Карилло умылся дождевой водой и взглянул на себя в грязный осколок зеркала. Десять дней он провел в этой норе, десять холодных безрадостных дней.
Сквозящий, изнурительный холод уже не мучил беглеца. Пустые коридоры старого заброшенного дома не внушали трепет навалившихся на сознание чужих воспоминаний.
Карилло знал, что нужно еще потерепеть. Нужно пропитаться жизнями этого места, чтобы обрести силу. Потому что муки физические ничто в сравнении с муками духовными. Сегодня осень заболела первым снегом, а на Карилло были легкие брюки, майка и старая грязная кепка. Карилло не ел все эти дни. Карилло был бледен и болен: часто кашель заставлял его задыхаться. Но ничто не предвещало прекращения пытки.
Прошлой ночью Карилло привиделся настоящий кошмар. Помнится, он уснул на полосатом матрасе в комнате на третьем этаже, окна которой выходили на заброшенный двор. Уснул под завывание ветра и шум дождя. Свернулся в позу эмбриона и забылся, как забываются порой перед смертью. А потом пришло прозрение.
Они жили здесь - звери! Они каждое утро вставали и шли на работу. Притворялись обывателями, законопослушными, без всяких отклонений. Они жили вместе, потому что любили боль так, как могут обожать только садисты. Иногда они мучили друг друга, связывая и избивая, но чаще всего происходило иначе.
Сознание Карилло вспыхнуло красным, когда заброшенная комната наполнилась мебелью. И он услышал крик - душераздирающий вопль, удар, а потом из своего темного угла узрел, как двое втащили в комнату молоденькую девушку. Ночь обещала быть долгой, сон казался бесконечным, страх сменялся отчаянием, а боль - бредом.
Несколько часов звери наслаждались беззащитностью и терзали свою добычу. Они умели придать символику каждому надрезу, каждому извращению. Они знали, что утром их жертва еще будет жива, что она погрузится в долгожданное забвение до следующей ночи. И так будет продолжаться очень долго.
Карилло отомкнул глаза и резко встал. Он быстро пересек коридор, поднялся на крышу, чтобы забрать банки с водой и спустился к осколку зеркала на влажной, покрытой плесенью стене.
- Пора! - белые губы выражали презрение увиденному. - Теперь ты знаешь, где они живут. Сегодня ты знаешь, как их отыскать.
Карилло с трудом отодвинул в сторону старый шкаф, закрывавший вход в одну из квартир, и подошел к черному полиэтиленовому мешку. Непослушными пальцами развязал узел и достал оттуда свитер, теплую куртку, шарф, шерстяные носки и ботинки, смешную черную шапку-буратинку.
Карилло спустился в город другим человеком, его не приметил бы ни один прохожий, не обратил внимание ни один страж порядка. И тем страшнее, что никто не видел, как отражается внутри зрачка корчащаяся несчастная - одна из многих.
Подземка выплюнула Карилло через турникет ко входу в огромный парк. Поглощая сосиску в тесте, беглец огляделся по сторонам и, не увидев никого подозрительного, двинулся в глубь зарослей, за которыми по старой памяти о жарком лете еще гуляли родители и их чада.
Карилло собирался быстро, не привлекая внимания, пересечь открытое место, но он точно знал, кого должен рассмотреть во всех подробностях.
Она стояла в стороне от родителей и детей. С книжками подмышкой. Узкое пальто до тонких коленок, разноцветная шапочка на кудрявых волосах съехала в сторону. Глазки умные и доверчивые, какие бывают лишь у малышей. Сколько ей лет? Пятнадцать? Семнадцать?
Карилло разглядел чуть вздернутый носик, скорбную складку в уголке рта, следы шоколада на руке и книгах.
Он опустил голову, проходя мимо, и благополучно добрался до развилки - одна из дорожек вела в город. Сейчас важнее отъесться и прийти в себя. Время терпит.
Уютные внутренности незнакомого кафе приняли Карилло с равнодушным безразличием, которое сменилось уважительным подобострастием после большого заказа. Деньги из тугого кошелька расходились легко и без всякого жмотства. Зато желудок наконец замолчал.
Тогда увиденное ночью в полубреду отступило из сознания. Сейчас охота должна вестись не по ту сторону бытия, сейчас ему требуется вернуться назад. След взят. След уже не расстает, как снег на мокром асфальте.
- Эй, парень, - полутемный переулок оказался не таким безобидным, как представляют его обуреваемые страстями влюбленные, ищущие уединения. Несколько теней окружили беглеца. Маски их лиц пахабно улыбались, но не внушали никакого страха. Подростки. Сбились с пути. Их мамочки молятся богу, чтобы чада не пересекли границы свободы, за которой начинается бесконечная решетка.
- Парень, гони кошелек! - Самый смелый вплотную приблизился к Карилло, угрожая 'пером'.
- Бери, - беглого взгляда достаточно, чтобы понять, как закончится хмурое утро для троих бесшабашных юнцов. Кожаный 'толстяк' в последнюю секунду повисает в воздухе, огромный кулак летит навстречу знавшему немало битв носу, и вот Карилло уже вовлечен в настоящее столкновение. Лишняя кровь не помешает. Она возбудит нюх. Она добавит жажды.
Толстая подошва рывком впечатала несколько ударов по противникам. Звук разрывающейся материи, звук сопротивления вдруг смешался со стоном. Карилло не заметил, как оказался в выгодном положении, он не заметил, как вывернул руку мальчишке и направил нож тому к лицу. Одно мгновение... Слишком велико искушение...
Не следует тратить силы на недостойную жертву.
***
Мариса часто впадала в состояние, которое называла 'деревом'. В такие минуты девушка не помнила ничего, не видела ничего, не могла ни шевелиться, ни говорить. Родители говорили, что в детстве Мариса страдала от боязни темноты и старалась не оставаться надолго одна, выдумывая различные предлоги. Теперь болезненные состояния липкого ужаса превратились в минуты отключения от реальности, став повседневностью. Они не пугали и не намекали на подводное течение, в котором лежала суть заболевания.
Ужас - это выдумка. Ужасы случаются везде, каждую минуту, каждую секунду. Для маленькой девочки мир кажется огромным лишь до времени полового созревания, а потом он суживается до сосредоточения на внутреннем гормональном фоне. Периоды затишья и периоды взбудораженности. Периоды слез и периоды гнева. Монстры в углах комнат, в шкафах, в вентиляции - это глюки, которые спрятались в далеком неизвестном. В том квартале, где, наверняка, и дома-то не сохранилось. Одно воспоминание.
Мариса чуть не выронила библиотечную книгу, аккуратно положила ее на скамейку и присела, чтобы завязать болтающийся шнурок на ботинке. Секунду или две назад, кажется, она чуть не упала в обморок. Что-то произошло... Что-то совершенно страшное. Что-то, изменившее судьбу.
Ветер настойчиво распахнул бумажную обложку, ссыпал на титульный лист снежной пороши, с намеком потрепал кончики оранжевого шарфа. И внезапная тоска прокатилась по хребту девушки, до основания поглощая ее хорошее настроение. Это ничего, это бывает, успокаивающее заявил мозг. Это всего лишь зима. Всего лишь низкое небо не дает тебе жить спокойно. Ничего не случилось, ничего! Но Мариса знала, что случилось. Знала!
Несколько следующих дней ее не покидал страх. Несколько дней она шла, оглядываясь. Неколько ночей плотно занавешивала шторы и не выключала свет в комнате.
- Мне кажется, что за мной следят. Глупости, конечно. Папа, я опять стала бояться темноты.
Отец хмурился. Отец делал вид, что не верит, но девушка видела, что он старается обезопасить свою девочку. Третьего дня на двери появился новый замок, четвертого - решетки на окнах, пятого и шестого - сигнализация. Мать постоянно проверяла Марису по мобильному телефону, и девушка почти была уверена, что полиция тоже не дремлет.
Угроза? Никто не угрожал! Нет-нет! Совсем никто! Страхи, ПМС, простудная лихорадка, приближающееся Рождество? Боже, она не знала. Она готовилась к сессии, стараясь отвлечься и не обращать внимание на сигналы, исходившие от всех вещей. От всех произнесенных слов. От...
А потом случилось 'дерево'. Прямо на выходе из автобуса. Густые сумерки окружили Марису, кажется, навсегда. Она даже пальто не успела застегнуть. Да, это были глаза. Черные, бесконечные, из глубины снов. Кошмары старой квартиры вмещались в их колодцах. Не отпускали. Не давали пошевелиться.
- Пойдем, - голос сквозь бредовое состояние, бессильное сопротивление теплой руке, взявшей под локоток. Фары машин, гудящих, когда они пересекали дорогу ведущую в пустынный парк. А потом - темнота.
***
Карилло следил за ней несколько недель, изучая привычки и пристрастия. Карилло не спал, не ел без мысли о ней. Карилло дышал лишь воздухом, который принадлежал ей. Карилло знал, когда овладеет ее телом и когда покончит с ее разумом. Но он не спешил. Пусть успокоются звери. Пусть решат, что все закончилось, что угроза исчерпана и что теперь им не угрожает опасность.
Они тоже защищают свой дом, им тоже ведом страх за созданного в порыве страсти ребенка. Они тоже желают продолжить род, отказываясь от жарких оргий и пыток.
Карилло улыбнулся, вспоминая предыдущее дело. Полиция практически вышла на след серийного убийцы. Она обложила логово, которое служило несколько лет одинокому волку, и опоздала всего на несколько часов, потому что Карилло просто решил переселиться в другой город и собирался сдать им жертву в личном убежище. Он заранее купил целую машину красного песка по телефону. Он за целую неделю до убийства осыпал весь дом купленным богатством. Он обвил тело мертвой девушки разноцветными новогодними гирляндами и подвесил ее к потолку, как люстру в стиле модерн. Он наладил автоматический фейерверк во дворе и вмонтировал устройство для включения музыки, едва двери в дом откроются.
Но с Марисой все случится иначе, и ее ждет другая смерть.
Карилло издали наблюдал за приехавшей машиной полицейских, затем - за ухищрениями изворотливых зверей, пытавшихся защитить гнездо. Взломал сайт последних заявлений, ночью посетив один из магазинов техники, и прочитал его в списке возможных фобий. Оказывается, многие люди страдают манией преследования, усмехнулся Карилло про себя. оказывается, не всем можно верить в большом и опасном городе. Только тебе, Мариса, вряд ли понять почему.
Холодный ветер толкал их вперед к замерзающему озеру. Девушка пыталась сопротивляться, но несколько ударов и окунание головой в ледяную воду любого заставят подчиниться.
Токая веревка перехватила запястья за спиной. Рот заклеен на случай желания выразить 'восторг'. Теперь им предстоит небольшое путешествие на другой край города в неприметном пикапе N-го года выпуска.
- Что ты так смотришь на меня, Мариса? Уродлив? Ведь я кажусь тебе уродом, потому что похитил тебя? А если бы мы встретились в институте или на вечеринке? Что бы тогда ты сказала, Мариса? Что говорили жертвы, которые поддавались на очарование твоих родителей? Не знаешь!
Он втащил ее по лестнице в заброшенный дом, накрепко закрыл железные двери чердака, оборудованного для долгожданной гостьи, бросил ее на пол, а потом присел и бережно развязал руки и освободил рот от скотча.
- Добро пожаловать в мой мир, Мариса! - Карилло отступил на шаг и направился к баку с чистой водой, специально купленной по торжественному случаю. - Теперь мы остались один на один. Я развязал тебя, потому что сбежать отсюда не так уж легко. Окон здесь нет. Двери на лестницу из прочной стали, и на кодовом замке. Есть люк на крышу... Но, понимаешь, пожарные лестницы отстутсвуют, девятый этаж... забыл. Люк огорожен клеткой.
Мариса с трудом приподнялась и взглянула на черную тень, стоявшую в отдалении:
- ТЫ ПСИХ! Чего ты хочешь от меня?
- Какое-то время нам придется провести вместе... - улыбнулся Карилло, наблюдая за тем, как Мариса ищет в кармане мобильник, а потом безрезультатно пытается его включить. - Симка осталась на дороге. Я ее выкинул. Жалко было ломать дорогую игрушку.
- Моя сумочка... Там таблетки... - задохнулась девушка. - Отдай!
- Наверное, тебе придется принять мои правила. Никаких успокоительных. Никакой химии...
Несколько минут Мариса сверлила Карилло глазами, и ему даже показалось, что в зрачках девушки вспыхнул красный свет, но в следующую секунду она разрыдалась, закрывая ладонями лицо:
- Где мы? Что ты хочешь? Что ты хочешь?
Повторяющиеся вопросы не трогали жесткое сердце похитителя. Он просто стоял и пил воду из пластикового стаканчика, одного из многих в стопке на полу.
- Когда ты успокоишься, мы поговорим. Знаешь, я тоже не хочу сидеть в холодной норе и ждать. Я тоже думаю о свободе и жизни без страхов. Только твои страхи - ничто по сравнению с моими.
- Я чувствовала... Я могла предположить, - бормотала Мариса, - я все время чувствовала тебя...
- Я знаю, - кивнул Карилло и сощурился. - С того самого момента, когда мы впервые встретились в парке.
- Где я?
- Ты должна почувствовать это сама! Место, которое тебя всегда пугало. Место, где тебе подарили жизнь. Твой старый дом.
- Ты знаешь моих родителей! Ты мстишь им за что-то! Да? - Мариса шарила вокруг руками в поисках твердого камня или чего-то еще, но бетонный пол радовал пальцы лишь трещинами.
- Если ты попытаешься на меня напасть, то поранишься... - Карилло достал из кармана маленький пульт. - Желаешь проверить? - И он нажал на кнопку.
Что произошло с девушкой в следующую секунду сложно было назвать болью. Ее пронзила БОЛЬ в полном понимании этого слова - от кончиков пальцев, по конечностям, телу, до самой головы, заставляя упасть и корчиться несколько секунд.
- Надеюсь, это первый и последний урок.
Карилло медленно опустился на пол и теперь сидел неподвижно напротив жертвы в замызганном пальто, цветной шапочке и нелепом оранжевом шарфе. Он смотрел на нее с долей сожаления и даже соучастия. Он видел, что вопросы на молчащих устах Марисы множатся, а потом осыпаются звуками на пол. Наконец она пришла в себя, хотя прошел или час, или даже несколько часов.
- Ты убьешь меня? - в свете единственного прожектора, установленного под потолком, жертва казалась тенью от той застенчивой девчонки, что обитала в городе.
- Не знаю, - задумчиво приподнял брови Карилло. - Сначала я расскажу тебе кое-что о твоих родителях.
- Значит ты действительно мстишь...
- Если бы было так, мне достаточно было пырнуть тебя ножом в переулке. Я выбрал тебя не случайно.
- Как выбирают жертвенную телку? - Гнев кипел в венах жертвы, и похититель чувствовал каждый всплеск, что возрождал силу старого дома. Еще минута-другая - зло хлынет через открытые ворота и коснется Марисы. Но она слишком чиста, слишком мягка и слишком испуганна... Она не сломалась, она еще мало боится.
- Твои родители тоже не гнушались этим принципом. Их пленники частенько мучались по несколько дней прежде, чем отправлялись в путешествие в мешках для мусора на костер за городом... Пикники выходили знатные.
- Замолчи! Замолчи! Замолчи! - Мариса зажала уши и закрыла глаза, потому что страх вдруг нахлынул на девушку волной и потребовал смотреть... в глубь себя! В жаркое утро, когда солнце только показалось над серыми домами, одна маленькая девочка случайно зашла в запретную комнату, всегда закрываемую осторожными родителями.
- Ты чувствовала себя другой, Мариса? Ты знала, что с тобой что-то не так? - голос Карилло плыл эхом по пустым стенам новой тюрьмы. - Ты частенько ловила себя на крамольных мыслях и желала смерти другим детям, жестокой расправы, наслаждения кровью и болью. Ты частенько причиняла боль себе, чтобы усмирить свой гнев... Ты думала, что оградишься от шептаний чудовищ... Ты была лишь продолжением своих родителей.
- Кто вы? Что вы такое? - дрожащее существо стало отползать подальше, в тень. - Зачем вы притащили меня в этот дом? Зачем вы говорите мне...
- Скоро ты сделаешь выбор! - Карилло встал и шагнул в полутьму, укрывавшую Марису. - Я выгляжу, как твой страх? Я страшнее твоего страха? - Он присел рядом, отодвинул разметавшиеся волосы с глаз. - Тебя парализует мое присутствие? Да? А ты знаешь, что они делали с теми людьми, что оставались у вас ночью? Они резали их на части, они пили их кровь, они извращенно наслаждались их телами...
- Нет, - Мариса со всей силой ударила Карилло кулаком в лицо, вскочила и побежала. Она застучала ботинками по железной лестнице на крышу, откинула люк и оказалась на макушке мира. Маленькие пальчики вцепились в железную стенку клетки, дикий вопль разлился по пустынной обители смерти, а сзади звучали шаги...
- Ты не подойдешь, Мариса! Не подойдешь... Ты слишком чиста, чтобы создать со мной пару. - Карилло шел к девушке, вытирая рукавом кровь с носа. - Твои родители были глупы, когда сделали тебя хорошей девочкой. Прости, милая! Мне придется продолжить поиски...
Из полицейских сводок: 'Сегодня утром, в подьезде собственного дома, обнаружено изуродованное тело девушки. Многочисленные раны, порезы, синяки, переломы говорят о том, что убийца все это время оставлял жертву в сознании <..> пропущены жестокие подробности. <...> В кармане пальто найдены шарики из новогодней гирлянды. Следствие предполагает, что в данном деле замешан серийный убица под кодовым названием Санта.
***
- Прости, Мариса! Прощай, Мариса! - Карилло присел на скамейку подземки и прислушался к шепоту голосов, исходящих от рисунка пола. Здесь совершили убийство. Совсем недавно. Свежий запах горел алым следом по зигзагам плит. Новые звери в человеческих обличьях таились где-то рядом, и он их найдет.