- Чего пасть разинул! Сортиры драить будешь! - раздался сзади голос, а потом последовал удар по плечу. От силы удара я присел, но больно не было. Плечо защищала броня.
На миг, я принял Сашку за сержанта, включил метлу и резво начал вычищать плац.
Сашка пришёл в восторг, что ему удалось меня подловить. От безудержного хохота он начал трястись в раме экзоскелета. Металлические подошвы загрохотали о бетон. Как и я, Сашка был одет в моторизированную солдатскую броню.
-Тихо,- зашипел я. Было утро субботы. - Смотри, у ангаров Полковник стоит.
Сашка сразу утратил весёлость.
- Чего он там трётся?
- Не может активировать командирскую броню, - ответил я.
- И что? - спросил Сашка. В мутноватом взгляде светло голубых глаз было искреннее недопонимание.
- Посмотри поближе, - предложил я.
Движением руки он накинул забрало на глаза. И хотя командир стоял в метрах трёхстах от нас, теперь через оптику, казалось до него можно дотянуться рукой.
Все считали, что Полковник хорошо сохранился для своих "за сорок". В коротких русых волосах ещё не пробивалась седина, худощавое лицо всегда сосредоточено, губы сжаты в волевую тонкую линию. Порой возникало чувство, что он разглядывает тебя через специальное забрало, которое показывает все твои недостатки. Но сейчас его лицо потеряло былую уверенность. Глаза растеряно смотрели в глубину контейнера, где стоял комплект командирской брони.
- Пьяный? - удивлённо спросил Сашка.
- Броня Полковника подключена ко всем боевым системам на базе. Одной командой можно разбомбить город где-нибудь в Монголии. Поэтому к броне не подключишься просто так. Радужка глаз, голос, отпечатки, ДНК, все можно подделать или позаимствовать. А личность человека уникальна. Что бы к ней подключиться, броня должна узнать своего хозяина, - пустился я в объяснения.
- А Монголия причём? - раздражённо спросил Сашка.
При том, что я тоже не узнал Полковника, когда встретил его в прошлое воскресенье в парке вместе с дочкой, возник у меня ответ. У него было такое же лицо, как сейчас, только не растерянное, а счастливое. Он постоянно улыбался, и его губы ни разу не сложились в знакомую мне линию. Я даже подумал, что передо мной другой человек, похожий на полковника. Но потом вспомнил, что ходила сплетня, что Полковник разведён и у него маленькая дочь в Питере. Судя по тому, как он на неё смотрел, приезжала она редко.
- Не узнает его броня, - произнёс я уже вслух. И добавил через секунду, - А в Монголии системы ПВО слабые.
- Вот так поворот, - опять развеселился Сашка. - Наверно точно пьяный, если даже броня не может его распознать. Помнишь, после нового года капитана выперли. Тоже разломал опору смотровой вышки, когда пьяный в броне пытался перепрыгнуть через забор.
От такого поворота Сашкиной фантазии я опешил. Хотел было повторить за ним 'а опора причём?', но понял, что дальнейшее обсуждение этой версии добра не принесёт. Я уже слышал, как Сашка орёт на всю казарму, что пьяного командира броня не узнает. Мне стало стыдно, что я все ему выложил. По растерянному лицу Полковника я ясно видел обратное - он был безнадежно трезв. Как может быть трезв человек, который неожиданно понимает, что от него осталась лишь половина. А другую его часть увозит скорый поезд, который проходит через наш городок только по субботам. Поскольку эти части какое-то время чувствуют друг друга, человек ещё каким-то образом видит детское лицо, прижатое к стеклу вагона, который через пять часов привезет ребёнка к матери, двухэтажную школу, где она будет хорошо учиться и не вспоминать он нем, и себя, каждый день приходящего в пустую квартиру, словно в Монголию.
На лице Полковника проступила боль, которая быстро сменилась страхом. Я почувствовал, что дело может закончиться плохо. Интересно, есть какой-то алгоритм взлома брони, хотя бы теоретически, подумал я и незаметно включил метлу на полную мощность. Вращающаяся щётка без направляющего движения, подскочила к моей ноге и с визгом заторабанила о металлический сапог.
- Ты что творишь! - воскликнул Сашка, испугавшись неожиданного громкого звука.
- Переключатель заело,- попытался я оправдаться.
В этом момент метла невольно вырвалась из моих рук и поехала по плацу. Из открытой корзины вывалился мусор, который сразу подхватил усиливающийся ветер и начал разносить по округе. Мы бросились за метлой. Поймать ее удалось только метров через сто. Подняв голову, я увидел, что Полковник в броне топает в нашу сторону. Его губы были сложены в тонкую линию.
Не знаю, называется ли взломом, когда ты что-то ремонтируешь или хотя бы возвращаешь в предыдущее состояние, но, когда вечером мы драили сортиры, я еще чувствовал удовлетворение.