Oh, My God! вырвалось у Кэпа с характерным оглушением звука "d". Он мягко закрыл свой лэптоп. Это означало, что день удался.
Кэп был двухметровым уроженцем Найроби с приблизительными внешними данными Уилла Смита, только лучше и намного старше. Он был серьезным, красивым, опрятно одетым кенийцем со всеми параметрами успешного человека. Он носил туфли на босу ногу, и шоколадные щиколотки выглядывали из-под брюк, когда он садился нога на ногу.
Мы закрыли офис и поехали в Джумейру.
Джумейра, знаменита многим: Священная Мечеть из розового песчанника, аквапарк Wild Wadi, Madinat Jumeirah Resort, Burg Al Arab... Но мы с Кэпом поехали... на пляж. В Jumeirah Beach Park. Это нормально для холостяков. J)
Рядом в шезлонгах размещались две престарелые англичанки, и я наслаждался королевским английским. Для выпускника ин-яза послушать английский, на котором говорят вменяемые шестидесятилетние англичане - это лучше, чем секс.
Кэп игрался в волнах Персидского залива. Двухметровый рост позволял ему оказывать помощь различного характера всем, кто находился рядом и был ниже ростом. Он подбрасывал юных англичанок, чтобы те ныряли в глубину, катал на руках каких-то смуглокожих пацанов, в общем, проводил почти все время в воде и был счастлив. Он кричал, смеялся, кувыркался и нырял! Он вел активную водную жизнь, пропитывая свой организм йодом. Кэп отрывался, и для этого были причины.
Пару месяцев назад, в Африке, грохнулся АН-12 с его грузом. ИЛ-76 застрял в Ташкенте, и Кэп, оставшийся без цента денег, вынужден был занять у меня сто долларов на ужин. Однако он обещал девочек из Найроби, и это согревало мне душу.
Мы весело болтали по дороге в Аджман. Я жил от Кэпа километрах в двух, но он настоял, чтобы я не ехал к себе переодеваться и сразу поднялся к нему. Я нехотя согласился.
В его номере сидели две одинаковые стосемидесятисантиметровые куколки с накрашенными ногтями в шикарных дорогих черных бесформенных платьях и хохотали над фильмом, который они смотрели по их словам уже целый час. Кэп отозвал меня на кухню и расcказал которая девушка его. Я кивнул головой, но не был уверен, что не перепутаю.
Утром Кэп начал собираться на работу. Кроме нас в номере никого не было.
Кэп, сегодня же четверг! тихо сказал я и откинул голову на подушку. Кэп послушно лег назад на диван, и мы встретились только перед обедом.
Он был хмур, и я сделал ему кофе. Он отказался. Я сделал овощную яичницу и плов. Кэп брезгливо отвернулся. Тогда я съел все сам и предложил ему прогуляться.
Давай где-нибудь поужинаем, я голоден, сказал он через полчаса пробега. Мужчина вернулся к жизни, подумал я, и мы поехали в Тройку. Там Кэп наелся русских пельменей и стал приставать к таксисту с просьбой дать порулить новым Шевроле. Я останавливал Кэпа до тех пор, пока таксист не согласился. Так мы оказались в Фуджейре, в ста километрах от моего Субару, и Кэп, разочарованный в Шевроле 2004 года, попросил меня расплатиться с таксистом. Я долго торговался, обосновывая свое упрямство несколько поспешным решением пробовать аппарат ночью и на такое расстояние. Но таксист вызвал полицию, и я уплатил пятьсот дирхамов непредвиденных расходов таксиста.
Я смотрел на Кэпа с ненавистью, когда тот о чем-то шептался с чернокожим арабом у фуджейровской тюрьмы, до которой нас довез все тот же теперь уже абсолютно счастливый таксист.
Кэп обнял меня и сказал по-русски фразу из фильма "В бой идут одни старики": "Pavlyuha, budem zhit!" И после этого невозможно было больше злиться. Мы смеялись и ехали домой.
Все утро пятницы он топтался у своего ноутбука: долговязый, шоколадный, со светлыми ладошками и ступнями. Он не мог инсталлировать какую-то прогу, и, проходя мимо меня, будто невзначай задевал мои свисающие с постели руки и ноги. Я вынужден был проснуться и помочь ему.
Мы завтракали в гостиной. Пока нам несли пиццу, мы отварили королевские креветки. Кэп приготовил соус, и это было так вкусно! А потом я сварил кофе, и Кэп говорил "Oh, My God!", c удовольствием пробуя напиток.
Так бы все и продолжалось, если бы, наконец, не вернулся ИЛ. Кэп быстро засобирался. Пока он брился, мылся и звонил, я вызвал такси. Ждать Кэпа пришлось недолго.
Все хотел узнать: сколько тебе лет, Кэп? спросил я по дороге.
Шестьдесят семь, ответил Кэп.
Выглядишь не старше пятидесяти, сказал я. Кэп улыбнулся.
Несколько раньше я выглядел не старше сорока, весело сказал он.
А насколько я выгляжу, Кэп? Только честно, начал приставать к нему я.
Тридцать пять, не больше, смеясь, ответил Кэп.
Ты меня разочаровал, сказал я.
Почему? Кэп посмотрел на меня встревоженным взглядом маленького ребенка.
Кэ-эп! Учись различать когда я шучу, а когда говорю серьезно! Это была шу-утка! и я засмеялся. Он - тоже.
Я любил разговаривать с Кэпом, потому что наши беседы всегда были почти ни о чем. Но эта безответственная болтовня успокаивала меня, разгоняла ностальгию и создавала простую семейную атмосферу.
Закончив скучные дела во фризоне, мы ползли в тоскливой вечерней пробке по Emirates Road из Дубая в Аджман. На подъезде в Аджман я свернул вправо и устремил нас к кровлям в пустыне, где были стоянки верблюдов. Когда мы были уже относительно близко, я остановил машину и достал бинокль. Кэп, облизывая губы, спрашивал как они там. Все нормально, отвечал я.
Дай мне посмотреть, сказал он. Кэп взял у меня бинокль и долго смотрел в него. О, там и верблюжата ходят! воскликнул он. И добавил "Oh, My God!". И все это делал улыбаясь. Мягко и чуть иронично.
Ты обаятельный мужчина, Кэп, сказал я ему, когда он выходил из машины. Твоим женщинам повезло!
У меня - одна женщина! сказал Кэп в ответ грустно. Моя жена. И я не знаю что с ней.
И, взяв пакеты с деньгами, устало попрощавшись, ушел.
Я еще какое-то время сидел в машине. Я тоже устал и не хотел больше вести авто. Но вечер был жаркий, и топать по такой духоте от Кэпа домой было неразумно. Я вышел из машины и закурил. Но сигарету тут же выбросил. Воздуха не хватало. Я зашел в кафе и попросил апельсиновый сок.
В кафе почти никого не было, и я решил посидеть там некоторое время. Финал дня был странный. Кэп ушел сгорбившись. Печальный. Он даже не посмотрел на меня. Я что-то не так сказал. Через полчаса, допив сок, я уже собирался уходить, как вдруг в кафе вошел Кэп. Увидев меня, он воскликнул негромко "Oh, My God!", быстро приблизился и приобнял меня.
Вам не спится, Captain? громко и шутливо, "на Вы", спросил я.
Не спится, тихо ответил он.
Ну, тогда поехали в Кемпински? предложил я. Ты завтра свободен, я - тоже. Поехали в боулинг!
Поехали, Пол, но я устал, сказал Кэп.
Да ла-адно, бодро сказал я. (Ненавижу себя за это дурацкое выражение.)
В Кемпинском мы начали пить пиво. В перерыве стандартного шоу я вылез на тесные подмостки и спел Blackbird. Публика, состоявшая большей частью из бритишей, начала подсовывать мне купюры. Я пел под гитару все, что только мог вспомнить из Битлз, и концерт получился минут на тридцать пять.
Чуть позже, довольный собой и неожиданным заработком в триста долларов, я то и дело порывался угостить Кэпа пивом, но тот отказывался.
В боулинг-клубе мы вяло отыграли один победный сет и познакомились с очаровательными украинками из Фуджейры. Те приглашали нас к себе, мы приглашали их к Кэпу, но в итоге нас понесло в Бар-Дубай, и у Краун Плаза нас остановила полиция. Кэп строго посмотрел на меня, чтобы я не выходил из авто. Сам же, вместе с двумя нашими новыми знакомыми, долго приставал к полисмену с занудными просьбами отпустить меня. Они о чем-то долго говорили по-арабски и по-английски, и нас всех, в конце концов, отпустили.
Теперь паркуй свой автомобиль прямо около этого полицейского, и мы едем ко мне в такси, сказал мне Кэп.
В номере все начиналось неуклюже. Кэп хоть и пританцовывал, готовя вечеринку, видно было, что он жутко устал. Барышни же скоро заскучали, и одна грустно удалилась в ванную. Когда Кэп в очередной раз вальсом ушел на кухню, вторая приблизилась ко мне с расстояния в пять метров до расстояния метра и начала хвастать своими познаниями в области авиации. Поняв, что она, очевидно, спит с русскими пилотами, теперь заскучал я. Я хотел что-то спросить, но вдруг понял, что не помню ее имени. Очевидно, это открытие высветилось у меня во взгляде, и она сказала: Вы оба какие-то грустные. Что-то не так?
Мы сегодня весь день трудились и не предполагали, что так получится. Вы милые девушки, но сил просто не осталось, и я дотронулся до ее руки.
Ну, тогда давайте ложиться спать, кротко сказала она и нежно провела указательным пальчиком по моему плечу.
Ты думаешь, это удобно? спросил я.
Вполне, сказала девушка без имени.
Я обычно сплю там, показал я на комнату с балконом, а Кэп - здесь, на диване. Он раскладывается. Диван раскладывается, не Кэп, пошутил я.
Почему ты называешь его "Кэп"? спросила относительная незнакомка, рассматривая спальню.
Так его называют все, ответил я.
Кэп вернулся из кухни с блюдами, полными фруктов.
Пол, принеси вино. Белое, в холодильнике, в самом низу, в дверке, серьезно сказал он и посмотрел на меня вопросительно, будто говоря: Ну и что теперь?
Девушка внимательно смотрела на нас, и я вышел.
Кэп, можно тебя? Я не могу вино найти, крикнул я из кухни. Когда он пришел, мы составили план вечера, потому что избавляться от девушек сейчас означало платить за такси до Фуджейры, а это встало бы нам дорого. Проще оставить их здесь, говорил Кэп.
Но у нас с собой много нала, а их мы видим впервые, шепотом рассуждал я.
Они об этом не знают, говорил шепотом Кэп. Контроль ситуации, Пол. Все будет в порядке. Пусть переночуют. Ты с этой? спросил он, кивнув головой на девушку, имя которой забыл и он.
Вроде бы она ко мне придвинулась с энтузиазмом, сказал я.
Хорошо, там видно будет, сказал Кэп. И мы вернулись в гостиную.
Это ваш бокал, пожалуйста! Простите-е ? фальшиво протянул Кэп.
Лия, ответила девушка.
Ваш бокал, Лия! торжественно сказал Кэп.
Когда нас стало четверо, мы торопливо попробовали вино под саундтрек к фильму "Гладиатор".
В следующую минуту стройный шоколадный Кэп, переодевшись в свинцовый халат, поставил какую-то сюиту в исполнении своих любимых Modern Jazz Quartet, и, под их спокойные колокольные изыски, начал плавно танцевать один. Скоро к нему присоединилась Мария-Констанция. Так звали вторую красавицу, которая была узенькой, плотненькой и высокой. Целомудренно извиваясь под спокойные звуки электропиано, они поглядывали на нас с Лией, и мы вскоре составили им компанию.
За несколько долгих минут этого действа я ощутил странное чувство. Кениец, две украинки и русский топтались на площадке в сорок квадратов на шестом этаже аджманского отеля вдали от своих Родин, уставшие от работы и имеющие эти короткие часы для того, чтобы ощутить тепло, близость, а потом осознать, что больше не увидятся никогда. Никогда через час, никогда через день, никогда через два...
Странно, но после этого спонтанного танца мы все почувствовали себя друзьями. Мы стали общаться негромко и с большим желанием. В обеих парах наступил свой обособленный семейный цикл, но периодически эти человекоциклы пересекались для того, чтобы выпить немного вина и обсудить возникшие в пароциклах вопросы. А их было множество. Кэп терпеливо отвечал девушкам, а я иногда вставлял ироничные замечания. Когда я начинал говорить, Лия прикасалась к моему плечу, как верная жена, а Мария-Констанция смотрела на меня чуть высокомерно, но с достаточной долей уважения. Кэпа она оберегала от вторжения Лииных взглядов и моих вербальных юмористических поползновений. Делала она это ревностно, и Кэп, замечая ее заботу, говорил тихонько "Oh, My God..."
Кэп неумолимо становился душой вечеринки. Удивительно гибкий, подвижный, стройный, он показывал нам такие па, что все хлопали в ладоши от восхищения. Когда началась One Never Knows, Кэп сквасил мину маэстро, играющего на рояле, и показывал пантомиму пианиста. В общем, на этом этапе вечеринки усталость всех покинула, всем стало хорошо, и мы, уже переодевшись в домашнее, передвигались по номеру в различных вечеринко-бытовых целях.
Я сейчас прийду, шептала мне Лия, и убегала на кухню за чем-нибудь из еды.
Подожди, дорогая, я сейчас вернусь, говорил я, и принимал короткий душ.
Девушкам нравилось наше общество. К ним не приставали с интимом. С ними не пошлили. Истосковавшись по нормальному мужскому обществу, они рады были услужить нам с Кэпом абсолютно во всем. Все шло хорошо.
Больше всего мне нравилось то, что девушки не переглядываются между собой, не удаляются в отдельный шамбр, чтобы обсудить какие-то свои профессиональные вопросы. Все было по-человечески. Пати была просто на удивление спокойной и интересной.
Никому не хотелось прекращать оказавшееся столь неожиданно ценным общение. Но физическая усталость брала свое, и вскоре Мария-Констанция, в очередной раз приклонив свою голову Кэпу на плечо, закрыла глаза и провалилась в дрему. Мы с Лией посмотрели на Кэпа. Кэп приобнял Марию-Констанцию и кивком головы показал нам, чтобы мы освободили диван.
Ты женат? спросила меня Лия, когда мы легли в огромную постель Кэпа.
Нет, ответил я.
Еще не был или разведен? и, подставив под голову ладошку, она придвинулась совсем близко.
Развелся, давно уже. Десять лет. А ты? спросил я, поворачиваясь к ней. От нее пахло ночным кремом.
Я замужем не была. Вот приехала в Фуджейру, поработаю немного, может быть повезет, грустно сказала она.
В чем? Замуж выйти? спросил я.
Ага, сказала Лия с акцентом. Наши девчонки все тут за арабами.
Вряд ли за арабами. Тут любой сириец или ливанец выдают себя за арабов, сказал я.
Расскажи, попросила она.
Арабы не станут по пляжам и ресторанам знакомиться. Им не до этого, сказал я. Но случаи арабозамужества наших барышень есть. Только надо быть осторожнее. Наши женщины привыкли быть единственными, а у них все несколько иначе, вещал я сквозь неумолимо наступающий сон.
У тебя девушка есть? Здесь, есть? спросила она.
Постоянной - нет, я погружался в сон.
А где ты живешь?
В Мохейри, километра два отсюда, отвечал я уже из другого измерения.
Я знаю где это, сказала Лия. Устал? спросила она меня.
Угу, буркнул я.
Она перевернулась на спину и потянулась. О-ох! по-деревенски зевнула она. И я вдруг остро ощутил ее первоначальное предназначение. Я почувствовал почему такое нужно мужчине. Красивая сильная молодая сексапильная самка. Но я понимал и то, что сейчас нельзя ничего делать. Был прекрасный вечер, и мы все испортим, если займемся этим. Я повернулся к ней и обнял ее за талию. Она нежно гладила мою руку, и это все что я помню...
Oh, My God! негромко доносилось из гостиной. Было позднее утро. Я осторожно убрал Лиину руку со своего плеча, выбрался из-под одеяла и оделся.
Кэп и Мария-Констанция пили кофе с сэндвичами и тихонько задушевно смеялись. Он ей что-то рассказывал, двигая длинными шоколадными пальцами.
Идеальная пара! Кофе с молоком просто, подумал я о них и, поздоровавшись, проследовал в ванную, а оттуда на кухню. Когда я вернулся со своим завтраком в гостиную, там уже была Лия.
Пол будет завтракать, сказал Кэп.
Да, это так, ответил я. Лия, ты хочешь булочку с сыром и ветчиной? и я придвинул блюдо к ней поближе.
Лия кивнула и осторожно начала есть будерброд. Наконец-то я рассмотрел ее. В моей белой карденовской рубашке, которую она накинула вместо халата, Лия выглядела обольстительно. Короткий светлый волос был наспех причесан, и отдельные обворожительные золотистые струйки свисали там и тут. Стройные полные украинские ножки были целомудренно сдвинуты. Ложбинки, плавные выступы и изгибы создавали светотень и смотрелись настолько красиво, что я пожалел о том, что я не художник, а она - не натурщица.
Лия аккуратно ела вкусный бутерброд и еще более аккуратно отпивала кофе. Я наслаждался моментом. Я боялся что-то сказать: так прекрасно было это утро в обществе двух красивых девушек и офигенного Кэпа.
Где машина стоит - помнишь, Пол? спросил Кэп спустя некоторое время.
У Краун Плаза, в Бар-Дубае, ответил я.
Как ты смотришь на то, чтобы сегодня съездить в Фуджейру или Оман? спросил он. Я уже обсудил это с нашими дамами, и им эта идея понравилась.
Давайте съездим, почти равнодушно ответил я. Если меня первого пропустят в душ, то через минут пятнадцать я уже уеду за машиной.
Идет, сказал Кэп.
Можно мне с тобой? спросила меня Лия. Я быстро соберусь. Можно?
Здорово, ответил я. Она улыбнулась мне и задорно поворошила короткие кучерявые волосы Кэпа.
Все переглянулись. Всем было хорошо. Гармония новых чистых отношений витала в воздухе. Мы все были в белом, как ангелы. И светлая палитра квартиры Кэпа казалась райской.
Впервые за много месяцев я ехал по Дубаю с женщиной славянского происхождения, которая проявляла ко мне нескрываемый интерес. Лия рассказала, что работает секретарем в небольшой гостиничной конторке и изредка спит с женатым шефом-индусом, чтобы не потерять работу. Похожее резюме было у Марии-Констанции.
Лия нравилась мне. Я устал от разовых скудных контактов и не мог наслушаться веселой болтовни прекрасной спутницы. Ее левая нога периодически касалась моей правой руки, и однажды я прикоснулся к ней. Она не обратила на это никакого внимания. Вернее дала понять мне, что я могу это в разумных пределах повторять. И я делал это несколько раз. Уже на подъезде к Аджману я остановил машину и поцеловал ее. Она была свежа и трепетна. Ей было лет двадцать пять.
Завибрировала трубка, и спокойный голос Кэпа справился как мы там и где мы.
Мы - хорошо. Уже почти здесь, ответил я.
Мы вчетвером ехали в Фуджейру. Странно, но мы молчали почти всю дорогу. Однако я не находил это молчание разрушающим. Напротив, мне это казалось доказательством взаимного обожания и полного доверия.
В Фуджейре мы посетили жилище Лии. Она предложила, и мы подъехали к одноэтажному отелю, состоящему из нескольких вытянутых домиков. Ее скромная комнатушка была чистой и уютной. На стенах висели ее фото разных лет. Кэп тактично разглядывал ее фотобиографию. Мария-Констанция готовила какую-то еду. Лия же не отходила от меня ни на шаг. Я был занят автомобилем и то и дело выходил на парковку. Так мы ходили с ней некоторое время, пока она мне не сказала одну странную вещь: Я тебя люблю.
Этого не может быть, Лия! На дворе 2005 год! Любви уже на свете белом давно нет, по-доброму, шутливо ответил я. Но мне было приятно услышать такое.
Я имела в виду, что ты мне нравишься. Сразу понравился. А как ты поешь! м-м! и Лия погладила меня по взмокшей спине. Пойдем в душ? предложила она. А то ты уже упарился со своим Субару. Чья машина-то? И я тебе - как? и она подбоченилась.
Это одна из лучших японских машин, ответил я. А ты просто прекрасна! Я без ума от тебя, и ты это знаешь. Ну, пойдем в душ... И мы пошли в ванную.
Там все было по-пионерски. Мы дурачились. Потом Кэп громко позвал нас, и мы, освеженные, вышли к столу, приготовленному Марией-Констанцией.
Ты грустный, сказала мне шепотом Лия. Если бы я могла тебе чем-то помочь, она обняла меня за талию незаметно для наших друзей.
Меня Кэп беспокоит, тихонько сказал я. Он грустнее меня в сто раз. Ты не заметила? и я кратко взглянул на нее.
Заметила, сказала Лия серьезно.
Мария-Констанция кормила монументального Кэпа с руки. Он сначала пытался все делать сам, но ему это не удалось. Внимание женщины с двойным именем было совершенно. И Кэп послушно слизывал яства с ладони примадонны.
Мы достигли Оманского побережья через полчаса и принялись бесцельно ходить вдоль берега Индийского океана, поражаясь тому, как цвет его воды отличается от цвета лазурной воды Персидского залива.
Остаток дня мы провели недалеко от Диббы, где даже умудрились договориться с пакистанцами, чтобы отправиться на рыбалку. Наловив немного рыбы, мы захотели что-то приготовить из нее, но я предложил отдать рыбу хозяевам лодки, зная, что для тех это будет большой подарок. Так мы и сделали.
Мы поужинали в Le Meridian, и обслуживание оставляло желать лучшего. Еда оказалась невкусной, и вообще после Le Meridian в Абу-Даби, я остался от Le Meridian в Фуджейре в легком шоке. Девушки тоже были не в восторге, хотя сравнивать, как это делали мы с Кэпом, не могли. Расстроенные, мы вывалили на улицу и упаковались в машину.
Едем ко мне, сказал Кэп. Все неожиданно быстро согласились. Лия набрала шефа-индуса и сказала, что завтра ее не будет. Мария-Констанция сделала то же самое. И все наконец-то обменялись номерами телефонов.
Жизнь приобретала семейно-туристические формы.
Эти трое веселились на заднем сиденье, а я работал водителем. Позже Лия, навалившись на Кэпа под грозными взглядами Марии-Констанции, уставилась в окно и смотрела на вечернее небо. Кэп уснул.
Останови, я пересяду к тебе, попросила Мария, и остальной путь мы проделали молча. Я изредка лаконично, отзывчиво ухаживал за Марией, подавая ей зажигалку. Когда я поставил "Глазами эмигранта", она спросила: Кто это?
Я ответил: Ден.
Твой друг? спросила она.
Нет, ответил я. Просто знакомы. Были. Он умер.
Она ничего не сказала. Молча слушала голос Дена.
Я припарковался у дома Кэпа. Все кроме меня спали, и мне не хотелось их будить. Я испытывал чувство нежности к этим ребятам. Мне хотелось их погладить, как своих детей.
Катапультируемся, сони, негромко сказал я и выключил кондиционер. Компания неторопливо покинула автомобиль.
Мы бродили по номеру в течение минут пятнадцати, готовясь ко сну, с полузакрытыми глазами, и уже через полчаса в доме Кэпа было тихо-тихо. Все мирно спали.
Я проснулся ночью и побрел на кухню. Мне захотелось холодного молока с каким-нибудь печеньем. Я полез в холодильник за молоком.
Выспался? услышал я голос Лии и выпрямился. Я, онемевший, стоял с бутылкой молока в руке, как балбес. Она подошла ко мне и прильнула всем телом. О, боже! Как же хорошо тут у вас, сказала она тихо. И поцеловала меня в губы.
Молока хочешь? спросил я и поперхнулся собственной слюной.
Я лучше бы кофе выпила, простенько ответила Лия. Она потянула меня за руку и снова прижалась ко мне. Ха-ха, хохотнула она, заигрывая со мной.
Лия забрала у меня бутылку с молоком, быстро устроила скромный стол, и мы осуществили неторопливый midnight snack. Все, от неяркого освещения до теплого поведения Лии, радовало меня. Мне вспомнился фильм "Ирония судьбы". Я закрывал глаза, и мне чудился Питер. Заснеженный, новогодний. Пойдем уже, сказала Лия, и мы ушли в спальню.
Через пару недель мы с Кэпом пригласили девушек к себе еще раз, но это было уже почти неинтересно. Все думали только о сексе. От романтики не осталось ни следа. Девушки все больше нажимали на наши кошельки, и мы с Кэпом поняли, что это рандеву будет последним.
А еще через пару недель я уехал из эмиратов по делам. Это было довольно неожиданно, и я отсутствовал около месяца.
По приезде я перво-наперво набрал номер Кэпа, чтобы извиниться за то, что уехал не попрощавшись. Номер был отключен.
Перезвоню через пару часов. Должно быть отдыхает, подумал я. Но и через пару часов номер молчал. Я звонил весь вечер, но Кэп был отключен.
Сменил симку? Зачем? думал я по дороге к нему. Я вошел в гостиницу и подошел к лифту. Огляделся. Индус, который всегда здоровался со мной, когда я бывал здесь, быстро подошел ко мне.
Как дела? сказал он. Вы что-то хотели забрать? Но там уже была уборка, и он сочувственно смотрел на меня.
Извините, что происходит? спросил я.
Мистер Джон скончался у себя в номере несколько дней назад, виновато сказал индус. Примите мои соболезнования. Была небольшая пауза.
Спасибо, наконец ответил я. Где его диски? Что-то осталось у вас после него?
Индус ушел в подсобное помещение и вынес один диск.
Этот диск Джон мне давал просто послушать, сказал он. Я его так и не успел ему вернуть. Возьмите, я сожалею, сказал он.
Я молча забрал диск с любимым квартетом Кэпа и вышел на улицу.
В офисе я включил его лэптоп. На рабочем столе лежала папка "to print". Там были смешные рисунки в стиле Битструпа. Под каждым из них было подписано что-то авторское. Там были небо, самолеты, лодки, смешные толстые и тонкие люди, женщины в купальниках и одна негритянка с браслетом на руке. Там был и сам Кэп, сидящий под пляжным зонтом в шезлонге и глядящий на Индийский океан. Я был нарисован с гитарой у микрофона. Под рисунком было написано: Paul singing his nice songs. Сбоку было подписано: The world is round. Внизу одной из страниц была надпись: Permit the flight of fancy... и еще много разных фраз.
Я затрясся, и слезы потекли у меня из глаз. Это длилось недолго. Я закрыл лэптоп и вышел из офиса. Самолеты шли на посадку и взлетали в синее дубайское небо. Кэп будто стоял рядом. Было непохоже, что его нет. Я даже слышал его неизменное "Oh, My Got". Я оглянулся. Но никого не было. Только электрокарщик проехал мимо и помахал мне рукой. Я помахал в ответ. Кэпу привет! крикнул он. Я утвердительно кивнул головой.