ДЕНЬ

Уиллу снится знойный летний день у мелкой, изворотливой речушки, обросшей камышами и осокой, какими-то цветами розовых оттенков. Ольха и ивы притеняют новый бревенчатый мостик, а из воды метрах в семи торчат трухлявые, замшелые сваи старого. Это, наверное, Луизиана, - думает Уилл, любуясь колыханием длинных зелёных волос, в которых путаются рыбки, синекрылыми стрекозами, сеткой бликов на близком дне. А вон откуда ни возьмись плывёт бумажный кораблик. Это любопытно.

На другом берегу тропа ползёт как раз вдоль реки, мимо высокого леса на крутом, почти отвесном склоне. Венерины башмачки, золотые пуанты с пурпурными развязанными лентами красуются на опушке.

Где-то в кронах сосен звучит протестующий голос:

- Но, доктор Фелл, я столько не заказывал!

И в ответ, с шумом порывистого ветра:

- Друг мой, вы не в кондитерской. Книг не бывает слишком много. Я нашёл ещё шестнадцать рукописей по вашей теме. Посмотрите, прекрасная Лия читает уже десятый манускрипт за утро.

Лия, архивная нимфа с очами мухи-златоглазки, составляет библиографии на заказ

Тропа рассечена ручьём, бегущим в реку из тесного каньона. Оттуда звенит с переливами:

- Я ищу трактат Абеллы, средневековой лекарки De natura seminis humani

Прозрачные помпоны зернышек чертополоха в белых оперениях парят по воздуху.

Уилл разувается, почти до колен закатывает штанины и вступает в воду; она тепла и ласкова, ил словно шёлк, галька приятно вдавливается Стены многометровые слои старинных книг. Из щелей между ними то тут, то там свисают корни или стебли мелких орхидей. Тысячелетние залежи фолиантов, переплетённых кожей динозавров, цветут лишайниками.

Новый кораблик качается в потоке. Уилл его подхватывает, щупает искусно сложенный пергамент или картон; он бархатист, длинная складка вся разбухла от влаги

- Вы заняты? - скрежет катящегося камня, - У меня к вам ряд вопросов, доктор.

Игрушка брошена; все двадцать пальцев цепляются за кодексы; надо скорей подняться, выбраться: там происходит что-то скверное!

Всё, вылез. Попал на ровное и голое плато под изумрудным небом. Вдалеке сквозь дымку тянутся к созвездию Большой Медведицы столбы с причудливой резьбой под остроконечными крышами и сосны не намного выше их. Знакомая картина! Ещё одно усилие!... Уилл уже сидит, уставившись на увеличенную копию Жемайтийского кладбища, повешенную тут то ли из патриотических соображений, то из некрофильских.

Окончательно расставшись с миром грёз, агент Грэм встал с рабочего места с мягкого дивана и велюровой подушки оглядел читальный зал. Ни души Прислушался. Внизу невнятный женский голос, кажется, уборщицы. Бегом туда!...

- Дочка просила с внуком посидеть, сама она на богомолье по обету, зятя чтобы прав на машину не лишали, ну, так, слава Богу, обошлось, простили, - объяснялась с Ганнибалом прыткая и моложавая старушка, - Я уж знаю, что в зарплате потеряю, а куда деваться! Детки это святое.

- Не тревожьтесь, донна Констанца, один день можете пропустить

- Ах, как хорошо! Господь вас наградит, мессере! Только вы цветочки не забудьте поливать А то и не трудитесь: ничего с ним не сделается. Вёдра с тряпками я слева под чёрной лестницей припрятала. Вам оно, конечно, ни к чему, но уж так, на всякий случай

- Донна Констанца. Вы свободны.

Любящая бабушка потопталась ещё полминуты, снимая фартук и убирая его в сумку, наконец ушла.

- Что происходит? спросил Уилл.

- Мы закрываемся до завтра.

- Почему? Какие-то проблемы?

- Меня навестил инспектор Пацци.

- Так.

- Он подозревает нас в убийстве Солеате.

- И?

- Я пригласил его на ужин.

- Да твою ж!... Ганнибал! Тебе не кажется иногда, что твои поведенческие паттерны скажем, несколько весьма однообразны!?

Вышли в дремотный ноябрьский сад.

- Ты хочешь это обсудить?

- Я хочу, чтоб мне не приходилось это обсуждать! А ты чтоб вырубил автоответчик и объяснил по-людски, почему, стоит тебе уловить на горизонте какого-нибудь урода, - ты тут же тащишь его к столу, в смысле, за стол! И ладно бы в субботний вечер! Нет! Среда, начало третьего а мы уже готовимся к банкету! Ты забыл, чего нам стоило получить эту работу!? Смотри напросишься на увольнение!

- Уилл, успокойся. Ты спрашивал себя, почему устроиться на пост куратора Каппони было так сложно? Ответ: потому что он, этот счастливец, становится полноправным распорядителем дворца. Я могу не только запереть двери на несколько часов раньше, но и, к примеру, устроить выставку картин Гогена или костюмированную вечеринку по случаю шестисотлетнего юбилея возвращения папского двора из Авиньона в Ватикан.

- Тебя никто не контролирует? Уверен?

- Мы в Италии. Усердный труд здесь приравнен ко вредительству, железное алиби покупается за медные деньги, место женщины на кухне и в постели, то есть рядом с мужчиной, а единственный важный вопрос где приобрести продукты для застолья? Надеюсь, рынок ещё не разъехался.

- Если тут так хорошо, зачем ты свалил в Америку?

- Ускользающая цель.

Такую тему лучше не развивать

Сели в машину. Уилл вручил другу ключ, но ворчать не перестал.

- Интересно, если бы про нас снимали телешоу, как бы оно называлось? Ужин с придурками - это, конечно, грубо. Как насчёт Игры в бисер перед свиньями?

- Хочешь свинины?

- Ты совсем меня не слушаешь!?

- Прости, я планирую меню.

- А можно я этим займусь? Уж я такое сочиню век не забудете!

- Изволь.

- Ага! Главное блюдо свинья с апельсинами! И не какой-нибудь молочный поросёнок, а старый, отбитый, потасканный боров!...

- Нас ждёт трапеза с инжиром в кармане?

- Ты сам говорил, что еда универсальный код.

- Продолжай.

- На холодное салат с кальмаром или осьминогом, в общем, со спрутом, с ла-пьоврой, догоняешь? Пусть вспомнит, чем должен заниматься полицейский! И маслин не пожалей!

- Что будем пить?

- Чинзано. Жёлтый.

- На сладкое каштаны, запечённые в меду?

- Щас! Морда треснет! Что ты там готовил для покойного профессора?

- Панна-котту с калиной.

- Неплохо, можно повторить, но с добавками. Значит, в желе перца чили, а сливки водкой разбавь, и будет десерт для настоящего мачо! Ну, всё? Или я что-то упустил?

- Гарнир.

- Ах, да

- Свиньи, как и полицейские, умеют копать и отыскивать

- Только не трюфели! Я их уже видеть не могу! Знаешь, что по-настоящему любят свиньи?

- Только не картошку.

- Все её любят!

- Ну если немного

- Конечно. Мы и так слишком щедры к этому тупому душниле!

Ганнибал пристроил машину на парковку, заглушил мотор. Компаньон открыл свою дверь...

- Постой, Уилл, мне надо кое-в-чём признаться. Когда я сказал, что наш будущий гость счастлив в браке, это была манипуляция, которая в нужный момент направила на него твою агрессию. Один из нас должен был дать ему отпор в Салоне Лилей, но мои действия обычно причиняют больший ущерб, так что

- Так жена его не любит?

- Я не знаю. Допускаю, что жалеет. Или пользуется. Он её точно боготворит.

- Ты её видел хоть раз?

- Да. Недурна

- Почему не пригласил её тоже?

- Пригласил, но наш преследователь ещё не выжил из ума, чтобы вести свою королеву в логово убийц.

- А, ревнует! Что до тебя Ты правильно поступил и тогда, когда ну, вроде защитил его, и сейчас, раскрыв карты. Ты молодец Только нельзя ли было раньше сказать?

- Раньше, чем ты осыпал меня блистательными кулинарными идеями? Нет.

- Но я ругался, как последнее хамло. Тебе пришлось выслушивать

- Выражения искренних эмоций оскорбляют не более, чем гром с небес или голоса животных. Грубость омерзительна в личине вежливости, ставшая вдобавок ложью. Твои нападки на Пацци к тому же созвучны моему собственному отношению, которое я в силу известных причин не могу вербализировать. Сегодня особенно важно, чтоб ты проявил к инспектору максимум сочувствия. Я ценю то, чего мы добились, не хочу это терять, но

- Всё будет нормально. Обещаю, мы проведём отличный вечер, и никто не пострадает.

Пасмурный, но сухой, безветренный день казался тёплым. Рынок был полон шумного народа и пёстрых товаров.

Ганнибал первым делом нашёл знакомого мясника, который заворачивал свинину не в тряпки или целлофан, но в остро-ароматные листья хрена; выбрал большой кусок с рёбрами, прямо на прилавке обеими руками сломал его поперёк костей, сложил вдвое и попросил стянуть шнурком, а внутрь сунуть ветку розмарина.

Уиллу не нравилось смотреть на рубленые туши, он отошёл в овощной ряд и, собравшись с духом, возгласил: Ми патате!. Тотчас со всех сторон зазвучало: Qua! Qua! Qua!, - словно люди превратились в лягушек. Громче всех квакала смуглая, длиннолицая женщина, с царственным видом лущившая кедровые орешки над горой клубней.

- Сеньора, мольте, пор-фаворе, - попросил Уилл и показал пачку денег.

- Per favore, - исправила торговка, накладывая картофель в холщовый мешочек.

- Скьюзи, - покупатель приложил руку к груди, - Сан Американо.

Женщина расхохоталась, скаля козьи зубы. Её смех подхватили соседки и прохожие.

- Да что я такого сказал!?

- Soldi dai, Santo! нахально потребовала торговка.

- Сама сдохни, кошёлка! Уилл шлёпнул купюрами по грязной ладони, схватил покупку и поспешил на поиски спутника, которого обрёл вскоре перед ящиками апельсинов.

Продавец пылко доказывал, что у него лучшие цитрусы в мире; Ганнибал слушал с видом человека, повторяющего в уме таблицу умножения. Сцена продолжалась минуты три, после чего были приобретены пять рыжих шариков средней величины.

Но эпопея под названием доктор Лектер покупает провизию только начиналась. В течение сорока минут маньяк-кулинар отыскал авокадо, кумкват, кизил, барбарис, шесть сортов перца, полный гербарий зелёных приправ. Выбирая маслины, спросил спутника: Такой калибр подойдёт?. Тот кивнул, а владелец лавки закричал со смехом: Даже не сомневайтесь, сеньор! Такими пушку можно заряжать! Слона насквозь прострелит!.

Вообще глядя не местных продавцов, Уилл думал, что ещё не опоздал заиметь клоунофобию. Его крепко поёжило при виде, например, огородника, жонглирующего тремя ярко-жёлтыми репами и курящего при этом трубку. Но всех заткнул за пояс рыбник, к которому друзья завернули под конец, ради головоногого. Пропахший морем тип, вытащил из бочки нечто длинное, свисающее полутораметровыми щупальцами.

- А вот и Октавио! Прошу любить и жаловать, - представил он мокрое мёртвое тело, - Любить его, а жаловать мне. Достойнейший был гражданин.

- Давно скончался?

- Минут десять назад.

- Этот точно ответит за всю кОзу нОстру, - прошептал Уилл, и добавил громче, - Амо фрутти ди маре.

Ганнибал достал кошелёк; продавец поместил осьминога в пластмассовое ведёрко, но вдруг с изумлённым возгласом выловил что-то того сосуда, где покойный спрут ждал своей участи.

- Мама дорогая! Вы глядите! показал всему люду кубик Рубека, - Собрал, шельмец! Я пять лет с этой штуковиной возился, крутил и так и этак без толку! Отец мой бился - зря! Дед колупался хоть бы что! Тьфу, думаю, тони ты к бесам! Бросил в бочку, а этот сцапал и ведь разобрался! Всё цвет к цвету! Вот ведь умная животина! Ваша милость! Накиньте тыщёнку-другую!

Не успев договорить последнее слово, прохвост получил от графских щедрот сразу три тысячи лир и залился новой трелью:

- Ай, благодарствуйте, сеньор! Чтоб вам столько же диссертаций написать за одну ночь! Как отужинаете так сразу начинайте! Этаким мозгам Эйнштейн бы позавидовал! Прощай, Октавио! Вечная тебе память!

И от переизбытка чувств он захлопал в ладоши. Аплодисменты подхватили его товарищи и некоторые зеваки. Маэстро чинно раскланялся и прошествовал к воротам рынка.

- Будь этот шут Пиноккио, его шнобель вымахал бы до самого горизонта! рассчитал Уилл.

- А, ты не забыл мою рекомендацию. Много уже осилил? Нравится?

- Не особо. Мутно как-то Главное, зачем сочинять такую сказку ЗДЕСЬ!?...

- Надо полагать, на экспорт.

- Ха! В каком ещё уголке мира люди не знают, что надо честно работать и не вешать ближним на уши спагетти? Кому нужны эти плоские морализаторства!?

- Сколькими глазами ты читал?

- Двумя.

- Значит, открывай третий.

У машины отирался какой-то бродяга в длинном пальто. Гремя отмычками из всех карманов, он сообщил, что подошёл просто полюбоваться, попросил на бедность, но удостоился одного лишь удавьего взгляда и по-быстрому унёс ноги.

- Подумай о древесине, - намекнул Ганнибал, отпирая багажник, - Что такое деревянная кукла?

Его глаза как будто надавили Уиллу на щёки. Сердце застучало тяжелей.

- Это метафора.

- Чего?

- Психопатии.

- Верно.

- А нос растёт

- По Фрейду.

- Гадость!

- Но ведь не ересь.

- Лучше уж рога.

- Красивей, да. Но подростку ещё

- Ганнибал, посмотри!

Уилл заметил на тротуаре тощую бродячую собаку. Она отчаянно нюхала землю, перебегая от скомканной газеты к пустой консервной банке возле мусорного короба, жалобно глядя на приматов, тащивших кули снеди.

- Угостить?

- Да, пожалуйста!

Доктор Лектер достал невесть откуда кинжал, вырезал ребро из куска свинины, но не бросил своей рукой, а предоставил для пожертвования другу.

Собака не дала себя погладить, поймала подачку зубами и куда-то с ней убежала.

Уилл, понурый, сел в машину и всю дорогу промолчал, краем уха слушая, как отставной мозгоправ и неисправимый книжник преобразует старую детскую сказку в психотерапевтическую мистерию, историю борьбы с расстройством личности. Ганнибал нарочно ехал медленней обычного, рассуждая, что первым шагом к оздоровлению души является сестринская любовь феи, но окончательное превращение в настоящего мальчика возможно после возвращения долга символическому отцу, а именно спасения его жизни. Казалось, всё это имело для толкователя глубокое личное значение, но Уилл никак не мог сосредоточиться. Он невольно думал о своих сыновьях, о питомцах, о том, какое счастье обнять ребёнка или ручного зверя. Или женщину! Но вот у ЭТОГО человека всегда на уме будут волшебные метаморфозы, морские чудища, говорящие сверчки Он никогда не станет настоящим взрослым, которого можно оставить без присмотра и без риска катастрофы.

На кухне, в тепле и сытости от компромиссного бутерброда со сладким шиповничным чаем хандра покинула профайлера, и он включился в изготовление ужина. Первый, алхимический этап создания эликсиров, в которых потонут ингредиенты до обработки жаром, уже был позади. Ганнибал поставил между собой и ассистентом двухступенчатый блок с ножами всех размеров выбирай, коллега. Уилл взял аналог перочинного и принялся обскабливать картошку. Доктор же выхватил нечто вроде мачете, которым изрубил премудрого Октавио, столкнул в маринад, где смешались ликёр Амаретто, сок лайма и ещё пять-шесть разных субстанций. Потом ногтями очистил апельсины, нарезал тонкими колёсиками, погрузил а Чинзано, а неформатные, полюсные части скормил помощнику. Сам он никогда не ел раньше срока. Пока дольки картофеля принимали йогуртовую ванну, Уиллу было поручено взять шприц (обычный медицинский) и делать подвыжатому кумквату коньячные вливания.

- Вводи иглу несколько раз под разными углами, - серьёзно поучал шеф, сшивая переломанные свиные рёбра так, чтоб получилось подобие ладьи, борта которой утыкал лавровыми палочками. Сложив внутрь начинку, усыпав специями, он поставил очередной шедевр в разогретую духовку и сказал:

- Теперь у нас полтора свободных

Тут из прихожей донёсся дверной звонок.

- Кого ещё нелёгкая несёт? удивился Уилл.

- Я никого не жду.

- Пойду, посмотрю.

Через две минуты американец влетел на кухню переполошённый:

- Это Пацци! Он уже здесь!

- Странно. Мы договаривались на семь.

- Что делать-то!? Нам нечего ставить на стол!

- Успокойся. Займи его на четверть часа.

- Да что можно приготовить за это время!!?

- Pel`meni.

Коломбо хренов! - шептал агент Грэм, садясь напротив местного сыщика в чёрное кожаное кресло.

- Доктор Фелл попросил немного подождать, пока он закончит с сервировкой

Ни из кухни, ни из смежной с ней столовой не было слышно ни звука.

- Ладно. . Я отпросился пораньше

- Нда

- Немного тороплюсь Жена просила отвезти её в Скалетту - это ресторан. Там её подружка отмечает помолвку. Что называется, девичник

- А на службе вы сказали, конечно, что идёте допрашивать подозреваемых?

Пацци поймал себя на том, что предпочёл бы компанию подморожено-корректного доктора Фелла.

- У нас две трети отдела расходится по частным визитам аж с полудня

- Остальная треть, видимо, подгребает в офис только после обеда.

- А что вы делали ночью с прошлой субботы на воскресенье?

- Гуляли, пили, ели. Во втором часу сторож галереи Уффицы за небольшую плату пустил нас поглазеть на Боттичелли, и мы до самой зари гадали, почему на картине Весна ровно девять персонажей, не связано ли это с мистикой Данте.

- Выяснили?

- Нет. Заснули.

Инспектор хотел уточнить, на чём это можно спать в музее, но тут из паркета вырос Ганнибал и пригласил отужинать.

В это трудно поверить, но стол был накрыт со всем шиком. Даже букет лиловых гладиолусов и диких мимоз возвышался над толпой горящих свечей. Перед каждой тарелкой стояла серебряная пиала с густым бледно-зелёным соусом. Среди салата кудрявились варёные щупальца осьминога, а под зеркальным клошем источали ароматный пар прихотливо слепленные штучки жёлтого цвета.

- Ух ты! Уилл не скрывал восхищения, - Считанные секунды - и такой пир!

- Знаете, чем хирурги объясняют сотворение мира за семь дней? Тем, что Господь не делал пауз и лишних движений. Открой, пожалуйста, вино.

Пацци как единственного гостя усадили во главе стола, и ему первому хлебосольный хозяин положил невиданных горячих изделий.

- Как это называется? Бель-мено? спросил Уилл, получая свою порцию.

- Пельмени. Сибирская паста. Я приготовил их про запас позапрошлой ночью что-то не спалось. Вопреки классическому рецепту добавил в тесто куркумы, чтобы

- Да-да, выглядят вполне

Почти совсем не похожи на отрезанные уши.

Уилл всё же налил себе вина до самых краёв.

- За встре

Ганнибал глянул на Ринальдо и чуть не выронил бокал. Что же делал тот несчастный? Он ел. Плотно, как в утреннем автобусе, прижав локти к бокам, приклеив взгляд к краю тарелки, зажав в правой руке, но не используя, нож, он метко втыкал вилку в пельмешку, совал в рот; быстро, не размыкая губ, изжёвывал, глотал, накалывал новую и повторял те же бездушные действия, нелепо, как-то по кроличьи двигая стиснутыми устами.

Никто ещё так варварски не нарушал застольный протокол, предписывающий гостю доктора Лектера после первого надкуса благоговейно осведомиться, из чего сотворено сие чудо, какой нацией оно изобретено, по каким особым случаям подаваемо, воспето ли бессмертными стихами и так далее. А эта полицейская дубина тупо уминала, словно сидя в дешёвой столовке!

Брови Ганнибала сошлись шалашом, левый угол верхней губы нервно вздёрнулся. Уилл издал что-то вроде подавленного чиха и уткнулся ртом в салфетку. Он никогда ещё не видел друга таким обескураженным, но не дал себе злорадствовать дольше секунды, посмотрел на едока со снисходительной улыбкой, пожал плечами, как бы призывая отнестись к происходящему юмористически, попробовал новинку.

- Очень вкусно. Там фарш, да? Как всегда, комбинированный?

- Как всегда. Советую воспользоваться ложкой, что бульон не вытекал.

- Хорошо. А тут у нас что?

- Гуакамоле. Думаю, эти два блюда ещё ни разу не встречались на одном приборе.

- Да что там под одной крышей! Салатику, коммендаторе?

Пацци потряс головой, как солирующий рок-гитарист. Инициативный эмпат положил ему в тарелку немного крошева из латука, моцареллы, маслин и моллюска.

- Вкусно?

Та же пантомима. Ганнибал тёр пальцами скулу, а его подсознание выбивалось из сил, затаптывая, закапывая воспоминания о советском детском доме.

- Выпьем? предложил Уилл.

Пацци автоматически хапнул бокал и залил в рот, как стакан содовой, после чего утерся жёваным платком из кармана, встал, задвинул стул и сказал:

- Спасибо.

- Уже уходите? изумился доктор Лектер.

- Да. Пора.

Уилл вскочил, удержал это недоразумение за локоть.

- Но сразу никто не уходит. В гостях так не принято.

- Да? Я вообще не мастер по части визитов: не особо-то приглашают Потом Аллегра Ну, если ещё минут десять

Сел на место, посмотрел в пустую тарелку, потом на хозяев.

- Хотите добавки? спросил Ганнибал.

- Не откажусь.

- Нам не жалко, - отвечал Уилл, отсчитывая пять пельмешек, - Но за столом не обязательно только есть, можно и пообщаться.

- Да!? Скажите это моей маме! Только сперва наденьте мотоциклетный или ещё какой-нибудь шлем.

- Зачем?

- Затем, что огребёте ложкой по лбу.

- Ваша мама ещё жива? полюбопытствовал Потрошитель.

- Уже нет.

- Жаль. Я попытался бы её разубедить.

Пацци безнадёжно махнул рукой, уронил взгляд и ткнул вилкой

- С донной Аллегрой вы тоже ужинаете молча?

Инспектор как будто даже испугался:

- Есть при Аллегре!? Неет. Я слишком люблю её, чтоб У меня же никаких манер!... Да она и редко проводит вечер дома; обычно я прихожу с работы, морю червя перед телеком и жду звонка, потом забираю её из театра, с вечеринки или просто с улицы, везу в наше гнёздышко, а там! Ну, вы, надеюсь, понимаете.

- Ринальдо, вы лучший супруг во вселенной. Ваше здоровье.

- Эх! Лучшим я был бы, если б денег получал побольше раз так в сто. Машинку бы купил ей перламутровую, на Ривьеру свозил Или где ещё хорошо?

- Мне нравится здесь. Но если вас тянет ближе к Эдему

- Слов нет, как тянет!

Доктор Лектер эффектно задумался, потом выдал:

- Мне рассказывали, как один человек сильно обидел некоего одиозного миллиардера и успешно скрылся от его гнева, залёг на дно, допустим, в Лигурии Но доживать век в подполье он не собирался, активно выждал года полтора, то есть внедрил в личную армию врага своих друзей; узнал, сколько мешков золота готов выложить тот за его особу, непременно живую для изощрённой мести. Богач хотел даже сам схватить свою добычу, а награду обещал тому, кто только возьмёт след, заполучит отпечатки пальцев, по которым этого человека можно опознать, а дальше займутся его воротилы. Что ж Беглец предложил союз самому честному и, соответственно, бедному полицейскому, предоставил материал для дактилоскопии, после чего оказался в плену, но враг торжествовал не более часа То был его последний час. Опустив подробности, скажу только, что полицейский за свои услуги получил сначала сто тысяч долларов от ловца, на которого бежал зверь, а потом и от самого зверя триста тысяч. Этого хватило и на пурпурную Мазерати, и на виллу под Неаполем, и на полугодовой круиз до Мальдив.

- Аййй!... Вот повезло-то!

- Ещё пельменей? Не стесняйтесь, доедайте.

- Спасибо, доктор Фелл! Это чертовски вкусно! И салат! И вино отличное! Зря я не привёл Аллегру!

- Да уж, - буркнул Уилл и подумал: Ещё руки расцелуй, лизоблюд!.

Пацци действительно был доведён кондиции:

- Ух! Если б мне повстречался такой же хитрож гениальный конспиратор, за чьи пальцы какой-то дебил отмусолил бы сто косарей! ОО! Я бы жизни за него не пожалел чужой, конечно! Ваше здоровье, сеньор доктор! и осушил третий бокал.

- Я думаю, у вас есть все шансы Кстати, как продвигается расследование гибели профессора Солеате?

- Солеате? Какого Солеате? Впервые слышу И мне, к сожалению, пора. Жена обидится.

- А может, мы со своей стороны её чем-нибудь утешим? предложил Уилл.

Идеальный муж напрягся:

- Чем это?

- Например, пошлём гостинец. Салата ещё много Я поищу на кухне контейнер.

Агент Грэм не самой твёрдой походкой вышел из столовой и вернулся с эмалированной коробочкой, украшенной орнаментом из незабудок. Туда он сложил остатки закуски, закрыл, протянул Ринальдо со словами:

- Вы ведь опытный, талантливый детектив с развитой интуицией, верно? Могу я задать вам чисто профессиональный вопрос?

- Ну, давайте.

- Допустим, вы ищите серийного убийцу нет, не цветочного монстра, тот, видимо, уже как-то сам угомонился. А вот этот режет людей, как капусту; улик ноль без палочки, но вам всё время мерещится странный образ человек с чёрной кожей и оленьими рогами. Кого следует подозревать в первую очередь? Составьте портрет.

- Что ж тут составлять? Вы сами всё сказали. Вам нужен негр, которому изменяет жена.

Уилл всхохотал, но вдруг содрогнулся всем телом

- Изменяет жена?...

- Может, и не изменяет, но он её ревнует до безумия. Есть у нас в поле зрения такой кадр?

Профайлер не ответил. Он перевёл на партнёра ошалелые глаза

- Ладно, - Пацци сунул за пазуху контейнер, - Спасибо за приятнейший вечер, доктор Фелл. Не провожайте. Вашему другу, кажется, дурно

Гость удалился.

- Уилл, поговори со мной.

- Господи! Господи Боже! Это же Джек Кроуфорд!...

НОЧЬ

За окнами давно стемнело, и свечи на столе пришлось обновить. Сделав это, Ганнибал принёс из кухни главное блюдо.

- Итак, - откомментировал, - свинья с апельсинами достаётся нам.

Рыжие колёсики висели по бортам мясной ладьи, как древние щиты; над печёной картошкой клубился пар, но Уилл не находил в себе аппетита.

- По праву! Чем ещё питаться худшему криминалисту в этом проклятом мире! Плесни ещё вина.

- Ты достаточно выпил.

- Но у меня во рту пересохло!

- Я налью воды. Вот.

К бокалу прилагалась красная пилюля.

- Это ещё что?

- Просто успокоительное.

Уилл не прекословил. Он чувствовал себя поверженным по всем позициям.

- Джек Кроуфорд! Как я мог не замечать!?...

- Ты очень уважал его?

Ганнибал нехотя счищал ножом мясо с кости и понемногу клал в рот, не чувствуя ни жара, ни вкуса.

- Когда я впервые увидел его, он стоял в кругу курсантов и говорил, что агент ФБР, не справляющийся с работой, должен быть приравнен к соучастнику преступления.

- Демагогия.

- Я всецело доверял ему. . Я никому в жизни так не верил! А ведь ты предупреждал

- Ешь, пожалуйста. Не надо тревожить прошлое.

- Он-то всё понимал, правда? Он видел, что я горстями глотаю аспирин, что теряю сознание. Вы были в сговоре?

- Нет.

- Нет. У него своя история и мотивация. Всё началось с того бедняги, который превращал трупы в ангелов, готовясь умереть от рака. Его случай подсказал Джеку, что Белла больна.

- Её звали Филлис.

- Ну, да Сперва он думал, что она разлюбила, сошлась с кем-то другим, но он не так уж ошибался: она уходила к смерти, изменяла ему с ней. Пацци был прав!

- Уилл, прошу тебя, не говори об этом.

- Да как тут молчать!? Дело Баддиша было закрыто за формулировкой: Он сам с собой это сделал. Но это же технически невозможно! Не мог парень вырезать из кожи на собственной спине крылья и подвесить себя на пятиметровой высоте с распростёртыми руками! Над ним поработали допускаю, что с его согласия, но ведь никто и словом не обмолвился о сообщнике! А картина в виде глаза из полусотни мёртвых тел! В то, что Лоренс Уэллс укокошил семнадцать человек, можно поверить, ведь на это у него ушла целая жизнь. А сколько лет было Джеймсу Грею? Тридцать пять, плюс-минус Как он умудрился собрать свою мозаику, если ему не поставляли материал!? А цветущая сакура, проросшая сквозь мертвеца посреди парковки! Это немыслимо без специальных машин для взлома асфальта, а масса самой инсталляции А столб! Тотемный столб!!

- Уилл

- Группа из пятнадцати человек разбирала его полдня! Никакой здоровяк не соорудил бы такое в одиночку, но арестовали лишь жалкого старика, который с кресла-то встать не мог без помощи! Вновь и вновь этот лицемер саботировал расследования! Как же никто не сообразил!?... Не у всех же был энцефалит! Или!!?......

Заслонив глаза ладонями, Уилл открыл их уже на берегу седого океана под низким, как потолок морга, небом. Утренний полумрак, пронзительный ветер, но вышколенная бригада работает бодро. Вот Брайан выбирает из кучи человеческих останков коченелую ногу и протягивает Джимми, стоящему на стремянке у ствола, полуоблепленного мертвечиной.

- Самый безумный пазл!

- А где углы? Мама говорит, что начинать надо с углов.

- Ну, наверное, углы это головы. Подай-ка вон ту, - балагурят сослуживцы.

- Если вам удастся сказать что-то глупее, с меня пиво со стейками, - обещает Беверли.

- Какой прожарки? Теперь туловище.

- Тяжёлое, зараза

На песке лежит связанный живой человек. Над ним склоняется Джек Кроуфорд, показывает охотничий нож.

- Как вы думаете, мистер Саммерс, ваш отец будет очень скорбеть по вам? У меня вот нет детей и уже никогда не будет. Вам тоже не следовало рождаться. Никому не следовало рождаться.

Заносит удар. Уилл с криком НЕ СМЕЙ! бросается вперёд, но проваливается в отверстую могилу, цепенеет на холодной чёрной плёнке.

- Ты ошибаешься, - звучит над ним печальный голос, - Ты смотришь не туда.

Провидец садится, поджав под себя ноги, озирается, вдыхает глубже

- Что ты чувствуешь?

- Здесь нет запаха тлена. Дезодорант, довольно скромный бытовые химикаты, дым и

Вот и улики. В правой руке агент Грэм держит жжёную спичку, в левой огарок тонкой свечи.

- Могилы не убитых. Убийцы выкопали их для себя. Их было семеро. Они закончили своё произведение, затем легли в ямы вот так, чтоб видеть столб: пять отходят от него, как лучи от солнца, другие ориентированы иначе, но из них тоже Каждый зажёг свечу и, пока фитиль горел, изображал покойника. Это какой-то ритуал.

Выбравшись на поверхность пляжа, профайлер не застал коварных эфбээровцев. Только доктор Лектер чёрном полупальто стоял у могилы, вырытой перпендикулярно соседней.

- Хотя Джек далёк от всякой мистики

- Джека здесь не было, Уилл.

- Откуда ты знаешь?

- Я же сразу тогда сообщил тебе.

- Что?

- Что Графтон в трёх часах езды.

- Нет!! Нет!!!

Уилл вернулся в миг осознания подлинной натуры друга, в тот невыносимый ужас. Сжав голову руками, он бросился прочь, спотыкаясь в песке, продираясь сквозь сухой тростник, бегом через пустую дрогу и в лес. Молодой у опушки, в глубине тот оказался реликтовой чащей, где нога по колено утопает во мхах, по которым каплями крови рассыпаны ягоды клюквы; на трухлявых пнях растут многоголовые гидры грибов; одна валежина скрестилась с другой; корни упавшей ели растопырены, как трёхметровые щупальца. Вдруг страдалец попадает на прогалину. Посреди неё торчит сосновый пень со свежим спилом; вокруг белеет стружка, поодаль кустится срезанная крона. Уилл слышит протяжный звериный вой, видит меж деревьев силуэты людей, вооружённых секирами, серпами, тесаками и, не выдержав, зовёт на помощь: Ганнибал!.

- Я здесь.

Защитник стоит у него за спиной; одним небрежным жестом заставляет разбойников исчезнуть в лесной мгле, а мглу рассеяться.

- Что тебя напугало? Ты давно знаешь, кто я.

- Я не подозревал, что у тебя есть команда...

- Людям свойственно объединяться.

- Как ты находил их?

- Их ко мне направляли. Сообщество практикующих психологов похоже на секту. Мы посвящены в самые трагические тайны, но обязаны молчать при посторонних. Каждый из нас силён какой-то области: один хорошо убирает последствия домашнего насилия, другой помогает преодолеть комплекс вины (между нами, отнюдь не свидетельствующий о невинности); третий специализируется на паранойе. Мой профиль

- Тяга к убийству.

- Да.

- Только ты обязан был лечить этих несчастных, а не использовать!

- Я делал всё, что мог: способствовал социализации, поощрял воздержание и переключение, объяснял, что такое совесть и любовь.

- Не имея личного опыта?

- Во-первых, опыт у меня есть. Во-вторых, язык, которым мы все пользуемся, содержит данные понятия и толкует их через другие. О добре написано немало доходчивых книг, к примеру, Этика Спинозы. Мы составляли не банду, а небольшой клуб по интересу. Я разработал свод правил. Главные таковы: согласовывать со мной каждую акцию, наполнять её высоким смыслом, не мучить добычу это было особенно строгое требование.

- Нарушители расплачивались жизнью?

- Да, ими занимался Чесапикский Потрошитель.

Уилла больше не держали ноги, он, горбясь, сел на пень.

- О каком высоком смысле можно говорить, когда?...

- Помнишь, мы обсуждали грехопадение Адама и Евы, запретный плод. Кажется, это так несправедливо запрещать различение добра и зла. Ведь без него само мышление невозможно. Верно?

- Верно.

- Только у райских фруктов был скверный побочный эффект Добро и зло каждый индивид различает по-своему. Вот он корень греха, исходная причина всякой изоляции. Преодолеть её возможно, но не без усилий. Мы условились объявить войну человеческой разобщённости, каждым своим деянием напоминать и утверждать, что все люди: чёрные и белые, здоровые и больные, предшественники и современники, живые и мёртвые, они и мы одно целое.

- Как грибы Элдона Стамметса?

- У них был изысканный вкус.

Тошнота победила, но, вместо остатков ужина, Уилл изверг из желудка стаю муравьёв, которые быстро расползлись. Хотя под нёбом долго стоял уксусный дух, за рёбрами полегчало. Ганнибал подошёл ближе.

- Ты виртуозно вытягиваешь из собеседника травмирующую тебя информацию, но совсем не ищешь утешений.

- Разве? Каждый день я напоминаю себе, что тебя осудили только на основании признаний, без свидетельств и вещдоков; половина Балтимора до сих пор уверена, что ты себя оговорил под давлением или в припадке Почему ты мне не подыграешь? Не проявишь милосердия?

- Я могу порадовать тебя, не прибегая ко лжи.

- Ну, так, чёрт возьми, самое время!

Чумовой доктор встал прямо перед изнеможённым аналитиком.

- Начнём с того, что в день создания памятного столба его строителем был убит один лишь Джоэл Саммерс, и сказать, что он на это напросился, будет, пожалуй, слабовато. Далее из тех господ и дам, что с нашей помощью вскарабкались на ствол, от чужой руки пали четырнадцать, трое погубили себя сами; из первой категории только восемь жертв пострадали от злого умысла, из второй кто-то сознательно свёл счёты с жизнью.

- И какова концепция?

- Единство в разнообразии. Вариативность при общем итоге преждевременной смерти. А главное в момент упокоения никто из них не был старше Джоэла. На это вы не обратили внимания?

- Мы были слишком шокированы. Такое жуткое зрелище!... Но и величественное.

- Жалко было демонтировать?

- Ага.

- Приятно слышать. Наконец я повторюсь Джек Кроуфорд не участвовал ни в этой, ни в одной другой нашей демонстрации. Я ненавидел его тогда и сейчас не вполне остыл, но истина есть истина. Джек не кровожадный психопат. Личное горе выбило его из реальности, заставило забыть о логике и правилах. Не более того.

- Ему пришлось тяжелей, чем мне с моим энцефалитом?

- Не исключено В любом случае всё это давно миновало. Вставай.

Уилл слез с пенька, глядя под ноги, сделал несколько бездумных шагов и вдруг почувствовал, что вокруг что-то меняется. Он поднял глаза, и с ним заиграли все оттенки зелени и охры. Сквозь деревья сеялся свет солнца. По кустам порхали с посвистом пичуги, осторожно ступал молодой высокий зверь, совсем невидимый, лишь короткие, первозданные рожки мелькали в зарослях лещины там, где прежде сохла крона обезглавленной сосны. Пень превратился в муравейник.

Приходя в себя на кровати, Уилл не помнил ни своего возраста, ни места нахождения. Его изрядно лихорадило. Ганнибал наложил край стакана с водой на его губы:

- Пей не спеша.

- Что со мной?

- Похмелье.

- Неет! Ты мне всучил какую-то таблетку!...

- Да, препарат не поладил с алкоголем Непредвиденный результат.

- Живодёр!

- Все иногда ошибаются.

- Если бы! Для многих это, блин, не иногда, а прям-таки сталь жизни!

- Хмх

- Алана Блум! Испугалась моего поцелуя: видите ли, я слегка не в себе Через месяц она спит с серийным убийцей-людоедом; через год рожает ребёнка от садиста-педофила! Это как!? А я любил её

- А я любил Филлис Кроуфорд.

- Что!!?

- Прости, я ненадолго отлучусь.

Отлучился доктор Лектер с таким видом, с каким нормальные люди уходят порыдать в углу под лестницей. Вернулся, неся на фарфоровом блюдце горку желе с белым куполом и алым цоколем.

- Этот десерт расскажет тебе больше, чем любые слова.

Уилл доверчивым птенцом раскрыл рот для ложки с угощением, а через полминуты взвыл благим матом:

- АААА!!!! Это что, серная кислота!!!?

- Перец чили. По твоему же рецепту. Не паникуй, скоро жир сливок нейтрализует капсаицин. Растительная острота и животная нежность

- Ага! Чем лирику тут разводить глотни сам! Погляжу, что запоёшь!

Ганнибал не без опасения отведал экстремальной панна-котты.

- Ссссссс Правда, жжёт! Слава Богу, водки не нашлось.

- И без неё этой дрянью только тараканов морить!

- Пойду выброшу.

- Стой! Дай сюда.

- У тебя есть тараканы?

- Полный котёл! Из ушей скоро полезут, - Уилл постучал себя ложкой по лбу и зачерпнул ещё лютого желе, - Уххрр!... Мыши с кактусами отдыхают!

- Не сказать, что смертельно

У обоих дегустаторов лица покрылись красными пятнами и обильной испариной.

- Хуже уж точно не будет. Брр!... Так что там у тебя с миссис Кроуфорд?

- Хххх.... Фффф. Я встретил её раньше Джека. Это было здесь.

- Ну, да. Они же познакомились в Италии

- Влюбился, как всегда, мгновенно...

- Это, стало быть, после Ванессы?

- Да Мхх У меня уже имелся диплом, дорогой костюм, вид на будущее... Я открыл ей свои чувства, но получил самый безапелляционный отказ.

- Почему?

- Должно быть, слишком долго изъяснял, как очарован цветом её кожи.

- Ты серьёзно!? Не нашлось другой темы!?? Тффф

- Я не догадывался, до какой степени самосознание психически здорового человека зависимо от антинаучных предрассудков, хотел быть искренним И вообще Амур ни разу не отступил от меня без контрольного выстрела.

В свою очередь коснулся ложкой лба, как бы указывая, что за место бывало пробито божественной стрелой.

Уилл принял на себя остаток адского десерта и сказал:

- Утешит тебя это или нет, но на свете есть девушки, способные понять, отчего солидный интеллектуал, образчик самообладания начинает вдруг пороть белиберду про валентинки и путать буквы в словах.

У Ганнибала волосы и брови встали дыбом. Уилл мысленно обругал себя идиотом.

- Она сочла это смешным!?

- Нет-нет! Она спросила, имеют ли для тебя особое значение традиции Святого Валентина? Сказал: Вроде нет.

- Она?

- Ответила: Понятно. Нечего тут загоняться. Каждый может свалять дурака И ты не закончил про Беллу, то есть Филлис. Она тебя отшила а потом сошлась с Джеком? Ты наблюдал за ними? Ты на них охотился?

Три кивка и три тяжёлых вздоха.

- Более чем.

- В смысле?

- В той живописной композиции предполагался третий персонаж.

- Ну, зашибись!...

- Но всё что-то мешало. Потом они уехали И я за ними.

- Ускользающая цель? А Джек не знал

- Узнал в тот вечер, когда ты не докрестил меня из кольта, а мой ланцет ковырнул твою печень. Джек, как ты помнишь, явился первым. У него и в мыслях не было ареста, нет. Он хотел классической расправы над соперником.

- Но ведь между тобой и Филлис Или всё же?...

- Когда Джек привёл её ко мне на ужин, мы сразу узнали друг друга, но не подали вида. Потом она навещала меня как терапевта Тут уже не притворялась. Сожалела.

- И было о чём! Ты, в отличие от Джека, смог бы уловить её болезнь на ранней стадии.

- В конце концов, она пришла ко мне, чтоб умереть. Напрасно я Со мной было бы лучше.

Взгляд в потолок; ладонь с тоскливым и холодным шелестом проскальзывает по ладони.

- Пока он ехал ко мне, тело Филлис успело остыть.

- После этого он не убийца?

- Эвтаназия оправданна. Но лучше бы со мной. Уберу посуду.

Фантазия представила Уиллу роковую сцену в декорациях заурядной американской гостиной. Вот Бэлла-Филлис в тёмно-красном халате стоит перед Джеком и выкрикивает:

- Ты виноват во всём! Ты ежедневно, ежечасно мной пренебрегал! А я ведь могла выйти за другого человека!

Её волосы разметались, как у Горгоны. Джек по-бычьи гнёт голову.

- За кого же?

- За Ганнибала Лектера! Он сватался ко мне в Италии, раньше тебя! Я была дурой: решила, что он шутит, что, раз он белый, а я черная, мы не пара. С ним-то я была бы в безопасности! Он лелеял бы мою жизнь; ни одна клетка в этом теле не разделилась бы без его ведома! А тебе плевать на меня! Тебя волнуют только трупы и убийцы! Трупы и убийцы!!

- Что ж, Ганнибал из их числа. Чесапикский Потрошитель вот, кто прячется в твоём избраннике.

- Враньё!

- Уилл Грэм собрал доказательства. Суд пройдёт без обвиняемого. Эта тварь издохнет раньше, чем снова встанет солнце, хоть бы это стоило мне собственной жизни. Но сначала

Он достаёт из сейфа пузырёк самого сильного снотворного, открывает, протягивает.

- Отлично! Бэлла хватает свою погибель, - А где же обетованный стакан воды!?

Не сводя с неё глаз, Джек наливает запить, подаёт.

- Спасибо, дорогой! в глазах женщины сверкает ненависть.

Пока она проглатывает по пять капсул раз за разом, он подходит к телефону, берёт его и, высоко подняв, роняет на пол. Аппарат разлетается с треском и звоном. Тут же в мужа-убийцу летит пустой стакан, но мимо.

- Прощай, Бэлла.

- Спишь?

- Нет А ты ложишься?

- Да. День выдался нелёгкий. Завтра работа.

Теперь их ночи обходились без наручников. Иногда Уилл спал в какой-нибудь другой комнате, но предпочитал всё же близкое соседство.

Огни погашены.

- Можешь уделить мне ещё минут пять?

- Хоть час.

- Мы говорили о глупостях, ошибках Но бывают же и правильные поступки!

- Несомненно. Они обычно совершаются при помощи ножа.

- Ради всего святого!...

- Вот Молли

- Что? Молли!? Моя Молли!? Что она!? Не молчи!

- Разрезала пополам яблочный пирог.

- Оу Ты заметил Извини! Я предлагал, но ты же сам отказался Он и остыл давно

- Конечно, я не стал бы отнимать у тебя любимое лакомство. Но с её стороны это был великодушный жест признание меня как части твоей жизни. Большего мне и

- Знаешь, а я по-другому это понял: как знак разрыва. Будто она окончательно отделила меня от себя. Наверное, плакала.

- Слёзы дарят облегчение. То, что называют счастьем, не отменено для твоей прекрасной волчицы.

- А для меня?

Ганнибал в полусне ответил на другом языке, но это прозвучало ободряюще.

НОВЫЙ ДЕНЬ

Под утро Уилла снова занесло на графтонский пляж. Прошло, наверное, больше столетия. Люди научились воспринимать деяния детей Мировой войны как призыв к сплочению и любви, высказанный тем единственным способом, который был им доступен.

Вот он, Столб Старого Ларри, его копия в натуральную величину, отлитая из бетона местным художником-монументалистом. Вытянутые в сторону руки увешаны браслетами из разноцветного бисера подношениями паломников, молящихся об избежании несчастных случаев. Такие же бусы и чётки свисают с каждого выступа скульптуры.

Уиллу не очень нравится это идолопоклонство, мелкие суеверия В то же время он понимает, что его досада лишь трансформированная зависть к тем, кто дорожит своей жизнью, и он приходит к Столбу в надежде на какое-то чудо, но пляж безлюден, небо бесцветно; тростник монотонно шуршит за спиной, тоскливо сух звук прибоя.

Но вдруг из воды поднимаются две чёрные ветви, затем голова, на которой они растут Уилл привычно пугается рогатого призрака, прячется за Столб и наблюдает, как над волнами поднимется тонкая тёмная фигура. Боже! Это женщина, увенчанная чёрными кораллами, и такие же выросты большими крыльями раскрываются у неё на спине. Её тело юно и хрупко. Громоздкие украшения ему не под силу.

Едва дойдя до сухого песка, она садится на колени, смотрит по сторонам, потом откапывает крупную шипастую ракушку, подносит к уху и слушает с таким лицом, с каким не могут дозвониться до кого-то дорогого, нужного

Разжалобленный, Уилл покидает убежище, подходит к чёрной фее, склоняется перед ней, берёт её холодные ладони, а у неё оказывается вторая пара рук, уже горячих. Их она прижимает к его щекам, притягивает голову для долгого и трепетного поцелуя, столь ясно осязаемого, что до конца жизни не забыть.

На чёрных ветвях осыпью распускаются незабудки.

Сон оборвался на блаженном моменте, так что пробуждение было проклято.

В пустой кровати Уилл провёл ещё десять минут за суррогатной усладой, потом наскоро ополоснулся и стал выбирать одежду. Чистых футболок нашлось три: баклажановая с декларацией Мозг всегда прав, белая с заклинанием: Просто не делай этого! и ультрамариновая с призывом Cherchez un homme. Эту последнюю, купленную в самой демократичной сувенирной лавке Марселя ещё до воссоединения с другом, Уилл решил надеть: она отвечала его игриво-баламутному настроению.

Ганнибал доготавливал завтрак: остатки ужина залил омлетом, отжал апельсиновый сок. Всё бы хорошо, но его рубашка в цвет чистого мартовского неба Уилла так и передёрнуло. Этот мозгорез его дразнит что ли!? Из всей радуги своего гардероба он не мог выбрать что-нибудь не-синее!?

- Доброе утро, мистер Конгениальность.

А это что за приветствие!? Откровенный стёб!

Уилл резко выдохнул через ноздри, молча взял нож и вилку.

Доктор Лектер намётанным глазом воззрел на компаньона и чуть не присвистнул: такой тестостероновый паводок психиатру довелось наблюдал со стороны раз десять, не больше. Гасить или плеснуть масла?

- Что тебе снилось, Уилл?

- Да вот, прикинь, типа рождение Венеры.

Недобрый доктор соскользнул на привычную стезю провокаций.

- Этому событию предшествовал весьма скандальный инцидент

- Помню! Бог времени Сатурн отчекрыжил своему небесному отцу Урану его достоинство и кинул в океан.

- Вот загадка для мыслителей: почему такая низость, коварство и насилие стали источником воплощённой радости?

- И?...

- Мистики говорят, что единый Демиург из самого дурного умеет создать самое прекрасное. Моралисты что Уран принял свою участь со смирением, раскаялся в бесчинстве и за то был прощён супругой Геей. Культурологи что здесь предел обеим ипостасям авторитарного сознания на смену матриархально-патриархальной системе пришло царство молодости. Метафизики что тут наш предок научился предпочитать количество качеству, оценивать содержание через форму

- А знаешь, что скажет простой человек, такой, ну, хоть как инспектор Пацци?

- Очень интересно.

- Океан, испокон веков отражавший небо, потому вполне его понимающий, решил помочь собрату сотворил из его сырья этакую прелесть, и Уран как глянул на неё, так мигом и отрастил себе новый

- Кхм Да. Это точно в стиле Пацци.

- Что если я согласен?

В пошлой фантазии Уиллу виделось откровение, а в синей рубашке визави красная тряпка корриды.

- Ничего.

Главное, не сболтнуть сейчас, что эту идею уже высказали два шизофреника и один невротик.

- Я не хочу сока. Дай мне кофе. А пока я его буду пить, постарайся воздержаться от странных реплик и вопросов типа есть ли у нас снайперская винтовка?

- Хорошо.

- Главное, я битый день ломал башку: зачем-де Ганнибалу снайперская винтовка? И только к ужину допетрил, что ему просто хотелось, чтоб я выкашлял полчашки латте на футболку! Что с ней было не так, а? Слоган не понравился?

- Пей, пожалуйста.

Гормональная буря выла в уши профайлера обвинения в адрес партнёра: соблазнил Беллу Кроуфорд, охмурил Алану и наверняка растлил малютку Эбигейл! А сколько ещё у него их было!...

Терапевт-кулинар, напротив, измерял свою ответственность: вчера за ужином на столе оказалось слишком много природных афродизиаков, а потом ночная исповедь И всё же пусть не забывается.

Угрюмо-воспалённый взгляд Уилла натолкнулся на своё отражение в слегка позеленевших и полуприщуренных глазах Ганнибала. Как никогда живые инстинкты напомнили младшему из двух товарищей, что он не в той весовой категории, в какой быкуют без риска для здоровья.

Уединившись перед шифоньером, Уилл включил мозги и рассудил уже спокойней. Да, в одном лице когда-то уживались Потрошитель и дамский угодник широкого профиля, но теперь, на шестом десятке лет ганнибальское донжуанство мирно догорает в платоническом чувстве к валькирии, защитнице ягнят, и не из чего тут взъедаться. Потом есть дружба, дорогая обоим, значит, возможен джентльменский договор насчёт прекрасной половины

Под эти путаные мысли американец надел поверх синего трикотажа фисташковую рубашку, повязал развесёлый галстук и накинул пиджак тона капучино, на который слегка не хватило молока. Затем были гладко зачёсаны и зафиксированы укладочным гелем кудри, выбрызган на шею парфюм от Гуччи.

На пятом пшике в ванную заглянул доктор Лектер.

- Уилл, мы опа зды

- А?

У денди со стажем всё лицо вспыхнуло от испанского стыда. Что делать? Прямо сказать приятелю, что он вырядился, как мелкий жиголо, или попробовать обиняками?...

- Знаешь, как называется цвет твоего галстука?

- Ну?

- Палевый.

- И какие варианты?

- Синонимы?

- Альтернативы.

- Да вот хоть этот

- На этом только с тоски вешаться!

Значит, завтра, - чуть не вырвалось у дальновидного психиатра.

- А такой?

- Ганнибал! Научись уважать мои выборы! И вообще! У меня сегодня наклёвывается кое-что вроде как романтическое Будь любезен не мельтешить. Я понятно выражаюсь?

- Вполне.

(Я и не собирался гулять в людных местах с попугаем на плече)

Ведя машину, доктор вдыхал от бокового окна и несколько раз потёр ноздри надушенным платком. Меньше всего ему хотелось вступить с соседом в биохимический резонанс, воспринять его задор как личный вызов.

У дверей дворца Каппони уже толпились посетители и служащие. Второй охранник Орландо, по недоразумению уволенный из Веккьо, рассказывал трём дамочкам о своих подвигах:

- Я гнался за ним по всему коридору Вазари, настиг над Арно и все рёбра пересчитал; а карман у него был весь набит медалями Челлини. Я их, само собой, выгреб и вернул на витрину. Там, правда, ещё пара-тройка песет затесалась, но на это никто не жаловался. Как говорится, лучше больше, чем меньше.

Орландо происходил из хорошей семьи: его отец лечил зубы, дядя содержал тратторию, а брат профессионально прыгал в воду с высоты. Женщины слушали бравого молодчика, улыбаясь и ахая. Уилл хрустнул зубами

- Ганнибал, скажи этому охламону, чтоб ехал домой: сегодня он мне не нужен.

Куратор подманил к себе охранника, сказал тихонько:

- Орландо, сейчас вы свободны, но возвращайтесь после полудня в своём лучшем костюме. У меня будет для вас очень важное поручение.

Парень кивнул и удалился. Уилл заносчиво глянул ему вслед, затем посмотрел на друга долгим, выразительным взглядом, повторяющим просьбу, нет, даже требование не маячить на его дороге к счастью.

Ганнибал не знал точно, с кем новоявленный плейбой собирается заигрывать: с Лией, уже как будто занятой молодым исследователем оккультных учений; с гардеробщицей Джеммой; с Дианорой, экскурсоводом из музея Данте, не очень красивой, но владеющей английским языком? Может, со всеми подряд

- Реджина, я сегодня поработаю в кабинете, - предупредил доктор серьёзную, почтенную сеньору, секретаршу испарившегося предшественника.

Небольшая угловая комната с двумя окнами. Высокие застеклённые книжные шкафы, широкий стол, два кресла в стиле ампир. На тумбочке за портьерой графин, заварочный чайник, кипятильник в футляре из-под старинного бинокля, коробка фиников Вот с этим придётся безвылазно провести день. Бывало и хуже.

Ганнибал подошёл к северо-западному окну, посмотрел, и мнение изменилось. Хуже вряд ли. Над увядшим садом и далёкими домами жалось к горизонту бирюзовое небо. По нему ползли мелкие, чахлые сизобрюхие тучки. Из всех красок, какие могут явиться над головой, эта стонущая яркостью, терзающая нервы жалобным нефритовым оттенком была всех ненавистней. Точно такое же издевательство висело над Польшей в ноябре сорок пятого. Целый день его видел подросток, выглядывая из-под грязного брезента на платформе товарного поезда. Сожженные деревни сменяли изломанные леса, разбомбленные города чередовались с полями, вспаханными танками. У насыпи среди бесконечного мусора торчали человеческие кости. А невменяемое небо голубело, строило стада нелепых шерстяных клочков и выглядело улыбающимся идиотом, сидящим на трупе матери, как на скамейке.

Желание выдавить себе глаза и выпрыгнуть в окно, однако же, категорически отверглось зрелым разумом. Да, бывают прискорбные совпадения, но за всяким нужно угадывать Промысел. Допустим, в дни Армагеддона голубое небо должно было утешить выживших. С ЭТОЙ душой оно не сладило, и только. Зачем теперь вернулось? Повторить попытку? Попросить прощения? Примириться? Хорошо.

Доктор Лектер осмотрел своё уютное владение. Как обычно, это не убежище, а уголок радушия, и всё, что нужно сейчас как можно приятней провести время. Заварить чаю, а пока пускает в воду пузыри кипятильник, любоваться клумбой с высокими бордовыми амарантами прямо под окном. Породнить бирюзовое небо с запахом, цветом, вкусом молочного улуна и янтарного финика. А ещё есть такой экстрим, как чтение во время еды, и тут уж никаких полумер, только Святое Писание!

Уилл занял пост охраны, но усидеть не мог, бегал вверх и вниз по лестницам, прохаживался вдоль раздевалки, выходил на крыльцо и всматривался в перспективу улицы; он опустился до того, что вытащил из ящика Орландо сигареты и курил их за дверью, а студёный ветер отнимал половину пагубного дыма.

Согреваясь после очередного приёма никотина, Уилл стал свидетелем диалога немолодого посетителя и гардеробщицы:

- Извольте раздеться, профессор.

- Глядя на вас, синьорина, не сделать это невозможно! Доктор Фелл у себя?

- Вроде, никуда не отлучался. Он вообще такой как это называется?... дисциплинированный.

Джемма шаблонно хихикнула, сообщив о чудаковатости шефа-иностранца, гость тоже улыбнулся и, проходя мимо агента Грэма, поздоровался по-английски.

Профессор Спаланцани некогда защитил диссертацию о пытках и казнях, применяемых римским правосудием в XVI веке. Через неделю после получения учёной степени он был госпитализирован с острым психозом, провёл в различных лечебницах без малого пять лет, а теперь вёл в университете двухсеместровый курс Декоративно-прикладное искусство Византии, на досуге вышивал золотом по бархату и плёл кружева.

Доктор Лектер, перекатывая во рту косточку финика, повторял:

Есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц, и девиц без числа, но единственная она, голубица моя, чистая моя Увидели её девицы и превознесли, царицы и наложницы и восхвалили.

Кто эта, блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки под знаменам?

Кровь гулко пульсирует в корнях зубов и под ногтями.

Кто эта, распечатывающая колодцы, бьющая без промаха в кромешной тьме!?

Только голубое небо за окном немного остужает нервы.

Тут постучался Спаланцани.

Так называемый доктор Фелл приказал себе опустить долу сумасшедшие глаза и максимально ослабить рукопожатие, чтоб не раскрошить ладонные кости визитёра.

- Здравствуйте, Витторио, очень вам рад. Прошу, проходите.

Гость выпил две чашки чая и съел почти весь запас фиников, напомнил, что во вторник в салоне Лилий состоится поминальный банкет в честь профессора Солеате.

- Бедный Джакомо, - вздохнул учёный кружевник, - он так вас недооценивал!...

- Увы, - согласился Ганнибал.

Обсудили покойного, его родню, его научные труды Собираясь вскоре уходить, Спаланцани выложил на стол толстую книгу в суперобложке, размашисто заштрихованной серой, фиолетовой и тёмно-голубой пастелью.

- Хочу вам подарить выдающийся памятник современной литературы.

- Борис Пастернак? Хм

- На склоне лет поэт обратился к прозе Тут о враче А вы ведь тоже медик Впрочем, если

- Чрезвычайно интересно. Я наслышан о Докторе Живаго и пробовал читать его в оригинале Благодарю.

Спаланцани откланялся. Было очевидно, что эта разбалансированная натура долго мучилась над замысловатым русским романом, но в конце концов решила от него избавиться. Раскрыв наугад, в самом гнутом месте, Ганнибал нашёл действительно знакомую картину:

В её полутьме светились, как фосфор, бросающиеся в глаза голизною трупы неизвестных, молодые самоубийцы с неустановленной личностью, хорошо сохранившиеся и еще не тронувшиеся утопленницы. Впрыснутые в них соли глинозема молодили их, придавая им обманчивую округлость. Мертвецов вскрывали, разнимали и препарировали, и красота человеческого тела оставалась верной себе при любом, сколь угодно мелком делении, так что удивление перед какой-нибудь целиком грубо брошенной на оцинкованный стол русалкою не проходило, когда переносилось с нее к её отнятой руке или отсеченной кисти.

Психопат сунул в рот последний финик, разжевал и проглотил вместе с костью, смешав сладость плода с алой солью разодранных дёсен.

Нет числа мёртвым женщинам

Но есть одна живая.

Беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических!

Дождь погасил последнюю краденую сигарету. Уилл чертыхнулся и пошёл в тепло, заперся в туалете, попил из пригоршни, глянул в зеркало, обозвал себя жалким выродком. От безысходного бешенства он распахнул окно и с криком метнул в него мусорную корзину.

Пока он так бесновался, нарядный Орландо предстал перед начальником, получил запечатанный конверт и адрес, по которому письмо должно быть доставлено и вручено некоему высокопоставленному лицу. Парень обещал исполнить всё в точности: он с первой встречи видел в докторе Фелле крёстного отца своих будущих детей.

Когда по сумеречной Флоренции стали загораться фонари, состояние Уилла достигло невыносимой плачевности, и он толкнул дверь в кабинет друга-психолога.

- Вот где такое видано!? Ведь это просто свинство! Она должна была прийти!

- Кто?

- Если тебе посылают угощение, ты обязан за это поблагодарить! Тем более, что целыми днями пинаешь балду! Или я чего-то не понимаю в этой ****ой жизни!!? Или я слишком многого хочу!!? Просто заехать и сказать: Спасибо, было вкусно - это так, *****, нереально!!?

- Уилл

- Я сорок с лишним лет Уилл! Я что, похож на мудака!? Мне всего-то хочется взглянуть на неё хоть одним глазом! Ну, поболтать пару минут! Ну, что тут такого!!?

- Ты влюблён в Аллегру Пацци?

- Нет! Нет! Господи!... Да!... Я с ума схожу так хочу её увидеть! Все только о ней и говорят. Наверное, это самая прекрасная женщина на свете! Бред, да!? Так не бывает!

- Бывает. Описано множество случаев и даже

Доктор усадил сумасброда в кресло.

- Только повидаться! На минутку!...

- Уилл, это очень плохая затея. Вспомни, что такое наш Ринальдо. Хоть он не отличается ни силой, ни умом, ни добродетелью, но превращение человека в сверхчеловека вопрос мотивации, а супружество в данном случае почти диагноз.

- Я его не боюсь!

- Разумеется. А как насчёт совести? Ты поступаешь непорядочно

- Уверен, у неё есть и другие ухажёры!...

- По отношению к Молли.

- Да она же от меня сбежала!

- В минутном порыве, продиктованном заботой о детях.

- Мы в разводе!

- Браки заключаются и расторгаются не на бумаге. Она с любовью приготовила тебе еду, сложила в коробку с символическим узором. Ты был растроган, правда? Решил сохранить один контейнер в память о жене и вдруг, растревоженный слухами о какой-то посторонней особе, шлёшь ей свою реликвию. Это измена, Уилл.

- Зачем ты меня мучаешь!?

- Тебе надо избавиться от навязчивого желания.

- Я посмотрю на неё и всё пройдёт!

- Нет.

- Она настолько хороша!?

- Ты слишком возбуждён.

- Ну, да! Давай, великий терапевт, вылечи меня от этой мании! Если можешь!

- Средство есть всегда. Кажется, ты уже осознал свою страсть как заблуждение

- Иди к чёрту! Ты просто ничего не понимаешь!

- Мне тоже ведома заочная влюблённость.

- И кто она? Мария Каллас? Индира Ганди? До кого ещё ты не смог бы добраться?

- В тот период для меня все дамы мира были равно недосягаемы. Но об одной мне думалось чаще и чаще, хотя, как и ты сейчас, я не знал черт её лица, длины и структуры волос, цвета глаз. И всё же она грезилась мне день за днём, точнее ночь за ночью. Не выходящей из ванны в одном полосатом полотенце или примеряющей бельё в кабинке магазина. Я воображал её в тот чудный миг, когда она схватила пистолет и превратила Красного Дракона в красное мокрое место.

- Что!? Ты посмел! посмел о Молли!!? Да я!!!...

Уилл ломанулся через стол, метя схватить распутника за горло. Фарфоровая чашка полетела на пол и разбилась. Ганнибал поймал грозящие руки в запястьях; Уилл отскочил в сторону двери, подсёк неприятеля ногой по лодыжке и всем своим телом рванул вниз. Оба рухнул на паркет, пока ещё на бок, но более опытный боец уже изготовился взять верх, как вдруг над ними раздался предупреждающий искусственный кашель. В следующую секунду горе-друзья обнаружили себя простёртыми у ног инспектора Пацци.

- Простите, что помешал, - бормотал он, - Я тут посуду вам вернуть

- Что бы вы ни подумали - это неправда! закричал Уилл, взвиваясь на ноги.

Ганнибал поднялся преспокойно, будто с пляжного шезлонга.

- Очень мило с вашей стороны, коммендаторе. Как поживает донна Аллегра?

Лицо непрошеного гостя трагически исказилось. Уиллу пришло на ум, что девичник завершился перестрелкой, и

- Доктор Фелл, я понимаю, что это не совсем в вашей компетенции, но больше мне обратиться не к кому.

- Я весь к вашим услугам.

- Что бы вы теоретически подарили любимой женщине выгнавшей вас из дома?

- Вас выгнали из дома? Уилл чуть не расхохотался.

- А что произошло? Отчего такая немилость? вкрадчиво спросил Ганнибал, попутно указывая на кресло.

Пацци сел.

- Представляете, вчера, как договаривались, я повёз её в Скалетту, а она возьми да загляни в бардачок, а там этот ваш салат в банке с цветами. Ой, что она мне устроила! Выскочила из машины и давай ругаться, обвинять в измене! Я оправдывался, говорил, как всё было на самом деле

- Как ужинали с иностранцами, подозреваемыми в убийстве, и взяли на прощание то, что не успели доесть? ехидно уточнил агент Грэм.

- Ну, да. Но она никак не верила, что такой штукой, - на стол был выставлен злополучный контейнер, - может пользоваться мужчина; кричала, что это мне любовница дала. Я, конечно, не стал объяснять, что вы ну, необычные люди

- Это что же в нас такого необычного!? обиделся компаньон серийного убийцы.

- Чудовищное недоразумение, - перехватил доктор Лектер, - Теперь наш прямой долг - восстановить согласие в вашей семье. Дайте мне двадцать минут.

Уилл глазом моргнуть не успел, как его подопечный исчез, и треть часа ганнибалова отсутствия истомила его, как целая бессонная ночь. Но вот человек в синей рубашке и влажном по плечам пиджаке вернулся, неся букет амарантов в двух слоях светло- и тёмно-зелёной обёрточной бумаги. Флорист пояснил, что эти мрачные с виду, но стойкие цветы означают его, Ринальдо, печаль и неувядающую любовь, а его надежду выражает нитка чистейшего жемчуга, что прячется в загибе упаковки. Инспектор схватил подарок, поблагодарил и на сей раз надолго оставил проблемных переселенцев в покое.

По дороге домой Уилл сидел притихший, пристыжённый, но его жгучие гештальты не хотели закрываться. Дождавшись первого светофора, он спросил:

- Молли занимала тебя именно потому, что она моя жена?

- Потому что она спасла тебе жизнь, - отвечал Ганнибал почти сердито.

- Тебя ведь тогда самого с того света доставали?

- Сменим тему.

- Ладно. Помнишь Беделию? У вас с ней было серьёзно?

- Она моя кузина.

- Да ну! И она тоже

- Психопатка? Абсолютная. Ни разу в жизни не смеялась и не плакала, а улыбки копировала из журнала Vogue. Появляясь с ней на публике и даже будучи наедине, я чувствовал себя актёром в претенциозной мелодраме.

- А

(А в порно?)

- Что?

- Н-ничего. Продолжай.

- Её суточная доза виски превышала мою недельную, причём первый глоток следовал сразу за утренней чисткой зубов. Чем меньше оставалось в бутылке, тем более умное и загадочное лицо леди пыталась скроить. Вечерами все запахи в доме перебивал лак для ногтей, а в час ночи меня будили женские вопли из гостиной, где леди смотрела по телевизору своего обожаемого Хичкока. Из-за пристрастия к якобы остросюжетному кино и беллетристике она сменила родное, благозвучное имя Стелла Пайнс на этот несусветный кич Я звал её Делией, как музу Альбия Тибулла, но она только злилась.

- А где она сейчас?

- Вышла замуж за нефтепромышленника; ежегодно публикует любовный или любовно-исторический роман. Кажется, один уже экранизировали.

- Ну, дела!...

На проезжей части возник затор из-за аварии впереди. Уилл заметил, что их машина поравнялась с магазином грампластинок, как бы про себя воскликнул: Это судьба! Подожди, я быстро. Сбегал и вернулся с покупкой, но не показал, держал под курткой и больше ни о чём не заговаривал.

Особняк встретил хозяев неприятностью вылетели пробки на электросчётчике. Холодильник не успел протечь, но помещение выстыло. Ганнибал сразу зажёг на кухне все конфорки четыре голубых костерка, нехотя включил люстру и поставил в вазу развесистую ветку амаранта.

- Ты очень голоден, Уилл?

- Да не пойму

- В твоём состоянии слишком калорийная пища противопоказана. Я пожарю грибы с

- Луком и картошкой.

- Чисти это сам.

- А где ты взял грибы да ещё такие сиреневые?

- В нашем же дворцовом саду выросли.

Пока кухмистер резал и варил фиолетовые рядовки, ассистент прислонил к вазе пластинку и, глядя на неё, обрабатывал овощи.

- Моё любопытство возрастает, - сообщил Ганнибал.

- Посмотри, если хочешь.

Иконой оказался портрет молодой женщины с длинным носом, чуть отвисшими щеками и густой русой чёлкой. Барбра Стейзанд было подписано.

- Все очень удивлялись, ну, те, кто знали Я-то не меломан Но сходство впрямь редкостное. И глаза того же цвета И этот нос Только губы вроде меньше.

- У Молли?

- Да. И скулы у неё выпуклей, круглей. Всё равно кто-то шутил на свадьбе, что они с певицей близняшки, разлучённые в младенчестве Считай теперь, что видел её.

Ганнибал стоял справа, чуть позади; он положил ладонь на левое плечо Уилла, большим пальцем приласкал кудрявый затылок.

- Я снова спрашиваю себя: чего не могу ради тебя сделать? Ответ прежний: такого не существует.

- Ты мне ничего не должен

- Наш союз имеет смысл только при твоей удовлетворённости, но сегодня....

- Я справлюсь!

- Собственными силами маловероятно. Пора внести в нашу жизнь новый элемент. Тебе он понравится.

- А вдруг нет!?

- Очень понравится.

Картофельная соломка затрещала в раскалённом масле, лук пассеровался в отдельной сковороде, грибы доваривались уже в компании гвоздики и лавра. Когда всё было соединено, пропитано друг другом и подано на стол, Уилл потребовал точного анонса: он не любит маньяческие сюрпризы. Ганнибал уверял, что предстоит нечто совершенно естественное, а по бедному профайлеру бегали мурашки, особенно после фразы: Но это не то, о чём ты думаешь. Пригрозив новой истерикой, Уилл добился только намёка, что тут задействовано третье лицо, и всё зависит от его согласия. Может ли оно отказать? Конечно. Но есть план В, и в его сторону уже сделаны шаги.

После ужина чокнутое пугало умилосердилось и дало клятву, что проект будет свёрнут в случае малейшей претензии.

- Но, - прибавил Ганнибал, - если ты не примешь мой подарок, я до конца жизни прохожу в розовых носках. А теперь давай послушаем мисс Стрейзанд.

Песня называлась Память. С первых слов она разбередила Уилла до слёз, а маньяка погрузила в грёзы.

Над Мэрилендом сейчас раннее утро. Значит в невысоком доме среди полей, возле леса одинокая мать сидит у кровати сладко спящего ребёнка и никак не решается будить его, чтоб кормить и везти в детский сад.

А на окраине Балтимора в опрятной комнате маленького дуплекса уже встала прекраснейшая в мире девушка. В старомодной фланелевой сорочке, босая, она умывается, варит кофе, режет хлеб

В этом миг Ринальдо Пацци с порога протягивает жене букет, и она с улыбкой прощения берёт его за руку, тянет в дом.

Молли целует теплую, нежную щёку Джоша, гладит его кудрявые волосики.

Кларисса, ещё не расставшись с маминой рубашкой, надевает чёрные штаны с шестью уплотненным карманами для ножей и наручников

Аллегра помогает мужу снять пиджак, распускает ремень его брюк.

Миссис Грэм несёт сонного сынишку в ванную. Его ручки обвивают мамину шею.

Агент Старлинг пристёгивает кобуру поверх серого свитшота, берёт куртку и ключи от машины с брелоком в виде золотой лошадки.

Ринальдо уже лежит в постели, а прелесть-Аллегра сбрасывает перед ним батистовый халатик, чтобы до утра её единственным одеянием были жемчужные бусы.

Молли ведёт Джоша за руку к двери.

Кларисса останавливает машину на высоком, пустынном берегу Чесапикского залива, подходит к обрыву. Она долго смотрит в восточную даль, на облака, сокрывшие солнце, а его лучи спадают в море, пробиваются по сторонам и ввысь.

Песня отзвучала.

- Я словно услышал ЕЁ ГОЛОС! всхлипывал Уилл, прижимая к сердцу пакет от пластинки.

Часы показывали девять.

- Хорошо, - сказал Ганнибал, - один секрет я раскрою вполне. Послезавтра или чуть позже у меня воспалятся лёгкие это стало уже сезонной традицией. Десять-двенадцать дней я не смогу заниматься хозяйством, да и вообще чем-либо. Тебе понадобится помощник или помощница. Самым логичным будет пригласить ту, кого тебе так не хватает.

Больной говорил спокойно, даже с полуулыбкой, словно речь шла об отлучке по приятному делу.

Уилл онемел, машинально протянул руку за бокалом лёгкого белого вина

Тут в дверь позвонили. Ганнибал отпер и впустил в прихожую двух монахов в чёрных шляпах и таких же плащах поверх белых ряс.

- Вы доктор Фелл? спросил старший.

- Да.

- Отдаёте ли вы себе отчёт в том, какое бремя на себя возлагаете?

- Да.

- Таких чистокровных во всём мире не больше сотни. Через год нам нужна здоровая и плодовитая дщерь, вам понятно?

- Понятно.

- Невеста да хранит её Матерь Божья! живёт в Аргентине. Имя ей Сегунда Милагрос. Координаты хозяев начертаны в руководстве по содержанию. Там же вы обрящете фото родителей и генеалогию. Учтите, если вверенное вам творение не исполнит завет CRESCITE ET MULTIPLICAMINI! вы пожертвуете нам два миллиона лир или на себе испытаете, что значит быть вымирающим видом!

- Чао, санти падри! вмешался Уилл, - Квали проблеми?

- Esse Homo, - представил его монахам Ганнибал.

Они сняли головные уборы, поклонились, и главный продолжил:

- Простите за резкость, сын мой. Я хотел оставить сего отрока в обители: он отмечен знаком ангела! Но ваши аргументы были изумительны и неотразимы. Брат Бернардо

По знаку прелата его спутник достал из-под плаща и опустил на пол что-то чёрное, какого-то зверька. Надев очки, Уилл чуть не взвизгнул от радости. У ног монаха потягивался, зевая, щенок мастифа. Он спал, пригревшись в человеческих объятиях, а теперь стряхивал дрёму, мотая головой с остро торчащими обрезанными ушками. Хвост его был тоже укорочен. Гладкая шкура отливала, как антрацит, а на груди белело пятно в виде фигурки, распластавшей длинные крылья.

Аббат приказал питомцу сесть смирно, осенил его крестным знаменьем:

- Благослови Господь тебя, чадо! Служи верно этим добрым людям.

Присовокупил латинскую молитву, вручил доктору свёрток с документами и ушёл в сопровождении своего молчуна.

Пёсик, скуля, прыгнул на дверь, зацарапал её.

- Non poui, - строго сказал Ганнибал.

Покинутое существо гневно тявкнуло, но отбежало от двери, понюхало обувь, мебель, коврик. Уилл опустился на колени, позвал:

- Эй, бамбино!

Щенок помедлил перед новым хозяином, но увидел свет любви в его глазах и радостно бросился на руки, лизнул в губы.

- Доволен?

- Слов нет! Просто чудо! Ты всё-таки решился на собаку!

- Это не собака. Это кане корсо, четвероногий гладиатор. Через год он будет массивней тебя. Объясняй ему тогда, что твой обидчик неприкосновенен.

- Объясню.

Уилл обеими рукам нежно взял щенка за голову, поцеловал его в лоб, заглянул в большие тёмные глаза:

- Ты у нас будешь Джек.