон и Сашку Красавина, который сидел напротив нее за столом.
  - Саша, Сашенька, - слезы умиления потекли по бледным щекам, руки потянулись навстречу долгожданному человечку.
  Парнишка поднял глаза. Он смотрел на студентку с едва скрываемым ужасом.
  - Это ты? Ты? - спрашивал тихим голосом.
  - Я, - кивала Ангелина. - Мне очень больно... Я должна сказать тебе что-то. Очень важное. Ты не должен меня перебивать.
  - Неужели это ты? - психолог дрожал и вжимался в кресло.
  И только тогда девушка увидела, что в отражениях глаз Сашки Красавина появилась совсем не она... В них отражается огромное черное чудовище, похожее на богомола.
  - Санечка, я внутри! Слышишь... - желание ударить обезумевшего человека по щеке, чтобы привести в чувство сменилось опасением убить несчастного. - Я Ангелина!
  - Кто?
  - Мы теряем время... Саша, наш мир в большой опасности. Мы все скоро исчезнем, если не запутаем след охотников. Они идут по его следу. Они закрывают двери. Возможно, назад дороги вовсе нет. Понимаешь? Нас ожидают страшные катаклизмы. Люди начнут сходить с ума. Убивать... Может быть, случится катастрофа пострашнее.
  Сашка побелел.
  - Ты слышишь мои слова? Ты понимаешь? Ты единственная связь с этим миром!
  - Ты Змееносец? - только и смог выговорить он.
  Бесполезно. Ангелина готова была взвыть от отчаяния. Она ощущала, как костюм пробуждается. Как шевелится его поверхность, как напрягаются крючки в коже и тянут со всей силы.
  - Нет! - девушка заплакала. - Я Ангелина! Ангелина Голубкина. Твоя девушка... Саша, - и она покачала головой. - У меня может не быть больше шанса.
  - Ты Ангелина? - внезапное понимание, страшная догадка заставили психолога зашевелиться и податься вперед. Он коснулся руками хищной морды, провел по ее гладкости, принося тепло человеческого участия. - Во что он тебя превратил? Я... Что он с тобой сделал? О каком к черту мире ты говоришь? Ты понимаешь, что это он хочет уничтожить нас. ОН!
  - Нет, - Ангелина отрицательно закачала головой. - это охотники тебя отводят глаза. Они совсем рядом. Они следят. Они хотят поймать его и подмять мир под себя. - Сашенька! Сашенька, ты должен их остановить... должен не позволить им узнать...
  Девушка колыхнулась на новой волне боли, видя, как комната начинает медленно таять и проявляется чудовище. Чудовище словно вывернулось наизнанку и, продолжая держать студентку внутри, теперь смотрело на нее огнями звездного неба.
  - Мир людей? - глаза сощурились со злостью. - Поганый мир людей... Вот куда он отправился...
  Ангелина попыталась избежать проникновения в сознание, отворачиваясь от пронизывающего льда. Но чудовище лишь еще сильнее разозлилось.
  - Неужели ты, девчонка, которая живет от силы восемнадцать лет, надеешься перехитрить меня? Изменить реальность... Даже если у тебя и есть его код, от этого ты не перестала быть человечком.
  Ангелина молчала.
  - Знаешь, что я сделаю первым делом? - поинтересовался костюм со скрытой угрозой. - Я начну убивать самых близких тебе людей. Изощренно, чтобы они мучались. И сделаю я это не сам... А твоими руками.
  
  26
   Тяжелые капли листьев висели на ветвях, готовые сорваться и удариться тяжестью ночного мороза о землю, чтобы безвозвратно превратиться в сплошной оранжево-желтый ковер. Неспешная вода озера растворялась среди стволов деревьев, перемешиваясь с синим небом. Егорка шел вперед, меряя шагами лес и держась за руку Матушки, которая с удивлением оглядывалась: совсем недавно этот лес был зелен, еще недавно в малиннике алели спелые сочные ягоды, а теперь - теперь лес готовится ко сну.
   - Матушка, - это мальчик подал голос. - А почему мы деду не взяли?
   - Так ведь не смог бы пройти, - старушка белым одуванчиком нависла над мальчонкой, который с удивлением и восторгом смотрел на волшебницу, что могла с медведем разговаривать да времена года одним взмахом руки менять.
   - А правда, что в наших котлах бог живет? - поинтересовался Егорка, а сам еще сильнее руку женщины сжал, словно пытался силу ее перенять и вглубь заглянуть.
   - Не ведаю я того. Кому как не тебе с землей родною знаться, - удивилась бабушка и улыбнулась. - А я всю жизнь в городе прожила...
   - В Москве что ли? Это там, где Кремль и царь-пушка с царем-колоколом! - Егорка махнул свободной рукой. - Не верю я в Москву! Враки, небось!
   - Что враки? - не поняла Матушка.
   Мальчишка надулся, пытаясь сформулировать мысль почетче, даже щеки его круглые порозовели от возмущения.
   - У нас тоже достопримеЩательностей достаточно! - выдал Егорка гордо. - Да хотя бы город подземный. Деда не велит говорить. Ругается. Но мы там почти три дня ночевали, когда огонь по лесу ходил.
   Тут уж старушка удивленно брови вскинула. Присела на корточки, ребенка за плечи взяла:
   - Город подземный? - заволновалась она. - Знаешь, я тоже его во сне видела... Когда умерла и проснулась, когда над землею летала...
   Егоркины глазки стали круглыми, точно две блестящие пуговицы. Врал, значит, деда, что чудес не бывает. Ведь бывают! И случаются, и даже вот сама Земля образ человеческий принимает.
   - Отведешь меня туда, - попросила старушка. Но Егорка на этот раз проявил прямо-таки мужской нрав: от объятий освободился, рукава курточки вырвал и загнусавил недовольно:
   - Нельзя! Время перехода сейчас. Скоро эвенки станут медведя славить, скоро зима придет, чтобы котлы накрыть до весенних почек. И деде бы наша идея не понравилась.
   Мальчик нахмурился, нос рукавом потер.
   - И вообще, домой хочу! Мамка заволнуется, надерет меня, что я убежал без спросу.
   - А чего убежал-то?
   - Из любопытства, думал мишку погладить. Говорят, кто у него милости выслужит, тому... ума добавится!
   - Не по годам умён ты, Егорка. У меня дочка тоже росла умненькая. Школу раньше на четыре года закончила. Я, когда она родилась, сразу поняла, что девочка необычная. Я ведь никогда ей не навязывалась... - тихая грусть мелькнула в голосе Матушки. - Новое вы поколение. Вам и строить судьбу. Вам и решать... Только сейчас мне, старенькой, помочь ты должен в деле важном. А? Пожалуйста...
   Мальчик призадумался. Ведь сама Земля просит. Голова у нее седая, глаза добрые. Ничего ведь с дедой не сделала? Нет. Неожиданное недоверие пронзило Егорку. Увидел он картинку странную - как из ладоней Василя ягоды малины посыпались в траву изумрудную. Как позвал он его откуда-то с большой реки.
   Грозно позвал и одновременно испуганно. Тут бы броситься бежать, тут бы на лодку вспрыгнуть и грести, грести к тому берегу... Не спасаться, а старика спасать.
   Поднял глаза на Матушку - смотрит, не моргает, алмазные искры в глубине зрачков переливаются.
   - Деде плохо, - пробормотал Егорка и ладошками лицо закрыл.
   - Не плохо, не бойся, - Матушка вновь мальчонку обняла, прижала к груди. Жаркая, сердце и душу отогревающая... - Должны мы в город спуститься, чтобы ничего не случилось.
   - А что? Что будет? - захныкал тихонечко Егорка, ручонками в ткань вцепляясь.
   Матушка на лес окружающий посмотрела: снежные шапки на кочках травы, ветви елей склонились к земле под тяжестью белых пуховых уборов, Темные деревья украшены морозными нарядами. Не надо, чтобы малец замерз. И чтобы увидел - тоже.
   Сейчас, секундочку еще до весны осталось.
   - Егорушка, не станет ни тебя, ни меня! Понимаешь...
   - И деды, и мамы? - мальчик закопошился под греющими руками.
   - Никого не будет. Потому что город не поднимется и не остановит беды.
   - Хорошо, пошли...
   Десять котлов спрятаны в дремучих лесах. Десять котлов - каждый из которых разный по диаметру. Осенью наполняются они водой, что даже в самую лютую стужу не замерзает. Растет по краям их летом густая и обильная растительность. Водятся рядом с ними диковинные звери. И грибы, и ягода в этих местах вкуснее обычных. Но заповедны вилюйские котлы для человека. Болеет он рядом с древними артефактами, и жизнь вытекает быстрым ручейком из тела. Особенно у городских проезжих исследователей, что ни разума не имеют, ни желания понять.
   А ведь были времена, когда бережно сохраненные сказания переходили из уст уста. Но поугасли, поистерлись и они до дыр. Ветхими стали, точно сито неба. Уже и боги древние не кажутся людям сильным. Да и мыслимо ли бояться глупых сказочек про великий дар Земле-матушке?
   Везде прогресс проклятый заслонил чистое зрение. Везде язвами города выросли новые - с машинами быстрыми, с людьми спешащими быстрее прожить и умереть, не оставив следа.
   Егорка этого мира не видел. Для Егорки мир бескрайний и великий лежал в просторах леса, в реках полноводных, в далях небесных.
   Ориентироваться? Нет, мальчишка не ориентировался, а шел по следу, по памяти радости, по велению маленького чистого сердца.
   Раздвигал ветви, продирался через кусты, сбрасывая с них оранжевые мазки листьев. Сюда? Нет, сюда. Где де Василь трубку закурил в прошлом году. Где слышалась песня неведомая...
   - За мною, Матушка, - мальчик побежал быстрее ветра по пологому холму и как вкопанный остановился перед квадратной дырой в земле. - У-у-у-у, - закричал внутрь.- Я пришел! Я пришел сюда! Слышишь? Войдем сейчас.
   Запыхавшаяся старушка наконец сползла вниз и теперь тоже заглядывала в темную коробку входа. Лестница из неизвестного материала, щедро усыпанная осенней листвой, не проросла травой и выглядела почти как металлическая, хотя, конечно такой не являлась. А еще она поблескивала, как будто до этого кто-то усердно полировал ее специальными средствами.
   - Вота, - победно представил вход Матушке Егорка. - Это - город! Это - Матушка!
  
   ***
   Василь очнулся под утро на противоположном берегу озера. Она поднялся на локте и огляделся. Тепло. Очень тепло. Одежда давно высохла, но голова словно раскалывается. И боль течет от шеи по всему позвоночнику, разветвляясь по рукам и ногам.
   Как тут не закряхтеть и как не скукожиться, как тут не застонать и как не забить этими самыми конечностями беспокойно, потому что старая ведьма увела дорогого внука в лес?
   Василь подскочил и огляделся: котел был огромен. Старый охотник стоял на самом дне. А прямо по периметру росли огромные лопухи. Виднелись желтые шапки и посерединке -лазоревое небо.
   - Егорка! - взвыл старик и пополз наверх, но внезапно стенки котла стали более откосыми и гладкими. Что за ерунда? Руки Василя соскользнули, ноги забарахтались. Ах ты чертово болото! Не возьмешь! И не такие преграды брал!
   Старик с упорством карабкался к краю, но опять и опять скатывался вниз. В конце концов он беспомощно прислонился к стенке и горько заплакал. Внука не уберег. Сам в ловушку попал. Ни веревки тебе, ни зацепки. Бывает же такое невезение!
   - Отпусти! Ну, что тебе стоит? - забормотал Василь одними губами. - Это ведь Егорка, внучок мой дорогой. Ежели я его не увижу, ежели не обниму, то зачем на свете прожил? Зачем грязь по дорогам месил? Зачем пытался жизнь лучше сделать, проще и удобнее? И ведь сам не успел мечту осуществить... И времени не было, и дел по самое горло. Но ведь Егорка сможет... Ведь он за деда... Ведь...
   Встал Василь, заходил из стороны в сторону в размышлениях, почему именно с ним такое недоразумение произошло. Никогда не верил в сказки, никому спуску не давал. Работа - первое, потом уж развлечения и разговоры. А Егорка - он мир познает. Он верит каждому. Так нельзя!
   Тем кто верит, того и обидеть проще.
   - Отпусти! Отпусти внука выручать!
   Шаг стал шире, шаг стал массивнее, поплыло пространство, поплыли мимо лопухи, побежали деревья... Ох, да ведь это котел сам собою плоским стал и с землею сравнялся. Не успел оглянуться, как берег знакомый водой заплескался...
   Что за диво? Здесь ведь медведь в Егорку обернулся. Посмотрел назад, а там - остров, на который с порушенной лодки выплыл.
   Ой, спасибо, котел! Не оставил старого! Сейчас охотник по следу пойдет. Наверняка ведь Егорка заметочки оставил дедушке. Так и есть - то веточку сломает, то ягодки разбросает. И идет ровненько, аккуратненько так идет. Живой малец!
  
  27
  Сашка Красавин знал, что не следовало вызывать к тетке Галину Викторовну и задавать наводящих вопросов. Знал, что одним сеансом не закончится, знал, что бандитского вида команда профессора обязательно однажды прижмет его к стенке, но все равно лез на рожон, потому что искренне верил в победу справедливости.
  И в тот момент, когда Галина Викторовна сообщила ему о конце света, и когда Ангелина явилась в образе монстра психолог уже давно проанализировал цепочки связей и жаждал лишь одного - встретиться хоть на секундочку со Змееносцем. Волшебным образом парнишка читал за словами пациенток нечто большее, чем обыкновенное сумасшествие. А потому с улыбкой идиота продолжал раздражать главврача дурацкими отчетами, в которых не было ничего, кроме фактов, но не истинных ощущений. И честные доклады профессору Вадиму Дмитриевичу, посиделки за чаем тоже не переходили через невидимую границу легкого головокружения. Да, Сашка краснел от экстросенсорного напора, все его веснушки рыжели от неявного вранья-недоговоренности.
  Да, Сашка отводил глаза от черных бездн седовласого дьявола. А потом разбалтывал совершенную чепуху Катеньке на прогулках, заставляя ту в конце романтических встреч надувать губы и открыто злиться.
  - Тетя Аля, - психолог вихрем вбежал в маленькую квартиру ведьмы и бросил толстый портфель на полку с шапками. - Давайте уже! Я готов... от хвоста избавился.
  - Уверен? - тетка огромным черным шаром выплыла из комнаты: в вечернем платье, длинной кружевной шали.
  - Уверен. Целый час сегодня у Вадима Дмитриевича допросу подвергался, - нервно хихикнул Сашка Красавин. - Раньше он меня за пятнадцать минут ломал. А теперь... Теперь только кряхтит и пыжится.
   'Глупый ты!' - крякнула внутренняя кошка. - 'Он тебя на удочку посадил и следит...'
  - Пыжится? Злится значит, - недобро покачала головой Алина Дермедонтовна и подбоченилась. - Последний раз попытаемся с вилюйской ведьмой состыковаться. Сам понимаешь, черные твари по головке тебя не погладят. У тебя с ними контракт заключен. А у меня - правила игры.
  - Само собой, - согласно кивнул Сашка. - Спасаться буду самостоятельно. Есть у меня идейка одна.
  - Ох, вот это и страшно! - ведьма жестом пригласила племянника в комнату пожаловать. - Жарок ты и ретив. Меры ни в чем не знаешь. И вообще, уверен, что мы с тобой все правильно понимаем?
  Сашка Красавин в ответ отмахнулся. Ему ли не знать, что Змееносец - это змий. Вон сколько всего парнишка прочитал за последнюю ночь в интернете. А значит - зло. Просто тут два разных зла столкнулись и силушкой решили помериться. А люди - игрушки в их руках.
  - Готов? - чернющие глаза уставились на психолога через огромное искажающее стекло для перемещений. Это стеклышко Алина Дармедонтовна доставала не часто. Разве что сама в магазин или там в другой город ехать не желала. Здесь колдовство особенное - реальность другая совсем. - пять минут даю, Санька! Уложишься?
  - Постараюсь, - кивнул психолог и зажмурился, когда ведьма зажгла свечу и забормотала какие-то заклинания на тарабарском языке. А почему бы не поверить, когда за последний месяц все представления о мире вообще переменились? А?
  Была Москва, были модные пациентки. Была Ангелиночка- студенточка. И денежка капала достаточно. Нет, положительно это синдром неудачника - вляпываться в неприятности и получать от них кайф.
  Всплески света. Мигание. Словно долго хлопаешь ресницами, но никак не сфокусируешься на реальности. Сашка Красавин приподнялся на локтях и огляделся. Комната тетки стала почти прозрачной, зато из тьмы проступили деревья незнакомого леса, среди которых мелькала фигурка знакомой уже старушки. Старушка шла не одна - психолог даже сглотнул от неожиданности - старушка шла с огромным медведем, подставившим огромную лапу для поддержки, как заправский кавалер.
  - Марина Эдуардовна, - тихо позвал психолог и уже поднялся на коленях и замахал учительнице рукой. - Подождите, не уходите! Поговорить надо!
  Белый одуванчик головы встрепенулся удивленно, к парнишке обернулось румяное лицо, с которого медленно сползала улыбка.
  - Как? - бабушка снисходила с крика на шепот, но и тот больно отдавался в ушах. - Как ты попал в заповедный лес? Ведь я вашим охотникам дорогу перекрыла! - глаза Марины Эдуардовны злобно сверкнули.
  - Это не охотники, это я... - начал заикаться Сашка.
  - Ты! Ах, ты! - зарычала старушка и внезапно указала пальчиком на психолога. - Видел, мишка, пришел неприглашенный. Хочет черным демонам помочь двери закрыть. Хочет помешать мир излечить...
  Медведь глянул на Сашку Красавина плотоядно, облизнулся. Встал во весь свой огроменный рост, да как разинет пасть, как зарычит. У парнишки городского ноги и подкосились.
  - Марина Эдуардовна, я же только хотел про Змееносца...
  - Ату его! Ату, - приказала сумасшедшая. - Шпион проклятый! Вынюхиватель!
  Тут уж Сашка не выдержал, припустился бежать во всю прыть. Через орешник, через еловый лес, через овраг, через... пока не подскользнулся и не покатился вниз по железке какой-то. Вроде на самое дно небольшого котла. Головой больно ударился, вскрикнул и затих. Лежит с закрытыми глазами, боится открывать. Лишь рык слушает, да лапы звериные, что по кругу вокруг ловушки ходят.
  А тут вроде голос рядом тихонький раздался, человеческий:
  - Тихо сиди. Сейчас отвалит.
  Сашка сразу глаза и распахнул. Охотник вроде. Немолодой. В куртке потертой, борода нечесаная, разит немытостью, трясиной.
  - А вы кто, собственно, такой? - психолог пытался понять, как в воображении Марины Эдуардовны поместился совершенно посторонний, можно даже сказать, таежный персонаж.
  - Василь, - представился незнакомец и приложил палец к губам. - Рядом ведьма?
  - Да, - непонимающе кивнул Сашка и брови свел. - А вас она тоже придумала?
  - Чего? - не понял охотник. - Больно совсем головкой ударился?
  - Э, а как же это... Двойное воображение, параллельное 'оно'? Нередко проявляется, когда шизофренические проявления ассоциируют себя с положительным персонажем.
  - Пошел ты, студент хренов! Я не воображаемый, - сжал губы дед. - А вот таких, как ты, забродунов у нас по лесу десятками шляется.
  - Но вы же сказали, что ведьма наверху? Значит, знаете, что она реальная, а значит вы не реальны! - с уверенностью заявил Сашка Красавин.
  Василь на психолога опять посмотрел косо.
  - Ведьма эта у меня внука украла. Возможно, и ты с ней в паре работаешь. Хотя нет, ты явно лопух еще тот.
  Парнишка возмущенно попытался подняться на ноги, но охотник дернул его вниз, а как раз в это время наверху показалась огромная тень и в яму заглянула хищная морда медведя. Зверь втянул воздух, зарычал, помялся, словно раздумывая, спускаться ли вниз, но внезапно вскинулся, словно прислушиваясь, и отправился на зов хозяйки.
  - Фух, - выдохнул Василь, - чуть не прогорели. Схватил Сашку Красавина за грудки и давай трясти. - Какого черта по лесу бродишь? Чего забыл тут? Отвечай!
  - Я не брожу, - пытался сопротивляться напору неожиданного собеседника психолог, совершенно не ожидавший такого поворота событий. - Я вообще здесь не нахожусь. Я через магическое стекло от тетки в ваш лес попал.
  - И кто после этого сумасшедший? - охотник отпустил психолога, видимо, пожалев или поддавшись испугу расширенных глаз, таких же ясных как у внука Егорки. - рассказывай все по порядку. Разберемся, что за фигня творится у нас на котлах.
  Сашка Красавин согласно кивнул. И начал с того момента, как внутри у него заскреблась неожиданным образом кошка, а потом появилась странная работа. Василь слушал все это время внимательно, особенно интересовался личным делом Марины Эдуардовны. Хмурился, затем достал из кармана нож и отломал ветку ивы потолще, чтобы начать затачивать. А психолога все больше распирало. И про Ангелину, что его бросила и сменила на гота Димку, а затем и на инопланетное чудовище. И про Галину Викторовну, у которой вообще апокалипсис в мозгу случился.
  Не говорил Сашка лишь про Змееносца. Сам не знал почему. Словно печать на устах лежала. Или там заклятие какое.
  - Так, - наконец остановил Василь. - Если все, что ты мне тут треплешь не ерунда, то дела наши плохи.
  - Почему? - удивился психолог.
  - Поверье есть такое: злой медведь богом обернется, войдет в подземный город и откроет двери для небесного огня. Видать, бабушка твоя для этих целей сюда послана. А Егорку она как проводника использует. У меня внук один туда дорогу знает, потому что у него чистое сердце.
  - Что за ерунда? - Сашка никак не увязывал местные легенды с мифами о Змееносце. Более того, заявление старика его остудило и впервые за все проведенное в тайном лесу время заставило вспомнить, что тетка вроде про пять минут говорила, а они все болтают и болтают. Или здесь минуты текут дольше?
  - Конечно, ерунда, - прищурился Василь. - Ежели бы, как ты гутаришь, происходило, давно бы в Москву на метле отправился. А ты вот он - живехонький. Здесь! Только сильно головой шарахнулся. И забыл...
  ... Забыл! Конечно, забыл! Голова Сашки Красавина плыла, как в густом тумане, пытясь отделиться от тела, когда над ним склонилась Алина Дармедонтовна во всей свой пышной красе:
  - Ну как? Спросил про Змееносца? - поинтересовалась она участливо. - Уж ты прости, уложила тебя на диван. Так ты стонал. Так стонал...
  Сашка Красавин сразу коснулся головы, на которой горела ощутимая шишка.
  - Я что, правда перемещался? - поинтересовался он недоуменно.
  Ведьма хмыкнула.
  - Ты что же это, Санечка, до сих пор в иные миры не поверил? Глупенький!
  - И Василь есть?
  - Какой Василь?
  - У которого внука наша старушка украла...
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"