- Ну наконец-то! - воскликнул он, кажется, в искренней радости. - Наконец-то мы одни!
Он не изменился! Оптимист! Центр города, середина шумного проспекта, машины, прохожие. Вот уж действительно - одни! Сотни глаз, десятки знакомых - то и дело кому-то автоматически киваем. Но по сути он прав. В случайных предыдущих встречах мы были с сопровождающими. Мне приятен его восторг, и я в оба глаза поглощаю этого человека. Может быть, хочу запомнить все мелочи - и внешность, и слова, чтобы потом вспоминать любую деталь вот этого самого мига?
Пока я осмысливаю его незамысловатые восклицания, он без остановки продолжает:
- Искренне рад тебе! Всегда тебе рад! Как жаль, что мы редко встречаемся!
В моей голове тут же загромоздились простые и вечные вопросы типа "кто виноват?" и "как быть?" Ведь я привыкла к точности выражения мыслей. Да я и сама знала на них ответы, так что не стала утруждать его ими.
Он и вправду радовался уличной случайности. Лицемерить он так и не научился. Наши редкие встречи теперь всегда неожиданны. И мы с ним не разговаривали один на один... Стоп! Сколько же мы не разговаривали вот так - лицом к лицу? Многовато. Что же, интересно, я чувствую?
Он и я. Я и он. Каждый день, каждый год, каждая минута наших отношений похожи на роман. Мне всегда хотелось описать их. Я даже пробовала сделать это, но быстро остывала. Случай, видно, был неподходящий. Всегда что-то мешало: то не приходило нужное настроение, то накатывала лень, то я куда-то торопилась - кажется, всё это можно считать вполне уважительными причинами для бездействия. И со словами: "Завтра я обязательно напишу рассказ..." - из года в год откладывала повествование.
Между нашей последней и этой встречей - дюжина разномастных лет. Не сказать, чтобы совсем уж мы потеряли друг друга из виду, нет. Иногда наши дорожки совпадали. Но это были скорые промельки. Хотелось, случайно встретив его, поговорить о житье-бытье, о том о сём. Почему-то хотелось услышать что-нибудь хорошее о себе именно от него.
- Располагаешь ли ты временем? - спросил он.
Я кивнула.
-Тогда пообедаем? Или кофе попьем?
Почему нет? И пообедаем, и выпьем кофе. Никуда же не тороплюсь, неотложных планов на ближайшие сутки у меня нет. И я ответила:
- Охотно!
Мы перешли улицу. Народу в кафе мало. Официант кружит вокруг столика. Мой давний любимый что-то шепнул ему, и тот мгновенно исчез.
- Ну, рассказывай, наконец, как живешь, что поделываешь, о чём мечтаешь, - он расслабленно растекся по мягкому уютному стулу, который вроде как слился с ним и принял его форму...Вот так всегда. Его по-прежнему любят даже неодушевлённые предметы...
- А что тебя интересует?
- Всё, - просто сказал он и выпрямился.
Стул сделал то же самое. "Надо же!" - поразилась я, решив, что у меня развивается своеобразная форма оптического обмана.
- Как отвечать, с подробностями или вкратце? - я неспешно наматывала на палец салфетку - всё-таки волнуюсь, надо чем-то занять руки. - Откуда начать? Может, с той, последней встречи?
- Хорошо бы...
- Долго сидеть придётся, устанешь слушать.
- Ничего.
Он улыбнулся. "Совсем, как тогда", - отметила я, и где-то внутри меня резко потеплело. Приятная долгожданная случайность. Трудно было бы заранее предположить такое славное её продолжение.
Его улыбка осталась прежней - приветливой и тёплой. Похожей улыбки не знаю. Здорово, что я пораньше сбежала с работы. Но не была уверена в образовании такой вот ситуации, хотя и надеялась. Мне приятно находиться рядом с ним. Подарок сегодняшнего пополудни, выжидательно-ободряюще смотрит на меня. И я принимаюсь говорить, стараясь строго соблюдать хронологию. Постепенно темп воспоминаний ускоряется. Мне хочется, чтобы он знал всё-всё-всё. Он неравнодушно воспринимает любое моё слово и даже сопереживает. Да что сейчас прибавят к уже минувшему его сочувствующие междометия и движения - раньше мог бы помочь, поддержать, утешить... не чужой ведь. Редко кому выпадает такой роман... "Можно и роман о нем написать, не только рассказ..."- попутно вношу поправки в свои мечтательные планы.
Всё давно в прошлом. Пережито, прочувствовано, отогнано прочь. Только вот почему я вываливаю ему свою подноготную за целых двенадцать лет?
В нужных местах он глубоко вздыхает. Он искренен. Верю ему и по-прежнему чувствую его, как себя. Вот ведь как... Расставаться с ним не хочется. Так бы и сидела здесь, смотрела бы на него, слушала бы мягкий голос... Мой реальный, материализовавшийся из вчера, моё самое, что ни на есть живое документальное повествование. Бери ручку, да записывай. Но я замерла в удобной позе. Мне не хочется шевелить и пальцем. А ведь в сумке спрятался диктофон. Вытащить его что ли? Задокументировать бы происходящее. Профессиональная привычка. Выработалась за долгие газетные годочки. Достать? Пока раздумываю, он задумчиво произносит:
- Да, помотало тебя. Но потом началась твоя затяжная ярко-белая полоса?
- Почему это - "началась"? - он должен расслышать обиду в моих тихих вибрирующих интонациях. - Я и сейчас в ней. Ты - тоже появился неспроста на этой моей "полосе", - с налётом высокомерности сказала я и демонстративно поставила на стол видавший виды диктофон.
- Хорошая машина, - одобрительно кивнул он, не придавая значения моему изменившемуся тону и оледеневшей интонации. - У меня такой же. Который год уж тянет без единой поломки.
- А тебе зачем? - почему-то удивляюсь я и вроде как догадываюсь:- А, делать записи на совещаниях или для сбора информации на сотрудников?
Он рассмеялся:
- Да брось ты! Люблю технику и не люблю её простоя.
Мы уже проглотили первое блюдо и ожидали второе. "Вкусно", - отметила я.
- Да,- сказал он. - Кормят здесь вполне прилично.
- И я подумала о том же, - несколько удивленно отозвалась я.
- Это неспроста, - заметил он, - если ты не забыла, в прошлом мы с тобой нередко думали и говорили одно и то же одновременно.
- Припоминаю...
- Так бывает только с очень близкими людьми.
- Может быть.
Официант принес второе блюдо, долил в бокалы вино...
- А я и не сомневаюсь в нашей с тобой предназначенности друг для друга, - улыбаясь и глядя в мои глаза, почти весело сказал он.
- Тогда почему же мы расстались? - подчеркнуто спокойно и строго спросила я.
Не могла промолчать. Такая драма! Прямо-таки сюжет пьесы для театра или киносценария для мелодрамы. Тот давний ход он выбрал первым. Я лишь подчинилась с беззаботным видом. Потом депрессия и больница. Но об этом пропущу, говорить не стану. Нечего ему бродить закоулками моих переживаний.
- Ну ты же знаешь, я был связан семьёй.
- А сейчас что же?
- Сейчас я связан другой семьёй, - равнодушно произнес он.
Новость! Хотя я что-то такое чувствовала, но так и не разобрала, что.
- Давно? - я моргала, безуспешно стараясь скрыть растерянность.
- Года три, кажется. Или четыре.
Его голос преисполнен безразличия.
- Вот как...
Он засмеялся:
- Да чепуха это!
- Как ты сказал?
- Чепуха!
- Не понимаю?
- Всё, что было у меня без тебя, сплошная чепуха, немое чёрно-белое кино, где при демонстрации часто обрывается плёнка.
Опять полным-полно вопросов. И несколько вариантов ответов на каждый. Но это мои вопросы и мои предположения. Узнаю ли, как на самом деле? По его виду не скажешь, не подумаешь о таких грандиозных переменах. Никаких "особых примет". Немного старше, чем был - так это ж понятно. Но лишь немного старше. Голос ровный, без эмоций. Смотрит прямо, улыбчиво!
- Почему не вернул меня?
- Не думал об этом.
- А сегодня? Почему мы здесь сегодня и отчего копаемся в прошлом?
- Потому что я намерен вернуть тебя. Наша встреча не случайна. Я её подготовил и хорошо обдумал.
- Ты полагаешь, я хочу того же?
- Если в данную минуту не хочешь, то согласишься позже.
Его самоуверенность не раздражала и для меня не выглядела таковой. Эти слова меня даже... увлекли. Вот какие дела! Он не молчал:
- Знаю обо всём происходившем с тобой. И о болезни знаю. Немного пришлось похлопотать, дело прошлое. Но ведь всё в порядке теперь? Ты больше не попадёшь в депрессию. Обещаю. И очень хочу тебя вернуть.
"Надо же...Почему бы не попробовать ещё раз? Но он не свободен. Опять ожидание? Если решусь, всё должно быть иначе", - в прошлом я дожидалась таких его слов. И... зачем кривить душой? Я уже приняла его предложение и уже обдумывала возможное будущее. Как легко он справился со мной. Да разве я хотела протестовать?
- Я бы не хотел, чтобы ты возвратилась в переживания. Ждать и догонять - нет противнее испытания. Мы прошли через это. Теперь будет иначе. Ты будешь просто женщиной.
"Кажется, он научился читать мои мысли", - объяснила я наше схожее восприятие действительности. И отозвалась:
- Всегда мечтала быть просто женщиной.
На этих словах крутившийся поблизости официант замер, а потом опять скрылся с глаз.
- Не торопись с ответом. Позвоню вечером.
***
И всё началось сначала. Но не совсем сначала. Мы были и мы, и не мы. Вернее, я была не совсем я, точнее, я была совсем другой - любящей женщиной, которую любит её мужчина. Первое место заняли мои интересы. Но я по-прежнему была предана ему. А он не подозревал, насколько мне важны его успехи, насколько я огорчаюсь его печалями. Вернувшаяся любовь изменила мою тактику. И это с каждым днём мне нравилось больше и больше.
Выходит, раньше я была обычной простушкой. Жить нужно было собой, но я жила им. А меня тогда просто не было. Теперь был он, были мы, была я.
Но как он ухитряется проводить большую часть времени со мной? И почему связал себя вторым браком? Ответов я не знала, и не собиралась прояснять туман неизвестности. Потому что в этих самых ответах я не нуждалась. Иногда, без него мне снова очень хотелось написать рассказ. Но я опять откладывала это важное и фундаментальное дело на потом, быстро привыкнув к своей новой жизни и к нашему новому общению.
В тот период мы научились... разговаривать, слушать и слышать. Раньше такого не было. Мы подолгу смотрели друг на друга. Молчали и разговаривали в унисон. Это было прекрасное, чудное, трогательное, достойное самых исключительных эпитетов время, изумительное продолжение наших слов, движений рук, биений сердец. И необъяснимого, пожалуй, абсолютного чувствования друг друга...
Ближе к осени он подарил мне очень тёплую ажурную шаль. Закутавшись в её белую невесомость, я удобно устраивалась среди разноцветных диванных подушек, покоряясь мягкому журчанию его слов. Его голос меня успокаивал, завораживал, вселял веру в лучшее. Мне нужен был только он - он один, всегда. Но кое-что мне мешало. И наконец я спросила:
- Так почему же ты женился не на мне?
- Убегал от прошлой жизни, - охотно ответил он. - Я не хотел напоминаний о ней, а ты была одним из них.
- Я была всего лишь одним из многих эпизодов твоего прошлого? А сейчас что же? - в моём голосе звучала обида, и не только она.
Он обнял меня, прижал к себе.
- Но это же правда...- дополнил наш диалог он.
- Правда - что?
- В том прошлом ты была моим укором и болью.
- Болью? - переспросила я. - А я всегда считала, что была твоей любовью.
- Да.
- Что - "да"?
- Да. Верно. Ты была для меня всем на свете. И оттого больнее мне было отказаться и от всего имевшегося, и потерять тебя. Однако я отказался от нас с тобой во имя давних обещаний-приличий и ошибся. Строил свою жизнь наново, и оказалось, что ошибся опять. А потом затосковал о тебе. Тосковал, метался, мучился, делал оплошности, много думал. Теперь вот возвращаю тебя, чтобы исправить одну из своих самых жестоких ошибок. Я был и сильным, и слабым. Мужчины могут быть нестойкими. Нам тоже, поверь, нередко хочется плакать из-за отсутствия любви. И не всегда хватает духу на смелые поступки.
Я промолчала и, раздумывая над его словами, пошла заниматься ужином.
Милые домашние звуки. На кухне едва слышно мурлыкало радио, размеренно тикали часы.
Подогревая приготовленное, я ни о чём не думала. Мне никогда не было так спокойно. Потому что... неизвестно, кто из нас больше вложил в организацию той "случайной" встречи. Однако о моём участии в подготовке "второго дубля" промолчу. Это дюжину лет назад я легко перечёркивала настоящее из-за бессмысленных споров с собой и поступков вопреки здравому смыслу. Теперь ситуация укреплена. Пусть думает о своей дальновидности - тем более его заслуг в конечном итоге выявилось значительно больше. Вскоре он подошёл ко мне. Наш разговор продолжился, будто и не случилось паузы в нём.
- И ты отважился на изменения? Полагаешь, можно что-то исправить в любви, ненависти, предательстве?
Он кивнул.
- Быть может, ты опять заблуждаешься и принимаешь желаемое за действительное? Оглянись: вокруг тебя и рядом с тобой страдают твои женщины. Теперь нас уже трое.
- Они - не страдают. У них теперь приятная жизнь без меня. Я всё устроил. Пусть им будет лучше, чем со мной. Мне так спокойнее. Не изводит чувство вины. Потому что не хочу и не могу быть с кем-то кроме тебя.
В моей голове роятся новые невысказанные вопросы. Желание их задавать пропало. Тихий уют квартиры располагал к умиротворению.
Я встала, улыбнулась, посмотрела на него, безмятежно сказала:
- Не верю, - я произнесла это для порядка, для связующего звена в моём негласном воспитательном процессе его
- Зря, - обняв меня, ответил он.
За окном по проспекту куда-то бежали чьи-то машины, освещая фарами ведомый одним им путь. Мне было хорошо. "Завтра уж точно напишу рассказ", - рассудительно решила я, наверняка зная, что именно так и сделаю.