|
|
||
Рассматриваются геополитические, Экономические, политические. научно-технические аспекты общемирового развития и соперничества основных стран и блоков стран до 2030 года, с особым вниманием к США, Европе, России, Китаю. Примечание: статья написана в мае 1999.Доработана в июле 2001. | ||
Мир сейчас действительно находится в неустойчивом состоянии - исчез один из двух центров мирового порядка и силы - Советский Союз, но растут два других: Европа и Китай, а возможно и Индия; научно-техническая революция тоже не замедляется. Растет население Земли. Ядерное оружие "расползается" и теперь уже в руках Индии, Пакистана, а, возможно, Израиля, ЮАР и у арабов есть не только оружие, но и средства его доставки на тысячи километров. Обостряются экономические противоречия между американцами и европейцами, американцами и китайцами, китайцами и японцами, немцами и турками, немцами и французами, и т.д.
К чему приведет развитие мира в первые 20-30 лет XXI века? Будут ли большие локальные или даже мировые войны; как распределятся сферы влияния между новыми и старыми центрами силы; каковы будут темпы и качество экономического роста в основных районах мира; т.е. какие блага приобретут первостепенное значение; как трансформируются демократические институты в "странах-бастионах" и в "догоняющих" странах; каково будет место Казахстана и России в мире 2020-2030 годов?
Чем характеризовалась обстановка и развитие основных сил в предыдущие 30 лет (с 1970 по 1999 гг.)?
Советский Союз, после стабилизации 60-х годов, после последних крупных успехов в военном, экономическом и политическом противостоянии с США и Западной Европой, начал неуклонное падение в пропасть (70-е годы), предпринял лихорадочные реформы в попытке спасти свою систему и место в мире (80-е годы) и исчез с поля сил, развалившись и как содружество, и как страна, фактически исчезнув как экономическая сила (90-е годы).
Соединенные Штаты, все больше уступая долю в мировом производстве, все-таки выдержали войну за конкурентоспособность и производительность труда с Японией и Европой, победили уже в 90-е годы в этой войне, сохранили, а после краха СССР, упрочили свое политическое, культурное, идеологическое влияние в мире. Поднялся и статус доллара как мировой валюты, которой нет равных. Самым высоким и со значительным отрывом остается уровень жизни и потребления.
Но за это время в мире появились новые центры силы, стремящиеся к власти и влиянию в противоречие с интересами США. Это Китай и, скорее всего, объединяющаяся Европа, избавляющаяся от страха перед советским блоком и коммунизмом. Китай за прошедшие десятилетия проделал закономерный путь освобождения от одиозных пут маоистской идеологии. Закономерно улучшив свои экономические показатели раз в 5-6, усилил влияние в Азии настолько, что его влияние в близлежащих к нему странах сейчас становится доминирующим. У Китая все еще огромен потенциал для роста. Производительность труда и уровень жизни в Китае более чем в 10 раз ниже, чем в США, а если вспомнить о трудолюбии, торговой сметке, хитрости и дипломатических способностях китайцев, а также о том, что они имеют многотысячелетнюю культуру, основанную на рационалистичном конфуцианстве, (чем-то родственном протестантской этике), а также на уважении к общине, то мы можем предположить, что китайского экономического чуда еще не было, оно только еще предстоит. Вот тогда "держись Америка с Европой!".
Европа, включающая сейчас фактически и страны бывшего "соцсодружества", по численности населения превосходит США и Канаду почти в1,5 раза, а экономически равна США. Хотя она не едина и не будет единой в предстоящие 10-20 лет. Великобритания, скорее, ближе к США, чем к континентальной Европе. Немцы и французы весьма недолюбливают друг друга и конкурируют в борьбе за доминирующее место в Европе. Очень похоже на то, что в первые пять лет XXI века идея "евро" "с треском" провалится (если не "с треском", то фактически). Будут нарастать, подогреваемые американцами, проблемы и противоречия в Европейском сообществе, а Германия, скорее всего, "найдет себя" в начале XXI века не в Европе, как таковой, а в экономическом освоении восточно-европейских стран (Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, стран Балтии, меньше Польши, Украины)
Но я незаметно перешел от анализа прошлого к прогнозам на будущее. Поэтому вернемся к прошлому. Какие выводы можно сделать о нем, что в нем было главным?
Главное - это крушение "советской империи", исчезновение и коммунистической альтернативы. Следующее по значению событие - это выход Китая на национальный капиталистический путь развития, быстро превращающий его во второй в мире центр силы. Следующее по значению событие - это появление "новых индустриальных стран", за которыми стоит несколько сот миллионов человек населения, появление капитализма с явно дальневосточной спецификой, доказавшее неуникальность, а тиражируемость "японского экономического чуда".
Хотя "азиатское чудо" несколько поблекло в свете событий азиатского кризиса, но очевидно, что этот кризис - это "кризис роста", а не загнивания. Из него многие из этих стран, такие как Корея, Тайвань, Малайзия, Таиланд выйдут зрелыми, готовыми к новой атаке на конкурентные позиции японцев и американцев.
Следующее по значению событие - это объединение и "американизация" Европы, в смысле приближения старых европейских государств к статусу американских штатов, хотя у объединительного процесса в первые 10-20 лет XXI века будут немалые трудности, которые могут затормозить процесс объединения.
Другие события не столь значимы в свете глобальной расстановки сил. Богатства, "свалившиеся" на арабские страны после 1973 года, хотя и повысили роль и значение этих стран, но не привели ни к арабскому единству, ни к уничтожению государства Израиль, ни к экономической, ни к политической экспансии арабов. Скорее наоборот: нефтедоллары расслабили арабов, изнежили их, существенно усилив их зависимость от стран Запада, т.к. большая часть вырученных миллиардов хранится в американских и европейских банках, в американских и европейских ценных бумагах. То, что построено в песках, держится усилиями иностранных специалистов и рабочих.
Япония, претендовавшая на экономическую гегемонию в Азии, активно отбиравшая доли на рынках в Соединенных Штатах и европейских странах, с начала 90-х "заболела". Ее болезнь чем-то напоминает общеазиатскую болезнь приспособления, но не в меньшей мере является и отражением новой роли Китая и "тигров", вытеснивших Японию, зависимую от внешней торговли, с многих рынков. В любом случае, Япония, в отличие от Китая, не может претендовать на роль даже дальневосточного гегемона. Она лишь может стать очень весомым союзником Китая в борьбе против США или союзником США против Китая. На американском и африканском континентах не произошло сколь-нибудь значительных событий, которые могли бы всерьез повлиять на расстановку сил в мире.
Еще короче - в 1970-99 годах произошло следующее: "атлантическая" цивилизация укрепила все свои позиции как в силу экономического роста, появления новых идей и технологий, так и за счет повергнутого врага - Советского блока. В то же время тихоокеанская цивилизация, в последние столетия оттесненная на задний план мировой цивилизации, "вдруг" обрела себя и начала, подобно сказочному ребенку, "не по дням, а по часам" расти и набирать силы: экономические, политические, идеологические, научно-технические. Арабская цивилизация родила несколько революций и локальных войн, и, частично, попала в плен к доллару. Другие цивилизации, кроме русской, вполне справлялись со своими проблемами, но принципиально не изменили своего места в мире.
Почти очевидно, что основная борьба за власть и влияние в мире, за возможность реализовать свои культурные коды, свои сильные стороны, развернется между атлантической и тихоокеанской цивилизациями, представленными, прежде всего, США и Китаем. К 2020-2025 экономические потенциалы двух стран сравняются, а к 2030 - 2035 китайская экономика на 30-35% будет превышать американскую и на 5-15% европейскую (Западной и Восточной Европы). Китай спокойно и естественно воплотит в жизнь мечту советских руководителей "догнать и перегнать".
Уже в первом десятилетии XXI века Китай распространит свое экономическое и отчасти политическое влияние на все страны Индокитайского полуострова, может быть, за редким исключением. Будет сильно влияние Китая и на Индонезию, которая получит значительную подпитку от китайского рационализма в деле превращения в реальную новую индустриальную страну, хотя, возможно, Индонезия не сумеет сохранить свою целостность и расколется "на острова".
Все эти годы будет усиливаться антагонизм и конкурентная борьба Китая с Индией, которая получит в 2015-2030 большую помощь от "атлантистов", чтобы противостоять Китаю в регионе. Думаю, что в 2020-2030 откроется новое (старое) лицо древней индийской цивилизации, которая под влиянием "китайской угрозы" создаст свой достаточно жизнеспособный и развивающийся капитализм, способный отстоять свои интересы в самой Индии и, возможно, в нескольких странах Индокитайского полуострова.
К 2030 году экономический и жизненный уровень в Китае и Индии будут несравнимы между собой, с разницей где-то в 2,5-3 раза. Китай уйдет далеко вперед, активно претендуя на мировое лидерство, почти изолировав Индию кольцом дружественных Китаю государств.
Усилится влияние Китая и на Россию, но Россия, в борьбе за свою территориальную целостность, поставит уже во втором десятилетии XXI века сильные преграды для экспорта китайской рабочей силы, китайского капитала и китайского влияния. Однако и в России появится несколько миллионов китайцев, которые к 2020 году возьмут под свой контроль до 7-10% экономики страны.
В России будут меняться правительства и их политика будет от умеренно прокитайской (в это время влияние китайцев будет быстро усиливаться), до агрессивно антикитайской (в это время возможно незначительное ослабление китайского влияния). И так, волна за волной.
К 2025 году Россия подойдет к черте зависимости, за которой международная политика России в Азии будет строиться только с большой оглядкой на китайцев. Причем, зависимость будет очень чувствоваться на Дальнем Востоке, в Сибири, даже на Урале и Кавказе, гораздо меньше в Поволжье, в центральных и западных областях, которые, в свою очередь, попадут под сильное влияние европейского капитала.
Это создаст определенную разность потенциалов в России, опасную для ее единства, прежде всего чреватую отколом Дальнего Востока и Сибири, опасную кавказской войной.
Казахстан, страны Центральной Азии, Афганистан, Пакистан также попадут в сильную зависимость от Китая, еще более сильную, чем российский Дальний Восток и Сибирь. Фактически они превратятся в зону прямого влияния Китая. Усилителем здесь будет не только определенная культурная и этническая близость к народам Китая, но и время от времени обостряющиеся экономические и политические противоречия с Россией, особенно во время реакции России на усиление китайской гегемонии в 2010-2020.
В итоге, практически все эти страны, а также Ирак, Сирия, Саудовская Аравия, и меньше Иран, а, возможно, и Турция, попадут в зону китайского влияния и китайских интересов.
Во многом это произойдет из-за самонадеянной имперской политики США в этом регионе в первом десятилетии XXI века, политики государства, ощутившего себя единственной сверхдержавой и потому позволяющего себе быть бесцеремонным, кроме того, из-за продолжения и в первом десятилетии XXI века Соединенными Штатами, по инерции, антироссийской политики.
В результат ослабленная и заблокированная "атлантистами" Россия, не только не будет противостоять китайцам в их продвижении на запад по южным рубежам России, но и сама, время от времени, будет открывать свои границы для проникновения китайцев, а также оказывать поддержку этому движению на запад, чтобы противостоять недружелюбному в начале XXI века Западу.
США в первом десятилетии XXI века будут бороться за свою гегемонию в Европе через противопоставление ее России, через активизацию "турецкого фактора", через сталкивание интересов Германии и других крупных стран Европы; будут продолжать ослаблять Россию, чтобы окончательно разрушить ее военный потенциал; будут поддерживать баланс сил на Ближнем Востоке, опираясь прежде всего на Турцию и Египет, чтобы контролировать поставки нефти и поддерживать безопасность Израиля, но уже с 2010-2015, обеспокоенные усилением Китая, начнут активную антикитайскую политику, с опорой на Россию, Индию, Турцию, попытаются серьезно привязать к себе Пакистан и освободившийся от жесткого исламского режима Иран.
Перестройка политики США займет практически все второе десятилетие. США уже не смогут противостоять Китаю ни в Центральной Азии, ни, по-видимому, в Пакистане и Иране, а их естественные союзники: Россия и Индия, не станут послушно следовать американской линии.
Быстрое развитие на американском континенте Мексики и Бразилии выведет их также в число конкурентов Соединенных Штатов. Возможно, эти страны заключат союз, чтобы ограничить безраздельное господство США на американском континенте. Ответом США будет дестабилизация обстановки в странах, попавших под власть "антиамериканистов". С 2020 года, по мере усиления Китая и роста прокитайских настроений в этих странах, Соединенные Штаты станут проводить более разумную и сбалансированную политику, которая оставит в орбите безусловного влияния США основные страны американского континента.
Кстати, борьба за Европу приобретет новый смысл как и борьба за Южную Америку, культурно близкую Южной Европе.
В черной Африке, возможно, появится государство, претендующее на ее объединение. Объединение Африки начнется с юга или центра, может быть -с ЮАР, Нигерии или Заира. Здесь опять столкнутся интересы Китая и США. Очень активно в африканские дела окажутся вовлечены и арабские страны. Но на чьей стороне? И зачем Китаю Африка?
Действительно, Китай, сильно сдерживаемый США и Японией, которая останется и в 2030 году союзником США, если не произойдет что-то совершенно невероятное (например, приход к власти в Японии, оказавшейся в глубоком кризисе, диктатора - глубокого прокитайца или в силу какой-то невероятной договоренности о разделе сфер влияния или территорий, например, российского Дальнего Востока), Китай, которому на востоке и юге не будет хода дальше Филиппин и Индонезии, двинется в распространение своего влияния не на юг и восток, а на север и запад.
Север - это Сибирь, это Россия, в общем - бедные края, и прямая конфронтация здесь грозит ядерной войной и немедленным столкновением с Европой как единым целым, а вот путь через Центральную Азию, Пакистан, Иран, арабские страны в Турцию и в Южную Европу - это путь к изоляции Индии, к контролю мусульманского мира, к Европе и Африке, а, значит, путь к евроазиатскому и мировому господству. Тем более, что внутренние события в Синцзян-Уйгурском автономном округе как бы спровоцируют Китай на активность в этом направлении, на "дружбу" с мусульманским миром.
Мы не говорим сейчас о прямой военной экспансии, подобной экспансии Германии в 30-40 гг. XX века, очень рискованной в ядерную эпоху, мы говорим от экспансии экономической, политической, о людских потоках, о направленности работы дипломатов, спецслужб, тайных организаций, типа китайских триад, наконец, о постоянной опасности силовых методов, вплоть до ввода войск, при возникновении гражданских конфликтов в странах - объектах влияния, в поощрении сепаратистских движений, наконец, в развязывании локальных войн "чужими руками". Эти методы проникновения в начале XXI века станут еще более популярными, чем раньше.
И все же, нужна ли Африка Китаю, даже сильному Китаю образца 2020-2030 годов? Вряд ли, скорее она нужна США и Европе, но именно поэтому африканское объединительное движение будет, скорее всего, антиамериканским и антиевропейским - вспомнятся и исторические обиды: колониализм и рабство. Китай же, заинтересованный в ослаблении "атлантистов", предпримет активные действия для помощи "черной революции на черном континенте". Естественно, арабские страны не заинтересованы в создании на юге сильной страны, культурно далекой от них. Черные мусульмане Судана, Мадагаскара, скорее всего, будут против создания африканской империи, но в борьбе с объединителем Африки арабы вряд ли будут едины из-за противоречий между собой.
В 2020-2030 появится идеология, объясняющая нынешнее униженное и нищее положение Черного континента, являющегося самым богатым в природном отношении. Такая идеология может придти из Соединенных Штатов, из негритянского общества, из Бразилии, борющейся за самостоятельность против гегемонии США. Почти однозначно, что такое общественное движение и его идеология будут антиамериканскими и, скорее всего, антиевропейскими, значит, в 2020-2030 годах в Африке у "атлантистов" появятся серьезные проблемы, а у Китая - союзники в борьбе за мировую гегемонию.
Европа в первом десятилетии XXI века переживет серьезное разочарование в объединительном процессе. К концу десятилетия немцы как никогда будут ощущать себя немцами, французы - французами, а англичане - англичанами.
Объединительные тенденции станут глубже и больше консолидировать экономическое единство Европы, чем в начале десятилетия. Именно в первом десятилетии европейский капитал станет общеевропейским. В конце десятилетия с большими трудностями и трудами утвердится единая валюта. Европа получит мощный толчок к развитию и экономической экспансии на восток и юг: в Россию, в арабские страны, в Африку.
Европейские правительства будут часто ссориться между собой. В самой Европе возникнут антиевропейские, антинемецкие, антифранцузские, антимусульманские, антиславянские партии. Это станет благодатной почвой для интриг заинтересованных в европейской раздробленности стран, США в первом десятилетии и Китая - во втором десятилетии XXI века.
В последующем, т.е. в 2020-2030 европейцы все более начнут ощущать и оценивать выгоды объединения, экономически поглотив сначала страны Восточной Европы, включая Украину и Белоруссию, а также Турцию и, возможно, страны северной Африки, часть из них включив и в состав Объединенной Европы, а с 2020 года все больше вовлекая в сферу своего влияния и Россию, но относясь к России скорее как к буферу между Китаем и Европой, кстати, фактически своей политикой поощряя раскол России на европейскую - до Урала, и азиатскую части.
Россия, по их мнению, вполне может находится в сфере китайских интересов, тем самым ослабляя в ее лице все еще мощного исторического соперника для стран-объединителей Европы (Франции, Германии) и ослабляя "российскую опасность" для восточных стран Объединенной Европы. По мнению европейских политиков, и, в начале двадцатых годов XXI века, мыслящих скорее как региональные политики, региональной, а не мировой державы - Россия, озабоченная соперничеством на своей территории с Китаем, лучше для Европы, чем сильная Россия, противостоящая Китаю или (чего они боятся) договаривающаяся на равных с Китаем.
Сама китайская угроза всерьез начнет восприниматься в Европе гораздо позже, чем в США, только тогда, когда Китай начнет активные усилия по отрыву от Европы Турции и активизирует африканский фактор.
Только к концу третьего десятилетия XXI века Европа, ставшая реально экономически единой, посмотрит на мир глазами третьей великой державы и поймет, что у нее на пороге новый евразийский гегемон - Китай, что арабский мир пора включать в орбиту своего собственного, а не американо-европейского влияния; что России пора пообещать вступление в Объединенную Европу в обозримой исторической перспективе.
Арабский мир, ставший в 1975-2000 всемирным рантье, в первом десятилетии XXI века продолжит богатеть на доходах от нефти, одновременно отставая в человеческом развитии, но уже к концу десятилетия для него проявятся явные опасности как со стороны устремленного на запад Китая, так и со стороны научно-технической революции и экологического движения, отодвигающих нефть на более скромное место среди источников национального богатства.
В 2010-2025 эти опасности проявятся в виде распространения китайского влияния в этих странах посредством огромных закупок нефти, товаров, производимых в этих странах, соответственно, продажи китайских товаров, в виде экспорта китайской рабочей силы; привлечения Китаем капиталов из этих стран; активного финансирования сепаратистских или оппозиционных движений, через победу которых страна быстро превращается во что-то вроде китайского протектората, через использование прямой военной силы "по случаю" и в имитированных самими китайцами конфликтах между государствами региона.
Именно китайская политика в 2010-2030 приведет к политической нестабильности, перманентно возникающей в арабских и других странах мусульманского мира. Начнется "раскачка" региона, тонкое использование противоречий между странами и появившихся в начале второго десятилетия экономических трудностей, вызванных устойчивым снижением доходов от нефти. Обвинение Запада в манипуляциях цен на нефть станет дополнительным идеологическим оружием против Запада.
В результате народных волнений падут некоторые арабские режимы, и их элиты, изнеженные роскошной жизнью, эмигрируют на Запад, ясно, что вместе с деньгами. Новые правительства, заручившись полной поддержкой Китая, и, на определенных изгибах истории, России, потребуют денег, но Запад их откажется возвращать. Дальше - больше. В результате, часть мусульманского мира попадет в зону сильнейшего идеологического влияния Китая. Если даже режимы, такие как иранский, останутся вполне самостоятельными, ими будет руководить страх и политический здравый смысл - они признают гегемонию Китая в регионе.
Конечно, Запад не будет сидеть сложа руки, но его действия будут двойственными, обусловленными противоречиями между США и Европой; США и Россией; Европой и Россией. Только в Турции, Иордании, Израиле и Египте ползучей китайской экспансии будет дан своевременный жесткий отпор.
В свою очередь, неустроенность и нестабильность родит в арабском мире сильное объединительное национально-религиозное движение, вобравшее в себя идеологию исламского фундаментализма, азиатской солидарности и антиатлантизма. Если, экономически самостоятельные и интегрированные в мировую экономику, Египет и Турция устоят, а Иран, переживший уже такой режим, изолируется от этого движения, то на территории Ирака, Саудовской Аравии, Йемена, Сирии, Эмиратов, возможно, Судана, Алжира и Ливии будет создана Объединенная Арабская республика, однозначно антиамериканская.
Это может произойти около 2025 года. Эта республика может первой своей крупной военной и идеологической акцией захватить Израиль, что вызовет большую региональную войну с США и Европой, в которой "возвратившаяся в Европу" Россия выступит на стороне европейцев, а Китай - арабов.
Поскольку силы будут неравны, ведь на стороне Израиля выступит не только США, Европа и Россия, но и находящиеся в непосредственной близости Турция, Египет, а, возможно, и Иран, озабоченный усилением китайской гегемонии, то в результате непродолжительной войны Израиль будет восстановлен. В Алжире и Ливии к власти снова придут умеренные режимы, но в центре региона возникнет воинственное государство, отныне долгосрочный союзник Китая и враг атлантистов. Это государство будет контролировать большие и все еще важные для мировой экономики нефтяные потоки, и угрожать Европе, Индии и умеренным режимам в регионе.
В результате войны снова резко ухудшатся отношения Китая с Россией, что станет для Китая предлогом для активной дестабилизации на Дальнем Востоке, в Сибири, а также в Казахстане, Туркменистане, Узбекистане. Это не приведет к войне, но осложнит торговые и иные отношения между странами на несколько лет.
В результате мирового развития в 2000-2030 годах в мире опять утвердится двуполярность. Китай, не доводя дело до крупных войн, будет стимулировать нестабильность во всех странах между ним и Европой, прощупывать силу Запада, утверждаясь постепенно и целенаправленно как азиатский, а с 2020 года и мировой гегемон. Европа в 2000-2020, еще не вполне осознавшая себя как единое целое, будет оставаться в русле американской политики, одновременно отвоевывая себе все большее экономическое пространство как на востоке, так и на юге, а с 2025 года начнет подчинять себе экономику США и стран Латинской Америки. В 2020-2030 Европа осознает себя третьим центром мировой силы, самостоятельным по отношению к США и начавшим бороться с Китаем за гегемонию на Евразийском материке. Россия, испытав политические метания (от Китая к Европе и обратно) сделает свой выбор в пользу Европы, но начнет ощущать себя прежде всего мостом между Китаем и Европой, тем более, что нестабильность у южных ее границ выведет некоторые из этих стран (на юге от России) из сферы активного экономического обмена. На американском континенте появится региональный центр силы - Бразилия, который начнет разрушать всевластие Соединенных Штатов. В Африке (на юге или в центре) и на Ближнем Востоке появятся государства, претендующие на создание африканской и арабской великих держав. Индия через соперничество с Китаем решит основные внутренние проблемы и подготовится к 2030 году к борьбе с Китаем за роль великой региональной державы.
В результате к 2030 году сложатся достаточно устойчивые сферы интересов. Первая-это Западная, состоящая из взаимопроникающих американской и европейской, противоречия между которыми и в 2030 году будут носить латентный характер. Географически в сфере её интересов останутся не только Европа и Америка, но и Россия, Австралия, Индия, Турция, Япония, часть территории Африки. Вторая-Китайская сфера интересов, которая будет включать не только территорию Китая, но и Индокитай, Индонезию, Филиппины, Бангладеш, Пакистан, Афганистан, центрально-азиатские страны, некоторые кавказские страны, а также новое государство, образовавшееся силовым объединением Ирака, Саудовской Аравии, Эмиратов, Судана, Йемена, Сирии, и новое крупное государство Африки.
Мир будет поделен с учетом общей заинтересованности сверхдержав в мировой торговле, движении людей и капиталов, с учетом того, что в обоих центрах силы основа мощи содержится внутри метрополий, а не вовне их. Поэтому грабительская психология не будет иметь сильной объективной основы.
Учитывая страх перед ядерной войной, наиболее вероятно, что перераспределение сфер влияния произойдет в целом мирно, лишь через две-три "пробы" сил в виде региональных войн в Африке и на Ближнем Востоке.
Менее вероятны крупные военные конфликты в Центральной Азии, а также на стыке интересов Индии и Китая, например, в Бангладеш, с участием обеих стран и их союзников, еще менее вероятны войны в Латинской Америке на стыке интересов США и Бразилии.
Сначала ответим на вопрос: что произошло в 1970-99 годах? Произошла революция в ресурсосбережении, в результате энерго и -материалоемкость продукции, производимой на Западе, снизилась в 1,7-2раза. Наступила сначала эра персональных компьютеров (1975-1995), а затем и эра "Интернет" (1995г. и дальше).
Если в 60-е годы основой экономического могущества были машиностроительные отрасли, химия, электроника, автомобилестроение, то в наше время еще и информационные технологии, биотехнологии, сфера телекоммуникаций. Произошла революция в менеджменте с разрушением громоздких иерархических структур и внедрением гибких, рыночно-ориентированных структур.
Какая тенденция будет основной в 2000-2030? Произойдут ли великие нововведения, например, строительство термоядерной электростанции, внедрение массового экологически чистого автомобиля, самообучающегося робота, лекарства или медицинской технологии для полного излечения рака, СПИДа и т.д.?
Прошедший этап НТП очень способствовал демократизации общества. Например, видеомагнитофоны способствовали взламыванию "железного занавеса" еще эффективнее, в конечном счете, чем все усилия "Голоса Америки". Персональные компьютеры дали малому бизнесу возможность сравняться в вычислительных и информационных возможностях с большим. Массовый, дешевый, экономичный автомобиль повысил самостоятельность и мобильность индивидов и их семей, а победа адаптивных управленческих структур над иерархическими способствовала полной победе рыночных предпринимательских структур над административной экономикой.
А ведь ранее изобретение железной дороги повысило роль государства в жизни общества, т.к. железная дорога должна была централизованно управляться. Телевидение и радио повысили внушающую и информационную силу государства. Системы централизованного электроснабжения и коммунальных услуг также поставили людей в зависимость от власти.
Последнее эпохальное нововведение - "Интернет", кажется, совершенно освобождает людей от госопеки, превращая весь мир в "информационную деревню", делая потребность в английском чуть ли не жизненно важной даже на задворках Западного мира.
Чем же будут нововведения 2000-2030 - сигналами и основанием к новой централизации или, напротив, к усилению персонализации в обществах?
Может быть экономические проблемы потребуют сверхкапиталоемких государственных и межгосударственных затрат; политическая нестабильность вследствие перекройки сфер влияния вызовет новую гонку вооружений и наращивание служб безопасности; "Интернет", на какой-то стадии развития, превратится в настолько тотальное средство коммуникации, что любой его сбой будет грозить потрясениями, и, следовательно, для контроля будет призвана мощь государства, а создание сверхдорогих, сверхмощных и, возможно, опасных термоядерных электростанций потребует госфинансирования, а в дальнейшем и госконтроля.
Все это может вызвать новое закрепощение людей, рост влияния групп, контролирующих госаппарат. Кстати, и нестабильность "глобальных" финансовых и товарных рынков также может потребовать эффективное госрегулирование.
Может получиться и так, что многие прорывные капиталовложения окажутся непосильными ни для ведущих компаний и групп компаний, ни для отдельных государств, кроме двух самых мощных их группировок.
В связи с тем, что в 2010-2030 экономическая мощь "атлантической" группировки в несколько раз превысит мощь китайской, хотя разрыв будет всё это время неуклонно сокращаться, у первой будут существенные преимущества над второй в реализации сверхкапиталоемких проектов, подобных полетам на другие планеты, организации противоракетной обороны, создания мирного "термояда", новых поколений оружия. Но гибкость и вездесущность китайцев, в том числе за счет разведки и триад, за счет использования персонализации и "Интернета", позволит им достаточно быстро копировать наработки конкурентов.
Новая гонка, теперь уже не только гонка вооружений, а скорее общая технологическая гонка, вкупе с гегемонистской политикой в 2000-2020 усилит авторитаризм в Китае. И только в 2020-2030 китайские коммунисты и их модернизированная идеология сойдут со сцены - их место займут умеренные националисты и умеренные либералы.
С 2020 года усилится потребность в наднациональных органах, осуществляющих экологический, ядерный, информационный (за "Интернет") контроль. Усилится потребность гегемонов в сохранении сфер своего влияния, в стабильности, поддерживаемой авторитетной международной организацией.
Поэтому с 2015-2020 начнется реанимация ООН, переставшей в начале столетия быть таким международным регулятором. Роль ООН особенно усилится после 2025 года и окончательного оформления блоков. Начнутся робкие разговоры о мировом правительстве где-то в обозримой исторической перспективе 2050-2060 годов.
Но стабильности нового мирового порядка будут угрожать мощные региональные противоречия между Индией, с одной стороны, Китаем, Бангладеш и Пакистаном, с другой; а также зоны сильной напряженности в Африке, на Ближнем Востоке, в Сибири и на Дальнем Востоке между Россией и Китаем. Начнется перемена ролей в атлантическом сообществе, где на роль "старшего брата" начнет претендовать Европа, втянувшая в свою орбиту Украину, Россию, Турцию и Северную Африку.
Китай к 2030 году прекратит явную экспансию с использованием силы именно из-за понимания, что слишком явное стремление к гегемонии на евразийском континенте является главным фактором атлантической солидарности. Стоит ослабить нажим, как в течение 10-20 лет проявятся скрытые противоречия, прежде всего, между США и Европой.
В борьбе за влияние между США и Европой, у США, несмотря на усиление Европы, имеются бульшие шансы на успех. В Европе останутся национальные автономии и серьезные противоречия между населяющими ее народами. Влияние Китая в самих Соединенных Штатах, имеющих к 2030 году около 2% китайского населения, также вырастет, причем именно согласие с Америкой сделает этот рост более реальным - вот еще одна причина миролюбия Китая после 2025 года.
Американская политкорректная демократия, грозная по отношению к странам, чьи представительства в самой Америке слабы или молчаливы, очень податлива к воздействию политически активных национальных меньшинств, таких как евреи, итальянцы или армяне. Китайцы, ущемленные в правах до 2025 года, однако, после нормализации отношений, быстро (очень быстро) приобретут в США вес и влияние благодаря деньгам, тайной дипломатии, политической активности избирателей и активизации тихоокеанской торговли.
В 2010-2020 в Китае в ряде провинций произойдут волнения, в результате (это произойдет после окончания "великой дружбы" с Россией) в России будет принято около миллиона китайских беженцев, большая часть которых останется в России, в США также будет принято около миллиона человек и в Европе - 500 тысяч. К концу второго десятилетия авторитарный режим станет инициатором "исхода" из страны еще 5 миллионов китайцев, более 90% из них на этот раз окажутся в странах Юго-Восточной Азии, но через несколько лет большая часть беженцев вернется в Китай.
Изгнание из Китая будет больше походить на организованное переселение с целью "освоения" новых земель (что-то вроде реализации идеи "троянского коня"), циничность этих акций обескуражит политкорректные правительства и первую волну переселения около 3 млн. китайцев они не смогут предотвратить, зато ко второй - окажутся подготовлены.
В самом Китае жестокость к соотечественникам также вызовет возмущение, что приведет к смене правящего режима и политического курса. Фанатики идеи национальной экспансии уступят место умным прагматикам, удовлетворенным уже достигнутым местом Китая в мире и верящим в то, что спокойное развитие уже в обозримом историческом будущем сделает Китай фактическим гегемоном Евразии. Америку они великодушно "уступят" США, Африку - черным (в своих планах, конечно). Уже к 2030 году китайская элита будут готова к бурному "роману" с Америкой (т.е. с США).
После прорывных достижений в 2000-2010 в лечении рака, сердечно-сосудистых заболеваний, в продлении человеческой жизни, после внедрения новых, более жестких экологических стандартов, возникнет такой эффект: до 50% экономического потенциала западных стран будет обслуживать индивидуальные, изысканные, а не коллективные и не безусловные человеческие потребности и потребности, связанные с развитием экономики и безопасностью страны.
Для людей, как индивидуумов, западные страны станут еще более привлекательными, что объективно спровоцируют Китай на концентрацию усилий именно на крупных проектах в сферах обороны, энергетической безопасности и на машиностроении. В этом Китай увидит шанс победить Запад, обогнав его в сферах, далеких от его гуманитарно-ориентированной экономики (как в свое время это рассчитывал сделать и Советский Союз).
В 2000-2010 Китай быстро нарастит свой военный потенциал, прежде всего за счет приобретения российских военных технологий. В то же время военные бюджеты стран Запада будут оставаться низкими. Только к концу десятилетия, после ряда эффективных акций китайской армии в Северной Корее, на Филиппинах, после появления агентурных сообщений о создании в Китае космического оружия и эффективных систем противоракетной обороны, Запад осознает, что в ближайшие 10-15 лет может потерять технологическое и общее военное преимущество.
Это вызовет истерию в общественном мнении и элитах США, Европы и Японии. Военные бюджеты этих стран во втором десятилетии XXI века вырастут в реальном выражении на 60-80%. Дипломатия этих стран, ранее поощрявшая изоляционизм России (США и Европа - в силу инерции мышления "холодной войны", Япония - в силу расчета на откол от России Камчатки и Сахалина), теперь "полюбит" Россию, также уже пережившую "антиамериканский синдром" и готовую к встрече и сотрудничеству с Западным миром. Но такой переход не будет мгновенным, и фактически займет все 10-е годы XXI века.
В 2010-2020 начнется технологическая гонка между китайским и западным блоками. Один будет догонять, другой ставить препятствия и наращивать темпы. Произойдут прорывные достижения в деле создания термоядерных электростанций. Запад и Китай приступят к созданию непроницаемых для ракет "щитов", "зонтов", в том числе за счет размещения лучевых комплексов на Луне и создания очень удаленных от земли космических станций.
Все это серьезно изменит соотношение между сверхгуманистической и остальной экономикой в США и Европе, конечно, в пользу второй. Увеличатся налоги. К концу второго десятилетия основные компоненты противоракетного "зонтика" будут развернуты над Северной Америкой, Японией, Австралией и Европой. Китай, уже в середине десятилетия сделавший переоценку (уценку) своих антиракетных возможностей, преуспеет в создании оружия по "взламыванию" самих антиракетных систем, созданных "атлантистами".
В итоге, когда во время ближневосточной войны Запад намекнет на возможность ядерного "наказания", Китай откроет перед ним свои возможности по ослаблению противоракетной обороны Запада и, кроме того, намекнет на существование китайских подводных ядерных мин у побережья Америки и кое-каких других "домашних заготовок". После этого стороны быстро договорятся, хотя американцы в течение нескольких месяцев будут искать китайские мины и действительно найдут несколько из них, в т.ч. в 50 км. от Нью-Йорка.
В 20-е годы более актуальной, чем гонка вооружений, станет экологическая гонка. Это не будет соревнование двух блоков стран, двух гегемонов, это будет соревнование стран Запада, а с 2025 года и Китая с надвигающейся угрозой потепления климата в связи с тем, что бурное мировое развитие первого десятилетия, в котором задавали тон "грязные технологии" и гонка вооружений второго десятилетия, фактически снявшая многие моральные ограничения в угоду победе в военном соперничестве, одновременно с продолжением экономического роста, основанного на "грязных" технологиях, поставят мир перед реальной угрозой теплового скачка.
В это время произойдут могучие извержения вулканов, которые дополнительно заэкранируют атмосферу. В результате экологически чистый автомобиль, до этого медленно завоевывающий рынки в борьбе со старыми типами автомобиля, получит мощную налоговую и тарифную поддержку.
Борьба с загрязнением среды будет объявлена в качестве основной задачи мирового сообщества, а правительства США, Европы, Китая, России, Японии, Индии, Мексики, Бразилии и еще 30 стран профинансируют беспрецедентную совместную программу по очищению атмосферы и восстановлению озонового слоя стоимостью в один триллион долларов.
В большинстве "нормальных" стран мира в 2025-2030 будет введен специальный экологический налог, перечисляемый в специально созданный мировой экологический фонд. Это положит начало "моде" на совместные целевые фонды, такие, например, как фонд финансирования строительства первой термоядерной электростанции, участниками которого станут 50 стран и частные инвесторы более, чем из 100 стран, "фонд против метеорита", "фонд - антивирус и антибелок".
В 20-е годы XXI века в развитых странах от эпидемий новых мутаций вирусов и белка умрут сотни тысяч человек. Это вызовет новый скачок финансирования медицинских исследований. Уже к 2035 году будут созданы искусственные органы: сердце, печень, почки, полноценно заменяющие естественные, благодаря биотехнологиям и встроенным в них микрокомпьютерам.
В результате мирового технологического развития, соперничества основных стран и решения насущных проблем экологической безопасности международное сотрудничество, которое испытает в 2000-2025 огромные напряжения, все-таки устоит и утвердится, а к концу третьего десятилетия настолько наберет силу, что в Америке, Европе, России и даже в Китае, многие всерьез заговорят о будущем мировом правительстве и формировании мировой элиты.
Торжество узкой специализации в условиях идеально функционирующих рынков, умело регулируемых "жрецами-финансистами" и правительственными чиновниками - вот модель, которая утвердится в США в 1980-2010, а в Европе несколько позже.
Мощные "фабрики мысли" и штаб-квартиры крупных и средних корпораций станут вторым контуром этой системы, сориентированным на долгосрочные и общие цели, как бы компенсирующие недостатки узкой специализации и "слепого рынка". Фактически США к 2010 году станут как бы единой корпорацией, управляемой не административными, а рыночными и политическими (через соглашение элит) механизмами. В Европе что-то подобное сформируется к 2025 году, но европейская система окажется более сложной, более коллективистской, более государственно-ориентированной и компромиссной.
За три десятилетия XXI века в Европе, в отдельных странах или районах стран произойдет концентрация основных отраслей экономики. Автомобильная промышленность почти полностью станет немецкой, "родиной" авиастроения станет Франция, как и производства компьютеров, зато главными европейскими центрами судостроения станут Испания и Польша, станкостроения - Швейцария, а тракторостроения - Италия. Фармацевтическая промышленность сконцентрируется в Швейцарии, Германии и Швеции, а черная металлургия и цементная промышленность на Украине. Даже все еще отстающие в развитии от стран Западной Европы Молдавия, Румыния, Болгария, Словакия, Македония, Албания начнут обретать свое место и роль в Единой Европе, находя свою специализацию в производстве отдельных сельскохозяйственных культур, групп потребительских товаров и продуктов питания. Турецкие строительные компании утвердятся в качестве наиболее сильных во всей Европе, а немецкие и венгерские инжиниринговые компании будут задавать тон в конкурентной борьбе на всем континенте.
Механизмы рыночного регулирования в Европе 2020-2030 будут очень сложными, гораздо сложнее американских, а рынки почти столь же совершенными. Столица не входящей в Объединенную Европу Великобритании станет главным общеевропейским финансовым и фондовым центром, превышающим в 4 раза по объемам торгов корпоративными бумагами Франкфурт. Это будет похоже на ситуацию, когда предприятие держит свои деньги в чужом банке - так надежнее. Банкирская Швейцария останется третьим финансовым центром Европы, ненамного уступающими немецкому. Франция довольно болезненно воспримет свое устранение из европейского финансового сообщества, впрочем, частично компенсируемое ростом ее значимости как главной авиационной, космической, ядерной европейской автономии, как большой туристической страны континента.
В Японии, Китае, Корее, Вьетнаме, Таиланде персонализация не сможет пустить глубоких корней, здесь утвердятся сложные коллективные системы согласования личных и групповых интересов, иерархически организованные и целеустремленные. Между этими коллективными системами, сформированными на уровне средних, крупных компаний и групп компаний будет разворачиваться основная конкурентная борьба, хотя конкуренция не станет здесь главной движущей силой экономики, она будет подчинена сверхэффективному процессу согласования интересов. Причина такой сверхэффективности, недоступной индивидуалистичным европейцам и американцам, в особой "восточной", общинной психологии этих народов, ориентированной на решение экономических задач.
"Политический характер" даже экономического поведения этих народов, ориентированность на согласование интересов разных групп, позволит быстро адаптировать демократические нормы и ценности и утвердить довольно прочные демократические режимы, но только после "горячки" первых двух десятилетий XXI века.
Несовершенные рынки в этих странах, регулируемые почти феодальной иерархией (крупные "компании-государства", воспитывающие своих работников в духе преданности и зависимости, гиганты, жестко контролирующие мелких поставщиков, дилеров, дистрибьюторов) создадут особую, закрытую экономическую систему, но закрытую односторонне (как триггер) - недоступную для проникновения внутрь, но очень экспансивную вовне.
Все это создаст этим экономическим системам определенные преимущества, и не только в догоняющем развитии, но сделает "дальневосточную" систему более зависимой от качества ее элиты и системы отбора в элите. Почти двухмиллиардный Китай (в 2030 г. - 1,75 млрд. человек) не сможет развиваться равномерно и, соответственно, не будет иметь однородной элиты.
Серьезный социально-экономический конфликт между элитами развитых и отстающих районов Китая будет в основном преодолен к 2010 году, но уже к 2030 году назреет опасный политический конфликт между экспансионистами, ориентированными на запад; экспансионистами, ориентированными на юг, восток; и антиэкспансионистами, ориентированными на внутренние проблемы и внутреннее развитие со спокойной интеграцией в мировое сообщество.
В результате мирового развития в 2000-2030 либеральная демократия утвердится как практически повсеместно доминирующая система, но в Америке, Европе, России, даже в Индии, Турции и странах Северной Африки либеральные ценности действительно станут культурным фундаментом политического устройства общества, а в Китае, Корее и большинстве других стран Восточной Азии либеральные ценности, скорее, станут формой, а не сутью политических отношений в обществе, скрепленном особой иерархией и умением людей договариваться между собой.
Если в "атлантических" странах сама элита и демократия станут продуктом жесткого рыночного отбора, то в "тихоокеанских" странах регулирование качества элиты и ее политики будет осуществляться, скорее, сознанием авторитетных людей и рождаться в спорах и интригах между представителями влиятельных групп, что позволит этим странам не "зацикливаться" на демократии, а легко переходить от демократических к авторитарным формам правления, быстро ориентировать общество на "национальные идеи". Отсюда такая гибкость и даже "коварство" китайской политики, по мнению западных людей. Здесь и опасность попасть под власть бредовых идей и людей. Впрочем, довольно спокойные времена и хорошее образование членов "тихоокеанских" элит", станет достаточно серьезной гарантией от срывов и резких переходов в политике и политическом устройстве в этих странах в рассматриваемый период.
Поэтому говорить о всеобщей победе демократии либерального образца после трудных лет двух первых десятилетий XXI века можно только с оговорками: в мире появятся два экстремистских режима в Африке и Азии, дальневосточные демократии будут лишь по форме либеральными, а на самом деле просто одной из восточных церемоний, показной данью уважения восточных элит к западным святыням.
В дальнейшем это может грозить "неожиданными" конфликтами между странами и основными блоками стран, будет одним из главных препятствий для действительного объединения мира под властью мирового правительства уже в XXI веке.
Принципиальное отличие в том, что СССР был неустойчивой страной, так как был империей, а империи, вынужденные подавлять целые народы, по определению неустойчивы, и кроме того, СССР руководствовался ошибочной экономической концепцией. Поэтому ему поневоле приходилось быть экспансивным. Только в движении, в экспансии он находил устойчивость. Стоило "притормозить" во время горбачевских реформ, как он рассыпался. Другое дело - США и Китай, которые не являются ни империями, ни федерациями народов, экономические системы которых органичны, впрочем, органичной является только экономическая система США, а китайская таковой только становится.
Кстати, если в 2000-2010 леворадикальные коммунисты в Китае по какой-то злой воле китайского рока возьмут реванш, это может оказаться роковым событием для судеб многих стран и, прежде всего, самого Китая. Под коммунистическим реваншем я имею в виду новое обобществление промышленности, частичное закрепощение крестьянства, полное сворачивание фондового рынка, закрытие свободных экономических зон, "подтягивание идеологических гаек". Такой поворот в истории Китая маловероятен, скорее, выхолощенные в XX веке идеи коммунизма в 2000-2010 годах окончательно потеряют какую-либо силу вместе с успехом реформирования государственного сектора и окончательно будут заменены великодержавными идеями.
Ну а поскольку метрополии будут стабильными и вполне самодостаточными, они, скорее всего, смогут к 2030 г. создать действительно устойчивую биполярную систему, которая разделит (и объединит) мир. Скорее всего, это положит начало долгому мирному периоду в жизни Земли.
Основная угроза независимости Казахстана сейчас, как считается, исходит от России, конечно не нынешней "демократической", слабой России, находящейся под сильным американским влиянием, а России, борющейся за собственную консолидацию и в случае успеха объединяющих Россию сил, стремящуюся присоединить к себе и страны бывшего СССР. Согласно такой логике в имперскую страну Россия может превратиться уже в самом начале первого десятилетия XXI века, возможно, сразу после президентских выборов в 2000 году.
Серьезна ли эта угроза для Казахстана? Попробуем определить.
В 2000-2010 Россию будут продолжать ослаблять "благодетели-американцы", одновременно Китай "предложит дружбу", которую Россия примет. Китай основные усилия предпримет не только в преобразовании неэффективной государственной экономики, но и в "завоевании" Индокитая, Индонезии, Филиппин. Ухудшатся отношения Китая с Индией, с США. Режим, который утвердится в России в начале XXI века также будет умеренно антиамериканским, а поэтому правящая в России элита будет искать поддержку у Китая.
Для Казахстана это будет спасением даже в случае, если Россия "вспомнит" о своем имперском прошлом. Дружба с Китаем не даст реализовать эти "воспоминания". Во втором десятилетии XXI века резко усилится нестабильность на южных границах бывшего СССР. Китай войдет в открытое противостояние с Индией, одновременно конец "китайско-российской дружбы" приведет к новому усилению нестабильности в России и усилению в российском обществе опасений за целостность России.
Запад, испуганный мощью и активностью Китая, переоценит свою давно устаревшую политику по отношению к России. Вместо ослабления России и ее машиностроительного потенциала, кстати, нашедшего себя в сотрудничестве с Китаем, Запад предложит России действительно серьезную помощь, к принятию которой Россия вполне созреет. Запад начнет оценивать Россию как союзника в борьбе против Китая, как свой передовой форпост. Ее новое руководство эту помощь примет и переориентируется с Китая на Запад.
Произойдет не только охлаждение, но и обострение отношений между бывшими "друзьями". В сфере "жизненных интересов" Китая к началу второго десятилетия XXI века окажется уже Дальний Восток, Сибирь и даже Урал, а также Казахстан, и вся Центральная Азия.
Казахстан может попасть в зону конфликта между двумя странами, но к тому времени созреет для того, чтобы, декларируя нейтралитет, взять все-таки сторону Китая, которому будет необходим казахстанский геополитический мост для экспансии в Центральной Азии, а затем, на Ближнем Востоке и на Кавказе. Да и Россия, по мнению китайцев, будет осмотрительней, если китайское присутствие будет ощущаться всего в тысяче километрах от Москвы.
Поэтому Казахстан, получивший к тому времени большой объем китайских инвестиций и завязанный с Китаем множеством совместных проектов, осторожно, но примет его сторону. Скорее всего, это положение действительно поможет Казахстану двинуть в 2010-2020 вперед экономические реформы. Больше 70% стоимости добываемого в Казахстане сырья и выплавляемого металла тоже пойдет в Китай, количество китайских граждан, работающих в Казахстане, увеличится с 0,3 до 0,7 млн. человек, хотя будут приняты очень жесткие законы, препятствующие их оседанию в республике.
Китайцы будут строить дороги, заменят в качестве специалистов немцев и славян на многих промышленных предприятиях. В сфере торговли их активность будет ограничиваться, как и в финансовой сфере, но к 2020 году они и здесь займут доминирующее место. Китай будет настаивать на размещении в Казахстане своих военных баз, но Казахстан, поддержанный США, устоит перед давлением.
В 2020-2030 Казахстан, укрепивший на стыке двух больших стран свою государственность, но потерявший экономическую, а во многом и внешнеполитическую самостоятельность, попытается исправить положение; но, качнувшись к России и допустив максимально возможное проникновение европейского капитала, встретится здесь с жестким противодействием Китая, уже оформившего зону своего влияния. В результате казахстанское руководство встанет перед выбором: либо раскола страны на Север и Юг, либо возврата в лоно прокитайской политики. Его руководство мудро выберет второе, хотя его усилия в 2020-2030, помощь России и "атлантистов", а также Турции, позволят руководству республики все же ослабить зависимость от Китая.
Где-то после 2028 года, когда даже на уровне международных договоров оформятся основные блоки, стабилизируются отношения Китая, с одной стороны, России, США и Европы - с другой, через территорию Казахстана потечет все возрастающий поток грузов, людей, информации. Это станет действительным возрождением "Великого шелкового пути", который уже в 2035 году даст Казахстану доходов больше, чем нефть, газ и металлы, вместе взятые, прямо и косвенно будет способствовать и росту притока инвестиций.
Но ближневосточный и африканский конфликты, борьба за Сибирь и Дальний Восток настолько накалят отношения между Европой (Россией) и Китаем, что может возникнуть риск центрально-азиатской войны, инспирированной Китаем с вовлечением Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, Афганистана, Ирана, в которую могут быть втянуты Китай и Россия. Эта война будет угрожать целостности и независимости Казахстана, и все же вероятность этой войны невелика. Почему? Главное, что Китаю эта война будет, "по большому счету", скорее всего, невыгодна. Об этом уже говорилось в предыдущей главе.
В любом случае, если Казахстан пройдет в 2000-2030 свой путь без серьезных гражданских и военных конфликтов, к 2030 году он сможет не только стать среднеразвитой страной с ВВП $9-10 тысяч на душу населения (в ценах 1999 года), т.е. на российском и китайском уровне, но и станет экономически сильным государством, осознавшим себя азиатско-европейской страной в отличие от евразийской России и получающим огромные доходы благодаря географическому и геополитическому положению.
В итоге в первые десятилетия XXI века Казахстан "уйдет из-под России", но попадет, причем добровольно, в серьезную зависимость от Китая, не балансируемую ни российским, ни американским, ни японским, ни европейским влиянием даже в их совокупности.
Во втором десятилетии XXI века Казахстан не захочет или не сможет воспользоваться обострением отношений Китая и России, и превратиться в действительно нейтральное государство. Осторожно выбрав зависимость от Китая, он будет по-прежнему считать, что Россия в перспективе представляет более серьезную угрозу его национальной безопасности, тем более, что "мода на Китай" к тому времени станет как бы второй идеологией казахстанской элиты. Китай сделает ставку на идеологический союз с мусульманским и тюркским миром против "атлантистов".
В третьем десятилетии XXI века Казахстан уже почувствует серьезные ограничения и опасности столь успешно развивающегося сотрудничества и попытается в максимальной степени улучшить отношения с Россией, быстро становящейся частью Европы. Однако здесь он лишь частично преуспеет, став к тому времени для Китая слишком важной частью его сферы влияния. Россия, борющаяся за свои восточные окраины, в начале третьего десятилетия не решится на открытое противостояние с Китаем в этом регионе. Лишь тихая "китайская" политика казахстанского руководства в 2020-2030 остановит рост влияния Китая в Казахстане и немного усилит позиции Запада.
В 2000-2020 демократия в Казахстане будет фактически заменена авторитаризмом, роль парламента будет сведена фактически к совещательной, но развитие капитализма усилит судебную власть и сделает ее достаточно эффективной, правда, произойдет это только в 2010-2020.
Существенно изменится национальный состав Казахстана. Доля казахов в населении страны с 50% вырастет до 67%, "легализуется" около 4% китайцев.
В 2020-2030 произойдет "демократический прорыв", усилится роль парламента и партий. Страна обретет свое неповторимое лицо, с особым архитектурным стилем, прекрасными дорогами, известными в соседних странах зонами отдыха, популярными у китайцев и русских, сильным оффшорным бизнесом. Астана станет "разноязыким Вавилоном" с населением около 1 млн. человек, с очень современной и помпезной архитектурой.
В этом смысле "конца истории" даже к 2050 году ожидать не приходится, именно крупные государства, а не международные организации, идеологии, транснациональные компании, классы или партии останутся в первой половине XXI века основными действующими лицами. Основными государствами, "игроками по крупному" в 2000-2030 будут США и Китай, а чуть позже могут "выйти на сцену" еще 2-3 супергосударства.
Демократические институты (парламент, многопартийность, независимый суд) утвердятся практически во всех основных странах обоих блоков, но в тихоокеанском блоке и в России первые два десятилетия будут авторитарными.
В первые два десятилетия XXI века обострятся экологические проблемы вплоть до непосредственной угрозы глобальной катастрофы "всемирного потопа" и исчезновения озонового слоя, возникнет реальная угроза эпидемий от новых мутаций вирусов и белков (население развитых стран вспомнит средневековую чуму), что заставит уже в конце второго десятилетия начать переориентацию основных стран с соревнования в силе на сотрудничество, но эта "перестройка" займет все третье десятилетие XXI века.
Россия сохранит свою территориальную целостность, но вынуждена будет поставить ее в зависимость от расстановки сил и политической воли США и Японии, с одной стороны, Китая - с другой. В первом десятилетии Россия начнет быстро восстанавливать свою "тяжелую" экономику, продаст Китаю военной техники и лицензий на 60-80 млрд. долларов, другой машиностроительной продукции еще на 20-30 млрд. долларов, при этом передаст более половины основных технологических достижений ВПК соседней стране.
"Дружба" закончится в начале второго десятилетия. Вслед за резким охлаждением наступит новое потепление, - Россия осознает значительную зависимость от Китая, в том числе в территориальном вопросе.
Так - "тепло-холодно" будет продолжаться до 2028 года, до ликвидации последствий крупной военной "разборки" между двумя блоками в Азии и Африке. После этого Россия "сделает свой выбор" в пользу Европы, но одновременно осознает себя "мостом" между двумя цивилизациями и "смирится" с доминирующим экономическим влиянием Китая, Кореи и Японии на Дальнем Востоке, в Сибири, в соседних странах Центральной Азии и на Кавказе.
Казахстан проделает похожий на российский путь от "великой дружбы с Китаем против России" в первом десятилетии XXI века, через активное экономическое сотрудничество с Китаем во втором десятилетии и нахождение баланса между влиянием в стране России и Европы, с одной стороны, и Китая - с другой. Казахстан в конце третьего десятилетия XXI века реально ощутит выгоды своего географического положения, став не только мостом для распространения влияния Китая на страны Азии и Россию, но и широким мостом сотрудничества между Востоком и Западом.
В Казахстане начнется строительство нефте и газопроводов, идущих из Западного Казахстана в Китай: китайцы начнут строительство хороших автодорог с востока на запад, с юга на север. Кстати, все эти проекты найдут поддержку и у России, которая будет справедливо, но наивно считать, что по этим же трубам в Китай пойдет не только казахстанская, но и российская нефть, тем более газ, поэтому российский капитал при господдержке будет охотно финансировать эти проекты, как и подобные проекты в Сибири.
Казахстан попытается подключиться к сотрудничеству России и Китая в военной сфере, но здесь у него мало что получится из-за огромного избытка подобных мощностей в самой России, хотя и здесь предусмотрительный Китай навяжет России несколько трехсторонних проектов на базе двух-трех казахстанских крупных предприятий "оборонки".
Китайцы станут собственниками казахстанских предприятий, получив один из плацдармов для влияния на российской ВПК как бы изнутри. В Казахстане начнется строительство крупной атомной электростанции.
Российские и казахстанские вузы заполнятся китайскими студентами, правда, если в России будут в основном чисто российские вузы, то в Казахстане китайско-казахстанские, китайско-казахстанско-турецкие или китайско-казахстанско-пакистанские вузы.
Казахстанское производство продуктов питания и предметов потребления не сможет развиваться из-за наплыва, с одной стороны, дешевых и качественных российских, с другой - китайских товаров, тем более, что вплоть до 2005 года в Казахстане будут не прекращая делить собственность и землю, мешая реальным производителям производить и расти.
Правительство Казахстана будет "очаровано" крупными проектами, оставив среднее и малое предпринимательство "на милость" собственных чиновников, китайских и российских торговцев. Очень многие казахстанцы вернутся на крупные добывающие предприятия, металлургические и химические заводы, дорожностроительные предприятия, которые не только восстановят, но и нарастят свои мощности, востребуемые прожорливой экономикой Китая и экономикой восстанавливающей свой ВПК и машиностроительный комплекс России.
В 2000-2010 Казахстан станет "сырьевым придатком" Китая и России, сделает большой шаг вперед в развитии инфраструктуры для перевозки грузов и перекачки нефти и газа, но останется с хилым сельским хозяйством и хиреющей перерабатывающей промышленностью. В Казахстан придут большие капиталовложения в те же сырьевые отрасли, металлургию, химию, атомную энергетику. Основной поток капиталов придет с востока: Китая, Японии, Кореи и будет иметь не частный, а государственный или гарантированный государством характер.
Россия в это время также обратит свои сырьевые потоки в сторону Китая, но поток российского оружия, военных технологий и отдельных видов машиностроительной продукции будет более весомым, чем поток сырья и полупродуктов. Среднее и малое предпринимательство будет быстро развиваться вплоть до того, что российские товары начнут "победное шествие" по рынкам стран восточной Европы, даже Турции и Китая, не говоря уже о Центральной Азии.
В 2005 году это приведет к торговым ограничениям, которые Казахстан и другие страны Центральной Азии введут против российских товаров. России придется "проглотить пилюлю", так как к тому времени уже вовсю развернутся транзитные проекты транспортировки российской нефти, газа и электроэнергии через территорию Казахстана. В этом будет одна из "китайских ловушек", "загадок богдыхана" для соискателей его милости.
Поэтому после 2005 года отношения между Казахстаном и Россией начнут реально ухудшаться и ослабляться, но это не приостановит транзитные проекты, которые в основном будут закончены к концу десятилетия.
В это время система образования в Казахстане в значительной мере переориентируется на китайскую и уже не только тысячи китайцев будут обучаться в Казахстане, но и тысячи казахстанцев - в Китае.
На севере Казахстана появится очень много чисто китайских предприятий, китайцы займутся производством зерна. За первое десятилетие XXI века появятся десятки тысяч (100-150 тыс) китайско-казахстанских семей. Для казахстанских юношей и девушек станет престижным приобщение к великой китайской культуре, тем более, что в самом Китае будет очень многое сделано, чтобы казахи и родственные им народы почувствовали эту приобщенность.
Большие деньги будут вкладываться китайцами в создание центров дружбы, в возрождение исторических памятников и в создание туристического маршрута по Великому шелковому пути. Десятки тысяч китайских казахов будут работать в Казахстане, а казахстанцев - в Китае. В то же время китайцы постараются не допустить казахско-уйгурского сближения.
Быстрое развитие добывающей, металлургической и химической промышленности в Казахстане, интенсивное строительство автомобильных дорог, инвестиции в трубопроводную инфраструктуру и в железнодорожный транспорт немедленно вызовут развитие соответствующего машиностроения в Казахстане, заводов по производству запчастей и ремонту соответствующей техники и оборудования. Именно сюда придет много частных инвестиций с России, Китая, Турции, Японии, Германии, стран восточной Европы и отечественных инвестиций, но и в 2010 году инвесторов будет отпугивать плохой инвестиционный климат: неэффективный суд, коррупция, монополизм.
Районы Поволжья, Оренбургская, Челябинская области России станут уже в начале XXI века быстро развивающимися районами России. Развитие здесь будет носить сбалансированный характер, как восстановительный, так и "органический". Близость к этим районам будет стимулировать, с одной стороны, развитие близлежащих областей Казахстана, а именно способствовать появлению эффективных средних и малых предприятий: транспортных, машиностроительных, металлообрабатывающих, сырьевых, строительных, торговых, а, с другой стороны, будет угнетающе действовать на большие машиностроительные предприятия, предприятия пищевой и в целом потребительской направленности, рынок которых окажется захвачен россиянами, кроме того, будет стимулировать активный отъезд населения в Россию.
В целом российская конкуренция вызовет продолжение общего упадка в приграничных областях Казахстана, что после 2005 года также станет основанием для введения жестких мер тарифного и нетарифного регулирования и торговых ограничений на границе между двумя странами.
Данные меры не окажутся эффективными, напротив, только подорвут конкурентоспособность немногих конкурентоспособных предприятий, но их отменят только к концу десятилетия. Эти меры будут способствовать перемещению производительных сил Казахстана с запада и севера в центр, что, по мнению властной элиты, будет способствовать консолидации Казахстана, да и Китай будет заинтересован в усилении экономической границы между Казахстаном и Россией для оформления собственной зоны влияния и переключения дешевых казахстанских сырьевых протоков полностью на Китай.
К концу десятилетия "дело будет сделано", центральные области Казахстана станут сильнее, а северные и западные области относительно слабее. Одновременно в Казахстане появится более сильная экономика по производству потребительских товаров. Выгоды от транзита российских энергоносителей станут реальными и Казахстан снова "откроет" границу с Россией, правда, сама Россия через некоторое время ограничит развитие отношений с Китаем и ожидаемые к 2015 году объемы транзита через территорию Казахстана будут достигнуты лишь к 2030 году.
Теперь, очевидно, можно сделать выводы в отношении стратегии Казахстанского производителя, работающего в секторе машиностроения. Мы видим, что даже режима умеренного благоприятствования в его стратегии не будет.
Отношения между Россией и Казахстаном будут развиваться сложно и в первом десятилетии XXI века иметь тенденцию к ухудшению.
В Казахстане утвердится олигархический капитализм, с ориентацией на "грязные", сырьевые отрасли. Северные и западные области Казахстана будут очень неравномерно развиваться. Развиваться будут сырьевые отрасли, химия и крупные предприятия этих отраслей, а среднее и малое предпринимательство, потребительский сектор экономики и сельское хозяйство будут скорее деградировать. Малому и среднему предпринимательству останется только "примкнуть" к сырьевикам или приобщиться к российскому буму. Инвесторы из западных стран свернут свое присутствие в республике или ограничат его, но появится очень много предприимчивых людей из Китая, Пакистана, Турции, России, Германии, среди которых будет много жуликов и авантюристов. Отток населения будет большим все десятилетие.