Знойный летний день провести на природе у воды легче, чем в Москве, где в лицо дышит парами раскалённый асфальт и выхлопной смог от машин удавкой на шее, пыткой!
Пережив субботу благодаря утреннему дождичку, сбившим несносную духоту, воскресным утром всё же стартовала к Химкам, на Конаковскую электричку, чтобы уехать за Большую Волгу.
С велосипедом в электричке почти всегда сложности, особенно, когда битком народ - редко не услышишь злобного шипения. Вот и на сей раз две расположившиеся дамы косились на меня, выговаривая за непричиняемое неудобство. Места было предостаточно, но такой уж у нас народ - посетовать, хлебом не корми. Но меня добродушно "приютила" от командных указаний других "притесняемых" пассажиров пенсионерка. Клетчатые брючки с красной футболкой и коротенькая седовласая стрижка дополняли её спортивный вид, молодивший её лет на пятнадцать от её семидесяти.
-Вижу, вы, человек добрый", - сказала она, улыбаясь. - Только я боюсь, как бы велосипед не упал на меня.
-Что вы, я же держу, не бойтесь! Да и на реакцию пока не жалуюсь.
- А кругом столько всего, - продолжила она. С её озвученных жёстких слов заплясала и завертелась наша беседа о мыслях и выражениях, как усилителях наших излучений и омрачителях уст, лиц и образов.
Из её корзинки на коленях выглядывали зимние сапоги и моточки верёвок.
-А иначе дочь всё выбросит, - сетовала она. Квартира приватизирована на её имя, хотя заработали её мы с отцом, и теперь она командует, как хочет. Муж-то умер.
Вскоре велосипед был пристёгнут резинкой к багажной полке над моей головой, и мы поменялись местами, чтобы удобнее было придерживать для пущей уверенности. За моей спиной обнаружилась упакованная доска из ДСП.
-Что же вы таскаете всё на себе, если у дочери машина?
-Что вы! Её не попросишь! У неё своя жизнь из серии богачей. Все деньги уходят на шмотки и оплату услуг. Вот и сейчас она уехала загорать, оставив годовалого ребёнка на попечение няни...
Мы обсуждали горечь под фантиками и начинку воспитания, со временем удушающее все ростки до отчуждения и ненависти, где имеет жёсткость недоброго слова в адрес дитя, сорокалетней бизнесвуменши, что выживает мать.
- О том, чтобы везти мать до дачи нет и речи, что вы, и внучку мне не доверяет! - восклицала сердобольно бабушка. За такими горестными нотками летели за окном поля, залитые солнцем, сокращалась часть дороги, пополнив исследуемую тему изнанки обид.
Прибыв на станцию к полудню за полчаса, я уже мчалась на всех парах к паромному причалу через Волгу. И за 15 минут надо было успеть! Дворы, закоулки, понтонный качающийся мост, сосновый бор с гуляющим народом - вот путь до переправы. А торопилась зря - воскресным днём она отправляется часом позже. Повздыхала и с облегчением повернула назад - хотелось разглядеть приглянувшийся домик с серебристыми скатами крыш. Он напоминал загадочный теремок.
Неприступный забор уменьшился в размерах, и показалась низенькая калитка из старой спинки кровати. На зов никто не ответил и, отворив её, пристроила велосипед у низенького покосившегося сарайчика. Осторожно ступая по заброшенному участку, поросшего травой, с оглядками, чтобы не нарваться на злую сторожевую собаку, продвинулась до ближайшего бугорка, чтобы слышнее докрикиваться хозяев. Постояла, подождала - никто не откликался, хотя до меня доносилась семейная брань с соседнего участка, где муж поучал жену. Принадлежит ли им дом, что стоит поодаль с ними? Молчание. Потихоньку прошла ещё вглубь, чтоб разглядеть в подробностях загадочность сооружения с островерхим куполом над придавленными в крышу круговыми окнами как у смотровой площадки.
Островерхие скаты крыш доходили почти до земли, образуя клиньями общие углы. Шестиугольные звёздчатые окна без наличников и подоконников, напоминавшие иллюминаторы, лежали на боку и расположились треугольно в вершинах треугольной стены. Они как будто были оттеснёны двумя центровыми ромбами, где потемневшее от непогод дерево контрастировало со светлыми у основания крыш. Длинные нижние доски удлиняли равносторонний треугольник, придавая дому вид остроконечности. Щель в стене зияла выпавшей доской, левое окно было наполовину прикрыто синим полиэтиленом. Этот угол дома был прикрыт молодой неухоженной яблонькой, где на ветвях краснели худосочные кривые яблочки.
Вернулась на бугорок, чтобы докликаться таки хозяина. Наконец, ко мне вышел седовласый бородатый мужчина. В каком-то плаще женственного кроя, из-под которого виднелось крепкое тело в купальных плавках. Плащ напоминал стиль одежды художников репинских времён, и он, действительно, назвался художником. Фотографируя с его позволения фасад, отвечая на мои расспросы, поведал о зарождении идеи такого дома. Правда, за последние три года он не вбил ни одного гвоздя, потому как ждал своих сыновей-богатырей, увлёкшихся музыкой. И потому умышленно он не застекляет полностью окна, и этот дом-мастерская остаётся как бы в запущенном и полурабочем состоянии, предуготовленный для бани.
Дом оказался весьма ёмкий по сторонам света. Вход в дом и на второй этаж так органично слиты с домом без скрипучих дверей, всё ловко так откидывается, что ощущается дух сказки и загадок. Скромная современная мебель от друга бизнесмена также вписалась незатейливо для всяких нужд. В глубине у кона рабочий станок для художественных дел. В самом центре встроена компактная парилка, сбоку вырыт бассейн глубиной с человеческий рост в обкладке красивых камней. Напротив парилки радует оттенком тёплого дерева некрашеная дверь, из которой можно с разбегу окунаться в пруд, где рядом сильно заросшее русло мелкой илистой речушки, огибающей глубины тенистого сада, где облюбовано уединений место с друзьями в распитии напитков Бахуса.
Будучи выпускником Строгановки, он назвался именем Петручио и поначалу дал себе аж семьдесят два года, но в процессе беседы выяснилось, что ему всего-то пятьдесят четыре. С женой развёлся семь лет назад, подумывает о женитьбе на немосковской бабе, чтоб нарожать ещё здоровых крепышей....
Сидя рядом с ним на свежеструганной ступеньке лестницы, ведущей вверх, вглядывалась в его голубые глаза, в светлые завитушки проседи, переходящей в округлую бороду и видела в нём образ сидящего Пана с полотна Михаила Врубеля. И только порыжевшие усы от постоянного курения выдавали в нём приземлённый образ простецкой незамысловатой жизни.
От предложенного чая пришлось отказаться, чтобы осуществить задуманный маршрут с подачи велосипедиста, проехавшего недавно за Волгой места с полянами черничных изобилий.
Переправляется паром каких-нибудь пятнадцать минут, но по капиталистическим расценкам от фермерского хозяйства "Витязь".
По свежему поверью я направлялась на сбор вкусной черники, лисичек в описанные путешественником края.
Проезжая деревеньку, мой взгляд невольно зацепился за козлика, взобравшегося на фасадный выступ и с него почти заглядывающего в окна дома. Он стоял на приступочке между наличниками - вот ведь, запрыгнул! Остановилась, запечатлевая такое явление. Убрала фотик и собиралась отъезжать, как ещё другой вскочил туда же. Пока доставала фотик, второй игриво спрыгнул. Ах, момент упущен. Недолго думая, и первый погулял и спрыгнул. Не успела! Впечатляюще рогами прыгают, упруго выгнув шею, как разворот из скрутки... Решила поиграть с ними в блеялки, подразнить их слегка, но тут из-под забора откуда-то сбоку как из засады, прогибая спину, выползли гуськом несколько коз и направилось прямиком ко мне. Сама не понимая, что такого я им проблеяла, почувствовала, что-то здесь не то, пора тикать! Вокруг никого, а они рогатые, ко мне подбираются, а что делать с ними не знаю. Забодать ни про что, ни за что смогут, а кому спасать?
Поехала восвяси. Минуя Юрьево-Девичье, обнаружила красивый дом с флигелем и росписью шикарного портрета в верхнем окне.
Указателей нет и я, проехав по жёлтой песочной дороге какое-то количество километров, помнящей следы дождей, углубилась по дорожке в лесную тень. И здесь жарко. На меня набросились сторожа леса - мухи и кусачая мошкара. Атакуют, в глаза лезут, кусают, жужжат - спокойно озираться не дают, не отстают. В траве красиво выглядывает скромная как брошь брусничная гроздь. Кое-где ещё белёсо синеют несорванные ягоды чернички. Приятно в лесу гулять по мшистой поляне, где единственная ягода малины неизмеримо сочна и вкусна.
Решив продолжить путь и достичь всё же искомой цели, вернулась в Юрьево-Девичье, чтобы выспросить у местных про дорогу на Дягилево и озеро Песочное, что я видела на карте. Но никто ни сном, ни духом. Абстрактно описанные велосипедистом места с приблизительной информацией их месторасположения с озером и нехоженными ягодными местами плакали. Ожидания не оправдались - никто такого места не знал, и я затруднялась их обнаружить в отсутствии каких-либо указателей. Из местных никто ничего не мог мне подсказать, и я покатила к Рождествено.
На грейдерно-песочной дороге ответвилась дорожкой на полянку, где дожидалась меня одинокая земляничка. Насобирав немного её листьев и тысячелистника, вернулась на основную дорогу. Вызнав у водителя, что до описанного места ехать ещё двадцатку по колдобистой дороге от Кудрявцево до Рождествено и займёт немало времени, решаюсь только на местную разведку к Ременницам. Радует глаз буйное цветение розово-фиолетовых мальв и флоксов в полисадничке у крайнего дома, где из зарослей выбрался такой же незадачливый грибник к своей оставленной здесь машине.
Поняв, что за день в таком темпе я не доеду ни до какого озера, решила вернуться к первому чернично-брусничному месту и побродить среди загадок леса.
Атака гнуса, прокусывающего одежды, мешала искать ягоды, но всё же лесные духи угостили меня ягодами брусники, приоткрыв их места обитания возле серых мшистых пенёчков, подёрнутых тут и там незаметной паутиной.
Напоследок, освежив своё тело купанием в Волге, возвращалась, мечтая отведать козьего молока. Проезжая ту деревню с козочками, увидела, что на капоте рыже-красного трактора возлежит белая козочка!
Начав фотографировать издалека, всё ближе и ближе подбиралась я к своим моделям. Другая козочка с чёрненькими пятнами, завидев мою заинтересованность и восхищением беленькой, тоже решила продемонстрировать себя. В попытках подобраться к беленькой с одной стороны, она оперлась на фары трактора и как-то так симпатично к ней подстроилась и прильнула так мило и ласково, что ничем не отличались от вылитых актрис супер-звёзд идиллической пары.
Совершив как-то незаметно для меня другой заход и с другой стороны, откуда ей, видимо, легче было взобраться на капот, она таки запрыгнула на него. Беленькая была всё же в преимущественном положении, хотя периодически соскальзывало верхнее заднее копытце. Переднюю она как будто специально выставляла, позируя, а чёрненькая всё же пристроилась сзади стоя. Они умиляли и забавляли. Снизу тоже просматривался залёгший в траву козлёнок - чем не "семейный портрет"? Контраст усиливался задним фоном, каковым являлся дом сочно-зелёного цвета.
Мои невольные восклицания по поводу их позёрства придал им всем новый стимул и вдохновенье - вся семейка по умолчанию обступила трактор. Даже резвившиеся поодаль козлятки как по команде собрались вокруг. А потом они снова решили со мной пообщаться поближе и теперь обступили меня, а маленький попытался бодаться с велорюкзаком, зайдя сзади. Кинутый в его сторону строгий взгляд остановил его выходки - понимает козлик!
Вот так они хотели общения.
Громкоговорящий телевизор заглушал все мои призывы хозяев. Безуспешно покричав в окна дома, я поспешила в путь, к причалу парома - время шло к восьми, как сказали проходившие парни. Частота возвращавшихся машин тоже подгоняла, благо, дорога шла в уклон. Последняя электричка, кажется, в 22 часа, на 20-часовую успеваю с трудом. Да ещё паромщица люто цеплялась с оплатой отдельной за велосипед, на котором я сидела верхом специально.
Выехав с причала и гнала по знакомой ухабистой дороге. Заехав в лес, оказалась на дорожке с какими-то лужами, велосипед то и дело подпрыгивал и дребезжал на выступах корней какой-то неизвестной мне дороги. Я заблудилась в спускающейся ночи. Скрип велосипеда как несмазанной телеги сопровождал меня, но выяснять причину мне было недосуг - я чертыхалась в неизвестности среди частоты сдвигающихся сосен.
Выезд к пьяному мосту, как прозвали его местные, было радостным спасением под очарование заката, вобравшего в себя всё алое цветение мальв.
