Филонов Владимир Петрович. : другие произведения.

Один день в подарок сыну

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   ОДИН ДЕНЬ В ПОДАРОК СЫНУ.
  
  
  
   В один из летних дней, в палату пришли проповедники.
  Евангельские христиане. Баптисты.
  Одного из них подвели к моей кровати, и он предложил мне нехитрый религиозный диспут. Вероятнее всего, это была миссионерская попытка привлечения в лоно этой церкви ещё одного прихожанина.
  Больше всего его удивило то, что я, находясь в таком тяжелом положении, не являясь адептом протестантов, а обычным православным по рождению, читал Ветхий и Новый Завет. О этом свидетельствовало нахождение обеих книг на моей тумбочке.
  - Вы верующий?
  - Да! Верую искренно.
  - Вы - православный?
  - Да. По рождению и обряду. А вы, как я понял, баптист?
  - Да! Вас не угнетает общение со мной?
  - Ну, что Вы! Почему оно должно угнетать? Вы нашли свой путь, я иду своим.
  - Нет. Мы идём одним путем, к одной цели.
  - Возможно, Вы и правы. Не мне судить.
  - Да, молодой человек, Судья у нас Один. Знаете, что меня удивляет? Вы не похожи на православного.
  - А, как вы себе представляете православного человека? В Вас тоже трудно заподозрить протестанта.
  - Над православием очень сильно довлеет обряд. Его внешняя сторона. Показная.
  - С чего Вы это взяли? Показная сторона религиозности владеет не приверженцем той или иной конфессии, а фанатичными представителями любой религии. Вера человека утверждается его духовным стержнем. Мне казалось как раз обратное. Вновь обретённые последователи любой конфессии, ещё не имея этого стержня, очень ревностно берутся отстаивать свою правоту. Так во всех религиях. Детский максимализм.
  - С Вами приятно общаться. Если бы так рассуждали все православные.
  - Так должны рассуждать все искренно верующие, независимо от религиозной принадлежности. Творец - един! Он каждому из нас даровал Жизнь. Если хочешь следовать Его путём, в первую очередь поставь условие.
  - Какое условие?
  - Не думай, что ты самый умный и самый правильный из всех живущих. Если Он призвал всех в Жизнь, значит таков его замысел. Создавая конфликт на религиозной почве, человек идёт против Его замысла. А, куда идёт? Как Савл, против рожна!
  - Да! Вы действительно начитаны. Сколько лет Вы следуете за Ним?
  - От рождения своего.
  - Нет. Я имел ввиду другое. Как давно вы взялись за изучение Слова?
  - Недавно. Около четырёх лет.
  - Не надоело?
  - Что? Слово? Да как Оно может надоесть? Это же мудрость! И чем дольше я читаю, тем более утверждаюсь в том, что человечество не могло само придумать его основ. Мы до сих пор ещё в своих делах и поступках не смогли применить и миллионной доли тех знаний, которые в Нём заложены. Особенно поражает воображение иносказательность воспроизведения. Каждый стих, каждая притча - это откровение. Не каждому дано восприятие. Как? Как вразумить всех?
  - Это невозможно и не нужно. Таков замысел.
  - Каков замысел? Чтобы огромная часть канула в небытие? Это - не Его замысел. Это мы с Вами не дорабатываем. Плохо работаем.
  - Каждый в силу своих возможностей.
  - Вы так считаете? А, мне кажется, каждый в силу своих потребностей.
  - А, Вы? Вы все сделали в этой жизни?
  - Не знаю. Если не всё, то Он не даст мне умереть.
  - Что Вы сделали, но, по Вашему мнению, не в полной мере.
  - Я ... Я, подарил своему сыну один день своей жизни. А, мог подарить больше.
  - Думается мне, что этого Вы как раз и не могли.
  - Что? Почему?
  
   I.
  
   - Всё. Мы с тобой всё обсудили. Нечего тянуть резину.
  - Ну, и пошел вон, скотина.
  - На счёт пошел вон, это ты ошиблась. Если кто-нибудь и пойдёт, то только ты. Это не мой дом, а мамы. Я в нём, как и ты, на куриных правах живу, и выгонять меня, не тебе. Я знаю, зачем, ты устроила этот скандал. Ты куда-то собралась? Езжай. Я тебя не держу. Всё равно, когда-то мы должны развестись. Рано или поздно.
  - Саша! Ты где? Мама уезжает. Я тебе обещал подарок. Давай за ним съездим. Хорошо?
  - Папа! Мама! Можно?
  - Вы куда?
  - Мы? Мы поедем в страну детских мечтаний. Правда, сын?
  - Правда, папа! Мама?
  - Я, еще не сказала: да!
  - Правда? Я, ещё, тоже не давал добра. Может, ты с нами поедешь.
  - Мама! Поехали с нами.
  - ... Нет. Вам бы, лишь бы погулять.
  - А, тебе?
  - А, я на свадьбу поеду.
  - Да ты что? На сколько я знаю, кошачьи свадьбы весной, а сейчас лето.
  - Не юродствуй.
  - И не думал. Кто на сей раз, и в который раз?
  - Ты её не знаешь.
  - А, его?
  - И его тоже.
  - Тогда - поезжай.
  - Мне нужны деньги.
  - Кому они не нужны.
  - Дай мне денег.
  - Не дам. У меня в наличности четыреста рублей, этого тоже не хватит. Придётся снимать с книжки. У тебя есть своя. Сними с неё. Тебе же важнее потратить не на сына.
  - Я и о себе должна подумать.
  - Никто не оспаривает, только ты о себе думаешь постоянно, да ещё требуешь, чтобы о тебе думали другие. Давай лучше прекратим этот разговор. Пусть не слушает ребёнок.
  - Куда вы едете?
  - Я обещал Саше показать Москву. Пришло время выполнять обещание.
  - Ура!
  - Всё. Иди, погуляй, нам нужно с папой договорить.
  - Не о чем нам с тобой говорить. Мы идём собираться. Да и тебе пора. Ещё немного поговорим, и ты опоздаешь на свою свадьбу.
  - Не на свою.
  - Знаешь, что такое свадьба? Торжественный пуск ..... в эксплуатацию. Ты разве не за этим едешь? Пусть не торжественный, но тоже запуск. В свободное плавание.
  - Я говорила, что ты скотина.
  - Да нет, это не я скотина. Не вали с больной головы на здоровую.
  - Ты ещё пожалеешь.
  - Я жалею о другом. О том, что связался с тобой. Давай разойдёмся мирно, без скандалов. Нужно было сделать это раньше. Ты сама знаешь, когда это нужно было сделать. Я ухожу. Нужно собрать вещи в поездку.
  - На сколько вы едете?
  - Сашку привезу к твоим родителям через три дня. Тебе хватит трёх дней?...
  
  
  
  
   Успели собраться как раз к четырехчасовому вечернему поезду. Хорошо обдумав, решил не брать с собой много вещей, только туалетные принадлежности и на смену рубашки. Для этого хватило индийского кейса. Денег тоже должно было хватить.
  Завтра утром в Москве, день на развлечения, вечерним поездом - обратно.
   Винницкий железнодорожный вокзал встретил несметными толпами у касс на все направления. И куда эти люди едут. Понятно, мы. Я хочу показать сыну Москву. Куда едут все эти люди?
  Билетов нет.
  Так.
  Кажется вон тот. Молодой, откормленный. Хорошая обувь, не пыльная.
  - Куда едем?
  - В Москву. Два билета.
  - У меня только СВ.
  - Сколько?
  - Сто пятьдесят.
  - За оба?
  - Шутишь?
  - Когда поезд?
  - Через три часа.
  - Годится.
  
   Он, со скоростью машинки пересчитал кучу денег, которую я ему отвалил, и подал два билета. Всё верно. Теперь нужно вернуться в сберкассу. Хорошо, что я всегда ложу три штуки на акредетив. Деньги можно снять в течение часа. Возвращаемся на вокзал за сорок минут до поезда.
  На привокзальной площади торгуют домашними продуктами. Можно всё купить в дорогу. Готовую домашнюю курицу, домашней колбасы, варенных яиц. Хорошо, хоть хлеб и воду ещё можно купить в магазинах. Бардак. Весь мир бардак, а люди .....
  Пятьдесят рублей на то, чтобы пару раз перекусить с пацаном.
  Что это творится со страной? Разве это перестройка? У вокзала "наперсточники" в наглую разводят людей. Обманутые бегут жаловаться милиционеру, а тот мордой воротит. Бардак. Может меня Афган и госпиталя совсем залечили? Может, так лекарства подействовали. Уж больно справедливости хочется.
  Подхожу. Предъявляю корочку. Представляюсь.
  - Товарищ сержант. Наведите порядок на вверенной вам территории.
  Без слов вытягивается в струнку, бежит, что-то шепчет на ухо "смотрящему".
  Тот смотрит в мою сторону и лениво идет к играющим. Говорит с тройкой здоровенных жлобов, а те в свою очередь заходят вкруг и вся компания начинает собираться. После отбытия остается группа из семи человек. Это получается. Прикрытие, каталы, водилы, разводящие. Ого! Человек тридцать. Серьёзно работают. Значит, есть ради чего.
  Подхожу к "лохам". Предъявляю документы.
  - Жалобы есть?
  Все как-то поникли. "Контора". Нет у людишек "верочки" к нашему брату. Ну и хрен с вами. Мне всё равно ехать пора. Разводят вас. Мало разводят. На халяву уксус сладкий, а жизнь горькая.
  - Пошли Саша.
  - Куда?
  - Наш поезд, уже объявили.
  Идём. В спину взгляд нескольких пар глаз. Сержант. Так. Пара лохов. А, эта парочка, похоже сопровождение. Интересно, счастливого пути пожелают? Эти пожелают.
  Торможу; подзываю пальцем. Ползут. Значит, не боятся.
  - Вы что, сопровождающими устроились? Не нужно! У меня сейчас поезд. Уезжаю в Москву. Вернусь послезавтра утром, так что скажите своему смотрящему, чтобы никого не видел. Это моя работа, таких как вы гонять. И передайте своему сержанту. Такая как он "крыша", тоже может сесть. Всё. Гуляйте. Пойдем Саша, сейчас поезд будет.
   Спускаемся в переход. Наши провожающие не отважились. Всё-таки уважают ... "ксиву". Мерзкие людишки.
  Вагон абсолютно пуст. Проводница с сомнением рассматривает билеты.
  - Вагон забронирован с Киева, почему вам продали билеты?
  - Вам тоже нужно представиться?
  - Не поняла.
  Приходится тыкать в нос корочкой. Она производит обратный эффект.
  - Вы не на службе!
  - Вы кто?
  - Проводник!
  - Ну. Так вот, товарищ проводник. Проведите нас в наше купе. Я посмотрю, как вы подготовили вагон к встрече пассажиров.
   Слова произношу с нажимом, и это действует. Идет впереди, открывая двери по очереди.
  - Послушайте. Проведите меня в моё купе, что вы мне экскурсию устроили? Я вас о ней просил?
  Дальше проходим без лишних остановок. Открывает дверь произносит такие приятные слова.
  - Желаю вам доброго пути. Вам чай принести?
  - Чай? Нет, спасибо. У вас газеты есть?
  - Какие газеты?
  - Свежие. Я хочу почитать прессу.
  - Извините, но свежей прессы нет. У меня есть "Огонёк", ещё в Москве покупала. Принести?
  - Принесите.
   Наконец дверь соизволила закрыться. Надолго ли?
  - Ты где спать будешь?
  - Я хочу на верхней полке.
  - Ишь ты какой хитрый. Ладно. Но, маме об этом ни слова. Договорились.
  - Договорились.
  - Но, на верхнюю полку я тебя положу спать. Сейчас перекусим сначала ...
   Открывается дверь, и проводница без слов протягивает "Огонёк". Дверь снова закрывается, и мы садимся ужинать.
  Время? Половина шестого. Поезд опаздывает, важно - на сколько. В Киеве всё узнаю. Пока перекусим. Это же нужно, батон колбасы пятнадцать рублей. Динамик поездного радио взрывается известной мелодией со словами: " толи ещё будет, толи ещё будет...". Да куда уже хуже!
  - Ты покушал?
  - Да. Больше не хочу.
  - Что будем делать? Может, партию в шахматы?
  - Что? Опять вслепую? Не хочу.
  - Зря! Память тренировки любит.
  - Как она может её любить?
  - Объясни?
  - Память моя? ...
  - Можешь не продолжать. Ты и память это симбиоз.
  - Что такое симбиоз?
  - Это такое состояние жизни, при котором на взаимовыгодных условиях сосуществуют две разных формы жизни.
  - Это как? Раздвоение личности?
  - О! Какие мы слова знаем! При чём здесь раздвоение личности. Разве ты никогда не становился перед выбором, хочу и надо? Слово хочу, означает твоё я. Если по науке, Эго. Слово надо, означает мы. Это Сущность. Если человек делает только то, что хочет, он становится эгоистом. Если готов делать то, что надо, становится сущим. Это сложное для твоих лет философское понятие, но очень нужное. Чем быстрее это поймёшь, тем легче тебе потом будет жить.
  - Что-то не складывается кубик Рубика. Сейчас мне плохо, когда вам что-то надо, а потом будет плохо, когда что-то захочу?
  - Да! Именно об этом я и говорю. Если ты не научишься преодолевать своё желание в детстве, что значит преодолевать себя, то когда станешь взрослым, те твои желания, которые не могут исполниться в силу объективных причин, начнут тебя угнетать и разрушать здоровье твоего тела. Ладно. Это действительно очень сложно для детского понимания. Я скажу тебе больше. Не все взрослые приходят к этому знанию. Потому становятся преступниками, наркоманами и алкоголиками. Я надеюсь, мы ещё не раз вернёмся к этому разговору. А, на счет игры в шахматы, в слепую. Я тоже не хотел играть, в данном случае хотелось чем-то занять время поездки.
  - Да! Тогда можно мне на верхнюю полку, я в окно посмотрю.
  - Хорошо. Только давай я тебе её постелю, а ты, оденешь свою пижаму.
  - Я её так не люблю!
  - Почему?
  - Я в ней, как из больницы сбежал.
  - Не повторяй маминых слов. Эта пижама, ночная одежда, а не костюм больного в лечебном учреждении. Где ты видел такие пижамы? В какой больнице? Ты ещё скажи, пижама одежда заключенного. Вот и всё. Давай помогу забраться. Ты в туалет не хочешь? После Киева, даже если ты заснёшь, я тебя всё равно подниму. Хорошо?
  - Давай я лучше сейчас схожу.
  - Если хочешь, пошли, а нет, зачем нужно делать это сейчас?
  - А, почему ты говоришь, пошли? Ты тоже хочешь в туалет?
  - Ты знаешь, где туалет?
  - Нет.
  - А, куда ты собрался. Это первое. А второе, это то, что нужно умыться, почистить зубы, впереди ночь.
  - Тогда пойдём после Киева. Я хочу и Киев посмотреть.
  - Разве возможно увидеть город из поезда? В Киев мы с тобой тоже съездим, но в другой раз. Хорошо?
  - Ура!
  - Ну вот, видишь, как хорошо тебе в пижаме. И спать свободно и не стыдно выйти.
  - А ты, почему не в пижаме спишь?
  - Почему? Я не смог купить себе. Такую же, красивую, как у тебя. А в больничном костюме - спать действительно стыдно. Давай помогу. Вот здесь есть лестница. Ну-ка сын, давай. Удобно?
  - Да, папа. Всё, я буду смотреть в окно.
  - Смотри, а я почитаю журнал.
  
  
  
   II.
  
  
   Поезд в Москву опоздал. Опоздал, всего - ничего. Вместо того, чтобы прибыть в без четверти шесть, мы приехали в начале десятого.
  В Киеве в вагон зашло четыре пары средних лет. Мужчины, в одинаково-серых костюмах кабинетных работников средней руки, женщины, в безвкусных платьях аля-франсе. Знали бы они, что во Франции, даже горничная постеснялась бы одеть такое, вот бы они преподали своим спутникам, урок. А, впрочем, какой там урок. Нацепили на себя все свои "цацки", словно новогодние ёлки разрядились. Да. Хороша, хороша вторая линия руководства.
  - Саша! Через пол часа мы будем на вокзале. Нужно собираться. И ещё. Послушай меня внимательно. Я понимаю, что ты уже не маленький, но всё же. Москва, очень большой город. Мало того, он нам абсолютно незнаком. Только по этой причине, и ещё потому, что я очень за тебя боюсь ... Одним словом. Мы будем ехать в метро, будем ходить по улицам. Там огромное количество людей. Чтобы нам с тобой не потеряться, будем держаться за руки. Хорошо?
  - А, так все делают?
  - Те люди, которые любят своих родных, кто о них волнуется, те делаю все.
  - Хорошо.
  - И ещё. Если всё же мы с тобой потеряемся, минут десять-пятнадцать не будем друг друга видеть, продолжай стоять на одном месте, я тебя найду. Не вздумай никуда уходить. Я обязательно вернусь на то место, где тебя оставил, где ты меня видел последний раз. Хорошо?
  - Хорошо.
  - Если мы всё же не сможем друг друга найти, подойди к милиционеру. Скажешь ему, что заблудился. Назовешь фамилию и имя, откуда мы приехали, и попроси меня найти. Он меня обязательно найдёт. Обязательно!
  - Папа! Может тогда не нужно в Москву?
  - Ну, что ты! Волка бояться в лес не ходить. Из-за этого, что грибы кушать не будем? Нет сын. От жизни не спрячешься. К ней нужно быть готовым. Постоянно.
  - А куда мы с тобой пойдём?
  - Для начала, я тебя отвезу на Красную площадь. Начнём с того, с чего начинал я. Меня тоже сначала водили к Мавзолею. Только впечатления тебе, я попытаюсь привить другие. Давай собираться. Уже вокзал. Мы спешить не будем, пусть все выйдут.
  
   III.
  
  
   Куда приезжие ведут своих детей?
  Сначала, на Красную площадь.
  Толпы.
  Нет.
  Не так.
   Орды. Орды приезжих штурмуют Красную площадь. Каждому хочется увидеть стены Кремля, Мавзолей. Фотографировать и фотографироваться. Это же память. Память о том, что и твои следы оставлены там, где делать в принципе, нечего. Стены, из старого красного кирпича, не очень качественное покрытие камнем площади, на которой стоит странное сооружение.
  Понятное дело. Царь Мавсой хотел хоть как-то прославиться. Построил для себя усыпальницу. Кажется мне, не все знают, ни его самого, ни это чудо света. Где он и где его чудо? Сгинули в веках.
  - Смотри сынок, вот Мавзолей. В нём лежит тело Владимира Ленина. Вот эта очередь, это всё те, кто хочет ему поклониться. Ты хочешь?
  - А, ты?
  - Я - не хочу!
  - А, почему его не похоронили?
  - Вот там, за стенами, сидят люди, которые наделены большой властью. Они её очень любят. Хотят ею пользоваться всегда. Для этого нужен видимый образ. Этот образ, по другому кумир, создается для народа, как эталон к которому нужно стремиться.
  - Ты так говоришь. Я читал, что Ленин, когда был маленьким, хорошо учился. Что, с него не нужно брать пример?
  - Сынок. Я тебе сейчас скажу, но это такие слова, которые ты не спеши повторять другим людям. Это может плохо сказаться во взаимоотношениях с ними. Подумай, может, даже промолчи. Чужие люди, могут плохо отреагировать на твои слова. Видишь. Написано. Ленин. Настоящая его фамилия Ульянов. В школе учился действительно хорошо. Плохо то, как он свои знания потом применил. Это первое. А второе, ему ставили неправильно оценки. Учителя, оценивая его знания, ошиблись.
  - Это как?
  - Понимаешь. Как тебе сказать. В школе дают основы знаний. Он показал выдающиеся способности. Учился на одни пятёрки. Но, когда вышел из школы, эти основы начал применять на своё усмотрение. Это называется политическая целесообразность. У него какая цель была? Власть. Он её получил.
  - Так он добился того, чего хотел.
  - Каким способом? Ты готов убить, вон того мальчика за мороженное, которое он ест?
  - Зачем, ты мне купишь.
  - Ну, а если у нас не было бы денег, и я не мог бы тебе купить?
  - Всё рано нет. Ему же папа купил.
  - Вот сынок! Не всё в жизни можно делать, что тебе хочется. Иначе приходит время, когда твои поступки перестают быть человеческими. Более сильное животное, отбирает у менее сильного. Человек так поступать не должен. Грубая физическая сила никогда не заменит ума. И не победит его. Умный человек найдет способ, как съесть мороженное, не отобрав его, у более слабого вместе с жизнью. Для этого существует труд.
  - Здесь не интересно, папа.
  - Согласен.
  - А, зачем ты меня сюда привёз?
  - Это тоже нужно. Маме расскажешь, что был на Красной площади. Только не говори ей того, что я говорил тебе. Мама нас не поймёт.
  - Куда поедем теперь?
  - Ты знаешь, я в детстве мечтал покататься на корабле, но меня мама не повезла. Ты как? Хочешь?
  - Хочу.
  - Тогда поехали на речной вокзал. Может, можно ещё где-то сесть, но я не знаю.
  - А, потом мы куда поедем?
  - Потом мы с тобой поедем в парк имени Горького.
  - А, там что?
  - Там детские площадки. Карусели, машинки, колесо обозрения, будем до самого вечера кататься. Ты же видел, я билет домой взял на одиннадцать часов вечера. Мы успеем всё. Даже устать. Кушать хочешь?
  - Нет. Поехали, покатаемся на корабле.
  - Поехали.
  
  
   Прогулка на речном трамвайчике, мне была более приятная, чем сыну.
  Ветерок на палубе отдавал речной прохладой. Два часа я нежился, лишь изредка поглядывая на Сашу, и понимал, как он мается. Там. Впереди. Карусели крутятся, машинки ездят, самолеты летают, а он - здесь. Но, молчит. Терпит.
  - Ну, что? Не нравится?
  - Нравится.
  - Не обманывай без причины. Не люблю.
  - А, какова должна быть причина для обмана?
  - Опять хитришь? Ты же знаешь. У лжи одна причина.
  - Какая?
  - Дурачина.
  - А, если нельзя сказать правду?
  - Правду не говори. Говори истину.
  - А в чём разница.
  - Вот смотри. Я вижу, что тебе не нравится эта поездка. Ты её терпишь ради меня. И мне это приятно. Твоя правда, если ты мне скажешь, что тебе не нравится. Всё. Мне будет обидно. Истина. Папа, мне не нравится, но я дождусь конца поездки. Тебе ведь нравится? И мне будет приятно! И мы не поедем до конца. Мы поедем в парк. Правильно, сын?
  - Правильно. Папа. Ты меня научишь так говорить?
  - Это сложно сынок. Это возможно только в том случае, когда ты в каждое своё слово вкладываешь душу. Для этого нужно не спешить с ответом, внимательно слушать и точно подбирать слова. Кстати. Остановка есть у парка. Мы там сойдём.
  
   Не умеют. И не хотят.
  Не хотят они, чтобы наши дети могли повеселиться как в лучших парках мира. Ладно мы, взрослые. Почему наши руководители не хотят, чтобы мы хорошо жили? Разве так строят коммунизм? Разве так строят? Да. Где это я слышал? "Кто так строит? Ну, кто так строит?". Эх! Бессмертное народное творчество.
  Но ...
  Что это? Что я вижу?
  Всё-таки нужно отдать должное перестройке.
  Был я здесь, в конце шестидесятых. Народу было ...
  Как сейчас.
  Море людское.
  Но, тогда ...
  А, теперь ...
  Карусели.
  Поезда.
  Горки.
  Машинки...
  ...Интересно. Хватит у меня денег на всё это удовольствие?
  - Вот это да!
  - Тебе нравится, папа?
  - Это неожиданно. В мои года такого не было. Куда пойдём?
  - Куда хочешь.
  - Нет. Давай так. На корабль - я тебя повел, а теперь ты меня будешь водить. Согласен?
  - Да.
  - Вот моя рука. Веди сын.
  - Давай на машинки.
  - Давай. Пошли покупать билеты.
   Очереди у касс, как в старые времена. Так это всё похоже. Бегут. Снуют. Жуют. По ногам топчутся. Шумят, на желающих протиснутся вне очереди. Усиленно потеют, но бегут, бегут, бегут.
  Дети. Дети!
  - Два билета на машинки.
  - Папа. Я хочу дважды.
  - А, я не хочу ни разу. Я хочу покурить. Ты уже взрослый, сын, сможешь и без меня. Сможешь?
  - Смогу!
   Он катался пол дня. Мы бегали от аттракциона к аттракциону, и детский восторг передавался волнами мне. Чем больше проходило время, тем больше сказывалась болезнь.
  Я не мог угнаться за своим сыном.
  Я не мог успеть.
  Я не мог успеть показать ему всё. Всё многообразие удовольствия и все прелести жизни.
  - Ты не устал?
  - Нет! Я хочу ещё. Я хочу ещё.
  - Хорошо, но давай передохнём. Давай сходим куда-нибудь покушать.
  - Я хочу ещё, я не хочу кушать.
  - Давай, хоть посидим.
   Я видел.
  Ему сейчас не хотелось. Не хотелось кушать, отдыхать, сидеть. Вокруг нас было столько детского веселья, что он не мог позволить себе пропустить даже минуту его. А, я не мог. Я не мог угнаться за своим сыном.
  - Папа. Ты посиди, а я вон там постою. Посмотрю.
  - Иди, посмотри. Я посижу, а потом пойду покупать тебе билет. Жди меня на этом месте. Хорошо?...
  Но он уже бежал. Бежал к забору. Стоял, упёршись в новое развлечение глазами. Он уже был там. За забором. Это он сейчас, а не та девочка ехал в синей машине. Это он, а не тот мальчик в красной машине только что пошел на таран со своим сверстником. И я пошел. Пошел к кассам. Ведь сын ждёт. Ждёт.
   Очередь была длинной.
  Очень длинной, была эта чертова очередь...
  ... У аттракциона Саши не было. Его не было нигде. Ни у скамейки, где я сидел, ни у предыдущего места развлечения.
  Моя усталость валила с ног. У меня перед глазами плыли желтые круги, и это мешало искать. Искать и думать. Во рту пересохло, в голове опустело, но так как я искал сына, попустило. Резко пришла мысль: Я ему говорил о милиционере. По-другому, он не поступит. Вот стоит милиционер.
  - Товарищ старшина! Я пошел за билетами к аттракциону, вернулся, а сына на месте нет!
  - Что же вы, товарищ папа! Это вам не село. Детей без внимания оставлять нельзя.
  - Помогите найти сына. Где отделение милиции?
  - А, зачем оно вам? Потерявшиеся дети у нас в опорном пункте.
  - Где опорный пункт?
  - Да вон, метров тридцать.
   И я увидел, как в опорный пункт ведёт другой милиционер ребёнка. Интересно, моего?
  В небольшом помещении сидело трое работников правопорядка и около десятка ревущих детей. Не я один охламон. Саша тут же бросился ко мне на шею.
  - Папа. Это я виноват. Я тебя не дождался. Я испугался.
  - Ну, всё сынок, всё. Я могу его забрать?
  - Можете. Но, составим протокол.
  - Какой протокол?
  - Как, какой? Оставление ребёнка без внимания. Штраф. Тридцать рублей.
  - Оформляйте.
  - Не понял.
  - А, что здесь непонятно. Оформляйте протокол.
  - Хочешь потерять три часа за три червонца.
  - Не хочу. И ты мне его оформишь за пятнадцать минут.
  - Что? Предъявите ваши документы, гражданин.
   Предъявленные документы отбивают желание и к деньгам и к протоколу.
  - Пиши протокол. Я проверю законность, этого с позволения сказать документа. Вы что здесь, поборы устроили?
  - Никак нет, товарищ старший лейтенант!
  - Протокол.
  - Но, это действительно займёт три часа. Нужно вызвать из участка дежурную смену, проехать в участок.
  - Ладно. Поверю на слово. Не мешайте людям отдыхать. У них этих светлых минут не так много. Тридцадку, я тебе не дам. Покажи журнал. Сколько человек зарегистрировано?
  - Товарищ старший лейтенант!
  - Не было бы здесь детей, я бы вам сказал. Пошли Саша.
   Я понимаю, что это коррупция. Мелкие жулики находят лазейки в законе и тут же заполняют хлебные места. Безобразие. Но, что я могу сделать. Это безобразие разъедает страну на всех уровнях. И система уже начинает давать сбои. Это они не видят. Но, я то вижу! Пустые полки в магазинах, рост цен, активизация уличной преступности. На фоне этого пустые разговоры. Болтовня. Кухонный трёп и анекдоты. Это кризис. Пока, только видимые признаки, но, не проведут действенных реформ системы ... Торба. Большой кубинский мешок с дерьмом.
   Мы ещё катались с сыном. Катались. Потом кушали в кооперативном кафе плохие пельмени за сумасшедшие деньги. А потом, ... Поехали домой.
  
  
   IV.
  
   Мы не жили вместе уже два месяца.
  Я подал на развод, и наверное жене пришла повестка в суд.
  В один из вечеров она приехала и привезла детей. Они весели у меня на шее, что-то щебетали, рассказывали, смеялись.
  Но разговоров не было. Я с грустью смотрел, слушал и понимал. Всё. Этот поезд ушел. Ушел без меня. А я, остаюсь на этой остановке. Остаюсь один. И эта остановка для меня последняя. У меня обострились боли. Несколько раз в день, носом идет кровь. Днём ещё ничего. А ночью, я просыпаюсь от того, что пью её. Пью свою кровь. И ничего поделать нельзя.
  Ничего.
  Ещё не один не спрятался от своей смерти.
   Ужинали все вместе.
  Она. Я. Дочь и сын.
  В тишине.
  Без разговоров.
  И вдруг ... заговорил сын.
  - Папа. А, мама спала с чужим дядей. Она ему писю целовала.
   За столом стало, как-то совсем неуютно. Жена сорвалась с места, хотела дать ему подзатыльник. Я не позволил. Пришлось таки говорить.
  - А ты говорила, я - скотина. Хоть бы детей постеснялась. Это же интимное. Это же для двоих.
  - Не верь ему.
  - Конечно. Это он соврал. Придумал.
  - Я сказал правду.
  - Я ведь тебе уже говорил сынок. Правду говорить нехорошо. Нужно говорить истину. А истина не обижает ни меня, ни маму.
  - Как я должен был сказать?
  - О таком поступке? Никак. Просто промолчать. Я ведь не слепой. Я всё вижу. И всё понимаю. Мама не хочет дождаться, пока я умру. Я не хочу её обременять. И ты не переживай. Я тебя не затрудню. Десять лет. Тьфу на них. И на детей плюнь. Делай что хочешь. Я подал на развод. Через десять дней суд. Знаешь. У мужика до тех пор растут рога, пока он покрывает блуд жены. Как только он даёт ей развод, у него они отпадают и начинают расти крылья, а у неверной жены нос. Хочешь посмотреть на себя в зеркало. Ха-ха-ха-ха-ха.
  - Но, это неправда.
  - Посмотри на себя в зеркало.
  Она вышла из-за стола и подошла к зеркалу. Повертела лицом в разные стороны. Видно рассматривала нос.
  - При чём здесь нос. Он у меня всегда такой.
  - Эх! Плохо ты знаешь народный юмор. Не слышала о волосатых руках у тех, кто занимается онанизмом? Так это из этой оперы.
  - Ну, и что ты собрался делать?
  - Ничего. Надеюсь дожить до суда.
  - Лучше бы ты сдох.
  - Да. Для детей это было бы лучше. Материально. Но с позиции того, какими они вырастут, это самый лучший вариант. Они запомнят на всю жизнь. Предательство в семейной жизни - наказуемо. Вот таким образом. И ещё будут знать. Их папа, не тряпка. Он не дал, чтобы об него даже перед смертью вытирали ноги.
  - Я не дам тебе развода.
  - А я, не умру, пока не разведусь. Это я тебе обещаю. И свои обещания я выполняю.
   Мы разводились долгих пол года.
  Всё это время я не видел детей и испытывал унижение от общения с чужими людьми, которые рылись в личных вещах и поступках. Но, таковы разводы. Таковы разводы с предателями.
  Раздел имущества их никогда не удовлетворяет. Они хотят не только всего, что есть у тебя, но и того, чего у тебя нет.
  Странно, но болезнь от меня отступила.
  Отступила.
  И я захотел подарить сыну ещё один день...
  
  ...Каких-то семьдесят километров. Теплый майский день в конце учебного года. В школе портреты лучших учеников. На одном - мой сын. На другом - я, воин интернационалист. Лучший родитель. Да.
  Звенит звонок, и дети высыпают на перемену.
  У меня на шее весит Саша. Мы говорим, говорим, говорим. Я поздравляю его с хорошими достижениями в учёбе и вижу: ребёнок доволен.
  - А ты знаешь, зачем я приехал?
  - Нет.
  - Помнишь? Я тебе обещал показать Киев?
   Мой сын, как-то сразу поник. Пропала улыбка.
  - Ты не рад?
  - Папа. Я не могу с тобой поехать.
  - Почему?
  - У меня теперь, другой папа.
  - Это правда? Или тебя научила мама?
   Он отводит глаза и произносит:
  - Правда.
  - Да сынок. Я так и не сумел тебя научить говорить не свою правду, а истину. Она не обижает людей. Запомни. Папа, как и мама - они одни. Раз и навсегда. Твой новый папа - отчим. Его можно уважать и даже любить, если он хороший человек. Но ты, ни за что обидел меня. И эти слова будут стоять между нами всегда. Я тебе больше никогда, никогда не подарю день свой жизни.
  
  
  Послесловие.
  
   Есть люди, которые не исполняют свои обещания.
  Как бы я хотел быть среди них.
  Не могу.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"