Аннотация: Он построил храм, где поселилась его мечта. Каждый вечер он приходил и оставлял на алтаре прожитый день. Год за годом, пятнадцать лет. И вот однажды, преклонив колени, он увидел на алтаре её - мечту, воплотившуюся в жизнь...
ОЛЕНЬКА
...Оленька...
...Голубые, чуть раскосые глаза. Глаза, глубокие, как озеро, бездонные, как небо. Если долго смотреть в них, начинает кружиться голова.
...Стайка озорных веснушек на носу. Удивительно - веснушки совсем не портят ее!
Она сидит на первой парте и щурится, чтобы рассмотреть написанное на доске.
Не Оля, не Ольга - Оленька.
СЕЙЧАС
Если на душе скребут кошки и воют волки - гони по трассе, открыв окна. Пусть ветер хлещет по щекам, страх вползает в душу, пусть по венам струится адреналин - лучшее лекарство от боли.
Сто, сто двадцать, сто пятьдесят: штрихи разделительной полосы сливаются в сплошную, встречные машины превращаются в тени.
Если Лина умерла, её вряд ли будут искать: ни семьи, ни друзей. Алек тоже не заметил бы ее исчезновение, если бы не статья в газете.
...Желтые, с облупившейся краской, двери морга. Рука тянется к ручке, дергает: закрыто. Внутри должен быть охранник.
Душой овладевает желание убежать, забыться в каком-нибудь кабаке. Нет! Нужно выдержать. Возможно, умерла не Лина, а похожая на нее девушка. Господи, пусть будет так!
Шаги - кто-то отреагировал на назойливый стук. Внутри все замирает. Дверь открывается, выглядывает красная физиономия сторожа. Чтобы избежать лишних расспросов, Алек сует ему под нос газету. Сторож хмурится. По мере того, как он начинает соображать, его лицо светлеет.
- А-а! - радостно восклицает он. - Ну, наконец-то! Вторую неделю лежит! Уже зарыли бы, но даже имени не знаем. В розыск подали, думаем, а вдруг приезжая. Не может быть, чтобы человека никто не искал. Кстати, а вы ей кем приходитесь?
- Соседом, - лжет Алек. - В одном подъезде живем, если я не обознался.
- Ну, идем, - мямлит сторож.
Алек идет за ним, рассматривает сгорбленную спину. Сторож останавливается у ячейки под номером восемнадцать, медлит. Алек с трудом подавляет желание уйти. Сердце бьется гулко и громко, как товарный поезд, бегущий по натянутым нервам.
Щелчок - выдвигается полка-ящик, глаза невольно закрываются.
- Ну, это она? - доносится из-за спины голос сторожа.
О, до чего же трудно разлепить веки! Тук-тук, тук-тук, тук-тук - грохочет в голове товарняк, приближается, приближается, грохот нарастает... Раз, два, три - шумный выдох - открыть глаза! О, боже! Голова - кругом, соленый ком тошноты подходит к горлу. Она! Алек отворачивается, хватается за подоконник. Кажется, еще вчера она была так восторженна, так влюблена в жизнь!
Только бы не упасть в обморок! Дышать - часто и глубоко.
- Узнали? - скорее утверждает, чем спрашивает сторож.
Алек кивает, набирается мужества и медленно, медленно разворачивается.
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Был отвратительный осенний день. С раннего утра моросил дождь, а может, не дождь - может, это медленно оседал туман, но оседал слишком долго. Алеку могло бы быть все это безразлично - в салоне его машины тепло и уютно, но утренняя ссора с женой окрасила настроение в безрадостные тона. Еще больше сырости и грязи в душу занесли проклятые инспекторы с их неожиданной проверкой. Рабочий день закончился, начался не менее отвратительный свободный вечер, грозящий стать очередным семейным вечером. Он знал, что его ожидает дома. Елена дежурно улыбнется, пригласит к столу. На ужин будут котлеты с гречневой кашей и томатный сок. После ужина подойдет дочь и попросит денег на дискотеку, завтра ведь суббота. Мимолётный проблеск - позвонит мама. Маму он любил и только сейчас понял, что многие ее советы, которые по молодости казались глупыми, на самом деле мудры. Особенно - совет не жениться на Елене.
...Завтра он отвезет детей в кино, может быть, присоединится Елена. Это будет завтра. Сегодня жутко не хотелось домой.
Он тяжело вздохнул, взглянул в окно. Люди спешили с работы - мокрые, уставшие и злые. Они не видели Алека за тонированными стеклами, зато он мог наблюдать за ними. Промелькнула женщина в черном плаще с таким же, как у жены, выражением лица: недовольством, залегшим меж нахмуренных бровей; проковыляла старушка с палочкой, следом побежал смуглый юноша в дешевой куртке.
У всех этих людей свои проблемы, каждого из них ждут дома. Кто-то сегодня тоже поужинает котлетами с гречкой, а кто-то поругается с женой. Может быть, у кого-то из них больной ребенок, а у кого-то умирающая мать, и это гораздо хуже назойливой обыденности.
Подошла девушка в чёрной куртке с капюшоном, остановилась возле его машины, посмотрелась в стекло, как в зеркало, поправила растрепанные волнистые волосы. Смешная! Совсем молоденькая, а глаза - строгие-строгие. Недовольно поджав губы, она пошла не к остановке, как большинство людей, а вдоль гостиницы, то и дело поглядывая на свое отражение в витринах.
Походка! Такую походку Алек где-то видел раньше. И вообще, эта девушка на кого-то ужасно похожа! Как он ни напрягался, не мог вспомнить - слишком мало времени.
Фигурка незнакомки становилась все меньше, меньше... В стекло ударилась крупная капля дождя, скатилась, оставляя влажную дорожку. Чем дальше уходила девушка, тем мучительней становилось чувство утраты. Хлоп - вторая капля разбилась о лобовое стекло.
Что-то выплыло из глубин памяти - огромное, невидимое, мощное и неуправляемое, затмило сознание. Остановить ее! Остановить! Остановить! Рука повернула ключи зажигания, нога ударила педаль газа.
Девушка накинула капюшон, заторопилась. У нее были великолепные ножки - самые стройные и аппетитные из всех, что приходилось видеть. Ее задумчивое лицо, отрешенный взгляд казались знакомыми.
Где же их пути могли пересечься? Почему он не может вспомнить?
Догнав девушку, Алек опустил стекло, выглянул из окна и проговорил, с трудом сдерживая смущение:
- Девушка, Вы куда-то торопитесь?
Незнакомка сразу поняла, что обращаются именно к ней, пошла медленнее. Наверное, она размышляла над тем, останавливаться или нет. Решив, она резко затормозила и развернулась в сторону Алека.
- Я иду к подружке... Спешу ли? - она недовольно посмотрела на небо. - Нет, но дождь...
- Отлично! - возликовал Алек. - Садись, я тебя подвезу!
Девушка растерянно заморгала. Ну и глазища у нее! В пол-лица, черные, бархатные, глубокие.
- А это не опасно? - осторожно спросила она.
- Нет. Ты промокла вся и, наверное, замерзла, - садись!
Воровато оглядевшись, она юркнула в машину, отдернула не очень длинную юбку и положила на колени нелепую черную сумку. Не выдержав его пристальный взгляд, девушка смущенно улыбнулась и инстинктивно придвинулась к двери.
- Не бойся, - в ответ улыбнулся Алек. - Мне показалось, что я тебя видел раньше, вот, пытаюсь вспомнить, где и когда. Похоже, ошибся я.
Ошибся, не ошибся, но ты очень мила, и я не жалею, - подумал Алек.
- Как тебя зовут? - спросил он и невольно взглянул на ее нервно сжатые коленки, даже не коленки - коленочки - миниатюрные, с ямочками, ужасно сексуальные и женственные; в сознание родилась непристойность, которая была тут же изгнана, но не вовне - в подсознание.
- Лина, - представилась она и кротко опустила длинные пушистые ресницы.
В памяти снова что-то шевельнулось. Он захотел прижать ее к себе и расцеловать как самого дорогого и единственного человека на земле. Немного остынув, Алек поразился странному порыву. Глупость какая-то. Другое дело - мысль о коленочках, вполне здравая, обоснованная.
- Я - Александр, для тебя - Алек, - сказал он. - Где живет твоя подруга?
- Недалеко от технической библиотеки.
Голос девушки - невысокий, нежный, затихающий в конце фраз, тоже казался знакомым и приятным. Выведя машину на трассу, Алек продолжил разговор:
- Ты собиралась идти пешком? В такую погоду?
- Да. Может, подруга еще не пришла с учебы. Лучше пройтись, чем ждать в подъезде.
- Так вы не договаривались о встрече? - спросил Алек, не скрывая радость.
- Нет. Я сама решила - спонтанно. Скучно мне стало.
- В школе учились, потом потерялись, а теперь нашлись и поддерживаем отношения.
Алеку показалось, что она неохотно отвечает на вопросы - так, словно делает одолжение; но несмотря на это ее глаза светились интересом. Странная девочка: чистая, совсем не похожая на размалеванных стервочек, с которыми доводилось проводить досуг раньше, держится достойно, говорит правильно. Всю жизнь его тянуло к таким женщинам, но почему-то с ними не складывались отношения. Может быть, хоть сейчас повезет? Лучше ей пока не знать о семье.
- Ты в школе случайно не отличницей была?
- Нет. Трудно давались точные науки, да и лень. А вот Анюта, подруга моя, с серебряной медалью школу закончила.
Алек невольно вспомнил Оленьку...
ОЛЕНЬКА
...Урок литературы. Обсуждение сочинения на тему: "Настоящий мужчина (женщина) в моем представлении". Учительница - немолодая пышнотелая матрона - прохаживается между рядами парт и что-то говорит. Ученики боялись ее, но посмеивались за спиной: ходил слух, что она старая дева.
Оленька перешептывается с соседкой по парте, скромно улыбается. Какая у нее красивая улыбка - нежная, светлая, добрая, Ею можно любоваться часами... Нет - годами... Нет - всю жизнь!
Учительница достает из общей массы тетрадей розовую тоненькую тетрадочку в прозрачной обложке и говорит:
- Очень важно с детства знать, чего ты хочешь, ставить перед собой цель и стремиться к ней. Это сочинение наиболее ярко, на мой взгляд, отражает суть поставленного задания.
Галина Анатольевна начинает читать что-то совсем неинтересное и ненужное.
Скользнув по спинам одноклассников, взгляд снова останавливается на Оленьке. С ней что-то происходит: она опускает ресницы, начинает часто-часто моргать и покрывается красными пятнами. Да ведь это Оленькино сочинение!
- Мужчина должен быть сильным, целеустремленным и, главное, умным, - читает Галина Анатольевна чужое сочинение, вдруг ставшее самым важным в жизни. - Потому, что мужчина, чей интеллект ниже женского, слаб духовно. Мужчина - хозяин, друг и советчик - это уже почти история...
Алек помнил, как, придя домой, написал на листке качества "настоящего мужчины" и прилепил на стену над кроватью, чтобы, просыпаясь каждое утро, вспоминать, каким он должен быть: сильным, умным, мужественным.
А ведь можно соответствовать требованиям Оленьки, если приложит некоторые усилия!
СЕЙЧАС
- От чего она умерла? - спрашивает Алек, не в силах оторвать взгляд от ее мраморно-белого лица.
- Не знаю. Не интересовался, - говорит сторож. - Кто её хоронить будет?
Постепенно Алек осознает, что кроме него, некому.
- Она сирота.
- Ну, тогда хоть имя скажите, - почти молит сторож. - Чтобы было имя на надгробной плите общей могилы.
Тишина. Неимоверное напряжение.
- Я, - неожиданно для самого себя вызывается Алек и, бледнея, шагает к телу. - Я не могу этого допустить!
Сторож смотрит одобрительно.
- Но все равно имя скажите - вдруг передумаете.
- Не передумаю, и на официальное опознание приду. Вот номер моего мобильного, - Алек протягивает визитку.
Уйти! Уйти! Уйти! Напиться, забыться, зарыться в землю, лишь бы избавиться от въедливой совести.
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Лина с тоской глядела в окно. В её огромных глазах пряталась печаль.
Заехав в неудобный поворот, Алек остановил машину.
- Почти приехали, - вздохнул он.
- Нет, совсем приехали, - Лина указала на пятиэтажку, окруженную золотыми тополями. - Я пойду?
Алек накрыл маленькую ручку своей ладонью. Рука оказалась совсем холодной.
- Я смогу снова увидеть тебя? Мне бы этого очень хотелось, ты такая...особенная, - он отогнул её нервно поджатый палец и погладил ладошку - кулачок сразу расслабился и разжался.
- Может быть, я сейчас вернусь, - проговорила она не своим голосом. - Если Ани нет дома.
- А если не вернёшься? - Алек поднёс её ручку к губам, сжал зубами бугорок под большим пальцем. - Скажи телефон.
Девушка не убирала руку - сидела и смотрела на него, и взгляд её делался тёплым, мягким.
Чувственная, подумал Алек и отпустил её, уверенный в том, что произвёл неизгладимое впечатление.
- У меня нет телефона, - перешла на шепот Лина и, словно боясь потерять, прижала к груди обласканную руку.
- Значит, ты никуда не идешь, и я везу тебя в ресторан, - сказал Алек и завел мотор.
Лина не стала возражать.
ОЛЕНЬКА
Последний урок. Самостоятельная по физике. Оленька полностью поглощена задачей: пишет, подносит ручку к губам, снова пишет.
Решить во что бы то ни стало! Мужчина должен быть умным - умнее женщины. Но тяжело-то как! Думай, голова, думай! Так, вроде бы двести семьдесят четыре. Да, похоже.
- Оля, - срывается с губ.
Она поворачивается, на её лице читается удивление.
- У тебя сколько получилось в последней задаче?
- Я еще не решила, - шепчет она.
- Потом скажешь. У меня - двести семьдесят четыре.
Оленька кивает и отворачивается. Она очень умная.
Звенит звонок, двоечники начинают лихорадочно списывать.
- Вот, смотри.
Оленька берёт тетрадь, сверяется, находит у себя ошибку, исправляет.
Она воспользовалась помощью! О, как удивительно звучит её "спасибо"!
Дом. Алек ложится в кровать, закрывает глаза и представляет её лицо. Она улыбается - ему, благодарит - его. Она оценила то, что он целый месяц грыз гранит науки - ради этой улыбки, ради её благодарности.
Теперь нужно стать сильным и мужественным
Алек помнил, как тяжело ему давалось "быть сильным", как он набивал костяшки пальцев на тренировках, как дрался и оказывался поверженным, поскольку имел мало опыта, но упорно продолжал идти к цели.
СЕЙЧАС
Напряженный скрип открывающейся двери, лица касается теплый домашний воздух, пахнущий сдобой. Домой не хочется. В сознание закрадывается трусливая мысль о побеге, Алек стоит у распахнутой двери, не решаясь войти в собственный дом. Или клетку - уютную двухэтажную клетку с теплым воздухом и мягкой кроватью с шёлковым бельем.
Порыв ветра захлопывает дверь, отрезая путь к отступлению. Стоит закрыть глаза, как тут же появляется отрешённое полудетское лицо с черными ресницами, посеребрёнными инеем. Не страх и не сожаление читается на этом лице - равнодушие.
Удастся ли заснуть этой ночью?
В кухне суетится Елена - моет стерильный стол. Моет не потому, что он грязный, а потому, что работа, пусть бессмысленная, отвлекает от тягостных раздумий. Её можно понять.
- Сколько раз я тебе говорила, - отчитывает Елена тоном строгой школьной учительницы, - Оставляй грязь в коридоре - не заноси в кухню. Или мой обувь прежде, чем войти.
Ударом ноги Алек открывает дверь, бросает туфли в коридор, стискивает челюсти. О, как велика ненависть к ней в такие моменты! На языке вертится обидная колкость, но приходится молчать. Завтра эта колкость будет использована против него самого.
- Мы тебя к ужину ждали. Я ещё раз убедилась, что для тебя существует тысячи вещей, более важных, чем семья!
Алек хочет возразить, оправдаться, но передумывает: она ждёт подходящий повод, чтобы устроить скандал, и готова воспользоваться любой ситуацией. Отчасти она права: он с удовольствием бросил бы всё и сбежал, ушёл бы в одном пиджаке и машину оставил бы, если бы не сын. Он обожал сына - своё маленькое повторение. Интересно, как он?
Алек поднимается на второй этаж, стучит в коричневую дверь с плакатом вокалиста группы HIM.
- Входи, па, - доносится голос Саши - ещё мальчишеский, но уже начинающий ломаться.
Лёжа на животе, сын читает Лукьяненко; едва слышно играет HIM.
- Как у тебя дела? - спрашивает Алек, садится на кровать рядом с Сашей.
- Четверть закончу без троек, - хвастается мальчик и отводит взгляд, Алек чувствует неладное, вспоминает себя в его возрасте, предполагает, что именно не так, снимает со спинки стула его школьный пиджак: пуговицы оторваны, ворот перекошен.
- Опять подрался?
Саша сжимает челюсти - точно так же, как отец.
- Ванькин портфель забросили на дерево, я полез снимать и сорвался.
- Врёшь. - Алек пытается улыбнуться, чтобы снять напряжение; мальчишеские драки - это вполне естественно, вот если бы Сашка был вялым, как рыба, тогда стоило бы беспокоиться. - Скажи Марине, пусть пришьёт пуговицы.
- Она матери доложит.
- Тогда придётся самому. Смотри, как это делается.
Глаза Сашки загораются, как у настоящего заговорщика, он отрывается от книги, поднимается и замирает, увлечённый хитростями пришивания пуговиц.
- Ты понял?
- Понял, - кивает Саша. - Спасибо, па.
- Ложись спать - уже поздно.
- Но завтра же - суббота!
Точно, думает Алек и, выходя, желает сыну спокойной ночи.
В зале перед телевизором сидит Марина. Скорее всего, она в курсе ссоры и приняла сторону матери. Так было всегда, и неважно, на чьей стороне правда.
- Привет, Марина, - говорит он и пытается расположить её к себе. - Тебе нужны деньги на дискотеку?
- Не нужны. Я не пойду. Я приболела.
Ты совсем мною не интересуешься - горит её возмущённый взгляд. Смотри: я больна, а ты не знаешь!
Алек пожимает плечами, идёт в спальню.
Сон не спешит на помощь. Стоит закрыть глаза, и появляется смеющаяся Лина. Кажется, это было только вчера, а сегодня... Как хрупка человеческая жизнь! Этой девочки больше нет - невозможно поверить!
Скрипит дверь - осторожно, на цыпочках входит Елена, снимает халат, аккуратно вешает на вешалку, ложится рядом, отворачивается и затихает. Алеку становится жаль её - свернулась калачиком, обиженная, несчастная. А может, и нет. Иногда казалось, что она железная: он ни разу не видел её слёз.
- Извини меня, - примирительно шепчет Алек, кладёт руку на её обнажённое плечо. - У меня, действительно, проблемы.
- У тебя всегда одно оправдание, - отвечает она и сбрасывает руку.
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Лина стремительно пьянела, её глазища восторженно взирали на Алека и метали искры. Как бесхитростна и открыта она была в своём порыве! Он почти не помним, что значит - искренность.
- Здесь обычно классная музыка, - сказала она, огляделась. - Ребята сами поют. Интересно, почему их нет сегодня?
- Ты часто здесь бываешь?
- Пару раз была в прошлом году.
- Уволились, наверное. Столько времени прошло! Ты знаешь, уже девять, - Алек перевёл взгляд с часов на её лицо. - Дома волноваться не будут?
Лина съёжилась, поникла и повзрослела лет на пять, её искристый взгляд потух и перекочевал на дно бокала.
- У меня нет дома.
Алеку предалась её досада.
- Как? Совсем нет? Где же ты живёшь?
- У бабушкиной сестры в каморке. Отца я не видела ни разу, мать спилась и бомжует где-то, а бабушка, заменившая мне родителей, умерла полгода назад.
- Бедная девочка! - Алек придвинулся ближе, погладил её по волосам. - Обещаю сделать так, чтобы ты больше не грустила.
Ладонь коснулась её щеки, девушка тяжко вздохнула и доверчиво положила на неё голову. Он готов был бросить весь мир к ногам этой девочки. Потому что она мучительно напоминала Оленьку.
- Линочка, - прошептал он ей в самое ушко. - Поехали, я покажу тебе такое место, где ты забудешь все невзгоды.
Девушка отстранилась, задумалась.
- Я не буду приставать, - пообещал он. - Идём же!
И она пошла.
Спустя полчаса они сидели на краю обрыва и слушали шёпот волн. Тучи рассеялись, огромная луна, застывшая на пепельном небе, залила море серебристым светом. Вода, вобравшая ласковое летнее тепло, ещё не успела остынуть. Тёплое дыхание моря касалось кожи. Так касается тонкий, как паутинка, шёлк. Высоко на горе чернели силуэты полуразрушенных генуэзских башен. Алек расказывал их историю, Лина смотрела на него, не мигая, её глаза светились отражённым лунным светом. Закончив рассказ, он замолчал, придвинулся ближе, обнял её и поцеловал. Девушка робко ответила, обняла его за плечи. Алек понял, что ему не удастся сдержать обещание не приставать, потому что безумно хотелось ласкать её, быть с ней, оберегать от тягот жизни, хотелось сделать так, чтобы она никогда не грустила.
В глубине души он надеялся, что Лина поведёт себя, как целомудренная Оленька. Сначала она попыталась воспротивиться, но долго не продержалась. Алек решил, что это не так уж и плохо, кому же не понравится быть желанным?
Чтобы не разрушать образ доброго героя, Алек отвёз девушку в шикарный отель. Ему казалось, что он влюблён и счастлив. А может, так оно и было.
ОЛЕНЬКА
Это был особый день - Оленькин День Рождения.
Оленька, как всегда, выглядит безупречно и ничем не показывает, что сегодняшний день - её. Хотелось сделать ей что-то приятное: подарить цветы, например, но тогда все узнают. Нет, пусть пока будет, как есть.
Первый урок - литература. Галина Анатольевна ведёт опрос, останавливает свой тяжёлый взгляд на Оленьке:
- Отвечай: тема любви в "Гранатовом браслете".
Оленька поднимается, робко опускает глаза и начинает методично пересказывать текст, то и дело останавливаясь, чтобы найти нужное слово.
Ну, какая же она умная! Какая нежная!
- Тема не раскрыта, - говорит учительница. - Пересказывать учат в начальной школе. Ты не сказала о главном: в чём трагедия Желткова и Шеиной.
- Наверное, это неразделённая любовь и непонимание, - предполагает Оленька.
- Не то! Не то! - размахивает руками Галина Анатольевна. - Кто может ответить? Ну-ка, Анисимова, попытайся.
Бойкая отличница, улыбаясь, начинает излагать суть проблемы.
- Нет. Вы не понимаете. Всё гораздо тоньше!
Я понимаю, - бьётся внутри. - Но не скажу, хоть убивайте. Потому что ответить - всё равно, что признаться. Всё равно, что снять с себя одежду и кожу на виду у всех.
- Все мечтают о Большой Любви - такой, как в книгах - бескорыстной, жертвенной. Любовь встречается на пути любого человека, но не каждый узнаёт её. Она горит маяком и зовёт к себе, но не все думают, что им нужен этот огонь. Они не понимают, что огонь зажигается только один раз, и потом всю жизнь сокрушаются над пеплом. Не реже происходит так, что человеку кажется, что зажжённый для него огонь не так ярок, как хотелось бы. Ему хочется вспышку сверхновой звезды, хочется других цветов, а потом выясняется, что таких цветов нет в природе, а вспышка сверхновой губит всё вокруг, а если не выясняется, то такой человек живёт иллюзиями. Беда Шеиной в том, что она не способна увидеть и принять любовь, когда душа жаждет тепла. С Желтковым всё иначе. Он - "маленький человек" с большой душой. Всё, светлое, что есть в его жизни - это она. Он понимает, что его мечта никогда не осуществится, но живёт мечтой, потому что больше нет стимулов для жизни. Когда Шеина запретила себя любить, он тихо уходит из жизни, никого не обвиняя и не упрекая. А теперь представьте, что вы дарите кому-то цветы, а этот кто-то смеётся и бросает их вам под ноги. Захочется ли вам снова дарить ему цветы? Так и судьба отворачивается от тех, кто отверг её самый щедрый дар - любовь.
О, как точно она говорит! Любовь нельзя убивать - убийца будет наказан. Как задело! Но нельзя показывать свою слабость, нельзя, чтобы одноклассники заметили навернувшиеся слёзы!
- Но самое большое зло, - продолжала Галина Анатольевна уже не по теме урока. - Играючи родить чувство в душе человека, а потом убить. Так можно разрушить жизнь. - Она переводит дыхание. - Подумайте перед тем, как входить в чужую душу: в ней навечно остаются следы.
Звенит звонок. Ученики начинают шумно собирать портфели. Уходить не хочется. Столько мыслей в голове! Нужно непременно записать мудрые слова учительницы - может, для сочинения пригодятся, но больше - для души.
Мимо проходит Крыс - вислогубый, пучеглазый одноклассник с явными отклонениями психики, ровняется с партой Оленьки и как бы невзначай пинает ногой её сумку.
- Осторожнее! - доносится её возмущенный голос.
С ехидной улыбкой Крыс повторяет пинок.
Надя - Оленькина соседка - набрасывается на Крыса, бьёт его кулаком в нос. Неплохая подача! Крыс отлетает в сторону, собирается с силами и кидается на Надьку, совсем не считаясь с тем, что она девчонка. Надька встречает его ударом в челюсть. Взвыв, Крыс хватает её за волосы и мотает из стороны в сторону, по-бабьи повизгивая. Надька сопротивляется, отвечает неточными ударами и осыпает его ругательствами. Силы явно неравны.
Врезать Крысу хотелось, как только он обидел Оленьку, это было равносильно признанию. Если он вызовет Крыса на дуэль сейчас, в глазах класса он будет героем.
Спины зевак, подбадриваюших Надьку, загораживют путь к возмездию.
Девочка слушается, отходит в сторону. Алек становится напротив соперника, принимает оборонительную стойку и боковым зрением отмечает, что Оленька испуганно следит за дуэлью. Она не знает и даже не догадывается, что всё это ради неё.
Ноздри Крыса раздуваются, он идёт в атаку. Мышцы в точности воспроизводят заученный приём - Крыс получает мощный удар выброшенной вперёд правой ноги и, раскинув руки, опрокидывается на спину. Из разбитого носа хлещет кровь. Так ему и надо! Будет знать, как обижать Оленьку!
Надька светится восхищением, а в глазах Оленьки - страх. И ни капли благодарности.
Никто и подумать не мог, что щуплый, низкорослый Илюшин на такое способен.
На следующий день в школу вызвали родителей: Алек сломал Крысу нос.
СЕЙЧАС
Алеку кажется, что опознание длится бесконечно. Временами он думает, что не выдержит. Взгляд патологоанатома давит, как могильный камень. Я всё знаю, говорит этот взгляд. Алек стоит в стороне, как провинившийся школьник, и прячет глаза. Время от времени он ругает себя за расшатанные нервы, но, как ни старается, не может пересилить страх.
Постепенно люди расходятся. Провожая их, Алек отмечает, что все лица светятся удовлетворением. У них всё хорошо. Чужая смерть для них - галочка в отчёте, не более.
Интересно, когда закончится боль, и закончится ли она когда-нибудь? Алек подходит к врачу и спрашивает:
- От чего она умерла?
- Таблеток наглоталась и купаться пошла. Из-за кобеля, наверное, - патологоанатом свёл у переносицы седые брови. - У меня дочь такого же возраста. Они думают, что всё - навсегда. И если ночь наступает, это тоже навсегда.
Алек молчит, но взгляда не отводит. Из-за него! Так и есть, из-за него! Глупо! Ах, как глупо! Эх, знать бы заранее, как всё закончится!
- Я не знаю, где искать её документы, - прерывает причитания врача Алек, - Но попытаюсь найти. Занесу сегодня - завтра, - он вкладывает в карман белого халата двадцать долларов. - Пусть она побудет здесь пару дней, не беспокойтесь, я усрою похороны и решу проблемы с идентификацией личности.
- Хорошо, хоть так, - кисло улыбается врач. - Жалко девочку.
Алек пожимает протянутую руку.
Колючий февральский ветер бьёт в лицо, пронизывает до костей. Алек не спешит в машину, поворачивает лицо навстречу ветру.
"Пошла купаться!" В лютую стужу! Это как же нужно отчаяться!
Пальцы достают сигарету, с трудом справляются с зажигалкой. Алек бросил курить восемь лет назад. А-а-а, гори всё огнём! Он жадно затягивается.
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Все три дня разлуки Алек думал о черноглазой девушке с пушистыми ресницами, думал о чистоте её чувств и об искренности страсти, вспоминал её нежные поцелуи и то, как в его ладонях маленькая холодная ручка становилась горячей. Он не помнил, чтобы кто-то любил его так самозабвенно. Наверное, все-таки любовь с первого взгляда есть, и может нахлынуть даже на старости лет.