Алар, ловко запрыгнув на спину своей Катари, махнул рукой, и "коты", пригнувшись к спинам своих боевых товарищей, бесшумно скрылись в высоком кустарнике.
***
Над позициями гномов взревел рог. И Гвискар не мешкая не секунды, вскинул двуручную секиру, с ревом кинулся вперед. Сотник, не сбавляя скорости, одним мощным ударом разрубил сразу трех гатуров. За ним рванула вся сотня.
Не отставая ни на шаг от Гвискара, бежал Дрин. В его глазах полыхала ненависть и боль. Он, не сбавляя хода, остервенело врубился в схватку с гатурами. Гном убивал и чувствовал, как гнев захлестывал его с головой. Он упивался смертью этих тварей, получая огромное удовлетворение от этого. Он жаждал убивать. Казалось, сама Смерть стояла за его спиной и одобрительно улыбалась. Ведь ей было все равно, кто первым окажется в ее тонких, но цепких пальцах.
Глаза Дрина горели холодным огнем, и в этом пламени медленно сгорал он сам. Он мстил за смерть друга, за смерть братьев. Мстил за то, что гатуры все еще были тут, а не бросались в ужасе в рассыпную.
Гномы рубились остервенело. Передние шеренги гатуров были вырезаны начисто, остальные беспорядочно откатывались назад. Звуки ударов секир и боевых топоров тонули в топоте железных сапог гномов и криков умирающих.
Гвискар замедлил шаг, вперед вырвались щитоносцы, и вовремя. Тут же мощные, окованные железом, щиты содрогнулись от града арбалетных болтов. Между сотней гномов и остальным войском образовалось довольно обширное пустое пространство.
***
Варенис напряженно всматривался в строй гномов, поджидая одного ему известного момента. Хорошее зрение эльфов позволяло видеть многое.
Он вскинул руку, и эльфы прекратили стрельбу. Тут же к ним рванули мальчишки-мерлоки с факелами в руках.
***
- Ну, держитесь, ребятки! - крикнул Пушинка, увидев, как прекратился ливень стрел, и, схватив по удобнее щит, побежал в атаку. Люди и мерлоки последовали за ним. Стены щитов с ужасным грохотом столкнулись. С новой силой замелькали копья, сабли, мечи, защелкали арбалеты, проносились дротики. Удачно отмахнувшись мечом от очередного гатура, Пушинка снес голову другому, повалившему мерлока.
- Не зевай! - сквозь зубы рыкнул командир людей, и обрушил свой щит на голову очередной жертве.
Гатуров было слишком много. Атака тысячника была лишь помощью сотне гномов вырвавшихся вперед. В очередной раз проткнув мечом шею гатура, Пушинка подумал, что пора бы отводить людей. Но додумать не успел. Скользнув по краю щита, гатурское копье без особого сопротивления прошло сквозь кольчугу, и окровавленный наконечник высунулся из спины. Тысячник одним ударом перерубил древко, вторым отомстил за себя, но на большее его не хватило. Глаза медленно застилала кровавая пелена, в ушах как-то совсем тихо и печально зазвучала колыбельная матери...
Тихо ступает кошечка-ночь,
В зубках приносит сны.
День, испугавшись, умчался прочь,
Спи, мой сыночек... спи...
***
Ратимир вышел из палатки Нарела очень задумчивым. План был не просто рискованный, а самоубийственный, но он давал хотя бы какие-то, пусть и призрачные но шансы на победу. Нельзя было не признать красоту и невероятную своевременность идеи главнокомандующего.
Махнув рукой своим людям, командир копейщиков скорым шагом поспешил на левый фланг. После того как из боя выбыл Вел, необходимо было помочь Пушинке...
***
В тылу гномов совершенно бездымно горел большой костер. Карин махнул рукой и двое гномов бросили в огонь какие-то ветки. Через мгновения в небо взвилось пламя синего цвета.
***
Варенис увидел знак и махнул рукой. В воздух взметнулись сотни горящих стрел, оставляй за собой иссиня-черный дымный след. Несмотря на то, что стрелы падали кучно перед передовой сотней гномов, некоторые все же уносили и жизни союзников. Варенис морщился, будто от боли, но прекратить стрельбу он не мог - завеса должна быть плотной, иначе все приготовления пропадут втуне. От едкого дыма слезились глаза, и это очень затрудняло прицеливание. Но по-другому нельзя, потому что главное достоинство дум-травы - плотный и непроницаемый дым.
***
В стане гномов вновь заиграли боевые рога, и вся закованная в сталь масса начала двигаться как один. Не прошло и секунда, как образовался коридор, пропуская менитринов. Земля задрожала под тяжелой поступью лошадей, облаченных в доспехи.
Гвискар огляделся, от его гномов в живых осталось, дай Бош, треть, но они сделали свое дело. Рядом, словно неистовый леад, продолжал сражаться Дрин, казалось, ему неведомы ни страх, ни боль, толь сжигающая ярость. В горячке боя он даже не замел арбалетного болта торчащего из плеча. Будто в него вселился сам Фхат (Фхат - дух "горящей слезы". Камень "горящая слеза" отличается своей невероятной прочностью. Свое название камень получил из-за голубоватого цвета с красными прожилками внутри. Один из таких камней вставлен в корону Лоренса. Говорят, что за него было отсыпано золотом, чей вес превышал обладателя короны в два раза. Подгорное племя верит, что в каждом камне живет душа. Когда гном умирает, его душа возвращается в горы, где он родился и находит там упокоение. Сам Первый Отец наделяет душу каменным домом и каким он будет зависит от заслуг гнома перед подгорным племенем. Чем больше заслуга, тем прекраснее дом отдаст его душе Первый Отец. О заслугах Фхата можно прочитать в "Сказаниях о Фхате-милосердном" (Поверья о камнях. Словарь-справочник. К. Жарим)) и ограждает его от таких глупых и слабых чувств, как боль, сострадание. Все это было не к чему здесь.
Сотник осклабился, когда три болта вошли в плечо, грудь и живот.
- За меня отомстят, - подумал Гвискар и обернулся. Прямо на него несся железный клин менитринов. Гвискар тихо произнес:
- Удачи, брат Арвус...
***
В тылу вновь произошли изменения. Карин махнул рукой, и тут же пламя окрасилось желтым. Варенис громко скомандовал:
- Стрельба перед фронтом! Хис!
И туча стрел, как одно большое разящее облако, взвилось в небо. Нет времени на раздумье и сомнения, лишь тихий счет про себя: кор-га-хис... кор-га-хис и монотонный стрекот, срывающихся с тетивы спутниц смерти. Ни секунды передышки: вдохнуть, наложить стрелу, натянуть тетиву и отпустить, наложить стрелу, натянуть тетиву и отпустить. Монотонная, изматывающая работа. Хлесткий щелчок и удаляющее жужжание, будто сорвавшейся с поводка, смерти.
***
Гатуры слегка замешкались, не зная, что предпринять и в ожидании вскинули арбалеты перед стеной дыма. Эльфийске стрелы накрыли их неожиданно и очень точно. Арбалетчики будто выкашивало, и они падали рядами, не успевая прятаться под широкие щиты.
Тут из черного дыма на них вырвалась сама смерть. Железный клин рыцарей в сверкающих латах, пронесся сквозь гатуров, выкашивая и без того прореженный эльфами, строй противников. Кто был затоптан могучими рыцарскими конями, кто попал на копья их искусных наездников, а кто был зарублен верткими, но не менее точными сквайрами. Расшвыривая гатуров в стороны, менитрины неслись вперед.
***
Ратимир успел едва-едва. После смерти Пушинки его люди были в смятении и гатуры не встречали серьезного сопротивления. Люди и мерлоки пятились, оставляя трупы своих боевых товарищей.
Командующий людей с ходу врубился в сражение, и тут натиск гатуров ослаб, они просто встали. Рядовые люди и мерлоки не могли понять почему, лишь Ратимир и покойный Пушинка знали, что произошло...
***
Нарел смотрел на то, как Арвус вел своих рыцарей, и в душе росла и крепла надежда. Может быть, мы слишком перестраховываемся и гатуры не настолько сильны?
***
- Рассредоточить стрельбу! - сказал Варенис, но ветер разнес его слова до всех "поющих". Больше не было смысла отсчитывать темп, каждый эльф сам выбирал свою цель, чтобы продолжать уменьшать и без того прореженный строй противника. Конечно, это значительно уменьшало скорость, но в разы увеличивало точность.
Гатуры, почувствовав это, плотнее сомкнули щиты.
***
Арвус сбросил с копья очередного врага:
- Что-то не так... - эти мысли не давали покоя, и раз за разом возвращались, обещая неприятности в скором времени, - Где-то мы просчитались...
Тут его конь споткнулся и рыцарь полетел через голову на землю. Но Арвус не был бы командором, если б еще до весьма жесткого приземления, не выпустил из рук копье, и не схватился за эфес меча. Он тренировано поднялся с земли. Тот, кто не мог сам в доспехах подняться земли, не имел права носить этот достойный титул рыцаря-менитрина. Рядом с его искалеченным конем стоял высокий гатур с огромным двуручным мечом. Таких гатуров было множество. И кони наконечника клина уже лежали не земле, кто с перерубленными, а кто просто с переломанными, об упавших товарищей, ногами.
- Вот оно - подумал Арвус, приняв вскользь на щит удар страшного меча. Крутанув своим, он отрубил руку гатуру, затем его прикончил подоспевший сквайр. Молодой парень тут же получил арбалетный болт в горло.
- Очухались, гады! - зло подумал командор, и, прикрываясь щитом, двинулся к своим.
Рыцари скоро спешивались и вступали в бой с гвардией гатуров, но даже лишенные свой убийственной мощи на конях, они оставались грозной силой. Гатурских арбалетчиков выжило совсем немного, и потому схватка превратилась в разрозненные единоборства менитринов с гвардией противника.
***
Фар смотрел, как гатуры медленно отходят:
- Нельзя их отпускать! Они окружают менитринов!
- В атаку - крикнул Тамм и, вскинув саблю, помчался вперед.
Резвый, грязно выругавшись, побежал следом. Люди и мерлоки накинулись на врага остервенело, как набрасывается свора собак на волка. Тамма крутился ужом, словно вихрем, отражая и нанося ответные смертоносные удары своей саблей. Рядом сражался Резвый, не отставая ни на шаг от прыткого мерлока.
Фар, собрав вокруг самых сильных людей и мерлоков, ринулся на штурм в одном узком месте. Гатуры заметались, будто меж двух огней, но, собравшись, тяжелая пехота гатуров сбилась плотнее и выставила копья.
Тамм с рыком достойным льва поднырнул под копье ближайшего, срубил еще два и вогнал саблю по самую рукоятку между сочленениями доспеха прямо в бок гатура. Резвому с трудом удалось прорубить доспех гатура, но меч завяз в теле, а он сам повис кулем на руке тысячника. Его окружало еще двое.
Тамм с силой рванул саблю, но та с тихим звоном сломалась у рукоятки. Выбросив бесполезный эфес, мерлок схватил последние два ножа, не прошло и мгновения, как два гутура падали на землю, с ножами, вошедшими прямо в смотровые щели шлемов. Тамм ухмыльнулся, глядя на наступающий строй гатуров. Он остался абсолютно безоружным перед противником, но страха не было. Была какая-то щемящая тоска внутри, но даже она не смогла стереть улыбку с лица Тамма.
Резвый с криком отчаяния рванулся изо всех сил, но он не успевал. Тело мерлока высоко взлетело над землей нанизанное на копья. Улыбка так и осталась на лице Тамма.
Фар с его группой людей и мерлоков рубился уже глубоко в строю гатуров. Удары сыпались со всех сторон. Легкий щит, не выдержав тяжелых ударов, разлетелся в дребезги и мерлок отлетел на несколько шагов. Боль в груди со страшной силой ворвалась в сознание, мешая сделать даже маленький вдох. Из-за нее мерлок не увидел, что произошло с его братом, он не увидел, как Резвый и несколько мерлоков с криками ярости отбили тело командира. Он ничего этого не смог увидеть, потому что рвущаяся наружу боль наконец-то преодолела все барьеры, и мерлок потерял сознание.
***
Нарел всматривался в сражение.
- Молодец Фар! - думал главнокомандующий мерлоками. Сын его не подвел. Он все правильно понял и гатуры, увязнув в мелких стычках между мерлоками и людьми, не смогли помочь гвардии.
- А Ратимир не успевает! - напряженно всматриваясь в сторону правого фланга, думал мерлок. Он видел, как командующий людьми с ходу врубился в сражение. - Менитрины окружены. Ох, Бош, Алар поспеши! Прости Арвус, но помогать тебе я не имею права! Но ты знал, на что шел, иначе бы не предложил этот план! - кулаки мерлока сжались в бессильной ярости. - Прости...
***
Карин сплюнул кровью на землю и выругался. Он жестом отпустил дгара и тот поспешил ретироваться. Мерлок уже успел почувствовать на своей шкуре кипучий нрав командующего подгорным племенем.
- Ну, уж нет, - зло сверкая глазами, думал гном, - Я не стану бросать товарищей! Нар может, а я нет! И ни хочу даже ничего слышать о целесообразности!! - яростно крикнул тот в спину дгара.
- Гномы!!! - рёв командира гномов, заглушал даже шум битвы. - Где это видано, чтобы мы отсиживались за спинами товарищей?! Никогда гномы не бросали друзей в беде!!! Там!!! - он указал вперед, где за спинами гатуров шумела схватка, - там, наши союзники, наши друзья, наши братья умирают за нас, а мы просто стоим и смотрим?! Никогда такого не было и не будет! Гномы, за мной!!! В атаку!!!
В ответ на его слова строй, закованных в сталь панцирников, взревел и кинулся на врагов.
Гномы смяли ряд противника, и те, не выдержав натеска подземных жителей, попятились назад. Но навстречу гномам уже шли высокие, широкоплечие гатуры с огромными мечами. Они встретили достойных соперников.
Гномы яростно рубились с гвардией гатуров, медленно, но неуклонно приближаясь к редеющей группе рыцарей. Карин отбив топором вражеский меч, щитом отбросил противника, и, ловко развернувшись, разрубил его от плеча до пояса.
- Ничего, и вас сдюжим, - спокойно думал гном, прорубаясь к рыцарям. Один, другой, третий, казалось даже вся гвардия ничто для Карина.
Навстречу ему шагнул очередной гатур, лишь шлем его украшала небольшая корона, и меч отливал странным зеленоватым блеском.
- Наверняка их главный гвардеец, - зло усмехнулся Карин, и нанес удар. Гатур парировал, и резко пнул тяжелым сапогом гнома прямо в лицо. Из разбитого носа потекла кровь.
- Ах, ты гад!!! - взъярился гном, но яростный натиск гнома потонул в умелой защите. Резкий выпад, за ним другой, удар, парирование, еще удар... Противники кружились в смертельном танце. Зеленовато-серебряная сфера сцепившихся в схватке бойцов, не уступающих друг другу ни в силе, ни в умении. И вот Карин поднырнул под меч, выставил щит, и, падая, рубанул топором по бедру гатура. К его удивлению тот лишь пошатнулся, и, резко развернувшись, вогнал меч в грудь гнома, пробив его панцирь. Глаза Карина округлились:
- Как? Этого не может быть!!! Меч! Меч Проклятых!
***
Менитрины бились отчаянно, но их было слишком мало и с каждой минутой становилось всё меньше. Один рыцарь стоил жизни трем-четырем гатурам, но люди, в отличие от противников не могли пойти на такой размен. Командор бился ожесточенно, парируя и нанося смертельные удары всем, кто рисковал выйти против него. Только что на его глазах погиб Стеварт, молодой рыцарь, которому он сам вручал золотые шпоры.
В тылу вдруг началась сумятица. К рыцарям пробились первые гномы.
- Отступаем, - скомандовал Арвус.
Потеряв три четверти состава, рыцари стали медленно отступать. Гномы старались вовсю, пытаясь расширить коридор для рыцарей, но это им плохо удавалось. Гатуры будто клещами вцепились в рыцарей. Гвардейцы не только задержали едва не сокрушившую их мощь менитринов, но едва не разбили их.
Арвус отходил последним, рядом шел и мастер ордена Пенлюс, его старый товарищ. Сколько уже гатуров пало от их руки? Они сбились со счету. Навстречу им шагнул, прихрамывая на одну ногу, высокий гатур со странным мечом.
Пенлюс вышел вперед, несколько его ударов пропали впустую, затем гатур неимоверно быстро отбил удар и с разворота снес голову мастера ордена. Арвус не успел даже вскрикнуть. Его старый друг, друг детства...
Командор, зарычав, кинулся на встречу гатуру. Едва их мечи скрестились, как повалил сноп искр. Противники отшатнулись.
- Что это такое? - изумленно подумал Арвус. Он помнил, что этот меч ему вручил сам Магистр, сказав, что Меч Илениса - основателя ордена, должен встретить свою судьбу.
Еще раз сошлись клинки с тем же результатом. Постепенно противники привыкли к искрам, и схватка начала ускорятся. Клинки превратились в росчерки. Не возможно было различить отдельные движения: все они сливались в один смертоносный вихрь. Окружающим казалось, что вокруг сражающихся возникла заверть с проблесками молний.
Меч гатура скользнул вдоль клинка командора и вспорол броню на боку рыцаря. Скривившись от боли Арвус попытался усилить натиск, но это помогало мало. Вскоре клинок гвардейца пробил наплечник и глубоко вошел в тело. Командор закричав, выронил щит, и, почти не глядя, ткнул в грудь гатура. Броня лопнула от удара, и клинок вошел прямо в сердце. Командир гвардейцев, вздрогнув, отшатнулся и выронил меч. Вторым ударом Арвус снес голову гатура.
Командор тяжело дышал, крепко сжимая в руках меч - Илениса. Он, покачиваясь, стоял над телом поверженного врага, не обращая внимания на окружающий мир. Беспрестанно сочилась кровь, перед глазами все плыло... Вздрогнув, будто от удара, Арвус тяжело осел на землю. Земля завертелась...
- Подберите командора, может еще выживет - крикнул Дрин. Несколько рыцарей и гномов подхватили бездыханного командира...
***
Нар следил за битвой:
Гномы и рыцари слаженно отступали, оставляя на поле тела своих боевых товарищей и ненавистных врагов. Гвардейцы не стали их преследовать, а откатились вглубь. Похоже, и им эта битва стоила немалых сил.
- Где же ты, Алар, поспеши!! Во имя всех богов...
Гатуры вновь возобновили атаку...Нар выдернул из ножен саблю, и приказал позвать Рати.
***
Алар вскинул саблю:
- В атаку!!!
Пять сотен пантер с наездниками ударили во фланг гутарам. Всадники рубили, нанизывали на короткие пики замешкавшихся противников. Пантеры сносили головы одним мощным ударом своих лап, просто сминали попавшихся на пути.
***
- Наконец-то! - задыхаясь, произнес Резвый, медленно опускаясь на землю.
- Наконец-то!!! - сказал Нар, вошедшей в палатку Рати.
- Наконец-то... - проворчал Варенис, поглядывая на пустые колчаны.