- Хех, Вот холера! Нам бы их заботы, - Холерыч приподнялся с дивана и кряхтя потянулся к кнопке.
Поясницу рвануло, точно плетью. Он застыл на мгновение, но всё же дотянулся и с раздражением выключил телевизор.
- Нам бы их заботы, - повторил Холерыч, медленно разгибаясь. - А им бы, жиробесам, наши. Пробки у них на улицах!
- Что говоришь? - громко переспросила от плиты Валентина.
- Пробки у них, упырей, - пояснил он супруге. - Машин напокупали, теперь воют.
- А-а, - успокоилась жена.
Но хозяин уже вошёл в разговор, как бомбардировщик в боевое пике.
- Работать-то не хотят. Их бы в поле выгнать, - он задумался. - Хотя толку-то от них в поле? Тока жрать горазды. В жопу им пробку вставить и вся недолга!
- В поле собираешься? - по-своему услышала Валентина. - Картошки накопай хоть ведро.
- Ладно. Ворота потом запри.
Ведро или мешок, а на себе не потащишь. Надо "газик" выводить.
Середина улицы, а вернее большая её часть, с весны до поздней осени годилась только для тракторов и коров. Даже внедорожники жались к краям, где улица немного приподнималась, а дёрн удерживал твердь. Перед оврагом непроезжая часть прерывалась, обозначаясь на настиле моста шматками подсохшей грязи.
Подобраться к мосту получалось только по левой обочине, мимо Федькиного дома. Подход справа разворотила глубокая колея, которая отделялась от основного направления и уходила вниз к броду. После затяжных дождей здесь не рисковали спускаться даже на гусеницах.
Холерыч сбросил газ - удобный для въезда на мост пятачок занимала незнакомая "Шкода". И, что любопытно - ни водителя, ни пассажиров поблизости.
- Вот холера! К Фёдору что ли родня? - подумал он вслух и вывернул руль.
Газик накренился, сползая в месиво, дёрнулся и встал. Движок заглох.
- А может эти, которые иконы ищут, - закончил мысль Холерыч.
Он выбрался из машины и, преодолев полосу грязи, поднялся на пригорок. Бросив на траву старый ватник, устроился сверху. Достал из кармана мятую пачку, оттуда выудил сплюснутую "примину", протащил её между пальцев, возвращая сигарете привычную форму. Закурил, отплёвываясь от табачной крошки. Обозрел мост, газик и легковушку. Кашлянул.
- Ладно.
Долго ждать не пришлось. Скрипнули тормоза. Из "Жигулёнка" выбрался Лёшка Привалов. Огляделся, взошёл на бугор.
- Здоров, сосед! - приветствовал его Холерыч. - Давно ли из города?
- Вчера вернулся, - Лёшка почему-то смутился.
- Таньку-то не привёз? - догадался собеседник.
- Нет, - Привалов покраснел. - Говорит работы ещё на неделю.
- Знаем мы их работу, - ничуть не щадя соседского самолюбия заявил Холерыч.
Тем временем на выселках на той стороне оврага показалась "Газель" фермера Тишкова.
- Тока бы на мост не попёрся, - весело предостерёг Холерыч.
Фермер попёрся на мост. Аккуратно проехал по узкому настилу и встал на самом взъезде
- Задним ходом ему здесь не попятиться, - заметил Лёшка. - Сверзится.
- Закупорил, стало быть, - довольно подытожил Холерыч.
- Синие, - буркнул Тишков. - При погонах. Я раньше с колёс во дворах торговал. Хорошо брали. Машина картошки до вечера уходила. Теперь вот запретили.
- А что так?
- Террористов опасаются.
- Вот жиробесы.
Через два часа возле моста стояло уже шесть легковушек, мотоцикл "Урал" с коляской и запряжённая лошадкой повозка старика Лапина.
- Хорошо, - обозрел растущую пробку Холерыч и выпил ещё водки.
- А Кольки чего-то нет, - заметил он, хрустя огурцом.
- Дома он, - сказал Колькин брат Васильев. - Слышь, стучит, крышу чинит.
- У Кольки "Победа", - пояснил Холерыч. - Ей бы вон там возле столба встать. Милое дело.
Фёдор, узрев в окно пробку, пришёл сразу с литровой бутылью.
- Всё равно бы бежать пришлось, - пояснил он.
- Это к тебе гости приехали? - спросил Лёшка.
- Какие гости?
- На "Шкоде".
Фёдор сморкнулся в сторону. Вытер пальцы о штаны.
- Нет, не ко мне.
- Вон он, этот шкодливый бежит, - мотнул головой Холерыч. - В овраге чего-то искал.
Маленький человек выбрался из оврага и, вращая испуганными глазами, помчался к скоплению транспорта. Сперва он лихорадочно осмотрел "Шкоду". Не найдя ужасающих вмятин и даже царапин, малость успокоился. Но когда перебрался на эту сторону улицы и понял, что мужики не спешат разруливать ситуацию, опять засуетился, стал кричать, что опаздывает в какие-то Борки.
- Ты в машину залезь и погуди, - посоветовал ему Холерыч. - Говорят, помогает.
- Ага. Крылышки отрастут или грязь подсохнет, - добавил фермер.
- Садись, выпей, чего бегаешь, как ёжик в тумане, - примирительно предложил Лёшка.
- Я за рулём.
- Да тут все не без этого, - хмыкнул Тишков.
- Вам-то что, здесь гаишников нет, а мне ещё на трассу выбираться.
- Никуда ты сегодня не выберешься, - заявил Холерыч. - Видишь пробка какая образовалась?
Приезжему налили полстакана. Тот не стал упираться, выпил.
Подъезжали машины. К сидению на бугре присоединялись новые люди. Каждый приносил бутылку или закуску. Большинство селян направлялось в поле, и прихватило с собой и то и другое.
- Вот холера! Раньше-то с петухами вставали. И никаких шкод по дороге. Распустила нас власть.
Судя по интонации, роспуск он только приветствовал.
Старик Лапин принялся обстоятельно выспрашивать водителя "Шкоды" про родственников, надеясь отыскать общие корни. Ему это почти удалось. По крайней мере, некий парикмахер, упомянутый вскользь приезжим, фигурировал в воспоминаниях старика как сожитель племянницы.
Но тут, наконец, появился Колька. Пристроив "Победу" в хвосте колонны, он подошёл к бугру.
- Услышал, что у вас тут пробка, вот и приехал.
Глаза его жадно смотрели на стакан.
Ему налили. Он выпил. Затем, состроив хитрую рожу, сунул руки в глубокие карманы плаща и выудил на свет два пузыря.
Прошло ещё часа три.
Лапин задремал, и его не трогали. Лёшка, захмелев больше других, несколько раз вызывался поехать за водкой на станцию, божился, что легко выдернет свой "Жигулёнок" из затора. Его осаживали. Говорили, что, мол, у нас пробка, а раз так, то ехать никуда не положено. Стой и жди когда рассосётся. Затем Колька из-за какого-то пустяка сцепился с приезжим. Их вовремя разняли - драться настроения не было.
А Холерыч развалился на телогрейке и наслаждался общением. Когда ещё так посидишь с мужиками? В одной ведь деревне живут, а собираются вместе редко. Разве что на поминках.
Кончилась водка, кончился Федькин самогон, а у фермера Тишкова из всей зелени осталась только капуста брокколи, которую селяне нашли чересчур твёрдой и негодной даже на закусь.
- Встань, - Холерыч, слегка покачиваясь, потянул телогрейку за ворот.
Вторую руку он возложил на поясницу, как конькобежец.
- Куда ты? - удивился Фёдор.
- Хорошо посидели, - сказал тот, разгибаясь. - Пора и честь знать. Сейчас скотину погонят. Надо мост освобождать, не то в овраге ноги переломает.
Газик завёлся легко. Подпрыгнул пару раз в колее, но выбрался. Холерыч развернул машину, едва не отдавив ноги растерянным товарищам, и, обдав их выхлопом, рванул домой.
- И чего в городах людям неймётся? - ворчал он, крепко сжимая руль. - Одно слово - жиробесы.