Алька лежала тихо-тихо, слушая его дыхание. Он дышал мерно, глубоко, как и всегда во сне. Живой. Совсем рядом, только руку протяни... но протянуть руку Алька отчего-то не решалась, только смотрела.
В полутьме можно было различить лишь контуры - профиль на фоне окна.
За окном неохотно меркли ночные огни.
Утро уже, а она все вертится, не может уснуть. Которую ночь подряд. Каждый раз, раз от раза, убеждая себя, что это глупости, что она привыкнет. Но пока не привыкает никак. Ей все кажется, что это не он, не ее муж, а какой-то посторонний человек, пусть и похожий до последней черточки...
Так и есть?
Неуверенно всхлипнув, Алька зарылась в подушку носом. Она дура, да? О чем думает?
Это наверное все от того, что видела его мертвым. Не нужно было ехать туда, не нужно было смотреть. Нужно было просто подождать и поехать только в больницу, когда все закончится. Ей же говорили.
- Саша, - позвала она шепотом, зная, что он не услышит. - Сашенька...
Потянулась к нему, осторожно коснулась щекой плеча.
Он что-то пробормотал во сне, не открывая глаз, повернулся. Теперь вместо профиля Алька видела лишь его спину, да еще тусклый кругляшок сэйвера на шее у самой границы волос.
Смерти нет. Этот расхожий рекламный слоган въелся в сознание. "СОХРАНИ СЕБЯ!" - предлагала навязчивая реклама, "сохрани свою жизнь!" Личность человека - все полностью, все содержание мозга, все воспоминания, чувства, стремления и мечты - переписывалось и обновлялось каждую ночь во время сна. А в случае смерти создавалась точная копия тела, воспоминания перемещались туда и... Вуаля! Ты живее всех живых. Почти два месяца реабилитации и "обживания" нового тела не в счет. Смерти нет.
Ведь личность человека - это его память, разве не так?
Не так. По крайней мере, Алька в это не верила. Есть что-то еще... Она считала, что таким образом можно вернуть ребенку потерявшуюся собаку или трагически погибшего хомячка, но человека вернуть нельзя. Это будет не он. Не тот. Копия. Подделка.
Раньше никогда не думала об этом всерьез, скорее принимала как данность... все ведь так делают! А теперь...
Сашка - подделка?
Люди всегда боялись смерти, всегда надеялись вырваться из ее цепких лап. А теперь, кажется, эти надежды стали реальностью. Или это лишь самообман? Но кто же откажется? Как можно отказаться, когда тебе предлагают жизнь взамен смерти? Тут поверишь во что угодно...
Все верят. Даже если отрицают, то верят все равно.
Сашка не умер, вот он... он вернулся.
Ничего не было.
С того самого дня Алька ни разу не надевала свой сейвер. Она доставала его из ящика, крутила в руках, держала на ладони, иногда сжимая почти до хруста... и не решалась. Не сохраняла все эти дни. Если она вдруг умрет прямо сейчас, то Сашкина смерть начисто выпадет из ее жизни. Она никогда не сможет вспомнить как это было. Не вспомнит, как они поссорились, разругались в хлам, как он сказал, что уходит и никогда больше не вернется. Как он сказал, что все кончено. Как хлопнул дверью, ушел... А через час ей позвонили, сказали что ее муж разбился, влетел, лоб в лоб, в здоровенную фуру.
Не вспомнит.
И заодно не вспомнит два месяца потом...
Сколько раз она спрашивала себя - неужели это она виновата? Это из-за нее?
Сашка тоже не помнил той ссоры. Он сохранился раньше и того дня дня него не было вовсе.
Для этого Сашки не было. Для того, что умер - был...
Иногда Альке казалось - как бы хорошо ей тоже... ну, наглотаться таблеток, уснуть... и проснуться потом, лишь с воспоминаниями двухмесячной давности. Ни ссоры, ни аварии, ни смерти.
Смерти нет.
Она ведь не умрет?
Но Алька боялась. Ей казалось, что та, другая, новая она - тоже будет лишь подделкой, не настоящей. А настоящая она умрет взаправду.
Умирать взаправду Алька не хотела.
Кроме того, добровольный уход из жизни не покрывает страховка, а денег на полноценное восстановление у них нет. Ее просто не станут воскрешать.
А значит, она этого не сделает.
Будет делать вид, что все хорошо.
Вчера Сашка потащил ее гулять в парк. Сто лет такого не было, они гуляли только до свадьбы, когда встречались. Такими прогулками Сашка пытался завоевать ее сердце. Потом стало не до того... Нет, они ходили в кино, ходили в гости к друзьям... но вот так, чтобы вдвоем, чтобы просто идти рядом, разговаривать... такого давно не было. Впрочем, сейчас тоже вышло не очень. Они шли по тенистой тропинке под высокими кленами и молчали. Поначалу Сашка пытался что-то говорить, но как-то неуклюже. Алька тоже пыталась. Не выходило. Не клеилось. Не о чем было разговаривать.
Алька шла и все думала, что прежний Сашка никогда бы не пошел с ней в парк. Даже если бы предложила она, он бы не пошел, нашел бы тысячу поводов отказаться, придумал бы другие важные дела. У него всегда куча дел.
Тот, прежний Сашка не стал бы так смотреть на нее и так разговаривать...
Или она просто сходит с ума?
Настолько, что начинает бояться...
Иногда ей кажется, что это чудовище, которое только притворяется ее мужем. Вот сейчас, как в фильмах ужасов, тонкая шкурка лопнет, взорвется, и изнутри вылезет какая-нибудь тварь. Конечно, Алька понимала, что это бред, но никак не могла от него отделаться.
Что-то происходило.
Сашка изменился. Не сильно. Наверно, даже друзья не смогли бы заметить разницы. Но она видит. Мелочи, такие несущественные на первый взгляд...
Она пыталась об этом поговорить.
- Люди меняются, - Сашка немного кривовато усмехнулся. - Когда возвращаешься с того света, многие вещи переосмысливаешь.
Может и так.
Но Альке казалось, что все немного сложнее.
А сегодня он принес цветы, красивые такие, целый букетище алых роз. И Алька не выдержала. Натянутая струна в ней лопнула... не из-за цветов, конечно, из-за мелочи, случайно разбитой чашки. Просто накопилось столько всего...
- Что с тобой происходит, Аль?
Сашка собирал крупные осколки, а она стояла, смотрела и ничего не могла делать.
- Ничего! Со мной - ничего!
- А с кем тогда? Со мной? Я изо всех сил пытаюсь наладить отношения, но каждый раз выходит только хуже.
- Зачем тебе это? Я ведь тебе не нужна?! Ты не хочешь меня видеть!
Сашка выбросил осколки в мусор.
- Хочу, - сказал уверенно. - Я очень хочу тебя видеть... Сейчас только за пылесосом схожу.
Алька едва удержалась, чтобы не грохнуть еще одну чашку, на этот раз специально. Вернувшись, Сашка аккуратно пропылесосил, собрав все под столом и под стульями.
- Сядь, - попросил он тихо, - давай поговорим.
Алька сначала упрямо поджимала губы, фыркала в ответ, но потом согласилась. Сдалась. Заплакала. Рассказала ему все. Все, чего она боялась, все, что ее мучило. Он не обиделся. И чудовище из него не вылезло. Он налил себе чаю, потом, подумав, кофе. Закурил. Алька давно не видела его с сигаретой... "Это игра на людских страхах", - сказал он, сигарета слегка подрагивала в пальцах. И еще: "на смерти деньги делать удобнее всего". Каждый согласен отдать все, до последней нитки, за вечную жизнь. Но умрет ли он на самом деле? Как проверить? Только убедить, что не умрет. Только убедить. Заставить поверить. Вера - это все!
Можно ведь сделать хоть тысячу копий и в каждую переписать воспоминания. И все они будут настоящие. И ни один из них.
Наверно, это важнее всего для родственников, потому, что страшнее не исчезать самому, страшнее терять. Если мать может вернуть умершего ребенка, станет ли она рассуждать настоящий он или нет? Тот ли самый?
"Тебе не страшно?" - тихо спросила Алька. "Страшно," - сказал он. А еще сказал, что твердо решил не думать об этом, иначе сойдет с ума. Вот он сейчас, такой как есть. Живой. И значит будет жить дальше. А принадлежит ли вся прошлая жизнь ему, или какому-то другому человеку, он даже не хочет знать. Это ничего не изменит. По большому счету - ничего. Пусть будет, как есть.
- А как же я? - спросила Алька.
- Ты...
"Ты же знаешь, - сказал он, - старые воспоминания, те, что до смерти, со временем тускнеют".
Она знает.
Да, он все помнит. Помнит их ссоры, помнит даже, что собирался уйти... и что ей изменял. Да... было. Да, она может кинуть чашкой прямо ему в голову, но это правда... Зачем он говорит это? Теперь все старые воспоминания больше похожи на кино... или сон. Словно все это не с ним. А самое первое, самое яркое - это центр реабилитации. Он лежит, ему еще тяжело вставать, ноги слушаются плохо и в голове гудит. Еще тяжело на чем-то сосредоточится. А она сидит рядом. В белом одноразовом больничном халатике, слегка растрепанная и слегка испуганная, с огромными такими глазами. Бережно держит его за руку.
Вот тогда, наверно, он и влюбился в нее снова. Или впервые, если считать, что он - не тот прежний Сашка.
- Давай начнем все с начала?
- Давай... - робко согласилась она.
А потом была бурная счастливая ночь, смятые простыни, объятья, вздохи и неровное дыханье, и теплый ветер врывается в открытое окно. Так как сегодня не было уже... да что там, наверно никогда раньше так хорошо не было...
У них все получится.
Под утро, уже почти засыпая, Сашка привычно потянулся, достал с полки сейвер...
Алька вздрогнула и замерла. Такое чувство, словно ее окатили ведром холодной воды.
- Что? Аль, что случилось?
Она замотала головой, ком встал в горле... наверно и сама не могла точно объяснить в чем дело, ведь ничего ж особенного, как всегда.
Сашка сел на кровати, долго молча смотрел на нее, и вдруг весело улыбнулся, сжал сейвер в ладони, размахнулся и бросил в раскрытое окно.
- Так лучше?
Алька аж подпрыгнула.
- Ты что?! Зачем!
- А разве не этого ты хотела? Никто больше не будет делать с меня копии.
- Но как же...
- Да брось, ты же сама в это не веришь.
- Не верю, - осторожно согласилась она.
Наверно надо сделать что-то... в ответ...
Алька взяла свой сейвер, встала, подошла к окну. Двадцать первый этаж, кафе под окнами, а значит упадет на крышу... вдребезги.
Верит ли она, что вернуться нельзя? Верит ли на самом деле?
Сашка счастливо улыбался.
Тогда Алька зажмурилась и бросила сейвер в окно.
* * *
- Техподдержка, здравствуйте.
Алька облизала губы, оглянулась на дверь, словно боясь, что муж войдет и увидит.
- Здравствуйте. Не могли бы вы мне помочь? Так вышло, что мой сейвер сгрызла собака, как я могу его восстановить?