Сказки бывают "про", на худой конец "о"; а бывают и "для". "Про" - это сказки для умных. Ну, или для тех, кто хочет такими стать. А сказки "для" - это сказки для еще не умных или для дураков. И хочет такими остаться. Я же не депутат какой-нибудь, чтобы сказки "для" рассказывать. Я буду сочинять сказки "про о".
Как ведь все сказки начинаются? "Как-то раз..." Понятно, что раз. Не два же. Это уже две сказки было бы. Или так: "Однажды...". Хотя нет! Тоже понятно, что не дважды. Это же не индийская сказка. Про реинкарнацию. И не про горца Маклауда. А еще так: "Жили-были...". Хотя, какой, на фиг "жили"? Разве ж это жизнь. То есть просто "были". В том смысле, что сначала "было". Причем давным-давно. Ясный перец, что давно. Да еще и давным. Кто же сказки про "сегодня" сочиняет? Известно, кто!
В общем, было. Но, ведь, все знают, что в начале было слово. И некоторые знают, какое именно слово. А уж потом были собачки, рыбки, медведи, волки, рогатые олени, львы, куропатки... Животные, одним словом. А уж только затем пошли человеки разные: Иванушки - дурачки простые и с титулами, Василисы и Елены - умные и блондинки; старые и молодые, бедные и богатые. Я же говорю: разные все. На любой вкус. И цвет. И запах, видимо.
Но главное в сказке - это "вдруг"! Сказки без "вдруг" не бывает. В сказке это "вдруг" самое главное! Если нет этого самого "вдруг", то это не сказка, а жизнь. А если есть "вдруг", то это не жизнь, а сказка. Хотя бы и в жизни. Либо счастливая, либо страшная. Второе, к сожалению, чаще. В жизни.
Ну и что получается? Было слово, было животное, был, возможно, человек. Но вдруг... А тут и конец сказочный близок. Здорово получилось! Как в сказке.
Да! Забыл про мораль. Впрочем, о ней многие забыли. Да и бог с ней. Нужна она кому-то? Мне нет. Мораль пусть в сказке и остается. А в жизни она только мешает. Так что обойдемся без морали. Так проще. Не в сказке, небось, живем. А сказки? Сказки они для того и нужны, чтобы детям разного возраста на ночь рассказывать. Чтобы спали, значит, крепче. И не дай вам бог проснуться! Кошмары и милиция мучить будут. Не в сказке. Наяву! Поняли? То-то!!!
ГРУСТНАЯ ПРАВДИВАЯ СКАЗКА
Жил - был один человек. Родился он в бедной, но порядочной семье. Родители воспитывали его честным, добрым, совестливым, любящим свою родину. Мальчик рос, учился, служил в армии, работал.
Так и умер честным, добрым, совестливым, любящим свою родину, порядочным, бедным.
Разве он жил? Разве он был? Разве он один? Разве это сказка?
МУЖИК И ПРОСТИТУТКА
Решил как-то раз мужик воспользоваться услугами проститутки. Ну, пошел он, значит, в проститучье место, долго выбирал. Чтобы, значит, противно не было и не продешевить. Выбрал, как говорят сейчас, лучшее соотношение цены и качества. Начал предаваться плотским утехам. Проститутка, как и положено, фонограмму включила. Кричит, дескать, дас ист фантастиш, типа. Люблю тебя до гроба! Жить без тебя не могу, однозначно. Какой ты красивый, сильный. Ты мой любимый. Ты мой сладкий! Ты самый лучший!! Ты мой единственный!!!
Ну, время вышло. Мужик, само собой, проследил, чтобы девушка отработала все до копеечки. Доволен, в общем. Вышел на улицу, затылок и другие места чешет. И вдруг посетило его одно сомнение. Черт, подумал мужик, а вдруг я у нее не единственный?
СКАЗКА О РОМАШКЕ
Жила-была ромашка. В поле, на лугу. Не одна, конечно, жила. Рядом жили ее сестры. Жили они недолго, но счастливо. Просто ромашки не знали, что живут они недолго. Поэтому жили они, как говориться, не тужили.
Однажды сорвал нашу ромашку влюбленный человек. Впрочем, ромашка не знала, что тот человек был влюблен. Но главное, чего не знала ромашка, так это то, что она уже обречена на гибель. Что погибнет она без своего корня, без земли и воды. Нет, ей, конечно, рассказывали, что иногда их ставят в банку с водой. И тогда ромашки еще живут какое-то время. Но наш человек, повторю, был влюблен. И поэтому он начал гадать, отрывая один за другим лепестки: любит - не любит, любит - не любит... Ромашке было больно. Ну ладно один лепесток. Но все... Человек гадал, ромашка молча кричала.
Любит! Довольный человек, догадав, но не о чем не догадавшись, бросил умершую ромашку себе под ноги.
Видимо, ромашка так никогда и не узнала, что кого-то сделала счастливым. А человек и не догадывался, что он кого-то убил.
СКАЗКА О ВЕЛИКОМ ПОХОДЕ
...и начало время свой великий поход. Люди тоже иногда отправлялись в походы: длинные и короткие, великие и туристические; за славой, за деньгами, за женщинами. А время шло и шло. Проносились рождения, свадьбы, похороны. Мелькали победы и поражения, триумфы и неудачи, выигрыши и крахи. Оставались позади люди и народы, страны и цивилизации, события и эпохи. Некоторые пытались обогнать его. И иногда кому-то удавалось на время обогнать время. Но уходили в прошлое Александры Македонские, Цезари, Чингисханы, Наполеоны, Гитлеры, Сталины. Время неумолимо поглощало Египет, Рим, Византию, Империи, Рейхи и Союзы.
Иногда время летело, ползло, опаздывало или опережало. Время было хорошее и плохое, ужасное и прекрасное, жуткое и счастливое. Но так только казалось людям. Время неизменно шло само по себе. Размеренно и равномерно. Куда? Никто не знает. Жизнь человеческая слишком коротка для объяснения конечной цели. Но чтобы понять это, нужно только оно - Великое Время.
Р.S. Иногда люди говорят, что им не хватает времени. А хватает ли времени людей? И вообще, нужны ли ему люди?
СКАЗКА О ЧАСАХ
Жили-были часы. Тик-так, тик-так. Были они немного моложе людей. И не сразу стали такими, как сейчас. Но, ведь, и люди не сразу стали людьми. Часы были разными. Солнечные, песочные, механические, электронные, с маятником, с гирьками, говорящие, с музыкой, с кукареканьем, с кукушкой, со стрелками и с цифирками. Большие и маленькие, изящные и громоздкие (некоторые просто огромные), дорогие и дешевые, для одного и для всех. Я же говорю - разные. Как люди. Тик-так, тик-так.
Долго жили вместе часы и люди. Благодаря часам, самолеты знали, когда улететь, поезда - когда отправиться в путь с пассажирами. По часам (иногда и у часов) назначали свидания, приходили в церковь и в загс. Часы предупреждали, что мальчикам и мужчинам пора домой, а девочкам и женщинам нужно их туда отправить. Часы говорили на своем языке, что вы опаздываете на работу или что эта работа на сегодня окончена. Что пора ложиться спать или уже надо вставать. Да много ли еще чего полезного делали часы. Главное, что по часам люди узнавали время. Не в том смысле, что познавали его. Нет. Просто часы помогали людям лучше и комфортнее существовать в бурном и непонятном временном потоке. Тик-так, тик-так.
Идут часы. Шли по времени и по жизни вместе с людьми. Кому первому пришла идея подчинить часы себе - неизвестно. Скорее всего, хотели подчинить себе время, но страдали часы. Много разных историй связано с этим.
Наверное, все знают сказку про "Золушку". Это когда подвели стрелки, а время не остановили. И в нужный момент все превратилось в хлам. Как и задумано было. Но это, пожалуй, самая безобидная история. Да и кончилась она хорошо.
Кое-где летом и зимой люди переводили стрелки взад-вперед, пытаясь обмануть природу. Ее, естественно, обмануть не удавалось, но себя обманывали. Кое-кто предлагал подводить часы весной и осенью. А самые смелые - ежемесячно. И даже еженедельно. А что? Все равно обман. Возможно, скоро предложат делать это каждый день. Хотя я, если честно, пока об этом не слышал.
Но были сказки и пострашнее. Например, в одной стране с завидной регулярностью вместо маятника к часам приделывали обоюдоострый топор. Новые поколения с любопытством стекались посмотреть на такое чудо. Но часы-то продолжали свою работу. Качнулся огромный топор-маятник в одну сторону - покалечил сотни судеб. Качнулся в другую - исковеркал тысячи жизней. Опять начал свой путь - полетели миллионы голов. Время от времени отмывали топор от крови, иногда меняли на настоящий маятник. Но всегда каким-то непонятным образом он опять сам по себе (?) превращался в топор. Все списывали на часы. А они то здесь при чем? Идут себе и идут. Время отсчитывают. Тик-так, тик-так.
Или вот история поновее. Как-то раз полупьяный мужик посмотрел недобрым взглядом и спросил с хмельной улыбкой: "А, еще идут старинные часы?" И хрясь! Сломал время. Вернее, это он подумал, что сломал время. На самом деле он сломал часы. Тик, но не так.
Хотя, надо признать, подобные истории происходили и происходят всегда и везде. Просто некоторым, вместо того, чтобы узнавать и познавать время, хочется его себе подчинить. Глупые! Им невдомек, что часы существуют лишь для того, чтобы немного помочь измерить, а, значит, и понять не время даже, но вечность. Тик-так, тик-так, так, так, так...
БОГ И БЕС. СКАЗКА?
Поссорились как-то Бог и Бес. Ну, друг друга обзывать. Ну, друг в друга кидаться. Один кидается белым, второй - черным. Кое-что в цель попадает, а остальное - на людей сыплется. Черное и белое. Белое и черное. Кому как достанется. Кому что попадет. В среднем - поровну, одинаково, пополам.
Так и живут люди черно-белые и бело-черные. Не по коже. А по душе. Хуже всего тем, в кого любовь не попала. Совсем. А они разве сортировали? Или чего другого хотели? А, может, они вообще ничего не хотели? Попробуйте кидаться мукой и грязью сразу. Друг в друга. И посильнее. И побольнее. И позлее. Кто победит? А?
Почему же не повезло тем, в кого Любовь не попала? Только она способна сделать человека чистым, отмыть его от грязи. Все остальное - макияж. Вот вам и универсальное чистящее средство! От всего.
СКАЗКА О КРАСКЕ
Жила-была девочка-краска. Звали ее Тиккурила. Пока она жила дома, все было хорошо. Но потом судьба занесла ее в чужую страну. И стала девочка иностранкой, приезжей. Жизнь изменилась. Добрые дети в школе начали дразнить ее: "Ты - курила, ты - курила!" А Тиккурила не курила, не пила, даже клей не нюхала. И вообще была очень хорошей девочкой. Но ребятня дразнила и дразнила.
Однажды не выдержала наша девочка и измазала всех детей краской. Хорошей, несмываемой. Так и ходят ребятишки, как дураки. Все измазанные и молчат. Потому что краска даже на поганые язычки попала. Что с ними дальше будет?
СКАЗКА О РАБАХ, КОТОРЫЕ НЕОЖИДАННО ПОЛУЧИЛИ
СВОБОДУ
Давно это было. В жуткую эпоху рабовладельческого строя. Сейчас уж такого, разумеется, случиться не может. И все же, все же ...
Жил-был раб. Скорее, просто был, потому что какая жизнь в рабстве? Длинными днями корячился он вместе со своими несчастными товарищами на плантациях. А короткими ночами мечтал о свободе. И не он один мечтал. Почти все рабы предаются мечтам о том моменте, когда обретут они, наконец, свободу. Вот, думают рабы, придет счастливый час освобождения! Как прекрасно и счастливо заживем мы! Сколько хорошего сможем сделать людям. Не то, что нынешние хозяева-изверги. Твари, уроды, негодяи и подонки!
Мечты-мечты ... Как правило, они почему-то не сбываются. Особенно у рабов.
Но тут что-то произошло. Что именно, я не помню - маленький был совсем тогда. Дитя практически. Точно помню, что по радио (может, и глашатай прокричал) объявили, что в четверг, без пятнадцати одиннадцать назначается свобода. Рабы замерли, не поверили. А самое странное в этой истории то, что действительно продекларировали свободу. Не в четверг, конечно, и в восемнадцать тридцать семь. Но свобода была объявлена. Рабы закричали "Ура! Да здравствуют наши рабовладельцы! Слава кнуту!", зааплодировали. А потом как ломанутся за забор. Заодно его и разломали на фиг. Как символ рабовладения. Вырвались на свободу. Пробежали метров десять и встали. Даже орать перестали. Стали спрашивать друг друга: "А чего делать? Делать то чего?" Ответа, естественно никто не знал. Для начала понадавали друг дружке по мордам. Не помогло.
К ужину некоторые потянулись обратно за остатки забора. К отбою следом двинулись многие.
Но остались те, кто был побойчее. Как правило, члены Рабкомов (рабских комитетов, значит). Они в свое время были поближе к хозяевам и побольше знали о том, как выглядит свободная жизнь. А такая жизнь в их понимании - есть столько, сколько хочется. И рабы, бывшие уже к тому времени, начали жрать. О, вы бы видели, как они набивали себе кишки, рот, щеки и карманы! Пихали в себя соленое вместе со сладким, кислое с перченым, твердое с мягким, жидкое с еще более льющимся. Рабы блевали, тут же срали и вновь набрасывались на еду, частенько путая ее с собственными испражнениями. Главное - нажраться! Что ж! Их можно понять. Рабы никогда в жизни не ели досыта! Они набивали брюхо так, как будто ели в последний раз в жизни. Впрочем, с некоторыми именно это и случилось - сдохли от переедания. Оставшиеся в живых, почесывая раздувшуюся требуху и оглядывая новый для них мир осоловевшими глазками, начали натягивать на себя одежду и украшения. Одевали по пять брюк, трое штанов, два галстука, четыре пары обуви сразу. Надевали рубашки, пиджаки, куртки, польта, плащи и шубы одновременно. Каждый палец украсили минимум по три кольца и перстня, многочисленные цепи гнули шеи, руки, талии и ноги. Женщины вставляли в уши сразу по несколько серег. Красиво!!! А как приятно смотреть на себя в зеркало! И так повернешься, и так. Замечательно.
Через какое-то время, несколько насытившись материальной и духовной пищей и купаясь в запахах собственного пота и грязи, дорогих духов и дерьма, бывшие рабы задумались: "А чего бы нам еще захотеть?"
И они захотели. Чего? А вы подумайте! Ну, ну? Правильно. Рабы сами захотели иметь собственных рабов. Почему? Да просто они не знали, что можно жить по-другому. Впрочем, и знать не хотели. Быть владельцем рабов - это же так прекрасно. Это удобно, здорово, великолепно! Как ты себе при этом нравишься!
Начали "бывшие" овладевать людьми, делать из них себе рабов. Начали восстанавливать заборы и сторожевые вышки. Начали нанимать охранников и собак. Начали жить по-новому. Красиво и комфортно. И стали новые рабовладельцы чуть более цивилизованными внешне, но не менее дикими и жестокими внутри.
Такая вот история. Руки-ноги развязать-то можно, а что с головенкой делать?
Да, давно это было.
СКАЗКА О РЕКЛАМЕ
Жил-был Злодей Бессмертный. Хотел он подчинить себе весь мир. И, надо вам сказать, получалось это у него поначалу неплохо. Когда он помоложе был. У молодого то, чай, сил всегда поболе будет, чем у старика. Так уж мир устроен. С возрастом почему-то люди слабеют. Даже бессмертные. И наш (ну, не наш, конечно, всехний) Злодей постарел и обессилел.
Стоп, стоп, стоп. Это вы с Кощеем Бессмертным перепутали. То совсем другая сказка. Там так для интересу надо было. А в жизни, то есть в другой сказке, все иначе быть может. Сказано, ведь, точно: бессмертный. А не постоянносильный или всегдавсемогущий. Ну и что, что бессмертный? Силов нет - и все! Хоть загавкайся. Посади его на цепь - и пусть себе сидит. Гостей развлекает или пользу какую приносит. Даже кормить не надо. Бессмертный ведь. Не сдохнет.
Что-то я отвлекся. Это вы меня со своим Кощеем с его яйцами сбили. Иглотерапию пусть другие ему устраивают. А я про Злодея продолжу.
Постарел он, короче, из сил выбился. Тяжело то мир покорять да в руках держать. Ослабели ручки то! Что делать? И придумал Злодей Рекламу. Чтобы людишек не руками удерживать, а схватить их прямо за головенки, за мозги, за мозжечки, за гипоталамусы разные. И получилось. Да еще как! И не потому, что Злодей очень хорошо придумал. Не так уж он умен был. Бессмертный - да, но не самый умный. Беда была в другом. Люди сами не захотели быть сильными. И встали своей же головой на колени. Сами. И с тех пор выполняли все указания Рекламы. Попробуй посопротивляться, когда на коленочках стоишь. Да еще мозгами. Да еще сам. И встать не хочешь. Потому что так приятственнее.
А Злодей холил Рекламушку, растил, кормил. И росла Рекламочка. И выросла большая-пребольшая. Больше репки. Рекламища такая огромная вымахала. На весь мир. Правда, Злодей не заметил, что и сам со временем стал служить своей ненаглядной.
Вот такая сказочка получилась. Сказулечка, понимаешь. Или не понимаешь? А-а, на коленях стоишь...
Сказка о том, как пацаны царство покупали.
Однажды, давным-давно, разумеется, жили-были правильные пацаны. Ну, в том смысле, что чисто конкретные. То есть деньжата у них водились. Жили пацаны не в лесу, но и не в столицах. Сидели как-то раз они в бане после катания на санках, пили пиво и думали о том, как бы еще деньжат по легкому срубить. И вдруг один пацан, из тех, кто посообразительнее, взял и брякнул: "А надо нам, братаны, царство себе прикупить!" То ли пиво на него так подействовало, то ли баня, а, может, головой о елку ударился, когда на санках катался; но пришла ему в голову такая мысль. Мысль, конечно, была не новая.
А, надо вам сказать, что страна, где пацаны эти жили, была устроена очень мудро. Еще в смутные времена, когда страной этой правил невменяемый царь, те, кто посильнее и понаглее, понабирали себе разных царств и княжеств. Кто лесное царство, кто рыбное ханство, кто дровяное княжество. Ну, в общем, кто сколько переварить мог. А новый Царь-батюшка решил весь этот бардак узаконить и сам править начал. Ну, бардаком этим, типа. Как бы Амператором стать. Кого - выгнал, кого - в острог, кого и удавил просто. И наступило в стране благоденствие. Царь-батюшка вроде как бы народом правил, но на самом деле управлял он разными царями и царьками поменьше. И только им дозволялось простой народ обирать... Тьфу, осчастливливать, конечно. Главное, чтобы все тип-топ было, чтобы гости заморские не очень сильно вякали. Вот поэтому и хотели все стать царями и царьками, князями да князьками, ханами и ханками. А иначе не срубить деньгу, не построишь себе палаты, не поешь да не покуражишься. Тут ведь что главное: не иди против Царя-батюшки - и будешь в меду и в сале. То есть, все по справедливости устроено было.
Так вот. Пацанам тоже в голову мысль эта пришла. И начали они перетирать ее. Царство побольше - сегодня, однако, не прикупишь. Проданы уже все. Да и денег для того надобно немеренно. А вот какое-нибудь поплоше... Хотя тоже средств требуется достаточно. Думали - думали пацаны. И придумали. А на фига, скажите, нам типа все царство покупать? Надо чисто и конкретно царька купить. Из тех, кто победнее - подешевле, значит, будет. Цари - они ведь тоже люди-человеки, каждый день есть-пить желают. А был у пацанов на примете, надо вам сказать, один царек. Старый, но ... нет, не мудрый. Это он по молодости мудрый и сильный был, в больших боярах ходил. А потом, то ли сказал чего не так, то ли лизнул не у того. Не вписался, в общем. Ну и дали ему по старой памяти не то тридевятое, не то тридесятое... Да и не царство как бы. А навроде филиала. Но все честь по чести, по-человечьи. Бейджик, что ты царь, смело на лацкан вешать можешь. Не держава, конечно, и не скипетр, но носить его с гордостью и пользой для себя - легко! Свой двор и дворовые, опять же. Вельможи хоть и в штанах с заплатами, а говорят о делах государственных, о народе радеют. И не беда, что народу то у них почти не осталось: поумирали да поразбежались. Да зато титулы знатные имеют, царю кланяются, рассказывают всем, что они, дескать, из свиты царской, а царь с ними советуется, как ему царство лучше обустроить и народ осчастливить. Короче, каждый свою копейку клянчит, как может.
И вот решили пацаны этого царька вместе с его царством к себе приспособить. Для своих, как говорится, нужд и нужников с нужняками. Перетерли они тему с царем. Царек, надо вам сказать, сообразительным оказался. Бедность у некоторых соображалки то добавляет. Не у всех, конечно. У многих она напротив - последние мозги отшибает на фиг. А царек наш прикинул: "Корона с головы не упадет, если я пацанам втихаря, без народу покланяюсь. Регалии царские при мне останутся. И на хлеб с маслом будет что положить. О душе и правде пусть народ думает. А наше царское дело - о народе размышлять. На досуге".
А пацаны то правильные, умные были. Вот и спрашивают у царька своего: "А не взбунтуется ли оставшийся народец?" Царь им в ответ и молвит: "Нет, народ бунтовать не станет. Привыкли под царем жить. Что царь скажет, тому и быть. Хоть и знают, что неправда, но кто же захочет супротив царя то идти? Сколько лет на него отбатрачили! За зря, что ли? Чего ж на старости лет бузу устраивать? Да и вообще, кто ж сегодня против царя вякать будет? Хоть большого, хоть маленького. Не, не до бунтов ныне - людишкам бы поесть чего". А пацаны и отвечают: "Толково придумано. А ежели кто по недомыслию или с голодухи и скажет чего-нибудь, то мы ему курицу дадим. Или в морду. Но нам, царек ты наш разлюбезный, типа гарантии нужны. Надо, чтобы у царя наследничек объявился. Из наших, из пацанских!" На том и порешили. Сначала, конечно, царь для вида поартачился - цену себе, видать, набивал. Но его на охоту свозили, из пушки пальнуть дали (царь большой любитель побабахать был), да и пошло дальше, как условились - за последние годы пообнищал царь несколько.
Уж и не знаю, давали пацаны денег царю или только наобещали как всегда. Но только появился неожиданно для всех у царя сынок-наследник. Типа "киндер-сюрприз". Это пацаны из своих выбрали того, кто лицом поприличнее, фамилией поблагозвучнее, да и в кресле сидеть умеет - для трона, однако, навык пригодится. Уж и не знаю, дурачок он был или нет, но только молчал в основном. Даже головой не кивал. Это пацаны ему типа задачу поставили: галстук носи, но рта не открывай, пока мы тебе не скажем, чего и где говорить.
По случаю счастливого обнаружения наследника собрал царь большой пир. Денег, конечно, пацаны притаранили. К пиру грамоты берестяные нацарапали, на которые опять же средств пацаны отслюнявили. В грамотах сказано было, что привалило народу большое счастье - наследник, типа. Царь счастлив. И он народу счастливым по этому поводу быть повелевает. Нацарапали, конечно, мелко и с ошибками. Да кто ж сегодня вчитываться то будет. Сказано ведь раз и навсегда: что на бересте нацарапано, то и есть правда!
Нет, поначалу не все в наследника поверили. Говорили, что, дескать, на царя он как-то не очень то и похож, да и на царевича "не тянет". Но потом медовухи халявной испили, мясцом пацанским закусили, да и признали наследничка. А уж как подразгулялись... Одни кричат, что как уж дитятко на царя-батюшку похоже, ну просто одно лицо. А другие, хлебнув из чарки, уверяют, что именно они в детстве сынка на руках носили и предрекали ему великие дела. И все клянутся в верности царю и наследнику, на колени встают на всякий случай. Пацаны сначала сами офигели: не думали, что за копейку можно не только царя, но и весь народ евойный с потрохами купить. Потом ничего, притерлись. Старикам кланяются, старушкам двери придерживают, на пол не плюют, семечки не лузгают. А уж одежды и кони у них - куда там царским! В общем, все рады-радешеньки: и царь, и наследник, и пацаны, и народ. Радуются! А верят или нет - поди разбери.
Да, я ведь тоже на том пиру был, мед - пиво пил. И по усам текло, и в рот попадало. Что я, самый умный, что ли? Не, я как все. Вот только думать и записывать мысли свои поганые пока не разучился. А то, что царь не настоящий и наследник фальшивый... Так ведь не кино, правда? Кушать же хочется. А народ? А что народ? Каждый сам себе народ сегодня. Ах, я же совсем забыл, что это давным-давно было. Так ведь я и говорю - сказка!
СКАЗКА ПРО АРИФМЕТИКУ
Ура! Наконец-то нам дали десять.
Правда, три мы не взяли. Пять куда-то делось. Четыре сами отдали. Восемь тихо скончалось. Два умерло в мучениях. Девять у нас отобрали. Шесть мы потеряли. Семь потерялось само. Остальное как-то поизносилось.
Сколько у нас было, сколько осталось?
ТОП - МОДЕЛЬ И ТОПТЫГИН
Пошла как-то раз топ-модель Маша гулять в лес. И заблудилась. Видать, с топографией у нее было плоховато. Кричала, аукала - никого. Даже на тополь забиралась в своем модном наряде (господи, откуда в лесу тополь?). Идет Маша, плачет, топинамбуры грызет, тоник пьет. Только топазы в ушках поблескивают. И неожиданно для всех (интересно, для кого это - для всех?) повстречала в самой чаще Михаила Ивановича Топтыгина. Ну, топ-модель начала его просить вывести ее из леса (или из лесу?). Главное - вывести. И за это обещала ему все, что угодно. Хоть пригласить его, Топтыгина, значит, на дефиле. Топтыгину, как лесному жителю, дефиле было по фигу. Но само слово его заинтересовало. Что уж он там подумал - точно неизвестно. Может, что с филе привиделось. Медведь, все-таки. Но поставил он условие - показать ему это самое дефиле здесь и сейчас. Немедленно, значит. Я же вас предупреждал, что точно неизвестно, о чем думал сей лесной обитатель. Интересно, какие бы у вас мысли в голове родились, живи вы в лесу. Да еще и один на протяжении довольно длительного времени. Маша, естественно, согласилась. А куда деваться? А вы как бы поступили в такой ситуации? Небось, и на стриптиз согласились бы. А?
Ну, значит, начала наша Маша по полянке ходить туда - сюда, туда - сюда. Дефилировать, то есть. Вот и получается, что дефиле - это когда топ-модель топ-топ делает. Подиум топчет. А медведю не нравится. Не береть! Лапами в тапочках топает - неудовольствие выказывает. И тогда Маша пошла на решительный шаг. Сняла топ-модель топик и осталась топ-лесс. Медведь и обалдел. Деревня! В смысле, лес. Топливо в сердечной топке разгорелось. Заревел, как дикий зверь. Топором размахивает, тополя вокруг крушит. (Полный бред!!! Полный питт!!!) Крышу, видать, снесло. Так и околел.
Как Маша вышла из леса? Леший ее знает! Кстати, он тоже в лесу живет. Но только после того происшествия закончила она педагогический институт и пошла работать в сельскую школу учительницей. Встретила хорошего парня - тракториста из соседней деревни, вышла за него замуж, родила ему (а себе?) то ли восемь, то ли девять детей. В общем, неплохо устроилась. А вот в лес Маша больше никогда не ходила. Не хотела, видать, вспоминать свое позорное прошлое. Теперь-то все тип-топ.
А вы говорите - сказка!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗКИ О КОЛОБКЕ
С чего все начиналось - вы знаете. Чем все закончилось - тоже. А что было дальше? А вот что. Хотя, возможно, история эта приключилась в другое время и в другой стране.
Сел колобок лисе на носок. А та и проглотила его. Но не знала рыжая, что съела она не колобка, а ежика. Только ежик до встречи с хитрой хищницей зашел в парикмахерскую. И там ему сделали химку, мелирование или что там еще делают? Причесали, в общем. Под колобка. Модно это сейчас.
Оказавшись внутри лисы, еж расправил плечи и колючки. Лиса и охренела от боли и неожиданности. Хочет выплюнуть - не может. Хочет вык... Хочет вы... Выплюнуть сзади, короче, тоже не получается. Что делать, кто виноват?
Я лично не знаю, что там дальше с ними случилось. Думаете, интересно смотреть на страдающую от запора лисицу с выпученными глазами? Вы бы на себя посмотрели в такой ситуации!
Мораль. Хитрость не всегда ведет к насыщению. И еще. Не жрите вы что попало. Даже на халяву. Вот.
СКАЗКА О ТРЕХ СЕСТРАХ
В одной семье было три дочери. Умницы, красавицы, воспитанные такие. И, как это часто получается, подошло время выходить им замуж. Ну, сыграли свадьбу старшей. Стали они с мужем жить счастливо. Только через год - бац! Ушел муженек к другой женщине. Бывает.
Выдали замуж среднюю дочь. Стали жить-поживать. Даже добро кое-какое нажили. А через некоторое время - хрясь! Повесился муж. Случается и такое.
Состоялась свадьба и у младшенькой. Вот уж счастья то будет! Но через пару месяцев прибил ее благоверный. Совсем. Тенденция?
А все дело в том, что не знали сестры слова "На!". Научила их мама только слову "Дай!!!". А папы жили с ними недолго и несчастливо.
Чего только не бывает на свете? Все в семье, все в семье... А вы говорите родовое проклятие. Тьфу!
СКАЗКА О ТРЕХ ДОЧЕРЯХ И ИХ МАТЕРИ
Жили на свете три сестры: Вера, Надежда, Любовь. И мать их! Софья, то есть. В переводе - мудрая.
Шли годы. И они брали свое. Сначала взяли Софью. Остались дочки без мудрости. Без ума, практически. Можно сказать, обезумели.
Потом, после тяжелой и продолжительной болезни ушла из жизни Вера. Как жить без веры? Тихо и незаметно угасла Любовь.
Надежда умирала последней. Да и зачем ей жить без ума, веры и любви?
К сожалению, все смертны. Что останется после нас?
СКАЗКА О ДОБРОЙ И ЛАСКОВОЙ ЖЕНЕ
Жил-был один мужик. И была у него очень добрая и ласковая жена. И все у них было хорошо.
Придет, бывало, мужик с работы, а жена его уже у порога встречает. И спрашивает ласково: "Что, опять нажрался, скотина?" И глаза смотрят так по-доброму. Мужик начинает оправдываться: "Да вот, моя ненаглядная, товарища встретил. Пять лет не видел. Сама понимаешь..." А жена ему опять же радостно: "Я все понимаю! Понимаю, что ты свинья!" Ну, и так далее.
На другой день опять приходит мужик. Жена ему приветливо с порога: "Ах ты, гад! Снова нализался?!" Мужик отвечает: "Да не пил я сегодня. Я вообще вчера впервые за три месяца употребил. И то по поводу!" А очаровательная добрая женщина и говорит нежно: "Что, паразит, все деньги пропил?! Лишь бы напиться и в грязи поваляться?! Дождешься у меня!!!"
И так день за днем. Радостно и доброжелательно. И спросил себя однажды мужик: "А какая, собственно говоря, разница - пьяный я или трезвый домой прихожу? Все равно мокрой тряпкой нежно по морде получаю!" И начал появляться дома каждый день выпивши. Обязательно после работы стал куда-нибудь заходить. Пропустить рюмочку, другую, третью. А дальше, как получится.
Или вот, например, собирается жена на рынок. И просит своего муженька с нежностью: "Чтобы к моему приходу, сволочь, в квартире прибрал и посуду вымыл, мерзавец!" Мужик, понятное дело, с радостью берется за работу.
Приходит жена, а муж, гордый за себя, и докладывает: "Все сделал, милая. Пол помыл, посуду перетер, пыль вытер!" А та ему с умилением прямо от двери, еще не войдя в комнату: "Знаю я тебя, тварь! Мусор по углам разгреб, тарелки перебил, пыль под пианино замел! А-а-а, паршивец, цветы не полил? Ведро не вынес? За хлебом не сходил?!!!" Бывший радостный мужик начинает мямлить: "Так ты, вроде, не говорила?" А жена ему в ответ, как всегда очаровательно и приветливо: "Вроде, вроде! В огороде! Думать надо, урод!" И глазки такие кроткие, личико миленькое.
Вот так они мирно и жили. Но как-то раз мужик взял и ушел из дома. Навсегда. Теперь его жена разговаривает с собой. Ласково и нежно.
СКАЗКА О БЕГЕ И БЕГУНАХ
Жили-были в одной стране люди и людишки, человеки и человечишки, мужчины и мужчинки, женщины и бабенки, ребята и ребятня, пацаны и пацанва, дети и детвора. Жили герои и трусы, работяги и лентяи, честные и жулики, добрые и злые. Словом, разные они были. Хотя по какой-то неведомой причине считалось, что все они были одинаковы и равны. Жили, в общем-то, хорошо. Беда была в том, что те, кто жил на самом деле хорошо, считали, что они живут плохо. А те, кто жил плохо, считали, что они живут хорошо. И по причине такого странного несовпадения были все они несчастливы. Хотя считалось, что все счастливые.
Постепенно люди стали спрашивать сначала себя, а потом и других: "А что это мы такие несчастливые?" И такие вопросы задавались все чаще и чаще. И, естественно, находились мудрецы, которые сначала тихохонько, а затем все громче и громче отвечали на этот непростой вопрос. Хотя, если честно, мудрецами были те, кто отвечал тихо. А те, кто отвечал громко-громко, мудрецами считались. Вернее, считали мудрецами сами себя. Ну, и заодно, мудрецами их считали другие. В их представлении мудрецом был не тот, кто мудрее, а тот, кто громче и чаще.
Отвечали на животрепещущий вопрос разного рода мудрецы, в общем-то, правильно: "Посмотрите, как мы живем! Толпой. Мы же стоим. Просто топчемся на одном месте. А надо бежать. Ежели, понимаешь, бежать, то к счастью быстренько добраться можно. Раз-два - и счастлив". Ну, и как всегда находились толмачи - переводчики. Они во все времена пели одну и ту же песню: "Хочешь знать, что ждет впереди? Скажу. Хочется счастья добиться? Делай, как я. Скажу". И говорили. Что значит добиться счастья? Биться надо за него. То есть воевать, руки-ноги переламывать, бошки отрывать, хребты ломать. Какое ж это счастье, если ничего не ломать, ничего не крушить? А, ведь, есть еще и упоение в бою.
Правда, нужно вам сказать, что и до этого многие упивались. На работе, дома, на отдыхе. С едой было несколько хуже. Поэтому ее заменили на единение. "Мы едины, хоть и не едим мы".
Ну что, побежали?
Закричав, отгоняя страх, "Ура!" и выпив для храбрости, большинство решило побежать. Не сразу, конечно. Но куда денешься, если однажды по радио объявляют не День бегуна, не Месяц бегуна, а Страну и Жизнь бегуна? Совместили, так сказать, пространство и время. Меньшинство, хоть и оказалось в хвосте, но тоже потихоньку тапки и боты переставлять начало. Ворчит, конечно, а шкандыбает помаленьку. Хуже оказалось с теми, кто по естественным причинам бегать не мог. Забыли как-то про них, хоть и много их было. Но разве до таких мелочей, когда объявлен массовый забег?
Но интереснее всего случилось с единицами. Они заявили, что знают, как и куда бежать, как лучше бегать и, поэтому, будут учить бегу всех остальных. Назначили себя тренерами, никуда, естественно, не побежали (да и не собирались они бежать вместе со всеми), расселись на троны и трончики, кресла и креслица, стулья и стульчики и объявили, что отныне беговые дорожки принадлежат им.
Никто возражать им не стал. Одни молчали потому, что от бега дыхалку перехватило. Другие - потому что думали, что их помощниками тренеров возьмут. Третьи - от извечного природного страха. Да и вообще, когда бежишь, то, как известно, ничего вокруг не замечаешь. Точнее, не хочешь замечать. Все силы ума и тела в бег уходят.
Ох, и растянулся же этот караван! Не все же бегать умеют. Вот скажите мне, кто из вас способен каждый божий день штанги да гири тягать? А бегуны... У кого ноги отказывают, у кого сердчишко остановилось, у кого кровь из носа, из ушей и из других мест хлынула. Но бегут. Или ползут. Им бы, может быть, лучше в шахматишки сыгрануть. Или, там, из лука пострелять. В кегли, на худой конец, сразиться, в городки. Но нет. Тренеры зорко следят за бегущими. И не дай вам бог остановиться. Тут же, в лучшем случае, презирать начнут, насмехаться. В худшем - навсегда исключат из списка бегунов (а, значит, и вообще людей). Так что хочешь - не хочешь, а беги из последних сил, чтобы оставаться человеком де-юре. Даже если по нужде притормозил, все равно продолжай бег на месте. Присел на корточки - обязан ножками сучить. То-то.
Были, конечно, среди бегущих те, кто осторожненько так, тихонечко, интеллигентненько спрашивали: "А вы не знаете, куда это мы все бежим? А зачем? А с какой целью?" Но таким дуракам обычно плевали в лицо или давали по морде. Тем более что для того, чтобы задавать такие глупые вопросы, им приходилось бежать вместе со всеми. А, значит, они от других бегунов и не отличались вовсе.
Тем временем тренеры установили правильные правила бега. Отныне каждый бегущий должен был знать: куда, за кем и с какой интенсивностью нужно двигаться. И оборони создатель изменить скорость или направление движения! Особо опасных нарушителей правильных правил, как бы это сказать помягче, совершенно справедливо и законно дисквалифицировали.
Бегут людишки, бегут. Языки до пупа повысовывали. Слюни на родную землю плюют. Потеют. Толкают друг дружку локтями, пинают ногами, подножки ставят. И при этом убеждают себя и остальных: "Вот, дескать, бежим к счастью. Хорошо бежим, толково, красиво, со смыслом. Счастье-то уже совсем рядом. За тем поворотом. Видимо. Нам так сказали. Вот забежим за поворот и остановимся". Хотя никто и никогда счастливых людей с начала забега наяву и не видел. Только по волшебному искривленному телезеркалу. Тяжело бежать, а надо. Все бегут - и я бежать должен. Ежели кто не бегун, так тот урод, придурок, неудачник и идиот. А вот мы, бегущие - элита, умницы, красавцы, хозяева и мастера бега. И только когда сердце отказывало, рвались мышцы, ломались ноги и взрывались от напряжения легкие, только тогда уснувшая, казалось, насовсем, душа в предсмертном стоне вопрошала шепотом: "А, может, что-то не так?"
Да, многих потеряли в том марафоне. Души умерших, поднимаясь на небо, с изумлением сверху видели, что бег происходит на стадионе. Что бегут люди по замкнутому кругу. Что в центре и на трибунах расположились тренеры и их надсмотрщики. Что они - никуда не бегущие, ближе к счастью, чем бегуны. Что стадион устроен так, что, чем быстрее бежишь - тем финиш дальше. Этакий мираж. Фата моргана, значит, по-нашему. И задавались они одним единственным вопросом: "Зачем нужна беговая дорожка, если она не ведет к ленточке?" Но рассказать обо всем этом им, узревшим и познавшим истину, было больше уже некому.
Так что, бежим, братцы, бежим.
СКАЗКА О ГОРЕ, БЕДЕ И НЕПРИЯТНОСТИ
Сижу я как-то дома. Ну, может, не сижу, а на диване лежу. Стук в дверь.
-Кто там?
-Беда.
-Зачем пришла?
-Мы, Беды, без спросу приходим.
-А если я спрошу?
-Все равно не скажу. Открывай.
Ну, думаю, делать нечего. Не зря, наверное, говорят: "Пришла беда - отворяй ворота!" Вот я и отворил. Дверь, правда, а не ворота. Беда зашла, набедокурила по-разному. А когда собралась уходить, подозвала меня и говорит на ушко: "А я вовсе и не Беда. Я Неприятность. Просто ты не знаешь, что такое Беда. Молодой еще". И ушла.
Прибрался я после Неприятности. Привел в порядок голову и дом. Ну, думаю, теперь меня не проведешь!
Лежу на диване. В том смысле, что дома сижу. Стучат.
-Кто там?
-Горе.
-А не врешь?
-Не вру.
-Все равно не открою.
-А мне и не надо. Горе приходит по причинам, людям неподвластным. И остановить меня никто не может. Кроме того, кто там.
Горе показало пальцем куда-то наверх. И заходит ко мне прямо через закрытую дверь.
Да, погоревал я. Но пробыло у меня Горе недолго. Дольше я страдал. Со временем все успокоилось и почти забылось.
И опять сижу-лежу. Стучат.
-Кто там?
-Горе и Беда.
-Точно?
-Еще как!
Открываю. Смотрю - куча Неприятностей стоит на пороге. А я то их уже в лицо знал. Одной - прямо в гнилые зубы кулаком. Другой - ногой в ненасытное брюхо. Третьей как дал пинком под зад! Вы бы видели, как они от меня ломанулись. Даже к соседям почему-то не зашли.
Поставил в дверь глазок. Теперь всегда смотрю, кто ко мне в гости пожаловал. Теперь сам решаю: пускать или послать куда подальше.
Однажды раздается стук. Я к глазку прильнул. Ба! А там - старуха с косой. Сейчас думаю: открыть или пойти пивка попить. Пиво то, конечно, получше будет. Разве нет?
СКАЗКА О МАЛЬЧИШЕ
Жили в одной стране мальчиши. О том, как они жили, нам кое-что известно.
Известно, например, что жил там Плохиш, который предавал родину, потому что любил варенье и печенье. А, может, он так сильно любил эти самые варенья и печенья, что был вынужден предавать свою родину. Хотя, например, в Швеции любовь к сладкому никак не была связана с любовью к родине. Это нам доподлинно известно из сказки про Карлсона, который крышевал Малыша. (Малыш - это недоросший мальчиш). Или все дело в том, что у Плохиша никого наверху не было?
Известно, что жил там и мальчиш с непонятной фамилией Кибальчиш. Если он родственник Кибальчича, то это многое объясняет. Неплохой, в общем, был пацан: честный, самоотверженный, мужественный, храбрый. Одна беда - плохо кончил. В этом смысле он тоже стал плохишом. Хуже другое. После его достойной гибели остальные мальчиши (из тех, кому не хватило варенья и печенья, или, может быть, просто порасчетливей оказались) устроили из его могилы что-то навроде Мавзолея. И тут, конечно, началось. Сначала все было более-менее: самолеты и пароходы, случайно оказавшись рядом, выказывали свои самолетные и пароходные знаки уважения; пионеры, специально пришедшие на кладбище, вскидывали руки в приветствии. А вот потом... Потом рядом нашли метро, пустили трамвай и троллейбус. И они дудели почем зря, сбивая с толку пассажиров и водителей такси. По праздникам около могилы шли танки и пушки, провозили ракеты разной дальности. И когда они отдавали свой военный салют, то многие совсем забывали о Мальчише-Кибальчише, потому что маленькие дети писались, беременные хватались за живот, подростки давились пивом и мочились рядом с могилой, у ветеранов окончательно отказывала память. Появились кришнаиты и пели "Хари Рама". Скинхеды вскидывали в приветствии руки (поэтому их часто путали с пионерами), а потом метелили всех подряд. Спартаковские болельщики устраивали потасовки, мстя за невинно погибших, хотя точно известно, что Мальчиш болел за ЦСКА. Свои митинги и собрания начали устраивать коммунисты, хиппи, фаны Бориса Моисеева и Ксении Собчак; голубые и верующие. Открыли киоски с пивом, шаурмой и просроченными лекарствами. По вечерам стали кучковаться проститутки. Пенсионеры стали выгуливать собак (летом еще ничего, а вот зимой...) Появились очереди, начались толчея и давка, активизировались криминал и милиция с одинаковыми целями. Обычное, в общем, место. А памятник Мальчишу переставили подальше, чтобы не мешал гуляниям и торговле, движению народных масс и общественного транспорта. В целях, опять же, увековечивания памяти.
Вот, пожалуй, и все, что нам известно.
Но ведь была же в этой стране и другая жизнь! Жили ли там, скажите на милость, девчаши? Не могли же все мальчиши без них совсем обходиться? Или, например, неужели все в этой стране были только плохишами или только хорошишами? Наверняка ведь жили еще и середняши разные, никакиши!
Но наша сказка всего лишь об одном из этих мальчишей. И звали его Другаш.
С виду он был обычняш. Скорее, даже на плохиша смахивал. Вот так посмотришь на него, окинешь своим традиционно объективно нетрезвым взглядом и сразу поймешь: "Типичная сволочь!" А сам он, в общем-то, и не спорил. То ли не желал выделяться - хотел быть как все, то ли маскировался в каких-то своих непонятных целях. Говорил, что в детстве служил в монгольской разведке генералом. По виду, действительно на монгола смахивал. Да и привычки некоторые имел разведческие. Кто знает? Хотя лично я думаю, что служил он в этой самой Монголии на банальной подводной лодке. И не генералом, а капитаном второго монгольского ранга. Но суть не в этом. Было у Другаша внутри что-то не так. Не как у всех. Нет, и кишки у него болели, и печень покалывало, и почки иногда сами по себе отстегивались, и голова с похмелья раскалывалась. Словом, все, как у всех у него внутри было с этой точки зрения и слуха. Я имею в виду "внутри" где-то глубже. Там, где не слышно сложным врачиным аппаратом- фонендоскопом и не видно рентгеном. Куда не заглядывают врачи по уху, горлу, носу, зубу и простатиту. В общем, в самой глубине человека.
Так вот. Была у Другаша одна слабость: хотел он людей сделать счастливыми. И люди отвечали ему тем же: тоже хотели, чтобы Другаш сделал их счастливыми. Мало ли на свете дураков! Это они так про Другаша думали. Про себя. В смысле, что думали про себя, а дураком считали Другаша. Хотя и не сразу. А после того, как с него уже нечего было взять. А многие еще после этого начинали учить его жизни. Приводили примеры из прошлого, настоящего, будущего и выдуманного. Плотно поев после трехчасовой диеты, выпив для трусости и ковыряясь в зубах ножом, они учили Другаша уму-разуму: "Дурачина ты, простофиля (где-то я уже это слышал)! Зачем ты, болван, раздал все свои деньги людям? Почему, неразумный, помогал всем и каждому? Не лучше было бы все свои средства сразу отдать нам? А мы бы тебя не забыли. В том смысле, что помнили бы". Единственно в чем они сходились с Другашом, так это в единстве цели: их собственное счастье. Здесь расхождений не наблюдалось.
Да и правду сказать, Другаш еще тем фруктом был! Узнает, что у кого-то несчастье, что кому-то плохо - и ну помогать! Бросит все и помогает. Не спит, не ест, последнее отдает. Загоняет, так сказать, человеков железной рукой к счастью. А человеки и благодарны ему. "Спасибо" говорят, "все для тебя сделаем, ежели чего" говорят. Врут, как всегда, одним словом.
Вот приползет к нему какой-нибудь мальчиш-никакиш, слюни и сопли свои распустит, на колени практически сам становится и мямлит: "Помоги, Другаш-браташ!" Знает, подлец, что не будет ему отказа. "Выручай, Другаша-браташа!" - лепечет - "век не забуду!" И не врал. Не забывал. И за это ненавидел Другаша еще больше.
Так продолжалось до тех пор, пока не кончились совсем у Другаша деньги и силы. А, как вы помните, наш герой только изнутри другой был. А снаружи - обычный никакиш-середняш. Короче, наделал наш Другаш огромную кучу глупостей. На почве, значит, того, что лишился возможности делать людям счастье. "Ничего - думает Другаш - сейчас передохну немного, отдышусь и заново начну людей осчастливливать! Надо бы только небольшой помощи у друзей-товарищей спросить. Вон, ведь, сколько их у меня!" И как только он это подумал (не сказал даже), обернулся и увидел: а никого рядом-то и нет. Исчезли, испарились куда-то другие мальчиши. Практически мгновенно. Даже быстрее, чем раньше денег просить успевали и подмоги требовали. Как будто и не было никого вокруг. Словно и не жил никто рядом. Как в пустыне. Или в Антарктиде какой-нибудь. Хочешь грейся, хочешь парься, хочешь боты от холода заворачивай - результат один. "Разбитое корыто", как говаривал "наше все".
Попсиховал маленько Другаш, побезумствовал. Что он, не человек, что ли? Водки попил в лечебных целях. Водка то, она, ведь, наипервейшее лекарство от душевных и умственных болезней в той стране была. А потом призадумался. Именно призадумался. А не "задумался" или, там, "думать начал" или "за ум взялся". Не было в стране этой мальчишачей привычки думать. Не учили их сызмальства этому. Ни к чему, считали. Чтобы все понятней было, значит. Либо ты хорошиш - и тогда тебе после смерти героической слава и почет, либо - меняй родину на другие сладости - и тогда ты плохиш. За что тебе причитаются жизнь и осуждение на собраниях. Главное ведь что: чтобы все понятненько было, по полочкам. А думать - это вроде болезни нехорошей - лечить обязательно надо.
А Другаш наш только призадумался в одиночестве. И уже только этим одним фактом вызвал к себе всеобщую ненависть. Потому что еще больше стал не как все. Пытались поначалу его загнать в общее стадо понимания. Гнется Другаш, но не ломается. И тем самым еще больше злости и зависти к себе вызывает.
Если вы думаете, что я скажу вам, до чего додумался Другаш, то не надейтесь. Он ведь только призадумался, а не додумался. И пусть это останется его другашеской тайной. Были же тайны у других мальчишей. Свои. Так пусть и у Другаша будет. А, может, у каждого человека должна быть своя тайна. У кого - буржуинская, у кого - кибальчишеская, у кого - никакишеская, но - своя. Пусть и маленькая, но своя.
Так что, пусть Другаш думает. Время еще есть. Не мешайте ему. Оставьте его в покое. Хотя бы на некоторое время. Главное - не сломался он, не променял себя на варенье и печенье. Потому что Другаш иной. Другой. Друг.
P.S. Редко кому удается устроить другому жизнь и счастье. В крайнем случае - их суррогат. Но праздник возможно сотворить. Чуть короче, чуть длиннее. Время относительно. Думайте, задумывайтесь. Придумывайте. Чувствуйте свои мысли и обдумывайте свои чувства.
Аминь. Что означает - ИСТИННО! А не конец филь... , тьфу, молитвы.
СКАЗКА О СКУПОСТИ И ЖАДНОСТИ
Бродили по земле скупость и жадность. Каждая по себе. Самостоятельно. Одна скупилась, вторая жадничала. Бродили-бродили. И все бы было ничего. Мало ли кто по свету шастает. Но однажды (!) в базарный день повстречались они на базарной же площади. Прикупить чего (хотя, конечно, какие из них покупальщицы), продать (с этим у них получше было) или просто так - нервы народу помотать (вот тут они настоящие мастерицы были).
Кто их познакомил - точно неизвестно. Может, алчность, их родственница, может, чья-нибудь стяжательница. Ну, так или иначе, состыковались, как космонавты на орбите. Поначалу, разумеется, они друг дружке не понравились. Оно и понятно. Одинаково заряженные на гадость, как говорят науки, отталкиваются. И не просто толкаются, но и кричат, локтями пихаются. Стараются, значит, место потеплее занять. Повыгоднее. А потом, когда местечко утеплили, территорию, так сказать, пометили, начинают к окружающим присматриваться. С одной стороны, смотрят, у кого бы кусочек пожирнее отхватить. А с другой, выходит, выглядывают, с кем бы скооперироваться на предмет совместного занятия непотребством. Тут ведь как. Вместе-то не только весело шагать по просторам. Но и удобнее делишки разные обделывать. Как говориться, рыбак рыбака, охотник охотника, баскетболист баскетболиста, жулик жулика, наркоман наркомана...
Ну да ладно. Что-то я отвлекся. В общем, затеялся спор: "Кто на свете всех..." Ой, чего это я? Кажись, это было в другом городе, с другими персонажами и по другому поводу. И у другого автора вдобавок. Тоже, кстати, неплохой сочинитель был. Так вот. У наших ... Впрочем, не у моих уж точно знакомых развернулась такая вот дискуссия: "Кто на свете всех подлее, всех гнуснее и гаже?" Да-а. Чего-то не в рифму. А, впрочем, какая разница? Тот то - поэт был. А я - про зайцев рассказываю. Короче, начался жаркий диспут, можно сказать. Каждая старалась быть первой в подлости и гадости. Тянули, как говориться, одеяло на себя. Чуть не порвали, честное слово. Это я, в смысле, в переносном смысле. Как Тузик грелку. Хотя там и Тузика никакого не было. Так, бегал какой-то лабрадор. И звали его как-то по лошадиному, кажись. Так ведь то собака почтенная, уважаемая. Не будет ни грелку, ни одеяло рвать. Что, ей чужих задниц мало подставляют, что ли? И хозяин у нее не чета нам. Умный и убедительный. И тоже уважаемый, между прочим. А уж к нашим героиням вообще никакого отношения не имеет. Он совсем из другой сказки.
Так я продолжаю. Спор затягивался. Каждая хотела, чтобы признали ее первенство. Но одна, зараза, не отдает. А вторая, чертовка, хочет забрать. Как быть? Что делать? Кто виноват? Уже и народ весь торговлю забросил, вокруг спорящих собрался. Какой-то мужик предложил перетягивать веревку. Кто, дескать, на свою сторону перетянет, того и победа будет. Но тоже все не просто оказалось. У Скупости веревка была, но она ее не дает. Жалко, говорит. Вдруг порвется-то веревочка? А Жадность все дай да дай! Дай да дай! Дай да дай!! Некоторые уже и танцевать под такую музыку начали. Сжалился мужик, отдал свою бечеву. И чтобы вы думали? Перетягивать начали? Щас! Скупость как веревочку то увидала, так и давай ее тырить. А жадность бегает и кричит: "И мне дайте, и мне веревочку!" Ну, никак Олимпиада не получается, понимаешь! Кто выше? Кто быстрее? Кто сильнее? Ничего не поймешь.
Тогда кто-то из толпы предложил: "А давайте, кто громче крикнет, тот и первый, значит". Жадность, как слово "давайте" услыхала, так и затараторила: "Давайте, давайте. Но только мне давайте!" А Скупость неожиданно заявила: "А чего это я буду своим криком кричать? Что я, с дуба рухнула? Вы мне чей-нибудь крик дайте, так я тогда и прочищу горлышко". Вот те раз, вот те два! Опять не слава богу.
Какая-то деревенская баба предложила аккуратненько: "Пусть каждая кинет камень. Чей дальше улетит, того и первенство будет". Камней то, слава богу, у людей за пазухами до фига было. Вот выдали им по каменюке. Метнули? Ага. Одна свой сразу в мешок припрятала. А вторая стала ходить по кругу с протянутой рукой и ныть: "Подайте, люди добрые, камушек на пропитание. Сами то мы не местные!"
Поняли собравшиеся, что никакой им развлекаловки сегодня не будет. Поняли, плюнули и пошли по домам "Дом-2" смотреть. Там хоть поругаться можно. Других пообзывать, да и себя в лучшем свете увидеть. Слиняли все, короче.
А зря. Остались подружки одни. Именно подружки. Потому что успели они подружиться во время этой, так сказать, презентации. Смекнули, что вместе они - сила. И никакой богатырь, добрый молодец или Иванушка дурачок, даже интернейшенл, не смогут их теперь победить. И что не надо им ничем мериться (чем, кстати, женщины мерятся?). А сами они теперича кого хошь измерят, изменят, построят и выстроят! И себе подчинят.
Так и пошла гулять по земле сладкая парочка. И с кем близко сойдется - тому конец приходит. Вот и сказке конец пришел. Хотя я мог бы еще долго рассказывать. Вот только как-то жалко мне свои слова на вас тратить. Может, вы мне словечек подкинете? Давайте, давайте! А то, знаете, сами то мы не местные...
СКАЗКА О РАДУГЕ
Помните школьное: каждый охотник желает знать, где сидят фазаны? Да, это порядок цветов радуги: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой (извините), синий, фиолетовый.
Была на небе радуга. И была она недоступна. Почти для всех. Вот только некоторые по неизвестным причинам могли прогуляться по радуге. И уж совсем немногие были выше радуги.
Но нашлись люди, которые спросили: "Человеки! А почему бы и нам не попользоваться прелестями небесного чуда? Почему это кому-то можно, а нам нельзя? Они - на небе, мы - на земле!" Многие, надо сказать, заинтересовались таким предложением. Начали спрашивать, что же для этого нужно сделать. Ответ был прост: надо перевернуть радугу. Иначе - никак.
Сказано, как говориться, сделано. Сделать это, правда, было тяжелее, чем сказать. Но - сделали. Поднатужились, но сделали. Перевернули.
По-прежнему на небе была радуга. По-прежнему она была недоступна. По-прежнему почти для всех. По-прежнему только некоторые могли прогуляться по радуге. По-прежнему совсем немногие были выше радуги. По-прежнему кому-то можно, кому-то нельзя. Единственно, что изменилось: они - на небе, мы - в дерьме!
Фазаны сидят, где знают, желают охотника каждого.
СКАЗКА О ПРИБЫЛИ И УБЫЛИ
Собралась как-то раз хорошая теплая компания. Ну, там, родственники, знакомые, родственники знакомых, знакомые родственников. Типа, друг к другу в гости пришли. Начали гостевать вместе, дела совместные устраивать. Даже песни одинаковые пели. И в самый разгар такого веселья пришла к ним Прибыль. Ну, конечно, все обрадовались. Друг дружку обнимать начали. Тосты произносить и рюмки под них поднимать. Здорово! Хороводы водят. А прибыль у них заместо массовика-затейника. Похорошели люди. Принарядились. Бронзулетками посвечивают. Глазками посверкивают. Весело! Хорошо!