"Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча..."
(Н.В.Гоголь, "Женитьба")
Вы никогда не хотели что-нибудь аккуратно подправить в своей лучшей половине?
Вот только честно. Никогда-никогда?
Раздражающе-неистребимые привычки, неидеальную внешность, шероховатости ставшего с годами неудобным характера.
Жизнь несправедлива, и если в ней и присутствует высшая гармония, то, увы, не в моем случае.
К примеру, сколько я себя помню, я мечтал, чтобы моя избранница была натуральной блондинкой. А на меня, как назло, всегда западали жгучие брюнетки, огненно-рыжие оторвы ну или, в крайнем случае, нейтральные шатенки. Мне нравились девушки тонкие, звонкие, светлоглазые и длинноногие, со спортивными, не поддающимися нападкам злобного целлюлита фигурами и стрижками "под мальчика". А сам я неизменно становился лакомым куском для кареглазых, пышнотелых дамочек, легко врастающих телесами в диванную поверхность, обожающих употреблять на ночь мучное и сладкое и устраивающих из своих волос прически а ля индейская хижина "фигвам".
Я много лет страдал от непреодолимой тяги к перфекционизму и жил в разладе с собственной душой.
Но все раз и навсегда изменилось прошлым летом.
Спасибо высоким технологиям!
В начале августа умельцы из "Глобал сайентифик" выбросили на рынок новый продукт -- корректор реальности, выполненный на основе простейшего талейдоскопа. С его помощью визуальный образ, захваченный в плен линзой прибора и многократно умноженный скрытыми от глаз зеркальными поверхностями, заимствовался у одного объекта и мог быть приложен к другому. Если честно, я так и не понял множественных туманных объяснений, занимавших добрую четвёртую часть прилагавшейся к прибору инструкции. Но цветной рекламный буклет на металлической скрепке обещал полное перерождение в течение шести месяцев при регулярном, ежедневном использовании девайса.
Я произвел несложные вычисления.
Выходило так, что если приступить к делу в ближайшие десять дней, ко Дню Влюбленных в феврале можно будет рассчитывать на приличный результат.
Я проверил баланс кредитной карты и совершил покупку.
И не дойдя до дома пару кварталов, подгрузил в прибор первую поправку. Это была прическа юной девушки, выгуливавшей собачку вдоль по асфальтовой велосипедной дорожке. Светлая мальчишеская стрижка, от каких у меня всегда захватывало дух.
Я представил себе Лику с такой стрижкой, и у меня моментально зачастил пульс, а в паху сладко заныло подзабытое желание.
Дальше я стал подыскивать подходящую женскую фигуру. Не то чтобы у Лики с этим было совсем плохо. Но лишний вес в окорочках и несколько жировых складок на боках я бы охотно убрал из поля зрения. Талейдоскоп сглотнул мои пожелания, обнаружив достойную фигуру у продавщицы бананов на углу Малого Каретного ряда и Четырнадцатой линии.
Следуя инструкции, я плавно повел видоискателем. Прибор слизал все видимые выпуклости и впадинки и радостно замигал зеленым светодиодом.
Для первого раза хватит, решил я. Посмотрим, что нам это даст.
Дома я с порога продемонстрировал Лике талейдоскоп, объяснив, что это такой фотоаппарат новой конструкции. Навел на нее жадную линзу и пообещал:
-- Внимание, сейчас вылетит птичка!
Лика старательно улыбнулась.
Я заглянул в "окно" талейдоскопа и обалдел. Внутри была мечта. Абсолютно недостижимая прежде и такая близкая отныне. Если это не профанация, я стану самым счастливым человеком в мире. И плевать, что таких счастливцев скоро можно будет грести лопатой.
Я передвинул ползунок на задней крышке талейдоскопа в положение "выгр.", что означало "выгрузка", и стал подлизываться к Лике.
-- Дорогая, -- сказал я. -- Если бы у тебя была машина желаний, способная творить чудеса, чего бы ты пожелала?
Лика взглянула на меня с недоверием. Вообще-то она никогда не была любительницей подобных игр. Но в этот раз, видимо, почувствовала что-то особенное.
-- Уехать к морю, -- мечтательно сказала она. -- Лежать на песке и ни о чем не думать. Греться на солнышке и иногда плавать в прозрачной воде.
-- Ага, -- сказал я. -- Ну, это проще пареной репы. Бархатный сезон не за горами. А тебе не хотелось бы радикально изменить свою жизнь? Удивить всех тех, кто давно привык к установленным тобой стандартам?
-- Что-то ты темнишь, -- с подозрением сказала Лика. -- Ну-ка колись: чего удумал?
-- Хочу помочь тебе превратиться в леди Совершенство, -- осторожно предложил я.
-- А я, выходит...
-- Ну что ты, дорогая! -- поспешил я на подмогу самому себе. -- Ты прекрасна! Но совершенству ведь пределы не поставлены. Всегда можно улучшить перспективу и раздвинуть, так сказать, горизонты.
Моя любимая мягко, но уверенно ухватила меня за мочку правого уха.
-- Вообразил себя Пигмалионом?
Я вывернулся и прицельно чмокнул ее в щеку.
-- Никем я себя не вообразил. Но результат тебе понравится, даю слово.
Утром меня разбудил истошный Ликин вопль.
Я подскочил в постели и опрометью кинулся в ванную.
Лика, полностью обнаженная, стояла в фас перед большим зеркалом и с величайшей придирчивостью рассматривала новую себя.
Я сглотнул обильную слюну вожделения и с самым невинным видом привалился к дверному косяку.
-- Как это понимать? -- спросила Лика, перехватив мой взгляд.
-- Машина желаний, -- напомнил я. -- Ты ведь, кажется, была не против.
Лика медленно огладила ладонями упругие атласные бедра. Разумеется, это были не ее бедра. Это были бедра девушки, торгующей бананами в Малом Каретном ряду.
-- Ну ладно, -- сказала Лика. -- Допустим. Но можно было хотя бы посоветоваться?
-- Ты не доверяешь моему вкусу? -- спросил я ревниво.
-- Вообще не подозревала, что он у тебя есть, -- фыркнула девушка моей мечты. -- Почему это я вдруг стала блондинкой?
-- Выглядишь сносшибательно! -- заверил я. -- Все мужики на работе в обморок попадают. А бабье обзавидуется и хором примет на ночь цианид, вот увидишь.
-- Да они меня даже не узнают! -- сказала Лика. -- Забракуют еще на подходах к турникетной зоне.
Ччерт! Об этом я как-то не подумал. В нашем насквозь забюрократизированном обществе, меняя внешность, рискуешь утратить общие черты с собственной фотографией в паспорте. Ну да ладно -- паспорт, его в конце концов все равно скоро менять, а вот служебное удостоверение... У них же там тотальный шмон-контроль на всех этажах. Н-да, придется моей ненаглядной выслушивать и объясняться... Но древние ведь как говорили? Именно. Красота требует жертв!
-- Позвони Зинаиде, -- предложил я. -- Пускай встретит тебя у парадного входа. Заодно и опробуешь на ней свой новый облик.
К моему удивлению, Лика не стала возражать, а, накинув банный халат, позвонила старой грымзе Зинаиде Викторовне. А я тем временем отправился готовить завтрак. В душе моей пел восторженный хор. Не обманули высокие технологии, мать их через колено!
Во второй половине дня в кармане у меня тревожно запиликал мобильник, и Ликин голос поведал, что ей придется существенно обновить свой гардероб. Старая юбка болтается так, что легко можно из нее выпасть, не расстегивая молнии.
-- Такое чувство, будто сместился центр тяжести, шаги стали шире, а походка... пожалуй, что и грациознее, -- сказала она растерянно.
-- Это же чудесно!
-- Кажется, придется вновь возвращаться к туфлям на высоком каблуке, -- посетовала она.
-- Ну, это понятно, -- сказал я. -- А как ты там вообще?
-- Меня все ненавидят, -- пожаловалась Лика.
-- И это понятно, -- сказал я. -- Что-то гордости и превосходства в твоем голосе маловато.
-- Шутишь? -- Лика всхлипнула и дала отбой.
Я заехал за ней после работы, чего не делал уже несколько лет, и увидел прилипших изнутри к окнам сотрудников. Реальность стала меняться, и даже быстрее, чем я рассчитывал.
Мы отправились в ВИП-зону ближайшего маркета, а затем нанесли визиты в ряд лучших бутиков города. Кружевное белье нескромных расцветок, легкие летние сарафаны, платья в строгом и фривольном стилях, пара деловых костюмов, обувь, гармонично достраивающая ансамбль, пояски, клатчи с вложенными маникюрными принадлежностями, визитницами и непременными портмоне для дебетовых и кредитных карт. Все это было приобретено оперативно, с должным размахом и мерой вкуса. Я потратил целое состояние.
Лика была на седьмом небе от счастья. Даже не знаю, чему она радовалась больше -- многочисленным обновкам или разительным переменам в своей внешности.
На ужин я заказал устриц в ресторане с французской кухней, и пока служба доставки раскачивалась, слегка подкорректировал Лике губы и брови. Потом мы ели устриц и запивали их легким сухим вином. Потом любили друг дружку на полу в гостиной и пьянели от ощущения полноты жизни и от хрустального звона в ушах -- наверное, именно с таким звуком рождаются новые вселенные.
Следуя инструкции, я применил талейдоскоп для закрепления достигнутых результатов -- оставил его на всю ночь у изголовья кровати с ползунком в положении "креп."
Через три дня Лику уволили за профнепригодность, а на самом деле за то, что отказалась делать шефу эротический массаж во время обеденного перерыва.
Мы отметили это событие походом в "Гранд оперА" и ночью изысканной любви под открытым небом.
Целую неделю Лика с моей помощью составляла список мелких изменений своей внешности и, как только он был готов, я, вооружась этим списком, отправился в свободный поиск по улицам родного города. Мне предстояло подыскать натуру для поправок, вводимых в талейдоскоп. Труднее всего оказалось найти идеальные лодыжки, тогда как бюст, плечи, шея никаких затруднений не вызвали. Я удлинил Лике пальцы на руках (маникюр она осилила сама, вполне традиционным способом), рихтанул коленные чашечки и убрал дурацкую татуировку в области крестца. Вдобавок к списку я изменил скучновато-прямой Ликин нос на задорный и чуть вздернутый, несколько опасаясь, что ей это не понравится. Присовокупил пару обаятельных ямочек на щеках и самую малость сгладил подбородок. Лицо ее стало добрее и мягче, но при этом в нем как бы образовалась неуходящая ирония, затронувшая и уголки глаз. Кожу мы немного осветлили, а на шею я тайком пристроил небольшую "мушку".
Никогда еще я не чувствовал себя таким самцом. Лика волновала меня ежечасно, ежеминутно. Я больше не мог смотреть на нее, не испытывая животного вожделения. В ответ на мои взгляды она заливисто смеялась и игриво отмахивалась ладошками.
К середине осени мы пункт за пунктом реализовали весь список, все тридцать два пожелания. Я спрятал талейдоскоп поглубже в письменный стол и извлекал его единственно для систематического закрепления перемен.
Рекламный буклет отводил на все про все полгода, мы же уложились в два с половиной месяца. Теперь оставалось надеяться, что реальность не треснет по швам и не осыплется, как застарелый и пересохший лак с ликиных ногтей.
Последняя неделя октября выдалась дождливой. Наша эйфория несколько поблекла, а скорее всего я просто стал привыкать к новому облику своей супруги. И все-таки я был чрезвычайно доволен. Ровно до тех пор, пока однажды за ужином Лика вдруг не сказала:
-- Почему ты все время горбишься? Распрями спину! -- И когда я с удивлением посмотрел на нее, пояснила. -- Надо следить за своей осанкой, дорогой! Ты ведь еще не в том возрасте, чтобы невниманием к себе компрометировать такую женщину, как я.
Ого, подумал я и сразу после ужина полез в секретный ящик, встроенный в тумбу письменного стола. Талейдоскопа не оказалось на месте. Или я в последний раз положил его в другой ящик?
Щелкнул дверной замок. Я обернулся. Лика стояла на пороге. В руках у нее был мой талейдоскоп.
-- Я тут подумала, -- заметила она с легкой гримаской, -- я ведь могу помочь тебе стать идеальным.
И не успел я раскрыть рот, как она запустила выгрузку.
Моя фигура, конечно, всегда была далека от канонов красоты. Всего за несколько сеансов я стал похож на Давида работы Микеланжело. Обретенное совершенство привело меня в ужас.
Я перепрятывал талейдоскоп несчетное количество раз. Но Лика всегда легко его находила. Похоже, с изменением внешности в мозгах у нее тоже произошли необратимые изменения. Теперь она понимала меня с полуслова, полувзгляда, полувздоха. И это не фигура речи. Иногда мне начинало казаться, что она научилась слышать мои мысли. Или это я стал слишком громко и часто думать?
Все бы ничего, но ее безмерно увлекла затея переделки спутника жизни. Я никогда, слышите, никогда не хотел быть мелкокучерявым "качком". И природное оснащение мужскими причиндалами меня тоже вполне устраивало. Однако оказалось, что у Лики на этот счет имеется мнение, отличное от моего. Она недвусмысленно дала мне понять, какая часть моего тела нуждается в увеличении. И тотчас предъявила фото образца, найденного в интернете. Надеюсь, что в интернете.
Я разозлился, но сделал вид, что мне приятна такая ее забота.
Наивный! Кого я хотел обмануть?
Лика перенесла свои эксперименты на темное время суток. И основные корректировки стала производить глубоко ночью, когда я спал. Дошло до того, что утром, проснувшись и едва продрав глаза, я бежал к зеркалу. Испытывая страх быть неузнанным самим собой. В канун Нового года я увидел в зеркале лицо мавра и понял, что с меня довольно.
Проклятая "Глобал сайентифик"!
Я больше не хотел никаких улучшений. Вернуть свое лицо и вновь почувствовать себя прежним! Не может быть, чтобы в приборе отсутствовала кнопка сброса настроек и возврата к привычной реальности!
Инструкцию Лика давно уничтожила.
Я развернул вчерашнюю газету, надеясь найти там рекламный блок с номерами телефонов компании-изготовителя талейдоскопа, и наткнулся на новую статью. В статье рассказывалось о том, как своими силами отрегулировать реальность в эмо-контуре. И для этой цели предлагался недавно разработанный учеными "Глобал сайентифик" эмо-фиксатор.
"Коррекция в течении семи минут! (Было сказано там) И вы наверняка не узнаете друг друга! Вы сможете легко изменить шкалу приоритетов, убрать ненужные переживания и тревоги, а также добавить в свою жизнь эмоционального перца по вкусу!"