|
|
||
Приключенческий роман. Главы 1 и 2 | ||
1. Битва за пляж.
Мы остановились на том, как молодой специалист Алексей прибыл для прохождения практики в один из отделов одного из управлений НКВД и сразу же стал участником серьезного противостояния с опасной бандой хиппи.
Деревенская жизнь штука хлопотная, каждый день приходится выполнять тысячу неотложных дел: дрова наколоть, двор вымести, животин накормить. Сергею Васильевичу такая жизнь была по душе. Как всякий деревенский житель он вставал рано, и начинал заниматься хозяйством. Потом готовил себе простой завтрак, и это было особенно приятно, - завтракать, когда много чего переделано, а утро еще не кончилось. Еще приятнее возиться на участке и наблюдать за людьми, спешащими на железнодорожную станцию для того, чтобы поехать на работу. Ведь Сергею Васильевичу никуда спешить не нужно. Он сам себе хозяин. Так, приятно и неторопливо проходил весь день. А потом вечер, и законные умиротворенные сумерки, неяркий свет лампы, треск огня в печурке и книжка про путешествия.
Не зная тонкостей оперативной работы, он ясно понимал всю серьезность борьбы и необходимость конечной победы над силами зла, в каком бы обличии оно ни было. Он сидел перед своим руководителем Борисом Горобцом и с благоговением наблюдал, как тот внимательно изучал дело "Проклятые хиппи". Горобец иногда начинал шептать себе что-то под нос, потом замолкал и сосредоточенно морщил лоб, возвращался к уже просмотренным бумагам, издавая восклицания и играя желваками. "Что же сейчас творится в этой удивительной голове, - думал Алеша, - вырастит ли у меня когда-нибудь такая же".
Горобец тем временем вытащил из дела несколько фотокарточек и протянул их Алеше.
- Что ты можешь сказать об этом человеке?
На всех фото был изображен мужчина тридцати лет, в очках, по-видимому, очень худой и маленький ростом, и, если бы не дерзкие длинные волосы, можно было бы сделать вывод о том, что это обычный работник НИИ.
- Он выглядит безобидно, - с сомнением сказал Алеша.
- Да, - согласился Горобец, - он выглядит безобидно, а между тем, это самый опасный преступник из всех, с кем мне приходилось иметь дело. Этого коротышку боятся и уважают сотни огромных волосатых и жестоких хиппи. Каждое его слово берется на веру, каждый поступок обожествляют. Он как уж ускользает всякий раз, когда мы подбираемся к нему слишком близко, они готовы жертвовать собой ради его безопасности, готовы продать своих родных. И если ад существует, познакомься с его исчадием. Когда-то у него были вполне человеческие имя с фамилией, это сейчас он известен под кличкой Рога. Он вырос в абсолютно нормальной трудолюбивой семье. Окончил школу с отличием, поступил в оптико-механический институт. Учился там великолепно. И тут что-то в этом человеке щелкнуло. Знаешь, бывает такое, когда в нормальном человеке, с честными предками, что-то вдруг щелкнет. Он отрастил себе патлы, надел драные джинсы и отрекся от своих родных. Очень скоро он собрал вокруг себя малочисленную группу молодых людей. По-началу ничем особенно опасным они не занимались, но однажды квартиру, в которой они встречались, всего-то ради обычной проверки пришел местный участковый. Отличный молодой парень, хороший. Простой, как ты и я. Он был вежлив и тактичен, но они... - Горобец вздохнул, и нижняя губа его задрожала, - они жестоко расправились с ним...
Раздался резкий звонок телефона, и Горобец поднял трубку.
- Горобец, слушаю... когда?.. понял.
При этом разговоре холодное выражение Горобца буквально на несколько секунд исчезло, и появилась какая-то нечеловеческая улыбочка. Тут же он набрал какой-то номер и снова спокойный как скала, произнес:
- Горобец. Собирай оперативную группу, мы выезжаем! сейчас!
- Мы едем? - пролепетал Алеша.
- Да, это звонил мой агент. Я верю, что сейчас мы возьмем самого.
Агент сообщил, что бандиты собрались на базе отдыха "Истра" под Москвой, нечистые на руку, сотрудники которой предоставили им целый домик, в котором могла бы отдохнуть целая честная семья. Горобец верил своему агенту, учитывая известную тягу Рога ко всяким берегам, взморьем и побережьям. Проводя время в таких местах, злыдень пытался походить на западных богатеньких лентяев, занимающих свое время катанием на досках.
"Снова берег, - размышлял Горобец. - Как это у них там называется, серфинг, по-моему. Когда я ломаю голову над тем, как обеспечить людям безопасность, они катаются на досках и пляшут свои танцы. Э, нет, друзья, теперь это в последний раз, в последний раз. Пусть лучше река Истра станет красной от крови, но я не позволю этому продолжаться дальше".
Горобец достал из сейфа табельный "Макаров".
"Вот и ты, мой огнестрельный мерзавец, сколько раз ты меня выручал, никогда не подводил. Где бы я сейчас был, если б не ты. Ты соображаешь лучше, с врагами расправляешь быстрее. Оружие преданней человеку, чем собака, я знаю. Годы тяжелой работы только подтвердил этот факт".
- А мне без оружия ехать? - спросил Алеша.
- А ты хочешь своих перестрелять, что ли?
- Я здорово стреляю, и был на втором месте в институте.
- Настреляешься еще, - усмехнулся Горобец, - еще и расхочется.
Он надел черный кожаный плащ, и они вышли из кабинета и направились во внутренний двор, где Горобца уже ждал "черный ворон". Рядом журчали моторы двух грузовиков, оперативники в неформальной одежде дымили сигаретами, перекидываясь иногда малозначительными фразами. Все были сосредоточены, размышляя, может быть напоследок, о своих родных и близких.
- По машинам, товарищи! - кинул Горобец, прыгая в автомобиль.
Алеша побежал к грузовику и через мгновение был сплюснут со всех сторон суровыми мужиками, а через несколько минут уснул под мерное дребезжание колесиков.
Протекает по московской области и такая река, под названием Истра, широкая она и длинная, но самая спокойная из всех подмосковных рек. Во времена материального благоденствия, когда работали промышленные заводы, любили рабочие люди приходить на пологие берега, купаться, кататься в деревянных лодках, загорать. Любили в отпуск, бывало, съездить и в дом отдыха. Потом все это стало невозможно, а занимать дома отдыха начали лентяи и тунеядцы.
Дом отдыха "Истра" стоял в лесу, он зарос весь лопухами и травой, заборы покосились или упали на землю, имелось несколько заброшенных неохраняемых ворот, таким образом войти на территорию можно было незамеченными. Машины остановились. Горобец вышел из "ворона", велел заглушить моторы и собрал людей. Затем он вытащил план санатория и сверился.
- Вот вход на территорию, а вот тропинка к реке, - объяснил он, ткнув пальцем. - К пляжу можно выйти и по территории через лес и по берегу реки. Мы разделимся на две бригады. Одна пойдет по территории, лес довольно густой, отдыхающие ходят здесь редко, все больше по центру санатория, где построек много, так что можно сделать все это незаметно, а вторая группа туда же пойдет по берегу. Ровно в 19.00, то есть через двадцать минут мы нападем на них с двух сторон. Запомните, ровно в 19.00. Наша задача, товарищи, захватить всех. Сколько их не знаю, но, думаю не более тридцати человек.
- А стрелять можно? - спросил кто-то.
- Стрелять можно, но в случае крайней необходимость, если что, старайтесь стрелять по конечностям. Киреенко, бери своих, и давайте на берег. А мы сюда. Да, Киреенко, возьми с собой и нашего стажера, - добавил он, кивая на Алешу.
Киреенко, молодой усатый украинец, негромко отдал приказ, и группа двинулась по лесной заросшей дорожке, куковали кукушки, и пахло замечательно. Люди с оружием нисколько не портили этот пейзаж, всегда русский лес шел бок о бок с людьми с оружием. Алеша незаметно оглядывал своих сослуживцев, и жалел, что не такой же опытный, что щенок еще по сравнению с ними.
- Сейчас ответят у меня сопляки за то, что в эту дыру переть пришлось, - сказал дедушка Боря, достав маузер из кармана и снова спрятав его.
Это был заслуженный, старый оперативник. С виду обычный старик в тулупе и треухе, на своем веку он переловил столько бандитов, что уже и сам не помнил точное количество. Рядом с ним шли довольно молодые парни Гришаня, весельчак-балагур, и Валентин, немного старше Гришани и много серьезней, оба в серых пальто и кепочках-таблетках.
- Деда, ты ж спокойный как слон? - озорно заметил Гришаня.
- Это с нами он такой. А взбесишь его, - кишки наружу вытащит и на руку намотает, - добавил Валентин.
Все весело засмеялись этой шутке.
- Я им не кишки, - пробормотал, будто всерьез, дедушка Боря, - я им маузер кое-куда вставлю, и стрелять буду, пока пулями тошнить не станет.
- Потише, товарищи, - сквозь смех приказал Киреенко.
Вот так, легко и просто готовы были эти смелые люди встретить свою возможную смерть. Возможно, и есть они те, на ком держится Мать Русь.
- Тише, - неожиданно твердо приказал Киреенко, - что за волосан, догони его.
В кусты ринулся маленький волосатый хиппи лет шестнадцати, за ним, не обращая внимания на хлещущие по красному лицу ветки, бежал Гришаня. Раздался звук падения. "А-ы-ы!" - вскричал Гришаня, возня, после чего звуки сильных ударов из лесной темени, - "хвач-хвач". Все остановились и на всякий случай держали оборону. Через мгновение Гришаня за шкиры вывел хиппи.
- Подь, подь сюда, гомосек, - поманил пальцем дедушка Боря.
- Остынь, деда, - сказал Киреенко, положив руку ему на плечо, после чего вплотную подошел к хиппану, - Ты, малый, лучше вот что мне скажи. Откуда идешь, куда путь держишь?
- С реки шел, - пролепетал паренек.
- От друзей?
- Я один был.
"Хвач-хвач" - подарил пару резких ударов Гришаня.
- Они здесь, бегите, ребята, - вдруг изо всех сил заорал волосатый, но тут же замолк, получив оглушающий удар в рот.
- За ними! - громогласно скомандовал Киреенко, и все побежали.
При этом куда бежать, никто не представлял, поэтому около пятнадцати минут все носились по санаторию, не зная, где пляж. Наконец выбежали к реке, но пляж был выше по течению. Очевидно, вторая группа приняла уже бой, потому что откуда-то ветер приносил отчаянные вопли.
- Что за командира дали, ребзя! - орал дедушка Боря, - он же не соображает ни хрена!
- Рот свой захлопни. За мной! - орал в ответ Киреенко, - Вот они!
Навстречу неслась изрядно потрепанная группа из трех хиппанов, увидев людей Киреенко, они остановились.
- Бей их! - заорал дедушка Боря.
- Я здесь приказываю, борода старая, - кричал Киреенко.
Все накинулись на хиппанов. В связи со своей неопытность Алеша остался позади и пытался пробиться к хиппанам, чтобы тоже их ударить. Но было слишком тесно, Алеша просунул ногу между ногами других и кого-то лягал ею.
С другого берега неожиданно раздался все убивающий на своем пути громкий писк, и кто слышал его, не забудет никогда:
- Отвали от ребят! Я вам всем отомщу! Я вас всех ненавижу лютою ненавистью!
Алеша обернулся и увидал его, он был такой же, как на фотографии, только ужасающий в данную минуту.
- Вы чего там столпились, гады, - кричал, бегущий к берегу Горобец, - это же он. Вы упустили его. Он уйдет.
- Это Рога, - скомандовал дедушка Боря, выскакивая из толпы, - в реку, ребзя, сейчас убивать будем.
Тем временем Рога уже испарился, и видать его не было никакой возможности. Не смотря на это, все полезли в воду и Алеша вместе с ними.
Горобец, поняв, что все бесполезно, остановился и достал папиросы. Постояв, он махнул рукой.
- Куда полезли, вылезайте, мозгов нету что ли, пошли урожай собирать, - и он двинулся, покуривая, к пляжу.
- Догнали бы, - сказал дедушка Боря, вылезая из воды и стягивая сапоги.
- Ты не можешь рот закрыть свой, - сказал Киреенко, - пошли урожай собирать.
- Ну, пошли что ль, - ответил дедушка Боря.
- Здорово я им под дыхан ударил? А? - говорил, задыхаясь, Гришаня.
Битва на пляже уже закончилась, - бойцы собирали чудом уцелевших хиппанов в одно место. Валентин достал себе трофей в виде пары американских ковбойских сапог и натягивал их себе сейчас на ноги.
- Красота, - заметил Гришаня, - Больше у них таких нету ни у кого, а?
- Надо было раньше в бой вступать, а не по речке плавать, и помочь нам, - зло сказал Валентин, - Толку от вас.
- Такой шанс упустили, только мелочь наловили, - сказал Горобец, оглядывая тем временем хиппанов.
- Этих допросим, небось, чего и узнаем, - заметил подошедший дедушка Боря.
- Ты-то куда, вы тут все уже сделали, - раздраженно сказал Горобец.
- Ха-ха, да уж, - усмехнулся дедушка Боря.
У каждого хиппана были длиннющие грязные патлы, льняные рубахи с цветастыми узорами, мутные глазенки, все - примерно одного возраста и, не будь здесь этих здоровых мужиков, Алеша назвал бы их детьми. Их посадили в одну длинную цепочку, и Горобец шел вдоль нее, внимательно оглядывая каждого.
"Детство, отрочество и юность, - подумал Алеша, - они же уже не дети. Как же это называется. Подростки что ли, или юноши. Подростковая преступность. Все-таки, думаю, им лет по двадцать, это невоздержанные пороки их делают такими маленькими, хотя должно быть совсем наоборот"
- Смотри девок еще много, то-то их родители плачут сейчас, - сказал Горобец и разочарованно прибавил, - Одних сопляков задержали.
- Этим тоже люлей можно дать, - сказал дедушка Боря.
- Я тебя не спрашиваю ни о чем, что ты поддакиваешь мне постоянно.
С дальнего края цепочки закричали:
- Товарищ Горобец, идите сюда, здесь ребята посерьезней есть.
Горобец, а за ним дедушка Боря, Киреенко, Гришаня и Алеша поспешили туда.
Два довольно взрослых молодых парня сидели, обняв колени, оба волосатые. Держались они гордо. На одном парне были солнцезащитные очки, при этом стекла у них были с рисунком в виде флага Соединенных Штатов Америки.
- Смотри, чего напялил-то, - заметил дедушка Боря.
- Американец, что ль? - усмехнулся Гришаня.
- Отвечать не хотят, - доложил Валентин, - но, вижу, все знают. В отдел бы надо, да спросить по-хорошему.
- А может и по-плохому, - сказал Гришаня.
- Может и по-плохому, - согласился Валентин.
Горобец молчал. Он смотрел в эти американские стекла, лицо его окаменело. Все вокруг стало тихо, все вокруг для него будто потемнело, были только эти ненавистные стекла. Парень нагло улыбнулся. Горобцу ясно вспомнилось то большое горе, которое причинила ему много лет назад банда хиппанов. Ведь это он был тем самым участковым, про которого рассказывал Алеше, это он пришел тогда в ту квартиру для проведения профилактической беседы, и это его они тогда поймали. В одной из комнат висел плакат в виде этого звездно-полосатого флага и когда Горобца посадили на диван, он все-время видел его, а Рога смеялся. Это были невыносимые воспоминания. Горобец достал "Макаров" и выстрелил в это стекло очков, которое разлетелось на кусочки.
1.Бегство под звездно-полосатым флагом.
'Скоро, скоро этот вечерок пригожий', - думал Сергей Васильевич, поливая посадку клубники и напевая себе под нос.
- Много клубники выросло?
Сергей Васильевич вздрогнул и, подняв голову, увидел облокотившегося на забор рыжего Кольку, юного волосатого хиппана с широким носом.
- Угостишь, дядь Сергей? - сказал он, кивая на клубнику.
- К утру нальется, угощу, - ответил тот.
- А я к тебе в гости, - улыбаясь, заявил Колька, перелезая через забор на участок.
- Не потопчи, калитки нет, что ли, - прикрикнул Сергей Васильевич, продолжая заниматься своим делом.
Колька подошел вплотную к нему, и стал заметен кроподтек у него на правой щеке, а еще мокрая грязь на брюках-клеш.
- Мне в дом к тебе пройти надо, чтобы на улице не маячить.
- Что стряслось? - спокойно спросил Сергей Васильевич.
- Разогнали нас энкавэдешники, поймали много ребят. Кто-то смог уйти, не знаю. И как выбраться отсюда, тоже не знаю.
Сергей Васильевич огляделся вокруг.
- Иди в дом, поешь там чего-нибудь.
Колька шмыгнул через участок в дверь одноэтажного деревянного домика. На кухне на грубом деревянном столе он нашел приветливый натюрморт из миски со сваренными яйцами, щедрого пучка свежего лука, соли, хлеба, спелых помидоров. Колька развел руками, уселся и принялся поглащать всю эту красоту.
- Давай хотя бы чайку налью.
Колька вздрогнул и обернулся, - сунув руки в карманы, на него смотрел Рога.
- Ты здесь? - с набитым ртом спросил удивленный Колька.
Рога вздохнул и прошел за чайником. Выглядел он в отличие от Кольки неплохо, одежда была цела, царапин не было. Только лицо стало каким-то совсем усталым и несчастным.
- Про эту хату трое знали. Ты, я и Американец. Он, значит, не вылез оттуда, - задумчиво сказал он.
- Подождем его, он придет.
- Он бы уже пришел, - заметил Рога, наливая чай себе и товарищу. - Запей, а то подавишься.
Он присел напротив и закурил.
- Как выбираться будем? - спросил Колька, продолжая есть.
- Рано еще выбираться. Если до сих пор нас здесь не нашли, или ты кого-нибудь не привел, значит, здесь спокойно. В любом случае, там за дверью сейчас еще опаснее.
Колька пожал плечами.
- Как скажешь. Хорошо погуляли, - вдруг рассмеялся он.
- Не надо было сюда приезжать. Я на речке покупаться хотел. Откуда столько народу понаехало.
- Это были в основном местные ребята. Никто их особенно и не звал.
- Особенно. Вот и парятся где-нибудь сейчас местные ребята. И девчата, - усмехнулся Рога.
- Хорошие девчонки были, - заметил Колька. - Я с одной замутил уже почти. Олей зовут.
- Ну, да. И девочек наших ведут в номера. Да?
- Ведут, - согласился Колька.
- А все оттого, что черт знает кто, лезет к нам. Я уже даже и не помню, кого знаю, кого нет, вот кто-то и сдал нас. Никакой культуры здесь нет. Только по роже дать да бычиться 'у', 'а', тьфу. Чего они ко мне привязались.
- Ценят за твой мозг.
- Какой мозг. Жлобы какие-то, вообще никакой культуры нет. Если к завтрашнему дню нас не поймают, я здесь к чертям собачьим останусь.
- Здесь хорошо, - согласился Колька и продолжал, вздохнув с удовольствием, - Я поел просто замечательно. Это весь недельный запас был.
- У него каждый день так. Но сало русское едят.
- А откуда у него столько?
- Ну, как тебе сказать. Яйца из-под курочкиных поп. Помидоры с огорода. Лук-парей - бери скорей. Под лежачий камень вода не течет. Вон как он вкалывает до темноты. Не то, что мы, лентяи и тунеядцы.
Дело шло к сумеркам и Сергей Васильевич начал уже убирать огородные принадлежности.
- Я видел, - сказал Рога, - там был Горобец. Помнишь, тот участковый, который пришел к нам и пил всю ночь. Все, что было тогда пожрал, урод. А теперь за нами бегает. Делать, наверное, нечего. Он теперь большой начальник, как он так быстро стал им. Одни вопросы. А ответ только один. Суть в том, что он просто дурак. Дурак и все тут.
- Не бери в голову, - успокоил Колька, - обойдется как-нибудь. Еще соберемся, повеселимся.
- Давайте ужинать, ребята.
Рога вздрогнул и обернулся. Сергей Васильевич бесшумно запер дверь и как ангел спустился к ребятам.
- Давайте, - радостно согласился Колька, - Вот и хозяин наш пришел. А что на ужин?
- А на ужин у нас сегодня свежая зелень, свежие пупырчатые огурцы, вареная картошка, вкуснейшее сало и стакан водки для аппетита, только для аппетита, - подчеркнул Сергей Васильевич.
Забыв свои заботы и печали, ребята начали возиться с приготовлением ужина. Вечер между тем окутал темнотой дом. Стало свежо, но уютно. Чувствовалось умиротворение природы и душ таких хороших в прошлом сельских жителей. Молодые женщины, которые вынуждены были работать в городе, вспоминали в такие вечера, что могли бы и хотели быть простыми крестьянками и спать на сеновале. Особенно замечательными летними вечерами, кое-кто из них даже бежал к золотистой речке, сбрасывал трусяры и купался там, а весной они все скакали через костры, в день весеннего новолуния или праздника Ивана Купалы.
- Вот помню, - сказал Сергей Васильевич, когда все дружно принялись за еду. - Когда здесь в совхозе коровы были. Я помоложе, вот помню, был. А доярки по ночам работали. Возьмешь, вот, бутылку самогона, придешь к ним с бутылкой. Они выпьют, и бери любую, как дашь ей, вот помню.
- Любую? - спросил Рога.
- Любую. А сейчас загоны для коров пустые стоят, а доярки давно уже забеременели, лет тридцать назад и уехали в Москву, - Сергей Васильевич загрустил.
- Здорово было, - сказал Рога и задумался. - Сколько ты нам жить здесь разрешишь?
- Живите, сколько хотите, только на улицу реже вылезайте.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Рога, - мы тебе когда-нибудь за все заплатим.
- Не надо, у меня все есть. Нравится мне молодость Ваша, ребята. Вы хорошие и смелые парни. Таких смельчаков мало, которые готовы бросить вызов сильным мира всего.
Рога удивленно посмотрел на него.
- Ну, не знаю, - сказал он с сомнением, - Спасибо, конечно.
- Ты не скромничай, не скромничай, - продолжал Сергей Васильевич. - Смельчаков мало, а ты такой только один. Не боишься ничего и никого, свободен как ветерок в поле. Все тебе нипочем. За правду и нас научаешь...
- Не научал я никого, - пробубнил Рога.
- Вот молчишь бывало, а как скажешь что-нибудь, а слова твои как музыка, все-время помнятся, о правде слова, о свободе. Знаю, что ты поднимешь всех нас с колен, сначала молодых, а потом и нас всех, простых людей. Я лично верю, знаю, что будет так. И знай вот что. Всегда, когда бы ты ни пришел ко мне, чего вы не приказал. Расшибусь, сделаю!
- Спасибо. Только я это. Ты слегка преувеличиваешь. Нет, спасибо, но я ничего такого не думал. Мне не по себе как-то даже стало от твоих слов. Я в гальон схожу, а то чего-то невмоготу.
- Сходи, сходи. Ты устал, а мы тебя здесь преданно будем ждать.
- Спасибо, ребят, но я не того.
Рога встал и отправился к выходу. Вдохнув холодного воздуха, он направился к деревянному туалету. 'И этот чокнутый!' - подумал он. Вдруг Рога остановился и поспешил спрятаться в тень листвы. Что-то встревожило его. Стараясь не шевелиться, он прислушался. Где-то далеко он определил неясные шорохи, которые затихли, но вскоре снова возобновились. То возникая, то исчезая, шорохи неотвратимо приближались к дому со стороны самой густонаселенной части деревни, где жилища располагались впритык друг к другу.
'Все, - подумал Рога, - это за мной'.
Он быстро, но осторожно вернулся в дом.
- За нами идут! - воскликнул он. - Мы сможем еще уйти через лес.
Колька и Сергей Васильевич вздрогнули и вскочили.
- Откуда они?
Рога махнул рукой. Сергей Васильевич побежал в комнату напротив кухни.
- Уйдете через окно, - на ходу говорил он, - Давайте на правую сторону и попытайтесь выйти к железнодорожным путям и по ним выйдете куда-нибудь.
Он распахнул окно, и товарищи кинулись в лес.
- Я задержу их, - прошептал Сергей Васильевич.
Он печально перекрестился перед иконой и, сняв с себя рубаху, стал ждать. Сейчас заявятся!
Тем временем, дедушка Боря, Гришаня и Алеша были уже рядом. Они понаблюдали какое-то время, заметили единственное горящее окно. Их направили в эту деревню на тот случай, если оставшиеся хиппаны где-нибудь здесь прячутся. Они заявлялись к жителям и расспрашивали их, иногда обыскивали, без жесткости, аккуратно, кого-то тихонько били. Одна старушка сказала, что якобы видела незнакомого волосатика на отшибе, у дома, принадлежащего Сергею Васильевичу. Хотели отослать одного Алешу, но решили идти все вместе, пожалели молодого...
- Собаки нет, - тихо заметил Гришаня, - Давай я на ту сторону пролезу, а вы отсюда.
- Надо окошко послушать, - сказал дедушка Боря.
Они перелезли через забор и прокрались к окну, - никаких звуков. После выразительного жестикулятивного разговора Гришаня исчез за углом, а дедушка Боря подошел к входной двери и постучал, Алеша остался под окном в засаде.
- Открывайте, есть кто дома! - закричал дедушка Боря. - Мы из народного комитета!
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился бородатый мужик с голым атлетическим торсом.
- А вот тебе аргумент от меня взвешенный, - заорал Сергей Васильевич, с размаху ударив в пятак дедушки Бори.
Успев произнести только слова 'А я...', дедушка улетел к забору.
- Все?! Кончились вы, нету вас?! - кричал Сергей Васильевич в темноту, после чего, постояв пару минут на пороге, запер за собой дверь.
Алеша сидел под окном и наблюдал, как дедушка Боря, ругаясь, отплевываясь, поднимается с земли. Из-за угла дома показался, низко, как под пулями, пригибаясь, Гришаня.
- С той стороны все чисто, - прошептал он, обращаясь к Алеше и, стараясь не смотреть в сторону дедушки Бори.
- Чего ты гнешься все, мне в рожу ударили, а вы все в засаде сидите, - крикнул дедушка Боря, - Окно бей к чертям собачим! Эй, ты выходи оттуда!
- Подкрепление надо вызывать, - тихо предложил Гришаня.
- Кто к тебе ради этого алкаша приедет сейчас, сами возьмем, - дедушка Боря вытащил пистолет и выстрелил в воздух, - Выходи, а то пристрелим.
Где-то уже довольно далеко, у железнодорожных путей, Рога с Колькой, услышали выстрел. 'Убили тебя, Сергей Васильевич', - подумали оба, но молча побрели дальше.
Сергей Васильевич снова вышел на крыльцо.
- Чего надо. Еще раз в рожу дать?
- Я с тебя за это спрошу. Ох, спрошу. Мы из народного комитета. Кто в доме есть?
- Из народного? Хочешь, смотри, кто в доме. Чего тебе надо от меня-то?
- Волосатых твоих друзей надо. Гришка проверь дом.
Гришаня послушно, опустив глаза, поплелся мимо Сергея Васильевича. Пока он отсутсвовал, остальные молча стояли и смотрели друг на друга.
- Спросит он, спросить, - недовольно высказал Сергей Васильевич. - Спрашивалка отвалится спрашивать.
- Нету никого, - сказал, выходя, Гришаня и со всех сил обрушивая деревянную табуретку на затылок Сергея Васильевича.
- Вяжите его, - приказал дедушка Боря, глядя на рухнувшее тело. - К себе повезем, там я с него спрошу, ох, спрошу.
Гришаня с Алешей связали руки армейскими ремня. После чего втроем еще раз на всякий случай обследовали жилище. Гришаня взял себе красивые наручные часы 'Командирские' и десятирублевую бумажку, дедушка Боря хорошо закусил вареными яичками, картошкой и салом.
- Пить не будем, работать надо, - распорядился он, запихивая в карман бутылку водки.
Алеша не смог себе нечего найти, поэтому просто написил на обои в углу большой комнаты.
Немного передохнув и подхватив под сгибы рук Сергея Васильевича, они потопали через всю деревню к служебному УАЗику.
В густой ночи неслись они по пустой дороге, освещая фарами могучие деревья, в сторону Москвы. Возвращались с трофеями, отчего было им хорошо и весело, только у дедушки Бори горел рот, и ныли зубы, и он жаловался иногда на трусость своих сослуживцев, а Гришаня подсмеивался над ним в своей обычной теплой манере.
- А как ты ему сказал 'а, я', помнишь. 'А, я' это что такое, дедуль? - хохотал он, передразнивая, - Буквы алфавита. 'А, я'. 'А, я'. Я думал, дедуль, ты здоровее. А он тебе кулаком.
- Молчите уж, ссыкуны, сынки маменькины, - отбрехивался дедушка Боря, - Сейчас приедем, я эти кулаки его отобью к чертям собачьим. А за побой у меня на лице, его рожу я на задницу похожей сделаю.
Энкавэдешники рассмеялись. А Рога и Колька шли все и шли, и не знали, какая незавидная судьба ждет их доброго ангела. Они почитали его погибшим, и лучше бы он и взаправду погиб, хотя нельзя говорить такие вещи про живых людей.