Незаметная черта, за которой кончаются возделываемые человеком земли и вступает в права лес, осталась позади. Тропка прикрылась листьями, молодая поросль цеплялась за отвороты одежды, лезла в карманы. Максим, светловолосый мальчуган лет десяти, выломал прутик и отсекал с встречных кустов торчащие во все стороны листья. Девочка, идущая следом, увернулась от взлетевшего прута и чуть не уткнулась носом в клубок колючих кустов.
- Максимчик, прекрати! Ещё в глаз ткнёшь! Если не себе, то мне - точно.
Максим показал язык.
- Ты мне не мама, Ёлка.
- Я старше, - возразила девочка.
- Подумаешь, на три года, - привычно-уныло возразил Максим.
Дети приехали с родителями к бабушке в деревню, которая находилась недалеко от казахстанского города Павлодар. Тайком, пока никто не видит, они отправились осматривать лес, который виднелся за ржаным полем.
Густой лесной дух окончательно выбил из одежды запах машины и пыльной дороги.
- Эй, вы двое! Что вы тут делаете? - раздался за спиной хрипловатый голос.
Дети вздрогнули. Максим напрягся, но, увидев спешащего к ним от деревни местного мальчишку, с которым ребята недавно познакомились, тут же расслабился. Он с восхищением смотрел на нового друга.
- А, привет, Дос.
Йола скривилась, глядя на заплатанную куртку и торчащие карманы своего ровесника.
Дос догнал их.
- Здесь нельзя гулять одним... и вообще гулять. Опасно.
Он был так уморительно-серьёзен, что Йола не смогла сдержать улыбки.
- Это всего лишь сказки, - беспечно отмахнулся Максим. Сестра перевела насмешливый взгляд на него.
- Кто бы кулером жужжал, Максимчик. У тебя коленки дрожали, когда бабушку слушал.
Дик вышагивал рядом, вертя на пальце брелок в виде перочинного ножика, и рассеянно вслушивался в спор. Ребята углубились в чащу, деревня скрылась за густой зеленью.
- Она говорила так страшно, подвывала, как в том фильме про мертвецов, - начал было оправдываться брат, но увидел, что улыбка Йолы стала шире и огрызнулся: - Ты сама, Ёлка, с открытым ртом сидела.
Йола собралась что-то возразить брату, но поймала встревоженный взгляд Доса.
- Все что говорят про этот лес.... Это сказки, правда?
Мальчик пожал плечами.
- Может, и нет. Я здесь часто гуляю. Но мама говорит, мы здесь все свои. А вот чужих лес не любит. Десять лет назад сюда браконьеры приезжали.
- Зверей стрелять - это подло, - дёрнула щекой Йола.
- Только никого они не убили, - сказал Дос и заулыбался, при этом его раскосые глаза превратились в узкие щелки. - На следующий же день умотали обратно. В мокрых штанах.
- А у одного вообще крыша поехала. Его так здесь и бросили, до сих пор где-то шатается.
Смех оборвался. Йола и Максим переглянулись. Девочка вспомнила пыльную проселочную дорогу, на которую они свернули с шумной автострады. У развилки около леса родители пошли к одиноко стоящему дому разузнать дорогу до деревни. Дети в пикапе остались один на один с жарой и полупустой бутылкой минералки. Внезапно Йола вскрикнула. Максим подавился насмешкой, во все глаза уставившись на нечто, отдалённо напоминающее человеческое лицо: на щеке прижатой к стеклу выделялись синюшные вены, зрачки в блеклых глазах плавали свободно, как листья в грязной осенней луже. Потом это исчезло и появилось со стороны Максима, зашлёпало по стеклу ладонями, губы что-то шептали бессвязно и жутко.
Когда вернулись мама с папой, нечто уже скрылось в паутине лесных тропинок, а дети всё ещё старались унять предательски стучащие зубы.
- А кого они там встретили эти браконьеры? - спросил с любопытством Максим. - Медведя что ли?
Дос снисходительно на него глянул и прокашлялся.
- Ну да, белого. Прямиком с северного полюса. Вам что, не рассказывали?
Йола выпятила губу.
- Ну,... бабушка говорила, что лес проклят и что сюда ни ногой. Но она такая древняя, не знает даже, что такое компьютер! А что за проклятие?
Дос поколебался, потом махнул рукой.
- Да, чепуха. Я сам в него не верю. Говорят, здесь нельзя засыпать.
- А то что? - с напряжением в голосе спросил Максим.
Девочка хихикнула, хотя самой стало жутковато. Слова Доса затронули в сердце какие-то тревожные струны, листва зашуршала под ногами резче.
- А то вылезет какая-нибудь тварь из этих твоих комиксов, и...
Максим сказал насуплено:
- При чём здесь комиксы? Ты бы лучше эти свои японские мультики вспомнила. Я их, во всяком случае, не смотрю.
Сестра тут же надулась.
- Мне кажется, нам пора возвращаться, - сказал Дос изменившимся голосом, - что-то мне здесь перестало нравиться.
Дети беспокойно огляделись. Лес вокруг стал совсем диким, тропа расплелась, как коса, на многочисленные тропки. Ветки уже не касались ласково, а цеплялись за одежду, неприятно дергали за волосы. Солнце показывалось сквозь просветы крон всё реже. Все чаще путались под ноги кочки и замшелые пни.
- Мы и так уже забрели слишком далеко.
Он зашагал обратно. Йола заметила:
- Тебе не кажется, что мы пришли с той стороны? Я по солнцу смотрела.
- Глупая Ёлка, солнце же тоже движется, - сказал Максим просто, чтобы что-то возразить.
Очень скоро они поняли, что заблудились. Вначале безуспешно попытались найти тропу, потом пошли в направлении, указанном Йолой, но бросили это занятие, когда на пути встали непролазные заросли ежевики. Дос даже влез на дерево, но взгляд убегал по пористому зелёному ковру до самого горизонта. Когда просветы между кронами заполнились чернотой, Йола уселась прямо на землю и заявила:
- Никуда я больше не пойду. Давайте отдохнём хотя бы немного.
Максим плюхнулся рядом. Запахивая на себе куртку, он нащупал в кармане сотовый телефон.
- Как я мог про него забыть! Надо позвонить маме.
Но после набора номера в трубке послышалось: "абонент временно недоступен или находится вне зоны действия ..."
Дос выудил из кармана сигарету, под неодобрительным взглядом Йолы закурил. Он больше походил на затравленного волчонка - по ту сторону глаз плескался страх, а кулаки беспрестанно сжимались и разжимались. Максим верно истолковал причину страха.
- А что будет, если здесь уснёшь?
Дос вздрогнул, дёрнул щекой, взгляд стал осмысленным.
- Ничего. Просто старые сказки. Помогите мне собрать для костра ветки.
Однако Йола заметила, что движения Доса стали порывистыми, а зажечь спичку ему удалось только с пятой попытки.
Через десять минут мир сжался до треска костра, густого тепла и жёсткой подстилки из сухих листьев. Йола уснула сразу. Максим, убаюканный ночным стрекотом цикад и треском горящих веток, сквозь дрему видел, как в широко распахнутых глазах Доса играло пламя костра.
Равнодушный утренний свет заставил разлепить веки. Подкралась сырость, защипало под рёбрами. Максим приподнялся, с одежды на потухший костер скатились капельки росы. Зола и угли выглядели старыми и были совсем холодными на ощупь, как будто костёр здесь горел около недели назад.
В стороне раздался крик Йолы:
- С ума сойти! Меня хоть выжимай!
- Зато теперь ты и правда на ёлку похожа, - съязвил Максим, отряхивая штаны.
Дос протирал глаза и озабоченно озирался. Максим спросил:
- С нами ничего не случилось?
- Ничего себе не случилось! Вот простужусь в самом начале каникул, - проговорила Йола.
- Считайте, что повезло, - Дос заметно успокоился. - Осталось только найти обратную дорогу.
- Мама с папой волнуются, - задумчиво сказал Максим. - Всю деревню, наверное, на ноги подняли, они это умеют. Нас сейчас все ищут...
Дос покачал головой.
- Все наши до колик в животе боятся заходить вглубь леса.
- Значит, выберемся сами, - уверенно сказала Йола. - Прикинемся зомбями, и... и покажем им, что значит верить старым сказкам!
Вокруг всё застыло, не колыхнулся ни один листок, ни одна травинка. Утро залило лес холодным светом, будто над землёй повесили огромную электрическую лампу. Стрелы света пробивались сквозь полог листвы, дробили лес на лоскуты. Словно, пока ребята спали, сменили декорации и один лес заменили другим - фарфоровым.
Тишина. Птицы здесь, наверное, имеют обыкновение спать до полудня.
Дос на свежую голову вспомнил направление, они двинулись гуськом, перебегая по мокрой земле с одного светлого пятна на другое. По сторонам, из переплетений таинственных растений и паутины, смотрел мрак. Ликующий крик Йолы заставил вздрогнуть.
- Смотрите, следы шин!
В сыроватую землю врезался рельефный след, по сторонам примялась трава, виднелась расплющенная шляпка гриба.
- Повышенной проходимости, - со знанием дела заметил брат.
- Недавно только проехали, - радостно сказала Йола.
- Куда проехали? - уныло спросил Дос.
Йола проследила взглядом и остолбенела. След заворачивал влево, где ощетинились иглами нетронутые кусты боярышника.
- Да он один! - добавил Максим, - кто-то проехал на одном колесе, как в цирке?..
- Скорее, прополз, - убитым голосом сказал Дос. - Я, правда, таких больших змей не встречал...
- Как же, прополз... Смотри, виден явный отпечаток. - Максим, присев на корточки, разглядывал след.
- Ну, уж нет!
Йола решительно вломилась в заросли. Курточка затрещала под колючками, на голом запястье появилась алая полоса, но девочка с упрямым видом исчезла в зарослях.
- Йола, погоди, - сказал Максим. Но с места не сдвинулся.
Шорох затих. Мальчишки переглянулись, собрались уже было кинуться следом, как кусты закачались, и выкатилась мокрая автомобильная покрышка. За ней гордо прошествовала девочка, отряхивая испачканные землёй руки.
- Ну, что я вам говорила?
- А где машина? - наивно поинтересовался Максим.
- Значит, катили без машины, - беспечно сказала сестра. - Кто-то баловался. Ну, всё, надо отсюда быстрей выбираться, я уже есть хочу.
- Это не так просто, - хрипло проговорил Дос. - Мы всё-таки попались.
Он смотрел наверх, где, сквозь жидкое, почти молочного цвета небо, как золотые рыбки сквозь мутную воду, проглядывало два солнца.
- Где это мы? - услышала Йола свой шёпот. В тишине он прозвучал оглушительно.
Дос заговорил, не отрывая взгляда от неба.
- Все-таки правду говорят в деревне - в этом лесу нельзя спать, иначе попадёшь в другое место. А ведь мы здесь уснули. Или может нам сейчас все это снится? Да нет, мы же чувствуем прикосновения друг друга.
- Отсюда можно как-нибудь выбраться? - в голосе Максима слышались едва сдерживаемые слёзы.
Дос опустил взгляд.
- Рассказывают страшное. Это как... вроде продолжение сна, что ли. Все попадают в одно место - в голову тому, кто уснул первым. Или к нему в сон, не знаю, как правильнее. И выбраться оттуда а можно только одним способом - убить его, первого. Тогда другие снова очнутся в нормальном мире.
- А как же тот, кто умрёт? - напряжённо спросил Максим.
- Никак, - пожал плечами Дос. - Он тоже... ну как это? Оживает. Но навсегда остается в своем сне.
Слова застыли в паутине между стволами. Повисла гнетущая тишина.
- А кто из нас первым уснул? - первым озвучил повисший в воздухе вопрос Максим.
- Я - только через три часа после вас, - сказал Дос, - держался до последнего, как на войне.
Брат с сестрой уставились друг на друга.
- Наверное, я, - голос Максима прозвучал сдавленно, как будто на шее сомкнулись невидимые руки.
Йола через силу улыбнулась.
- Спасибо, Максимчик, но нет. У меня прямо глаза слипались.
Взгляд девочки скользил по ровным стволам сосен, которые находились вдали, за небольшой поляной. Деревья вытянулись в струнку, будто гвардия перед госпожой, словно в ожидании.
Максим сказал в гулкой тишине:
- Мы найдём другой способ. Он ведь должен быть, правда, Дос? Дойдём до края леса... пусть это будет даже край мира.
Они просто двинулись в неизвестность, без направления - когда изнутри грызёт цель, усидеть на месте просто невозможно.
Максим ойкнул, нога утонула в широком отпечатке, наполовину заполненном водой. Повсюду были следы ног, иногда еле заметные, иногда чётко вбитые в почву.
- Это не мой сон, - сказала Йола, - точнее, не только мой. Здесь раньше... было много людей?
- Наверное, - скупо сказал Дос. - Браконьеры эти, до них вроде цыганский табор по окрестностям шатался... не знаю, были ли они в лесу. Много что говорили, только я думал, это сказки. Говорили, что все это началось после образования Семипалатинского ядерного полигона. Но, по-моему, намного раньше. Моей бабке, аже Асем, еще ее дед рассказывал, что при русской царице Екатерине, когда на месте города Павлодар был всего лишь небольшой форпост для охраны российской границы, два отставных солдата отправились с телегой и лошадью в этот лес для заготовки дров. Больше их никто не видел. Ни мужиков, ни лошади. Даже телегу не нашли... А во время монголо-татарского нашествия, местные кочевники, которые знали здешний секрет, заманивали в лес монгольских воинов. Мой отец, когда мальчишкой был, даже наконечник от стрелы нашёл. Ещё раньше... уж не знаю. Но много здесь народу побывало - факт. Вполне могли так натоптать.
- Но сейчас - никого, - задумчиво сказала Йола. - Либо поумирали, либо ушли, как те браконьеры. Выходит, эти следы вне времени?
Дос при этих словах со звериным упорством ломанулся вперёд, только затрещали кусты. Максим помедлил.
- Идём, Ёлка. До края леса ещё идти и идти.
Силы говорить остались только у Максима, он вдохновенно вещал, вызывая у сестры слабую улыбку.
- Даже если не найдём край леса, здесь можно жить! Построить сначала шалаши, а потом большой дом... готовить еду на костре, удить рыбу....
Прошло около трех часов. Были забыты голод и усталость. И было уже непонятно, что трещит - не то ветки снаружи, не то нити, удерживающие изнутри разум от падения во тьму.
- Что это?
Максим остановился возле зарослей. Среди блестящих, как велосипедные спицы, травинок была заметна одна особенно прямая. Он нагнулся и поднял с земли старый приемник с длинной антенной. Повернул ручку громкости и дети затаили дыхание.
Максим нервно хихикнул, глядя на застывшую с напряжённым лицом сестру.
- А ты что ожидала? Что он заговорит?
- Да ну тебя!
Йола выхватила у брата приёмник, собралась было уже зашвырнуть его в кусты, но радио вдруг ожило. Там что-то тихо-тихо говорили, непонятно на каком языке, но явственно. Голос пробирал до костей. Как будто поймали волну с того света. Хотя, "тот свет", может быть, был как раз здесь.
- Ты что-нибудь понимаешь? - напряжённо спросил брат. Йола покачала головой. Всё, что она понимала сейчас, это то, что радио заговорило именно у неё в руках.
Девочка дрожащими руками положила приёмник на траву. Голоса в пластмассовой коробке тут же умерли.
Наверное, они уже начали сходить с ума. Вокруг никого живого, но вдалеке иногда мелькали призрачные силуэты, похожие на мотыльков, летающих у фонаря. Они скользили между деревьями, все разные и какие-то пугающе-неестественные. Сколько не вглядываясь, дети так и не смогли понять, то ли это обитатели этого мира, то ли петляющий в лучах света туман.
Всё чаще попадались следы деятельности людей. Поляна, полная пеньков со свежей смолой, старый, прогнивший шалаш. Под ногами звякнул медный котелок, неподалёку нашлась ложка, такая тяжёлая, что могла бы сойти за лом.
Дос заметил странный солнечный зайчик довольно высоко на дереве. Слазил, вернулся с пыхтением. В руках его блестел старый компас. Девочка попросила выбросить находку - единственная стрелка неизменно указывала на неё.
- Хватит, мне все это уже изрядно надоело. Надо еще раз попытаться дозвониться до родителей.
Йола бесцеремонно вынула из куртки брата телефон, и мобильник, оказавшись в руке Йолы, внезапно зазвонил. Негромко, но все от неожиданности вздрогнули.
Йола нажала на кнопку ответа. Из динамика радиоприемника, встроенного в аппарат (странно, провод наушников-антенны не был вставлен в гнездо, без него приемник не должен работать) послышался слабый треск и уже знакомый гомон, потом раздался громкий щелчок и скрипучий голос произнес:
- Ты должна сделать это, мы ...
Девочка в ужасе, как будто у нее в руках оказалась ядовитая змея, отбросила от себя телефон. Голос умолк.
- Там дом! - крикнул внезапно Дос.
Деревья раздвинулись, давая разлиться свету. Даже не дом, а его руины блестели рыжеватыми кирпичами; некоторые раскрошились, другие ощетинились острыми, как когти хищников, сколами. По стене карабкался мох, окна и двери зияли провалами. Лучи солнца, попадая в них, замирали, испуганно глядя в темноту. Крыши не было, над стенами сплели руки-ветки деревья, которые беззастенчиво лезли внутрь и торчали из окон.
На полуразвалившемся крыльце ребята увидели кострище, как две капли воды похожее на их. Рядом валялись ружья, моток верёвки и хищные зубастые капканы.
- Здесь никто не живёт, - сказал безразлично Максим, - пошли дальше...
- Нет! - резко сказал Дос.
В дверном проёме возникла тень. Свет упал косо, и Йола вскрикнула. Максим открыл рот, но не смог выдавить ни звука. Появившийся человек сильно клонился на бок, словно знак вопроса. Удивительно, как он вообще мог ходить - живот разворочен, края раны чёрные и гнилостные, лицо застыло в гримасе ужаса и боли.
Максим и Йола одновременно пискнули. В памяти всплыл душный салон машины, пыльная обочина, тёплая бутылка минералки и заросший волосами безумец, грязные отпечатки на боковом стекле. То же самое лицо....
Под болотными сапогами хрустнуло ружье, посыпался сор со ступеней. Руки человека потянулись к детям.
Не сговариваясь, они побежали. Захлестали по лицам ветки, под ногами чавкала грязь. Дети ныряли то во тьму, то в свет, как будто бежали по шахматному полю; оборачиваясь, они видели смазанный светом или укрытый тенью горбатый силуэт.
Вечность спустя, они остановились, чуть не повалившись друг на друга. Дос, выронив ножик, приложил обе руки ко рту и согнулся в кашле. Йола схватилась за его локоть. Макс, тихонько всхлипывая, упал на колени и уцепился за ближнее дерево, как будто собрался при первых признаках опасности за него спрятаться.
- В-вроде убежали, - выдавил Дос сквозь кашель.
- Зачем ты его сюда притащила? - выкрикнул с истерическими нотками Максим.
- Это не я, - девочку всё ещё колотила дрожь, но она нашла силы обидеться. - Я и сама испугалась!
Дос высвободил руку. Поднял с земли палку, его взгляд не отрывался от зарослей, где зашевелились вдруг листья. Максим вздрогнул и зарыдал.
- Я хочу домой!.. Верни меня к маме, слышишь, Ёлка!
- Как, Максимчик?! Я же не супермен из этих твоих комиксов...
Разгорающийся спор затушил Дос.
- Есть только один способ вернуться. Я уже говорил... Старый радиоприемник... Мобильник в ее руках разговаривает. Да и компас указывает...
Йола ойкнула и замолчала, испуганно глядя на него. Максим с издевкой сказал, вытирая глаза:
- Может, твоим ножиком?
Дос задумчиво смотрел на Йолу и то ли в шутку, то ли всерьез сказал.
- Ножом нельзя, им же и убить можно... в смысле, кровь будет. Помнишь, мы обрыв проходили?.. Можно столкнуть. Там водопад и быстро затянет на дно.
- Она плавать умеет....
Йола потерянно озиралась, взгляд перебегал с одного мальчика на другого. Говорили они так, будто её уже нет, даже не спрашивали - пойдёт ли она, страшно сказать, на... на это. С каждой секундой взгляды их становились всё равнодушнее, а голоса дрожали всё меньше.
Йола воскликнула со слезами в голосе:
- Вы ещё этому меня отдайте!
- А что! - воодушевлённо проговорил Максим. И замолчал, испуганно глядя на Доса. Тот сглотнул, бледность пробилась даже сквозь броню хладнокровия. Одновременно пристыжено они посмотрели на Йолу. Девочка спросила:
- Что он тут делает? Да ещё в таком виде! Мы с братом видели его нормальным.
- Как же, нормальным, - буркнул Максим. - Псих!
Дос облизнул губы.
- Н-не знаю. Хотя... он ведь уже раньше был здесь.
Максим спросил сиплым голосом:
- С теми охотниками, ведь верно?
Дос кивнул, не поднимая глаз. Йола попятилась, пока в спину не упёрся ствол дерева. Голос зазвучал на высокой ноте:
- Вы видели его грудь? Они застрелили его, чтобы выбраться из леса. И вы... вы хотите сделать со мной то же самое?
- Ёлка, - Максим поднялся, отряхнул штаны от хвои и протянул сестре руку, - мы найдём другой способ вернуться. Так ведь, Дос?
Дос не ответил, стало вдруг слышно, как колотились его зубы. Секунда - и брат с сестрой увидели то, что увидел он. Сквозь деревья, кусты, выходили со всех сторон фигуры - человеческие, но это облегчения не приносило. Ребята были в ужасе - они не могут быть настоящими, не могут ходить с такими ранами и уродствами...
Фигуры подступали в абсолютной тишине, под ногами не прогибалась трава, не хрустели листья.
- Посмотри на их глаза! - услышала Йола.
Глаза - единственное живое в этих тенях. Они перебегали с одного ребенка на другого, во взгляде читались эмоции, невысказанные слова, даже скорбь. В глазах неведомо как держался разум, словно вода в разбитой чашке.
Призраки остановились, разом, как по команде. Впереди тот охотник. Сейчас, в компании себе подобных, он уже не казался таким впечатляющим. Глаза такие же живые, а не подёрнутые плёнкой безумия, как у того, кого они видели из машины.
- Кто вы такие? - выдавила Йола.
В ответ - молчание. Сомкнутые рты и живые взгляды.
- Кто это? - тихо спросил Максим.
- Хозяева леса, - хрипло ответил Дос. - Они все умерли... за то, чтобы другие выбрались отсюда.
- Не просто умерли, - сказала Йола. В горле встал комок и она сглотнула. - Посмотрите на эти раны! Их убили свои же товарищи.
- Что они от нас хотят?
- Ждут, - одними губами сказала Йола, - ждут прибавления в своих рядах.
Из ловушки было очень легко выбраться. Вонзить ножик, который валялся у ног Доса, в грудь хозяйки сна, и всё исчезнет, мальчики снова окажутся дома. Вот только Йолы с ними не будет. Будет пустота, тело без разума.
Дос и брат это понимали. Как и понимали, что другого шанса вернуться домой у них, возможно, нет. Плечи ребят сдвинулись, закрывая девочку от оживших кошмаров. Дос отшвырнул ногой нож в сторону.
Охотник шагнул к ним, качнулся и протянул ладонь.
- Ёлка... - тревожно сказал Максим.
Девочка раздвинула их, без страха шагнула навстречу охотнику, к протянутой руке. Каждый из этих призраков уже познал цену человеческой жизни, шагнул за черту, которую нельзя переступать, каждый был дверью в другой, нормальный мир. Только вот открывалась эта дверь не каждому...
И тут вдруг Йолу осенило.
- Они меня не тронут! Они хотели сказать об этом по мобильнику и через старый радиоприемник. Я же тоже вроде как хозяйка леса... - Она повернулась к Максиму и Досу с улыбкой на губах, - хотя и несостоявшаяся. Спасибо вам за это.
Руки девочки и охотника соприкоснулись - и мир упал, завертелся где-то внизу, утонул во тьме опущенных век, в полумраке раннего утра и затхлого запаха леса.
Сквозь треск догорающего костра зевнул, протирая глаза, Дос. Что-то буркнул себе под нос проснувшийся Максим. Йола знала - им сегодня снился один и тот же сон.
Заблудившиеся
Незаметная черта, за которой кончаются возделываемые человеком земли и вступает в права лес, осталась позади. Тропка прикрылась листьями, молодая поросль цеплялась за отвороты одежды, лезла в карманы. Максим, светловолосый мальчуган лет десяти, выломал прутик и отсекал с встречных кустов торчащие во все стороны листья. Девочка, идущая следом, увернулась от взлетевшего прута и чуть не уткнулась носом в клубок колючих кустов.
- Максимчик, прекрати! Ещё в глаз ткнёшь! Если не себе, то мне - точно.
Максим показал язык.
- Ты мне не мама, Ёлка.
- Я старше, - возразила девочка.
- Подумаешь, на три года, - привычно-уныло возразил Максим.
Дети приехали с родителями к бабушке в деревню, которая находилась недалеко от казахстанского города Павлодар. Тайком, пока никто не видит, они отправились осматривать лес, который виднелся за ржаным полем.
Густой лесной дух окончательно выбил из одежды запах машины и пыльной дороги.
- Эй, вы двое! Что вы тут делаете? - раздался за спиной хрипловатый голос.
Дети вздрогнули. Максим напрягся, но, увидев спешащего к ним от деревни местного мальчишку, с которым ребята недавно познакомились, тут же расслабился. Он с восхищением смотрел на нового друга.
- А, привет, Дос.
Йола скривилась, глядя на заплатанную куртку и торчащие карманы своего ровесника.
Дос догнал их.
- Здесь нельзя гулять одним... и вообще гулять. Опасно.
Он был так уморительно-серьёзен, что Йола не смогла сдержать улыбки.
- Это всего лишь сказки, - беспечно отмахнулся Максим. Сестра перевела насмешливый взгляд на него.
- Кто бы кулером жужжал, Максимчик. У тебя коленки дрожали, когда бабушку слушал.
Дик вышагивал рядом, вертя на пальце брелок в виде перочинного ножика, и рассеянно вслушивался в спор. Ребята углубились в чащу, деревня скрылась за густой зеленью.
- Она говорила так страшно, подвывала, как в том фильме про мертвецов, - начал было оправдываться брат, но увидел, что улыбка Йолы стала шире и огрызнулся: - Ты сама, Ёлка, с открытым ртом сидела.
Йола собралась что-то возразить брату, но поймала встревоженный взгляд Доса.
- Все что говорят про этот лес.... Это сказки, правда?
Мальчик пожал плечами.
- Может, и нет. Я здесь часто гуляю. Но мама говорит, мы здесь все свои. А вот чужих лес не любит. Десять лет назад сюда браконьеры приезжали.
- Зверей стрелять - это подло, - дёрнула щекой Йола.
- Только никого они не убили, - сказал Дос и заулыбался, при этом его раскосые глаза превратились в узкие щелки. - На следующий же день умотали обратно. В мокрых штанах.
- А у одного вообще крыша поехала. Его так здесь и бросили, до сих пор где-то шатается.
Смех оборвался. Йола и Максим переглянулись. Девочка вспомнила пыльную проселочную дорогу, на которую они свернули с шумной автострады. У развилки около леса родители пошли к одиноко стоящему дому разузнать дорогу до деревни. Дети в пикапе остались один на один с жарой и полупустой бутылкой минералки. Внезапно Йола вскрикнула. Максим подавился насмешкой, во все глаза уставившись на нечто, отдалённо напоминающее человеческое лицо: на щеке прижатой к стеклу выделялись синюшные вены, зрачки в блеклых глазах плавали свободно, как листья в грязной осенней луже. Потом это исчезло и появилось со стороны Максима, зашлёпало по стеклу ладонями, губы что-то шептали бессвязно и жутко.
Когда вернулись мама с папой, нечто уже скрылось в паутине лесных тропинок, а дети всё ещё старались унять предательски стучащие зубы.
- А кого они там встретили эти браконьеры? - спросил с любопытством Максим. - Медведя что ли?
Дос снисходительно на него глянул и прокашлялся.
- Ну да, белого. Прямиком с северного полюса. Вам что, не рассказывали?
Йола выпятила губу.
- Ну,... бабушка говорила, что лес проклят и что сюда ни ногой. Но она такая древняя, не знает даже, что такое компьютер! А что за проклятие?
Дос поколебался, потом махнул рукой.
- Да, чепуха. Я сам в него не верю. Говорят, здесь нельзя засыпать.
- А то что? - с напряжением в голосе спросил Максим.
Девочка хихикнула, хотя самой стало жутковато. Слова Доса затронули в сердце какие-то тревожные струны, листва зашуршала под ногами резче.
- А то вылезет какая-нибудь тварь из этих твоих комиксов, и...
Максим сказал насуплено:
- При чём здесь комиксы? Ты бы лучше эти свои японские мультики вспомнила. Я их, во всяком случае, не смотрю.
Сестра тут же надулась.
- Мне кажется, нам пора возвращаться, - сказал Дос изменившимся голосом, - что-то мне здесь перестало нравиться.
Дети беспокойно огляделись. Лес вокруг стал совсем диким, тропа расплелась, как коса, на многочисленные тропки. Ветки уже не касались ласково, а цеплялись за одежду, неприятно дергали за волосы. Солнце показывалось сквозь просветы крон всё реже. Все чаще путались под ноги кочки и замшелые пни.
- Мы и так уже забрели слишком далеко.
Он зашагал обратно. Йола заметила:
- Тебе не кажется, что мы пришли с той стороны? Я по солнцу смотрела.
- Глупая Ёлка, солнце же тоже движется, - сказал Максим просто, чтобы что-то возразить.
Очень скоро они поняли, что заблудились. Вначале безуспешно попытались найти тропу, потом пошли в направлении, указанном Йолой, но бросили это занятие, когда на пути встали непролазные заросли ежевики. Дос даже влез на дерево, но взгляд убегал по пористому зелёному ковру до самого горизонта. Когда просветы между кронами заполнились чернотой, Йола уселась прямо на землю и заявила:
- Никуда я больше не пойду. Давайте отдохнём хотя бы немного.
Максим плюхнулся рядом. Запахивая на себе куртку, он нащупал в кармане сотовый телефон.
- Как я мог про него забыть! Надо позвонить маме.
Но после набора номера в трубке послышалось: "абонент временно недоступен или находится вне зоны действия ..."
Дос выудил из кармана сигарету, под неодобрительным взглядом Йолы закурил. Он больше походил на затравленного волчонка - по ту сторону глаз плескался страх, а кулаки беспрестанно сжимались и разжимались. Максим верно истолковал причину страха.
- А что будет, если здесь уснёшь?
Дос вздрогнул, дёрнул щекой, взгляд стал осмысленным.
- Ничего. Просто старые сказки. Помогите мне собрать для костра ветки.
Однако Йола заметила, что движения Доса стали порывистыми, а зажечь спичку ему удалось только с пятой попытки.