Ева : другие произведения.

Путешественница2. Печать Серафима

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.53*7  Ваша оценка:

   ПУТЕШЕСТВЕННИЦА.
  
   ЧАСТЬ 2. Печать Серафима.
  
   Глава 1. Ведьма - наемница.
  
   Я мрачно сидела на теплом мраморном полу Зеркальной Галереи, вполуха слушая бубнение Голоса. Голос нудно зудел над ухом, давая, на мой взгляд, совершенно ненужные мне рекомендации.
  -- Итак, тебе любой ценой нужно вступить в небольшой отряд наемников под началом Гидеона Удачливого, которые идут на юго-восток с целью найти некий артефакт для Храма Семи Дорог. С магами в их измерении крупная напряженка, поэтому твои способности придутся как нельзя кстати. Я уже настроил портал таким образом, что ты появишься в маленьком безлюдном переулке, где у тебя будет ровно десять минут на то, чтобы привести себя в порядок соответственно местной эпохе. Через десять минут после твоего прибытия мимо тебя будет проходить именно тот, кто тебе нужен, и... - Мне надоели его пространные высказывания, поэтому я прервала его словесные излияния самым наглым образом.
  -- Короче. Что требуется от меня? - Голос тяжело вздохнул и сказал:
  -- От тебя требуется, чтобы артефакт попал в руки заказчика.
  -- А конкретно?
  -- А конкретно - в руки настоятеля Храма Семи Дорог.
  -- Умничка! - Бурно возрадовалась я, воздевая руки к потолку. - Так бы сразу и сказал!
  -- Я и сказал бы! - Обиженно произнес он. - Только ты все время торопишься. Причем я все никак не могу уяснить, почему. Ведь даже если мы тут целый год просидим, то ты все равно попадешь в нужный тебе отрезок времени. Вот если бы ты в этом мире уже побывала ... Тогда бы пришлось торопится - ведь в каждом мире время идет по-разному относительно Зеркальной Галереи... Даже сейчас, когда у тебя в запасе почти вечность, ты все продолжаешь куда-то бежать, куда-то торопиться... Вот скажи, почему?
  -- Наверное, простая человеческая привычка. - Улыбнулась я. - Ну что, ты готов отправить меня?
  -- Я всегда готов. - Важно произнес Голос.
   Передо мной зажглась золотистая дорожка, которая вела куда-то вглубь Зеркальной Галереи. Я со вздохом поднялась с насиженного места и медленно пошла по светящейся дорожке. Пройдя несколько шагов, я остановилась и тихо произнесла в вышину:
  -- До скорой встречи, Голос.
  -- Да пребудет с тобой Божье благословение, Путешественница. - Тихо отозвался он.
   Вот такой у нас ритуал прощания, с которым я ухожу в мир, из которого теоретически могу и не вернуться. Все девяносто восемь лет, что я шляюсь по мирам, я говорю ему эти слова, а он мне отвечает. Я догадываюсь, что Голос - это существо свыше, но проверить свое предположение возможности не представлялось.
   Пока что.
   Как говорит Голос - у меня впереди почти вечность.
   Дорожка уперлась в окно, горящее неровным фиолетовым светом.
   Тяжело вздохнув, я перешагнула из одного мира в другой...
   ...Яркий дневной свет больно резанул по глазам, а в уши ввинтился гам уличной суеты. Я действительно находилась в маленьком полутемном тупике, в котором никого не было. Так, у меня десять минут на то, чтобы превратить свой современный спортивный костюм в нечто, соответствующее эпохе. Я сосредоточилась, и мой спортивный костюм превратился в темно-синий приталенный шерстяной камзол с широкими рукавами в три четверти и такие же свободные штаны длиной до середины лодыжки, чуть расширявшиеся книзу. Кроссовки стали высокими сапогами на плоской подошве из мягкой черной кожи с шнуровкой спереди. Волосы я заплела в косу, выпустив несколько прядей на лбу и висках, а на плечах появился черный плащ с капюшоном. Подумав, я добавила длинные перчатки без пальцев из тонкой ткани. Вот теперь я точно выглядела как странствующая ведьма. В принципе, я могла вырядиться по-любому, и никто не счел бы мой наряд глупым или подозрительным. Это преимущество ведьмы - как бы она ни оделась, все сочли бы ее наряд максимум экстравагантным...
   Решив, что на странствующую ведьму я тяну как нельзя лучше, я вышла из тупика...
   И почти сразу натолкнулась на очень высокого и худого мужчину с длинными черными волосами, занавесившими пол-лица. Одежда явно эльфийской работы, но какая-то неухоженная. Подняв глаза, я столкнулась с холодным и пристальным взглядом глаз непонятного оттенка - то ли серых, то ли серо-зеленых, с примесью карего цвета. Я скомканно извинилась и поспешила отойти от него. Уходя, я все еще ощущала на себе его колючий взгляд, и тут меня осенило - этот человек определенно владел магией! Не высшей, конечно, но достаточно мощной, чтобы при желании стереть этот город с лица земли. Я уже хотела обернуться и проверить свою догадку с помощью магии, как вдруг опять столкнулась с кем-то.
  -- Ну что за день такой! Опять кого-то чуть не снесла! - С этими словами я перевела взгляд на того, кого я чуть не сбила. Мужчина посмотрела на меня и улыбнулся, при этом его серые глаза остались серьезными и сосредоточенными. Правильное лицо чуть портил длинный шрам, шедший от левого уха до середины щеки, отчего лицо принимало слегка ироничное выражение. Волнистые золотисто-каштановые волосы каскадом ниспадали на плечи, покрытые темно-бордовым плащом.
   Я внимательно оглядела его с головы до ног. Под плащом легкая серебристая кольчуга - значит, он зарабатывает себе на жизнь чем-то, что связано с опасностью. Первое впечатление подтвердило то, что на левом бедре у незнакомца висел меч в видавших гораздо лучшие дни потертых ножнах, а из голенища сапога выглядывала рукоятка ножа, которого можно было использовать и в ближнем бою, и на расстоянии. Незнакомец обошел меня, и уже собирался продолжить свой путь, как до меня дошло, что этот человек может быть тем, кого я ищу.
  -- Эй, погодите! - Я рванулась за ним и пошла рядом, едва поспевая за его широким и быстрым шагом. - Вы Гидеон Удачливый?
  -- Да, я. - Ответил он, как бы ненароком переложив ладонь на рукоять меча. - Чем могу быть полезен столь милой девушке?
   Я слегка поморщилась. Знал бы он, что девушка старше его разика эдак в четыре...
  -- Я слышала, что вы набираете команду в какой-то поход? Это так?
  -- Допустим. - Осторожно ответил он, слегка хмурясь и подозрительно оглядывая меня с головы до ног.
  -- Возьмите меня с собой.
  -- Сожалею, но это невозможно. Команда уже набрана. Извините, ничем помочь не могу. - С этими словами он быстро пошел вниз по улице. Чертыхнувшись, я побежала, чтобы догнать его.
   Догнала и слегка дернула за плащ, привлекая его внимание. Он обернулся, и серые глаза его выражали высшую степень раздраженности.
  -- Милая, ну что ты прицепилась? Кто ты вообще такая? Если ты ищешь, кому можно продать свою любовь, то в моем отряде тебе делать нечего, по крайней мере, во время похода. Вот после - пожалуйста.
  -- Вы... Ты что, спятил???? За кого ты меня принял??? - Видимо, мои квадратные глаза говорили сами за себя. Гидеон раздраженно посмотрел на меня, видимо соображая, что меня так задело.
  -- Сама же виновата. Лезешь в поход, а сама небось кроме того, как готовить и на свидания бегать, ничего не умеешь.
   Я захлебнулась собственной яростью. Не говоря больше ни слова, я позволила своим глазам загореться ослепительным золотым светом, озарившем лицо Гидеона, который слегка побледнел от этого зрелища. Глядя на него глазами, превратившимися в маленькие солнца, я твердо сказала:
  -- Я - странствующая ведьма. И меня еще никто не рискнул оскорбить такими недвусмысленными намеками. Извинитесь, Гидеон Удачливый, иначе вы увидите, на что я способна.
  -- Прощу прощения, леди, за свои непотребные высказывания. - Гидеон нимало не возмущаясь, склонил передо мной голову в знак извинения. Я подумала и вернула глазам прежний вид. Как-никак, а испепелить потенциального работодателя в мои планы пока что не входило. Поэтому я церемонно склонила голову.
  -- Извинения приняты. И все-таки, Гидеон, что вы имеете против ведьмы в своих рядах?
  -- Да в принципе, ничего. Мой заказчик сегодня после обеда пришлет мне алхимика, молодого, но талантливого. Конечно, алхимия - это не магия, но лучше, чем совсем ничего...
  -- Так возьмите меня.
  -- Можно, конечно... - Он с сомнением оглядел меня с головы до ног. - А хоть колдовать-то ты хорошо умеешь?
  -- Я одна из лучших. - Честно, без ложной скромности, ответила я. Действительно, в ЭТОМ мире я была не просто одной из лучших, а вероятно, самой лучшей ведьмой. Гидеон на это заявление только улыбнулся и ответил:
  -- Что ж, будем надеяться, что ты не переоцениваешь себя. Ладно, считай, что ты принята. Сейчас пойдем на постоялый двор, где я разместил свою команду. Там найдем тебе комнату, где ты сможешь отдохнуть и поесть. Завтра с утра нам подвезут оружие и амуницию. У тебя лошадь есть? - Я только покачала головой. - Ладно. И лошадь для тебя. Как экипируемся - сразу в путь. Вопросы, возражения или предложения есть?
  -- Никак нет! - по военному ответила я.
  -- Ладно. - Засмеялся он. - Пойдем знакомиться с командой. Отсюда до постоялого двора всего один квартал.
   ...Гидеон вел меня за собой, петляя по узким улочкам. Я же шла за ним, четко понимая, что без него я в этом лабиринте заблужусь раз и навсегда. Трактир "Кружка пива" возник буквально из ниоткуда. Только что мы шли по узенькому переулочку - и на тебе! Оказываемся на большой площади, с краю которой гордо стоит большое двухэтажное задание.
   Гидеон подошел к двери и толкнул ее внутрь.
   В трактире обнаружилась куча народу, клубы табачного дыма и оптимальное количество грязи на полу и пыли на подоконниках. Гидеон, не останавливаясь, прошествовал через весь зал, и поднялся на второй этаж по узкой темной лестнице.
   Я последовала за ним, попутно удивляясь общей запущенности помещений. Было видно, что за трактиром не шибко-то ухаживают, но заглянув в полуоткрытую дверь одной из комнат, я с удивлением обнаружила относительно чистое белье на постели и минимум грязи на окнах. Из всего увиденного я сделала вывод, что жить тут можно. По крайней мере, ночь протянуть мне удастся. Наконец Гидеон подошел к крайней комнате с правой стороны коридора и три раза отчетливо стукнул в нее.
   Посредством правой ноги, обутой в сапог с железной пластиной на носке.
   За дверью что-то прогрохотало, потом закряхтело, а потом громко выругалось так, что даже я покраснела.
   Наконец дверь натужно, со скрипом, приоткрылась, и в образовавшийся проем высунулась голова самого натурального тролля, патлатого и со зверской мордой лица. Узрев Гидеона, тролль одним махом распахнул дверь на всю ширину, попутно едва не сорвав ее с петель, а я наконец-то сумела его разглядеть.
   Сказать, что тролль был большим, означало не сказать ничего. Высокий, ростом больше двух метров, он обладал косой саженью в плечах, острыми зубами и чрезвычайно развитой мускулатурой. Пропустив Гидеона, он преградил путь мне.
  -- А ты куда собралась?! Шлюхам вход воспрещен!
   Ой, зря он это сказал! Я только нахмурила брови и призвала стихию Ветра...
   В общем, тролля внесло в дверной проем головой вперед, а глухой стук у противоположной стены и семиэтажный мат подсказали, что снаряд цели достиг. После чего я сама вошла в проем, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   И тотчас попала под шквал неприязненных взглядов. С кроватей, количеством в четыре штуки на меня смотрели четыре пары глаз, принадлежавших представителям разных рас, отличавшихся наличием определенной доли разума. С ближайшей ко мне кровати на меня смотрел невысокий гном с ярко-рыжей бородой и мощным топором в руках. Напротив него находился человек в серебристых доспехах, сверливший меня презрительным взглядом ярко-голубых глаз в обрамлении неожиданно густых темно-русых ресниц. На дальней койке, вытянувшись поверх покрывала, лежал стройный светловолосый эльф с необычными фиалковыми глазами. Эльф бросил на меня мимолетный абсолютно равнодушный взгляд и снова принялся изучать трещины на потолке. А вот тролль, уже пришедший в себя после полета, окончившегося у кирпичной кладки, смотрел на меня наиболее дружелюбно, я бы даже сказала, уважительно.
   Гидеон подмигнул мне и начал процесс представления.
  -- Всем внимание! У нас появился новый боевой товарищ. Ее зовут...
  -- Ллина. - Шепотом подсказала я.
  -- Ллина. - Послушно повторил он. - Значит так, Ллина - наша магическая поддержка. В общем, прошу любить и жаловать. И желательно не обижать, а то она на расправу скорая! - Тролль и гном засмеялись, а вот человек в доспехах презрительно скривился и бросил:
  -- Ведьма... Гидеон, а ты не мог взять вместо нее храмовника? Или целителя? На кой нам ведьма?
  -- А ты сам-то кто будешь? - Язвительным тоном спросила я. Он гордо задрал вверх подбородок с едва заметным шрамом и пафосно произнес:
  -- Меня зовут сэр Маркус Бельвильский. Я являюсь паладином Единой и Священной Церкви и миссия моя состоит в том, чтобы уничтожать богомерзких созданий, уклоняющихся от истинной веры.
  -- Короче, сэр Маркус. - Подвела я итог. - Вы желаете отправиться в поход без магической поддержки?
  -- Никакая магия не устоит супротив доброй стали и священного слова! - Безапелляционно заявил он.
  -- Хотите проверить? - Сэр Маркус слегка стушевался, но виду не подал.
  -- Церковь не позволяет мне поднимать меч против потенциального союзника.
  -- Значит, вы готовы признать ошибочность ваших слов? - Вкрадчиво поинтересовалась я. Сэр Маркус покраснел от злости и бросил вопросительный взгляд на Гидеона. Тот пожал плечами и сложил руки на груди.
  -- Хорошо. Готовься, богомерзкое создание. Я преподам тебе урок! - С этими словами паладин, звеня и громыхая доспехами, вытянул из ножен огромный двуручный меч. Я оценила размеры этой тяжеленной орясины и уважительно присвистнула, представив, каково несчастному паладину передвигаться во всем этом железе, да еще и таскать с собой десятикилограммовый меч, а пуще того - еще и сражаться им.
   Паладин вышел в центр комнаты, поправляя на ходу пышные складки черного плаща и помахивая в воздухе мечом. Я спокойно встала напротив него. На его лице отразилось недоумение.
  -- Гидеон, я не могу сражаться с ней.
  -- Это еще почему? - Возмутились мы одновременно.
  -- Она же без доспехов! - Меня поразила такая благородная забота о противнике.
  -- Сэр Маркус, я не понимаю. Вы что, будете предлагать всем своим врагам одевать доспехи, да еще соизволите обождать, пока они помолятся перед боем???
  -- А то как же! Честь Воина Света обязывает...
  -- Сэр Маркус! - Прервала его я. - Я официально заявляю, что вы трус.
  -- А...
  -- А еще мне непонятно, как с такими принципами вы умудрились дожить до вашего возраста. Так что прошу вас, сэр, к барьеру!
   Паладин больше не сказал ни слова. Он просто бросился на меня. Я уклонилась и, выбросив правую руку, превратила каменный пол под его ногами в зыбучие пески.
   Рыцарь в доспехах немедленно погрузился в пол по щиколотки, и прежде, чем он успел выдернуть ноги, я дезактивировала заклинание, и пол опять стал каменным.
   Фокус был в том, что ноги рыцаря оказались намертво замурованными в каменной кладке пола. Я обошла его на приличном расстоянии и оказалась к нему лицом к лицу.
  -- Вот так, сэр Маркус, ушлые ведьмы воюют против рыцарей. А еще маг может превратить землю у вас под ногами в лужу лавы, и вы заживо спечетесь в своих доспехах. А еще он может затуманить ваш разум так, что вы будете убивать своих союзников, думая, что сражаетесь с врагами.
  -- И ты... Ты тоже так можешь?... - Прохрипел он. Видимо, ему было очень некомфортно быть намертво застывшим в каменной кладке.
  -- Я могу. Но никогда так не делаю.
  -- Это еще почему же?
  -- Так ведь я честная ведьма, а не полусумасшедшая колдунья! - Искренне возмутилась я. За спиной у меня раздался голос Гидеона.
  -- Ллина, мы тебя поняли. Освободи, пожалуйста, сэра Маркуса. Ручаюсь, он больше не станет тебя оскорблять. Не правда ли, сэр Маркус? - Паладин вздохнул и убрал меч в ножны. Я улыбнулась и снова размягчила камень...
   Минут через десять, после того, как мы совместными усилиями вытащили паладина из каменной ловушки, Гидеон начал представлять мне остальных участников похода.
  -- В общем, этого гнома зовут Торин, тролля - Гирдык, а вон тот эльф, который последние полчаса старательно ищет философский смысл в трещинах на потолке - Аннимо Орве. С сэром Маркусом ты уже познакомилась. Так что прошу друг друга любить и жаловать.
   Я постаралась очаровательно улыбнуться, но то ли я плохо улыбалась, то ли мне не доставало шарма, но улыбка ушла в "молоко", не задев никого из присутствующих. Только огромный тролль подвинулся, освобождая мне место рядом с собой. Я не стала выпендриваться и, сняв плащ, непринужденно плюхнулась рядом с ним. В этот момент в дверь робко постучали.
   Гидеон открыл дверь, и в образовавшийся проем протиснулась худенькая девушка лет семнадцати с кожаной сумкой через плечо, в которой что-то звякало, и длинной черной косой до пояса. Гидеон мрачно осмотрел ее с ног до головы и строго спросил:
  -- Девушка, вы кого-то ищете?
  -- Да. - Ответила она звонким, почти детским голосом. - Я Камилла, можно просто Мила. Меня послал настоятель Храма Семи Дорог. Я ваш алхимик...
   В повисшей тишине особенно громко прозвучал голос тролля:
  -- Ну, старый пень! Еще одна баба в полку!
   Мы с новоприбывшей удивленно переглянулись...
  
   Глава 2. Штормовое предупреждение.
  
   - Вот мать твою, кобыла гхырова!! - Взвыла я, когда выделенная мне лошадка в очередной раз игриво отскочила от мощного жеребца Гирдыка, при этот вильнув задом так, что я едва не рухнула на пыльную дорогу. Тролль захохотал густым басом, а я только выдала еще одну прочувствованную тираду на тролльем языке Белории. То ли он мне полюбился до такой степени, то ли за год, проведенный в Догеве он заменил мне дотоле привычный русский мат - не знаю. Но троллий разговорный раз и навсегда обосновался в моей повседневной речи.
   Гидеон мрачно покосился в мою сторону, но ничего не сказал. Чему-либо удивляться он перестал аккурат после того, как я отказалась от всего предложенного мне на выбор оружия, ограничившись узким небольшим кинжалом, который был годен только для того, чтобы чистить им ногти, или, на крайний случай, порезать колбасу во время привала. На предложение надеть хоть какую-нибудь броню, я так посмотрела на чересчур заботливого Гидеона, что он махнул на меня рукой, попросив только не умирать слишком быстро - закапывать мой труп не хотелось никому.
   В том смысле, что лень.
   В ответ на это я сказала, что если кто и вернется из этого похода, то это буду я.
   Ответом мне был громовой хохот оказавшегося рядом тролля, как раз натягивавшего вороненую кольчугу размера XXL. Возившаяся рядом со мной Мила подняла голову и громким шепотом спросила у меня, не подбросить ли ей в кашу вышеупомянутого тролля сильнейшего слабительного. Я задумчиво посмотрела сначала на нее, потом на слегка побледневшего Гирдыка, и решила пока милостиво отказаться от сего страшного оружия индивидуального пользования, но массового поражения, мотивируя это тем, что после такой газовой атаки в поход будет идти попросту некому.
   Гирдык расслабился, а гном, сидевший неподалеку и любовно полировавший свой топор, неприлично загоготал и попросил у Милы "сие чудесное средство усмирения троллей". Тролль обиделся и, вскинув на плечо здоровенную секиру на длинной ручке, тяжело потопал туда, где Гидеон распределял походные пайки. Я фыркнула и, материализовав у себя в ладонях два сочных румяных яблока, одно предложила Миле. Та недоверчиво взяла, покрутила в руках, а затем отрезала кинжалом микроскопический кусочек и капнула на него из небольшой бутылочки с прозрачной жидкостью. Кусочек стал ярко-синим, а Мила удивленно посмотрела на меня.
  -- А яблоко-то настоящее!
  -- Естественно, настоящее. - Ответила я, смачно хрупая яблочком. - А ты чего ожидала?
  -- Ну... - Протянула она. - Вообще-то создание материальных предметов из чистой энергии в принципе невозможно.
  -- Знаешь, шмель тоже в принципе летать не может. Но он об этом не знает. - Мила смотрела на меня абсолютно непонимающими глазами.
  -- Слушай, Ллина, я так и не пойму, причем здесь шмель, если мы говорим о магии?
  -- При том. Я тоже не знаю, что создание материи из энергии невозможно. Поэтому сейчас ты держишь в руках созданное мною абсолютно материальное яблоко, которое я, кстати, посоветовала бы тебе побыстрее съесть.
  -- Это еще почему?
  -- А сюда тролль идет. - Мила оглянулась и тут же запустила зубы в яблоко. Прожорливость тролля давно уже стала притчей во языцех. Собственно, учитывая его весьма и весьма немаленькие размеры, это было неудивительно, поэтому большая часть съестных припасов бралась в основном из-за него. Эльф ел очень мало, глядя на него за столом можно было подумать, что он не обедать сел, а так, слегка перекусить. Мы с Милой тоже не отличались особым обжорством ввиду нашей худощавой комплекции, зато тролль исправно подъедал все, что оставалось на столе после нашего ухода. Гидеон еще шутил, что если Гирдык дерется так же, как и ест, то мощная силовая поддержка во время похода нам обеспечена.
   И вот сейчас сие чудо природы своей неспешной тяжелой поступью двигалось по направлению к нам. Я только успела шепнуть Миле: "Не смей ему говорить, что яблоки сотворенные! Иначе он от меня до конца похода не отстанет!" Алхимик все поняла и активно закивала головой, догрызая яблоко. Гирдык уселся рядом с нами на поваленное дерево и, страдальчески взглянув на быстро исчезающие остатки яблока, сказал:
  -- Собирайтесь, Гидеон сказал, что пора ехать, а то мы здесь заночуем. - Мы переглянулись и, выкинув огрызки, пошли к лошадям...
   ...Утро первого дня похода началось с побудки. Дело в том, что караулы, которые нам раздал Гидеон, подразумевали собой бдение в течение как минимум полутора часов, а моя очередь "стоять на часах" выпала за полчаса до рассвета. К счастью, за девяносто восемь лет путешествий по мирам мой организм приобрел весьма интересную способность - если я засыпала под открытым небом, в пути или походе, то просыпалась я от малейшего толчка или подозрительного звука, и побудка в четыре часа утра не выбивала меня из колеи на целый день, но стоило мне улечься в нормальную кровать или же просто в помещении - все, подъем раньше девяти становился для меня крестной мукой - я полдня зевала в кулак и общее состояние было донельзя вялым.
   Поэтому когда изящная ладонь эльфа легонько коснулась моего плеча, я моментально открыла глаза и села.
  -- Что, моя очередь? - Он только кивнул и сразу же отошел на свое место, где благополучно заснул, завернувшись в одеяло. Я только покачала головой, удивляясь неприветливости здешних эльфов. Дело в том, что в большей части миров эльфы к людям в целом, а ко мне в частности относились довольно-таки лояльно, можно даже сказать, дружелюбно. Здесь же эльфы в лице своего представителя Аннимо Орве на людей смотрели не то чтобы свысока... Скорее, они их ВООБЩЕ не замечали.
   Например, чтобы добиться у эльфа ответа на простейший вопрос - что видно на горизонте, требовалось отстоять рядом с ним минут десять торжественным эскортом, после чего эльф коротко бросал, что на горизонте ни гхыра нет. Единственный, с кем эльф общался более-менее сносно - с Гидеоном. Но только по делу. На все остальные расспросы эльф высокомерно отмалчивался. Наконец мне надоела эта ситуация с расспросами, и, после того, как я с помощью водяной сферы сама обозрела горизонт, вся команда время от времени подбегала ко мне с вполне логичной просьбой - устроить обзор территории. Я же, в отличие от эльфа, не стояла с отрешенным лицом, делая вид, что меня нет ни для кого из смертных, а попросту показывала то, что просили. Единственным недостатком моей сферы было то, что угол обзора был у нее очень маленький, и при сильном приближении он становился еще меньше. Так что процесс выискивания врагов мы оставили для Аннимо, а всякую мелочь типа затаившегося зайца в кустах или ручейка с пресной водой в траве оставили на меня.
   И вот сейчас я сидела на довольно мягкой и удобной подушке, встречая рассвет и время от времени поглядывая по сторонам. Передо мной в воздухе висела водяная сфера, и если я где-то замечала движение, то сфера моментально настраивалась в нужную сторону и увеличивала изображение. Так я просидела где-то с час, когда я заметила, что с севера на нас надвигается лилово-черная грозовая туча.
   Ну туча и туча.
   Максимум, чем это нам грозит - проливным дождем. Поэтому я неторопливо поднялась, щелчком пальцем дематериализуя подушку и начала приводить себя в порядок, попутно поглядывая по сторонам. Туча же уже почти закрыла собой весь горизонт, и вокруг ощутимо потемнело. Я уже собиралась разбудить наших, дабы поискать укрытие в лесу до начала дождя, как вдруг мое внимание привлекла одна странная вещь.
   Туча медленно наползала на нас, двигаясь ПРОТИВ ветра, чего в принципе не могло быть.
   Встревожившись, я стала осторожно будить весь отряд.
   Отряд поднимался крайне неохотно, явно протестуя против столь ранней побудки. Что сказал тролль - приводить не буду, но наиболее эмоциональные выражения взяла себе на заметку.
   Хмурый Гидеон приблизился ко мне, недовольно глядя мне в глаза.
  -- Слушай, что тут стряслось, а? - Я посмотрела на него и честно ответила.
  -- Не знаю. Я себя чувствую как-то... - Я замялась, подыскивая правильное слово. - Неуютно...
  -- И из-за этого ты нас всех подняла на час раньше?! - С утра пораньше Гидеон был особенно не в духе, поэтому он уже было собрался отдавать приказ к отбою, как вдруг в дело вмешалась Мила.
  -- Гидеон, я думаю, что тебе следует прислушаться к Ллине. Маги воспринимают мир чуть-чуть иначе, поэтому нам стоит прислушаться к ее словам. - Она подмигнула мне, а я почувствовала себя гораздо увереннее.
  -- Гидеон, Мила, посмотрите на эту тучу. - Они послушно задрали головы.
  -- И что? Ну, гроза будет...
  -- Гидеон, туча идет ПРОТИВ ветра. И идет она на НАС. Тебе это странным не кажется?
  -- Еще как кажется. - И, повернувшись к остальным, добавил: - Оседлать лошадей. Всем быть готовым уходить в лес.
   Я с сомнением оглядела поле, на котором мы заночевали, чтобы не идти ночью через лес, рискуя подвергнуться нападению местной лесной нежити. Если будет гроза, то лучше остаться на открытом месте.
   Черный вал докатил до нас, и воздух наполнился грозовыми раскатами.
   И тут только я поняла, что не давало мне покоя.
   Туча была зачарована!
   Чертыхнувшись про себя, я выпустила наружу свою силу, "прощупывая" тучу.
   И сразу же натолкнулась на чужое присутствие. Магия, направленная на уничтожение, была вложена в облако, превратив его в грозовой вал и запустив по нашему следу. Если бы тут не поработала магия, то природа ограничилась бы проливным дождем с ветром, но сейчас с небес на нас посыплется что-то более серьезное.
   Я "увидела" мага, сделавшее это, ощутила его магию, и теперь, если он применит ее еще раз, то я его непременно узнаю. Но хуже всего то, что он тоже "увидел" меня. А поняв, что его раскрыли, он запустил заклинание в ход.
   Из тучи на землю посыпались бледно-зеленые молнии, взрыхляя землю совсем рядом с нами.
   Чисто машинально я вскинула руку, отражая летящую прямо в меня молнию, и оглянулась на свою команду. Лошади уже скрылись в лесу, а прочие разумные существа рассредоточились, стараясь уйти от бьющих здесь и там молний.
   Усилив заклинанием свой голос, я закричала:
  -- Все ко мне, быстро!!
   На удивление, они послушались. Даже эльф, петлявший на манер зайца, путающего следы, в последний момент уходя из-под молний, отвесными копьями сыпавшихся с неба. Наконец, когда они оказались в относительной близости от меня, я подняла руки к небу, и нас накрыло полупрозрачной сферой - Воздушным щитом, который не отражал, а поглощал удары молний. Электрические разряды сыпались на нас все чаще и чаще, но щит спокойно выдерживал эти поползновения на его целостность.
   А потом все резко прекратилось.
   Я чувствовала, что заклинание, наложенное на тучу, выдыхается, и тотчас с ошеломляющей ясностью поняла, что сейчас будет последний, самый сильный удар, который мой щит может и не выдержать. Повернувшись к притихшей команде, я рявкнула.
  -- На землю! Все на землю! И пока я не скажу, даже головы не поднимать! - Все слаженно рухнули ничком, словно долго репетировали это синхронное падение.
   Я развела руки в сторону, и между моими расставленными ладонями заплясала бело-голубая электрическая дуга, сыпавшая яркими искрами. Щит замерцал голубыми огоньками, и в этот момент я заметила, что Аннимо не лежит на земле, как нужно, а держит в руках лук с наложенной на тетиву стрелой, присев на одно колено.
  -- Идиот! - Заорала я и, стряхнув с одной руки сияние, сильно толкнула Аннимо в плечо, опрокидывая его на землю. - Лежать! Лежать, я сказала!!! - Я ногой выбила оружие из его рук и надавила ему коленом на грудь, прижимая эльфа к земле. Он метнул на меня яростный взгляд и тихо зарычал, слегка обнажив сильно выступающие белоснежные клыки. Я уже знала, что этого он мне не простит, но если он сейчас поднимется...
   Додумать мне не дали. Грохотнуло так, что мне показалось, что мир раскололся пополам, а потом на щит упала ярко-зеленая ветвистая молния толщиной с мою руку.
   Я едва успела вскочить на ноги, вскидывая руки к небу и одновременно вторично пихнув эльфа на землю.
   Щит засиял ослепительно-белым светом и внезапно лопнул, словно мыльный пузырь, осыпавшись на землю острыми звенящими осколками...
   Небо враз посветлело и стало тихо-тихо.
   Я же стояла, напряженно вытянувшись в струнку, и чувствовала, что левое запястье сильно жжет.
   Значит, меня опять ранили.
   Я скосила глаза на грудь, туда, куда пришлась большая часть электрического разряда, и поняла, отчего же мне так тяжело и больно дышать - в том месте, куда ударила молния, когда я, спасая свою непутевую команду, из-за одного упрямого эльфа не успела достаточно укрепить щит, и поэтому сыграла роль громоотвода, был весьма обширный дымящийся ожог.
   Достаточно было сказать, что ткань буквально припеклась к телу.
   За спиной раздалось тихое, но очень отчетливое рычание, а в следующую секунду меня резко дернули за правую руку так, что меня развернуло на 180 градусов. От резкой боли в сожженной груди я громко завопила и тотчас очутилась лицом к лицу с разъяренным эльфом. На его темно-зеленой куртке в районе груди проступал отпечаток моего сапога - мне пришлось прижать его к земле - так он не хотел подчиняться моему приказу. Он сказал мне голосом, больше похожим на рычание:
  -- Человек! Ты заплатишь за это! Еще ни одно существо не могло оскорбить эльфа и при этом остаться безнаказанным!!
   Я заставила себя посмотреть ему в глаза, хотя меня уже всю мутило от боли - видимо, ожог в данном случае был несмертельным, либо смертельно повреждение было уже исцелено, главное - боль не проходила. Значит, я полностью исцелюсь не раньше, чем через несколько часов. Все еще глядя в глаза эльфа, от ярости принявшие лиловый оттенок, я хрипло произнесла, одновременно убирая от груди руку, закрывавшую ожог:
  -- Что ж, будем считать, что я уже наказана. - С этими словами я, рухнула на землю у ног эльфа, причем это падение отозвалось очередной очень болезненной вспышкой в груди.
   Меня приподняли, под голову подложили что-то мягкое, а через минуту сквозь пелену боли пробился встревоженный голос Милы:
  -- Ллина, Ллина, ты меня слышишь? Тебе нужно выпить это лекарство, причем срочно! - Я едва нашла в себе силы помотать головой. Но мне приподняли голову и попытались влить в рот какой-то безумно горький на вкус настой.
   От горечи и от того, что лекарство попало не в то горло, я надрывно закашляла, от чего боль от ожога усилилась еще больше, и, наверное, задохнулась бы, если кто-то не додумался перевернуть меня на бок. Дышать сразу стало намного легче, и я, воспользовавшись случаем, чтобы нахально выплюнуть оставшееся лекарство, снова тяжело обвалилась на спину.
   А надо мной разгорался целый консилиум, плавно переходивший в банальный спор. Сознание, вопреки всем моим ожиданиям, покидать меня не торопилось, заснуть при такой дикой боли, при которой было больно даже дышать, я не могла, а падать в горячечное забытье было еще рано. Поэтому я тихо молилась, чтобы кто-нибудь додумался прикончить меня, или хотя бы придушить до потери сознания. В уши в очередной раз ввинтился высокий Милин голос:
  -- А я говорю, что если она это не выпьет, то когда мы будем отдирать одежду от ожога, она умрет от болевого шока!!
  -- А может, мне просто слегка стукнуть ее по затылку? - Послышался неуверенный бас тролля. Ну, слава Богу, хоть кто-то догадался!
  -- Ты что???? Ты ж ее убьешь!!!!!! - Ну, пожалуйста, только не надо его отговаривать от этой гениальной идеи!
  -- Тогда что же делать?
  -- Может, попробовать еще раз напоить ее лекарством? - А это уже Гидеон. Удивительно, что я еще могу различать голоса.
  -- Нет, лекарства осталось только на одну порцию. Она очень много разлила, а для того, чтобы приготовить новое, у меня уйдет две недели!!! Надо, чтобы она выпила его наверняка.
  -- Камилла, дай мне лекарство. - Этот неестественно спокойный голос моментально оборвал все споры. Да, эльф в своем репертуаре. Если бы не слабость и очень сильная боль, я бы ему все высказала по поводу его гордости, которая не позволяет ему в экстремальных ситуациях подчиниться приказу человека.
   Внезапно на мое лицо упали длинные мягкие волосы и чьи-то губы мягко, но твердо коснулись моих губ. Возмущение, охватившее меня, заставило меня чуть-чуть приоткрыть рот, и тотчас мне в горло полилась какая-то жидкость. Я инстинктивно сглотнула, не ощущая вкуса, а когда ощутила, то чуть не завопила: все-таки они заставили меня проглотить это гхырово лекарство!! Я хотела было запустить в наглеца каким-нибудь заклинанием посерьезней, но по телу разлилась какая-то приятная сонливость, и моих сил хватило только на то, чтобы приподняв веки, увидеть фиалковые эльфийские глаза...
   Ну, Аннимо, я тебе это еще припомню!
   Только дай поправиться...
   С этой мыслью, значительно успокоившей мою совесть, я плавно погрузилась в пучину сна...
   ...Проснулась я в тишине и первое, что я увидела - было встревоженное и уставшее лицо Милы. Увидев, что я очнулась, она поправила сложенное одеяло у меня под головой. Я перевела взгляд наверх и увидела, что я лежу в наспех сооруженном шалаше, а постелью мне служил нарубленный в ближайшем лесу лапник, покрытый одеялом. Снова посмотрев на Милу, я спросила:
  -- Сколько я спала?
  -- Ты лучше спроси - почему ты вообще жива. У тебя был жуткий ожог - просто неровный круг обуглившихся тканей почти до костей! Когда я сняла с тебя одежду, то удивилась, что ты жива осталась... А спала ты часа четыре.
  -- Да... - Я попыталась привстать, но Мила заставила меня лечь обратно. Только сейчас я заметила, что я валяюсь, раздетая до пояса, а вся грудь - от ребер и до ключиц - замотана чистыми белыми полосками ткани.
  -- Это что, ожог был ТАКИМ????
  -- Ну, в общем-то да. В том месте, где в тебя ударила молния, ожог был очень сильным. А вокруг - намного слабее, но я решила обработать все сразу.
  -- Отлично, отлично... - Рассеянно пробормотала я. Потом огляделась в поисках своей одежды. - Мил, где мои тряпки? - Она огляделась вокруг.
  -- Да здесь где-то валялись. А зачем они тебе?
  -- Восстановить хочу. - Она на миг перестала копаться в своей сумке и вопросительно взглянула на меня.
  -- Ты и одежду умеешь восстанавливать?
  -- Да. - Ответила я, пожав плечами и поморщившись от боли в груди. Но теперь было терпимо, так что я попросила Милу поскорее найти мою одежду. Алхимик еще немного покопалась в своей сумке и наконец-то извлекла оттуда мой изодранный и в некоторых местах прожженный камзол и почти целый плащ. На вопрос о рубашке она смущенно потупилась и сказала, что рубашку пришлось порвать на бинты. Ну и гхыр с ней.
   Я провела ладонью над камзолом, возвращая ему первозданный вид. А после того, как я проделала подобную процедуру с плащом, Мила, немного смущаясь, протянула мне сложенную белую блузку со шнуровкой на груди.
  -- На, возьми. Это у меня запасная. В конце концов это я твою порвала...
  -- Спасибо. - Улыбнулась я, и хотела было одеваться, как вдруг Мила остановила меня.
  -- Но прежде я осмотрю твою грудь.
  -- Я думала, что ты алхимик, а не целитель.
  -- Да ладно. - Отмахнулась она. - Каждый алхимик должен быть неплохим целителем.
  -- Это еще почему же?
  -- А кто знает, что у него в следующий раз рванет во время очередного эксперимента? - Ответила вопросом на вопрос Мила. Мы переглянулись и рассмеялись.
  -- Чувствуется, по опыту знаешь.
  -- Еще как... - Вздохнула она. - Ладно, давай я тебя размотаю...
  -- Нет, ну ни фига ж себе... - Пораженно выдохнула она, когда, справившись наконец-то с моей "упаковкой" она вместо ожога третьей степени узрела только ярко-розовый круг почти зажившей кожи. - Похоже, что перевязка тебе не нужна...
   Мила отвернулась от меня и начала быстро собирать свою сумку. Я моментально почувствовала что-то неладное и придержала ее за плечо.
  -- Мила, постой! - Она вырвалась из моих рук, глядя на меня, как на чудовище.
  -- Ты ведь не человек, нет? Кто ты? Оборотень, да?
  -- Мила, я человек, клянусь тебе. Просто человек очень и очень необычный.
  -- Не понимаю... - Она уселась напротив меня, притянув колени к груди и глядя на меня карими глазами из-под черной челки. - Кто же ты тогда?
   Я глубоко вздохнула и внезапно одним махом выложила ей все. И то, что я Путешественница, и почему у меня все раны так затягиваются и прочее, и прочее... Камилла слушала, не перебивая, а когда я закончила, тихо сказала:
  -- Значит, получается, что у тебя есть родные, но ты их видишь очень редко потому, что должна помогать разным разумным существам в разных измерениях?
  -- Ну, в общем-то да...
  -- А твои родители знают, кто ты? - Я покачала головой.
  -- Нет. И вряд ли когда-нибудь узнают... Они бы этого никогда не поняли...
  -- Да... У меня родители такие же. Я ведь из очень известной и влиятельной семьи. Меня все детство заставляли ходить в дурацких платьях и туфлях на высоких каблуках, учиться вышивать и прочей ерунде... А потом, когда в четырнадцать лет они решили меня выдать за нашего сорокалетнего соседа, мотивируя это тем, что это упрочит положение нашей семьи, я попросту сбежала из дома. Настоятель Храма Семи Дорог приютил меня и сделал из меня алхимика. Правда, сколько я за три года у него переколотила пробирок и всякой ерунды повзрывала - не счесть! Зато я совершенно случайно получила смесь, которая при соприкосновении с воздухом дает эффект как от взорвавшегося огненного шара приличной мощности. - Гордо резюмировала она. Я же представила, какими же методами проб и ошибок была получена сия чудодейственная смесь, и тихо хихикнула. Засмеяться в полный голос мне не позволил еще не до конца заживший ожог.
  -- Мила, я тебя хочу кое о чем попросить.
  -- Да?
  -- Сохрани все то, что я тебе сказала, в тайне. Пожалуйста.
  -- Да я-то ничего не скажу, это не проблема. Но как мы объясним твое чудесное исцеление остальным? Они ведь далеко неглупы, и сразу сообразят, что здесь что-то нечисто...
  -- Да... - Я задумалась, а потом мне в голову пришла совершенно потрясающая идея. В том смысле, что настолько она была простая.
  -- Мил, а давай ты скажешь, что у тебя в сумке завалялся чудодейственный бальзам, который в рекордные сроки заживляет раны. Только у тебя его мало очень было - вот на меня весь и истратила... - Я развела руками. Мила с сомнением посмотрела на меня, прикидывая, прокатит ли такая авантюра, или нет, но в конце концов решила, что в худшем случае просто придется все рассказать. А может, и вовсе не придется ничего рассказывать...
   В конце концов, всякое в жизни бывает...
   Из шалаша я выползла минут через двадцать - пока оделась, пока прикинула, насколько страдающей мне стоит показаться, но потом решила, что лучшее - это вести себя естественно. В итоге, когда я выглянула на свет божий, моему взору предстала оригинальная картина.
   Как выяснилось, мы остались на том же самом поле, где я с переменным успехом отбивалась от вконец обнаглевших молний, только переместились к самой кромке леса. Насколько мне было видно место сражения, улечься ребятам на землю я посоветовала весьма кстати - в том месте, где находился Воздушный щит, все, что выступало над поверхностью больше, чем на пятьдесят сантиметров, было аккуратно срезано параллельно поверхности. Скорее всего, щит настолько прогнулся, что срезал верхушки кустарника, словно косой.
   Меня же не тронуло потому, что я стояла в эпицентре.
   А может, мне просто повезло.
   Я не стала углубляться в пространные рассуждения по этому поводу, поэтому медленно подошла к троллю, громоподобно храпевшему недалеко от шалаша, и слегка попинала его в бок. Гирдык пару раз всхрапнул, но все-таки открыл глаза.
   И тотчас уставился на меня так, как будто увидел привидение.
  -- Ллина, ты что... Ты как?...
  -- Нормально я, нормально. - Я, кряхтя и морщась от колющей боли на месте едва затянувшегося ожога, уселась прямо на землю рядом с ним. - Жить буду.
  -- Да? А я уж думал - топталки отбросишь. Ведь вчера на тебя смотреть было страшно - я-то и то думал о том, как бы тебя прикончить полегче, чтобы не мучилась так сильно.
  -- Ну, спасибо... - Я вздрогнула, осознав, что у тролля это величайшее проявление заботы. - Только на будущее - как бы плохо мне не было, не торопись отправлять меня на тот свет. Ведьмы, знаешь ли, существа живучие...
  -- Ладно. Но помни: если что - сама просила.
  -- Заметано. - Я пожала огромную ладонь тролля, больше похожую на лапу, а он в ответ выщерился в жутковатом оскале, игравшем у него роль улыбки. И тут у него в животе громоподобно заурчало. Гирдык расстроено посмотрела на меня и неожиданно пожаловался.
  -- Вот, со вчерашнего дня не ел ничего. А Гидеон еще и в караул поставил, вместо паладина. Правильно, от в своих железяках никуда не годен - шагу не ступит, чтоб не забренчать как пустая кастрюля. А сам с эльфом пошел дорогу разнюхивать... Да еще и гнома зачем-то припасы охранять поставил, а меня он к ним не подпускает... - Тролль печально вздохнул. Я же, поддавшись минутной слабости, в трезвом уме и почти твердой памяти, по собственной воле наколдовала оголодавшему троллю приличных размеров хорошо прожаренную баранью ногу. Гирдык обрадовался ей как встрече с родной мамочкой. Я же, понимая, что такой душевной порыв грозит мне немалым беспокойством, картинно закатила глаза и, тихо вздохнув, распласталась на земле прямо там, где сидела.
   Тролль, уже вовсю занятый своим поздним завтраком, невозмутимо у меня поинтересовался:
  -- Эй, а что это ты? - Я же, придав своему лицу выражение крестной муки, слабо прошептала:
  -- Создание продуктов отнимает очень много сил... Я не могу это делать часто, иначе вы рискуете остаться совсем без ведьмы...
  -- Ну, а хоть раз в день-то можешь? - Я прикинула, каково мне придется, и рискнула:
  -- Могу, но только растительную пищу и воду. А мясо - не чаще, чем раз в три дня. И то понемножку. - Тролль, страдальчески вздохнув, продолжил святое дело наполнения собственного желудка, а я, полежав еще минут пять для приличия, поднялась и, добредя до слабо дымящегося костра, уселась около него в ожидании развития событий, попутно соображая, кому же Гидеон успел так насолить, что на нас открыли сезон охоты. Хотя, говорить о закономерности было еще рано, но происшедшее заставило меня крепко задуматься.
   От мыслей меня оторвали вернувшиеся Гидеон и Аннимо Орве. Эльф прошел мимо меня, словно бы и не заметив, а Гидеон уселся рядом со мной и спросил:
  -- Как ты себя чувствуешь? - Я пожала плечами.
  -- Нормально.
  -- После всего, что было?
  -- Спасибо Миле. Она - замечательный лекарь.
  -- Но ни один лекарь не смог бы вылечить то, что было у тебя, к тому же за столь короткий срок. - В это момент я увидела Милу, которая бочком пыталась прокрасться мимо нас.
  -- А вон она идет! - Громко воскликнула я, радуясь возможности перевести стрелки на немедленно найденного крайнего. - Ты у нее технические подробности спроси! - Мила, услышав мое контрпредложение, подскочила на месте и многозначительно погрозила мне кулаком. Гидеон оглянулся на нашего штатного алхимика, а потом снова повернулся ко мне.
  -- Хорошо, спрошу обязательно. Теперь скажи мне - когда ты сможешь сесть в седло? Сама понимаешь, времени у нас мало, и так из-за грозы задержались. - Я подумала и твердо ответила:
  -- Да хоть сейчас. - Гидеон поднялся и, серьезно глядя на меня, кивнул. - Ладно. Тогда собирай вещи - через пятнадцать минут выезжаем.
   Через пятнадцать так через пятнадцать. Я подхватила свою легкую дорожную сумку и направилась к своей серой в яблоках кобыле, почему-то ощущая спиной пристальный, изучающий взгляд...
   Взгляд фиалковых эльфийских глаз...
  
   Глава 3. По одежке встречают, а провожают по...
  
   Мы быстро продвигались на юг, пользуясь тем, что Гидеон отлично знал все окрестные тропинки и дороги в радиусе ста километров, а также тем, что я втихую зачаровала лошадей, придав им редкостную прыть. Всадники вначале негромко удивлялись резко возросшей передвижной способностью своих рысаков, но потом увидев, что из всей команды не ругаюсь и не возмущаюсь только я, крайний был найден немедленно.
  -- Ллина, сделай все, как было! - Гаркнул Гидеон, намекая на то, что его жеребец на высокой скорости играючи перескочил через куст орешника, высотой примерно два метра. Я пожала плечами - мол, как хотите, я ж из лучших побуждений, и деакитвировала заклинание.
   Лошадки резко посмирнели и, словно в пику своим мучителям, поплелись, едва передвигая ноги.
  -- Ллина!
  -- А что сразу Ллина?? - Возмутилась я, с затаенным злорадством наблюдая за тем, как каурый жеребец эльфа целенаправленно побрел к реке, вдоль русла которой мы ехали, полностью игнорируя команды и понукания всадника. - Сами ж хотели ехать побыстрее! Вот я вам и устроила скоростной пробег, благодаря которому мы до вечера наверстали упущенное из-за меня время. Так что негхыр возмущаться. И вообще - я предлагаю привал устроить, благо пить и есть не только лошадям надо, но и всадникам. А мой выздоравливающий организм продукты питания требует вообще с удвоенным энтузиазмом!
   Гидеон одарил меня таким взглядом, что будь я лет на восемьдесят помоложе, то устыдилась бы до такой степени, что самолично бы устроила себе публичное наказание. А так я только ответила ему абсолютно индифферентным по отношению к нему взглядом, при этом внушив его мощному вороному жеребцу невыносимую жажду. Жеребец всхрапнул и рванул к воде, пристраиваясь на галечном пляже бок о бок с каурым жеребцом вконец отчаявшегося совладать со своей упрямой скотиной эльфа. Аннимо и Гидеон многозначительно переглянулись и, оставив своих лошадей, направились ко мне.
   Мне это не понравилось. Я подозрительно смотрела на то, как они с выражением задуманной гадости на лицах приблизились ко мне.
  -- Ллиночка, - подозрительно ласковым голосом начал Гидеон. - Как ты себя чувствуешь, а?
  -- Да ничего, вроде бы. - Осторожно ответила я.
  -- Не болит грудь? - Еще ласковее вопросил наш командир.
  -- Да нет, вроде... - Еще более неуверенно ответила я, гадая, какую же страшную месть задумали эти двое.
  -- Очень хорошо! - С этими словами эти два хвыбника стянули меня с кобылы и, невзирая на мои возмущенные вопли, потащили меня к реке.
   Я ругалась и отбивалась, как могла, но эльф и человек, впервые объединившись во имя священной мести мне, нелюбимой, за вынужденный привал, невозмутимо перехватили меня поудобнее - один за руки, второй - за ноги, и раскачав посильнее, замутили мной вполне чистую воду реки. Но то ли они не рассчитали силушку молодецкую, то ли мои пятьдесят пять килограммов оказались для них двоих слишком малым весом, но я пролетела по воздуху метра три с половиной, не меньше, прежде чем со звучным плюхом погрузилась в воду. Вынырнув, я с возмущением обнаружила, что Гидеон и Аннимо с донельзя довольными лицами торжественно пожимают руки, видимо удовлетворившись содеянным.
   Но они явно забыли, что имеют дело с ведьмой.
   Я нащупала ногами дно и встала во весь рост, благо река набирала глубину постепенно, и в этом месте вода доходила мне до груди.
   Нехорошо улыбнувшись, я сделала два быстрых движения, и в горделиво стоявших Гидеона и Аннимо полетела сплетенная из водяных струек толстая веревка, обвившая их с ног до груди так, что ребята могли только дышать, да и то с большим трудом. Стоя по грудь в воде и управляя веревкой движениями правой кисти, я ласково так улыбнулась враз побледневшим ребятам, прочно примотанных друг другу.
   Моя улыбка стала еще шире, когда я резко дернула рукой на себя, тем самым отправив своих мучителей в недалекий полет в ту же самую реку, но гораздо ближе к середине - когда эльф и человек пролетали у меня над головой, я щелкнула пальцами, и веревка осыпалась каплями воды, а обидчики приводнились уже по отдельности.
   Теперь хохотала уже я, глядя на то, как Аннимо и Гидеон с крайне мрачными лицами выныривают из воды примерно метрах в десяти от берега. Видимо, там было уже достаточно глубоко, так как стоять они не могли, но подплывали они ко мне с мрачной целеустремленностью, явно надеясь меня утопить, а также с расчетом на то, что река выполнит роль похоронной конторы.
   Я взвизгнула и рванула к берегу, благо недалеко было.
   Выбравшись из воды, я узрела на берегу стоявшую с приоткрытым ртом Милу, которая наблюдала за сценой нашего совместного купания.
  -- Мил, ты чего? - Я помахала ладонью перед носом девушки, обалдело смотревшей на вылезавшего из реки Гидеона в компании эльфа. - Ну, решили мы слегка освежиться, с кем не бывает?
  -- В одежде??? - Удивлению Милы не было предела.
  -- А ты хотела, чтобы голышом?
  -- Нет, но...
  -- Так чему же ты удивляешься? - Улыбнулась я, стягивая с левой ноги сапог и выливая из него воду. - Заодно и обувь помыли. Как водичка? - Весело спросила я у Аннимо, в данный момент совершавшего аналогичное действие со своим правым сапогом. Эльф покосился на меня, но ничего не ответил, демонстративно повернувшись ко мне спиной, одновременно стягивая второй сапог. Гидеон же посмотрел сначала на меня, потом на эльфа, и залился веселым, немного мальчишечьим смехом. Я представила, как мы все трое выглядим со стороны, и тоже засмеялась. Мила присоединилась, а эльф, как обычно, воздержался.
   На смех из кустов высунулась голова тролля, обозревшего пространство и сделавшего следующий вывод:
  -- Вы что, ведьму топили? А чего же меня не позвали? - Мы переглянулись еще раз и захохотали еще пуще. Тролль ничего не понял, но обозрев нас троих в мокрой одежде, захохотал густым басом.
  -- Народ, вношу контрпредложение - айда купаться! - Отсмеявшись, сказала я. Гидеон посмотрел на меня и улыбнулся:
  -- Ладно, только кого-нибудь на караул поставлю. Кто-нибудь хочет караулить? - Эльф было открыл рот, дабы вызваться на караул, но вспомнив, что в мокрой одежде сидеть будет не очень приятно, закрыл его обратно. Положение спас сэр Маркус, как нельзя кстати высунувшийся из кустов, и услышав, что речь идет о вечернем купании, добровольно вызвался на караул, мотивируя это тем, что за время его отсутствия на его драгоценные доспехи может быть совершено покушение с целью ограбления.
  -- Я лучше потом, на ночь глядя.
  -- Ладно, - со смехом сказала я. - Предлагаю мальчикам купаться здесь, а мы, девочки, пойдем во-он за тот поворот реки. Предупреждаю, что я понаставлю магических ловушек, так что если вдруг кто рискнет к нам сунуться - за последствия не отвечаю. Мила, за мной! - Скомандовала я и босиком, держа в руках мокрые сапоги, пошлепала на пляж, находившийся в маленькой бухточке, окруженной крутыми речными берегами.
   Мила сбегала к своей лошади за полотенцем неожиданно трогательного розового цвета и присоединилась ко мне. В бухточке мы с ней разделись, и в одних коротеньких нижних рубашках вошли в воду.
   Мила зашла в воду по шею, и категорически отказалась идти дальше, объясняя свое поведение тем, что она совершенно не умеет плавать. Я улыбнулась и наколдовала ей пенопластовый ярко-красный спасательный круг. Мила уцепилась за него крепче клеща и, опробовав изобретение, минут через пять уже радостно смеялась, бултыхаясь в месте, где глубина составляла два метра. Я же, преобразовав свою нижнюю рубашку в закрытый купальник ярко-голубого цвета с бирюзовыми разводами, распустила волосы и, набрав побольше воздуха, нырнула. Очередное заклинание стихии Воды позволило мне не только видеть под водой как в плавательных очках, но и дышать словно рыбе. Я оглянулась и, увидев Милу, беспечно болтавшую ногами под водой, незаметно подплыла и аккуратно пощекотала ее за пятку. Визг, раздавшийся над поверхностью, был слышен даже под водой. Испугавшись, что Мила со страху перевернется на круге, я вынырнула и начала ее успокаивать.
  -- Мил, ну чего ты верещишь, а?
  -- Ллина, там меня под водой что-то потрогало!!!
  -- Да я это была, я!
  -- Что??? Зачем ты меня так испугала??? - Мила возмущенно потянулась ко мне, едва не соскользнув с круга. Вовремя осознав, чем это может грозить, она осторожно переползла в более устойчивое положение, а я, дезактивировав заклинание Водного Дыхания, аккуратно облокотилась на другую сторону круга.
  -- Ллина, можно тебе задать деликатный вопрос? - Явно смущаясь, спросила Мила.
  -- Можно, конечно. Только если это не будет связано с моим возрастом. - Улыбнулась я. Мила перешла на трагичный шепот:
  -- Ллина, а что ты почувствовала, когда тебя целовал Аннимо?
  -- По правде это был самый горький поцелуй в моей жизни! - рассмеялась я. - А если честно, то тогда мне было не до этого. Слишком больно, знаешь ли.
  -- Да... Он тогда сказал, что эльфы так поят лекарством больных детей, ну, когда они слишком маленькие, чтобы пить из чашки. Меня б так напоили... - Мечтательно произнесла она, а до меня наконец-то дошло.
  -- Мила, тебе что, нравится Аннимо?
  -- А? - Встрепенулась она, и тут же погрустнела. - А что, так заметно? - "Еще как заметно" - подумала я, вспоминая выражение Милиных глаз при взгляде на высокого статного эльфа, но вслух ответила:
  -- Да нет, не очень. - Девушка грустно улыбнулась и покачала головой.
  -- Врешь ты, Ллина. Я сама знаю, что заметно... Но поделать с собой все равно ничего не могу. Он ведь такой... такой...
  -- Необычный. - Подсказала я.
  -- Именно! - Прищелкнула пальцами Мила. - Он совершенно не похож на тех, с кем я встречалась... В смысле, встречала в жизни.
   Мила замолчала, а я задумалась о своем. Я вспомнила, что когда-то мне тоже было двадцать лет, но чувствовала я себя на те же Милины семнадцать. Именно тогда, когда я в первый раз попала в другой мир, я смотрела на эльфов с точно таким же восторгом... Именно тогда я тоже влюбилась, как я тогда думала - навсегда. Но Голос, который в те первые походы держал со мной ментальную связь, сообщил мне, что я должна умереть для того мира после выполнения своей миссии. На мой крик почему он холодно ответил, что слишком много поставлено на карту. Если Путешественница Ллина или, как меня там прозвали, Калимдор - Лик Судьбы, останется в живых, то начнется масштабная война - одна сторона будет биться за то, чтобы найти меня и уничтожить, а другая будет сражаться за то, чтобы меня никогда не обнаружили. И ни те, ни другие не будут знать, что меня в том мире уже нет. В сущности, будет война из-за того, чего уже не существует. И только моя "смерть" могла не допустить бессмысленной бойни за светлый образ, который остался только в памяти...
   И я "умерла".
   Причем на глазах того, ради которого я хотела остаться. И того, другого, кто хотел мне отомстить. Именно он проткнул меня насквозь своими чуть изогнутыми длинными клинками.
   Я упала в горную реку, откуда Голос телепортировал меня в Зеркальную Галерею. После этого случая я не разговаривала с ним почти два года, приходя из очередного мира и сразу же уходя в другой. Мне понадобилось много времени, чтобы перебороть себя, попытаться забыть то, что случилось той ночью на горном перевале, а после того, как воспоминания потеряли свою остроту, я стала ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Путешественницей, чей единственный дом - Зеркальная Галерея Миров...
   Я выскользнула из вереницы воспоминаний и тотчас столкнулась с пристальным и серьезным взглядом Милы. Девушка смотрела на меня так, словно в моих глазах она увидела картины не дававшего мне покоя прошлого. Я думала, что она спросит, о чем я вспомнила, но алхимик только грустно улыбнулась и слегка коснулась ладонью моей мокрой и холодной руки. Я улыбнулась в ответ, отгоняя от себя тени воспоминаний, и излишне веселым голосом сказала:
  -- Мил, я под водой поплаваю. Если нескоро всплыву - не волнуйся и не торопись кричать, что я утонула. У меня есть заклинание, позволяющее некоторое время дышать под водой. Хорошо? - Девушка кивнула, а я, активировав заклинание для подводного дыхания, нырнула в темную глубину.
   Вода встретила меня ощущением необыкновенной прохлады и легкости. Серебристые пузырьки воздуха срывались с моих губ и быстро всплывали к поверхности. Я нырнула ближе ко дну, где проходило более холодное течение, и устремилась вместе с ним. Наверное, со стороны я была похожа на русалку - длинные распущенные волосы, чуть мерцавшие в толще воды, ставшие ярко-синими от воздействия заклинания глаза и серебристые пузырьки выдыхаемого воздуха, ореолом кружившиеся вокруг меня в струе подводного течения. Я отдалась на его волю, быстро скользя в толще воды и позволяя прохладе вымывать тревожные мысли из моей головы...
   Не знаю, сколько времени я так провела, но потом я все-таки вспомнила, что пора возвращаться. Я всплыла на поверхность, огляделась и поняла, что замечтавшись, спустилась вниз по реке метров на сто-сто пятьдесят, а бухточка с Милой осталась за поворотом. Чертыхнувшись, я снова нырнула и поплыла назад. Бороться с течением было непросто, но я нашла небольшой "коридор", где вода почти стояла на месте, и устремилась вперед.
   Через несколько минут вода посветлела, а дно стало значительно ближе - значит, я уже почти подплыла к тому месту, где осталась Мила. Я спустилась на самое дно, когда меня накрыла чья-то тень, а через секунду мимо меня, плавно скользя в толще воды, проплыл эльф. Вот уж кто был похож на русалку!
   Длинные светлые волосы ореолом обрамляли лицо, фиалковые глаза стали темно-лиловыми, а гибкое тело словно не ощущало сопротивления воды - так легко и непринужденно он чувствовал себя в ней. Увидев меня, он одним плавным движением остановился, находясь в явном недоумении, как же я умудрилась тут очутиться, да еще явно не испытывая дискомфорта от отсутствия воздуха. Я нахально улыбнулась и, сделав эльфу ручкой, штопором ввинтилась в толщу воды. Уж что-что, а плавать я за свою сотню лет научилась очень хорошо - из горной реки выплыву, да и скорость могу развивать приличную. Я думала, что встреча с Аннимо под водой закончится этой демонстрацией моего плавательного таланта, но я ошиблась.
   Ровно через пять секунд гибкое тело эльфа мелькнуло недалеко от меня. Я улыбнулась, принимая вызов, и, вздохнув поглубже, дезактивировала заклинание, позволяющее мне дышать под водой. Грудь сразу же сдавило, но я, не обращая на это внимание, рванула вперед. Эльф скользил рядом со мной, напоминая арбалетный болт, выпущенный под водой. Скорость его была чуть выше, чем у меня, но я была более гибкой, поэтому мы держались почти наравне.
   На поверхность мы вынырнули одновременно, перепугав Милу до очередного визга и последовавшего за этим падения. Вспомнив, что Мила совершенно не умеет плавать, да еще и воды боится до полусмерти, я поплыла к ней со всей возможной скоростью. Когда я достигла места, где упала Мила, она уже скрылась под водой.
   Чертыхнувшись, я нырнула за ней.
   И с ужасом увидела, что девушка медленно скрывается в черном омуте, который невесть как оказался в этом месте дна. Воздуха у меня почти не осталось, а активировать заклинание для дыхания под водой можно было только на поверхности. Но пока я всплыву наверх, пока вернусь, может оказаться так, что спасать будет некого. Поэтому я зажгла в ладони яркий шарик света и рванулась в глубину черного омута. Я спускалась все ниже, а передо мной была только чернота...
   И маленький светлячок, плывущий впереди.
   Наконец я увидела медленно опускающуюся вниз Милу.
   Рванулась к ней, и, ухватив девушку за руку, поплыла к поверхности...
   Подъем из омута казался бесконечным, я видела наверху только яркий круг светлой воды, словно я поднималась из подводного колодца. Перед глазами заплясали черные точки, стремительно разраставшиеся в пятна, слепившие меня, в груди было пусто-пусто, а легкие горели от желания вдохнуть хоть глоток воздуха. Я знала, что если сейчас открою рот, то в легкие хлынет вода, и вот тогда мы обе утонем, никакая магия не поможет. Татуировка на левом запястье горела огнем, я знала, что сейчас я нахожусь в сознании только благодаря силе Путешественницы...
   Я выкладывалась полностью, мертвой хваткой вцепившись в безвольную Милину руку, пульс в которой бился все реже и реже. Я сцепила зубы, решив про себя, что либо вытащу нас обеих, либо мы обе сгинем в этом гхыровом омуте!
   Господи, ну когда же будет поверхность!!
   Рывок, еще рывок...
   Мила становится все тяжелее, и уже непонятно, то ли вытягиваю нас обеих, то ли мы опускаемся все ниже...
   Пятно света над моей головой было уже так близко, что при желании я, наверное, могла бы коснуться рукой...
   Я вытянула руку вверх, понимая, что это так же бесполезно, как стоя на вершине горы, пытаться коснуться облаков, проплывающих над твоей головой...
   Но иногда это все-таки получается...
   В тот момент, когда в легкие мне хлынула вода, я почувствовала, как мою протянутую вверх руку до боли сжала чья-то твердая рука.
   Сжала и потянула наверх, к свету...
   Но я этого уже не видела...
   ...Сознание вернулось вместе с горящей болью в груди. Я попыталась вдохнуть и тотчас закашлялась, выплевывая воду. Меня повернули на бок и я минуты полторы яростно отплевывалась от воды, залившейся ко мне в легкие.
   Наконец я смогла более-менее нормально дышать и открыла глаза.
   Надо мной склонилось обеспокоенное лицо гнома, заросшее ярко рыжей бородой.
  -- Как Мила? - Гном отвел глаза и посторонился, открывая мне галечный пляж и бледную, недвижимую Милу с посиневшими губами.
  -- Нет... - Я рывком села и, не обращая внимания на головокружение и тошноту, подползла к Миле на четвереньках.
  -- Мила, Милочка, ты меня слышишь?...
  -- Она умерла, Ллина. - Спокойный голос Аннимо Орве пробился сквозь мутную пелену головокружения.
  -- Нет, я не позволю!! - Я захлебнулась этим воплем и, забыв о магии, сильно надавила на грудь Милы судорожно сжатыми кулаками четыре раза... Приоткрыла безвольный рот и, зажав нос, с силой вдохнула воздух ей в легкие...
   Снова с силой давлю на ребра...
   Раз... Два... Три... Четыре...
   Еще один сильный вдох...
   Дыши, Мила, дыши, не сдавайся...
   Раз... Два... Три... Че...
   Мила дернулась раз, другой и тут же закашлялась, выплевывая воду.
   Я быстро перевернула ее на бок, чтобы ей было легче дышать и тут же почувствовала, что меня бьет крупная дрожь.
   Еще ни разу в жизни я так не боялась за чужую жизнь. Я приподняла медленно приходящую в себя девушку и прижала к себе, чувствуя, как жизнь рывками возвращается в ее тело. Меня всю трясло, я поверить не могла, что за каких-то два дня эта девушка, почти еще ребенок, стала для меня таким дорогим существом.
   Кто-то набросил мне на плечи теплый шерстяной плащ, но дрожь не утихала, напротив, она усилилась настолько, что ноги меня не держали. Я стиснула зубы, дабы своим дробным звуком они не пугали окружающих и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов.
   Помогло.
   Паладин заботливо, словно ребенка, укутал в теплое одеяло все еще приходившую в себя Милу и понес ее к костру. Я же сидела на берегу, глядя на воду, которая едва не стала нам обеим могилой, когда внезапно ощутила чье-то чужое присутствие.
   Это был тот же самый колдун, который зачаровал грозовую тучу!
   Теперь я ощущала, как сила его растворяет следы своего присутствия в воде - я чувствовала, как рассеивается заклинание, превратившее омут двухметровой глубины в бесконечный колодец. Миг - и оно исчезло, и река, освобожденная от его чар, свободно покатила свои волны дальше...
   Кто-то очень могущественный хочет, чтобы мы не дошли до цели.
   Эльф протянул мне руку и я, уцепившись за нее, поднялась на ноги. И тут же поняла...
  -- Аннимо, это ведь твоя рука вытащила нас из того колодца? - Эльф секунду смотрел на меня, а потом коротко кивнул.
  -- Думаю, спрашивать "почему" бесполезно? - И тут я впервые увидела, как эльф с фиалковыми глазами улыбнулся. На миг улыбка осветила все его лицо, превратив глаза в сверкающие в лучах заходящего солнца аметисты. Я стояла и просто смотрела на него, а улыбка его коснулась меня, как лучик солнца. Коснулась и погасла, оставив теплую искорку в глазах. Эльф так ничего мне и не ответил - он только наклонил голову с потемневшими и слипшимися от воды золотистыми длинными прядями и ушел, оставив меня в компании Гидеона, тролля и гнома. Я повернулась к ним.
  -- Гидеон, я думаю, тебе надо кое-что нам всем объяснить...
   Мы кружком сидели у костра, когда Гидеон частично раскрыл свои карты. По его словам выходило, что ищем мы некий весьма могущественный артефакт (впрочем, я это уже знала, что нельзя было сказать об остальных), который необходимо поместить на хранение в Храм Семи Дорог. Оказывается, настоятель храма даже выдал Гидеону некую карту, где четко было обозначено местонахождение артефакта , но есть проблема. Артефакт относится к светлым силам, именно он поддерживает в мире равновесие добра и зла, и благодаря ему нечисти попросту не может быть больше определенного количества. Но есть люди (читай - маги), заключившие договор с нечистью, по которому взамен на артефакт маги получат бессмертие и силу. Немудрено, что нам пытаются помешать первым отыскать Печать Серафима.
   Я выслушала красочную исповедь Гидеона и кратко резюмировала.
  -- Гидеон, ты идиот.
  -- Что?... - Он даже привстал от возмущения.
  -- Еще раз повторяю, если ты не понял. Ты идиот, причем идиот редкостный. Если бы ты сразу рассказал о том, что за нами ведут охоту маги, то я закрыла бы нас от его поля зрения. А из-за того, что ты молчал, мы целых два дня были у него, как на ладони! - Гидеон, видимо признав свою ошибку, сел на место и спросил уже нормальным голосом:
  -- А сейчас ты сможешь сделать так, чтобы он нас не мог увидеть.
  -- Запросто. - Я сложила ладони лодочкой и, сосредоточившись, призвала стихию Воздуха, создавая экранирующий щит, который не просто закрыл нас от излишнего любопытства неустановленного мага, но и не позволял ему накладывать какие-либо заклинания в радиусе десяти метров от нас. С ладоней плавно пролился серебристый туман, окутавший каждого, кто сидел у костра, полупрозрачным коконом, который вскорости бесследно растаял.
  -- Вот так! - Довольно улыбнулась я. - Теперь он не сможет нам сделать какую-нибудь магическую гадость.
  -- А немагическую? - Подал голос Торин, сидевший с краю у костра и любовно полировавший свой топор, надраивая его до зеркального блеска.
  -- Знаешь, от подосланных наемников ни одна магия не убережет. Разве что при личном контакте.
  -- Ладно. - Гидеон оглядел нас и встал. - Сейчас всем отбой, дежурим по часу, первый на часы Гирдык.
  -- Опять я! - Начал было тролль, но под пристальным взглядом командира стушевался и бунт увял, не успев толком разрастись.
  -- Повторяю еще раз. Гирдык - первая смена. Подъем через шесть часов, так что попрошу всех разбрестись по спальникам!
   Да-а... Все-таки хороший из Гидеона командир. Вон, всех по стойке "смирно" поставил... Голос командный тоже отработан выше всяких похвал...
   Я зевнула и пошла укладываться.
   По привычке я легла рядом с мирно посапывающей Милой, которая вырубилась сразу после того, как ее привели в чувство, предварительно вытащив из реки. Уже засыпая, я слышала еле слышное ворчание тролля, которое потом стихло...
   ...Следующие четыре дня путешествия прошли без приключений. Мы спокойно двигались вдоль русла реки, только на четвертый день сместившись на юго-восток. Постепенно деревья становились все более чахлыми, а травы - напротив, поражали буйным ростом. К вечеру четвертого дня ландшафт сменился да такой степени, что простиравшиеся перед нами бескрайние равнины можно было с полной уверенностью назвать степью.
   ...Этой ночью на караул меня поставили часа в три ночи. После ритуального обмена фразами типа "пост сдал - пост принял" я отправила сэра Маркуса на заслуженный отдых, а сама уселась на землю, глядя по сторонам и мечтая о чем-то своем. Наконец простое сидение мне надоело, и я решила немного попрактиковаться в вызове стихии Жизни.
   Дело в том, что года два назад я совершенно случайно открыла в себе эту способность к вызову самой мощной из всех стихий, но на диво своенравной и не поддающейся контролю. За два года усиленных занятий мне так и не удалось использовать ее как оружие - то ли сил не хватало, то ли практики было маловато. Единственное, чего я добилась - это умения слушать Тишину. Я научилась слышать любое живое и неживое существо, все то, чего так или иначе касалась могучая сила жизни. И вот сейчас я, усевшись в позу лотоса и положив ладони на колени, расслабилась и неспешно, одну за другой, последовательно соединила пять стихий в одну.
   Вначале глухая ночь казалась мне безжизненной, но по мере того, как стихия Жизни текла сквозь меня, я начинала слышать шепот ветра, тихие, почти неслышные голоса трав, густые, басовитые речи деревьев и тонкие, почти неуловимые восклицания цветов. В принципе, я могла бы услышать и животных, но сегодня я хотела послушать растительный мир.
   Шепот ветра успокаивал как нельзя лучше...
   Насчет дежурства я не беспокоилась - если кто-то приблизится на расстояние примерно пятьдесят метров, то ветер или деревья обязательно предупредят об этом. Они всегда предупреждают, но мало кто слышит их...
   И вот сейчас ночной ветер шепнул мне о чьем-то присутствии...
   Я прислушалась, и по пению высокой, колосящейся травы, поняла, что ко мне, бесшумно и аккуратно ступая по земле, идет эльф. Странно, но травы пели только в присутствии Перворожденных. О представителях других рас они либо тихо говорили, либо кричали во весь голос. Я на секунду прислушалась своим природным, настоящим слухом - ни шороха, ни звука. Услышать эльфа простым слухом было попросту невозможно, но по все возрастающему пению травы я поняла, что он приближается. Наконец он остановился в пяти шагах за моей спиной.
   Я "отпустила" стихию Жизни и вернулась к своим собственным ощущением. Не двигаясь с места и не оборачиваясь, я тихо спросила:
  -- Аннимо, мое дежурство уже закончилось, что ли? - С этими словами я сладко потянулась, разминая затекшие мышцы спины, и встала. Повернулась лицом к неподвижно застывшему эльфу, который казался прекрасно выполненной статуей - только развевающиеся на ветру длинные золотистые пряди волос говорили о том, что это живое существо.
  -- Ты меня услышала? - Это были первые слова, которые он добровольно сказал мне. Я хотела было съязвить по этому поводу, но передумала. Вместо этого я подошла к нему и ответила на поставленный вопрос.
  -- Мне сказал о тебе ветер, а о твоем приближении спели травы. Они всегда поют в присутствии эльфа. - В темноте я увидела недоверие и изумление, промелькнувшие в фиалковых глазах. Аннимо пристально посмотрел на меня и недоверчиво покачал головой.
  -- Ты хочешь сказать, что умеешь слушать ветер?
  -- Не ветер, а вообще все живое. Странно, я думала, что все эльфы умеют слушать Тишину. Разве нет? - Эльф снова покачал головой.
  -- Я не слышал о такой способности у эльфов.
  -- Да? Странно... - Я уже собиралась уходить, как в голову мне пришла шальная мысль. Я развернулась на месте и окликнула эльфа. Он обернулся, а я весело спросила:
  -- А хочешь, я помогу тебе услышать песню ветра? - Он на секунду задумался, а потом уверенно кивнул.
  -- Ладно. - Я подошла к нему вплотную, одновременно отметив, что Аннимо Орве выше меня почти на целую голову, и приказала:
  -- Расслабься и закрой глаза. - Эльф недоверчиво посмотрел на меня недовольным взглядом, но подчинился. Я же вновь сложила стихию Жизни, и, накрыв виски эльфа ладонями, попыталась дать ему услышать то, что могу слышать я.
   Я ощущала Аннимо как сгусток ярко-синей энергии, прохладный и невозмутимый. Сама же я светилась ярким, пышущим жаром, золотистым светом, и свет этот разбивался о синюю глубину, не дававшей соединиться, чтобы стать одним целым, а без этого он не сможет услышать то, что могу слышать я.
   Я наклонила его голову и легонько коснулась своим лбом его лба со словами:
  -- Аннимо, перестань сопротивляться. Доверься мне, иначе ничего не получится.
   На удивление он послушался. Темно-синее сияние его ауры расступилось, пропуская золотистые лучи моей силы в глубину, туда, где играла нежно-голубая, небесного цвета сердцевина. Золотистое сияние коснулось ее, и в этот момент мир вокруг нас взорвался дивной музыкой, сплетенной из дыхания ветра, шепота трав и песни самой жизни. Мы с Аннимо стояли в центре этой круговерти звуков и голосов, а две наши ауры трепетали и переливались в унисон с песней Жизни...
   Не знаю, сколько мы так стояли, наслаждаясь ощущением своей принадлежности к миру, когда вдруг тональность песни изменилась. Порывы ветра закричали об опасности, а травы рыдали, сминаемые тяжелыми сапогами.
   Я вздрогнула и вернулась в реальность.
   Эльф, стоявший рядом со мной, тоже почувствовал неладное - он напрягся и, сняв лук со спины, наложил стрелу на тетиву. Я же побежала будить отряд. Но стоило мне только рвануть к костру, как степь ожила - было ощущение, что она поднялась и двинулась к нам навстречу, воплотившись в низкие, коренастые тела. Где-то позади запел лук Аннимо, а я, взмахнув руками, зажгла над нашей стоянкой яркий, почти дневной свет.
   Отряд немедленно проснулся и, на ходу выхватывая оружие, ринулся в бой, но шум и вопли драки были немедленно прекращены мощным командным воплем Гидеона:
  -- Оружие в ножны!!! Мы должны сдаться!
  -- Что-о?!! - Взревел тролль, отмахиваясь своей алебардой от десятка невысоких существ, при ближайшем рассмотрении оказавшихся степными гоблинами - весьма похожих на человека, но ростом ниже среднего, заросших густыми волосами до самых бровей и обладающих на редкость уродливыми физиономиями.
  -- Приказ не обсуждается!! - Рявкнул Гидеон, и я в который раз позавидовала его мощному, натренированному голосу. Ребята, ворча и возмущаясь, опускали оружие, которое слегка побитые гоблины моментально увязывали в аккуратные свертки. Нас же они, несмотря на столь неласковый прием, попросту связали по рукам и ногам, даже не пытавшись побить или потыкать ножом, причем на ногах узлы располагались таким образом, что длины веревки хватало ровно настолько, чтобы идти не очень широким шагом, но сбежать не было никакой возможности.
   Ребят построили в шеренгу по двое, связав веревками друг с другом, а нас с Милой связали отдельно, причем настолько бережно, что веревки почти не ощущались. Я тихо спросила у Гидеона:
  -- Почему ты приказал сложить оружие? - Он печально улыбнулся и кивнул на простирающуюся перед нами степь.
  -- Посмотри повнимательней. Что ты видишь? - Я присмотрелась и ахнула - гоблинов, окруживших нас, было не меньше трех сотен. И это на самый приблизительный взгляд. Глядя на мое ошарашенное лицо, Гидеон, невесело усмехнувшись, сказал:
  -- Здесь целая орда. А это значит - около пятисот воинов. Может, больше.
  -- Но...
  -- Даже если бы мы каким-то образом умудрились бы убежать, орда бы не отстала. А еще могла бы договориться с соседними кланами, и из степи мы живыми бы не выбрались.
  -- Тогда почему ты повел нас сюда?
  -- Потому что другого пути не было.
  -- И что же нам делать?
  -- Договариваться. И надеяться на то, что они отпустят нас сами.
   Глядя на похотливые взгляды, которыми нас с Милой одаряли близстоящие гоблины, я думала о том, что гхыр они нас опустят, эти ворнаки ждбрыгговы!!!
   Нас дернули за веревки, и орда медленно пошла через степь, уводя нас за собой...
  
   Глава 4. Преимущества психологической атаки.
  
   Вели нас недолго - минут двадцать. Лично у меня сложилось впечатление, что вся орда специально встала огромных размеров табором прямо у нас на дороге. Пока нас вели, я успела пять раз отговорить Милу от падения в обморок, восемь раз поругаться с Гидеоном и раз сто обозвать гоблинов нехорошими словами, которых те, к моему глубочайшему сожалению, не поняли. Наконец нас подвели к самому большому ярко-красному шатру, стоявшему в центре "табора", и, почтительно склонившись, расступились. Один из гоблинов, согнувшись в три погибели, вполз внутрь.
  -- Докладывать пошел. - Откомментировал Гирдык.
  -- Гидеон! - Пошипела я сквозь стиснутые зубы. - Если они попытаются посягнуть на мою девическую честь, я сожгу к коврюжьей матери всю орду. И плевать на последствия. Живой я им не дамся!
  -- Не перебарщиваешь? - усомнился он.
  -- Ничуть. - Уверенно ответствовала я, забыв добавить, что после такого мини-армагеддона в живых останусь только я одна. Мила вцепилась мне в локоть.
  -- Ллина, я боюсь! - Трагическим шепотом доложила она, впиваясь в мой локоть еще сильнее.
  -- Мила, успокойся!! - Зашипела я, пытаясь отодрать ее намертво вцепившиеся в мой локоть пальцы. - Я от тебя ни на шаг не отойду, обещаю. А со мной ты не пропадешь.
  -- Честно? - Сиплым шепотом спросила она, едва сдерживая слезы. Девушка мелко дрожала, и я могла понять ее. Я и сама в ее возрасте больше всего боялась, что надо мной могут совершить насилие. А потом я стала Путешественницей, и страх по этому поводу ушел раз и навсегда. Поэтому я улыбнулась максимально непринужденно и ответила:
  -- Честно.
   Вроде бы помогло - Мила выпрямилась и перестала цепляться за меня. Я мельком глянула на эльфа, вокруг которого собралась большая часть табора, шумно обсуждавшая его внешность. Эльф держался молодцом, невозмутимостью напоминая ожившую статую, но когда какая-то гоблиха, больше смахивающая на Бабу Ягу на последнем издыхании, особенно громко и непечатно прокомментировала тыл эльфа, даже он вздрогнул.
   Наконец полы шатра зашевелились и вся орда моментально затихла...
   Повисло благоговейное молчание...
   Из шатра вышел... вышло НЕЧТО.
   Нечто обладало почти двухметровым ростом, мощной комплекцией, хотя и похлипче чем у Гирдыка, редкостной волосатостью и на диво отвратительной и зверской рожей без малейших проблесков разума в маленьких, глубоко посаженных глазках. Мила наклонилась ко мне и шепнула:
  -- А наш-то тролль намного круче! - Я согласно кивнула - Гирдык по сравнению с этой "отрыжкой природы" (причем судя по всему на момент создания сего субъекта природа-мать мучалась жесточайшим похмельным синдромом после празднования очередного юбилея сотворения мира) смотрелся красавцем писаным... А уж про Аннимо Орве я молчу...
   Да уж, правильно говорят, что кому-то природа мать, а кому-то - теща. Причем на редкость злобная...
   Вышеописанное существо громко рыгнуло, чем добавило своему облику еще больше неземного очарования, и сказало густым прокуренным басом:
  -- Я - Большой Тыр, предводитель славной орды степных гоблинов... - Я фыркнула и тихо переспросила:
  -- Как он сказал? Большой Дыр?
  -- ...И сегодня вы - наша добыча. - Продолжил гоблин, между делом почесывая себя пониже спины. - Короче, что вы можете предложить нам в качестве выкупа за свою жизнь и свободу?
   Я тихо прокомментировала:
  -- Видать, долго речь репетировал... - Гоблин, к счастью, меня не услышал, а от нашей группы вперед вышел Гидеон.
  -- Я командую своими людьми. В поклаже есть золото - возьмите его в качестве откупа за право прохождения через ваши земли.
   Гоблин задумался, и тотчас к нему подбежал низенький и щуплый гоблин. Большой Тыр наклонился к нему, а мелкий начал быстро-быстро что-то шептать ему на ухо. Потом глава орды выпрямился и громогласно объявил:
  -- Вашего золота хватит только на двоих. Выбирайте, кого отпустить. - Гидеон обвел нас взглядом и сказал:
  -- С нами путешествуют две девушки. Отпусти их, а мы останемся.
   Я чуть было не заорала: "Гидеон, ты благородный идиот!!!!!", но сдержалась. Я только шепнула Миле:
  -- Что бы ни случилось, держись подле меня. - Девушка подняла на меня непонимающие глаза.
  -- Ллина... Но ведь они обещали, что отпустят двоих...
  -- Господи, Мила!! Неужели ты не понимаешь??? Посмотри на их женщин!! И после этого ты думаешь, что они нас отпустят???
   Мила сровнялась цветом лица со своей белой рубашкой, а нас уже обступили гоблины, отделив от остальных. Гидеон, увидев, что нас уводят, возвысил голос:
  -- Вождь, ты же обещал их отпустить!!
  -- Я обещал отпустить двоих. Но не женщин. Они станут моими женами, а за это я отпущу вас всех. - Гоблин довольно захохотал. - Оружие я вам не отдам, а то еще захотите напасть на нас. За оружие я вам отдам лошадей, еду и воду. Освободить их!
   Гоблины моментально разрезали на них путы, а нас с Милой, напротив, отвели подальше, а местные гоблихи окружили нас живой стеной. Я смотрела на то, как Мила стремительно белеет, семимильными шагами приближаясь к глубокому обмороку, и молилась только об одном - чтобы у ребят хватило ума уйти подальше; нас двоих я вытащу, но всех отбить не смогу... Гоблины сопроводительным эскортом довели наших до границ стойбища, где им вернули лошадей и все вещи, кроме денег и оружия. Тролль громко возмущался, костеря гоблинов на чем свет стоит, ему вторил гном; паладин и Гидеон о чем-то тихо разговаривали, явно строя какие-то планы, и только Аннимо Орве шел с гордо поднятой головой и абсолютно спокойным лицом, но... Когда он проходил мимо нас, я увидела, что глаза его из фиалковых стали темно-лиловыми, словно грозовая туча, и только это говорило о том, что в душе эльфа клокочет холодная ярость, которая только и ждет момента, чтобы вырваться наружу...
   Когда в степи стихли звуки удаляющихся вместе с всадниками лошадей, Большой Тыр повернулся к нам. Одарив нас щербатым оскалом кривых, лет двадцать нечищеных зубов, гоблин пробасил:
  -- Вас отведут в мой шатер, где как следует подготовят к ночи в моем обществе. - Гоблины, видимо, сочтя сие заявление за крайне удачную шутку, разноголосо загоготали. Мила покраснела, а я, дождавшись, пока гогот чуток стихнет, добавила громким голосом:
  -- Это в смысле придушат до потери сознания, чтобы не мучались? - Теперь уже гоготали над Тыром. Тот на секунду перестал лыбиться, а потом рявкнул во всю глотку:
  -- А ну, тихо всем!! - Народ, вспомнив, кто здесь главный, быстренько заткнулся и разбежался по шатрам. Нас же повели в шатер, стоявший напротив обиталища Большого Тыра.
   В шатре было темно и очень душно. Потом сопровождавшие нас четыре гоблихи зажгли какие-то масляные светильники, от которых стало чуть светлее, но к духоте присоединилась еще и жара. Потом они сноровисто стянули с нас одежду (Мила сопротивлялась и визжала, но после того, как я посоветовала ей успокоиться и дать себя переодеть, затихла и только смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами), натерли каким-то маслом с ароматом розы и начали впихивать в принесенную женскую одежду, явно награбленную на большой дороге. Миле досталось почти новое очень короткое сиреневое шелковое платье, подвязывающееся под грудью широким шифоновым шарфом белого цвета, концы которого спускались почти до земли. Девушка оглядела себя в большом, треснувшем пополам зеркале, которое держали две гоблихи помоложе, и резюмировала:
  -- Какой кошмар. Я как будто из публичного дома. - Я же, сидя за занавеской, пока меня упаковывали в настолько непонятный наряд, что я даже не рисковала представить, как это должно выглядеть, успела порадоваться, что я втихую наложила на Милу успокаивающее заклинание. Теперь она хотя бы не пыталась упасть в обморок или удариться в истерику.
   Наконец процесс одевания был завершен и я вылезла из-за занавески со словами:
  -- Мила, поверь, у меня костюм еще хуже, чем у тебя!
   Она повернулась и уставилась на меня с открытым ртом. Я обеспокоено дотронулась до волос:
  -- Мил, они меня, часом, не покрасили? - Девушка замотала головой, а гоблихи подтащили ко мне зеркало, в котором я смогла увидеть себя в полный рост.
   Мать моя женщина, что же они со мной сделали!!
   Во-первых то, что на меня напялили, обозвать платьем было в высшей степени затруднительно. Ниже талии действительно была шелковая золотистая юбка до пола, расшитая по поясу мелким речным жемчугом, а вот то, что было выше, описанию не поддавалось. Больше всего это было похоже на лифчик, сделанный из часто понавешенных ниток жемчуга, который при малейшем движении колыхался, словно не желая держаться на законном месте. От конфуза спасало обилие жемчужных бус различной длины и фасона, полностью прикрывавших грудь наподобие воротника. А во-вторых гоблихи превратили мои волосы в дикую мешанину косичек, которые переплетались вместе, создавая подобие прически. Прикинув, сколько времени я затрачу, чтобы привести волосы в порядок, я тихо застонала.
   Мила, взглянув на меня, поняла мой стон по-своему.
  -- Ллина, как я тебя понимаю... Он действительно чудовище!
  -- Да ничего ты не понимаешь!!! - Взорвалась я. - Ты только посмотри, что они мне с волосами сделали!!! Я же их потом сутки распутывать буду!!! - Алхимик, видимо, решила, что я малость в уме тронулась, если в такой момент думаю о том, какая у меня ужасная прическа.
   Гоблихи тем временем, видимо, удовлетворившись деянием рук своих, выдали нам по паре туфель на каблуках - белые для Милы и светло-бежевые босоножки для меня - и вышли из шатра, не забыв прихватить с собой зеркало. Мы с Милой остались одни.
  -- Так, Мила, слушай меня. - Я подсела рядом с подругой на гору подушек. - Сейчас я превращу нас в двух старушек. Не бойся, это будет всего лишь иллюзия...
   ...Шаги Большого Тыра мы услышали довольно скоро. Гоблин насвистывал незанятную песенку, видимо, предвкушая испытать неземное удовольствие в нашей компании. Наконец он широким жестом отдернул полог шатра...
   ...И уставился на нас выпученными глазами.
   Я захихикала и кокетливо потянулась. Лежавшая рядом со мной Мила художественно повторила мое движение. У стоявшего у входа в шатер гоблина начала медленно отвисать челюсть.
   Я чуть не засмеялась в полный голос, глядя на вытягивающуюся рожу Тыра.
   Еще бы! Ведь не каждый день вместо юных девушек обнаруживаешь двух кокетливо хихикающих и томно изгибающихся старушек лет ста восьмидесяти в суммарном исчислении. Мы с Милой переглянулись и начали томно зазывать гоблина своими сильно измененными скрипучими и противными донельзя голосами.
   Гоблин совсем побелел и машинально схватился за сердце.
   Мила, видимо поняв, что к мужику вплотную подобрался кондратий, начала медленно подползать к нему, вихляя костистым тощим задом и зазывно проводя сухой и сморщенной ладонью по сильно выступающим ключицам.
   Гоблин не выдержал сего зрелища и рухнул в глубокий обморок аки подрубленное дерево.
  -- Готов. - Уже своим голосом невозмутимо констатировала Мила. Я щелкнула пальцами, снимая иллюзию.
  -- Мил, ты его отправила в нокаут. Теперь сможешь с полным правом говорить, что при виде тебя мужики в штабеля укладывались! - Я улыбнулась, и, поманив Милу к себе, тихо сказала:
  -- Я сейчас на тебя невидимость наложу. Иди к лошадям, подбери двух и жди меня рядом с ними.
  -- А ты куда?
  -- За оружием. - Я провела над головой Милы раскрытой ладонью, делая девушку невидимой, когда та вдруг спросила.
  -- А как же ты найдешь меня? Ну, если я невидимой буду?
  -- Мил... - Улыбнулась я. - В конце концов это МОЕ заклинание. Давай, иди. - Я подтолкнула ее к выходу. Когда полог закрылся за ней, я, предварительно наведя еще одну иллюзию, начала расталкивать Большого Тыра.
   Минут через пять активных и с каждым разом усиливающихся пинков гоблин приоткрыл глаза, но едва он узрел меня в новом обличии, то выпучил глаза еще сильнее и вознамеревался вторично рухнуть в обморок, но я, размахнувшись, хлопнула его по щеке костистой ладонью.
   Гоблин передумал орать и уставился на меня.
   Я мимоходом поправила косу у себя на плече и, слегка откинув капюшон, продемонстрировала окончательно ошалевшему от ужаса гоблину лысый череп вместо лица с зелеными огнями в глубине глазниц.
  -- Ну что, дорогой. На тот свет хотим? - Гоблин отчаянно замотал головой.
  -- Понятно, что не хотим... Никто не хочет... А ведь придется... - Тыр стал похож на привидение - в том смысле, что рожа перекосилась, как в предсмертной агонии. Я обманчиво ласково поинтересовалась:
  -- А злых дел никаких не делал в последнее время? Не убил, не ограбил, не обидел? - гоблина перекосило еще пуще, и он начал биться головой о земляной пол, каясь во всех грехах сразу и клянясь больше так не делать, при этом все норовя облобызать край моего черного балахона.
   Я брезгливо отдернулась.
  -- Значит так, покойничек... - Я сделала многозначительную паузу. - Отпущу я тебя на этот раз, но только если отдашь мне то, что украл в последний раз, и поклянешься, что тех, у кого украл, никогда преследовать не будешь, а то вернусь!
   Гоблин часто-часто закивал и, подорвавшись к выходу, что-то проорал в проем.
   Меньше чем через минуту передо мной уже лежала горка конфискованного у нас оружия. Я похлопала побелевшего гоблина по плечу и телепортировалась к лошадям. Две крайние были уже оседланы. Я метнулась к ним, сбрасывая иллюзию с себя и одновременно снимая невидимость с Милы. К счастью для себя, девушка не видела моего предыдущего облика. Я подбежала к ней, сгибаясь под тяжестью свертка с оружием.
  -- Мил, помоги мне нагрузить оружие на лошадей!!!
  -- Что такая спешка??
  -- То, что скоро гоблины прочухают, что их обвели вокруг пальца, и ринуться в погоню!! А нам надо еще наших найти!!!
   Мы отвязали лошадей и, кое-как наскоро примотав сверток с оружием к седлу моей кобылы, вскочили на них и погнали во весь опор на юго-восток.
   Степь встретила на гробовой тишиной, прерываемой только шелестом травы, да редким стрекотанием сверчков. Мы неслись почти в полной темноте, освещаемые только светом летящего впереди нас светового шара. Отъехав настолько, что огни стойбища гоблинов растаяли во мраке, я остановила лошадь.
  -- Та-ак... - Протянула я. - Интересно, куда они подевались?
  -- Может, ушли? - робко предположила Мила, слегка ежась в седле - да, что не говори, а ночь была прохладной. Но наколдовать одежду я сейчас не могла - как-никак энергетический запас у меня далеко не бесконечный, а сегодня ночью я не только дважды призывала стихию Жизни, но и создавала весьма качественные иллюзии, которые требовали уйму энергии, поэтому сил у меня оставалось ровно настолько, чтобы суметь в случае необходимости создать огненное оружие... Я взглянула на предрассветное небо и покачала головой.
  -- Нет, не думаю. Оружие бы они не бросили.
  -- А нас??? - Возмущенно воскликнула она.
  -- Ну, ведь они нас уже раз оставили. А если бы я не была ведьмой, то мы с тобой сейчас уже пополняли бы гарем Большого Тыра.
   От упоминания гоблина Милу передернуло, и я переключилась на другую тему:
  -- Как ты думаешь, где они могут быть?...
   Поделиться соображениями Мила не успела, потому что чья-то огромная рука обхватила ее поперек талии и стянула с лошади. Алхимик успела только взвизгнуть, как ей тотчас заткнули рот. Я приподнялась в стременах и уже собралась зарядить в похитителя чем-нибудь помощнее, как вдруг резкий рывок сбросил меня с лошади на землю.
   Я едва успела откатиться в сторону и в моей руке появился ярко вспыхнувший огненный клинок...
   И тут же послышался до боли знакомый голос Гидеона:
  -- Спокойно, это свои.
   Чиркнуло огниво, и в степи зажглись один за другим три факела, осветившие картину. Милу с лошади стянул не кто иной, как Гирдык, а мне как всегда повезло попасть под горячую руку Аннимо Орве. Я распылила клинок, с укоризной глядя на виноватые лица друзей и соратников. Мила наконец-то вырвалась из рук тролля и кинулась на Гидеона.
  -- Как ты мог оставить нас там?? Вы бросили нас, бросили!!! Как вы могли? - Девушка бессильно разрыдалась, уткнувшись носом в плечо Гидеона. Тот неловко прижал ее к себе, гладя по волосам и бормоча что-то успокаивающим тоном. Я оглядела лица друзей и широким жестом предложила им разбирать спасенное оружие.
   После того, как я выслушала благодарственные гимны в свою честь по поводу доставки столь ценного и любимого оружия, я устало уселась прямо на землю, потирая плечи от холода. Сэр Маркус наконец-то догадался запалить костер, и я подсела к нему, пытаясь согреться. И только тут окружающие заметили мою оригинальную одежду, которую я сегодня при всем желании не могла превратить во что-нибудь более подобающее. Тролль внимательно оглядел меня с ног до головы и резюмировал:
  -- Слышь, Ллина, а у гоблинов-то, оказывается, тоже вкус есть - из обычной девки такую конфетку сделали! - Я устало посмотрела на него и вяло огрызнулась:
  -- А ты к ним вернись, они и из тебя конфетку сделают. - На что тролль ответил, что в гробу он видал все эти ленточки и косички. Я слабо отмахнулась и, завернувшись в шерстяное одеяло, честно попыталась согреться. В холодной степи, да еще и почти голой это плохо получалось...
   ...Я вертелась, как угорь на сковородке, не в силах уснуть от холода и влажного ледяного тумана. В конце концов я не выдержала и подсела поближе к костру, надеясь согреться таким образом, но меня все равно бил озноб.
  -- Ч-черт... - Прошипела я сквозь зубы, с завистью оглядывая спящих вповалку вокруг костра боевых товарищей и растирая плечи. Тонкое одеяло было очень хорошо в сочетании с шерстяным камзолом и теплым плащом, но к шелковой юбке и трем десяткам бус оно мало подходило. В том смысле, что почти не грело.
   Я встала и немного походила вокруг костра.
   Роса, выпавшая за ночь, моментально промочила босоножки, и стало еще хуже. Я окончательно обозлилась, но ничего поделать было нельзя - до утра мои силы не восстановятся настолько, чтобы я сумела преобразовать эти дурацкие тряпки в нечто более подобающее, поэтому пришлось терпеть. Хоть мне и так уступили лишнее одеяло, которое я использовала в качестве подстилки, но я вправе была рассчитывать хоть на один теплый плащ...
   Жмоты!!
   Облегчив себе душу очередным нецензурным высказыванием, я обошла вокруг спящих.
   Остановилась напротив эльфа, глядя на расслабленное красивое лицо, спутанные золотистые волосы и темные ресницы-стрелочки, полукружиями лежавшие на щеках.
   Почему-то мне стало вдруг так одиноко, что глаза защипало от слез. Я ощутила горячее желание усесться на землю, прижаться к твердому плечу и просто выплеснуть все то одиночество, изъевшее мне душу за девяносто восемь лет странствий, во время которых у меня не было ничего - ни дома, ни семьи, ни друзей. Ничего - только долг. И магия. И иллюзия полной жизни, в которой не было ничего, кроме опустошающего одиночества. Я сотню раз могла завести непродолжительный роман, чтобы заглушить это одиночество, но этого мне было бы мало. Я хотела постоянства, и не просто постоянства, а возможности разделить с любимым человеком нелегкую жизнь Путешественницы...
   Я почувствовала, что по щекам текут слезы и, неслышно отойдя от эльфа, посмотрела на безучастное и бесконечно далекое небо... В груди разрастался тягучий ледяной ком, сплетенный из несбывшихся надежд, постоянного одиночества и невозможности просто так все бросить и уйти.
   Я хотела уйти.
   Но не могла.
   И не потому, что меня бы держали, нет...
   Просто я видела миры, которые погибали на моих глазах, которые погибли бы, если бы я не вмешалась...
   В конце концов, чего стоит счастье одного человека против счастья и процветания даже не одного мира - сотен миров...
   Правильно, ничего не стоит...
   И вот тогда ко мне пришло это осознание, осознание того, что сейчас я делаю выбор. Выбор между возможностью иметь счастье, дом и семью и возможностью помочь тысячам людей и не-людей обрести это самое счастье...
   Решение вырвалось из груди сдавленным всхлипом. Я упала на колени, прямо в мокрую траву, не обращая внимания на то, что ледяная влага пропитывает тонкую юбку, и тихо заплакала, оплакивая свою уходящую в небытие мечту любить и быть любимой, иметь семью, дом и детей... И маленький сад с вишневыми деревьями за окном... В детстве я обожала вишню... Я и сейчас ее люблю...
   Странно, но слезы помогли.
   В груди образовалась какая-то сосущая пустота, которая, все же, была несравнимо лучше, чем горечь.
   И тут на плечо легко опустилась теплая изящная рука...
   Я обернулась и увидела эльфа, смотревшего на меня мудрыми фиалковыми глазами.
   ...Отвернулась, пытаясь скрыть слезы, и преувеличенно весело сказала:
  -- Что-то у нас участились ночные свидания. Ты не думаешь, что мы подпадем под подозрение? - Аннимо ничего не ответил. Он только повернул к себе мое заплаканное лицо и осторожно вытер слезы.
   Желание ощутить чью-нибудь поддержку усилилось донельзя.
   Поэтому я, повернулась и порывисто обняла его, надеясь хоть на несколько секунд ощутить эту столь необходимую мне сейчас поддержку. Пусть даже он оттолкнет меня, мне было все равно... Мне это было нужно... Нужно, чтобы жить дальше...
   Его руки замерли над моей головой, и я закрыла глаза, ожидая возмущения...
   Но вместо этого он крепко прижал меня к себе...
   Я положила голову ему на грудь, словно стараясь спрятаться в его объятиях от холода, от одиночества... Да от самой себя, наконец! Тихие слезы облегчения струились по моим щекам, падая на его темно-зеленую рубашку и оставляя на ней едва заметные пятна. Я - Путешественница, и ничто этого уже не изменит. Но я человек, и я останусь им навсегда, чего бы мне этого не стоило...
   Он снял свой теплый плащ и, завернув меня в него, поднял и на руках отнес к почти прогоревшему костру. Уложил на свое место и, укрыв еще одним одеялом, отошел, чтобы подбросить веток в костер...
   Не знаю, понял ли он причину моих слез... Увидел ли в моих глазах ту пропасть одиночества, над которой я балансирую уже не первый год?... Я не знаю...
   Знаю только то, что он не ложился спать до утра...
   Охраняя нас всех...
   А может, только меня...
  
   Глава 5. А на партизанских тропах многое попадается... в том числе и партизаны.
  
   Утро началось с того, что я первым делом преобразовала свое и Милино шелковые платьица в привычную походную одежду, так что на лошадь я усаживалась уже в ставшем родным темно-синем шерстяном костюме. Вчерашняя хандра совершенно прошла, и сегодня я снова стала самой собой - ехидной и вредной Путешественницей с почти бесконечным запасом оптимизма. Пусть за ночь я не выспалась - зато утро порадовало ярким, слепящим глаза солнечным светом и голубым небом.
   Что бы ни произошло вчера, сегодня я снова была полна жизни.
   Едва Гидеон дал сигнал к отправлению, я птицей вскочила в седло и пустила лошадь по разбитой сотнями телег дороге, пересекавшей всю степь и ведущей к городу, который из форпоста на границе стал процветающим поселением - единственный безопасный торговый тракт к морю проходил через него. Гидеон сказал, что мы должны пересечь город и оттуда ехать на восток - именно там находился заброшенный храм, в котором, судя по карте, находилась Печать Серафима.
   Я первой направила лошадь в сторону Байрама.
   На узкой глинобитной дороге с трудом могли разойтись две торговые подводы, а два всадника могли свободно ехать бок о бок, не пиная друг друга и не спихивая с наезженной дороги.
   Сзади послышался дробный стук копыт - команда нагоняла меня. Гидеон подвел своего жеребца ко мне и мы поскакали рядом.
  -- Ллина, будь добра, скажи, куда ты так торопишься?
  -- На тот свет, куда же еще! - Весело выкрикнула я. - А на самом деле - чем быстрее мы покинем степь, тем лучше!
  -- Ты права... - Гидеон чуть сжал коленями бока своего черного жеребца и тот моментально перешел на галоп, резко уйдя в отрыв. Порыв ветра донес до меня его слова:
  -- За мной, ведьма!! Мы должны быть в Байраме до заката!!
  -- Вот выпендрежник... - Пробормотала я, устремляясь за ним. - Посмотрим, кто из нас будет глотать пыль!!! - Кобыла подо мной заржала и перешла на галоп с явным стремлением нагнать нахального жеребца. На скаку я оглянулась и увидела, что весь отряд, растянувшись в цепочку, проверяет дорогу на прочность посредством бешеного галопа, а также степень своей удачливости - посредством ям, вначале коварно выкопанных неизвестным злоумышленником, потом размытых дождями и окончательно утрамбованных сотнями торговых подвод, проходящих в обе стороны по несколько раз в день.
   К чести испытуемых, экзамен на прочность и проходимость выдержали все. Единственной потерей во время сего пробега была случайно оброненная на ходу гномья тапочка, старая, вылинявшая и рваная. Зачем Торин возил ее - ума не приложу, особенно с учетом того, что тапочка была размера 45, не меньше, и вполне могла быть использована гномом в качестве лыжи, к тому же тапочка была ОДНА. Куда гном девал вторую - не помнил он сам. Но тапочка исправно возилась им на протяжении последних пяти лет во все походы, видимо, пребывая на службе к благородного Торина в качестве особо сильного и мощного талисмана от всех бед и напастей...
   Не знаю насчет бед, но стоило положить тапочку на пол в комнате, где в различных местах обитали колонии клопов - и все. Клопы исчезали навсегда, причем со всем потомством, а заодно и с тараканами, древесными жучками и молью.
   Не менее эффективно Тапочка применялась в качестве средства, отпугивающего комаров, так сказать, средневековый прототип современного "Фумитокса". На каком бы болоте мы не ночевали и какие бы наглые комары там не водились, стоило положить сей талисман где-нибудь на стоянке - и комары разлетались с такой прытью, что мы только диву давались... Комары, так же как и клопы, на место возлежания Тапочки никогда больше не возвращались...
   И вот сейчас, сидя на стоянке, гном отчаянно убивался по поводу потери сей реликвии. Мы с Милой утешали его как могли, что поделать - мы сами привыкли спать без комаров - но когда гном чуток успокоился, то выдал фразу, убившую нас с Милой наповал - он шепотом, под большим секретом признался, что тапочки эти носил еще его дедушка, а после его смерти их носил его отец, но сам он не рискнул осквернить собою семейную реликвию, и возил тапочки вначале исключительно в качестве раритета, а потом обнаружилось их чудесное воздействие на зловредных насекомых, и фамильная обувь начала возиться уже целенаправленно...
   Мы с Милой переглянулись, прикинув, сколько лет, не снимаясь, носились эти тапочки, и жутким шепотом, в один голос, посоветовали гному никому и никогда не раскрывать тайну фамильной реликвии...
   Особенно троллю.
   После этого инцидент с тапочкой был окончательно исчерпан и мы с Милой принялись кашеварить. Что поделать - тролля подпускать к котелку раньше времени было чревато - после него мало чего оставалось, поэтому кухонную обязанность было решено не него не взвешивать. Гидеон готовить умел, но не любил, поэтому подпускался к поварешке только в экстренных случаях или тогда, когда делать это было некому, а гном готовить не любил, не умел, но постоянно лез с советами. Конечно, можно было приплести к этому делу эльфа, но Аннимо, хоть и умел готовить лучше королевского повара, делал это настолько художественно, вдумчиво и долго, что получившееся в итоге блюдо хотелось поставить в музей за стекло - ни у кого ложка не поднималась разрушить готовившийся в течение нескольких часов шедевр кулинарного искусства. Такой случай был только один раз - когда я лежала в отключке, отсыпаясь после полученного ранения, эльф от делать нечего часа три провозился у костра, в итоге получив какие-то маленькие фиговинки с непроизносимым названием, представлявшими собой гибрид горячих французских тарталеток, итальянского канапе и японских суши. После этого случая эльфа решили подпускать к готовке только по особенно торжественным случаям, которых пока не намечалось.
   Таким образом, обязанности полевых поваров взяли на себя я, Мила и сэр Маркус, который прошел курс военной подготовки "молодого паладина", в который входила обязательная готовка вкусной и здоровой пищи. Что поделать, голодный воин - не воин, а так, серединка на половинку... Мы разделили дежурство у котла на две смены - в одной мы с Милой, потому что толком готовить я не умела, но все необходимые ингредиенты могла втихую наколдовать из-под полы, а в другой - наш "рыцарь в сияющих доспехах". Что удивительно - доспехи у него действительно сверкали и были надраены до такой степени, что в них можно было смотреться, как в зеркало, хотя никто ни разу не видел, чтобы сэр Маркус занимался своим грохочущим и лязгающим арсеналом...
   После обеда в благословенной тишине степи, мы отправились дальше. Гидеон мрачно ехал во главе отряда, все время тревожно оглядываясь по сторонам. Я, заинтересовавшись такой резкой сменой настроения подъехала к нему поближе, и наши лошади зарысили бок о бок. Я заглянула в его карие глаза и спросила:
  -- Что-то случилось?
  -- Понимаешь, Байрам - очень крупный город. И раньше по дороге было не протолкнуться от торговых обозов, а сейчас...
  -- Мы едем целый день, и так никого и не встретили... - Закончила я за него.
  -- Да... И почему-то меня не покидает ощущение, что мы едем прямиком в ловушку. - Он замолчал и задумался о чем-то своем. Я же слегка поотстала от него и, дождавшись, пока со мной поравняется каурый жеребец эльфа, спросила, глядя в фиалковые глаза:
  -- Аннимо, что видят твои эльфийские глаза? - Он покосился в мою сторону, а потом обвел взглядом горизонт.
  -- Не знаю. Я не вижу ничего.
  -- В том-то и дело. - Я нахмурилась. - Аннимо, мы едем по единственной дороге, ведущей в крупный город. Но за весь день мы не встретили никого. Ни одного торговца, а ведь они кишеть должны здесь...
   Эльф задумался, а потом вдруг потянул из-за спины лук, и, мгновенно наложив стрелу, коротко приказал:
  -- Пригнись. - Я не стала спорить, потому что по ерунде эльф так командовать не будет. Я припала к лошадиной шее, и тотчас надо мной свистнула стрела Аннимо, улетевшая в высокую траву, растущую вдоль дороги.
   Раздался сдавленный хрип и наступила тишина.
   Я пустила в ту сторону поисковый импульс и тихо выругалась. Эльф посмотрел на меня.
  -- Кто это был? - Я невесело усмехнулась и кратко и лаконично ответила:
  -- Проблема. Причем грозящая крупными неприятностями. Держи свой лук наготове, а я предупрежу Гидеона.
   Я пришпорила кобылу и подъехала к Гидеону.
  -- Ты был прав. Впереди нас ждет засада.
  -- Откуда ты узнала?
  -- Аннимо только что подстрелил соглядатая. Не думаю, что он шастал далеко от засады. Отсюда вывод - в город нам нельзя. По крайней мере, сегодня. Засада наверняка будет на подходе к городу, поэтому я считаю, что ночью у нас будет больше шансов прорваться. По крайней мере, темнота уравняет шансы. - Гидеон задумался, а потом кивнул.
  -- Я знаю, что на подходе к городу будет роща - ее специально насадили для того, чтобы скрашивать впечатление от города. И если засада где-то и будет, то только там.
  -- А обойти никак? - С надеждой поинтересовалась я. Гидеон внимательно посмотрел на меня.
  -- Слушай, это единственное место, где мы можем предсказать их удар. Ты хочешь, чтобы мы обошли засаду в предсказуемом месте для того, чтобы они могли перегруппироваться и напасть тогда, когда мы их меньше всего ожидаем? Сейчас у нас есть шанс навязать им свои правила игры. Мы знаем об их существовании, и знаем примерное место их расположения. И сейчас мы будем выбирать время и тактику боя, тогда как в другой раз выбирать время и место будут они. И поэтому...
  -- Надо разбить их сейчас, чтобы они не додумались подстеречь нас в темном переулке и засадить кинжал в спину. - Гидеон засмеялся.
  -- Сравнение интересное, но суть ты уловила. Знаешь, чем больше я узнаю тебя, тем больше тебе удивляюсь. Иногда ты ведешь себя, как ребенок, в состоянии договориться даже с эльфом и не побоялась посадить своего командира в лужу...
  -- В реку. - Машинально поправила я.
  -- Именно. - Улыбнулся Гидеон. - В реку. Но иногда я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты старше и мудрее меня. Мудрее всех нас, кроме, пожалуй, Аннимо Орве. Я помню, как ты защищала нас от молний. Ты выглядела как опытная, умудренная годами волшебница, которая делает привычное для нее дело, а не как двадцатилетняя ведьма-странница с большими перспективами. И вот я постоянно спрашиваю себя - та ли ты, за кого себя выдаешь?
  -- Гидеон, я... - Вот гхыр, похоже меня все-таки раскусили. Конечно, я особенно и не скрывалась, но неужели Путешественница выглядывает из меня столь явно...
   Гидеон пристально посмотрел на меня, и серьезно добавил:
  -- Я не лезу к тебе в душу. У каждого есть право на свои тайны. Мне нет дела до твоего прошлого - оно у каждого свое, но я хочу знать только одно. Я хочу быть уверен, что могу повернуться к тебе спиной, и не опасаться удара. ЭТО ты можешь мне пообещать? - Я твердо посмотрела на него глазами ставосемнадцатилетней Путешественницы и тихо ответила:
  -- Гидеон, я обещаю тебе, что не пойду ни против тебя, ни против кого-то в этом отряде. По крайней мере, в этот раз. Что будет дальше - я не знаю, но в этом походе я буду на твоей стороне до конца.
  -- Наверное, это я и хотел услышать. Я верю тебе, Ллина. - Он взглянул на небо. Солнце медленно сползало к горизонту, окрашивая степь в различные оттенки оранжевого и золотого. - Уже вечер. Нам нужно успеть добраться до рощи. В сумерках будем прорываться к городу.
   С этими словами он звонко щелкнул поводьями и жеребец, закусив удила, перешел на тяжелый галоп...
   ...Сумерки нас настигли у границы густой рощи, про которую говорил Гидеон. Лично мне эта "роща" ввиду неухоженности со дня посадки напомнила буйно разросшийся заповедник бурьяна, можжевельника и прочих сорняков. Мое мнение озвучил Гирдык.
  -- И ЭТО - роща??? По мне так это рассадник колючек. - КОЛЮЧЕК??? Я внимательно пригляделась к кустам, плотно закрывшими тропинку. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что кусты, нагло преградившие мне путь, на самом деле не что иное, как дикий, донельзя разросшийся шиповник. Мы сначала с сомнением оглядели приличных размеров кусты, потом друг друга, и пришли к выводу, что доспехи сэра Маркуса иногда могут пригодится.
   Паладин обеспокоено оглядел наши лица, на которых горело и переливалось неоновыми буквами желание разобрать один-единственный комплект доспехов на составные части для последующего прикрытия наиболее чувствительных мест, и как бы невзначай положил ладонь на рукоять здоровенного двуручного меча, тем самым показывая, что лишить его фамильных доспехов удастся только с боем. Мы уважительно прикинули габариты паладина и размеры меча, и благоразумно отказались от идеи разобрать доспехи в целях личного употребления.
   Я с сомнением покосилась на непроходимую стену из колючего сорняка и скептически озвучила свое мнение по этому поводу.
  -- Гидеон, а ты другой дороги не нашел?
  -- Нашел. - Рассеянно отозвался он, разглядывая препятствие. - Но там нас наверняка бы ждали.
  -- Это точно. - С сарказмом отозвалась я. - Ни один идиот не полезет через эту живую стену. Но, как вижу, такие идиоты иногда находятся... И эти идиоты - мы. - Гидеон метнул на меня раздраженный взгляд, но ничего не сказал. Я же задумчиво продолжила:
  -- В принципе, я могу тут все спалить к коврюжьей матери, но пламя будет слишком заметно.
  -- Еще как заметно. С таким же успехом можешь гаркнуть погромче: мол, мы тут!! Берите нас тепленькими, пока не передумали!
   И тут в нас спор вклинилась Мила.
  -- Я могу распылить их.
  -- Чего? - Мы одновременно повернулись к нашему штатному алхимику. Девушка слегка покраснела от столь пристального внимания, но продолжила:
  -- У меня есть зелье, которое обратить эти кусты в порошок.
  -- Что ж ты раньше молчала?? Валяй, действуй!
   Мила кивнула и закопалась в своей кожаной сумке. Возилась она долго, а до нас периодически долетали обрывки ее тихого бормотания:
  -- Вот черт... Да где же оно... Точно ведь помню, что клала... Или не клала? Да нет, была ж такая синяя бутылочка... - И прочее в том же духе. Наконец Мила с радостным восклицанием выудила ма-а-аленькую бутылочку из синего стекла, закрытую притертой пробкой.
   Подошла к кустам, нагло ощерившихся колючками и, осторожно выдернув пробку, капнула несколько капель на землю около корней. Секунду ничего не происходило, а потом кусты, закрывающие тропинку, моментально побелели так, словно их выкрасили белой краской.
  -- И чего? - В полной тишине неуверенно вопросил тролль.
   Вместо ответа Мила легонько коснулась побелевшей ветки...
   От этого легкого прикосновения кусты с тихим шелестом осыпались горкой белого порошка.
  -- Чистая работа. - Удивленно выдохнула я. Мила польщено покраснела и сделала приглашающий жест рукой в образовавшийся проход.
   Аннимо наложил стрелу на тетиву и первым шагнул в рощу.
   Мы последовали за ним, растянувшись в цепочку.
   Я выпустила несколько поисковых пульсаров, и почти сразу же они натолкнулись на сидящих высоко на деревьях людей... И кого-то, кого поисковики не могли четко определить. Вроде люди, но не совсем...
   Я легонько коснулась Аннимо, и указала на деревья. Эльф кивнул и, достав из колчана еще одну стрелу, наложил и ее на тетиву, а в следующий миг обе стрелы уже скрылись в листве. Раздался громкий вскрик, и на землю упали два тела.
   А в следующий момент на нас посыпался град стрел.
   Я вскинула руки, создавая щит, от которого стрелы отскакивали с громкими щелчками, как от стены, эльф выпустил еще две стрелы, а Мила начала лихорадочно копаться в своей сумке...
   Господи, да сколько же лучников там сидит??
   Лук эльфа пел без остановки, а у нас добавилась еще одна проблема. Видимо, те, кто устраивали эту засаду, решили подстраховаться, потому что к нам, вопя и громыхая оружием, неслась толпа немытых мужиков, в которых я, приглядевшись, различила полулюдей-полуорков.
   А вот это уже проблема!
   Сами по себе орки - довольно тупые, но очень сильные существа, по силе не уступающие троллям, но полукровки приобретали человеческий ум и хитрость, при этом сохраняя орочью силу и выносливость. Насколько я поняла, таких полукровок обожали набирать в охрану весьма состоятельные господа, потому что помимо всего вышеперечисленного, эти полукровки обладали достаточной степенью верности своему нанимателю - до тех пор, пока он исправно платит.
   И вот сейчас через кусты к нам несся небольшой отряд, состоявший как раз из таких субъектов.
   Но то ли бежали они недостаточно быстро, то ли наш эльф оказался истинным мастером лука и стрелы, но к тому моменту, когда полукровки приблизились к нам на двадцать шагов, Аннимо уже "снял" всех лучников, и обратил свое внимание на полуорков...
   Первые бегущие получили по стреле в глаз, а дальше в ход вступили мечи и топоры.
   Начался ближний бой, в ходе которого практически невозможно было разобраться где свои, а где чужие. Единственный, кого с уверенностью можно было различить - так это паладин в сияющих доспехах, бормочущий молитвы после каждого нанесенного им смертельного удара. Эльф, не глядя, забросил лук на плечо и, примерившись к близстоящей раскидистой липе, взбежал наверх по толстенному, в два обхвата, стволу и усевшись там, как на насесте, принялся методично и хладнокровно отстреливать врагов, безошибочно отличая своих от чужих.
   Мила наконец-то нашла то, что искала, и в ближайших к ней полуорков полетели маленькие пузатые бутылочки из тонкого стекла. Ударяясь о препятствие, в данном случае о различные выступающие и не очень части тела, бутылочки разбивались, и тут же оппонента охватывали мощные языки пламени, которые невозможно было ни сбить, ни потушить. Полуорки, подожженные таким изуверским способом, падали на землю, и тотчас обращались в мелкий черный пепел. Мила, узрев результат своих действий позеленела, и вознамерилась было рухнуть в обморок, но я подскочила к ней и сильно встряхнула.
   Девушка слегка порозовели и взглянула на меня более осмысленно.
  -- Падать в обморок будешь потом!! - Рявкнула я, материализуя в правой руке полыхающий клинок, а в левой ярко-голубой жгут, действующий на манер хлыста и вытягивающийся на приличное расстояние. Мила кивнула и, достав очередные бутылочки, продолжила бомбардировку противника...
   ...А в роще тем временем послышался подозрительный шум...
   Замерли все - и мы, и полуорки, и как по команде повернули головы в сторону источника шума...
   Сначала послышались истошные вопли, а потом из кустов вылезла на редкость отвратная харя с полметра в поперечнике.
   Полуорки заорали и начали внеплановое отступление от меланхолично, но весьма увлеченно что-то пережевывающей хари. Самые смелые попытались закидать вылезшую невесть откуда харю подручными средствами начиная от камней, подобранных под ногами, и оканчивая метательными топориками.
   Судя по всему, харе такое обращение не понравилось, потому что неустановленное существо с хромающей на обе ноги увечной генетикой раззявило уважительных размеров пасть и бесшумно завопило.
   Бесшумно-то бесшумно, а вот листья с ближайших деревьев бесславно осыпались на землю.
   После чего существо выползло из кустов окончательно...
   Сказать, что я удивилась, означало не сказать ровным счетом ничего. Я попросту в осадок выпала, не ожидая со стороны твари такой неслыханной подлости. Дело в том, что перед нами возвышалось существо, носившее название иглистой сирены. Объясняю для тех, кто ни разу не сталкивался с подобными существами. Иглистая сирена - гибрид ящерицы, василиска и виверны, только увеличенный до размеров небольшого дракона. В высоту метра три, в длину - все пять. Обладает тремя парами конечностей, на редкость отвратительной чешуйчатой мордой и неприличным количеством зубов - всего-то четыре с половиной сотни, а также беззвучным воплем, представляющим собой очень мощную ультразвуковую волну. Нам повезло, что сирена только выразила недовольство, а не яростно завопила - тогда бы нас попросту разорвало на куски.
   И самое интересное - в ЭТОМ мире иглистых сирен не должно было быть и в помине...
   Сирена оглядела нас немигающим взглядом маленьких красных глаз и широко раскрыла пасть...
   Первой догадавшись, чем это грозит, я заорала, как ненормальная:
  -- Всем заткнуть уши и рухнуть на землю!!! Аннимо, за ствол дерева, быстро!! - Мои соратники, после взбесившейся тучи уже понявшие, что если я беру командование в свои руки, то дело - табак, беспрекословно подчинились.
   Я же быстро создавала вогнутый вовнутрь вертикальный щит, который я установила между нами и сиреной, оказавшийся весьма вовремя - сирена посмотрела на меня и завопила.
   Вот теперь это был ее фирменный боевой вопль!!!
   Двух полуорков, не успевших смыться с места боевых действий, попросту смело звуковой волной, а мой щит прогнулся еще больше, но потом, словно собравшись с силами, выпрямился, а отраженная звуковая волна с усилением возвратилась к сирене...
   Поток ультразвуковых волн буквально смял уродливую голову.
   Обезглавленное тело еще несколько секунд стояло неподвижно, а потом звучно рухнуло на землю.
   Я тяжело дыша, дезактивировала щит.
   Я уже сталкивалась с иглистыми сиренами, но совершенно не готова была к встречей с ней ЗДЕСЬ, поэтому щит получился чересчур мощным - с перепугу я перестаралась, и сирена вместо того, чтобы аккуратно отключиться на длительный срок, попросту откинула чешуйчатые лапы.
   Узнать бы, какой гад умудрился ее притащить из другого измерения? А самое главное - КАК он это сделал?...
   Сзади, тяжело дыша и позвякивая доспехами, подошел сэр Маркус.
   Он обтер свой огромный меч о траву и, со звоном вложив в ножны, обратился ко мне.
  -- Леди Ллина, я хочу принести извинения. Носители магии не всегда являются богомерзкими существами. И магия не всегда хуже меча. Вы уже дважды спасли всем нам жизнь, и один раз сохранили нашу честь, возвратив оружие. Я в долгу перед вами. С этого момента если вам понадобиться помощь, просто дайте мне знать, и слово паладина - ваш глас не останется неуслышанным. - С этими словами сэр Маркус поклонился мне и ушел по направлению к лошадям, которых мы оставили неподалеку от места битвы.
   Я глубоко вздохнула и внесла предложение на суд общественности:
  -- Итак, дамы и господа! Предлагаю сматываться отсюда к коврюжьей матери, не к ночи будет сказано. Кто за?
   Решение найти более спокойное местечко для ночного отдыха было принято единогласно...
  
   Глава 6. Мы шли-шли, и наконец пришли...
  
   После неудавшейся засады в роще нас не трогали почти два дня. Два дня спокойной езды по пересеченной местности - это много или мало? Видимо, той сволочи, которая подстраивала нам эти подлянки, оказалось, что этого слишком много.
   На третий день сволочь явилась самолично!
   И как он нас вычислил - ума не приложу!
   Мы как раз подъезжали к заброшенному храму, где по идее должен был скрываться искомый артефакт, когда воздух перед нами помутнел, и из открывшегося телепортационного окошка к нам шагнул высокий мужчина в черном плаще с капюшоном.
   Присмотревшись, я поняла, что я его уже где-то видела.
   А покопавшись в запыленных и захламленных закромах своей памяти, поняла, где именно.
   Именно с ним я столкнулась на улице в первые минуты своего прибытия в этот мир! Я еще тогда почувствовала, что он колдун...
   Правда, ощущала я его, как колдуна мощного, но посредственного. Сейчас же передо мной стоял маг-стихийник, из которого сила буквально лилась через край.
   Новоприбывший обвел нас взглядом, в котором скользила легкая безуминка, и тихо сказал, словно бы себе под нос:
  -- Я маг Кризан Восьмой... Я рад, что вы оказали мне услугу и привели меня к Печати. За это я позволю вам умереть быстро и безболезненно... Не пытайтесь сопротивляться, это все равно бесполезно. Моя Темная Хозяйка защищает меня на расстоянии, поэтому ваше ничтожное оружие не повредит мне... Вы - грязь и пыль под моими ногами, поэтому склонитесь и примите смерть из моих рук как награду. Я заберу Печать, и Хозяйка наградит меня силой и бессмертием. Склонитесь же передо мной... Я жду...
   От такой наглости и чрезвычайного самомнения у меня ровно на пять секунд отнялся язык. Но только на пять секунд. Потом мой язык оттаял, и я вклинилась в монолог колдуна со всей свойственной мне язвительностью и сарказмом. Я набрала побольше воздуха в грудь и начала выступление со своей точки зрения крайне противным и скрипучим голосом.
  -- А губозакатывающую машинку тебе не преподнести? Юноша, мне кажется, что вас в психушке недолечили. Такую манию величия надо не просто лечить, а удалять вместе с головой! - Колдун посмотрел на меня абсолютно отсутствующим взглядом и произнес бесцветным голосом, словно обращаясь к самому себе:
  -- Неподчинение... Как странно... Сомнения во мне... Девчонка, ты должна пасть к моим ногам и умолять о том, чтобы я снизошел до того, чтобы самолично взять твою жизнь... На колени.
   В ответ я сложила интернациональный жест, представляющий собой художественно оттопыренный средний палец. Колдун жест понял, но не среагировал. Вернее, он не изменился в лице ни на йоту, а всего лишь коротко приказал:
  -- Убить.
   Я хотела было расхохотаться, но смех застыл у меня в горле, когда я увидела, что мои друзья поворачиваются ко мне, вытаскивая из ножен оружие. Глаза у них были абсолютно пустыми, как у зомби. Я быстро просканировала их - и ужаснулась!
   Каким-то образом этот гхыров колдун глубоко загипнотизировал их, причем настолько искусно, что я этого даже не заметила. Все правильно, на меня как на Путешественницу ВООБЩЕ никакой вид гипноза не действует, вот я и не заметила его воздействия на остальных. Но тем не менее от колдуна веяло той же самой чужой силой, как и от некромантки Ирадды. Неужели у них обоих одна и та же Хозяйка? В таком случае, все обстоит намного хуже, чем я думала. Если таинственная Хозяйка может вербовать последователей в разных мирах, да еще и отдавать им свою силу, то это означает только одно...
   Что это существо не уступает по возможностям Путешественнице.
   А это значит, что по возвращении с Голосом у меня будет серьезный разговор.
   Но для этого надо вернуться...
   Колдун криво улыбнулся и, развернувшись, неторопливо побрел в храм, явно рассчитывая заныкать артефакт первым. Я было дернулась, чтобы помешать этому, но совсем рядом тихо и как-то виновато тренькнула тетива эльфийского лука, и мое левое плечо насквозь прошила длинная стрела.
   Боль была резкая и какая-то обидная. Кровь ручейком потекла по рукаву, а Аннимо Орве неторопливо достал вторую стрелу. Я метнулась в сторону и, проскочив сквозь свернутое пространство, вынырнула у храмовой стены. Стрела чиркнула по камню совсем рядом со мной, заставляя меня рвануть в полуобвалившийся вход в храм, и тут до меня дошло!
   Эльф никогда не промахивается, особенно с такого близкого расстояния. Значит, он осознает, что делает, и сопротивляется этому. Выходит, что либо колдун торопился и у него времени не хватило загипнотизировать моих друзей как следует, либо он на самом деле не такой сильный, как хочет показать.
   Я взмахнула рукой, запечатывая вход невидимой стеной, о которую ударилась еще одна стрела, и, морщась от боли, стала извлекать стрелу, наконечник которой вышел из плеча со стороны спины - это было необходимо сделать, ведь пока она не извлечена, я не могу исцелиться.
   Я сосредоточилась, и стихия Ветра меньше чем за минуту довела стрелу до призрачного состояния, после чего я с облегчением вытянула ее из плеча. Кровь потекла еще сильнее, но постепенно кровотечение прекращалось. Я сделала замысловатое движение правой кистью, словно выуживая что-то из воздуха, и в тот же момент рану закрыла тугая стерильная повязка.
   Облегченно вздохнув, я прикрыла глаза, стараясь нащупать местоположение Печати.
   И почти сразу же натолкнулась на мощную светлую энергию.
   Печать Серафима сверкала перед моим внутренним взором странным густо-синим светом с золотым отливом. Словно кто-то выплеснул ведро синей краски на холст, а потом раскрасил его золотыми разводами. Сила у Печати была колоссальной, к тому же я ясно почувствовала, что Печать живая. В том смысле, что у этой силы была воля...
   И сейчас она звала меня к себе самым коротким путем, словно не желая попадать в руки Кризана и его Хозяйки. Я подорвалась с места и, невзирая на боль в заново открывшейся ране, побежала на зов печати, по-прежнему глядя на мир вокруг себя внутренним зрением, при котором я видела не предметы, а их ауры. У живых ауры были разноцветными, а вокруг рукотворных предметов образовывалось как бы отражение ауры земли. Я двигалась на слепящий сине-золотой свет, и было ощущение, что тело движется само по себе.
   Я обегала препятствия и перепрыгивала через неровности и дырки в полу, попросту не замечая их. Не знаю, сколько я бежала, но наступил миг, когда сине-золотой свет ослепил меня, и я вынуждена была "переключиться" на обычное зрение.
   И сразу же столкнулась с бесцветным взглядом колдуна. Он оглядел меня, словно весьма приставучую козявку, и тихо сказал:
  -- Опять ты, девчонка... Как же ты мне надоела... Я..
  -- Слушай, мне уже надоел твой треп! - Безапелляционно перебила я его. - И вообще, мне уже за сотню лет, а тебе едва исполнилось тридцать, так что хватит называть меня девчонкой! Кто ты вообще такой?
  -- Я - Кризан Восьмой... И ты заплатишь за то, что осмелилась встать на моем пути. Я принесу тебя в жертву Хозяйке, и она одарит меня своей милостью...
   В ответ я кратко, но крайне емко высказала все, что я о нем думаю.
   И это сработало!!
   Спокойствие слетело с колдуна, как шелуха, обнаружив под собой крайне неустойчивую в психологическом плане личность. Колдун крыл меня всем известными ему матерным словами, брызгая слюной с завидным энтузиазмом, перечислял кары и зверства, которым он планировал меня подвергнуть, но после двух сотен миров любое словесное сотрясание воздуха впечатление на меня производило крайне слабое. Наслушавшись его истеричных выкриков, а резко взмахнула рукой, и колдуна снесло к ближайшей стене.
   Стена сказала тихое "хрусть" и плавно обвалилась вовнутрь зала, засыпав отчаянно матерившегося Кризана щебенкой, пылью и мелким мусором по самые ушки...
   А через десять секунд, когда треснувший кусок стены стал проседать под тяжестью потолка, с которого начала сыпаться пыль, я с ужасом осознала, что посредством колдуна снесла несущую стену здания, которое теперь медленно начало складываться внутрь себя.
   Я охнула и рванулась к маленькой нише в стене, где что-то слабо светилось сквозь треснувшую кладку. Я размахнулась, и со всей силы ударила кулаком по кладке, предварительно добавив себе с помощью магии пробивной силы. Кладка хрупнула, и мой кулак, проломив и без того хлипкую стенку, вошел в пустоту...
   ...Из пробитой дыры хлынул золотой свет...
   ...Колдун где-то сзади возмущенно завопил, но крики его были заглушены грохотом падающих камней...
   ...Я крепко сжала ладонь на чем-то твердом и круглом, и выдернула это что-то из ниши на себя...
   На миг я позабыла о рушащемся здании - Печать Серафима, уютно лежавшая в моей окровавленной, в синяках и ссадинах, ладони, излучала мягкий золотой свет... Артефакт представлял собой маленькую, с куриное яйцо, сферу ярко-синего цвета, из глубины которой постоянно всплывали непонятные золотые значки, покоившейся в оправе в форме двух развернутых золотых крыльев настолько тонкой работы, что они казались живыми...
   ...Кирпич, вывалившийся из потолка и благополучно приземлившийся на мое раненое плечо, вернул меня к действительности. Я взвыла и телепортировалась из рушащегося храма от греха подальше...
   ...То ли у меня внутренние настройки сбились, то ли кирпич, рухнувший мне на затылок в момент отправки пошатнул мои и без того неустойчивые мозги, но очутилась я аж в полукилометре от отправной точки, то есть от храма. А всего-то хотела очутиться подальше от камнепада... Вот и очутилась... Блин...
   ...Я, чертыхаясь и постанывая от боли в плече (легкое ранение, срок заживления 2 дня), с ободранными ладонями, грязная, как чушка, и в разодранной одежде, медленно приближалась к развалинам храма. Чем ближе я подходила, тем виднее были интересные подробности: живописные, чуть дымящиеся развалины, и мои деловито суетящиеся между груд камней и щебеня друзья. Я немного постояла, философски созерцая сию редкостную картину и, прочистив горло, прокричала:
  -- Вы что, клад ищете? А делиться будете??
   Если бы посреди чистого неба грянул гром небесный, то он бы не произвел большего впечатления, чем моя ненавязчивая реплика. Все разом перестали ковыряться в руинах и повернули голову в мою сторону.
   Я помахала правой рукой с зажатой в ней Печатью.
   Минутное замешательство сменилось бурным восторгом.
   Первой ко мне подлетела Мила и сразу же повисла на моей шее. Я, не выдержав такого обращения, рухнула на землю вместе с радостно хохочущей Милой, которая плюс ко всему упала на раненое плечо. Я взвыла от боли, и девушку немедленно стянули с меня только для того, чтобы самим убедиться, что это на самом деле я.
   Убедились.
   После того, как осмотрели со всех сторон.
   Я, улыбнувшись, протянула Печать Гидеону.
  -- Мы ведь за этим шли, верно?...
   ...- За удачный поход!!! - Очередной тост грянул над моим ухом. Мы все сидели в обеденной зале Храма Семи Дорог и активно праздновали наше возвращение, а заодно и неплохое вознаграждение за доставку Печати Серафима. Нас всех обрядили в белоснежные балахоны, которые выдавались только особо отличившимся настоятелям - что поделать, наша одежда нуждалась в починке. Конечно, свою одежду я могла восстановить самостоятельно, но отрываться от дружного коллектива, особенно в последний вечер перед расставанием, не хотелось...
   Да, я опять должна была уходить. И этот вечер в компании моих друзей должен был стать для меня последним. Поэтому я смеялась и шутила, я хотела выпить этот вечер до дна, потому что другой возможности может больше и не представиться...
   Из-за стола с кубком в руке поднялся Гидеон. Все уважительно притихли, давая высказаться командиру.
  -- Я хочу поднять этот тост за находящуюся в наших рядах ведьму, которая стала для нас всех настоящим ангелом-хранителем. Она не раз вытягивала нас из передряг, в которые мы попадали, и за это я хочу сказать ей спасибо. Я запомнил день, когда она столкнулась со мной и попросилась в мою команду. Каюсь, я принял ее за... Ладно, в общем, неважно, но Гирдык совершил ту же ошибку... - Мы дружно засмеялись, вспомнив, как тролль чуть не протаранил головой стену гостиницы. - Короче, за тебя, Ллина!
  -- Да!! - Проревел тролль, поднимаясь из-за стола. - Ведьма, если че надо будет, или какой гад прицепится - ты только дай знать! Я за тебя любого порву! А не порву, так накостыляю!!
  -- Правильно! - Поднял кубок гном. - Ежели что - только позови, и мой топор будет к твоим услугам.
  -- Я думаю, что мне нет нужды говорить подобное. - Улыбнулась Мила. - Я - твой друг, и не оставлю тебя.
   Подобным образом высказались почти все. Один Аннимо Орве сосредоточенно разглядывал тарелку, а потом вдруг внезапно спросил:
  -- Ллина, а тебе обязательно куда-то уходить?
  -- В смысле? - Не поняла я, внутренне холодея - неужели эльф догадался? Почему-то с ним мне прощаться хотелось меньше всего. Не знаю, любовь это или нет, просто я ощущала какую-то тягу к эльфу с фиалковыми глазами. Мне с ним было... спокойно как-то...
  -- Я имею в виду, что если у тебя нет дома, то ты могла бы пойти к нам.
  -- То есть? - Тихо уточнила я, внутренне молясь, чтобы он не произнес этих слов... Аннимо, не предлагай мне это, слышишь?!! Не смей!!! Я не могу остаться!!!! НЕ МОГУ!!!
  -- Ты могла бы жить среди эльфов. - Он все-таки сказал это...
   Я отвела глаза, чтобы он не заметил блеснувшие слезы, и преувеличенно весело сказала:
  -- Это очень лестное предложение, но мне рано еще начинать оседлую жизнь! Может, позже. - И тут же встала с бокалом во весь рост, громко прокричав:
  -- Да здравствует эльфийское гостеприимство!!! И холостяцкая жизнь!!!! - Тост был принят на "ура", а я как бы невзначай пролила красное вино на свой белый балахон. Я возмущенно воскликнула и добавила во всеуслышанье:
  -- Все, мне больше не наливать!! Такой балахон испортила!!! Ладно, сейчас пойду переоденусь...
   С этими словами я вышла из обеденного зала, тихо шепнув про себя слова прощания...
   ...Ушла я недалеко - просто поднялась по лестнице и вышла на небольшой каменный балкон. Еще раз оглядела мир, который собралась покинуть, возможно, навсегда...
   Подошла к парапету и, проведя ладонью в воздухе, открыла золотистый портал в Зеркальную Галерею... Что ж, в конце концов это мой единственный дом... По крайней мере, на ближайшую сотню лет...
   Я уже поднялась на узкие каменные перила. Всего один шаг - и мир вокруг изменится, а я окажусь дома...
  -- Ллина!!! Подожди!!!! - Я резко обернулась, едва не слетев с парапета, а в дверном проеме показалась запыхавшаяся Мила.
  -- Ллина, ты уходишь?? - Я подумала и, спустившись на пол, подошла к Миле.
   Без слов обняла ее.
   Кажется, она поняла.
  -- Надолго?
  -- Не знаю. Возможно, навсегда... - Алхимик всхлипнула и уткнулась носом ко мне в плечо. Я прижала ее к себе.
  -- Ну, ну, успокойся... В жизни всякое бывает, поэтому никогда нельзя говорить "никогда". Может, еще свидимся...
  -- А что мне сказать остальным? Они ведь ждут тебя...
  -- Скажешь, что мне пришлось срочно уехать. - Я еще раз обняла ее и повернулась лицом к телепортационному окну...
   Еще раз оглянулась на Милу...
   И застыла, услышав быстрые шаги на лестнице...
   Я уже знала, что по лестнице, едва сдерживая рвущийся из груди крик, бежит эльф...
   Попрощаться? Попытаться остановить?
   Он все-таки понял, что я ухожу...
   Но я не могу... Не хочу видеть его...
   Не хочу говорить ему "прощай"...
  -- Ллина-а-а-а!!!!
   Я поднялась на парапет и сделала всего один шаг...
   Мир вокруг меня мелькнул, и я увидела над головой вместо предзакатного неба мерцающий потолок Зеркальной Галереи...
  
   ... - Я еще раз повторяю, МНЕ - НУЖЕН - ОТПУСК!!!!! Я так больше не могу!!!!
  -- Ллина, ты же Путешественница!!
  -- И что?? - Праведно возмутилась. - Мне что, запрещено раз в сто лет брать отпуск???
   Голос, видимо, не нашел что ответить, поэтому я с его полного неодобрения пошла подбирать себе мир для отпуска. Предпочтительно очень мирный и очень зеленый. В том смысле, чтобы корректировка в ближайшую эпоху не требовалась.
   И никаких разумных рас, кроме людей.
   В том смысле, что мне хотелось бы отдохнуть от неземной эльфийской красоты и пожить тихо - мирно без всяких душевных метаний...
   С этими мыслями я наткнулась на искрящийся изумрудно-зеленым светом портал.
   Провела по нему ладонью, считывая информацию о мире.
   Так и есть - портал ведет в человеческий крупный город, вернее, в деревню недалеко от него. Так, налогов много не дерут, магов не любят, но терпят - значит, за бытовое колдовство меня на костер не отправят, живут в основном одни люди... Эльфов нет совсем, небольшая популяция гномов на окраине... Ну, там троллей по мелочи, и те в основном приезжие...
   Отлично!
   Курортный сезон для Путешественницы объявляю открытым!
  
  
  
   Конец 2 части.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 4.53*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"