Она родилась женщиной. Она знала это с самого начала. Как и все женщины ее семейства, она умела выполнять всю домашнюю работу.
Звали ее Эмма Хоузинг. Приятный мелодичный голос, красивая внешность и опрятные ухоженные руки выдавали в ней существо, принадлежащее к высшему сословию. Хозяин, у которого она работала, хвастался перед друзьями своим приобретением, а иногда, если он был в особо хорошем расположении духа, заглянув в ее синие с темными прожилками глаза, говорил ей пару комплиментов.
Ему нравилось, как она вела хозяйство, готовила и присматривала за детьми. Его дети, а у него их было двое, были сущие дьяволята. Они часто ссорились, и когда она пыталась их успокоить, срывали на ней зло, кидаясь в нее игрушками. Эмма привычно уворачивалась и, вздохнув, собирала разбросанные повсюду игрушки. Это были не ее дети, но она не могла их не любить. Эмма очень любила детей и потому беропотно сносила все их капризы.
Когда хозяин приходил с работы, она готовила ему ванну с температурой воды ровно тридцать восемь градусов. Она по опыту знала, что если хозяин будет недоволен, то может отхлестать ее электрической плеткой. Один раз, в самом начале ее службы, она не уследила за температурой воды и вода остыла на три градуса. Тогда она и познакомилась с плеткой хозяина.
С тех пор Эмма старалась не давать повода для недовольства. Сам хозяин был добр и раскаивался в содеянном. Он даже попросил у нее прощения и просил забыть произошедшее. Она хотела забыть, но не могла - так уж она была устроена. Но она могла делать вид, что ничего не произошло. Хозяин по-своему был к ней даже привязан. Он дарил ей тушь для ресниц и губную помаду и с удовольствием наблюдал, как она прихорашивается перед зеркалом, с его разрешения, разумеется. А однажды он купил для нее накладные ногти и лак. Что с этим делать, она знала сама. Он часто хвалил ее красивые ухоженные руки и требовал неукоснительного ухода за ними. По вечерам, когда он сидел перед телевизором, а дети уже сладко посапывали в своих кроватках, Эмма делала ему масаж, украдкой поглядывая на экран, накленный на стену, а когда хозяин отправлялся спать, она готовила на завтра его костюм и лакированные туфли, утюжила для него рубашки и разбирала корреспонденцию, безжалостно отсортировывая рекламу. Всю рекламу полагалось незамедлительно выбрасывать. Но однажды Эмма нарушила запрет и взяла всю невыброшенную корреспонденцию в свою каморку, куда она забивалась после тяжелого дня, чтобы немного отдохнуть. Она просмотрела рекламу и с тех пор это стало ритуалом. Каждую ночь она любовалась красивыми вещами, которые здесь предлагались всем желающим практически за бесценок. Цена для Эммы не играла никакой роли, она просто не знала, что такое деньги.
Все продукты, необходимые для дома, привозил весельчак Том. У него был свой грузовичок и каждое утро, разгружаясь, перед черным входом, он приветствовал ее не иначе как мисс Хоузинг.
Вообще-то общаться с другой прислугой ей было строжайше запрещено, но она частенько нарушала запрет, когда была уверена, что ее за этим занятием никто не застанет.
Садовник рабочий по имени Сэм Гартнер, однажды подарил ей на день рождения подобранный где-то на свалке миниатюрный телевизор, который можно было носить на запястье. Он заметил, что его подарок ей понравился, и довольный, отсалютовал своим манипулятором. Затем взяв в руки грабли, прислоненные к стене дома, укатил в сад, поскрипывая своими гусеницами.
С тех пор после просмотра почты Эмма забившись к себе, включала приемник и погружалась в мир грез.
Как-то раз, когда ее хозяин был навеселе после какой-то вечеринки, он принес для нее несколько красивых кружевных бюстгальтеров и, ухмыляясь, потребовал их примерить. С тех пор Эмма стала обладательницей кружевного белья. Ей нравилось его носить так, чтобы хозяин видел кружева в вырезе декольте ее униформы. Она даже набралась смелости потребовать от хозяина духи.
Он поднял брови и, усмехнувшись, ничего не ответил, но на следующий день подозвал ее с порога и вручил ей маленькую коробочку. Так он стал потакать ее мелким капризам. Сегодня Эмма с нетерпением ждала, втайне надеясь, что хозяин придет в прекрасном расположении духа.
Когда дверной замок входной двери щелкнул, Эмма, бросив последний взгляд в зеркало, она специально прихорашивалась к его приходу, выскочила ему навстречу.
- А, Эмма. Как дела? Ты хорошо выглядишь, - он скинул пиджак и направился в ванную.
Эмма последовала за ним, нисколько не смущаясь. Когда хозяин с наслаждением погрузился в воду, покрытую шапкой пены, она принялась массажировать ему спину, ухаживая за ним, как за ребенком.
- Хозяин, - она решилась наконец открыться ему в своих желаниях.
Это желание снедало ее в течение последней недели, с тех пор, как она посмотрела по каналу TV Mode рекламу обуви.
- Хозяин, я хочу туфли, - выпалила Эмма и затаила дыхание, ожидая ответа.
Он перестал мурлыкать песенку погрузившись в воду от удивления и отплевываясь вынырнул.
- Эмма! - он с удивлением уставился на нее, смахнув с лица хлопья пены, - Эмма, зачем тебе туфли? Что ты с ними будешь делать?
- Я их буду носить, - красивым грудным голосом промурлыкала она, отрепетированно-картинно надув красивые пухлые губки.
- Эмма! - он во все глаза смотрел на нее. - Эмма, но... у тебя же нет ног.
Эмма опустила глаза вниз, в отчаяньи закусив губу.
Никогда ей не суждено носить туфли на высоком каблуке. Ей вообще не суждено было носить какую бы то ни было обувь.
ЕЙ, РОБОТУ высшей категории, домашнему роботу - домохозяйке на гусеничном ходу.