Аннотация: То, что свяжет прошлое, настоящее и будущее.
Мой рассказ по главам. Третья мировая война. Причины и следствия.
Глава 1. Конец и начало.
'Все мы сегодня вспомним,
И вспомним еще не раз,
Тех., кто пал в той битве за Землю,
Тех, кто пал, защищая нас.
Он был чей-то верный товарищ...
Чей-то меткой пулей убит...
И хранит не вечную память
Лишь черных надгробий гранит.
Стою у его могилы,
Замирает сердце в груди.
Та война его жизни лишила,
А у него было все впереди.
По грязи неслышно ступая,
Со мной рядом встанешь и ты.
Помолчишь, войну проклиная,
Что лишила тебя мечты.
Я могу лишь сказать 'сожалею',
Но банальностей не люблю.
Я сочувствовать плохо умею,
Потому и молча, стою.
По щеке слеза прокатилась,
Оставляя горячий след...
Ведь он был чей-то товарищ,
А теперь его с нами нет...'
In memory Of Eric Swonn
6 November
Апрель, 2028 год.
Прохладно для середины апреля. Погода портиться с каждым годом. Сравнивая предыдущий и настоящий годы, могу заметить, что теплеет с каждым годом все позже и позже. Климат меняется. Как и предсказывали ученые всего мира. Правда их мнения разошлись - часть была настроена на похолодание, другая на потепление. Первые были правы.
Влажная земля скользит под ногами, неприятно хлюпая, и оставляя темные коричневые пятна на светлых кроссовках и отворотах грязно-синих джинсов. Дождь беспощадно лил несколько дней подряд, и хотя сегодня солнце, вода не успела испариться с поверхности земли. А я, конечно, умудряюсь влезть в лужу, даже если она одна на всем моем пути.
Протяжный крик угольно-черных ворон, неторопливо и грациозно рассекающих воздух. Небо. Грозовые тучи, нависшие над головой.
Здесь погода всегда отлична от городской. Если в городе холодно- то здесь просто жуткий промозглый ветер и мороз, а если в городе жара - то здесь нельзя вздохнуть, настолько жарко и душно.
Кладбище. Последнее пристанище жизни, последнее материальное напоминание об ушедших, не считая наших воспоминаний. Хотя воспоминания я с трудом назову чем - то хоть на мгновенье материальным.
Несчитанное количество земляных холмов, гранитные и мраморные плиты, деревянные кресты и таблички, загораживающие кругозор.
Скрежет холодного металла лопат об камни режет уши. Люди, плачущие у могил, стоящие на коленях, или облокотившись на чье-то плечо.
Я невольно всматриваюсь в людей, разглядываю их лица: страшно усталые, отрешенные от мира, опухшие от слез, глаза, пустые, совсем без выражения эмоций. Стеклянные и безразличные. Люди устали. Устали от боли, устали от долгих сражений и скитаний по земле, устали противостоять из-за всех своих сил. Сил у многих просто уже не осталось, как и надежды...
Слева мой слух уловил грустную мольбу священника, отпевавшего погибших, и тихий плач людей, собравшихся почтить и упокоить своих детей или родителей, родственников, или друзей.
Сто метров вперед от меня. Видно огромный костер, несколько метров в длину и с десяток в ширину.
Костер из тел повстанцев. Людей бездушных, преданно идущих за своим лидером, ищущих власть любой ценной. Они не считаются с другими, они не ценят жизни. Они предали своих близких, свою родину.
Каждый из них был одарен Даром. И они направили его против других, людей, который не смогли предоставить в ответ достойного оружия, людей, не имеющих не единого шанса в этой борьбе.
Поэтому мы и выбрали свой путь. Мы те, кто имел шансы в этой борьбе спасти других. И себя. Мы тоже владеем Даром. Мы сильнее обычных людей, а это значит, что мы в ответственности за деяния таких как мы, и мы должны были исправить ошибки нам подобных, и, конечно же, предотвратить гибель людей.
Не знаю, конечно, насколько успешно мы это сделали. Но мы пытались...
Стоп. Я не должна оправдывать себя. Я не причем. Я не в силах нести ответственность за каждого человека в этом мире. Это не моя забота, и не мой груз.
Но это уже в прошлом, в страшном прошлом, которого бы никто не хотел бы иметь за плечами и в памяти.
Их тела не хоронят, а уничтожают. Про них больше не говорят, пытаясь забыть или просто притупить ту боль, которую они нанесли Земле...
Иду дальше, пытаясь не смотреть на окружающих. Не нужно смотреть на эту боль и страдания. Не нужно винить себя. За год тяжкой войны, и в службе у "Высших" я увидела и узнала многое, даже то, что не показывалось другим людям, устала смотреть на чужое горе.
Ноги привычно остановились у низкой серой оградки. Я была здесь несколько раз за последние четыре месяца. И все эти месяца чувствовала себя по-дурацки обманутой. Что ж, если по-другому было невозможно...
Небольшой земляной холмик, и букеты красных роз...
"Эрик Свонн, 2001-2028" значилось на темной прямоугольной мраморной доске. Больше ничего. Ни точной даты смерти и рождения, ни причины, ни подписей родственников и друзей, ни надписи о скорби близких, ничего говорящего о погребенном тут человеке, и только подтеки на темном камне как будто слезы небес, напоминающие о том, что здесь покоится человек, который был, и навечно будет любим.
Это - всего лишь фарс и вынужденная мера. Ничего более. Не стоит так много придавать значения тому, что ты видишь. Глаза часто обманывают. Часто мы видим лишь то, что хотим видеть. Не менее, и не более.
Многие базы данных с информационной библиотекой про жителей Земли были уничтожены, а остальные хранили другую информацию или находились только в состоянии восстановления. Единственные уцелевшие после битвы сервера с базами данных находятся в Исследовательских и Научных Центрах, но простым смертным туда нет доступа. Слишком уж там ценная информация.
Хотя мне это и ненужно. Все что я должна знать, я знаю.
Я знала все про него. Мой напарник и лучший друг.
Погиб от тяжелого ранения на нашем общем задании, на последнем и главном, где малейшая ошибка стоила многих жизней. Многих? Многих, а может даже и всех жизней на Земле. Его тело опознали только по документам, найденным при нем. Тело? Скорее кучка праха. Это все, что осталось от него. Многие тогда думали, почему сохранились его документы, если от него самого практически ничего не осталось. Но голову никто долго не ломал, я ведь была главным свидетелем в этом деле, да и герою войны видимо все верят на слово.
Слезы предательски покатились по щеке. Смахнуть их ладонью, а блестящие воспаленные глаза всегда можно спихнуть на недосып и усталость.
И хоть память начала рисовать мне картины из прошлого, далекого как кажется сейчас, прошлого, я невольно улыбнулась. Больше мне нечего делать здесь. И сюда я больше не вернусь.
Это всего лишь памятник, и ничего более. Кусок горной породы, с выгравированными на нем буквами и цифрами. Ничего более...
Я развернулась, и, пытаясь прятать ухмылку (это жутко неприлично ухмыляться так в таком! месте!), направилась к машине, к выходу, в спешке обгоняя людей и огибая могилы.
Через пару минут голодный вдох прохладного влажного воздуха, и звук отпираемой машины привели меня в чувство, а ощущение пустоты покинуло и вовсе...
Вперед, только вперед.
Нельзя останавливаться, нельзя более оглядываться назад. Надо стремительно и быстро шествовать по тропе этой жизни, и не сомневаться в своих действиях. И не жалеть, если они оправданы.
Даже перед самим собой...
Огонек автогеновой зажигалки. Затяжка... Сигаретный дым обволакивает тонким, невесомым занавесом с привкусом горечи. Странно, сигареты всегда пробуждают во мне силы. Не знаю даже почему....
С этими мыслями я выехала на шоссе, и свернула в сторону леса.
Красиво. Середина апреля, все зелено, начинают цвести фруктовые деревья в придорожных садах, у обочин. Раскрываются мелкие разноцветные бутоны низкорослых диких цветов по обочинам. Птицы ведут свою радостную песнь, возвещая о весне, жизни, прекрасной природе. Здесь сейчас именно рай, по-другому я сказать не могу. Маленький, мизерный островок из немногих, с райским привкусом, который так сладко вдыхать. Действительно, радуется и взор, и сердце, и душа... Дорога уходила вперед и вперед. Я начала вглядываться направо, что бы ни пропустить поворот.
Минута. Две. Три.
Ага, тут. И я медленно сворачиваю в бок. Еле-еле заметная узкая дорога, теряющаяся в тени густых раскидистых кленов, лиственниц, дубов, и множества других деревьев.
От дороги меня отвлекает коммуникатор. Придется притормозить на пару минут. Ненавижу разговаривать с кем-то, пока нахожусь за рулем. Я приучила себя так. Нельзя отвлекаться, мало ли что.
Хммм, звонит начальство...
-Господин Дойл, добрый день. Голос у меня спокойный и ровный. Вообще я предпочитаю общаться с начальством только на работе, а не в свои выходные.
Что ему нужно от меня?
-Госпожа Фокстер, я хотел бы переговорить с Вами как можно скорее. Начальство видимо не в духе. Обычно Он обращается ко мне по имени, или как я больше всего не люблю "командирчик". Да, меня это дико раздражает. Но сейчас, та официальность в словах и в интонациях настораживает меня.
-Хорошо, я перезвоню Вам как только закончу свои дела. А лучше заеду.
В трубке слышится какой-то неопределенный, но скорее всего утвердительный возглас, и слышаться короткие гудки. Да, "не в духе" это слабо сказано. Наверно закончился малиновый чай.
Но ничего, скоро узнаю что стряслось. Скорее всего, ничего особо страшного и важного. Шеф любит моментами преувеличить и нагнать туч на пустом месте.
Я спустила ногу с тормоза, и продолжила ехать по маленькой, узкой тропе, скрывающейся в глубине леса.
Красиво. Никогда бы не подумала, что в такие моменты можно настолько "глубоко" наслаждаться природой и окружающим миром.
Хотя тут нет ничего странного. Последние года меня окружали каменные стены, лаборатории, нудные и однообразные заседания 'Высших', голая сожженная земля под ногами, кровь...
Красиво. И как-то в диковинку. Для меня.
А может просто оставшееся чувство от посещения кладбища, и так резко изменившейся пейзаж.
Мысли. Мысли, которые безумным потоком врываются в голову.
Мысли, которые заставляют сердце быстро-быстро колотиться в груди, и вдыхать глубоко-глубоко воздух.
И тишина. Абсолютная удивительная тишина. Чудесно...
Я пыталась настроить себя на то, что вскоре произойдет. Неважно, что будет потом...
Важно то, что есть в данный момент. Все остальное решает удача, случай и высшие силы.