Как понять: человек ты или уже нет? Я думаю об этом даже сейчас... а, может, наоборот, именно сейчас это особенно важно.
Мне в лоб смотрит дуло пистолета.
- Ты сдохнешь, мех, с-сука! - шипит он, человек, да, такая жгучая ненависть может быть только у настоящего человека. - Сейчас ты сдохнешь так, что больше не воскреснешь никогда.
Я знаю - так и будет. И я боюсь.
По статистике, среди электромеханических клонов много самоубийц, особенно в первый год. Человеческое сознание не уживается в консервной банке. Но мне страшно, очень, может даже больше чем в первый раз, тогда я и понять-то толком не успел. Сейчас у меня достаточно времени.
- Т-ты сдохнешь!
У человека с пистолетом дрожат руки, он не убийца, он не привык делать это. Но выбора уже нет. Он пришел сюда убивать, он считает это справедливостью... они считают это справедливостью, движение "Жизнь для живых".
- Хорошо, - говорю я. - Стреляй.
За моей спиной громко всхлипывает женщина.
Нас всех убьют, одного за другим, во имя справедливости, одних чуть раньше, других чуть позже, ибо клоны не должны существовать. Но, может быть, кого-то все же не успеют, может, полиция что-то придумает и найдет выход. У тех, кого оставят на потом, есть небольшой шанс. Совсем маленький, но есть. Пусть он будет у них, у тех, кто точно знает, что он жив, что он человек... что дома его ждут. Да, последнее - самое важное.
А я...
Кто я?
Я ходил в церковь, и священник сказал мне: если задаю себе этот вопрос, то да, человек.
Я лишь покачал головой. Этого недостаточно. Как инженер я знаю, сложным системам свойственна тяга к познанию, это заложено программно. Я просто хочу знать. Я не машина. Но для личности, скопированной в меня, это было важно тоже. Было важно для меня - оставаться человеком.
Я запутался...
Как узнать: тот ли я, кем меня признают.
С точки зрения закона - я человек. У меня есть все документы и все права. У меня есть собственность, машина, квартира, счет в банке. У меня есть работа. У меня есть жена и пятилетняя дочь.
С точки зрения биологии - нет. Во мне ни капли органики. Металл и полимеры. С точки зрения биологии как человек я умер.
Я чучело. Только животных таксидермисты набивают изнутри, а меня - снаружи, от меня осталась не шкура, а память.
Женщина за моей спиной теперь не всхлипывает, а воет в полный голос.
- За-заткнулась! - орет человек с пистолетом. - Заткнулась, т-ты!
И стреляет, но не прицельно, поверх голов.
Он пришел убивать, но он еще не готов.
Звон стекол и запах пороха.
В наступившей тишине слышно, как опускаются и поднимаются снова створки моих глаз.
Ждут ли меня дома?
Я помню, что люблю свою семью. Твердо знаю, как сильно.
Когда они впервые пришли ко мне в реабилитационный центр, жена старалась не смотреть, все отводила глаза. Дочка стояла рядом, поджав губы, до хруста стискивая маленькие пальчики.
- Привет, Мышка, - привычно сказал я ей.
Она расплакалась.
Человек с пистолетом смотрит на меня в упор. В его глазах - паника.
Такие глаза были у моей жены.
Когда я в первый раз вернулся домой, дочку отправили к бабушке, мы остались вдвоем. Моя жена меня боялась. Дикий, иррациональный страх, который она изо всех сил старалась не показывать. Постоянно что-то рассказывала, спрашивала, смеялась, и чем ближе к вечеру, тем громче. Пять раз поправляла цветы в вазе. Заставила смотреть дурацкий фильм до трех часов ночи.
- Хватит, тебе пора спать, - сказал я.
В ее глазах...
- Мне в кровати спать не нужно, - сказал я. - Посижу вот тут, на диване.
Жена до сих пор боится меня, я чувствую это, чувствую напряжение. А дочка привыкла и приняла. Детям проще. Дочка любит залезать ко мне на руки, обнимать за шею, барабанить ладошками по гулкому корпусу, прикладывать ухо и слушать как гудят моторчики. Я - большая игрушка. Ей весело.
А мне...
Когда-то я думал, у органических клонов проблем нет. Я думал, их так не любят за то, что они счастливее нас. За то, что у них есть деньги на новую полноценную жизнь. Это ведь очень дорого - вырастить и адаптировать новое тело. Они совсем как настоящие.
Я посещал специальные группы для прошедших воскрешение, сначала чисто механические, потом смешанные. Именно там я понял, откуда берется ксенофобия. Когда смотришь в пустые и ясные глаза органических клонов, начинаешь понимать, почему они страшнее нас. Они мертвые. Мертвые... и, в то же время, так похожи на настоящих живых людей. С нами-то все ясно, достаточно одного взгляда, а их сразу не распознать. Но суть одна.
Я тоже начал их бояться.
Мне говорили - новое тело надо рассматривать как протез. От того, что человеку вставили зуб из металлокерамики, он не перестает быть человеком. Если инвалид получает бионическую руку, взамен утраченной - он человек.
Сколько процентов тела нужно заменить, чтобы превратится в машину? Сто? Что должно остаться? У меня даже мозг электронный. Живой мозг в электромеханическом теле впадает в кому, от подобных попыток отказались давно.
Живой мозг даже в живом теле впадает в кому. Органических клонов не удавалось разбудить, пока наконец не придумали ставить им чипы - "будильники".
С нами всегда было проще - включил, и порядок.
Непорядок в чем-то другом. Сложно жить со всем этим.
Сегодня я тоже пришел в реабилитационный центр, мне осталось два занятия. Смешанная группа, даже пара людей. Обычное дело. Да, люди тоже ходят, хотят научиться мириться с нашим существованием... по разным причинам. Один новенький, нервный и тихий, как все новички.
Как ему удалось пронести оружие?
- Если кто-то шевельнется, я буду стрелять! - неожиданно крикнул он, вскакивая.
Мы сразу не поняли, тогда он выстрелил в потолок.
У него не было никаких особых требований, он просто ненавидел нас всех. Всех разом. За то, что мы роботы, за то, что мы нелюди, упыри, за то, что у нас нет души. Он не хотел, чтобы весь мир однажды превратился в мир клонов.
Я его понимаю. Я бы тоже не хотел.
Но когда выбор между миром и собственной жизнью...
- Я буду убивать вас всех, по одному! Слышите, твари! Эй, вы! С кого начнем?
Все замерли. Стало тихо-тихо. Я подумал, сейчас он выберет кого-то...
У него дрожали руки и горели глаза. Щелкнул предохранитель.
- Н-ну, кто первый?
Я подумал...
И молча встал.
Пусть первым буду я, не они. Пусть у других появится шанс, еще хоть пара лишних минут. Может быть, я спасу кому-то жизнь. Может быть человеку.
Я все равно не верю в жизнь после смерти. Я не верю в то, что я тот, кем был... кем себя помню. Это фантомная память. Но я верю, что хотя бы раз могу поступить как настоящий человек.
Мне страшно.
Дуло пистолета смотрит мне в лоб.
- Т-ты сдохнешь!
Я закрываю глаза.
Интересно, где сейчас моя душа... если она есть... если была...