Липатова Галина : другие произведения.

Маленький квест за большим сокровищем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Дракон пролетел прямо над нашими головами. Как он еще не заметил нас, непонятно. Мы прямо-таки вжались в землю. Если бы мы обладали способностью принимать видимость камня, как горные камелеоны! Но увы, мы не камелеоны, и потому лежали, не дыша и не шевелясь. Не приведи Вседержитель, проклятая ящерица заметит нас, и тогда нам конец. Вон, летит, тварь отвратная. Темно-зеленый, отливающий старой бронзой... Я невольно подумал: "Вот бы шкурку! Это ж сколько за нее монет можно получить!" Но тут же пресек эти мысли, говорят ведь, что эти мерзопакостные гады умеют слышать и несказанное. Я стал думать о себе как о камне. Надеюсь, эта сволочь камнями не питается...
  Дракон же, как назло, вернулся, описав дугу, и теперь кружил как раз над той симпатичной укромной ложбинкой, где мы прятались. У меня по спине поползли скользкие червяки страха: а вдруг зверюга облюбовала себе эту ложбинку и хочет сюда приземлиться? Тогда уж точно конец...ему даже есть нас не придется, раздавит, как яйца, и даже для погребального костра ничего не останется. Заметит, что на кого-то сел, когда пузо будет отскребать от налипшей грязи. От таких раздумий мне совсем поплохело и я судорожно сглотнул. И услышал, как рядом икает Итагэ.
  На наше счастье, тварь улетела. Подождав еще немного и убедившись, что дракон возвращаться не собирается, мы наконец-то смогли перевести дух. Итагэ содрал с себя маскировочный эльфийский плащ и полой его вытер лицо от пота. Из какой-то щели выполз Аэтлиэ, и стал вытряхивать из волос пыль и мусор. Позади раздалось сухое покашливание и дребезжащий голос произнес:
   ‒ Говорил я вам, что наш поход ‒ сумасшествие. Не успели мы дойти до Красной горы, и уже напоролись на дракона.
  Я огрызнулся:
   ‒ Тогда какого демона ты тащишься за нами, старикашка? Ни помощи от тебя, ни хрена. Только на мозги капаешь...
  Аэтлиэ сморщил нос:
   ‒ И правда, шел бы ты домой, дедуля. Здесь опасно.
  Старикан гордо выпрямился:
   ‒ Я не дедуля! Я великий колдун Мэйгаторо! Сколько можно...
   ‒ Чтой-то не видать пока от тебя никакого колдунства, ‒ Итагэ глотнул из фляжки и вытер губы. ‒ Подумаешь, колдун! Колдун ‒ на палке ездун!
   ‒ Фи, как тебе не стыдно так говорить с дедулей, Итагэ. Оно и видно, что ты человек. У вас нет никакого уважения к старшим, ‒ Аэтлиэ подпустил в голос небольшую порцию высокомерия. Итагэ зарычал.
  Я повернулся к ним спиной ‒ каждый день повторялось одно и то же, и это мне надоело хуже горькой редьки. Да, если собирается компания из человека, эльфа и полукровки, да к ним присоединяется еще и старый колдун из Серого Ордена, то так или иначе, а перепалки будут всегда. С другой стороны, в таком сочетании есть и свои плюсы. Хорошо, что с нами нет гнома. А то было бы не очень... А так ‒ я как бы посередине между Аэтлиэ и Итагэ (колдуна можно в расчет не принимать), и расовые споры, неизбежные в разномастной компании, утихают быстро, поскольку я не поддерживаю ни одну из сторон. Они, конечно, пытаются подъезжать ко мне, каждый с той стороны, какая ему ближе, но я предпочитаю отмалчиваться. Тогда Аэтлиэ начинает возмущаться, а Итагэ что-то бурчать под нос, но это продолжается недолго и вскоре затихает. До следующего раза.
  Ну разве я виноват в том, что моя мать бегала на свидания с эльфом!
  Мои размышления прервал Аэтлиэ:
   ‒ Слушай, Ларр, как ты считаешь, дракон еще вернется?
   ‒ А кто его знает... Если у него здесь место кормежки, то, конечно, вернется. Так что нам надо валить отсюда, пока не поздно. До Красной еще топать и топать. Сейчас мы в Черноскалье, а это такие места ‒ ой-ёй-ёй! Здешние гномы не терпят чужаков и коллекционируют их черепа. Особенно эльфийские.
  Эльф поморщился:
   ‒ А то я сам этого не знаю! Да если бы не... ну, в общем, если бы моя воля, меня сюда бы и силой не затащили.
  Я посмотрел на небо. Солнце стояло еще высоко, и можно было продолжать путь. Я прикинул, как лучше идти. Если по тропе Кровавых Знаков, то дракона можно не опасаться, но там нас могут поймать гномы. Тропа-то ведь потому так называется, что на скалах полным-полно гномьих знаков, нарисованных кровью чужаков, коих нелегкая занесла в Черноскалье. Конечно, эта тропа была опасна только во время гномовских праздников, но на нашу беду сейчас как раз было время Итируна. Нет, лучше уж по Овечьей тропе. Там хоть и драконы иногда пролетают, но гномов можно не опасаться. Я встал, подхватил свой заплечный мешок и сказал:
   ‒ Ладно, идем. Нечего разговоры разговаривать, пора двигать, пока солнце высоко.
  Они молча поплелись за мной, только эльф буркнул:
   ‒ Надеюсь, ты знаешь, куда идешь.
  Этот поход не нравился мне с самого начала. Оно, начало то бишь, было совсем дурацким.
   Я сидел в "Красном медведе" и спокойненько пил эль, когда в зал ввалились громилы. Двое остались у дверей, по одному возле окон, а остальные четверо направились прямо ко мне. Я очень удивился: вроде бы ни с кем не ссорился, дорогу никому не перешел... и тут я узнал одного из них. Рольх, полуорк и один из главных вереиндорских бандитов. Он протянул ко мне руку, и я инстинктивно схватился под столом за нож. Но ручища, миновав меня, ухватила кого-то за моей спиной. Я сообразил, что там ведь тоже столик! Рольх вытащил длинного тощего эльфа, держа его за шнуровку модной курточки. Эльф извивался и упирался, но где ему совладать с Рольхом!
  Все это происходило в полной тишине. Я даже удивился. Рольх небрежно смахнул с моего стола пустые кружки, уложил на него эльфа личиком вниз и сказал:
   ‒ Упакуйте его, ребята.
  Эльф взвизгнул:
   ‒ Не-ет! Подожди!
  В бычьих глазах Рольха промелькнуло нечто вроде интереса. Он перестал придавливать эльфа, но, по-прежнему не разжимая своей хватки, спросил:
   ‒ У тебя есть что предложить?
   ‒ Сейчас нет, но скоро будет, ‒ на удивление спокойно ответил эльф. ‒ Видишь ли, мне нужно это сначала достать.
   ‒ Ты должен мне сорок три тысячи золотых форенов, Ат. Срок истек три недели назад, ‒ ровным и невыразительным голосом сказал Рольх. ‒ Что ты можешь мне предложить?
   ‒ Я... семейные драгоценности. Знаменитые алмазы Дилиора, украшения работы Лоитилоэ... Да отпусти меня, ты же знаешь, что я не вру. Моя семья... если я попрошу, они дадут мне мою долю. То, что принадлежит мне по праву.
  Рольх оценивающе посмотрел на эльфа:
   ‒ Ладно, Ат. Еще три недели. Но если ты попытаешься смыться, я ведь достану тебя и в Мире Теней. А пока я велю ребятам поприглядеть за твоей сестренкой. Так что смотри.
  Он отпустил эльфа, тот упал на пол, а когда встал, громилы уже ушли. Я, как свидетель, искренне пожалел его и, протянув ему эля, пригласил за свой столик. Эльф сел напротив меня, залпом выпил полную кружку крепкого темного эля, даже не поморщившись. Потом принялся меня разглядывать. Я счел это не слишком вежливым, но и сам стал рассматривать того, кто попался на крючок к Рольху.
  Эльф был самый обыкновенный. Длинный, тонкий. Лицо ‒ узкое, глаза большие и раскосые. Зеленые. Волосы ‒ светлые-светлые. Почти белые. А брови темные. Словом, внешне он бы ничем не выделялся среди своих собратьев. Эльф как эльф.
  Но меня нервировало то, что он так пристально смотрел на меня. Я уже собрался спросить, в чем дело, но он заговорил первым:
   ‒ Ты ведь Ларр Следопыт?
  Я, конечно, был личностью довольно известной, но не настолько, чтобы совершенно незнакомый мне эльф узнавал меня в лицо. Однако...
   ‒ Да, я ‒ Ларр Следопыт. Откуда ты меня знаешь?
   ‒ Так, поспрашивал тут кое у кого, и мне показали на тебя ‒ как на самого подходящего человека для моих...э-э-э...целей.
  Я так пристально пялился на него, что он стал смотреть куда угодно, но только не на меня. Дело явно было нечисто, и только дурак не догадался бы, что Рольх имеет ко всему этому самое прямое отношение. Потому я спросил напрямик:
   ‒ В смысле, рассчитаться с Рольхом? И можешь не заливать мне о твоем желании расстаться с семейными драгоценностями! Судя по узору на твоем воротнике, ты ‒ Лойтрели, а этот род скорее вымрет, чем расстанется со своими сказочными богатствами. Так откуда ты собираешься доставать дилиоровские и лоитилоевские побрякушки? Небось они так припрятаны, что тебе нужен Следопыт, чтобы их найти?
  Эльф только вздохнул:
   ‒ Ты прав. Я ‒ Лойтрели, Аэтлиэ Доро Лойтрели. И я должен кучу денег этой обезьяне... говорила мне мама - не садись с полуорками в кости играть...
  ‒ У тебя очень мудрая мама. Зря ты ее не слушал.
  ‒ Что уж теперь. Теперь-то мне надо расплачиваться.
  ‒ Это-то понятно. Но чем?
  Эльф огляделся, придвинулся поближе и прошептал:
  ‒ Что ты слышал о сокровище Седобрового Гнома?
   ‒ Ну, ты даешь! ‒ я присвистнул. ‒ Ишь, на что замахнулся!
   ‒ Да оно уже давно забыто всеми гномами, они сами не знают, что там припрятано! И потом, все это и так принадлежит знатным эльфийским родам, и моему в том числе! Проклятые гномы попросту украли сокровища!
   ‒ Ладно, хватит оправданий. Ты лучше скажи: тебе точно известно, где все это зарыто?
   ‒ Знаю. Только как туда добраться...Это возле Красной горы.
  Я присвистнул:
   ‒ Да это ж гиблые места!
   ‒ Вот-вот! Но ты согласен? Там много, возьмешь, сколько унесешь.
   ‒ Даже так? А как насчет пары компаньонов? Такого, скажем, амбала с мечом и колдуна, какой ни есть? Все лучше, чем просто вдвоем идти.
   ‒ А ты таких знаешь?
  
  Вот так и собралась наша компания. Итагэ сидел на мели и ему лишние денежки были не помеха. А дедуля сам явился, словно учуял запах золота. А кто его знает, может, и учуял. Пару раз мы с ним были в одном отряде. Как колдун, он мелочевка, но кое в чем дока. И если он добровольно и сам является предложить свои услуги, значит, за дело стоит браться: хоть какой-то навар будет. Чутье на прибыль еще ни разу не подводило дедулю Мэйгаторо.
  Я в который раз задумался о том, что могло свести вместе Аэтлиэ и Рольха. И ежу понятно, что эльф должен Рольху кучу денег, но вот из-за чего? Дело, видно, серьезное, мелочью Рольх не занимается лично, для этого у него есть порученцы.
  Лойтрели слишком знатны, и слишком богаты, чтобы даже самый захудалый из них стал занимать деньги, да и вообще вести какие-то дела с Рольхом и К. Аэтлиэ не похож на отщепенца, изгоя. Тогда в чем же дело? Перешел дорожку владыке ночного Вереиндора? Да, скорее всего так оно и есть. И не мое дело, где и как это произошло. Мое дело ‒ помочь этому идиоту (а другим словом и не назовешь того, кто осмелился встать поперек дороги Рольху) добыть сокровища. Естественно, и себя при этом не забыть.
  Когда мы вышли на Овечью тропу, солнце уже скатилось за горы. Оно и к лучшему: драконы в темноте не летают. А если и летают, то не охотятся. Так что бояться нам было нечего. Гномы здесь не хо... Я застыл на месте. И было от чего: в пыли виднелся слабый, но вполне различимый отпечаток гномьего башмака.
   ‒ Ну, чего там? ‒ пробурчал за спиной Итагэ.
   ‒ Гномий след.
   ‒ Где?
  Я показал. Итагэ долго возил носом чуть ли не в самой пыли, но так ничего и не разглядел, ведь уже сгустились сумерки. Выпрямился и сказал:
   ‒ Нет, если там чего и есть, так только для эльфовых глаз. Аэтлиэ, глянь.
  Эльф увидел сразу. И тут же поскучнел.
   ‒ Ну вот! Только этого нам еще и не хватало. Гномы. Кровожадные мелкие твари.
  Я с ним согласился. До сих пор мне не попадались хорошие гномы. Самое пакостное племя. После драконов. Не знаю, может быть, я не прав и это лишь расовое предубеждение, унаследованное мной от эльфов вместе с некоторыми чисто физическими чертами.
   ‒ Дедуля, что скажешь?
  Колдун походил вокруг, побурчал какие-то заклинания и возвестил:
   ‒ Гном был только один.
   ‒ Это я и без тебя сам вижу. Ты давай конкретней и ближе к делу, ‒ и я огляделся вокруг. Сумерки мне не мешали. Дедуля стукнул посохом и сказал:
   ‒ Он где-то неподалеку. Один и без оружия. Если хотите, я заставлю его прибежать сюда.
   ‒ Ну уж нет! Дедуля, зачем он нам нужен? ‒ возмутился Аэтлиэ. Но я подумал, что предложение Мэйгаторо не так уж плохо, и из этого можно было бы извлечь определенную выгоду.
   ‒ Дедуля, ты уверен, что он один и что вокруг нет других гномов по меньшей мере на четыре лиги?
   ‒ Уверен.
   ‒ Ну тогда делай.
  Колдун опустился на колени и долго нюхал след. Потом достал из сумки огниво и какую-то дрянь, похожую на гнилую тряпку с плесенью. Во всяком случае, пахло это не слишком приятно. Он осторожно собрал тряпкой пыль с отпечатка и поджег ее.
   ‒ К'aňňºуо! Нерūrr, quâessîe! Мŭwn№uň!
  Слушать эти завывания было невыносимо. Я не никогда мог понять, как вообще можно научиться произносить подобные слова? Бедные волшебники из Серого Ордена... Ну чем им не нравится эльфийский язык, которым пользуются все приличные волшебники? Нет, выдумали какие-то жуткие словечки...
  Несмотря на жуть, словечки действовали. Пожалуй, даже лучше, чем эльфийские.
  Вот и сейчас - не прошло и двух минут, как послышались вопли, грязные ругательства на грубом гномьем языке (мне всегда казалось, что, если бы не было гномов, их язык стоило бы придумать исключительно из-за ругательств - даже орки с удовольствием заимствовали у них особо крепкие выражения). Потом на тропе показался гном. Пятки у него дымились. Причем в буквальном смысле: он приплясывал и тоненько взвизгивал, но башмаки сбросить не мог.
  Гном как гном, но все-таки я не мог отделаться от чувства, что с ним что-то не так. И поэтому рассматривал его внимательно.
  Так и есть: покрой его куртки, шапка и амулеты на поясе говорили о принадлежности к одному роду, а вот штаны и косички, в которые была заплетена борода, ‒ к другому. Было в этом что-то очень странное. Ох, неспроста этот гном оказался на Овечьей тропе, да еще один, да еще и на ночь глядя.
   ‒ Дедуля, сделай что-нибудь, чтобы он перестал орать, а то сейчас сюда сбегутся все окрестные гномы.
  Но Мэйгаторо не успел ничего сделать: Итагэ попросту долбанул гнома по голове рукоятью меча. Гном свалился мешком.
   ‒ Идиот... ‒ пробормотал дедуля и плюнул на башмаки гнома, провыв:
   ‒ Pāsqŭōyī!
  Башмаки перестали дымиться. Я, недолго думая, вылил на голову гнома полфляги воды. Он тут же очухался и, отплевываясь от воды, прорычал:
   ‒ Мерзкие людишки!
   ‒ Но-но! ‒ Итагэ приставил к его горлу меч. ‒ Поосторожней со словами, мелочь пузатая.
   ‒ Тихо! ‒ я незаметно показал Итагэ кулак, чтобы он заткнулся. А то еще ляпнет чего не надо. Потом обратился к гному:
   ‒ Вот что, красавчик, ты сейчас должен уяснить себе только одно: ты попался в руки тех, кто не слишком-то любит гномов. Поэтому церемониться с тобой мы не будем. Так что в твоих интересах отвечать на наши вопросы. И отвечать правду. Понял?
  Гном скосил глаза на железяку Итагэ и судорожно сказал:
   ‒ П-понял.
   ‒ Вот и хорошо. А теперь поговорим. Итагэ, убери меч.
  Гном, все еще поглядывая на Итагэ, сел на сухой камень. Я заметил, что он, хотя и старается выглядеть гордо и независимо (насколько это возможно в подобной ситуации), но все-таки здорово похож на затравленного зверька. Это, вкупе с некоторыми несоответствиями в его облике, позволило сделать мне определенные выводы. Но их я пока что оставил при себе.
   ‒ Как тебя зовут, гном?
   ‒ Гаргин, ‒ неохотно буркнул он. Дедуля Мэйгаторо покачал головой, при этом выразительно глядя на меня. Он намекал, что оставаться на тропе на ночь глядя небезопасно, и лучше бы отложить разговор с гномом на потом. Но я не мог позволить себе такую роскошь ‒ доверять какому-то гному, даже ничего о нем не выяснив.
   ‒ Гаргин, говоришь, ‒ протянул я. ‒ Гаргин Ноб, и каким же случаем ты оказался в плену у Тиббов? Неужто началась война меж гномьими родами?
  Его перепуганный взгляд подтвердил мои выводы.
   ‒ Откуда ты это знаешь?!
   ‒ Да вот знаю, а откуда ‒ не твое дело. Ты давай рассказывай, я ж тебе вопрос задал. А то вон Итагэ едва сдерживается, чтоб не дать тебе по морде.
  Итагэ сделал зверскую рожу. Мэйгаторо стоял за спиной гнома, эльф взобрался на валун, обозревая окрестности. Гном вздохнул:
   ‒ Тиббы хотят забрать наши исконные владения, Сурба-Инурган, лучшие серебряные копи в Черноскалье, да и вообще в Темных Горах...Ну и началась война.
  Он явно уходил от ответа.
   ‒ Но-но, не крути. Просто так у вас таких наездов не бывает. Была весьма серьезная причина. И сдается мне, эта причина сидит сейчас передо мной на камушке.
  Гном плюнул и с каким-то наглым отчаяньем в голосе крикнул:
   ‒ Ну, я, я виноват!
   ‒ А я и не сомневаюсь. Ты давай рассказывай.
   ‒ Ну...мы с Бегром Тиббом дулись в... карты, я проигрался в пух и прах, а он мне говорит, мол, ставь дальше хоть что-нибудь, ведь Игру нельзя прерывать до восхода солнца...Ну, я и поставил копи, откуда ж мне было знать, что он мухлюет?! Когда старейшины Тиббов узнали об этом, то их мнения разделились, одни считали, что Бегр играл нечестно, а другие говорили, что Игра ‒ это Игра, и копи теперь принадлежат Тиббам. И самые горячие головы из молодых Тиббов побежали отбирать копи. Хорошо хоть, по пути им попался дракон и сожрал Бегра... А меня наши старейшины выпороли и выбросили, прямо в лапы проклятым Тиббам. Там-то меня и посадили в тюремную шахту...Дней через пять я сумел выбраться оттуда, дал по башке охраннику, переоделся в его одежду и сбежал.
  Я обратил внимание, что куртка ему великовата, как будто была пошита на толстяка ниже его ростом. Вероятно, именно поэтому он не стал надевать еще и штаны охранника.
  Мэйгаторо сказал:
   ‒ Дурак ты...С Игрой не шутят. Таким соплякам, как ты, даже думать о ней не положено.
   ‒ Не суйся в гномовы обычаи, старикашка...Ой! ‒ гном схватился за голову, а дедулина палка опустилась второй раз, теперь уже съездив его по горбу.
   ‒ Еще раз обзовешь меня так, и я поджарю тебе не только пятки! Игра была придумана не гномами и не для того, чтобы проигрывать в нее достояние рода! Играя в нее, ты сам на себя наложил проклятие. И твой дружок Бегр, между прочим, тоже. Дракон-то не просто так его съел.
  Итагэ не понравились слова дедули насчет проклятия, и он предложил:
   ‒ Давайте прибьем его, а то еще проклятие на нас перейдет...
  Я махнул рукой:
   ‒ Не бойся, это его личное проклятие. Пусть сам с ним и разбирается, а нам пора двигать.
  Аэтлиэ, услышав меня, слез с валуна. Я пошел вперед, оставив гнома сидеть на камне. Итагэ и дедуля с эльфом двинулись за мной. Но не успели мы дойти до поворота, после которого тропа начинала спускаться вниз, как гном закричал:
   ‒ Эй, эй, подождите! ‒ и побежал к нам. Клянусь, я впервые в жизни видел у гнома такие умоляющие глаза! Он, подняв голову, чтобы видеть наши лица (ведь он доставал едва ли до плеча даже дедуле, не говоря уж о длинном Аэтлиэ), жалобно попросил:
   ‒ Можно, я пойду с вами? Пожалуйста!
   ‒ Ну, только гнома нам и не хватало... ‒ проворчал Итагэ, поглаживая рукоятку боевого молота. ‒ Может, прибить его, а?
   ‒ Нет, подожди, ‒ неожиданно остановил его эльф. ‒ Надо подумать. Он нам может быть полезен...
  Я махнул рукой:
   ‒ Да что там думать. Эй, Гаргин, мы можем взять тебя с собой, но только с тремя условиями: ты не задашь ни одного вопроса о цели нашего пути; ты будешь делать все, что мы скажем; ты не причинишь нам всем никакого вреда ни при каких обстоятельствах, даже если тебе прикажет старейшина твоего рода.
   Гном застыл от возмущения, но, видимо, мысль о том, что он останется один и без оружия там, где его в любой момент могут опять поймать или того хуже, убить, показалась ему уж очень страшной, и он закивал:
   ‒ Да-да! Клянусь Каменной Стопой Прародителя... ‒ он зажал рукой рот, но клятва была уже произнесена. Дедуля усмехнулся
   ‒ Ну вот, в довесок к Игре еще и самая страшная гномовская клятва. Ларр, зачем нам такой дурак?
   ‒ Пригодится.
   ‒ На крайняк дракону скормим, ‒ поддержал меня Итагэ. Сообразительный парень, надо же, хоть и выглядит придурком.
  
  Вот так в нашей компании появился еще и гном. Я, конечно, прекрасно понимал, что эльф согласился взять его не без какой-то задней мысли. И дал себе слово обязательно выяснить, зачем ему понадобился гном. Да так понадобился, что он сам сделал то, что собирался сделать я.
  Мы спустились с горы, когда уже совсем стемнело. Конечно, идти по горам в темноте ‒ безумие, но не для эльфа. А у меня глаза были не хуже, чем у Аэтлиэ. Так что до ручейка на маленькой полянке у склона горы мы дошли без приключений. Едва только разбили лагерь на скорую руку, как Итагэ, заявив, что будет сторожить перед рассветом, завалился спать. На посту остался дедуля. Я знал, что у него и мышь не проскочит, и со спокойным сердцем заснул. После дедули была очередь Аэтлиэ. Это был подходящий случай поговорить с ним, и потому я проснулся, когда дедуля уже укладывался спать. Подождав, пока он заснет покрепче, я тихонько встал и подошел к эльфу.
   ‒ Аэтлиэ!
   ‒ Что? ‒ он отреагировал спокойно, хотя я и подкрался неслышно. Видимо, ждал этого.
   ‒ Слушай, зачем тебе этот гном? Не просто так ты решил тащить его с собой. Я ж это понял сразу, ты мысли не шибко и скрывал. Не спорю, он может оказаться полезным в этих горах. А потом?
   ‒ Он может нам пригодиться и когда мы достигнем цели, Ларр. Не забывай, сокровища прятали гномы, и там может быть немало неприятных сюрпризов. Мне не хочется оказаться раздавленным каким-нибудь камнем...
   ‒ Понимаю. Но не будет ли это слишком жестоко?
   ‒ Тебе что, жалко этого гнома? ‒ удивился Аэтлиэ.
   ‒ Одно дело ‒ убить его в драке, другое ‒ послать на верную смерть. Это как-то низко.
   ‒ Странные речи для такого бродяги, как ты... Впрочем, я разделяю твое мнение, но у нас нет иного выхода. Он ‒ все-таки гном, и может пройти гномовские ловушки, чего о нас не скажешь. Я слышал, они умели когда-то делать такие капканы, настроенные специально на эльфов и людей.
  Я задумался, глядя в ночную темь. Да, Аэтлиэ прав. Но все-таки он что-то недоговаривает. Чего-то он боится. И я впервые пожалел, что согласился идти с ним.
   ‒ Завтра мы дойдем до Красной Горы. Как долго нам придется искать сокровища?
   ‒ Место я найду сразу, там такие приметы, что не перепутаешь. Но подобраться к самим сокровищам сложно, я же говорил.
  Мне не нравился его голос. Смурной какой-то. Как будто он на верную смерть идет.
   ‒ Аэтлиэ, мне кажется, ты ни за что не пошел бы сюда по доброй воле. Впрочем, ты же сам сказал это еще в "Красном медведе". А сейчас я вижу, что ты очень боишься, но прячешь этот страх глубоко. Значит, тебе нужны эти сокровища, ведь если бы дело было только в Рольхе, ты нашел бы деньги в другом месте. В крайнем случае, занял бы где-нибудь...
   ‒ От тебя ничего не скроешь, Ларр. Ты по-эльфийски проницателен. Из всех сокровищ Седобрового гнома мне нужно лишь одно-единственное, когда-то давно принадлежавшее нашему роду. Я ищу его уже много лет. Я думал, оно где-то в другом месте, собственно, из-за своих поисков я и попался Рольху. Но я расскажу об этом потом, ладно? Если останусь жив.
   ‒ Эй, зачем думать о смерти? Еще ничего не известно.
   ‒ Вот именно. А вдруг и там нет того, что я ищу? Получится, что наш поход был ни к чему.
   ‒ Ну, не совсем. Сокровища все же...
  Эльф только вздохнул. Я утешительно хлопнул его по плечу:
   ‒ Ладно, поживем ‒ увидим. Иди-ка ты спать, уже моя очередь.
  Когда он улегся, я обошел вокруг нашего маленького лагеря, неслышно приблизившись к гному. Тот спал без задних ног, даже храпел в унисон с дедулей. Их рулады с завидным ритмом прерывались громкими всхрапываниями Итагэ.
  "Елки-палки, они храпят так громко, что слышно на лигу вокруг. Как бы гномы не почуяли..." ‒ подумал я и тихонько посвистел. Это подействовало: Итагэ повернулся на бок и перестал взрыкивать, дедуля что-то прочмокал и тоже засопел гораздо тише. Только гном продолжал нарушать ночной покой.
  Мне было немного стыдно, ведь я недавно укорял Аэтлиэ в том, что намеревался сделать сам. Но что поделаешь, такой я сякой. Поживите с мое и так, как я, и я посмотрю, удастся ли вам сохранить чистоту сердца. С другой стороны, меня радовало, что Аэтлиэ сам захотел взять гнома в наш отряд ‒ я ведь опасался, что придется уламывать эльфа. Но выяснилось, что мы с ним думаем одинаково... я-то всегда считал, что от своего папани-эльфа унаследовал только острые уши да светлые волосы, а в остальном пошел в мамочку. Ан нет, эльфийского во мне оказалось куда больше, чем я думал... Ладно, не имеет значения. Подумаю о философии потом, когда вернусь в Вереиндор с золотишком. Да, не забыть бы выяснить, что за сокровище разыскивает Аэтлиэ. Если он вообще сам знает, что ищет.
  Небо на востоке чуть посветлело, это означало, что моя стража кончилась. Я подошел к Итагэ, наклонился над ним:
   ‒ Вставай, твоя очередь! Да вставай же! ‒ и подергал его за плечо. Но никакой реакции. Я разозлился и пнул его ногой. А потом еще раз. Он подорвался на ноги и, не глядя, залепил мне кулаком. Я предвидел такой поворот, поэтому перехватил его руку и отправил Итагэ в полет. Он шмякнулся на землю и окончательно проснулся. В его орехового цвета глазах был немой укор. Я сказал:
   ‒ Ну, чего обиделся? Твоя очередь сторожить, так что давай. А то тебя не добудишься, ‒ и я улегся на свое место, завернувшись в плащ.
   Проснулся я где-то через два часа. К тому времени дедуля уже возился у костерка, в котелке что-то аппетитно булькало. Пожалуй, из него вышел бы первоклассный повар, а не посредственный колдун, если бы когда-то давно он завернул бы вместо угрюмой башни Серого Ордена в какой-нибудь трактир, где требовался помощник кухаря.
  Я встал, потянулся и пошел прогуляться. Когда возвращался, заметил дикую яблоню. Плоды уже созрели и призывно светили желто-розовыми боками. Я сорвал штук пять, напихал в карманы, еще одно сгрыз, пока шел к стоянке. Там уже завтракали. Гном хлебал так, что за ушами трещало, Итагэ с хрустом грыз копченые свиные ребрышки, дедуля чинно кушал свою стряпню, разминая ложкой вареные овощи. Моя миска исходила ароматным паром. Аэтлиэ уже позавтракал и теперь грыз яблоко. Видать, он тоже проходил мимо той яблони. Я быстро заглотал свой завтрак и стал собирать барахло. Гном по собственной инициативе пошел мыть посуду в ручейке. Итагэ, жуя пучок мяты, спросил:
   ‒ Ларр, куда это ты так спешишь? До Красной мы дойдем и за полдня. И уж там-то будет жарко...Почему бы не отдохнуть малость?
  Я стянул завязки заплечного мешка, сел на камушек и ответил:
   ‒ Мне не нравится, как тут пахнет, Итагэ.
  Аэтлиэ кивнул:
   ‒ Верно, я тоже чувствую какие-то изменения, и они не вызывают доверия...Надо уходить. Что-то здесь нечисто...
  Итагэ принюхался:
   ‒ Не понял. Ты что, намекаешь на мои сапоги? Так я сегодня утром...
   ‒ Болван, ‒ сказал Мэйгаторо. ‒ Причем здесь твои сапоги? Эльф имел в виду нечистую силу. Хотя твои сапоги могут с ней потягаться.
   ‒ А-а...
  Вернулся гном с вымытыми мисками, услышал конец разговора и, складывая посуду в дедулин мешок, как бы между прочим просветил нас:
   ‒ Здесь водятся горные тролли. Но они днем прячутся в пещерах.
   ‒ Троллей не бывает, это глупые сказки, ‒ дедуля сразу после завтрака раскурил трубочку и теперь пускал колечки дыма. Гном только собрался возразить, но колдун продолжил:
   ‒ Зато бывают горные духи. Их и принимают за сказочных троллей всякие глупцы вроде тебя. Эй-эй, ты как миски складываешь?! А ну, заверни их сначала в ту серую мешковину! Во-во, именно так. Да, насчет горных духов. Пожалуй, надо и вправду отсюда двигать, ведь они и днем могут вылезти...
  Итагэ подскочил:
   ‒ И ты молчал, старый пень! Сидит тут, курит...
  Дедуля не спеша встал, закинул на плечо свою торбу с колдовским реквизитом, вещмешок дал гному (чтоб не задавался и пахал как все), взял в правую руку посох:
   ‒ Потому и курю. Табачок-то колдовской, "духогон". Ладно, потопали.
  Но, прежде чем топать, я залил водой костер и хорошенько его притоптал. Мало ли, лесные пожары, да еще в горах ‒ штука неприятная. Тем более, если возвращаться приходится той же дорогой.
  До Красной Горы мы дошли без приключений. Я, конечно, внимательно смотрел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил, а неприятное ощущение, согнавшее меня со стоянки, постепенно исчезло. Видимо, там и вправду под утро шатался горный дух.
  А так утро было самым обыкновенным. Гном приободрился, по сравнению со вчерашним днем, и даже стал насвистывать какую-то песенку. Итагэ ни на минуту не выпускал его из виду, и шел за ним, что давалось ему с трудом, ведь гном шагал не так широко, и Итагэ пару раз едва не наступил ему на пятки. Дедуля ковылял позади. Аэтлиэ, который обычно шагал впереди, на этот раз шел рядом со мной. Я видел, что его грызет постоянная тревога.
  Нет, не станет он просто так бояться...Ловушки и западни ‒ ерунда. Я не выдержал и, немного быстрее пройдя вперед, спросил:
   ‒ Что там еще, кроме сокровищ?
  Аэтлиэ вздрогнул:
   ‒ Да ничего. Разве что гномы...Я же говорил о гномовских ловушках.
   ‒ Эльф, ты что-то недоговариваешь. Но я иду вместе с тобой, и я хочу знать все. Или я не иду. А если не иду я, то не идет и Итагэ.
  Он скривился:
   ‒ Это смахивает на шантаж, Ларр.
   ‒ Я не хочу соваться туда, где можно запросто сложить голову. Так что давай, выкладывай, чего ты боишься.
   ‒ Такие сокровища никогда не оставляют без охраны. Да и сама эта охрана очень часто бывает необычной. Как бы там не было горного духа...Рассказывают, что Сокровище Седобрового Гнома охраняет Дух Земного Огня.
  Да-а...Дела...Дела не сахар. Если это правда. И я сказал (больше для собственного утешения):
   ‒ Нет, это было бы чересчур. Может, это всего-навсего какой-нибудь тролль...или дракон.
   ‒ Дракон ‒ тоже не подарок. Даже если удастся пройти все ловушки, страж может перебить нас всех.
   ‒ Не впадай в пессимизм! Сначала такой бодрячок: "пойдем за сокровищами, пойдем за сокровищами!", а теперь трясешься?! ‒ возмутился я, больше для Аэтлиэ, чем на самом деле. Надо ж его как-то в чувство привести, а то аж побледнел весь. Он улыбнулся через силу:
   ‒ Ладно, идем ‒ так уж идем, не поворачивать же назад. Не обращай внимания, я просто боюсь...не опасностей, а неудачи. Столько лет поисков ‒ и все впустую! Да если б я еще знал, что я ищу...
  Я обалдел:
   ‒ Не понял? Ты что, хочешь сказать, что даже не знаешь, что тебе нужно?
   ‒ Я не знаю, как оно выглядит...Но это из тех вещей, что узнаются сразу.
   ‒ Но это ж не дело, ведь придется перерывать всю сокровищницу!
  Аэтлиэ буркнул:
   ‒ Ну и что? Сначала, между прочим, до этой сокровищницы надо еще добраться. Если мы туда пройдем, то уж сможем позволить себе порыться в драгоценностях.
  Я заткнулся: он ведь был прав. Как ни крути, а выходило, что ищет он волшебный предмет, поскольку именно такие вещи узнаются сразу. И вряд ли там будет много волшебных вещичек. Я оставил его в покое и прошел вперед.
   Ближе к вечеру мы вышли в узкую долину, здорово похожую на ущелье, по дну которого текла неглубокая, но быстрая горная речка. Исток этой реки крылся в недрах Красной Горы. Вода подземных ключей проложила себе путь к свету сквозь трещины в склонах древнего вулкана, которым когда-то, в дни юности мира, была Красная Гора, Хуур-Ганн, как называли ее гномы.
  Я спустился к речке, нашел симпатичную полянку, снял заплечный мешок и подождал остальных.
   ‒ Вот что, мы почти пришли. До самой горы идти не больше часа. Но уже довольно поздно, и я предлагаю отдохнуть здесь и переночевать, а с утреца заняться нашим делом.
  Дедуля без лишних слов присел на камушек и стал раскуривать трубочку. Аэтлиэ пожал плечами:
   ‒ Ладно. Ты прав, Ларр, надо хорошо отдохнуть.
  Гаргин, не дожидаясь указаний, занялся костром. Итагэ спустился к реке.
  Улучив момент, когда гном отошел подальше за хворостом, я спросил:
   ‒ Аэтлиэ, ты нашел те тайные знаки, о которых говорил?
  Эльф кивнул и указал на две дальние скалы, выделяющиеся на фоне красноватых склонов своим почти черным цветом:
   ‒ Это Черные Столбы. У подножия того, что пониже, лежит большой валун, такого же черного цвета. Под ним спуск в пещеру. Самая сложная задача ‒ убрать валун. Но, думаю, мы с этим справимся. Как-нибудь. А потом пустим вперед гнома и осторожно пойдем за ним. Там, в пещере, должны быть метки, но на всякий случай мы будем делать свои отметины, чтобы не заблудиться.
   ‒ Придется гнома посвятить в нашу тайну. Ну, конечно, лишь в пределах необходимого, ‒ вдруг проговорил дедуля, выпустив несколько колечек дыма. И пояснил, увидев наши слегка вытянувшиеся лица:
   ‒ Тогда он будет помогать нам искренне и не попытается обмануть. Конечно, мы не скажем ему, что это за сокровище. Как вы знаете, у гномов есть свои странные, но нерушимые этические принципы. Если гному предлагают ограбить чью-то, но в любом случае не принадлежащую гномам сокровищницу, он будет честно помогать за определенную долю, конечно. Обмануть партнера, пусть даже и не гнома, он не посмеет, иначе его покинет удача. Гномы очень суеверны, и это нам на руку. Пожалуй, мы скажем ему, что это драконья сокровищница...тогда он с радостью побежит разыскивать ловушки.
   ‒ Постой, дедуля, а если он увидит, что эти ловушки созданы гномами? ‒ дедулин план был очень даже ничего, я не ожидал от него такой мудрости, но именно этот момент меня немного смущал. Но вместо дедули ответил Аэтлиэ:
   ‒ Да ничего страшного не произойдет. В старые времена драконы частенько ловили гномов, те строили для них все, что нужно, и ловушки в том числе, в обмен на свою собственную жизнь. Некоторые драконы даже расщедривались на плату. От чего, конечно, нелюбовь гномов по отношению к "работодателям" не уменьшалась.
  Я согласился с ним: ведь сам слышал о подобном когда-то.
  На поляне повисла тишина. Дедуля выпускал в позолоченное закатом небо хороводы дымных колечек, шумела речка. Донесся треск: это через кусты продирался гном с огромной охапкой хвороста. Наконец он выбрался на поляну, подкормил уже разожженный костерок, и принялся за готовку. Погремев посудой, извлек для начала чайник и пошел за водой.
  Снова стало тихо. И вдруг раздалась смачная ругань Итагэ и не менее заковыристая ‒ гнома. А вскоре появились и они сами. Мокрые. Итагэ был бос и нес в руке свои сапоги, с которых капала вода.
   ‒ Ну и в чем дело? ‒ проворчал дедуля. В ответ снова понеслись ругательства. Мы с Аэтлиэ, разобрав, в чем дело, так и покатились. Оказывается, Итагэ спустился к реке, сел под обрывом на камень, снял сапоги и окунул ноги в воду. Сапоги поставил рядышком, видимо, хотел их проветрить. А Гаргин как раз шел по тропиночке на краю обрыва, запнулся об корень и загремел вниз. Свалился прямо на Итагэ, съездив того по башке чайником. Итагэ, который в этот момент собрался встать, поскользнулся и упал в воду. Гном, естественно, тоже. И зацепил его сапоги. Тогда-то мы и услышали ругань. Потом они, конечно, немного пришли в себя, Итагэ побрел вниз по течению ловить свою обувь, а гном ‒ выше по течению ‒ набирать воду. Сапоги отыскались неподалеку, в небольшом плесе, и наш вояка вернулся обратно одновременно с гномом.
  Чайник занял свое законное место на рогульке над огнем, сапоги ‒ не совсем законное и вовсе не свое место у костра. Запах, конечно, был малоприятный, так что мы предпочли сесть с наветренной стороны. Невольные купальщики развесили свои одежки на деревьях, оставшись в исподнем. Гном, даром что в одних только подштанниках, хлопотал у костерка, стряпая ужин под руководством дедули. Итагэ, в ожидании чего б пожрать, растянулся на траве и вроде бы даже задремал. Аэтлиэ задумчиво строгал палочку. Он извел уже с десяток палочек, превратив хорошие хворостины в стружки. Видно было, что он все еще беспокоится. Я решил пойти прогуляться по окрестностям. Окрестности были очень неплохи, я даже подстрелил куропатку на ужин. Спустился к реке, выше того места, где произошел эксцесс с сапогами.
  Чистая прозрачная вода журчала по камешкам. От нее веяло холодком. Август. Река обмелела и форели в некоторых местах не столько плывут, сколько перекатываются по камням. Я сел на берегу и стал смотреть в воду. Это всегда настраивало мысли на этакий благодушно-философский лад. Только сегодня что-то не было ни благодушия, ни философии. Мозги упрямо скрипели, обдумывая ситуацию.
  Аэтлиэ боится. И не ловушек, не огненного духа. Нет.
  Я бросил в воду камешек.
  Не ловушки.
  То, что он должен там найти.
  Да! Вот оно! Ему ведь не сокровища нужны, эльфы вообще к деньгам относятся спокойно, я бы даже сказал ‒ равнодушно. Для них ценность имеют предметы ювелирного искусства, изделия настоящих мастеров. Эльфийские мастера далеко не всегда создают сверкающе-роскошные изделия. Скорее, эти пышные поделки предназначаются для людей и гномов. Для эльфа истинная ценность заключается в простоте, максимальной приближенности к природному. Но эта простота ‒ плод долгого и упорного труда и великого мастерства. Далеко не каждый человек способен понять эльфийское искусство. А гномы ‒ те вообще предпочитают монументальность и практичность. Потому-то у них нет никакого другого искусства, кроме строительного и оружейного.
  Аэтлиэ происходит из рода Лойтрели, известного своими мастерами. Может быть, кто-то из них когда-то создал нечто, весьма для них ценное, а потом оно попало к Седобровому Гному...И теперь Аэтлиэ должен добыть эту реликвию. И вероятнее всего, эта штучка заряжена магией. Вот откуда его страх. Он сам говорил об этом, только еще обронил нечто непонятное. Вроде бы он не знает, что ищет, но как только увидит, сразу поймет, что это ‒ оно. Странно.
  Только по-настоящему великие артефакты обладают такой узнаваемостью. И, как только я представил, просто методом исключения, какие из известных великих артефактов до сих пор не обнаружены, мне стало страшно. Да так, что в желудке будто зашевелилось что-то скользкое и холодное. Нет, лучше об этом не думать. Не думать! Ну, в самом деле, мало ли какие еще артефакты существуют, о которых никто не знает! Может, это только для эльфов...
  Я отогнал мрачные мысли, поймал несколько форелей, нанизал их на прутик и вернулся на стоянку. там творился настоящий бедлам. Итагэ задремал, сидя у костра, а бегающий туда-сюда гном, подвизавшийся в роли поваренка, каждый раз пробегал в опасной близости от нашего вояки. Естественно, добром это кончиться не могло, и гном споткнулся об него. В результате Итагэ пропахал носом землю, гном свалился чуть ли не в костер и перевернул котелок...
   ‒ Сукин ты сын! Чертово гномское отродье, чтоб ты провалился, чтоб на тебя парша напала, мать твою об стену! Чтоб тебя дракон сожрал! ‒ орал Итагэ, в одних подштанниках гоняясь за гномом. Тот тоже сыпал проклятиями, наматывая круги по полянке...наконец дедуля не выдержал. Треснул гнома по спине своим посохом и заорал:
   ‒ Заткнитесь, недоноски! Пока я вас не проклял!
  Итагэ и гном заткнулись. Аэтлиэ поднял котелок, покачал им, гоняя на донышке остатки, и сказал печально:
   ‒ Вот и остались без ужина...
  Я же видел, что на самом деле его эта сценка развеселила, как и меня, впрочем. Давясь от смеха, я вышел из кустиков и сказал, подняв повыше куропатку и форелей:
   ‒ Нет! великий и находчивый Ларр Следопыт спасет вас от голодной смерти!
  Куропатка была мигом ощипана и выпотрошена бурчащим гномом. Дедуля нарезал ее на равные куски и скоро над костром снова булькало варево, а на огне жарилась форель, шкворча в унисон с урчанием в наших желудках. У меня еще оставались яблоки, и я принялся за них. Аэтлиэ последовал моему примеру, а Итагэ с гномом, глядючи на нас, глотали слюнки. Дедуле, похоже, было все, как говорится, по барабану, он сидел в медитативной позе и задумчиво курил трубочку.
   Но, как только варево достигло готовности, дедуля мигом вышел из транса, выбил трубочку о каблук и принялся раскладывать ужин по мискам. Итагэ и гнома два раза приглашать не понадобилось: они накинулись на еду и подмели в мгновение ока. Мы с Аэтлиэ ели дольше, хоть и были голодны не меньше. Просто мы еще и раздумывали за едой. И я сильно подозревал, что мы с ним думали об одном и том же. Только я решил не трогать его...до завтра. Пусть помается, не все же мне его утешать. Это ведь он затеял поход!
   И с такими мыслями я отправился на боковую.
  Утро встретило нас приветливо улыбающимся солнышком, птичьим пеньем и...комарами. Такими мелкими-мелкими, но кусачими без меры.
   ‒ Откуда только они взялись, кровососы паршивые! ‒ бурчал Итагэ, продирая глаза и хлопая себя по всем оголенным частям тела. Мне тоже комарики не доставляли никакого удовольствия и, похоже, что и Аэтлиэ они дегустировали. Правда, не очень охотно. Но вот кому повезло больше всех, так это дедуле и гному. У гнома была толстая, как у дракона, шкура, а дедуля курил трубочку. Похоже, его табачок был не только духогоном. Дедуля сидел на камушке около получаса, пока гном возился с готовкой завтрака и сворачиванием лагеря. Сидел неподвижно, весь окутанный клубами дыма, а когда он встал, закидывая на плечо мешок, я увидел кольцо из дохлых комаров вокруг камня. Вот честное слово, не вру! Такое симпатичное колечко...
   Дорога к скалам заняла совсем немного времени. Но меня упорно не покидало чувство опасности...Нет, скорее слежки. Я был совершенно уверен, что поблизости никого нет. мое чутье раньше меня никогда не обманывало, да и сейчас тоже, однако мурашки по спине бегали, и я не мог понять, почему, что же вызывает у меня беспокойство.
  Однако мы без приключений дошли до Черных камней. Вблизи они оказались просто огромными. и почти прямыми, как будто рукотворными... Больше всего они походили на здоровенные черные свечи, очень долго простоявшие возле горячей печки и обтаявшие. Гном буркнул:
   ‒ Дух Земного Огня. Его работа... ‒ это открытие не вызвало в Гаргине особого восторга. Он поинтересовался:
   ‒ И чего вы тут делать собираетесь?
   ‒ Да так, драконью сокровищницу грабить будем, ‒ лениво ответил я, остановившись возле черного валуна. Гном коротко выдохнул:
   ‒ Х...Дракон?!
   ‒ А что тут такого? ‒ удивился Аэтлиэ. ‒ Все равно его тут нет. или ты считаешь нас идиотами, которые способны полезть в пасть дракону?
  Взгляд гнома ясно говорил: "Да, считаю", но у него хватило мозгов промолчать. А Мэйгаторо произнес:
   ‒ Ладно, хватит. Ты, гном, тоже получишь свою долю. От тебя нам нужно только, чтобы ты распознавал ловушки и все такое. Взамен получишь из сокровищницы столько, сколько сможешь утащить на себе. Верно я говорю, Аэтлиэ?
   ‒ Верно. Мы ему и мешок дадим, чтобы нести удобнее было, ‒ кивнул эльф.
   ‒ Согласен, ‒ глаза гнома загорелись жадностью. Он постучал каблуком по валуну:
   ‒ А как его отодвинуть?
  Но тут показал себя во всей красе дедуля. Он для начала постучал по валуну своей палкой, бормоча какие-то словечки. Потом встал, поднял палку повыше и заорал:
   ‒ Ŝīmґšým Ťŏ őp№ŋ!!!
  На верхушке посоха засветился белый огонь, дедуля опустил посох и крепко приложил об камень. Валун задрожал и со скрежетом отъехал в сторону. Под ним оказалась круглая дыра, в которой виднелись уходящие вниз ступени.
   ‒ Прошу! ‒ сказал Мэйгаторо невозмутимо. Я заглянул в отверстие и поежился. Оттуда несло сыростью и затхлостью. И мне не нравился этот запах.
  Но делать нечего. Рано или поздно, но нам придется туда спуститься. Я прихватил гнома за шиворот:
   ‒ Лезь!
   ‒ Чего? Не хочу, ‒ вдруг испугался он. Я пнул его ногой и он кубарем покатился по лестнице. Вслед ему дедуля крикнул:
   ‒ Ты согласился, Гаргин. Тебе идти первым, и попробуй только не предупредить нас о ловушке!
  Дедуля проворно полез за гномом. Вздохнув, я начал спускаться следом. Аэтлиэ не отставал от меня, Итагэ вошел последним.
  Было темно. Дедуля стукнул посохом о пол:
   ‒ Ammŷņ!
  На верхушке посоха загорелся голубой огонь и осветил подземный ход. Потолок его был сводчатым и на нем кое-где посверкивали тусклые кристаллы.
  Гном маячил впереди. Шел он бодро, но осторожно. За ним шествовал дедуля. Его остроконечная шляпа несколько загораживала мне обзор, поэтому я, довольно невежливо отодвинув его, протиснулся вперед и пошел за гномом. За мной протиснулся Аэтлиэ. Дедуля пробурчал что-то относительно некоторых полукровок и эльфов, которые лезут куда не просят и совершенно не уважают седобородую старость. Потом раздался тихий и выразительный голос эльфа:
   ‒ Дедуля, я намного старше тебя.
   ‒ У тебя нет бороды, эльфик, ‒ это уже бас Итагэ. Смешок дедули и обиженный вздох эльфа. Я усмехнулся.
  Впереди гном нашел какой-то подозрительный выступ на полу и осторожно бросил в него камень. С потолка рухнул приличных размеров сталактит. Мы остановились. Итагэ смачно выругался, я уловил странный тихий шум и едва успел отскочить в сторону, оттащив с собой дедулю. Аэтлиэ тоже отпрыгнул назад, дернув к себе Итагэ. Гном заорал:
   ‒ Вашу мать, ос....
  Бумм!!!!
  Там, где только что стоял Итагэ, теперь лежала хорошая куча камней, рухнувших с потолка. Гном приложил к губам палец.
  Итагэ и эльф осторожно перебрались через кучу камней и дальше мы крались так тихо, что знаменитый вереиндорский вор Хендрик Оак удавился бы от зависти.
  Мы благополучно миновали еще десяток ловушек, две из которых были сработаны специально для эльфов, а одна ‒ для волшебников. После ее прохождения дедуля стал поглядывать на гнома с легким оттенком благодарности.
  Наконец, коридор вывел нас в обширный мрачный зал. Гном остановился.
   ‒ Ну? ‒ это Итагэ. Гном пожал плечами:
   ‒ Все. Ловушек больше нет, а те, что были ‒ полная чепухня. Тупые гномы здесь работали.
  Дедуля покачал головой. Я прекрасно его понял. Видать, чего-то наш Гаргин не заметил. Ну не могло быть, чтобы этот пенек так удачно прошел все ловушки.
  Итагэ огляделся.
   ‒ Темно, как у тролля в заднице. Дедуля, подбавь огоньку.
  Дедуля скривился, но огоньку подбавил:
   ‒ Ammŷņ!
  Едва отзвучало это тошнотворное словечко, как из пяти глоток, дедулиной в том числе, вырвался вопль.
  Перед нами сидел здоровенный дракон и издевательски пялился своими красными глазюками.
  Первым опомнился эльф. Он заткнулся, пригляделся внимательней к дракону и вдруг рассмеялся:
   ‒ Идиоты, это же статуя.
  Точно. Я замолчал. Замолчал и дедуля. Итагэ выругался и тоже замолчал. Гном продолжал верещать, пока дедуля не съездил ему палкой по спине:
   ‒ Закройся, маленький придурок! Это статуя, к тому же гномская.
   ‒ Хр... Не бей меня, я уже все понял!!! Гномы, которые ее сделали, были настоящими извращенцами, ‒ Гаргин указал на глаза дракона:
   ‒ Воткнуть такие огромные рубины в такую мерзкую статую могли только извращенцы.
  Итагэ перевел дух и огляделся по сторонам:
   ‒ Ладно, с драконом все ясно. А сокровища где?
   ‒ Где-то здесь, ‒ неопределенно прошелестел своим эльфийским голосом Аэтлиэ и принялся бродить по залу. Я же подошел к дракону поближе. Его пасть была опущена вниз, нижняя челюсть касалась пола. Я подошел еще ближе и увидел, что меж частокола каменных зубов вполне можно пролезть.
   ‒ Эй, сдается мне, что сокровища спрятаны здесь, ‒ и я показал на пасть. Эльф подлетел ко мне:
   ‒ Давай проверим!
  Он первым было полез в пасть, но я его придержал:
   ‒ Подожди. Эй, гном, а лезь-ка ты первым.
  Гаргин помялся, но наши лица не располагали к препирательствам, и потому он полез между драконьих зубов с легким вздохом.
  Как только он оказался за зубами, как рубиновые глаза дракона загорелись нехорошим пламенем, и...пасть захлопнулась.
  Своды пещеры сотряс пронзительный гномий вопль.
  Что-то заскрежетало.
  У меня возникло чувство, как будто кто-то смотрит мне в спину... через оптический прицел дальнобойного арбалета.
   ‒ Что-то мне это не нравится... ‒ словно ответив на мои мысли, прошептал Итагэ, сжимая рукоять меча.
   ‒ Дедуля, что, твою мать, тут происходит? ‒ я огляделся, но ничего не увидел. Эльф зачарованно разглядывал каменную пасть, из которой до сих пор слышался визг гнома.
   ‒ Понятия не имею, ‒ пробормотал колдун, поднял посох и заорал:
   ‒ Wôņ Dà Quā! ‒ и стукнул палкой об пол.
  Скрежет повторился.
  Я бросился вперед, толкая колдуна. Мы шлепнулись у самой каменной пасти.
  На том месте, где мы оба только что стояли, разверзлась огромная квадратная дыра.
   ‒ Что это ты колданул, старый хрен? ‒ Итагэ приблизился к краю дыры и осторожно заглянул туда.
   ‒ Сам не знаю. Я хотел ловушку открыть, ‒ потирая поясницу, буркнул колдун. Видимо, его крепко приложило, раз он не обратил внимания на "старого хрена".
   ‒ Вот и открыл, ‒ эльф засмеялся. ‒ Только не ту.
  Мы осторожно заглянули в дыру. Темно...
  ‒ Ну и что теперь? - пробурчал Итагэ. ‒ Ни туда, ни сюда...
  Дедуля запустил в яму летающий огонек, и когда он опустился пониже, мы слаженно издали вопль восхищения: яма оказалась нам всего-то по плечи, и была полным-полнехонька сверкающих драгоценностей и просто золота.
  ‒ Вот и сокровища, ‒ сработал за сотника Очевидность Итагэ. ‒ Как бы это уволочь отсюда?
  Аэтлиэ спрыгнул в яму и принялся бродить по щиколотки в золоте. Огонек дедули подлетел к нему поближе и разгорелся поярче. И наконец мы смогли толком разглядеть, что же было в яме.
  Пол ее усыпали золотые монеты, среди которых яркими кучами лежали самоцветы, возвышались окованные ларцы, кое-где виднелись штабеля золотых слитков, а вдоль стен в два ряда стояли оленьи рога на подставках из золота, увешанные драгоценностями. Аэтлиэ задумчиво бродил вдоль этих рогов, разглядывая то, что на них висело. Видимо, искал то, за чем сюда пришел. Итагэ тоже спрыгнул в яму, извлек из-за пояса мешок и принялся нагребать в него монеты. Дедуля хихикнул:
  ‒ Болван. Камушки, дурень, бери. Тут любой самый завалящий рубинчик или изумрудик стоит столько, сколько в этот мешок золота влезет.
  Итагэ обалдело оглянулся, опорожнил мешок и стал собирать разбросанные по золоту самоцветы.
  И тут я вспомнил про гнома.
  ‒ Дедуля... Мэйгаторо, то есть. А что там с гномом-то?
  В ответ на мои слова из-за сомкнутой драконьей пасти донесся вопль Гаргина:
  ‒ Я ту-у-у-ут...
  Дедуля задумчиво почесал нос верхушкой посоха.
  ‒ Знаешь, я думаю, что сокровищница открылась потому, что этот глупый гном там внутри что-то нажал.
  Я похолодел. Если он там что-то нажал и сокровищница открылась, то стоит ему нажать что-то другое... Я подскочил к каменной пасти и крикнул:
  ‒ Слышь, гном!!! Ты там что-то трогал?
  ‒ Конечно!!! Я же выйти хочу...
  ‒ Так вот пока ничего не трогай.
  ‒ Я вы-ы-ы-ыйти хочу-у-у!!! ‒ снова завыл гном. Я стукнул рукояткой меча по каменным зубам:
  ‒ Заткнись. Ты там что-то потрогал и открыл сокровищницу, слышишь? Так вот пока ничего не трогай, мы достанем сокровища, а потом скажем тебе, что можно трогать.
  ‒ Ага, так я вам и повери-и-и-ил!!! Сейчас нагребете золота и свалите, а мне ту-у-у-ут сидеть!!!
  ‒ Мы тебе честное слово давали, ‒ я вытер пот со лба. Соблазн нагрести побольше золота и уйти, оставив этого противного гнома сидеть за каменными зубами, был велик. Но я, Ларр, был известен в том числе и тем, что никогда не нарушал данного слова. Даже если давал его гному. Репутация, да. Ее надо беречь, она дорого стоит.
   ‒ Почем знать, что ваше честное слово - честное? ‒ вопросил из-за каменных зубов гном.
  ‒ Потому что мы не привыкли его нарушать, ‒ я вздохнул, вынул из своего рюкзака пару кожаных мешков. ‒ Гаргин, ты что предпочтешь - золотые монеты или драгоценные камни?
  ‒ Ну-у-у... ну камни лучше, только ты там внимательно смотри, чтоб это настоящие были, а не дуплеты и триплеты с кварцем или того хуже, со стеклом, ‒ гном уже успокоился. ‒ И вы там недолго копайтесь, а то мне тут страшно сидеть, тут темно и пыльно. И жарко.
  На последнее слово я не обратил внимание, спрыгнул в яму. Дедуля тоже полез за нами, подбавив огоньку, чтобы было посветлее. Мы с Итагэ принялись набивать мешки камнями. Я не разбирался, что такое эти загадочные дуплеты и триплеты, о которых говорил гном, но старался брать камешки помельче. Во-первых, их-то вряд ли подделывают, во-вторых, продавать проще. Итагэ в этом деле тоже проявил разумность - а может, просто последовал моему примеру. Дедуля вместе с эльфом осматривал украшения, заглядывал в ларцы. Кстати, Аэтлиэ что-то был невесел, видимо, не нашел того, что искал.
  ‒ Аэтлиэ, ты бы хоть чего набрал, а? ‒ сказал я ему. ‒ У тебя вон мешок пустой.
  ‒ Всё впустую... ‒ пробормотал он. Я похлопал его по плечу:
  ‒ Да брось. Вон здесь сколько богатства. Давай, набивай мешок, а то гном наш долго не вытерпит.
  Аэтлиэ вздохнул, принялся снимать с ближайших оленьих рогов украшения и складывать в мешок. Между делом спросил:
  ‒ А чего это гном не вытерпит?
  ‒ Говорит, темно там ему, пыльно и жарко...
  Дедуля замер.
  ‒ Жарко? - переспросил он. ‒ Да и тут тоже как-то жарковато становится... Эй, давайте гребите уже быстрее, пока не стало поздно.
  Мы переглянулись:
  ‒ Поздно? Ты это о чем?
  До Аэтлиэ дошло быстрее всех:
  ‒ Дух Земного Огня!!! Он - настоящий хранитель этих сокровищ. И если становится жарко, это значит, что он проснулся и скоро появится...
  Итагэ оглянулся, подхватил какой-то кубок и принялся загребать им из-под ног что придется, и ссыпать в свой мешок. Я последовал его примеру, Аэтлиэ с дедулей тоже бодро начали набивать мешки. Итагэ забил свой под завязку, туго затянул, засунул в заплечный и стал придвигать к стене сундуки лесенкой. Становилось ощутимо жарко.
  Когда мы вылезли из ямы, пыхтя под набитыми мешками, жара стала такой, что пот с нас лился ручьями, и даже Аэтлиэ покрылся испариной. Я подбежал к каменной пасти, постучал в нее рукоятью меча:
  ‒ Эй, гном, ты там еще не испекся?
  ‒ А как ты думаешь? Тут уже невозможно сидеть.
  ‒ Ну тогда выходи.
  ‒ а как?
  ‒ Ты идиот, да? Давай, трогай там все, что только можно. Как-то же ты закрыл пасть и открыл сокровищницу.
  Из-за каменных зубов донеслись беготня и ругань, наконец они со скрежетом разверзлись, и в тот же миг с таким же скрежетом закрылась сокровищница.
  В глубине драконьей каменной глотки я заметил красноватый тусклый свет, которого раньше там не было.
  ‒ А теперь - бежим!!! ‒ Я сунул гному один из мешков и пнул его в направлении выхода. И сам рванул следом. Дедуля, Аэтлиэ и Итагэ побежали за нами.
  ‒ А ловушки? ‒ пыхтя, поинтересовался Итагэ.
  Он был прав, но думать об этом не хотелось.
  
  Я не знаю, как, но мы умудрились на обратном пути проскочить все ловушки, по крайней мере ни одна не сработала. А жарко становилось так, что я чувствовал - еще немного, и у нас расплавится золотишко в заплечных мешках. Уже слышен был позади жуткий рев Духа, а отблеск его пламени мы видели на камнях впереди нас.
  Едва мы выскочили из пещеры, как дедуля заорал:
  ‒ Врассыпную, идиоты!!!
  И мы бросились во все стороны, прячась за камнями. Один только дедуля остался на каменистой площадке перед входом, развернулся и поднял посох, завывая свои заклинания.
  ‒ Старый пердун!!! ‒ Итагэ высунулся из-за камня, но тут же спрятался обратно, когда огненная струя выплеснулась из пещеры.
  Я осторожно выглянул. Дедуля был цел, стоял напротив входа с поднятым посохом, окутанный серебристым сиянием, а напротив него высился огромный, высотой в десять людских ростов, огненный дух. Дедулин посох источал холод, я чувствовал его даже здесь, за камнем в двадцати шагах. Но Дух был сильнее, и вскоре на конце посоха погасло серебряное сияние, он стал обугливаться.
  И тут из-за скалы выскочил Аэтлиэ, размахнулся и швырнул что-то яркое, сверкающее прямо в пещеру, сквозь огненного духа. Тот взвыл, резко развернулся и кинулся в пещеру. Дедуля этим воспользовался, стукнул посохом о землю, и вход обвалился. А сам дедуля обмяк и упал бы, если бы не подбежавший к нему Аэтлиэ. Я выскочил и присоединился к нему. Вдвоем мы доволокли дедулю до укрытия, где свалили его на Итагэ:
  ‒ Вперед. Чем быстрее, тем лучше!!! Эй, гном, ты цел?
  ‒ Д-д-д-да!!! ‒ из какой-то щели выполз Гаргин с мешком, белый и трясущийся. ‒ Что это б-б-было?
  ‒ Вперед, подальше отсюда, разбираться потом будем!
  
  Сколько мы бежали, я не помню. Земля под ногами тряслась, со скал срывались камни - видимо, огненный дух пытался выбраться наружу... Я никогда так не бегал по горам раньше, да и никто из нас, похоже, тоже, даже гном.
  Остановились мы только когда начало темнеть. Свалились на какой-то полянке между скал у ручья, и даже огня разводить не стали, заснули сразу же.
  И только утром начали соображать, что к чему.
  Первым в себя пришел Итагэ. Бурча, сгреб в кучу хворост с поляны, достал из кармана огниво и разжег костер. Я вынул из дедулиного рюкзака чайник и спустился к ручью, набрал воды.
  Затем очнулся Аэтлиэ. И первое, что сделал - это встал на колени и воздел руки к небу:
  ‒ О светлая Анара, праматерь эльфов, благодарю тебя за спасение!!!
  И простерся ниц. Мы переглянулись, и на всякий случай тоже посмотрели в небо.
  ‒ Слава всем богам! - я решил не церемониться и на всякий случай поблагодарил всех скопом. Итагэ подошел к делу обстоятельнее и перечислил всех известных ему богов поименно, даже тех, кто к нашему спасению вроде бы и отношения не мог иметь. Проснувшийся гном бухнулся на колени перед первым попавшимся валуном и стал покрывать его поцелуями:
  ‒ Слава Прародителю!!!
  Дедуля очнулся позже всех. Кряхтя, поднялся, опираясь на посох. Посмотрел на его обугленную верхушку, сплюнул. Подковылял к костру, сел, положил посох на колени. Покопался в карманах, извлек горсть какого-то порошка и сказал мне:
  ‒ Убери чайник.
  Я молча послушался, и дедуля сыпанул порошок в огонь. Пламя позеленело, затем посинело, стало красным, потом обычным.
  ‒ Ну, слава Серой Тени, ‒ пробормотал дедуля. ‒ Уцелели. Давайте что ли завтракать.
  Заваривать чай было уже не с руки, очень уж жрать хотелось. Потому я просто разлил по кружкам кипяток, мы разделили между собой вяленое мясо и черствые лепешки и молча жевали.
  И только когда доели, решили заняться наконец нашей добычей. Каждый расстелил на земле плащ, а гном - свою куртку, и высыпали содержимое своих мешков.
  Гаргин укоризненно на меня глянул:
  ‒ Ну почему камни такие мелкие? Не мог, что ли, покрупнее брать?
  Я огрызнулся:
  ‒ Умный какой. Какие попадались, такие и брал, ты и за это бы спасибо сказал.
  Гном почесал бороду, но все-таки выдавил из себя:
  ‒ Спасибо.
  У дедули на плаще лежало немного - кучка каких-то подвесок и медальонов, колец и блях, но он рассматривал их с большим интересом и удовлетворением. Однако не забыл поинтересоваться у эльфа:
  ‒ И что же ты кинул в Духа? С чем расстался ради спасения, как ты говоришь, дедули?
  Аэтлиэ слегка покраснел:
  ‒ С тем, что искал. Я сначала не нашел это там, но когда Итагэ сдвинул один сундук, я и увидел...
  ‒ И что же это было? ‒ дедуля пристально смотрел на эльфа. Тот отвернулся, а ответил вместо него я:
  ‒ Зеркало Клодиэли.
  Аэтлиэ резко ко мне повернулся:
  ‒ Откуда знаешь?
  ‒ Я хоть и полуэльф, но не дурак. Великих артефактов Первых эльфов известно всего семь. Где пять из них, все знают. Кольцо Фейна - у короля Великого Леса. Посох Раониссы - у архонта ордена Семи Ветров. Меч Адранна - торчит в камне в королевском дворце Сетаннии. Корона Лаэллы - на статуе Анары в главном храме. Скипетр Инвериэ - в подводных руинах Кардагоссы. Остались два предмета. Пояс Тевелина и зеркало Клодиэли. О поясе известно только, что он был разделен на несколько частей, хранят их главы эльфийских родов. А зеркало в давние времена было похищено гномами. Сложить два и два было несложно, Аэтлиэ. Стало быть, ты решил добыть для своего рода Великий Артефакт, чтобы тем самым возвысить Лойтрели и... заслужить прощение для себя. Ведь ты изгнанник, не так ли?
  ‒ Ты по-эльфийски проницателен и по-человечески груб, Ларр, ‒ сквозь зубы процедил Аэтлиэ. ‒ Не мог промолчать? Хотя бы о том, что я изгнанник.
  ‒ Ерунда какая, ‒ Итагэ посмотрел на свет один из камушков из своей кучки. ‒ Меня тоже из дому выпинали. Папаша сказал, мол, такой болван в графья не годится, иди, мол, на все четыре стороны, знать тебя не желаю... ну и хрен с ним. Пусть младший братец дрязгами вассалов и подсчетом мер зерна и налогов занимается. И пусть он же женится на дочке герцога Буэдлена. А мне и так хорошо...
  Я недоверчиво на него посмотрел. Итагэ - сын графа? Не может быть. Хотя...
  ‒ Итагэ прав, это пустяки. Теперь ты сам себе голова и вообще можешь собственный род основать. И к тому же ты поступил благородно, пожертвовав артефактом для спасения нас всех от огненного духа...
  Дедуля повертел в руках одну из побрякушек:
  ‒ Дух, похоже, только для охраны зеркала и был поставлен. Остальное уж гномы потом туда сволокли. Спасибо, Аэтлиэ, что спас меня. На-ка, держи взамен. На основание рода.
  Он кинул эльфу побрякушку. Тот поймал, повертел в руках и на его лице появилось странное выражение.
  ‒ Это же... работа самого Айнора. Я думал, что сохранились только Великие артефакты... что все остальное погибло... ‒ он поднял вверх медальон, медленно поворачивая, рассматривал, как на большом красном камне играет свет. ‒ Это не Великий артефакт и не магическая вещь... но для нас, эльфов, она намного ценнее своей стоимости в золоте. Теперь я точно смогу стать основателем нового эльфийского рода, с такой-то драгоценностью!
  Эльф надел медальон на цепочку и спрятал за воротник, поклонился дедуле. Тот пожал плечами и продолжил копаться в своей добыче. Гном между тем уже старательно рассортировал свое богатство и даже опись составил на клочке пергамента, стыренного из дедулиного мешка. Теперь он заинтересовался добычей Итагэ:
  ‒ Ну люди и дурни. А еще графский сын. Ты посмотри, что ты нагреб!!! - гном отделил от кучки несколько камней и сунул один из них под нос Итагэ. ‒ Это же дуплет, склейка рубина с кварцем!!! Ему красная цена - пять золотых!
  Итагэ отобрал у него камень и кинул в мешок:
  ‒ Пять золотых - тоже деньги. И знаешь ли, там, в яме, некогда было рассматривать. Ты лучше скажи, с чего это гномы в сокровищницу такую дрянь сыпали?
  ‒ Так ведь сам же сказал - пять золотых - тоже деньги, ‒ пожал плечами Гаргин, вынул из кучи изумруд:
  ‒ А вот тут тебе, громила, повезло. Такой изумрудик за пять тысяч продать можно. Если тебе интересно, есть у меня в Вереиндоре знакомый ювелир...
  Я поворошил свою добычу. Неплохо. Очень неплохо. Конечно, таких ценностей, какие достались Аэтлиэ, тут нет, но для простого полуэльфа достаточно. Я собрал все в мешок, затянул тесемки и сунул его в рюкзак:
  ‒ Ну, господа, давайте уже идти дальше. Нам еще в Вереиндор добраться надо. А туда верных три дня пути.
  ‒ Да что там идти-то, ‒ Итагэ тоже спрятал добычу в рюкзак. ‒ Всего три дня. А уж там-то добычу сплавим и ух я развернусь!!!
  ‒ Если только нам дракон не попадется по пути... ‒ я с тревогой посмотрел на небо. Оно было чистым и ясным. Но мало ли.
  Дракон не попался. И вообще обратная дорога оказалась легкой прогулкой. Даже десяток разбойников, попытавшихся нас ограбить, не испортили нам настроения. Мы с Итагэ уложили пятерых в ближнем бою, еще трех подстрелил Аэтлиэ, а с остальными расправился дедуля, наслав на них щекотку.
  Так что до Вереиндора мы добрались как раз через три дня. И, выпив по кружке эля в "Красном медведе", рассчитавшись тут же с Рольхом, мы разошлись, довольные собой. Правда, Гаргин предлагал сходить ограбить еще одну гномью сокровищницу, но... преодолев соблазн, мы туманно пообещали ему, что займемся этим "в следующий раз".
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"