Южноафриканский философ из Кейптаунского университета Дэвид Бенатар известен как борец за права белого меньшинства ЮАР - против так называемой "позитивной дискриминации". Согласно его авторитетным свидетельствам черные южноафриканцы, несмотря на то, что давно уже дорвались до власти, продолжают пребывать в ужасающей нищете и люто убивают не только белых, но и друг друга. В свободное от уличного криминала время они неистово размножаются со скоростью бешеных макак. Сложившаяся ситуация, видимо, настолько удручает кейптаунского профессора философии, что он примкнул к так называемым антинаталистам и написал книгу "Лучше не быть (О вреде рождения)" В первой главе книги дается постановка проблемы. Вторая и третья главы составляют основу книги. Во второй главе автор утверждает, что любое рождение - это всегда зло. В третьей главе он показывает, что даже лучшие варианты жизни не только намного хуже чем люди о них думают, но даже еще хуже. В четвертой главе он заявляет, что мало того, что нет моральной обязанности рожать детей, но есть, напротив, (моральная) обязанность не рожать детей. В пятой главе рассматриваются проблемы, связанные с абортами. Шестая глава исследует два родственных ряда вопросов: о демографическом воспроизводстве населения и о депопуляции. Наконец, в заключении автор пускается в политкорректные рассуждения. Из идеи о том, что рождение - это всегда зло, оказывается, вовсе не следует, что смерть (и, тем более, самоубийство) лучше, чем продолжение существования. "Жизнь может быть достаточно плоха для того, чтобы не рождаться, но не настолько плоха, чтобы родившись, прекратить свое существование". И дальше: "Мои мысли не следует рассматривать как общую рекомендацию к самоубийству. Мы все находимся в своего рода ловушке. Мы уже вляпались в существование. Наша смерть вызовет огромную боль у тех, кого мы любим и о ком заботимся, сделает их жизни намного хуже". Вот такой неожиданный альтруизм. Ну что здесь можно сказать? Типичное мыслетрусие. Однако в остальном аргументация Бенатара заслуживает интереса. И вообще, сама постановка автором данной проблемы - это, безусловно, акт большой интеллектуальной храбрости, потому что не сомневаюсь, что и в мире англоязычной философии достаточно много задающих тональность и тематику дискуссий философствующих обывателей. Что касается многотонного унылого говна, составляющего мейнстрим российской казенной "философии", то здесь я тактично промолчу.
Ниже приводится мой перевод ключевой главы из книги Бенатара, которая называется "Мир страданий". Материал дополнен наиболее интересными высказываниями, взятыми из других разделов книги.
Миллиарды сознательных существ населяют нашу планету. Еще больше людей уже умерли. Скольким людям еще предстоит родиться и умереть - пока неизвестно. В конечном счете, однако, любая жизнь на земле неизбежно закончится. Произойдет это рано или поздно - от этого зависит, сколько миллиардов людей пройдут через заведомо фатальную гонку за выживанием. Мой ответ на вопрос, 'Сколько должно быть людей?"- 'Ноль'. То есть я не думаю, что должны где-нибудь и когда-либо существовать любые люди. Учитывая, как живут и умирают люди, я не думаю, что мы должны размножаться и умирать дальше. Поэтому нулевой ответ - это, на мой взгляд, идеальный ответ. Будет лучше, если это произойдет раньше, чем позже.
Фактически, плохое постоянно происходит со всеми нами. Никакая жизнь не свободна от неприятностей. Можно легко вспомнить о миллионах, которые прозябают в бедности или о тех, кто живет большую часть жизни в качестве калек. Некоторые из нас достаточно удачливы, чтобы избежать таких судеб, но абсолютно все сталкиваются с ухудшением здоровья на завершающих стадиях своих жизней. Особенно мучительные страдания приходятся на последние дни. А многие осуждены на долгие годы слепоты, неподвижности, адских болей.
Все мы непрерывно находимся перед лицом смерти. Любого новорожденного ребенка ожидают - боль, разочарование, беспокойство, горе и смерть. Для любого конкретного ребенка мы не можем предсказать, какой именно вред причинит ему жизнь в каждый период его существования, но то, что тот или иной вред произойдет - неизбежно. При этом ни одно из страданий не способно затронуть несуществующих. Лишь существующие корчатся в муках.
Оптимисты быстро возразят, что я не даю полную картину. Не только плохие вещи, но также и хорошие происходят только с теми, кто существует. Удовольствие, радость, и удовлетворение свойственны лишь живым. Таким образом, мы должны взвесить удовольствия жизни и сравнить их пропорционально с наличным злом. Пока первое перевешивает второе, жизнь стоит того, чтобы жить и рождение приносит пользу.
Однако, такое заключение не проходит, потому что есть решающее различие между вредом (таким как боль) и выгодой (такой как удовольствия), которое не дает никаких преимуществ живым, но влечет за собой лишь неоспоримые преимущества для несуществующих:
Присутствие боли - плохо. Отсутствие боли - хорошо.
Наличие удовольствий - хорошо. Отсутствие удовольствий - не плохо.
Так, отсутствие боли хорошо, даже если этой пользой обладают несуществующие, тогда как отсутствие удовольствия не плохо, если нет кого-то, для кого это отсутствие - лишение. Если нас спросят, не является ли отсутствие страданий хорошей особенностью уже умерших или вовсе никогда не существовавших, мы должны будем сказать, что да, это так.
Можно попытаться, хотя бы на время, делать людей счастливыми. Но это совсем не то же самое, что "делать счастливых людей". Напротив, делать людей несчастными как раз именно это и означает - делать несчастных людей.
Точно так же никто не носит траур по тем, кто не существует на Марсе, чувствуя жалость к таким существам в связи с тем, что они не могут наслаждаться жизнью. Но если мы узнаем, что там есть разумные существа, но при этом они страдают, мы будем сожалеть о них.
Те, кто думает (вместе с Лордом Альфредом Теннисоном), что лучше любить и потерять, чем никогда не любить, могут подумать, что возможно применить подобное рассуждение к случаю входа в существование. Они могут сказать, что лучше существовать и претерпеть утраты (страдая в процессе жизни и затем прекращая существование) чем никогда не существовать вообще. Я не берусь судить, лучше ли действительно любить и проиграть, чем никогда не любить вообще. Достаточно сказать, что, даже если это положение верно, оно ничего не влечет за собой в плане оценки фактов рождения и существования. Это связано с тем, что есть решающее различие между любовью и прибытием в существование. Человек, который никогда не любил, существует без любви и таким образом испытывает лишение. Это, на мой взгляд, плохо. (Хуже ли это, чем любовь и потеря - другой вопрос.) В отличие от этого, того, кто не существует, просто напросто нет и поэтому он ничего не лишен. И это не плохо.
В целом жизнь людей намного хуже, чем люди сами об этом думают. Было бы серьезным упрощением оценивать качество жизни путем механической суммы страданий и благ. Многое зависит от порядка расположения хорошего и плохого. Жизнь, где плохое сосредоточено в конце может рассматриваться как худшая по сравнению с той, где плохое преобладало в начале, но затем наступило облегчение. Однако хуже всего та жизнь, в которой зло распределено более или менее равномерно. Помимо этого, люди склонны помнить хорошее и забывать плохое, что не может не сказываться на их оценках собственных жизней. Еще один психологический фактор, который искажает экзистенциальные самооценки - неявное сравнение с благосостоянием других. В результате самооценки становятся индикатором сравнительного, а не фактического качества жизни. Что делает данные суждения крайне ненадежными.
Термин "поллианнаизм", означающий "оптимистичный до нелепости", происходит от имени Поллианны - героини книги Элеонор Поттер, девочки, чей оптимизм носил абсолютный характер и ее проблемы неизбежно разрешались самым счастливым образом. Воздействие поллианнаизма таково, что любые формы пессимизма часто отклоняются как малодушная жалость к самому себе, как хныканье экзистенциальных слабаков. Оптимисты предпринимают отважные попытки нарисовать розовую картину жизни, добавляя не дающий видеть реальный трагизм бытия положительный блеск в любое человеческое затруднительное положение. Или, по крайней мере, стремятся сохранить в любых ситуациях храброе выражение физиономий. Пессимисты же считают такое мировоззрение в чем-то родственным непристойным шуткам, произносимым на похоронах. К примеру, Артур Шопенгауэр, говорил, что оптимизм представляется ему не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человечества.
И действительно, достаточно представить себе то, что именуется обычной здоровой жизнью, становится очевидно, что любые попытки оптимизма основываются на самообмане и стремлении не видеть и не знать очевидного. Рассмотрим количество страданий, которые влечет за собой жизнь. При этом будем помнить, что речь идет лишь о человеческой жизни. А ведь картина становится еще более непристойной, если рассматривать страдания триллионов других живых существ, которые населяют нашу планету - включая миллиарды животных, которые рождаются каждый год только для того, чтобы с ними плохо обращались, а в итоге убили и употребили в пищу. (Сострадая им, я выступаю в роли зоофила - разумеется, не в сексуальном значении этого термина).
Возьмем для начала стихийные бедствия. Больше пятнадцати миллионов человек погибли в таких бедствиях только за последние 100 лет. Одни только наводнения, например, убивают приблизительно 200 000 человек ежегодно и лишают жилья до миллиона. Так, в конце декабря 2004, несколько сотен тысяч человек погибли в цунами.
Приблизительно 20 000 человек умирают ежедневно от голода. При этом 840 миллионов постоянно страдают от голода и недоедания, не умирая от этого. Это приблизительно каждый восьмой из 7 миллиардов человек, которые в настоящее время живут на планете.
Болезни калечат и убивают миллионы людей ежегодно. Возьмем, к примеру, чуму. Между 541 и 1912 годами, эта болезнь убила более чем 102 миллиона людей. Эпидемия гриппа 1918 года убила 50 миллионов человек. Учитывая размер сегодняшнего мирового народонаселения, увеличение скорости и масштабов глобальных путешествий, становится очевидно, что новая пандемия гриппа сможет вызвать намного большие количества смертельных случаев. ВИЧ в настоящее время убивает почти 3 миллиона человек ежегодно. Если мы добавим сюда все другие инфекционные заболевания, набирается в общей сложности почти 11 миллионов смертельных случаев ежегодно, при этом смертям предшествуют самые изощренные страдания. Злокачественные опухоли забирают более 7 миллионов жизней каждый год и также обычно после значительных и часто длительных мучений. Добавьте сюда приблизительно 3.5 миллиона ежегодных смертей от несчастных случаев (включая более чем миллион смертельных эпизодов дорожных происшествий в год). Если прибавить все прочие смерти, получается колоссальный итог - приблизительно 565 миллионов человек умерли в 2001 году, что равняется более чем 107 человекам в минуту. В итоге, рост народонаселения увеличивает число страданий и смертей. В некоторых областях мира, там, где детская смертность достаточно высока, массовые смертельные случаи происходят в первые несколько лет после рождения детей. Однако, даже когда здравоохранение развивается относительно успешно, продолжительность жизни увеличивается, а значит растет и численность населения, а следовательно и количество умерших. Одновременно увеличивается и количество родственников усопших, которые временно остаются в живых, чтобы оплакивать и хоронить своих мертвецов.
Добавим к приведенной фатальной статистике страдания и смерти, преднамеренно причиняемые людьми друг другу. К началу 20 века в войнах и массовых убийствах погибло более 133 миллионов человек. А в течение одного лишь двадцатого века - более 109 миллионов. Прогресс, как говорится, налицо. Люди застрелены, избиты, замучены, зарезаны, сожжены, заморены голодом, заморожены, искалечены до смерти, погибли от непосильного принудительного труда, похоронены заживо, утоплены, повешены, умерли от мин и бомб... и убиты с использованием несметного числа других способов, придуманных людьми с целью уничтожения себе подобных.
Согласно всемирному "Отчету о насилии", в шестнадцатом столетии произошло 1.6 миллионов смертельных случаев. связанных с войнами и конфликтами, в семнадцатом веке - 6.1 миллионов , 7 миллионов в восемнадцатом, 19.4 миллионов в девятнадцатом, и 109.7 миллионов в этом самом кровавом из столетий - двадцатом. Согласно оценкам Всемирной организации здравоохранения в 2000 году в войнах и от связанных с войнами ранений погибло 310 000 человек.
И на этом страдания не заканчивается. Добавьте число людей, изнасилованных, подвергшихся нападениям, искалеченных или убитых не правительствами, а частными лицами. Приблизительно 40 миллионов детей подвергаются ежегодно плохому обращению. Более 100 миллионов живущих в настоящее время женщин и девочек были изнасилованы. В этом же списке порабощение, несправедливое лишение свободы, предательства, оскорбления, и иные притеснения в их бесчисленных формах.
Для сотен тысяч людей страдания являются настолько непереносимыми, что они совершают самоубийства. Например, 815 000 человек совершили самоубийства в 2000 году.
Поллианнизм призывает большинство людей думать, что они и их (потенциальные) дети будут избавлены от всего этого. И действительно есть некоторые, хотя и чрезвычайно немногие люди, кто оказался достаточно "удачлив", чтобы избежать "не неизбежных" мучений. Но абсолютно все испытывают, по крайней мере, тот или иной вред из вышеперечисленного каталога страданий.
Даже если встречаются отдельные субъекты, которые ухитряются миновать большинство из названных мук, их жизни чрезвычайно необычны и скорее напоминают чудо. А сказочные жизни настолько редки, что на каждую такую жизнь приходятся миллионы несчастных жизней. Да и эти счастливчики не избавлены от смерти близких, а также от собственной старости, болезни и смерти.
Большинство людей заранее знает, что их ребенок будет среди страдающего большинства. Но никто не знает, однако, что их ребенок будет принадлежать к относительно удачливым немногим.
Большое страдание может ждать абсолютно любого человека, от него не застрахован никто. Даже самые привилегированные люди могут родить ребенка, который невыносимо пострадает, будет изнасилован, подвергнут длительным истязаниям и жестко убит. Оптимист не в состоянии ничего противопоставить этой русской рулетке. Таким образом, если принять в расчет необычно серьезный вред, который может выпасть на долю любого человека, а также неизбежные страдания, свойственные любой обычной человеческой жизни, мы находим, что положение становится абсолютно убийственным для радостных производителей детей. Они играют всякий раз в русскую рулетку, причем с полностью заряженной обоймой. Только оружие направлено не в их собственные головы, а в головы их потомства.
А теперь я обращаюсь к вопросу, имеет ли какое-либо значение то, что мои выводы настолько парадоксальны? Оптимисты могут отклонить приведенные аргументы как слишком эксцентричные и потакающие моим желаниям (точнее, нежеланиям). Они могут сказать, что бесполезно "оплакивать сбежавшее молоко". Мы имеем то, что имеем, поэтому бессмысленно смаковать наше общее горе в печальной саможалости, а лучше расслабиться и постараться получить хоть какое-то удовольствие. Но подобная аргументация лишь служит еще одним подтверждением того, что пронатальные интуиции - продукт иррациональных психологических сил. Настаивать на том, что "позитивная" сторона - это всегда правая сторона, означает поместить инстинкт и обслуживающие его идеологии впереди доказательств. Оптимисты могли бы ответить, что, даже если я прав и рождение всегда влечет за собой зло, лучше не засорять сознание этим неприятным фактом, поскольку это лишь увеличивает наличное зло. Здесь есть доля правды. Однако острое переживание сожаления о собственном существовании - вероятно, самый эффективный способ избежать причинения того же самого вреда другим.
Маловероятно, что большое количество людей примет мои выводы близко к сердцу. Еще менее вероятно, что они прекратят делать детей. Напротив, скорее всего мои взгляды или будут проигнорированы или станут высмеиваться. Я не хочу сказать, что мои оппоненты, продолжая совокупляться и размножаться, руководствуются садистскими или преступными намерениями. Их поведение - всего лишь свидетельство привычного равнодушия большинства людей к чужим страданиям.
Benatar, David (2006). Better Never to Have Been: The Harm of Coming Into Existence. Oxford University Press. ISBN 0199296421.
![[]](/img/f/filatow_w_w/dast/anti-natalism.jpg)