Каждый день Галя вспоминала то время, когда он лежал в больнице. То, как она выходила под ночь из его палаты и медленно плелась под снегом до остановки, а потом садилась в троллейбус и ехала по заснеженным улицам, тупо глядя в окно. Она старалась не думать о боли любимого человека, вспоминала счастливые дни, затем погружалась в полудрему, как теперь... Только тогда это были короткие мгновения. А теперь - постоянное состояние.
Девушка в бессилии доходила до двери, натягивала на худые плечи пальто. Садилась на стул, тяжело дышала и медленно утопала в туманном свете проступившего через стекла дня. Раньше Галя не любила шум города, ненавидела его радость и его спешность, потому что мир любви однажды рухнул и превратился в долгое бесконечное угасание, где любимый человек - средоточие всей твоей никчемной жизни. И жизнь медленно, каждую минуту по капле уходит из его тела. Синие вены на руках, как дороги города. Мутные глаза - бесконечные зимние вечера. Стоны - веселые сигналы и мелодии останавливающихся машин.
Галя снова поднялась, щелкнула замком и ступенька за ступенькой начала спускаться вниз. Она могла бы никуда не ходить, потому что это так тяжело - двигаться. Но девушкой владела единственная цель, заменившая время и судьбу. Хотя голод как таковой давно сменился постоянным звездопадом видений, в которых прошлое было гораздо ярче серого настоящего.
Пустынные улицы, залитые дождем, изменили свой цвет и принесли осеннюю прохладу. Когда-то у этого подъезда они до ночи стояли вдвоем и говорили ни о чем. А теперь окна зияют битыми стеклами, двери разбиты. Тишина. Прошло много времени. Стихли пожары, прекратилась резня, вызванная вспышками агрессии. Город умирает вместе с Галей. Жизнь вытягивается из исполина. Что уж говорить о человеке, которого постигла болезнь.
- Знаешь, - говорил тихо любимый когда-то, комкая истончающимися пальцами покрывало. - ты рядом... Ты не ушла... Я благодарен тебе за все, но ты не должна сидеть рядом...
Галя закрыла лицо руками, пытаясь прогнать воспоминание, ноги ее подкосились... Когда в последний раз она ела? Часы не тикают, дни смешались. Время утратило значение. Девушка присела на заплесневевшую лавочку, проеденную водой и снегами. Устало вздохнула. Как же повезло тебе, мой друг. Ты ушел раньше, чем все это случилось. Прежде, чем люди обезумели и перестали есть. Сначала, милый, это было банальной забастовкой. Потом... Кажется, потом психологи назвали это синдромом массового суицида... Врачи пытались кормить людей через трубки... Галя улыбнулась, вспоминая, как ее вены наполняются такой же синевой, как у любимого. Надежда умирала медленно. Город сходил с ума. Переполненные магазины пустовали. Политики замолчали... Военные исчезли. А голод шагал по городу вспышками ярости и скорыми смертями.
Галя шагнула к арке на центральную улицу, заглянула в окно магазина шоколада, в который раз удивилась, почему никто не разбил стекло и не растоптал в витрине фигурный замок, к которому вела витая лестница. У замка было пять башенок, пять золотых флажков. А еще замок окружал маленький разноцветный карамельный садик, такой же красивый, как центральный парк, в котором когда-то с любимым произошел первый приступ. Галя смотрела на шоколадную красоту и плыла в золотом потоке листьев, что могли вернуть ей несколько минут с давно ушедшим человеком. Что такое голод, если ты давно умерла? Разве ты заболела вместе с этим городом? Разве ты была звеном цепи, в которой люди сошли с ума. Просто настал день, где не стало любви. И пришел день, где люди перестали есть.
Девушка погладила стекло и улыбнулась. Возможно, завтра она уже не дойдет сюда... Впрочем, это уже и не важно.