Феда Анна Сергеевна : другие произведения.

Право Кукловода. Глава 3. Проклятые Фендары

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Очередная пара лошадей уже приближалась к пределу своих сил, а Деугроу за стеной древесных сплетений всё не появлялся.
  
   Тропа была ровная, но узкая. Миртсовы ветки почти беспристанно хлестали Демета по лицу. Тяжёлые соцветия с приторным запахом - лиловые, фиолетовые и белые - душили своей пыльцой, а лежащая в телеге мать только морщилась, если не тряслась от озноба.
  
   Лес расступался иногда. Терялись где-то тёмные, будто грозовые тучи, кроны кедров, чуть расширялась дорога, и появлялась какая-нибудь деревушка. Там старик менял лошадей и брал еды с питьём. Демет ел, мать давилась и захлёбывалась. И снова продолжался путь, до следующей пропахшей приторными цветами деревеньки... которая снова оказывалась не Деугроу. Кажется, прошло уже больше двух дней. Они ночевали в лесу всё же два раза, не один, Демет помнил это почти чётко. Но ни лучше, ни хуже матери не становилось.
  
   Её зубы часто стучали, словно на морозе, а Демет чувствовал себя, как варящийся в похлёбке ломоть мяса. Влага, жар и сладкая тяжесть зарослей въедались ему под кожу, а мать была холодна. Холодна до того неправдоподобно в этой духоте, что напоминала труп, с той лишь разницей, что трупы холода не чувствуют, а она дрожала. Оттого становилось даже более жутко, чем если бы Демет знал, что она уже мертва.
  
   - Анги Дин...
  
   Бледные губы неуловимо шевельнулись. Слишком тихо, слабо, так, что их движение можно было принять за случайный блик, просочившийся сквозь листву.
  
   Лошади, подгоняемые ворчащим возницей, несли во весь опор. Увенчанные россыпью бутонов ветки проникали между досок телеги, да там и оставались, раздражая нюх.
  
   Демет чихнул. Мать ни с того ни с сего разразилась хриплым хохотом.
  
   - Анги Дин... Ваше Высокородие!.. Имею милость служить!.. В Алое море, в васти дертэ!... Сдохни!..
  
   Пальцы вцепились в деметову рубаху, и она широко распахнула глаза. Мутные, тускло поблескивающие и неподвижные. Словно слепые. От этого взгляда даже под слоем пота захолодили мурашки.
  
   - Мать?.. Нет здесь твоего Анги Дина. Я только и возница.
  
   Женщина застыла, болезненно поднимая и опуская веки.
  
   - Успокойся. Пить-есть не хочешь?
  
   Успокоиться он и сам пытался. Тщетно силился разжать её пальцы, но безумная Самбия и не думала отпускать.
  
   - Если ты Демет, почему в Тьму оделся? Зачем? - прошелестела она. Голова резко мотнулась вбок.
  
   - Тьма?
  
   - Везде! О! Видишь? Я вижу! - начала женщина воодушевлённо. Но довольно скоро лицо её дрогнуло, сменив выражение на презрительное. - Разумеется. Анги Дин, проклятый враль! Ложь - вот из чего подонки состоят... Ложь. Предательство. Детей можно предать, и короля, и куколку Силетту. Почему нет? Эту и мне-то не жаль...
  
   Она качнула головой, а затем заголосила неожиданно громко, заставляя отшатнуться.
  
   - Дети! Король! Я прокляну тебя! Я слышала имена! Айсдрэ! Хартэ!
  
   Возница резко дёрнул за поводья. Самбия ударилась о деревянный борт и затихла, пальцы её безвольно разжались. Возница развернулся, зло сверкая бусинками глаз из-под седых бровей.
  
   - Гофори! Мать твоя - федьма?
  
   - Что? - процедил Демет сквозь зубы и встряхнул рыжей копной.
  
   Выходка старика женщине, слава Праматерям, не навредила, и дыхание продолжало вырываться из-под тонких ноздрей.
  
   - Федьма? Колдофтво творит? Отвещай!
  
   Сморщенная рука истерично ударила по ребру доски, на котором покоилась, и возница заголосил от боли. Секунды тянулись для Демета часами, а потрепанный крыс всё продолжал баюкать раненную лапу, причитая и не вспоминая о пассажирах.
  
   - Трогай, - велел Демет.
  
   Старик перевёл на него недовольный взор и сморщил загнутый нос в отвращении.
  
   - Напрякся. Брови сфои сфёл, поди-ка. А я феловек простой. Я нефисти боюсь. Никак не заставишь меня федьму вести. Фто хошь делай.
  
   - Так, значит? - Демет хмыкнул и потянулся к дорожному мешку.
  
   Но грубый шнурок зацепился за одну из веток, и, как бы его не дёргали, лишь обрывал листья. Демет засопел и вскочил. Мешок бухнулся обратно на доски.
  
   - Бредит она, не колдует, старый хрыч. Больна. Не человек ты, а болван. Жри своих кляч, не буду за них доплачивать!
  
   Бусинки-глаза обиженно и алчно блеснули.
  
   - Бретит-то бретит, а как? Проклятыми именами бретит!
  
   - Ты бы чем другим забредил?..
  
   Возница скривился и закряхтел, поудобней устраиваясь на своём месте. Жадный старикан.
  
   - Сатись уш. Фто с топой расковаривать. До Деугров час аль меньфе.
  
   Еле успевшие отдышаться лошади заартачились и недовольно заржали при ударе кнутом, упёрлись копытами в узкую тропу. Старик отчего-то захихикал. Ударил снова. Животные нехотя повиновались.
  
   Вновь замелькали отягощённые цветами ветки. Вновь изогнулась под стучащими колёсами тропа. Голова матери, лежащая на холщовой сумке, слабо покачивалась. Вправо-влево, в такт глухому стуку подков, в такт шелестящим над ними глициниям и акациям с их приторным смрадом. Веки тяжело поднимались и опускались, а взгляд оставался всё таким же пустым.
  
   - Мать.
  
   Самбия будто нехотя шевельнулась в сторону голоса, но увенчанная золотистыми прядями голова тут же вернулась обратно.
  
   - Я так устала, - тихо пронеслось с выдохом.
  
   - Мать, это я, Демет.
  
   - Демет... - эхом повторила женщина. - Правда?..
  
   - Демет, сын твой... Кто ж ещё? Просто посмотри, - он обхватил ладонями бледное лицо, пытаясь поймать всё время ускользающий взгляд.
  
   Бесполезно.
  
   - Сын? О, я извинялась. Я хотела прощения. Не знала. Была жестока... Я бы пела ему колыбельные, учила бы петь его... Помнишь, как я пою? - Самбия бледно улыбнулась.
  
   Демет медленно отдалился, вглядываясь в родные черты.
  
   "Отродясь она не пела - точно не в себе. Гораздо больше, чем обычно... Когда уже миртсова Деугроу?" Он хмуро упёрся в даль, но тропа всё виляла, не открывая ничего, кроме близкого леса, который сидел уже в печёнках.
  
   Демет вздохнул и снова взглянул на мать.
  
   - Я твой сын. Я, Демет Синарик.
  
   Старик-возница что-то заворчал себе под нос.
  
   Мать нахмурилась.
  
   - Демет? Бедный мальчик... Страдать будет. Все люди страдают, кто не может заставить других страдать...
  
   - Чего опять бормочешь?
  
   - О, Анги Дин не может не знать. Он научил меня... - В чуть заметном шевелении губ, в неуловимом движении бровей мелькнуло долгожданное понимание. - Демет? - снова переспросила мать, но теперь в её голосе остались лишь растерянность и тревога.
  
   Очнулась. Значит, поправится, переживёт.
  
   - Она всекта такая дурынта? - поинтересовался через плечо старик.
  
   На лице Демета заходили желваки. Самбия не шелохнулась.
  
   - Сколько ещё?
  
   Возница покосился на него как на ненормального.
  
   - Дык вот оно, Деугров, - наставительно объявил он, будто нечто само собой разумеющееся, и из-за очередного поворота появилось, наконец, долгожданное селение.
  
   Хмурые лесные великаны в последний раз задели листвой и отступили, открывая долину. Вдали темнели контуры горных вершин, множество деревянных домов было разбросано от края до края, хрустально блестел меж ними извилистый ручей. И везде зелень - яркая, сочная. Везде цветы и цвета - синие, жёлтые, красные.
  
   Демет в этот момент не понимал, как мать могла ненавидеть это место. Он хотел даже спросить, но она снова погрузилась в тревожное забытье. Ресницы дрожали, стучали крепкие зубы. А Деугроу словно в насмешку было прекрасно в свете цветущего летнего дня и плевало на холод и заразу, что вёз из крайнего рейса старый крыс-извозчик.
  
   Под Деугроу распростёрлось травяное море. Зелёные волны щекотали стены домов и плетёные заборы, склонялись над дорогой, переползали через узкий мост. Они становились всё выше и выше с каждым метром вглубь селения, затапливая и так неширокую тропу. Измученным лошадям пришлось сбавить шаг, но жители всё равно продолжали шарахаться. В лёгком и цветастом тряпье, говорливые и шумные, подобно чудны̒м южным птицам - как же они раздражали! Демет смотрел на них из-под налёта дорожной пыли и не верил, что здесь был зелёный мор. Слишком все чистые, слишком опрятные. Слишком весёлые. Люди под его взглядом хмурились, замолкали. Тьма, что им до него? Шли бы себе, куда шли.
  
   Он тронул материн прохладный лоб. Лошади встали, повинуясь воле извозчика.
  
   - Приех-ли, - буркнул старик на вопросительный взгляд.
  
   Но Демету так не показалось. Дорога уткнулась в полукруг из добротно сложенных двухэтажных домиков, и повозка стояла на неровной, но обширной площадке с колодцем. "Кузнец", "пекарь", "сапожник" - насилу различил он на деревяшках-вывесках. Но нет "лекаря" или "знахаря". Нет его.
  
   Демет перевёл тяжёлый взор на возницу.
  
   - Где Колдун?
  
   Сидящий на ступеньках одного из домов парень поднял голову и настороженно прислушался. Старик бросил на того опасливый взгляд. Нервно поманил к себе пассажира.
  
   - Ты етово... Колдуном ево не думай звать. Енто я так, вырвалось. Мастер Фендар зови. С увашением штоб.
  
   - Колдун, ведун... да хоть и вправду кровавый маг! Где он есть?
  
   В крысиных глазах старика заплескалось недовольство.
  
   - Исвестно хде. На краю дерефни, к востоку. Не пройти туды. На лошати-то.
  
   - Так пешком веди!
  
   Возница прищурил глаза, пронзительно глядя на Демета снизу вверх.
  
   - А ты плати.
  
   Демет потянулся за кошелём, которого на месте, конечно, не было. Мгновение он так и стоял с замершей у пояса рукой, мучительно пытаясь вспомнить, когда его потерял. И не мог.
  
   - Я заплатил тебе, старик. Мешок заплатил.
  
   Возница хотел что-то сказать, но, заметив подтягивающуюся публику, укорительно зацокал и замотал головой.
  
   - Не-е-ет... Не-не-не. За лошатей - не платил. Сказал, заплатишь. И хте? Хте?
  
   Воздух вырвался из груди Демета с раздражённым сопением. Он решительно перемахнул через борт телеги и направился к зевакам.
  
   - К Фендару. Срочно.
  
   Жители неуклюже отшатнулись от его напора.
  
   - А чё те нада? Зачем Фендар? Ему с такого и поиметь-то неча...
  
   Демет вскинулся на голос, но нахального крикуна опознать не смог. Тяжёлый взгляд вернулся к старику. Внимание толпы достаточно того распалило, по-хорошему денег не отдаст - не совмещалось сострадание с этими крысиными глазами.
  
   - Найду чем заплатить.
  
   - Брешет. Брешет! Обма-а-аныфает старика и лютей! Хте страша? Стра-а-аша-а-а! - продолжал играть на публику извозчик, расхаживая вокруг телеги и раздуваясь то ли от гордости, то ли от возмущения.
  
   - Хватит выть, Проныра! - донеслось из толпы.
  
   Демет закрыл глаза и попытался досчитать до десяти, как делала обычно мать.
  
   - Мне срочно нужен лекарь...
  
   - Да ты здоров, как на убой! - прилетело снова.
  
   - ...для моей матери.
  
   Какая-то женщина робко тронула чужака за плечо, привлекая внимание. Демет хотел отстранится. Но женщина сказала именно то, что он так жаждал услышать:
  
   - Я могла бы...
  
   Три слова - и он готов целовать её худые запястья и мчатся с матерью на руках хоть в проклятый Миртис.
  
   А у старика задёргался глаз. Его тщедушное тело преградило путь к телеге, сжатые кулаки затряслись.
  
   - Не уйтет! Пусть платит за сфою федьму с зелёным мором!
  
   Глаза женщины распахнулись от страха. Демет хотел объясниться, но она уже выскользнула из поля зрения.
  
   Здесь и правда был зелёный мор. Теперь стало видно. По тому как тревожно бьётся венка на шее у стоящего справа мужчины, по тому, как дети замолкают и хмуро рассматривают свои бледные ладони, по тому, с какой тоской поднимают взгляды к небу женщины. По тому, как скоро отступают они от чужака. По тому, какой ужас отражается в их глазах.
  
   Он не был настолько наивным, чтобы думать, что кто-то теперь ему поможет, поэтому молча двинулся к повозке. Он найдёт прокля̒того "мастера Фендара" и сам. Ведь толпа была занята - сбросив постепенно оцепенение, теперь она бурлила от негодования.
  
   - Хрыч! Какого, васти дертэ, ты её притащил? С дубу рухнул?!
  
   - Ума лишился, Проныра. Иди-ка сюда!
  
   Откуда-то выскочил белобрысый здоровяк, закатывая рукава. Его примеру последовали ещё двое и ещё. Кто-то обеспокоенно бросился наперерез. И даже появившийся, наконец, стражник не смог помешать начавшейся драке, отваженный ленивым взмахом кулака.
  
   - Я видел Вайтерлера! Зовите Вайтерлера! - кто-то рявкнул.
  
   "Странное имя", - успел подумать Демет, прежде чем началось.
  
   Хлестанул по земле кнутом, опасно близко от недовольного дебошира, старик. У Демета кнута не было, поэтому он не избежал в начале потасовки пары ударов: в скулу и в плечо. "Кажется, я понял, почему мать не любит Деугроу", - пробрало вдруг на нехороший смех. Кто-то снова ударил в плечо, но Демет удачно пихнул того локтем в живот. Драка есть драка. Он был не прочь в неё встрять порой, но сейчас не тот случай.
  
   Как же они его бесили. Как же не вовремя вспыхнула всеобщая потасовка, и как медленно прогорала. Демета это утомляло. Местные метались и орали на разный манер. Стражник куда-то снова пропал.
  
   - Надо убить старую бабу, чтоб не..!
  
   Демет прервал выкрик хрустом костей.
  
   - Молчать! - прозвенел в хаосе резкий высокий голос.
  
   Покусившийся на Самбию деревенский, бессильно открывая и закрывая рот после очередного удара, уставился куда-то вбок.
  
   - Сам заткнись, Вайлер! - в полной тишине огрызнулся первый крикун, белобрысый, и снова выжидающе выставил кулаки. Но никто кроме него, зачинщика драки, больше не спорил. Никто не остановил незнакомца в его намерении наказать.
  
   Толпа сама расступилась, освобождая путь. Шаг. Шаг. Шаг. Широко и твёрдо промаршировал к задире обёрнутый в зелёный плащ силуэт. Добротный и плотный плащ, сапоги из хорошей кожи. Гвардеец? Лорд?
  
   Белобрысый неловко переступил с ноги на ногу.
  
   - Повтори, - отчеканил незнакомец, приблизившись вплотную.
  
   Он был высоким. Примерно одного роста с белобрысым, зато в габаритах тому явно уступал - даже под плащом угадывалась сухость фигуры.
  
   Белобрысый повторять не стал. Сделал выпад. Мощный кулак со свистом рассёк воздух - противника на месте уже не было. Слишком гибкий, слишком быстрый. Через миг он уже, проскользнув под огромной рукой, вдарил здоровяку снизу. Тот плюхнулся на землю, морща лоб и пытаясь удержать голову. Незнакомец ждал ответа.
  
   - Это... Оборона... Проныра бабу с мором притащил.
  
   Человек застыл. Скрытое плащом тело мгновенно выпрямилось.
  
   - Зараза. И вы полезли. Сами.
  
   - Ну... - невнятно промычал белобрысый, поднимаясь.
  
   - Мастер разочаруется, - сухо заметил человек и направился к повозке.
  
   Демет сорвался с места, преграждая ему путь. Одним рывком, спешно. Человек замер и плащ обвился вокруг его ног. Губы недовольно сжались в нить.
  
   Какое странное лицо - как у обидчивого пацана. Чего ж народ боится?
  
   - Кто, - вывалил человек короткое слово и поднял на Демета взгляд. Зелёный, тёмный, ненавидящий. Будто мёртвое колдовское пламя плясало в глазах под капюшоном, и эти глаза, этот взгляд лицу мальчишки не принадлежали. А душащее предчувствие отчего-то отступило. Странно и неуместно, как с проклятым Фарином, когда оно в первый раз подвело... Но нет, теперь было гораздо хуже. Это самое предчувствие, вопреки остаткам здравого смысла, велело верить, и верить безоговорочно. Чужому мальчишке.
  
   - Опманщик енто, Вайтерлер. Вор! - вылез откуда-то очухавшийся извозчик, злорадно косясь. На изборождённой морщинами щеке наливался яркий синяк.
  
   Человек резко повернул голову в его сторону. Затем стрельнул взглядом во всё ещё наблюдающую с интересом толпу.
  
   - Идите. Разберусь, - рыкнул.
  
   Люди, тихо переговариваясь, разошлись. Площадка быстро опустела, остались лишь они трое да мать.
  
   Старик расплылся в заискивающей улыбке. Вайтерлер поморщился. Перегнулся через борт повозки, и теперь никто не стал ему мешать. Некоторое время он так неподвижно и стоял, всматриваясь. Демет пытался понять, что ему в этой тёмной фигуре кажется странным, но не преуспел. Понял лишь, что "Вайтерлер" - слишком длинно, "Вайлер" подходит больше, "Вайлер" легче запоминается. Вот только зачем Демету вообще запоминать?
  
   Вайлер выпрямился.
  
   - Кто ты ей? - спросил, снова обращая к Демету колдовской взгляд.
  
   Зелёное пламя плясало вокруг зрачка в первородном беспорядке, и притягивало подобно пламени настоящему. Огонь злой, огню веры нет. Ты же не настолько кретин, Синарик?
  
   Веки гневно приспустились от долгого ожидания.
  
   - Я... сын, - наконец выдавил Демет.
  
   Старик подавился смешком.
  
   - Бери её, - приказал Вайлер. Сам он без особого труда закинул на плечо их мешок. - Идём.
  
   Вот так просто. Без объяснений и уговоров. Иди, мол, опять, Демет, за нами. Что нам твои вопросы? Что твоё мнение?..
  
   - Куда?..
  
   Тёмные глаза блеснули.
  
   - Куда. Просил.
  
   - К Фендару, - сам себе ответил Демет.
  
   Он не возражал. Он тихо и аккуратно приподнял хрупкое тело и двинулся прочь, за покачивающимся от чеканного шага зелёным плащом. На случай лжи всегда есть кинжал.
  
   - Эй... Эй! Вайтерлер, пущай он платит! - догнал их возмущённый визг старика.
  
   Вайлер остановился.
  
   - Два прощено.
  
   Демет не понял, что это за "два", зато понял старик. Он в очередной раз расплылся в беззубой улыбке и торопливо раскланялся.
  
   Вайлер продолжил путь.
  
   - Но я ш зарасный! Зелёный мор... - опомнился старик.
  
   - Не мор, - отрезал Вайлер, не оборачиваясь.
  
   Его шаги становились всё быстрее, хотя казалось, будто это невозможно. Высокая трава неприятно била Демета по ногам. Мать, вроде как, готова была прийти в сознание и что-то шептала себе под нос - что-то жуткое, больше всего и вправду напоминающее древнее заклинание. Он в ответ шептал что-то успокаивающее и ничего не значащее. Но слова были произнесены, а голова всё так же безвольно болталась из стороны в сторону. Руки Демета медленно немели, пот не прекращал литься и нести становилось всё тяжелее.
  
   Но говорить об этом своему проводнику казалось глупым. Вайлер молчал. Привычно, не отвлекаясь ни на птичьи крики, ни на хлёстко бьющую по ногам траву, стремился под лесной свод. Как таран. Как стихия. Он был слишком занят этой ходьбой.
  
   - Ну так... кхм... это, - решился наконец.
  
   Но Вайлер не соизволил даже обернуться, и Демет оставил попытки заговорить. Ну его. Не для разговоров нужен, а чтоб отвёл куда надо. А он и ведёт. Слишком упорно и спешно, но что с того? Сейчас им необходима эта спешка... Самбия вновь что-то пробормотала.
  
   Тропка вилась меж тонких пока древесных стволов. Дальше в чащу. Глубже в чащу. В какой-то балладе про разбойников пелось, что в Деугроу жили равентенские змеи. В этой вот густой и сочной траве жили. Огромные склизкие гады с огромной пастью и смертоносными кольцами тела, он слышал, могли задушить тигра и заглотить целиком человека. Но они это, наверное, делают медленно, а здесь рядом мальчишка с оружием под плащом. Должен же у него быть хоть ножик?... Что-то мягкое коснулось сапога, заставив Демета чуть ли не подпрыгнуть со своей ношей.
  
   - Долго?
  
   Вайлер взглянул на спутника через плечо.
  
   - Выглядишь сильнее.
  
   - Чем кто?
  
   - Чем есть. Нет.
  
   Он чеканил шаг дальше. А Демет со своей проклятой ногой и мерзкими мыслями стал больше смотреть вниз, чем вперёд, поэтому огороженное высокой стеной поместье выросло для него неожиданно. Деревянное. Тёмное. Без резных ставен и барельефов, какие он привык видеть на домах знати. Просто огромный дом за массивными воротами. Сухонький Вайлер как-то умудрился открыть их сам.
  
   - Лика! - требовательно прозвенел его голос.
  
   Высокий такой, мальчишеский. С каких это пор гвардейцы полагаются на детей? Демет даже не знал, чей это "его" голос, кто этот "он". Демет был почти уверен, что в этом тёмном поместье жил не простой лекарь, но никак не мог связать с ним Вайлера. Того, кого слушались и боялись люди... и он, Демет, кажется, тоже боялся?.. Нет, не боялся. Как бы он мог, мальчишку-то?..
  
   Торопливо затопали в строении рядом, кажется, конюшне. Сутуло вышагала оттуда высокая блёклая девица, без слов забрала вещи. Ровное лицо покрылось натужными морщинками, как бумага, смятая в руке. Тяжело ей, наверное. Молоденькая совсем, худенькая... И о чём он думает?
  
   - Пошли, - бросил Вайлер.
  
   - К лекарю? - уточнил Демет.
  
   Тот глянул с подозрением. Мол, сколько ты ещё будешь спрашивать?.. Всегда. Демет людям в плащах больше не доверял, что бы там ни визжало дурное подсознание. Может, охрипнет наконец.
  
   - К мастеру, - нехотя поправил Вайлер.
  
   Да, кажется, и старик упоминал, что Фендара следует звать "мастером". Но, банши, какая же это мелочь на самом деле!
  
   Дверь поместья открылась перед ними с жутким скрипом, заставившим Демета поморщиться, но прихожая встретила приятным и прохладным полумраком. Все ставни были закрыты. Вайлер безошибочно отыскал где-то справа подсвечник, высек искру. Заплясал на тонкой нити красный огонёк, беспорядочно выплёвывая во всё стороны блики. На границе света и тени кто-то стоял.
  
   Странный то был человек. Его одежды в потёмках сливались в грязную кляксу, казалось, будто перед пришедшими висит одно только лицо - благородное, но уже не молодое. И повёрнуто оно оказалось боком, в профиль - тоже странно. Широкая рыжая бровь человека изящно приподнялась в ожидании, единственный видимый глаз смотрел покровительственно.
  
   Человек точно их видел. И почти наверняка именно он и был хозяином поместья, мастером Фендаром, Колдуном... Мать судорожно вцепилась в ткань деметовой рубахи. Он ласково зашептал ей будто беспокойному младенцу.
  
   - Вайлер? - задал Фендар глупый вопрос, мельком глянув на второго посетителя.
  
   - Мастер, - мальчишка поклонился.
  
   И оба застыли, не шевелясь, как будто решили продолжить прерванный недавно разговор. Но говорили они то ли на языке неверных отсветов, то ли на наречии пустой коридорной тьмы, а Демет ни того, ни другого никогда не знал. Знал лишь, что так никогда не ведут беседу люди малознакомые. Вряд ли малознакомым людям беспрекословно подчиняются высокие блёклые служанки. Вряд ли встречают малознакомых людей у порога почтенные господа. Зато забыть о больной женщине в своих дурацких разговорах - господам не привыкать.
  
   Демет сжал зубы и сделал шаг вперёд.
  
   - Фендар...
  
   Говорил он решительно. В тот момент он плевал на чины и звания. Он забыл и обязательное "мастер" и простейшие правила этикета, что вдалбливал им денно и нощно начальник лейкхольской гвардии. И Фендар, потревоженный его решимостью, повернулся. Демету потребовалось немало усилий, чтобы промолчать, не выругаться: почтенный господин был кем-то обезображен. Левую половину его лица от брови до подбородка пересекал отчётливый шрам: белым червём въедался в лощёную плоть, туго собирал кожу, оттягивая нижнее веко и приподнимая губы в злорадной усмешке. Почтенный господин выглядел жутко: правая половина его лица смотрела на гостя с вежливым любопытством, в то время как левая - с безумным предвкушением.
  
   - Не бойся, сынок. Уродство не мешает моему ремеслу, - Фендар чуть кивнул в сторону Демета, взор обратил, наконец, на трясущуюся Самбию. - Моё имя Архальд.
  
   Правая сторона выражала сочувствие. Левая - всё также, безумие.
  
   - Корень Батиса, мастер.
  
   Вайлер бросил какой-то кулёк. Фендар поймал не глядя.
  
   - Проводи юношу в комнату и зажги там свет...
  
   Лекарь растворился в коридорной тьме и помощника взглядом больше так и не удостоил. Но Вайлера это совсем не смутило, он снова взял в руки подсвечник и пошёл вперёд, освещая Демету путь. Кажется, даже немного медленней.
  
   По обе стороны коридора то и дело вырастали зияющие чернотой проёмы. Первый, второй, третий. Что-то возникло опять под ногами, и Демет зацепился одной рукой за какую-то ткань, чтобы избежать падения. Пахнуло одновременно влагой и старостью, захотелось чихнуть от набранной со вдохом пыли. Бредящая мать грязно выругалась.
  
   - Иди, - напомнил Вайлер.
  
   - Тут крысы...
  
   - Что? - возмутился. - Нет. Никаких. Крыс. Отпусти. Гобелен.
  
   - К чему гобелен? Дом деревянный.
  
   - Умник.
  
   Демет перехватил мать поудобнее и оттолкнулся локтем от стены. Гобелен с шумом осел на пол.
  
   - Я...
  
   - Просто. Иди.
  
   Ещё через пару шагов обозначилась неясным контуром ведущая наверх лестница. Демет представил, как оскальзывается на гладких ступенях, как гремит по ним вниз, придавливая мать. Нахмурился.
  
   - Сюда, - указал Вайлер, скрываясь в четвёртом проёме.
  
   Опасную лестницу снова скрыл мрак.
  
   Комната же оказалась маленькой. Чтобы всё осветить, Вайлеру достаточно было зажечь лишь три свечи. Здесь и освещать-то было нечего: лишь окно, сундук и кровать. Окно занимало полстены и, открой кто ставни, солнца хватило бы с избытком, но ставни оставались закрытыми. Странно.
  
   Демет старался уложить мать на чистую койку как можно бережней и аккуратней, но голова её запрокинулась, с высокого лба медленно стекали капли пота, исчезая в золотистых волосах. Что делать дальше гвардеец не знал, от Вайлера помощи тоже больше не было. Тот замер перед постелью с подсвечником в руках и молча и внимательно вглядывался в черты лица, искажённые болезненной гримасой.
  
   - Ты говорил про корень...
  
   - Батиса. Отрава. Равентенская, - отозвался Вайлер, проморгавшись. Задул свечу.
  
   - Её отравили?
  
   - Да.
  
   С неторопливостью, стоящей огромного труда, он подошёл к подоконнику. Тонкие пальцы разжались, опуская туда подсвечник. Медленно, словно раздумывая. Обёрнутая плащом фигура снова замерла напряжённо.
  
   А матери становилось хуже.
  
   Глазные яблоки беспорядочно вращались под тонкими веками, пальцы судорожно сжимали... сжимали злосчастную сумку, Демет это только сейчас заметил. Вот упрямая женщина. Сам он забыл вещицу в суматохе, но мать захватила с собой, не оставила, даже пребывая в беспамятстве. Может, там важное что? Может, причина всей их нелепой беготни?..
  
   Демет подошёл к матери как можно тише, боясь побеспокоить. Протянул руку.
  
   - Корень Батиса, - повторил Вайлер. Развернулся резко, разметав полы плаща, черты исказились недовольством. - Быть не может. Растёт в Равентене и...
  
   Коридор наполнился эхом, заставив вздрогнуть, - хлестанул по стене возвращаемый туда гобелен. И... ни звука больше. Будто сам собой он обратно взгромоздился. Вайлер опустил голову и поморщился.
  
   - И... что? - напомнил Демет. - В Равентене и где? Кто-то здесь мог?
  
   Но Вайлер только зло покачал головой и прошагал в проём, держась за лоб. Голова, наверно, трещит от духоты. Плащ бы снял что ли...
  
   Демет устало прикрыл глаза. Мать в своих бреднях перешла уже к геранису, крепче прижимая к себе сумку...
  
   - Выйди, - вкрадчиво повелел Фендар над самым ухом.
  
   Демет отшатнулся, споткнулся о сундук. Ни кашель, ни вздох, ни звук шагов чужого присутствия не выдали. Изуродованное лицо появилось ни с того ни с сего, слишком близко.
  
   - Но она...
  
   - Чем ты сейчас поможешь? - печально улыбнулся лекарь... правой половиной. Рука его легла матери на раскрытую шею, ища пульс. В неверном пламени свечей казалось, что именно от места касания и расходится по коже зараза.
  
   "Надо глядеть на сторону, что целая. Он не хочет зла. Смотри на правую, смотри на правую".
  
   - Если у меня есть яд... Это поможет? Для лекарства, слышал...
  
   Правая сторона лица теперь улыбалась одобрительно.
  
   - Да, ты прав, сынок. Но есть ли он у тебя?
  
   Демет колебался. Принимать мысль, отчаянно стучащую в висках, не хотелось. Но он ведь ничего такого и не хотел, а значит, в любом случае невиновен, так? Если это правда... Если это правда, виноват только Фарин. Тьма знает, зачем это ему было нужно, но он же наёмник, падаль.
  
   Демет глубоко вздохнул и вытащил из рукава маленькую склянку с синим сном на дне. Длинные костлявые пальцы Фендара тут же цепко её схватили. "Как паук", - пришло на ум. Он разглядывал склянку внимательно. Ловко переворачивал, следил за тем, как жидкость тягуче перекатывается внутри. Серьёзно и пристально. Демет верил, что лекарь в этом разбирается, верил, что это поможет. Больше мать отравить ничего не могло.
  
   Лицо Фендара вытянулось. Правый глаз изумлённо расширился.
  
   - Но это же просто...
  
   - Ну?
  
   - Снотворное.
  
   - Оно поможет?..
  
   Наверное, Демет выглядел глупо. Искрой промелькнувшее в глазах Фендара презрение стало тому подтверждением. Это снотворное, действительно только оно. Фарин никого не травил. Виноват не он, а...
  
   - Выйди, - жёстко повторил.
  
   - Мать...
  
   - ...всё равно не выздоровеет, если ты здесь останешься и будешь меня поучать.
  
   Из-за увечья казалось, что лекарь насмехается. Демет хотел огрызнуться, но возвратившийся Вайлер дёрнул его за рукав и мотнул головой в сторону выхода. Пошли, мол, нечего тут. Он и пошёл. Снова послушно и не задавая вопросов. Да и что от них сейчас толку? Сам ведь навязался. Помогают и ладно. Денег у них с матерью нет - красть всё равно нечего.
  
   Затерявшийся в кромешной темноте порог прыгнул под ноги и Демет с размаху влетел в своего спутника, поцарапав чем-то щёку.
  
   - Смотри. Вниз.
  
   Вайлер распахнул настежь дверь, заставив Демета прищурится от яркого света.
  
   - Ступени, - прозвучало предупреждение.
  
   Они вышли не к воротам, а на задний двор.
  
   Слева от двери стояли лавки и стол, немногим дальше - проглядывались какие-то грядки. По правую руку разместилась длинная пристройка с одной единственной дверью, а двор впереди был щедро присыпан песком. Глаз мозолили бесконечные мишени, висящие повсюду на деревьях, прибитые к торчащим из земли палкам, нарисованные на груди у тренировочных манекенов. Последние, надо сказать, Демета впечатлили больше всего - это были именно настоящие деревянные манекены выше него на две головы и одетые в золотую равентенскую броню со всем, чем полагалось. Им даже лица кто-то вырезал. Грубо, но всё же.
  
   - Дел не было... - пробормотал Демет себе под нос. - К чему это?
  
   У них в Лейкхоле вместо манекенов были мешки, вымазанные краской. Набиваешь такой соломой или песком, втыкаешь в землю палку, насаживаешь - вот тебе и цель, никаких заморочек. Бей - не хочу! Демет обычно бил хорошо, потому и перешёл из стражников в гвардейцы... А мать говорила, что это исключительно заслуга его "смазливого лица".
  
   Он встал перед неподвижной фигурой, глядя снизу вверх в прорези шлема. От затылка истукана таращились в разные стороны потрёпанные сине-жёлто-красные перья.
  
   - Мастер Фендар хороший лекарь?
  
   Вайлер, прилаживающий на лук стрелу, отвлёкся от своего занятия и поднял тёмный, пылающий ядовито-зелёным гневом на округлом лице взгляд. Но Вайлер не злился. Не сейчас, не на него. Это было контролируемое пламя, не всепожирающая стихия, а костёр, тихо тлеющий под сводом капюшона. Демет почему-то до этого не замечал у него оружия. Наверное, где-то взял, пока сам он отвлекал Фендара от лечения матери.
  
   - В правую руку надо. Стрелу.
  
   Вайлер хмыкнул. Молниеносное движение - и стрела пролетела над головой Демета, вонзилась манекену точно в халтурно вырезанный глаз.
  
   - Левая.
  
   Демет на всякий случай ощупал макушку. Вайлер в лице ничуть не изменился. Обидчивый, гляди-ка.
  
   - Думал, в тебя?
  
   - Было дело.
  
   - Не мажу.
  
   - Дай мне что ль. Я умею. Гвардеец, вроде как. Я, кстати, Демет Синарик.
  
   - Ты. Не умеешь. Синарик? Не слышал. В королевской гвардии. Знать.
  
   Демет двинул туда-сюда челюстью, размышляя. Вздохнул.
  
   - Можешь говорить по-человечески?
  
   - Ты - не из знати. Откуда в гвардии?
  
   - Я... Тьфу! Я ж лейкхольский гвардеец, понимаешь? Не дворец охраняю - замок. Золотой Росток, слыхал про такой? Лейкхол, он на востоке, озера Д...
  
   - У-у-у. Лейкхольский гвардеец, - протянул Вайлер. - О таком. Да.
  
   - Так ты разговаривать не любишь... М-да... - Демет снова ощупал макушку. Ему казалось, будто что-то там саднило. - Зато стреляешь хорошо. Левой рукой это... Это здорово, вот. Никогда не видел!
  
   - Левшу?
  
   - А?
  
   - Никогда не видел? Левшей?
  
   - Так ты... - Болван, какой же болван. Пытаясь хвалить мальчишку, выставляет себя полным дураком. Самбия наверняка бы посмеялась. - Я это... обычно лучше соображаю, честно.
  
   - Верю.
  
   - Только почему в глаз? В грудь легче, и мишень... там.
  
   - В грудь? Равентенцу? Стальной стрелой?
  
   - А что?
  
   - Там золото по-твоему?
  
   - Что ж ещё. Твои доспехи, может, поддельные? Я настоящие видел вблизи, блестят, как...
  
   - Раго. Пробивается лишь раго. И чазэ. Золото сверху.
  
   Он в несколько своих огромных шагов оказался рядом, стёр пыль и краску со старого панциря полой плаща. В лучах солнца маленькими жёлтыми островками, разбросанными по чёрному металлу, проявился золотой блеск. На пластине, защищавшей ключицы, в полном великолепии обнажились полустёртые символы. Алфавит у равентенцев был странный: половина букв была совершенно не похожа на привычные, другая - привычные грубо искажала.
  
   - Это мать.
  
   Демет застыл за попыткой разобрать резко начертанные чужеземные знаки, а на собеседника взгляд перевёл медленно и тупо.
  
   - Что?
  
   - Из-за неё. Плохо соображаешь.
  
   В зелёных глазах, подсвеченных золотом, колыхался каскад солнечных листочков. Это выглядело тепло и спокойно. Это стало бы даже умиротворяющим, если бы Вайлер догадался промолчать об очевидном.
  
   Демет сморгнул. О чём они сейчас говорили? О гвардии, о броне? Как же глупо. Зачем он вообще начал?
  
   - Будет жить. Мастер лучший лекарь, - пухлые губы Вайлера сжались отчего-то в злую нить. Но голос был ровным, злость относилась не к словам. Он быстро и широко отошёл от манекена и вновь приладил стрелу. Прищурился.
  
   Демет нехотя поковылял прочь и осторожно уселся на скамью. Вытянул больную ногу.
  
   - Уверен?
  
   Стрела проткнула манекену второй глаз.
  
   - Клянусь. Мастер лечил. Это. Я запомнил. Принёс лекарство... Bot hizh!
  
   Вайлер с шумом выпустил воздух - третья стрела, задев краем шлем, разлетелась надвое. Стало отчего-то спокойно, почти мертвенно спокойно на душе. Каждое отрывистое слово сваливало с гвардейских плеч чуточку вины. Каждое - успокаивающе отдавалось в ушах.
  
   О чём можно волноваться? Вайлер принёс лекарство, а Архальд уже лечил подобное. Матушка выживет, нет ни единого шанса, что будет по-другому... Может, у неё деньги в той сумке? Было бы весьма кстати. Нет, Демет, конечно, не возьмёт себе ни одной монеты, пусть даже и "гербовой", но окажись и вправду так - он мог бы без зазрения совести потратить их на возвращение с ней домой, в Лейкхол. Как там Жок? Как Баз? Как милорд? Молится ли без него своей богине его прекрасная жрица?.. И с кем молится?..
  
   Демет тряс головой, как дурная лошадь. Это не его мысли. Он-то знал, что теперь никого не увидит. Мать отравили, за него самого награда назначена - какое тут, васти дертэ, домой? Как только она на ноги встанет - ей всё придётся рассказать, не отвертится. Без всяких там "лирнов" и Анги Динов, честно, без утайки. Не может такого быть, чтоб ни с того ни с сего на них открыли охоту. Что бы она ни натворила, они придумают, что делать. Если мать выживет. Не когда, как настойчиво твердил не его голос внутри, а именно что если. Мало какую болезнь излечишь без жреца. И Демет смерть её перенесёт, он давно готов к такому исходу. Он смерти не боится ничьей - слишком уж часто та на него зарилась.
  
   Вайлер молчал, стрела за стрелой вонзались в деревянное тело. Это было красиво. Он злился, сжимал в нить губы и сводил к переносице брови, но попадал почти всегда. Четыре раза из пяти - это точно. У Вайлера были тонкие и жёсткие пальцы, у Вайлера были чёткие и выверенные движения, Вайлер всё ещё кутался в свой добротный зелёный плащ.
  
   - Кто вы, тьма вас забери? Откуда берётесь, доброжелатели в плащах?.. - пробормотал Демет под нос.
  
   Фендар вышел через полчаса, в руках у него была только холщовая сумка да недовольная гримаса на правой половине лица. С лавки ему навстречу Демет себя поднял легко.
  
   - Твоя мать...
  
   - Не дурак, - он почти непринуждённо вырвал замызганную тряпицу из костлявых пальцев. Фендар не противился.
  
   - Я сожалею, - покачал головой. - Я мог бы...
  
   - Не нужно, милорд. Лучше настрогайте новых деревянных солдатиков... мальчишке.
  
   Вайлер застыл с очередной стрелою в руках.
  
   - Корень Батиса. Знаю точно. Почему тогда?..
  
   - Ты не лекарь, и быть им не пытайся. Стреляешь? Вот и продолжай! Ножи побросай - у тебя это ужасно выходит. Против него не выстоишь никогда, - холодно осадил Фендар.
  
   Вайлер вспыхнул, его сухая фигура тяжело содрогнулась под плащом. Ядовитый зелёный взгляд яростно пронзил отчего-то небесную даль, и капюшон спал с запрокинутой головы. Волосы у Вайлера были тоже странные - отчего-то кроваво-красные, но какого миртиса Демета сейчас интересуют чьи-то там волосы?!
  
   - Не клянись на то, что не зависит от тебя, - рыкнул Демет, на прощанье помахав перед его носом злосчастной сумкой. И пошёл. Куда-то, отсюда.
  
   Вот он - конец. Не такой, какого Демет хотел, но кому-то из банши, а может и всем семерым на его желания было глубоко наплевать. Но он же был готов к этому. Он был готов ещё недавно. Им всем с детства в голову вбивают, что о мёртвых нельзя скорбеть, разве нет? Путешествие закончилось. Демет остался совершенно один, беспомощный в своём незнании, со старой сумкой на плече, неприкаянный... Боящийся смерти. Одной единственной смерти, которой, верно, он идёт сейчас навстречу.
  
   Голова за головой. Мячи с мясом и костями под винным соусом вниз по эшафоту. Тук-тук. Синарик последний. С закрытыми глазами. Нужно поторопиться - зрители и так долго ждали. Больше вина зевакам. Вина молчаливому лорду...
  
   - ...идти? Некуда... и ...в первый раз. Не смогли... там ...люди. Что. Они..? Спасибо, мастер, - кидал в спину ленивый ветер обрывки.
  
   Вайлер нагнал хромого бродягу без труда и шёл снова молча, не умея подстраиваться под чужой шаг, запинаясь. Будь проклята влага, застилающая глаза. Будь проклята эта трава. Будь проклят цветочный смрад. Будь проклят мальчишка с пламенным взором и кроваво-алыми волосами.
  
   - Куда ты?
  
   - Домой, - буркнул Демет.
  
   - Вещи. Где твои?
  
   Вещи. А правда, где они? В поместье, у худой блёклой служанки...
  
   - Новые достану.
  
   - Без денег? Удачи.
  
   Демет остановился, и остановка эта отозвалась в ноге резкой болью, вырывая из глотки то ли хрип, то ли вскрик. Всё перед глазами окончательно заплыло, щёки увлажнились. И как от пуда соли стало мерзко из-за глупых слёз и прокушенной губы. Вайлер дёрнулся было, вроде как чтобы помочь, но не стал.
  
   - Я заплатить должен, да? Мастеру этому миртсову? Поэтому ты прёшься за мной?!
  
   Вайлер сморщил нос от проклятия, но покачал головой.
  
   - Мастер заплатит, Демет Синарик. Не справился. Признаёт. Идём.
  
   Он двинулся обратно своими абсурдно широкими шагами, но Демет стоял на месте.
  "Идти? Некуда". Это ведь Вайлер говорил. Вайлер просил за него перед изувеченным хозяином поместья.
  
   - Да на что я ему?!
  
   Вайлер обернулся. Шагов десять между ними уже было, но Демет даже с такого расстояния, даже сквозь пелену, мог разглядеть неистовый огонь зелёных глаз. Это ведь Вайлер сказал, Вайлер заступился. Кто он при Фендаре, что ему будет, если Демет откажется?.. Да что ему до мальчишки! Что с самим Деметом будет? Кому он ещё сейчас нужен кроме охотников за наживой?
  
   - Просто, помочь. Не плохой человек... он. Замкнутый. Но честный. Денег же нет? Он поможет. Устроит.
  
   Демет смотрел в тёмные глаза в поисках правды, но видел лишь тот же огонь. Огонь лизал маленькое тело ещё недавно нервной матери, вплетался изумрудными лентами в зеленоватые, как старое золото, локоны, выедал дыры в заплатанной юбке.
  
   - Пошёл ты в васти дертэ.
  
   Зелёные глаза вновь полыхнули.
  
   - Мне...
  
   - Я знал, что она умрёт. Это из-за меня. Я ей подыгрывал... позволял...
  
   - Ты... плачешь? - наконец заметил Вайлер. - Нога? У тебя болит нога? Так сильно?
  
   - Да нет! Тьма! Ты что серьёзно?
  
   - Пройдёт.
  
   - Да это не из-за проклятой ноги!..
  
   - Когда мы сжигали мою мать, я - не плакал. У мёртвых. Душу сжирает Тьма. Твоей матери нет. Она не увидит... слёзы. Глупо. Время тратишь.
  
   Вайлер глядел серьёзно, чуть с прищуром, как на зверушку попавшую в силки. Архальд рассматривал ту миртсову колбочку со снотворным почти так же. У них с Вайлером были одни на двоих скупые движения, один и тот же рост, один и тот же высокий аристократический лоб и грустные складки в уголках губ. Стало как-то неуютно под этим взглядом. А уж слабость показывать и вовсе виделось опасным.
  
   Испугался за мальчишку, да, Синарик? А тот Архальду приходился всего-то сыном, не слугой и не должником, ничего ему не сделают за твой отказ... Да вот откажешь ли?..
  
   Демет утёр глаза грязной рубахой, отчего те защипали. И похромал мимо, назад к поместью, чуть не спихнув сухую фигуру плечом. Вайлер пошёл следом, но снова - без единого звука, будто и не уговаривал только что вернуться. Да и зря уговаривал, в общем-то.
   Идти ведь и впрямь было некуда.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"