"Как сообщает наш корреспондент, процесс о котором мы регулярно информировали в течение трёх месяцев, завершён. Сто пятьдесят особо опасных преступников, ранее приговорённых к смертной казни, помилованы. И данное решение, в который уже раз, доказывает совершенную демократию наших самых справедливых во всём мире, законов. Наше, самое демократическое правительство мира, даже самым отъявленным преступникам дарит жизнь и привинтивную свободу. Смертный приговор заменён негодяям, поселением в Амазонской низменности. Там помилованные смогут вести свободный образ жизни.
Как мы сообщали ранее, среди помилованных присутствуют, в некотором роде, знаменитости преступного мира.Это бывший писатель Джеймс Колтер, король преступников и "крёстный отец" Миссури и другие преступники".
"Сенсация в практике уголовного наказания!
Появился новый метод замещения смертной казни!
Сто пятьдесят негодяев, собранных со всей страны, в прошедший четверг, предстали перед судьями верховного суда в Вашингтоне. Убийцы, наркоторговцы, осквернители национального флага и шпионы вражеских разведок, стоя, выслушали Судью Крибса, который объявил, что смертная казнь заменена им высылкой на необитаемый остров среди болот в низине реки Амазонки.
Среди приговорённых есть и знаменитости.
Это всем известный писатель Джеймс Колтер, легендарный взломщик банковских сейфов Миссури, грязный убийца Пистер и политический шпион Шеленберг.
Все они, через две недели, навсегда уйдут из мира порядочных людей.
По решению исполнения судебного наказания высадка будет производиться с вертолётов армии США..."
"Известный писатель Джеймс Колтер обречён на мучительную смерть!
По решению столичного суда он сам и ещё сто с лишним смертников будут выброшены в необитаемые джунгли Амазонки, где они обречены на вымирание от тропических болезней и других прелестей тропиков: змей, крокодилов, пираний..."
"...Экспериментальная группа, составленная из смертников, высажена на одном из малопригодных для жизни кусочков суши известных зелёных болот Амазонки. Группа имеет годовой запас зерна, картофеля и примитивные орудия труда: пилы, топоры, ножи. Среди высаженных банковский грабитель и главарь организованной преступности Миссури и писатель Колтер..."
"Политический преступник Колтер получил по заслугам!
Террорист, покушавшийся на жизнь президента, окружным судом Колумбии был приговорён к смертной казни. Удовлетворённые граждане вздохнули с облегчением - преступник наказан. Но президентская амнистия помиловала его и ещё сто пятьдесят выродков, даровав им жизнь. И всё же наши честные граждане остаются удовлетворены. Быстрая смерть на электрическом стуле, к которой их приговорило правосудие, заменена им на медленное умирание среди тропических болот в джунглях... И это наказание кажется нашим гражданам более суровым, чем смерть на электрическом стуле..."
"...Преступление совершено.
Горстка людей неизбежно погибнет, спустившись из лона цивилизации в первобытное общество. И это ещё одно гнусное по жестокости преступление нашего правительства... И ничто уже не спасёт этих обречённых на смерть..."
ЦРУ
Совершенно секретно
ИНСТРУКЦИЯ
Нобелевские лауреаты Пофигович и Хлебальник создали прибор управления человеческим сознанием на расстоянии, далее именуемый ВЧУ.
Физические и химические аспекты работы прибора опробованы на животных. Результат получен положительный.
Есть решение использовать прибор, как спецсредство.
Однако использование секретного прибора ВЧУ невозможно без полевых испытаний в условиях приближённых к реальным.
Директор ЦРУ рекомендует создать на безе 5 направления оперативной группы; реализовать разработку плана "Маскит".
На средства внебюджетного финансирования организовать видимость научного биологического эксперимента. Под видом гуманизма, агенту Z провести акцию по использованию прибора ВЧУ в полевых условиях.
Организовать через средства массовой информации освещение официальной версии научного эксперимента".
Дневник Колтера
2 июня.
Вчера нас с завидной поспешностью сбросили с вертолётов, словно контейнеры с ненужными отбросами.
Вокруг нас ничего нет, кроме диких зарослей, ржавой воды и непереносимой духоты.
Мои часы показывают двенадцать часов пополудни. И это ещё не самое жаркое время суток. Но температура поднялась, возможно, уже градусов до сорока. Думать становится труднее, мысли куда-то уплывают, наступает сонное состояние.
Но в наших условиях раскисать нельзя. (Если, конечно, хочешь выжить).
Эти ползающие, лазающие и прыгающие твари находятся везде. Они живут с нами, они присматриваются к нам. Они готовы нас пожрать.
Среди наших уже есть жертвы.
4 июня.
Весь лагерь разбился на ряд самовозникших группировок. В одной из них убийцы, в другой налётчики и грабители, в третьей некрофилы и т.д.
Всего нас сто сорок два человека. Мужчин и женщин.
Ещё в столичном суде, до вынесения амнистии, я познакомился со студентом Ларсеном. Оказалось, что он был обвинён и приговорён по злоумышленному поклёпу одного из преподавателей. Ему приписали смерть Пиркинса, ученика младших классов, утонувшего весной в реке.
И как Ларсен не пытался доказать свою невиновность, какие только аргументы не приводил он в своё оправдание, - его всё же признали виновным и приговорили к смертной казни.
Так вот. С Ларсеном и ещё с негром Джефферсоном мы создали свою независимую группировку. Мы не хотим мешаться с подонками и настоящими преступниками. Мы будем отстаивать свои права сами - независимо.
Джефферсон, как и я, пострадал из-за своих политических взглядов. А то, что он негр - сыграло решающую роль в решении суда о его виновности.
Скоро к нашей компании присоединилось ещё трое. Это Толян, Веник и Купер. Все они попали в джунгли из-за скандального дела в отеле "Хилтон", где они кончили двух полицейских, в отместку за расстрел демонстрации авиадиспетчеров.
Мы построили себе шалаш, натянули тент. Получилось некое подобие жилища. Будем жить. Внутри нашей группировки мы решили придерживаться принципов демократии, ориентируясь на греческий полис. Как это сложится в реальном исполнении - покажет время. А сейчас нас волнуют совершенно другие проблемы. Все мы хотим выжить.
5 июня.
В лагере происшествие. В группировке убийц Волоса совершено убийство. Убит один из членов ассоциации из-за съеденного им лишнего куска лепёшки.
Надо сказать, что в самые первые минуты нашего пребывания на острове все запасы продовольствия нагло захватил Миссури. Он высадился на остров с уже полностью укомплектованной компанией из числа воров.
Вооружившись палками, топорами и пилой, эта "кодла" попыталась навести порядок среди всего лагеря. Но, получив отпор, эта шайка, ограничилась захватом продуктов.
К вечеру лагерь основательно проголодался и пошёл войной на Миссури. Он же воевать со всем лагерем не пожелал и выделил на всех сто килограммов зерна. Лагерь поделил это зерно поровну.
Но как ни экономь, а меньше килограмма зерна на одного человека - это не так уж и много.
Лагерь голодает.
А идти снова на открытое столкновение никто уже не решается. У Миссури, как-никак, а двадцать сытых, крепких вооружённых парней. А остальные в лагере, по большей части, и ножей приличных не имеют.
Вот и случилось то, что случилось.
Приговор привёл в исполнение помощник Волоса Тайга.
Узнав о деле, Миссури выдал ещё двести килограммов зерна. Но надолго ли его хватит? Только на время.
И как быть? У Миссури больше трёх тонн зерна. Где справедливость? Пусть разделит всё между всеми.
Наша независимая группировка вынесла такое решение. И мы довели его смысл до ушей Миссури.
6 июня.
На очередном заседании нашей Независимой группировки мы решили строить более прочное жильё, чем было у нас раньше. Примитивный тент и шалаш не спасают нас ни от живых тварей, ни от каждодневных дождей.
Но как строить?
Все топоры у Миссури. У нас же только простейшие перочинные ножи.
На заседании решили всё же попробовать обустроиться имеющимися средствами. А с Миссури мы ещё поговорим! Придёт наше время.
7 июня.
Строительство Берлоги завершено.
Так мы назвали наше новое жилище.
А строили мы его так. Сначала я и Джефферсон немного подсушили землю, разведя на поляне большой костёр. В это же время Толян, Веник и Ларсен пошли на заготовку материала для постройки. Купер отправился на охоту. Он добывает у нас разное съестное, начиная от лягушек и кончая рыбой.
Конечно, отвратительно есть всевозможную мерзость. Но голод, есть голод. Приходится есть.
Когда все приготовления были закончены и мы всей группировкой позавтракали, чем-то похожим на ящерицу, началось наше строительство.
К этому времени все мы уже успели довольно близко узнать друг друга и подружиться. Поэтому, вся наша затея двинулась успешными темпами.
Наши познания в архитектуре и инженерии, доставшиеся нам от цивилизации, оказались недостаточными для амазонского строительства.
Выручил нас всех Веник. Он был выходцем из класса фермеров и с раннего детства трудился на земле.
Сначала мы вбили в землю "сваи" - четыре бревна средних размеров - по самое основание. Затем сложили по краям невысокий барьер из мелких брёвен и лиан. И только после первоначальных приготовлений мы стали плести сам дом.
Наш дом представляет из себя чередование гнущихся веток, лиан, травы и листьев.
Да. Наш дом не стал прочен на все сто процентов. Но нам он очень понравился. Пол мы выстлали из листвы и сухих веток. Будем обживаться.
В угол мы сложили все наши небольшие запасы продуктов и инструменты. А у стен Берлоги мы насыпали побольше листьев и соорудили лежанки.
После произведённой работы, мы решили отдохнуть и оглянулись. По всему лагерю идёт строительство. Но идёт оно как-то вяло и неуверенно.
Только со стороны становища Миссури слышно оживление. Да. Там действительно делают что-то крепкое и капитальное. Да и как может быть иначе - все инструменты захватил Миссури, а значит он имеет в руках все рычаги для организации производительного труда.
Что-то устали мы все. Пора отдохнуть. Даже в голове гудит усталость.
8 июня.
Прошла неделя, как нас забросили сюда. А как быстро, за это короткое время, надоело всё окружающее нас!
Оказалось, что в одних сутках так много времени, что девать его совершенно некуда. Да и что можно придумать на необитаемом острове?
Привыкнув к городской суете и беготне, скорее всего невозможным становится отождествлением самого себя с человеком природы. Явно чувствуешь, что значительных вещей не хватает сейчас в жизни. Да и наше настоящее существование является ли жизнью? Привыкнув к магазинам, самолётам, компьютерам, антибиотикам,- на открытом пространстве чувствуешь себя совершенно неуютно и пакостно. От цивилизации трудно отвыкнуть.
Всю свою сознательную жизнь проработав на работе, сейчас искусственно лишившись её, начинаешь тяготиться бездельем. А делать, на самом деле, совершенно нечего. А портить бумагу на вымышленные истории я не хочу - её и так у меня мало ( всего лишь две тетради с тюремной нумерацией ). Так что буду писать о реальном.
Сегодня произошёл очень интересный разговор в кругу членов нашей коммуны (там мы решили называть нашу группировку, в отличие от банд уголовников). Мои товарищи вспомнили о Робинзоне. А случилось это вот как.
- Вот мы и стали Робинзонами,- произнёс Ларсен, когда,
Скудно пообедав, мы улеглись на "отдых", хотя, конечно же никто из нас не устал,- Мы, конечно, не на необитаемом острове. И нас здесь довольно много. Но всё же от мира мы отрезаны. И, кажется, основательно.
- Конечно, отрезаны,- согласился с заявлением Ларсена
Веник,- Но Робинзону было гораздо легче, в моральном отношении, чем нам. Ведь никто не посылал его на необитаемый остров по приговору суда.
- В этом утверждении, ты совершенно прав, драгоценный
Веник,- сказал я,- Но Робинзон жил без людей, а человек без другого человека жить не может. Без общения он становится совершенным нулём. И один человек ничего не может. А нас здесь много. И все мы чего-нибудь, да значим. Сообщество людей - это уже коллектив.
- Что же это за люди?- не согласился со мной Веник,- Это
Просто звери. Они даже хуже диких зверей. Они готовы убить друг друга из-за жалкой крошки хлеба. Они готовы воровать у самих себя и своих товарищей. Они способны прибрать к рукам всё и вся...Нет! Это уже не люди.
И тут разгорелась дискуссия.
Наша полемика завершилась далеко за полночь. К единому мнению мы не пришли.
Сегодня ночью дежурит Джефферсон. На его совести наша безопасность и охрана наших продуктов.
Завтра дежурю я.
9 июня.
С утра весь лагерь на ногах. Все обитатели двигаются в разных направлениях и волнуются.
Сегодня ночью трое из группировки "случайных" были искусаны ядовитыми змеями и умерли на рассвете.
И вот весь лагерь теперь боится ползучих тварей и думает, как бы обезопаситься от страшных гадов. А их тут водится огромное количество. Да и кровососущие не упускают своих возможностей. Лица у всех обитателей лагеря вспухли, отекли и превратились в маски болеющих проказой. Дотрагиваться пальцами до лица больно и противно. Да и как можно терпеть весь этот кошмар?
Лагерь осуждённых находится на небольшом кусочке суши: примерно километр на километр. Сегодня днём, оставив дежурным по Берлоге Веника, мы осмотрели наш остров очень тщательно.
Оказывается, окружающая нас трясина, с одной стороны уходит в джунгли, а с другой стороны острова, обрывается у реки. Купер предложил построить лодку и попробовать совершить побег, достигнув каких либо других поселений людей ( пусть, даже, и диких ). Но Ларсен возразил, сказав, что без топоров и пилы нам ничего стоящего не построить. Все остальные члены коммуны согласились с Ларсеном.
Мы, в своём коллективе, придумали новый способ добычи рыбы, при помощи ловушек. Ловушки собирается изготовить Толян. Конструкция их до ужаса проста и в то же время она оригинальна. Для изготовления прибора берётся несколько веток кустарника и сплетаются в корзинку с узким горлышком. Затем готовая ловушка ставится горлышком против течения - вот и всё. Остаётся только ждать рыбу.
После спешных похорон в лагере наступила страшная тишина. Когда мы вернулись из похода, то подумали, что люди все исчезли. Но оказалось, что обитатели нашего острова просто забились в свои углы и дрожали за свои многогрешные души и тела.
Призрак вездесущих змей преследовал нас всюду. Для человека всю жизнь прожившего в цивилизации, дикая природа страшнее, чем тюрьма. В тюрьме, по крайней мере можно было обо всём договориться с таким же человеком, как и ты за те ценности, которые важны человеку. А природу не подкупишь. Она сама живёт по своим законам. И человек обязан подчиниться ей или погибнуть.
Смешные слова для бывшего смертника. Хотя, возможно, нам просто заменили одну форму наказания другой.
Итак. Наша коммуна не может фатально и отрешённо ждать смерти, как все остальные обитатели лагеря. И возвратившись к жилью, мы решили, что установим дежурство не только за людьми, но и за гадкими тварями. Дежурить будем день и ночь. Сегодня дежурю я.
И вот, вооружившись ножом и палкой, я дождался когда все уснут и всматриваясь в темноту, ловлю своими ушами звуки. Но пока всё тихо. Спешу записать свои наблюдения. Что будет потом? Не знаю.
10 июня.
День выдался очень бурным.
Компания Миссури, вооружившись дубьём, налетела на людей Волоса и основательно их побила. Но это было только начало.
Волос публично поклялся зарезать Миссури и перебить всех его парней.
Из-за чего началась вся эта перепалка - я не знаю. Возможно, корни тянутся ещё с тех времён, когда все они " работали по своей профессии" на воле. Но, во всяком случае, перепалка грозится быть серьёзной.
Я уже писал, что весь наш лагерь поделён на группировки.
Так вот, Группировка Волоса самая большая. В ней человек пятьдесят. В банде Миссури двадцать пять человек. Есть мелкие группировки. Среди них сообщества чёрных и метисов ( примерно человек по пятнадцать ). Группировка Шеленберга состоит из шпионов ( всего четверо ). Но в лагере живут и одиночки. Они без масти ( отморозки ). Такие шляются сами по себе и ночуют под кустами. Возможно, они жертвы случая. Винить тут некого. Но всех нас соединяет одна общая судьба, прописанная решением Верховного суда. А значит весь наш лагерь - усмешка его величества случая, с которым бесполезно бороться.
И почему с самого утра так болит голова? Может, во всём виноват климат?
12 июня
Сегодня опять произошли печальные события.
Двое из банды Волоса были посланы на рыбалку. И вот. Перед закидыванием снастей они решили искупаться в этой тошнотворной воде. И вот как только один из них доплыл до чистой протоки и решил окунуться в свежей струе, как сразу же был атакован косяком пираний и в считанные минуты был растерзан и съеден. Товарищ его попытался спасти своего неудачливого коллегу, но когда увидел, что рыбы делали с его предшественником, повернулся к берегу. Его маневр не спас ему жизни. Кровожадные создания устремились на новую жертву и поступили с ней так же, как и с предыдущей.
Да. Заменив смертную казнь, на подобное нам существование, правительство ничего не потеряло. Все мы здесь, скорее всего погибнем, оставшись один на один с природой, если нам не будет оказана помощь извне. Природа с нами шутить не собирается.
А в нашей коммуне событие. Мы приняли в наши ряды нового члена. Это Стив Михельсон. Его преступление, по которому его и приговорили к смертной казни, состояло в убийстве жены. Но это был, скорее всего, несчастный случай, а не преднамеренное действие пострадавшего. Просто они повздорили на семейной почве и Стив запустил в жену стулом. К несчастью стул попал прямо в голову его супруги, что завершилось летальным исходом. Но суд был неумолим и вот сейчас Стив с нами. На вид ему лет сорок. И среди членов нашей коммуны он выглядит старовато. Ну и что ж - чем крепче будет наша компания, тем легче нам станет жить на этом проклятом острове.
Сейчас у коммунаров прибавилась новая проблема. Мы начинаем подумывать о "гардеробе". Ведь в тропическом климате совершенно любая одежда быстро носится. И скоро нам придётся ходить в очень облегчённом виде. А магазинов здесь нет никаких
( да и баров тоже ).
Посовещавшись, мы решили все лишние вещи с себя снять и остаться в самом минимальном покрове цивилизации. Ведь здесь достаточно жарко. Вот мы и решили ходить в плавках и обуви. Насчёт последней тоже побеспокоились заранее и Веник сделал нам всем деревянные башмаки. Очень удобно. Члены нашей коммуны ходят по траве совершенно безопасно.
Питаемся мы по-прежнему скудно. В наши ловушки иногда попадается хорошая рыба. И в такие дни мы устраиваем пиршества. Ребята все веселятся и настроение поднимается в значительной мере.
Только какая-то слабость преследует меня лично. Наверное, акклиматизация. И появилось давление на сердце.
25 июня.
За прошедшие дни, после предыдущей записи, в лагере произошли очень важные события.
Во-первых. Людские потери увеличились. Ещё пять человек погибло от змей. Свирепствуют мухи и прочие гады. В группировках не очень следят за аппетитами животных - и вот результат. Миссури и его ребята лишились троих своих кампаньёнов, они тоже были чем-то или кем-то отравлены.
Во-вторых. В лагере уже замечены признаки помешательства. Факты такие. Двое из банды Волоса кончили жизнь самоубийством, возможно, уже не надеясь когда-нибудь спастись и вернуться к цивилизации. С подобными позывами надо бороться, но как - я ещё не представляю. От стихии нас может спасти исключительно разум. А коллективного разума у нас нет. Каждый сам по себе, а значит против всех. Вопрос остаётся открытым.
Дела в нашей собственной коммуне идут хорошо. Все ходим полуодетыми и нисколько не чувствуем себя стеснёнными. Даже наоборот. Ребята стали чувствовать себя более уверенно среди этой тропической духоты.
Пятнадцатого и шестнадцатого числа мы убили трёх змей, о чём сразу же стало известно во всём лагере.
Видя, что у нас и живётся получше, чем у других и порядка больше и разумного начала, к нам перешли жить ещё трое. Это братья Кох и Шлиземазел. Все они специалисты по пусканию крови. Но мы, проголосовав, всё же приняли их в члены коммуны. Они обещали умерить свой пыл и вести себя на благо нашего маленького социального общества. С нашим порядком они ознакомились и приняли его.
Итак. Нас стало уже девять человек. А это вполне жизнеспособная ячейка и что-то да значит в наших тяжёлых условиях.
Я завёл знакомства почти во всех группировках лагеря. Оказалось, что порядочных людей и здесь предостаточно. Кроме закоренелых преступников, среди нас много людей случайных, попавших в несчастье, а выбраться из него так и не сумевших. Вот например Джон Сэндвич - честный человек, обвинённый в убийстве, которого никогда не совершал, Майкл Тайсон, обвинённый в ограблении, которого не делал или Сэм Гарсон. Его, так называемая вина, состояла в растлении подростков. А он был воспитателем и наоборот боролся за права детей и пытался помочь тем, кто шагнул за недозволенную черту.
Но особенно меня взволновала судьба Джеки Урсон. Бедная Джеки стала жертвой социальной несправедливости общества. Отсутствие средств к существованию толкнула Джеки на панель, где она торговала своим телом, пока не попала в сеть крупного преступного синдиката. Её подставили. Она потеряла всё. Теперь даже не свобода стала её наказанием, а само существование жизни в среде озверевших людей.
Но в лагере полно и самых настоящих подонков и душегубов. Например, тот же самый Волос, для которого убить человека то же самое, как говорят, что выкурить сигарету. Или кровожадный Пистер, один из друзей Волоса, для которого убийство доставляет физическое удовольствие а, говорят, он наслаждается, когда истязает жертву. Он и сейчас, попав в наши крутые условия, не расстаётся со своими прежними привычками. Он ловит и мучает лягушек. А когда мы прикончили змей, то он собственноручно содрал с них кожу и распотрошил все внутренности. Хватает и других представителей и наследников Джека Потрошителя и ему подобных.
Но все мы, собранные на этом небольшом пяточке земли являемся осуждёнными и пленниками. Я говорил с Миссури на тему о том, что нам не мешало бы объединиться для общего блага и целесообразности. И этот бывший крёстный отец организованной преступности пообещал подумать над моим предложением.
Наша коммуна живёт по строгому распорядку. Все мы дали клятву держаться вместе, что бы ни случилось, и что бы нам этого не стоило. Ибо самооборона нужна,- как от человека, так и от Мира животных.
Или я уже об этом писал? Неужели я начинаю повторяться?
30 июня.
В лагере произошло самое страшное из того, что могло произойти.
Буквально всё, что накопилось у людей за прошедший месяц: тотальная боязнь за жизнь, полуголодное существование, отчаянная мысль о том, что никогда нам уже не вернуться и мир людей,- выразилось в наиболее худшей своей форме.
Воля людей, их помыслы и желания не были направлены в сторону массового труда и коллективного объединения, а наоборот повернулась в другую сторону, озверели и до того уже озверевшие души свободных заключённых.
Так вот. Вчера произошла большая поножовщина.
Ребята Волоса, во главе с Пистером и Тайгой, уже вечером, вооружившись дубинами и ножами, двинулись к лагерю Миссури.
Там, так же как и в нашей коммуне стояли дежурные. Они успели предупредить своих об опасности и тут же были зарезаны и добиты палками. Но Миссури, как известно, лучше вооружён, да и питание у него намного полноценнее, чем во всём остальном лагере. Он в считанные секунды собрался и со своей бандой яростно налетел на людей Волоса, добивавших дубинами людей из внешней охраны. Топоры засверкали над головами агрессоров. В несколько минут погибло почти четверть обитателей нашего лагеря. И это был ужас.
Остатки банды Волоса отступили. Но люди Миссури и не думали прекращать побоище. Они стали преследовать бандитов. В общую драку ввязались все группировки, кроме нашей.
На лагерь упала ночь. Ночь ужаса и преступления. Со всех сторон слышались крики и стоны. Отовсюду неслись вопли и призывы к убийству.
Мимо нашей коммуны пробежали трое с факелами. Один из них бросился к нашему "бунгало" и попытался поджечь его. Обезоружив и связав безумца, мы стали ещё настороженнее следить за всем происходящим.
Лишь к двум часам ночи всё стихло. Наконец-то и мы смогли отдохнуть. И выставив троих коммунаров в охранение, мы упали, как убитые на наши лежаки и уснули. Наши нервы измотались окончательно.
А сегодняшнее утро озарило нам страшнейшую картину человеческого безумия.
Везде по лагерю валялись трупы и оторванные части человеческих тел. Среди них, словно лунатики ходили тенями наши солагерники и участники вчерашней Амазонской трагедии.
Да. Жертвы ночного побоища будоражат сознание. Жертвы эти громадны. Особенно пострадала банда Волоса. Да и сам он пал в этом ночном угаре. Всего же погибло пятьдесят семь человек и, больше тридцати были тяжело ранены.
Миссури же остался жив. А его группировка уменьшилась вдвое.
Погиб и шпион Шеленберг. Он не имел ничего общего с уголовными преступниками. Но его закрутила общая борьба и он погиб в бесцельной и никому не нужной драке.
Теперь волосовцев, которых осталось всего двенадцать человек, возглавил Пистер,- самый кровожадный извращенец, Которого я когда-либо видел. Судьба помиловала его вчера. Хотя, конечно, по его деяниям, более справедливо было бы его кончить.
Нашим невольным знакомцем, которого мы скрутили, оказался Холстомер - один из бандитов Волоса. Длительная беседа, которую провели Джефферсон и я, привели к такому результату, что Холстомер согласился присоединиться к коммуне на наших условиях. Теперь нас уже десять человек. И мы становимся самой сильной группой в лагере.
5 июля.
Наконец наши переговоры достигли успеха. Пришлось поработать не меньше, чем Франклину в получении денег от последнего короля Франции. Миссури согласился соединиться с нами. Правда, он выдвинул условия, но это уже детали, да и не так они важны, в конце концов. Главное - мы теперь вместе и можем уже реально что-то сделать. А значит будет предпринята попытка сохранения нашей жизни.
Во время ночного побоища Миссури был ранен в руку и голову и теперь ходит весь обмотанный в тряпьё. Как я понял из длительных наших бесед, главной причиной совместного объединения послужил тот факт, что у Миссури осталось очень мало людей, а закасы продовольствия надо кому-то охранять (с чем я совершенно согласен).
И в целом я понял из наших продолжительных бесед, что Миссури не такой уж хладнокровный душегуб, как его описывали в нашей демократической прессе. И более того - он напоминает мне образ романтика-изобретателя, даже, в некотором роде, Дон Кихота.
Я, конечно, не знаю, и может быть так никогда и не узнаю, почему он встал на преступный путь, но то что это честный человек, в моральном понимании, я уже нисколько не сомневаюсь.
Условие же, на котором группировка Миссури и наша коммуна вступили в альянс, состоит в том, в общем руководстве, объединённого общества должно быть два равноправных руководителя, то есть: он и я. А все обязанности и работные повинности должны распределяться в нашем объединённом обществе совершенно равноуравненными членами, как одной стороны, так и другой. Так что и дежурства станут равными и походы за рыбой и растениями.
Можно, конечно, рассуждать о том или ином справедливом решении или несправедливом, можно без конца трепаться о порядочности. Но будут ли что стоить слова после всего, что с нами произошло?
Мои ребята согласились и нас теперь стало в объединённой группе двадцать три человека. А ещё в лагере обитает человек пятьдесят. Да. Все мы существуем. И может ли наше существование называться жизнью? Участились такие исходные решения, как самоубийство. Люди доведены до отчаяния. Им кажется, что они подошли к последней черте. Что-то надо делать. И мы с Миссури решили бороться с отчаянием.
Безумие доведёт людей до пустого хлопка. А нам сейчас нужны люди, а не их трупы.
На нашем совместном заседании мы решили востанавливать и приумножать жизнь в лагере. Работы, конечно, много. А ещё мы договорились побеспокоиться о продовольствии.
Цивилизация, скорее всего, забыла о нас и надеяться на помощь извне нам не приходится. Там никто не волнуется о нашем существовании. Ну, что ж...
Миссури предложил засеять почву на острове зерном. Местные климатические условия по-видимому очень благоприятны для сельского хозяйства. Жаркое солнце, влага, богатый перегной - всё говорит в пользу нашего начинания.
Засев сделаем сразу после того, как будет подготовлено поле. А поле уже начинают готовить. Уже назначен и звеньевой полеводческой бригады.
Ещё мы договорились с Миссури, что будем в дальнейшем принимать в наше сообщество и новых членов. Любой из тех кто захочет присоединиться к нам, должен дать клятву в которой он обязан будет отказаться от прошлой преступной жизни и обязуется в дальнейшем никогда не воровать, соблюдать внутренний закон справедливости на острове, не совершать насилия над людьми и природой, а так же подчиняться Миссури и мне, как исполнителям воли закона. И условия эти, каждый вновь прибывший член общества должен будет исполнять бесприкословно.
Возможно, наши условия и неприемлемы для большинства преступников-профессионалов, но я всё же надеюсь на то, что в лагере найдётся достаточно много честных и здравомыслящих людей, которым подойдут наши не столь уж и страшные условия. И они присоединятся к нам.
7 июля.
Дела наши идут полным ходом. Ларсен, Толян, Веник и ещё трое ребят Миссури расчистили небольшую площадку, примерно в десять квадратных метров. А Купер, Михельсон, братья Кох и Холстомер соорудили оросительную систему и перенесли объёмы дополнительной, необходимой для производства земли на расчищенный участок.
Все остальные члены объединённой ассоциации, в том числе и я и Миссури, окапывали и засевали землю. Испытывая дифицит в лопатах, мы используем для земельных работ ножи и топоры. И, кажется, у нас всё хорошо получилось. Во всяком случае все мы - работавшие на участке - сегодня довольны. По нашим расчётам, без хлеба мы не останемся.
На сегодняшний день засеяно пять килограммов зерна. Но на достигнутом мы не остановимся, а будем и дальше искать и обрабатывать подходящие для производства сельскохозяйственной продукции участки. (Хотя, конечно, джунгли - это не поля Калифорнии ).
А задумали мы ещё устроить участки под картофель и морковь. У нас остаётся запас этих продуктов, до предполагаемых урожаев.
Но и достигнутое - ещё не всё!
Мы организовали бригаду охотников. Её возглавил Джонсон - человек Миссури. Он - стрелок высшего класса, профессиональный военный. Страшная безработица в нашей стране заставила взяться его за чёрное дело, используя при этом свои былые боевые навыки. Он стал профессиональным гангстером и данная кривая дорога привела его в наш Амазонский лагерь смертников.
Сейчас Джонсон возглавляет, пожалуй, самое главное из наших направлений ( от него зависит сейчас наша будущая жизнь ). Без мяса нам долго не протянуть. А Джонсон - его добытчик. Под его штандарт встали Купер, Веник и ещё трое подходящих ребят. Группа сложилась сильная. Правда у неё есть один существующий недостаток - отсутствие огнестрельного оружия. Что значительно сокращает боеспособность охотничьего отряда.
Несколько луков ( по модели древнего Мира ), с заострёнными на одной стороне стрелами. Несколько капканов и ловушек - не способны вполне удовлетворить нашу потребность в самообеспечении. По-этому поводу мы проводим мозговые штурмы и пытаемся всеми возможными способами что-нибудь придумать подходящее на тему продовольственного снабжения. Но в результате у нас ничего подходящего не получается. Ну что ж - возможно дальше будет прояснение. И тогда...
Новые партии людей всё время вливаются в наш коллектив. Миссури стал ограничивать приём новых членов. Он отбирает лучших из приходящих, а безнадёжных к исправлению, отправляет обратно. Мне, конечно, неприятно наблюдать за тем, как у человека, который хоть на что-то пытается надеяться, отбирают эту самую надежду. Но я молчу: мы не можем прокормить весь лагерь и сохранить здоровье всем не в состоянии. Так пусть же останутся лучшие и способные полноценно работать.
По моему настоянию мы приняли совсем ослабевшего и павшего духом Сэма Гарсона. Бывший школьный учитель, он за короткое время, буквально опустился до последней стадии человеческого падения. Он превратился в животное, готовое за кусок пищи делать совершенно всё, что пожелает хозяин куска. И ему стало совершенно безразлично: хорошо ли он одет, где он будет спать и как ещё присмыкаться. Ему стало безразлично - умрёт ли он от укуса змеи или от голода, или утонет в тине москитных болот. Вот такими стали люди в нашем лагере.
Апатия охватила не одного только Гарсона, а подавляющее большинство людей в лагере. И причина мне видится во влиянии климата на человека. И только в нашей ассоциации витает огонёк оптимизма и товарищества. Коллективизм объединяет людей, а жестокие законы капиталистического выживания только калечат психику и заставляют людей думать о себе в прошлом времени.
После смертельной драмы, весь остальной лагерь, словно превратился в стадо бесцельно шатающихся теней. И многие не верят ни в какое избавление. Люди упали духом. А значит и похоронили себя заживо.
Раздуваемый нашими начинаниями костёрчик ещё не в силах захватить массовое сознание и разжечь пламя надежды. Но мы надеемся, что тлеющие угли возьмутся и вновь посеют семена разума. Что и спасёт нас от забвения.
Стал повторяться. И болит голова. Резь в глазах. Возможно, устал на огородных работах.
11 июля.
Вероятно, это конец!
Сегодняшний день вписывается в историю нашего лагеря, как день конца света. И первым днём нашего заката.
Не стало Миссури.
Кровавая резня двух врагов свалила самого опытного и знающего человека среди нас.
Бывшие люди Волоса, возглавляемые Пистером, сегодня ночью напали на нашу ассоциацию и многие люди лишились жизни. Мои старые друзья: Джефферсон, Толян, Стив Михельсон, Кох старший и ещё восемь наших товарищей погибли в этом ночном, страшном кромсании людей на мясо. Все люди Пистера были перебиты, а сам он был найден с пробитым черепом, рядом с мёртвым Миссури.
Да! И это наша самая большая трагедия за последнее время. Но не есть ли вся наша современная жизнь сплошной трагедией? И является ли наша жизнь - жизнью?!
Но вернёмся к Миссури. Я был несправедлив к нему. Я не понимал, что он делает. А делал он всё правильно. Он знал жизнь и трезво оценивал реальность. Когда, в самом начале, после высадки, он забрал себе всё продовольствие и стал распределять его по частям - он делал всё правильно. Лагерь был возмущён. Миссури нарушал закон уголовников о дележе добычи. Но уже сейчас видно, что не эгоистическая жестокость двигала Миссури, а Мудрость битого жизнью человека. Толпа могла растащить всё и сожрать за несколько дней. А сейчас, когда у нас сохранено продовольствие и отобрались самые лучшие из лучших людей лагеря, мы можем жить. И жить по закону разума и целесообразности, а значит мы получили шанс на спасение.
Произошла бессмысленная бредятина, погубившая нашего вождя. И я не стесняюсь этого слова. Ибо никто, за исключением самого Миссури, не смог стать организатором и вдохновителем разумного строительства на острове.
Стихия погубила и Гарсона и ещё многих и многих ни в чём неповинных и не желающих никому смерти людей.
Всего в лагере на сегодняшний день осталось человек сорок. Точного количества людей я не знаю. Джонсон уточняет потери и распределяет людей на партии для работы. Ларсен готовит похороны жертв резни.
Но почему у меня дрожат руки и в голове всё путается? Я даже забываю о чём писал и надо ли мне вообще описывать наши злоключения.
29 августа.
Жизнь. Жизнь. Что же это такое? Может трепетный рассвет, а потом день, вечер и ночь. Или её можно представить как весну, лето и осень. Так что же это такое?
Конечно, я никогда не отвечу на простой вопрос. Да и кто-то другой, навряд ли решится на что-то подобное претендовать. То, неописуемо, неподдаётся и пониманию.
Но мало понять - ещё необходимо и пережить на самом себе грань когда и в одну сторону открыт путь и в другую, что бы ценить настоящее, а все гнустности воспринимать, как награду, которую ты не заслужил на этой земле.
Нас осталось в живых всего тридцать восемь человек. Из них двадцать девять мужчин и девять женщин. Ассоциация организованная Миссури и мной впитала в себя весь лагерь. Больше в лагере нет праздношатающихся людей. После гибели Миссури я, как тяжело мне только не было, но принял всё руководство на себя. С чего нам было начинать? Возможности наши очень малы. Сил немного. А вот дождусь ли я результата - не знаю. На положительный результат надежд у нас чрезвычайно мало.
Но расскажу всё по-порядку.
После похорон Миссури и других погибших в резне, над нашим лагерем словно тень смерти накинула своё покрывало. Надежды на лучшее рухнули. А с надеждами, казалось, и капли жизни стали вытекать из тел осуждённых на непрекращающийся кошмар. Люди исчезали из лагеря, а потом их находили в болоте или возле реки, уже мёртвыми. Люди перестали тянуться к самой жизни. Они больше не хотели мучений и искали своё спасение в смерти. Так пропали известные мне Джон Сенклил и Майк Тайсон. Что происходило с людьми, я не понимал и не мог осознать из-за своей каждодневной непрекращающейся работы. Я стал глухим и слепым к страданиям людей. И я признаю свою вину. Но и положительные результаты я готов за собой сохранить.
Маленькая наша организация продолжала работу, несмотря ни на что. Мы обрабатываем наше небольшое поле, добываем мясо и рыбу.
Мы построили себе новое жилище, более прочное, чем предыдущее и установили тотальное наблюдение за тварями которые летают, ползают и плавают среди нас, а в конечном итоге хотят пожрать нас.
Всё бы шло хорошо, если бы и в нашем обособленном мирке не начались свои склоки. Люди Миссури, после гибели своего предводителя, очень недоверчиво стали относиться ко мне и моим делам. Джонсон, так тот и вообще удалился в другой конец острова и обосновался там с ещё тремя парнями, не желая жить со всеми и подчиняться общей дисциплине. Лишь Ларсен и Купер поддерживали порядок и верили в меня.
Мы подумали, что если наши силы и так малы и немощны, то если они расползутся по острову, то надежды на спасение дойдут до нулевой отметки. И мы стали ходить агитировать и уговаривать людей, объяснять полулюдям-полусумасшедшим, что наша будущая жизнь в единении, что только коллективом мы сможем выжить. Но люди не понимали нас или не хотели понимать нас. Некоторые из них с тупыми взорами молча выслушивали наши слова. Другие с тупыми взорами молча выслушивали наши слова. Другие отворачивались или попросту уходили. А те, кто ещё был в состоянии ругаться, обкладывали нас со всех сторон семиэтажным матом и тоже уходили. Голос наш оставался призывом вопиющим в пустыне.
И, по-прежнему, сжёвывая кусок своего положенного каждодневного куска хлеба ( который мы выдаём всем, независимо от масти лагерника ), люди разбредались, кто куда мог, а некоторые уже не приходили на вечернюю кормёжку.
И мы сами стали отступать от своих намерений. Червячок сомнения рушил все планы и апатия охватила всех, вместе с постоянным желанием спать.
Люди в ассоциации перестали работать. За полем больше никто не наблюдал. Да и на круглосуточной вахте дежурные часто стали спать всю ночь напролёт. Так что мы стали открыты для любых посягательств хищников на наши тощие тела.
Уже и мне стало казаться, что погрузиться в вечный сон - это и есть лучшее для меня спасение. Как вдруг, очнуться всем нам помог один прискорбный случай.
Как-то утром, в раннее время, я, Ларсон и другие наши ребята проснулись от шума и криков. Мы выскочили из домов на воздух и увидели страшную картину: по острову бегал Джонсон с топором в руках и рубил всех на лево и направо, из тех, кто ему попадался на пути. При этом он что-то нечленораздельное выкрикивал и мотал головой в разные стороны, показывая язык и плюясь.
Сомнений у нас не осталось: наш главный охотник спятил. Вооружившись топорами, ножами и палками, мы решили обезоружить его. Но Джонсон накинулся на нас с такой яростью, что пришлось защищаться. Через минуту всё было кончено. Разрубленное тело Джонсона мы спустили в реку. Злые рыбы моментально набросились на него и обглодали тонущие кости подчистую.
Этот случай и стал переломным в нашем лагере. Люди увидели смерть и безумие во всей своей наготе и качнулись в противоположное от неё направление.
Сразу же после того, как бедолага Джонсон закончил свои часы на дне вонючей реки, ко мне стали подходить призраки и мумии и проситься войти в единую ассоциацию. Я и сам, ошарашенный последним выходом Джонсона, сразу не понял, что происходит. А потом очень удивился тому перелому, который произошёл в людях.
В течении одного дня к нам пришло двадцать шесть человек. А на следующий день и другие наши собратья по несчастью присоединились к ассоциации, которую теперь правильнее будет называть общиной. Теперь больше никто не гуляет бесцельно по болотам и джунглям.
Мы вновь стали взращивать саженцы и пошли на охоту и рыбалку...
И вот нас осталось всего тридцать восемь, решительно борющихся за себя. Тридцать восемь человек, желающих жить, мечтающих выбраться с этого проклятого острова.
Вчера мы убили аллигатора, и теперь мы имеем достаточный запас мяса на ближайшее время.
На полях плоды несут в себе молочную зрелость и кажется, что скоро всё получится и тогда...Но силы наши настолько малы, что многие сомневаются - а доживут ли они до урожая.
И самое интересное - не мы сами виноваты в нашей слабости. Еда ещё есть и вода есть. И климат не должен был нас так быстро скрутить. Так что же валит людей? Что превращает совершенно здоровых индивидуальностей в полностью развалившихся существ? Я не верю в естественный ход событий. Так что может с нами происходить? Я могу предположить только одно - мы находимся в зоне радиоактивного выброса и губит нас не природа, а неестественное вмешательство человека в природу.
Эти три сумасшедших месяца, которые мы прожили на острове, довели нас до последней черты, до морального и физического истощения.
Каким же циничным и надругательским был приговор Верховного Суда о нашем помиловании! На самом деле мы не были помилованы. Нас приговорили к ещё более жестокому наказанию, чем электрический стул. Даже расстрел, по сравнению с нашими мучениями - это блаженство. Да. Мы сейчас обречены. И только счастливое вмешательство может спасти нас от полного вымирания.
Прошло три месяца. А уже больше ста с лишним наших товарищей заплатили своими жизнями за непонятную прихоть антинародного правительства. И, конечно же, не гуманитарные соображения заставили нас страдать в этой трясине. Только самые античеловечные законы способны превратить людей в животных, а получившихся животных стравить друг с другом и заставить их уничтожать друг друга.
Лишь в дикое средневековье, когда жизнь человека ничего совсем не стоила, органы исполнения судебного решения могли привести в исполнение такой дикий приговор. Видимо судьи Верховного Суда ненамного ушли от судий Священной инквизиции.
Мне больше не о чем писать. И от моих рассуждений больше ничего не зависит. Нас осталось на острове всего тридцать восемь человек. Вот и всё. А вокруг дикая природа. И этим сказано всё.
10 октября.
Сегодня обычный день.
Обычный день для всей планеты.
А для нас сегодня праздник. Нет - даже большое торжество. И сегодня радуются все, кто ещё жив, кто дожил до сегодняшнего дня. А дожило до сегодняшнего дня двадцать три исхудавших, обессиленных, обезумевших существ, отдалённо напоминающие людей, коих роковая судьба соединила в своей тени.
Сегодня мы празднуем, наверное, самый главный праздник, в нашей сложившейся обстановке. Мы празднуем праздник жизни. Праздник начала возрождения.
Сегодня мы сняли свой первый урожай с нашего небольшого поля. Сегодня мы обрели свою вторую жизнь. Сто раз был прав Миссури, когда говорил, что наша жизнь не в разрозненном ожидании неизвестно чего, а в разумном труде.
И вот сейчас мне кажется, что двадцать три человека, ещё вчера стоявших одной ногой в могиле - сегодня спасены.
Да, немногие из нас дожили до этого победного дня. И после того решительного объединения, когда весь лагерь стал жить одной семьёй, многие из наших товарищей погибли от разных обстоятельств. Всего и не запишешь. Но сейчас уже ничто не сможет отправить нас на тот свет. Я верю в это. Все мы тянемся к свету и жизни.
Пшеницу мы сняли не вполне дозревшей. Но есть её можно и в таком виде. Стоит лишь подсушить зёрна на пламени костра и провеять их на ветру. Конечно, мы утешились тем, что у нас есть. К тому же наши желудки уже давно не рассуждают, на гастрономические темы. Их не интересует, что в них положили - было бы туда хоть что-то положено полноценное, похожее на привычную людскую пищу. А то они совершенно затосковали от того количества тропической растительности, которой мы их пичкаем весь последний месяц.
Остатки пшеницы, от тех запасов, что оставались после пожара, случившегося после первой резни, мы доели ещё в конце августа. И нам пришлось совершенно бесподобно исхитриться для того, что бы обмануть свои собственные органы питания. Мы стали иллюзионистами. Мы сами себя обманывали и убеждали друг друга в том, что вполне насытились незнакомой травой. ( Слава богу, что отравлений не было ).
Но вот теперь мы можем, наконец-то, поесть настоящего хлеба. Купер испёк его на открытой печи. С большой торжественностью, несдерживаемым нетерпением, мы отрезали для себя по куску собственного хлеба, выращенного нашими общими усилиями. А ведь кто-то отдал свою собственную жизнь для того, что бы получить этот многострадальный урожай.
1 декабря.
Очень экономлю бумагу. Заканчивается вторая и последняя тетрадь. И, может быть, это моя последняя запись.
Силы тают. Всё труднее с каждым днём становится ходить по нашему жалкому убежищу.