Когда дверь открылась, я невольно вздрогнул и отшатнулся. На пороге стоял рослый детина, коротко стриженый и с ярким трупным пятном на левой скуле. И с кошачьими глазами. И с замотанным грязноватой тряпицей горлом.
Чёрт... Чёрт! Нет на свете ничего менее приятного, чем встреча с ревенантом. И уж тем более, если один из НИХ идёт за тобой...
- Что? - машинально переспросил я, пытаясь придти в себя.
- Ты видел Хромого Буга? - бесцветно повторил детина свой вопрос.
- Нет, - буркнул я в ответ.
"А и видел бы - не сказал" - пронеслось в голове. Пусть сам ищет. Чёрт!
Он отступил, и я протиснулся мимо, нервно срывая краги и обшаривая глазами полутёмный трактирный зал с несколькими столами и множеством скамей.
- Эй, хозяин! Позаботься о моей лошади!
Грузный человек, сидевший привалившись к стене, повернул голову и хрипло сказал:
- Думаю, тебе самому придётся это сделать. Мне ноги не позволяют, а больше здесь никого нет, - он обвёл руками пустой трактир и, кивнув на парня, добавил, - Не ему же...
Да уж... Можно представить, в какой "восторг" придёт мой Жонглёр от этого мертвяка. Хотя, при чём тут он? Я окинул взглядом широкоплечую фигуру, застывшую у входной двери. Как будто что-то не так... Впрочем, может ли быть иначе, если речь идёт о восставшем из мёртвых?
Постояв немного, я развернулся к выходу - самому, так самому.
А молодчина Хромой! Чёрт побери! Молодчина, кем бы он ни был, хоть трижды каторжником!.. Встречу - руку пожму и напою до беспамятства! Так и знай, Хромой! С меня выпивка и рассказ о встрече с этим недобитком. Может и я про своего когда услышу - в уютном кабачке, да за кружкой молодого вина... Вот только уберусь отсюда.
А в том, что "уберусь", я не сомневался. Слава Творцам (уж за что, а за ЭТО их надо поблагодарить) преследователи из ревенантов никакие. Упорные, обладающие нечеловеческой силой, не испытывающие боли, не нуждающиеся в отдыхе, еде и сне, но совершенно беспомощные. Многого ли можно добиться, шляясь пешком по дорогам, и тупо выспрашивая у невменяемых от ужаса батраков, не видали ли они некоего Пархатого Верега?! Иногда, конечно, можно. И большинство родителей на таких нравоучительных историях воспитывает своих детей. Ну а я всегда любил слушать рассказы подвыпивших путешественников о безуспешно охотящейся за ними вот уже половину их жизни своре "восставших". И всегда верил каждому их слову.
Выходит, верил не напрасно. И только что на этом постоялом дворе нашёл живое (вернее НЕживое, но и не совсем мёртвое) тому свидетельство. Вон за той самой двер... Идиот! Все черти Тартара, какой же я идиот!
Едва не взвыв, я застыл на полпути от сарая, исполнявшего здесь обязанности конюшни. Мне немедленно и удивительно чётко представилось, как в эту же самую минуту не слишком далеко отсюда бредёт по дороге человек. Из последних сил, всхлипывая, шатаясь, подволакивая одну ногу, и в отчаянии пряча лицо даже от луны. Ну, Хромой, ну подлюка! Какого дьявола делает твой ревенант ЗДЕСЬ?! Почему не ковыляет где-нибудь в пыли, а именно здесь встречает приезжих? Ждёт? Поджидает?..
От нелепой обиды на весь мир за собственную же глупость хотелось расплакаться. Я несколько раз повторил себе, что мой мститель отстал на несколько суток пути, а в ближайшие дни этот разрыв может увеличиться в разы. И это в самом худшем случае - если всякий раз ему попадались "доброжелатели", угадывавшие кого он ищет и безошибочно направлявшие по моему следу. Но что-то нехорошее уже заворочалось внутри: "А вдруг?!". Возникло почти непреодолимое желание бежать отсюда немедленно - выпучив глаза и хватая ртом воздух...
Панику удалось унять только через несколько минут. Глубоко вдохнув напоследок и прогнав из глаз успевшую изготовиться к вылазке слезу, я вернулся в трактир. Жонглёру нужен отдых. Мне тоже.
- Хозяин, мне нужна комната на ночь.
За всё время моего отсутствия трактирщик остался на прежнем месте, только положил одну ногу на скамью и теперь медленно растирал колено. Ревенант куда-то исчез. Может, ушёл, как и должен был. Ну и чёрт-то с ним...
- Утром уезжаешь?
- Да. Утром уезжаю.
Сказав это, я остановился возле хозяина. Он отвлёкся от своего занятия, и мы долго рассматривали друг друга. Я - его заплывшие глаза и кривой пористый нос, он - моё измождённое лицо, какое только и может быть после двухнедельной непрерывной скачки...
- Как тебя зовут?
- Зови меня Путником, - представился я.
- Ну что ж, а меня можешь и дальше называть хозяином, - и, причмокнув, предложил, - Выпьешь вина? Я угощаю...
Я подумал, и опустился на скамью.
- Вигги, мальчик, принеси нам кувшин, - крикнул Хозяин в темноту, повернулся ко мне и продолжил, - Вигест, красивое имя... Всегда хотел, чтобы так звали моего сына.
Ах, "Вигги". Так, значит, встречают здесь постояльцев? Ну ладно. Я это запомню. И завтра же мой кошелёк "не позволит" мне расплатиться за ночлег. А пока можно язвительно поинтересоваться, откуда вдруг он взялся, этот Вигги, если только что никого...
Возле стола бесшумно появился давешний детина с вином и кружками в руках. Опустил их на стол, поправил на шее платок, и так же бесшумно отправился обратно. Всего моего запала хватило только на то, чтобы молча проводить его взглядом. Думать и решать загадки уже не хотелось.
- Твоё здоровье, Путник! - произнёс Хозяин, поднимая свою кружку.
- И твоё здоровье, Хозяин... - угрюмо отозвался я.
Проглотил, не почувствовал вкуса, и взглянул на его сиявшее от удовольствия лицо с едва скрываемой отеческой улыбкой. Он явно ожидал вопроса... А вот чёрта лысого! Сам всё выложит. Видно же - неймётся...
Хозяину и в самом деле не терпелось. Увидав мою упрямую мину, он усмехнулся, покачал головой, руками опустил ногу со скамьи и устроился поудобнее.
- Сыном я так и не обзавёлся.
Я ждал продолжения.
- Что тебе известно о ревенантах? Ты, наверно, как и все привык думать, что они - просто орудия убийства? Как нож или стилет, которые кому-то ещё нужно взять в руку?
Я неопределённо мотнул головой.
- Нужно подсказать и направить... - он с шумом выпустил воздух, не то усмехаясь, не то выражая неудовольствие, - А ведь они не так пустоголовы! Знаешь, я частенько играю с ним в шахматы, и раз от раза мне становится всё тяжелее, хотя когда-то он вообще не знал, что это такое. Вот так!
- Да? - выдавил я, - Однако удрать от них почему-то совершенно не составляет труда...
И, спохватившись, добавил:
- Так мне, во всяком случае, говорили.
- Ну понятно... - протянул Хозяин наполняя кружки, - Но ведь и Вигги здесь не задержался бы, задав свой вопрос и не получив утвердительного ответа, если бы я ему не предложил. И, знаешь, мне совершенно не пришлось его уговаривать. Он сам может быть ещё лучше понимал всё, что я говорил тогда: что Хромой его - уже чёрт-те где и вряд ли удастся его отыскать, а вот самого Хромого сюда в гости может ещё и занесёт каким ветром, а в ожидании этого дня можно найти какое-нибудь более полезное занятие... Конечно, не всё так гладко, как хотелось бы, и парень едва ли счастлив даже в роли грозы местной разбойничьей вольницы, но он, по крайней мере, не одинок и не презираем всеми вокруг. Мне кажется, для него это тоже важно.
Не одинок и не презираем? Что-то не верится. Наверно, не только этим вечером здесь нет шумной компании, добродушно пьющей за здоровье "нашего славного Вигги"! Хотя, если он и вправду оградил окрестные деревни от грабежей, я бы на их месте был до определённой степени благодарен.
Интереснее было другое:
- Как он стал ревенантом?
- Он не говорит. Говорит, что не помнит. Это вряд ли, но... - Хозяин шумно отхлебнул и, придвинувшись ближе к столу, вполголоса начал, - Сам я вот что думаю. Вигги очень заносчив. Несмотря на то, что вырос в деревне, а не в городе, куда нанимался на работу. Очень. Ты бы видел, как у него вспыхивают глаза, когда ему что-то не нравится! Даже теперь это не обида, не ярость - ГНЕВ. А Хромой, похоже, был жалким и злым человеком. И когда над ним посмеялись, решил отомстить. Дождался ночи и... - последовал красноречивый жест пальцем по горлу, - Впрочем, сам я поступал точно так же когда-то, с той лишь разницей, что кидался на обидчика сразу.
От возмущения хотелось кричать, но я тоже перешёл почти на шёпот:
- Тогда почему так получается? Почему так?! Ведь оба неправы! Каждый стоит другого! Возмездие, справедливость?! - я скривился, - А торговцев на дорогах разбойники как убивали, так и будут убивать, и наказание им - только королевские карательные отряды.
- Почему одни люди становятся ревенантами, а другие нет? Ты это хочешь знать?
Да, я хотел. Как и любой, живущий в этом мире, и хоть немного задумывающийся о происходящем вокруг. Только на этот вопрос не могли ответить внятно даже Свидетели Творцов.
- Предначертание - холодно произнёс Хозяин.
Затем заглянул в кружку и тяжело повторил:
- Предначертание... Предполагается, оно накладывается при рождении на самых достойных и сильных духом, на способных совершить Подвиг. Об этом мало кто знает - обычно это тайна, но почти все ощущают собственную исключительность. И полагают для себя позволительным с Судьбой поспорить...
- Или поставить себя выше других - пробормотал я, подумав о своём.
- ... а Судьба этого не любит, - мрачно кивнул Хозяин, - и жестоко наказывает.
Мы замолчали. Я неохотно обдумывал услышанное, ворочая кружку по столешнице. Вигест - язык не поворачивался назвать его Вигги или "мальчиком" - принёс со двора дров и выложил их возле начавшего угасать очага. Хозяин с тоской наблюдал за ним.
- Кто знает, что ему готовила Судьба? Может, он избавил бы мир от какого-нибудь дракона... А вот видишь как: ножичком - чик...
Предначертание. Судьба. Слышал я что-то такое. Давно. Мне, правда, говорили, что цель в жизни есть у каждого человека, и Смерть не приведёт ему своего коня, пока он этой цели не достигнет. Я ещё смеялся: можно ведь всю жизнь провести на одном месте, и ничего не делая, а всё-таки умереть. Байка, одним словом, призванная потешить больное самолюбие неудачников.
А со слов трактирщика всё очень правдоподобно. Если Судьба сопровождает не всякого и исполнению её воли можно помешать, "сосватав" её подопечного Смерти, то ревенанты - вполне оправданное наказание.
Моё воображение услужливо нарисовало ледяной красоты госпожу, с холодным любопытством экспериментатора двигающую фигуры по шахматной доске. Вот безымянный противник делает отчаянный выпад, шахуя белого короля в надежде выиграть время. А она, в свою очередь, с выражением лёгкого раздражения на лице, отдаёт пешку, которую метила в ферзи, после чего равнодушно снимает с доски чёрного коня, имевшего глупость на эту пешку позариться... Чёрного коня. Тёмную лошадку, вроде меня, по неведению принимающую участие в этих играх. Но трактирщику-то откуда об этом знать?!
Хотя, не всё ли равно? Даже будь он тысячу раз прав, моё бегство на этом не закончится. Наступит утро, за ним ещё одно, потом ещё и ещё - а я буду продолжать изводить Жонглёра, пока не перевалю через горы. Или пока он подо мной не издохнет...
И всё-таки: откуда?
Хозяина вопрос развеселил:
- Ты думаешь, я всю жизнь просидел в этой дыре?
Освободив кувшин от остатков вина, и снова окликнув Вигги, он мечтательно начал:
- Все мы по молодости ищем славы и приключений. Я сам был таким и знал ещё многих, что истинным счастьем почитали преодоление себя и суровых законов нашего мира. Самые буйные, которым и покой-то нужен не был, "успокаивались" раньше остальных - от меча недруга, когтей хищников, от страсти подруг - всякое бывало. Им уже никогда не понять, что для счастья не нужны дальние страны и несметные полчища врагов. Но и я это понял не скоро...
Жизнь у трактирщика оказалась на удивление длинной и яркой. Он даже был одним из тех, кто плавал к острову Нореншогге, далёкому северному острову Семи Камней! Там, в море, и застудил суставы, когда корабль погиб. А вскоре после этого столкнулся с одним из своих "преследователей" и, не имея возможности бежать, дрался с ним. Об этом поединке Хозяин рассказывал без тени гордости, чего я искренне не мог понять - мне никогда ещё не приходилось слышать о человеке, устоявшем против ревенанта. И не просто устоявшем, но изрубившем его на куски!
Я восторженно вообразил место битвы: вращающую глазами и беззвучно разевающую рот голову; руку с мечом, судорожно дёргающуюся на примятой траве; беспомощное, безголовое и однорукое туловище, упрямо пытающееся подняться с земли и устоять на подкашивающихся ногах...
Но не слишком ли я впечатлителен? Лёгкость, с какой все прежние рассказчики отделывались от преследователей, уже обманула меня. Событие, на словах обещавшее обернуться увлекательным приключением, вылилось не понятно во что, а жизнь, казавшаяся пресной ДО, теперь стала радовать ещё меньше.
С другой стороны, тем, чего в действительности не совершали, людям свойственно хвалиться, любуясь на самих себя в лучах фальшивой славы, а не просто упоминать об этом. А трактирщик, даже если бы хотел, уже едва ли способен был наигрывать безразличие - путаясь в языке и повторяясь:
- ... что бы там ни говорили о неуязвимости ревенантов - всё это ерунда. Не меч их не берёт, и не стрелы отскакивают. Они очень осторожны. Они берегут себя. У них удивительная жажда жизни. И где-то в глубине они искренне верят, что стоит найти убийцу, и всё удастся исправить.
- И что же мне теперь - поговорить с ним по душам? "Прости, но не отстал бы ты от меня?!"...
Дурак. Ой, дура-ак... Зарекался же не пить до Вороньего хребта. Знал ведь. Знал, чем закончится.
В голове лихорадочно заметались мысли, наскакивая одна на другую. "Двоим известно - покойнику не тайна", как говорится, да и ЭТОТ наверняка слышал. Значит, на перевал идти без толку: отсюда до него рукой подать - это и кочерга сообразит, куда я копыта навострил. Тогда - на побережье, а там вообще погрузиться на корабль? Ещё недели две пути и уйма денег. И пока с корабля не сойду - ни капли!!!
Бегу, как белка - подумалось вдруг. Как белка в пёстром и быстром колесе, не давая себе усомниться в успехе, пересчитываю перекладины, полагая, что ещё через пару десятков (а хотя бы и сотен) калейдоскопических прыжков бег непременно кончится. Кончится, размотается до конца решетчатый барабан и никогда уже не заманит...
Хозяин сосредоточенно глотал из кружки, как будто ничего не замечая. Я присмотрелся к нему и поймал себя на соблазнительной мысли: а не слишком ли он пьян, чтобы обращать внимание на мои неосторожные слова? Четыре объёмистых кувшина под столом весьма убедительно свидетельствовали в пользу такой возможности. Но вместо этого я почему-то заявил себе, что трактирщику и так всё прекрасно известно с самого момента моего появления в дверях, и... в конце концов - теперь моя очередь рассказывать.
- Меня вызвал Воин. Я невеликий боец и в обычной-то драке, а уж тут... Я, конечно, мог (да и должен был, как простой странник, не связанный никакими обязательствами) отказаться, но посчитал это недостойным. Была у меня задумка, как его одолеть в поединке. Была. Я... - "говорить, или не стоит?.. н-нет, ни к чему", - ... я и так-то едва с ним справился.
Слова, слова... А стоит вспомнить - голова кругом идёт. Ведь действительно мог остаться там, если бы... Интересно, а стал бы я ревенантом?
Тогда я об этом не думал. Тогда я был настолько потрясён своей удачей, что даже не запомнил, как ушёл с места поединка, и как оказался в кабаке, где методично наливался пивом, празднуя своё второе рождение, когда в дверях появился ОН. В повисшей секундой позже тишине он вытянул руки и нетвёрдым шагом двинулся в мою сторону так, будто и не удавить собирался, а поприветствовать старого приятеля. И снова мне повезло: в кабаке нашёлся второй выход. Больше на симпатию Фортуны я рассчитывать не стал. Наметил путь через весь Лорэнтик, положил себе и Жонглёру в сутки шесть часов на отдых, и нигде не распространялся кто я, куда, и что случилось...
Всё повествование заняло намного меньше времени, чем я ожидал. Наверно оттого, что заметных событий с начала этой истории и впрямь было не так много, чего не сказать о накопленных переживаниях. А может, вернулась осторожность, вынуждавшая до сих пор умалчивать не только о деталях.
Хозяин задумчиво выкатил вперёд нижнюю губу.
- Ты видел когда-нибудь человека, всю жизнь бегущего от ревенанта?
Я подумал о беззубом и лысом как колено завсегдатае "Осеннего Копыта" старике Менреке, о его эмоциональном пересказе без малого вековых странствий, и почему-то ответил:
- Нет.
Хозяин вздохнул. Вздохнул так, будто подтвердились самые худшие его опасения, и перед ним сидел мальчишка, которому ничего не известно о жизни. Обычно это означает, что доводы "мальчишки" в ближайшие минуты услышаны не будут, а потому ему лучше помолчать. Я с сожалением приготовился к выслушиванию очередной отповеди.
- И я не видел. Уж не знаю почему. Может быть, это просто утомительно. Я бы, во всяком случае, устал.
Такого поворота я не ожидал. И, вообще говоря, никогда в жизни не чувствовал себя столь глупо. Но, пока Хозяин отставлял в сторону окончательно опустевшую кружку, пришла холодная уверенность - я всё понял. И уже знал, что будет сказано дальше:
- Я действительно устал...
Устал! Я и впрямь мальчишка. Как можно было не сообразить?! Если сейчас за ним придут, он не только не побежит (и не потому, что ноги больные), а выйдет встречать!..
Я представил себе это зрелище: надвигающаяся группа ревенантов, и трактирщик на пороге своего заведения - с распростёртыми объятиями и улыбкой от ушей... Идиотизм. Жить надоело, так залей в себя полпинты крысиного яда!
Или я и теперь чего-то не понимаю? Это его трепетное отношение к "Вигги"...
Я зажмурился, отчаянно пытаясь заставить голову работать. Где-то в памяти, на самом краешке, обнаружилась невидимка-заноза - фраза, небрежно брошенная над этим столом. Или не фраза? Или - вот...
Хозяин снова заговорил, но я его уже не слышал. Я, наконец, отыскал мысль, мелькнувшую сначала, как укол тщеславия: "а стал бы Я ревенантом?". А если стал? Что тогда?
Я попытался вообразить себе ту нечеловеческую силу, которая вынуждала Вигеста задавать каждому встречному один и тот же вопрос: "Ты видел?..". Что он при этом испытывает? Боль? Какая же это должна быть боль, чтобы так... Может, как у жевателя Поганого гриба, не положившего вовремя на гнилые зубы очередной кусок? Эти корчи, судороги, вой... никогда не думал, что человек может ТАК страдать. Или у ревенантов боль душевная, как у бедняжки Магдии, утопившей своего ребёнка, посчитав, что не сможет его прокормить, а теперь бродящей по берегу и выкрикивающей его имя? Или...
Я вспоминал еженедельные публичные пытки на Королевской площади. Вспоминал, как подкрадывается к пытуемому смерть, заставляя его выгибаться коромыслом и клацать зубами так, что сунь стальной прут - перекусит. Я вспоминал многотысячное войско похотливых победителей Южной войны и маленький - полтора десятка дворов - посёлок Элленк, растоптанный этим воинством. Я вспоминал всё мерзкое, жуткое, чему выпадало быть свидетелем, или о чём приходилось только слышать. Вспоминал с жадностью, старательно, не упуская ни одной детали, потому что был уверен - всё это не идёт ни в какое сравнение...
Кажется, потом мне было плохо. Смутно помню холодный ночной воздух, бесчувственные звёзды, ухмыляющуюся луну и упрямый ком в горле. Я ещё подумал, что ночь обещает быть отвратительной, и утром я не удержусь в седле. А потом... не знаю. Наверно, нашёл свою комнату, разделся и повалился в кровать...
Ночь оказалась спокойной. Так хорошо, как в эту ночь, мне не спалось ещё никогда - разве что в детстве. Я вообще впервые за много лет проснулся отдохнувшим, позволив солнцу прилично меня опередить.
А проснувшись, я никуда не поехал.
Долгий вечер
Когда дверь открылась, я невольно вздрогнул и отшатнулся. На пороге стоял рослый детина, коротко стриженый и с ярким трупным пятном на левой скуле. И с кошачьими глазами. И с замотанным грязноватой тряпицей горлом.
Чёрт... Чёрт! Нет на свете ничего менее приятного, чем встреча с ревенантом. И уж тем более, если один из НИХ идёт за тобой...
- Что? - машинально переспросил я, пытаясь придти в себя.
- Ты видел Хромого Буга? - бесцветно повторил детина свой вопрос.
- Нет, - буркнул я в ответ.
"А и видел бы - не сказал" - пронеслось в голове. Пусть сам ищет. Чёрт!
Он отступил, и я протиснулся мимо, нервно срывая краги и обшаривая глазами полутёмный трактирный зал с несколькими столами и множеством скамей.
- Эй, хозяин! Позаботься о моей лошади!
Грузный человек, сидевший привалившись к стене, повернул голову и хрипло сказал:
- Думаю, тебе самому придётся это сделать. Мне ноги не позволяют, а больше здесь никого нет, - он обвёл руками пустой трактир и, кивнув на парня, добавил, - Не ему же...
Да уж... Можно представить, в какой "восторг" придёт мой Жонглёр от этого мертвяка. Хотя, при чём тут он? Я окинул взглядом широкоплечую фигуру, застывшую у входной двери. Как будто что-то не так... Впрочем, может ли быть иначе, если речь идёт о восставшем из мёртвых?
Постояв немного, я развернулся к выходу - самому, так самому.
А молодчина Хромой! Чёрт побери! Молодчина, кем бы он ни был, хоть трижды каторжником!.. Встречу - руку пожму и напою до беспамятства! Так и знай, Хромой! С меня выпивка и рассказ о встрече с этим недобитком. Может и я про своего когда услышу - в уютном кабачке, да за кружкой молодого вина... Вот только уберусь отсюда.
А в том, что "уберусь", я не сомневался. Слава Творцам (уж за что, а за ЭТО их надо поблагодарить) преследователи из ревенантов никакие. Упорные, обладающие нечеловеческой силой, не испытывающие боли, не нуждающиеся в отдыхе, еде и сне, но совершенно беспомощные. Многого ли можно добиться, шляясь пешком по дорогам, и тупо выспрашивая у невменяемых от ужаса батраков, не видали ли они некоего Пархатого Верега?! Иногда, конечно, можно. И большинство родителей на таких нравоучительных историях воспитывает своих детей. Ну а я всегда любил слушать рассказы подвыпивших путешественников о безуспешно охотящейся за ними вот уже половину их жизни своре "восставших". И всегда верил каждому их слову.
Выходит, верил не напрасно. И только что на этом постоялом дворе нашёл живое (вернее НЕживое, но и не совсем мёртвое) тому свидетельство. Вон за той самой двер... Идиот! Все черти Тартара, какой же я идиот!
Едва не взвыв, я застыл на полпути от сарая, исполнявшего здесь обязанности конюшни. Мне немедленно и удивительно чётко представилось, как в эту же самую минуту не слишком далеко отсюда бредёт по дороге человек. Из последних сил, всхлипывая, шатаясь, подволакивая одну ногу, и в отчаянии пряча лицо даже от луны. Ну, Хромой, ну подлюка! Какого дьявола делает твой ревенант ЗДЕСЬ?! Почему не ковыляет где-нибудь в пыли, а именно здесь встречает приезжих? Ждёт? Поджидает?..
От нелепой обиды на весь мир за собственную же глупость хотелось расплакаться. Я несколько раз повторил себе, что мой мститель отстал на несколько суток пути, а в ближайшие дни этот разрыв может увеличиться в разы. И это в самом худшем случае - если всякий раз ему попадались "доброжелатели", угадывавшие кого он ищет и безошибочно направлявшие по моему следу. Но что-то нехорошее уже заворочалось внутри: "А вдруг?!". Возникло почти непреодолимое желание бежать отсюда немедленно - выпучив глаза и хватая ртом воздух...
Панику удалось унять только через несколько минут. Глубоко вдохнув напоследок и прогнав из глаз успевшую изготовиться к вылазке слезу, я вернулся в трактир. Жонглёру нужен отдых. Мне тоже.
- Хозяин, мне нужна комната на ночь.
За всё время моего отсутствия трактирщик остался на прежнем месте, только положил одну ногу на скамью и теперь медленно растирал колено. Ревенант куда-то исчез. Может, ушёл, как и должен был. Ну и чёрт-то с ним...
- Утром уезжаешь?
- Да. Утром уезжаю.
Сказав это, я остановился возле хозяина. Он отвлёкся от своего занятия, и мы долго рассматривали друг друга. Я - его заплывшие глаза и кривой пористый нос, он - моё измождённое лицо, какое только и может быть после двухнедельной непрерывной скачки...
- Как тебя зовут?
- Зови меня Путником, - представился я.
- Ну что ж, а меня можешь и дальше называть хозяином, - и, причмокнув, предложил, - Выпьешь вина? Я угощаю...
Я подумал, и опустился на скамью.
- Вигги, мальчик, принеси нам кувшин, - крикнул Хозяин в темноту, повернулся ко мне и продолжил, - Вигест, красивое имя... Всегда хотел, чтобы так звали моего сына.
Ах, "Вигги". Так, значит, встречают здесь постояльцев? Ну ладно. Я это запомню. И завтра же мой кошелёк "не позволит" мне расплатиться за ночлег. А пока можно язвительно поинтересоваться, откуда вдруг он взялся, этот Вигги, если только что никого...
Возле стола бесшумно появился давешний детина с вином и кружками в руках. Опустил их на стол, поправил на шее платок, и так же бесшумно отправился обратно. Всего моего запала хватило только на то, чтобы молча проводить его взглядом. Думать и решать загадки уже не хотелось.
- Твоё здоровье, Путник! - произнёс Хозяин, поднимая свою кружку.
- И твоё здоровье, Хозяин... - угрюмо отозвался я.
Проглотил, не почувствовал вкуса, и взглянул на его сиявшее от удовольствия лицо с едва скрываемой отеческой улыбкой. Он явно ожидал вопроса... А вот чёрта лысого! Сам всё выложит. Видно же - неймётся...
Хозяину и в самом деле не терпелось. Увидав мою упрямую мину, он усмехнулся, покачал головой, руками опустил ногу со скамьи и устроился поудобнее.
- Сыном я так и не обзавёлся.
Я ждал продолжения.
- Что тебе известно о ревенантах? Ты, наверно, как и все привык думать, что они - просто орудия убийства? Как нож или стилет, которые кому-то ещё нужно взять в руку?
Я неопределённо мотнул головой.
- Нужно подсказать и направить... - он с шумом выпустил воздух, не то усмехаясь, не то выражая неудовольствие, - А ведь они не так пустоголовы! Знаешь, я частенько играю с ним в шахматы, и раз от раза мне становится всё тяжелее, хотя когда-то он вообще не знал, что это такое. Вот так!
- Да? - выдавил я, - Однако удрать от них почему-то совершенно не составляет труда...
И, спохватившись, добавил:
- Так мне, во всяком случае, говорили.
- Ну понятно... - протянул Хозяин наполняя кружки, - Но ведь и Вигги здесь не задержался бы, задав свой вопрос и не получив утвердительного ответа, если бы я ему не предложил. И, знаешь, мне совершенно не пришлось его уговаривать. Он сам может быть ещё лучше понимал всё, что я говорил тогда: что Хромой его - уже чёрт-те где и вряд ли удастся его отыскать, а вот самого Хромого сюда в гости может ещё и занесёт каким ветром, а в ожидании этого дня можно найти какое-нибудь более полезное занятие... Конечно, не всё так гладко, как хотелось бы, и парень едва ли счастлив даже в роли грозы местной разбойничьей вольницы, но он, по крайней мере, не одинок и не презираем всеми вокруг. Мне кажется, для него это тоже важно.
Не одинок и не презираем? Что-то не верится. Наверно, не только этим вечером здесь нет шумной компании, добродушно пьющей за здоровье "нашего славного Вигги"! Хотя, если он и вправду оградил окрестные деревни от грабежей, я бы на их месте был до определённой степени благодарен.
Интереснее было другое:
- Как он стал ревенантом?
- Он не говорит. Говорит, что не помнит. Это вряд ли, но... - Хозяин шумно отхлебнул и, придвинувшись ближе к столу, вполголоса начал, - Сам я вот что думаю. Вигги очень заносчив. Несмотря на то, что вырос в деревне, а не в городе, куда нанимался на работу. Очень. Ты бы видел, как у него вспыхивают глаза, когда ему что-то не нравится! Даже теперь это не обида, не ярость - ГНЕВ. А Хромой, похоже, был жалким и злым человеком. И когда над ним посмеялись, решил отомстить. Дождался ночи и... - последовал красноречивый жест пальцем по горлу, - Впрочем, сам я поступал точно так же когда-то, с той лишь разницей, что кидался на обидчика сразу.
От возмущения хотелось кричать, но я тоже перешёл почти на шёпот:
- Тогда почему так получается? Почему так?! Ведь оба неправы! Каждый стоит другого! Возмездие, справедливость?! - я скривился, - А торговцев на дорогах разбойники как убивали, так и будут убивать, и наказание им - только королевские карательные отряды.
- Почему одни люди становятся ревенантами, а другие нет? Ты это хочешь знать?
Да, я хотел. Как и любой, живущий в этом мире, и хоть немного задумывающийся о происходящем вокруг. Только на этот вопрос не могли ответить внятно даже Свидетели Творцов.
- Предначертание - холодно произнёс Хозяин.
Затем заглянул в кружку и тяжело повторил:
- Предначертание... Предполагается, оно накладывается при рождении на самых достойных и сильных духом, на способных совершить Подвиг. Об этом мало кто знает - обычно это тайна, но почти все ощущают собственную исключительность. И полагают для себя позволительным с Судьбой поспорить...
- Или поставить себя выше других - пробормотал я, подумав о своём.
- ... а Судьба этого не любит, - мрачно кивнул Хозяин, - и жестоко наказывает.
Мы замолчали. Я неохотно обдумывал услышанное, ворочая кружку по столешнице. Вигест - язык не поворачивался назвать его Вигги или "мальчиком" - принёс со двора дров и выложил их возле начавшего угасать очага. Хозяин с тоской наблюдал за ним.
- Кто знает, что ему готовила Судьба? Может, он избавил бы мир от какого-нибудь дракона... А вот видишь как: ножичком - чик...
Предначертание. Судьба. Слышал я что-то такое. Давно. Мне, правда, говорили, что цель в жизни есть у каждого человека, и Смерть не приведёт ему своего коня, пока он этой цели не достигнет. Я ещё смеялся: можно ведь всю жизнь провести на одном месте, и ничего не делая, а всё-таки умереть. Байка, одним словом, призванная потешить больное самолюбие неудачников.
А со слов трактирщика всё очень правдоподобно. Если Судьба сопровождает не всякого и исполнению её воли можно помешать, "сосватав" её подопечного Смерти, то ревенанты - вполне оправданное наказание.
Моё воображение услужливо нарисовало ледяной красоты госпожу, с холодным любопытством экспериментатора двигающую фигуры по шахматной доске. Вот безымянный противник делает отчаянный выпад, шахуя белого короля в надежде выиграть время. А она, в свою очередь, с выражением лёгкого раздражения на лице, отдаёт пешку, которую метила в ферзи, после чего равнодушно снимает с доски чёрного коня, имевшего глупость на эту пешку позариться... Чёрного коня. Тёмную лошадку, вроде меня, по неведению принимающую участие в этих играх. Но трактирщику-то откуда об этом знать?!
Хотя, не всё ли равно? Даже будь он тысячу раз прав, моё бегство на этом не закончится. Наступит утро, за ним ещё одно, потом ещё и ещё - а я буду продолжать изводить Жонглёра, пока не перевалю через горы. Или пока он подо мной не издохнет...
И всё-таки: откуда?
Хозяина вопрос развеселил:
- Ты думаешь, я всю жизнь просидел в этой дыре?
Освободив кувшин от остатков вина, и снова окликнув Вигги, он мечтательно начал:
- Все мы по молодости ищем славы и приключений. Я сам был таким и знал ещё многих, что истинным счастьем почитали преодоление себя и суровых законов нашего мира. Самые буйные, которым и покой-то нужен не был, "успокаивались" раньше остальных - от меча недруга, когтей хищников, от страсти подруг - всякое бывало. Им уже никогда не понять, что для счастья не нужны дальние страны и несметные полчища врагов. Но и я это понял не скоро...
Жизнь у трактирщика оказалась на удивление длинной и яркой. Он даже был одним из тех, кто плавал к острову Нореншогге, далёкому северному острову Семи Камней! Там, в море, и застудил суставы, когда корабль погиб. А вскоре после этого столкнулся с одним из своих "преследователей" и, не имея возможности бежать, дрался с ним. Об этом поединке Хозяин рассказывал без тени гордости, чего я искренне не мог понять - мне никогда ещё не приходилось слышать о человеке, устоявшем против ревенанта. И не просто устоявшем, но изрубившем его на куски!
Я восторженно вообразил место битвы: вращающую глазами и беззвучно разевающую рот голову; руку с мечом, судорожно дёргающуюся на примятой траве; беспомощное, безголовое и однорукое туловище, упрямо пытающееся подняться с земли и устоять на подкашивающихся ногах...
Но не слишком ли я впечатлителен? Лёгкость, с какой все прежние рассказчики отделывались от преследователей, уже обманула меня. Событие, на словах обещавшее обернуться увлекательным приключением, вылилось не понятно во что, а жизнь, казавшаяся пресной ДО, теперь стала радовать ещё меньше.
С другой стороны, тем, чего в действительности не совершали, людям свойственно хвалиться, любуясь на самих себя в лучах фальшивой славы, а не просто упоминать об этом. А трактирщик, даже если бы хотел, уже едва ли способен был наигрывать безразличие - путаясь в языке и повторяясь:
- ... что бы там ни говорили о неуязвимости ревенантов - всё это ерунда. Не меч их не берёт, и не стрелы отскакивают. Они очень осторожны. Они берегут себя. У них удивительная жажда жизни. И где-то в глубине они искренне верят, что стоит найти убийцу, и всё удастся исправить.
- И что же мне теперь - поговорить с ним по душам? "Прости, но не отстал бы ты от меня?!"...
Дурак. Ой, дура-ак... Зарекался же не пить до Вороньего хребта. Знал ведь. Знал, чем закончится.
В голове лихорадочно заметались мысли, наскакивая одна на другую. "Двоим известно - покойнику не тайна", как говорится, да и ЭТОТ наверняка слышал. Значит, на перевал идти без толку: отсюда до него рукой подать - это и кочерга сообразит, куда я копыта навострил. Тогда - на побережье, а там вообще погрузиться на корабль? Ещё недели две пути и уйма денег. И пока с корабля не сойду - ни капли!!!
Бегу, как белка - подумалось вдруг. Как белка в пёстром и быстром колесе, не давая себе усомниться в успехе, пересчитываю перекладины, полагая, что ещё через пару десятков (а хотя бы и сотен) калейдоскопических прыжков бег непременно кончится. Кончится, размотается до конца решетчатый барабан и никогда уже не заманит...
Хозяин сосредоточенно глотал из кружки, как будто ничего не замечая. Я присмотрелся к нему и поймал себя на соблазнительной мысли: а не слишком ли он пьян, чтобы обращать внимание на мои неосторожные слова? Четыре объёмистых кувшина под столом весьма убедительно свидетельствовали в пользу такой возможности. Но вместо этого я почему-то заявил себе, что трактирщику и так всё прекрасно известно с самого момента моего появления в дверях, и... в конце концов - теперь моя очередь рассказывать.
- Меня вызвал Воин. Я невеликий боец и в обычной-то драке, а уж тут... Я, конечно, мог (да и должен был, как простой странник, не связанный никакими обязательствами) отказаться, но посчитал это недостойным. Была у меня задумка, как его одолеть в поединке. Была. Я... - "говорить, или не стоит?.. н-нет, ни к чему", - ... я и так-то едва с ним справился.
Слова, слова... А стоит вспомнить - голова кругом идёт. Ведь действительно мог остаться там, если бы... Интересно, а стал бы я ревенантом?
Тогда я об этом не думал. Тогда я был настолько потрясён своей удачей, что даже не запомнил, как ушёл с места поединка, и как оказался в кабаке, где методично наливался пивом, празднуя своё второе рождение, когда в дверях появился ОН. В повисшей секундой позже тишине он вытянул руки и нетвёрдым шагом двинулся в мою сторону так, будто и не удавить собирался, а поприветствовать старого приятеля. И снова мне повезло: в кабаке нашёлся второй выход. Больше на симпатию Фортуны я рассчитывать не стал. Наметил путь через весь Лорэнтик, положил себе и Жонглёру в сутки шесть часов на отдых, и нигде не распространялся кто я, куда, и что случилось...
Всё повествование заняло намного меньше времени, чем я ожидал. Наверно оттого, что заметных событий с начала этой истории и впрямь было не так много, чего не сказать о накопленных переживаниях. А может, вернулась осторожность, вынуждавшая до сих пор умалчивать не только о деталях.
Хозяин задумчиво выкатил вперёд нижнюю губу.
- Ты видел когда-нибудь человека, всю жизнь бегущего от ревенанта?
Я подумал о беззубом и лысом как колено завсегдатае "Осеннего Копыта" старике Менреке, о его эмоциональном пересказе без малого вековых странствий, и почему-то ответил:
- Нет.
Хозяин вздохнул. Вздохнул так, будто подтвердились самые худшие его опасения, и перед ним сидел мальчишка, которому ничего не известно о жизни. Обычно это означает, что доводы "мальчишки" в ближайшие минуты услышаны не будут, а потому ему лучше помолчать. Я с сожалением приготовился к выслушиванию очередной отповеди.
- И я не видел. Уж не знаю почему. Может быть, это просто утомительно. Я бы, во всяком случае, устал.
Такого поворота я не ожидал. И, вообще говоря, никогда в жизни не чувствовал себя столь глупо. Но, пока Хозяин отставлял в сторону окончательно опустевшую кружку, пришла холодная уверенность - я всё понял. И уже знал, что будет сказано дальше:
- Я действительно устал...
Устал! Я и впрямь мальчишка. Как можно было не сообразить?! Если сейчас за ним придут, он не только не побежит (и не потому, что ноги больные), а выйдет встречать!..
Я представил себе это зрелище: надвигающаяся группа ревенантов, и трактирщик на пороге своего заведения - с распростёртыми объятиями и улыбкой от ушей... Идиотизм. Жить надоело, так залей в себя полпинты крысиного яда!
Или я и теперь чего-то не понимаю? Это его трепетное отношение к "Вигги"...
Я зажмурился, отчаянно пытаясь заставить голову работать. Где-то в памяти, на самом краешке, обнаружилась невидимка-заноза - фраза, небрежно брошенная над этим столом. Или не фраза? Или - вот...
Продолжение рассказа вы можете увидеть наhttp://fan-book.ru/catalog/books/electronic/dolgiy-vecher.html